|
|
Ханна Хауэлл
Любовный компромисс
Глава 1
Территория Колорадо, 1870 год
– Забытая Богом земля. – Эмили Корделия Мейсон Брокингер встала, отряхнулась и поправила свою ношу.
И Хорошо еще, что упала вперед, подумала она, иначе наверняка зашибла бы ребенка. Подобрав с земли зонтик, Эмили сокрушенно вздохнула. Вид у зонтика и впрямь был довольно жалкий. Вероятно, шляпка выглядит не лучше. Голая, выжженная солнцем равнина была беспощадна и к людям, и к нишам. Тем не менее Эмили была твердо намерена и впредь пользоваться зонтиком и шляпкой. Во-первых, они защищали ее от солнца, а во-вторых, путешествовать без них было бы просто неприлично.
Она шла уже два дня, но никаких признаков цивилизации не было и в помине. Даже не верилось, что такая огромная территория может оказаться столь безлюдной. Впрочем, ей ни в коем случае не следовало забывать об индейцах.
При этой мысли по спине Эмили пробежал холодок – слишком свежи были впечатления от недавнего набега индейцев на лагерь переселенцев. Несчастные фермеры, никогда никому не причинявшие вреда, не заслуживали такой ужасной смерти. Она до сих пор не понимала, за что индейцы мстят ни в чем не повинным людям.
От неминуемой гибели Эмили спасла ее страсть к чистоте – именно в этот момент ей вздумалось искупаться в ручье, протекавшем довольно далеко от лагеря; но даже туда долетали звуки беспощадной бойни – воинственные крики, выстрелы, вопли обезумевших от страха людей. Эмили боялась, что теперь эта жуткая какофония будет до конца дней преследовать ее во сне и наяву.
Самым страшным для нее оказалось возвращение к еще дымившимся повозкам, над которыми стоял удушающий запах смерти. Индейцы не пощадили ни стариков, ни женщин, ни детей, кроме одного маленького существа.
Почему это произошло, для Эмили так и осталось загадкой. Причин, чтобы оставлять в живых трехлетнего Торнтона Сиерса, па ее взгляд, не было никаких, и тем не менее он, живой и невредимый, в одиночестве бродил среди погибших. Эмили могла лишь предположить, что он где-то спрятался и, только когда опасность миновала, вылез из своего укрытия. На пухленьком тельце малыша не было ни царапины, его густые темные кудряшки даже не растрепались. Лишь в зеленых глазенках застыл ужас, который, по причине малых лет, он вряд ли смог бы объяснить. Но самое главное – он был жив, и Эмили упрашивала Господа не отнимать у нее хоть этого ребенка.
При падении Эмили ободрала руки, и теперь ссадины на них нестерпимо ныли. Наверное, все-таки не нужно было ей рыть могилы и хоронить мертвых, однако какое значение могли иметь два дня, которые она потратила на эту отвратительную работу.
Эмили методично обыскала то место, которое совсем недавно было их лагерем. В результате в ее распоряжении оказались невероятно упрямый мул, расхлябанная повозка, несколько вещей Торнтона и мизерное количество пищи и воды. Эмили экономила изо всех сил, однако подозревала, что еды все равно не хватит.
– Мы идем домой? – вывел ее из задумчивости голосок Торнтона.
– Да, милый. Только боюсь, до лома нам еще далеко. Эмили чуть было не расплакалась, но тут же взяла себя в руки. Нет, она не станет поддаваться слабости. Верно, какая-то злая сила заставила ее покинуть родной Бостон, подумала Эмили, и тотчас же недовольно поморщилась, припомнив, как она радовалась письму брата, в котором тот приглашал ее к себе, в быстро растущий город Локридж. Тогда она решила, что Господь внял наконец ее мольбам.
Брат писал, что она могла бы учить в школе детишек, и Эмили это предложение показалось необычайно щедрым. Да она согласилась бы на что угодно, лишь бы удрать от той жизни, которую ей приходилось вести а доме сестры. Она даже не знала, что хуже: заботиться о трех племянниках – детях Каролины – или предпринимать отчаянные попытки ускользнуть от ее мужа. Временами Эмили казалось, что у него не две руки, а целая дюжина, и все они пытаются се схватить. От сестры помощи ждать не приходилось – она считала своих детей чуть ли не святыми, а заодно очень надеялась, что Эмили займет ее место в супружеской постели, избавив ее тем самым от ненавистных обязанностей по удовлетворению его похоти.
Эмили стойко сносила свалившиеся на нее напасти. Родители ее, Чарльз и Мэри Брокингер, были уже в преклонном возрасте, когда она появилась на свет, а братья и сестры – значительно старше ее. Что такое крепкая, дружная семья, Эмили так и не довелось узнать. Ей до сих пор было больно вспоминать, что родители и не думали скрывать от нее тот факт, что она оказалась для них нежеланным сюрпризом. Единственным, кто ее любил, был Харпер; при воспоминании о нем лицо Эмили всегда озарялось ласковой улыбкой. Однако старший брат уехал из дома, когда ей исполнилось всего десять лет.
Эмили коснулась рукой кармана, где лежало письмо Харпера, на которое она так и не успела ответить. Хотя она не видела брата уже восемь лет, его образ навсегда запечатлелся в ее памяти как один из самых светлых моментов прошедшей жизни. Вот почему она, как только получила письмо, не мешкая отправилась в Колорадо.
Жаль только, что Харпер не прислал ей денег. Каролина не пожелала дать сестре хотя бы пенни, и Эмили была вынуждена предпринимать долгое, трудное и полное опасностей путешествие, довольствуясь весьма скудными средствами. Впрочем, до того как индейцы напали на лагерь, она легко сносила все трудности; жажда, голод, жара и другие сложности переезда в обозе из одного конца страны в другой ее не пугали. Однако ужасная смерть ни в чем не повинных людей, свидетельницей которой она оказалась, наполнила душу Эмили отчаянием и страхом. Она не считала себя трусихой, но для девятнадцатилетней девушки, никогда не выезжающей за пределы большого города, подобное испытание оказалось чересчур суровым.
Туфельки Эмили на тонкой подошве, не предназначенные для ходьбы по каменистой местности, давно истрепались, и хотя нести Торнтона на спине было куда легче, чем та шить его за руку, да и безопаснее, чем сажать на спину и без того перегруженного мула, но спина и плечи Эмили молили о пощаде. Упрямец мул лишь добавлял проблем: время от времени он останавливался, наотрез отказываясь идти дальше, и Эмили приходилось тащить его за веревку, оставлявшую на ее нежных ладонях новые кровавые отметины.
Эмили плохо представляла себе, куда направляется, осознавая лишь, что она осталась одна-одинешенька и безоружна на территории, кишмя кишевшей кровожадными индейцами.
И тем не менее она упрямо продолжала идти вперед, надеясь лишь на то, что индейцы слишком заняты, чтобы связываться со слабой женщиной, маленьким мальчиком и невероятно капризным мулом.
Единственное, что приносило ей хоть какую-то радость, так это то, что они с Торнтоном до сих пор живы.
Когда, остановившись в конце дня на привал, Эмили развела небольшой костер, взгляд ее упал па мальчугана, мирно игравшего камушками. С потерей родителей он примирился чрезвычайно быстро, поскольку был еще очень мал. Вначале он, правда, немного поплакал, но потом перенес любовь и доверие, свойственные всем детям, на свою спасительницу. Накладывая Торшону овсянку, Эмили попросила Господа о том, чтобы тот помог ей оправдать надежды малыша. Теперь ответственное за его жизнь и безопасность целиком лежала на ней.
Когда они с Торшоном забрались под повозку и улеглись спать, Эмили с удовольствием ощутила тепло его крепкого тела. Он был слишком мал, чтобы оказать ей какую-то реальную помощь, но с ним Эмили чувствовала себя не так одиноко. Погружаясь в блаженное забытье, она с грустью подумала, что защититься от индейцев им все равно не удастся, так что не стоит тратить силы на такое бесполезное занятие, как охрана их крошечного лагеря.
Клауд пришел к выводу, что нет более бесполезного занятия, чем отговаривать майора от его дурацких прожектов. Этот лихой рубака только что прибыл в их края после окончания военного училища и понятия не имел о том, как сражаться с индейцами. Клауд мог лишь надеяться, что майор выучится этому искусству, не погибнув сам и не загубив, всех своих товарищей, однако не имел ни малейшего желания дожидаться конца этого эксперимента.
– Снова в путь? – неторопливо спросил его Джеймс Карлин, облокачиваясь на коновязь.
Клауд, не отрываясь от своего занятия – он седлал чалого жеребца, – коротко кивнул;
– Да. И думаю, что на сей раз уезжаю отсюда навсегда.
– А как же красотка Эбигейл? Ну и характерец у тебя, Клауд Райдер! Нe позавидуешь.
Бросив взгляд в ту сторону, куда указал Джеймс, Клауд недовольно поморщился. Он надеялся уехать без сцен, однако одного взгляда на Эбби оказалось достаточно, чтобы понять: она рассчитывает как раз па обратное. Несмотря на то что эта особа была весьма изобретательна в постели, Клауду хотелось сбежать от нее не меньше, чем от этого молокососа майора, готовившегося совершить глупость, за которую придется расплачиваться другим. Эбигейл была из тех женщин, которые считают, что если они спят с мужчиной, то имеют на него все права: вот почему она ждала от Клауда больше, чем он собирался ей когда-либо предложить. Нечего с ней было вообще связываться, запоздало подумал он.
– От милейшей Эбигейл пора уносить ноги, и чем скорее, тем лучше. Эта красотка вцепилась в меня, словно дикая кошка, не знаю теперь, как се отодрать.
Джеймс рассмеялся и окинул друга придирчивым взглядом. Он никогда не мог взять в толк, отчего женщины так легко вешаются Клауду на шею. Худощавое, с резкими чертами лицо Райдера прорезал шрам, придававший ему такое суровое выражение, что даже человек не робкого десятка мог испугаться. Хотя Клауд был индейцем лишь на одну четверть – предки его происходили из племени чероки, – выглядел он даже более кровожадным, чем любой чистокровный индеец. А может, женщин влекло к нему то, что он относился к ним с полнейшим равнодушием? Скорее всего именно так оно и было, решил Джеймс.
– Ты мне не говорил, что собираешься уезжать, – покраснев от злости, проговорила Эбигейл, подходя к Клауду.
– Разве? Должно быть, вылетело из головы, – небрежно бросил он и, прищурившись, взглянул на пышнотелую брюнетку.
У Эбигейл перехватило дыхание. Еще секунду назад она готова была выцарапать этому негодяю глаза, но стоило ей увидеть его стройное, мускулистое тело, как ее тут же охватило желание. Вот за это она и ненавидела Клауда. Он забавлялся с ней, а она вечно оставалась чем-то вроде послушной игрушки в его руках.
– Как ты можешь так со мной обращаться после всего, что между нами было? – дрожащим голосом проговорила Эбигейл и сама подивилась тому, что может так легко выжать из себя слезы.
– Детка, я взял тебя не девственницей и уж кто-кто, но только не я обучил тебя всем тем фокусам, на которые ты такая мастерица, – безжалостно отрезал Клауд. – Так что не строй из себя праведницу, эта роль тебе не подходит.
– Негодяй! – прошипела Эбигейл. – Да в форте каждая собака знает, что ты проводил со мной все ночи напролет! И теперь ты вот так просто оседлаешь коня и уедешь?!
– Да. – Клауд почти не поморщился, когда бывшая подружка влепила ему увесистую пощечину, и, лишь увидев, что она готовится ударить его во второй раз, перехватил ее руку. – На твоем месте я не стал бы этого делать.
Голос его прозвучал настолько зловеще, что Эбигейл вздрогнула. Собрав жалкие остатки гордости, она удалилась, а Клауд как ми в чем не бывало продолжал седлать коня.
– Когда-нибудь одна из тех, с кем ты так бесцеремонно обращаешься, тебя пристрелит, помяни мое слово, – насмешливо заметил Джеймс.
– Не сомневаюсь. Только на Эбигейл тебе не стоит растрачивать свою жалость, Артистка из нее – хоть куда, и, увидишь, она не долго будет горевать – подцепит себе какого-нибудь бедолагу и окрутит так, что тот на ней женится. Я, же этой девице никаких обещаний не давал, так что и нарушать мне нечего. Партию свою она вела хорошо, но проиграла и теперь должна платить, а ей этого ой как не хочется.
Несколько секунд мужчины молчали. Наконец Джеймс спросил:
– Ты в самом деле не собираешься возвращаться?
– Я ведь уже сказал, верно?
– Ты и раньше так говорил, но всегда приезжал обратно.
– На сей раз не приеду. Когда закончилась война, мне казалось, что я уже сыт по горло всякими переездами и перестрелками. Похоже, я тогда ошибался. Зато теперь точно знаю, что мне хочется спокойной, размеренной жизни.
– Верится с трудом.
– Почему? Любой мужчина к этому приходит рано или поздно.
– Понимаешь, никак не могу представить тебя сидящим на одном месте. Слишком уж ты неугомонный.
Клауд пожал плечами:
– Может быть, ты и прав. И все-таки бродить по белу свету да драться со всеми подряд мне уже порядком осточертело.
– И что же ты собираешься теперь делать?
– Вернусь на свою землю – мой брат, должно быть, уже чертовски устал ее караулить. У него и свои владения имеются, за которыми нужен глаз да глаз.
– Ты никогда не говорил, где находится твоя земля.
– В Сан-Луис-Вэли. Если я отправлюсь в путь прямо сейчас, то успею перебраться через юры до того, как снег засыплет перевал. А придет весна, буду со своей землей разбираться – хватит уж ей год от года зарастать сорной травой, Может, даже поставлю дом к тому времени, как соберется весь клан Райдеров.
Клауд вскочил в седло и протянул Джеймсу руку.
– Береги себя. Если сможешь, не оставайся с этим идиотом майором, он наверняка тебя погубит. У этого чертова дурака башка совсем не варит.
– Не беспокойся, я живучий, – Джеймс крепко пожал протянутую руку. – Ты тоже береги себя. Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.
– Кто знает. Будешь в Сан-Луис-Вэли, милости прощу в гости.
Ведя запасную лошадь в поводу, Клауд, не оглядываясь, поскакал из форта. Вот и закончилась очередная глава его жизни. Оп устал без конца убивать, разрушать и теперь готов был где-нибудь осесть и пустить корни, чтобы наконец обрести покой.
Мысль эта неожиданно показалась Клауду настолько забавной, что он расхохотался. Джеймс прав. Он все время ищет что-то, но сам не знает, что именно. Чем бы он ни занимался, кого бы ни повстречал, сколько бы миль ни проскакал, снедающая душу пустота никуда от него не денется, а тот странный голод, что сидит в нем, никогда не будет удовлетворен.
Пробормотав под нос проклятие по адресу собственной судьбы, Клауд повернул на юго-запад. До будущего ранчо, которое еще предстояло построить, ехать и ехать, так что не стоит забивать себе голову всякой чепухой. У него впереди немало вполне реальных дел, и отвлекаться от них не следует, иначе ни к чему хорошему это не приведет.
Когда, взобравшись на холм, Клауд увидел идущую впереди женщину, он подумал, что это ему померещилось. И в самом деле, откуда на плоской, как стол, равнине взяться этой фифе с модной шляпкой на голове и зонтиком в руках? Зрелище было настолько нелепым, что Клауд несколько раз зажмурил глаза; однако, вглядевшись попристальнее, он понял, что это не мираж и женщина в самом деле существует.
Подъехав ближе, Клауд убедился, что странный бугор на ее спине, который он вначале принял за горб, не что иное, как ребенок. Недоверчиво покачав головой, он поехал за женщиной.
Наблюдая за тем, как она в очередной раз падает и встает, Райдер тихонько рассмеялся; однако он не мог не восхищаться ее упорством. Женщина абсолютно не вписывалась в картину окружавшего их мира: она шла по территории, населенной кровожадными индейцами, так спокойно, словно прогуливалась по парку. Это было бы смешно, если бы не реальная угроза нападения, поджидавшая ее со всех сторон. Клауд понимал, что, если индейцы увидят эту дамочку, ей уж точно несдобровать.
«Может, и правда, что Господь хранит дураков, пьяниц и детей? – подумал он. – Интересно узнать, где ее муж?»
Заинтригованный, Клауд продолжал ехать следом за женщиной, Он видел, как она вновь споткнулась и упала, слышал, как, поднявшись, выругала Богом забытую землю и послала на голову упрямого мула, не желавшего идти дальше, целый град проклятий, кук Клауд ни старался, он не мог придумать, откуда посреди безлюдной, выжженной солнцем равнины взялась эта странная особа с ребенком на спине. Ее одежда, потрепанная и запыленная, носила следы былого изящества, из чего Клауд заключил, что женщина не из тех твердолобых переселенок, которых на Западе пруд пруди.
Ближе к вечеру женщина стала устраиваться на ночлег. Клауд никак не мог взять в толк, почему ему не хочется ни подъезжать к незнакомке, ни уезжать от нее. Впрочем, все это не имело никакого значения. Важно было другое: давно уже он так здорово не развлекался.
Наблюдая за тем, как женщина укладывает ребенка спать, Клауд не мог не заметить, каких трудов стоило ей сдержать слезы. А когда она, опустившись на колени перед костром, расстегнула платье и сняла изящный лифчик, намереваясь использовать часть драгоценной воды, чтобы смыть с себя пыль и пот, ему и вовсе стало не по себе. Жадным взглядом впился он в крепкие белые груди, в то время как незнакомка, не ведая о его муках, принялась за мытье. Словно чтобы еще больше помучить своего невидимого зрителя, женщина вытащила из волос шпильки.
– Бог ты мой! – Клауд проглотил слюну. – Да индейцы за такой скальп глотки друг другу перережут!
Более восхитительного зрелища ему еще никогда не доводилось видеть. При свете луны роскошные волосы женщины казались сгустком серебристых нитей. Густые и волнистые, они ниспадали до стройных бедер, словно плащом окутывая всю ее хрупкую фигуру. Клауд почувствовал неудержимое желание погрузить в них руки, пройтись пальцами по всей их длине. Никогда еще ему не доводилось видеть ничего более прекрасного и возбуждающего, несмотря на то что женщин на протяжении жизни у него было предостаточно.
После того как незнакомка улеглась рядом с ребенком, Клауд еще некоторое время не приближался к ней. Ему нужно было немного успокоиться, прежде чем рассмотреть ее поближе.
Наконец, решив, что уже в состоянии владеть собой, он спустился с холма к костру, посчитав, что нет никакого смысла разбивать отдельно спой собственные лагерь. Кроме того, не мешало бы потушить костер, который мог привлечь внимание индейцев.
Когда Клауд привязывал лошадь к кусту, мул незнакомки с опаской взглянул на него, однако не издал ни звука. Сняв со спины своей лошади Саванны седло и пожитки и сложив их тут же, у ног, он склонился над женщиной, спавшей рядом со своим маленьким спутником. Ему не терпелось посмотреть, так ли хорошо ее лицо, как и тело.
Потом он быстро потушил костер и присел рядом с повозкой на корточки. Незнакомка продолжала безмятежно спать, не ведая о его присутствии. Клауд покачал головой. Какие же они оба беззащитные и беспомощные!
Вглядевшись в прелестное лицо женщины, Клауд подумал, что, пожалуй, правильнее назвать незнакомку девушкой – слишком уж она молода для того, чтобы быть матерью ребенка, который все это время тихо посапывал, уютно прижавшись к ней.
Кожа ее, мягкая и гладкая, как шелк, оттенка теплого меда, так и манила к себе, тонкие дугообразные брови хмурились даже во сне: похоже, этой юной особе привиделось что-то, что ее совсем не радовало. Густые длинные загнутые ресницы беспрерывно трепетали на нежных щеках, полные розовые губы приоткрылись, обнажив полоску ровных белых зубов, и все лицо ее, маленькое, овальное, можно было бы назвать классическим, если бы не нос, кончик которого был слегка вздернут, что, однако, придавало его владелице довольно-таки милый вил.
Присев, Клауд прислонился к колесу повозки и положил ружье на колени. Пока он не уберется с территории, на которой хозяйничают индейцы, спать ему вряд ли придется. Правда, на войне он научился в случае необходимости лишь дремать, чтобы можно было почувствовать опасность в любой момент. Как бы он хотел заснуть так же сладко, как и расположившаяся под повозкой парочка, однако не мог позволить себе такой роскоши.
Незнакомка что-то забормотала во сне, из-под сомкнутых ресниц покатились слезы. Видимо, ее состояние передалось мальчугану, и он тихонько захныкал.
– Тише, вы оба. – Клауд ласково провел рукой по щеке незадачливой путешественницы.
– Харпер? – пробормотала она, понемногу успокаиваясь.
– Ш-ш-ш… Все хорошо. Здесь ты в полной безопасности. Спи.
После того как его новых знакомых перестали мучить кошмары, Клауд и сам попытался задремать, но не тут-то было. Интересно, кто такой этот Харпер, думал он. Скорее всего ее муж. Нахмурившись, он провел рукой по длинным изящным пальцам. Кольца не было. Значит, или она не замужем, или муж умер. Клауда устраивало и то, и другое. Он всерьез намеревался при благоприятном стечении обстоятельств удовлетворить желание, которое все сильнее разгоралось в нем, так что муж был бы только помехой.
Девушка пошевелилась и повернулась на бок; тонкое одеяло, которым она была укрыта, соскользнуло. Легкая улыбка тронула губы Клауда, когда он взглянул на ее ноги, маленькие, изящные, как и все ее тело. Но улыбка тут же сбежала с его лица, как только он увидел кровавые мозоли и ссадины. Как она вообще умудрялась идти, уму непостижимо. Наверняка каждый шаг причинял ей острейшую боль, и все-таки она упорно шла вперед.
– Упрямая, что твой мул, – пробормотал Клауд.
Он взялся за одеяло, намереваясь накрыть незнакомку, однако в этот момент взгляд его скользнул вверх но стройным ногам от крошечных ступней до округлых ягодиц, прикрытых пышными, отороченными оборками нижними юбками. Клауд провел рукой по лодыжке незнакомки, потом по ее бедру. Девушка пошевелилась и тихонько застонала во сне.
Опыт подсказывал ему, что незнакомка – особа страстная: не зря же она отозвалась на его ласку. Клауд с трудом заставил себя не поддаться искушению и не забраться под ее одеяло прямо сейчас. Ждать ему будет нелегко; впрочем, долгое ожидание и не входило в его планы.
Медленно тянулась ночь. Еще два раза Клауду пришлось успокаивать метавшуюся во сне красавицу. Слава Богу, У незнакомки хватало силы воли подавлять свои страхи и продолжать нелегкое путешествие.
Когда восход позолотил небо, Клауд умылся и напоил лошадь, после чего разжег небольшой костер и принялся готовить немудреный завтрак. Как он и рассчитывал, запах кофе возымел на спящих нужное действие. Проснувшийся первым мальчуган, прежде чем подняться, некоторое время настороженно разглядывал неизвестно откуда взявшегося мужчину. Каким-то шестым чувством, присущим почти всем детям, он понял, что незнакомец не причинит ему зла. Малыш медленно встал, исподтишка наблюдая за чужаком, отошел в сторонку, пописал, после чего вернулся к костру и уселся рядом с Клаудом на корточки.
– Здравствуй, – проговорил он наконец. – Меня зовут Торнтон.
– А меня Клауд Райдер. Есть хочешь?
Мальчуган кивнул, и Клауд положил ему в тарелку овсянки.
– Вкусно. Мама такую же делает.
– Вы с мамой едете издалека?
– Ага. Мы идем домой. Где нет индейцев.
– А где твой папа?
Клауд прихлебывал кофе, время от времени бросая взгляд на девушку, которая все еще спала.
– У ангелов, – спокойно проговорил Торнтон, повторяя то, что ему рассказывала Эмили. – Его убили индейцы, а ангелы взяли к себе на небо. Они всех мертвых забирают. Мы ведь тоже туда попадем, да?
Райдер кивнул, подумав, что его-то ангелы наверняка сбросят обратно на землю – слишком уж много людей погибло от его рук. Хотя война для того и существует, чтобы убивать, он весьма сомневался, что это послужит ему оправданием и поможет спасти душу.
– Значит, вы с мамой одни? – задал он очередной вопрос.
Мальчуган кивнул. Для Торнтона Эмили была мамой. Ангелы забрали одну его маму, а вместо нее дали другую. И если усидевшего напротив мужчины были на этот счет какие-то сомнения, то Торнтон находился относительно их в блаженном неведении.
– Ты тоже идешь домой? – спросил мальчик.
– Да. Иду строить свое ранчо.
– Это где коровы?
Клауд кивнул.
– В моем новом доме тоже есть коровы.
– Вот как? А где твой новый лом?
– Во-о-н там. – Малыш ткнул пальцем в сторону едва видневшихся вдалеке гор. – Сэндли называется.
Улыбнувшись, Клауд решил больше не расспрашивать Торнтона: дети его возраста обычно не в состоянии удержать в памяти подробности.
– Мама проснулась, – заметил мальчуган.
– М-м… – Клауд повернул голову. – Похоже, ты прав.
Девушка потянулась, и Клауд почувствовал, как угасшее было желание вспыхнуло с новой силой. Движения хрупкой незнакомки отличались таким изяществом, что ему сразу стало понятно, насколько трудно будет дождаться момента, когда он сможет ею область.
Девушка села и потерла глаза, совсем как ребенок, вот взгляд ее упал на то место, где только что лежал Торнтон, Клауд заметил, что она вся напряглась, секундой позже он уже с восхищением смотрел в широко распахнутые желтовато-зеленые испуганные глаза.
Глава 2
Убедившись, что Торнтон жив, Эмили перевела взгляд на незваного гостя, сидевшего у костра. Облегчение, которое она испытала, поняв, что мальчику ничто не угрожает, быстро исчезло, и теперь Эмили страшно жалела, что у нее нет с собой никакого оружия.
Когда незнакомец поднялся и выпрямился во весь рост, девушка испугалась еще больше. Мужчина был ростом под два метра, и хотя казался он сухощавым, похоже, обладал недюжинной силой. Эмили даже на каблуках едва ли способна была достать этому верзиле до плеча.
Густые иссиня-черные волосы незнакомца доходили ему до плеч, высокий лоб был закрыт красным платком, завязанным сбоку на узел; мускулистое тело облегала рубашка из оленьей кожи, в вырезе которой виднелась широкая грудь. Черные штаны были заправлены в ботинки из оленьей кожи, доходившие мужчине до середины икр. Однако и это было не все. Если кому-то высоченного роста и мощной фигуры было бы недостаточно, чтобы испугаться, то при взгляде на лицо незнакомца любого, даже самого отважного, человека наверняка пробрали бы дрожь – настолько оно было суровым. Слегка выдающиеся скулы и прямой нос наталкивали на мысль о том, что в незнакомце течет индейская кровь; об этом же говорил и темный, с медным оттенком цвет его кожи. Тонкие губы мужчины были вытянуты в прямую линию, а шрам, пересекавший все лицо, придавая ему какое-то угрожающее выражение, что лишь еще больше усугубило охвативший Эмили страх.
Решив, однако, не дать понять пришельцу, как ей страшно, Эмили постаралась как можно спокойнее встретить его взгляд. У него были удивительные глаза – глубоко посаженные, ярко-коричневого цвета с янтарным оттенком: ей еще никогда не доводилось видеть таких. Кроме необычного цвета, замечательным в них было то, что они казались лишенными всякого выражения.
– Прошу вас, – тихо проговорила она. – Не трогайте мальчика.
Клауд усмехнулся. Несомненно, девушка приняла его за индейца и теперь ожидает самого худшего. Что ж, не впервой, он уже привык к этому.
– Пора вставать, мэм, а то так и день проспите.
Эмили облегченно вздохнула:
– Так вы не индеец!
– Не совсем. Моя бабка по отцовской линии была из племени чероки. А вот и ваш кофе.
Перестав бояться незнакомца, Эмили только теперь вспомнила, что не одета, и смущенно потупилась.
– Не могли бы вы отвернуться и подождать, пока я оденусь?
– Отчего же? – Клауд осклабился и, еще несколько секунд позволив себе полюбоваться полуобнаженной красавицей, повернулся и пошел обратно к костру.
Быстро одевшись, Эмили робко подошла к незнакомцу. Она была не настолько глупа, чтобы воображать, будто находится в безопасности лишь потому, что тот не оказался индейцем. Даже самые невинные на вид мужчины могут представлять опасность, а уж здесь, посреди Богом забытой равнины, и подавно.
– Как вас зовут? – спросил мужчина, подавая ей чашку с кофе.
– Эмили, – тихо ответила она, садясь рядом.
– Я хочу знать полное имя.
– Эмили Корделия Мейсон Брокингер, – торопливо перечислила она. – А вы, сэр?
– Клауд Райдер.
– Простите?
– Райдер. И что вы здесь делаете?
– Иду. – Заметив, что губы Клауда тронула улыбка, Эмили нахмурилась. – Мы направляемся к горам.
– А точнее?
– Идем в Сан-Луис-Вэли.
Клауд тихонько рассмеялся.
– Не пойму, что тут смешного?
– Просто я вспомнил, что ответил мне ваш малыш, когда я задал ему тот же вопрос. Он сказал: «Сэндли». К тому же вы идете не в ту сторону.
– Чепуха! – не терпящим возражений тоном отрезала Эмили. – Я иду на запад.
– Верно. А Сан-Луис-Вэли находится на юге, и ехать до него несколько недель.
У Эмили упало сердце. Можно себе представить, сколько придется идти туда пешком. Она как-то сумела убедить себя, что стоит только им с Торнтоном добраться до гор, и с ними все будет в порядке. Теперь ей ужасно хотелось заплакать, однако проклятая гордость, присущая всем янки, не позволяла выказать слабость перед совершенно незнакомым человеком.
Клауд с интересом наблюдал за попытками девушки взять себя в руки. Она гордо вскинула голову, и жест этот показался ему настолько забавным и в то же время решительным, что он не мог не восхититься ее мужеством. Девчонка определенно не собиралась подавать вид, насколько ей больно, и Клауд мог это только приветствовать.
– Значит, я не прошла еще и половины пути.
– Все зависит от того, откуда вы вышли.
– Вообще-то из Бостона, но пешком идем только два дня.
– С вами что-то случилось?
– Индейцы напали на обоз. Они убили всех.
Теперь Клауд понимал, почему ее мучают по ночам кошмары.
– А как спаслись вы и этот мальчуган?
– Меня в тот момент не было в лагере, а почему индейцы пощадили Торнтона, я не знаю. Он так толком мне ничего и не рассказал.
– Папа спрятал меня в яме, – неожиданно подал голос малыш. – Сказал, что я должен сидеть, пока все не кончится. Я и сидел.
Эмили едва не разрыдалась: слишком свежа была боль утраты. Сколько погибло друзей! Она вспомнила родителей Торнтона, молодую чету Сиерсов. Они так надеялись поскорее начать новую жизнь, строили грандиозные планы…
– Мне очень жаль, мэм, – сочувственно проговорил Клауд. – И сколько их было?
– Почти двадцать человек.
Эмили взглянула на свои ладони. Они все еще саднили оттого, что пришлось копать столько могил.
– Потом вы взяли мальчика и отправились на запад.
– Да. Через два дня.
– А почему не сразу?
– Потому что мне пришлось хоронить убитых. Это была нелегкая работа от рассвета до заката.
– Вы похоронили всех? – тихо спросил Клауд. Эмили поняла, что он удивлен.
– Двадцать могил мне бы вырыть было не под силу. Я подумала, что ничего плохого не случится, если родственников я положу вместе.
Она передернула плечами.
– Ну что за глупость, черт побери! – Клауд бросил на нее осуждающий взгляд.
– Я поступила по-христиански, сэр. А что еще мне было делать? – Эмили почувствовала, как ее охватывает злость. – Оставить на съедение шакалам?
– Вот именно.
Заметив, что Эмили с ужасом смотрит на него, Клауд безжалостно продолжил:
– Послушайте, глупая вы женщина. Как вы считаете, что подумают индейцы, если снова вернутся на то место, где они напали на ваш обоз?
– А зачем им возвращаться? Что им там делать? Они и так всех поубивали.
– Может, они будут просто проезжать мимо. Откуда, черт побери, я знаю? Увидят могилы и поймут, что прикончили не всех.
Эмили почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица.
– Разве это имеет значение?
– Еще какое! Они непременно отправятся вас искать – им ведь невдомек, что выжили лишь глупая женщина и ребенок. Индейцы никого не оставляют в живых, детка, запомните это.
Глубоко вдохнув, чтобы унять охвативший ее страх, Эмили все же продолжала настаивать на своем:
– И все-таки я должна была их похоронить…
– Расскажите это индейцам. Очень может быть, что они уже идут по вашему следу, только делают это так осторожно, что вам и невдомек.
Эмили прекрасно понимала, что здесь, на равнине, она беспомощна, словно слепой котенок, но ее возмутило то, как Райдер разговаривал с ней. Он мог бы учесть, что она приехала в эти края с востока, и похвалить за то, что ей удалось похоронить убитых, и не насмехаться над ней. Вместо этого он обращается с ней как с непроходимой тупицей, у которой в голове всего одна извилина. Волна гнева поднялась в груди Эмили, однако Клауд, словно ничего не замечая, продолжал гнуть свое:
– Вы идете по равнине так спокойно, будто совершаете воскресную прогулку; удивительно, как это индейцы до сих пор не сняли с вас скальп!
– А что я, по-вашему, должна делать? Ползти до гор на животе?
– Неплохая идея, черт побери.
– Перестаньте чертыхаться!
– Послушай, ты, маленькая дурочка! У тебя соображения нет ни на грош! Ты даже не пытаешься хоть как-то спрятаться, а на ночь разводишь костер словно специально для того, чтобы тебя получше было видно.
– Так вы за мной следили? – ахнула Эмили.
– А то как же! Какой дурак пропустит такое очаровательное зрелище.
Эмили замахнулась рукой, собираясь влепить Клауду пощечину, но он, перехватив руку, рывком притянул ее к себе, да так неожиданно, что она против воли оказалась у него на коленях. Попытка вырваться ни к чему не привела: Клауд и не думал ее отпускать. В конце концов Эмили поняла, что всякое сопротивление бесполезно, и перестала бороться.
Клауд, прищурившись, смотрел на девушку, теперь смирно лежавшую у него на коленях: она, без сомнения, была вне себя от гнева, полная грудь ее порывисто вздымалась. На этот раз он не стал противиться желанию запустить руку в тяжелые пряди ее волос, мягкие, будто шелк.
– Я следил за тобой много часов подряд, детка, но ты меня так и не заметила. Ты вообще не замечала опасности.
– И что бы я могла сделать, если бы вдруг заметила ее?
– По крайней мере попытаться спастись бегством. Но нет, тебе такое в голову не приходило! Ты таращилась на горы и шла вперед с ослиным упорством, ничуть не лучшим, чем у твоего треклятого мула.
– Спасибо за науку. Я обдумаю все, что вы мне сказали, – холодно проговорила Эмили. – А теперь не могли бы вы меня отпустить?
– Пока нет. – Клауд покрепче ухватил ее волосы и приблизил к ней свое лицо.
Эмили вся напряглась, но он так крепко держал ее, что ей ничего не оставалось, как только покориться его желанию.
– Отпустите меня, – хрипло проговорила она.
– Нет уж, подожди, – Он приблизил свои губы к ее губам.
Эмили решила не разжимать губ, но как только Клауд властно накрыл их своим ртом, поняла, что сделать это будет нелегко. Несмотря на суровую линию рта, губы Клауда оказались теплыми и мягкими. Эмили почувствовала, как помимо воли губы ее начинают приоткрываться, а по телу растекается блаженное тепло. Но самым страшным было то, что она совершенно не могла сопротивляться незнакомцу.
Когда язык его, проникнув сквозь слабый барьер ее губ, скользнул ей в рот, Эмили вся затрепетала. Она попыталась высвободиться из объятий Клауда, но ей это не удалось, и секундой позже она, позабыв обо всем на свете, наслаждалась сладостным поцелуем.
Эмили пришла в себя оттого, что почувствовала, как сама тянется к Клауду. Она тут же поспешно высвободилась из его объятий и вернулась на свое место рядом с Торнтоном.
Не отрывая взгляда от зардевшеюся лица Эмили, Клауд налил себе еще кофе; губы его слегка улыбались. Как он и предполагал, его новая знакомая оказалась настолько страстной, что даже недавние трагические события не в силах были погасить эту страсть. Несмотря на сопротивление, Эмили ответила на его поцелуй. Однако Клауд понимал, что ему придется изрядно потрудиться, чтобы завоевать такую обворожительную красотку. Он принялся размышлять над тем, как бы ему снова заключить Эмили в свои объятия, да побыстрее.
Хотя Эмили была неприятна его улыбка, она постаралась не обращать на нее внимания. А нот не заметить взгляд прищуренных глаз, который Клауд не сводил с нее, оказалось гораздо труднее. Ей очень хотелось знать, о чем он думает. Было что-то в этом взгляде, говорившее, что от этого человека ей нечего ждать добра.
– Мы сейчас опять пойдем? – спросил Торнтон.
– Да, Не сидеть же здесь весь день.
Эмили поднялась и принялась собирать пожитки.
– Не забудь про эту вещицу. – Клауд кивком головы указал па потрепанный зонтик. – Какая прогулка без него?
– Вам что, разве некуда идти? – ехидно спросила Эмили.
– С чего ты взяла? – Клауд поднялся. – Мой пункт назначения – Сан-Луис-Вэли. У меня там ранчо.
Он не спеша направился к лошадям, и Эмили устремилась за ним.
– Вы правда направляетесь в Сан-Луис-Вэли?
– Я ведь тебе уже сказал, – бросил Клауд, не оборачиваясь.
– Тогда мы с Торнтоном можем поехать с вами.
– Нет.
Эмили уставилась на него широко раскрытыми от удивления глазами, Лишь отчаянное положение, в которое она попала, побудило ее просить, и она никак не могла поверить в то, что он откажется помочь ей и мальчугану.
– Неужели вы бросите нас здесь совсем одних?
Клауд обернулся и бесстрастно взглянул па Эмили. Она ни в коем случае не должна догадаться, что он блефует.
– От тебя, детка, одни неприятности, и мне они новее ни к чему. Мне хочется добраться до моего ранчо целым и невредимым, что я и намереваюсь сделать.
– Как вы можете быть таким бессердечным! Вы ведь только что ясно сказали, что мам грозит опасность. Если вы оставите нас здесь одних, это будет равносильно убийству!
Клауд равнодушно пожал плечами и начал седлать Саванну.
– В первую очередь приходится думать о том, как спасти собственную шкуру.
– Я смогу вам заплатить, – лихорадочно выпалила Эмили, радуясь тому, что хоть это ей пришло в голову.
– У тебя есть деньги?
