Бертрам ЧАНДЛЕР

                        КОНТРАБАНДОЙ ИЗ ЧУЖОГО МИРА

                                    1

     Случайному наблюдателю это загорелое лицо показалось бы  безразличным
и равнодушным, но знающие его люди, без сомнения, угадывали в его  жестких
чертах выражение глубоко скрытой скорби и сожаления.
     Король отрекся.
     Старший суперинтендант Приграничного Флота слагал с себя  обязанности
по службе в Конфедерации Приграничных Планет.  Его  прошение  об  отставке
пока не возымело действия, но после прилета капитана Трентора  на  корабле
"Кестрел" он надеялся, что решение  наконец  будет  принято.  Трентор  был
единственный достаточно опытный капитан, который мог его заменить на  этом
посту.
     В этот день Гримс видел из своего окна лишь два корабля, стоявших  на
взлетной площадке - старый "Искатель",  патрульный  корабль  Правительства
Приграничных Планет, и "Мамелют".
     Но вскоре все должно было войти в привычную колею. Затишье  кончится,
и  один  за  другим,  прорываясь  сквозь  вечные  низкие   облака,   будут
приземляться корабли Приграничного Флота, прибывающие с ближних и  дальних
планет, со всех концов обширной Галактики, из антимиров... И на  одном  из
них, с Мелиссы, прибудет Трентор. Сейчас же в пустынном и безмолвном порту
за шедшим сплошной  стеной  снегом  лишь  угадывались  очертания  огромной
остроконечной башни патрульного корабля  и  возле  него,  как  в  укрытии,
маленького космического буксира.
     Гримс непроизвольно вздохнул. Он был вовсе не сентиментален (так,  по
крайней мере,  он  сам  считал).  Но  "Искатель"  был  последним  кораблем
Приграничного Флота, которым он командовал,  и,  скорее  всего,  последним
кораблем космического флота всего человечества, которым  он  командовал...
Именно на "Искателе" он открыл и исследовал планеты Восточного Кольца,  на
"Искателе" он контактировал с цивилизациями антимиров... И на нем же всего
несколько  недель  назад  он  вернулся  из  экспедиции   по   исследованию
загадочного феномена, известного под названием "Приграничные Призраки".  И
в этой же "безумной  охоте  за  призраками",  как  выразился  его  старший
помощник, он нашел в Соне Веррил лекарство от своего  одиночества.  Но  их
брак принес новые проблемы... впрочем, это свойственно всем бракам вообще.
Он удивлялся, как уверенно Соня взялась за изменение его жизни и занятий.
     Прогудел селектор. Высокий женский голос сказал:
     - К вам командир Веррил, сэр.
     Тут же донесся другой женский голос, низкий, но приятный:
     - Пора бы запомнить, мисс Уиллоуби, что меня зовут миссис Гримс.
     - Входи, Соня, - сказал Гримс, нажав кнопку.
     Как всегда волнующая, она тут  же  вошла  и  остановилась  в  дверях.
Тающий снег как бриллиантиками усыпал ее пурпурный  плащ  из  альтаирского
кристаллического шелка и ее спутавшиеся на ветру светлые волосы.  Ее  лицо
раскраснелось, но скорее от волнения, чем от резкой смены наружного холода
на тепло помещения. Она была высокой роскошной женщиной, и многие  мужчины
во всех концах Галактики называли ее красивой.
     Она подошла к Гримсу, нежно притянула его к себе за оттопыренные  уши
и звонко чмокнула в губы.
     - Ну, и что же случилось на этот раз? - спросил  он,  когда  она  его
отпустила.
     Соня счастливо засмеялась:
     - Джон, я лишь  пришла  рассказать  тебе  о  последних  новостях.  По
телефону все звучало бы иначе. Только что  я  получила  две  телеграммы  с
Земли -  одну  деловую,  другую  личную.  Во-первых,  с  сегодняшнего  дня
подтвердилась моя отставка. Естественно,  меня  могут  на  какое-то  время
отозвать обратно в случае крайней необходимости,  но  это  пускай  нас  не
волнует. Слухи о моих наградных действительно подтвердились.
     - И сколько же? - спросил он скорее в шутку. Она ответила.
     - Похоже, ваше Федеративное правительство более щедро на подарки, чем
наше. Правда, ваши налогоплательщики побогаче, и к тому же их  значительно
больше, чем у нас.
     -   Это   еще   не    все,    дорогой.    Адмирал    Селверсен,    из
финансово-экономического  отдела  -  мой  старый  друг.  Вместе  с  первой
телеграммой он отправил вторую, от  себя  лично.  Похоже,  есть  небольшая
транспортная компания,  которая  продается.  У  них  всего  один  корабль,
курсирующий по маршруту Монталбон-Каррибея.  Конечно,  придется  влезть  в
долги,  но  если  к  моему  вознаграждению  прибавить  твое  и  все   наши
сбережения, то после первого же  рейса  мы  с  ними  рассчитаемся.  Только
подумай, Джон! Ты, как хозяин  -  капитан  за  пультом  управления  своего
корабля, а рядом - я, как старший любящий помощник!
     Гримс задумался, мысленно проникая взглядом сквозь густую  облачность
к  бескрайним  звездным   просторам,   с   которыми   так   неохота   было
расставаться... Тепло и свет корабля, сияющие звезды вместо этого  унылого
снегопада под вечно серым низким небом.
     Тепло... Свет... Соня...
     Гримс медленно произнес:
     - Может быть, нам будет тяжело устроиться на новом  месте.  Ты  долго
работала в Федерации на вашу  разведку,  а  ведь  нужно  перестроиться  на
спокойную гражданскую жизнь, стать гражданским пилотом...
     - Джон, я стала гражданским пилотом как только вышла за тебя замуж. И
я хочу иметь дом и семью, но не здесь, а именно на новом месте.
     Ящик селектора снова прогудел и произнес голосом мисс Уиллоуби:
     - Командор Гримс, вас вызывает  контрольная  башня.  Соединить  их  с
вами?
     - Да, пожалуйста, - ответил Гримс, берясь за трубку телефона.

                                    2

     - Говорит капитан Кэсседи.
     - Слушаю вас, капитан.
     - С третьей орбитальной станции замечен корабль, сэр.
     - За это они и получают деньги, не так ли?
     - Да, сэр, - Кэсседи был явно не расположен к шуткам. - Ровным счетом
ничего в течение недели, а тут вдруг...
     - Возможно, это какой-нибудь олух из Патрульной Службы  Федерации,  -
сказал Гримс, подмигнув Соне. Она тихонько засмеялась. - Они считают,  что
могут летать где и как им заблагорассудится. Передайте на третью  станцию,
чтобы они вежливо  попросили  опознать  себя,  но  только  вежливо,  а  не
устраивали допрос с пристрастием.
     - Уже сделано, командор. Они не отвечают.
     - Я всегда говорил, что для подобных случаев в  экипаже  должен  быть
офицер пси-связи, но меня, как всегда, никто не слушал... - он замолчал, а
потом спросил:
     - Приближение с целью посадки?
     - Нет, сэр. Там, на третьей  станции,  у  них  не  было  времени  для
определения точной траектории полета, но похоже, что объект  пройдет  мимо
Лорна в нескольких тысячах миль и упадет прямо на солнце.
     - То есть как это - не было времени? - голос Гримса стал  ледяным.  -
Они там что, забыли про вахты?
     - Нет, сэр. Командир Халл - один из наших  лучших  пилотов,  ведь  вы
знаете это. По словам самого Халла,  объект  внезапно  появился  прямо  из
пустоты. Он возник на экранах радара и индикатора близости масс совершенно
неожиданно.
     - Никто из ваших не собирался сюда залетать? - спросил у Сони Гримс.
     - Насколько я знаю - нет.
     - Ну, поскольку ты офицер разведки, то значит,  так  оно  и  есть.  -
Гримс снова обратился к Кэсседи:
     - Капитан, передайте на третью станцию, что я хочу связаться  с  ними
напрямую.
     - Хорошо, сэр.
     Гримс сел на свой  стул  и,  пододвинув  к  себе  клавиатуру,  быстро
застучал по ней короткими толстыми пальцами.  Окно  автоматически  закрыли
жалюзи, свет в комнате стал приглушенным, а  на  одной  из  стен  заиграли
краски, которые скоро сложились в трехмерное изображение  вахтенной  рубки
третьей станции. Там, за  толстыми  стеклами  широких  окон,  расстилалась
бескрайняя чернота Космоса, которая казалась еще  чернее,  контрастируя  с
тускло  поблескивающими  Звездами  и  туманностями.  На  приборной  панели
вахтенной  рубки,  которая   занимала   всю   ширину   помещения,   горели
разноцветные лампочки, мерцали установленные в ряд  экраны  и  индикаторы.
Вдоль нее сидели несколько мужчин  и  женщин  в  униформах,  один  из  них
повернулся к камере и спросил:
     - Вы уже получили картинку, командор Гримс?
     - Получил, - ответил командор. - У вас готова экстраполяция орбиты?
     - Да, сэр, включаю.
     Экран на секунду потух, затем снова включился  и  изобразил  в  самом
центре яркую точку. Это было солнце Лорна. Сбоку, где сияла другая  точка,
изображавшая  Аорн,  протягивалась  длинная   изогнутая   линия,   которая
представляла из себя расчет траектории движения странного  объекта.  Линия
вплотную подходила к солнцу, описывала вокруг нет вытянутый виток  спирали
и поглощалась раскаленными языками пламени. Это была всего лишь  расчетная
орбита, могли пройти месяцы, прежде чем объект упадет на солнце. У команды
было еще предостаточно времени  и  возможностей,  чтобы  вмешаться  в  это
фатальное падение. Тем не менее, необходимо  было  срочно  что-то  делать.
Если потребуется спасательная операция, то начинать ее нужно немедленно.
     - Что ты думаешь об этом? - спросил Гримс свою жену.
     - Мне это не нравится. Либо они не могут с нами  связаться,  либо  не
хотят. Мне кажется, что  скорее  всего  не  могут.  И,  значит,  им  нужна
помощь... Следовало бы проверить...
     - Действительно, нужно проверить... Вызови-ка Кэсседи  и  скажи  ему,
чтобы он подготовил к отлету "Мамелют" как можно скорее.
     Он посмотрел на экран. Где опять появился командир Халл.
     - Мистер  Халл,  мы  отправим  "Мамелют"  за  объектом.  Постарайтесь
все-таки установить с ними связь.
     - Мы пытаемся, сэр.
     Соня передала Гримсу трубку. Снова говорил Кэсседи:
     - Сэр, капитан "Мамелюта" в госпитале. Может быть, я...
     - Нет, Кэсседи. Вы должны оставаться  на  посту.  Но  вы  мне  можете
помочь.  Постарайтесь,  пожалуйста,  разыскать  мистера  Мэйхью,   офицера
пси-связи. Да, да, я знаю, он в длительном отпуске, тем не менее  разыщите
его. Передайте ему, что я прошу его  немедленно  прибыть  сюда,  в  полной
готовности,  вместе  со  своим  усилителем.  И  подготовьте  "Мамелют"   к
немедленному вылету.
     - Но кто поведет его, сэр?
     - Ну, а как вы думаете?
     Когда Гримс повесил трубку, Соня сказала:
     - Тебе нужен будет помощник, Джон.
     - И, без сомнения, кто-нибудь из Патрульной Службы,  -  решил  он  ее
подразнить.
     - Да,  и  уж  меня  предчувствия  не  обманывают,  это  будет  офицер
разведки...
     - В таком случае, есть только один кандидат, - заверил он ее.

                                    3

     Ровно через час "Мамелют" был уже готов. Как спасательный буксир,  он
всегда был полностью укомплектован и заправлен, экипажу оставалось  только
подняться на борт и  рассесться  по  своим  местам.  Найти  приписанных  к
кораблю инженеров не составляло особого труда - все они лишь ждали вызова,
кто у себя дома, кто в порту.  Медицинская  служба  порта  послала  врача,
который был рад избавиться от своих бумаг, а Станция дальней радиосвязи  -
своего офицера. Поскольку штатный помощник капитана возмутился, когда  ему
предложили остаться на Лорне, Соня согласилась на роль офицера снабжения.
     Итак, все было готово к отправке, но Гримс настаивал  на  том,  чтобы
подождали Мэйхью. В любых работах по  оказанию  помощи  чрезвычайно  важно
поддерживать связь между спасателем  и  спасаемым,  но  из  опыта  третьей
орбитальной станции было ясно, что электронная радиосвязь невозможна.
     Гримс стоял на присыпанном снегом  бетоне  возле  трапа  к  открытому
шлюзовому люку буксира и смотрел на затянутое тучами небо.
     - Черт знает что такое, - возмущался он. - Я ведь  говорил  ему,  что
срочно.
     Спустившись и встав рядом с ним, Соня сказала:
     - Похоже, какой-то звук...
     Он тоже услышал - это было отдаленное стрекотание вертолета.  Наконец
вертолет вынырнул из-за крыши административного корпуса.  Яркие  лампы  на
концах лопастей вычерчивали четкий красный круг на  темном  небе,  который
приближался, увеличивался, и, наконец, обдав Соню и Гримса холодным мокрым
снегом, вертолет сел в нескольких  метрах  от  них.  Открылась  дверца,  и
оттуда выпрыгнул высокий и сутулый телепат, пряча от ветра лицо в  высоком
воротнике пальто. Увидев  Гримса,  он  взмахнул  рукой,  что  должно  было
обозначать приветствие, и повернулся к дверце, откуда ему подавали большую
тяжелую сумку.
     - Можете не спешить, - проворчал Гримс.
     Мэйхью, волоча ноги, приблизился и осторожно поставил сумку на землю.
     - Лесси не привыкла к  таким  путешествиям,  -  сказал  он  с  легким
укором. - Ей нельзя подвергаться тряске.
     Гримс вздохнул. Он уже почти забыл  о  том,  какие  нежные  отношения
существуют между любым космическим телепатом  и  его  живым  усилителем  -
головным мозгом  какой-нибудь  собаки,  который  находится  в  питательном
растворе. Эти отношения часто бывают гораздо  более  близкими,  чем  между
живой собакой и ее хозяином. После того, как собаку оперируют  и  ее  мозг
лишают  тела,  она  признает  как  хозяина  лишь  настоящего  телепата,  и
возникает своеобразный симбиоз.
     - Лесси себя неважно чувствует, - жаловался Мэйхью.
     "Бросьте ей мысленно сочную кость", - чуть было не сказал  Гримс,  но
решил воздержаться.
     - Я пытался, конечно, - ответил Мэйхью, - но она... она  этим  больше
не интересуется. Она уже  слишком  стара.  А  с  широким  распространением
системы  связи   Карлотти   никто   не   хочет   заниматься   выращиванием
биоусилителей.
     - Но она еще помогает вам? - холодно спросил Гримс.
     - Да, сэр, но...
     - В таком случае поднимайтесь. Миссис Гримс покажет вам  вашу  каюту.
Подготовьтесь к немедленному взлету.
     Он поднялся к люку и прошел по узким коридорам и крутым  лестницам  в
тесную контрольную рубку. Там уже находился его  помощник,  чья  небрежная
поза вполне гармонировала с его мятой и незастегнутой формой. Несмотря  на
свой неряшливый вид, этот  молодой  человек  был  опытным  и  компетентным
пилотом и в качестве старшего помощника на буксирном корабле  нельзя  было
мечтать о лучшем.
     - Вы готовы, шеф? - поприветствовал он Гримса. - Сами поведете тачку?
     - Наверное, вы лучше знаете этот корабль, чем я, мистер Уильямс.  Как
только получим сигнал, что экипаж готов к перегрузкам, можно взлетать.
     - О'кей, шеф.
     Гримс  проверил  показания  приборов,  выслушал  доклады  офицеров  и
произнес в микрофон:
     - "Мамелют" контрольной башне. Взлетаем.
     И прежде чем оттуда успели  ответить,  Уильямс  нажал  кнопку  пуска.
Величественный плавный взлет, мягкое увеличение  перегрузки,  свойственное
большим кораблям - это было не для "Мамелюта".
     Гримсу показалось, что ими выстрелили из пушки. За  несколько  секунд
они вырвались из облачности, и яркий солнечный свет ударил в глаза.  Гримс
попытался поднять руку, чтобы нажать на панели кнопку поляризации  стекол,
но это было невозможно. Солнце било сквозь широкие  иллюминаторы  прямо  в
лицо, настолько ярко, что даже закрытые веки не спасали от его болезненных
лучей. На помощь пришел Уильямс. Открыв глаза  и  привыкнув  к  полумраку,
Гримс увидел, что тот смеется.
     - Этот старый "Мамелют" скачет, как молодая сучка,  -  сообщил  он  с
гордостью.
     - Это точно, мистер Уильямс, - с трудом  ворочая  языком,  согласился
Гримс. - Но не все из присутствующих так же молоды... А  раз  уж  разговор
зашел о  собаках,  то,  я  думаю,  вряд  ли  биоусилителю  мистера  Мэйхью
понравятся эти прыжки.
     - Хотите сказать - этим маринованным собачьим  мозгам?  Уверяю,  шеф,
этим останкам кучерявого пуделя в их теплом рассоле сейчас лучше, чем нам,
- он снова засмеялся. - Ладно,  я  ведь  забил,  что  у  нас  тут  сборная
команда... Так и быть, сброшу до полутора "g", вы ведь не против, шеф?
     "Лучше до одного, - подумал Гримс. - В конце концов, кто бы  ни  были
те люди на корабле, им не  грозит  немедленное  падение  на  солнце...  Но
несколько минут для них могут  оказаться  решающими.  В  любом  случае  мы
должны остаться способными к тяжелой физической работе, когда  мы  догоним
корабль".
     - Снизьте ускорение до полутора  "g",  мистер  Уильяма.  Вы  заложили
траекторию полета в компьютер, не так ли?
     - Конечно, шеф. Как только расчет закончится,  я  выведу  корабль  на
автопилот. Все пойдет, как надо.

     Когда корабль вышел на устойчивую просчитанную орбиту, Гримс  покинул
Уильямса и стал осторожно спускаться по крутим лестницам вниз. Он обошел с
осмотром весь корабль,  заглянул  в  ракетный  отсек,  к  доктору,  в  обе
радиорубки и, наконец, добрался до каюты офицера снабжения возле столовой.
Соня  выглядела  так,  как  будто  она  родилась  и  выросла  в   условиях
полуторакратной гравитации.  Он  а  завистью  смотрел,  как  она  свободно
управляется с чашками и кофейником, не обращая внимания на свой  возросший
вес.
     - Садись, Джон, - сказала она. - Если ты так устал, что  у  тебя  это
написано на лице, то тебе лучше даже лечь.
     - Ничего, я в порядке.
     - Нет, не в порядке, и нечего  разыгрывать  передо  мной  большого  и
сильного космического капитана.
     - Но если ты выдерживаешь...
     - Ну и что из этого? Я ведь не вела такую жизнь, как ты, и я привыкла
к спешке и перегрузкам на маленьких  кораблях  вроде  этого.  Это  ты  все
больше летал в невесомости.
     Он устроился на койке и, взяв чашку кофе, спросил:
     - Так ты считаешь, что нам следует спешить?
     - Честно говоря, нет. Работы по спасению всегда очень тяжелы,  и  при
длительной перегрузке более полутора "g" все  мы  будем  едва  передвигать
ноги, даже этот твой боевой помощник. - Она улыбнулась. - Если бы я  вроде
него была, ты бы на мне не женился.
     Он засмеялся:
     - Если бы ты была моим помощником, ты была бы такой же, как он.
     - Только в случае крайней необходимости, дорогой.
     Она протянула к нему руки, и Гримс подумал, что в языке жестов больше
правды, чем в языке слов...

                                    4

     Вскоре  уже  можно  было  видеть  странный  корабль  -  как  медленно
приближающуюся к центру точку на экране индикатора  близости  масс,  а  на
самом краю радара он оставлял яркий след.
     После того, как показания  приборов  были  заложены  в  компьютер,  и
траектория полета объекта заново просчитана, подтвердились  первоначальные
расчеты,  проведенные  на  третьей  станции.  Объект  свободно   летел   в
направлении солнца, не замедляя ход  и  не  пытаясь  изменить  траекторию,
полностью подчиняясь законам притяжения солнца и планет. Но еще задолго до
того, как лучи солнца начнут разогревать  его  оболочку,  буксирное  судно
догонит его и постарается перевести на безопасную орбиту.
     Неизвестный корабль молчал.  Он  не  отвечал  ни  на  какие  запросы,
сделанные при помощи мощнейшего передатчика "Мамелюта".
     Беннет, офицер связи, пожаловался Гримсу:
     -  Я  использовал  все  частоты,  известные  любому   цивилизованному
человеку, и даже несколько неизвестных. И все без толку.
     - Попытайтесь еще, - ответил  Гримс  и  отправился  к  Мэйхью  с  его
биоусилителем телепатических сигналов.
     Офицер пси-связи устало сидел на своем стуле и отсутствующим взглядом
изучал прозрачный цилиндр, в котором  в  мутной  жидкости  плавал  цинично
обнаженный мозг. Командор старался  не  смотреть  на  него,  но  это  было
нелегко. Всякий раз, когда он видел эту штуку, он  не  мог  удержаться  от
сочувствия  к  существу,  лишенному  тела,  и   чья   жизнь   искусственно
поддерживалась,   призванному   улавливать   заблудившиеся   мысли   более
счастливых (или менее несчастных) людей... На что это было похоже  -  быть
обреченным на усиление чужих непонятных мыслей?  А  если  бы  какие-нибудь
высшие существа вынимали мозг человека из черепа и  использовали  его  для
своих фантастических целей? Безумная идея... А  жертвовать  собаками  ради
того, чтобы люди в разных концах Галактики могли без проблем разговаривать
- это не безумная идея?
     - Мистер Мэйхью, - сказал он.
     - Да, сэр? - пробормотал телепат.
     - Что касается электронной радиосвязи, этот корабль, похоже, мертв.
     - Мертв? - со вздохом повторил Мэйхью.
     - Как вы считаете, есть ли кто-нибудь живой на борту?
     - Я... я не знаю, сэр. Я говорил вам перед отлетом, что Лесси неважно
себя чувствует... Она уже больше  не  обращает  на  меня  внимание...  Она
стара... Она стара, и почти все время спит... - его голос стал  глухим.  -
Ее разум уже мутнеет... расплывчатые  сны  и  призрачные  воспоминания,  и
прошлое для нее более реально, чем настоящее.
     - А какие же сны она видит? - спросил  Гримс,  все  более  проникаясь
жалостью к небольшому прозрачному цилиндру.
     - В основном, это охота. Она ведь  была  терьером  до  того,  как  ее
призвали... на службу. Она ловила  мелких  грызунов,  вроде  крыс.  У  нее
хорошие сновидения, только иногда они превращаются в кошмары. Тогда  я  ее
бужу, но она еще долго  пребывает  в  таком  ужасе,  что  работать  с  ней
совершенно невозможно.
     - Никогда бы не подумал, что у собак бывают кошмары, - заметил Гримс.
     - О, еще какие, сэр. Бедная Лесси часто видит один  и  тот  же  -  ей
снится огромная крыса, которая за ней гонится, чтобы убить. Наверное,  это
осталось у нее с детства, когда ее сильно  напугало  какое-нибудь  большое
животное.
     - Да... значит, ровным счетом ничего об этом корабле...
     - Ничего, сэр.
     - Вы пробовали связаться с ними сами?
     - Конечно, сэр, - голос Мэйхью снова наполнился  болью.  -  Несколько
раз, когда  разум  Лесси  прояснялся,  я  посылал  сильный  сигнал,  такой
сильный, что даже нетелепаты могли его принять. Может быть,  вы  сами  его
слышали,  сэр:  "Мы  идем  на  помощь".  Но  я  не  получил  какого-нибудь
подтверждения, что его приняли и поняли.
     - Насколько мы знаем, это потерпевший аварию корабль.  Мы  не  знаем,
кто его построил, и кто его ведет - или вел.
     - Кто бы его ни построил, сэр, это били разумные существа.
     Вспомнив неудобнейшие корабли своей юности, Гримс ответил:
     - Это вовсе не обязательно.
     Мэйхью, не поняв шутки, настаивал:
     -  Но  они  обязаны  мыслить!  Они  обязаны  передавать  друг   другу
информацию. И любой  мозг  излучает  пси-сигналы.  Более  того,  сэр,  это
излучение оседает в окружающих неодушевленных предметах, точно так же, как
в случае с радиацией. Почему люди любят посещать  определенные  места?  Да
потому, что они подсознательно считывают со стен  информацию  о  прошедших
здесь когда-то драмах или сильных переживаниях. В  определенных,  наиболее
благоприятных условиях возможно даже воссоздать картину происшедшего...
     - Хм. Но вы сказали, что с вашей точки зрения этот корабль  мертв,  и
не осталось даже, как вы выразились, записей на стенах, которые  вы  могли
бы воспроизвести.
     -  Сэр,  расстояние  слишком  велико.  И  что  касается   остаточного
излучения неодушевленных предметов, то оно  может  в  одном  случае  очень
быстро исчезнуть, а в  другом  -  держаться  годами.  Должны  существовать
какие-то законы, но они никем пока не открыты.
     - Значит, там можно что-нибудь обнаружить.
     - Может, нам это удастся... а может, и нет.
     - Все-таки попытайтесь еще что-нибудь выяснить, Мэйхью.
     - Конечно, сэр. Но пока Лесси в таком плачевном состоянии,  я  ничего
не могу обещать.
     Гримс отправился в каюту снабжения. Сев в  кресло,  он  взял  у  Сони
чашку кофе, который она для него сварила.
     - Похоже, дорогая, - сказал он, - в скором  времени  офицер  разведки
нам будет необходим ничуть не меньше, чем офицер снабжения.
     - Почему?
     Он рассказал ей о своей беседе с Мэйхью, и добавил:
     -  Я  надеялся,  что  он  нам  сможет  помочь,  но  похоже,  что  его
хрустальный шар в последнее время не слишком хорошо функционирует.
     - Он говорил мне об этом, - ответила она. - Он  уже  жаловался  всему
экипажу. Но когда мы догоним корабль, то  сможем  все  узнать  -  кто  его
строил, вел, и что там произошло.
     - Я в этом не уверен, Соня. То, каким образом он появился на  радарах
третьей станции - возникнув из ниоткуда, - заставляет меня думать, что  он
прилетел из очень, очень далекого и Чужого мира.
     - Патрульная Служба привыкла иметь дело с Чужими мирами,  -  ответила
она, - а наша разведка - тем более.
     - Знаю, знаю.
     - А теперь, позвольте  вашему  скромному  офицеру  снабжения  просить
своего хозяина и повелителя сообщить день и  час  ожидаемого  сближения  с
объектом.
     - Если не случится ничего неожиданного, то мы  сблизимся  с  объектом
ровно через пять суток.
     - И капитан крикнет: "На абордаж!" - сказала Соня,  явно  наслаждаясь
перспективой предстоящих событий.
     - Именно так, - согласился он, - и я  с  радостью  выберусь  из  этой
летающей консервной банки.
     - Честно говоря, я буду рада ничуть не меньше  послать  к  черту  эту
снабженческую работу и заняться настоящим делом, которому  я  столько  лет
училась...

