Шерман Алекси Феникс, что в Аризоне Рассказ Перевод И.БЕРНШТЕЙН Виктор потерял работу в Бюро по делам индейцев и почти одновременно узнал, что его отец умер от инфаркта в Фениксе, штат Аризона. Виктор последние несколько лет не виделся с отцом, только пару раз разговаривал по телефону, но все равно испытал генетическую боль, острую и реальную, как болит перелом. Денег у него не было. У кого они есть в резервации, кроме торговцев сигаретами и шутихами для фейерверка? После отца остался счет в банке, но чтобы предъявить права, надо было поехать из Спокана в Феникс. Мать Виктора была такая же неимущая, как и он, остальная родня с ним не зналась. Поэтому Виктор обратился в совет племени. - Вот что, - сказал Виктор, - у меня умер отец. Мне нужны деньги, чтобы съездить в Феникс и всем распорядиться. - Слушай, Виктор, - сказали в совете, - разве ты не знаешь, что у нас сейчас финансовые трудности? - Я думал, у совета есть специальный фонд для таких случаев. - Вот что, Виктор, мы действительно имеем кое-какие средства для дос- тавки умерших членов племени на родину. Но едва ли мы сможем тебе выде- лить достаточно денег, чтобы привезти твоего отца из такой дали. - Да нет, это не обойдется особенно дорого, - сказал Виктор. - Его пришлось кремировать. Там все получилось довольно неладно. Он умер от инфаркта в своем трейлере, и его нашли только через неделю. А стояла жа- ра. Так что сами понимаете. - Слушай, Виктор, мы сочувствуем твоей утрате при таких прискорбных обстоятельствах. Но мы можем дать тебе всего сто долларов. - Этого не хватит даже на авиабилет. - Что, если тебе поехать в Феникс своим ходом на машине? - У меня нет машины. К тому же на обратном пути я должен буду приг- нать пикап отца. - Вот что, Виктор, - сказали в совете, - наверняка кто-нибудь сможет довезти тебя до Феникса. Или же найдется кто-то, кто одолжит тебе недос- тающую сумму. - А то вы не знаете, что среди наших ни у кого нет таких денег. - Нам очень жаль, Виктор, но это все, чем мы в состоянии тебе помочь. Виктор принял денежную помощь, предложенную советом племени. А что ему оставалось? Расписался где требуется, получил чек и пошел на факто- рию за наличными. Стоя в очереди к окошку кассы, Виктор увидел Томаса Разжег Костер, который возле журнальной стойки разговаривал сам с собой. Постоянное его занятие. Томас - рассказчик без слушателей. Все равно как зубной врач в городе, где у всех жителей искусственные челюсти. Виктор и Томас Разжег Костер - одногодки, вместе росли и играли на улице. Сколько Виктор себя помнит, у Томаса всегда было что сказать. Раз, например, когда им было по семь лет и отец Виктора еще жил дома, Томас закрыл глаза и рассказал Виктору вот что: "У твоего отца слабое сердце. Он боится своей семьи. Боится тебя. Поздно ночью он сидит в тем- ноте и смотрит телевизор до тех пор, пока на экране не останется один только белый шум. Иногда он подумывает, не купить ли мотоцикл и не уе- хать ли далеко-далеко. Ему хочется убежать и спрятаться. Чтобы его не нашли". Томас Разжег Костер знал заранее, что отец Виктора от них уйдет, знал прежде всех. И теперь, стоя в очереди на фактории с чеком на сто долла- ров в руке, Виктор подумал: а интересно, знает ли Томас о смерти его от- ца, знает ли, что будет дальше? Только он это подумал, как Томас заметил его, улыбнулся и подошел. - Виктор, я очень сожалею о смерти твоего отца, - сказал Томас. - Откуда ты знаешь? - спросил Виктор. - Ветер принес. Птицы напели. Прозвучало в солнечном луче. Кроме то- го, тут приходила твоя