Рэймонд ЧАНДЛЕР

                                    1

     Хуго Кэндлис стоял в центре площадки  для  игры  в  сквош,  подавшись
вперед грузным телом, и осторожно  держал  маленький  черный  мячик  между
большим и указательным пальцами вытянутой  левой  руки.  Стукнув  мячом  у
линии подачи, он хлестко щелкнул по нему ракеткой с длинной ручкой.  Мячик
сильно ударился о переднюю стену чуть ниже середины,  полетел  в  обратную
сторону, описывая высокую плавную кривую под белым потолком  с  затянутыми
проволочной сеткой лампами и лениво скользнул по задней стене.
     Джордж Дайл небрежно взмахнул ракеткой, пытаясь отбить мяч, но только
чиркнул по цементной стене, и мяч безжизненно упал на пол.
     - Такие-то дела, шеф, - сказал он. - Двенадцать - четырнадцать.  Куда
мне тягаться с вами.
     Джордж Дайл  был  высоким  сумрачным  красавцем  голливудского  типа:
смуглый, худой, с жестким и отчужденным взглядом. Вообще все  в  нем  было
как-то жестко и сухо, за исключением полных мягких губ и огромных  влажных
глаз.
     - Да. Ты никогда ни в чем не мог тягаться со  мной,  -  Хуго  Кэндлис
фыркнул и, откинувшись назад, захохотал, широко разевая рот. На его  груди
и жирном животе блестели капли пота. Вся его  одежда  сейчас  состояла  из
синих шорт, белых шерстяных  носков  и  теннисных  тапочек  на  каучуковой
подошве. У него были седые волосы, круглое широкое лицо с маленьким  носом
и острыми блестящими глазками.
     - Хочешь еще партийку?
     - Нет, если это не приказ.
     Хуго Кэндлис нахмурился и коротко бросил: "О'кей". Сунув ракетку  под
мышку, он достал клеенчатый мешочек из кармана шорт,  вытащил  сигарету  и
спички, прикурил широким плавным  жестом  и  небрежно  швырнул  спичку  на
середину площадки, где кто-то другой должен будет убрать ее.
     Он толкнул плечом дверь и, выпятив грудь, продефилировал по  коридору
к раздевалке. Дайл молча следовал за  ним,  ступая  мягко  и  бесшумно,  с
трепетной грацией дикого кота. Они прошли в душевую.
     Под душем Кэндлис громко распевая, густо мылился, окатывался  ледяной
водой после обжигающе горячей, явно  наслаждаясь  этой  процедурой.  После
душа он тщательно вытерся, обмотал  бедра  сухим  полотенцем,  неторопливо
вышел из душевой и крикнул служителю, чтобы тот принес  имбирного  эля  со
льдом.
     В дверях тут же появился негр в туго накрахмаленной  белой  куртке  с
подносом в руках. Кэндлис размашисто подписал чек, открыл  двойные  дверцы
своего шкафачика и выставил бутылку "Джонни  Уоркера"  на  стоявший  рядом
круглый зеленый стол.
     Служитель старательно смешал напитки в  двух  стаканах:  "Пожалуйста,
сэр маста Кэндлис" - и ушел, зажав четверть доллара в кулаке. Джордж Дайл,
уже одетый в прекрасный спортивный костюм серого цвета, взял со стола один
из стаканов.
     - Ну что, на сегодня все, шеф?  -  жестким  взглядом  Дайл  посмотрел
сквозь стакан на свет лампы.
     - Пожалуй, да. - Кэндлис широко  ухмыльнулся.  -  Я,  пожалуй,  поеду
домой, порадую свою крошку. - Он  искоса  метнул  молниеносный  взгляд  на
Дайла.
     - Не возражаете, если я не поеду с вами? - небрежно спросил Дайл.
     - Мне-то что. А вот Найоми расстроится, - недовольно сказал Кэндлис.
     Дайл пожал плечами:
     - Вам нравится помыкать людьми, а, шеф?
     Кэндлис ничего не ответил и не взглянул на него. Дайл молча стоял  со
стаканом в руке  и  наблюдал,  как  толстяк  надевает  сатиновое  белье  с
монограммами, фиолетовые гольфы с серыми  стрелками,  шелковую  рубашку  с
монограммой же - и, наконец, костюм в мелкую  черную  и  белую  клетку,  в
котором он казался огромным, как амбар.
     Завязывая фиолетовый галстук, Кэндлис крикнул негра, чтобы тот смешал
еще пару коктейлей.
     Дайл выпить отказался, кивнул на прощанье и вышел,  мягко  ступая  по
циновкам между высокими зелеными шкафчиками.
     Кончив одеваться, Кэндлис выпил второй коктейль, запер бутылку в свой
шкафчик и  сунул  в  зубы  толстую  коричневую  сигару.  Негр  поднес  ему
зажженную спичку, и Кэндлис важно прошествовал к выходу, громко отвечая на
приветствия знакомых.

     За дверями "Делмар-клуба" шел дождь.  Швейцар  в  ливрее  подал  Хуго
Кэндлису белый макинтош и вышел на улицу подозвать его  машину  ко  входу.
Когда машина подъехала, швейцар раскрыл  зонтик  над  головой  Кэндлиса  и
проводил его по деревянному настилу к обочине  тротуара.  Там  в  ожидании
хозяина стоял роскошный синий лимузин со светло-желтой полосой. Его  номер
был 5А6.
     Шофер в черном плаще с высоко поднятым воротником не оглянулся, когда
швейцар распахнул дверцу лимузина  и  Хуго  Кэндлис  грузно  опустился  на
заднее сиденье.
     - Пока, Сэм. Скажи ему ехать домой.
     Швейцар дотронулся до козырька фуражки, захлопнул  дверцу  и  передал
приказание шоферу, который кивнул, все так же не оборачиваясь.

     Дождь падал косо, и в порывах сквозного ветра на  перекрестках  шумно
хлестал по  стеклам  лимузина.  На  углах  улиц  толпились  люди,  которые
пытались перейти Сансет, по возможности  не  забрызгавшись.  Хуго  Кэндлис
соболезнующе ухмыльнулся, глядя на них.
     Машина оставила позади Сансет, потом - Шерман-бульвар и  повернула  к
Беверли-хиллз. Лимузин начал набирать скорость, он несся по почти  пустому
шоссе.
     В машине стояла жара. Все окна были  закрыты,  а  стекло,  отделявшее
салон от водителя, было поднято всю дорогу. Удушающий дым от  сигары  Хуго
висел в воздухе тяжелыми клубами.
     Кэндлис поморщился и потянулся к дверце, чтобы опустить стекло. Ручка
опускания не работала. Он покрутил ручку с  другой  стороны  -  с  тем  же
результатом. Кэндлис начал тихо  звереть:  он  пошарил  в  поисках  трубки
переговорного устройства, чтобы наорать на  шофера.  Трубки  на  месте  не
было.
     Машина резко повернула и начала подниматься по длинной прямой дороге,
с одной стороны которой росли эвкалипты. Вокруг не было  видно  ни  одного
дома.
     Холодные мурашки побежали  вдоль  позвоночника  Кэндлиса.  Он  грузно
подался вперед и заколотил кулаком по стеклу, отделявшему его от водителя.
Тот не обернулся.  Машина  стремительно  поднималась  в  гору  по  темному
прямому шоссе.
     Хуго Кэндлис в бешенстве опять потянулся к дверце. Ручек не было ни с
одной, ни с другой стороны. На круглом широком лице Хуго появилась  кривая
недоверчивая улыбка.
     Водитель наклонился вправо и пошарил  рукой  в  перчатке  под  правым
сиденьем.  Внезапно  раздался  резкий  шипящий  звук,   и   Хуго   Кэндлис
почувствовал тонкий  аромат  миндаля,  сначала  -  едва  заметный  и  даже
приятный. Шипящий звук продолжался. Запах миндаля сделался горьким,  затем
резким, и наконец невыносимым. Хуго Кэндлис  уронил  сигару  и  с  размаху
ударил кулаком по стеклу ближнего окна. Стекло не разбилось.
     Машина шла теперь высоко  в  холмах,  оставляя  далеко  внизу  редкие
уличные огни жилых районов.
     Кэндлис уперся в спинку сиденья и подтянул к животу ноги,  чтобы  изо
всех сил ударить ими в стекло, отделяющее  салон  от  кабины  шофера.  Это
движение осталось незавершенным. Глаза Кэндлиса больше ничего  не  видели.
Жуткая гримаса исказила лицо, и голова его откинулась назад,  на  подушки,
потом судорожно втянулась в жирные плечи.  Мягкая  фетровая  шляпа  белого
цвета казалась бесформенной на огромном квадратном черепе.
     Водитель быстро оглянулся: мелькнуло узкое лицо с  ястребиным  носом,
потом он снова наклонился вправо - шипящий звук прекратился.
     Машина остановилась у  обочины  дороги,  фары  погасли.  Дождь  глухо
стучал по крыше лимузина.
     Водитель вышел под дождь,  обошел  машину,  открыл  заднюю  дверцу  и
быстро отступил назад, зажимая нос.
     Некоторое время он стоял в стороне от лимузина, поглядывая то в одну,
то в другую сторону уходящего в даль шоссе.
     Хуго Кэндлис на заднем сиденье не шевелился.