                                    5

     С каждым часом расстояние сокращалось, и наконец  объект  стал  виден
как тусклая точка в нескольких градусах сбоку от солнца Лорна. Можно  было
уже воспользоваться мощным телескопом "Мамелюта". Правда, в него мало  что
удалось разглядеть. Был виден сигарообразный неровный корпус, беспорядочно
утыканный антеннами и надстройками. Даже теперь,  когда  расстояние  между
ними составляло от силы два десятка миль, по-прежнему не  было  ответа  на
запросы, которые делали оба офицера радиосвязи.
     Гримс сидел в контрольной рубке и наблюдал, как Уильямс ведет буксир.
Помощник согнулся в своем  кресле  над  приборами,  медленно  и  осторожно
подвигая свой корабль все ближе и ближе к чужому, с  мастерством,  которое
приходит лишь после долгих  лет  тренировок.  Взглянув  в  иллюминатор  на
корабль, он сказал Гримсу:
     - Эта штука так раскалена, что вот-вот расплавится.
     - Но ведь у нас  хорошая  радиационная  защита,  -  полувопросительно
ответил Гримс.
     - Естественно. "Мамелют" должен быть готов ко всему.  Помните  аварию
"Эланда"? Их реактор дошел до критической точки.  Мы  подцепили  их,  и  я
пробрался на борт, чтобы посмотреть, есть ли там кто живой. Пустая затея -
это была раскаленная радиоактивная сковородка.
     "Приятная  перспектива",  -  подумал  Гримс.  Он  стал  рассматривать
корабль в большой бинокль на подставке. Видно было не намного больше,  чем
в телескоп с дальнего расстояния. Корабль действительно  был  раскален  от
радиоактивности. Но впечатление было такое, что корабль обжарен излучением
снаружи, а не внутри. Похоже,  выступающие  части  корабля  оплавились,  а
затем снова  застыли,  наподобие  потухшей  восковой  свечки.  Были  видны
искривленные остатки опор для приземления.  Там  были  также  покореженные
опоры, некогда служившие для выдвижных радиоантенн  и  радарных  сканеров,
которые использовались при дальних космических полетах.
     - Мистер Уильямс, - приказал Гримс,  -  попробуем  подойти  к  ним  с
другой стороны.
     - Как скажете, шеф.
     Короткие ракетные  вспышки  вжали  Гримса  в  кресло,  потом  корабль
повернул на 180 градусов. У Гримса закружилась голова, и он уже жалел, что
сам отправился в эту экспедицию. Он действительно не  привык  к  небольшим
кораблям, к резкости их  маневров  и  передвижений.  Откуда-то  снизу,  со
стороны  столовой,  донесся  звук  упавшей  сковороды  или  кастрюли.   Он
надеялся, что Соня не уронила эту штуку себе на ногу.
     Через несколько минут, когда корабль снова находился  в  невесомости,
она, живая и невредимая, сама появилась  в  контрольной  рубке.  Она  была
бледна от ярости. След густого коричневого соуса на щеке лишь  подчеркивал
ее бледность. Испепелив своего мужа взглядом, она поинтересовалась:
     - Какого черта  вы  здесь  вытворяете?  Вам  что,  не  дотянуться  до
микрофона и не предупредить о предстоящих акробатических выкрутасах?
     Уильямс, хихикая, бормотал что-то насчет неразумных любителей полетов
на космических буксирах. Тогда она повернулась к нему и заявила, что  сама
полжизни провела на крошечных буксирах Патрульной Службы Федерации, и  что
на кораблях любых размеров никто не позволял себе  разгильдяйства,  и  что
любой офицер, предпринявший маневры без  предупреждения,  был  бы  тут  же
разжалован и очутился в каюте третьего класса, и что...
     Прежде чем помощник  успел  продолжить  спор,  Гримс  поднял  руки  и
сказал:
     - Это моя ошибка, Соня. Я настолько увлекся  погибшим  кораблем,  что
забыл включить еще раз сирену. Но ведь она  прозвучала,  когда  мы  начали
сближение.
     - Я знаю. Но я ждала сближения, а не пьяных кувырканий в космосе.
     - Еще раз извиняюсь. Но раз уж ты пришла, садись вот  сюда.  Ситуация
такова. По всей видимости, произошло что-то вроде атомного взрыва. Корабль
раскален. Но  я  полагаю,  что  другая  сторона  корпуса  в  относительной
целости.
     - Так и есть, - проворчал Уильямс.
     Они уставились в иллюминаторы. С этой стороны корпус  был  матовым  и
весь усеян мельчайшими  отверстиями  -  скорее  всего,  следами  встреч  с
микрометеоритами. На корме, в  свете  прожекторов  ярко  блестел  один  из
стабилизаторов. Сквозь  широкие  иллюминаторы  на  носу  можно  было  даже
разглядеть внутреннюю часть контрольной рубки.  Казалось,  огонь  туда  не
добрался. Из открытого в борту люка высовывались жерла  каких  то  орудий,
отдаленно напоминавших лазерные пушки.  На  далеко  вынесенной  в  сторону
мачте виднелась антенна радара, сейчас неподвижная.
     А прямо возле заостренного  носа  виднелось  название.  Нет,  подумал
Гримс, внимательно разглядывая надпись в бинокль, там было  два  названия.
Первой бросалась в глаза размашистая черная  надпись,  явно  сделанная  от
руки: "Свобода". Ниже располагалась  еще  одна,  выполненная  золотистыми,
теряющимися в темноте буквами. Расположение букв, их характер  -  все  это
выглядело необычно. Буквы не принадлежали тому алфавиту, которым  все  они
пользовались, но явно вели от него  свое  происхождение.  Гримс  разглядел
букву  "С",  выведенную  уголком,  как  бы  приплюснутую  "М"...  Название
оканчивалось на "ЦИЦ"... Нет, это  не  "Ц",  это  "Н"  с  низко  опущенной
перекладиной. "Исминиц", - прочитал наконец Гримс. "Эсминец"?
     Он уступил место у бинокля Соне.
     - Что ты думаешь об этом? Как людская раса могла сократить гласные до
одного "и"?
     Она долго смотрела в бинокль, настраивала на  резкость...  и  наконец
сказала:
     - Надпись  сверху  выведена  вручную.  Но  другая...  Непонятно...  Я
никогда не видела  ничего  подобного...  Тут  прослеживается  определенная
логика, причем человеческая. Это стилизованная "С"... Но замена "Е" на "И"
- если только это замена... И потом, "эсминец" - это ведь класс судов,  но
никак не название.
     - Я припоминаю, - ответил Гримс, - что существовал когда-то на  Земле
военный корабль  "Дредноут",  и  с  тех  пор  дредноутами  стали  называть
бронированные боевые корабли, плававшие по морям.
     - Ну ладно, мистер любитель  морских  древностей,  а  можете  ли  вы,
употребив всю вашу широчайшую эрудированность в данном вопросе, припомнить
хоть один корабль, называвшийся "Эсминец" без букв "Э" и "Е"?  Здесь  явно
примешана какая-то внеземная, но чрезвычайно разумная раса.
     - Мы ничего так не узнаем, если будем сидеть на месте и рассуждать, -
проворчал Уильямс. - А чем скорее мы подцепим эту хреновину,  тем  быстрее
вернемся в Порт-Форлон.  Проблема  в  том,  что  эта  штука  раскалена  до
предела, и придется производить буксировку с высоких стоек.
     - Сначала нужно взять ее на буксир, а потом  исследовать,  -  сказала
Соня.
     -  Естественно.  Главное  дело  всегда   делаем   сначала.   В   этой
радиоактивной кастрюле все давно уже перемерли.
     Рассерженно прогудел телефон. Командор поднял трубку.
     - Гримс. Слушаю.
     - Мэйхью, сэр, - голос телепата звучал глухо, как будто он плакал.  -
Я по поводу Лесси, сэр. Она умерла...
     "И теперь счастлива, -  подумал  Гримс.  -  Разве  можно  было  ждать
чего-то другого?"
     - Это из-за одного из ее кошмаров, -  заплетающимся  языком  бормотал
Мэйхью. - Я все видел, и пытался  разбудить  ее,  но  не  смог.  Ей  опять
приснилась эта огромная крыса, с желтыми зубами и отвратительным дыханием.
Я видел ее, как живую... И я чувствовал страх -  этот  страх  убил  Лесси,
страх такой сильный, что даже я с трудом выдержал...
     - Сожалею, мистер Мэйхью, - расстроенно сказал  Гримс.  -  Сочувствую
вам. Я зайду к вам попозже. Но мы сейчас пытаемся взять корабль на буксир,
и я занят.
     - Я... я понял, сэр.
     Гримс устало откинулся в своем кресле и не без зависти наблюдал,  как
Уильямс осторожно расположил "Мамелют"  перед  чужим  кораблем  и  погасил
скорость. Выдвинулись выносные стойки, и буксир  слегка  вздрогнул,  когда
мощные тяжелые электромагниты были отстранены в сторону "Эсминца".
     Электромагниты намертво прикрепились к его корпусу, и помощник  начал
осторожное маневрирование. Он запустил двигатели, но  вместо  того,  чтобы
развернуться на месте, сцепленные корабли стали описывать широкую дугу, по
которой они и повернулись в сторону Лорна.
     Гримс не удержался и спросил:
     - К чему такой расход топлива и  времени?  Разве  обязательно,  чтобы
буксируемый корабль летел все время носом вперед?
     -  Простая  предосторожность,  шеф.  Всегда  лучше,  когда  люди   на
буксируемом судне видят, куда летят.
     - Но ведь там, похоже, нет ни  одного  человека  -  по  крайней  мере
живого.
     - Ну так мы можем туда кого-нибудь послать, шеф.
     Гримс подумал о радиоактивности, но потом решил, что стоит рискнуть.
     - Нужно же нам хоть что-нибудь узнать, - сказала ему Соня.

                                    6

     Теоретически любой человек  в  защитном  от  радиации  обмундировании
может заниматься тяжелым физическим трудом.  Практически  это  может  лишь
хорошо натренированный человек. Пендин,  второй  инженер  "Мамелюта",  был
именно таким человеком. Естественно, был к этому готов и  мистер  Уильямс,
но Гримс настоял на том, чтобы помощник остался на борту, в то  время  как
он, Соня и второй инженер попытаются проникнуть внутрь брошенною корабля.
     Вскоре, оказавшись  на  поверхности  "Эсминца",  Гримс  был  вынужден
приказать Уильямсу выключить двигатели из-за  трудностей  передвижения.  К
тому же они уже развили достаточную скорость  и  теперь  не  удалялись,  а
приближались к Лорну.
     Но  даже  в   невесомости   двигаться   было   тяжело.   Скафандр   с
противорадиационной защитой был настолько тяжелым, а соединения  подвижных
частей - тугими, что двигаться приходилось  с  большим  трудом,  постоянно
преодолевая силу инерции. Гримсу приходилось тяжело  вдвойне:  он  не  мог
выдать двум своим товарищам свое истинное  состояние,  и  ему  приходилось
прилагать усилия, чтобы они не заметили по его голосу усталости.
     С огромным облегчением он наконец заметил  люк  шлюзового  отверстия.
Найти его было  не  просто,  поскольку  отсутствовали  какие-либо  внешние
детали, а сам люк представлял из себя  тончайшую  щель,  описывавшую  круг
диаметром около семи футов. Щель была настолько узка, что не было  никакой
возможности просунуть туда какой-нибудь инструмент.
     - Попросить, чтоб прислали колокол, сэр? - спросил Пендин. Его низкий
голос заставил Гримса вздрогнуть от неожиданности.
     - Колокол? Да, да, конечно. Займитесь этим, мистер Пендин.
     - Эл Биллу, - услышал Гримс в своих наушниках. -  Как  слышишь  меня?
Прием.
     - Билл Элу. Слышу отлично. Чем могу помочь?
     - Мы нашли шлюзовую камеру. Но нам нужен колокол.
     - Сейчас отправлю.
     - Пришли еще режущий инструмент.
     - Понял. Ждите.
     - Когда-нибудь сталкивались с  колоколами  Лавертона,  сэр?  -  голос
Пендина был не таким почтительным, как это полагалось.
     - Пока еще не приходилось.
     - Я сталкивалась, - сказала Соня.
     - Отлично. Значит, вы знаете, что нам нужно делать.
     Взглянув на "Мамелют", Гримс  увидел,  как  что-то  громоздкое  стало
медленно приближаться вдоль связывавшего корабли троса. Он  направился  за
остальными к носу корабля, но остался стоять, пока  они  отцепляли  связку
приборов от провода. Подойдя к ним, он хотел помочь, но они не обращали на
него внимания.
     Вернувшись обратно к люку,  Соня  и  Пендин  быстро  и  ловко  начали
развязывать тросы и  вскоре  раскрыли  сверток  из  жесткого  пластика,  в
котором находились баллон с газом, лазерный нож и толстый тюбик  с  клеем.
Соня, не дожидаясь инструкций, тут же взяла его и, скрыв  пробку,  провела
линию клеем вокруг люка. После  этого  все  трое,  встав  в  центр  круга,
развернули над собой пластик, который  действительно  по  форме  напоминал
большой колокол. Затем Гримс и Пендин поддерживали тент, а  Соня  еще  раз
промазывала края клеем и присоединяла их к корпусу ракеты.
     - Стойте где стоите,  сэр,  -  сказал  инженер  Гримсу  и  присел  на
корточки возле баллона с газом. Он открутил вентиль, и струя вырвалась  из
баллона, исчезая в пустоте. Стены колокола стали надуваться под давлением.
Наконец атмосфера под этим колпаком стала настолько плотной, что отчетливо
доносилось шипение, с которым газ вырывался из баллона.
     - Ладно, хватит, - сказал Пендин,  глядя  на  манометр  и  решительно
завернул ручку крана. - Как там с герметичностью, Соня?
     - Все в порядке, Эл, - ответила она.
     - Отлично.
     Жирным карандашом он начертил в центре люка отверстие, достаточное по
размеру, чтобы туда прошел человек в скафандре.  Затем  он  взял  лазерный
нож, направил его вниз и нажал  кнопку  включения.  Ярко  вспыхнул  фонтан
жидкого и испаряющегося разрезаемого металла, осветив тесное  пространство
внутри колокола. Казалось, что жар был неимоверный - или это  была  только
иллюзия? Пендин выключил свой огнережущий  инструмент  и  встал  на  ноги.
Оторвав магнитную подошву правой ноги от поверхности корабля, он  с  силой
ударил по вырезанному кругу,  оплавившиеся  края  которого  еще  светились
тусклым красноватым светом. Со звоном круг вылетел  внутрь  и  ударился  о
вторую дверь шлюзовой камеры.  Перед  ними  было  большое  зияющее  черное
отверстие с неровными краями...

     Гримс первый вошел внутрь чужого  корабля.  За  ним  пролезли  сквозь
отверстие Соня  и  Пендин.  Возле  внутренней  двери  виднелся  запирающий
маховик. Повернуть его не удавалось, пока Гримс не  попробовал  крутить  в
другую сторону - оказалось, что на нем левая резьба. За внутренней  дверью
был коридор, а в нем стоял человек.
     Гримс выхватил пистолет из кобуры со скоростью, которую  трудно  было
ожидать от человека, одетого в костюм  радиационной  защиты.  Но  тот  был
мертв. Гримс медленно опустил свое орудие на место.
     На лице и теле человека были явно видны  следы  разложения.  Радиация
убила  его,  но   не   смогла   уничтожить   находившихся   в   его   теле
микроорганизмов. Его магнитные ботинки прочно удерживали его  на  полу,  и
даже во время маневров, когда корабль был взят на буксир, он не  сдвинулся
с места.
     Он был мертв, и его голое по  пояс,  распухшее  багрово-красное  тело
производило устрашающее  впечатление...  И  Гримс  вдруг  стал  благодарен
своему тяжелому, неудобному, но такому  надежному  скафандру,  который  он
недавно проклинал и который защищал его теперь от всех напастей.
     Осторожно, даже с нежностью, он поднял тело за талию и  переставил  в
сторону от прохода.
     - Мы должны быть неподалеку от машинного отсека, -  наконец  прервала
молчание Соня.
     - Да, - согласился Гримс. - Надеюсь,  здесь  есть  продольная  осевая
шахта. По крайней мере, по ней мы легко доберемся до контрольной рубки.
     - Начать расследование действительно лучше всего  оттуда,  -  сказала
она.
     Они отправились вдаль коридора,  для  экономии  движений  предпочитая
лететь, отталкиваясь руками от стен. Чутье безошибочно вело  их  в  нужную
сторону. Несколько раз им встречались  на  пути  трупы  мужчин  и  женщин,
застывшие в самих неожиданных позах, и похожие на чудовищных  водяных  или
утопленников. Стараясь не смотреть на них, ты же, как и  на  встречавшихся
мертвых детей, они наконец попали в радиальный тоннель, который  вывел  их
прямо к осевой шахте. Они направились в сторону носа корабля, отталкиваясь
от центрального стержня внутри спирали винтовой лестницы,  предусмотренной
на случай ускорения при включенных двигателях. Конец  тоннеля  расширился,
там находилось несколько люков, но все они били  заперты.  Пендин  включил
свой лазерный нож  и  вскрыл  центральный  из  них.  Они  попали  прямо  в
контрольную рубку.

                                    7

     В контрольной рубке также  были  тела.  Три  мертвых  мужчины  и  три
мертвых женщины, которые находились пристегнутые в своих  креслах.  Как  и
остальные, они были уже слишком тронуты разложением.
     Гримс пытался игнорировать эти ужасные, багровые распухшие фигуры. Он
ничем не мог им помочь. Вернуть их к жизни было невозможно.
     Он стал изучать приборные панели, за которыми сидели  погибшие  члены
экипажа. На первый взгляд все было похоже на типичные  приборы  управления
межзвездного  корабля  -  белые  деления  возле   ручек   и   циферблатов,
расчерченные и пронумерованные  арабскими  цифрами  квадраты  на  экранах,
красные, зеленые и белые контрольные лампы, которые, казалось, должны били
ожить, стоило пустить ток... На первый  взгляд,  все  было  похоже,  но  с
небольшими странными изменениями в местоположениях приборов -  нормальному
человеку это показалось бы очень неудобным. В  одном  месте  он  обнаружил
надпись: "МИНСХИНН СИСТИМИ". Но кто, спрашивал он про себя, какая  людская
раса построила этот корабль, который вполне мог  летать  в  составе  Флота
Патрульной Службы или Конфедерации Приграничных Планет?  Кто  заменил  все
гласные в своем алфавите на эту вездесущую "И"?
     - Джон, - услышал он голос Сони, - помоги-ка мне.
     Он обернулся. Она пыталась расстегнуть ремень, глубоко вонзившийся  в
распухшую плоть, на кресле одного из пилотов.
     Ему пришлось сдержать подступивший к горлу приступ тошноты. Борясь  с
отвращением, он достал из сумочки на боку нож и обрезал ремень, осторожно,
только бы не дотронуться до этого страшного тела...  Что  будет,  если  он
ножом случайно проткнет кожу...
     Соня осторожно  подняла  тело,  отнесла  в  сторону  и  поставила  на
магнитные подошвы. Затем она указала на кресло.
     - Смотри, Джон, что это? - спросила она.
     Это была прорезь, шириной чуть  больше  дюйма  и  такой  же  глубины,
которая пополам рассекала всю спинку кресла.
     Пендин нарушил долгое молчание:
     - У них были хвосты.
     - Где же у них хвосты? - возразил Гримс. - У всех этих людей нет даже
намека на хвост.
     - Дорогой мой Джон, - усталым начальственным тоном произнесла Соня, -
неужели ты еще  не  понял,  что  все  эти  люди  -  это  не  экипаж  и  не
представители существ, построивших корабль? Возможно, они беглецы, беженцы
или восставшие рабы. И даже скорее всего это именно  восставшие  рабы.  Ты
когда-нибудь видел корабль подобного класса с экипажем без форм  и  знаков
отличия? А дети? Ты видел детей на военном корабле? Я уверена, это  беглый
корабль.
     - Но он не обязательно военный, - защищался Гримс.  -  Возможно,  это
вооруженный для защиты торговый корабль.
     - С одетым в лохмотья экипажем? И который называется "Эсминец"?
     - Но сочетание букв, которое мы видели на борту, вовсе не обязательно
должно означать "Эсминец".
     - А это сочетание букв, - она указала на приборную панель, которую до
того изучал Гримс, - вовсе  не  обязательно  должно  обозначать  "Мансхенн
система"?  Держу  пари,  если  ты  разберешь  этот  корабль  по  частям  и
проследишь направление кабеля, то прямиком придешь  в  зал  компрессионных
гироскопов.
     - Ну ладно, - сказал Гримс.  Я  согласен.  Можно  допустить,  что  мы
находимся на борту судна, построенного  человекоподобной  расой,  делавшей
надписи на исковерканном английском языке...
     - Человекоподобной расой с хвостами, - добавил Пендин.
     - Пусть будут с хвостами, - согласилась Соня. - Но что это  за  раса?
Посмотрите на эту выемку. Если она  сделана  для  хвоста,  то  для  хвоста
одинаково тонкого  как  в  конце  так  и  у  основания.  А  из  хвостатых,
единственные известные нам существа, сравнимые с нами по степени эволюции,
имеют толстые короткие хвосты, и к тому же свою собственную  письменность.
Только представьте себе, как наш ящероподобный друг садится в спешке в это
кресло... Если он и втиснет сюда свой хвост, то вряд ли потом вытащит.
     - И что еще нам поведает офицер разведки?
     - Я не только офицер разведки. У меня степень доктора по  ксенологии.
И уверяю тебя, Джон, то, что мы нашли в этом корабле, не похоже ни на  что
известное людям.
     - Это действительно ни на что не похоже,  -  согласился  Гримс.  -  С
самого момента появления на экранах радара третьей орбитальной станции это
ни на что не похоже...
     - Это так, - сказал Пендин. - И мне это совершенно не нравится.
     - Почему же? - спросил Гримс и потом сообразил,  что  не  может  ведь
нравиться набитый трупами корабль.
     - Не нравится... потому что здесь все не  так...  Посмотрите  на  это
размещение приборов управления... А  левосторонняя  резьба?  И  все  шкалы
проградуированы справа налево, - задумчиво сказал  Гримс.  -  Но  это  еще
страннее... Почему же тогда надписи сделаны слева направо?
     - А может, их и следует читать наоборот? - сказала Соня.  -  Но  нет,
это невозможно. Похоже, единственная разница между нашим письменным языком
и их заключается в том, что у  них  сохранена  только  одна  гласная  "И",
которая заменяет все остальные. - Она обходила контрольную рубку.  -  Черт
возьми, они должны были оставить какие-то  записи.  Надеюсь,  они  не  все
запихали в свой компьютер.
     - Сомневаюсь, чтобы они записывали свои мысли в  тетрадку,  -  сказал
Гримс.
     - Но все-таки,  хоть  что-нибудь...  Так,  это  явно  регистрационный
компьютер. Стандартные накопители...  Но  где  же  судовой  журнал?  Можно
предположить, как это было... Корабль стоял в порту, накопитель с  судовым
журналом вынесли для перерегистрации, и в этот момент  его  захватили  эти
несчастные...  Здесь  остались  лишь  технические  данные  по   кораблю...
Картографический  справочник...  А  это...  -  она  вынула   из   стеллажа
электронных накопителей продолговатую черную коробку с разъемами  с  одной
стороны. - "СИГНИЛНИ ЖИРНИЛ"? "Сигнальный журнал"? Может, он  нам  поможет
чем-нибудь? Предлагаю взять это с собой...
     Соня положила черную коробку к себе в сумочку.
     - Возвращаемся на "Мамелют", -  сказал  Гримс.  Это  прозвучало,  как
приказ, но никто и не думал возражать.
     Командор последний вышел из контрольной рубки, пропустив вперед  себя
Пендина и Соню. Отчасти, несмотря на усталость, ему хотелось, чтобы у  них
в запасе  было  больше  воздуха  и  они  могли  продолжить  осмотр  других
помещений, а с другой стороны, он был рад, что они  наконец  возвращались.
На сегодня он уже достаточно насмотрелся трупов, а Сигнальный  журнал  мог
им рассказать больше, чем разложившиеся тела.
     Он чувствовал себя значительно лучше, когда они втроем  снова  стояли
под колпаком, и почти счастливым,  когда  они  летели  к  ярким  огням  их
родного "Мамелюта". Тесные и узкие переходы казались ему комфортными, и он
чувствовал себя как, дома. Если уж толкаться в коридорах, то  лучше  среди
живых, чем среди мертвых.