мать, вся в слезах. - А-а, - сказал Виктор и огляделся. Остальные индейцы в здании факто- рии вытаращились от удивления, что он разговаривает с Томасом. С ним уже никто не разговаривал - осточертело слушать, как он рассказывает все од- но и то же. Виктору стало неловко, но он подумал, что Томас мог бы ему помочь. Он вдруг вспомнил про старинные обычаи. - Я могу одолжить тебе недостающую сумму, - неожиданно сказал Томас. - Но ты должен будешь взять меня с собой. - Как же я приму от тебя деньги, - сказал Виктор, - ведь я с тобой последние годы почти не разговаривал? Мы давно уже с тобой не дружим. - А я и не говорю, что дружим. Я говорю, что ты должен взять меня с собой. - Я подумаю. Виктор вернулся домой со своей сотней долларов и сел за стол в кухне. Зажав голову ладонями, он сидел и думал про Томаса Разжег Костер, припо- минал разные мелочи, слезы и царапины, велосипед, которым они одно лето владели сообща, Томасовы бессчетные рассказы. Томас Разжег Костер, оседлав велосипед, ждал Виктора во дворе. Тощий десятилетний мальчишка, в волосах сор по случаю Четвертого июля. - Виктор! - звал Томас. - Скорее собирайся, прозеваем фейерверк. Минуты через две Виктор выбежал из дома, с разгона перелетел через перила крыльца и лихо приземлился на дорожке. Томас отдал ему велосипед, и они отправились туда, где уже начинался фейерверк. - Знаешь, - сказал Томас, - как-то это странно, что мы, индейцы, празднуем Четвертое июля. Не за нашу ведь свободу воевали. - Слишком ты много думаешь, - сказал ему на это Виктор. - Просто люди веселятся, и все. Может, Младший Брат там будет. - Какой еще младший брат? Тут, в резервации, все - младшие братья. Фейерверк оказался жиденький - несколько бутылочных ракет и фонтан с подсветкой. Но двум индейским мальчишкам довольно было и того. Позже, годы спустя, им уже требовалось гораздо больше. После фейерверка, шлепая в темноте комаров, Виктор сказал Томасу Раз- жег Костер: - Слушай, расскажи-ка что-нибудь. Томас закрыл глаза и стал рассказывать. - Жили-были двое индейских ребят, и они хотели стать воинами. Но было уже поздно становиться воинами на старинный лад. Не осталось лошадей. И тогда эти индейские ребята угнали автомобиль и приехали в город. Угнан- ный автомобиль они оставили у входа в полицейский участок, а сами пешком и на попутках возвратились в резервацию. Дома их встретили приветствия- ми, в глазах их родителей сияла гордость. "Какие же вы молодцы! - хвали- ли их все. - Ну настоящие молодцы!" - Здорово, - вздохнул Виктор. - Хороший рассказ. Хотелось бы мне стать воином... - И мне тоже, - сказал Томас. Виктор сидел за кухонным столом. Он считал и пересчитывал свои сто долларов. Чтобы съездить в Феникс и вернуться назад, этого было мало. Так что без Томаса Разжег Костер ему не обойтись. Виктор засунул сто долларов в бумажник и открыл наружную дверь - на крыльце сидел Томас. - Здорово, Виктор, - сказал Томас. - Я знал, что ты меня позовешь. Томас вошел в комнату и уселся в Викторово любимое кресло. - Я поднакопил немного денег, - сказал Томас. - Хватит нам двоим доб- раться до места. А обратная дорога - на тебе. - У меня вот сто долларов. И после отца остался счет в сберегательном банке, можно будет получить. - А много там на счете твоего отца? - Хватит. Несколько сотен. - Порядок. Когда едем? В пятнадцать лет, когда они давно уже перестали дружить, между ними однажды произошла драка. Вернее, дрался Виктор, он напился и стал изби- вать Томаса ни за что ни про что. Остальные индейские ребята столпились вокруг