                                    2

     Фрэнсин Лей в низком красном кресле  у  столика,  на  котором  стояла
алебастровая ваза. Из вазы ноднимался дым от  только  что  брошенной  туда
сигареты, струйки его свивались  узорами  в  неподвижном  теплом  воздухе.
Фрэнсин сидела, закинув руки за голову, и взгляд ее  дымчато-голубых  глаз
был томным и  манящим,  темно-рыжие  волосы  падали  на  плечи  свободными
волнами, в которых дрожали синеватые тени.
     Джордж Дайл склонился над ней и поцеловал в губы. Губы его горели, по
телу  прошла  медленная  дрожь.  Девушка  не  шелохнулась.   Кода   Джордж
выпрямился, она лениво улыбнулась ему.
     - Послушай, Фрэнси, - низким густым голосом сказал Дайл, - когда  ты,
наконец, бросишь своего картежника?
     Фрэнсин Лей пожала плечами, не вынимая рук из-за головы.
     - Он честный игрок, Джорджи, - лениво протянула она. - А  это  что-то
да значит в наше время. И кроме того, у тебя нет денег.
     - Деньги я могу достать.
     - Как? - У нее был низкий хрипловатый голос,  который  трогал  Дайла,
как звуки виолончели.
     - У Кэндлиса. У меня есть о чем побеседовать с этим субчиком.
     - Например? - лениво поинтересовалась Фрэнсин.
     Дайл мягко оскалился и с наигранной невинностью широко раскрыл глаза.
Фрэнсин Лей подумалось, что белки его глаз вовсе не белые -  но  какого-то
странного, неопределенного оттенка.
     Дайл взмахнул незаженной сигаретой:
     - О многом... Например о том,  как  он  обвел  вокруг  пальца  одного
серьезного малого из Рено в прошлом году. Его сводный брат сидел здесь  за
решеткой по обвинению в убийстве, и Кэндлис затребовал и получил  двадцать
пять тысяч за то, чтобы оправдать его. Но  потом  он  пошел  на  сделку  с
прокурором округа и все-таки упрятал паренька за решетку.
     - И что же предпринял серьезный малый в связи со всем этим?  -  мягко
спросила Фрэнсин Лей.
     - Ничего. Пока что. Вероятно, до сих пор он думал, что дело на мази.
     - Но когда он узнает, что его провели, Кэндлису  не  поздоровится.  -
Фрэнсин задумчиво покачала головой. - И кто же этот человек, Джорджи?
     Дайл снова склонился над ней и понизил голос:
     - Я идиот, что говорю тебе все это. Его зовут Заппарти. Я  с  ним  не
знаком.
     - И не стремись познакомиться, если у тебя есть хоть  капля  здравого
смысла. Нет, спасибо, Джорджи. Я не полезу в эти дела следом за тобой.
     Дайл беззаботно улыбнулся, ровные зубы сверкнули на  смуглом  гладком
лице.
     - Предоставь все мне, Фрэнси. Просто забудь все, о чем я говорил,  за
исключением того, что я без ума от тебя.
     - Налей еще, - сказала девушка.
     Они находились в гостиной в шикарном номере отеля. Убранство  комнаты
было красно-белым и напоминало официальные  интерьеры  посольств:  красные
узоры  на  белых  стенах,  тяжелые  белые  портьеры  по   обеим   сторонам
венецианских белых жалюзи, полукруглый красный  ковер  с  белой  каймой  у
камина.
     Дайл подошел к буфету, налил шотландского виски в два стакана, бросил
в каждый по кубику льда, добавил  минеральной  воды  и,  держа  стаканы  в
руках, вернулся к столику, над которым до сих пор  вились  тонкие  струйки
дыма из алебастровой вазы.
     - Брось своего картежника. - Дайл подал Фрэнсис Лей стакан. - Это он,
а не я, втянет тебя в какие-нибудь грязные дела.
     Она глотнула из стакана и кивнула. Дайл взял стакан из ее рук,  отпил
из него, поднеся к губам той стороной, какой касались ее  губы,  склонился
над ней и снова поцеловал.
     В дверном  проеме,  ведущем  в  небольшую  прихожую,  висели  красные
занавески. Они раздвинулись на несколько дюймов, и в  просвете  показалось
мужское лицо, холодные серые  глаза  некоторое  время  созерцали  сцену  в
гостиной. Потом занавески беззвучно сомкнулись.
     Спустя  мгновение  громко  хлопнула  входная  дверь,  и  в   прихожей
раздались шаги. Раздвинув занавески, в комнату вошел Джонни Де Рус. Дайл к
этому времени спокойно зажигал сигарету.
     Джонни Де Рус, одетый  в  темный  великолепного  покроя  костюм,  был
высок, худощав и бесстрастен. У него были насмешливые морщинки  в  уголках
прохладных серых глаз, нежно очерченные - но не безвольные - тонкие губы и
тяжелый чуть раздваивающийся книзу подбородок.
     Дайл  пристально   посмотрел   на   вошедшего   и   сделал   какой-то
неопределенный жест рукой. Де Рус молча подошел к буфету, налил себе виски
и выпил, не разбавляя.
     Некоторое  время  он  стоял  спиной  к  комнате,  рассеянно  барабаня
пальцами по краю буфета. Потом повернулся, чуть заметно улыбнувшись.
     - Такие-то дела, ребятки,  -  сказал  он  мягким  голосом,  несколько
растягивая слова, и вышел из гостиной через внутреннюю дверь.
     За этой  дверью  находилась  большая,  помпезно  убранная  спальня  с
двойными кроватями. Де Рус подошел к  стенному  шкафу,  достал  коричневый
саквояж из телячьей кожи и раскрыл его  на  ближайшей  кровати.  Он  начал
вынимать вещи из ящиков высокого комода и аккуратно укладывать их при этом
спокойно насвистывая сквозь зубы.
     Упаковав  саквояж,  он  несколько  секунд  неподвижно  стоял  посреди
комнаты, глядя невидящими глазами в стену перед  собой,  затем  подошел  к
стенному шкафу и достал оттуда маленький пистолет в мягкой кожаной  кобуре
с двумя короткими ремнями, поддернул левую штанину и пристегнул  кобуру  к
ноге, поднял саквояж и вышел в гостиную.
     Глаза Фрэнсин Лей сузились, при виде саквояжа.
     - Собрался куда-нибудь? - поинтересовалась она лениво.
     - Угу. А где же Дайл?
     - Ему надо было идти.
     - Какая досада, - небрежно сказал Де Рус.
     Он опустил саквояж на  пол,  выпрямился  и  некоторое  время  холодно
изучал лицо девушки и все ее тонкое тело - от  щиколоток  до  шапки  рыжих
волос.
     - Какая  досада,  -  повторил  он.  -  Мне  нравится,  когда  он  тут
болтается, а то тебе со мной скучно.
     - Может и скучно, Джонни.
     Он нагнулся было за саквояжем, но выпрямился, еще не дотронувшись  до
него, и небрежно сказал:
     - Помнишь Мопса Паризи? Я его сегодня видел в городе.
     Ее  глаза  расширились,  потом  почти  закрылись,  и  зубы   легонько
лязгнули. Линия челюсти на мгновение стала очень отчетливой и жесткой.
     Де Рус продолжал холодно изучать ее лицо.
     - Собираешься что-нибудь предпринять по этому поводу?
     - Собираюсь предпринять небольшое путешествие, - ответил Де Рус. -  Я
уже не такой забияка, каким был когда-то.
     - Значит, побег, - спокойно уточнила она. - И куда же мы?
     - Не побег - путешествие, - бесстрастно поправил Де Рус. - И не мы, а
я. Я еду один.
     Фрэнсин Лей и бровью не повела,  а  сидела  все  так  же  неподвижно,
пристально глядя ему в лицо.
     Де Рус  вытащил  длинный,  раскрывающийся,  как  книга,  бумажник  из
внутреннего кармана  пиджака,  бросил  девушке  на  колени  толстую  пачку
банкнот и убрал бумажник. Фрэнсин Лей не шелохнулась.
     - Этого тебе должно хватить  с  лишком  до  того  времени,  когда  ты
найдешь себе нового приятеля, - лишенным всякого  выражения  тоном  сказал
он. - Если понадобится, вышлю еще.
     Она медленно поднялась с кресла, и пачка банкнот соскользнула по юбке
на пол. Ее руки были вытянуты вдоль тела, и кулаки сжаты  с  такой  силой,
что сухожилия резко проступили на тыльной стороне ладоней. Глаза ее  стали
мутны и темны, как кусочки сланца.
     - Это означает, что мы расстаемся, Джонни?
     Он поднял саквояж, и тогда Фрэнсин  стремительно  шагнула  к  нему  и
положила руку на лацкан  его  пиджака.  Он  стоял  совершенно  спокойно  и
улыбался глазами - но не губами. Запах духов Шалимар щекотал его ноздри.
     - Знаешь, кто ты, Джонни? - ее хриплый голос упал почти до шепота.
     Он молча ждал.
     - Ты шляпа, Джонни. Шляпа.
     Он слегка кивнул.
     - Точно.  Я  вывел  фараонов  на  Мопса  Паризи  когда-то.  Не  люблю
похитителей людей, детка. И таких, как он, я всегда буду выдавать полиции.
Даже, если это выйдет мне боком. Старые счеты. Ясно?
     - Ты вывел фараонов на Мопса Паризи, и он то ли знает об этом, то  ли
нет, но ты решил смыться на всякий случай... Это смешно, Джонни. Я долго и
громко смеюсь над тобой. Ты не поэтому уходишь от меня.
     - Может, я просто устал от тебя, детка.
     Она откинула голову назад и расхохоталась, резкие, почти дикие  нотки
послышались в ее смехе. Де Рус не шелохнулся.
     - Ты не мужчина, Джонни. Ты такой мягкий  и  безвольный.  Джорж  Дайл
гораздо сильнее тебя. Господи, какая же ты тряпка, Джонни!
     Она откинулась назад, и в глазах  ее  мелькнуло  выражение  горечи  -
мелькнуло и тут же исчезло.
     - Ты такой красивый парень, Джонни. Господи, такой  красивый.  И  как
жаль, что ты такой слабый.
     Де Рус стоял все так же неподвижно.
     -  Не  слабый,  детка...  -  нежно  сказал  он.  -   Просто   чуточку
сентиментальный. Я люблю скачки и карты, и увлекательную возню с  красными
маленькими кубиками с белыми точками. Я  люблю  азартные  игры  -  включая
женщин. Но когда я проигрываю, я не кисну и не мухлюю. Я просто перехожу к
следующему столу. Всего хорошего.
     Он нагнулся, поднял саквояж, обошел стоявшую перед ним девушку и,  не
обернувшись, скрылся за красными занавесками.

                                    3

     Де Рус стоял под  рифленым  стеклянным  навесом  у  выхода  из  отеля
"Чаттертон" и рассеянно смотрел на сверкающие огни Уилшира.
     Дождь лил косыми тонкими струйками. Легкую капельку занесло под навес
порывом ветра, она упала на красный кончик сигареты  и  зашипела.  Де  Рус
поднял саквояж и пошел вдоль улицы к  своему  автомобилю:  сияющий  черный
"Паккард" со скромной хромированной отделкой был припаркован у  следующего
угла.
     Де Рус открыл дверцу, и в глубине  автомобиля  матово  блеснуло  дуло
поднятого пистолета, направленного ему прямо в грудь.
     - А ну-ка, - раздался резкий голос, - подними ручки, золотко!
     В машине было темно, в мутных бликах ораженного света фонарей  неясно
виднелось узкое лицо с ястребиным носом. Дуло пистолета сильно уперлось  в
грудь Де Руса, позади послышались быстрые шаги, и еще один пистолет уперся
ему в спину.
     - Ну что, теперь дошло? - поинтересовался другой голос.
     Де Рус уронил саквояж, медленно поднял руки и  положил  их  на  крышу
автомобиля.
     - О'кей, - слабо сказал он. - Это что, грабеж?
     Человек в машине хрипло расхохотался. Невидимая  рука  ощупала  сзади
брючные карманы Де Руса.
     - Шаг назад... спокойно!
     Де Рус попятился, очень высоко подняв руки.
     - Ну ты, не так высоко, - угрожающе сказал человек сзади. - На уровне
плеч.
     Сидевший в машине вылез и выпрямился. Он снова ткнул пистолет в грудь
Де Руса, вытянул длинную руку и  расстегнул  его  плащ.  Рука  обследовала
карманы, похлопала под мышками, и Де Рус перестал ощущать приятную тяжесть
38-го в эластичной кобуре под левой рукой.
     - Один есть, Чак. Что там у тебя?
     - На заднице ничего.
     Узколицый отступил в сторону и поднял саквояж Де Руса.
     - Вперед, золотко. Прокатишься с нами.
     Они двинулись  вдоль  улицы.  Впереди  показались  неясные  очертания
огромного лимузина - синего  со  светлой  полосой  "линкольна".  Узколицый
открыл заднюю дверцу.
     - Залезай.
     Де Рус спокойно шагнул  внутрь,  обернулся,  сгорбившись  под  крышей
машины, и швырнул окурок в мокрую  темноту.  В  салоне  он  ощутил  слабый
аромат - аромат, какой могли издавать перезревшие персики или миндаль.
     - Садись с ним, Чак.
     - Слушай, давай-ка я сяду с тобой впереди. Я могу вести машину.
     - Нет. С ним, Чак, - жестко отрезал узколицый.
     Чак что-то проворчал и опустился на заднем сиденье рядом с Де  Русом.
Его напарник с силой захлопнул дверцу. Сквозь залитое дождем  стекло  была
видна его хощная ухмылка, мелькнувшая на худом лице. Он обошел машину, сел
за руль и выехал на середину улицы.
     Ду Рус поморщился, принюхиваясь к странному запаху.
     Они завернули за угол  и  поехали  на  запад  по  Восьмой  к  площади
Нормандии, через Уилшир и дальше вверх по  крутому  холму,  потом  вниз  к
Мелроз. Огромный "линкольн" бесшумно скользил сквозь тонкую  сетку  дождя.
Чак хмуро сидел в углу, держа пистолет на  колене.  Свет  уличных  фонарей
переодически высвечивал красное лицо - лицо человека, которому  было  явно
не по себе.
     За стеклом впереди маячил неподвижный затылок водителя. Они  миновали
Сансет и Голливуд, повернули  на  запад  к  Франклин,  потом  на  север  к
Лос-Фелиц и стали спускаться к реке.
     Поднимавшиеся навстречу машины  время  от  времени  озаряли  слепящим
белым светом темный салон "линкольна". Де Рус  напряженно  выжидал.  Когда
очередная пара слепящих огней ударила в глаза, он стремительно  наклонился
вперед и резко поддернул левую брючину. Еще прежде  чем  салон  автомобиля
снова погрузился во тьму, он успел вернуться в прежнее положение.
     Чак движения не заметил и не шелохнулся.
     Внизу и подножья холма на перекрестке навстречу им  на  зеленый  свет
тронулась целая вереница машин. Де Рус немного выждал и,  точно  рассчитав
мгновение, когда  ослепительный  свет  фар  ударит  в  глаза,  молниеносно
нагнулся вперед; его левая рука  скользнула  вниз  и  выхватила  маленький
пистолет из пристегнутой к ноге кобуры.
     Он резко откинулся назад, прижимая  пистолет  к  левому  бедру,  так,
чтобы Чак со своего места не мог увидеть его.
     "Линкольн" пулей влетел в ворота Гриффит-парка.
     - Куда мы едем, приятель? - небрежно поинтересовался Де Рус.
     - Заткнись, - рявкнул Чак. - Сам увидишь.
     - Так это не ограбление?
     - Заткнись, - снова рявкнул Чак.
     - Ребята Мопса Паризи? - неуверенным голосом спросил Де Рус.
     Краснолицый бандит резко шевельнулся и угрожающе приподнял пистолет с
колена:
     - Я сказал - заткнись.
     - Извини, приятель, - ответил Де Рус.
     Он осторожно развернул пистолет, попрежнему держа его в левовй руке у
бедра, прицелился и опустил курок. Чак  взвизгнул,  сильно  дернулся  всем
телом, выронил пистолет на пол машины и схватился за правое плечо.
     Де Рус перебросил маленький маузер в правую руку и ткнул  им  Чака  в
бок.
     - Спокойно, дружище, спокойно. Не суетись. Ну-ка, подпихни свою пушку
поближе ко мне - быстро!
     Чак  толкнул  ногой  большой  автоматический  пистолет,  и   Де   Рус
стремительно нагнулся за ним. Узколицый шофер метнул  молниеносный  взгляд
назад, машина вильнула, но тут же выровняла ход.
     Де Рус поднял тяжелый пистолет. Маленьким маузером  здорового  мужика
не оглушить. Он ударил  Чака  ручкой  пистолета  в  висок.  Чак  застонал,
бессильно повалился вперед, судорожно хватая воздух руками.
     - Газ! - промычал он. - Газ! Он сейчас включит газ...
     Де Рус  ударил  его  еще  раз  -  посильнее.  Чак  обрушился  на  пол
бесформенной грудой.
     "Линкольн" свернул с набережной,  перелетел  через  короткий  мостик,
пронесся по какой-то узкой грязной дорожке через поле для игры в гольф,  и
дальше путь его лежал в кромешной темноте между деревьями. Автомобиль  шел
на большой скорости, и его сильно швыряло из стороны  в  сторону,  похоже,
водитель делал это намеренно.
     Упершись в пол ногами, Де Рус принял устойчивое положение  и  пошарил
по двери в поисках ручки. Никаких ручек на двери не было. Он напрягся и  с
размаху ударил пистолетом по стеклу.  Толстое  стекло  было  прочным,  как
каменная стена.
     Узколицый шофер быстро  наклонился  вправо,  и  в  салоне  автомобиля
послышался шипящий звук. Запах миндаля тут же резко усилился.
     Де Рус выхватил из кармана  носовой  платок  и  прижал  его  к  лицу.
Водитель сгорбился над рулем, стараясь держать голову как можно ниже.
     Де Рус приставил дуло большого пистолета к стеклу, целясь водителю  в
затылок, тот дернулся в сторону. Четыре раза подряд Де  Рус  нажал  курок,
закрывая глаза и отворачивая лицо, как нервная женщина.
     Звона разбитого стекла не последовало. Когда Де Рус открыл глаза,  он
увидел  в  стекле  маленькое  круглое  отверстие  с  зазубренными  краями,
ветровое стекло лишь треснуло, но не разбилось.
     Он с размаху ударил ручкой пистолета по краям отверстия и ему удалось
отколоть кусочек стекла. Запах газа уже проникал сквозь платок. У  Де  Рус
было ощущение, что  голова  его  раздувается,  как  воздушный  шар.  Перед
глазами плыло и двоилось.
     Водитель рывком распахнул дверцу слева от себя, резко крутанул руль в
противоположную сторону и выкатился из машины.
     Лимузин пронесся по низкой насыпи,  потом  его  чуть  занесло,  и  он
ударился боком о ствол дерева. При этом кузов его погнулся достаточно  для
того, чтоб одна из задних дверей растворилась.
     Де Рус ласточкой нырнул из машины в темноту и ударился всем  телом  о
мягкую землю, от  чего  в  голове  его  чуть  прояснилось.  Свежий  воздух
ворвался в  легкие.  Он  откатился  в  сторону,  распластался  на  животе,
пригибая голову к земле, и поднял пистолет.
     Узколиций стоял на коленях в дюжине ярдов от него. Де Рус увидел, как
он вытаскивает из кармана пистолет и поднимает его.
     Пушка Чака дергалась и грохотала в руке Де  Руса,  пока  не  опустела
обойма.
     Узколиций медленно повалился вперед, и его  тело  слилось  с  черными
тенями и влажной землей. С набережной слышался  отдаленный  шум  машин.  В
остальном вокруг царила тишина и темнота.
     Де Рус глубоко вздохнул и поднялся на  ноги.  Он  бросил  разряженный
пистолет на  землю,  вытащил  из  кармана  плаща  маленький  электрический
фонарик, высоко поднял воротник, зажимая плотной тканью нос и рот. Подошел
к машине, выключил фары и  осветил  лучом  фонарика  кабину  водителя.  Он
быстро нагнулся  и  повернул  кран  на  медном,  похожем  на  огнетушитель
баллоне. Шипящий звук прекратился.
     Де Рус подошел к водителю. Тот был мертв. В его карманах Де Рус нашел
немного мелочи - бумажной и серебряной,  сигареты,  обертку  от  спичек  с
надписью "Египетский клуб", пару запасных обойм и свой 38-ой. Пистолет  Де
Рус сунул в карман и выпрямился над распростертым телом.
     Он посмотрел на противоположный берег темной  реки,  где  сияли  огни
Глендейла. В стороне от скопления  огней  в  черном  небе  мигала  зеленая
неоновая надпись "Египетский клуб".
     Де Рус хладнокровно улыбнулся своим мыслям и вернулся к  "линкольну".
Он выволок тело Чака из машины, бросил его  на  влажную  землю  и  осветил
фонариком. Красное лицо Чака было теперь синим,  открытые  глаза  пусты  и
безжизненны. Де Рус наклонился пониже и обшарил карманы Чака.
     Среди не представляющих никакого интереса предметов он нашел бумажник
с  водительскими  правами  на  имя  Чарльза  Леграна,  отель  "Метрополь",
Лос-Анжделес, а также обертки  от  спичек  "Египетский  клуб"  и  ключ  на
брелоке с надписью "809, отель Метрополь".
     Сунув ключ в карман, Де Рус захлопнул погнутую дверцу  "линкольна"  и
сел за руль. Мотор заработал. Де Рус задним ходом стал отводить машину  от
дерева, и  ее  разбитое  крыло  задребезжало.  Потом  "линкольн"  медленно
развернулся на рыхлой влажной земле и выехал на дорогу.
     На набережной Де Рус включил фары и направился в  сторону  Голливуда.
Он остановил машину под деревом напротив кирпичного многоквартирного  дома
на  Кенмор-стрит,  в  половине  квартала  к  северу  от  Голливуд-бульвар,
выключил зажигание и взял свой саквояж.
     Свет из подъезда падал на номерную табличку автомобиля. "Интересно, -
подумал Де Рус, идя по улице, -  зачем  бандитам  пользоваться  машиной  с
номером 5А6 - номером почти привилегированным?"
     Он вызвал  такси  из  ближайшей  аптеки  и  поехал  обратно  в  отель
"Чаттертон".