– Нет, но у меня есть несколько вещей, которые я могу продать, – поспешно добавила она, видя, что Райдер собирается вскочить в седло. – Кое-какие драгоценности.
– И на сколько же они потянут? – холодно поинтересовался Клауд.
– Ну, долларов на пятьдесят или сто.
– Это не та сумма, ради которой стоит рисковать жизнью.
– Но больше у меня ничего нет, – беспомощно проговорила Эмили, видя, как ускользает ее последняя надежда.
– Может, ты говоришь правду, – повернувшись, Клауд медленно приблизился к ней, – а может, нет.
Теперь Эмили уже жалела, что рассказала ему о драгоценностях. Он запросто может отнять их у нее, а потом бросить ее с Торнтоном на произвол судьбы. Этот человек уже повел себя не как джентльмен, отказываясь взять их с малышом с собой, так что обокрасть ее для него наверняка пара пустяков.
– Я могла бы раздобыть больше, когда мы доберемся до Сан-Луис-Вэли…
– У Харпера? – тихо спросил Клауд, подходя к Эмили почти вплотную.
– Откуда вам известно про Харпера?
Эмили не тронулась с места. Не хватало еще, чтобы этот нахал подумал, будто она его боится!
– Ты произносила его имя во сне.
– Вот как? Ну да, я уверена, что Харпер не откажется дать мне денег. Он будет рад, когда я приеду к нему целой и невредимой.
– Не сомневаюсь. Только от твоего Харпера мне ничего не надо.
Глубокий проникновенный голос незнакомца заставил ее сердце сильнее биться и груди, и Эмили обеспокоен но нахмурилась. Она и сама не могла понять, что с ней происходит.
– Тогда что вам нужно? Если вы назовете цену, я подумаю, согласиться мне или нет.
– Ты, – бесстрастно произнес Клауд и, положив руку на голову Эмили, ласково пропел по ней своими длинными пальцами.
– Что? – Эмили ахнула. Наверное, она неправильно его поняла…
– Я хочу тебя. – По-прежнему бесстрастный голос Клауда не оставлял никаких сомнений в его намерениях.
– А я думала, мы уже закончили войну за отмену рабства, – надменно проговорила Эмили.
– И даже добились победы. Но речь идет не о рабстве, крошка, а об услуге. Ты оказываешь услугу мне, а я тебе.
– Неужели вы и впрямь воспользуетесь отчаянным положением, в которое я попала?
– Мне придется. Когда я чего-то хочу, я не останавливаюсь ни перед чем, чтобы добиться своего. Ну так что, по рукам?
– Нет, сэр. – Эмили отпрянула. – Если бы я намеревалась стать проституткой, я не стала бы уезжать из Бостона.
Пожав плечами, Клауд пошел к своей лошади. Он вовсе не был уверен, что проиграл. У Эмили есть еще время передумать. Когда она убедится, что он не шутит, то наверняка запоет по-другому.
Клауд начал продумывать и еще один план на тот случай, если вдруг первый не сработает, – ведь на самом деле он вовсе не собирался бросать беспомощную девушку и мальчугана посреди безлюдной равнины.
Эмили на мгновение застыла. Она отказывалась верить своим ушам. Неужели он и в самом деле ее покинет? Не все мужчины, которых она знала, вели себя по-джентльменски, однако ни один из них – в этом она была абсолютно уверена – не оставил бы ее и маленького мальчугана посреди мрачной пустыни.
– Мы сейчас пойдем домой? – Торнтон, подойдя к Эмили, взял ее за руку; в глазах мальчугана светилась надежда. Конечно, его вторая мама не даст ему погибнуть: она знает, что нужно делать, чтобы они благополучно добрались до дома.
Однако Эмили понятия не имела ни о той местности, по которой они шли, ни об опасностях, которые их подстерегали. Незнакомец прав, она и в самом деле с ослиным упорством рискует своей жизнью и жизнью ребенка.
Да и так ли уж важна ее девственность? Может, ее и не стоило бы терять, если бы речь не шла о столь безнадежных обстоятельствах.
– Сэр? – едва слышно позвала Эмили, делая робкий шаг вслед удалявшемуся от нее всаднику. – Эй! – крикнула она громче, поняв, что ей ничего не остается, как принять предложение. – Мистер Райдер!
Клауд остановился и, повернувшись в седле, взглянул на девушку. Он и в первый раз прекрасно слышал, что она его зовет, но притворился, будто понял это только сейчас. Нужно было убедиться, что она и в самом деле приняла решение.
Велев Торнтону оставаться на месте, Эмили подошла к всаднику. Слава Богу, что он молодой, сильный и красивый, попыталась она себя утешить. У нее все равно не оставалось другого выхода, даже если бы ее спаситель был старым и уродливым. – Я готова обсудить условия… Спешившись, Клауд тут же заключил Эмили в объятия. В этот момент ему отчего-то показалось, будто он держал ее так всю жизнь. Ему приходилось обнимать многих женщин, и при этом он испытывал точно такие же чувства, однако, как это ни странно, сейчас не мог вспомнить ни одной из них. Единственное, о чем он был в состоянии думать, так это о том, как соблазнительно, должно быть, эта маленькая леди из Бостона выглядит без одежды.
– Условия очень простые: мы с тобой будем спать вместе каждую ночь до Сан-Луис-Вэли.
– А я могу выдвинуть свои условия? Вы требуете от меня очень многого! – воскликнула Эмили, когда Клауд, схватив под мышки, приподнял ее так, что их лица оказались на одном уровне.
– Ты выигрываешь не меньше – жизнь и безопасность свои и мальчика. По-моему, этого вполне достаточно.
Последовавший за этим поцелуй закрепил их сделку. Эмили всегда считала, что порядочная женщина не должна подавать вида, что поцелуй доставляет ей удовольствие, однако когда Клауд оторвался наконец от ее губ, она почувствовала, как в ней нарастает еще не вполне осознанное желание.
Внезапно ей стало не по себе.
Внутренний голос нашептывал ей, что за спасение жизни Торнтона и своей собственной она заплатит цену, гораздо большую, чем девственность. Эмили попыталась подавить охватившую се панику. У нее нет другого выхода, и она просто обязана принять предложенные условия.
– И все-таки вы должны обещать мне кое-что, задыхаясь, проговорила Эмили и, упершись руками Клауду в грудь, попыталась оттолкнуть его от себя.
Райдер чувствовал, что еще секунда – и он швырнет Эмили на землю и тут же овладеет ею. Охватившее его желание неожиданно оказалось настолько сильным, что он был несколько сбит с толку.
– И что это за условие? – ворчливым голосом проговорил он, немного успокоившись.
– Мальчик ничего не должен знать.
– Ты будешь находиться в моих объятиях каждую ночь и хочешь, чтобы он этого не заметил?
Эмили мучительно вспыхнула от смущения, но затем, взяв себя в руки, спокойно проговорила:
– Мне кажется, нет никакой необходимости выставлять наши отношения напоказ.
– Иными словами, не стоит целоваться, когда мальчуган стоит рядом и пялится на нас во все глаза, да?
Проследив за взглядом Клауда, Эмили увидела, что Торнтон и в самом деле наблюдает за ними с явным любопытством.
– Совершенно верно, сэр.
Клауд с явной неохотой поставил Эмили на землю.
– Пожалуй, это справедливо. Итак… – Клауд провел пальцами по щеке Эмили. – Ты согласна на мои условия?
– Согласна.
Клауд улыбнулся так самодовольно, что Эмили передернуло. Этот человек получил то, что хотел, зачем же еще злорадствовать? Бросив на Райдера презрительный взгляд, она отправилась собирать вещи.
Райдер недолго испытывал чувство вины оттого, что использовал в своих интересах отчаянную ситуацию, в которую попала Эмили. Что толку кривить душой – все равно бы он так или иначе добился своего.
– Эта красавица будет для тебя в самый раз. Только тебе придется ехать в мужском седле. Дамского у меня нет, – проговорил он, снимая с лошади поклажу.
Видя, как суетится Клауд, Эмили прикусила губу. Лошадей она не боялась, а вот ездить верхом ей еще никогда не доводилось. Эмили ужасно не хотелось признаваться в этом, однако она понимала, что сказать все равно придется – не могла же она притворяться искусной наездницей, не зная даже, с какой стороны подходить к лошади.
– Простите, – робко проговорила Эмили, – но я ни разу в жизни не садилась на лошадь.
– Как же, черт возьми, ты до сих пор передвигалась?
– Ходила пешком или ездила в коляске.
Пробормотав под нос какое-то ругательство, Клауд посадил Торнтона в свое седло, а затем помог Эмили громоздиться на спину лошади.
– Ничего, крошка, научишься – другого выхода у нас нет.
Глава 3
Эмили и представить себе не могла, что верховая езда доставит ей такие невыносимые мучения. У нее было ощущение, будто все ее тело покрылось синяками. От Клауда слов утешения ждать не приходилось, Будь у Эмили ружье, она бы с удовольствием пристрелила его.
Одно только радовало ее – измученные ходьбой носи могли теперь хоть как-то отдохнуть, да и скорость передвижения явно возросла, Эмили понимала: верхом до места назначения можно добраться куда быстрее, однако она не была уверена, что прибудет туда живой. Ей никак не удавалось приноровиться к шагу лошади: тело ее то и дело подбрасывало вверх, отчего у нее возникало ощущение, что она вот-вот вылетит из седла.
Глядя на Эмили, Клауд едва сдерживал усмешку – у девушки не было никаких способностей к верховой езде. Маловероятно, что она даже со временем обучится этому искусству. Однако он понимал, что Эмили делает все от нее зависящее, чтобы не отставать от него.
Зато мальчуган оказался прирожденным наездником: он послушно выполнял все, что требовал Клауд. Поскольку им, по всей вероятности, предстояло ехать на одной лошади в течение всего путешествия, можно было считать, что в этом отношении повезло им обоим.
– Скоро мы остановимся на ночлег, – проговорил Клауд, взглянув на небо и заметив, что солнце уже клонится к закату.
Эмили с облегчением вздохнула. Хоть бы в Локридже были коляски, подумала она. После этого путешествия она ни за что не сядет на лошадь, даже если ей из-за этого придется пройти пешком тысячу миль.
Однако чуть позже, когда Клауд принялся объяснять ей, как расседлать, накормить и напоить лошадь, Эмили внимательно выслушала его, решив, что с этим она, пожалуй, справится.
После того как все было закончено, Клауд посоветовал ей искупаться в ручье, возле которого они сделали привал. Эмили не нужно было долго уговаривать. Предоставив своему спутнику самому готовить ужин, она отправилась к ручью.
Спрятавшись за густой кустарник, росший у самого берега, Эмили скинула с себя одежду. Вода оказалась холодной, но ей было все равно. Главное – она получила возможность смыть пот и пыль, одновременно наслаждаясь тем, как измученное тело наполняется блаженной легкостью. все остальное не имело значения.
Лишь после того как Эмили надела свежепостиранное нижнее белье, ей пришло в голову, что мыться, пожалуй, и не стоило. Если бы от нее исходил неприятный запах, быть может, Клауд Райдер перестал бы ее домогаться. Поморщившись, она тут же отбросила эту мысль и закончила одеваться. Такого человека, как Райдер, подобными пустяками вряд ли отпугнешь. Лучше уж вообще не думать о том, что ей предстоит. Эмили плелась обратно, лелея лишь смутную надежду, что ей, быть может, все же как-то удастся избежать печальной участи, заранее уготованной для нее.
Однако и одного взгляда на лицо Клауда оказалось достаточно, чтобы понять: надежды пет никакой. Эмили сначала даже хотела подольше не укладывать Тори-тона, однако потом передумала и сразу после ужина, приготовив мальчугана ко сну, накрыла его одеялом и рассказала ему на ночь коротенькую сказку.
– Этот дядя отвезет нас домой? – сонным голосом спросил Торнтон.
– Да, милый. Он тоже едет в Сан-Луис-Вэли, и он знает, где найти Харпера.
– Ты не положила рядом со мной одеяло.
Эмили почувствовала, что краснеет.
– Мы с мистером Райдером будем спать рядом до конца путешествия, но все равно я от тебя никуда не денусь. А теперь спи, детка.
Хорошо еще, что Торнтон гак мал и не задает вопросов, на которые очень трудно было бы найти ответ. А вот заснул он, пожалуй, чересчур быстро.
Эмили выстирала одежду Торнтона и повесила ее сушиться, потом убрала остатки ужина. И только решила взяться за штопку, как сильная рука обхватила ее за талию.
Конечно, она старалась не подавать пила, как ей страшно, когда Клауд нес ее к куче одеял, и все же тихонько вскрикнула, когда он швырнул ее на импровизированную постель, оказавшуюся, к счастью, довольно мягкой. Заглянув под тонкое верхнее одеяло, Эмили обнаружила под ним целую кипу мехов. Она хотела было уколоть Райдера тем, как он заботится о собственном удобстве, но, взглянув на него, сразу осеклась.
Райдер уже успел скинуть с себя все, кроме брюк, обнажив широкую, мускулистую грудь и тянущуюся от пупка вниз тоненькую полоску волос, скрывавшуюся за ремнем. Вспыхнув, Эмили поспешно отвела взгляд и тут же вздрогнула от неожиданности, когда, опустившись рядом с ней на колени, он принялся вытаскивать из ее небрежно заколотых волос шпильки.
Почувствовав, что девушка вся дрожит, Клауд ласково провел рукой по ее распушенным волосам.
– Не бойся, Эмили, я не сделаю тебе больно.
– Существует множество способов причинить человеку боль, мистер Райдер, – тихо возразила она и вздрогнула, когда он снял с нее кофточку. – Думаете, мне не будет больно изображать из себя проститутку?
Сняв с Эмили туфли и чулки, Клауд внимательно взглянул на ее зардевшееся лицо.
– Не проститутку, крошка. Любовницу.
– Вы так считаете? Но разве я не покупаю вашу помощь и защиту, расплачиваясь собственным телом?
– Женщины продавали свое тело и за меньшее. – Ухватив Эмили за подбородок, Клауд запрокинул ей голову, заставив смотреть себе в лицо. – Я еще не спал с тобой, детка, но уже знаю, что ты не проститутка. А теперь довольно разговоров.
Поскольку губы его жадно прильнули к ее губам, у Эмили не осталось другого выбора, кроме как подчиниться. От его поцелуев голова у нее пошла кругом, и она даже не заметила, как Клауд принялся ловко снимать с нее оставшуюся одежду. На секунду придя в себя, она попробовала было возмутиться, однако ее протест не возымел никакого действия, и вскоре она уже лежала в его объятиях.
Ни одному мужчине еще не доводилось видеть ее обнаженной.
Не отрывая взгляда от Эмили, Клауд поспешно сбросил с себя брюки. «Чудо как хороша: стройная, гибкая и в то же время округлая именно в тех местах, где нужно», – подумал он. Ему казалось, что никогда еще желание не снедало его столь безудержно.
Клауд заключил Эмили в объятия, и когда их обнаженные тела соприкоснулись, оба они вздрогнули. Покрывая ее лицо поцелуями, Клауд улыбнулся: красотка действительно оказалась полна страсти, о существовании которой сама пока не подозревала.
– Эмили, милая моя, сладкая… – бормотал он, касаясь губами ее губ. – Клянусь, я не буду сильно утомлять тебя.
Когда Клауд приник к ее губам страстным поцелуем, Эмили почувствовала, как нарастающая в ней горячая волна сжигает все страхи. На какую-то долю секунды ей стало стыдно. Она понимала, что поцелуи Клауда, прикосновение его стройного мускулистого тела, тепло его рук не должны вызывать в ней такое острое чувство наслаждения, однако ничего не могла с собой поделать. Когда Клауд прильнул к ее груди, с губ Эмили сорвался возглас протеста… и тут же она зарылась руками в густые, блестящие волосы любовника. Он будоражил своим горячим языком ее соски, и Эмили хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Она притянула голову Клауда еще ближе. Еще один, теперь уже восторженный возглас сорвался с ее губ, когда Клауд, отвечая на ее немой призыв, втянул набухший и сладко ноющий сосок своим жадным ртом.
Но когда рука его, скользнув вниз, коснулась ее интимного местечка, Эмили вздрогнула и попыталась отстраниться. Однако уже через секунду она отдались порыву безудержною желания. Новые ощущения невиданной силы обрушились на нее. Губы Клауда, его прикосновения, его низкий грубоватый голос – все действовало на нее возбуждающе.
– Боже, ты уже меня хочешь, – задыхаясь, прошептал Клауд, когда Эмили робко провела по его груди дрожащими руками. Он принялся покрывать поцелуями ее тело, потом лицо, залитое краской смущения. Почувствовав, что он раздвинул ей ноги, Эмили вздрогнул, скорее от предвкушения того, что должно произойти, чем от страха. Всегда придерживаясь твердых моральных устоев, она, естественно, и побаивалась того, что должно было вот-вот произойти, и испытывала негодование оттого, что должна отдать свою невинность первому встречному. Однако тело предало се: оно сладострастно прильнуло к телу Клауда, словно моля о том, чтобы он побыстрее совершил то, что намеревался сделать.
Впившись в губы Эмили страстным поцелуем, Клауд, не медля больше ни секунды, вошел в нее и тут же на миг застыл, только теперь поняв, что грубо лишил ее девственности. Оторвавшись от нее, он недоверчиво взглянул на Эмили и сразу заметил, что она слегка побледнела, а полные слез глаза с укором смотрят на него.
– Вы сказали, что не причините мне боли, – дрожащим голосом проговорила Эмили, чувствуя, как вспышка, пронзившая все тело, начинает утихать.
– Но я думал, у тебя уже был мужчина. – Клауд провел рукой по ее щеке, помогая Эмили вновь расслабиться. – Если бы я знал, что ты невинна, я действовал бы осторожнее. – Чувствуя, что Эмили затрепетала от его ласки. Клауд вновь принялся покрывать легкими поцелуями ее лицо. – Первый раз женщине всегда больно, с этим уж ничего не поделаешь.
– Это нечестно, – пробормотала Эмили хрипловатым голосом, чувствуя, как ее вновь охватывает желание. Клауд прильнул горячими губами к ее горлу, и она едва не вскрикнула от восторга. – Неужели это все?
– Нет. – Клауд принялся медленно двигаться и почувствовал, что Эмили отвечает ему. – Есть еще кое-что, детка.
Внезапно Эмили поняла, что ей трудно разговаривать, а спустя несколько секунд она уже двигалась в такт ему так искусно, слоимо занималась этим всю жизнь. Клауд закинул ее ноги себе на талию, и Эмили прильнула к нему, чувствуя, как безудержная волна накрывает ее с головой, а она не в силах ей противиться. В этот момент в теле ее возникло странное ощущение, будто оно готово сорваться с обрыва в пропасть. Эмили попыталась отодвинуться от края пропасти, но Клауд так крепко прижимал ее к себе, нашептывая ей что-то на ухо, что все ее внезапные страхи сразу улеглись. Вдруг Эмили услышала странный крик и, погружаясь в слепящую волну острейших ощущений, с удивлением поняла, что кричит она сама. Она почувствовала, как Клауд вонзается в нее все глубже и, обхватив его обеими руками, еще теснее прижалась к нему, упиваясь его неистовой страстью. С губ его сорвалось ее имя, и он содрогнулся в се объятиях, даря ей еще большее наслаждение, чем-то, которое она только что испытала.
Прошло несколько секунд, и Клауд легонько отстранился от нее. Эмили лежала обессиленная, испытывая невольное смущение. Она смотрела, как Клауд поднялся, чтобы поправить одеяло, и не было у нее сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. Затем Клауд снова лег рядом с ней и притянул ее к себе.
– Я так и знал, что это будет здорово, – тихо прошептал он, ласково проведя рукой по ее волосам. – Но интересно, чей это ребенок, раз он не твой?
– А ты правда подумал, что он мой?
– Он называл тебя мамой и хотя не очень на тебя похож, у него тоже зеленые глаза.
– Торнтон единственный сын молодой четы по фамилии Сиерс, бывшей среди путешественников.
– С которыми ты ехала к Харперу?
Клауд и сам не понимал, почему этот незнакомый Харпер начал так его раздражать.
– Да. Может, это и глупо, но то был мои единственный шанс. Я жила с сестрой и заботилась о ее детях, но вскоре начала подозревать, что она не прочь, чтобы я взяла на себя заботу и о ее муже. Так что когда Харпер прислал приглашение приехать к нему, мне показалось, что Господь внял моим мольбам.
– Значит, захотелось новой жизни? – чуть насмешливо спросил Клауд.
– Может, и не новой, но по крайней мере не такой, какой я жила все это время, а лучшей. – Эмили вздохнула, охваченная острым чувством стыда. – Кто знает, что ждет меня сейчас.
– Почему ты это говоришь? Потому что считаешь себя падшей женщиной?
– Это вовсе не предмет для шуток. – Эмили едва сдерживала слезы.
Подмяв Эмили под себя и оказавшись сверху, Клауд проговорил:
– Думаешь, из-за того, что ты больше не девственница, тебя никто не возьмет замуж? На востоке, пожалуй, могло бы быть и так, но только не здесь. Женщин на западе не хватает, детка, так что девственница ты или нет, большого значения не имеет. Здешним мужчинам нужны жены, а не святые.
Чувствуя его мускулистое тело, властно прижимавшее ее к себе, Эмили ощутила, как в ней вновь вспыхивает желание. Она едва сдержалась, чтобы не сказать об этом пел ух.
– Я и не собираюсь быть святой, однако знать, что такое хорошо и что такое плохо, обязан каждый.
– Но разве то, чем мы с тобой занимаемся, не хорошо? – прошептал Клауд, касаясь губами пульсирующей жилки на ее шее.
– Да, когда делаешь это со своим законным мужем. – Эмили стиснула зубы, пытаясь совладать с накатившей на нее теплотой. – А я совершила грех.
– Ах ты, маленькая лицемерка! Это в тебе говорит разум… – Клауд выразительно взглянул на соски Эмили, затвердевшие от его прикосновения, – а тело посылает грех к черту. У меня еще никогда не было девственницы, – прибавил он и коснулся языком поочередно каждого упругого соска.
– Не правда ли, замечательно, – язвительно заметила Эмили, – что в первый раз я отдалась именно тебе.
– Вот именно, в первый раз, – медленно проговорил Клауд, borcc не имея в виду ее девственность.
– Ты что, опять хочешь этим заняться? – ахнула Эмили, видя, что Клауд уже снова во всеоружии.
– Конечно… если тебе не очень больно.
– Не очень, – честно ответила она. – А что, должно быть больно?
– Может быть, завтра.
– Тогда почему бы тебе не подождать – ведь завтра мне опять придется скакать на этом ужасном животном!
– Я дам тебе еще одно одеяло. Единственное, от чего я должен удерживаться, это от того, чтобы сдерживать себя.
– Если бы нее так думали, в мире царил бы полнейший хаос.
– Вот это точно. – Клауд коснулся губами ее губ. – Но на сей раз ты отдашься мне целиком и полностью.
И снова их тела, слившись воедино, задвигались в такт, достигая самых вершин неземного блаженства, а когда наконец Клауд выпустил ее из своих объятий, Эмили почувствовала такую усталость, что с трудом могла открыть глаза. У нее не было сил даже на то, чтобы отодвинуться, и она так и продолжала лежать в объятиях любовника.
– Я должна хоть что-то на себя надеть, – сонно пробормотала она.
– Это вовсе не обязательно. – Клауд медленно провел рукой по ее телу.
– Торнтон не должен видеть меня голой, а я могу не проснуться до того, как рассветет.
– Ну тогда накинь мою рубашку. Будет легче снимать, если я снова тебя захочу.
Презрительно фыркнув, Эмили, путаясь в рукавах, принялась натягивать на себя рубашку, которую протянул ей Клауд, а затем, недовольно глянув на него, улеглась снова. Однако когда Клауд притянул ее к себе и прижался своей мошной грудью к ее спине, она и не подумала сопротивляться. Теперь ей было тепло и уютно, а кроме того, она слишком устала.
Клауд услышал, как дыхание Эмили стало ровным, и понял, что она заснула. Ему было так приятно чувствовать рядом ее тело и совсем не хотелось отодвигаться, что с ним постоянно происходило, когда он спал с другими женщинами.
Прикосновения Эмили, робкие, целомудренные, не шли ни в какое сравнение с изощренными ласками, на которые Эбигейл была такая мастерица, однако они заставляли Клауда сгорать от наслаждения.
В конце концов, решив принимать все как есть и просто наслаждаться жизнью, он задремал.
Душераздирающие вопли смешались с кровожадными воинственными криками. Эмили зажала уши руками, но ужасные звуки no-прежнему преследовали ее, и вскоре ей начало казаться, что она не выдержит и сойдет с ума. Выстрелы смолкли, но вопли и стоны продолжали доноситься отовсюду, а когда наконец наступила тишина» в ушах ее все еще звучало эхо сражения.
Медленно направилась она к тому месту, откуда поднималась вверх тоненькая струйка дыма, Сколько крови! От ее тошнотворного запаха Эмили едва не вывернуло наизнанку, и она поспешно зажала рот рукой. Тела словно продолжали корчиться на земле, одни – вытягиваясь в струнку, другие – скрючившись в луже крови, и нее изувеченные до неузнаваемости. Эмили силилась преодолеть отвращение и не могла.
Лишь по прошествии некоторого времени сквозь ее объятое ужасом сознание проник низкий ласковый голос и мозолистая рука нежно прошлась по волосам Эмили, отгоняя злых демонов прочь.
– Кто это?
– Ш-ш-ш. Не бойся, спи спокойно, – прозвучал над ее ухом голос Клауда.
Эмили повернулась и спрятала лицо у него на груди.
– Столько крови…
– Это война, крошка. Если кто-то скажет тебе, что бывает война без крови, не верь ему.
– У тех, кого там убили, были такие замечательные планы, – печально прошептала она, но сон уже схватил ее в свои цепкие объятия.
Клауд просунул руку под рубашку, а затем ласково провел по нежной, округлой попке.
– Эмили…
– М-м-м…
– Я знаю верное средство, которое поможет тебе забыть все неприятности.
– И кажется, этим средством ты лечишь все болезни подряд…
– От того, что меня сейчас беспокоит, оно помогает великолепно, – прошептал Клауд.
– Нам нужно поспать, – еще раз попыталась возразить Эмили, но когда Клауд накрыл ладонью ее грудь, сама подалась к нему.
– Как раз оно-то и поможет тебе лучше заснуть, заверил ее Клауд. Когда Эмили тихонько хихикнула, он почувствовал, как в груди его разгорается огонь желания.
К восторгу Клауда, Эмили принялась порывисто отвечать на его ласки; она и не думала сдерживаться. Он понимал, что так будет не всегда и ему надо пользоваться моментом. Клауд не сомневался, что через какое-то время, когда призраки прошлого уже не так будут ее беспокоить, эта красотка станет куда сдержаннее.
Эмили и сама была немало удивлена тем, что так бурно реагирует на ласки почти незнакомого ей человека. Сначала ей даже стало страшно – уж не распутница ли она в самом деле; однако вскоре она поняла, что, предаваясь безудержно» страсти, пытается таким образом заглушить жуткие воспоминания. После бурной ночи любви Эмили заснула крепко и глубоко и кошмары больше не мучили ее.
– Бедняжка. – Клауд с жалостью поглядел на девушку, мирно спавшую в его объятиях и больше похожую в большой мужской рубашке на уставшего за день ребенка.
Он никогда не переставал удивляться, как это люди, выросшие на востоке страны и привыкшие к благам цивилизации, решаются сняться с насиженных мест и отправиться на запад. Очень немногие из них имели ^представление о том, что их ждет и как спастись от гибели, которая подстерегала их там на каждом шагу. Они тащили за собой женщин и детей и были исполнены самых радужных надежд, но зато совершенно лишены здравого смысла. К несчастью, в результате их наивности страдали беззащитные существа, такие как Эмили и Торнтон.
Клауду приходилось видеть немало смертей и участвовать во многих сражениях. Он вышел из них закаленным и безучастным ко всему, кроме страданий невинных людей. Им всегда доставалось больше всех, непонятно почему. Они особенно часто погибали, еще чаще становились калеками или сходили с ума.
Сон Эмили становился все более беспокойным, да и мальчугана, который потихоньку подполз к ним, похоже, мучили воспоминания, которые он, в силу малых лет, не мог еще до конца осмыслить.
– Можно к вам, мистер Райдер?
Клауд взглянул на малыша. Тот стоял на коленях у их ложа, завернувшись в одеяло; глаза его были широко раскрыты, того и гляди заплачет. Наверняка когда Эмили спала с ним рядом, ему не было так страшно. Клауд подвинулся, давая мальчугану место посередине.
– Залезай, малыш. Только смотри, чтобы это не вошло у тебя в привычку.
– Я знаю. – Забравшись в самое теплое место, Торн-тон прижался к спящей Эмили. – Мама тоже так говорила.
– Эта мама? – заметил Клауд.
– Ага. Мою первую маму унесли ангелы. А ты будешь моим вторым папой?
– Нет, – как можно мягче проговорил Клауд. Если хочешь, зови меня дядей.
– Ладно. У меня никогда не было дяди. – Он еще теснее прижался к Эмили. – А мама такая теплая.
– Верно, Торнтон. – Малыш выглядел таким домашним, что Клауд даже улыбнулся про себя.
– Ты будешь отгонять от нас индейцев?
– Постараюсь. Но лучше, если бы мы вовсе не попались им на глаза.
– Я не хочу, чтобы мама опять копала могилы.
– Я тоже, сынок. А теперь давай спать. Нам еще предстоит долгий путь.
Торнтон послушно закрыл глаза и лишь спросил напоследок:
– В Сэндли хорошо?
– Думаю, тебе там понравится. Спи.
Когда Торнтон заснул, Клауд стал думать о Сан-Луис-Вэли. После войны он часто переезжал с места на место и однажды случайно забрел туда. Там он отгородил себе участок земли, решив, что, когда устанет от странствий, обоснуется именно здесь, тем более что его младший брат Вулф остался а Сан-Луис-Вэли и жил там уже почти три года.
Теперь Клауду захотелось что-то сделать с теми акрами земли, которые он себе выбрал. Зимой у него будет достаточно времени, чтобы решить, какой из его многочисленных проектов наилучший. В течение многих лет он копил деньги, собирая ту сумму, которая, по его представлениям, была достаточной, чтобы жить в свое удовольствие.
Размышляя о том, как он будет строить собственное жилище, Клауд внезапно подумал, что дом этот нужно будет чем-то заполнить. Когда взгляд его упал на Эмили с Торнтоном, он слегка нахмурился. Эта парочка вызывала в нем странные чувства. Не отводя взгляда от свернувшихся калачиком девушки и мальчугана, он принялся не спеша обдумывать то, что ему вдруг пришло в голову. По правде говоря, мысль эта не показалась Клауду такой уж абсурдной. Когда мужчина решает наконец осесть и строит дом, он обычно подумывает обзавестись семьей. Несмотря на то что ему до смерти не хотелось навсегда связывать себя с какой-то определенной женщиной, он давно мечтал иметь детей, а для этой цели ему все равно потребуется жена.
Эмили, хотя никогда и не жила в фортах, была девушкой сильной и наверняка со временем привыкла бы к их суровым условиям. Кроме того, она попала к нему девственницей, и, несмотря на все то, что он совсем недавно ей втолковывал, это говорило в ее пользу. Клауд был абсолютно уверен, что Эмили не станет ему изменять, и, если родится ребенок, ему не придется сомневаться а том, кто является отцом малютки.
Поскольку Клауд был начисто лишен каких-либо романтических иллюзий, он обдумывал вариант женитьбы на Эмили с чисто практической точки зрения и в конце концов пришел к выводу, что идея эта вовсе не так уж плоха. Еще раз взглянув на девушку, он закрыл глаза, собираясь хоть чуть-чуть поспать. До рассвета оставалось совсем немного времени, а вот до Сан-Луис-Вэли куда как далеко, так что принять решение он еще успеет.
Глава 4
К тому времени, когда они добрались до форта, построенного для зашиты прибывающих на запад переселенце», Эмили уже привыкла к своей лошади. Она назвала ее Каролиной в честь не менее упрямой сестры. Хотя наездница из нее была никудышная, верховая езда перестала доставлять ей такие мучения, как вначале, и уже не представляла собой подобие бесконечной битвы.
Зато с Клаудом Райдером война была в самом разгаре, и конца ей не предвиделось. А все потому, что аппетиты его становились просто непомерными. Если бы не присутствие Торнтона, хоть как-то сдерживавшее Клауда к течение дня, Эмили наверняка не смогла бы ходить, и к Харперу ей пришлось бы добираться ползком. Одно удивляло ее: даже после столь бурных ночей усталой она себя почему-то не чувствовала.
Кроме того, если сначала она оказывала Клауду хоть какое-то сопротивление, то с каждым днем оно становилось все слабее и слабее, и это начинало се пугать. Похоже, Клауду удалось завладеть не только ее телом, но и душой, а ведь не прошло еще и недели с тех пор, как они встретились. Днем Эмили испытывала такой стыд, что не знала, куда девать глаза, зато ночью она отдавалась любви с безудержной страстью. Похоже, она влюбилась в Клауда, влюбилась по уши, и как ни старалась выбросить его образ из головы, ничего не помогало.
Едва они прибыли в форт и спешились возле склада с продовольствием, как Эмили получила еще одно подтверждение того, в какой опасности она находится. Когда неожиданно навстречу им из находившегося поблизости магазина выскочила пышнотелая рыжеволосая девица и, бросившись к Клауду, заключила его в свои объятия, а он и не подумал ее отталкивать, Эмили почувствовала прилив бешеной ярости. О Господи, да она ревнует!
– Ну будет, будет, Джастин, дай же мне отдышаться. – Клауд осторожно высвободился из цепких объятии.
Взяв девицу за руку, он подтолкнул ее к Эмили.
– Познакомьтесь, дамы. Эмили Брокингер, Джастин Дюбо.
– Очень приятно, мисс Дюбо. – Эмили решила не поддаваться своим чувствам и по крайней мере быть вежливой.
Джастин окинула ее взглядом, определенно не предвещавшим ничего хорошего.
– Мне тоже. Только я не мисс, а миссис.
– Вот как?
– Я вдова. – Джастин расправила подол своего яркого платья.
– И как это я сразу не догадалась? – пробормотала Эмили. – Ваше горе сразу бросается в глаза.
– Кто, черт побери, эта язва? – Джастин, прищурившись, обернулась к Райдеру.
– Мы вместе путешествуем, – не спеша ответил тот и, обхватив Эмили за талию, наклонился к ней, намереваясь чмокнуть в губы.
Эмили молниеносным движением выставила перед собой седло.
– Не смей касаться меня своим поганым ртом!
– Да ты никак ревнуешь, крошка? – холодно осведомился Клауд.
– Что ты, дорогой, Просто забочусь о своем здоровье.
– Наша сделка…
– …не говорит о том, что я должна стоять тут, как идиотка, и смотреть, как ты целуешься со всеми подряд!
Задумчиво почесав подбородок, Райдер взглянул на свою новую подругу: она казалась всецело поглощенной свои делом, однако голова ее была гордо поднята. Он усмехнулся. Так-так! А малышку, оказывается, голыми руками не возьмешь. Да и он тоже хорош. Приехал в форт с одной женщиной и тут же при ней начинает лобызаться с другой. Любая на месте Эмили вспылила» бы. К тому же он заметил, что какой-то мужчина, остановившись рядом с ним, с интересом и некоторым удивлением наблюдает за происходящим.
– Когда ты наконец примешь решение, которую из дам осчастливить своим благосклонным вниманием, может, и со мной поздороваешься?
– Джеймс! – обрадовался Клауд, узнав в подошедшем старого приятеля. – Какого черта ты здесь делаешь? И где твоя форма?
– Форма? Этот идиот майор хотел взвалить на меня командование отрядом, а когда я отказался, пригрозил отправить в отставку. – Джеймс пожал широченными плечами. – Ну я и не стал дожидаться – сам ушел.
– Так вот почему ты приехал сюда раньше нас.
– Кого это «нас»? – удивленно спросил Джеймс, и в его серых глазах промелькнуло замешательство. – Мне казалось, что ты отправился в путь один.
– Разреши представить тебе мисс Эмили Брокингер и… – Клауд потрепал Торнтона по голове. – Торнтона Сиерса. А это мой старый друг, Джеймс Карлин.
Кивнув Джеймсу, Эмили продолжала молча чистить скребком свою лошадь.
– Где это вас угораздило познакомиться? – снова удивился Джеймс.
И тут, словно не замечая стоящих рядом жен шин, Клауд принялся неторопливо рассказывать:
– Поднимаюсь я на холм и нижу, как эта юная леди плетется по равнине. В одной руке у нее зонтик, в другой веревка, за которую она тащит самого упрямого мула из всех, каких мне когда-либо доводилось видеть, а за спиной у нее привязан этот мальчуган. Естественно, я спускаюсь с холма, говорю ей о том, какую невероятную глупость она совершает, выставляя себя на всеобщее обозрение, а потом предлагаю ее сопровождать. И делаю это, заметь, от чистого сердца.
– Все! Терпение мое иссякло! Слушать этого больше не могу! – Эмили сунула скребок и руку Клауд а. Пойду в магазин, посмотрю, что там у них есть.
– Может, дать тебе денег?
Уперев руки в бока, Эмили презрительно прищурилась.
– Да я не взяла бы от вас ни цента, даже если бы мне пришлось просить милостыню!
– Значит, у тебя и вправду есть свой капитал? Ну-ну… И что ты собираешься купить?
– Новый материал для зонтика, – отрезала Эмили и направилась к дверям магазина.
– Вот видишь, Джеймс, что бывает, когда делаешь людям добро, – сокрушенно обратился Клауд к приятелю. – Сплошная черная неблагодарность.
– Тот день, когда вы и в самом деле сделаете кому-то добро, мистер Райдер, войдет в историю человечества, – обернувшись, не замедлила парировать Эмили и, подойдя к магазину, крикнула: – Торнтон, ты что отстаешь?
Мальчуган тут же бросился вслед за ней, и Джеймс от души расхохотался, а Клауд, ухмыльнувшись, заметил:
– Ну и язычок у этой девчонки! Ты ей слово, она тебе десять.
– Слишком много о себе воображает! – подала голос Джастин, которой надоело, что на нее никто не обращает внимания.
– Куда подевалась продавщица? Может, здесь все бесплатно? – донесся из магазина, в котором также стояли столы для тех, кто желал закусить, не отходя от прилавка, возмущенный голос Эмили.
Джастин стремглав кинулась туда, чего Эмили, собственно, и добивалась, и мужчины снова расхохотались. Затем Джеймс принялся помогать другу разгружать повозку, а Клауд тем временем рассказ и пал ему о том, как выглядела Эмили в момент их встречи. Это описание немало позабавило Джеймса.