и смотрели. Там был Младший Брат, были Лестер и Сеймур и много кто еще. Он так бы, наверное, и забил Томаса насмерть, если бы его не остано- вила проезжавшая мимо Норма Много Коней. - Эй, ребята! - заорала она и выскочила из машины. - Оставьте его не- медленно! Будь это кто другой, даже и мужчина, индейские ребята наплевали бы на такую попытку вмешательства. Однако Норма - другое дело. Норма - вои- тельница. На ее стороне сила. Она могла схватить любых двоих парней и стукнуть головами так, что черепушки вдрызг. И хуже того - она бы отво- локла их всех в какой-нибудь первобытный вигвам слушать россказни како- го-нибудь занюханного старого вождя. Индейские ребята разбежались, и Норма подошла к Томасу и подняла его с земли. - Эй, юнец, ты как, в порядке? - спросила она. Томас показал большим пальцем, что да. - Чего они всегда к тебе пристают? Томас потряс головой, закрыл глаза, но ничего к нему не пришло - ни музыка, ни слова. Хотелось только домой, тянуло лечь в постель, и пусть сны нашептывают ему свои рассказы. В самолете в туристическом классе Томас Разжег Костер и Виктор сидели бок о бок. Третьей, у окошка, была маленькая белая женщина. Она сидела не просто так, а все время изгибалась, кланялась и сворачивала руки-ноги кренделем. Такая вся гибкая. - Я должен спросить, - сказал Томас, и Виктор сразу закрыл глаза от неловкости. - Не надо, - попросил он. - Извините, мисс, - заговорил Томас. - Вы, наверное, гимнастка или наподобие того? - Никаких "наподобие", - ответила она. - Я была первой запасной в Олимпийской сборной 1980 года. - Правда? - сказал Томас. - Правда. - То есть вы были спортсменкой мирового класса? - И была, и есть, так, во всяком случае, считает мой муж. Томас Разжег Костер улыбнулся. Она и в разговоре вон какая ловкая. Гимнастика подняла вверх вытянутую ногу и прижала к туловищу - только что не поцеловала себе коленную чашечку. - Ух ты, - сказал Томас. - Мне бы так. Виктор готов был от смущения выпрыгнуть из самолета. Томас, этот по- лоумный индейский враль, со своими рассказами, крысиными косицами и щер- батым ртом, клеил олимпийскую гимнастку ослепительной красоты. Да в резервации никто бы не поверил! - А что? - говорила она. - Это просто. Попробуйте. Томас ухватил свою ногу и попытался притянуть ее к груди, как она. Какое там. Виктор и гимнастка рассмеялись. - Вы ведь индейцы? - спросила она. - Чистокровные, - кивнул Виктор. - Я - нет, - сказал Томас. - Я наполовину колдун, по материнской ли- нии, а на другую, по отцу, - клоун. Рассмеялись все трое. - Вас как звать? - спросила гимнастка. - Виктор и Томас. - А меня Кэти. Очень приятно познакомиться. Они проболтали весь рейс. Гимнастка Кэти ругала правительство - надо же было устроить Олимпийской сборной такую подлянку дурацким своим бой- котом. - Я гляжу, у вас, спортсменов, много общего с индейцами, - сказал То- мас. Никто не засмеялся. Когда приземлились в Фениксе и дотопали до зала прилета, гимнастика Кэти улыбнулась им на прощание и помахала рукой. - Симпатичная она, - сказал Томас. - Да, но в самолетах все друг с другом разговаривают, - возразил Вик- тор. - Ты мне всегда говорил, что я слишком много думаю, - сказал Томас. - А теперь, похоже, это ты думаешь слишком много. - От тебя заразился. - Точно. Томас и Виктор на такси отправились к тому месту, где стоял трейлер, в котором умер отец Виктора. - Слушай, - сказал Виктор, когда они подъехали к трейлеру, - я перед тобой до сих пор не извинился за то, что тогда избил тебя. - Да ладно. Мы были мальчишки, и ты