                                    4

     Комнаты были пусты. В теплом воздухе еще держался тонкий запах  духов
и сигаретного дыма - как если бы кто-то был здесь совсем недавно.  Де  Рус
стремительно  прошел  в  спальню,  проверил  наличие  одежды  в  шкафах  и
косметики на туалетном столике.
     Потом вернулся в гостиную  и  смешал  себе  крепкую  порцию  виски  с
содовой.
     Он запер наружную дверь и  унес  стакан  в  спальню,  скинул  с  себя
грязную одежду и облачился в темный -  но  щегольского  покроя  -  костюм.
Завязывая  черный  галстук  под  воротничком  белой  льняной  рубашки,  он
отхлебнул из стакана.
     Потом Де Рус прочистил ствол маузера, добавил один патрон в обойму  и
засунул пистолет обратно в кобуру на ноге. Вымыл руки и пошел со  стаканом
к телефону.
     Первым делом он позвонил в "Кроникл" и попросил  некоего  Вернера  из
отдела городских новостей.
     Из трубки потек протяжный голос: "Вернер слушает. Выкладывайте".
     - Привет, Клод. Это Джонни Де Рус. Посмотри-ка по своему списку, кому
принадлежит калифорнийский номер 5А6.
     - Какому-нибудь поганому политику, - лениво предположил  голос,  и  в
трубке стало тихо.
     Де Рус сидел неподвижно, рассматривая узкую длинную тумбу в углу,  на
которой стояла красно-белая ваза с белыми искусственными  розами.  Де  Рус
гадливо поморщился.
     В трубке раздался голос Вернера:
     -  "Линкольн"  выпуска  30-го  года,  зарегистрирован  на  имя   Хуго
Кэндлиса, дом в Каза де Оро, 2942, Клируотер-стрит, Западный Голливуд.
     - Кажется, это адвокат по уголовным делам? - спросил Де Рус ничего не
выражающим голосом.
     - Ага. Большая шишка. "Мистер-Купи-Свидетеля" - Вернер понизил голос.
- Только между нами, Джонни, и не для  обнародования:  это  большой  мешок
дерьма и личность при этом весьма  заурядная  -  просто  живет  достаточно
долго, чтобы знать, кто продается и почем. Что, влип в историю?
     - Да нет же, - мягко сказал Де Рус. - Просто он задел мою машину и не
остановился.
     Он повесил трубку, осушил стакан до дна и встал,  чтобы  налить  еще.
Потом подошел с телефоном к белому столу, поискал в справочнике номер Каза
де Оро и набрал его. Телефонистка ответила, что  мистера  Кэндлиса  нет  в
городе.
     - Соедитите меня с его квартирой.
     В трубке раздался бесстрастный женский голос:
     - Да, миссис Кэндлис у телефона. Слушаю вас.
     - Вас беспокоит клиент мистера Кэндлиса. Мне нужно срочно связаться с
ним. Вы не могли бы мне помочь?
     - Весьма сожалею, - ответил  бесстрастный,  почти  ленивый  голос.  -
Моего мужа внезапно вызвали из города. Я даже не  знаю,  куда  он  поехал,
хотя, надеюсь, он позвонит сегодня вечером. Он уехал прямо из клуба.
     - А какой клуб? - небрежно поинтересовался Де Рус.
     - "Делмар". Так вот, он уехал  оттуда,  не  заезжая  домой.  Если  вы
хотите что-нибудь передать...
     - Спасибо, миссис Кэндлис. Может быть, я позвоню вам позже.
     Он повесил трубку, медленно и мрачно улыбнулся, глотнул из стакана  и
поискал в справочнике телефон отеля "Метрополь".  Потом  позвонил  туда  и
попросил мистера Чарльза Леграна из 809 номера.
     - Из 609-го, - автоматически поправила его телефонистка. - Я  соединю
вас. - И через минуту сказала: - Номер не отвечает.
     Де Рус поблагодарил ее, вынул ключ из кармана и  посмотрел  номер  на
брелоке. Номер был 809.