– Не представляю, как это благовоспитанная городская девушка согласилась довериться такому бродяге, как ты, – заметил он. – Похоже, она не из тех, кто вешается на шею первому встречному.
– Это верно, Эмили не такая. Три пива и что-нибудь для мальчугана, Джастин, – войдя к магазин, обратился Клауд к продавщице и, когда та, призывно покачивая бедрами, отошла, чтобы выполнить заказ, ухмыльнулся. – Боюсь, моя новая знакомая сегодня что-то не в настроении.
– Так ты собираешься ее здесь оставить?
– Нет. Мыс ней и мальчишкой должны попасть в Сан-Луис-Вэли – как раз туда она и направлялась, когда я с ней повстречался. Эмили злится на меня за то, что я поцеловал Джастин… Вернее, Джастин поцеловала меня, а я не стал возражать. – Он отхлебнул из кружки. – Отличное пиво, милая. Не могла бы ты позвать Эмили с Торнтоном?
– Сперва скажи, кто она тебе? – Джастин замерла в ожидании ответа.
Клауд задумался. Ему припомнились последние несколько дней, которые он провел с Эмили. Странно, но у него ни разу не возникло желания сбежать от нее куда-нибудь подальше. Несмотря на то что ей еще предстояло узнать очень многое о том, как выжить на территории Дикого Запада, она оказалась великолепной подругой.
– Эмили просто моя попутчица.
– Неужто? Для попутчицы она что-то чересчур ревнива.
– Вовсе нет. Она просто злится – считает, что я выставил ее на посмешище, а она этого терпеть не может из-за своей проклятой гордости. Янки все такие, гордости у них хоть отбавляй. Впрочем, она и правда не заслуживает такого к себе отношения. Эмили понятия не имеет о том, как здесь выжить, но когда я впервые увидел ее, она упрямо шла по равнине и никакая сила не смогла бы заставить ее свернуть с пути. Другая на ее месте давно бы бросила все к чертям собачьим, но только не она. И хотя язычок у нее острый, она не похожа на обыкновенную стерву.
– Ты и в самом деле привязался к ней, – задумчиво проговорил Джеймс, глядя, как Эмили с Торнтоном, что-то оживленно обсуждая, подходят к их столику.
Эмили заняла место между двумя приятелями, а Торнтон вскарабкался па стул, стоящий напротив. Конечно, ей очень хотелось поскорее обуздать свой гнев, однако поведение Джастин никак этому не способствовало. Эта нахалка, разумеется, не подозревала о сделке между Эмили и Клаудом и пела себя так, словно собирается занять ее место, пока она и Райдер будут находиться в форте. Эмили изо всех сил делала вид, что на ее случайного спутника ей ровным счетом наплевать, но на самом деле ей казалось, что, если это произойдет, она не переживет такого позора. Отдав предпочтение своей бывшей подружке, Клауд только еще раз покажет, что считает ее самой обычной потаскушкой, с которой неплохо пронести время в пути, и только.
– Что это? – поинтересовалась она, разглядывая стоявшую перед ней кружку.
– Пиво. Только не говори мне, что ты его ни разу в жизни не пробовала, – съехидничал Клауд.
Эмили сделала маленький глоток.
– Довольно вкусно.
– А что ты пила в Бостоне?
– Чай, лимонад и даже херес. Пиво и эль пьют у нас те, кто особенно много работает.
– А что, разве муж твоей сестры не работал?
– Только в случае крайней необходимости. – В глазах Эмили заплясали насмешливые искорки, – Видите ли, работа – это удел простолюдинов.
– Никогда не понимал богатых. Можно подумать, они с другой планеты, – хмыкнул Клауд. – Джастин! – позвал он. – Принесешь нам что-нибудь поесть?
– Конечно. – Джастин бочком придвинулась к нему и прижалась грудью к его плечу. – У меня сегодня великолепное жаркое.
Клауд отстранился, даже не взглянув в ее сторону.
– Отлично. Четыре порции, и побыстрее.
За едой, которая в самом деле оказалась чрезвычайно вкусной, Джеймс расспрашивал Эмили о Бостоне. Он никогда не заезжал так далеко на восток, и ему интересно было узнать о жизни людей, которые, по его представлению, обитали словно где-то в другом мире. Кроме того, он считал, что Эмили происходит из весьма обеспеченной семьи, и это тоже занимало его.
Благодаря доброжелательности Джеймса и еще одной кружке пива настроение Эмили намного улучшилось. В магазин вошли несколько посетителей, и Джастин занялась ими, что было Эмили только на руку. Лишь спустя некоторое время она почувствовала, что пиво оказывает на нее гораздо большее действие, чем она себе представляла.
– Где мы сегодня спим? – спросила она Клауда.
– А тебе что, не терпится? Эмили закусила губу.
– Ваша грубость превосходит ваше тщеславие.
Джеймс расхохотался. Клауд тоже ухмыльнулся во весь рот и позвал:
– Джастин!
Хозяйка магазина тотчас бросила двоих молоденьких солдат, с которыми отчаянно флиртовала, и подскочила к Клауду.
– Что угодно?
– Ты еще сдаешь две комнаты наверху?
Пока Клауд с Джастин спорили из-за цены, Эмили разглядывала юных обожателей продавщицы. Один из них не сводил с нее восхищенных глаз, другой же мрачно уставился на Клауда. Эмили не сомневалась, что этот молодой человек знаком с Джастин очень близко и вовсе не доволен ее поведением.
Едва Эмили собралась сказать об этом своему спутнику, как взбешенный юноша, сжав кулаки, бросился на Клауда.
– Берегись! – только и успела крикнуть Эмили.
Клауд мгновенно вскочил и повернулся к нападающему лицом. Остальные едва успели отойти в сторону, и тут же соперники, упав на крышку стола, опрокинули его. К своему неудовольствию, Эмили заметила, что Джастин с жадным любопытством наблюдает за дракой.
– С вами все в порядке, мисс? – услышала она рядом с собой заботливый голос.
– Да, все отлично, Джеймс. А вот те двое должны были бы мутузить ее, а не друг друга.
– Думаете, она все это подстроила? – Джеймс пристально взглянул на Джастин. – Похоже, она и правда получает от этой драки большое удовольствие.
– Но неужели их нельзя остановить?
– Можно, да я не знаю как, – ответил Джеймс. – Что-то уж слишком долго они дерутся. Думаю, Клауд старается не зашибить этого юного нахала.
– Доброта его не знает границ, – ядовито проговорила Эмили.
Некоторое время она стояла в бездействии, морщась от каждого удара, которым дерущиеся угощали друг друга, и хмуро поглядывая на других посетителей магазина, с живейшим интересом наблюдавших за происходящим. Наконец, решив, что она терпела достаточно, Эмили быстро прошлась по магазину и. найдя за дверью ведро с водой, опрокинула его на дерущихся, Такое решительное вмешательство тотчас же возымело свое действие – оба противника тут же отпустили друг друга и, сев на пол, принялись отплевываться. Воспользовавшись заминкой, Джеймс и второй солдат схватили драчунов за руки, не давая им возможности вновь броситься друг на друга. – Зачем, черт побери, ты это сделала? – прорычат Клауд, утираясь полотенцем, которое услужливо подал ему Джеймс.
– Мне надоело на вас смотреть, мистер Рай дер. Было бы еще ради кого драться.
– Он клеился к Джастин! – выпалил солдат. – Я дрался за нее!
Эмили окинула стоявшую поодаль хозяйку магазина таким презрительным взглядом, что та вспыхнула от ярости.
– За эту? Значит, добыча досталась бы победителю?
– Что ты себе позволяешь! – взвизгнула Джастин.
– Миссис Дюбо, – ледяным тоном прервала ее Эмили, – если вы намерены и дальше заставлять мужчин избивать друг друга до полусмерти ради обладания вами, это ваше дело. Но поскольку мистер Райдер является моим проводником, мне от него после такой взбучки будет мало проку.
– Отлично сказано, – заметил Джеймс.
– Верно, – ухмыльнулся Клауд. – Когда надо, Эмили умеет говорить как по писаному, но лучше бы ей этого не делать. Если Джастин разозлится, ее ничем не остановишь.
– Так я и поверила, что тебе нужна его защита, – прошипела Джастин, обращаясь к Эмили. – Просто, если его измочалят, он не сможет тебя трахнуть!
Эмили презрительно рассмеялась. О том, что Райдер может пострадать в драке, она не беспокоилась – солдат был хлипким, да и ростом невелик, так что никакой угрозы для гиганта Клауда он не представлял. А вот Джастин была ей просто отвратительна.
Эй, Джастин. – Клауд предостерегающе протянул руку.
– Да что она из себя воображает, эта твоя подстилка! – выкрикнула Джастин.
Эмили вздрогнула, словно ее ударили, однако тут же взяла себя в руки:
– Ваши слова лишь доказывают, насколько дурно вы воспитаны.
Она едва успела закончить: пощечина, которую влепила ей Джастин, оказалась такой силы, что Эмили чуть не свалилась на пол; и тут же, сжав руку в кулак, она молниеносно нанесла Джастин удар прямо в челюсть. Издав странный хлюпающий звук, ее обидчица рухнула на пол.
– Ах, черт меня дери! – восхищенно воскликнул Клауд. – Интересно, где это ты такому выучилась?
– Эй, что здесь происходит? – послышался рядом с ними низкий мужской голос.
Джеймс поспешно подтолкнул Эмили с Торнтоном к столу, а Клауд принялся объяснять ситуацию огромного роста бородатому джентльмену, который, как вскоре выяснилось, был отцом Джастин, в то время как брат ее отнес бездыханную сестрицу в комнату, после чего занялся обслуживанием посетителей, поднося им пиво.
– Нам дали две комнаты. Ты, Джеймс, будешь спать с Торнтоном, – довольно ухмыляясь, сообщил по окончании переговоров Клауд, подходя к столу.
Эмили вспыхнула и опустила глаза. Она не сомневалась, что Джеймс давно уже догадался, кем, собственно, она приходится своему «проводнику», но то, что Клауд, совершенно не стесняясь, говорит об этом, было ей неприятно.
– Вот и отлично. Кое с кем мне не мешает познакомиться поближе, ведь я как раз собирался поехать дальше вместе с вами.
– Неужели ты тоже решил обосноваться в Сан-Луис-Вэли?
– Очень может быть. Понравится мне там или нет, но я хочу взглянуть на то место, которое ты постоянно восхвалял до небес.
– Рад буду принять тебя… вместе с твоим ружьем в нашу компанию. Мы отправляемся рано утром: нам нужно торопиться, чтобы успеть попасть на место до зимы. Когда начнутся снегопады, дорогу заметет: вряд ли стоит объяснять, чем это нам грозит.
– Полностью согласен. – Джеймс повернулся к Торнтону. – Так ты будешь спать со мной вместе?
– Ага. Мне нравится с кем-нибудь спать. Раньше я спал с мамой, а потом мистер Райдер ее украл.
Мужчины весело расхохотались, а Эмили, извинившись, поспешно вышла из-за стола, сославшись на то, что ей нужно укладывать ребенка спать. Клауд объяснил ей, как найти отведенные им комнаты, и вскоре Эмили с Торнтоном уже распаковывали свою нехитрую поклажу.
– А с тем дядей ты тоже будешь спать? – невинно спросил Торнтон.
– Конечно, нет! – Эмили даже ахнула.
– Хорошо, что он с нами поедет.
– Я тоже так думаю. Хотя мистер Райдер сказал, что защитит нас, еще один мужчина в дороге не помешает.
Присев па краешек кровати, Эмили принялась рассказывать Торнтону сказку, и вскоре мальчуган закрыл глаза и тихонько засопел.
Взглянув на спящего малыша, Эмили подумала, а не остаться ли ей с ним, но туг же отбросила эту мысль и, тяжело вздохнув, направилась в другую комнату. Если бы даже она решилась на это, Клауд без всяких разговоров просто-напросто сгреб бы ее в охапку и перенес на свою кровать.
На этот раз, очевидно, по вине выпитого пива, процесс раздевания представил для Эмили немалую трудность. Она то смеялась над своей неловкостью, то сердито хмурила брови. Наконец, когда последняя деталь туалета была небрежно брошена на пол, в коридоре послышались шаги, и едва она успела юркнуть в постель и укрыться до подбородка одеялом, как в комнату вошел Клауд.
– Вот и отлично! Люблю, когда женщина уже готова и ждет, – насмешливо проговорил он, запирая дверь на задвижку.
– Ты разве не знаешь, что надо стучаться, когда входишь? – буркнула Эмили.
– Но это моя спальня, почему я должен церемониться? – весело ответил Клауд, начиная снимать с себя одежду.
Как Эмили ни старалась, она не могла отвести от Клауда глаз. Фигура его просто потрясала: широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги… Внезапно она почувствовала, что Клауд тоже смотрит на нее, и подняла глаза.
– Ну что, нравлюсь я тебе? – Он забрался в постель и притянул Эмили к себе.
– Да, – не задумываясь, выпалила она и тут же покраснела. Она ни за что бы этого не сказала, если бы не была навеселе.
Клауд ухмыльнулся. Слова Эмили льстили его самолюбию, хотя он понимал, что, будь она немного потрезвее, ее мнение могло оказаться прямо противоположным. Однако когда Эмили принялась поглаживать ему грудь, все мысли вылетели у него из головы. Похоже, спиртное развязало Эмили не только язык, но и руки, и ему не терпелось узнать, будет ли она сегодня хоть немного сдерживаться или отдастся ему целиком и полностью.
– Ты и в самом деле необыкновенно красив, – пробормотала Эмили.
– А как же мой шрам?
– Из-за него у тебя такой свирепый вид… Наверное, ты получил его, зашитая какую-нибудь красотку.
– Верно, без женщины не обошлось. – Голос Клауда звучат хрипло: как раз в это время Эмили не спеша исследовала каждую выпуклость и впадинку его тела, и ему было уже не до разговоров. – Мне в то время было всего девятнадцать, но уже тогда я не любил отказываться от того, что само плывет ко мне в руки. Нас застукал ее муж.
– Бедняга. – Эмили провела руками по гладким бедрам Клауда. – И тебе пришлось драться?
– Да.
Рука Эмили, скользнув еще ниже, коснулась восставшей плоти.
– Надеюсь, ты его не убил? – спросила она прерывающимся голосом, продолжая ласкать этот жезл мужественности.
– Нет, – простонал Клауд. – А вот он рассек мне щеку. На крик моей любовницы сбежались слуги, но, к счастью, мне повезло: в суматохе я успел схватить одежду и выскочить из комнаты… О Господи, Эмили, – неожиданно прервал он рассказ, – как же здорово ты меня ублажаешь…
– Я сегодня веду себя, как самая настоящая распутница, – прошептала Эмили, одновременно испытывая и чувство стыда, и чувство восторга. – Это из-за пива?
– Не знаю, но я на всякий случай захвачу с собой в дорогу целый бочонок. – Клауд принялся покрывать шею Эмили страстными поцелуями.
Он уже добрался губами до ее груди, когда послышался стук в дверь. Разочарованно вздохнув, Эмили откинулась на подушки. Клауд не сводил с нее жадного взгляда; ему стоило немалых усилий оторваться от ее восхитительного тела, и он жаждал поскорее вновь прильнуть к нему губами.
– Кто там? – сердито бросил он.
– Джастин, – донесся из-за двери тихий шепот. – Почему ты заперся? Ты ведь раньше никогда этого не делал.
– Потому что не хочу, чтобы мне мешали, – прорычал Клауд.
Эмили примялись покрывать поцелуями его бедра, и он, запустив руки в ее волосы, подтянул се поближе к тому месту, которое жаждало ее поцелуев.
– Так она у тебя в комнате! – завизжала Джастин и со всей силы шибанула кулаком в тонкую дверь.
– О Господи… – простонал Клауд, когда Эмили сделала то, что он хотел. – Убирайся, черт тебя побери!
– Ты просто подонок, Клауд Райдер! – раздалось из-за двери, и вслед за этим из коридора донеслись быстро удаляющиеся шаги.
Клауд откинулся на подушку, и Эмили взглянула ему в лицо.
– Не очень-то красиво ты с ней поступил.
– А чего церемониться? Черт побери, как же ты хороша! Иди ко мне. – Клауд притянул Эмили к себе. – Я так и знал, что в тебе целое море страсти, кротка. И ее вовсе не обязательно подогревать спиртным. – Он перекатился на живот и оказался поверх Эмили. – Вот если бы ты всегда была такой, как сегодня.
Эмили, тихонько охнув, подалась навстречу его жадным рукам.
– Еще, Клауд, еще…
Райдера не нужно было долго упрашивать, он уже и так весь горел, сжигаемый нетерпением. Никогда еще ему не доводилось испытывать столь яростного желания. Он с силой вошел в Эмили, и она с наслаждением сдались на милость победителя. Тишину тускло освещенной комнаты пронзили восторженные крики. Прошло еще некоторое время, прежде чем любовники возвратились с небес на землю и их удовлетворенные тела перестали трепетать.
Наконец Клауд разжал объятия, однако по-прежнему оставался сверху, положив голову на грудь Эмили.
– Крошка моя, если бы ты почаще забывала про свою сдержанность, как бы нам было хорошо.
– Это верно, – пробормотала Эмили. От усталости у нее слипались глаза, и потому она послала к черту внутренний голос, нашептывающий ей о том, что не следовало бы делать сейчас подобное признание.
Глава 5
– Здесь у меня женщин нет, – предусмотрительно заявил Клауд, как только они въехали в очередной форт, находившийся на их пути.
– Ты уверен?
Однако, оглядевшись, Эмили туг же заметила, что к ним уже спешит какая-то пышнотелая брюнетка.
– Клауд, дорогой!
Едва прибывшие успели спешиться, как женщина бросилась Клауд у на шею. Эмили почувствовала уже знакомый укол ревности. Тем не менее она не подала виду, что ей это неприятно, и улыбнулась Джеймсу, который, помогая ей слезть с лошади, лишь возвел глаза к небу. Однако ревность Эмили немного уменьшилась, когда она заметила, что Клауд поспешно высвободился из объятий незнакомки и, быстро сняв с седла Торнтона, прикрылся им как шитом.
– Это твой? – изумленно воскликнула женщина, тыча в мальчугана пальцем.
Одной этой фразы оказалось достаточно, чтобы Эмили возненавидела эту крикливую особу. Да как она только смеет оскорблять такого милого малыша! Ее так и подмывало выцарапать мерзавке глаза, но она сдержалась.
– Это Торнтон, Памела, – холодно проговорил Клауд. – А что ты здесь делаешь?
– Отцу дали новое назначение. – Женщина продолжала с отвращением смотреть на Торнтона. – Я так боялась, что ты никогда не узнаешь, где я теперь живу, и надо же – такая удача.
– Смотря для кого.
– Он мог бы быть с ней и повежливее, – прошептала Эмили Джеймсу.
– Пожалуй. Ну что, будем распрягать лошадей?
Кивнув, Эмили принялась помогать Джеймсу. Покончив с этим, она огляделась, решая, чем бы еще заняться. Когда еще Клауд сумеет отвязаться от своей старой знакомой, которая, если судить по выражению ее лица, с каждой секундой становилась все агрессивнее. Впрочем, Клауд, похоже, вовсе не испытывал большого удовольствия от общения с ней. Когда Памела наконец отстала от него, Эмили могла лишь надеяться, что в дурном настроении он будет пребывать не слишком долго.
Так оно и случилось. Едва Клауд вступил в оживленную беседу с человеком весьма сомнительного вила, настроение у нею резко улучшилось. Тот предложил им переночевать в своей хижине, и хотя Эмили вежливо поблагодарила его за доброту, про себя она подумала, что жилище этого джентльмена наверняка такое же замызганное, как и он сам. Каково же было ее изумление, когда, войдя в дом, состоявший из двух маленьких комнат, они обнаружили, что они достаточно уютны и прямо-таки сияют чистотой. Как оказалось, за порядком в доме следила жена хозяина, индианка.
– Ты уверен, что мы не доставим им слишком много неудобств? – спросила Эмили у Клауда, ставя дорожный чемодан на огромную кровать.
– Совершенно уверен. Джек со своей благоверной все равно собирались навестить ее родственников.
– Навестить индейцев? А они их не убьют? Индейцы наверняка понимают, что белый человек может донести о местонахождении их племени войскам.
– Не бойся, не убьют. – Клауд чмокнул Эмили в щеку и направился к двери. – Это мирное племя. Ничего другого им и не остается – несколько лет назад две трети племени умерло от оспы. Извини, сейчас я должен идти к майору, но постараюсь долго не задерживаться. Пошли, Джеймс.
– Вернешься обратно, постучись, прежде чем входить, – бросила вслед Эмили. – Я собираюсь принять ванну.
Клауд ухмыльнулся:
– Когда будешь тереть спину, тебе может потребоваться помощь.
– Как-нибудь сама справлюсь. Кроме того, тебя ждет майор.
– Ладно. Тогда я возьму с собой и Торнтона.
– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
Когда Эмили погрузилась наконец и горячую воду, она едва не застонала от удовольствия. Казалось, сто лет прошло с тех пор, как она мылась по-настоящему. Она немного понежилась в воде, а потом принялась усердно смывать с себя пот. Клауд мог вернуться в любую минуту, и тогда уж ей будет не до мытья.
Когда Эмили вылезла из ванны и стала вытираться, послышался стук в дверь. Испуганно вскрикнув, она поспешно завернулась в полотенце и, открыв дверь, опрометью бросилась в спальню. Слава Богу, это оказался Клауд, и конечно же, он тут же решительно последовал за ней. Эмили повернулась к нему липом, намереваясь высказать ему все, что о нем думает, по слова замерли у нее на губах. У Клауда был такой вид, словно случилось что-то непоправимое. Он был весь словно натянутая струна. Эмили содрогнулась от ужаса. – Эмили… – прошептал Клауд. Она была такая чистенькая, милая и желанная.
– Что-то не так? – Голос Эмили звучал хрипло, хотя она понимала, что никакой вины за ней нет.
– Не так? – Клауд рассмеялся невеселым смехом. Эмили смотрела на него во все глаза, – Это слишком мягко сказано.
– Клауд…
– Пожалуйста, помолчи. Пока помолчи.
Прежде чем Эмили еще раз успела спросить его, что случилось, Клауд схватил се в охапку, швырнул на кровать и, с силой войдя в нее, принялся молча и исступленно удовлетворять свою страсть. Эмили отвечала ему не менее пылко, однако, придя в себя и продолжая сжимать в своих объятиях трепещущее тело Клауда, она внезапно почувствовала, что ей больно и обидно. Вроде бы нее было как всегда: такой же яростный взрыв страсти, такое же сладостное ее утоление, и в то же время Эмили понимала, что ее просто использовали, бесцеремонно и грубо. Клауд не только не сказал ей ни единого нежного слова, поласкал ее с таким расчетом, чтобы побыстрее возбудить и побыстрее самому удовлетворить свое желание. Еще никогда Эмили не чувствовала себя настолько униженной. Что ж, сделка есть сделка… И все равно она не могла с этим смириться.
Клауд вздохнул, однако так и не поднял головы с груди Эмили. Ему не хотелось смотреть ей в глаза – ведь он прекрасно понимал, что она сейчас испытывает.
– Прости меня, Эм, ты заслуживаешь лучшего. Я тебя просто использовал.
– Почему ты это сделал? – шепотом спросила Эмили, надеясь, что причина окажется достаточно уважительной и ей будет не так обидно за себя.
– Не знаю. У майора я услышал одну неприятную новость и понял, что просто должен вернуться сюда. А потом, когда я увидел твою соблазнительную розовую попку, удалявшуюся в направлении спальни, то понял, что мне нужно, чтобы пережить это ужасное известие.
– Так что же рассказал тебе майор?
– Ты знаешь, почему мы с Джеймсом уехали из форта?
– Да. Один офицер собирался совершить там какую-то глупость, о которой вы его предупреждали, и из-за этого мог погибнуть и он сам, и его солдаты. – Она еще крепче обняла Клауда. – Значит, он все-таки сделал это?
– Да.
Клауд почувствовал, как ярость, которую ему едва удалось обуздать, вспыхивает с новой силой.
– Он со всем своим отрядом напал па индейцев. Вернулись трое… Только трое, Эм! И что самое обидное, одним из троих был этот подонок. Меня так и подмывало вернуться в форт и убить его… Убить, как он убил этих несчастных, поведя их на верную смерть. Быть может, если бы мы с Джеймсом остались, тогда…
– Все было бы точно так же, – перебила его Эмили. – Ведь этот офицер тебе не подчиняется. Ты ему можешь только советовать, но не приказывать, а советов твоих он бы все равно не стал слушать. Похоже, он из тех людей, которые, если что-то вобьют себе в голову, будут стоять на своем до конца, каким бы плачевным ни оказался результат. Я не сомневаюсь, что каждому, кто отправился с этим мерзавцем, хотелось сбежать от него куда подальше, но солдаты побоялись, что их обвинят в дезертирстве, и выполнили этот дурацкий приказ. У них просто не было другого выхода, а у тебя был. Если бы ты поступил иначе, они посчитали бы твой поступок величайшей глупостью.
Приподняв голову, Клауд легонько коснулся губами щеки Эмили и печально улыбнулся:
– Этого-то мне и нужно было… Твои слова меня почти утешили. Здравый смысл подсказывал мне, что я ничего не смог бы сделать, только сам погиб бы вместе со всеми. Но когда тебе рассказывают такую ужасную новость, хочется взять этого мерзавца, который загубил столько жизней, за горло и придушить. – Клауд вздохнул. – Как бы мне хотелось хоть что-то предпринять, чтобы не дать этому безмозглому кретину, который не видит дальше своего носа, опять распоряжаться человеческими жизнями.
– А мне кажется, кое-что можно сделать. Я, конечно, плохо разбираюсь в армейских делах, но, по-моему, если офицер совершает ошибку, в результате которой гибнут люди, проводится расследование.
На лине Клауда застыло такое недоуменное выражение, что Эмили едва сдержала улыбку. Похоже, эта простая мысль никогда не приходила ему в голову. Он даже вскочил с постели.
– Я должен снова переговорить с майором. – Клауд принялся поспешно натягивать одежду.
Эмили облегченно вздохнула:
– Где Джеймс с Торнтоном?
– Пошли раздобыть себе что-нибудь поесть. А ты нарядись-ка сегодня получше, детка: майор пригласил нас с тобой на ужин. Там будет только самое избранное общество. – На ходу застегивая рубашку, он выскочил из комнаты.
Вздохнув, Эмили поднялась с постели и начала одеваться. Она вовсе не горела желанием идти к майору – там она наверняка столкнется с Памелой, и ничего хорошего из этого не выйдет. Приказав себе не трусить, она принялась прикидывать, что бы ей надеть на званым ужми. Несмотря на то что выбор был невелик, это оказалось непросто. Наконец поймав себя на том, что раздумывает совсем не над тем, что надеть, а о необходимости во что бы то ни стало затмить красотку Памелу, Эмили невольно улыбнулась.
Клауд Райдер сидел, потягивая писки, и хмуро глядел на танцующих. В особенности его занимала одна парочка. Майор, по его мнению, уделял Эмили слишком много внимания, и, что еще хуже, Эмили, похоже, это очень нравилось. До тех пор, пока Джон Лидс не пригласил Эмили на танец в первый раз, Клауд был об этом человеке самого высокого мнения; теперь же он испытывал острое желание вытащить наглеца майора из зала во двор и хорошенько отмутузить.
Кто-то тронул Клауда за рукав. С трудом оторвав взгляд от Эмили, он поднял голову. Рядом стояла Памела, и Клауд сердито нахмурился. За вечер эта особа уже изрядно ему надоела; казалось, она только тем и занималась, что отпускала шпильки в адрес Эмили и отчаянно флиртовала с ним, делая вид, будто не понимает, что она ему абсолютно безразлична. Если бы Эмили была сейчас с ним рядом, недовольно подумал Клауд, эта дура Памела не доставляла бы ему столько хлопот; он послал бы ее к черту, и дело с концом.
Снова бросив взгляд на Эмили, которая весело смеялась над очередной шуткой майора, Клауд призадумался. Прежде, когда женщина намекала, что не прочь с ним переспать, ему и в голову не приходило отказываться. все выглядело чрезвычайно просто. Они предлагали, он брал. Да и кто такая эта Эмили? Всего лишь одна из длинной вереницы женщин, с которыми ему доводилось заниматься любовью и которым он никогда не собирался хранить верность.
Вся штука в том, сердито размышлял Клауд, что ему не хочется брать товар, который беззастенчиво и навязчиво предлагает Памела. Отхлебнув очередной глоток виски, он пришел к неутешительному выводу, что на этот раз ему нужна только Эмили. Настроение его от этого, разумеется, не улучшилось, однако он решительно пресек все попытки Памелы завязать с ним милую беседу.
Все это время майор Джон Лидс игриво улыбался стройной невысокой блондинке, которую держал в своих объятиях.
– Должен признаться, мисс Эмили, я чрезвычайно удивлен тем, что такая очаровательная женщина, как вы, оказалась рядом с Клаудом. Не поймите меня неправильно – приятно удивлен.
– Очень мило с нашей стороны. Мистер Райдер спас нам с Торшоном жизнь – если бы не он, нас скорее всего уже не было бы на свете. Кроме того, он любезно согласился сопровождать нас к моему брату.
– Это меня нисколько не удивляет.
– Вот как?
– Разумеется. Всем известно, что мистер Райдер готов помочь тем, кто попал в беду, даже рискуя собственной жизнью. Был случай, когда он сотни миль преследовал команчей, чтобы спасти молоденьких девушек, которых те украли, и вам очень повезло, мисс Эмили, что вы встретили именно его.
– Да, похоже, вы правы, – проговорила Эмили, стараясь, чтобы майор не заметил, как дрогнул ее голос. В этот момент ее терзали самые противоречивые чувства: радость от того, что человек, с которым столкнула ее судьба, оказался не таким холодным и бессердечным, каким притворялся, перемешивалась со злостью – ведь он сумел обвести ее вокруг пальца, другими словами, попросту использовал. В результате в Эмили все больше крепло желание немедленно подойти к Райдеру и потребовать от него объяснений.
– Мне очень жаль, что это не я нашел вас, – вывел ее из задумчивости голос майора.
Ладно, она разберется с Кл аулом попозже, да и танцевальная зала не то место, где принимают важные решения. На досуге она хорошенько поразмыслит над тем, что ей рассказал майор.
С того самого дня, как Эмили отдалась Райдеру, ее очень беспокоило то, что она испытывает к нему такую сильную, всепоглощающую, день ото дня возрастающую страсть. Стоило ему заключить ее в сном объятия – и она была уже сама не своя: вся ее сдержанность куда-то исчезала, и ей с трудом удавалось удерживаться от того, чтобы самой не умолять его побыстрее заняться с ней любовью. Постепенно она даже стала бояться, что принадлежит к разряду тех женщин, которые с готовностью уступают любому мужчине. То, что она не испытывает никакой тяги к майору, который по-прежнему рассыпался перед ней в любезностях, убеждало Эмили в том, что все ее страхи беспочвенны. Клауд Райдер единственный, кто обладает способностью воздействовать на нее так, что она посылает к черту все свои принципы и моральные устои. Продолжая весело болтать с майором, Эмили протянула руку к стоящему на подносе стакану с пуншем, как вдруг прямо перед ней появились Клауд Райдер и Джеймс, ухмылявшийся во весь рот. Эмили одарила вновь прибывших радостей улыбкой, которая слегка померкла при виде мрачной физиономии Клауда, а потом и вовсе исчезла, потому что возникшая рядом с Клаудом Памела нагло взяла его под руку, словно во всеуслышание заявляя о своих правах на него.
Эмили решительно приказала себе не поддаваться накатившей на нее ярости. Эта красотка, надо признать, доставляла ей куда больше беспокойства, чем все остальные подружки Райдера, вместе взятые. А все потому, что Клауд, похоже, вовсе не спешил отделаться от нее. Правда, до сих пор он не уступил домогательствам ни одной женщины из тех, что беззастенчиво предлагали ему себя. Оставалось лишь надеяться, что так будет и впредь.
– Дорогая Эмили, – Джеймс подошел к ней вплотную, – я еще не имел удовольствия потанцевать с вами.
– Удовольствие, признаться, немалое, – подхватил майор, целуя Эмили руку.
– Вы слишком добры, майор. – Эмили быстро допила пунш и, поставив стакан, взяла Джеймса под руку. – Так вы предлагаете исправить это упущение?
– Разумеется, а как же иначе!
– Эй, Эмили, – услышала она за спиной знакомый голос.
Эмили обернулась: лицо Клауда по-прежнему было мрачно.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего особенного. Просто будь с этим пуншем поосторожнее.
– А, понимаю… Ты хочешь сказать, что в него добавили слишком много спирта? Так вот почему от него так кружится голова! Пойдемте, Джеймс. – Она решительно увлекла ухмылявшегося Джеймса на танцевальную площадку.
– Восхитительная женщина, Клауд! – Майор прищелкнул языком.
– Я успел заметить, что ты тоже так считаешь, Джон.
– И настоящая леди.
На этот раз в голосе майора прозвучало осуждение, и Клауд нахмурился:
– Ну-ка выкладывай, Джон, что у тебя на уме?
В этот момент он заметил, что майор смотрит на Памелу, о присутствии которой Клауд совершенно забыл.
– Тебе что, некуда идти?
Когда Памела, видимо, решив, что с нее уже хватит оскорблений, удалилась прочь, он облегченно вздохнул:
– Так что ты хотел сказать.
Джон Лидс покачал головой:
– Вокруг тебя увивается столько женщин, и все они только и мечтают затащить тебя в постель. Зачем она тебе? Почему ты ее добиваешься?
– Я ее уже добился. Она моя.
– Клауд, мы говорим вовсе не о Памеле. – Думаешь, я этого не понимаю?
– Не горячись, я имею право высказать свое мнение. Мне не по душе игра, которую ты затеял на сей раз. Эмили – милая, хорошо воспитанная девушка, ты можешь ее погубить, а ведь она этого не заслуживает.
– Наши отношения с Эмили касаются только ее и меня.
– Я не могу спокойно смотреть, как ты делаешь из этой девочки девку!
– Джон, как бы я пи поступил с Эмили, левкой она никогда не будет, и давай покончим с этим разговором. Эмили моя, и этим все сказано.
Слова эти прозвучали настолько искренне, что майор на минуту смутился.
– Вот как? Да в каждом форте, который вы проезжаете, только и разговоров, что о твоей Эмили. Имя ее смешивают с грязью, и рано или поздно эти сплетни дойдут до нее.
– Я этого не допущу.
– Ты и дальше собираешься с ней оставаться?
– Наверное, но сперва мне надо еще хорошенько подышать.
В этот момент к ним подошел Джеймс.
– А где Эмили? Кажется, она была с тобой. – Клауд нахмурился.
– Она вышла подышать свежим воздухом. По-моему, хмель слегка ударил ей в голову.
Увидев, что Памела тоже устремилась на улицу, Джеймс крикнул ей вслед:
– Эй, что это ты задумала?
– Клянусь, ничего хорошего, – проворчал Клауд и быстро направился вслед за своей бывшей подружкой, надеясь предотвратить стычку, любая победа в которой была бы откровенно не в его пользу.
Сидя на грубо сколоченной скамейке, Эмили почувствовала, как в разгоряченное лицо ей подул легкий ветерок, и довольно вздохнула. Ей было здесь тепло и уютно, вот только голова немного кружилась. Однако Эмили надеялась, что на свежем воздухе она хоть немного протрезвеет – меньше всего ей хотелось бы наделать каких-нибудь глупостей, чтобы потом Клауду пришлось за нее краснеть.
«А это уж тем более ни к чему», – недовольно подумала Эмили, увидев Памелу, которая направлялась прямо к ней. Даже то, что соперница шла одна, а не прогуливалась под руку с Клаудом, не улучшило настроения Эмили. Выражение лица Памелы было столь зловещим, что она без труда догадалась: бывшая пассия Клауда ищет ссоры. Как же ей надоели эти брошенные любовницы – кажется, им несть числа. Ну нет! На сей раз эта особа не дождется от нее вежливой беседы.
– Надеюсь, ты догадываешься, что и собираюсь с тобой обсудить? – Памела, скрестив руки на груди, подошла почти вплотную и теперь смотрела на Эмили сверху вниз.
– Как же ты похожа на мою старую школьную учительницу.
– На кого?!
– Когда ты морщишь нос, то становишься ну точь-в-точь мисс Тисдейл.
– Перестань нести чепуху! Я пришла поговорить с тобой о Клауде Райдере.
– Вот как? Значит, ты его хорошо знаешь?
– Конечно. И меня, признаться, удивляет, что он связался с какой-то чопорной и занудной фифой с востока. Что ты ему можешь дать? – Памела улыбнулась, видимо, вспомнив о чем-то приятном. – Клауд – мужчина, каких поискать.
– И не говори. Таких, как он, на всем белом свете не сыщешь. Такты знаешь мистера Райдера очень близко?
– Я уже много лет его любовница. Ни одна женщина не изучила его так хорошо, как я.
– Думаю, теперь тебе стоит завести другого любовника. Клауд не из тех, кому, нравятся престарелые подружки.
Памела с ненавистью взглянула на Эмили.
– Да ты в своем уме? Ни одна нормальная женщина не откажется от такого мужчины, как Клауд Райдер. Он такой импозантный и фигура у него просто великолепная.
– Это том но. Особенно мне нравится его правая нога.
– Правая… что?
Клауд, который, остановившись неподалеку, отчетливо слышал каждое слово, с трудом удерживался от того, чтобы не расхохотаться. На этот раз Эмили таки напилась до чертиков! В таком состоянии она способна на многое – взять хотя бы тот эпизод с бедняжкой Джастин, когда Эмили уложила ее одним ударом. Клауд подумал, что Памеле следовало бы вести себя поосторожнее.
– Да, именно правая. – Эмили и сама ужасалась тому, что болтает, но остановиться уже не могла. В нее словно вселился некий ехидный бес, подстрекавший нести всякую чепуху. – Знаешь, она – само совершенство. Мне еще ни разу не доводилось встречать мужчину, у которого была бы такая идеально прямая нога.
– Ты что, издеваешься надо мной?! – Памела даже задрожала от злости. – My, этого я так не оставлю! Немедленно убирайся из нашего форта и найди себе какого-нибудь другого сопровождающего!
– Ты велишь мне бросить человека с такой замечательной правой ногой? Не знаю, смогу ли я…
У Клауда не было никакого сомнения в том, что Памела вот-вот бросится на соперницу, и он решил вмешаться, не дожидаясь, пока обмен любезностями перейдет в потасовку.
– Крошка, иди ко мне, – позвал он.
Поняв, что Райдер все слышал, Эмили вспыхнула. Одно дело издеваться над ненавистной тебе особой и совсем другое – узнать, что кто-то явился свидетелем твоей несдержанности, особенно если этот кто-то и есть тот, из-за кого возник спор. Заметив, что Клауд весело ухмыляется, Эмили почувствовала себя еще хуже.