                                    8

     В радиорубке "Мамелюта" было тихо и спокойно. Гримс и Соня стояли  за
спиной маленького круглолицего Беннета, который за своим столом возился  с
Сигнальным журналом, подсоединяя его к своему компьютеру.
     - Это действительно Сигнальный журнал, - говорил он, -  причем  очень
хорошо экранированный. У нас есть шанс, что информация  в  нем  не  стерта
излучением. Во всяком случае, сейчас мы это увидим.
     - Вы уверены, вы его не спалите? - внезапно забеспокоился Гримс.
     - Почти уверен, сэр, - любезно ответил Беннет.  -  Прибор  сделан  по
стандарту,  использовавшемуся  в  компьютерных  сетях  некоторых  кораблей
Патрульной Службы лет пятьдесят назад. Я тогда еще  даже  не  родился.  Но
прежде чем попасть на Приграничные Планеты, я  какое-то  время  служил  на
Флоте Лиры. По своей бедности они покупали у Патрульной  Службы  списанные
корабли, и на многих из них даже не было необходимости менять компьютерную
сеть - она прекрасно работала.  Нет,  сэр,  я  не  впервые  сталкиваюсь  с
дешифровкой записей такого вот Сигнального журнала.  Помню,  когда  я  был
старшим радистом на "Тара", мы наткнулись на обломки старого "Менестреля".
У них был такой же Сигнальный журнал, я покопался  в  нем,  и  по  записям
переговоров мы узнали, что это дело рук Черного Барта... - и он добавил: -
Ну, того самого пирата...
     - Я слышал о нем, - холодно сказал Гримс.
     - Но он вовсе не выглядит таким старым, - заметила Соня.
     - Нет, миссис Гримс, он не старый. Скорее, пряма с  конвейера...  Вот
только марки завода я не вижу, что странно...
     - Включайте, мистер Беннет, - приказал Гримс.
     Беннет щелкнул выключателем, и Сигнальный  журнал  тихо  загудел.  Он
повернулся к  компьютеру  и  начал  поочередно  набирать  коды  доступа  к
информации.
     - Здесь даже нет защиты, - пробормотал он. - Готово!
     Раздался треск,  тонкий  гудок,  и  компьютер  воспроизвел  последнюю
запись в журнале.
     Голос, исходивший их динамика, говорил по-английски. Но  это  не  был
человеческий голос. Это был тонкий, высокий, невероятно чужой голос,  хоть
он и говорил на человеческом языке. Все согласные произносились четко,  но
гласная была всего одна.
     "Мсти-итиль  Исминци-и...   Мститиль   Исминци-и...   вирнии-итись...
нимидлинни-и..."
     В ответ прозвучал другой голос,  не  слишком  убедительно  пытавшийся
сымитировать странный акцент: "Исми-иниц Мститили...  Исминиц  Мститили...
Пивтири-ити..."
     - Женщина, - вздохнула Соня, - это человек!
     "Вирни-итись, Исминиц, иничи иткри-им игинь!"
     Пауза, затем снова женский голос, прозвучавший еще менее убедительно:
     "Исминиц Мстители. Исминиц Мсти-итили... Вишли-и из стри-и  рикитни-и
двигитили-и..."
     "Выигрывают время, - подумал Гримс. - Им нужно выиграть вредны, чтобы
освоиться с оружием... Они пытались выбраться!"
     "Сми-ирть! - на невыносимо пронзительный вой сорвался  нечеловеческий
голос. - Лидски-им пидинкиим - смирть!"
     - Так оно и произошло, - тихо сказал Гримс.
     - Именно так, - ответила Соня.
     -  Она  ошиблась  всего  один  раз...   Она   сказала   "Мстители"...
непроизвольно сказала слово, существующее в человеческом  языке...  и  это
стоило им жизни.
     - Похоже, ты прав, - согласилась Соня.
     - "Смерть", - повторил командор. - "Людским подонкам -  смерть".  Кто
бы они ни были, эти существа, с ними вряд ли будет приятно познакомиться.
     - Боюсь, что так, - ответила Соня, - но как бы нам этого не  пришлось
сделать...

                                    9

     Погибший корабль вращался на орбите вокруг Лорна, и команда  техников
и ученых продолжала начатое еще на борту "Мамелюта" расследование.  Гримс,
Соня и остальные члены экипажа были удручены своим открытием -  и  в  свою
очередь был удручен всякий, кто поднимался на борт.
     Этот   корабль,   названный   "Эсминцем"   своими    строителями    и
переименованный в "Свободу" теми, кому не довелось ей долго  наслаждаться,
был перед отправкой полностью укомплектован для  нормального  межзвездного
рейса. И хотя его склады были заполнены продуктами и вещами, хотя культура
на момент аварии спокойно выращивалась в своих цистернах, в его  закоулках
и каютах не нашлось и доли того разнообразного  хлама,  который  с  годами
оседает на любом межзвездном корабле, иногда изрядно увеличивая его массу.
В пустых командирских кабинетах не было стопок  официальной  переписки.  В
каютах  младшего  состава  не  было  обычных  личных  вещей  вроде  писем,
фотографий, скульптографий,  книг,  журналов,  блокнотов  и  календарей  с
обнаженными девушками. Несчастные люди, погибшие на борту, принесли  сюда,
казалось, одни только лохмотья, в которые они были одеты.
     Ни в ракетном отсеке, ни в рулевой  рубке  не  было  найдено  судовых
журналов.
     В каютах, однако, была необходимая  мебель  и  оборудование  -  всюду
стояли стулья и кресла  с  продольной  выемкой  на  спинке,  что  со  всей
очевидностью  доказывало   существование   неизвестной   ксенологам   расы
человекоподобных разумных  существ.  На  каждой  двери  висела  аккуратная
табличка, и было ясно, что эти создания используют для общения между собой
искаженный английский язык, не делая исключений из  правила  заменять  все
гласные на "и": кипитин, стирши инжинир, рикитнии итсик...
     За исключением  стульев,  искаженного  английского  и,  как  отметили
техники, преимущественного использования левой резьбы, это был  совершенно
обычный   корабль,   пожалуй,   даже   устаревший.   Например,   полностью
отсутствовало  оборудование  связи  и  ориентации  Карлотти.  Компьютерная
система корабля была хоть и надежной,  но  не  использовалась  людьми  уже
полстолетия. И отсутствовало относительно недавнее изобретение - индикатор
близости масс.
     С  инженерной  точки  зрения  это  был  обычный  корабль,  но   самое
шокирующее открытие сделали биологи.
     Они сделали его не сразу. Сначала  все  их  силы  сосредоточились  на
изучении останков несчастных беглецов.  Это  были,  как  сообщили  биологи
почты сразу, самые обычные люди, родившиеся и выросшие на планете  земного
типа. Однако условия их жизни не отличались легкостью. Проведенный  анализ
доказывал, что в течение  долгого  времени  они  страдали  от  недоедания,
лишений, и более того - от дурного  обращения.  Но  если  бы  у  них  была
возможность провести хотя бы год в цивилизованных условиях,  они  были  бы
неотличимы от любого обитателя любой колонизированной планеты.
     После этого взялись за изучение складов. В цистернах выращивались  те
же культуры, что и в любом корабле: огурцы, помидоры, картофель и морковь,
центаврийское зонтичное вино и деликатесный мох, привезенный с планеты  из
системы Веги.
     Шокирующее  открытые  крылось  в  банках  мясных  консервов,   рядами
установленных  в   морозильных   камерах.   Проведя   анализы,   биохимики
установили, что необходимые  для  себя  вещества  белкового  происхождения
незнакомая раса черпала из человеческого мяса.

     - Я была права, - говорила Соня. - Я была права. Эти существа, кто бы
они ни были - это наши враги. Но кто они? И где они кроются?
     - Может... они с Аутсайда? - предположил командор.
     - Не глупи, Джон. Неужели ты думаешь, что эти хвостатые забрели  сюда
из соседней Галактики, обратили в рабство, или даже хуже  чем  в  рабство,
целую планету наших соплеменников, а мы ничего об этом не знаем? И  потом,
что же это за раса, ворующая у  нас  судостроительную  технологию  и  даже
язык? Черт возьми, абсолютная бессмыслица...
     - Что мы и сказали с самого первою появления этого корабля...
     Она встала со стула и принялась мерить шагами кабинет Гримса.
     - Тем не менее мы вернулись вновь к нашим  обязанностям.  Ты  написал
прошение, чтобы остаться в должности вплоть до разрешения загадки,  а  моя
отставка  была  аннулирована.  И  к  тому   же   Правительство   Федерации
уполномочило меня  подобрать  соответствующих  людей  в  Конфедерации  для
расследования (начнем, конечно, с тебя). Извини за эти мысли вслух, но это
иногда помогает...
     - Все, что мы знаем, - медленно сказал Гримс, - это что мы  вернулись
к своим обязанностям.
     - Все что мы знаем, - возразила Соня, - это что от нас  ждут  решения
загадки.
     - А чтобы ее решить, нужно знать, откуда появился этот "Эсминец"  или
"Свобода"...
     - И если ты думаешь то,  что  я  думаю,  что  ты  думаешь,  то  можно
предположить, что он попал к нам из какой-нибудь Альтернативной Вселенной.
И может, на нем есть устройство для перехода из одной Вселенной в другую?
     - Так значит, ты согласна с теорией Чередующихся Вселенных?
     - Похоже, это соответствует фактам. Нам ведь  известны  случаи  таких
переходов...
     - И даже на собственном опыте...
     - Если бы мы только знали, как он попал к нам.
     - А мог ли он попасть к нам случайно? - спросил Гримс и продолжил:  -
Мне кажется, его сюда забросили.
     - Возможно. Ядерный взрыв вблизи  корабля  выкинул  его  в  случайное
отверстие между Вселенными... Возможно, это так.
     - И возможно, это путь из нашей Вселенной в другую.
     - Джон, я не собираюсь сгореть живьем в атомном взрыве или наблюдать,
как это происходит с тобой.
     - Совсем не обязательно сгорать живьем.  Ты  когда-нибудь  слышала  о
свинцовом экранировании?
     - Конечно. Но сколько это  весит!  Даже  если  мы  экранируем  только
крошечный отсек, всего нашего запаса топлива едва хватит, чтобы  подняться
на орбиту. А остальная часть корабля,  неэкранированная,  будет  настолько
горячей, что там невозможно будет жить  несколько  месяцев.  Вспомни,  как
выглядел "Эсминец" после взрыва.
     Потом  он  указал  рукой  на  окно,  за  которым  виднелась   громада
"Искателя".
     - Соня, мы ведь вместе летали на "безумную охоту  на  Призраков".  Ты
помнишь,  как  был  экипирован  "Искатель".  Мы  взяли  на   орбите   нашу
антигравитационную сферу, а по возвращении там же ее и оставили. Мы  можем
ее снова использовать и встроить в "Свободу" таким те  образом,  как  и  в
первый раз с "Искателем". И с ее помощью мы можем  прекрасно  экранировать
корабль.
     - Так  ты  считаешь,  нам  следует  лететь  на  "Свободе",  а  не  на
"Искателе"?
     - Конечно. Если нам удастся на нем проникнуть во временной континуум,
из которого он попал сюда, то это будет наш Троянский конь.
     Соня злорадно усмехнулась.
     - И тогда наши тонкоголосые хвостатые друзья увидят  свой  корабль  и
подумают, что вернулись беглецы... Мне их почти жалко, Джон.
     - Мне их тоже почти жалко, - согласился он.

                                    10

     Исследователи  не  соглашались  покинуть  "Свободу",  но  Гримс   был
настойчив. Он  объяснил,  что  простая  маскировка  "Искателя"  под  чужой
корабль здесь не подходит. Крохотная, на первый взгляд  незаметная  деталь
может видать их с головой и стоить жизни.
     - А как же команда, командор? - спросил один из научных работников. -
Хвостатые  твари  наверняка  быстро  сообразят,  что  корабль   ведут   не
восставшие...
     - Почему вы в этом уверены?  -  ответил  Гримс.  -  Мне  кажется  это
маловероятным. Даже среди людей представители чужой расы  нам  кажутся  на
одно лицо. А если уж это представители иных существ...
     - Я неплохо разбираюсь в этом вопросе, - добавила Соня, -  но  и  мне
трудно  распознать  особей  чужих  существ  без  тщательного   и   долгого
наблюдения.
     - Но у нас еще куча  работы  на  борту!  -  продолжал  сопротивляться
ученый.
     - Мистер Уэллс, - обратился Гримс к главному  инженеру  Приграничного
Флота, - сколько там еще осталось работы?
     - Не так уж много, командор. А вот если мы замаскируем один из  наших
кораблей и пошлем его в логово врага, то рискуем  научить  их  многому.  В
области кораблестроения мы почти на столетие впереди них.
     - Понятно. Итак, джентльмены?
     - Я предлагаю, командор, заменить оружие на вашей "Свободе", - сказал
адмирал Хенесси, но  тон,  с  которым  это  прозвучало,  скорее  напоминал
приказ, а не предложение.
     Гримс  повернулся  к  нему.  Хотя   адмирал   был   Главнокомандующим
Военно-Космического Флота Конфедерации, Гримс считал  себя  более  опытным
астронавтом, и ему не нравилось подобное вторжение  Действующего  Флота  в
его собственные дела. Их суровые взгляды встретились.
     - Нет, сэр, - ответил он твердо. - Это может сыграть  с  нами  плохую
шутку, а новое оружие обернется против нас.
     Он был неприятно задет, когда Соня вдруг встала на сторону  адмирала.
Но ведь она тоже состояла в Действующем Флоте, пусть  даже  это  был  Флот
Федерации.
     -  А  как  же  свинцовая  защита,  Джон?   -   сказала   она.   -   А
антигравитационная сфера?
     Но Гримс настаивал на своем:
     - Мистер Уэлс подметил очень важную деталь.  Он  считает,  что  будет
крайне  неразумно  ставить  на  карту  наши  достижения  судостроения   за
последние сто лет. Но еще более неразумно ставить на  карту  достижения  в
области оружия.
     - В чем-то вы правы, Гримс, - согласился адмирал,  -  но  я  не  могу
позволить, чтобы мои подчиненные отправлялись в рискованную экспедицию без
защиты, которую я могу им обеспечить.
     - Это настолько же ваши подчиненные, сэр, насколько и мои. К тому  же
почти все - офицеры запаса.
     Адмирал свирепо посмотрел на командора и прорычал:
     - Честно говоря, если бы  на  меня  не  давил  наш  Большой  Брат  из
Федерации, я бы отправил туда боевую эскадру, - он холодно улыбнулся Соне.
- Но земное командование, похоже, верит командиру Веррил - точнее,  миссис
Гримс, - и наделяет ее полномочиями чуть ли не большими, чем у  меня.  Мне
же поручено лишь оказывать ей всяческое содействие.
     Он достал из внутреннего кармана формы большую  коробку,  как  всегда
торжественно извлек из нее длинную черную сигару, раскурил ее  и  наполнил
все еще нечистый воздух контрольной рубки "Свободы" клубами едкого  сизого
дыма. Голосом, не уступающим по едкости запаху своих сигар, он произнес:
     - Как желаете, командор.  Вы  поступите  так,  как  считаете  нужным.
Пускай  ваша  жена  поступит  как  считает  нужным,   она   сама   убедила
Правительство Федерации, что вы должны обладать всеми  полномочиями  (хотя
мне  бы  хотелось...).  Могу  ли  я,  как  старший  по  званию,  хотя   бы
поинтересоваться вашими намерениями? Вы  абсолютно  уверены,  что  ядерный
заряд, который вы взяли со склада, пошлет вас в нужную Вселенную?
     - Нет, сэр, но мы  постараемся.  Будем  действовать  наугад.  Ядерный
заряд, казалось, взорвался в адмирале. От возмущения он не
мог сказать и слова.
     - Мы постараемся! - прогремел он  наконец,  когда  к  нему  вернулась
речь. - Действовать наугад! Черт возьми, командор,  подобное  отношение  к
делу может позволить себе курсант училища на тренировочном полете,  но  не
опытный, ответственный офицер!
     - Адмирал Хенесси, - голос Сони был не менее возмущенным.  -  Это  не
карательная экспедиция и не хорошо организованная атака Военно-Космических
Сил. Это разведывательный полет. Мы не знаем, с чем мы столкнемся,  но  мы
летим, чтобы узнать это. - Ее голос стал уже не таким жестким. - Возможно,
командор выразился не совсем удачно. Он  хотел  сказать,  что  вероятность
попасть в нужное пространство довольна велика, но нельзя  этого  полностью
гарантировать. Вы хотите знать мое мнение? Я думаю, мы должны  разворошить
их муравейник и посмотреть, что из этого получится...
     - Мы должны поднять Флаг Конфедерации на топ-мачте и посмотреть,  кто
там нас поприветствует, - сказал один из присутствующих. Адмирал, Гримс  и
Соня уставились на этого нахала. Затем Соня засмеялась:
     -  Это  хорошая  идея.  Только  мы  поднимем  не  черно-золотой  флаг
Конфедерации, а черно-серебряный Веселого  Роджера.  Немного  пиратства  в
разумных пределах нам не помешает. Вы же отдадите нас за это  под  суд  по
возвращению, адмирал?
     Главнокомандующий хмыкнул.
     - Похоже, я разгадал ваши намерения,  командир  Веррил.  Естественно,
такие действия совершенно недопустимы, но мне бы хотелось  взглянуть,  как
вы это осуществите. - Он повернулся к Гримсу. - Итак, командор, я починю и
обновлю установленное на корабле оружие, не внося современной технологии.
     - Пожалуйста, сэр.
     - Я сделаю это. А как насчет личного оружия для офицеров?
     Гримс задумался. Когда они проникли на борт судна, то не нашли там ни
одного пистолета. Возможно, если они возьмут с собой личное оружие, это не
будет играть большой роли - ведь если их корабль захватят, то обнаружат  у
них на борту свинцовую защиту и антигравитационную сферу, что  тут  же  их
выдаст.
     Но "Свобода", как пиратское  судно,  должна  сама  захватывать  чужие
корабли и подниматься к ним на борт. Предположим,  что  они  столкнутся  с
превосходящими силами противника, и  придется  воспользоваться  оружием...
Незнакомые, явно чужеродные  пистолеты  тут  же  вызовут  подозрительность
хвостатых.
     - Мы не возьмем личного оружия, - был вынужден, наконец, сказать  он.
- Но я надеюсь, что нам удастся захватить несколько экземпляров и  сделать
что нибудь подобное в нашей мастерской. И  мне  бы  хотелось,  чтобы  ваши
морские пехотинцы были специалистами рукопашного боя - как  в  скафандрах,
так и без.
     - И специалистами по холодному оружию, - добавила Соня.
     - В особенности по абордажному: топорам и саблям,  -  не  без  иронии
добавил адмирал.
     - Да, сэр, - согласился Гримс. - В особенности с абордажными  саблями
и топорами.
     - Я вам предлагаю, командор, - сказал Хенесси,  -  пройти  ускоренный
курс в центре обучения рукопашному бою на нашей базе.
     - Я боюсь, что у меня не будет времени, - ответил  он  с  надеждой  в
голосе.
     - У вас будет время, командор. Свинцовый экран и и антигравитационная
система не устанавливаются за пять минут. А еще нужно починить вооружение.
     - У тебя найдется время, - сказала Соня.
     Гримс вздохнул. В молодости он участвовал в одной или двух  небольших
стычках, но драться один на один  ему  не  приходилось.  Тогда  перед  ним
стояла цель уничтожить вражеский корабль, но о том, что вместе с  кораблем
погибала значительная часть экипажа, предпочитали не говорить. В  подобном
бою не видишь кровавых ран и смерти,  которые  приносят  выпущенные  тобой
ракеты и снаряды. А если и видишь застывшие примерзшие тела -  это  совсем
не то же самое, что теплая  пульсирующая  кровь,  бьющая  из  перерезанных
тобой артерий, и угасающая на твоих глазах жизнь.
     - У вас будет время, командор, - повторил адмирал.
     - У тебя будет время, - подтвердила Соня.
     - А как насчет вас, миссис Гримс? - жестко спросил адмирал.
     - Вы забили, сэр, что в свое время меня научили  калечить  и  убивать
представителей любых цивилизаций, с которыми мы контактируем.
     - Значит, командор Гримс один отправится на курсы, - ответил он ей.