                                    5

     Сэм, швейцар клуба "Делмар", стоял, прислонившись к  желтой  стене  у
входа,  и  наблюдал,  как  мимо  по  бульвару  Сансет  проносятся  машины.
Сверкающие фары слепили глаза. Сэм безумно устал за день и мечтал поскорей
уйти домой. Он мечтал о крепкой сигарете и добром глотке джина.  И  скорее
бы кончился этот дождь. В такую погоду клуб обычно пустовал.
     Он оттолкнулся от  стены  и  прогулялся  взад-вперед  под  козырьком,
похлопывая  друг  о  друга  огромными  черными  руками  в  огромных  белых
перчатках. Он попытался насвистеть какой-то джазовый  вальс,  но  не  смог
справиться с трудным пассажем в мелодии и стал насвистывать модный шлягер,
у которого вообще никакой мелодии не было.
     Де Рус появился из-за угла с Гудзон-стрит и встал  у  стены  рядом  с
Сэмом.
     - Что, Хуго Кэндлис в клубе? - спросил он, не глядя на швейцара.
     Сэм неодобрительно поцокал языком, потом неохотно сказал:
     - Нет.
     - Был там?
     - Справьтесь у дежурного по клубу, маста.
     Де Рус  вытащил  из  кармана  руки  в  перчатках  и  принялся  лениво
накручивать пятидолларовую бумажку на левый указательный палец.
     - Что они могут знать такого, чего не знаешь ты?
     Сэм медленно ухмыльнулся, глядя на туго скрученную банкноту.
     - Это точно, босс. Да, он был здесь. Бывает почти каждый вечер.
     - Когда он уехал из клуба?
     - Около половины седьмого, я так думаю.
     - В своем синем "линкольне"?
     - Точно. Только сам он за руль не садился. А зачем вам это?
     - Тогда шел дождь, - спокойно заметил Де Рус. - Очень сильный  дождь.
Может, это был не "линкольн".
     - Как это - не "линкольн"? Именно "линкольн", - возмутился Сэм. - Что
я, слепой, что ли? Он всегда на нем ездит.
     - Номер 5А6? - не унимался Де Рус.
     - Ну. - Сэм фыркнул. - Номер прямо как у члена  совета...  вот  какой
это номер.
     - Водителя знаешь?
     - Конечно... - начал было Сэм, но осекся. Он задумчиво поскреб черный
подбородок белым пальцем величиной  с  хороший  банан.  -  Хотя...  можете
назвать меня большим черным дураком, если  он  снова  не  поменял  шофера.
Этого человека я не знаю, это я вам точно говорю.
     Де Рус засунул скрученную трубочкой банкноту в  огромную  белую  лапу
швейцара.  Сэм  зажал  купюру  в  кулаке,  но  взгляд   его   вдруг   стал
подозрительным.
     - А скажите-ка, зачем вам все это, маста?
     - Я заплатил, не так ли?
     Де Рус неторопливо пошел обратно к Гудзон-стрит, завернул за  угол  и
сел в свой черный "паккард". Он вырулил на Сансет и направился на запад  к
Беверли-Хиллз, где  повернул  к  подножию  холмов  и  поехал,  внимательно
разглядывая таблички на углах улиц. Улица  Клируотер  тянулась  по  склону
холма, и с нее открывался вид на весь город. Каза де Оро на углу Паркинсон
представлял  собой  целый  квартал  первоклассных  одноэтажных  коттеджей,
окруженных кирпичной стеной и крытых черепичной крышей. Огромный вестибюль
при входе  в  квартал  занимал  отдельное  здание.  Внушительных  размеров
частный гараж тянулся вдоль Паркинсон-стрит.
     Де Рус остановил машину  напротив  гаража  и  некоторое  время  сидел
неподвижно, глядя в широкое окно небольшой конторки, где дежурный в  белом
комбинезоне сидел, закинув ноги на стол, и читал журнал, поплевывая  через
плечо в невидимую плевательницу.
     Де Рус вышел из  "паккарда",  пересек  улицу,  отойдя  от  машины  на
значительное расстояние, и, незаметно для дежурного проскользнул в гараж.
     Автомобили стояли в четыре ряда: два вдоль стены, и два - в  середине
гаража. Большинство машин уже было поставлено на ночь. Но  оставалось  еще
несколько свободных мест. В основном это были дорогие  крытые  автомобили,
лишь две-три дешевые открытые легковушки.
     Лимузин здесь был только один. С номером 5А6.
     Это была ухоженная сверкающая машина -  ярко-синего  цвета  с  желтой
полосой. Де Рус снял перчатку  и  положил  ладонь  на  обшивку  радиатора.
Совершенно холодная. Он провел рукой по шине и глянул на пальцы - на  коже
остались незаметные следы тонкой сухой  пыли.  Такая  же  пыль  была  и  в
бороздках протекторов.
     Он пошел  назад  вдоль  ряда  темных  автомобилей  к  открытой  двери
служебного помещения и стал  в  дверном  проеме,  прислонившись  плечом  к
косяку.  Спустя  мгновение  дежурный   поднял   глаза   и   вздрогнул   от
неожиданности при виде постороннего.
     - Тут не было шофера Кэндлиса? - спросил его Де Рус.
     Дежурный помотал головой и мастерски сплюнул в медную плевательницу.
     - Нет, с тех пор, как я заступил... с трех часов.
     - Он что, не заезжал сегодня в клуб за стариком?
     - Не. Вроде, нет. Лимузин не выезжал  сегодня  из  гаража.  А  старик
ездит обычно на нем.
     - А где он обитает-то?
     - Кто? Мэттик? Вообще-то прислуга живет  тут,  на  задворках.  Но  он
вроде говорил, что  обитает  сейчас  в  каком-то  отеле...  Как  его...  -
Дежурный наморщил лоб.
     "Метрополь"? - предположил Де Рус.
     Дежурный задумался.
     - Да. Вроде бы. Хотя не уверен. Мэттик не особо любит откровенничать.
     Поблагодарив его, Де Рус вышел, пересек улицу, уселся в  "паккард"  и
тронулся к центру города.
     Когда-то "Метрополь" считался первоклассной гостиницей, но теперь его
репутация в  полицейском  управлении  колебалась  где-то  между  воровским
притоном и притоном разврата. Здесь было слишком много засаленной  обшивки
темного дерева и зеркал в рамах с  осыпающейся  позолотой.  Слишком  много
дыма висело под низким потолком вестибюля, и слишком много  подозрительных
личностей слонялось между ободранных кожаных кресел.
     Блондинка, продававшая за полукруглой стойкой сигареты, была  уже  не
молода, и взгляд ее был устал и циничен от  постоянной  привычки  отшивать
дешевых кавалеров. Де Рус облокотился на стеклянный прилавок  и  небрежным
жестом сдвинул шляпу на затылок.
     "Кэмел", милая,  -  сказал  он  хорошо  поставленным  низким  голосом
профессионального игрока.
     Девушка шлепнула пачкой о  прилавок,  со  звоном  бросила  пятнадцать
центов в кассу и придвинула монетку сдачи к его локтю.  Она  чуть  заметно
улыбнулась, и взгляд ее сказал, что Де  Рус  ей  нравится.  Облокотясь  на
стойку, она наклонила голову так, чтобы он мог почувствовать  запах  духов
от ее волос.
     - Расскажи мне что-нибудь, - начал Де Рус.
     - Что же? - осторожно спросила она.
     - Ну например, узнай у дежурного, кто живет в номере 809.
     Блондинка казалась разочарованной:
     - Почему бы вам самому не спросить, мистер?
     - Я слишком стеснителен.
     - Это уж точно.
     Она подошла к своему телефону и некоторое  время  что-то  говорила  в
трубку. Потом с ленивой грацией вернулась.
     - Некто Мэттик. Вам что-нибудь говорит это имя?
     - Как-будто нет, - ответил Де Рус. - Премного  благодарен.  Как  тебе
этот прелестный отель?
     - С чего вы взяли, что он прелестный?
     Де Рус улыбнулся, легко  дотронулся  до  шляпы  и  неторопливо  пошел
прочь.
     Девушка  провожала  его  грустным  взглядом,  а  чтобы  было  удобней
смотреть вслед, поставила на прилавок острые локти и  подперла  подбородок
сложенными чашечкой ладонями.
     Де Рус пересек вестибюль, поднялся на три ступеньки и вошел в лифт  с
открытой кабиной, который тут же мелко затрясся и тронулся.
     - Восьмой, - бросил Де Рус лифтеру и, не  вынимая  рук  из  карманов,
прислонился к стенке.
     Восьмой этаж был последним. Де  Рус  прошел  по  длинному  пропахшему
дешевым виски коридору, в конце  которого  сразу  за  поворотом  находился
номер 809, постучал в темную деревянную дверь. Никто не  ответил.  Де  Рус
нагнулся, заглянул в замочную скважину, постучал еще раз.
     Потом вытащил из кармана ключ с брелоком, открыл дверь и вошел.
     Занавески на окнах в номере были плотно задернуты.  В  воздухе  висел
тяжелый запах виски. Под потолком сияла  электрическая  лампа.  Обстановка
комнаты состояла из широкой металлической кровати, комода темного  дерева,
пары кожаных кресел-качалок  и  грубо  сработанного  стола,  на  последнем
стояла плоская бутылка виски без пробки - почти  пустая.  Де  Рус  понюхал
горлышко, присел на стол и внимательнор огляделся по сторонам.
     Его взгляд медленно скользил  по  темному  комоду,  по  металлической
кровати, входной двери -  и  наконец  остановился  на  другой  двери,  под
которой сияла желтая полоска света. Он пересек комнату и распахнул ее.
     На каменном полу ванной лицом  вниз  лежал  человек.  Кровь  на  полу
казалась липкой и  черной.  Два  мокрых  маленьких  отверстия  на  затылке
лежащего обозначали место, откуда стекали  по  шее  на  пол  темно-красные
струйки. Кровь уже давно свернулась.
     Стянув перчатку, Де Рус нагнулся и положил два пальца на шею человека
в том месте, где должна пульсировать  артерия.  Покачал  головой  и  снова
натянул перчатку на руку.
     Он вышел из ванной комнаты, прикрыл дверь и растворил одно  из  окон,
перегнулся через подоконник, вдыхая свежий воздух и  наблюдая,  как  косые
редкие струи падают в черное ущелье между домами.
     Некоторое время спустя от закрыл окно, выключил лампу в ванной,  взял
с комода табличку с надписью "Не беспокоить",  потушил  свет  в  номере  и
вышел.
     Он повесил табличку на ручку двери  снаружи,  прошел  по  коридору  к
лифту и покинул отель "Метрополь".

                                    6

     Фрэнсин Лей что-то тихо напевала себе под нос,  проходя  по  длинному
коридору "Чаттертона". Голос ее был неверен,  и  Фрэнсин  сама  толком  не
знала, что именно напевает. Левой  рукой  она  придерживала  сползающую  с
плеча зеленую бархатную накидку, а правой - прижимала к  груди  завернутую
бутылку.
     Она отперла дверь, толкнула ее и, внезапно нахмурившись, остановилась
у порога, с минуту стояла неподвижно, что-то припоминая, вернее,  стараясь
припомнить, поскольку была здорово навеселе. Она оставила свет включенным,
когда уходила, - вот что. А сейчас он выключен. Конечно, это могла сделать
прислуга.  Фрэнсин  переступила  порог  и,  раздвинув  красные  занавески,
наощупь прошла в гостиную.
     На красно-белом ковре пульсировали блики от каминного огня и  багрово
мерцали на  каких-то  сияющих  черных  предметах.  И  эти  сияющие  черные
предметы были - ботинки.
     И они были абсолютно неподвижны.
     - О... о... - произнесла Фрэнсин  Лей  больным  голосом,  и  рукой  с
длинными ухоженными ногтями с силой вцепилась в накидку.
     Что-то щелкнуло, вспыхнула лампа у кресла. В кресле сидел  Де  Рус  и
смотрел на нее ледяным взглядом. Он был в плаще и шляпе. И взгляд его  был
непроницаем и отчужден.
     - Все гуляешь, Фрэнси?
     Она медленно присела на краешек полукруглого  диванчика  и  поставила
бутылку рядом.
     - Напилась, - сообщила она.  -  Надо  поесть,  пожалуй.  Потом  снова
напьюсь. - Она похлопала по бутылке.
     - Думается мне, босса твоего дружка Дайла похитили.
     Де  Рус  сказал  это  небрежно,  как  о  чем-то  совершенно  его   не
интересующем.
     Фрэнсин  Лей  медленно  раскрыла  рот,  и  лицо   ее   потеряло   всю
миловидность. Оно превратилась в бессмысленную маску со впалыми щеками, на
которых яркими пятнами горели румяна. Рот ее был раскрыт так,  словно  она
собиралась завизжать.
     Спустя  некоторое  время  она  закрыла  рот,  и  откуда-то   издалека
прозвучал ее голос:
     - Есть смысл говорить, что я не понимаю, о чем идет речь?
     Лицо Де Руса оставалось непроницаемым.
     - Когда я вышел отсюда на улицу, меня внизу встречала парочка громил.
Один из них прятался в моей  машине.  Конечно,  они  могли  заметить  меня
где-нибудь еще и проследить...
     - Так и было, - безжизненно произнесла она.  -  Именно  так  и  было,
Джонни.
     Он чуть выдвинул длинный подбородок.
     - Они  запихнули  меня  в  большой  "линкольн".  Отличная  машина.  С
небьющимися стеклами и без дверных ручек внутри - закупорена наглухо. А на
первом сиденье стоит баллон с газом "Невада", цианидом, и паренек за рулем
может безболезненно для себя выпускать его  в  задний  отсек  машины.  Они
везли меня парковой дорогой Гриффит по направлению к "Египетскому  клубу".
Это в пригороде, около аэропорта. - Де Рус помолчал, почесал кончик  брови
и продолжал: - Они просмотрели маузер, который  я  иногда  ношу  на  ноге.
Водитель разбил машину, и я смог выбраться.
     Он принялся внимательно рассматривать свои ладони. В уголках его  губ
играла незаметная ледяная улыбочка.
     - Я не имею к этому никакого отношения,  Джонни,  -  сказала  Фрэнсин
Лей, и голос ее был тускл, как последний день лета.
     - А у  того,  кого  прокатили  в  этой  машине  до  меня,  пистолета,
вероятно, не было, -  продолжал  Де  Рус.  -  А  до  меня  прокатили  Хуго
Кэндлиса.
     Эта машина - точная копия его машины: та же модель, тот же цвет,  тот
же номер. Кто-то очень  сильно  похлопотал.  Кэндлис  уехал  в  поддельной
машине из "Делмар-клуба" около половины седьмого. Жена  Кэндлиса  говорит,
что его нет в городе. Я с  ней  разговаривал  час  назад.  Его  лимузин  с
полудня не выезжал из гаража. Может быть, его жена знает, что он  пожищен,
может быть - нет.
     Фрэнсин Лей судорожно терзала ногтями юбку. Губы ее тряслись.
     Голосом, лищенным всякого выражения, Де Рус продолжал:
     - Сегодня вечером - или днем - кто-то пристрелил  шофера  Кэндлиса  в
одном из отелей в центре города. Полиция еще не  обнаружила  труп.  Кто-то
очень сильно похлопотал, Фрэнси. Ты же не хочешь впутываться в такого рода
дела, не правда ли, детка?
     Фрэнсин Лей опустила голову и тупо уставилась в пол.
     - Мне нало выпить, - хрипло сказала  она.  -  Умираю  от  жажды.  Мне
плохо.
     Де Рус подошел к белому буфету, выплеснул остатки виски из бутылки  в
стакан и стал напротив нее, не давая стакан ей в руки.
     - Я редко выхожу из себя, детка, но если я  это  делаю,  меня  бывает
очень трудно остановить. Так что, если ты знаешь что-нибудь об этом  деле,
сейчас самое лучшее время рассказать все.
     Он  протянул  ей  стакан.  Она  жадно  хлебнула   из   него,   и   ее
дымчато-голубые глаза немного прояснились.
     - Я ничего не знаю, Джонни, -  медленно  проговорила  она,  -  в  том
смысле, в каком ты имеешь ввиду. Но когда Джордж Дайл подкатывался ко  мне
сегодня вечером, он намекнул, что может заработать на Кэндлисе, шантажируя
его тем, что расскажет какому-то серьезному малому из  Рено,  как  Кэндлис
грязно того обманул.
     - Чертовски умные ребята, эти взяточники, - сказал Де Рус. - Я  родом
из Рено, детка. И знаю всех тамошних серьезных малых. Так кто же это?
     - Человек по имени Заппарти.
     - Заппарти - это имя владельца "Египетского клуба".
     Фрэнсин Лей резко поднялась с места и вцепиась в его руку:
     - Не впутывайся в это дело, Джонни! Ради Бога, именно в это  дело  не
впутывайся, а?
     Де Рус покачал головой и горько улыбнулся. Потом  аккуратно  снял  ее
руку со своего рукава и отступил назад.
     - Я прокатился  в  этой  газовой  камере,  детка,  -  и  мне  это  не
понравилось. Я нанюхался их "Невады". И всадил  целую  обойму  в  наемного
убийцу. Значит, я должен либо заявить в полицию,  либо  обходиться  своими
силами. Если кого-то похищают, и я обращаюсь в полицию, значит,  следующую
жертву скорей всего  просто  убьют.  Заппарти  -  действительно  серьезный
малый, и он действительно родом из Рено, поэтому может иметь  отношение  к
тому, о чем говорил Дайл. А если Мопс  Паризи  сейчас  играет  на  пару  с
Заппарти, то понятно, каким образом  я  оказался  втянут  в  эту  историю.
Паризи меня смертельно ненавидит.
     - Но ты же не можешь идти против них в одиночку, -  отчаянно  сказала
Фрэнсин Лей.
     Де Рус продолжал  улыбаться  плотно  сжатыми  губами,  но  глаза  его
оставались серьезными.
     - Нас будет двое, детка. Накинь плащ. Дождик еще накрапывает.
     Она вытаращила на него глаза. И голос ее зазвучал глухо и  прерывисто
от ужаса.
     - Я, Джонни?.. О, пожалуйста, нет...
     - Накинь плащ, золотко, - ласково повторил Де  Рус.  -  И  постарайся
хорошо выглядеть. Может быть, это наш с тобой последний выход в свет.
     Она, пошатываясь, направилась к двери в спальню. Он мягко задержал ее
за руку и спросил почти шепотом:
     - Но ты-то не имеешь отношения к этой истории, а, Фрэнси?
     Несколько мгновений она холодно смотрела в  его  полные  боли  глаза,
потом из груди ее вырвалось невнятное хриплое восклицание,  она  выдернула
свою руку из его и быстро прошла в спальню.
     Мгновение спустя выражение боли исчезло из глаз Де  Руса,  и  ледяная
улыбочка тронула уголки его губ.