– Очень мило с твоей стороны, Памела, что составили компанию моей спутнице, но нам пора. – Взяв Эмили за руку, Клауд рывком поставил ее на ноги. – Когда вернешься в зал, скажи Джеймсу, что мы уходим. Наблюдая за удаляющейся Памелой, Клауд осуждающе покачал головой:
– Мне очень жаль, что так вышло…
– Ничего, я уже начинаю привыкать. Значит, для меня вечеринка окончена?
Свежий воздух уже немного отрезвил ее, и Эмили вовсе не горела желанием возвращаться в помещение, в котором дым стоял коромыслом.
– Вот именно. – Клауд внезапно подхватил Эмили на руки.
– Что ты делаешь? Я сама могу идти! – Эмили непроизвольно обхватила руками его шею.
– Считай это моей маленькой прихотью.
Войдя в спальню, Клауд поставил Эмили на ноги, а потом, усевшись на край кровати, скинул ботинки и стал наблюдать за тем, как Эмили стелет постель. В шикарном голубом платье, с прической, которая наверняка считалась бы на востоке вершиной моды, она казалась настоящей леди. Впрочем, такой она и была. К несчастью, для того, чтобы защитить ее доброе имя, Клауд должен был перестать спать с Эмили хотя бы в тех фортах, где им приходилось останавливаться, а это, как оказалось, было свыше его сил.
Но вот что он был просто обязан сделать, так это не подпускать к Эмили своих бывших любовниц. По пути в Сан-Луис-Вэли им предстояло остановиться еще в нескольких фортах, и даже если он попросит Эмили выйти за него замуж – а с каждым днем уверенность Клауда в том, что он это сделает, становилась все сильнее, – от прошлого ему никуда не деться.
Он уже успел снять с себя одежду, а Эмили все еще стояла перед зеркалом в одной рубашке, вытаскивая из волос шпильки. Наконец тяжелая волна серебристых волос заструилась по ее плечам, и Клауд почувствовал, как его охватывает непреодолимое желание. Подойдя к Эмили, он встал у нее за спиной и, обхватив руками ее стройные бедра, зарылся лицом в густую, приятно пахнущую гриву волос.
– Как тебе удается даже в полуголом виде выглядеть настоящей леди? – пробормотал он и, подхватив Эмили на руки, понес ее к кровати.
Внезапно Эмили припомнила слова Памелы и вздрогнула, словно ее ударили. Памела попала в самую точку. Она и в самом деле чересчур леди, и всякий раз, когда занимается любовью с Клаудом, именно эта ее дурацкая черта мешает отдаться ему без оглядки.
– Я в самом деле нужна тебе? – тихо спросила она и тут же выругала себя за то, что спрашивает об этом.
Клауд не сомневался, кого нужно винить за то, что Эмили задает ему такие вопросы, и, снимая с нее рубашку, решил сделать все от него зависящее, чтобы заставить ее забыть все те гадости, которые наговорила ей его бывшая подружка.
– Вот сейчас мы это и выясним. – Он крепко прижал Эмили к своей груди.
Эмили, удовлетворенная и сонная, лежала под распластавшимся на ней Клаудом, размышляя о том, отчего мужчине всегда мало того, чем они только что занимались.
Ей хотелось выложить Клауду все, что она о нем думает, положив тем самым конец их постыдной сделке, в которую он ее втравил хитростью, но, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что пока не стоит этого делать – счастливее от этого ей все равно не стать. Уже засыпая, Эмили решила оставить все как есть.
– Эй, Эмили, – проник сквозь ее затуманенное сном сознание голос Клауда.
– М-м-м…
– Мой отпет – да.
Сон уже почти совсем овладел ею, и поначалу Эмили никак не могла сообразить, о чем он ей толкует; но когда она наконец поняла, ее сердце радостно сбилось. Если у нее и были какие-то сомнения относительно того, оставаться ей с Клаудом или нет, то его последние слова окончательно их рассеяли.
Глава 6
– Куда это ты, черт побери, собралась?
Эмили застыла на месте, переводя взгляд с Клауда на чистую одежду, которую держала под мышкой.
– По-моему, это и так ясно. Я хочу воспользоваться ручьем, который протекает неподалеку. Неужто мне не позволено смыть с себя трехдневную пыль и мерзкий лошадиный запах, которым я пропиталась с головы до ног?
– Пускай идет, Клауд, ничего с ней не сделается. Да и Торнтону не терпится искупаться, верно, малыш? – Джеймс подмигнул мальчугану.
– У меня все тело чешется. – Нахмурившись, Торн-тон потер свою хилую грудь. – Мама сказала, если я помоюсь, это пройдет.
– Ладно, будь по-вашему, – буркнул Клауд, которому не очень-то хотелось отпускать Эмили вдвоем с Торнтоном. Однако ничего лучшего он не мог придумать и потому лишь пожал плечами. – Только смотрите, держите ушки на макушке.
– Есть, сэр! – Эмили так и подмывало отдать Клауду честь, однако она подавила в себе это желание и, пока он не передумал, подхватив Торнтона, помчалась к ручью.
– Да не волнуйся ты так. – Понимающе усмехнувшись, Джеймс принялся разжигать костер. – Мы уже столько дней не встречаем здесь ни души.
– Вот это меня и тревожит. – Клауд уселся перед огнем. – То, о чем ты говоришь, очень странно.
Эмили хотелось еще побарахтаться в чистой воде, но, окунувшись в последний раз, она с сожалением вылезла из ручья на берег, а затем, отжав волосы, принялась вытирать их. Только надев на себя чистое белье, Эмили наконец заметила, что Торнтона рядом с ней нет.
Она принялась озираться по сторонам, однако мальчика по-прежнему нигде не было видно. Эмили тихонько позвала его, но он не отозвался. Раздражение тут же уступило место страху. Вряд ли Торнтон просто играет с ней в прятки; скорее всего с ним что-то случилось. Она уже собралась бежать за мужчинами, как вдруг сквозь ветви кустов заметили малыша. Его маленькое голое тельце извивалось в сильных руках индейца, который легко тащил брыкающегося мальчугана к своему пони. Как только индеец вскочит в седло, Торнтон будет для нее потерян безвозвратно…
Лихорадочно озираясь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия, Эмили заметила лежащий поблизости кусок вывернутого из земли толстого корня. Не раздумывая, она схватила его и, бросившись к похитителю, замахнулась своей дубиной.
Не ожидавший нападения индеец вскрикнул и выпустил из рук свой трофей.
– Торнтон! – закричала Эмили, – Беги за Ютудом, быстрее!
Как только малыш бросился наутек, Эмили переключила внимание на индейца.
На первый взгляд он казался совсем молоденьким, однако ему нельзя было отказать в силе и ловкости. Эмили стало страшно. Она понимала, что даже если бы умела драться, ей с таким противником не совладать. Однако в руках его не было оружия, а значит, убивать ее он не собирается.
И тут индеец бросился на нее. Эмили со всей силы размахнулась своей дубинкой и ударила его, однако он даже не покачнулся. Выбив оружие у нее из рук, он рывком притянул Эмили к себе и попытался повалить ее на землю. Отчаянно брыкаясь и извиваясь всем телом, Эмили ничуть hi сомневалась, что если Клауд с Джеймсом не подоспеют вовремя, схватка будет недолгой.
Первым увидел Торнтона Джеймс.
– Хорошо, что солнце уже почти зашло, иначе этот джентльмен обгорел бы весь с головы до ног.
Клауд улыбнулся в ответ, однако улыбка тут же сбежала с его лица, когда он услышал пронзительные вопли малыша:
– Мама! Помогите маме!
Схватив Торнтона в охапку, Клауд попытался его успокоить:
– Конечно, мы ей поможем, но сперва ты должен сказать нам, что с ней случилось.
– Ее хочет увезти индеец!
Мальчуган потянул Клауда за руку, однако это было совершенно излишне; поняв, какая опасность угрожает Эмили, Райдер со всех ног бросился к ручью; Джеймс помчался за ним следом. Мальчуган, крепко держась за шею Клауда, показывал им дорогу.
Когда они добежали до ручьи, Клауд поставил Торнтона на землю и приказал ему не двигаться, а затем они вместе с Джеймсом осторожно приблизились к тому месту, где Торнтон в последний раз видел индейского воина: как знать, а вдруг за то время, пока мальчик бегал за подмогой, к ручью подоспели и другие индейцы? Несмотря на то что они крались совершенно неслышно, индеец заметил их первым. Клауд едва сдержался, чтобы не броситься на него – настолько бесцеремонно он обращался с Эмили, Издав боевой клич, индеец поставил Эмили перед собой и приставил ей к горлу нож.
Почувствовав, как острое лезвие впивается в кожу, Эмили замерла. Ей было больно и страшно; казалось, еще немного – и она задохнется. Ее взгляд беспомощно скользнул по лицу Клауда. Ей хотелось, чтобы он поскорее освободил ее, и в то же время она понимала, что подвергает его страшной опасности.
– Спокойнее, – прошептал Джеймс, – этот индеец совсем еще молокосос.
Клауду потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Джеймс был прав – индеец и в самом деле казался совсем мальчишкой, однако в индейских племенах такие вот юноши уже считаются мужчинами, поэтому лучше всего было вступить с ним в переговоры.
Когда Клауд обратился к юноше на его родном языке, Эмили широко раскрыла глаза от удивления. Сам индеец вздрогнул от неожиданности, и острие ножа еще сильнее впилось Эмили в горло. Она поморщилась oт боли, однако не сделала ни малейшего движения, понимая, что стоит ей только пошевелиться, и ее существованию в этом мире придет конец.
– Ему нужна она? – прошептал Джеймс, когда в переговорах возникла пауза.
– По-моему, это яснее ясного, – буркнул Клауд. – Никак не могу убедить его образумиться. Мальчишка упрям, как осел.
– У него на руках все козыри.
– Не скажи. Он не может увезти отсюда свою добычу, а если хоть один волос упадет с головы Эмили, я его убью.
Клауд тут же повторил это индейцу на его родном языке. Выслушав его, похититель нахмурился.
– Ты же не хочешь, чтобы я убил эту женщину, – заметил он.
От одной этой мысли Клауда бросило и дрожь, однако он тут же взял себя в руки и спокойно проговорил:
– Нет не хочу. По пусть она лучше умрет, чем достанется другому. Она моя.
Клауд очень надеялся, что тактика, которую он применил, сработает, и он не ошибся. Однако прошло еще несколько минут напряженных переговорен, прежде чем Эмили почувствовала, что хватка индейца немного ослабла. Однако она продолжала спокойно стоять – хотя ее так и подмывало вырваться из рук насильника и броситься наутек, она прекрасно понимала, что он успеет схватить ее и тогда уж наверняка пустит в ход нож. Когда юноша выпустил наконец ее из своих цепких объятий, Эмили была настолько измотана, что не сразу в это поверила. Придя в себя, она хотела было кинуться к Клауду, но не тут-то было: оказалось, что индеец крепко держит се за волосы.
– Клауд! – крикнула Эмили вне себя от ужаса.
– Спокойно, Эм. – Райдер окинул индейца суровым взглядом. – Я обещал ему прядь твоих волос.
– Моих волос?
– Да. Он считает, что это талисман, который приносит удачу.
Пока Клауд говорил, Эмили почувствовала, как индеец с силой дернул ее за полосы. Вскрикнув от боли, она схватилась рукой за голову и обернулась: юноша уже мчался прочь, держа в руках добытый трофей – длинную прядь серебристых полос. Клауд бросился к ней, и она без сознания рухнула ему на руки.
– Эмили!
Джеймс быстро подошел к ним и тут же с облегчением вздохнул:
– Это просто обморок: бедняжка перепугалась до смерти.
Вместе с Клаудом, несшим Эмили на руках, он поспешил в лагерь.
– Мама! Он убил мою маму! – кричал Торнтон, семеня за ними следом.
– Она не умерла, малыш. – Джеймс подхватил испуганного ребенка на руки. – Это обморок, он скоро пройдет.
– Я не понимаю. – Прильнув к Джеймсу, Торнтон не сводил тревожного взгляда с Эмили.
– Ну, как будто бы она заснула. Когда женщины чего-то сильно пугаются, они, бывает, падают в обморок.
Мальчуган, похоже, немного успокоился, хотя по-прежнему не отрывал от Эмили глаз.
Добравшись до лагеря, Клауд подошел к импровизированной постели и, осторожно положив на нее Эмили, принялся приводить ее в чувство, хотя о том, как это делается, он имел весьма смутное представление.
Вскоре усилия его были вознаграждены. Веки Эмили затрепетали: она постепенно приходила в себя.
– Индеец схватил Торнтона и хотел его увезти, – были первые ее слова.
– Ты должна была позвать нас на помощь, – сурово проговорил Клауд.
– Вы бы не успели; я боялась, что, если он увезет Торнтона, назад его мы уже не получим.
Вздохнув, Клауд кивнул:
– Ты права, вернуть мальчугана было бы нелегко – не легче, чем убедить этого молокососа, что и ты ему не нужна.
Эмили поежилась. Хотя в конце концов столкновение с индейцем завершилось благополучно, все могло кончиться иначе. Что бы тогда ее ждало – об этом она даже думать не хотела.
Решив перевести разговор на другую тему, Эмили села и только тут поняла, что раздета.
– Где моя одежда? – покраснев, воскликнула она.
Пряча усмешку, Клауд протянул Эмили ее платье. Невзирая на то что они столько дней путешествовали бок о бок и столько ночей занимались любовью, Эмили никак не удавалось преодолеть свою скромность. Именно эта ее черта постоянно напоминала Клауду о том, что на сей раз он имеет дело с женщиной, совершенно непохожей на тех, с которыми ему доводилось встречаться прежде. Нельзя сказать, чтобы ему не нравилось, что Эмили такая скромница, однако бывали моменты, когда ему хотелось, чтобы она вела себя немного пораскованнее. Впрочем, очень может быть, что в этом случае он бы ее уже давно бросил.
– Скорее всего то, что я скажу, тебе и не понравится, Эм, – проговорил Клауд, помогая ей надеть платье, – но больше я с тебя и с Торнтона глаз не спущу. На этот раз вам чертовски повезло, а вот что будет в следующий… – Клауд выразительно пожал плечами. – Мы сейчас находимся в дикой местности, здесь всякое может случиться.
Эмили недовольно поморщилась. Она прекрасно понимала, почему Райдер намерен ввести такие строгости, – на карту поставлены четыре жизни, и ей вряд ли стоит рисковать, удовлетворяя собственные желания.
Смирившись с этой мыслью, она подошла к костру, где ее ждал ужин, приготовленный Джеймсом. Как бы там ни было, после сегодняшнего случая она уже вряд ли будет чувствовать себя в безопасности, оставаясь одна.
– Мы отправляемся в путь сразу после ужина, заявил Клауд, жадно поглощая пищу.
– Думаешь, он может вернуться и привести с собой других? – Джеймс поежился.
– Это не исключено.
Эмили взглянула на Торнтона. Мальчик сидел, прижавшись к ней, и молча ел. Эмили понимала, что на нее ложится вся ответственность за судьбу малыша, однако никакая, сила на свете не могла бы заставить ее от него отказаться, Единственное, чего ей хотелось, так это побыстрее доставить его туда, где он будет в безопасности. Вздохнув, она взглянула на мужчин. Лица обоих были мрачными.
– Вы думаете, у нас снова могут возникнуть проблемы?
– Лучше вести себя так, Эм, будто они уже начались, – спокойно проговорил Клауд. – Индеец вряд ли удовлетворится прядью твоих полос. Его племя находится где-то недалеко и может прийти ему на помощь. В этих местах всегда безопаснее предполагать самое худшее.
– Уже темнеет. Не опасно ли нам сейчас отправляться в путь?
– Разумеется, опасно. Но мы должны сделать так, чтобы этот мальчишка нас не нашел, если ему взбредет в голову вернуться сюда па рассвете со своими дружками. Неожиданно Клауд улыбнулся:
– Не волнуйся, Эм. Мы доставим тебя Харперу целой и невредимой.
Эмили улыбнулась в ответ, однако улыбка ее вышла немного принужденной. Конечно, она хотела поскорее добраться до Сан-Луис-Вэли, где будет в безопасности, – тогда это долгое, полное опасностей путешествие наконец закончится и она снова встретится со своим братом. Правда, когда все ее пожелания сбудутся, она должна будет расстаться с Клаудом, а это Эмили определенно не устраивало. Тем не менее выбора у нее не было.
Сборы не отняли много времени, и скоро они снова двинулись в путь. Торнтон, прильнув к могучей груди Клауда, заснул, и Эмили пожалела о том, что не может последовать его примеру. Дорога обещала быть длинной и трудной, и Эмили молила Бога лишь о том, чтобы он дал ей сил вытерпеть все до конца.
К середине ночи она почувствовала страшную усталость. Эмили пыталась бороться со сном, думая обо всем, что только приходило в голову, однако вскоре поняла, что лучше ей вообще ни о чем не думать, поскольку мысли ее вертелись исключительно вокруг Клауда и их отношений, которым через какое-то время неизбежно должен был наступить конец.
Похоже, Клауд был из тех мужчин, сердце которых защищено крепкой броней; он ни полусловом не обмолвился о том, что их отношения могут стать более прочными. До Сан-Луис-Вэли оставалось уже не так далеко, и, доставив ее к Харперу, он, конечно же, оставит ее там.
Правда, иногда ей казалось, что то, как Райдер с ней обращается, вселяет какую-то надежду на совместное будущее, но Эмили тут же останавливала себя. Какое может быть будущее, когда он ей ничего не обещал, а их расставание считает чем-то само собой разумеющимся?
Несколько раз Эмили начинала замечать, как голова се склоняется на грудь: тогда она встряхивалась, чтобы хоть как-то прийти в себя. Ей ужасно хотелось попросить своих спутников устроить короткий привал, однако она так и не решилась сделать это. Если мужчины упрямо едут вперед, то чем она хуже? И пускай веки будто налиты свинцом – она выдержит!
Когда рассвет позолотил облака, Эмили все же проиграла битву со сном. Она слишком устала. Лошадь ее передвигалась размеренной трусцой, и это действовало на Эмили убаюкивающе, как действует на ребенка покачивание колыбели. Последний смутный проблеск сознания, и она почувствовала, что падает, но ей уже было все равно.
– Эмили! – Остановив лошадь и быстро спешившись, Клауд подбежал к распростертому на земле телу и опустился на колени. Последовавший за ним Джеймс обхватил плечи девушки и приподнял се с земли. Видимо, почувствовав его прикосновение, Эмили слегка приоткрыла глаза. Оба ее спутника с облегчением вздохнули.
– С тобой все в порядке, Эм?
– Похоже, да. – Глаза ее снова закрылись, и у Эмили уже не нашлось сил снова открыть их. – Просто мне ужасно захотелось спать.
– Ты что, не понимаешь, что она совсем обессилела? – напустился на Клауда Джеймс. – Нам нужно немедленно сделать привал.
– Но мы не можем себе этого позволить!
– Почему? Ты что-нибудь заметил?
– Нет, но я, черт побери, нюхом чую: здесь что-то неладно. Дерьма вокруг предостаточно, не хватало нам еще в него вляпаться.
– Если, как ты говоришь, дерьмо везде, тогда почему бы нам не остановиться прямо здесь? А там посмотрим, подведет тебя твое чутье или нет.
– Впереди я знаю местечко получше.
– Но там нет ничего, кроме гор.
– Точно. Они-то то нам и нужны. – Клауд бережно поднял Эмили на руки. – Возьми мальчика, только сперва помоги мне посадить эту красавицу в седло.
Взобравшись на лошадь, Клауд поудобнее устроил безмятежно спящую Эмили перед собой, и небольшой отряд снова двинулся в путь.
Чувствуя Эмили так близко, Клауд невольно принялся размышлять о ней. Раньше он не очень-то доверял женщинам. Его первая любовь вышла замуж за человека, которого выбрал для нее отец, и после этого он имел дело исключительно с красотками вроде Эбигейл, которые использовали его точно так же, как он использовал их. Вот почему он давно перестал надеяться, что найдет жену, которой сможет доверять.
Клауд решил, что настало время побольше узнать о Харпере. Именно ради встречи с ним она предприняла долгое, полное опасностей путешествие и всегда говорила о нем только с надеждой и любовью. Эмили была уверена, что Харпер заплатил бы ему, если бы Клауд согласился доставить ее к нему за деньги, и не сомневалась, что брат будет рад ее видеть. Клауд пришел к выводу, что Харпер может оказаться весьма ощутимым препятствием на его пути.
– Ты уверен, что знаешь, куда мы направляемся? – Джеймс крепче прижал к себе Торнтона, который начал ерзать во сне.
– Вперед. – Клауд даже не оглянулся.
– Но там же ничего нет, кроме скалы.
– Зато там есть пещера.
– И мы сможем в ней отдохнуть?
– Если ее не засыпало. Я видел ее последний раз около года назад, когда ездил навещать Вулфа.
Клауд осторожно потряс Эмили за плечо.
– Просыпайся, Эм, отсюда нам придется идти пешком, а лошадей поведем за собой.
Эмили потребовалось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя и оглядеться по сторонам.
– Зачем мы идем в горы?
– Чтобы отыскать безопасное место, в котором сухо, безопасно и где можно было бы немного отдохнуть, а при необходимости и защититься от врагов.
Клауд помог Эмили слезть с лошади, после чего, вытащив из повозки вещи и с помощью Джеймса навьючив их на лошадей и мула, забросал повозку ветками.
– Ты хочешь сказать, что нам нужна пещера? Но что, если там уже живут какие-нибудь дикие звери?
– Вот и отлично. Тогда у нас на ужин будет свежее мясо.
При виде вытянувшейся физиономии Эмили Клауд расхохотался.
– Ты пробовала когда-нибудь медвежатину?
– Медвежатину? – Эмили передернула плечами. – А тебе доводилось встречаться с медведем?
– Да ладно, Эм! Неужели ты их боишься?
– Хорошо тебе говорить. – Неохотно взяв свою лошадь под уздцы. Эмили направилась следом за Кл аулом по крутой каменистой тропе.
Похоже, для того чтобы найти подходящее место для отдыха, им еще придется преодолеть немало трудностей. Она решила не спрашивать, отчего так происходит, поскольку не была уверена, что ответ Клауда ее успокоит.
Когда они наконец добрались до пещеры, мужчины тщательно осмотрели се, после чего торжественно объявили, что никаких медведей в ней пет и о помине. Тогда, не обращая внимания на насмешки, Эмили вошла внутрь. На самом деле после стольких недель утомительного путешествия медведи волновали се меньше всего.
Глава 7
Наказав Эмили сварить кофе покрепче, Клауд подошел к Джеймсу, сидевшему у входа в пещеру. Кругом все было спокойно, и они успели немного поспать. Повезло, подумал было Клауд; однако, глянув вниз, он тихонько присвистнул; похоже, везение кончилось.
– Только этих головорезов нам не хватало, – прошептал он.
– Подонки без чести и совести, всеми презираемые и отовсюду гонимые, – подтвердил Джеймс, проследив за его взглядом.
– Они наверняка знают, что мы здесь.
– Я бы предпочел ватагу индейцев с луками и стрелами и при полной боевой раскраске, – заметил Джеймс.
– Я тоже. По крайней мере от них знаешь чего ожидать.
– Думаешь, мы сможем сопротивляться?
– Место у нас неплохое, и оно защищено отовсюду, но у них больше людей.
– Зато каждому из них придется пересечь линию огня.
– Это верно. Но что мы будем делать ночью?
– Нужно постараться отбросить их до захода солнца.
– Мы с тобой старые приятели, Джеймс, и поэтому хочу тебя попросить. Прибереги на всякий случай две пули, – как бы ненароком произнес Клауд.
Оглянувшись на Эмили с Торнтоном, Джеймс вздохнул:
– Для них?
Клауд лишь кивнул в ответ.
– Я сделаю то же самое.
Джеймс удивленно взглянул на друга. Никогда еще ему не доводилось видеть, чтобы тот настолько откровенно выказывал свои потайные мысли.
– Просто помни, что эти подонки сделают с ними, если мы с тобой погибнем.
Клауд кивнул, и Джеймс, которому страшно было даже подумать о том, что ждет Эмили с Торнтоном в случае поражения, невесело усмехнулся:
– И я тоже буду помнить.
Сварив кофе, Эмили направилась к мужчинам. Ей было достаточно взглянуть на их хмурые лица, напряженные позы, руки, крепко сжимавшие ружья, чтобы догадаться: то, что они увидели внизу, их сильно беспокоит. Не проронив ни слова, она пробралась между Клаудом и Джеймсом и опустилась на колени.
– Это не индейцы? – неуверенно спросила она. – Индейцы среди них тоже есть.
– Но они не похожи на того, кто хотел увезти Торнтона, правда, Клауд?
– Да. Это обыкновенные бандиты и изменники.
– Изменники?
Решив, что Эмили должна знать правду, Клауд мрачно кивнул:
– Сомневаюсь, что они вообще кому-то могут быть друзьями, даже друг другу. Тех индейцев, которые находятся среди них, сородичи изгнали из племени, а это обычно случается с теми, кто совершил преступление. Есть среди этой шайки полукровки, взявшие самое плохое из обеих рас, есть белые, люди вне закона – попадись они в руки властям, их тут же повесят. С ними парочка мексиканцев и несколько дезертиров – их можно узнать по потрепанном военной форме. Такие же дезертиры убили моих родителей в Арканзасе с самом конце войны. Они никому не нужны, никто их не любит; но и они ненавидят всех и ради собственной выгоды пойдут па что угодно, даже матери родной горло перережут. А держатся они вместе лишь потому, что поодиночке их легче было бы поймать. Не существует в мире преступления, которое они уже не совершили или не совершат в скором времени.
Эмили содрогнулась.
– Теперь они нас обнаружили…
– Не совсем, Они, конечно, знают, что в пещере кто-то прячется, а вот сколько нас и кто мы такие, они пока не догадываются.
– Я умею стрелять, Клауд.
– Очень хорошо, но делать этого ты не будешь.
– Тогда я могла бы помочь еще чем-нибудь…
– Я знаю, ты молодец. Но все-таки самая лучшая помощь, какую ты можешь мне оказать, – это не путаться под ногами. Возьми Торшона и спрячься с ним куда-нибудь подальше, чтобы вас не было видно. Да потуши, черт побери, этот костер.
Эмили бросилась выполнять приказ. Маловероятно, конечно, что, если костер не будет гореть, бандиты оставят их в покое, но они должна была хоть чем-то занять себя.
Покончив с одним делом, Эмили тут же взялась за другое. Отогнав лошадей в глубь пещеры и сложив пожитки в кучу, она соорудила нечто вроде маленькой баррикады для себя и Торнтона. Примостившись с внутренней стороны, она крепко прижата к себе мальчика и строго-настрого приказала ему сидеть тихо. Теперь все четверо напряженно ждали атаки – а в том, что она не за горами, никто из них не сомневался.
Внезапно Эмили пришла в голову неплохая мысль. Подкравшись к лошади Гайдара, она незаметно вытащила из дорожной сумки револьвер и коробку с патронами, а затем, быстро вернувшись на свое место, зарядила оружие.
Клауд, похоже, не поверил, когда она заявила, что умеет стрелять. Что же, ничего удивительного, Как ему было не сомневаться в ее словах, когда она уже не раз доказала свою абсолютную беспомощность и незнание здешней жизни. Эмили принялась горячо молиться, чтобы ей не пришлось применять оружие, понимая, однако, что, если возникнет такая необходимость, она не задумываясь пустит его в ход.
Положив револьвер на колени, Эмили не сводила напряженного взгляда со входа в пещеру.
Внезапно снизу раздался гортанный крик: по-видимому, это был сигнал к атаке. Клауд злобно выругался. Он до последней секунды надеялся, что эти подонки не решатся на них напасть. Проверив револьвер и ружье и убедившись, что они заряжены, он стал ждать. Нападающие теперь могут поступить по-разному. Оставалось лишь надеяться, что они сделают неправильный выбор.
– Если они знают, что мы здесь, почему мы ждем?
– Потому что мы должны быть уверены, что каждый выстрел попадет в цель, – бесстрастно проговорил Клауд.
Джеймс согласно кивнул.
– Как ты думаешь, когда они начнут?
– Надеюсь, что прямо сейчас.
– Узнаешь кого-нибудь из них?
– Heт. Большинство из тех, кого я знал, уже покой-си.
– К сожалению, на их место всегда приходят другие… Смотри, кажется, они приближаются…
Когда раздался первый выстрел, Эмили закусила губу и, не сводя взгляда с мужчин, принялась горячо молиться Господу, чтобы он оставил ее друзей в живых.
Насилие, с которым Эмили постоянно приходилось сталкиваться на западе, пугало ее. Здесь оно было частью повседневной жизни в отличие от Бостона, где только и отдельных районах небезопасно было ходить по вечерам. Эмили могла лишь надеяться, что, если они выберутся из этой переделки и она все-таки попадет к своему брату, место, где находится его дом, окажется таким же спокойным и тихим.
Ей казалось, что перестрелка продолжается уже несколько часов, хотя Эмили могла и ошибаться: у страха глаза велики. Тревога за жизнь Клауда терзала ей душу. Она понимала, что поступает несправедливо по отношению к Джеймсу – ведь он находился в не меньшей опасности, – однако Эмили твердо знала, что если бы сражение началось сначала, они снова стала бы переживать за Клауда. Без него она просто не представляли себе, как жить дальше.
– Это индейцы, мама? – послышался испуганный голосок Торнтона.
Эмили поцеловала мальчугана в лоб.
– Нет, детка, это просто нехорошие дяди. Клауд и Джеймс их скоро прогонят, а мы с тобой пока просто посидим тихо…
Торнтон кивнул, и Эмили, покрепче обняв его, вновь обратила свой взгляд на Клауда, жалея, что сидит слишком далеко от входа в пещеру и потому не слышит, о чем мужчины так возбужденно переговариваются.
– Слава Богу, одну атаку мы отбили. Как ты думаешь, они снова полезут на нас? – спросил Джеймс, проверяя, сколько у него осталось патронов.
Глянув вниз на несколько поредевший отряд бандитов, Клауд кивнул:
– Похоже на то. Они невероятно тупы и невероятно упрямы. А может, жизни свои ни в грош не ставят.
– Но зачем им рисковать, если они не знают, ради чего это делают?
Заставив себя не смотреть в сторону Эмили, Клауд вздохнул:
– Очень может быть, что кто-то из них выследил нас. Увидел, что у нас несколько неплохих лошадей, повозка со всяким добром и женщина. Лакомая добыча.
– А если они к тому же видели ее без шляпки… – Джеймс сокрушенно покачал головой.
– Ты прав. Любой мексиканский дон щедро заплатит за женщину с такими волосами.
– Мерзавцев, которые с радостью ее купят, хватает. Да и везти недалеко. Смотри-ка, один из этих подонков направляется к нам с белым флагом, – проговорил Джеймс.
И в самом деле, один из дезертиров нерешительно приближался к пещере, подняв над головой палку, к которой был привязан замызганный носовой платок.
– Эй вы там! Мы все про вас знаем! – закричал он.
– Вот как? А я тебя что-то не припоминаю. – Клауд презрительно сплюнул.
– Повежливее, мистер! Нам известно, что мужчин у вас только двое, да еще щенок и баба.
Райдер от всей души выругался.
– Выходит, они нас уже давно выслеживают. И как это я, черт побери, их раньше не заметил!
– Послушайте, вам нас не одолеть! – продолжал угрожать парламентер.
– Не скажи. Мы уже убили четверых, а сами целехоньки!
– Долго вы все равно не продержитесь. Мы будем мариновать вас в этой пещере столько, сколько захотим. Но если ты отдашь нам женщину, мы отпустим вас обоих и вашего щенка.
– Он что, меня за идиота принимает? – изумился Клауд.
– Но может быть, он… – тихо начала Эмили.
– Нет!
– Я же еще ничего не сказала!
– И не надо. Я и так знаю, что ты хочешь сказать, Эм, и отвечаю тебе: нет!
– Но, Клауд…
– Ты просто не понимаешь, что эти подонки сделали бы с тобой, окажись ты в их лапах.
Эмили поморщилась.
– Полагаю, это что-то малоприятное.
– Вот тут ты не ошиблась. Так что лучше сиди и помалкивай. – Клауду вовсе не хотелось быть грубым, но что он мог поделать? Откуда ей знать, с какими мерзавцами столкнула их судьба. – Эм, если ты пойдешь с ними, может, тебе повезет и они продадут тебя какому-нибудь богатому мексиканцу, не тронув. Но скорее всего эти скоты по очереди изнасилуют тебя, а если ты после этого выживешь, сбудут потом кому-нибудь за бесценок. Кроме того, остальным это не поможет: нас с Джеймсом они так или иначе убьют – лишние свидетели им ни к чему. Плакаты с их физиономиями и так уже расклеены во всех городах отсюда и до границы, да и здешние жители ненавидят тех, кто ворует, занимается разбоем и продает женщин. Думаю, теперь тебе все ясно?
– Он прав, – подтвердил Джеймс, – с этим сбродом ни о каком соглашении речи быть не может. Негодяи просто держат нас за наивных дурачков, которые поверят всему, что они нам скажут.
Конечно, Эмили не сомневалась в том, что мужчины говорят правду, и у нее не было ни малейшего желания отправляться на съедение волкам, если никто от этого ничего не выиграет. Лучше уж умереть с теми, кого она любит, чем смотреть, как им хладнокровно перережут горло сразу после того, как она сдастся.
– Я просто хотела сделать как лучше. – Она крепче прижала к себе Торнтона. – Значит, никакой пощады?
– Боюсь, что так. – Взглянув на Эмили и малыша, уставившегося на него широко раскрытыми глазенками, Клауд пожалел о том, что не может хоть как-то утешить их.
– Эй вы там! Решили что-нибудь? – раздался голос снаружи.
– Да. – Клауд с трудом сдерживался от того, чтобы не пристрелить наглого парламентера.
– И каков будет ваш ответ?
– Наш ответ – убирайтесь отсюда прочь!
– Должно быть, ваша баба – славная штучка, раз вы готовы умереть за нее.
– А кто тебе сказал, что мы собираемся умирать?
– Куда же вам, черт побери, еще деваться!
Пока Джеймс следил за тем, как бандит возвращается к своим, Клауд внимательно наблюдал за Эмили. То, как она прижимала к себе Торнтона, что-то тихонько шепча ему на ухо – видимо, успокаивая, – тронуло его душу так сильно, что он даже удивился. Он был уверен, что ни одна мать не испытывает таких чувств к своему ребенку, какие Эмили испытывала к Торнтону. Клауду малыш тоже очень нравился; пожалуй, он был бы не прочь усыновить его. Ему было совершенно ясно: если он откажется от Торнтона, то уже никогда не получит Эмили.
– Клауд?
– Да, Эм?
– Если нас… если с нами что-то случится, кто-нибудь узнает об этом?
– Трудно сказать.
Внезапно Клауд понял, почему этот вопрос ее так беспокоит, и сердито бросил;
– Что, волнуешься о споем Харпере?
Хотя Эмили и озадачил его резкий тон, она спокойно ответила:
– Он меня ждет. Мне даже подумать страшно, что мой брат не узнает обо всем, произошедшем здесь, и решит, что я просто исчезла где-то между Бостоном и его домом, Я представляю, как это бывает. Матросы покидают порт и больше никогда в него не возвращаются, а их любимые ничего не знают наверняка. Они считают, что корабль где-то затонул, но это всего лишь догадки. Что может быть чудовищнее неизвестности?
Ответить Клауд не успел. Джеймс, которого явно забавлял этот разговор, внезапно перестал ухмыляться и прошептал:
– Они идут!
После первого же выстрела все мысли о Харпере и странном поведении Клауда вылетели у Эмили из головы. Один из бандитов, заняв позицию прямо напротив входа в пещеру, открыл по ней яростный огонь; однако целился он не в мужчин, а туда, где, по его расчетам, находилась женщина, которую те отчаянно защищали. Когда пули, зловеще свистя, начали впиваться в стену и сверху посыпался град камней, Эмили поспешила прикрыть Торнтона своим телом. Крепко прижимая малыша к себе, она не сводила глаз со входа в пещеру. Теперь Клауд и его друг стояли между ней и ее возможной судьбой, которая в случае победы бандитов будет хуже смерти.
Между тем сражение продолжалось. Гремели выстрелы, снаружи слышались крики раненых и умирающих.
– Эти негодяи снова наступают, черт бы их побрал! – послышался хриплый голос Джеймса.
– Лежи тихо, детка, и не поднимайся, что бы ни случилось, – прошептала Эмили, наклонившись к уху мальчика.
– Злые ангелы, улетайте, улетайте! – не переставая плакать, проговорил Торнтон.
Похоже, он вспомнил налет индейцев на мирный лагерь переселенцев, стоивший жизни его родителям. Именно тогда мальчуган получил первый серьезный урок: он узнал, что такое смерть и опасность.
– Не бойся, Торнтон. Если ты перестанешь дрожать и постараешься быть храбрым, то поможешь дяде Клауду и дяде Джеймсу победить.
Торнтон кивнул, и Эмили на миг сама поверила в такую возможность. Однако, когда она подняла голову, увиденное привело ее в ужас. Из темноты, сгустившейся за стенами пещеры, прямо на нее смотрели два горящих глаза, а ниже она увидела дуло винтовки, нацеленное прямо ей в лоб.
Времени на раздумья у нее не было. Схватив револьвер, который недавно стащила у Клауда, Эмили взвела курок.
Однако стрелять ей не потребовалось. Клауд успел выстрелить раньше, и нападавший, схватившись за голову, со стоном повалился на землю.
Бандиты отнюдь не горели желанием рисковать своими жизнями, и благодаря этому Клауду с Джеймсом удавалось сдерживать их натиск. Продолжая сражаться, Клауд впервые за многие годы принялся молиться, прося Господа о том, чтобы Эмили с Торнтоном остались живы. Не и первый раз ему приходилось спасать чьи-то жизни, но никогда еще он так сильно не беспокоился о тех, кого защищал. Ему было страшно представить, что с ними станет, если они попадут в руки негодяев.
Нападавшие дрогнули первыми; заметив это, Клауд почувствовал, как сердце радостно забилось у него в груди. Теперь он не сомневался, что Эмили с Торнтоном скоро будут в безопасности.
Эмили тоже ощутила перемену в характере сражения: выстрелы раздавались уже не столь часто, и страх начал понемногу отпускать ее. Она старалась не думать о том, сколько человек погибло – ведь эти люди только что собирались их убить!