напился. - Верно. Но все-таки я хочу извиниться. - Хорошо. Проехало. Виктор заплатил за такси, и они оказались на улице под раскаленным солнцем Феникса. От трейлера шел запах. - Там мало приятного будет внутри, - сказал Виктор. - Ты можешь не входить. - Тебе понадобится помощь. Виктор подошел и открыл переднюю дверцу. Клубом выкатилась тошнотвор- ная вонь. Отец Виктора неделю пролежал в этом трейлере при 100 по Фарен- гейту. И нашли его там как раз по запаху. Для установления личности пот- ребовалась карта из зубоврачебного кабинета. Так сказали у коронера. - Вот черт, - сказал Виктор. - Кажется, я не смогу. - Ну и не лезь. - А вдруг там еще есть что-то ценное. - Я думал, у него деньги в банке. - Да. Но могли остаться письма, фотографии, в таком смысле. - А-а, - сказал Томас и, зажав нос, полез следом за Виктором. Когда Виктору было двенадцать, он один раз наступил на подземное оси- ное гнездо. Нога провалилась в дыру и никак не вытаскивалась, сколько он ни дергал. Осы зажалили бы его до смерти, и так бы он и погиб, если бы мимо не проходил Томас Разжег Костер. - Беги! - крикнул Томас, освободив ногу Виктора. И они помчались во весь дух, быстрее, чем когда-нибудь в жизни, быст- рее, чем Билли Милс и Джим Торп, быстрее, чем способны лететь осы. Виктор и Томас бежали, пока совсем не задохнулись, а кругом настала темная, холодная ночь, и они потерялись и долго-долго искали дорогу до- мой. Бредя обратно, Виктор пересчитывал осиные укусы у себя на теле. - Семь, - сосчитал Виктор. - Мое счастливое число. Из трейлера Виктор не взял почти ничего. Только фотоальбом и стерео. Все остальное пропиталось этой жуткой вонью и вообще было никому не нуж- но. - Вот и все, пожалуй, - сказал Виктор. - Не сказать чтоб много. - Лучше, чем ничего, - сказал Томас. - Ага. И еще пикап. - Пикап в порядке. - Отец имел подход к машинам. - Я помню твоего отца. - Да? - удивился Виктор. - Что же ты о нем помнишь? Томас Разжег Костер закрыл глаза и стал рассказывать: - Я помню, мне один раз приснилось во сне, чтобы я отправился в Спо- кан, встал в центре города у водопада и ждал знака. Было ясно, что надо ехать, но не на чем, у меня не было машины, не было прав. Мне только ис- полнилось тринадцать. Ну, и я пошел пешком. Шел целый день и пришел к водопаду. Стою там долго-долго, может, час, жду. Проезжает твой отец. "Какого черта ты тут делаешь?" - спросил он меня. "Жду, пока мне будет видение". Тогда твой отец сказал: "Дождешься только, что тебя поколотят и оберут на улице". Он посадил меня к себе в машину, отвез в кафе "Дэн- ни", накормил обедом, а потом привез домой в резервацию. Я долго не мог успокоиться, получалось, что сон меня обманул. Но он не обманул. Твой отец - это и было мое видение. "Заботьтесь друг о друге, - вот что ска- зал мне мой сон. - Заботьтесь друг о друге". Виктор долго молчал. Он рылся в памяти, выбирая, что там было об от- це, попадались хорошие воспоминания, попадались и плохие, но хороших в итоге оказалось больше, и он наконец улыбнулся. - Мой отец не рассказывал, что встретил тебя в Спокане, - сказал Вик- тор. - Он обещал, что никому не скажет, чтобы у меня не было неприятнос- тей. Но я зато должен присматривать за тобой, такой был уговор. - Правда? - Правда. Твой отец сказал, что тебе понадобится помощь. И оказался прав. - Так вот, значит, почему ты поехал со мной? - сказал Виктор. - Я поехал из-за твоего отца. Виктор и Томас забрались в пикап, съездили в банк и получили триста долларов, лежавшие на сберегательном счете. Томас Разжег Костер умел