                                    7

     Из-под полуопущенных век Де Рус наблюдал за руками  крупье:  вот  они
скользнули назад с середины стола  и  замерли  на  краю.  Холеные  руки  с
пухлыми длинными пальцами. Де Рус поднял голову и взглянул на крупье.  Это
был  неопределенного  возраста  лысый  мужчина  с  бесстрастными  голубыми
глазами. На голове его не было ни единого волоска.
     Де Рус снова перевел взгляд на  его  руки.  Лежавшая  на  краю  стола
правая  рука  чуть  повернулась.  Теперь  пуговицы  на  рукаве   коричнего
бархатного - похожего на смокинг -  пиджака  крупье  покоились  на  столе.
Холодная улыбка играла на губах Де Руса.
     У него стояли три фишки на красном поле. Крупье выплатил выигрыш двум
из четырех человек, сидевших за столом. Де Рус установил пять синих  фишек
на красное; чуть повернул голову влево и увидел, что  приземистый  молодой
блондин рядом выставляет три фишки на зеро.
     Де Рус облизал пересохшие губы и перевел взгляд в угол этой небольшой
комнаты, где на стоящем у стены  диванчике  сидела  Френсин  Лей,  откинув
голову на спинку.
     - Все в порядке, детка, - сказал ей Де Рус. - Теперь все в порядке.
     Френсин Лей подняла голову и потянулась к коктейлю на низком  круглом
столике.
     Она отпила глоток, уставилась в пол и ничего не ответила.
     Де Рус снова  посмотрел  на  блондина.  Трое  других  игроков  делали
ставки. Крупье казался настороженным.
     - Почему каждый раз, когда я ставлю на красное, вы ставите на зеро, и
на двойное зеро - когда я ставлю на черное?
     Молодой блондин улыбнулся, пожал плечами и ничего не ответил.
     Де Рус положил руку на игровое поле и сказал почти нежно:
     - Я задал вам вопрос, мистер.
     - Может быть, я Джесси Ливермор,  -  проворчал  блондин.  -  И  люблю
играть на понижение.
     - В чем дело?  -  раздраженно  поинтересовался  один  из  сидящих  за
столом.
     - Пожалуйста, делайте ставки, джентльмены, - вмешался крупье.
     Левой рукой он запустил колесо  рулетки,  правой  -  бросил  шарик  в
направлении, обратном направлению вращения колеса. И положил  правую  руку
на край стола.
     Шарик  остановился  на  черном  номере  28,  рядом  с  зеро.  Блондин
засмеялся.
     - Близко, - сказал он. - Очень близко.
     Де Рус аккуратно сложил свои фишки:
     - Я проиграл шесть тысяч.  Довольно  примитивная  работа,  но  деньги
делать можно. Кто содержит этот притончик?
     Крупье, помедлив, улыбнулся и пристольно посмотрел Де Русу в глаза.
     - Вы сказали "притончик"? - спокойно переспросил он.
     Де Рус кивнул, не обременяя себя ответом.
     - Мне послышалось, вы сказали "притончик".  -  Крупье  чуть  выдвинул
ногу, перенося на нее тяжесть тела.
     Трое игроков быстро собрали свои фишки и отошли к маленькому  бару  в
углу комнаты. Они заказали выпивку, и, опершись о стену, наблюдали  за  Де
Русом и крупье.
     Блондин остался у стола и насмешливо улыбался.
     - Тц-тц-тц, - поцокал он языком и задумчиво покачал головой. -  Ну  и
манеры у вас.
     Фрэнсин Лей осушила стакан и снова откинула голову назад к стене. Она
прикрыла глаза и незаметно наблюдала за Де Русом из-под длинных ресниц.
     В это мгновение открылась дверь, и в комнату вошел верзила с  черными
усами и косматыми черными бровями. Крупье посмотрел на него, потом  указал
взглядом на Де Руса.
     - Да-да, - бесстрастно повторил он, -  мне  послышалось,  вы  сказали
"притончик".
     Верзила подошел к Де Русу и легко толкнул его локтем.
     - Вон, - сказал он лишенным всякого выражения голосом.
     Блондин ухмыльнулся  и  сунул  руки  в  карманы  своего  темно-серого
костюма.
     Де Рус глянул через стол на крупье и сказал:
     - Вы возвращаете мне мои шесть тысяч - и на этом мы расходимся.
     - Вон, - скучным голосом повторил верзила, толкая Де  Руса  локтем  в
бок.
     Лысый крупье вежливо улыбнулся.
     - Ну,  ты,  -  сказал  верзила,  -  ты  же  не  хочешь  нарваться  на
неприятности?
     - Тише, тише, приятель, - спокойно сказал Де Рус, посмотрев на него с
насмешливым удивлением. - Ники, сделай его.
     Блондин вынул правую руку из кармана и резко выбросил  ее  вперед.  В
ярком электрическом свете кастет показался черным  и  блестящим.  Раздался
глухой звук удара, верзила стал медленно оседать, цепляясь за Де Руса,  но
тот стремительно отступил в сторону, выхватывая из-под мышки  пистолет,  и
верзила, судорожно хватаясь за край игрового стола, рухнул на пол.
     Фрэнсин Лей, вскрикнув, поднялась с дивана.
     Блондин легко отпрыгнул в сторону и повернулся к бармену. Тот положил
руки  на  стойку.  Трое  игроков  весьма  заинтересованно   наблюдали   за
происходящим, но никто из них не шевельнулся.
     - Средняя пуговица на  правом  рукаве,  Ники,  -  сказал  Де  Рус.  -
Кажется, медная.
     - Ага, - блондин пошел вокруг стола, на ходу засовывая кастет обратно
в карман. Он приблизился к крупье,  взялся  за  среднюю  пуговицу  на  его
правом манжете и с силой дернул ее. Когда он дернул  во  второй  раз,  она
оторвалась - и за ней потянулась из рукава тонкая проволочка.
     - Точно, - небрежно заметил блондин, он отпустил руку  крупье,  и  та
бессильно повисла вдоль тела.
     - Сейчас я забираю свои шесть тысяч, - произнес Де Рус,  а  потом  мы
пойдем побеседуем с вашим боссом.
     Крупье медленно кивнул и потянулся за голубой коробкой для фишек.
     Распростертый на полу верзила не шевелился. Блондин завел правую руку
за спину и вытащил засунутый сзади за пояс брюк автоматический 45-й.
     Он  стоял,  поигрывая  пистолетом,  и  обворожительно  улыбался  всем
присутствующим в комнате.