     Следующие  три  недели  для  Гримса  были  совершенно  изматывающими.
Оказалось, что он вовсе не так крепок, как сам о себе думал. Даже в  своем
защитном  костюме  он  выходил  весь  в  синяках  из  каждой   схватки   с
сержантом-инструктором. Ему не  понравились  кинжалы,  хотя  он  и  достиг
определенных успехов в  обращении  с  ними.  Еще  меньше  ему  понравились
абордажные сабли, а остроконечные топоры-крюки с длинной ручкой он  просто
ненавидел.
     И внезапно к нему пришло озарение. Инструктор,  как  всегда,  устроил
побоище, а затем дал передохнуть. Гримс,  едва  переводя  дыхание,  стоял,
всем телом опершись на рукоятку топора. Под защитным костюмом обильный пот
со жгучей болью заливал ссадины.  И  вдруг,  без  всякого  предупреждения,
инструктор одним ударом сапога выбил из-под  него  опору,  и  когда  Гримс
упал, занес свой топор, как бы собираясь его убить. Гримс, с  помутившимся
взором, инстинктивно откатился в сторону, и острая пика вонзилась в  землю
в дюйме от его шлема. Затем он вскочил на ноги со скоростью, которой никак
от себя не ожидал, пригнулся и уперся в  пах  сержанту  своей  пикой.  Тот
взвыл от боли - даже пластиковый щит под одеждой не смог  его  спасти.  Он
взвыл, но размахнулся и хотел нанести по Гримсу мощнейший удар.  Командору
удалось парировать его, подставив лезвие своего топора, и так удачно,  что
деревянное длинное, тонкое, как шест, топорище переломилось. Гримс  сильно
ударил своей пикой в грудь инструктора, и тот упал.
     Постепенно красная  пелена  спадала  с  глаз  Гримса,  и  он  наконец
осознал, что стоит, упершись  острым  концом  пики  в  грудь  инструктора,
лежащего на земле, а тот, посмеиваясь, говорит:
     -  Потише,  сэр,  потише,  вы  меня  сейчас  проткнете.  Вы  ведь  не
собираетесь меня убить...
     - Прошу прощения, сержант, - тяжело дыша, ответил Гримс. - Вы со мной
сыграли плохую шутку.
     - Так и было задумано, сэр. Никогда и никому не  верь  -  это  первый
урок.
     - А второй?
     - Похоже, вы его тоже усвоили. Вы  должны  ненавидеть.  Ненависть  не
обязательна, когда вы, хорошо  прицелившись,  жмете  на  спусковой  крючок
своего лазерного пистолета, но в таком бою, как этот, вы должны ненавидеть
противника.
     - Вроде понял, сержант.
     Без особого сожаления он покинул учебную базу, чтобы  заняться  своим
основным делом - следить за реконструкцией "Свободы", готовившейся  лететь
в неизвестное.

                                    11

     "Свобода" была приписана к Приграничному Военному Флоту, но  крылатое
колесо, красовавшееся на всех его кораблях, не заменила собой  размашистую
черную надпись на его борту на золотые выпуклые буквы  ею  первоначального
названия. Экипаж был составлен из мужчин и женщин  -  офицеров  запаса,  и
подразделения морских пехотинцев. Поскольку знаков различия на одеждах  не
предвиделось, то они наносились несмываемой краской на  запястьях.  Вместо
униформы всем полагалось носить старую рваную одежду. Мужчинам позволялось
не бриться, а женщинам запрещалось слишком тщательно расчесывать волосы  и
делать прически.
     Внешне "Свобода" выглядела точно  так  же,  как  и  в  момент  своего
появления  на  экранах  радара  третьей  станции.  Изуродованное   взрывом
вооружение было приведено в рабочее состояние, но так, чтобы этого не было
заметно снаружи. Антигравитационная сфера была размещена в пустовавшей  до
этого столовой, возле  машинного  отсека.  Одно  из  внутренних  помещений
корабля было полностью отделано толстыми свинцовыми плитами,  которые,  по
мысли Гримса, должны были защитить экипаж от радиации  в  момент  атомного
взрыва. (Ученые заверили Гримса, что вероятность оказаться после взрыва  в
той же Вселенной, откуда был выкинут корабль,  равняется  пяти  шансам  из
семи, а  вероятность  оказаться  хоть  в  какой-либо  обитаемой  Вселенной
практически равна бесконечности.)
     Внутри корабля было  еще  одно  немаловажное  изменение.  Все  запасы
человеческого мяса били заменены на запасы свинины.
     - В конце концов, -  говорил  Гримс  одному  из  ученых,  слишком  уж
настойчиво требовавшему полного  сохранения  правдоподобия  в  питании,  -
разница между свиньей и большой свиньей не так уж велика.
     Тот продолжал настаивать, и Гримс, не стерпев, выпалил:
     - Мы пираты, а не каннибалы!
     Но  даже  пираты,  думал  он,  одеваются  получше,  чем  этот   сброд
оборванцев. Он был рад, что настоял  на  знаках  отличия  на  руках  -  за
густыми черными бородами он не всегда различал своих офицеров. С женщинами
дело обстояло проще, хотя прорехи на их одежде в самых неожиданных  местах
подчас отвлекали внимание от их лиц...
     В конце концов Гримс был вынужден себе признаться, что мужчину делает
одежда - так же, как и женщину, хотя Соня очень неплохо смотрелась в своем
новом,  но  очень  свободном,  рваном  костюме,  который  она   носила   с
определенной игривостью. Сам он чувствовал себя очень неловко, когда сидел
в кресле старшего пилота в своих рваных штанах и ярко-красной полоской  на
руке, заменивших ему рубашку с золотыми погонами,  фуражку  с  кокардой  и
форменные шорты, в которых он обычно ходил на корабле.
     Он знал, что думает о малозначительных вещах,  но  это  помогало  ему
расслабиться перед сосредоточением на более важных и серьезных проблемах.
     Судно вел командир Уильямс - еще недавно помощник  на  "Мамелюте",  а
теперь  исполнительный  офицер  "Свободы".  Под  его  управлением  корабль
взлетел с Лорна и встал в точку,  в  которой  он  впервые  был  замечен  с
третьей орбитальной станции. По-видимому, заверяли  учение,  именно  здесь
находится  то  место,  которое  наиболее  благоприятно  для   перехода   в
Альтернативную Вселенную. Гримс был согласен с  ними,  хотя  сам  даже  не
брался за математические расчеты.
     Корабль летел в невесомости к месту назначения, которое должно  будет
выглядеть поначалу  так  же,  как  к  то,  где  они  находились  сейчас  -
бескрайние   черные   пространства,   усеянные   звездами,   туманностями,
отдаленными Вселенными и Галактиками... Корабль плыл в невесомости,  и  за
иллюминаторами, впереди, сияло солнце Эблиса,  окруженное  более  тусклыми
звездами.
     Справа, огромной линзой в полнеба вытянулась россыпь звезд Галактики.
Самые яркие из них сияли, как алмазы в волосах черной богини.
     Гримс улыбнулся своим поэтическим фантазиям, обернулся на Соню, и она
улыбнулась ему в ответ, догадавшись, о чем он думает. Она  уже  собиралась
что-то сказать, когда тишину прервал Уильямс:
     - Внимание всем! Подготовиться к торможению!
     На секунду или две включились с шумом ракеты обратного хода, и на эти
секунды ремни с  невыносимой  болью  впились  в  живот  и  плечи  каждого.
Исполнительный офицер удовлетворенно усмехнулся.
     - Готово, шеф. Забросить Большой Бен?
     - Займитесь, командир Уильямс.
     Он начал отрывисто отдавать  приказы,  и  корабль  вскоре  вздрогнул,
когда была отстрелена капсула с ядерным  зарядом.  Прежде,  чем  свинцовые
плиты автоматически  закрыли  иллюминаторы,  Гримс  увидел  отплывающий  в
сторону большой металлический цилиндр. Он  выглядел  почти  безобидно,  но
командор вдруг остро осознал безумие их затеи. Ученые  были  уверены,  что
все произойдет как надо, но они не сидели вместе с ними здесь, в свинцовой
оболочке, чтобы проверить свои выводы на  собственной  шкуре.  Оно  должно
сработать, думал он. Ведь это наша идея - моя и Сони...
     - Огонь! - услышал он голос Уильямса.
     Но ничего не случилось.
     Не  было  звука  взрыва,  -  но  его  и  не  должно  быть  в   пустом
пространстве. Не было чувства, что корабль толкнули или качнули. И не было
ощутимого повышения температуры.
     - Осечка? - спросил кто-то.
     - Попытайтесь связаться с Лорном, - сказал Гримс офицеру  радиосвязи.
- Третья станция должна слушать на своей частоте.
     Послышалось потрескивание в динамике, потом офицер сказал в микрофон:
     - "Свобода" третьей станции. "Свобода" третьей  станции.  Вы  слышите
меня? Прием.
     Снова тихое потрескивание и шумы.
     - Смените частоту, - приказал Гримс. - И не выходите в  эфир,  только
слушайте.
     Как только радист переключился на другую частоту, стало ясно, что  их
устройство  сработало.  Из  приемника  доносился  диалог  двух  существ  с
высокими пронзительными голосами - такими же, запись которых они  нашли  в
Сигнальном журнале. Сначала  понимать  было  тяжело,  но  постепенно  слух
привыкал различать исковерканные слова. Существа говорили о рассчитываемом
времени прибытия и проблемах погрузки и разгрузки судна.
     Когда отодвинулись свинцовые  заслоны  с  иллюминаторов,  перед  ними
предстала такая же картина, как и до взрыва заряда, но Гримс и его  экипаж
уже знали, что этот мир не находился под владычеством человека...

                                    12

     - Какого типа у них радар? - спросил Гримс.
     - Думаю, что такой же хреновый, как и на  нашем  корабле,  -  ответил
Уильямс. - Мы находимся далеко от их планеты и орбитальных станций, и  без
специального оборудования они не смогут нас засечь.
     - Отлично, - сказал Гримс.  -  Тогда  разверните  корабль,  командир,
чтобы солнце Лорна было прямо по ходу,  и  рассчитайте  угол  необходимого
снижения, чтобы не сесть на Лорн и выйти на орбиту.
     - На реактивной тяге?
     - Нет, командир. Система Мансхенна.
     - Но у нас нет индикатора близости масс, шеф, а расстояние не  больше
нескольких световых минут.
     - Зато у нас есть отличный компьютер.  Если  повезет,  мы  перехватим
орбиту этого корабля и определим место его нахождения.
     - Ты не теряешь времени даром, Джон, -  сказала  Соня  с  одобрением.
Командор заметил, что больше ее чувств никто не разделяет. Другие офицеры,
включая старшего морских пехотинцев, смотрели на него с опаской, как будто
сомневались в здравости его ума.
     - Поторапливайтесь, командир, - резко говорил Гримс.  -  Единственный
способ перехватить орбиту данного корабля - это подойти к  нему  быстро  и
внезапно, так, чтобы он нас не заметил. Доложите о полной готовности,  как
только все будет в порядке.
     - Мы возьмем их на абордаж? -  спросил  майор,  командующий  морскими
пехотинцами. Теперь он смотрел на своего командира с уважением.
     - Да, оденьте своих людей в легкие костюмы. И старайтесь не наступать
на хвосты, когда будете там.
     Гримс поплотнее уселся в кресло перед разворотом, и Соня, сидевшая за
компьютером, сказала:
     - Старт не позже, чем через сто двадцать секунд. Склонение влево пять
секунд.
     - Начальный толчок? - спросил Уильямс.
     - Семьдесят пять фунтов в течение полусекунды.
     - Навигационная система Мансхенна к пуску готова, - доложил  один  из
офицеров за пультом управления.
     - Командир Веррил, - сказал  Гримс,  -  введите  в  компьютер  полную
программу маневра, и запустите ее, как только будет готово.
     - Есть, сэр! Мистер Кевендиш, будьте готовы, ваша система  заработает
сразу же после отключения реактивной тяги на 7,5 секунд. Внимание. Пускаю.
     "Как на старинной подводной лодке, - думал Гримс. - Невидимый  подход
к цели, и даже перископ нас не выдаст".
     Коротко загудела реактивная установка, и акселерация мягко вдавила их
в кресла. Тут же  включились  гироскопы  системы  Мансхенна,  и  наступило
ощущение полной дезориентации во времени и пространстве. Затем контрольная
рубка наполнилась желтым ярким светом, который потускнел, когда  сработало
затемнение стекол. Свет исходил от Лорна, от его вечно покрытой  облаками,
такой знакомой поверхности.  Планета  висела  совсем,  казалось,  рядом  с
иллюминаторами, и ничего необычного  по  сравнению  с  тем,  что  они  все
привыкли видеть, в ней не было.
     Необычное доносилось из приемника:
     - Ктии вии? Итвичи-итии...
     Гримс с трудом разбирал их речь.
     - Жалуются,  что  мы  их  чуть  не  протаранили,  -  прокомментировал
Уильямс. - Мы прошли слишком близко, шеф.
     - Действительно, - согласился Гримс, взглянув на  радар.  -  Выведите
корабль на ту же траекторию и сравняйте скорости, командир.
     Теперь другой  корабль  можно  было  видеть  в  иллюминаторы.  Как  и
"Свобода", он находился на орбите вокруг Лорна. Солнце ярко отсвечивало от
его поверхности и не позволяло разглядеть название. Но  Соня,  взглянув  в
бинокль с поляризованными стеклами, сказал:
     - Он называется "Вижи". Похоже, просто торговое судно. Вооружений  на
нем не видно.
     - Мистер Картер!
     - Да, сэр? - отозвался ответственный за лазерную артиллерию офицер.
     - Попробуйте срезать с него радарные антенны и  повредить  реактивные
установки.
     - Есть, сэр.
     - Офицер склонился над  экраном  управления  своих  пушек.  В  блеске
солнца были видны  вспышки  испаряющегося  с  поверхности  чужого  корабля
металла. Кусок антенны, медленно вращаясь, отлетел в сторону.  Гримс  взял
микрофон и произнес:
     "Свобода" вызывает "Вижи". Мы высадимся к вам на борт. Не  оказывайте
сопротивления, и мы не причиним вам вреда.
     Из динамика донесся  истеричный  вопль,  обращенный,  по-видимому,  к
силам подмоги на поверхности планеты:
     - Нии пимищь" Ни пимищь! Здиись "Исминиц" и биглии рибии! Ни пимиищь!
     - Заглушить их сигналы! - приказал Гримс.
     Сколько времени пройдет, прежде чем подойдет военный корабль?  Может,
на орбите уже есть один, спрятанный в тени планеты? Наверняка будет открыт
огонь ракетами с земли, но с ними Картер должен справиться.
     В контрольную рубку вошла фигура в громоздком скафандре - из тех, что
были найдены на борту "Свободы". Гримс в первый момент  подумал,  что  это
один из истинных хозяев судна, каким-то образом попавших на корабль. Но из
скафандра глухо прозвучал голос майора:
     - Командор Гримс, мои люди готовы.
     - Боюсь, - сказал Гримс, - они не откроют дверь на ваш стук. А у  вас
нет даже лазерных пистолетов.
     - Мы понабрали всевозможных инструментов из  мастерской.  Постараемся
справиться.
     - Отлично, майор. Можете отправляться.
     - Сэр, каковы инструкции?
     - Старайтесь там не разгуливаться. Мне нужен корабельный журнал из их
рубки и какие-нибудь полезные  бумаги,  вроде  уставов,  договоров  и  так
далее. Не завязывайтесь, если будет оказано слишком сильное  сопротивление
- мы должны быть готовыми улететь в любую  минуту.  И  захватите  с  собой
пленника.
     - Есть, сэр. Постараемся.
     - Надеюсь. Как только я дам приказ, немедленно возвращайтесь.
     - Хорошо, сэр, - майор попытался отдать  честь,  потом  повернулся  и
вышел.
     Посмотрев в иллюминатор, Гримс увидел на горизонте планеты  несколько
вонзающихся в черное небо, как иглы, следов от ракет. Пока в этом не  было
ничего страшного - как только они подлетят поближе, Картер собьет их своей
пушкой.
     Затем он увидел команду пехотинцев, летевших к  чужому  кораблю.  Они
были вооружены абордажными топорами, а человек впереди  них  был  нагружен
сверлильными и режущими инструментами. Вскоре  они  сгруппировались  возле
выходного люка на корабле, и Гримс в бинокль увидел, как они  высверливают
в нам отверстия. В космос отлетел круглый кусок металла, и солдаты один за
другим исчезли в образовавшемся отверстии. Вскоре из  него  вырвался  клуб
пара и мгновенно рассеялся в пустоте. Было ясно, что они  проникли  сквозь
второй люк.
     Из приемника, настроенного на частоту связи между членами  абордажной
группы, донесся голос майора:
     - Черт возьми, Бронски, это не игрушка, а оружие! Не тратьте  попусту
заряд!
     - Но я, сэр...
     - Лучше вышибите эту дверь...
     Доносились другие звуки - стук, звон, тяжелое дыхание,  удары.  Затем
раздался крик - человеческий крик.
     В контрольной рубке докладывал офицер радарных установок:
     - На 12 часов снизу, сэр. Две тысячи миль. Приближаются две ракеты.
     - Картер!
     - Держу их в прицеле, сэр, - ответил тот. - Еще слишком далеко.
     - Майор, приказываю вернуться, - сказал Гримс в микрофон и  обернулся
к офицерам:
     - Подготовиться к отлету и защитить контрольную рубку.
     Из отверстия в чужом корабле показались фигуры  в  скафандрах.  Затем
мощные  свинцовые  щиты  закрыли  иллюминаторы.  Гримс  думал,   насколько
эффективна будет свинцовая защита от лазерных пушек. Если майор со  своими
людьми не успеет вовремя перебраться на  свой  корабль,  их  судьба  будет
очень печальной. А проследить за  их  возвращением  не  было  возможности:
телекамера с того борта,  где  они  находились,  была  разрушена  взрывом,
уничтожившим команду беглецов. Эту камеру не заменили.
     Обнаружить морских пехотинцев радаром  также  было  нельзя  -  он  не
действовал на короткие расстояния, к тому же пространство вокруг  кораблей
было  усеяно  металлическими  обломками.  Обломки  могли  защитить  их  от
лазерных пушек, но не от ракет. В случае крайней необходимости по  ракетам
можно будет выпустить несколько снарядов.
     - Экипаж на борту, сэр, - донесся голос майора из динамика внутренней
связи. - Погибших нет, есть раненые, и мы прихватили пленника.
     Не теряя  времени,  Гримс  взялся  за  управление.  Прежде  всего  он
отбросил корабль в  безопасное  место,  затем  приказал  включить  систему
Мансхенна и приготовиться к межзвездному перелету.  Направление  не  имело
никакого значения.
     Теперь им уже ничто не угрожало, и он спокойно вызвал майора:
     - Приведите вашего пленника в кают-компанию.  Мы  придем  туда  через
пару минут.

                                    13

     Пленник в окружении своих охранников уже был в  кают-компании,  когда
туда  пришли  Гримс,  Соня  и  Мэйхью.  Он  стоял  в  своем  скафандре,  с
наручниками на руках и на ногах,  в  окружении  шести  мощных  пехотинцев,
которые были готовы броситься на него при малейшей попытке к бегству. Если
бы не несколько странные движения его ноги и нечеловеческий блеск глаз  за
стеклом  шлема,  его  вполне  можно  было  принять  за  еще  не  успевшего
переодеться солдата.
     - Ну, мистер Мэйхью? - спросил Гримс.
     - Это... он не человек,  сэр,  -  пробормотал  телепат.  Гримс  хотел
сказать, что это и без того ясно, но воздержался.
     - Я могу читать... в определенной мере ею мысли. Там...  ненависть  и
страх. Страх - безумный, парализующий.
     "Вполне закономерно  испытывать  страх,  -  подумал  Гримс,  -  когда
находишься во власти своих бывших рабов".
     - Может, его раздеть, сэр? - предложил майор.
     -  Давайте,  -  согласился  Гримс.  -  Надо  взглянуть,  что   он   в
действительности из себя представляет.
     - Браун! Гилмор! Снимите с него скафандр.
     - Сначала придется снять с него наручники, сэр, -  с  опаской  сказал
один из пехотинцев.
     - Вас шестеро, а он один. Но если  не  хотите  рисковать,  освободите
сначала руки, снимите скафандр и снова наденьте наручники, а затем  то  же
самое с ногами.
     - Хорошо, сэр.
     - Я думаю, нужно действовать осторожно, - сказала Соня.
     - Мы будем действовать осторожно, мадам, - заверил ее майор.
     Браун взял у себя на  поясе  связку  ключей,  нашел  нужный  и  очень
осторожно освободил пленнику руки, держась наготове к  любой  выходке.  Но
тот стоял совершенно спокойно. Гилмор отстегнул застежки  шлема,  повернул
его на четверть оборота и осторожно приподнял его. Люди застыли, глядя  на
открывшееся им лицо - поросшее короткой серой шерстью, с  острыми  желтыми
зубами под тонкой верхней губой,  длинными  щетинистыми  усами  у  острого
носа, красными  глазами,  огромными,  круглыми  ушами,  со  свешивающимися
концами. Существо пронзительно огрызнулось. От него шел  странно  знакомый
тошнотворный запах.
     Гилмор  уверенно  отстегивал  от  него  ремни,  крепившие  баллоны  с
воздухом и оборудование, сдвигал скафандр на руки пленного,  в  то  время,
как Браун, у которого даже густая черная борода не  могла  скрыть  гримасу
отвращения, стаскивал с него рукава. Наконец,  со  вздохом  облегчения  он
снова застегнул наручники.
     "А во время допроса, - думал Гримс, -  должны  ли  мы  придерживаться
принятых на этот счет конвенций?"
     Браун подозвал еще одного человека, чтобы тот помог им освободить  от
скафандра ноги пленника. Гилмор высвобождал  хвост,  бормоча,  что  он  не
нанимался в слуги к змеям.
     Хвост действительно напоминал змею. Неожиданно  он  взвился,  схватил
Гилмора за горло и сжался так, что тот захрипел. А  руки  в  наручниках  с
такой силой опустились на Брауна, что лишь густая шапка волос  спасла  его
от смерти. А острые когти на ногах распороли туловище третьему человеку от
горла до живота.
     Это было настолько быстро и жестоко, что никто  не  успел  прийти  на
помощь. Существо металось, как ураган, и, несмотря на свои  раны,  тут  же
вывело  из  строя  человека,  питавшегося  с  ножом  спасти  задыхающегося
Гилмора. Это был ураган своей и чужой крови, когтей и зубов. Кровь мелкими
каплями, как красноватый туман, висела в воздухе.
     Теперь  уже  все  достали  ножи,  и  Гримс  пытался  убедить  морских
пехотинцев, что ему нужен живой пленник, а не мертвый. Существо  орудовало
когтями и наручниками, грозя вспороть живот и  раздробить  кости  каждому,
кто приблизится.
     - Осторожней! - кричал Гримс. - Не убейте его!
     Соня, казалось,  единственная  была  готова  к  такому  исходу  и  не
растерялась. Она достала небольшой пистолет, казавшийся не больше игрушки.
Но это была не игрушка  -  он  стрелял  усыпляющими  зарядами.  С  оружием
наготове она приблизилась к дерущимся и выстрелила, но промахнулась.  Пуля
попала в человека, и  еще  один  пехотинец  неподвижно  повис  в  воздухе,
раскинув руки.
     Она подошла ближе, чтобы  стрелять  наверняка,  прямо  в  цель.  Цель
находилась в самом центре шевелившейся массы ножей,  когтей,  рук  и  ног,
человеческих  и  нечеловеческих.  И  когда  она  приблизилась,   существо,
воспользовавшись  телом  усыпленного  Соней  человека  и   замешательством
остальных, вырвалось из окружения.  Пытаясь  схватить  его,  кто-то  резко
ударил Соню по руке, выбив у нее пистолет.
     Не успев опомниться, она увидела этот ужас перед  собой.  Запачканный
кровью, яростно сверкая глазами и зубами, он замахнулся руками с  тяжелыми
наручниками. Острыми когтями одной ноги он вцепился в ее одежду на груди и
собирался нанести удар одновременно руками и второй ногой.
     Забыв обо всем, Гримс выхватил свой кинжал (в области рукопашного боя
он оказался способным учеником и прошел хорошую школу).
     В одно мгновение все было кончено.  Кровь  брызнула  из  перерезанной
шейной артерии, и когти, обагренные человеческой кровью, бессильно застыли
в воздухе.
     Гримс бросился к жене, но она оттолкнула его.
     - Со мной все в порядке. Займись лучше другими.
     Мэйхью пытался что-то сказать. Схватив Гримса за руку, он бормотал  о
своем живом усилителе, Лесси, и о силе, убившем ее.
     Гримс уже думал об этом еще до того, как Мэйхью попытался  объяснить.
Командор уже понял, несмотря на размеры и видоизмененный череп,  с  какими
существами они столкнулись. Он вспомнил, как в молодости однажды  поднялся
на борт судна  с  грузом  пшеницы,  пораженной  неизвестной  болезнью.  Он
вспомнил, каких вредителей отлавливали члены экипажа на этом корабле...  И
среди этих вредителей - огромная крыса...