летать. Однажды он прыгнул с крыши школьного здания в резервации, часто-часто взмахивая руками, точно полоумный орел. И полетел. Завис в воздухе и продержался секунду над всеми остальными индейскими ребятами, которые были не так глупы или не так бесстрашны, чтобы тоже прыгнуть по его при- меру. - Летит! - заорал Младший Брат, а Сеймур попытался доказать, что здесь какой-то фокус с проволокой или зеркалами. Но все было по правде. Все было настоящее, как земля, на которую Томас, не удержавшись в выши- не, в конце концов рухнул. И сломал руку в двух местах. - Перебил крыло, перебил крыло, перебил крыло! - кричали все индейс- кие ребята и махали руками, разбегаясь, им тоже хотелось полететь. Они не могли простить Томасу его отвагу, его краткий миг птичьего торжества. Все грезят о полетах. А Томас полетел. Одно его видение на секунду стало реальностью - только-только чтобы успеть осуществиться. Отец Виктора, в виде пепла, заполнил собой деревянный ящик, и еще немного, что не вошло, насыпали в картонку. - Он и был крупный мужчина, - сказал Томас. Виктор снес большую часть отца в пикап, а Томас прихватил остальное. Они бережно опустили его позади сидений. На крышку деревянного ящика по- ложили ковбойскую шляпу, на картонку - спортивную кепку. Все как следует. - Ты готов в обратный путь? - спросил Виктор. - Тут езды порядком. - Ага, наверно, два дня уйдет. - Можно будет меняться, - сказал Томас. - Давай, - согласился Виктор. Но они не менялись. Виктор шестнадцать часов кряду просидел за рулем, держа строго на север, к дому, и уже про- ехал половину Невады, когда наконец съехал на обочину и встал. - Эй, Томас, - сказал Виктор, - поведи немного ты. - Ладно. Томас Разжег Костер пролез на водительское место и двинулся по шоссе. До сих пор, проезжая по Неваде, Виктор и Томас все время дивились от- сутствию жизни вокруг, не было ни воды, ни живности. - Куда же все подевалось? - много раз спрашивал Виктор. И вот теперь, когда машину наконец повел Томас, показалось первое жи- вое существо, может быть, единственное на всю Неваду, - длинноухий заяц. - Смотри-ка! - закричал Виктор. - Живой! Томас и Виктор радовались своей находке, а заяц вдруг метнулся на проезжую часть и прямо под колеса пикапа. - Тормози, черт! - заорал Виктор, и Томас остановил машину и подал назад, туда, где лежал заяц. - Ох, господи, он мертвый, - сказал Виктор, разглядывая раздавленного зверька. - Да, правда мертвый. - Единственное живое существо во всем штате, и мы его убили. - Не знаю, - сказал Томас. - По-моему, это самоубийство. Виктор обвел глазами пустынный горизонт, понюхал воздух, ощутил без- жизненность и тоску и кивнул. - Да, - сказал он. - Должно быть, самоубийство. - Не могу поверить, - сказал Томас. - Ты проехал тысячу миль, и даже ни одно насекомое не разбилось о лобовое стекло. Я сажусь за руль и че- рез десять секунд убиваю единственное живое существо во всей Неваде. - Ага, - сказал Виктор. - Лучше, наверно, чтобы я вел машину. - Наверно. Томас Разжег Костер шел один по коридору школы в резервации. С ним никого не было, потому что кому охота оказаться рядом, когда он вдруг примется рассказывать свои бессчетные рассказы один за другим. Томас закрыл глаза, и на него накатило: - Каждому дается одна мерка и одна цель, чтобы мерить и направлять свою жизнь. У меня это рассказы, которые могут или не могут изменить мир - неважно, лишь бы я не переставал рассказывать. Мой отец погиб на Оки- наве во второй мировой войне, погиб за страну, которая столько лет ста- ралась его