Сунув револьвер в карман юбки, Эмили обернулась, желая убедиться, что с Торнтоном все в порядке, и в тот же момент почувствовала на своем лице чью-то грубую руку. Все дальнейшее произошло в мгновение ока. Ее схватили за горло с такой силой, что она едва не задохнулась, сунули в рот вместо кляпа какую-то грязную тряпку и потащили в темную глубину пещеры. Она отчаянно брыкалась, однако все ее попытки вырваться оказались тщетными. Эмили ощутила непреодолимый ужас: она молилась Господу, чтобы хоть кто-нибудь из присутствовавших в пещере обернулся, однако мольбы ее были тщетны. Эмили с отчаянием подумала, что вряд ли ей еще когда-нибудь доведется увидеть дорогих ей людей, и потеряла сознание.
– Эй, смотри! Мерзавцы драпают! Мы победили, Клауд! Победили! – Джеймс восторженно хлопнул друга по спине.
Радостно улыбаясь, Клауд обернулся, чтобы подбодрить Эмили, но улыбка мгновенно сбежала с его губ, когда у стены пещеры он увидел лишь Торнтона. Малыш прижался всем телом к полу и трясся от страха. Похолодев, Клауд принялся лихорадочно обыскивать пещеру и вскоре обнаружил малозаметную расщелину, которая вела ко второму выходу. Застыв на месте, он с отчаянием смотрел в темноту, понимая, что если ему и удалось выиграть сражение, то войну он на этот раз проиграл.
Глава 8
– Ты не знал, что из этой пещеры два выхода?
– Конечно, нет! – Клауд в сердцах швырнул винтовку на землю. – И почему мне никогда в голову не приходило это проверить!
– Злые ангелы забрали мою маму! – отчаянно рыдал малыш.
– Какие еще, к черту, ангелы!
Клауд тут же устыдился своих слов. Он не имеет права срывать свою злость на ни в чем не повинном ребенке! Присев перед мальчуганом на корточки, Клауд проговорил уже мягче:
– Это были не ангелы, Торнтон, а бандиты. Они увезли твою маму, но она жива. Теперь нам нужно ее найти. Слушай внимательно: ты должен помочь нам с дядей Джеймсом. Не бойся и не хнычь. Если я скажу, что тебе нужно остаться одному, когда мы отправимся на поиски, ты останешься.
– Даже если темно? – тихо спросил Торнтон.
– Даже если темно.
– Хорошо, дядя Клауд. Я буду делать все, что ты скажешь, а ты найдешь мою маму и приведешь ее обратно.
Клауд кивнул. Хорошо бы найти какое-нибудь укромное местечко, чтобы оставить там Торнтона, лошадей и пожитки, подумал он. Но пока это случится, пройдет слишком много времени. Тащить за собой мальчишку, упрямого мула и повозку, доверху набитую поклажей, тоже не имело смысла: можно представить себе, с какой скоростью они будут догонять похитителей, а ведь им с Джеймсом необходимо сделать это прежде, чем те успеют добраться до границы. Клауд понимал, что если Эмили окажется в Мексике, вытащить ее оттуда будет невероятно трудно.
Когда они с Джеймсом были готовы отправиться в погоню, Клауд уже сильно сомневался в том, что их поиски увенчаются успехом. Потеряно целых полчаса, и бандиты получили солидную фору. Кроме того, Клауду не давал покоя страх за Эмили, ведь за это время негодяи могли сделать с ней все, что угодно.
– Райдер, посмотри-ка на небо.
Взглянув вверх, Клауд вздрогнул. Джеймс прав. Только бури им сейчас и не хватало. Непогода, конечно, помешает бандитам продолжить свой путь, но ему с Джеймсом от этого мало проку: дождь смоет все следы. Оставалось только надеяться, что они найдут Эмили до того, как стихия лишит их последней надежды.
Первое, что почувствовала Эмили, с трудом приходя в сознание, это запах лошадиного пота, смешанный с вонью давно немытого тела. Ее едва не вырвало. Вспомнив все, что с ней произошло, она похолодела от страха и, медленно открыв глаза, попыталась понять, что с ней происходит.
Постепенно она выяснила, что сидит па лошади, всадник которой крепко прижимает ее к себе, а по бокам от них скачут остальные бандиты, и некоторые из них, похоже, серьезно ранены. Один из тех, кого не пощадила пуля, прямо на ее глазах соскользнул с седла и грохнулся на землю. Все остановились. Один из членов банды спешился и, пощупав у упавшего пульс, объявил, что он мертв. К ужасу и отвращению Эмили, он раздел убитого, снова вскочил на свою лошадь и, выдернув из рук мертвеца поводья, продолжил путь, ведя его лошадь в поводу.
Разговаривать с Эмили никто не пытался. Решив, что это даже к лучшему, она тоже молчала: меньше всего ей хотелось привлекать к себе внимание. Она попыталась немного отодвинуться от своего вонючего попутчика, но он, почувствовав это, еще крепче обхватил ее за талию, так что Эмили едва могла вздохнуть.
Она старалась выкинуть из головы мысли о том, что с ней может случиться, и не смогла. Память услужливо воскрешала каждое слово, сказанное Клаудом о тех, в чьих руках она теперь оказалась. Нетрудно было догадаться, какие страшные испытания ожидают ее впереди. Надежды на то, что Клауд ее спасет, почти не было: она насчитала никак не меньше дюжины бандитов, и хотя некоторые из них находились в весьма плачевном состоянии, однако они по-прежнему были готовы оказать Клауду сопротивление.
Начинало темнеть, небо затянули черные тучи. Все вокруг приобрело зловещий вид. Лошади начали уставать, да и их всадники, видимо, тоже. Недолго посовещавшись, они решили остановиться и попытаться укрыться от неумолимо приближавшейся бури. Ветер усилился, и Эмили, дрожа от холода, со страхом думала о том, что ее ожидает впереди.
Спешившись, бандиты, не особо церемонясь, стащили Эмили с седла на землю. Но и здесь они не спускали с нее глаз. Впрочем, даже если бы ей удалось ослабить веревки, связывавшие ее руки, далеко бы она не ушла. Усевшись на землю, Эмили принялась наблюдать за тем, как бандиты сооружают нечто вроде большого навеса. Если с неба на землю обрушатся потоки воды, чего, похоже, не миновать, это жалкое укрытие вряд ли долго выдержит, размышляла она.
Как только все указания главаря по оборудованию лагеря были выполнены, Эмили посадили спиной к большому камню, привязали за ногу к вбитому в землю столбу, а над головой натянули ветхое одеяло. Наверняка она вымокнет до нитки и продрогнет. Устроившись насколько возможно удобнее, Эмили стала прислушиваться к разговору бандитов, сидевших невдалеке у костру. Хотя от их слов ей еще больше стало не по себе, все же она хотела знать, что ее ждет впереди.
– Почему мы не можем с ней немного поразвлечься, а, Берт? Она такая милашка!
– Потому что я сказал – нет! Тебе лай, потом другим. Замучаете девчонку до смерти, а от трупа нам будет мало проку. Лучше мы выручим за нее побольше денег, идиот ты эдакий. Так что и не мечтай ее получить. А ты. Кори, не забудь выставить часовых.
– Думаешь, это стоит сделать? Вроде бы никакой погони за нами нет.
– Если ты ничего не заметил, это еще не значит, что ее нет.
– Вряд ли они станут рисковать ради какой-то бабы.
Ничего не ответив, Берт взглянул в ту сторону, где сидела Эмили, и она содрогнулась от ужаса: таких холодных глаз ей еще никогда не доводилось видеть. Казалось, это был даже не человек, а дикий зверь, свирепый и кровожадный.
– Родриго выложит за нее кругленькую сумму. Светловолосая, красивая, чистая…
– Но ведь она уже не девушка!
– С чего это ты взял, Боб?
– Она путешествовала с двумя мужиками, а за юбку ей цеплялся ребенок.
– И ты решил, что сможешь немного поразвлечься?
– Все равно Родриго ничего не узнает.
– Узнает. За то, что она не девушка, он немного сбавит цену, но если мы доставим ему ее в таком же состоянии, как ту, что привозили в последний раз, он не заплатит нам ни цента. Ему не нужна полуживая кляча, так что не распускай слюни, Боб.
Хотя в голосе Берта не было и тени угрозы, Эмили поняла, что бандиты не посмеют его ослушаться, и на душе у нее стало немного спокойнее. Судя по всему, в конце путешествия ее ждет незавидная доля, но хотя бы но дороге никто не станет ее домогаться. Мысль эта придала Эмили сил, которые ей сейчас были крайне необходимы.
Она уже почти задремала, когда к ней подошел Берт и присел рядом с ней на корточки. В руках он держал тарелку бобов. У Эмили уже давно сосало под ложечкой, однако, заставив себя не замечать вожделенную еду, она презрительно взглянула на главаря шайки.
– Ты уверен, что я смогу есть с завязанными руками? Глаза Берта расширились и злобно блеснули. Сердце Эмили сжалось, однако она заставила себя не подавать вида и не показывать ему, как ей страшно.
– Ладно, я развяжу тебе руки. Все равно никуда не денешься.
Поставив тарелку на землю, Берт распутал узел. Сжимая и разжимая пальцы, чтобы наладить кровообращение, Эмили спокойно проговорила:
– У меня есть родные, которые будут меня искать. – Пусть ищут. Как только ты попадешь к Родриго, они тебя уже не достанут.
Эмили промолчала и принялась за еду. Затем Берт принес кружку кофе, оказавшегося чересчур крепким. Едва она успела сделать последний глоток, как он снова связал ей руки за спиной и, ухватив своими грязными пальцами прядь волос, принялся внимательно ее рассматривать. Эмили замерла.
– Из-за одних этих волос Родриго отвалит нам целую кучу денег. – Бандит довольно усмехнулся, затем встал и, еще раз бросив на Эмили оценивающий взгляд, направился к костру.
Эмили передернуло. Зря она стала разговаривать с главарем шайки, только хуже себе сделала. Хотя Эмили и раньше была уверена в бесполезности побега, теперь окончательно стало ясно, что ей не дадут возможности даже попытаться.
Начался дождь, и Эмили плотнее прижалась к камню в надежде хоть как-то укрыться от непогоды. Впереди ее ждала длинная, холодная, неуютная ночь. Ей отчаянно хотелось заплакать, но она сдержалась. Ни к чему хорошему это не приведет, и хотя надеяться уже не на что, распускаться все равно не стоит, иначе можно совсем пасть духом. Тогда, если вдруг свершится чудо и появится возможность сбежать, она может не успеть воспользоваться ею.
Несмотря на то что Эмили отчетливо понимала отчаянность своего положения, она продолжала думать о Клауде, Джеймсе и Торнтоне и в конце концов принялась возносить горячую молитву Господу, чтобы он удержал Клауда от безрассудной погони за ней и ее похитителями, потому что, по ее мнению, ничем хорошим это все равно кончиться не могло.
Оставив Торнтона под охраной своего спутника, Клауд поскакал вперед, предварительно наказав Джеймсу присмотреть для них хоть какое-то убежище от надвигавшейся бури. Ему хотелось убедиться, что бандиты поехали именно в эту сторону, прежде чем дождь смоет их следы.
Когда хлынувший ливень напомнил ему, что пора возвращаться, он вдруг услышал лошадиное ржание. Сердце Клауда тревожно забилось. Быстро спешившись, он спрятал своего жеребца, а затем крадучись двинулся вперед. Несмотря на то что дождь вымочил его до нитки, он искренне радовался непогоде. Чутье подсказывало ему, что он и в самом деле нашел то место, где бандиты пережидали бурю. С неба лило как из ведра, но Клауду это было только на руку.
Заметив часового, он холодно улыбнулся. Бандит стоял, плотно завернувшись в пончо, и, похоже, все его мысли были направлены только на то, как бы уберечься от дождя и согреться. Если остальные бандиты настолько же беззаботны, их будет нетрудно одолеть.
Как следует запомнив место, где стоял часовой, Клауд осторожно отошел. Ему еще предстояло обойти вокруг лагеря, который был опоясан едва видневшимися из-за завесы дождя камнями, и проверить, есть ли где-нибудь другие часовые, а потом вернуться к Джеймсу и изложить ему свой план по спасению Эмили.
Услышав сквозь шум дождя топот копыт, Джеймс быстро вытащил револьвер.
– Стой, кто идет? – негромко произнес он. – Это я, Джеймс.
– О Господи, Клауд! Где тебя носило? Я уж начал думать, что с тобой что-то стряслось.
Привязав лошадь, Клауд забрался под повозку, где Джеймс с Торнтоном укрылись от дождя.
– Лучшего места ты не мог найти? – насмешливо бросил он.
– А тебе чего хотелось? Шикарного дома с камином? Лучше скажи, тебе удалось найти этих мерзавцев?
– Слава Богу, удалось. Если бы мы здесь не остановились, наскочили бы прямо на них; отсюда до того места, где они сделали привал, рукой подать.
– Значит, ты нашел маму! – воскликнул Торнтон.
– Да, малыш. Только я пока не смог освободить ее. Для этого потребуется еще немного постараться.
– Немного, говоришь? – усмехнулся Джеймс. – Полагаю, у тебя уже есть какой-то план?
– Для начала надо снять часовых.
– Сколько их?
– Всего четверо, но только один честно выполняет свои обязанности; остальные заняты тем, что стараются укрыться от дождя. Похоже, бандиты решили, что в такую непогоду им нечего опасаться погони.
– А Эмили ты видел?
– Нет, но я видел костер. Она должна быть где-то неподалеку. Ближе я подходить побоялся.
– И правильно. Мы это выясним, когда избавимся от часовых. Как ты думаешь, сколько там еще бандитов?
– За вычетом четверых, остается не так уж много. Справимся.
– Вот только сперва придется вывести оттуда Эмили, иначе они могут использовать се в качестве прикрытия.
– Хорошо. А как насчет Торнтона?
– Он останется здесь. – Клауд взглянул на малыша. – Ты понял, Торнтон? Ты будешь ждать нас здесь и не уйдешь отсюда, что бы ни случилось. Когда я буду освобождать твою маму из плена, я не должен беспокоиться о тебе.
– Обещаю, я буду сидеть тихо-тихо, пока ты не приведешь маму.
– Вот и молодец. Ты храбрый малый. – Клауд потрепал мальчугана по мокрым волосам. – Ну что, Джеймс, ты готов?
– Готов. Показывай, куда идти.
Добравшись до того места, где Клауд совсем недавно слышал лошадиное ржание, друзья разошлись в разные стороны. Предварительно Клауд подробно объяснил Джеймсу, где стоят часовые, которых ему предстояло убрать. Как только Джеймс исчез из виду, он направился в противоположную сторону.
Подкравшись к часовому поближе, Клауд стал ждать, когда тот повернется к нему так, чтобы было удобнее ударить, размышляя при этом, что, убив негодяя, окажет человечеству неоценимую услугу. Прошло несколько минут, прежде чем бандит занял нужную позицию: тогда молниеносным движением Клауд обхватил его рукой за шею и всадил ему в горло нож. Раньше, когда ему приходилось убивать, его охватывало раскаяние, смешанное с отвращением, но сейчас он ничего не почувствовал. Бандит мешком свалился на землю, и Клауд устремился ко второму часовому. Тот, видимо, что-то почувствовал и, озираясь по сторонам, напряженно всматривался в темноту. Наконец он успокоился и отвернулся; тогда Клауд, не раздумывая, быстро и бесшумно вонзил в него нож. Покончив с часовым, он поспешил к условленному месту, от всей души надеясь, что у ею друга тоже не возникло проблем.
Прошло несколько томительных, полных напряженного ожидания минут, прежде чем Клауд услышал осторожные шаги.
– Все в порядке? – тихо спросил он.
– Да. А у тебя?
– Тоже. Правда, пришлось немного подождать. Ну, теперь путь свободен, пора освобождать Эмили. Только сделать это надо так, чтобы ни один бандит не смог пуститься за нами в погоню.
Джеймс кивнул;
– Согласен.
Соблюдая все меры предосторожности, друзья подобрались к лагерю. Как только Клауд увидел Эмили, он сделал знак Джеймсу остановиться. Лежа на грязной земле, они внимательно разглядывали лагерь.
– Нам повезло: Эм сидит от бандитов отдельно, – прошептал Клауд. – Не спускай с них глаз, а я пока подползу к ней и перережу веревки. Постарайся обойтись без стрельбы, но к Эмили никого из них не подпускай. Они скорее убьют ее, чем дадут освободить.
– Хорошо, но будь осторожен, – прошептал Джеймс ему вслед.
Не спуская с Эмили глаз, Клауд начал осторожно подбираться к ней. Она выглядела несчастной, мокрой и продрогшей, однако, похоже, бандиты не подвергали ее насилию. Клауд очень надеялся, что простой расчет возобладает над низменными чувствами этих подонков: даже они должны понимать, что смогут выручить за Эмили гораздо больше денег, если не тронут ее. Клауду очень хотелось подать ей какой-нибудь знак, однако он понимал, что это может закончиться плачевно. Оставалось только надеяться, что у Эмили хватит ума и силы не выдать его даже случайным возгласом.
Поняв, что заснуть ей все равно не удастся, Эмили тяжело вздохнула. Спать она не могла по двум причинам: во-первых, ей было холодно, мокро и неудобно, а во-вторых, страшно. Все ее попытки преодолеть этот страх окончились неудачей – он продолжал сидеть в ней, словно какое-то живое существо. Эмили закрыла глаза, надеясь, что так ей будет спокойнее, но и это не помогло.
Переменив положение, чтобы дать отдых затекшим рукам, она почувствовала, как в бедро ей уперлось дуло револьвера. Эмили замерла. И как это она могла про него забыть? Бандиты почему-то не стали ее обыскивать: похоже, пышные юбки так надежно скрыли оружие, что им и в голову не пришло искать его у слабой женщины. Теперь она должна показать им, как они ошиблись. Если бы она только смогла высвободить руки и хоть немного согреться!
С мрачным удовольствием она размышляла о том, что если ей суждено умереть от воспаления легких, то бандиты по крайней мере не получат своих денег, как вдруг почувствовала, что веревка, которой были связаны ее запястья, слегка пошевелилась. Эмили замерла. Неужели кто-то решил прийти ей на помощь? Впрочем, радоваться нечему. Наверное, это один из бандитов, а значит, ничего хорошего эта помощь ей не обещала.
– Спокойно, Эм, – внезапно раздался у нее за спиной тихий голос. – Не шевелись и не привлекай к себе внимание.
Клауд! Эмили так обрадовалась, что готова была не дышать, если это потребуется для ее спасения. Сердце отчаянно колотилось в груди. Ей хотелось Kaк можно скорее обрести желанную свободу, и в то же время душу ее леденил страх за Клауд а.
Почувствован, что Эмили вздрогнула, Клауд понял, что дрожит она не только от холода.
– Когда я разрежу веревки, не шевелись и продолжай сидеть так, будто все еще связана.
Клауд быстро освободил ее запястья, и Эмили немного отодвинулась, по-прежнему сидя лицом к бандитам. Ее так и подмывало обернуться и взглянуть на своего спасителя: в самом ли деле он пришел к ней на помощь или его появление лишь игра ее чересчур пылкого воображения? Но когда она почувствовала, что персики на ее ногах тоже ослабли, все страхи Эмили мгновенно улетучились.
– А теперь, детка, не спускай глаз с этих подонков и начинай потихоньку отодвигаться назад.
Эмили принялась послушно выполнять команду.
– Молодец, у тебя отлично получается.
Ободряющий шепот Клауда придал Эмили сил. Как только она добралась до края камня, сильная рука обхватила ее за талию и потащила в темноту. Прикрываясь камнем, Клауд рынком поставил ее на нот и увлек за собой. Однако не успели они преодолеть и нескольких футов, как из лагеря донесся громкий крик: «Тревога!», и воздух мгновенно наполнился звуками оружейных выстрелов.
Рванувшись вперед, Эмили помчалась, не разбирая дороги. Она чувствовала, как у нее подкашиваются ноги, и все же не переставала бежать, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от лагеря. Внезапно не отстававший от нее ни на шаг Клауд, дернув за руку, заставил ее пригнуться, и в тот же момент над головой Эмили просвистела пуля.
– Черт, этого нам только не хватало! – Клауд вскинул пистолет и выстрелил. Промах!
Подняв голову, Эмили увидела бандита; он довольно ухмылялся, видимо, решив, что теперь им от него никуда не деться. Не долго думая она вытащила из кармана юбки револьвер, а потом, опустившись на одно колено и тщательно прицелившись, выстрелила. Еще долю секунды бандит с недоумением разглядывал дырку у себя на груди и вдруг, захрипев, тяжело рухнул на землю.
– Где, черт побери, ты раздобыла оружие?
– Стащила у тебя из сумки. – Она сама поразилась тому, насколько неестественно тоненько прозвучал ее голос. – Зря ты не верил, что я умею стрелять.
– И в самом деле, зря. – Выхватив у Эмили револьвер, Клауд тут же снова потянул ее за руку, давая понять, что рассиживаться сейчас не время. – Но больше ты стрелять не будешь, во всяком случае, в людей.
Эмили и не думала возражать. Она не сопротивлялась даже тогда, когда Клауд, схватив на руки, перебросил ее через плечо и со всех ног пустился наутек.
Вскоре выстрелы прекратились, а еще через некоторое время их нагнал Джеймс.
Когда они добрались наконец до повозки и Клауд приказал Эмили забраться под нее, она все еще чувствовала себя так, словно пребывает в страшном сне, и не верила, что снова находится в безопасности. Торн-гон, обхватив ее ручонками за шею, прильнул к ней всем телом – мальчуган словно давал ей понять, что она спасенa и жизнь продолжается. Не выпуская малыша из своих объятий, Эмили улеглась на землю и вопросительно взглянула на Клауда.
– Джеймс их всех убил?
– Думаю, да. Ему пришлось это сделать, Эм. Впрочем, надо признаться, я тоже испытал жажду мести.
– Из-за родителей?
– Да. – Клауд ласково погладил Эмили по щеке. – Их убили, забрав все, что можно было вывезти, а ферму спалили. Моя сестра Скай, которая пряталась в погребе, едва не сгорела заживо. Я так и не отыскал тех, кто это сделал.
– Может, это были те же, кто похитил меня?
– Вряд ли, но кто знает. Ну все, довольно болтать, тебе надо отдохнуть.
– Спасибо, Клауд.
– Не за что. А теперь заткнись и спи.
Улыбнувшись, Эмили взяла Клауда за руку и закрыла глаза. Похоже, она сошла с ума; не зря же это «заткнись» показалось ей самым нежным словом на свете.
Глава 9
– Прости, Эм, но ничего лучшего я тебе предложить не могу.
Обведя глазами ветхую хибару, состоявшую из двух довольно неприглядных помещений, Эмили поежились.
– Ну что ты. Здесь сухо, и это главное.
– Пошли. – Взяв Эмили за руку, Клауд увлек ее во вторую комнату. – Снимай скорее мокрую одежду, ты вся дрожишь; а я пойлу проверю, как там Торнтон. Потом мы с тобой наведем здесь порядок, и я тоже немного отдохну.
Эмили кивнула, и Клауд вышел. Хотя замерзшие пальцы плохо слушались ее, Эмили в конце концов удалось раздеться. Дождь прекратился, но солнце, под теплыми лучами которого можно было бы согреться и обсохнуть, по-прежнему скрывалось за тучами. К счастью, запасная одежда не слишком пострадала от дождя, и Эмили, с облегчением вздохнув, принялась переодеваться. Единственное, что ее беспокоило, – так это поведение Клауда. Хотя он заботился о ней, как и прежде, однако держался несколько отчужденно. Эмили не оставляло неприятное чувство, будто Клауд вообразил себе что-то, чего на самом деле не было, но она не знала, как ей завести разговор на эту щекотливую тему и успокоить его.
В конце концов Эмили решила дождаться вечера, когда они останутся одни: может, тогда она сумеет найти нужные слона. А сейчас, подумала она, брезгливо оглядывал пыльную кровать, нечего рассиживаться. Ей нужно убрать комнату, и работы предстоит немало.
Уже стемнело, когда все уселись за дочиста выскобленным столом в гостиной. Обведя комнату придирчивым взглядом, Эмили сделала вывод, что сейчас, когда грязь, копившаяся годами, наконец-то убрана, здесь гораздо приятнее находиться. Правда, все равно было видно, что хижина построена много лет назад, но хоть какая-то крыша над головой у них теперь имелась.
– Ты знаешь, кто здесь жил раньше? – спросила она Клауда.
– Охотник по имени Джош Таккер, – ответил Клауд. – Его уже лет пять как нет в живых. Теперь в хижине останавливаются путешественники, которым негде переночевать.
– Надо будет здесь кое-что подремонтировать, иначе очередному гостю крыша может свалиться на голову, – проворчал Джеймс, ставя на стол дымящийся кофейник. – Одно из двух: или здесь давно никто не останавливался, или тем, кто здесь побывал, на все наплевать.
Эмили кивнула и, налив себе кофе, с наслаждением стала пить его маленькими глотками. Дома у нее почти не было такой возможности, но здесь она быстро пристрастилась к этому чудесному напитку. Впрочем, она не надеялась, что когда-нибудь научится варить его так, как нравится Клауду.
Наблюдая за Торнтоном, Эмили почувствовала, как в душу ей закрадывается беспокойство. Мальчуган, никогда не страдавший отсутствием аппетита, вяло ковырялся в тарелке и вел себя что-то уж слишком тихо. Разумеется, он устал и хочет спать. Сразу же после ужина малыш отправился в постель, которой ему служил соломенный тюфячок, лежавший возле кровати Джеймса.
Эмили очень хотелось немного посидеть с мужчинами, но вскоре она поняла, что ей лучше последовать примеру Торнтона. Сказав, что идет спать, она отправилась в свою комнату, немного обеспокоенная тем, что Клауд, пожелав ей спокойной ночи, и не подумал двинуться с места. Прошло уже несколько дней, с тех пор как они с Клаудом в последний раз занимались любовью, и Эмили не оставляла неприятная мысль, что она могла ему попросту надоесть. Забравшись в постель, она принялась молить Господа о том, чтобы Клауд поскорее пришел к ней и рассеял ее страхи.
Тем временем в соседней комнате происходил следующий разговор.
– Могу я спросить, почему ты не хочешь последовать примеру нашей очаровательной малышки Эмили и тоже лечь? – спросил приятеля Джеймс.
Мельком взглянув на него, Клауд уставился на пламя камина.
– Эм должна отдохнуть, а если я заберусь сейчас к ней в постель, это ей вряд ли удастся. – Клауд нахмурился. – Я хочу, чтобы воспоминания об этих подонках поскорее выветрились у нее из головы.
– Думаешь, они надругались над ней?
От одной мысли об этом Клауду стало не по себе.
– Не знаю. Почему, собственно, нет?
– И все-таки она ведет себя не так, как если бы ее… изнасиловали.
– А ты ждал, что у нее все будет на лице написано? Эмили – девушка воспитанная и гордая, как все янки. У меня такое чувство, что если бы это и произошло, она бы постаралась все скрыть.
– Да будет тебе! Просто она пережила сильнейшее потрясение, и не исключено, что ей хочется, чтобы ты сейчас пришел к ней в комнату и хоть как-то ее успокоил. Не забывай – она впервые застрелила человека.
– А ведь верно, черт побери! До сих пор поверить в это не могу.
– Она и раньше говорила, что умеет стрелять.
– Да, и к тому же она никогда не орет. Но поскольку до сих пор Эмили была совершенно беспомощна, я не очень-то ей верил.
– Должно быть, то, что она сделала, очень ее мучит, хотя другого выхода у нее не было.
– Ну что ж… – Клауд поднялся, – Ты меня убедил. Может, я и не много выиграю, если сейчас отправлюсь к ней, а вот если не пойду, без сомнения, много проиграю. Спокойной ночи, Джеймс.
Войдя во вторую комнату, Клауд потихоньку прикрыл за собой дверь, Хотя Эмили лежала в кровати не шевелясь, он не сомневался, что она не спит – слишком уж напряженной была ее поза. Он принялся раздеваться, но по-прежнему чувствовал себя не вполне уверенно, и это раздражало его. Раньше женские переживания никогда его не трогали: если женщина начинала выражать недовольство или на что-то жаловаться, он просто поворачивался к ней спиной и уходил. Однако на сей раз он не мог так поступить, хотя его так и подмывало это сделать. Ложась в постель рядом с Эмили, Клауд от всей души надеялся, что они сейчас все обсудят и расставят на свои места.
Почувствовав тепло Клауда, Эмили попыталась расшибиться. До его прихода она предпринимала отчаяние попытки заснуть, однако все они закончились удачно. Стоило Эмили закрыть глаза, и перед ней тут же возникал образ убитого ею бандита. Теперь, когда она находилась в безопасности, ее мучили сомнения в том, что это вообще нужно было делать. Кроме того, поведение Клауда тоже доставляло ей немало беспокойства. Даже теперь, когда он держал ее в объятиях, в нем чувствовалась какая-то скованность.
– Ты не спишь из-за того, что эти подонки с тобой сделали? – тихо спросил Клауд, страшась того, что может сейчас услышать, и ругая себя за то, что задал этот вопрос.
– Нет, – так же тихо ответила Эмили. – Из-за того, что я сделала. О Господи, Клауд! – Закрыв лицо руками, Эмили горько расплакалась. – Ведь я застрелила человека! Стоит мне только зажмуриться, и он тут как тут – смотрит на меня, и по груди его течет кровь…
– Эм, маленькая моя. – Клауд принялся покрывать ее лицо поцелуями. – Ведь он собирался убить нас.
– Я и сама себе это постоянно говорю, чтобы успокоиться, но ничего не помогает. Прежде я никого не убивала, стрелять приходилось только по мишеням. Один раз, правда, я застрелила птицу…
– Только один?
– Да. Это было осенью. Мы тогда всей семьей отправились на охоту, где меня учили стрелять. Потом эту бедняжку зажарили, но я не смогла проглотить пи кусочка. Зачем было лишать жизни беззащитное создание? Да и еды у нас было достаточно.
– Значит, ты училась стрелять из ружья? Эмили кивнула.
– Мужчина, который меня обучал, по собственной инициативе показал мне также, как стрелять из револьвера, хотя никто его даже не просил. Лучше бы он этого не дела! – прошептала Эмили.
– А вот и чертовски рад, что он тебя научил, иначе мы были бы уже на том свете. И еще не забывай, что эти подонки хотели с тобой сделать.
Клауд почувствовал, как Эмили вздрогнула.
– Эм, так они…
– Да нет же! – Эмили заметила, что Клауд недоверчиво нахмурился. – Правда-правда! Они отлично знали, что я принесу им больше денег, если они меня не тронут.
– Мне это приходило в голову, и все-таки, думаю, тебе чертовски повезло, что так случилось.
– Из их разговора я поняла, что они везут меня к какому-то Родриго. Не так давно бандиты доставили ему женщину в ужасном состоянии, после чего этот Родриго поставил им четкие условия: женщин не трогать, и главарь бандитов, которого все называли Берт, собирался эти условия выполнить.
– Ты и в самом деле могла бы принести им кучу денег, крошка. – Клауд ласково погладил Эмили по голове. – Одни твои волосы чего стоят. Чистое золото! Да за них мексиканец отвалил бы такую сумму, которая этому Берту и не снилась. Должно быть, нелегко ему было пойти на то, чтобы оставить тебя в покое, но жадность, слава Богу, оказалась сильнее похоти.
– Теперь все эти люди мертвы, и мне ничего не угрожает, но ведь их место могут занять другие, правда?
– Боюсь, что так, моя радость, в наших краях еще полным-полно всякого сброда.
– И эти мерзавцы будут продолжать красть жен-шин, а потом продавать их как скот?
– К сожалению, пока с ними очень трудно бороться. Для этого нужно строить больше городов, принимать суровые закона – тогда им гораздо сложнее будет творить свои грязные делишки. Не уверен, правда, что это их остановит. И все-таки не надо грустить, детка. Радуйся хотя бы тому, что тебе удалось вырваться из рук этих подонков и они понесли за свои злодеяния жестокое наказание.
Обняв Клауда, Эмили прижалась щекой к его груди.
– Понимаешь, мне очень трудно пока привыкнуть к насилию, которое творится здесь, на западе.
– Ну, у вас на востоке тоже всего хватает.
– Верно. Как ты думаешь, там, где живет Харпер, так же страшно?
– Ну что ты, конечно, нет. Кстати, о Харпере… – Ухватив Эмили за подбородок, Клауд приподнял ее голову и заглянул в глаза. – Ты мне не говорила, что он твой брат.
– Если бы у меня был муж или жених, я бы обязательно сообщила тебе об их существовании, когда ты навязывал мне условия этой дурацкой сделки.
Эмили замерла в ожидании. Интересно, признается он в том, что обвел ее вокруг пальца, или нет? Но Клауд молчал. Что ж, это и неудивительно, решила Эмили. Признание ничего ему не даст, а вот потерять от него он может многое. Будь она на месте Клауда, она ни за что не стала бы говорить правду.
При упоминании о сделке Клауд нахмурился.
– Все равно это ничего бы не изменило.
– Совсем?
– Совсем.
Продолжая гладить Клауда по широкой груди, Эмили тихо проговорила:
– С тех пор как ты меня спас, ты по-другому стал ко мне относиться.
– Просто, Эм, – Клауд крепко прижал ее к себе, – я не знал, что тебе пришлось пережить, и не представлял, что говорить и как утешать тебя. Даже сейчас я чувствую себя страшно виноватым.
– Почему? Ты спас меня – в чем же тебе себя винить?
– Я нашел эту пещеру, из котором Тебя вы крат, но не осмотрел ее внимательно, не проверил, нет ли в нем другого выхода. А ведь я целых десять лет служил в армии…
Некоторое время они лежали молча, сжимая друг друга в объятиях. Эмили казалось, что все ее тревоги и страхи исчезают под ласковыми руками Клауда. Вскоре она почувствовала, как им начинает овладевать страсть, и в ответ в ней тоже проснулось желание. Слава Богу, скоро все тяжелые воспоминания о недавних страшных событиях рассеются, как дым.
– Харпер Брокингер! Ну конечно! – неожиданно воскликнул Клауд, Он рывком перевернул Эмили на спину, и она с удивлением взглянула на него. – Он живет в городе под названием Локридж, что в Сан-Луис-Вэли?
– Да. С женой Дороти.
– И у него есть собственный магазин…
– Так ты его знаешь?
– Немного.
– Значит, тебе известно, где находится Локридж?
– Конечно. Ранчо моего брата и мой участок земли расположены на его окраине.
– Удивительное совпадение, – пробормотала Эмили, а про себя подумала, что дело это малоприятное, поскольку ей придется жить с Клаудом совсем рядом, и если он бросит ее, как бросал до нее всех женщин, жизнь ее превратится в сущий ад. – Странно, что мы только сейчас это выяснили.
– Могли бы выяснить и раньше, но мне как-то в голову не приходило интересоваться этим.
Клауд понимал, что уже по фамилии Брокингер он прекрасно мог догадаться: Харпер доводится Эмили братом, и никем иным; но одна мысль о ее, пусть даже родственной, связи с каким бы то ни было мужчиной была ему ненавистна. Теперь, зная о том, к кому именно направляется Эмили, Клауд не сомневался, что вскоре у него возникнет целая куча проблем. Харпер Брокингер и его жена вращались в высших кругах маленького, но быстро растущего города; вряд ли они сочтут какого-то бродягу, в котором к тому же течет индейская кровь, подходящим претендентом на руку Эмили. К индейцам жители Локриджа, правда, относились вполне терпимо, но лишь тогда, когда те держались подальше от них и от их женщин. Клауду с братом приходилось завоевывать себе место в этом городе по преимуществу кулаками, хотя среди его жителей находились и такие, кто относился к ним без всяких предубеждений. К сожалению, Дороти Брокингер была не из их числа. Значит, ему придется не просто ухаживать за Эмили, а драться за нее. Что ж, по крайней мере она того стоит.
– О чем ты думаешь? – прошептала Эмили, проводя рукой по его бедру.
– О том, что нужно заняться с тобой любовью. Эмили слегка покраснела.
– Мне всегда нравились мужчины, которые не размышляют, а действуют.
– А мне – женщины, которые не стесняются напомнить об этом, – хмыкнул Клауд и прижался губами к ее губам.
Кто-то осторожно тряс Эмили за плечо. Она попыталась сбросить руку, но ей это не удалось. Тогда она резко подняла голову.
– Торнтон плачет, – раздался откуда-то сверху голос Джеймса. – Клауд только что пошел к нему, но мальчик зовет тебя.
Джеймс деликатно отвернулся, и Эмили принялась лихорадочно одеваться.
– Его что, тошнит?
– Да, поэтому мы с Клаудом и решили тебя разбудить. Похоже, ему совсем плохо, бедняжке.
На ходу застегивая платье, Эмили бросилась к двери, и Джеймс поспешил за ней. Едва она вошла в комнату, как Торнтона снова одолел приступ тошноты. Сердце Эмили зашлось от бессильной жалости, когда она увидела, как содрогается маленькое тельце.
– Думаю, Эмили лучше к Торнтону не подходить, – проговорил Клауд, поддерживая малыша. – Он горячий, как печка. Не хватает еще, чтобы она от него заразилась.
Однако Эмили ничего не хотела слушать. Она бросилась к Торнтону и, не обращая внимания на то, что Клауд недовольно нахмурился, схватила его на руки. Ей не нужно было трогать лобик, чтобы почувствовать, насколько силен у мальчугана жар: весь он словно полыхал огнем. Увы, она плохо разбиралась в болезнях и практически не знала, что нужно делать в том или ином случае.
– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – проговорил Клауд, хотя он и так уже понимал, что Эмили от мальчика никакими силами оторвать не удастся.
– Я нужна Торнтону и останусь рядом с ним. – Она уложила притихшего ребенка в постель. – Бедненький ты мой. Сейчас посмотрим, чем я могу тебе помочь. Лежи спокойно, детка, и не плачь, иначе тебе будет только хуже: я принесу воды и попробую тебя обтереть, может, тогда температура спадет.
Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться, Эмили взялась за дело. Снова и снова обтирала она Торигона холодной водой, а потом заставила его выпить слабый бульон « кофе, жалея о том, что у нее нет травяной настойки.
Медленно тянулось время. Клауд, нахмурившись, смотрел, как Эмили, что-то ласково нашептывая, пытается успокоить Торнтона.
– Если она будет продолжать в том же духе, она и сама свалится, – бросил он Джеймсу.
– Тогда попробуй ее как-нибудь увести, – посоветовал тот.
– Пробовал, бесполезно. Малышу очень плохо, и он страшно напуган, но, черт побери, нужно же ей хоть немного отдохнуть!
Подойдя к Эмили, Клауд взял ее за руку и заставил встать.
– Джеймс немного побудет с мальчиком, а ты пойдешь со мной.
– Мама!
– Помолчи, Торнтон. Твоей маме нужно отдохнуть. Ты же не хочешь, чтобы она тоже заболела, верно?
Торнтон замотал головой, однако Клауд видел, что малышу и в самом деле очень плохо.
– Я нужна ему, – сердито проговорила Эмили.