                                    14

     "Свобода" летела в Никуда. Не было принято никакого решения, куда им,
собственно, лететь.
     В каюте Гримса собрались все старшие офицеры экспедиции.  Нужно  было
обсудить  последнее  происшествие  и  шаги,  которые   теперь   предстояло
предпринять. Конечно, последнее слово было за командором, но он давно  уже
убедился на собственном опыте, что лучше задавать вопросы, чем  знать  все
ответы.
     Майор заново рассказывал о своей вылазке:
     - Проникнуть на борт было не так сложно, сэр.  Но  они  нас  там  уже
поджидали, в скафандрах. У некоторых были пистолеты, один мы прихватили  с
собой.
     - Да, - сказал Гримс. - Я видел его. Не слишком  эффективное  оружие.
Думаю, мы сможем изготовить в мастерской улучшенный вариант.
     - Действительно, не очень эффективное, сэр. К счастью для  нас.  И  у
меня сложилось впечатление, что они не слишком старались его использовать.
Возможно, боялись  повредить  собственный  корабль,  -  он  позволил  себе
усмехнуться. - Полагаю, типичное поведение экипажа торгового судна.
     - Вам легко так говорить, майор, потому что вам не приходилось писать
начальству отчетов по поводу  какой-нибудь  дырки  в  корпусе  в  полдюйма
шириной. Продолжайте, прошу вас.
     - Их там были толпы, сэр, они буквально забили собой все проходы.  Мы
пытались пробиться сквозь  них  к  контрольной  рубке,  и  даже  несколько
продвинулись, и если бы вы не отозвали нас обратно...
     - Если бы я вас не отозвал обратно,  вы  остались  бы  там  навсегда.
Лучше скажите, что вы заметили особенного в этом корабле?
     -  Мы  были  слишком  заняты,  сэр.  Конечно,   если   бы   мы   были
соответственно экипированы, прихватили бы с собой пару телекамер...
     - Знаю, знаю... На вас не было ничего, кроме скафандров поверх  ваших
вечерних туалетов. Но у вас же сложилось какое-то впечатление о корабле?
     - Просто корабль, сэр. Проходы, двойные двери  и  всякое  такое.  Ах,
да... Вместо люминесцентных ламп фосфоресцирующие ленты... Выглядит  очень
старомодно.
     - Соня?
     - Похоже, просто торговая версия нашей колымаги, Джон. На таких у нас
летают Приграничные алкоголики.
     - Не язви. А вы что скажете, доктор?
     - Пока я сделал лишь наружный осмотр  -  сообщил  офицер  медицинской
службы. - Но могу сказать, что  наш  пленник  принадлежит  к  типу  земных
млекопитающих, мужского пола, среднем возраста.
     - Какому виду?
     - Не знаю, командор. Если бы у нас были с собой лабораторные мыши или
крысы, я мог бы провести сравнительный анализ тканей.
     - Другими словами, вы подозреваете, что  это  крыса.  Мы  все  думаем
точно  так  же,  -  он  заговорил  мягче.  -  С  древнейших  времен  крысы
присутствуют на любых судах - морских, воздушных, космических. Однажды  их
завезли с грузом зерна на Марс, и они стали там  настоящим  бедствием.  Но
нам  асе  разно  повезло  -  мутации  крыс  никогда  не  угрожали   нашему
существованию.
     - Никогда? - подняв брови, сбросила Соня.
     - Насколько мне известно, в нашей Вселенной - никогда.
     - Но в этой...
     - В этой они чертовски кровожадны, - вставил Уильямс. -  Ладно,  шеф,
теперь мы знаем, в чем дело. Голосую  за  то,  чтобы  взорвать  оставшуюся
ядерную штуку и вернуться домой.
     - К сожалению, это не так просто,  как  вы  себе  это  представляете,
командир, - ответил Гримс. - Когда мы перепрыгнули сюда, у  нас  были  все
шансы, если бы мы пожелали вернуться, попасть прямо домой, но сейчас у нас
есть, я полагаю, лишь определенная тенденция к тому, чтобы попасть  именно
в нашу Вселенную. Мы можем оказаться где угодно, и не обязательно в  нашем
собственном времени. - Он замолчал, готом продолжил: - Надеюсь, вас это не
слитком беспокоит. Мы все добровольцы, и с домом нас связывает не  слишком
много. Но сейчас у нас есть работа, и я предлагаю сделать ее,  прежде  чем
пытаться лететь домой.
     - И что же мы будем делать, шеф? - спросил Уильямс.
     - Мы уже начали нашу работу, командир. Мы выяснили,  кто  такие  наши
враги - огромные крысы, поработившие человека на Приграничных Планетах.
     Соня, вы  ведь  хорошо  знаете,  как  обстоят  дела  в  Правительстве
Федерации. Вы бываете  и  в  военных,  и  в  политических  высших  кругах.
Предположим, что сто  лет  назад,  когда  Приграничные  Планеты  были  еще
горсткой отдаленных колоний, требующих независимости, у нас  произошло  бы
то же самое, что и в этой Вселенной?
     Соня горько усмехнулась.
     - Вы ведь знаете, что  у  нас  есть  планеты,  где  гуманоидные  расы
являются  подданными  Империи  Схаара.  И  многие   из   них   не   просто
рабы-гуманоиды, но люди, настоящие  люди.  Это  потомки  команд  кораблей,
оборудованных  навигационной   системой   Эгренгафта,   знаменитой   своей
ненадежностью. Но наше правительство никогда и не мечтало вести  войну  со
Схаара, чтобы освободить себе подобных. Это  попросту...  невыгодно.  И  я
думаю, что в данном пространственно-временном  измерении  людям  невыгодно
воевать с империей подвергнувшихся мутации  крыс.  А  общественное  мнение
скажет, что Приграничные Планеты должны сами решать свои проблемы.
     - Значит, вы, как представитель Вооруженных Сил Федерации,  считаете,
что мы ничего не добьемся, связавшись с Землей...
     - Не только ничего не добьемся,  но  и,  скорее  всего,  наш  корабль
конфискуют в счет  оплаты  штрафа  за  нарушение  таможенного  и  визового
режимов. И вряд ли мы до конца жизни сумеем расплатиться.
     -  Иными  словами,  если  мы  хотим  что-нибудь  сделать,  нам  нужно
рассчитывать только на свои силы.
     - Да.
     - И что же мы хотим сделать? - спокойно спросил Гримс.
     Ответная реакция на его вопрос была пугающая. Все заговорили громко и
одновременно, с таким возмущением, будто Гримс  предложил  им  немедленный
отлет восвояси. Доносился тонкий голос доктора:
     - А в консервах у них было человеческое мясо!
     Рычание Уильямса:
     - Вы видели поджаренные тела на этом корабле? А  какие  на  них  были
рубцы?
     Громкий бас майора:
     - Морские пехотинцы сразятся со всеми  Военно-Космическими  крысиными
силами!
     Наконец Соня холодно подвела итог:
     - Я думала, подобные всплески средневекового рыцарства уже невозможны
в наше время, но я ошибалась.
     - Спокойно! - сказал Гримс. - Спокойно. - Он  улыбнулся  офицерам.  -
Отлично. Вы очень ясно выразили свои эмоции, и я этому рад. Бывшие хозяева
этого корабля  -  существа  разумные,  но  их  не  украшает  то,  как  они
обращаются с другими разумными существами. Соня  упомянула  людей-рабов  в
Империи Схаара, но  многие  из  этих  так  называемых  рабов  живут  лучше
какого-нибудь нашего крестьянина на Приграничных Планетах. Их не бьют и не
обращаются с ними как со скотом. Мы видели тела мужчин,  женщин  и  детей,
погибших на этом корабле при попытке спастись.  Будем  надеяться,  что  их
смерть не напрасна.
     Соня примирительно улыбнулась.
     - Но как? - спросила она. - Как им помочь?
     - Это нам и предстоит выяснить, - Гримс повернулся  к  Мэйхью.  -  Вы
слушали  эфир,  Мэйхью.  Вы  что-нибудь  обнаружили?  У   них   существует
пси-связь?
     - Боюсь, что да, сэр, - грустно ответил он. - Боюсь, что  существует.
И... к тому же...
     - Ну, продолжайте.
     - У них есть биоусилители, как и у нас... но...
     - Но что?
     - Они используют для этого не мозг собаки, а человеческий мозг.

                                    15

     - А что еще вы хотите сообщить? - быстро спросила Соня.
     - Я... я слышал...
     - За это вам и платят. Что вы еще обнаружили?
     - Повсюду объявлена тревога. Всем кораблям, Ультимо, Тул,  гарнизонам
на Тарне, Мелиссе и Гролоре...
     - А на Стрии?
     - Нет, на Стрии нет.
     - Это логично, - пробормотала Соня. - Это выглядит логично. На  Тарне
гуманоиды достигли  развития  уровня  земных  Средних  Веков.  На  Гролоре
индустриальное общество появилось лишь  недавно.  На  Мелиссе  -  разумные
амфибии,  но  полное  отсутствие  технологического  прогресса.  По  уровню
цивилизации наши друзья-мутанты выше всех обитателей этих миров...
     Но Стрия... Мы ведь не знаем, какую поддержку  эти  ящеры  могут  нам
оказать... мы с ними в дружеских отношениях... Но...
     - Но мы все равно должны искать помощи  у  них,  -  сказал  Гримс.  -
Мистер Мэйхью, связывались  ли  они  с  западно-галактическими  мирами  из
антиматерии?
     - Нет, сэр.
     - А  с  нашими  ближайшими  соседями  -  Шекспировским  Сектором  или
Империей Вэйвери?
     - Нет, сэр.
     - Значит, дело касается только планет  Конфедерации.  Помочь  -  наша
законная обязанность.
     - Незаконная,  шеф,  -  уточнил  Уильямс.  -  Пиратство  всегда  было
незаконным. Но я не прочь попиратствовать ради хорошего дела.
     - Вы не против - и точка, - сказала Соня.
     - Черт возьми, я действительно не против! Ведь есть же разница,  ради
чего пиратствовать!
     - Прекрасно, командир Уильямс. Предлагаю сейчас взять курс на  Стрию,
- сказал Гримс. - А вы, мистер Мэйхью, продолжайте слушать.  Сообщите  мне
сразу же, если появится другой корабль - даже без индикатора близости масс
они могут высчитать степень прецессии временного поля и синхронизироваться
с нами.
     - А что вы собираетесь делать, прибыв на Стрию? - спросил майор.
     - Как я уже говорил адмиралу, мы действуем  наугад,  -  он  отстегнул
ремни своего кресла и двинулся к контрольной рубке.  Соня  последовала  за
ним. Закрепившись в кресле  старшего  пилота,  он  наблюдал,  как  Уильямс
занимался сменой курса - выключил систему  Мансхенна,  развернул  корабль,
придал начальную скорость, включил систему Мансхенна... Это  была  обычная
рутина маневров. Единственное, к чему Гримс никак не мог привыкнуть -  это
к надетому  на  всех  тряпью.  Но  Уильямс,  с  тремя  красными  полосами,
нанесенными  на  его  крепких  волосатых  запястьях  и  обозначавшими  его
должность, справлялся ничуть не хуже, чем если бы на нем  был  отглаженный
форменный костюм с золотыми нашивками.
     - Курс взят, шеф, - объявил он.
     - Спасибо, командир Уильямс. Все не занятые на вахтах  офицеры  могут
быть свободны.
     Вместе с женой Гримс вернулся к себе в каюту.
     Все выглядело, как обычное межзвездное путешествие.
     В  отсеке  навигационной  системы  Мансхенна  вращающиеся   гироскопы
создавали прецессию времени,  сжимая  пространство  и  продвигал  корабль,
вместе с находившимися в нем людьми, к самому краю Галактики.
     Но, как доложил Мэйхью, они были не  одни.  Вокруг  них,  к  счастью,
слишком далеко, чтобы можно  было  определить  точные  координаты,  летали
другие корабли.
     Это было не  совсем  обычное  межзвездное  путешествие.  Их  окружали
ненависть и страх, сказал Мэйхью.  Естественно,  он  только  слушал  -  но
другие операторы пси-связи передавали свои сообщения.  На  орбитах  вокруг
Лорна, Фарауэя, Ультимо, Тула уже находились  военные  корабли;  на  Тарн,
Мелиссу, Гролор и Стрию были направлены целые эскадры для  их  блокады.  А
одиночным кораблям был отдан простой и жестокий приказ: при обнаружении  -
уничтожить.
     - Как ты это можешь объяснить? - спросила Соня.
     - Я думаю, - ответил Гримс, - что эскадры им нужны  для  того,  чтобы
поймать нас.
     - Зачем им это? Они ведь считают, что мы кучка беглых рабов,  которые
решили попытать пиратского счастья. В любом случае мне не  хочется,  чтобы
меня поймали эти... твари.
     - Ксенофобия? У тебя - ксенофобия?
     -  Нет,  это  не  ксенофобия.  С  настоящими  представителями   чужих
цивилизаций всегда можно договориться. Но это -  это  не  настоящая  чужая
цивилизация. Это знакомые и опасные животные, они боятся нас и  ненавидят,
и борются с нами нашим же оружием. Мы никогда не любили их. Иногда человек
испытывает нежные чувства к мышам, но к крысам - никогда. За  что  им  нас
любить? Это старая вражда.
     Она задумчиво потерла красный рубец на груди, оставшийся после  драки
с пленной крысой.
     - А что ты думаешь по поводу этой эскадры на Стрии?
     - Простая предосторожность. Они считают, что мы можем туда прилететь,
и тогда  они  смогут  обнаружить  нас,  когда  мы  перейдем  в  нормальное
пространственно-временное измерение. Но  Мэйхью  утверждает,  что  они  не
отправили им правительственных сообщений, как  они  это  сделали  военному
командованию на  Тарне,  Мелиссе  или  Гролоре,  -  она  замолчала,  потом
спросила: - Как ты думаешь, мы прибудем туда раньше них?
     - Я думаю, да. Хочется верить.  Наша  система  Мансхенна  работает  в
режиме максимального сжатия. По  причинам  безопасности  мы  не  можем  ее
раскрутить еще быстрее. Ты ведь знаешь, что произойдет, если  не  выдержит
хоть один регулятор.
     - Я не знаю, - ответила она. - И никто не знает. Я лишь слышала  кучу
разных историй о том, что может при этом произойти.
     - Когда начинаешь неосторожно себя вести со  сжатием  времени,  может
произойти все, что угодно. И здесь самое главное - суметь предугадать  то,
что может произойти.
     Соня усмехнулась.
     - Кажется, я начинаю понимать, о чем ты думаешь.
     - Всего лишь сырая  идея,  -  ответил  он.  -  Прежде,  чем  что-либо
предпринимать,  мне  хотелось  бы  побеседовать  с  этими   ящероподобными
философами.
     - Если только мы прибудем туда раньше вражеской эскадры.
     - Если прибудем позже, опробуем прямо там нашу идею. Но думаю, они от
нас здорово отстали...
     - Что это? - вдруг спросила она.
     Это был не звук. Это было худшее, что могло случиться с  кораблем  во
время межзвездного перелета - прекращение всякого звука. Исчезло  высокое,
тонкое  гудение  раскрученных  прецессионных  гироскопов,  а  вместо  него
загудел телефон. Докладывал вахтенный офицер:
     - Командор, чрезвычайная ситуация.  Отказ  межзвездной  навигационной
системы.
     Гримс уже не раз испытывал жуткое чувство, когда отказывают сжимающие
время гироскопы и человек выпадает из привычной временной ориентации.
     - Не беспокойте  инженеров,  -  ответил  он  в  трубку.  -  Не  стоит
отвлекать их телефонными разговорами от починки. Сейчас я подойду.
     - Похоже, наши друзья прибудут раньше нас, - спокойно заметила Соня.
     - Боюсь, что это так, - ответил Гримс.

                                    16

     Поломка системы Мансхенна сыграла с  ними  плохую  шутку,  но,  думал
Гримс, с ними могло случиться что-нибудь гораздо  хуже.  Корабль  вошел  в
нормальное пространственно-временное измерение в нескольких световых годах
от ближайшей населенной планеты и  вне  зоны  действия  радаров  вражеских
кораблей. На огромном расстоянии вокруг корабля не было ничего - ни звезд,
ни планет, ни астероидов, ни даже космической  пыли.  Как  знаток  истории
мореплавания, Гримс хорошо знал, что  во  время  военных  действий  слепая
случайность имеет огромное значение. Слишком часто судно,  экипаж  котором
уже считал себя в полной безопасности и терял бдительность, попадало прямо
в лапы своих преследователей. Правда, от шквального огня не  могла  спасти
никакая бдительность, а именно бой, будь то при помощи старинных пушек  на
парусных  судах,  или  управляемых  ракет  и   лазерных   прожекторов   на
современных кораблях, ставил последнюю точку в драке.
     Сейчас, однако,  не  приходилось  опасаться  боя.  Следовало  оценить
ситуацию, в которую они  попали.  И  "Свобода"  медленно,  очень  медленно
притягиваемая далеким  солнцем  Стрии,  начала  ощупывать  всеми  радарами
окружающее пространство. Мэйхью,  вместе  с  неопытным  и  нетренированным
мозгом другой собаки, заменившей его любимую Лесси, замер в  своей  каюте,
ожидая малейшего всплеска чужой мысли, чтобы уловить вражеские планы.
     Не получив никакого рапорта от  инженеров,  Гримс  сам  отправился  в
отсек системы  Мансхенна.  Он  знал,  что  вся  команда  механиков  сейчас
напряженно трудится над починкой, и телефонный звонок вызовет у  них  лишь
раздражение, и он сам пошел выяснять, что же случилось.
     Он остановился в дверях отсека. С первого же взгляда стало ясно,  что
произошло - заел  подшипник  главного  ротора.  Вся  команда  инженеров  с
большим трудом отодвигала в сторону висевшее  в  воздухе  огромное  колесо
ротора - в земных условиях оно  бы  весило  по  меньшей  мере  пять  тонн.
Необходимо было высвободить с оси неисправный подшипник, но  при  этом  не
повредить  расположенные  вокруг  небольшие  гироскопы.  Наконец  Бронсон,
старший инженер, заметил командора и излил на него все свое недовольство.
     - Сэр, нужно было установить здесь наше оборудование.
     - Почему?
     - Потому что на нашем есть автоматическая система  проточной  смазки,
вот  почему.  Потому  что  эти  мутанты,  построившие  корабль,   никогда,
наверное, о таком и не слышали, а перегрев подшипника  они  определяют  по
запаху, при помощи своих длинных носов.
     - Возможно, - пробормотал Гримс, думая о том,  что  крысы,  вероятно,
еще не прогрессировали настолько, чтобы потерять нюх, как люди. -  Сколько
это займет времени?
     - По крайней мере два часа. Может быть, три. Больше ничего обещать не
могу.
     - Хорошо, - сказал он,  затем  на  некоторое  время  задумался.  -  А
сколько времени может занять переделка системы смазки под наши стандарты?
     - Даже не думал об этом, командор. Несколько дней, не меньше.
     - Нам нельзя терять столько времени, - сказал Гримс скорее сам  себе,
чем инженеру. - Постарайтесь справиться как  можно  скорее,  и  дайте  мне
знать, как только все будет готово. Я буду  в  контрольной  рубке.  -  Уже
уходя, он повернулся и в шутку добавил:
     - А было бы неплохо, если  бы  на  вахту  ставили  людей  с  развитым
обонянием!
     В контрольной рубке он чувствовал себя более уютно. Офицеры сидели на
своих местах, и перед ними светились абсолютно пустые экраны  радаров.  На
миллионы миль вокруг них не было ровным счетом ничего.
     Он  рассказал  Соне  и  Уильямсу  о  том,  что  произошло  с  главным
гироскопом.
     -  Значит,  они  попадут  на  Стрию  раньше  нас,  -   сделал   вывод
Исполнительный офицер.
     - Боюсь, что так, командир.
     - И что же мы будем тогда делать?
     - Хотелась бы знать, какова ситуация на Стрии, - пробормотал Гримс. -
Но похоже, что этот мир они еще  не  завоевали,  как  другие  Приграничные
Планеты. Нужно будет рискнуть и сесть на Стрию.
     - Попытаться сесть, - поправила Соня.
     - Хорошо, попытаться сесть на Стрию. Будет ли риск оправдан?
     - Да, - сказала она твердо. - Насколько я поняла Мэйхью, крысы боятся
Стрии и ее обитателей. Они поддерживают отношения, но не больше. В  общем,
вы нас не трогаете - мы вас не трогаем.
     - Я знаю их обитателей, - сказал Гримс. - И не забывайте, что  это  я
первый опустился на  их  планету,  когда  открывал  для  торговли  планеты
Восточного Кольца. С нашей точки зрения они ужасно грубы, но не забывайте,
что все-таки между млекопитающими и ящерами огромная разница.
     - Хватит нам читать лекции, Джон.  Лучше  слушай:  пока  ты  ходил  к
инженерам, Мэйхью позвонил в контрольную рубку.  Он  установил  контакт  с
эскадрой, направляющейся к Стрии.
     - Что?! Он совсем рехнулся? Немедленно вызовите его ко мне!
     - Спокойно, Джон, спокойно. Наш Мэйхью немного не в себе, как  и  все
его коллеги по профессии, но он еще не сошел с ума. Когда я  сказала,  что
он установил контакт с эскадрой, я не имела в виду  командующих  офицеров.
Нет, он установил контакт с их, если так можно выразиться, подпольем.
     - Не говори загадками.
     - Я лишь постепенно подвожу тебя к главному,  дорогой,  чтобы  ты  не
прыгал, как ошпаренный. Я ведь не хочу, чтобы ты выкинул  Мэйхью  за  борт
без скафандра. Так  вот,  их  подполье  состоит  из  человеческих  мозгов,
которые наши хвостатые друзья  используют  в  качестве  биоусилителей  при
пси-связи.
     - Все равно это безумие. Ведь каждый мозг не существует сам по  себе,
он лежит на столе в комнате натренированного офицера -  телепата,  который
видит его насквозь точно так же, как наш Мэйхью - своих собак.
     - Так уж точно так же? Могут ли они это делать? Не забывай, что  наши
телепаты используют для биоусиления разум  существ,  заведомо  значительно
менее развитых, чем человек. Ты когда-нибудь слышал о собаке,  задвигающей
экран перед своим хозяином? А любой человек-телепат способен  экранировать
свои мысли от другого телепата.
     - Но почему тогда они используют  человеческий  мозг?  А  если  будут
саботированы жизненно важные линии связи?
     - Чей еще мозг они могут  использовать?  Когда  дело  касается  крыс,
кошки и собаки не могут им помочь, потому что уж слишком,  слишком  сильна
их взаимная ненависть.
     - А разве между людьми и крысами эта ненависть не сильна?
     - Не в такой мере. Я  сомневаюсь  даже,  что  они  действительно  нас
ненавидят. В конце концов, многие столетия мы снабжали их прадедов едой  и
кровом. Они, конечно, выжили бы без нашего покровительства, но никогда  не
достигли  бы  такого  расцвета,  как  здесь.   Конечно,   за   исключением
какого-нибудь юного любителя природы с  его  милыми  зверьками,  все  люди
недолюбливают крыс. Но ненависть - не единственное, что движет людьми.
     - Что же еще?
     - Постарайся представить себе, что ты телепат, ты родился на одной из
Приграничных Планет этой Вселенной.  Но  прежде,  чем  твои  таланты  были
замечены, ты жил  с  родителями,  рос,  приобрел  друзей,  и  даже,  почти
наверняка, подругу.
     - Я понял. Гонял мячик, и все такое.
     - Да. А потом тебя... отозвали.
     - Но зачем же им рисковать собой ради "всего такого"?
     - А затем,  что  Мэйхью  подкинул  им  пару  подарков.  Очень  нежно,
осторожно, он внушил им сны о жизни на Приграничных Планетах - но в  нашей
Вселенной. Конечно, он несколько преувеличивал все прелести жизни, но  это
не страшно.
     -  Могу  себе  представить.   Мэйхью   у   нас   отличается   большим
патриотизмом.
     - Сначала он внушил им эти сны, а  затем  намекнул,  что  все  это  -
правда, и такой же может быть жизнь их собственного народа.  Он  рассказал
им историю сбежавших на "Свободе" рабов, и что мы прилетели помочь им,  но
нам самим, в свою очередь, нужна помощь.
     - Но я не понимаю, как он мог  все  это  сделать  за  такое  короткое
время?
     - А долго ли длится сон? Известно, что за несколько секунд человек во
сне может прожить целую жизнь.
     Мозг Гримса уже трудился над планами,  уловками  и  комбинациями.  Он
знал, что на  войне  обман  является  вполне  законным  средством  борьбы.
Правда, его не слишком волновала законность всего, что  он  делал  в  этой
Вселенной. А может, волновала? Если бы в это дело была втянута  федерация,
он быстро бы очутился вместе со всей своей командой на  скамье  подсудимых
за пиратство. Конечно, дело  обстояло  иначе,  но,  принимая  во  внимание
нежное отношение Федерации ко всем негуманоидным  цивилизациям,  это  было
возможно.
     Он усмехнулся. С точки зрения законов их дело было слишком сложным, и
к тому же сейчас легальность не играла никакой роли.
     - Вызовите ко мне Мэйхью, - сказал он.