                                    8

     Они шли  по  длинной  галерее  над  банкетным  залом  и  танцевальной
площадкой.  Страстный  лепет  джаза  доносился  до  них  со   сцены,   где
раскачивались и извивались гибкие тела желтых музыкантов. Вместе с лепетом
джаза до них доносился запах пищи, сигаретного дыма и пота.  Галерея  была
очень высокой, и зал и площадка  сверху  смотрелись,  как  снятый  дальним
планом кадр.
     Лысый крупье открыл дверь в конце галереи и, не оглядываясь, прошел в
нее, за ним - блондин, которого Де Рус называл Ники, потом - сам Де Рус  и
Френсин Лей.
     За дверью находился короткий коридор с матовым застекленным потолком.
Крашеная дверь в  конце  коридора  была  как-будто  металлической.  Пухлым
пальцем крупье нажал на маленькую кнопку в стене и дал несколько  условных
звоночков. Раздалось слабое электрическое гудение, крупье толкнул дверь  -
и та открылась.
     За ней  находилась  веселая  уютная  комната  -  наполовину  контора,
наполовину рабочий кабинет. Под прямым  углом  к  камину,  прямо  напротив
двери, стоял обтянутый зеленый кожей диванчик.
     Сидевший на нем человек опустил газету, поднял глаза на  вошедших,  и
лицо его внезапно посерело. Это был маленький человечек с твердой  круглой
головкой и твердым круглым  темным  личиком.  Тусклые  черные  глазки  его
походили на агатовые пуговки.
     У большого стола посреди комнаты спиной к двери стоял  очень  высокий
человек с сосудом для смешивания коктейлей в руках. Он медленно  обернулся
и  посмотрел  через  плечо  на  четверых  вошедших,  не  переставая  мерно
потряхивать шейкер. У него было корявое бугристое лицо с глубоко запавшими
глазами, дряблая серая кожа и тусклые рыжеватые волосы коротким ежиком. На
левой щеке был заметен тонкий крестообразный шрам.
     Высокий поставил шейкер на стол,  повернулся  и  молча  уставился  на
крупье.
     Человек на диванчике не шелохнулся. В его неподвижности чувствовалась
напряженность готового к прыжку зверя.
     - Похоже на налет, - сказал крупье. - Но я ничего  не  мог  поделать.
Они вырубили Большого Джорджа.
     Блондин весело улыбнулся, вытащил из кармана 45-й и  направил  его  в
пол.
     - Он думает, что это налет, - сказал он. - Ну разве это не смешно.
     Де Рус закрыл тяжелую дверь. Френсин  Лей  отошла  от  него  к  стене
напротив камина. Де Рус даже не посмотрел в ее сторону.
     Человек  на  диванчике  глянул  на  Френсин,  потом  обвел   взглядом
прсутствующих.
     - Длинный - это Заппарти. Маленький - Мопс Паризи, - спокойно пояснил
Де Рус.
     Блондин отступил  в  сторону,  крупье  остался  стоять  один  посреди
комнаты. Дуло 45-го теперь было направлено в человека на диванчике.
     - Ну, я Заппарти,  -  согласился  высокий  и  несколько  мгновений  с
холодным любопытством изучал Де Руса.
     Потом повернулся к нему  спиной,  взял  со  стола  шейкер,  открыл  и
наполнил низкий бокал. После чего осушил его, вытер губы тонким батистовым
платком и аккуратно уложил обратно в нагрудный карман  так,  чтобы  оттуда
торчал белый уголок.
     Де Рус улыбнулся своей тонкой ледяной  улыбочкой  и  потрогал  кончик
левой брови указательным пальцем. Правую руку он  не  вынимал  из  кармана
плаща.
     - Мы с Ники разыграли внизу небольшую сценку,  -  сказал  он.  -  Для
мальчиков в игровом зале - на случай, если поднимется слишком много  шума,
когда мы выразим желание побеседовать с тобой.
     - Звучит интригующе, - Заппарти кивнул. - И что же вас интересует?
     - Да газовая камера на колесах,  в  которой  вы  развозите  людей,  -
ответил Де Рус.
     Человек на диване внезапно резко шевельнулся, рука  его  дернулась  и
соскочила с колена, как если бы что-то укололо ее.
     - Нет... Спокойно, - сказал блондин. - Впрочем, если  вам  угодно,  -
да. Это всецело дело вкуса.
     Паризи снова застыл в неподвижности, и рука  его  упала  на  короткую
жирную ляжку.
     Глубоко посаженные глаза Заппарти чуть расширились.
     - Газавая камера? - легкое недоумение прозвучало в его голосе.
     Де Рус вышел на середину комнаты и встал рядом  с  крупье.  Некоторое
время он стоял, перекатываясь с носка на  пятку;  серые  глаза  его  сонно
поблескивали, и лицо казалось измученным и постаревшим.
     - Может быть, просто кто-то пытается бросить тень на тебя,  Заппарти.
Но мне это кажется сомнительным. Я говорю о синем "линкольне" номер 5А6  с
баллоном газа "Невада" на переднем сиденье. Ты знаешь, Заппарти, с помощью
этой штуки власти разбираются с убийцами в нашем штате.
     Заппарти сглотнул и его кадык дернулся вверх-вниз.  Он  вытянул  губы
дудочкой, потом растянул их в холодной улыбке - и снова вытянул.
     Человек на диванчике  вдруг  громко  расхохотался,  явно  наслаждаясь
происходящим. И в тот же миг  раздался  резкий  голос,  не  принадлежавший
никому из присутствующих:
     - Ну-ка, белобрысый, брось пушку. Остальные живо подняли ручки!
     Де Рус посмотрел на чуть отодвинувшуюся панель в стене прямо напротив
него,  за  столом.  В  темном  проеме  показалась  рука  со  сверкающим  в
электрическом свете пистолетом.
     Пистолет был направлен прямо на Фрэнсин Лей.
     - О'кей, - быстро сказал Де Рус и поднял пустые руки.
     - Хватит, хватит,  Большой  Джордж,  -  сказал  блондин.  -  Все  уже
успокоились и собрались расходится по домам. - Он разжал пальцы и  45-й  с
глухим стуком упал на пол перед ним.
     Паризи стремительно поднялся с  диванчика  и  выхватил  из-под  мышки
пистолет. Заппарти вынул пистолет из ящика стола, и  навел  на  Де  Рус  и
бросил через плечо в сторону приоткрытой панели:
     - Иди и жди снаружи.
     Панель со щелчком закрылась. Заппарти кивнул лысому крупье,  который,
казалось, не шелохнулся с тех пор, как вошел в комнату.
     - Возвращайся к работе, Луис, и держи нос выше.
     Крупье кивнул и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
     Фрэнсин Лей глупо расхохоталась. Трясущейся рукой  она  стала  кутать
горло в воротник плаща, как-будто ей стало зябко. Но  окон  в  комнате  не
было, а от каминного огня шел жар.
     Паризи, легонько насвистывая сквозь зубы, быстро подошел к Де Русу  и
ударил его пистолетом по лицу так, что  у  того  голова  дернулась  назад.
Левой рукой Паризи ощупал карманы Де Руса, вытащил кольт, провел рукой  по
бокам, обойдя его, похлопал по задним карманам брюк  и  снова  стал  лицом
лицу с ним.
     Он чуть отступил назад и ударил Де Руса одним из пистолетов плашмя по
скуле. Де Рус не шевельнулся, только голова его чуть дернулась в  сторону,
когда на него обрушился тяжелый удар. Паризи ударил  его  снова  в  то  же
место.  Кровь  ленивой  струйкой  побежала  вниз  по  его  щеке.  Де   Рус
покачнулся, колени его подогнулись, и он стал медленно наклоняться вперед.
Упершись левой рукой  в  пол,  он  оглушенно  потряс  головой.  Плечи  его
сгорбились, и правая рука бессильно болталась у левой ноги.
     - Все в порядке, Мопс, - сказал Заппарти. - Не зверей. Нам еще  нужно
побеседовать с ним.
     Фрэнсин Лей снова засмеялась  идиотским  смехом  и  попятилась  вдоль
стены, держась за нее одной рукой.
     Паризи тяжело перевел дыхание и стал медленно отступать от  Де  Руса,
счастливая улыбка сияла на его круглом смуглом лице.
     - Я так долго ждал этой встречи, - сказал он.
     Когда  он  был  приблизительно  в  шести  футах  от  Де   Руса,   тот
молниеносным движением  выхватил  какой-то  маленький  блеснувший  предмет
из-под левой брючины. Сверкнул  красно-зеленый  язычок  пламени,  раздался
громкий резкий хлопок.
     Голова  Паризи  рывком  запрокинулась  назад,  под  его   подбородком
появилось крохотное круглое отверстие.  И  тут  же  оно  стало  большим  и
красным.
     Паризи разжал ослабевшие пальцы,  выронил  оба  пистолета,  несколько
мгновений стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, потом тяжело рухнул на
пол.
     - О, господи!..  -  вырвалось  у  Заппарти;  он  стремительно  поднял
пистолет.
     Фрэнсин Лей слабо вскрикнула и бросилась на него - царапаясь, пинаясь
и безостановочно визжа.
     Револьвер дважды тяжело грохнул, в  стене  появились  два  отверстия,
посыпалась штукатурка.
     Фрэнсин Лей соскользнула на пол  и  стала  на  четвереньки;  юбка  ее
завернулась, обнажив длинную стройную ногу.
     Блондин стоял на одном колене и 45-й снова был у него в руке.
     - Она обезоружила этого ублюдка, - выдохнул он.
     Заппарти стоял с пустыми руками, и выражение лица его было ужасно. На
тыльной стороне его ладони алела длинная глубокая царапина. Его  револьвер
валялся на полу около Фрэнсин. Заппарти дико смотрел на него - и не  верил
собственным глазам.
     Паризи захрипел и больше не шевелился.
     Де Рус поднялся на ноги. Маленький  маузер  казался  игрушкой  в  его
руке. Голос Де Рус прозвучал как будто очень издалека:
     - Посмотри за дверью, Ники...
     Снаружи было очень тихо. Везде  было  очень  тихо.  Мертвенно-бледный
Заппарти окаменел у стола.
     Де Рус наклонился и тронул Фрэнсин Лей за плечо:
     - Все в порядке, детка?
     Она подобрала ноги, поднялась с пола и встала, уставившись на Паризи.
Ее била крупная нервная дрожь.
     - Я виноват перед тобой, детка, - ласково сказал Де Рус. - Похоже,  я
заблуждался на твой счет.
     Он достал носовой платок, послюнил его, осторожно  вытер  им  щеку  и
посмотрел на следы крови на платке.
     - Полагаю, Большой Джордж  снова  задремал,  -  возвращаясь,  сообщил
Ники. - Я чуть не расколол кастет об его голову.
     Де Рус слегка кивнул.
     - Да. Все это ужасно неприятно.  Где  ваши  шляпа  и  пальто,  мистер
Заппарти. Мы хотим, чтобы вы составили нам компанию.

                                    9

     Они остановились в густой тени деревьев, и Де Рус сказал:
     - Вон она, Ники. Вроде, никто ее не трогал. Посмотри-ка поближе.
     Блондин  вышел  из-за  руля  "паккарда"  и  пошел  вдоль  улицы   под
деревьями. Потом остановился,  оглянулся  и  быстро  перебежал  на  другую
сторону, где напротив кирпичного дома был припаркован огромный "Линкольн".
     Сидевший на заднем сиденье Де Рус подался вперед и  легонько  ущипнул
Фрэнсин Лей за щеку.
     - Ты сейчас поедешь домой, детка, - вот этим самым транспортом. Скоро
увидимся.
     - Джонни! - она судорожно вцепилась в его руку. - Что ты  собираешься
делать? Ради всего святого, может, хватит развлечений на сегодня?
     - Еще не хватит, детка. Мистер Заппарти хочет кое-что рассказать нам.
Полагаю,  небольшая  поездка  в  газовой  камере  придаст  ему   сил   для
откровений. В любом случае мне это необходимо.
     Он глянул в сторону сидящего в углу на заднем сиденье  Заппарти.  Тот
издал какой-то резкий горловой звук и продолжал смотреть прямо перед собой
не мигая; лицо его оставалось в тени.
     Ники перебежал через дорогу и заглянул в  машину,  поставив  ногу  на
подножку.
     - Ключей нет, - сказал он. - Они у тебя?
     - Конечно. - Де Рус вынул из кармана ключи  и  вручил  их  Ники.  Тот
обошел машину и открыл дверцу с той стороны, где сидел Заппарти.
     - Выходите, мистер.
     Заппарти неловко вылез из машины и встал под редким  косым  дождиком,
беззвучно шевеля губами. Вслед за ним вылез Де Рус.
     - Ну, давай, детка.
     Фрэнсин Лей пересела за руль "паккарда" и нажала стартер. Мотор мягко
заурчал.
     - Пока, детка, - ласково сказал Де Рус.  -  Нагрей  тапочки  к  моему
приходу. И сделай большое одолжение - не звони никому.
     "Паккард" поехал вдоль темной улицы под густыми  высокими  деревьями.
Де Рус смотрел  ему  вслед,  пока  тот  не  скрылся  за  углом.  Потом  он
подтолкнул Заппарти локтем.
     - Пойдем, прокатишся в своей душегубке. К  сожалению,  мы  не  сможем
обеспечить тебе хорошую концентрацию - из-за дырки в стекле. Но запахом ты
насладишься вполне. Мы выедем куда-нибудь за город. И  будем  развлекаться
всю ночь.
     - Надеюсь, вы понимаете, что это похищение, - хрипло сказал Заппарти.
     - И эта мысль согревает меня, - проворковал Де Рус.
     Они  неторопливо  перешли  улицу  -  трое  спокойно   прогуливающихся
приятелей. Ники открыл  непогнутую  заднюю  дверцу  "линкольна".  Заппарти
уселся в автомобиль, и Ники с грохотом захлопнул дверцу,  сел  за  руль  и
вставил ключ в замок зажигания.  Де  Рус  сел  рядом  с  ним  на  переднее
сиденье, поставив ноги по обе стороны баллона с газом.
     В машине еще ощущался тонкий запах газа.
     Автомобиль тронулся, Ники вырулил на середину улицы  и  поехал  через
Лос-Фелиц по направлению к  Глендейлу.  Спустя  некоторое  время  Заппарти
подался вперед и постучал  кулаком  в  стекло.  Де  Рус  приблизил  ухо  к
пулевому отверстию в стекле.
     - Бог мой, да он совершенная тряпка, - проворчал Ники, не сводя  глаз
с дороги.
     Де Рус кивнул и задумчиво сказал:
     - Да. Теперь, когда Паризи мертв, он мог бы отпираться до последнего.
     - По мне, так лучше  признать  свое  поражение  да  держать  язык  за
зубами. Зажги мне сигаретку, Джонни.
     Де Рус зажег две сигареты и одну  передал  Ники.  Потом  обернулся  и
взглянул на длинную фигуру, ссутулившуюся в  углу  машины.  Свет  уличного
фонаря на мгновение упал на напряженное лицо Заппарти, отчего тени на  нем
показались очень черными и глубокими.
     Огромный автомобиль бесшумно несся через Глендейл и вверх к  Монтроз,
откуда выехал на шоссе Санленд и затем - на берег Ла Кресцента.
     Они нашли Кастл Роуд и поехали по ней в сторону гор. Несколько  минут
спустя они увидели каменный дом.
     Он стоял в стороне от дороги; перед ним простирался большой  пустырь,
который некогда, очевидно, был лужайкой,  но  теперь  был  усыпан  песком,
галькой и отдельными огромными валунами. Прямо перед пустырем дорога круто
сворачивала в сторону и кончалась  ровной  бетонной  площадкой,  сразу  за
которой находилась заливаемая полоса берега.  Там  росли  редкие  кусты  и
громоздились один на другой огромные камни. Корни дерева, росшего на самом
краю обрыва, висели в воздухе на высоте восьми футов от сухого русла.
     Ники остановил машину, выключил фары,  вынул  большой  никелированный
фонарик из богажного отделения и протянул его Де Русу.
     Де Рус вышел из машины  и  некоторое  время  стоял,  положив  руку  с
фонариком на раскрытую дверцу. Он вынул пистолет из кармана плаща и держал
его в опущенной вдоль тела руке.
     - Похоже, он тянет время, - сказал он. - Здесь нет ни души.
     Он  взглянул  на  Заппарти,  язвительно  улыбнулся  и  направился  по
песочным барханчикам к дому. Передняя дверь дома была полуоткрыта  внутрь,
в прихожей полно песку. Де Рус пошел вдоль дома,  стараясь  держаться  как
можно ближе к стене, заглядывая в заколоченные досками темные окна.
     За домом находилось ветхое строение, некогда бывшее курятником.  Куча
ржавого металлолома в  полуразрушенном  гараже  -  все,  что  осталось  от
семейного автомобиля. Задняя дверь дома была - как и окна - заколочена. Де
Рус неподвижно стоял под дождем, соображая,  почему  же  открыта  передняя
дверь.  Потом  вспомнил,  что  несколько  месяцев  назад   было   недурное
наводненьице. Вероятно, вода  поднялась  достаточно  высоко,  чтобы  дверь
открылась под ее напором.
     На  прилегающих  участках  в  темноте   неясно   вырисовывались   два
оштукатуренных дома - таких же заброшенных, как и этот. Поодаль,  в  доме,
расположенном выше затопляемой территории,  светилось  окно.  И  это  было
единственное светящееся окно в поле зрения Де Руса.
     Он вернулся к передней двери дома, неслышно проскользнул в прихожую и
замер, напряженно прислушиваясь. Выждав, он щелкнул фонариком.
     Запах в доме был нежилой - как на улице. В передней комнате  не  было
ничего, кроме песочных наносов на полу и обломков мебели;  на  стенах  над
темной полосой, отмечавшей уровень поднимавшейся  воды,  остались  светлые
полосы от висевших здесь ранее картин.
     Коротким коридором Де Рус прошел на кухню. В углу, где прежде  стояла
раковина, на полу была дыра, и в ней лежала ржавая газовая плита.  В  доме
не было слышно ни шороха, ни звука.
     В квадратной спальной комнате было очень  темно.  Жесткий  от  старой
засохшей грязи ковер прилип к полу. У стены стояла  проржавевшая  железная
кровать, со свивающим испорченным водою матрацем.
     Из-под матраца торчали ноги.
     Большие ноги в коричневых спортивных ботинках, фиолетовых  гольфах  с
серыми стрелками и брюках в черную и белую клеточку.
     Де Рус стоял совершенно неподвижно - лишь  водил  лучом  фонарика  по
ногам, потом поставил фонарик на пол вертикально, чтобы направленный вверх
свет, отражаясь от потолка, смог  частично  рассеять  царивший  в  комнате
мрак.
     Стащив матрац с кровати, Де  Рус  наклонился  и  дотронулся  до  руки
лежащего человека - она была холодна как лед. Де Рус взялся за  лодыжки  и
потянул на себя, но человек был толст и тяжел.