изничтожить . Моя мать умерла родами, давая мне жизнь, умер- ла, когда я еще был внутри нее, она вытолкнула меня в мир с последним вздохом. У меня нет братьев и сестер. А есть только мои рассказы, они пришли ко мне, когда я еще не знал слов, которыми их рассказывать. Я знал тысячу рассказов, еще не сделав в жизни тысячи шагов. Они - все, что у меня есть. Все, что я умею. Томас Разжег Костер рассказывал их всем, кто готов был остановиться и послушать. Рассказывал даже тогда, когда все уже давно перестали слу- шать. Виктор и Томас приехали в резервацию на восходе солнца. На земле на- чинался новый день, но в резервации было все то же. - Доброе утро, - сказал Томас. - Доброе утро. Племя просыпалось, готовилось возобновить работу, завтракало, читало газеты - как все люди. Виллина Лебрет вышла в палисадник в банном халате. Она помахала, когда Томас и Виктор проезжали мимо. - Полоумные индейцы все-таки съездили и вернулись, - сказала она себе и снова занялась своими розами. Виктор остановил пикап возле стандартного дома, в котором жил Томас Разжег Костер. Они оба зевнули, потянулись, стряхнули пыль. - Устал я, - сказал Виктор. - От всего, - добавил Томас. Оба подыскивали слова для завершения поездки. Виктору надо было поблагодарить Томаса за помощь и деньги и догово- риться об их возврате. - Не беспокойся насчет денег, - сказал Томас. - Все равно они ничего не меняют. - Да, как бы не так. - Не меняют. Виктор знал, что Томас все равно так и останется полоумным вралем, который разговаривает с собаками и автомобилями и слушает ветер и сосны. Виктор знал, что все равно не будет дружить с Томасом, даже после всего, что было. Жестоко, но это реальность, как реален пепел его отца в коробках позади сидений. - Я знаю, - сказал Томас, - ты все равно будешь со мной обходиться не лучше, чем прежде. Я знаю, что иначе твои дружки подняли бы тебя на смех. Виктор устыдился. Что сталось с племенными узами, с чувством общнос- ти? Единственная общность у него с другими - это бутылка и порушенные сны. Он в долгу перед Томасом, надо его чем-то отблагодарить. - Слушай, - сказал Виктор и передал Томасу картонку, в которой была половина его отца. - Возьми от меня вот это. Томас принял пепел и улыбнулся. Он закрыл глаза и рассказал вот что: - Я отправлюсь в последний раз на водопад в Спокан и высыплю пепел твоего отца в воду. И твой отец взмоет вверх, как лосось, перепрыгнет через мост, перепрыгнет через меня и найдет дорогу домой. Это будет прекрасно. Его зубы будут блестеть, как серебро, как радуга. Он восста- нет, Виктор, он воздвигнется. Виктор улыбнулся. - Я думал так же поступить со своей половиной, - сказал Виктор. - но мне не пришло в голову, что мой отец будет похож на лосося. Мне это представлялось вроде расчистки чердака, когда расстаешься с тем, от чего больше нет прока. - Так не бывает, - сказал Томас. - Прок остается. Томас Разжег Костер вылез из пикапа и пошел к своему дому. Виктор включил мотор и развернулся, чтобы ехать к себе. - Постой! - вдруг крикнул Томас с крыльца. - Я хочу у тебя кое-что попросить. Виктор остановил пикап, высунулся и крикнул: - Чего тебе? - Почему бы тебе как-нибудь один раз, когда я буду рассказывать, не остановиться да послушать? - Только один раз? - Только один раз. Виктор вскинул руки в знак того, что уговор заключен. Все по-честно- му. Ведь Томасу ничего другого и не нужно от жизни. И Виктор спокойно поехал домой в отцовском пикапе, а Томас зашел в свой дом, закрыл за со- бой дверь, и потом ему в тишине явился новый рассказ.