                                    17

     Гримс совещался с Мэйхью и некоторыми другими офицерами. Конечно, там
были  Соня,  Уильямс,  там  был  старший  инженер   реакторных   установок
Дангерфорд. Также там была Элла Кубински, лейтенант  запаса  Приграничного
Флота  добровольцев.  Но  по  своей  специальности  она  была  далека   от
космоплавания.  Она  преподавала  в  Университете  Лорна,  на   факультете
лингвистических наук. Глядя на нее, Гримс думал, что она выглядит идеально
для роли, которую она была призвана играть. Ее взлохмаченные  волосы  были
настолько светлыми, что казались почти белыми; ее лоб и  подбородок  резко
отступали назад от острого носа. Руки и ноги у нее были длинные и  тонкие,
а грудь практически отсутствовала.  За  такой  облик  ее  прозвали  "Белой
Крысой".
     Для начала Гримс и Соня  устроили  Мэйхью  настоящий  допрос,  причем
спрашивала в основном Соня. Конечно, было бы неплохо подвергнуть такому же
допросу бестелесные человеческие умы на борту вражеского корабля, но  это,
естественно, было невозможно. Тем не  менее,  Мэйхью  утверждал,  что  они
стремятся  помочь  совершенно  искренне  -  ведь   невозможно   изобразить
искренность, когда ваши мысли открыты другому, всепроникающему уму.
     Затем менее таинственные вещи обсуждались с Уильямсом и Дангерфордом.
Необходимо было  выяснить  эффективность  некоторых  растворителей,  чтобы
стереть с корпуса корабля  некоторые  надписи  и  заменить  их  на  буквы,
изготовленные в мастерской Дангерфордом и  его  помощниками,  не  занятыми
починкой системы Мансхенна. Мэйхью  должен  был  помочь  выбрать  форму  и
начертание букв.
     После  этого  настала  очередь   Эллы   Кубински.   Послушав   записи
переговоров с кораблем мутантов, она повторяла слова, пытаясь  имитировать
их высокие и пронзительные голоса. Наконец  она  вполне  усвоила  странный
акцент и даже Соня выразила свое удовлетворение достигнутым успехом.
     Мэйхью снова удалился к себе в каюту, чтобы  проконсультироваться  со
своими новыми друзьями. Поскольку через них проходила вся  связь,  они  во
многом могли помочь. Через какое-то время он пришел  к  Гримсу  и  сообщил
новое имя их корабля, которое следовало написать на корпусе.
     Когда Уильямс и еще несколько человек  отправились  в  космос,  чтобы
снять старые  надписи,  а  Дангерфорд  со  своими  помощниками  взялся  за
изготовление букв, Гримс, Соня и Элла Кубински вместе  с  Мэйхью  пошли  к
нему в кабину. Там было удобнее выяснить некоторые  небольшие  детали.  По
временам им казалось, что лишенные тела человеческие умы проникли к ним  в
каюту, наполнив ее атмосферой  своей  ненависти  к  угнетателям.  Знать  -
значит любить, говорила  одна  из  пословиц,  но  в  данном  случае  знать
означало  ненавидеть.  Беззащитный,  лишенный  тела  мозг,   плавающий   в
питательном растворе в стеклянной банке,  знал  своих  хозяев  в  сто  раз
лучше, чем могла их знать  любая  разведывательная  служба,  состоящая  из
полноценных живых людей. И Гримсу стало жалко биоусилитель Мэйхью  -  мозг
собаки, у которой не было ни знаний, ни опыта, чтобы  ненавидеть  существ,
лишивших ее нормального существования.
     Бронсон закончил починку главного гироскопа  раньше,  чем  Уильямс  и
Дангерфорд справились со своей работой.  Он  был  рад  немного  отдохнуть,
прежде чем снова включить свою систему.
     Наконец новое имя корабля было установлено.
     Гримс, Соня и Уильяма вернулись в контрольную рубку,  и  командор  по
внутренней связи зачитал всему экипажу свой план спуска на Стрию.  Тут  же
Картер, офицер лазерной артиллерии, и майор морских  пехотинцев  высказали
свое разочарование. Они  были  готовы  к  сражениям,  а  их  по  плану  не
предусматривалось. Гримс успокоил их, сказав, что нужно быть  готовыми  ко
всему.
     "Кирсир", или, правильнее, "Корсар", как  был  переименован  корабль,
снова взял курс на Стрию.  Настоящий  "Корсар"  не  мог  присоединиться  к
эскадре,  так  как  находился  на  Тарне   со   значительными   поломками.
Биоусилитель настоящего "Корсара" был в курсе дела, но держал в  тайне  от
своего  хвостатого  хозяина  все,  что  знал.  Остальные  же  биоусилители
сообщили эскадре, что "Корсар" должен к ним присоединиться.
     - Подобная операция, - сказала Соня, -  была  голубой  мечтой  любого
офицера разведки - ты знаешь все планы врага и полностью контролируешь  их
средства коммуникации, а сам остаешься в тени. Псевдо  "Корсар"  -  а  это
название нравилось Гримсу значительно больше, чем "Свобода" или  "Эсминец"
- спешил присоединиться к эскадре и постоянно поддерживал с ней контакт. С
помощью Мэйхью шел постоянный обмен информацией, причем шедшая  в  сторону
эскадры  была  крайне  скупа  и  неразборчива,  а  в  обмен  они  получали
подробнейшие сведения. Вскоре уже Гримс знал все о кораблях -  вооружении,
численности  экипажа,  размерах...  Пара   наиболее   крупных   и   хорошо
вооруженных кораблей эскадры могла разнести их в осколки за долю  секунды,
а в следующую долю секунды превратить эти осколки в пар.
     Когда  "Корсар"  приблизился  к   головным   кораблям   эскадры,   на
калиброванных экранах его радаров появились мелко  дрожавшие  расплывчатые
пятна -  это  означало,  что  у  тех  тоже  включена  система  межзвездных
перелетов.  Кораблей  не  было  видно  -  для  этого  было  бы  необходимо
синхронизировать степень временного сжатия.  Гримс  не  спешил  уравнивать
прецессию.  Конечно,  большинство  кораблей  были  однотипны,  и  если  не
показывать изуродованную  взрывом  сторону,  они  вполне  могли  сойти  за
настоящего "Корсара", но натренированный глаз легко мог обнаружить обман.
     Гримс надеялся, что удастся обогнать обычную эскадру,  представ  лишь
тусклой точкой на их экранах, к  опуститься  на  Стрию  раньше,  чем  враг
выйдет на  орбиту.  Но  Бронсон  после  поломки  уже  не  доверял  системе
Мансхенна и не выводил ее на полную мощность. Он сказал,  что  они  и  так
постепенно обгоняют эскадру, и что по всей вероятности инженеры  на  чужих
кораблях доверяют своим  устройствам  еще  менее.  Командор  был  вынужден
признать, что Бронсон прав.
     И когда "Корсар" выключил свою межзвездную  навигационную  систему  и
снова перешел в нормальное пространственно-временное измерение, оказалось,
что корабли блокады уже занимают свои места на орбите. Начали  действовать
радары и радиосвязь. Из приемника донесся раздражающе визжащий голос:
     - "Ихитник" "Кирсири", гитиивьтись випилниить киминди...
     Элла Кубински, готовая к этому, подтвердила правильность приема.
     Гримс смотрел в иллюминатор на огромный золотой шар Стрии  и  далекие
крохотные звездочки других, блестевших под солнцем  кораблей.  Он  перевел
взгляд на Уильямса, который старался перевести корабль на низовую  орбиту.
При этом помощник с большим удовольствием,  по  приказу  Гримса,  старался
показать своими маневрами, что за пультом управления неопытный и  неумелый
пилот.
     - "Ихитник" "Кирсири". Пичими нит видии изибрижинии?
     Элла ответила, что нахалтурили работники при ремонте на Тарне,  и  от
себя  добавила,  что  качество  работ,  которые  выполняют  люди,   всегда
оставляет желать лучшего. Кто-то тихо пробормотал - Гримс, к сожалению, не
понял, кто - что можно было бы передать крысам изображение Эллы, чтобы  их
успокоить. Некрасивая девушка покраснела, ко спокойно продолжала работать.
     Под умелым управлением Уильямса корабль опускался все ниже и  ниже  к
поверхности планеты. Но их маневры  не  остались  незамеченными.  Зазвучал
новый, рассерженный голос:
     - Гивирит идмири-ил. Чти ви, чирт визьми, дилиити, "Кирсир"?
     Элла рассказала о  халтурном  ремонте  ракетного  двигателя  и  снова
пожаловалась на плохое качество доковых работ на Тарне.
     - Гди виш кипитин? Ви-изивити-и кипитини!
     Она ответила, что капитан занят управлением. Корабль, оставленный без
управления, сказал адмирал,  это  лучше,  чем  с  экипажем,  понабравшимся
пошлого человеческого акцента в разговоре.
     - Ого, - услышав  это,  произнес  Уильямс,  -  кажется,  сейчас  наша
экспедиция накройся.
     В приемнике раздался третий голос:
     - Гириит Ихитники. Кикии нииспрквкисти и "Кирсири"?
     - Ну, ладно, - сказал Гримс. - Общая тревога. Жмите вниз, Уильямс, со
всей скоростью, на какую способны.
     Корабль  резко  развернулся,  уставившись  носом  прямо  к   планете.
Взревели реактивные двигатели, и "Корсар" рванулся вниз, оставляя за собой
хвост металлических осколков, которые должны были его спасти  от  лазерных
ударов. Один за одним он выплевывал ракетные снаряды,  запрограммированные
на поражение кораблей противника. Не то, чтобы Гримс надеялся подбить хоть
один корабль, но это должно было отвлечь лазерные пушки от их собственного
корабля и дать им уйти.
     На огромной скорости "Корсар" врезался в верхние  слои  атмосферы,  и
температура обшивки начала  быстро,  очень  быстро  расти.  Уильямс  сумел
развернуть корабль носом кверху и отключил двигатели.  Теперь  они  просто
падали к поверхности планеты. Картер  бешено  орудовал  за  своим  пультом
управления, сбивая лазерными пушками один за одним  пущенные  им  вдогонку
ракетные снаряды.
     Они стремительно падали, а температура обшивки  продолжала  расти,  и
Гримс приказал начать торможение. Теперь им грозила другая опасность -  не
суметь вовремя остановиться  и  разбиться  о  планету.  Уильямсу  пришлось
включить двигатели на полную мощность.  Никогда  еще  Гримс  не  испытывал
такого безумного сочетания огромных перегрузок и бешеной тряски.
     Быстро, один за другим, в иллюминаторе промелькнули  несколько  слоев
облачности, изменив свой цвет от серебристо-голубого до золотистого внизу.
Тряска быстро уменьшалась, и Гримс уже видел  сопровождающие  их  огромные
тени на фоне золотистых облаков.
     Он узнал их.  В  конце  концов,  в  своей  Вселенной  он  был  первым
человеком, ступившим на Стрию. Это были огромные летающие ящеры, отдаленно
напоминающие некогда существовавших  на  Земле  птерозавров,  с  той  лишь
разницей, что земной  вариант  этих  существ  никогда  не  достигал  таких
размеров.
     Ящеры, хоть и кружились вокруг, но корабль не трогали. Стоило хотя бы
одному из них задеть  "Корсара"  крылом,  как  тот  сразу  же  потерял  бы
равновесие и  рухнул  вниз,  и  даже  почти  сверхчеловеческое  мастерство
Уильямса не спасло бы их от гибели.
     В окружении ящеров корабль  медленно  опускался.  Вокруг  расстилался
привычный пейзаж - низкие холмы, широкие реки, буйная  растительность.  Но
пейзаж был не просто привычным - он был знакомым. Это было невероятно,  но
их занесло именно в ту точку планеты, где Гримс приземлился в первый  раз.
Он увидел внизу ту самую, похожую на огромную лошадь поляну. И,  как  и  в
первый раз, он вспомнил поэму, которую в молодости читал и  даже  заучивал
наизусть - "Балладу о белой лошади" Честертона. "Вот Судный День прошел, а
мы остались на Земле..." - вспомнил он строчки поэмы.
     Для  жителей  Приграничных  Планет   этой   Вселенной   Судный   День
действительно прошел. Мог ли Гримс повернуть?

                                    18

     Медленно и осторожно "Корсар" опускался на  поляну,  сжигая  пламенем
толстые листья растений и поднимая густые  клубы  дыма  и  пара.  На  этот
случай  каждый  построенный   человеком   корабль   оборудовался   пенными
пламегасителями,  но  строители  "Корсара",   вероятно,   сочли   подобное
устройство бесполезным излишеством. Выдвинулись широкие посадочные лапы, и
корабль мягко опустился на них. Слабый  ветер  медленно  рассеивал  черный
дым, смешавшийся с паром. Пожара можно было не опасаться - за  исключением
двух-трех пустынь, вся поверхность Стрии была очень сырой.
     Гримс попросил Мэйхью, как  он  выразился,  начать  пси-прослушивание
эфира. По своему прошлому опыту он знал,  что  такое  прослушивание  может
долго  оставаться  безрезультатным.  Было  очевидно,  что   жители   Стрии
связываются телепатически  только  друг  с  другом,  и  держали  свои  умы
закрытыми для пришельцев. Но ящеры должны были видеть приземление корабля,
а поднявшийся высоко в небо столб  дыма  наверняка  был  заметен  на  милю
вокруг.
     Когда   дым   окончательно   рассеялся,   сквозь   покрытые   копотью
иллюминаторы  можно  было  увидеть  самый   край   джунглей   -   огромные
папоротникообразные растения, перепутанные чем-то  вроде  лиан.  Что-то  с
треском проламывалось сквозь джунгли, поднимая стаи сидевших  на  огромных
растениях крошечных летающих ящеров. И это что-то шло в их сторону...
     Гримс встал со своего кресла и вместе с Соней спустился  к  выходному
люку,  в  самом  низу  корабля...  Он  улыбнулся,  вспомнив  свое   первое
путешествие на эту планету. Тогда он выглядел как  надо:  черная  форма  с
золотыми пуговицами и нашивками, фуражка  с  кокардой  и  даже  ритуальная
сабля на боку. Тогда вместе с ним шла  его  команда,  наряженная,  как  на
парад. Теперь же он был в рваном, грязном тряпье,  и  вместе  с  ним  была
женщина, одетая так  же  неряшливо  (правда,  стрияне  в  тот  раз  скорее
забавлялись, глядя на него - сами они никогда одежды не носили).
     Они открыли дверь и выдвинули вниз трап. Командор и его жена смотрели
на  все  еще  дымившуюся,   обгоревшую   землю   вокруг   корабля.   Явным
преимуществом их нынешней одежды, думал  Гримс,  били  высокие  солдатские
ботинки. Неподалеку, как  тоннель  в  сплошной  зеленой  стене,  виднелось
уходившее вглубь отверстие.
     Из него показался стриянин. Человек, далекий от палеонтологии, вполне
мог его принять за маленького динозавра из  Земного  прошлого.  Одна  лишь
разница резко бросалась в глаза - развитие  формы  черепа.  Существо  явно
обладало мозгом, причем довольно крупным. Маленькими  блестящими  глазками
оно рассматривало людей. Наконец, шипящим, сиплым голосом око сказало:
     - Приветствую.
     - Приветствую, - ответил Гримс.
     - Ты снова пришел, человек Гримс,  -  скорее,  это  была  констатация
факта, чем вопрос.
     - Я никогда раньше не был здесь, - сказал Гримс и добавил: -  В  этом
пространственно-временном измерении.
     - Ты был здесь раньше. Твое тело было покрыто одеждой  и  бесполезным
металлом. Но это неважно.
     - Откуда вы это знаете?
     - Я не знаю, но наши Мудрейшие знают и  помнят  все.  Что  было,  что
будет,  что  могло  произойти  и   что   может   случиться.   Они   велели
поприветствовать вас и привести тебя к ним.
     Гримс не выразил никакого энтузиазма. В его прошлый  визит  Мудрейшие
жили не в Джунглях, а в крохотной пустыне далеко к северу. На "Искателе" у
них был вертолет, и полет туда и  обратно  занял  целый  день.  Теперь  же
летательным аппаратом он не обладал, а более нелепое занятие, чем  перелет
за несколько  десятков  миль  на  космическом  корабле  трудно  было  себе
представить. И совсем ему не улыбалась перспектива пару  дней  продираться
пешком или даже  на  спине  какого-нибудь  вьючного  ящера  сквозь  густые
заросли джунглей.
     Динозавр хихикнул (стрияне не были лишены чувства юмора).
     - Мудрейшие сказали мне, - просипел он, - что  вы  неподходяще  одеты
для путешествия. Мудрейшие приглашают вас в поселок.
     - Это далеко?
     - Там же, где и в прошлый раз, когда ты приземлил именно  здесь  свой
корабль много времени назад.
     - Примерно полчаса пешком, - сказал Гримс Соне и вдруг  заметил,  что
зелень растительности теперь стала немного более яркой и  отливала  теперь
синевой. Непроизвольно подняв глаза, он увидел, что большие  белые  облака
по-прежнему закрывают небо. Зато под ними висела маленькая черная тучка, а
из нее сыпались вниз горящие искры... Тут же  он  увидел  и  второй  яркий
взрыв, осветивший все вокруг в бело-голубой цвет.  Через  несколько  минут
раскаты мощного грома сотрясли все вокруг.
     - Ракеты, - прошептал Гримс, - они послали ракеты.
     - Не беспокойся, человек, - своим свистящим голосом заговорил ящер. -
Мудрейшие знают, как надо от них защищаться.
     - Но у вас же нет науки, технологии!  -  закричал  Гримс,  и  тут  же
осознал глупость собственных слов. Но уже было поздно.
     - У нас есть  наука,  человек  Гримс.  У  нас  есть  машины,  которые
сражаются с машинами ваших врагов. Но наши машины, в отличие от ваших,  из
плоти и крови, а не из металла. Правда, они не слишком отличаются друг  от
друга по степени интеллекта...
     - Джон, ты забыл, что они замечательные  биоинженеры,  -  укоризненно
сказала Соня. - Я не сомневаюсь, что их воздушный заслон из  птеродактилей
надежно защитит нас от ракет, и предлагаю нанести визит Мудрейшим. - Она с
сомнением взглянула на джунгли и крикнула внутрь корабля:
     - Пэгги! Принеси вам пару мачете!
     - Они вам не понадобятся, - сказал  стриянин,  -  пусть  даже  у  вас
слишком нежная кожа.

     Мачете действительно не понадобились.  Хотя  ящер  шел  впереди,  как
танк, прокладывающий дорогу для пехоты, гибкие  ветви  растений  смыкались
сразу за ним, хлеща Соню и Гримса. Им быстро надоело вырубать  бесконечную
череду лиан и папоротников, и они шли прямо так, уже не  обращая  внимания
на колючки и шипы. Пот заливал ссадины  и  царапины,  принося  невыносимую
боль. Вконец измотанные и уставшие, они  добрались  до  крохотной  поляны,
почти полностью укрытой, как крышей, огромными листьями папоротников.
     На  поляне  было  несколько  хижин,  сплетенных  из  живых   вьющихся
растений. Дымящиеся компостные кучи служили инкубатором  для  яиц.  Ящеры,
большие и маленькие, занимались своей обычной работой -  сооружали  что-то
из  деревьев,  рыли,  копались  в  земле...  Самые  молодые,  похожие   на
общипанных цыплят, вытаращились на незнакомцев, но старались держаться  от
них подальше.  Взрослые,  с  любопытством  оглядываясь,  разгоняли  детей,
освобождая людям проход к самой большой и красивой хижине. Из ее отверстия
шли клубы ароматических курений, запах которых подействовал на людей почти
удушающе.  Гримс  знал,  что  дышать  дымом   сжигаемых   священных   трав
позволялось лишь Мудрейшим.
     Внутри, вокруг  треножника,  к  которому  была  подвешена  над  огнем
коробочка, испускавшая этот сильный запах, сидели три  существа.  Командор
чихнул. Дым, насколько он  знал,  был  галлюциногеном  для  ящеров,  но  у
человека он мог вызвать только яростное щекотание в носу. Несмотря на  все
попытки сдержаться, он снова громко чихнул.
     Ящеры вокруг  треножника  тихонько  засмеялись.  Когда  глаза  Гримса
привыкли к полумраку, он разглядел, что все они были старыми, с  потертой,
поросшей мхом чешуей, а кости скелета резко выделялись на их теле.  Что-то
в них было чрезвычайно знакомое, но это можно было  скорее  почувствовать,
чем понять. Один из них сказал:
     - Наш волшебный дым заставляет тебя всего лишь чихать, человек Гримс.
     - Да, Мудрейший.
     - А что ты делаешь здесь, человек Гримс? Разве ты не был  счастлив  в
своем мире? Разве ты не был счастлив с женщиной, которую  ты  приобрел  со
времени нашей прошлой встречи в другом мире?
     - Скажи "да"! - прошептала Соня.
     Снова тихий смех.
     - Нам повезло,  человек  Гримс.  У  нас  нет  таких  проблем,  как  у
млекопитающих с их горячей кровью, - последовала  пауза.  -  Но  мы  любим
жизнь, как и вы. И мы знаем, что там, за пределами нашей планеты есть  те,
которые хотят забрать нашу жизнь и вашу. Сейчас это не в их власти, но они
могут добиться своего.
     - Но как это может повлиять на вас? - спросила Соня. - Я думала,  что
вы... как бы это сказать... одновременно  живете  во  всех  Альтернативных
Вселенных... Вы ведь помните первое появление Джона на этой  планете...  А
было это в другом мире.
     - Ты не понимаешь, женщина Соня.  Ты  не  можешь  это  понять.  Но  я
попытаюсь тебе объяснить. Человек Гримс, тогда, в твоем мире, что  ты  нам
привозил на Стрию?
     - Всевозможные излишества... как вам, наверное, казалось, вроде чая и
табака. И книги...
     - Какие книги?
     - История, философия, романы. И даже поэзия.
     - Ваши поэты лучше умеют сказать многое в нескольких словах, чем ваши
философы. Напомню вам одного из них: "Дважды живущий  дважды  умрет"...  Я
ответил на твой вопрос, женщина Соня?
     - Я чувствую это, - пробормотала она, - но я не могу это понять...
     - Неважно. И неважно, если ты не понимаешь, что ты делаешь,  пока  ты
понимаешь, как это делать.
     - Что именно делать? - спросил Гримс.
     - Уничтожить яйцо, не дав из него вылупиться зверю, - был ответ.