– Ты должна отдохнуть. – Клауд вывел ее из комнаты и сел с ней рядом. – Он тебя совсем замучил…
Эмили кивнула. Она понимала, что Клауд прав. Обняв за плечи, он притянул се к себе, и она устало положила голому ему на грудь. Они молча сидели рядом, и Эмили чувствовала, как страх за жизнь Торнтона, который она изо всех сил пыталась скрыть, вырывается наружу.
– Он умрет? – тихо спросила она.
– Не знаю, Эм…
– О Господи! После всего, через что мы прошли, он не может этого сделать!
Эмили горько заплакала. Клауд и сам едва сдерживался, чтобы не разрыдаться. Однако он понимал, что не может позволить себе такой роскоши: ему нужно оставаться сильным ради Эмили. Тогда он закрыл глаза и принялся молиться. За последнее время Клауд всем сердцем привязался к мальчугану, однако молитвы возносил Господу только ради Эмили: он знал, что она не переживет потерю Торнтона.
Последующие два дня ничем не отличались один от другого. Эмили продолжала самоотверженно ухаживать за Торнтоном, а Клауд периодически оттаскивал ее от постели малыша и заставлял отдыхать. Он окружил Эмили вниманием и заботой и постоянно пытался хоть как-то приободрить ее. Однако мальчуган никак не шел на поправку, и с каждым днем положение становилось все безнадежнее. Клауд и сам уже начал сомневаться в том, что ребенок останется жив.
Эмили чувствовала себя такой разбитой, словно не отдыхала целый месяц. Джеймс с Клаудом, устроившись прямо на полу, крепко спали. Ей очень хотелось последовать их примеру, но она боялась, что, если заснет, ее потом и пушкой не разбудишь. Кроме того, она боялась отойти от Торнтона, опасаясь, что, если она это сделает, он умрет.
Она сидела у кровати, подперев подбородок одной рукой, а другой поглаживая голову малыша. В конце концов глаза се закрылись. Тогда она сказала себе, что только немного отдохнет, а потом еще разок оботрет Торнтона холодной водой, и крепко заснула.
Эмили вздрогнула: кто-то дергал ее за рукав. Застонав, она попыталась проснуться и не смогла.
– Ну же, мама, открой глаза! Я есть хочу, – послышался над ее ухом недовольный детский голосок.
Эмили поспешно выпрямилась, сна ее как не бывало. На нее смотрели ясные глазенки, в которых не было и намека на то, что малыша еще совсем недавно мучил жар. В комнате было светло, и Эмили поняла, что проспала всю ночь. Она потрогала лоб Торнтона, потом щеки.
– Слава тебе Господи, температура спала! Ты совсем не горячий!
– Зато мокрый.
– Клауд!
Едва поняв, в чем дело, Клауд поспешил растолкать Джеймса, и оба они принялись хлопать друг друга по плечам, шумно выражая свой восторг по поводу выздоровления малыша. Наконец Торнтону все это надоело, и мальчуган снова громко потребовал накормить его.
Эмили, плача от радости, бросилась Клауду на шею и тут заметила, что глаза его подозрительно блестят.
– Клауд, да ты тоже…
Поставив Эмили на ноги, Клауд сделал жутко серьезное лицо и приказал:
– Заткнись, женщина. Лучше переодень мальчишку в сухое и дай ему поесть.
Радостно смеясь сквозь слезы, Эмили поспешила выполнять приказ, решив на сей раз смилостивиться и не показывать вида, что Клауду не удалось ее провести.
Глава 10
– Как вообще можно было назвать ряды палаток и ветхих хибар, утопающих в грязи, городом? Здесь и останавливаться-то опасно – наверняка полно всякой заразы, от которой легко заболеть. Надеюсь, что Локридж окажется получше, чем это убогое место. – Казалось, возмущенным восклицаниям Эмили не будет конца.
– Ага. И называется этот город – Промис.(Promise – обещание (англ.)). – Клауд не мог сдержать улыбки при виде обескураженного выражения на лице Эмили.
– Похоже, не многое он может пообещать.
– Ты права, скоро он совсем исчезнет в грязи, Странно, что этого до сих пор не случилось.
– А почему он вообще здесь появился? – Эмили тронула поводья, заставив Каролину ехать за Клаудом.
– Золото, детка. Кто-то когда-то его здесь нашел. Беда в том, что жила оказалась слабенькой, а народ все продолжал съезжаться сюда в надежде разбогатеть, Наш конечный пункт – вон тот дом на окраине. – Заметив, как Джеймс и Эмили недоуменно переглянулись, Клауд едва не расхохотался.
Эмили и правда трудно было сдержать изумление при виде большого крепкого двухэтажного дома, неведомо каким образом оказавшегося посреди этого болота. Дом был чистеньким и ухоженным, вокруг него даже росла зеленая травка. Словно оазис среди окружавшей его нищеты и грязи, подумала Эмили. Оставалось лишь надеяться, что за его стенами не обитает очередная пассия Клауда.
Не успели они спешиться, как из дома действительно выскочила пухленькая женщина и бросилась Клауду на шею. Эмили уже настолько привыкла к подобным сценам, что это ее ничуть не удивило; правда, немного странным оказалось то, что на этот раз особа, пылко обнимавшая Клауда, была немолода и довольно безвкусно одета.
– Эмили, познакомься, это миссис Элайза Литтл, Эмили вежливо улыбнулась и протянула руку.
– Рада с вами познакомиться, миссис Литтл. Вы чрезвычайно добры, оказывая нам свое гостеприимство.
Странная особа, вяло пожимая протянутую ей руку, кисло взглянула на гостью. Затем она обернулась к Клауду.
– Боже правый, Райдер! Да ты в своем уме? Это ж надо, привести сюда настоящую леди! Ты что, хочешь меня разорить? А я-то думала, мы с тобой друзья.
Клауд обнял почтенную матрону за плечи.
– Не переживай так сильно, Лайза, от Эм тебе никакого ущерба не будет.
– Она наверняка прикатила к нам с востока, я по говору слышу. Может, ты и прав, но пользы от нее уж точно никакой.
– Послушай, Лайза, нам просто нужно где-то переночевать, а в городе не сыщешь места более чистого и безопасного, чем у тебя.
Пока Клауд говорил, Эмили успела хорошенько оглядеться вокруг и в голове у нее зародились смутные подозрения. Увидев висящие на стене картины, она подошла, чтобы поближе взглянуть на них, и тотчас стыдливо отвела глаза. Существовало лишь одно место, где могли висеть подобные произведения искусства. С опаской взглянув на стоявшую рядом статуэтку, она окончательно все поняла.
– Ну вот мы и догадались, – ухмыльнулся Джеймс в ответ на полный ужаса взгляд Эмили.
Клауд тоже едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Никогда еще ему не приходилось видеть такого разочарования. В этот момент в комнату вошла одна из девочек Элайзы. красотка Джасмин, облаченная лишь в трусики и лифчик, и Эмили поспешно закрыла глаза.
– Вот что, Эм… – заговорил наконец Клауд, однако закончить он не успел.
– Я была бы тебе чрезвычайно признательна, – ледяным тоном прервала его Эмили, – если бы ты сказал мне, что я заблуждаюсь и что ты не привел нас с Торнтоном в дом… пользующийся дурной репутацией.
– Да что это она такое говорит! – оскорбленно воскликнула Лайза. – Я честная женщина, и у меня отличная репутация.
– Нисколько не сомневаюсь в вашей личной честности, миссис Литтл. Под дурной репутацией я имела в виду то, что здесь происходит.
Она замерла, ожидая, что ответит ей Клауд.
– Ну что ж… Боюсь, па сей раз ты права, детка. Это и в самом деле публичный дом.
Это чистосердечное признание подействовало на Эмили, словно ушат холодной воды.
– Но, Клауд, как ты мог!
Ласково обняв строптивицу за плечи и глядя в ее широко распахнутые глаза, Клауд слегка улыбнулся.
– Я сделал это потому, что здесь в самом деле чисто и безопасно. Торнтону необходимо-спокойно поспать после его тяжелой болезни, да и тебе это тоже не повредит. Все остальные места в городе – просто помойные ямы, в которых кишмя кишат крысы. Кроме того, там тебе вряд ли понравится – думаю, ты уже и так сыта по горло всякими драками и перестрелками.
На этот раз Эмили промолчала, понимая, что Клауд, пожалуй, прав.
– Но как же Торнтон? Для мальчика это явно не самое подходящее место.
– Торнтон еще слишком мал и не понимает, куда его привезли. Кроме того, ты уложишь его в постель задолго до того, как здесь все начнется. У Лайзы всегда есть в запасе пара пустых комнат, которыми мы сможем воспользоваться.
– Это верно, мисс, – заметила Лайза. – Если хотите, я могла бы провести вас с мальчиком в одну из них. – Она подмигнула Клауду. – А мужчины тем временем выберут себе по девочке.
– Свою я привез с собой. Мы с Эм будем спать в одной комнате, а Джеймс с Торнтоном в другой.
– Вы с ней? – изумилась Лайза. – Но ведь она леди!
– К несчастью, миссис Литтл, – проговорила Эмили, бросив на Клауда презрительный взгляд, – этой леди не повезло. Судьба свела ее с сущим проходимцем.
– Все так, детка, – хмыкнула Лайза. – Проходимец он и есть… Только вот девочки расстроятся.
Тем временем Джеймс стоял, переминаясь с ноги на ногу, и с лица его не сходило озабоченное выражение.
– Послушай-ка, Клауд, – проговорил он наконец, – можно тебя на минутку? Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить. Надеюсь, дамы нас простят.
– А что такое?
Улыбнувшись Эмили, Джеймс негромко продолжал:
– Видишь ли, это путешествие доставило мне массу удовольствия, но… в о время как Эмили постоянно находилась у тебя, так сказать, под рукой… я ночевал с Торнтоном. Не думай, к мальчугану я очень привязался, но сегодня, пока мы здесь, я бы хотел…
Джеймс запнулся, но Лайза тут же пришла ему на помощь:
– Малыш может поспать со мной. – Видя, что Эмили нахмурилась, она ободряюще улыбнулась ей: – Не волнуйся, дорогая, я просто веду здесь дела, остальное меня не интересует. А теперь давайте я покажу вам ваши комнаты. Если хотите, можете принять ванну, а потом мы вместе поужинаем.
– Ну, Лайза, рассказывай, все ли твои девочки на месте? – поинтересовался Клауд, подхватив вещи и поднимаясь следом за толстухой по лестнице.
– Люси и Тиффани ушли.
– Тиффани? Что-то не припомню такую.
– Она работала у меня очень мало. Какой-то проходимец бросил ее, вот она и пришла ко мне. Потом опять связалась с каким-то идиотом. Дура девка! А вот Люси молодец – окрутила шахтера и женила на себе.
Эмили слушала этот разговор совершенно равнодушно. У нее не было никакого желания знать, насколько близко Клауд знаком со всеми местными девками. Однако когда Лайза привела их на место и, пообещав распорядиться насчет ванной, исчезла за дверью, равнодушие ее тотчас же улетучилось.
Прежде всего ее поразила сама комната, посередине которой возвышалась огромная кровать под пурпурным с золотом балдахином. Повсюду висели зеркала и самые пошлые картины, какие ей когда-либо доводилось видеть. Эмили повернулась к Юшуду, настороженно наблюдавшему за ней, и вопросительно взглянула на него.
– Эм, это и в самом деле самое лучшее место в городе, – поспешно проговорил он. – Безопасное и чистое, клянусь тебе.
– Но оно такое… вульгарное.
– Для тебя, пожалуй, да. Я же этого никогда не замечал.
Обреченно вздохнув, Эмили сняла шляпку.
– Мне бы не хотелось ночевать в таком месте, где ты то и дело будешь нос к носу сталкиваться с женщинами, которых прежде хорошо знал, – я и так уже достаточно натерпелась от них.
Пряча улыбку, Клауд встал у Эмили за спиной и, обняв, коснулся губами ее затылка. Последняя фраза подтвердила то, о чем он и прежде догадывался: чувства, которые Эмили испытывала к нему, были гораздо глубже, чем простое желание, и ему было очень приятно это знать.
– Видишь ли, то, чем я здесь занимался, покупалось за деньги – мне оказывали услугу, я платил. Так что у тебя нет никаких причин для беспокойства.
Нельзя сказать, чтобы слова эти утешили Эмили. К тому времени, как они спустились вниз и присоединились к уже сидевшим за столом в ожидании ужина Лайзе, Джеймсу и Торнтону, она и вовсе усомнилась в том, что Клауд сказал ей правду. Все те женщины, которых они встречали по пути на кухню, смело зазывали его в постель, совершенно ясно давая понять, что испытывают к нему отнюдь не денежный интерес. Чувствуя себя глубоко уязвленной, Эмили обратила все свое внимание на Лайзу. К ее удивлению, особа эта оказалась довольно интересной собеседницей и была не лишена чувства юмора. Когда начали прибывать первые посетители и Эмили вынуждена была в сопровождении Клауда отправиться в свою комнату, ей было искренне жаль с ней расставаться.
Оставив ее, Клауд вернулся вниз, чтобы, как он объяснил, поиграть с Лайзой в карты. Забравшись в постель, Эмили попыталась смириться с неизбежным, ведь ничего другого ей все равно не оставалось. Когда снизу донесся какой-то шум, она попросту накрыла голову полушкой. Шум сразу смолк. Как было бы хорошо, если бы она с такой же легкостью смогла выкинуть из головы навязчивые образы, которые услужливо подсовывало ей растревоженное ревностью воображение.
Тем временем внизу между Клаусом и Лайзой происходил разговор, весьма занимавшим обоих.
– Уже поздно, сыпок. – Лайза лениво перетасовала колоду.
– Еще только одну партию: должен же я наконец отыграться.
Рассмеявшись, Лайза принялась сдавать.
– А этой твоей Эм палец в рот не клади, – заметила она. – Хотя, конечно, вежливая девочка. Хорошее воспитание сразу видать.
Неожиданно Клауд нахмурился.
– Что-то у тебя здесь слишком шумно. Раньше бывало потише.
– Это все от отчаяния. Люди понимают, что юрод умирает и им скоро придется сниматься с места и двигаться дальше; а когда мужчина знает, что все его мечты пошли прахом, он становится буйным. Да ты не переживай, никто твою Эм не тронет.
В этот момент сверху раздался пронзительный вопль Чертыхаясь, Клауд устремился к лестнице, и Лайза бросилась за ним следом. Однако пока она, пыхтя и отдуваясь, начала взбираться по ступенькам, его уже и след простыл.
Используя весь запас ругательств, которые она слышала от Клауд а, Эмили, отчаянно барахтаясь, пыталась выбраться из-под распластавшегося на ней огромного волосатого пьяного в стельку детины. Пока она безмятежно спала, он каким-то непостижимым образом проник в комнату и бесцеремонно разбудил ее. Не обращая внимания на все заверения Эмили в том, что он ошибается, детина упорно называл ее Тиффани: видимо, он был слишком пьян для того, чтобы хоть что-нибудь соображать. В конце концов Эмили принялась вопить изо всех сил и не умолкала до тех пор, пока наконец не услышала громкий топот в коридоре. Дверь в комнату с грохотом распахнулась, а через секунду незадачливый ухажер уже лежал на полу. Слана Богу, Клауд подоспел как раз вовремя. Вскоре в дверном проеме возникла и запыхавшаяся Лайза, а за ней, к крайнему смущению Эмили, еще с полдюжины любопытных. Она поспешно натянула простыню до подбородка.
– Успокойся, Клауд, это Джейк. Он смирный, мухи не обидит, только вот слишком напился. Бьюсь об заклад, он принял твою зазнобу за Тиффани, – щебетала Лайза как ни в чем не бывало.
– Да, он действительно меня так называл, – подтвердила Эмили.
Окинув ее внимательным взглядом и убедившись, что она цела и невредима, Клауд повернулся к Лайзе:
– Как, черт побери, он сюда забрался? Дверь-то была закрыта.
– Наверняка это Тиффани дала ему ключи. Девчонка вечно что-нибудь учудит. Джо, Лерой! Уведите-ка отсюда этого идиота да постарайтесь ему втолковать, что Тиффани здесь больше не работает.
Пока поднимали с полу ничего не соображавшего Джейка, Лайза проворно рылась в его карманах и наконец обнаружила ключ.
– Вот черт! Надеюсь, эта дура Тиффани дала ключ только ему. Ну как вы, мисс? – обратилась она к Эмили. – С вами все в порядке?
– Я очень испугалась, миссис Литтл, – ответила Эмили. – Особенно когда этот человек вдруг на меня навалился.
– Да уж, тут кто угодно испугается. Похоже, Клауд, наша игра в карты на сегодня закончена. Что ж, увидимся за завтраком.
– Спасибо, Лайза. – Выпроводив из комнаты любопытных и заперев за ними дверь, Клауд повернулся к Эмили. – С тобой в самом деле все в порядке?
– По-моему, кто-то убеждал меня, что здесь я в полной безопасности.
Спрыгнув с кровати, Эмили поспешно подошла к умывальнику и принялась с остервенением чистить зубы, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса виски, оставшегося во рту после нападения пьяного верзилы.
– С тех пор как я уехала из Бостона, мне то и дело приходится испытывать нервные потрясения, а теперь в довершение ко всему меня чуть не изнасиловал какой-то болван, решивший, что я – Тиффани!
Эмили вернулась к кровати и не колеблясь забралась в нее.
– Как славно провести ночь в комнате, увешанной зеркалами, любуясь на собственное отражение. Надо будет обязательно написать во все восточные газеты про те муки, которые выпали на мою долю на вашем дурацком западе.
От души расхохотавшись, Клауд воскликнул:
– Черт побери, Эм! Если ты это сделаешь, ни одну женщину сюда калачом не заманишь.
Вдоволь насмеявшись, он принялся раздеваться, а потом нырнул в постель рядом с Эмили.
– Ты, наверное, здорово испугалась?
Хотя все в ней до сих пор клокотало от злости, Эмили и не подумала сопротивляться, когда Клауд привлек ее к себе.
– Еще бы! Я тихо-мирно спала, и вдруг какой-то огромный волосатый и вонючий мужик наваливается на меня и пытается изнасиловать. Как ты думаешь, может это испугать или нет?
– Бедняжка Эм. Мне ужасно жаль, что все так получилось. И все-таки здесь в самом деле совершенно безопасно; с тобой бы ничего не случилось, если бы эта девчонка Тиффани выполняла установленные правила. Лайза не разрешает своим девочкам давать знакомым ключи, иначе она не будет знать, кто приходит в ее заведение. Так недалеко и до беды.
Произнеся эту краткую речь, Клауд принялся ласкать Эмили, обращаясь с ней на этот раз, как с бесценным сокровищем. Ни один дюйм ее тела не остался обделенным его лаской. Почувствовав, что Эмили ему отвечает, Клауд нежно и осторожно вошел в нее, и вскоре она уже стонала от восторга, сама превращаясь в объятиях Клауда в неистовую распутницу.
Немного придя в себя, Эмили уже не могла поверить в то, что позволяла Клауду вытворять с собой такое. Мало этого, она с жаром отвечала на его самые интимные поцелуи. Ее никак не оставляла мысль, что то, чем они занимаются, не вполне пристойно.
Взглянув на Эмили и заметив, что она покраснела, Клауд улыбнулся. После того как страсть утихла, Эмили, вероятно, ругает себя за то, что позволила ему слишком многое. Однако ему доставляло истинное удовольствие дарить ей наслаждение.
– Эм, ты слишком много думаешь об этом, – прошептал он, касаясь губами ее щеки. – Иногда лучше просто чувствовать и наслаждаться.
В ответ Эмили только вздохнула. Как было бы хорошо, если бы все решалось так просто.
– Не знаю, смогу ли я. Иногда мы с тобой вытворяем такое, что я просто в ужас прихожу.
– Но, Эм, я вовсе не извращенец.
– Хочется верить.
– Это и в самом деле так. Если что-то доставляет нам обоим удовольствие, значит, в этом нет ничего предосудительного.
– Очень может быть, хотя я считаю, что занятия любовью с мужчиной, который не является твоим законным мужем, может шокировать любого, у кого есть хотя бы малейшее понятие о нравственности.
В этот момент из соседней комнаты донесся странный звук, напоминающий воинственный крик индейцев.
– Старина Джеймс, похоже, наслаждается жизнью на полную катушку, – ехидно заметил Клауд.
Эмили смутилась, однако любопытство оказалось сильнее.
– Так это Джеймс? Не может быть. Он всегда казался мне джентльменом.
– Ничего удивительного, летка. Когда мужчина ложится в постель с женщиной, готовой дать ему все, что он захочет, тут уж не до хороших манер.
– Это точно. – Эмили вздохнула. – Единственный мужчина, с которым меня угораздило оказаться в постели, ни о каких хороших манерах понятия не имеет. – Тут она хихикнула, испортив тем самым все впечатление от своих слов.
В течение некоторого времени они занимались милой чепухой: боролись и щекотали друг друга. В результате Клауд обнаружил, что у Эмили на теле почти нет мест, которые не отзывались бы на щекотку, а Эмили, в свою очередь, выяснила, что у Клауда всего одно такое место – пятка. Наконец им надоело возиться, и они затихли, сжимая друг друга в объятиях и тяжело дыша.
Внезапно Эмили почувствовала, как в живот ей уперлось что-то твердое.
– Опять? – изумилась она.
– У тебя есть возражения?
Клауд возобновил свои искусные ласки, и когда Эмили овладело знакомое чувство наслаждения, она поняла, что ей не следовало задавать такой глупый вопрос.
Предприняв безуспешную попытку подавить зевок, Клауд притянул Эмили к себе и заерзал, устраиваясь поудобнее.
– Скоро твое путешествие закончится, детка, – заметил он. – Нам осталось ехать не больше недели.
У Эмили перехватило дыхание. Она понятия не имела, насколько близко они от Сан-Луис-Вэли, и старалась не думать о том, что ждет ее в конце пути. Теперь, зная наверняка, что момент расставания приближается. Эмили почувствовала, как ее охватывает паника. Для того чтобы завоевать сердце Клауда, у нее уже нет времени, и, значит, сражение за его любовь она проиграла.
– Всего одна неделя? – Она едва сдерживала слезы, очень надеясь, что Клауд ничего не заметит.
– Может, даже меньше. Впрочем, не стоит загадывать, всякое может случиться. Но то, что скоро я доставлю тебя к твоему братцу, я тебе гарантирую.
– Вот и отлично, – проговорила Эмили, подумав про себя с горечью: «Доставишь и бросишь у дверей его дома, словно вещь, которая больше не нужна».
Глава 11
Едва взошло солнце, как Клауд разбудил Эмили. Ом чувствовал необыкновенный прилив сил и приятное возбуждение: до ранчо Вулфа оставался всего один день пути. Радовала его не только возможность после почти годичной разлуки наконец-то увидеть брата, но и то, что он наконец вернется на свою родную землю. Внезапно ему пришло в голову, что впервые с того дня, как он приобрел этот участок, ему не терпится его увидеть. Взглянув на хрупкую женщину, которая сидела неподалеку, потирая глаза, Клауд почувствовал, что она имеет к его дальнейшим планам самое непосредственное отношение. Именно она настроила его на деловой лад, именно с ней он связывал теперь свое будущее.
– Выше нос, Эмили. Сегодня тебе придется ехать на Каролине в последний раз.
Изобразив на лице улыбку, Эмили мельком взглянула на Клауда. Он явно пребывал в отличном настроении, и ей было больно это видеть. Вряд ли Клауд радовался тому, что в скором времени избавится от нее, но то, что их путешествие подошло к концу, ему, похоже, очень нравилось. Итак, как и было обещано, он вскоре доставит се к брату, и она тут ничего не может изменить.
Пытаясь избавиться от грустных мыслей, Эмили занялась Торнтоном, однако это ей не очень-то помогло. Когда она наконец села у седло и тронулась и путь, печальное настроение вновь овладело ею с такой силой, что она едва не расплакалась.
В полдень они сделали привал, чтобы перекусить, и Клауд незаметно отвел Эмили в сторону, лихорадочно придумывая, чем бы поднять ее настроение.
– Эм, что случилось? – заботливо спросил он. В отпет Эмили лишь покачала головой.
– Просто я немного устала.
– Теперь ты уже скоро отдохнешь. Сегодня у тебя будет нормальная кровать.
– Вот здорово! – Эмили попыталась улыбнуться. – И ванна?
– Конечно!
– Это просто замечательно.
Предприняв еще несколько безуспешных попыток продолжить разговор, Клауд наконец сдался и направился к Джеймсу, который внимательно наблюдал за Торнтоном. Малыш ползал в высокой граве, выискивая всевозможных насекомых, представлявших для него немалый интерес. Усевшись напротив друга Клауд проговорил:
– По-моему, Эмили что-то очень беспокоит.
– Ты только что это заметил?
– Нет! – рявкнул Клауд. – Я знал это с самого начала. Но мне бы хотелось выяснить, что именно.
– Величайший знаток женщин спрашивает совета у такого профана, как я? – Джеймс улыбнулся. – А почему ты сам у нее не спросишь? Иногда самый простой путь оказывается самым лучшим.
– Я спрашивал. Другая на ее месте просто послала бы меня подальше, и делу конец, но поскольку Эмили – девушка вежливая, она так ничего толком и не сказала. Ума не приложу, что мне делать дальше – у нее такой вид, будто она вот-вот расплачется!
– Именно это тебя и беспокоит?
– Да, – сознался Клауд. – Ты можешь не ехидничать, а подсказать мне, что делать дальше?
– Могу, но это вряд ли придется тебе по душе. – Джеймс обернулся в сторону Торнтона и, убедившись, что малыш их не слышит, продолжил: – Я думаю, Эмили беспокоит то, что очень скоро ты бросишь ее.
– А кто сказал, что я собираюсь это сделать?
– Разве вы не об этом договаривались?
– Об этом. – Клауд внезапно почувствовал, что ему не хочется рассказывать кому бы то ни было о своем последнем решении. – Но что, если я передумал?
– Так ты не собираешься с ней расставаться?
– Скажем, я не собираюсь… ее бросить.
– А ей ты об этом говорил?
– Нет.
– Тогда приготовься к тому, что она и дальше будет пребывать в плохом настроении.
– Ты считаешь, что в этом вся загвоздка?
– Тут логика простая. У девчонки, помимо всего прочего, есть еще и гордость.
Клауд рассеянно кивнул. Если Эмили и в самом деле пребывает в плохом настроении из-за близкой разлуки, значит, она испытывает к нему какие-то чувства и, следовательно, захочет с ним остаться. Из этого вытекает, что, по всей вероятности, его предложение будет принято.
Несколько минут он боролся с искушением тотчас же пойти к Эмили, и в конце концов ему удалось одержать над собой победу. Нужно по крайней мере сперва самому понять, какой жизни он хочет в дальнейшем, а Клауд пока был к этому не готов. Пройдет не меньше недели, а то и двух, прежде чем он сумеет с этим определиться, а уже потом сделает ей предложение. Пока же У Харпера ей будет спокойнее, а с ним ничего не случится – поспит и один.
Близился вечер, когда Клауд указал Эмили на стоявший в отдалении большой дом.
– Вот оно, ранчо Вулфа, – проговорил он, натягивая поводья. – С тех пор как я видел его последний раз, здесь многое изменилось.
Эмили была приятно удивлена. После всех мест, в которых им приходилось останавливаться по дороге, она уже не ожидала впереди ничего хорошего, и хотя дому, который построил Вулф, было, конечно, далеко до того особняка, в котором она жила в Бостоне, однако с двухкомнатной лачугой, где они не так давно ночевали, он не шел ни в какое сравнение.
– Красивый дом, – сказала она, решив сделать Клауду приятное.
– Наш отец был фермером, однако строить тоже умел, и очень неплохо. Он научил нас всему, что знал сам.
– Вулф живет здесь один?
– Пока да. Но он собирается расширить дом, потому что не хочет никуда отсюда уезжать.
– Очень мудро.
– Ну, нам пора появиться.
Последняя фраза озадачила Эмили, но пока она собиралась спросить Клауда, что он имеет в виду, тот уже направился к дому. Пришпорив лошадь, Эмили двинулась следом, теша себя надеждой, что он не забудет о своем обещании насчет горячей ванны. Бросив взгляд на уже потемневшее в преддверии ночи небо, она понадеялась, что успеет принять ее еще до того, как Клауд отвезет ее к Харперу.
Едва они подъехали к дому, как из дверей вышел высокий молодой человек. Клауд спрыгнул с лошади, и мужчины крепко обнялись, а потом, смеясь, принялись похлопывать друг друга по плечам.
Тем временем Джеймс снял с лошади Торнтона, а потом помог спуститься на землю Эмили. Наблюдая за братьями, она заметила в них поразительное сходство: Вулф Райдер казался не меньшим повесой, чем его брат. Впрочем, с такой внешностью это, видимо, было неизбежно.
Сам Вулф, видимо, сперва принял Эмили за подружку Джеймса, однако Клауд сразу довольно резко его одернул. Вскоре ее проводили в комнату, где уже ждала горячая ванна, и оставили там одну. Решив задать все вопросы позднее, Эмили принялась поспешно снимать с себя пыльную одежду.
Погрузившись в ванну, она застонала от наслаждения. Закрыв глаза и нежась в теплой воде, Эмили поклялась сделать все от нее зависящее, чтобы Клауд не заметил, как сильно она переживает из-за их скорой разлуки.
Приняв такое решение, Эмили изо всех сил старалась показать, будто пребывает в отличном расположении духа. Однако она никак не ожидала, что именно это вызовет у Клауда необыкновенный прилив злости.
– Между прочим, хотелось бы знать, когда ты собираешься отвезти меня к Харперу? – Эмили произнесла это как можно любезнее.
– Завтра же утром!
Ее удивил не столько резкий ответ Клауда, сколько приятное известие о том, что ей предстоит расстаться с ним только на следующий день. И почему он не сообщил ей о своих планах раньше? Но Эмили быстро подавила вспыхнувшую было досаду. Ей дарована еще одна ночь с любимым человеком, и она намеревалась использовать ее па все сто процентов. Быть может, это ее последний шанс заставить Клауда понять, что ему не обойтись без нее. Но даже если ей это не удастся, у нее будет по крайней мере что вспомнить в будущем.
К тому времени, когда пришла пора ложиться спать, раздражение Клауда достигло крайней степени. Впервые в жизни он не хотел расставаться с женщиной, а вот она, похоже, была даже рада избавиться от него. Больше всего Клауда злило то, что для него это оказалось совсем небезразлично. Подобных мучений ему не приходилось испытывать с самой ранней юности, когда он был еще очень молод и наивен.
Присев на край кровати и снимая ботинки, Клауд украдкой наблюдал, как Эмили готовится ко сну. Она была одной из самых грациозных женщин, которых ему когда-либо доводилось видеть. Вряд ли подобное изящество можно воспитать: скорее всего у нее оно было врожденным.
При воспоминании о том, что Эмили происходит из знатной семьи, Клауд помрачнел. Ему и раньше приходило в голову, что это может помешать их отношениям. Она – настоящая леди, хорошо воспитанная, образованная, а кто он? Сын бедного фермера, в жилах которого к тому же течет индейская кровь. Брак между ними невозможен, даже несмотря на то что они уже фактически муж и жена.
Расчесывая перед зеркалом волосы, Эмили пыталась угадать причину угрюмости Клауда. Она не могла припомнить, чтобы в чем-то успела провиниться, и ей было непонятно, отчего он смотрит на нее с такой ненавистью.
Демонстративно бросив щетку на туалетный столик, она подошла к кровати и поспешно забралась в нее.
– Если у тебя нет желания находиться со мной в одной комнате, почему бы тебе просто не сказать об этом? – бросила она Клауду.
Тот с изумлением покосился на нее. Однако, когда он увидел стройное, гибкое тело, едва прикрытое тоненькой рубашкой, которая слегка задралась, когда Эмили забиралась в постель, всю его злость как рукой сняло. Клауду потребовалось еще некоторое время, прежде чем он сообразил, что именно Эмили имела в виду: оказывается, она просто по-своему истолкована его дурное настроение!
Улегшись в постель, он перехватил руку Эмили, когда та потянулась, чтобы потушить свет.
– Я что, чем-то обидела твоего брата или совершила какое-то тяжкое преступление? Должна же быть какая-то причина, по которой ты с самого ужина на меня почти не смотришь.
Притянув Эмили к себе, Клауд провел рукой по ее спине, а затем принялся осыпать легкими поцелуями ставшее таким знакомым и дорогим лицо. Он заметил, что зеленые глаза Эмили потемнели, а это означало приближение самых сладких минут.
Чувствуя, как Клауд все теснее прижимает ее к себе, Эмили резко дернулась, пытаясь высвободиться, однако ей это так и не удалось. Наоборот, Клауд еще сильнее обнял се.
– Ты все еще злишься на меня, а я не хочу… – Эмили запнулась, пытаясь подобрать слова. – Не хочу, чтобы ты занимался со мной любовью, когда сердишься.
– Скажи-ка, ты и в самом деле рада, что завтра окажешься у Харпера?
Эмили попыталась сосредоточиться, но руки Клауда уже ласкали ее тело, и от этого мысли только еще больше путались.
– Ну да, конечно. Ведь я очень давно не видела брата.
Толкнув Эмили так, что она упала на подушку, Клауд, склонившись над ней, произнес:
– А может, ты видишь в моих глазах вовсе не злость, а твердое намерение?
– Намерение?
На секунду Эмили позабыла, о чем идет речь. Зарывшись руками в его волосы, она попыталась ближе притянуть его голову. Клауд так нежно гладил руками ее полные груди, так искусно, до сладкой боли, теребил соски языком, а потом втягивал их жадным ртом, что все мысли вылетели у нее из головы. Ею овладело неистовое желание.
– Да. Намерение заставить тебя надолго запомнить эти последние недели и мужчину, с которым ты их провела.
Клауд снова принялся покрывать поцелуями ее грудь и, когда коснулся языком пупка, почувствовал, как Эмили вздрогнула.
Он принялся ласкать ее бедра губами, и Эмили окончательно стало не до разговоров. У нее было такое ощущение, будто Клауд намеренно ее возбуждает. Когда губы его, пройдясь по животу, спустились ниже, Эмили догадалась, что он задумал. Все еще не веря себе, она попыталась отстраниться, однако Клауд крепко держал ее. Наконец его горячие губы коснулись самого центра ее желания, и Эмили застонала. Секунду спустя ей уже было наплевать и на его настроение, и на его слова. Она просто хотела Клауда, жаждала сполна получить то удовольствие, которым он ее одаривал.
Наконец Клауд, уступая ее желанию, с силой вошел в нее, и Эмили тесно прижалась к нему. Она содрогалась в сладком экстазе и, лишь придя в себя, обретя возможность соображать, начала подозревать, что ее использовали. Но почему Клауд так поступил? Может быть, он просто хотел причинить ей боль? От этой мысли у Эмили защемило сердце. Ей захотелось вскочить и убежать от него куда-нибудь подальше.
Внезапно она почувствовала на своей груди его руку и догадалась, что Клауд не прочь снова заняться с ней любовью. Оттолкнув его, Эмили тихо проговорила:
– Хватит. Я уже по горло сыта твоими играми. – Произнеся эти слова, она повернулась на бок.
Глядя на прямую, словно натянутая струна, спину Эмили, Клауд почувствовал угрызения совести. Ему было неловко оттого, что его так легко раскусили. Он поцеловал Эмили в плечо: меньше всего ему сейчас хотелось отталкивать ее от себя.
– Эм, ни в какие игры я не играю.
– Верится с трудом.
– И все же я говорю совершенно серьезно. Когда Эмили повернулась к нему, Клауд спокойно встретил ее взгляд.
– Ты мне рассказывал о каком-то своем намерении, – заметила Эмили, смутно припоминая их сегодняшний разговор. Однако даже сейчас, когда ее голова работала ясно и четко, она по-прежнему не понимала, о чем шла речь.
– Я собираюсь оставить тебя ненадолго у Харпера.
– Естественно. Мы ведь так и договаривались, – проговорила Эмили и нахмурилась. – А что значит ненадолго?
– То, что некоторое время мы с тобой не сможем видеться. – Клауду все еще не хотелось сообщать Эмили о своих планах, поэтому он старательно подбирал слова. – Или ты не хочешь больше встречаться со мной?
– Вовсе нет. Я хочу тебя видеть, – ответила Эмили, а про себя подумала, что скорее откусит себе язык, чем даст ему понять, насколько сильно это желание.
– Тогда почему ты весь вечер была такой веселой? Эмили едва не расхохоталась. Значит, все-таки ее усилия заставить Клауда поверить в то, что она не собирается лить слезы, когда они расстанутся, увенчались успехом! Но если Клауд не собирается навсегда распрощаться с ней у дверей дома Харпера, он мог бы давным-давно сказать ей об этом. Вместо этого он все скрыл от нее, а когда оказалось, что она не соглашается с его планами, вышел из себя.
– Я решила больше не обременять тебя своими проблемами: мне вовсе не улыбается стать докучливой особой, которая не понимает, что ее время истекло. И я вовсе не хочу, чтобы ты обращался со мной так, как с Джастин и… – Эмили набрала в легкие побольше воздуха, чтобы огласить весь список, но не успела: Клауд закрыл ей рот горячим поцелуем. – Я никогда к тебе так не относился. Если я заставил тебя думать, что ты для меня значишь не больше, чем Джастин и все остальные, то прости меня.
– Ну, может, я так и не думаю, – честно призналась Эмили. – Но до сегодняшнего дня мне казалось, что ты отвезешь меня к Харперу и там оставишь.
– На то была своя причина: сперва я должен был убедиться в том, что не обману тебя. До этого я не хотел тебе ничего говорить. – Клауд провел рукой по волосам. – Я, наверное, недостаточно хорошо объясняю.
– Но и не так уж плохо. – Эмили заулыбалась, начиная понимать, почему Клауд весь этот день хранил упорное молчание. – Твои слова я могла бы расценить как обещание, которое ты в будущем не захотел бы выполнять.
Он кивнул. Эмили просто молодец. Она делает все возможное, чтобы ее чувства не взяли верх над здравым смыслом. Хотя она может кое с чем не согласиться, но по крайней мере внимательно выслушает собеседника и постарается понять. Вот почему с нем всегда так легко разговаривать. Клауд ни с кем еще не был так откровенен, как с Эмили, и он нисколько не сомневался в том, что в будущем это пойдет им только на пользу.
– Ты попала в самую точку, – проговорил он. – Я не люблю раздавать пустых обещаний.
Хотя Эмили приказывала себе не возлагать на будущее слишком больших надежд, совсем отказаться от них она не могла. Клауд не собирается избавляться от нее, как от других своих любовниц, по крайней мере пока. Значит, у нее появляется время, за которое она попытается отвоевать в его сердце хотя бы крохотное пространство.