                                    10

     Заппарти откинул голову на спинку сиденья и чуть повернул в  сторону.
Глаза его были закрыты очень плотно, и голову  он  старался  держать  так,
чтобы его не слепило яркое сияние большого электрического фонарика.
     Ники навел фонарик  прямо  в  лицо  Заппарти  и  монотонно,  ритмично
включал и выключал его.
     У раскрытой дверцы автомобиля, поставив одну ногу на подножку,  стоял
Де Рус и задумчиво смотрел сквозь дождь вдаль. Там, над темным горизонтом,
слабо мигали сигнальные огни самолета.
     - Никогда не знаешь, кого на чем можно  взять,  -  беззаботно  сказал
Ники. - Я сам видел, как один здоровенный парень  раскололся  оттого,  что
фараон тыкал его пальцем в ямочку на подбородке.
     Де Рус беззвучно рассмеялся.
     - Этот не из таких, - сказал он. - Надо  придумать  что-нибудь  более
эффективное.
     Ники продолжал размеренно включать-выключать фонарик.
     - Я могу. Но не хочется пачкать руки.
     Спустя некоторое время Заппарти поднял к лицу ладони,  потом  опустил
их и заговорил:
     - Это сделал Паризи. Я об этом ничего не знал. С месяц назад Паризи с
парой своих ребят вышел на  меня,  чтоб  заручиться  моей  поддержкой.  Он
как-то прознал, что Кэндлис выманил у меня  двадцать  пять  тысяч  с  тем,
чтобы защищать в суде моего сводного брата, обвиняемого в  убийстве,  -  и
заложил его. Я не говорил Паризи об этом. Я только сегодня вечером  узнал,
что он в курсе.
     Он явился в клуб сегодня около семи или в начале восьмого  и  сказал:
"Мы уделали твоего приятеля Кэндлиса. Это верных сто тысяч.  Все,  что  от
тебя требуется - помочь раскидать добычу здесь по столам, чтоб  смешать  с
другими деньгами. Ты должен пойти на  это,  потому  что  мы  сделали  твою
работу, и, если что потом не разложится - дело повиснет на тебе. Вот  все,
что я знаю."
     Паризи уселся ждать своих мальчиков и в ожидании обгрыз все ногти  на
руках. Он сильно задергался, когда они не появились. Один раз  он  выходил
звонить из пивного бара.
     Де Рус прикурил сигарету, закрывая ее от  ветра  сложенными  чашечкой
ладонями.
     - Кто навел Паризи и как вы узнали, что Кэндлис здесь?
     - Мопс мне сказал. Но я не знал, что Кэндлис уже мертв.
     Ники рассмеялся и несколько раз быстро включил-выключил фонарик.
     - Ну-ка, посвети на него, - сказал Де Рус.
     Ники направил луч прямо в побелевшее  лицо  Заппарти.  Тот  беззвучно
пошевелил губами. И один раз открыл глаза - слепые глаза, похожие на глаза
дохлой рыбы.
     - Чертовски холодно здесь. - Ники поежился. - Что будем делать с этим
типом?
     - Мы сейчас отведем его в дом, -  сказал  Де  Рус,  -  и  привяжем  к
Кэндлису. Пусть согревают друг друга. А утром  вернемся  и  посмотрим,  не
появилось ли у нашего приятеля каких-нибудь новых соображений.
     Заппарти содрогнулся. В уголке  глаза  блеснуло  что-то,  похожее  на
слезу. Мгновение помолчав, он заговорил:
     - О'кей. Это я все придумал. Машина с газовым баллоном  -  моя  идея.
Деньги мне были не нужны. Мне нужен был Кэндлис. Я хотел  убить  его.  Мой
сводный брат был повешен в Квентине в прошлую пятницу.
     Наступила  короткая  пауза.  Ники  что-то  пробормотал,  Де  Рус   не
шевельнулся и не издал ни звука.
     Заппарти продолжал:
     - Мэттик, шофер Кэндлиса, был  с  нами.  Он  Кэндлиса  ненавидел.  Он
должен был вести машину-двойник, а потом смыться.  Но  он  выжрал  слишком
много виски перед самым делом. Паризи разозлился и  убрал  его.  За  рулем
сидел другой. Шел сильный дождь - и это сыграло нам на руку.
     - Уже лучше, но это не все, Заппарти! - сказал Де Рус.
     Заппарти пожал плечами, приоткрыл глаза, щурясь от света фонарика,  и
криво ухмыльнулся:
     - Какого черта вам еще надо?
     - Хочу выйти на человека,  который  заложил  меня...  Ну  ладно.  Сам
разберусь.
     Он снял ногу с подножки и щелчком послал окурок в  темноту.  Потом  с
грохотом захлопнул дверцу и сел на первое сиденье. Ники убрал фонарик, сел
за руль и завел мотор.
     - Давай куда-нибудь, откуда  можно  вызвать  такси,  Ники.  Потом  ты
покатаешься еще часок, а потом позвонишь Фрэнси. Я передам через нее  пару
слов.
     Блондин медленно покачал головой.
     - Ты отличный парень, Джонни, и ты мне нравишься. Но  это  уже  зашло
слишком далеко. Надо звонить в полицию. Не забывай, что у меня дома где-то
среди грязного белья валяется удостоверение частного сыщика.
     - Дай мне еще час, Ники. Еще только час.
     Машина бесшумно скользила  вниз  по  склону  холма,  пересекла  шоссе
Сандленд и повернула в сторону Монтроз. После продолжительной  паузы  Ники
сказал:
     - Ладно. Договорились.