                                    19

     Человек, впервые  встретившийся  с  жителями  Стрии,  никогда  бы  не
подумал,  что  эти  примитивные  на  вид  существа  являются   прекрасными
инженерами. В их селениях не было, с человеческой точки зрения,  ни  одной
машины или механизма. Но что  такое  живой  организм,  если  не  такая  же
машина, получающая движущую энергию от сжигания  углеродных  соединений  в
кислороде? На Стрии ограниченные  по  уму  ящеры  выполняли  ту  же  самую
работу, что на заселенных человеком планетах -  механизмы  из  пластика  и
металла.
     Стрияне  действительно  были   крупными   инженерами   -   инженерами
биотехнологии.
     В своей полутемной хижине,  которая  была  еще  темнее  из-за  густых
клубов едкого дыма, Мудрейшие говорили - а Соня и Гримс слушали. Многое из
того, что они услышали, было выше их понимания  -  но  они  чувствовали  и
соглашались. Многие  вещи  и  не  нужно  было  понимать,  достаточно  лишь
прочувствовать. В конце концов, идея симбиоза машины из плоти и машины  из
металла не была им чужда. Такой симбиоз был известен с древнейших  времен,
когда первый мореплаватель сел в свой корабль, чтобы научиться ощущать это
неуклюжее приспособление из дерева и веревок как продолжение своего тела.
     Наконец, уже убедившись, но все еще не  понимая,  Гримс  и  его  жена
вернулись на корабль. За ними,  кряхтя,  медленно  шел  Серессор  -  самый
старший из Мудрейших, а впереди них, как и раньше, расчищал дорогу  первый
из встреченных ими ящеров.
     Они вышли на поляну. Земля под кораблем  уже  была  покрыта  молодыми
бледно-зелеными побегами,  обвивавшимися  вокруг  трех  огромных  лап,  на
которых стоял "Корсар".
     С росших вокруг деревьев протянулись к кораблю лианы  и  опутали  все
выступавшие антенны. Уильямс  вывел  на  работу  весь  свой  экипаж.  Люди
старательно обрубали растительность, но она,  казалось,  продолжала  расти
прямо на глазах.
     Краем глаза Исполнительный офицер  заметил  командора,  и,  прекратив
командовать, медленно подошел к нему.
     - Дело плохо, шеф, - сказал он. - С  вашего  ухода  мы  вырубаем  эти
сорняки, и все без толку. Даже вылететь у нас нет возможности.
     - Почему, Уильямс?
     - Мэйхью сказал мне, что они, - он указал наверх,  -  раскусили  наши
шутки с биоусилителями. Все, нет больше биоусилителей.
     - Значит, мы уже не можем давать  им  ложную  информацию,  -  сказала
Соня.
     - Именно так, миссис Гримс.
     Серессор прокаркал:
     - Значит, нужно их отвлечь, чтобы вам вырваться отсюда.
     - Думаю, что так, Мудрейший, - ответил Гримс.
     - Мы уже сделали это, человек Гримс.
     - Вы сделали? - Уильямс уставился на древнего ящера. - Вы -  сделали?
Черт побери, шеф, что это еще за чудище?
     - Командир Уильямс, - холодно ответил Гримс, - это Серессор,  старший
из Мудрейших на Стрии. Он точно так же заинтересован  в  уничтожении  этих
мутантов, как и мы. Он рассказал нам, как это можно сделать, и мы  возьмем
его с собой, чтобы он нам помог.
     - И как же вы это сделаете? - спросил у ящера Уильямс.
     - Уничтожу яйцо прежде, чем  из  него  вылупится  зверь,  -  просипел
Серессор.
     К общему удивлению Уильямс не стал  тут  же  насмехаться.  Он  сказал
спокойно:
     - Я уже сам думал об этом. Мы могли бы это сделать, но все это  очень
туманно... Чертовски туманно...  Я  слышал  кучу  рассказней  о  том,  что
бывает, когда  теряешь  контроль  над  навигационной  системой.  Но  я  не
встречал еще ни одного типа, который бы вернулся живой из такой  переделки
и потом рассказал бы, что это правда.
     - Если мы постараемся использовать  навигационную  систему  так,  как
предлагает Серессор, нам нужен будет регулятор.
     - Откуда мы возьмем этот регулятор, шеф?
     - Он у нас есть. Вот он, перед вами.
     - Уж лучше он, чем я. Есть множество более простых способов  умереть,
чем быть вывернутым во времени наизнанку.
     Он  перевел  взгляд  на  своих  лесорубов,  которые  воспользовавшись
моментом, расположились на отдых.
     - За работу, бездельники! Сегодня к вечеру корпус должен  быть  чист,
как задница младенца!
     - Может, лучше сказать "гладок", командир? - поинтересовалась Соня.
     Прежде чем разгорелся спор, Гримс втолкнул ее по трапу на корабль. За
ними медленно полез дряхлый ящер.

     Гримс и его офицеры были вынуждены признать, что Мудрейшие  придумали
чрезвычайно остроумный план. Когда "Корсар" был готов к  отлету,  над  ним
собралась огромная туча летающих драконов, большинство из которых  держало
в  лапах  куски  металла.   Повинуясь   телепатической   команде   хозяев,
птерозавры, сгруппировавшись во  что-то  напоминающее  корабль,  полетели,
махая  длинными  крыльями,  на  восток.  Радарные   установки   блокадного
эскадрона  должны  были  показать,  что  "Корсар"  поднялся   и   медленно
перелетает в сторону в пределах атмосферы.
     Сразу же посыпались ракеты.
     Некоторые  взрывались  в  воздухе  вместе  с  птерозаврами-камикадзе,
другим позволяли упасть в пустынных районах джунглей.
     Тем временем радиооператор "Корсара" ощупывал эфир. Похоже было,  что
мутанты еще раз поддались на хитрость. Корабли  один  за  другим  покидали
орбиту, как  было  ясно  из  переговоров.  Наконец,  можно  было  рискнуть
включить свой радар и  окончательно  удостовериться,  что  небо  над  ними
абсолютно чистое.
     На борту "Корсара" все было готово к взлету. Гримс  сам  решил  вести
корабль. Сев в кресло, он почувствовал себя всадником на  спине  арабского
скакуна и не отказал себе в удовольствии  вывести  рычажок  акселерации  в
крайнее положение. Корабль, как выстреленный  из  ружья,  взмыл  вверх,  и
ускорение вдавило всех  глубока  в  кресла.  Тут  командор  забеспокоился,
услышав   высокий   продолжительный   свист,   который,   казалось,   идет
одновременно и снаружи корабля, и из его глубины. Поняв, в  чем  дело,  он
хотел улыбнуться, но это было совершенно невозможно при такой  перегрузке.
Он  вспомнил,  что  обитатели  Стрии,  обычно  сохранявшие  спокойствие  и
невозмутимость, радовались как дети любой возможности попутешествовать  на
космическом корабле. Любимейшим удовольствием их было испытывать  огромные
перегрузки. Если Серессор свистел, значит, он был счастлив.
     "Корсар" за секунду пронзил толстый  слой  облаков,  и  яркое  солнце
залило контрольную рубку.  Из  динамика  доносились  резкие  пронзительные
голоса. Скорее всего, их все-таки заметили  и  теперь  собирались  открыть
огонь. Но они уже были вне зоны досягаемости лазерных пушек  и  почти  вне
зоны досягаемости ракет.  Пока  эскадра  развернется  и  приблизится,  они
успеют включить  межзвездную  навигационную  систему  и  навсегда  от  них
скрыться.
     Еще было время помочь  Серессору  спуститься  в  отсек  прецессионных
гироскопов. Гримс передал управление Уильямсу, затем осторожно поднялся из
кресла. Стоять было практически невозможно - чтобы  оторваться  от  врага,
они вынуждены были поддерживать значительное ускорение. Картер уже брал на
прицел появившиеся вдали  ракеты.  Гримс  смотрел,  как  двое  Здоровенных
пехотинцев помогают подняться ящеру на ноги. Они были самыми  сильными  из
всей команды солдат, но с трудом справлялись с задачей.
     Затем, с огромным трудом передвигая  ноги,  Гримс  двинулся  вниз  по
лестнице к отсеку системы Мансхенна. Сколько времени он спускался  на  три
уровня вниз, он не знал. Наверное, долго, потому что он уже застал всех на
месте - Бронсона, доктора, Мэйхью. Из панели управления,  мимо  больших  и
маленьких  неподвижных  гироскопов,  тянулся  пучок  проводов,  каждый  из
которых заканчивался замком-крокодилом.
     На стене прохрипел громкоговоритель:
     - Говорит Уильямс. Командор, позвоните в рубку.
     Гримс взял трубку телефона.
     - Что случилось, командир?
     - Мы оторвались от преследователей. Непосредственной опасности нет.
     - Прекрасно. Вы знаете, что делать.
     Уильямс снова заговорил из громкоговорителя:
     - Приготовьтесь к невесомости и маневрам.
     Ракетный двигатель отключился, как всегда резко и  внезапно.  Корабль
развернулся вокруг своей оси, и врач, вместе с помощниками Бронсона, начал
прикреплять замки с проводами к телу ящера.
     - Давайте смелее, - сипло говорил Серессор. - У  меня  такая  толстая
чешуя, что вряд ли вы мне сделаете больно.
     Затем  наступила   очередь   Мэйхью,   которому   на   голову   одели
металлический обруч, подсоединенный к  приборам.  Телепат  был  бледен,  и
казалось, испуган. Гримс восхищался им. Как любой пилот, он за свою  жизнь
наслушался немало историй о том, что бывает с людьми,  затянутыми  в  поле
неисправной системы Мансхенна. И хотя в данном случае процесс  должен  был
быть контролируемым, это все-таки была неисправность. Телепат,  когда  ему
объяснили ситуацию, вызвался помочь добровольно. Гримс  хотел  представить
его  к  медали  после  возвращения,  и  надеялся,  что  награда  не  будет
посмертной.
     Корабль опять начал разворачиваться, затем вращение  прекратилось,  и
он вдруг сильно вздрогнул, а через несколько  секунд  вздрогнул  еще  раз.
Попадание?  Нет,  решил  Гримс,  это  Картер  посылает  снаряды  навстречу
ракетам. Но  раз  он  перешел  на  огонь  снарядами,  значит,  времени  до
появления врага осталось совсем мало.
     Из динамика прозвучал голос Уильямса:
     - Шеф, курс ка Лорн взят!
     - Переключить систему Мансхенна на управление из контрольной рубки, -
приказал Гримс.
     Доктор и младшие инженеры уже выходили из отсека,  не  скрывая  своей
торопливости. Бронсон за пультом управления спешил  что-то  доделать.  Его
густо заросшие бородой лицо было обеспокоенным.
     - Поторапливайтесь, командир, - сказал Гримс.
     - Не нравится мне это, - проворчал в ответ  инженер.  -  Это  система
межзвездной навигации, а не машина времени.
     Корабль еще раз сильно вздрогнул, затем еще и еще...
     Бронсон наконец закончил и быстро вышел. Гримс обернулся к Серессору,
который выглядел так, будто запутался в сетях огромного паука.
     - Это рискованно, - сказал Гримс.
     - Я знаю. Если я... во что-нибудь перетрансформируюсь,  то  для  меня
это будет дополнительный опыт.
     Вряд ли приятный, подумал Гримс, и взглянул на Мэйхью.  Телепат  стал
еще бледнее, и когда он сглатывал слюну, его кадык нервно двигался. Но как
мог  этот...  этот  нечеловеческий  философ   бить   столь   уверенным   в
правильности  своего  вмешательства  в  совершенно  чужие  ему  механизмы?
Конечно, он читал книги (а может, его другое "я" в другой Вселенной читало
привезенные Гримсом книги), и он знал теорию и практику  действия  системы
Мансхенна, но разве могли эти скудные сведения заменить их постоянный опыт
общения с системой?
     - Удачи вам, - сказал Гримс им обоим и  вышел  из  отсека,  тщательно
закрыв за собой дверь.
     Он услышал звук гироскопов, и было в этом звуке что-то неправильное.
     И затем черный густой сон поглотил его.

                                    20

     Говорят, что утопающий видит всю свою жизнь  с  начала  до  конца  за
несколько секунд перед тем, как навеки погрузиться в пучину.
     То же самое было и с Гримсом - но в обратном направлении.  Перед  ним
предстала длинная череда успехов и неудач, истинной и  ненастоящей  любви,
компромиссов и отказов, людей, которых  было  неприятно  вспоминать,  и  с
некоторыми  хотелось  встретиться  еще...  Но  все  это  было   нереально,
неестественно, как отдаленные чужие воспоминания... и поэтому он сразу  же
пришел в себя, как только гироскопы закончили обратную прецессию времени.
     Корабль прибыл.
     Но куда? И в какое время?
     Вперед в пространстве и назад во времени - таков был  принцип  работы
системы Мансхенна. Но еще никто никогда не  пытался  добровольно  включить
полный назад во времени.
     Что случилось с подключенными к  системе  управления  регуляторами  -
регуляторами  из  плоти  и  крови,  человеком-телепатом  и   ящероподобным
философом,  которые  решили  своим  интуитивным   чувствованием   изменить
точнейшие математические расчеты, управлявшие системой?
     Что с регуляторами? Не сломались ли они от напряжения?
     И что с ним самим, Гримсом? И с Соней?
     Пока что он чувствовал себя самим собой.  Его  воспоминания  остались
нетронутыми. Он не превратился в ребенка  или  безбородого  юнца  (проведя
рукой по подбородку, он в этом убедился). Он не превратился  в  парящий  в
невесомости комочек протоплазмы.
     И он открыл  дверь.  Серессор  был  на  прежнем  месте,  все  так  же
опутанный разноцветными проводами. Но его чешуя сверкала, как новая,  а  с
блестевших глаз исчезла пленка.
     - Человек Гримс, нам удалось  задуманное!  -  сказал  он.  Его  голос
по-молодому каркал, а не хрипел и сипел, как раньше.
     - Нам удалось!  -  подтвердил  Мэйхью  странно  высоким  голосом.  Он
выглядел как-то... меньше. Нет, не меньше, он  просто  был  моложе,  много
моложе.
     - Это было нелегко, - продолжил  он.  -  Это  было  очень  нелегко  -
остановить возвратное движение биологического времени. Серессор и  я  были
прямо посреди поля, поэтому нас и затронуло. Но все  остальные  не  должны
били измениться. Ваша длинная седая борода, командор, по-прежнему при вас.
     "У меня никогда не было длинной седой бороды", - запаниковав, подумал
Гримс. Он стал ощупывать свою бороду, выдирать и разглядывать  волоски  из
нее.
     Мэйхью и Серессор засмеялись.
     - Ладно, - недовольно сказал Гримс. - Как-нибудь и  я  вас  разыграю,
Мэйхью. Но что же нам теперь делать?
     - Ждать, - ответил тот. - Оставаться здесь  и  ждать,  пока  появится
"Запад".
     "Запад", - думал Гримс. "Джолли Суэгмон", "Танцующая Матильда"... Это
были названия времен качала заселения Приграничных  Планет.  Эти  грузовые
корабли обслуживали Западную Линию еще тогда, когда  Приграничные  Планеты
были едва заселены и входили в состав Федерации, когда у них не  было  еще
собственного Флота.
     "Запад"... как помнил Гримс из истории, это был корабль,  доставивший
на Лорн первую партию посевного зерна. И во Вселенной, где Гримс со своими
товарищами были чужаками, должно было произойти то же самое. Ведь развитие
двух миров шло параллельно. "Запад"... Серессор тоже знал его  историю.  И
Мудрейший устроил эту встречу, чтобы Гримс смог выполнить работу,  которую
в его вселенной выполняли ловушки и отрава, кошки и терьеры...
     - Я уже слышу их, - тихо бормотал Мэйхью. -  Они  приближаются.  Люди
обеспокоены. Они хотят прибыть в порт раньше, чем корабль будет  полностью
захвачен мутантами...
     - В этом мире, - сказал Серессор, -  корабль  разбился  в  горах  при
приземлении. Но многие из крыс выжили. Но тебе пора в  контрольную  рубку,
человек Гримс. Делай то, что ты должен сделать.

     В контрольной рубке все было спокойно. Многие еще  не  оправились  от
периода дезориентации во времени, сквозь  который  всем  пришлось  пройти.
Гримс подошел к Уильямсу, сгорбившемуся в своем кресле второго пилота.
     - Как дела, командир? - спросил он мягко.
     - Я готов, - ответил исполнительный офицер, очнувшись.
     Затем командор присел возле  своей  жены.  Она  выглядела  бледной  и
подавленной. Взглянув на него, она слегка улыбнулась и сказала:
     - Ты не изменился, Джон. Я рада этому.  Я  слишком  много  вспомнила,
даже то, что должна была забыть. И  хоть  это  все  в  прошлом,  это  было
слишком... тяжело. Я рада, что ты здесь, рядом, и что это именно ты, а  ко
какой-нибудь... молокосос.
     - Я тоже был бы не прочь кое о чем забыть, - ответил он.
     Он взглянул на  офицеров  за  своими  пастами  -  радар,  артиллерия,
радиосвязь.  Он  посмотрел  на  солнце  Лорна,  которое  выглядело  сквозь
поляризованное стекло как круглое пятнышко. Он  посмотрел  на  висевшую  с
противоположной стороны вытянутую линзу Галактики. Здесь,  на  самом  краю
Вселенной, за несколько десятков лет ничего не могло  измениться.  В  этом
небе нельзя было встретить указаний на время, в  котором  они  находились.
Даже если бы они проникли на тысячу лет вперед или назад, они  застали  бы
все ту же картину...
     - Есть контакт, - объявил офицер радарных установок.
     Командор вывел изображение радара на свой монитор  и  увидел  светлую
точку у самого края экрана.
     Оператор радиосвязи уже говорил в свой микрофон:
     - "Корсар" "Западу". "Корсар" "Западу". Вы слышите меня? Прием.
     Ответил голос уставшего человека; человека, жившего последние  дни  в
чрезвычайном напряжении:
     - Я слышу вас, кто бы вы ни были. Как там ваше имя, я не понял...
     - "Корсар". "Корсар" вызывает "Запад". Прием.
     - Впервые слышу. Что это  за  название?  -  затем  послышался  другой
голос, сказавший:
     - "Корсар"? Мне это не нравится, капитан. Возможно, это пираты...
     - Пираты? - ответил первый. - Здесь, на самом краю Галактики? Чем они
здесь могут поживиться? - Пауза. - Даже если они пираты, добро  пожаловать
на борт нашего чертова парохода.
     - "Корсар" "Западу". Отвечайте, пожалуйста. Прием.
     - Да, "Корсар". Слышу вас. Что вам надо?
     - Разрешения подняться на борт.
     - Разрешения подняться  на  борт?  За  кого,  черт  возьми,  вы  себя
принимаете?
     - Ф.К.П.П. "Корсар".
     -  Ф.К.П.П.?  -  было  слышно,  как  капитан,  не  потрудившись  даже
выключить микрофон, посылает посмотреть в каталог своего помощника. -  Что
это за чертовщина, Джо?
     - Расшифровки нет, - ответил Джо.
     Гримс взял свой микрофон. Он не хотел,  чтобы  поднялась  тревога  на
"Западе" и не хотел, чтобы они, включив межзвездную навигационную систему,
исчезли в искривленном пространстве. Он знал, что мог разнести в пыль этот
невооруженный торговый корабль, добившись при этом  желаемого  результата.
Но он не хотел поступать таким образом. Разве крысы  были  менее  достойны
жизни, чем люди, которых они собирались заменить  собой?  Гримс  не  хотел
устраивать геноцид на борту корабля, он не хотел иметь ничьих  смертей  на
своей совести.
     - Капитан, - произнес он тревожно, -  говорит  командор  Гримс,  Флот
Конфедерации Приграничных Планет. Крайне важно,  чтобы  вы  позволили  нам
подняться к вам на борт. Мы знаем о том, что с вами  случилось.  Мы  хотим
вам помочь?
     - Хотите нам помочь?!
     - Если бы мы хотели вас уничтожить, - продолжал он, - мы бы давно уже
это сделали. - Он замолчал, чтобы собраться с мыслями, затем сказал:
     - Вы ведь везете груз посевного  зерна.  В  этом  зерне  были  крысы,
которые начали размножаться. Правильно?
     - Совершенно верно. Но откуда вы знаете?
     - Сейчас это неважно. Но среди этих крыс были мутанты, не так ли?  Вы
уже давно добираетесь с Эльсиноры, а  неисправности  в  системе  Мансхенна
повлекли за собой флуктуацию поля временной прецессии. В результате  резко
возросла скорость мутаций крыс.
     - Но, сэр, откуда вы  это  знаете?  Мы  не  посылали  никому  никаких
сообщений. Наш офицер пси-связи был убит этими... мутантами.
     - Мы знаем, капитан. А теперь разрешите нам подняться на борт.
     Снова из динамика послышался приглушенный голос помощника капитана:
     - Приграничные Призраки - вещь малоприятная,  капитан.  Но  если  они
нарушат наш карантинный режим, ничего страшного не произойдет.
     - Да, - сказал Гримс. - Можете нас считать Приграничными  Призраками.
Но мы из плоти и крови...