– Значит, ты решил подвергнуть меня испытанию? – прошептала Эмили и, обвив шею Клауда руками, теснее прижалась к нему.
– Может, и так.
– И я его выдержала?
Эмили не спеша прошлась рукой по спине Клауда, потом по его бедрам, чувствуя, как в нем вновь вспыхивает желание.
– На отлично.
Клауд не видел причины, почему бы ему не сказать Эмили правду, а когда рука ее скользнула от бедра к паху, разговор и вовсе перестал его интересовать.
Видя, как в глазах Клауда вспыхивает пламя страсти, Эмили слегка улыбнулась, но тут же, почувствовав, что сумела возродить в нем огонь, сама ощутила нарастающее желание.
– Значит, ты собираешься ухаживать за мной?
– Хм-м… Это не исключено.
– И ты будешь дарить мне цветы и конфеты?
– Почему бы нет? – Клауд нахмурился. Он чувствовал, что страсть затуманила ему мозги, и сам с трудом понимал, на что, собственно, соглашается. – Только сейчас не сезон для цветов, так что пока придется обойтись без них.
Последняя реплика вовсе не удивила Эмили. Клауда голыми руками не возьмешь, не такой он человек. Однако она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить его.
– А может, ты споешь у меня под окном серенаду?
Поняв, что над ним насмехаются, Клауд ухмыльнулся во весь рот и, откинувшись на спину, притянул Эмили к себе.
– Слушай внимательно, Эм: сейчас я исполню для тебя серенаду.
В скором времени ей пришлось согласиться с тем, что их неспешное удовлетворение страсти и в самом деле было сродни прекрасной музыке, и Эмили тихонько рассмеялась.
Глава 12
– С остальными членами семьи ты скорее всего познакомишься весной. – Клауд скосил глаза в сторону сидевшей рядом с ним в повозке Эмили.
– Вот и хорошо, – рассеянно отозвалась она.
Он улыбнулся, натянул вожжи, и лошади встали. Не успела Эмили опомниться, как он заключил ее в объятия и поцеловал так крепко, что у нее перехватило дыхание.
– Не трогай маму! – послышался сзади негодующий голосок Торнтона.
Рассмеявшись, Клауд выпустил Эмили из объятий и, обернувшись, потрепал малыша по кудрявой головке:
– Помолчите, молодой человек.
Снова взяв в руки вожжи, он стегнул лошадей. Повозка покатила дальше.
– И для чего, спрашивается, тебе это понадобилось? – изумленно спросила Эмили, немного отдышавшись.
– Ты была настолько рассеянна, что мне хотелось немного привести тебя в чувство, – ответил Клауд и, наклонившись, тихо спросил: – Уверена, что не хочешь, чтобы Торнтон остался со мной?
– Посмотрим, как поведут себя Харпер с Дороти. Быть может, ты сочтешь меня чересчур тщеславной, но мне кажется, хотя мальчуган тебя очень любит, для него все же будет лучше не покидать меня. Или ты считаешь…
– Я считаю, что ты права: маленьким детям в первую очередь нужна мама.
Эмили улыбнулась:
– Я это знаю и иногда чувствую себя от этого немного не в своей тарелке. – Обернувшись, она увидела, что Торнтон сидит на самом краю повозки, и взволнованно проговорила: – Осторожнее, малыш, ты можешь выпасть. Пожалуйста, подвинься поближе к середине. Вот умница, – ласково прибавила она, когда мальчуган послушно сделал то, что ему сказали.
Несколько минут они ехали молча, и в результате на Эмили снова нахлынули мрачные мысли. Ей было не по себе от предстоящей встречи с братом, ведь они не виделись столько лет, а с женой его Эмили была и вовсе не знакома.
– Послушай, Эм, если тебе не хочется ехать к Харперу, давай повернем обратно и я отвезу тебя к Вулфу, – неожиданно прервал молчание Клауд.
Интересно, как он угадал ее мысли?
– Честно говоря, ехать мне и в самом деле не хочется, но ведь я специально отправилась из Бостона в это тяжелое путешествие, чтобы попасть к брату. К тому же Харпер, возможно, уже узнал о разыгравшейся трагедии и считает меня погибшей.
– Ну, это маловероятно. Наверняка мы попадем к нему быстрее, чем если бы ты ехала в компании тех несчастных, которых убили индейцы. Да и вряд ли он слышал о том, что с ними случилось: новости здесь распространяются с черепашьей скоростью.
На самом деле слух о расправе над поселенцами вполне мог докатиться до Локриджа, однако знать об этом Эмили было не обязательно.
– Единственное, что я хочу выяснить, так это уверена ли ты в том, что хочешь отправиться к Харперу? Ведь у тебя есть выбор.
– Не думаю. Если я останусь здесь, брат вообразит бог знает что. Нет! – Эмили покачала головой. – Просто я немного нервничаю, хотя это и глупо. Наверное, все оттого, что мы очень давно не виделись.
Клауд кивнул. Ему уже приходилось несколько раз встречаться с Дороти Брокингер. От этой тонкогубой особы так и веяло холодом, несмотря на жаркие, призывные взгляды, которые она тогда на него бросала. Скорее всего кому угодно жить рядом с Дороти будет нелегко. Клауд не сомневался, что она относится к разряду тех женщин, которые не потерпят у себя в доме девушку моложе и красивее себя. Однако вряд ли есть смысл говорить об этом Эмили, ничего хорошего из этого все равно не выйдет. Кроме того, он не собирается оставлять ее там надолго.
Взглянув на Эмили, Клауд заметил, что она зевает.
– Устала?
– Вовсе нет.
Он недоверчиво покачал головой.
– Ну, конечно… Слушай, скоро мы будем в городе. У тебя есть последняя возможность передумать.
Эмили упрямо закусила губу. Она непременно должна была кое о чем спросить Клауда, сейчас или никогда. Набрав в грудь побольше воздуха, она приступила к делу:
– Клауд, надеюсь, ты не станешь описывать Харперу наше путешествие во всех подробностях? Если он что-то о нас узнает, мне будет крайне неприятно.
– Все, что произошло между нами, никого не касается, даже твоего брата. Хотя он скорее всего все равно догадается.
Эмили пожала плечами:
– Просто не хочу, чтобы именно ты сообщил брату эту новость.
– От меня он ее не услышит, клянусь.
Клауду стоило немалых усилий сдержаться и не сказать Эмили о том, что он собирается связать с ней свою дальнейшую судьбу. Тем не менее он решил, что приложит все усилия, чтобы уладить свои дела по возможности скорее.
Дом, перед которым они остановились, поразил Эмили. Харпер написал ей, что дела у него идут хорошо, однако она и представить себе не могла, насколько хорошо. Ей даже на миг показалось, что она снова очутилась в преуспевающей Новой Англии.
Едва Клауд помог спуститься Торнтону и Эмили па землю, как входная дверь дома распахнулась и на веранду вышел Харпер Брокингер собственной персоной. За ним семенила его жена Дороти.
– Сестренка! Неужели это ты?! – Глаза Харпера светились такой радостью, что у Клауда отлегло от души.
– Харпер, – смущенно улыбнулась Эмили, когда брат, сбежав по ступенькам, сердечно обнял ее.
Затем все уселись в гостиной, и Дороти подала им чай. Тщательно подбирая слова, чтобы не разбудить в Торнтоне, робко сидевшем с ней рядом, страшных воспоминаний, Эмили поведала собравшимся историю своего путешествия. Клауд, расположившийся на диване напротив, время от времени тоже вставлял пару слов.
– Боже правый, Эм! Тебе еще повезло, что ты осталась жива. Не знаю, как вас и благодарить, мистер Райдер, ведь вы спасли ей жизнь, – проговорил Харпер, когда Эмили закончила свой рассказ.
– Ну, – улыбнулся Клауд, – это еще вопрос. Ваша сестра достаточно упряма, она бы и сама к вам добралась.
– От твоей лести я теряю дар речи, – тихонько, гак, чтобы было слышно только Клауду, прошептала Эмили.
– Значит, мальчика вы берете с собой, мистер Райдер? – холодно осведомилась Дороти.
– Мет, я останусь с мамой!
Взобравшись к Эмили на колени так поспешно, что она чуть не расплескала чай, Торшон с вызовом взглянул на Дороти. Эмили крепко прижала мальчугана к себе и в ту же минуту поняла, что ни за что не согласится с ним разлучиться. Теперь не только Торнтон считал ее своей мамой, по и она сама чувствовала себя ею.
– Конечно, милый. – Эмили взглянула на брата. – Я останусь у дяди Харпера только с тобой. Если это вызывает какие-то неудобства…
– Ну что ты! У пас достаточно комнат.
Хотя Эмили делала вид, что ничего не замечает, она прекрасно видела, каким взглядом наградил жену Харпер. И все же выражение лица Дороти по-прежнему ясно давало понять, что она была против присутствия в доме Торнтона. Эмили решила сделать все возможное, чтобы малыш не почувствовал этой неприязни, даже если бы для этого ей пришлось тут же покинуть дом брата.
Пока Харпер и Клауд обменивались новостями, Эмили украдкой наблюдала за своей невесткой. У Дороти были светло-каштановые волосы, стройная фигура и очаровательные голубые глаза. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не холодное и несколько надменное выражение лица. Казалось, Дороти недовольна всем па свете.
Оглядев гостиную, обставленную дорогой мебелью, Эмили так и не поняла, откуда взялось это недовольство? У нее есть вес, о чем только может мечтать каждая женщина, да еще красивый муж в придачу. Теперь Эмили окончательно убедилась, что жизнь в доме брата будет для них с Торнтоном вовсе не такой безоблачной, какой она ее себе представляла.
Эмили перевела взгляд на брата. На вид он казался таким же, каким она его помнила еще с давних пор разве что изящные черты лица его с годами сделались более тонкими. Зато светлые волосы Харпера ни капли не поредели, и глаза остались все теми же, лишь в уголках залегли мелкие морщинки.
Клауд наконец встал, собираясь уходить, и Эмили тоже поспешно поднялась, намереваясь проводить его. Торнтон не отставал от нее ни на шаг. Понимая, что хозяева внимательно наблюдают за ними с веранды, Эмили пыталась сохранять хладнокровие; и все же она вынуждена была с горечью признаться себе, что просто жаждет, чтобы перед отъездом Клауд пообещал навестить ее.
– Будь хорошим мальчиком, слушайся маму, – сказал Клауд Торнтону и, присев на корточки, ласково потрепал мальчугана по щеке.
– А ты ко мне еще придешь?
Не сводя глаз с Эмили, Клауд ответил:
– Обязательно, Я собираюсь часто навешать тебя и твою маму. Только мне сначала нужно уладить кое-какие дела. Это займет неделю, может, две, а потом я сразу приду к вам.
Сердце Эмили радостно забилось.
– Мы будем тебя ждать.
– Вот и отлично. Тогда мы с тобой споем еще парочку серенад.
Эмили стоило немалых трудов не покраснеть. Ухмыльнувшись, Клауд попрощался и сел в повозку. Эмили очень хотелось остаться во дворе до тех пор, пока повозка не скроется из вида, но она понимала, что должна вести себя так, чтобы у брата и его жены не зародилось никаких подозрений.
Однако, как только она вернулась в дом, выяснилось, что подозрений у Дороти было более чем достаточно. Не успел Харпер закрыть входную дверь, как она набросилась на Эмили:
– Расскажи, что произошло между тобой и этим проходимцем? Вы с ним столько времени провели вместе.
– Дороти… – Харпер предостерегающе поднял руку, но та даже не взглянула в его сторону.
– Мы были не одни, – попробовала защититься Эмили. – С нами ехали Торнтон и Джеймс Карлин.
– Можно подумать, это имеет какое-то значение. Я требую, чтобы ты мне сейчас же все рассказала! Неужели ты не понимаешь, что о тебе и об этом негодяе обязательно пойдут сплетни?
– В присутствии ребенка обсуждать подобные темы я не намерена, – тихо, но твердо проговорила Эмили.
Дороти чуть не задохнулась от негодования, а Харпер, воспользовавшись паузой, подхватил поклажу, которую Клауд оставил в холле, и повел Эмили с Торнтоном в их комнаты. Когда он вернулся в гостиную, Дороти была вне себя от гнева. Она обратила к мужу покрасневшее лицо, и он обреченно вздохнул.
– Почему ты не позволил мне все про них узнать? – завопила разъяренная хозяйка дома на всю гостиную.
– Боюсь, ничего хорошего из этого бы не вышло.
– Не важно. Я все равно вытяну из нее всю правду! – Если ты считаешь, что они и в самом деле…
– Естественно! Этот Райдер просто бабский угодник, и он находился рядом с твоей сестрой в течение многих недель. Я ни за что не поверю, что между ними ничего не произошло.
– Дело не в том, веришь ты иди нет. Даже если ты права, Эмили все равно ни за что не признается. Это правило девочки усваивают с колыбели.
– Она может быть нема как рыба – люди и так обо всем догадаются…
– А может, и нет, тем более что, возможно, и догадываться-то не о чем.
Дороти бросила на мужа презрительный взгляд.
– Ты веришь в это не больше, чем я.
Харпер промолчал; в глубине души он был согласен с женой. За то время, пока он не видел Эмили, она превратилась в очаровательную молодую девушку, а Клауд Райдер вовсе не был тем человеком, который может противостоять искушению. Кроме того, Харпер заметил, какими взглядами они обменивались даже в присутствии посторонних: вне всякого сомнения, Эмили с Клаудом были любовниками. Однако он не собирался выуживать у сестры признание, в этом для него не было никакого смысла. Зато намерения Дороти ею весьма тревожили.
– Ты что, хочешь, чтобы я потребовал от Клауда Райдера сатисфакции или чего-то в этом роде?
– Не говори ерунды. Естественно, я не заставляю тебя вызывать этого дикаря на дуэль. Пошевели мозгами, Харпер. Помнишь, зачем мы пригласили сюда твою сестру? Что будет, если наш план не сработает? Или ты думаешь, Чилтон не узнает о том, что произошло? Да об этом к концу дня будет оповещен весь город! Вполне вероятно, что он еще и не захочет эту дурочку.
Харпер нахмурился и, секунду поразмыслив, тихо произнес:
– Тут возможно другое: Чилтон захочет ее еще больше. – Он вздохнул. – Я действительно считаю, что ему вся эта история очень понравится, особенно если Клауд Райдер по-прежнему будет проявлять к Эмили интерес.
Войдя в отведенную ей комнату, Эмили со вздохом опустилась на кровать. Торнтон ни в какую не хотел оставаться в доме ее брата, и ей стоило немалых трудов его уговорить. Разумеется, она прекрасно понимала, почему мальчуган так себя ведет. Дороти с первого взгляда невзлюбила малыша и не собиралась этого скрывать.
Медленно тянулся день, и настроение Эмили с каждым часом становилось все хуже и хуже. Больше ни Харпер, ни Дороти не допытывались, что произошло между ней и Клаудом во время путешествия и произошло ли что-нибудь вообще, однако Эмили понимала, что оба они не верят в ее невинность. Некоторое время она боролась с искушением выложить им всю правду, но в конце концов здравый смысл победил. Никто от ее признания не выиграет, а у Клауда из-за этого даже могут возникнуть неприятности, чего Эмили хотелось меньше всего.
В конце дня она получила подтверждение того, что только присутствие Харпера спасло ее от выяснения отношений с Дороти.
Вечером, когда все стали укладываться спать, Дороти подкараулила Эмили на лестнице и загородила ей дорогу:
– Ты что, думаешь, тебе удастся всю жизнь делать вид, будто ничего не произошло?
Эмили охватило острое желание ударить стоявшую перед ней инквизиторшу, однако она подавила его.
– А если между нами и в самом деле ничего не было?
– Чепуха! Ты провела с этим человеком несколько педель, а он пользуется дурной репутацией.
– Значит, и у меня должна быть дурная репутация. Дороти всплеснула руками.
– Мы с Харпером намерены помочь тебе избежать скандала, а ты…
– Что я?
– Не прикидывайся! Скоро ты услышишь пересуды и увидишь, какими взглядами будут провожать тебя на улице. Думаешь, Райдер хоть пальцем пошевельнет, чтобы тебе помочь? Ты видела его в последний раз.
– Ты так в этом уверена?
– Совершенно уверена, и если у тебя другое мнение, это значит, что ты просто дура. К твоему сведению, Клауд Райдер уже попользовался очень многими женщинами, а потом их бросил, так что не воображай, что какая-то сопливая девчонка вроде тебя сумеет привязать его к себе. Лучше поищи себе другого ухажера.
Начав свою новую жизнь в доме Харпера, Эмили попыталась выкинуть предупреждения Дороти из головы, но дни шли за днями, и ее вера в Клауда Райдера становилась все слабее. Она не очень удивлялась, что не получает от него ни единой весточки, по как ей этого хотелось! Хотя бы несколько слов – и ей уже было бы легче.
К счастью, со временем Эмили обрела подругу, которой можно было излить душу, и жизнь ее стала немного веселее. Как-то вечером, прогуливаясь по городу, она увидела, как какой-то мерзавец пристает к хрупкой рыжеволосой девушке, совсем девчонке, на которую ни один нормальный мужчина и внимания не обратил бы.
Разумеется, Эмили не могла пройти мимо. Ей удалось выхватить несчастную жертву из рук негодяя, и они обе бросились наутек.
Общение с Джиорсал Макгрегор оказалось той отдушиной, которой Эмили так не хватало. Правда, девушка наотрез отказалась приходить в дом Харперов, но зато теперь они с Джиорсал каждый вечер проводили несколько часов, гуляя по городу и беззаботно болтая. Постепенно Эмили пришла к выводу, что эти встречи самое лучшее завершение пустых и нудных дней, которые ей суждено было провести в разлуке с любимым.
Две недели спустя Клауд Райдер подъехал к дому Харпера. Бросить все и явиться сюда его заставило желание видеть Эмили, и он это отлично понимал. Он просто не мог больше откладывать их встречу.
Спешившись и привязав лошадь, Клауд попытался призвать на помощь все свое самообладание; он чувствовал, что внутри его идет нелегкая борьба, и это одновременно и забавляло, и раздражало его.
Клауд постучал и, когда дверь открыла Дороти, недовольно поморщился. Приглашая его пройти в холл, хозяйка дома самым бесцеремонным образом попыталась к нему прижаться, и это ему не слишком понравилось. Он знал, что если бы даже у него не было видов на Эмили, связываться с Дороти ему все равно не следовало. Она была одной из тех женщин, от которых он бежал как от чумы, – хитрая, жадная и высокомерная – такую никто и ничто не могло сделать счастливой.
– Я пришел повидаться с Эмили. – Клауду очень трудно было сохранять вежливость, однако он понимал, что в данном случае это совершенно необходимо.
– Эмили отдыхает после посещения церкви. Может быть, вы заедете позже?
– Я не могу ждать.
– Понимаю, – ехидно произнесла Дороти. – Что ж, пойду скажу ей, что вы приехали.
Наблюдая, как Дороти поднимается по лестнице, Клауд криво усмехнулся. Догадывается ли Харпер о том, что его женушка запросто может наставить ему рога?
– Здравствуйте, дядя Клауд, это я, – послышался детский голосок: Торнтон, проскользнув из гостиной в холл, радостно бросился к гостю, но вдруг остановился и принялся оглядываться.
– Привет, малыш! – Почувствовав, что Торнтона что-то беспокоит, Клауд присел перед ним на корточки и внимательно взглянул на него.
– Я не хочу, чтобы она меня видела.
– Кто? Дороти? Миссис Брокингер?
– Ага. Она меня не любит.
Клауд ни секунды не сомневался в том, что мальчик прав.
– Она что, ругает тебя?
– Нет. Просто когда она меня видит, то всегда говорит, чтобы я убирался. Ты пришел забрать нас отсюда?
Прежде чем Клауд успел ответить, Торнтона как ветром сдуло, и почти сразу в дверях появилась жена Харпера.
– А где Эм? – Клауд почувствовал, как внутри у него все сжалось.
– Даже не знаю, с чего начать, – нервно поглаживая рукой горло, проговорила Дороти.
– Вы сказали ей, что я ее жду?
– Да-да, конечно. Она очень устала и поэтому, как мне кажется, была не в настроении.
– И что она ответила?
– Она сказала, что не желает вас видеть. И еще добавила; то, что между вами произошло, лучше всего забыть.
Сперва Клауд слова не мог вымолвить, а когда опомнился, глаза его стали такими холодными, что Дороти поежилась.
– Передайте ей, что я уже все забыл. – Резко повернувшись, он направился к двери.
– Что здесь происходит?
Дороти, с мстительной радостью наблюдавшая за тем, как Клауд уезжает, невольно вздрогнула.
– Как же ты меня напугал! – воскликнула она, увидев на лестнице мужа, и, закрыв входную дверь, быстро вернулась в гостиную. – Интересно, как давно ты за мной подсматриваешь?
Харпер не спеша подошел к жене.
– Скажи, зачем приезжал Клауд Райдер?
– Повидать Эмили.
– А ты ей даже не сообщила, что он здесь…
– И правильно сделала.
Хотя было еще раннее утро, Дороти решила, что ей не мешает чего-нибудь выпить. Не обращая внимания на осуждающий взгляд Харпера, она налила себе виски.
– Тебе тоже налить, дорогой?
– Нет, Я только хочу знать, что ты замышляешь.
– Ничего особенного. Чилтон и деньги… Помнишь?
– Естественно. Нелегко забыть такой крупный долг. Но какое отношение это имеет к тому, чтобы лгать Клауду Райдеру и моей сестре?
– Ради Бога, Харпер! – Дороти, не скрывая раздражения, уселась на диван. – Эта бледная немочь уже две недели слоняется по дому, словно тень, и высматривает своего Клауда в окошко. Пока так будет продолжаться, на Чилтона ей будет наплевать.
– Так вот почему ты так бесцеремонно избавилась от Райдера?
– Естественно. А ты бы предпочел, чтобы он снова стал ошиваться около нас? Если это произойдет, ни о какой сделке с Чилтоном нечего и мечтать. Как это ни странно, но ты оказался прав. Этот глупец еще больше заинтересовался Эмили, после того как узнал, что она была любовницей Райдера. Сомневаюсь, однако, что ему понравится, если Райдер и впредь будет домогаться девчонки. Кроме того, только представь, какой поднимется скандал, когда станет известно, что твоя сестра спите каким-то дикарем индейцем. Мне только этого не хватало! – И, подавшись вперед, Дороти продолжала; – Запомни: Клауда Райдера здесь не было, и покончим с этим! Пусть твоя сестрина считает, что ее бросили: иначе наш с тобой план потерпит крах, и чем это для нас кончится, ты, я думаю, сам прекрасно представляешь.
Несколько секунд Харпер еще колебался, а затем понуро кивнул в ответ.
Глава 13
– Это дом Петерсона. В моем банке находятся закладные и на него тоже.
Отвернувшись от сидевшего на козлах Томаса Чилтона, Эмили воздела глаза к небу, Этот тип, похоже, считает, что любое здание, на которое у него имеются закладные, представляет для нее огромный интерес. Ома уже жалела, что согласилась покататься с ним в кабриолете перед ужином. Чилтон был страшным занудой, а со временем он наверняка станет и вовсе невыносим.
– Я был счастлив услышать, что вы намереваетесь присоединиться к нашему растущему обществу, – услышала она обрывок обращенной к ней фразы.
– Благодарю вас, мистер Чилтон.
– Поверьте, нам в Локридже нужны именно такие женщины, как вы, вышедшие из благородных семейств, хорошо воспитанные, утонченные, изящные и, разумеется, имеющие понятие о том, что такое хорошо и что такое плохо, а также знающие, как вести себя в высшем обществе, – одним словом, настоящие аристократки. У нас в городе подобных особ – единицы.
«Ну что за болван!» – раздраженно подумала Эмили.
– Я приехал сюда из Филадельфии, – продолжал свой монолог Чилтон, – и поначалу мне очень не хватало общения именно с такими женщинами. Я уж было подумал, что в этом городе их вообще нет, однако сейчас мое мнение начало меняться. С вашим появлением жизнь в Локридже станет во сто крат ярче и насыщеннее.
– Вы так считаете, мистер Чилтон? – Эмили насторожилась: Чилтон остановил кабриолет в каком-то пустынном месте, неподалеку от дома Харпера. Что-нибудь случилось?
– Нет. Просто я почувствовал, что было бы неплохо несколько минут побыть с вами наедине.
– Полагаю, это не совсем прилично, – прощебетала Эмили, стараясь не выдать охватившей ее дрожи.
Чилтон молча взял ее за руку и придвинулся ближе к ней.
– С того момента, как я увидел ваш портрет и Харпер рассказал мне о вас, я все время жаждал с вами познакомиться. Такому человеку, как я, требуется благородная дама, которую ему не стыдно было бы представить своим деловым партнерам, ввести в самые респектабельные дома. Мало того, она сама могла бы ему помочь в них войти.
– Мистер Чилтон… – предостерегающе проговорила Эмили и покрепче ухватилась за зонтик.
– Только такая женщина, как вы, может помочь мужчине подняться по лестнице, ведущей к успеху.
С этими словами Чилтон положил руку Эмили на колено и легонько сжал его, а затем перевел руку с колена чуть выше. И тут Эмили, не дожидаясь продолжения, со всего размаху опустила свой зонтик на голову Чилтона, да с такой силой, что тот с треском переломился пополам. Пока Чилтон лихорадочно ощупывал голову, проверяя, нет ли на ней крови, Эмили выскочила из кабриолета и со всех ног припустила к дому Харпера. Лишь убедившись, что за ней никто не гонится, она перешла на шаг.
Войдя в дом, Эмили быстро проскользнула к себе в комнату, даже не дав Дороти спросить, чем закончилась ее прогулка с Чилтоном. Как бы ей хотелось, чтобы этот тип не являлся больше к ужину! Впрочем, она сильно сомневалась, что ее пожелание будет услышано.
Эмили раздраженно поморщилась. Помимо всего прочего, ее не оставляло чувство, что она является участницей какого-то заговора, а поведение Томаса Чилтона во время прогулки в кабриолете лишь усилило это чувство.
Ощущение того, что ею пытаются манипулировать, не покидало Эмили на протяжении всех трех недель, прошедших с тех пор, как она приехала в город. Харпер сильно переменился и был уже совсем не тот, каким она его помнила. Эту перемену к худшему Эмили приписывала его жене – особе вздорной, вечно всем недовольной. Правда, Эмили все еще пыталась убедить себя, что Харпер не мог замыслить против нее ничего плохого – ведь он по-прежнему оставался ее братом.
С другой стороны, Эмили прекрасно понимала: Дороти согласилась на ее пребывание в ломе брата, руководствуясь отнюдь не родственными чувствами. Что-то за всем этим кроется, и ей очень хотелось узнать, что именно.
Несмотря ни на что, Эмили не оставляла надежда на лучшее. Воспоминания о последней ночи, которую они с Клаудом провели вместе, ночи, полной страсти и нежности, все это время поддерживали ее веру в будущее. Она готова была вытерпеть что угодно, лишь бы Клауд не покидал се.
Положение Эмили и в самом деле было незавидным. Мало того, что отношения ее с братом и его женой явно не складывались; дело осложнялось еще и тем, что с каждым прожитым днем Эмили все больше и больше убеждалась: у нее будет ребенок. Хотя она мало что смыслила в подобных делах, ей казалось, что признаки беременности налицо. Вскоре ей придется поделиться своими проблемами со своей подругой Джиорсал, поскольку если окажется, что она не беременна, значит, она серьезно больна и ей следует показаться врачу. Однако Эмили не сомневалась, что в чреве ее зародилась и развивается новая жизнь.
– Полюбуйся на свою сестрицу: все мечтает об этом чертовом индейце Райдере!
Пронзительный визг Дороти чуть не оглушил Эмили.
– Он только па одну четверть индеец, – попыталась она возразить.
– Ах, простите великодушно за эту маленькую неточность! – продолжала издеваться Дороти. – Можно подумать, что это имеет какое-то значение. Индеец он и есть индеец – голодранец без роду и племени! У него иже жалкой хижины нет!
– Дороти, по-моему, Клауд Райдер здесь вовсе ни при чем, – проговорил Харпер, устало опускаясь на стул.
– Неужели? Да если бы она не думала все дни напролет об этом подонке, то была бы поласковее к Томасу.
– Вот уж нет! – холодно парировала Эмили. – Этот человек – страшный зануда.
– Неужели? Я советую тебе быть с ним полюбезнее, даже если он тебе и не нравится.
– По-моему, сейчас не время заводить разговор на эту тему, – попытался успокоить жену Харпер, смущенно поглядывая на Эмили.
– Не время, говоришь? Мы дали твоей сестре почти месяц на размышления, но она так и не поняла, что ей нужно сделать для собственного же блага. Теперь настало время прямо об этом сказать.
– Что сказать? – Эмили почувствовала, как от страха у нее сжимается сердце. Она не сомневалась, что Дороти что-то замыслила против нее.
– Тебя пригласили сюда вовсе не для того, чтобы ты дышала свежим воздухом и любовалась природой, – презрительно бросила Дороти.
– Но тогда зачем?
– Затем, что ты понравилась Томасу Чилтону. Он видел у Харпера твой портрет.
– Ты хочешь сказать, что мистер Чилтон собрался ухаживать за мной и поэтому я здесь?
– С некотором роде так оно и есть. Томас намеревался дать тебе время поближе с ним познакомиться, перед тем как жениться на тебе.
– Брат, неужели это правда?! – изумленно воскликнула Эмили, но Харпер лишь неопределенно пожал плечами.
– Моя дорогая наивная дурочка, именно таков и был наш план, Томас Чилтон – великолепная партия.
– Ваш Томас похож на крысу и к тому же ужасный сноб!
– Ну так не смотри на него и не слушай его, если он настолько тебе противен. В основном жены именно так и поступают, И не воображай, что ты кому-нибудь здесь нужна. После того как стало известно о твоих отношениях с Райдером, найдется очень мало желающих взять тебя в жены. Просто у Томаса мягкое сердце – вот почему он готов простить тебе эту постыдную связь. Дороти налила виски себе и мужу, который сидел, не поднимая головы и не произнося ни слова.
– Харпер, – умоляюще обратилась к брату Эмили, – ты в самом деле собирался выдать меня замуж за этого человека?
Несколько секунд Харпер смотрел в свой бокал, а потом обреченно вздохнул:
– Да, Эмили.
– Но как же ты мог? И почему никто не поинтересовался моим мнением?
– Скажи спасибо, что нашелся человек, готовый взять тебя в жены. – Взгляд голубых глаз Дороти не обещал ничего хорошего. – Тебе ведь сейчас очень нужен муж» не правда ли, дорогая?
Эмили похолодела. Значит, они уже знали то, о чем она только догадывалась. Эмили почувствовала себя совершенно беспомощной.
– То, как ты докатилась до этого, теперь значения не имеет. Пришло время постараться исправить ошибку, чтобы не пострадала репутация моя и твоего брата, Мистер Чилтон в курсе всего, что произошло, но он тебя простил и даже собирается жениться на тебе, несмотря на то что ты совершила этот грех.
– Сначала я должна поговорить с Клаудом, ведь это его ребенок. – Эмили очень хотелось проявить решительность, однако голос ее дрогнул.
– Он мог бы и сам догадаться, что ты беременна, но ему наплевать и на тебя, и на твоего будущего ребенка. Наверняка он сейчас пьянствует где-нибудь с публичными девками, как делал это всегда.
Эмили представила себе Клауда в объятиях другой женщины, и ей стало не по себе.
– Я не хочу выходить замуж, за Томаса Чилтона, – едва выговорила она сквозь душившие ее слезы.
– Не думай, что ты останешься в нашем доме и будешь выставлять свои срам напоказ. Или ты выходишь замуж, или убираешься отсюда, Я не потерплю, чтобы из-за тебя над нами потешался весь город, и не дам тебе растить твоего ублюдка под моей крышей. Хочешь ты пли нет, тебе придется выйти замуж за мистера Чилтона – никакого другого выбора у тебя нет.
Чувствуя, что у нее больше не осталось сил выдерживать эту пытку, Эмили вскочила и бросилась в свою комнату. Упав на кровать, она дала волю слезам.
– Неужели нельзя было обойтись без вранья? – Харпер с укором посмотрел на жену.
– Как же ты глуп, дорогой мой муженек! Если бы она знала, что этот подонок Райдер приходил к ней, она бы непременно помчалась к нему, и тогда мы бы уже не смогли остановить ее.
– Но зачем было говорить про пивнушку и публичных девок?
– Ничего, теперь она уж точно никуда не побежит.
– А может, все же лучше отпустить ее к нему? В конце концов это его ребенок.
Дороти холодно рассмеялась:
– Ты уверен?
– Да. – Харпер с укором посмотрел на жену. – Может, Эмили и дурочка, но никак не потаскушка.
Дороти прекрасно знала, когда нужно отступить.
– Ну конечно, Харпер, – проворковала она. – Просто это так ужасно, что ей приходится платить за свою ошибку такую высокую цену, да еще живя у нас в доме. Однако если бы мы отправили ее к Клауду Райдеру, это ничего бы не решило. Он не из тех, кто способен жениться. Ей их встреча принесла бы только еще больше мучений.
– Но Клауд может измениться, если узнает, что она носит его ребенка.
– Этот человек никогда не изменится; думаю, ты это сам прекрасно понимаешь. У него в каждом городе от Нью-Йорка до Сан-Франциско имеется по ребенку, а может, и не по одному. А самое главное, у Райдера нет тех денег, которые нам так нужны, – ты ведь не можешь не отдать Чилтону долг. Если мы не сумеем ублажить Томаса, то потеряем вес, что имеем.
На этот раз Харперу нечего было возразить – Дороти говорила чистую правду. Он поморщился:
– У меня такое чувство, словно я продаю своего собственного ребенка.
– Чепуха! Большинство браков заключается на взаимовыгодной основе.
– В этом ты права. И все же мне бы не хотелось, чтобы Эмили слишком страдала.
– Ее страдания не больше чем притворство; к тому же это не такая уж высокая цена за то, что нам нужно. – Дороти не заметила, как нахмурился муж после этой жестокой реплики. – Я вообще думаю, что это дурацкое ухаживание пора прекратить. Она не желает облегчить свою и нашу жизнь, значит, нужно отдать се Чилтону как можно скорее, Можешь завтра же переговорить с этим новым молодым священником, а свадьбу устроим послезавтра.
– Хорошо, Дороти. Может быть, ты и права, и лучше покончить с этим поскорее…
– А пока неплохо бы запирать на ночь ее комнату на ключ. – Видя, что на лице Харпера появилось упрямое выражение, Дороти поспешно добавила: – В конце концов, это для ее же собственной пользы: иначе она опять наделает каких-нибудь глупостей.
Еще немного поспорив с женой, Харпер в конце концов сдался. Запирая дверь в комнату Эмили на ключ, он лишь надеялся, что она все же сумеет сама найти выход из того тупикового положения, в котором очутилась.
Тем временем Эмили пыталась придумать хоть какой-нибудь план, однако в голову ей ничего не приходило. Одна мысль постоянно терзала ее; ребенок не может расти без отца, и, значит, ей в самом деле нужен муж. Однако Эмили выбрала бы кого угодно, только не Томаса Чилтона. А Райдер, как он мог бросить их – ее и ребенка!
На секунду Эмили охватила такая ярость, что, попадись ей в эту минуту Клауд, она бы его убила. Вскочив с кровати, она бросилась к выходу, однако, дернув за ручку, сразу поняла, что дверь заперта на ключ.
Предприняв несколько безуспешных попыток выйти из комнаты, Эмили уныло побрела к кровати. Она никак не могла поверить в то, что Харпер мог так поступить с ней. Вот, значит, какова она – та новая жизнь, о которой она столько мечтала! Дом Харпера оказался для нее не желанным убежищем, а темницей.
– Мама! – раздался из-за двери тихий жалобный голосок. – Почему ты от меня заперлась?
Вытерев слезы, Эмили бросилась к двери. Хотя Торн-тон еще очень мал, зато смышлен не по годам. Теперь у нее есть крохотный шанс выбраться из ловушки!
– Я от тебя не запиралась, Торнтон. Это сделали Дороти с Харпером.
– Зачем? Ты плохо себя вела?
– Вовсе нет. Просто они хотят, чтобы я вышла замуж за мистера Чилтона.
– Мы что, будем с ним жить? Но я его не люблю!
– Я тоже. Я cказала, что не хочу выходить за него замуж, вот меня здесь и заперли. Теперь мне придется тут сидеть до тех пор, пока я не выйду замуж, если, конечно, ты меня не выпустишь. Слушай внимательно. Сейчас ты должен раздобыть ключи – они лежат в верхнем ящике большого письменного стола Харпера.
– Но там страшно, и я боюсь…
– Если ты будешь все делать осторожно, ничего с тобой не случится. Сегодня полнолуние, значит, в комнате будет светло. Ключи надеты на большое кольцо, и ты их сразу увидишь.
– Хорошо, я попробую.
Услышав удаляющиеся шаги малыша, Эмили облегченно вздохнула. Однако она была далеко не уверена, что Торнтон сумеет побороть свой страх.
Напряженно всматриваясь в замочную скважину, Эмили с тревогой думала о том, что ее ждет, если Торнтон вернется пи с чем. Услышав приближающиеся шаги, она затаила дыхание. Главное – не дать мальчугану догадаться, насколько она будет разочарована, если ему не удастся выполнить ее поручение.
– Я принес ключи, мама, но их так много…
Эмили чуть не закричала от радости, однако сдержалась, Главное было еще впереди.
– Поищи самый длинный ключ с двумя маленькими бородками на конце.
– Я не могу найти…
– Тогда тебе придется попробовать каждый, по очереди.
Слушая, как Торнтон вставляет в замочную скважину один ключ за другим, Эмили едва сдерживала волнение. Найдет или нет? Время тянулось невыносимо медленно. Из-за двери доносилось позвякивание ключей, когда маленькие пальчики перебирали связку, и Эмили уже казалось, что это не кончится никогда. Как вдруг замок щелкнул, и дверь распахнулась. Эмили, едва Сдерживая крик восторга, бросилась к Торнтону, который стоял на пороге, смущенно улыбаясь.
– Какой же ты у меня храбрый, мой мальчик! – тихонько повторяла она, крепко обнимая малыша. Явно довольный собой, тот гордо расправил плечи и выпятил грудь, заставив Эмили улыбнуться.
– А что мы будем делать теперь?
– Поскорее уйдем отсюда.
– И куда мы пойдем?
– Ш-ш-ш… Давай поговорим потом. Нам нужно успеть собраться, пока никто не проснулся. Иди одевайся, милый, и сложи свои вещи.
Сама Эмили не теряла ни секунды – так быстро она не одевалась и не собиралась никогда в жизни. Когда все было готово, она тихонько выскользнула из комнаты и заперла дверь на ключ. Если ей удастся положить связку на место, хозяева дома не сразу догадаются, что она сбежала.