                                    11

     Часы на стойке дежурного в холле Каза де  Оро  показывали  двенадцать
минут  второго.  Интерьер  был  решен  в  колониальном  испанском   стиле:
красно-черные индейские ковры, обитые гвоздями кресла с кожаными подушками
и кожаными кисточками на уголках; тяжелая дверь оливкового цвет  крепилась
к косяку железными петлями с длинными крыльями.
     Худой щеголевато одетый дежурный с бесцветными усиками и прической  в
стиле "помпадур" облокотился на стойку, поглядел на часы и широко  зевнул,
постукивая блестящими ногтями по передним зубам.
     Уличная дверь открылась, и  вошел  Де  Рус.  Он  снял  мокрую  шляпу,
встряхнул ее, снова надел и легким рывком надвинул на глаза.
     Он медленно обвел взглядом пустынный вестибюль, подошел  к  стойке  и
похлопал по ней рукой в перчатке.
     - Какой номер коттеджа у Хуго Кэндлиса? - спросил он.
     Дежурный казался раздраженным. Он посмотрел на часы, потом на Де Руса
- и снова на часы. Высокомерно улыбнулся и с легким акцентом сказал:
     - 12С. Надо ли докладывать о вашем приходе... в столь поздний час?
     - Нет, - ответил Де Рус.
     Он повернулся спиной к дежурному  и  направился  к  большой  двери  с
застекленным ромбовидным проемом в ней. Это была шикарная дверь в шикарном
доме.
     Как только он протянул руку к двери, за спиной раздался пронзительный
звонок.
     Де  Рус  оглянулся  через  плечо;  потом  повернулся  и   неторопливо
направился к стойке дежурного. Тот отдернул руку от кнопки  звонка.  Голос
его был холоден, насмешлив и презрителен:
     - Это не такого рода дом, хочу вам заметить.
     На скулах Де Руса вспыхнули темно-красные пятна. Он перегнулся  через
стойку, взялся за  обшитый  тесьмой  лацкан  пиджака  дежурного  и  рывком
подтащил того поближе к себе.
     - Что ты сказал, педик?
     Дежурный побледнел, но исхитрился нашарить  трясущейся  рукой  кнопку
звонка и позвонить еще раз.
     Откуда-то из-за его  спины  появился  плотный  человек  в  мешковатом
костюме и в коричневом паричке,  обогнул  стойку,  вытянул  вперед  пухлый
палец и сказал:
     - Эй!
     Де Рус отпустил дежурного и бесстрастно уставился на следы  сигарного
пепла на пиджаке толстяка.
     - Я здешний детектив,  -  сказал  тот.  -  Если  хотите  побуянить  -
обращайтесь ко мне.
     - Это другой разговор, - сказал Де Рус. - А ну-ка отойдем.
     Они завернули за угол  и  уселись  под  пальмой.  Толстяк  безмятежно
зевнул, приподнял паричек и поскреб ногтями лысину.
     - Кувалик, - представился он. - У самого иногда руки чешутся  прибить
этого шведа. Что у вас?
     - Держать язык за зубами умеете? - спросил Де Рус.
     - Нет. Люблю  поболтать.  Единственное  удовольствие,  которое  можно
получить в этом пижонском доме. - Он достал из  кармана  окурок  сигары  и
обжег нос, прикуривая его.
     - На сей раз придется попридержать язык, - сказал Де Рус.
     Он вытащил из внутреннего кармана плаща бумажник,  вынул  оттуда  две
десятидолларовые купюры, медленно накрутил их на палец, стянул  скрученные
трубочкой бумажки с пальца и аккуратно засунул  их  Кувалику  в  нагрудный
карман.
     Кувалик поморгал, но промолчал.
     - В квартире Кэндлиса сейчас находится человек по имени Джордж  Дайл.
Должен находиться: его машина стоит снаружи. Я  хочу  видеть  его,  но  не
хочу, чтобы ему докладывали о моем приходе. Вы можете провести меня к нему
и побыть там со мной?
     - Уже поздновато, - осторожно сказал толстяк. - Может быть, он уже  в
постели.
     - Если и в постели, то не в своей, - продолжал Де  Рус.  -  Его  надо
вытащить оттуда.
     Толстяк поднялся.
     - Мне не нравятся мои подозрения, но нравятся ваши десятки, -  сказал
он. - Я пойду посмотрю, спят они или нет. Подождите здесь.
     Де Рус кивнул. Кувалик пошел вдоль стены  и  проскользнул  в  угловую
дверь. Из-под вздернутого  пиджака  его  торчал  конец  грубой  квадратной
кобуры. Портье посмотрел ему вслед, потом подарил  презрительным  взглядом
Де Руса и вытащил пилку для ногтей.
     Прошло десять минут, пятнадцать - Кувалик все не  появлялся.  Наконец
Де Рус резко поднялся с кресла, нахмурился и стремительно прошел к угловой
двери. Дежурный у стойки напрягся и глянул на телефон - но  не  дотронулся
до него.
     Де Рус  прошел  в  дверь  и  очнулся  в  крытой  галерее.  Со  скатов
черепичной крыши с мягким стуком  стекал  дождь.  В  середине  внутреннего
двора  находился  продолговатый  бассейн,  выложенный  яркой  разноцветной
плиткой. За этим двориком налево и направо  виднелись  другие.  В  глубине
дворика, расположенного налево, горело окно. Де Рус  пошел  наудачу  в  ту
сторону и, подойдя поближе, разглядел номер 12С на двери.
     Он поднялся на две низкие ступеньки  и,  нажав  на  кнопку  у  двери,
услышал отдаленный звонок внутри  котеджа.  Ничего  не  произошло.  Спустя
мгновение, он позвонил еще раз и потом подергал ручку  двери.  Дверь  была
заперта. Где-то внутри послышался слабый приглушенный стук.
     Несколько секунд Де Рус неподвижно стоял под дождем, потом направился
за угол коттеджа и по узкому и очень мокрому открытому коридору  прошел  к
застекленной задней двери и попытался открыть ее. Она тоже  была  заперта.
Де Рус тихо чертыхнулся, вытащил из-под мышки пистолет,  прижал  к  стеклу
шляпу и ударил по ней ручкой пистолета. С легким звоном стекло  посыпалось
внутрь.
     Он убрал пистолет, аккуратно надел шляпу и через образовавшийся проем
дотянулся до дверной щеколды внутри.
     Огромная кухня сияла отделкой из черной и белой  плитки  и  выглядела
как помещение, предназначенное в основном  для  смешивания  коктейлей.  На
кафельном  столе  стояли  бутылки  легкого  вина,  бутылка   "Хеннеси"   и
три-четыре бутылки экзотических крепких напитков. Короткий коридор  вел  в
гостиную, где в углу стоял огромный рояль,  и  около  него  горела  лампа.
Другая лампа горела на низком столике, уставленном бутылками и  стаканами.
В камине чуть тлели поленья.
     Стук стал громче.
     Де Рус пересек гостиную и вышел в другой коридорчик,  а  оттуда  -  в
прекрасно отделанную спальню. Стук доносился из  стенного  шкафа.  Де  Рус
открыл дверцу и увидел внутри человека,  сидящего  на  полу  среди  вороха
женских платьев. Лицо его было скрыто завязанным  на  затылке  полотенцем.
Другим полотенцем были перетянуты его лодыжки. И руки его были связаны  за
спиной.  Это  был  совершенно  лысый  человек  -  лысый,  как  крупье   из
"Египетского клуба".
     Присмотревшись к нему, Де Рус  улыбнулся  и,  наклонившись,  развязал
его.
     Человек выплюнул кляп, хрипло ругнулся и  нырнул  в  груду  тряпья  в
глубине стенного шкафа. Оттуда он вылез, зажав в  руке  нечто  мохнатое  и
бесформенное; он разгладил это нечто и нацепил на лысину.
     После чего превратился в Кувалика, здешнего детектива.
     Не переставая чертыхаться, он поднялся на ноги и попятился от Де Руса
с напряженной ухмылкой на толстом  лице.  Правая  рука  его  потянулась  к
кобуре.
     Де Рус вытянул вперед ладони и опустился на обтянутый ситцем стул.
     - Рассказывайте.
     Несколько мгновений Кувалик пристально смотрел на него,  потом  убрал
руку от кобуры.
     - В окне горел свет, - начал он. - Так что я позвонил. Открыл длинный
парень. Он тут часто  крутиться.  Это  Дайл.  Я  сказал  ему,  что  его  в
вестибюле поджидает один человек - мол, по деликатному делу,  и  имя  свое
называть не хочет.
     - После чего и получил по кумполу, - сухо прокомментировал Де Рус.
     - Не сразу, но скоро, - ухмыльнулся  Кувалик  и  выплюнул  в  сторону
лоскуток материи. - Сначала описал вас, после чего и  получил.  Он  как-то
подозрительно улыбнулся и попросил меня зайти на  минутку.  Я  прошел,  он
закрыл дверь и ткнул пистолетом мне в почку. "Так,  говоришь,  он  весь  в
черном?" - спрашивает он. "Да, - говорю я. - Но причем тут твоя пушка?"  А
он: "И что, у него  серые  глаза,  волнистая  черная  шевелюра  и  тяжелая
челюсть?" Я говорю: "Ну  да,  ублюдок  проклятый,  но  при  чем  тут  твоя
дурацкая пушка?"
     "А вот при чем", - говорит  он  и  двигает  меня  ею  по  затылку.  Я
шлепнулся на пол, но не выключился. Тогда в  дверях  появилась  Кэндлисова
баба, и они связали меня и упаковали в шкаф - вот и все. Я слышал, как они
тут суетились некоторое время, а потом стало тихо. Пока вы не позвонили  в
дверь.
     - Смылись. - Де  Рус  лениво  улыбнулся,  с  явным  удовольствием.  -
Все-таки их предупредили. Неумно.
     - Я старая ищейка из Уэллз Фарго и могу и не такое вынести.  А  из-за
чего они смылись-то?
     - Что за женщина эта миссис Кэндлис?
     - Темная. Красавица. Сексуальная. Голодная. Они меняют шоферов каждые
три месяца. Здесь, в Каза, она облюбовала себе  парочку  пареньков.  Да  и
этот сутенер, что меня отметил...
     Де Рус взглянул на часы, кивнул и подался вперед, чтобы встать.
     - Ну что ж, думаю, теперь самое время призвать на помощь силы закона.
Что, есть тут у вас  в  центре  какие-нибудь  приятели,  которых  было  бы
приятно развлечь историей о похищении?
     - Еще не время, - раздался голос.
     В комнату стремительно вошел Джордж Дайл и неподвижно стал  у  стены,
наведя на Де Руса длинное тонкое  дуло  пистолета  с  глушителем.  Безумие
плясало в его глазах, но  сухой  желтый  палец  лежал  очень  уверенно  на
спусковом крючке маленького пистолета.
     - Мы еще не смылись, - сказал он. - Не успели собраться. Но  то,  что
вам пришло в голову, совсем не плохо...
     Пухлая рука Кувалика скользнула к кобуре.
     Раздались два сухих приглушенных щелчка.
     Из пиджака Кувалика поднялось облачко  пыли;  руки  сыщика  дернулись
вверх, и маленькие его глазки выкатились из орбит. Он тяжело  повалился  в
сторону, прижимаясь спиной к стене, и замер на  левом  боку;  полуоткрытые
глаза его остекленели, и паричок лихо съехал на ухо.
     Де Рус быстро глянул в его сторону и потом снова посмотрел на  Дайла.
При этом ни мускул не дрогнул в  его  лице  -  оно  оставалось  совершенно
бесстрастным.
     - Ты полный кретин, Дайл, - сказал он. - Ты  упустил  свой  последний
шанс. У тебя была еще возможность сблефовать.  Но  это  была  единственная
твоя ошибка.
     - Да, - спокойно согласился Дайл. - Теперь я это понял. Не нужно было
посылать к тебе тех  мальчиков.  Бес  попутал.  Вот  что  значит  не  быть
профессионалом.
     Де Рус кивнул и посмотрел на Дайла почти дружелюбно.
     - Смеха ради... кто же предупредил тебя о том, что игра сорвалась?
     - Фрэнси, и это было чертовски мило с ее стороны. Я уезжаю,  так  что
пока не смогу отблагодарить ее.
     - И не сможешь никогда, - сказал Де Рус. - Ты не выберешься из штата.
Ты не сможешь истратить ни цента из денег старика. Ни ты,  ни  твоя  баба.
Как раз сейчас в полиции выслушивают твою историю.
     - У нас все чисто. И денег на дорогу  достаточно,  Джонни.  Так  что,
пока!
     Лицо Дайла неуловимо напряглось, и рука с пистолетом  чуть  дернулась
вверх. Де Рус прикрыл глаза и подался вперед, готрвясь к страшному  удару.
Но маленький пистолет не успел выстрелить. Позади Дайла раздался шорох,  и
в комнате появилась высокая смуглая женщина в  сером  меховом  пальто.  На
темных волосах ее кокетливо сидела  маленькая  шляпка.  Худая,  почти  что
изможденная она была по-своему красива. Помада не ее губах казалась черной
как сажа, и ни кровинки не было в ее лице.
     - Кто такая Фрэнси? - ее холодный ленивый голос никак  не  вязался  с
напряженным выражением лица.
     Де Рус поднял веки, тело  его  напряглось,  и  правая  рука  медленно
поползла вверх к внутреннему карману.
     - Фрэнси - это моя подружка, -  сказал  он.  -  Мистер  Дайл  пытался
увести ее. Но с ним все в порядке. Парень он красивый и легко сможет найти
замену.
     Лицо высокой женщины  вдруг  стало  темным,  диким  и  яростным.  Она
вцепилась в руку Дайла - ту, в которой он держал пистолет.
     Де Рус молниеносно выхватил из-под мышки свой 38-й. Но  выстрелил  не
его пистолет - и не маленький пистолет с глушителем. Это  был  выстрел  из
огромного военного кольта с  восьмидюймовым  дулом,  и  выстрел  этот  был
подобен оглушительному взрыву. Он прозвучал с пола  -  оттуда,  где  лежал
Кувалик, держа кольт в пухлой руке у бедра.
     Кольт прогремел только один раз. Дайла отбросило назад, голава его  с
силой  ударилась  о  стену,  и  его  красивое   смуглое   лицо   мгновенно
превратилось в кровавую маску.
     Тело его обмякло; он сполз по стене  вниз,  и  маленький  пистолет  с
глушителем упал на пол перед ним. Смуглая женщина  стремительно  упала  на
колени  перед  распростертым  телом  Дайла,  схватила  пистолет  и  начала
поднимать его. Ее лицо  конвульсивно  дергалось,  она  оскалила  блестящие
острые зубы.
     - Я бывалый парень, - раздался голос Кувалика. - Я старая  ищейка  из
Уэллз Фарго.
     И его пушка прогрохотала еще  раз.  Пронзительный  визг  вырвался  из
горла женщины. Ее  отбросило  на  Дайла,  глаза  ее  широко  раскрылись  и
закрылись, потом еще раз раскрылись и закрылись. И  потом  лицо  ее  стало
пустым и белым.
     - Ранена в плечо. С ней все в порядке. - Кувалик  поднялся  на  ноги,
распахнул пиджак и похлопал себя по груди.
     - Бронежилет, - гордо сообщил он. - Но я  предпочел  некоторое  время
полежать спокойно, иначе он выстрелил бы мне в голову.

                                    12

     Фрэнсин Лей зевнула, вытянула вперед длинные ноги в зеленых  пижамных
брюках и посмотрела на изящные зеленые шлепанцы. Снова зевнула,  поднялась
и нервно прошла через комнату к буфету. Налила в стакан  виски,  выпила  и
содрогнулась. У нее было  усталое  измученное  лицо  и  черные  круги  под
глазами.
     Она подняла руку и посмотрела на крохотные часики на  запястье:  было
почти четыре часа утра. Услышав какой-то звук, резко повернулась и,  забыв
опустить руку, присела на краешек стола, часто и тяжело задышала.
     Раздвинув красные занавески, в комнату вошел Де Рус. Он остановился и
посмотрел на нее отсутствующим взглядом; медленно  снял  шляпу  и  плащ  и
бросил их на кресло. Потом снял пиджак, отстегнул кобуру и пошел к буфету.
     Он понюхал стакан, на треть наполнил его виски и выпил залпом.
     - Итак, ты все-таки предупредила этого мерзавца, - мрачно сказал  он,
рассматривая пустой стакан.
     - Да, - сказала Фрэнсин Лей. - Я позвонила. Что произошло?
     - Ты позвонила этому мерзавцу, - не меняя тона, повторил Де Рус. - Ты
прекрасно знала, что он замешан во всем этом. И все-таки  предпочла,  чтоб
он смылся, даже если бы ему пришлось при этом отправить меня на тот свет.
     - С тобой все в порядке, Джонни? - спросила она устало.
     Де Рус не ответил и не взглянул на нее. Он медленно  поставил  стакан
на стол, налил туда еще виски, потом разбавил водой и поискал глазами лед.
Не найдя, начал неторопливо пить из стакана маленькими глотками, не  сводя
глаз с верха буфета.
     - На свете нет человека, который  не  понимал  бы,  как  он  рискует,
связываясь с тобой, Джонни. Это не могло кончиться добром для него. Но  он
должен был попытаться - насколько я его знаю.
     - Отлично, - протянул Де Рус. - Только я не настолько хорош,  как  ты
себе представляешь. Если бы не один забавный сыщик при  огромной  пушке  и
бронежилете, я бы уже остыл к этому часу.
     - Ты хочешь меня ударить? - промолчав, спросила Фрэнсин Лей.
     Де Рус быстро глянул на нее и отвел  глаза  в  сторону.  Он  поставил
стакан, отошел от буфета и бросил через плечо:
     - Нет, пока ты говоришь правду.
     Он опустился в глубокое кресло, поставил локти на его ручки и  закрыл
лицо ладонями.  Фрэнсин  Лей  некоторое  время  смотрела  на  него,  потом
подошла, присела на ручку кресла, осторожно  откинула  голову  Де  Руса  к
спинке кресла и начала нежно гладить его лоб.
     Де Рус закрыл  глаза.  Тело  его  расслабилось  и  обмякло,  и  голос
зазвучал сонно.
     - Ты спасла мне жизнь в "Египетском клубе". Может быть, это дало тебе
право позволить красавчику выстрелить в меня.
     Фрэнсин Лей молча гладила его волосы.
     - Красавчик мертв, -  продолжал  Де  Рус.  -  Кувалик  отстрелил  ему
половину лица.
     Рука Фрэнсин Лей замерла на мгновение - и  снова  продолжала  гладить
его волосы.
     - Там была замешано жена Кэндлиса. Интересная штучка. Ей  нужны  были
деньги Хуго и все мужчины на свете - кроме самого Хуго. К счастью, Кувалик
не пристрелил ее. Она выложила все. И Заппарти тоже.
     - Да, милый, - спокойно сказала Фрэнсин Лей.
     Де Рус зевнул.
     - Кэндлис мертв. Он был мертв еще до того, как  мы  ввязались  в  эту
историю. От него все хотели только одного - чтобы он был мертв.  А  Паризи
было все равно, поскольку ему заплатили.
     - Да, милый, - сказала Фрэнсин Лей.
     - Остальное доскажу утром, - хриплым сонным голосом сказал Де Рус.  -
Думаю, я и Ники в расчете с законом... поехали в Рено,  поженимся...  меня
тошнит от этой собачьей жизни... налей мне еще выпить, детка.
     Фрэнсин  Лей  не  шевельнулась,  лишь  мягко,  успокаивающе   провела
польцами по его лбу и вискам. Де Рус сполз пониже, и голова его  упала  на
плечо.
     - Да, милый.
     - Не называй меня "милый", - хрипло проговорил Де Рус.  -  Зови  меня
просто "шляпой".
     И когда Де Рус заснул, она встала с ручки  кресла  и  села  в  кресло
напротив. Она сидела очень тихо и смотрела на  него,  подперев  подбородок
тонкими изящными руками с ногтями вишневого цвета.