                                    21

     Как пианист, Уильямс защелкал пальцами по клавишам панели управления.
Корабль развернулся,  и,  подталкиваемый  короткими  вспышками  маневровых
реактивных двигателей, вплотную приблизился к  "Западу".  Пилот  остановил
его на расстоянии не более десятка ярдов. Гримс и его экипаж рассматривали
в иллюминаторы это грузовое судно. Сразу было видно, что это очень большой
и очень старый корабль,  старый  даже  по  меркам  людей,  которые  в  нем
находились. Корпус был тусклый и исцарапанный, со следами попадавших  туда
микрометеоритов. Буква "П" в его названии была давно сбита и  выведена  от
руки  полустершейся  краской.  Гримс  представлял  себе,  что  они   могли
обнаружить внутри судна. Для большей грузоподъемности  жилое  пространство
там наверняка было сведено до минимума и экипаж жил в многоместных каютах,
а радиационная защита была  никудышной...  Весь  остальной  объем  занимал
грузовой отсек, засыпанный зерном, в котором размножались  подвергнувшиеся
мутации крысы, угрожавшие жизни экипажа...
     - Готовить к выходу моих  людей,  сэр?  -  спросил  командир  морской
пехоты.
     - Да, майор. Вы и с вами шесть человек - этого должно  хватить.  Я  и
миссис Гримс пойдем тоже.
     - Лазерное оружие с собой, сэр?
     -  Нет.  Вряд  ли  мы  поможем  делу,  если  проткнем  их   картонные
перегородки и стенки.
     - Значит, ножи и дубинки?
     - Это уже лучше.
     Гримс и Соня спустились к себе  в  каюту.  Помогая  друг  другу,  они
начали натягивать скафандры, в которые были внесены  некоторые  изменения,
но  по-прежнему  оставалось  место  для   укладки   хвоста.   Шлемы   были
предназначены для вытянутой морды  мутантов,  но  теперь  там  было  очень
удобно размещать бороду. Что подумают люди на "Западе", когда увидят их  в
таком странноватом одеянии? Нелепо выглядящие скафандры, в них чужестранцы
в  лохмотьях...  В  конце  концов,  это  их  вина,  что  они  не  починили
приемопередающую аппаратуру видеосвязи.
     Все собрались в главной, достаточно большой шлюзовой камере. Медленно
закрылся внутренний люк, один из пехотинцев задвинул запирающие  рычаги  и
насосы  начали  свою  работу.  Такое  количество   воздуха   было   просто
непозволительно выпускать в пустоту.  Затем  Гримс  отпер  внешний  люк  и
увидел,  как  появилось  темное  отверстие  в  корпусе  другого   корабля.
Наверное, это была вспомогательная камера, настолько она выглядела  тесной
в свете прожектора "Корсара". Капитан "Запада" был явно предусмотрительным
человеком - он хотел впустить на свой корабль чужих по одному...  "Как  бы
он не стал еще подозрительнее, увидев наши скафандры", - подумал Гримс.
     Выбравшись наружу, Гримс сказал в свой микрофон:
     - У них шлюзовая камера только на одного человека. Я пойду первым.
     Оттолкнувшись от корпуса, он пролетел  разделявшие  корабли  двадцать
футов, вытянул руки и мягко ударился о корпус прямо возле открытого люка.
     Он с трудом залез в узкое,  тесное  пространство.  При  всем  желании
здесь нельзя было разместиться даже вдвоем.  Захлопнув  наружный  люк,  он
оказался в полной темноте - освещения не  было,  а  если  и  было,  то  не
работало. Наконец послышалось шипение наполнявшего камеру воздуха.
     Внутренняя дверь резко распахнулась, и  яркий  свет  ослепил  Гримса.
Первое, что он увидел, были направленные на него пистолеты, а первое,  что
услышал сквозь диафрагму мембраны шлема - слова:
     - Что вам говорил, капитан? Самая настоящая обезьяна! Пристрелить ее?
     - Подождите! - крикнул Гримс, стараясь  вложить  в  голос  весь  свой
выработанный годами авторитет. - Подождите! Я такой же человек, как и вы!
     - Докажите это, мистер.
     Медленно командор поднял руки и показал двум вооруженным людям, что в
них ничего нет.
     - Мне нужно снять шлем, а для этого отстегнуть замок. Может, вы  сами
хотите это сделать?
     - Не приближайся!
     - Как вам будет угодно.
     Гримс повернул шлем на  четверть  оборота  и  снял  его.  Тут  же  он
почувствовал неприятный запах - вроде того, что  несколько  дней  наполнял
кают-компанию "Корсара" после происшествия со взятой в плен крысой.
     - Ну ладно, - сказал один из мужчин. - Вы можете войти.
     Гримс ввалился в коридор. Теперь слепящий свет не бил прямо в  глаза,
и он разглядел обоих встречавших его. Установить, кто  из  них  кто,  было
несложно: военные формы и знаки различия меняются гораздо  медленнее,  чем
гражданская одежда. Он обратился к седому, давно  не  бритому  человеку  с
четырьмя золотыми нашивками на рукаве рубашки:
     - Мы уже разговаривали  с  вами  по  радио,  капитан.  Я  -  командор
Гримс...
     - Из Флота Конфедерации Приграничных Планет. Но что это за  маскарад,
Командор?
     - Маскарад? - Гримс понял,  что  эти  слова  явно  относились  к  его
скафандру, не предназначенному для того,  чтобы  в  нем  ходил  человек  -
вытянутый шлем, короткие ноги,  вместилище  для  хвоста  ниже  спины.  Что
вообразит себе этот человек, увидев его одежду  под  скафандром  -  старое
тряпье и полосы на запястьях? Но сейчас это было неважно.
     - Это длинная история, капитан, - сказал наконец Гримс,  -  и  сейчас
нет времени ее рассказывать. Но я говорю вам, что вы не должны,  повторяю,
НЕ ДОЛЖНЫ даже пытаться сесть на Лорн, пока я не дам вам разрешения.
     - Да кто вы такой, черт возьми, мистер, так называемый, командор? Нам
уже  порядочно  надоело  это  путешествие,  и  вы  не  имеете  права   нам
приказывать!
     -  Право  приказывать?  -  Гримс  засмеялся.  -  В  моем  времени   и
пространстве  я   получил   право   приказывать   от   самого   президента
Конфедерации.
     - Ну что я говорил? - давил на капитана его помощник. - И я  еще  раз
повторю - если это оказалась не обезьяна, значит, пират.
     - А в этом  времени  и  пространстве,  -  продолжал  Гримс,  -  право
приказывать мне дают лазерные пушки и ракеты.
     - Если вы пытаетесь лишить меня права управлять собственным кораблем,
- упрямо сказал капитан  торгового  судна,  -  то  я  расцениваю  это  как
пиратство.
     Гримс посмотрел на него с уважением.  Было  ясно,  что  человек  этот
достиг  крайней  степени  истощения  и  усталости.   Мешки   под   глазами
свидетельствовали о том, что он  не  спит  несколько  дней.  Один  из  его
офицеров уже был  убит.  В  таком  положении  он  мог  смотреть  на  любых
пришельцев  как  на   потенциальных   захватчиков,   а   имея   на   борту
взбунтовавшихся крыс, стремился как можно скорее приземлиться  на  планету
вместе со своим грузом.
     Но этого-то как раз он и не должен был делать...
     Гримс поднял свой шлем,  чтобы  попытаться  связаться  с  кораблем  и
приказать Уильямсу или Картеру срезать пару антенн с "Запада". Но помощник
капитана, догадавшись о его намерениях, грубо выхватил у командора шлем  и
швырнул его об пол.
     - Сейчас бы этот ублюдок вызвал сюда всю свою банду, - прорычал он.
     - Но я должен поддерживать связь со своим кораблем!
     - И приказать им воспользоваться вашими  стволами,  которыми  вы  тут
хвастались!
     Он поддал шлем ногой. Тот, отскочив от перегородки в конце  коридора,
медленно крутясь в воздухе, возвратился обратно.
     - Джентльмены, - попытался их урезонить Гримс,  косясь  на  небольшие
автоматические пистолеты калибром не более пяти  миллиметров.  Он  мог  бы
обезоружить одного, но другой тут же выстрелил бы. - Джентльмены,  я  ведь
пришел помочь Вам...
     - Вы нам пока что больше мешаете, - огрызнулся помощник. - Мы  и  без
ваших россказней о несуществующих конфедерациях знаем, что нам  делать.  -
Он повернулся к капитану:
     - Если нам прямо сейчас взять курс на Лорн? Эти уроды вряд ли  начнут
стрелять, пока их главарь с нами.
     - Да. Именно так и сделаем. А теперь надо надеть ему наручники.
     Вот оно, вяло подумал Гримс. Вот она, невозможность изменить прошлое,
о которой он так часто читал. Такова инерция течения  событий...  С  таким
трудом он прибыл сюда, чтобы подать этим людям руку помощи, и на эту  руку
надевали наручники. Но он  не  мог  осуждать  капитана.  Каждый  настоящий
капитан всегда сам принимает последнее решение на своем  корабле.  И,  как
помнил Гримс из истории, этот груз зерна был срочно необходим на Лорне.
     Каждое слово и действие давалось ему с трудом, как будто  он  глубоко
погрузился в какую-то вязкую жидкость. Он  пытался  плыть  против  течения
Времени, но потерпел неудачу.
     Почему бы не позволить им сделать это?  В  конце  концов,  будет  еще
достаточно времени в Порт-Форлоне, чтобы разобраться с  крысами.  А  может
быть, не будет? Разве не говорил ему  кто-то,  что  корабль  разобьется  в
горах при посадке?
     Из состояния полной  безнадежности  его  вывел  резкий  сигнал  общей
тревоги. Испуганный тлос прокричал из громкоговорителя на стене:
     - Капитан! Где вы, капитан? Они атакуют контрольную рубку!
     Капитан с помощником, забыв обо всем, рванулись к осевой шахте. Гримс
машинально схватил свой плававший рядом шлем, и, не  раздумывая,  бросился
вслед за ними.

                                    22

     - Они атакуют контрольную рубку!
     Этот голос все еще звучал у Гримса в ушах. Они - это были Сони, майор
и его пехотинцы. Наверное, они разбили один из  иллюминаторов.  Уменьшения
давления не чувствовалось -  на  любом,  даже  на  таком  дряхлом  корабле
герметичные  двойные  двери  всегда  содержатся  в  идеальном  порядке   и
самостоятельно захлопываются при разгерметизации любой из отсеков. Тем  не
менее, Гримс задержался, чтобы надеть свой шлем прежде  чем  проникнуть  в
осевую шахту. К счастью, помощник капитана не нанес большого  вреда  своим
грубым обращением с шлемом.
     В шахте он увидел, что оба офицера быстро скользят  вдоль  стержня  к
косу корабля. Гримс не мог за ними поспеть -  при  переходе  с  уровня  на
уровень  он  в  своем  скафандре  с  трудом  протискивался  сквозь   узкие
отверстия.
     Затем он услышал глухие звуки  ударов  и  борьбы.  Гримс  понял,  что
стреляют из мелкокалиберного оружия. И затем он  услышал  ужасные  высокие
вопли, которые были ему слишком хорошо знакомы. Он даже разобрал  слова...
Нет, это было одно слово, повторенное несколько раз:
     - Смирть! Смирть!
     И тогда он понял,  кто  были  ОНИ,  и  пустился  на  помощь  со  всей
возможной скоростью. Взглянув вперед, он  увидел,  как  капитан  со  своим
помощником исчезли за люком в конце тоннеля. В кораблях  такого  типа  там
обычно находилась контрольная рубка. Опять  донеслись  выстрелы,  удары  и
крики. Гримс распахнул люк и влез в самую гущу сражения.
     Сначала на него никто не обратил внимания. Может быть, крысы его даже
приняли за своего - настолько странным был  его  скафандр.  Они  оказались
маленькими, не больше терьера средней величины, но их было много, ужасающе
много. Они дрались зубами, когтями и кусками отточенного металла,  которые
они использовали как ножи. Летавшая в воздухе взвесь  из  мелких  кровяных
капель тут же осела на  стекле  шлема.  Гримс  почти  ничего  не  видел  и
попытался стереть кровь, но только еще больше  ее  размазал.  Все-таки  он
смог разглядеть, что в рубке плавали два  неподвижных  тела  со  сплошными
кровавыми ранами вместо шеи и не меньше дюжины мертвых крыс.
     Зрелище было ужасное, но командор взял себя в руки. Вытерев, наконец,
попавшейся под руку тряпкой свой шлем, он увидел в центре рубки  несколько
человек, отражавших атаки крыс палками и обломками стульев.  Должно  быть,
они уже израсходовали все заряды своих пистолетов.
     Гримс ринулся в  бой,  руками  и  ногами  расталкивая  кучу  покрытых
шерстью тел, раскраивая им черепа и кости кулаками  в  тяжелых  перчатках,
отшвыривая их прочь от группы людей. Его первая атака увенчалась  успехом,
но мутанты, осознав, что  перед  ними  новый  враг,  с  утроенной  яростью
набросились на него.  Они  прибывали  и  прибывали  в  рубку,  и  их  визг
становился совершенно невыносим. Огромной толпой навалившись на командора,
повиснув на руках и ногах, они полностью обездвижили его. Офицеры ничем не
могли помочь - они сами были втянуты в битву с наседавшими на  них  ордами
крыс.
     Что-то стало скрестись по  скафандру  возле  горла  Гримса.  Один  из
мутантов пытался просунуть свой нож через соединения  шлема.  Ему  это  не
удалось, и он принялся резать блестящую,  на  основе  металлической  сетки
ткань скафандра. Материя  была  жесткой,  специально  предназначенной  для
нагрузок, но такого она могла не выдержать. Кое-как ему удалось освободить
правую руку и отшвырнуть в сторону крысу с ножом. Кое-как ему это удалось,
но тут же рука его была намертво схвачена, и уже несколько крыс  бросились
раздирать его костюм зубами и ножами.
     Он был обессилен, беспомощен, утоплен в  шевелившемся  море  покрытых
шерстью тел, и не мог не понимать, что для него это может кончиться только
одним, если никто не придет на помощь. Его скафандр, в котором было тяжело
передвигаться даже в самых идеальных условиях, одинаково способствовал как
его гибели, так и спасению. Он дернулся всем телом, пытаясь высвободиться,
но это скорее был жест отчаяния, чем сознательная попытка помешать  крысам
прогрызть дыру в материи скафандра возле его горла.
     Затем он почувствовал  какое-то  облегчение.  Он  уже  свободнее  мог
шевелиться.
     И сквозь мутную пленку засохшей на стекле кроил он  уже  мог  видеть,
что рубку уже наполнили другие люди, одетые так же, как и он, в скафандры.
Они умело работали длинными  острыми  кинжалами  и  массивными  дубинками,
одним ударом ломавшими мутантам кости. В помещении стоял сплошной  красный
туман - туман, состоявший из мельчайших частиц крови...
     Но даже со свежим подкреплением люди не могли  выиграть  битву.  Рано
или  поздно  мутанты  одолеют  всех  -   вооруженных,   невооруженных,   в
скафандрах, без скафандров... Все новые и  новые  полчища  крыс  постоянно
заменяли убитых и искалеченных. Мутанты победят - это было очевидно.
     - Покинуть корабль! - крикнул женский голос. Это была  Сони.  -  Всем
покинуть корабль! К спасательным шлюпкам!
     Призыв повторился еще несколько раз - его кричали друг другу люди без
скафандров. Покинуть корабль - дело непростое, но уже всем было  очевидно,
что это единственный путь к спасению.
     Вооруженные пехотинцы окружили экипаж "Запада" - точнее, то,  что  от
него осталось. Их капитан был в полубессознательном состоянии,  но  живой.
На его помощнике было лишь несколько  порезов  и  царапин.  Еще  было  два
инженера и истерически кричавшая женщина с  нашивкой  казначея  на  рваной
рубашке. Из всей команды больше не уцелел никто. Пехотинцы  вытолкнули  их
через люк в осевую шахту. Кто-то схватил Гримса и грубо выпихнул из  рубки
вслед за ними. Он хотел было возразить, но его не слушали. Он  понял,  что
это была Соня, что она была вместе ним. Люк в рубку  захлопнулся,  и  Соня
повернула рычаг.
     - Но майор! - закричал Гримс. - Там же майор со своими солдатами!
     - Они останутся там. Они задержат  крыс.  Наша  задача  -  вывести  с
корабля этих людей.
     - А дальше?
     - Черт возьми, кто командир экспедиции? - резко ответила она.  -  Кто
там хвастался адмиралу, что он будет действовать наугад?
     Они уже были в отсеке, где стоял спасательный челнок.  Открыв  дверь,
помощник помогал забраться в  его  тесное  пространство  сначала  женщине,
затем двум инженерам. Он хотел помочь капитану, но тот  оттолкнул  его  со
словами:
     - Нет, мистер. Я  должен  покинуть  мой  корабль  последним...  -  он
заметил стоявших рядом Гримса и Соню. -  Вас  это  тоже  касается,  мистер
командор, как вас там... Полезайте в челнок вместе со своим помощником...
     - Мы последуем за вами, капитан. Нам тут недалеко возвращаться.
     - В челнок, черт бы вас побрал! Я... должен... последним...
     Он был близок к обмороку. Помощник взял его за руку.
     - Капитан, сейчас не время следовать протоколу.  Нам  нужно  спешить.
Неужели вы ИХ не слышите?
     В своем шлеме Гримс сам до этот момента ничего не слышал.  Но  теперь
он явственно разобрал глухой шум и визг, нараставший с каждой секундой.
     - Полезайте в эту чертову шлюпку, - сказал он помощнику. - Мы  запрем
двери.
     - Я настаиваю... - шептал капитан. - Я... должен... быть последним...
     - Полезайте же наконец!
     - Я давно собирался бросить к чертям этот корабль,  -  сказал  Гримсу
помощник, - но я никогда  не  думал,  что  это  будет  выглядеть  подобным
образом. - Помощник ударил капитана кулаком в челюсть. Удар был не  силен,
но его было вполне достаточно, чтобы тот потерял сознание. Он  откачнулся,
но упасть в невесомости было невозможно, а магнитные подошвы  его  ботинок
удержали его в вертикальном положении. Из люка высунулись два  инженера  и
за руки втащили внутрь бесчувственное тело.
     - Быстрее же! - поторапливала Соня.
     - К вашему кораблю, сэр? - спросил помощник. - Вы возьмете нас?
     - Нет. Сожалею, но нет даже времени объявить. Полным ходом  летите  к
Лорну.
     - Но...
     - Вы слышали, что сказал командор, -  вступила  Соня.  -  Выполняйте.
Если вы постараетесь приблизиться к нам, мы откроем огонь.
     - Но...
     - Марш в корабль! - сняв шлем, чтобы его лучше  было  слышно,  заорал
командор. И затем, уже мягче, добавил:
     - Удачи вам.
     Помощник исчез внутри шлюпки и  задвинул  люк.  Командор  надел  свой
шлем, и Соня выдвинула из стены  пульт  управления.  Медленно  задвинулась
широкая  панель,  отделив  их  от  остального  корабля.  Тут   же   начала
открываться другая, и за ней показалось черное небо.  Спасательный  челнок
был вытолкнут в открытое пространство по  направляющим  рельсам.  Пролетев
ярдов двадцать, он включил ракетные двигатели  и  стал  быстро  удаляться.
Через  минуту  это  уже  была  яркая  звездочка,  которая  стала  медленно
заворачивать по широкой дуге...
     Проследив за ней, Гримс сказал:
     - Нам нужно вернуться обратно в рубку,  чтобы  помочь  майору  и  его
людям. Они там заперты.
     - Они уже не заперты. Они лишь ждали, пока улетит челнок.
     - Но как они выйдут?
     - Точно так же, как и вошли. Мы проделали  лазером  большую  дыру.  К
счастью, все двери были в исправном состоянии.
     - Вы сильно рисковали...
     - Это было  необходимо.  И  потом,  мы  ведь  знали,  что  ты  был  в
скафандре. Но нам пора идти отсюда.
     - После вас.
     - Боже мой! Неужели ты так же глуп, как и тот капитан?
     Гримс не стал спорить, а просто  вытолкнул  ее  в  космос.  Затем  он
выпрыгнул сам и включил свой реактивный ранец, чтобы добраться  до  своего
корабля. Взглянув на контрольную рубку "Запада", он  увидел,  как  взрывом
вышибло сразу несколько иллюминаторов. Осколки металла и стекла, кристаллы
замерзшего воздуха  вперемешку  с  небольшими  серыми  телами,  многие  из
которых еще несколько секунд судорожно дергались, веером разлетались перед
брошенным кораблем. Но вот из пролома показались фигуры в  скафандрах.  Их
было семь, и они полетели к открытому освещенному просвету шлюзовой камеры
"Корсара". Соня и Гримс поспешили за ними.
     Майор использовал свой лазерный пистолет, чтобы проделать отверстие в
стенке контрольной рубки. Но далеко не  все  крысы  погибли.  Под  порывом
вырвавшегося  из  корабля  воздуха  захлопнулись  герметичные  люки  между
отсеками, и большая часть мутантов осталась жива.
     Их нужно было уничтожить мощным вооружением "Корсара".

                                    23

     - Мы уже заждались вас, шеф, - ласково сказал Уильямс, когда командор
появился в контрольной рубке своего корабля.
     - Рад снова вас видеть, командир, -  ответил  Гримс,  припомнив,  как
помощник другого капитана осуществил свое намерение  поскорее  сбежать  от
крыс. - Очень рад.
     Он взглянул в иллюминаторы. Грузовое судно  было  по-прежнему  рядом,
точно так же, как и в момент,  когда  они  подошли  к  нему.  Использовать
ракеты было невозможно - взрыв уничтожил бы их обоих.
     -  Ты  должен  закончить  свою  работу,  человек  Гримс,  -  напомнил
Серессор.
     - Я знаю, знаю.
     Теперь уже некуда было  спешить.  Теперь  у  них  было  время,  чтобы
выбрать лучший способ уничтожения.
     - Вооружение готово, сэр.
     - Спасибо. Для начала, командир Уильямс, нужно увеличить расстояние.
     Но внезапно облик "Запада" стал мутнеть и как бы  растворяться,  пока
не исчез совсем. Он исчез, как догоревшая свеча. Гримс выругался. Нужно же
было предусмотреть это! У мутантов был доступ к отсеку системы  Мансхенна.
Но что они могли знать об этом? Как они научились ей пользоваться?
     - Включить систему Мансхенна, - приказал он.  -  Стандартная  степень
сжатия.
     На это требовалось время - но не слишком много. Бронсон был  наготове
на своем посту, и по-военному быстро  выполнил  команду  (хотя  сам  Гримс
долгое время служил на торговом Флоте и был  офицером  запаса,  он  всегда
гордился тем, что на его кораблях царит атмосфера военной дисциплины).
     Наступил недолгий период полкой дезориентации во времени,  неприятное
чувство,  что  время   течет   вспять,   головокружение,   тошнота...   За
иллюминаторами Галактика свернулась в огромную бутылку  Клейна,  а  солнце
Лорна закрутилось мелкой спиралью.
     Но "Запада" нигде не было видно.
     Гримс взял трубку телефона.
     - Командир Бронсон! Вы можете синхронизироваться с ним?
     - Я пытаюсь, сэр...
     Гримс представил себе, как  тот  сидит  за  своей  приборной  доской,
уставившись в  экран  компьютера  управления,  и  медленно  вращает  ручку
синхронизации. Внезапно высокий тон раскрученных  гироскопов  задрожал,  и
одновременно все предметы в рубке как бы потускнели  и  потеряли  четкость
очертаний, чтобы затем засиять с новой силой.
     - Вот эти вонючие ублюдки! - указал на иллюминатор Уильямс.
     Это были действительно они, совсем рядом. На абсолютном  черном  фоне
их корабль выглядел как призрак. Он  мелко  дрожал  и  казался  совершенно
нереальным.
     - Огонь из всех орудий! - приказал Гримс.
     - Но, сэр! -  запротестовал  один  из  офицеров.  -  Изменение  массы
корабля при включенной навигационной системе...
     - Огонь из всех орудий! - повторил Гримс.
     - Есть, сэр! - с готовностью откликнулся Картер.
     Но, казалось, что они стреляют по  тени.  Ракетные  снаряды  один  за
другим уходили в сторону висевшего рядом корабля, лазерные пушки рассекали
его вдоль и поперек - и ничего не происходило.
     Загудел телефон.
     - Чем вы там, черт возьми, занимаетесь? -  проорал  из  трубки  голос
Бронсона. - Как я могу выдерживать синхронизацию?
     - Извините, командир, - ответил Гримс. - Но попытайтесь  поймать  ее.
Попытайтесь добиться полной синхронизации и удержать ее. Это  все,  что  я
прошу.
     - И что теперь, шеф? - спросил Уильямс.
     - У нас есть еще бомба, - спокойно ответил Гримс.
     - У нас есть еще бомба, - сказал он.
     Он знал, как и все люди на их  корабле,  что  ядерный  заряд  был  их
единственной надеждой на возвращение в свой мир.
     Но "Запад" должен быть уничтожен,  и  гладь  течения  Времени  должна
всколыхнуться.   Взрывное   и   световое   оружие   оказалось   совершенно
бесполезным. У них не было другого выхода.
     Корабли  были  настолько  близко,  что  их  поля  временного   сжатия
интерферировали. Скоро стало ясно, почему стрельба из обычного  оружия  не
давала результатов. Каждый выброс  массы  вызывал  существенное  изменение
степени  прецессии  "Корсара",  и   снаряд   запаздывал   во   времени   и
пространстве. Было видно, как он  проходил  сквозь  транспортное  судно  и
исчезал за ним, там, где кончалось поле сжатия. Если бы на "Корсаре"  была
установлена одна из  последних  моделей  синхронизаторов,  можно  было  бы
надеяться  на  успешную  стрельбу.  Но  сейчас  лишь   ловкость   Бронсона
удерживала чужой корабль в зоне видимости.
     Взорвать ядерный заряд - это не так же просто, как выпустить  ракету.
Медленно и осторожно черный  цилиндр  был  вынут  из  своего  хранилища  и
переведен  на  стартовую  позицию.  Сильная  струя  сжатого   воздуха   из
компрессора оттолкнула его к цели. Медленно, очень  медленно  он  пошел  в
сторону "Запада".
     По приказу Гримса толстые свинцовые щиты задвинулись на окна.  Спасут
ли они? Бомба была близко, слишком близко. На экране радара,  настроенного
на минимальную близость, четкая яркая точка, обозначавшая бомбу,  медленно
приближалась к размытому  дрожащему  пятну  "Запада".  Картер  смотрел  на
Гримса, ожидая приказа. Он был страшно бледен - но не один он был бледен в
этот момент. Один лишь Серессор - чертов  ящер!  -  наполнял  пространство
своим тонким, шипящим, раздражающим свистом.
     Соня села возле командора.
     - Ты должен - сказала она спокойно. - Мы должны это сделать.
     - Нет, - ответил он. - Я должен это сделать.
     - Сближаемся,   -   донесся   из    динамика   голос    Бронсона,   -
синхронизирую... Поймал!
     - Огонь, - приказал Гримс.

                                    24

     Прошло время.
     Как много, Гримс не знал, да и не хотел знать.
     Он приоткрыл глаза и увидел  светловолосую  женщину,  которая  будила
его. Она была красива, а на груди у  нее,  в  вырезе  платья,  был  тонкий
длинный рубец. Как ее звали? Он должен был это знать... Он ведь был  женат
на ней... Внезапно для нет стало очень важно именно  сейчас  вспомнить  ее
имя.
     Сюзанна?..
     Сара?..
     Нет.
     Соня?..
     Да, Соня. Ее звали Соня.
     -  Джон,  просыпайся!  Все  кончилось.  Бомба  выкинула  нас  в  нашу
Вселенную, и даже прямо в наше время! Мы на  связи  с  контрольной  башней
Порт-Форлона, и адмирал хочет поговорить с тобой.
     - Как будто нельзя подождать, -  ответил  Гримс,  чувствуя,  как  его
личность из осколков сознания собирается воедино.
     Он протер глаза, увидел сидящего за  приборами  управления  Уильямса,
увидел блестевшего чешуей Серессора, а рядом с ним долговязого  подростка,
которым оказался Мэйхью.
     На мгновение он позавидовал им. Они помолодели,  рискнув  ради  этого
жизнью. Они были счастливы.
     И, сказал он сам себе, должно быть счастливо все человечество - пусть
не в первый раз, но и не в последний.
     "И даже когда удача перестанет мне улыбаться,  я  буду  счастлив",  -
подумал он.