Взяв Торнтона за руку, Эмили осторожно спустилась по лестнице. Мальчик молча ждал, пока она положит ключи на место, после чего они выскользнули из дома и быстро пошли прочь.
– Куда мы идем, мама? Эмили тяжело вздохнула:
– Сама пока не знаю.
– Давай пойдем к дяде Клауду.
– Не уверена, что Клауд нам очень обрадуется, милый, ведь он так и не пришел нас повидать. Может, мы ему совсем и не нужны…
– Он приходил.
Эмили с недоумением взглянула на мальчугана:
– Что ты сказал?
– Он приходил, а ты его прогнала. – Торнтон с осуждением взглянул на Эмили.
– О чем ты говоришь? Я его не видела. Ты уверен, что это тебе не приснилось?
– Еще как уверен! Он со мной разговаривал, и тетя Дороти сказала, что пойдет и позовет тебя. А потом она сказала… – Торнтон нахмурился, словно пытался припомнить каждое слово разговора, который он не очень понял. – Сказала, что ты не хочешь его видеть и чтобы он все забыл…
– А что же Клауд? – тихо спросила Эмили.
– Он ушел.
– И когда это было, детка? Ты помнишь?
– Сразу после церкви. Но не в последний раз, а раньше.
– Значит, больше недели назад, – в ужасе прошептала Эмили. – Клауд был здесь, как и обещал, но как они могли со мной так поступить?
– Ты не должна была его прогонять. Ты сделала плохо.
– Но я его не прогоняла. Дороги даже не сказала мне, что он был в доме.
– Она наврала?
– Да.
– И теперь мы пойдем к дяде Клауду?
– Вряд ли. Ведь он не знает, что Дороти его обманула.
– А мы ему скажем. – Торнтон, по-видимому, уже принял решение.
– Дай мне минутку подумать, милый.
Эмили понимала, что у Клауда не было причины сомневаться в правдивости Дороти, и, следовательно, сейчас он меньше всего хотел бы видеть ее.
Но когда она поглядела на Торнтона, глаза ее радостно блеснули. Клауд не захлопнет дверь перед ребенком, а значит, у нее будет возможность поговорить с ним. Хотя она не была уверена в успехе, однако попробовать стоило.
Когда Эмили поняла, что ее заперли, первой и единственной ее мыслью было удрать, и только сейчас, стоя посреди дороги и держа за руку малыша, она до конца осознала, что идти ей все равно больше некуда. Если Клауд не пустит ее к себе, то по крайней мере найдет какое-нибудь место подальше от Локриджа, где она смогла бы жить. В конце концов он тоже несет ответственность за благополучие будущего ребенка – ведь он его отец.
Подняв на нее взгляд, Торнтон нетерпеливо спросил:
– Ну что, подумала?
– Да. Мы идем к Клауду. Он может быть в салуне, так что когда будем проходить мимо, нужно заглянуть туда.
Не доходя до салуна, Эмили остановилась и свернула на тенистую аллею.
– Торнтон, крошка, я хочу попросить тебя сделать для меня одну вещь.
– Какую? – Большие глаза Торнтона совсем слипались, но он мужественно боролся со сном.
– Я хочу, чтобы ты зашел в салун и узнал, нет ли там дяди Клауда. Только не говори никому, что я здесь.
Когда мальчик ушел, Эмили, прижавшись к стене, стала наблюдать за дверью салуна. Оттуда то и дело, пошатываясь, выходили посетители, однако Эмили никто не замечал. Время тянулось невыносимо медленно, и она уже начала опасаться, как бы кому-то из завсегдатаев заведения не пришло в голову отправить Торнтона обратно к Харперам, как вдруг дверь отворилась и из нее вышел Торнтон.
– Его там нет. Один дядя сказал, что он у Вулфа, – сообщил мальчуган. – Мы теперь пойдем туда?
– Да, детка. Ты сможешь пройти сам хотя бы часть пути?
Торнтон, нахмурившись, кивнул.
– А если ты сильно устанешь, я тебя понесу. Эмили взяла мальчугана за руку, и они тронулись в путь.
Ранчо Вулфа Райдера располагалось в нескольких часах ходьбы от города. Торнтон семенил своими маленькими ножками рядом с Эмили, изо всех сил стараясь не отставать, но ей все равно приходилось время от времени замедлять шаг.
– Мама, а что мы будем делать, когда придем к дяде Клауду?
– Я сама не знаю, милый. Он ведь может мне не поверить, когда я скажу ему, что Дороти солгала.
– Ну, уж мне-то он поверит. Я же мужчина, а ты просто девчонка.
Улыбнувшись, Эмили вынуждена была с ним согласиться: Клауд быстрее поверит Торнтону, чем ей. Но все равно именно ей придется ответить на его вопрос, почему Дороти солгала, – а ведь она об этом и понятия не имела.
– Я не уверена, что это поможет, детка. Вдруг ему не захочется, чтобы мы с ним остались.
– Неправда! Я знаю, он нас любит, – быстро возразил Торнтон.
– Да, милый… особенно тебя. Однако это еще не значит, что он захочет заботиться о нас.
– Ну и пусть. Нам с тобой и так хорошо, правда?
– Да, милый. – Эмили крепко обняла Торнтона и поцеловала его в лоб, после чего они снова продолжили своп путь.
– Мне бы так хотелось, чтобы Клауд был у нас лапой!
– Верно, Торнтон, – тихо проговорила Эмили. – Это было бы прекрасно. Только давай не будем слишком надеяться.
Примерно на полпути Эмили пришлось взять малыша на руки, потому что он засыпал прямо на ходу. Привязав его к спине одеялом, она взяла в руки сумки и двинулась дальше. Интересно, уехала бы она из Бостона с такой же радостью, если бы заранее знала, что ее ждет? Эмили понимала, что когда доберется до ранчо Вулфа, будет уже очень поздно, и вознесла Господу молитву, чтобы хоть кто-нибудь еще не спал и уложил их с Торнтоном в постель.
Глава 14
Всем было ясно, что настала пора прекратить наконец беспробудное пьянство Клауда. Ни Джеймс, ни Вулф больше не хотели выслушивать несвязные бредни и на руках относить его каждый вечер в постель.
– Я всегда считал, что он непоколебим, как скала, – недоуменно покачал головой Джеймс, когда они с Вулфом направлялись к веранде, где, потягивая виски и бессмысленно глядя вдоль, сидел Клауд.
– Даже скала может разрушиться, например от землетрясения, – пробормотал Вулф, выходя на веранду.
Он вовсе не удивился, когда Клауд, которого впервые в жизни бросила женщина, решил потопить свое горе в вине. А вот то, что брат пил уже в течение двух недель, ему совсем не нравилось, Вулф обеспокоенно нахмурился, потому что на этот раз чувствовал себя беспомощным, словно младенец. Он понятия не имел, как помочь Клауду.
– Я думаю, нам пора серьезно поговорить, – решительно начал он.
– О чем?
– Ты и сам знаешь, – подхватил Джеймс. – Пьянство еще никого не доводило до добра.
– Согласен. У вас есть другие предложения?
– Может быть, тебе пойти и поговорить с Эмили?
– Уже говорил, точнее, пытался.
– Впервые об этом слышу, – пробормотал Вулф.
– У меня в тот день было дурное предчувствие. – Клауд потянулся к бутылке, однако в последний момент передумал и снова поставил ее на стол.
– Что, черт побери, произошло? – Чувствуя, что Клауд, похоже, надолго замолчал, Вулф начал злиться.
– Дороти пошла за Эмили, а потом вернулась одна, и сказала, что эта красотка не желает меня видеть и хочет забыть все, что между нами было.
После этих слов Клауда снова наступило долгое молчание. Мужчинам нужно было время, чтобы переварить только что услышанное.
– Я этому не верю! – наконец воскликнул Джеймс.
Клауд весь напрягся.
– Черт побери, ты меня не так понял! Я верю тебе, а вот в том, что Эмили способна так поступить, сильно сомневаюсь. Я путешествовал вместе с вами и видел, какими глазами вы смотрите друг на друга.
Клауд поморщился. Он совершенно позабыл об одной веши, и теперь пришла пора о ней вспомнить.
– Я должен тебе кое-что сказать, Джеймс. Эмили легла ко мне в постель вовсе не по собственному желанию. Когда я с ней познакомился, я поставил ей ультиматум: она может продолжить путешествие одна, а может воспользоваться моей помощью, но за определенную услугу. Думаю, ты догадываешься, о чем шла речь.
– Когда ты очень постараешься, ты можешь быть отпетым негодяем, – сокрушенно проговорил Вулф.
– Иногда мне и стараться особенно не надо.
– Так вот о какой сделке вы с ней говорили! – воскликнул Джеймс.
– Ну да. Просто на время я о ней позабыл. – Клауд потер рукой лоб. – Стоило мне только взглянуть на Эмили, и я ее захотел. Я знал, что она не поддастся на мои уговоры, да у меня и времени на них не было. Однако что это я в самом деле разоткровенничался…
– Можешь не говорить, – кивнул Джеймс. – Я все время это подозревал.
– В конце концов, для меня проклятая сделка особого значения не имела, – мрачно проговорил Клауд. – Но Эмили не забыла о ней. Ее чувство собственного достоинства было оскорблено. Она все это время ощущала себя проституткой, оставаясь на самом деле чистой, невинной девушкой.
– Но неужели Эмили в самом деле поверила, что ты способен бросить ее и мальчугана? – Вулф с сомнением посмотрел на брата.
– Хотелось бы думать, что это не так. Во всяком случае, о том, что я блефую, она до сих пор не догадалась. Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. – Покачав головой, Клауд вздохнул: – И все-таки именно я виноват в том, что Эмили заплатила за мою помощь слишком большую цепу.
Никто из присутствующих не стал с этим спорить. Некоторое время все трое пребывали в глубоком раздумье. Каждый понимал, что после всего случившегося, найти решение будет ох как нелегко, а то и просто невозможно.
– Нет, не верю! Это не в ее характере.
– Что ты там бормочешь, Джеймс? – устало проговорил Клауд.
– Я достаточно путешествовал с Эмили бок о бок и считаю, что хорошо изучил эту маленькую леди. Она бы никогда не стала посылать к тебе Дороти. Если бы Эмили захотела тебя прогнать или сказать, что ей на тебя наплевать, она бы сделала это сама. Раньше она никогда не пряталась за чужую спину.
– Это ты верно подметил. – Клауд почувствовал, как в нем начинает пробуждаться надежда. – Но только зачем Дороти говорить неправду?
– Откуда мне, черт побери, знать? – проворчал Джеймс.
– Зато, кажется, я знаю. – Вулф усмехнулся. – Во всяком случае, думаю, что знаю. Все из-за Чилтона.
– По какое отношение этот мозгляк имеет к Эмили?
– Кто-то разносит по городу сплетни о том, что Чилтон за ней ухаживает. – Увидев, как потемнели глаза Клауда, Вулф сразу сделался серьезным. – А еще я совсем недавно слышал, что Харпер весь в долгах и ему очень нужны деньги…
– …а Чилтон может ему их дать, – медленно проговорил Клауд. – Что ж, очень похоже на правду.
– Ты не можешь быть ни в чем уверен на сто процентов, пока не поговоришь с Эмили!
– Черт побери, Джеймс! – Клауд недовольно скривился. – Кончится все тем, что она снова захлопнет дверь прямо перед моим носом.
– Уверен, она не станет этого делать. Я никогда не поверю, что она вдруг захотела избавиться от тебя раз и навсегда. – Джеймс нахмурился. – Впрочем, все зависит от того, что ты собираешься ей предложить. Она не из тех, кто согласится на роль вечной любовницы.
– Я и сам хочу, чтобы она стала моей женой. – Заметив, как вытянулись лица его собеседников, Клауд в первый раз за все это время улыбнулся. – Стоило мне пробыть с Эмили вместе всего одну неделю, и я понял, что буду последним идиотом, если позволю ей от меня ускользнуть. Вот тогда-то я и начал подумывать о том, чтобы завести семью. Даже такой тупица, как я, способен понять, что Эмили была бы для меня отличной женой.
Он снова уставился вдаль, перебирая в уме все только что сказанное. Джеймс прав. Эмили не тот человек, который прячется за чужую спину. Она бы высказала ему то, что о нем думает, прямо в глаза. Слишком уж быстро и охотно он поверил Дороти.
– Значит, говоришь, Чилтон за ней ухлестывает? – обратился он к Вулфу, глядя на пего горящим взглядом.
– Не то слово! Он практически живет у Харпера в доме. В городе даже считают, что Эмили привезли специально для него.
– Интересно, а знает ли этот мерзавец про наши с ней отношения?
– Думаю, что догадывается. У тебя ведь, братец, репутация еще та. Особенно после того случая с…
– С невестой Чилтона, – сухо закончил Клауд. – Если Чилтон поймет, что я испытываю к Эмили интерес, он из кожи вон вылезет, лишь бы ее заполучить. Он уже и Харпера наверняка склонил на свою сторону.
Клауд провел рукой по волосам.
– Впрочем, это одни догадки. – Он мрачно покачал головой.
– За исключением того, что не сама Эмили выдворила тебя из дома Харперов, а эта вздорная Дороти. Эмили бы так никогда не поступила.
– Ты в этом уверен, Джеймс?
– Голову даю на отсечение.
– Так что ты предлагаешь? Чтобы я еще раз сходил к Харперу домой и потребовал впустить меня к Эмили, а та сама сказала, что посылает меня ко всем чертям?
Джеймс пожал плечами:
– Прежде ты никогда не был трусом.
– Или ты к ней пойдешь и все узнаешь, или она выйдет замуж за Чилтона, – мрачно подытожил Вулф.
– Ну уж нет, этому не бывать! – Клауд весь напрягся.
– Эмили вряд ли будут спрашивать.
– Тогда почему ты мне раньше не сказал об этом Чилтоне?
Вульф пожал плечами:
– Просто не думал, что тебе это интересно.
– А из-за чего, черт побери, я столько времени торчу тут один на один с этими бутылками?
– Откуда нам было знать, что на тебя нашло? С Эмили мы это никак не связывали, тем более что застенчивым ты никогда не был.
– Спасибо на добром слове, братишка, – съязвил Клауд, – но я и теперь не потерплю, чтобы женщину, которую я люблю, силой выдавали замуж!
Одна мысль о том, что Чилтон получит Эмили в собственность словно какую-нибудь вещь, привела Клауда в ярость. Если этот негодяй все-таки женится на ней, из церкви он живым не выйдет, уж он об этом позаботится. Может, он пока еще не вполне уверен в своих чувствах, но одно ему известно наверняка: Эмили будет его женой, и больше ничьей.
– Ну что, додумался до чего-нибудь? – вывел его из задумчивости голос Джеймса. – Давай быстрее, а то здесь чертовски холодно.
– Завтра я сам пойду к Эмили.
– А что, если Дороти тебя не впустит? Брови Клауда медленно поползли вверх.
– При чем здесь какая-то Дороти?
– Абсолютно ни при чем, – вмешался Вулф. – Чтобы убедиться, посмотрите-ка туда!
Все дружно повернули головы в ту сторону, куда указывал Вулф. Там по дороге, спотыкаясь, двигалась к дому маленькая фигурка. Полная луна четко освещала ее. Мужчины не верили своим глазам: к ним приближалась Эмили собственной персоной. Только когда она подошла почти вплотную, им удалось кое-как оправиться от изумления и они тут же бросились к ней навстречу.
Эмили казалось, что она никогда больше не согреется. У нее возникло ощущение, что даже после того, как она попадет наконец в дом Вулфа, ей не удастся разжать руки, чтобы поставить на землю свои веши.
Когда она подошла к веранде, то увидела, что те, кто, как она надеялась, выйдет ее встречать, отчего-то стоят неподвижно. Может быть, они не желают принимать ее у себя в доме?
– Не прикасайтесь ко мне, а то я упаду, – хриплым голосом проговорила она, когда Клауд, Джеймс и Вулф, словно очнувшись, бросились к ней.
– А вот этого мы тебе не дадим. – Клауд быстро подхватил Эмили, чувствуя, как первый восторг от встречи с ней уступает место беспокойству.
Тем временем Вулф и Джеймс прямо на ходу сняли у Эмили со спины Торнтона и забрали из ее рук сумки.
Клауд поднял Эмили на руки и быстро понес ее к дому.
– Черт побери, да ты просто ледышка!
– На улице довольно холодно. А как Торнтон?
– С ним все в порядке, – ответил Джеймс, который нес малыша следом за ними.
– Дороти сказала… – начала было Эмили, но Клауд не дал ей договорить.
Войдя в комнату, он усадил Эмили на стул возле камина, а Джеймс, уложив так и не проснувшегося Торнтона на ковер, налил в стакан немного виски. Вулф уже отнес сумки в комнату Клауда и теперь вернулся с одеялами. Пока все суетились, Эмили сидела, скрючившись на стуле, и изо всех сил старалась сдержать дрожь.
Закутав ее в одеяло и поднеся ей к губам стакан с виски, Клауд поинтересовался:
– Может, скажешь, что тебя заставило прийти сюда?
– Просто я не могла больше там оставаться. – Эмили прихлебывала виски и с каждым глотком находила его вкус все более приятным. По телу ее растекалось блаженное тепло. – Из-за Чилтона.
– Он к тебе приставал?
– Да. Еще немного, и мне пришлось бы выйти за него замуж.
– Но если ты не желаешь принимать его предложение, ты вовсе не обязана этого делать, – проговорил Клауд, чтобы убедиться, действительно ли Чилтона насильно прочили ей в мужья.
– Никакого предложения не было. Просто мне было сказано, что я должна выйти за него, и все. Они всегда приказывают, и мне это ужасно надоело.
– Ты уже совсем пьяна, – ласково проговорил Клауд, пытаясь не подавать вида, насколько ему приятен этот лепет.
– Если бы ты не заставлял меня пить эту отраву, я была бы совсем трезвой.
– Так, значит, Харпер и Дороти заставляли тебя выйти замуж за Чилтона? – Клауд снова наполнил стакан.
– Они заперли меня в моей комнате, – проговорила Эмили звенящим от гнева голосом и, взяв у Клауда из рук стакан, снова отхлебнула виски. Ее обожгла обида при воспоминании о том, какой несправедливости подвергалась она в доме брата.
Клауд осторожно подхватил Эмили на руки и, усевшись на стул, посадил к себе на колени.
– По как тебе удалось выбраться?
– Когда ко мне пришел Торнтон, дверь была заперта снаружи, и я попросила его спуститься вниз, чтобы принести из стола Харпера связку ключей. К счастью, ему удалось открыть замок, и мы убежали. Только потом мне пришло в голову направиться сюда.
– Ты, как всегда, вовремя соображаешь, – ухмыльнулся Клауд.
– А как же иначе? Мы должны были убраться оттуда раньше, чем нас схватят. – Поерзав, Эмили высвободилась из одеяла, в которое завернул ее Клауд, и протянула ему стакан. – Спасибо, я почти совсем согрелась. И все же я никак не могу понять, почему я должна была выйти замуж за этого человека.
– Деньги, Эмили, – спокойно пояснил Вулф.
– Но у меня их нет.
– Зато они есть у Чилтона, – усмехнулся Клауд. – Вулф узнал, что Харпер с женой живут далеко не по средствам, они постоянно в долгах. Чтобы поправить свое положение, им нужно найти крупную сумму, а Ч ил-тон, пожалуйста, готов ее предоставить.
Хотя Эмили и соображала с трудом, она все же уловила мысль Клауда.
– Теперь мне все ясно. – Она вздохнула. – Но знаете, вот было бы здорово, если бы кто-нибудь из вас уложил меня сейчас в спою постель, безо всяких там разговоров, наплевав даже на то, что я не его жена.
– Нет, она точно пьяная в стельку, – простонал Клауд.
– Я уже к вашим услугам, мисс Брокингер, – Ухмыльнувшись, Джеймс отвесил Эмили глубокий поклон.
– Вы всегда были настоящим джентльменом, мистер Карлин.
Пусть только попробует – я этому джентльмену вмиг все зубы повышибаю! Не дай Бог ему до тебя хоть пальцем дотронуться! – прорычал Клауд.
– Ой как страшно! – в ужасе прошептала Эмили, но тут же, не сдержавшись, хихикнула, испортив тем самым все впечатление от своих слов. – Значит, – продолжала она уже серьезно, – меня должны были использовать в качестве взятки. Тогда получается, что если я не выйду замуж за Чилтона, Харпер будет разорен?
– Очень может быть, – задумчиво проговорил Вулф.
– В таком случае мой сестринский долг заключается в том, чтобы как можно скорее сделать это ради спасения Харпера и Дороти.
– Сестринский долг, черт побери! – завопил Клауд. – Твой братец, чтоб ему пусто было, оставил тебя с этой пройдохой Каролиной и думать о тебе забыл, а когда решил, что может кое-что с тебя поиметь, то в тот же миг о тебе вспомнил!
– Неужели ты не мог подобрать более пристойных выражений? – Эмили вздохнула. – Впрочем, ты прав. И все же я никогда не смогла бы выйти замуж за Чилтона, Он похож на крысу и такой зануда, что от него тошнит. Когда я сказала об этом Дороти, она ужасно рассердилась.
– Дороти может поцеловать меня в…
– Тише, милый. – Эмили погладила Клауда по щеке. – Я не сомневаюсь, что она бы с радостью это проделала, ведь каждая часть твоего тела так привлекательна… Вот только Харперу это может не понравиться.
Мужчины так и покатились со смеху.
– Нашли над чем смеяться! Кстати, Клауд, я собиралась тебе кое-что рассказать. – Эмили нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.
– Дороти наврала, – послышался с коврика у камина голосок Торнтона.
– Детка, почему ты не спишь? Уже очень поздно, а почти всю ночь провел на ногах…
– Не волнуйся, Эмили, у него будет время выспаться, – перебил ее Клауд. – Так о чем наврала Дороти?
– Видишь ли, она даже не поставила меня в известность о том, что ты приходил. Я об этом понятия не имела, пока Торнтон по дороге сегодня ночью не сообщил мне. И все-таки интересно узнать из первых рук, что она тебе сказала?
– Что ты хочешь забыть обо всем случившемся между нами и мне лучше убраться восвояси.
Эмили поморщилась. Вряд ли она смогла бы забыть о Клауде, даже если бы очень хотела. В этот момент внутри се шевельнулся ребенок, напомнив о своем присутствии, и Эмили прижала руку к животу.
– Надеюсь, я его не ушибла.
Она почувствовала, как Клауд весь напрягся.
– Кого не ушибла? – с деланным спокойствием спросил он.
– Думаю, сейчас не самое подходящее время обсуждать это, – дрогнувшим голосом отозвалась Эмили и попыталась встать.
– Отвечай на вопрос! – Клауд придержал ее за плечи. – Это правда? Ты действительно беременна?
Эмили беспомощно уставилась на него, пытаясь угадать, какова будет его реакция, потом медленно кивнула.
Клауд так быстро опустил глаза, что Эмили не была совершенно уверена, действительно ли она заметила на его лице выражение неподдельного восторга.
Но когда он тут же, повернувшись к брату и улыбнувшись во весь рот, воскликнул: «Поздравь меня, я скоро буду отцом!» – сомнений у нее больше не осталось.
– А я, значит, теперь буду зваться дядей? – притворно удивился Вулф. – Тогда и меня можно поздравить…
– Ваши поздравления ничем мне не помогут, – сердито проговорила Эмили, которой надоело выслушивать все эти излияния.
Клауд, рассмеявшись, обнял ее, но на душе у нее от этого не стало спокойнее.
– Прежде всего я должна уехать из города, чтобы не выходить замуж за Чилтона.
– Вот уж нет! Тебе не придется этого делать, потому что ты выйдешь за меня!
Клауд ожидал, что Эмили станет ему возражать; так оно и вышло.
– Я явилась сюда вовсе не для того, чтобы заставлять тебя жениться на мне. Ты не из тех, кто хочет этого, и…
– Заткнись, Эмили. Я отвезу тебя к священнику, и там мы обвенчаемся – это мое последнее слово.
Эмили был знаком этот тон: он означал, что спорить с Клаудом по данному вопросу совершенно бесполезно. Кроме того, после всего выпитого ею она пребывала не в том состоянии, чтобы предоставить какие бы то ни было разумные возражения.
– Теперь у нас будет настоящая семья! – восторженно воскликнул Торнтон.
– Ты угадал, малыш, теперь у нас действительно будет настоящая семья, но до весны не будет своего дома. Я только начал строиться, а Эмили уже сейчас нужен покой и комфорт. Ладно, сейчас тебе пора спать, поговорим об этом потом.
Мальчуган поцеловал сонную Эмили и пожелал ей спокойной ночи, а затем Вулф отнес его наверх в свою комнату.
Взглянув на Эмили, которая, закрыв глаза, положила голову к нему на плечо, Клауд ласково произнес:
– Если бы ты ко мне не пришла, я бы сам отправился за тобой, потому что вовсе не собирался от тебя отказываться.
– Я этого не знала, – пробормотала Эмили, – и очень боялась, что меня выдадут замуж за Чилтона, а у него холодные руки.
– Откуда тебе это известно? – нахмурился Клауд.
– Он попробовал положить их мне на колени, когда мы катались в его кабриолете, а я ударила его зонтиком. – Эмили горько вздохнула. – Он сломался.
– Кто – Чилтон?
– Да нет, зонтик! – Эмили хихикнула, только тут поняв, как ловко Клауд поддел ее.
– Я куплю тебе новый, но сперва сверну этому мерзавцу шею.
На этот раз Клауд, кажется, вовсе не шутил. Он поднялся, не выпуская Эмили из рук.
– Ты, случайно, не знаешь, что Чилтону известно про нас с тобой и про ребенка?
– М-м… Дороти сказала мне, что он простил мой грех. – Смиренно выслушав мнение Клауда о Дороти Брокингер, состоявшее в основном из отборных ругательств, Эмили пробормотала: – Я еще ни разу в жизни не встречала человека, который ругался бы так обстоятельно, как ты.
– И так витиевато, – подхватил Джеймс, поднимаясь следом за ними по лестнице. – В этом деле у тебя просто выдающиеся способности.
– Вне всякого сомнения. – Эмили согласно кивнула головой.
– Я еще не сказал и половины того, что думаю об этой волчице. К тому же я ни слова не произнес в адрес твоего бесхребетного братца, который позволяет своей жене вертеть собой так, как ей заблагорассудится.
– Это и в самом деле очень мило с твоей стороны, Клауд. – Эмили зевнула и погладила его по щеке. – Ты настоящий джентльмен.
К тому времени, как они дошли до комнаты Клауда, Эмили уже почти заснула. Осторожно уложив ее на кровать, Клауд пошел взглянуть на Торнтона, Постояв перед спящим малышом, которого он собрался взять под свое крыло, Клауд пожелал брату и Джеймсу спокойной ночи и вернулся в свою комнату.
Он раздевал Эмили со смешанным чувством восторга и муки. Восторга оттого, что скоро она обретет в его постели постоянное и законное место; муки – потому что не мог тут же удовлетворить свое желание. Эмили была так-близка и так недоступна. Клауд понимал, что ей необходимо дать отдых, хотя бы ради ребенка, и с превеликим трудом сумел взять себя в руки.
Раздевшись, он лег в постель и притянул Эмили к себе. Когда она, свернувшись калачиком и что-то тихонько пробормотав, прильнула к нему, как делала это на протяжении всего путешествия, губы Клауда тронула легкая улыбка. Он понимал, что вряд ли сегодня заснет. Лежать, сжимая в объятиях все еще стройное тело Эмили, и знать, что не можешь ею обладать, было для него сушей пыткой. Какой уж тут сон! И все же Клауд был счастлив. Он прекрасно понимал, что все могло закончиться гораздо хуже; тогда бы Эмили сейчас лежала не рядом с ним, а в постели Томаса Чилтона.
Глава 15
Как Эмили ни старалась, она не могла отделаться от чувства обиды. Можно было простить Клауду то, что он не притронулся к ней прошлой ночью, поскольку она спала беспробудным сном. А вот почему он улизнул рано утром, даже не разбудив ее, она понять не могла. Эмили не сомневалась, что яркий солнечный свет, озарявший всю комнату, нисколько бы не помешал Клауду, если бы он вздумал заняться с ней любовью.
Взглянув на себя в зеркало, она направилась к лестнице, вдыхая на ходу аромат свежесваренного кофе, который по мере ее приближения становился все притягательнее. По утрам ее уже начало мутить, однако приступы тошноты были непродолжительными и не слишком сильными, а после них, как правило, наступал зверский голод. Войдя в кухню, Эмили с радостью убедилась, что, помимо кофе, ее ждет обильная еда.
При виде очаровательной будущей мамаши мужчины тотчас же засуетились. Они осторожно усадили ее за стол, налили кофе, наполнили тарелку разнообразной снедью, после чего принялись расспрашивать, как она себя чувствует. Все это было хотя и немного смешно, но очень мило, и все же Эмили вскоре поняла, что если они и впредь будут так себя вести, то это ей быстро надоест.
– Вы хлопочете вокруг меня так, как будто я тяжело больна, – небрежно заметила она, приступая к еде.
Ухмыльнувшись, Вулф уселся напротив нее.
– Извини, но у нас никогда не было детей.
– У мужчин детей не бывает, – непререкаемо заявил Торнтон. – Даже я это знаю.
– Похоже, теперь нам придется следить за своей речью, – заметил Вулф и улыбнулся малышу. – Я хотел сказать, что у нас никогда не было женщины, которая ждет ребенка.
– Как только ты поешь, Эм, мы поедем в город, найдем священника и обвенчаемся, – поспешил заявить Клауд.
На лице Эмили появилось выражение беспокойства и упрямства. Заметив это, Вулф и Джеймс не сговариваясь выскользнули из кухни, оставив Эмили наедине с Клаудом, который принялся раскачиваться на стуле, готовясь отвергнуть любые возражения, если Эмили соберется таковые выдвинуть.
– Может, вчера я неясно выразилась? Я пришла сюда вовсе не за тем, чтобы принуждать тебя жениться на мне.
– Ты напрасно беспокоишься – еще никому не удавалось заставить меня делать то, чего я не желаю.
– Ах так? – Эмили нахмурилась. – Значит, ты сам решил жениться?
– Ты мне не веришь? Не веришь, что я хочу жениться и завести детей? Но по-моему, в этом нет ничего удивительного.
– Верно, – согласилась Эмили. – Однако сперва ты должен понять, что женитьба налагает на человека определенные обязательства.
– Это какие же?
– Такой человек уже не вправе заводить интрижки во всех городах от Сан-Франциско до Нью-Йорка.
В ответ Клауд лишь снисходительно улыбнулся:
– Поверь, я отлично понимаю, что женитьба подразумевает постоянство, и собираюсь вести себя соответственно. – Заметив сомнение в глазах Эмили, он покачал головой. – Ты думаешь, я не смогу?
– Что ты! Я уверена, ты сможешь сделать все, что захочешь. – Эмили вздохнула, стараясь придумать, как бы ей высказать свои опасения так, чтобы не выдавать себя.
– Может быть, ты имеешь в виду эту проклятую сделку? – вывел ее из задумчивости голос Клауда.
– Что-что?
– Я спросил, ты все еще считаешь, что я был способен бросить тебя с Торнтоном на произвол судьбы?
– Конечно, нет! – Эмили не собиралась говорить Клауду, что его порядочность давным-давно перестала быть для нее секретом.
– Но ты все равно на меня злишься! – Клауд был полон решимости покончить с ее сомнениями раз и навсегда.
– За что? Ты хотел меня и получил то, что тебе требовалось. Быть может, кто-то и осудит меня за мое поведение, но я спасала себя и Торнтона от верной смерти. Разве я могла поступить иначе?
– Что за вопрос: конечно, нет, детка! С того момента, как я положил на тебя глаз, ты была обречена. Если бы даже мне было известно заранее, что ты девушка, все равно я заставил бы тебя лечь со мной в постель. Я решил тебя получить и добился бы своего, чего бы мне это ни стоило.
– Но значит ли это, что ты всегда будешь мне верен? – слегка задыхаясь, спросила Эмили.
– Я сделаю все возможное. – Клауд смотрел прямо в ее расширившиеся глаза. – Конечно, я далеко не святой, и у меня, как у любого мужчины, полным-полно всяких слабостей. Но я постараюсь быть тебе верным, клянусь.
– Этого достаточно.
Он опустил взгляд и улыбнулся:
– Пойду-ка чем-нибудь займусь, иначе забуду о том, что собирался не трогать тебя до свадебной ночи.
– Тогда почему ты вчера не… – начала было Эмили и, вспыхнув, осеклась.
– Ты разочарована? – тихонько поддразнил ее Клауд.
– Конечно, нет. – Она поднялась и принялась убирать со стола.
Клауд снова взглянул на нее, и сердце Эмили затрепетало.
– Пойду запрягу коляску.
– Мы едем прямо сейчас?
– Разве я непонятно выразился?
– Но мне надо сначала переодеться, – как можно мягче проговорила Эмили и повернулась к двери.
– А чем тебе не нравится это платье? – подозрительно спросил Клауд.
– Оно, конечно, тоже ничего, но я хочу надеть самое лучшее.
Белое бальное платье, которое Эмили выбрала для венчания, действительно очень шло ей. Конечно, девственницей она уже никогда не станет, и все же ей нечего стыдиться.
– Ну, ты готова? – Клауд, как всегда без стука, вошел в комнату.
Бросив взгляд на Эмили, он застыл на месте. Когда они ужинали в форте и Эмили принарядилась для этого случая, он счел ее очень милой, однако сейчас, в белом шелковом платье, отделанном кружевом, она показалась ему просто красавицей. Он чуть не лопнул от гордости. Ему хотелось, чтобы весь город поскорее увидел его невесту и позавидовал ему.
Подойдя к Эмили, он обнял ее за плечи и нежно поцеловал.
– Я рад, что ты все-таки решилась надеть белое. Ты выглядишь в нем просто великолепно.
Зардевшись, Эмили окинула Клауда внимательным взглядом.
– Да и ты смотришься ничуть не хуже.
Глядя на Клауда, Эмили испытывала настоящий восторг. Отлично сшитый черный костюм сидел на нем как влитой, а ослепительно белая крахмальная рубашка придавала ее избраннику весьма импозантный вид. И тем не менее, несмотря на все это, внешность Клауда по-прежнему оставалась немного диковатой, отчего уверенность Эмили в том, что она сможет быть с ним счастлива, впервые слегка поколебалась. Однако, увидев, что Клауд уже направился к двери, она решительно убрала с липа следы одолевавших ее сомнений.
Когда, спустившись вниз, Эмили увидела Клауда, Джеймса, Вулфа и Торнтона, она была просто ошеломлена. Их торжественный и несколько смущенный вид заставил ее еще отчетливее почувствовать значительность того, что происходило с ней в этот момент.
Стоя на нижней ступеньке лестницы, она решила воспользоваться своим преимуществом и, пока ее не заметили, немного понаблюдать за мужчинами.
Клауд занимался последними приготовлениями, когда к нему подошел Вулф.
– Знаешь, брат, – проговорил он, – впервые увидев Эмили, уставшую после долгого путешествия, я подумал, что малышка очень забавна, и все-таки никак не мог понять, почему ты не присмотрел себе кого-нибудь получше. Но теперь… теперь каждый мужчина в городе станет твоим злейшим врагом, поскольку ты сумел обскакать их всех. – Он ухмыльнулся, но тут же лицо его снова приняло серьезное выражение. – Эмили одна из тех женщин, что становятся отличными женами.
– Но я надеюсь, ты не считаешь, будто я не гожусь на роль мужа?
– Не знаю, какой из тебя выйдет муж, а уж то, что ты, братец, не святой, так это точно.
Клауд хмыкнул:
– Ты прав, я не святой, и Эмили об этом известно. Я пообещал быть ей верным мужем, но ведь я просто человек. Впрочем, хотя никто из семейства Райдеров особым благочестием не отличается, однако все мы верим в семейные узы. Возможно, Эмили могла бы найти и лучшего мужа, но и я не самый худший, не так ли?
Вулф хлопнул брата по плечу.
– Я считаю, что лучшего спутника жизни, чем ты, ей вовек не отыскать.
Глядя на братьев, Эмили почувствовала зависть. Они были так близки, а вот ей испытать близость ни с одним из членов своей семьи так и не пришлось. Впрочем, теперь это не так страшно. Пусть она родилась в не слишком дружной семье, зато выходит замуж за человека, родные которого любят и уважают друг друга. Ее ребенок будет расти в этой замечательной атмосфере, и нужно благодарить Бога за то, что ей так повезло.
Когда они подъехали к городу, Эмили зябко поежилась и поплотнее запахнула плащ. На душе у нее было неспокойно. Она понимала, что в любую минуту может столкнуться либо с Харпером, либо с Дороти, либо с Чилтоном, а то и со всеми вместе сразу, Как ей показалось, Клауд даже рассчитывает на эту встречу.
Несколько раз, когда с ним здоровались и спрашивали, куда это он едет, он останавливался и на всю улицу сообщал, что едет венчаться. Как только человек слышал эту потрясающую новость, он бежал поделиться ею со своими знакомыми, так что весть о том, что Клауд Райдер наконец-то надумал вступить в брак, разнеслась по городу с быстротой молнии. Было бы чудом, если бы та троица, которую она надеялась никогда больше не увидеть, осталась в блаженном неведении, по крайней мере до тех пор, пока процедура венчания не будет завершена.
Но Эмили не верила в чудеса.
Томас Чилтон недоверчиво смотрел на человека, только что принесшего ему самую последнюю новость.
– Что ты несешь, Джек? Когда я в последний раз видел Эмили, она находилась в доме Брокингера…
– А теперь она сидит в коляске рядом с Клаудом Райдером, разряженная в пух и прах, а он рассказывает всем, желающим его слушать, что везет ее к священнику, чтобы жениться на ней!
Неожиданно вскочив, Томас грязно выругался.
– Ну это мы еще посмотрим!
Джек Филберт ухмыльнулся и вышел из банка следом за своим хозяином. Он не любил этого человека, и ему доставляло огромное удовольствие видеть, как Клауд Райдер выхватил у задаваки Чилтона невесту прямо из-под носа. Интересно, успел ли кто-нибудь рассказать об этом Харперу Брокингеру и его чванливой женушке?
Едва обнаружив, что Эмили с Торнтоном исчезли, Дороти помчалась вниз по лестнице к Харперу. Она нашла мужа на кухне – он сидел за столом, уставясь в чашку с остывшим кофе.
– Эмили сбежала! – выкрикнула Дороти и плюхнулась на стул напротив Харпера.
– Что? – Хотя Харпер не сразу понял, о чем речь, он заметил, что его жена слишком взвинчена.
– Твоя сестра сбежала, идиот ты эдакий! – Дороти была вне себя от ярости. – И мальчишка вместе с ней!
Значит, Эмили все-таки нашла выход из той передряги, в которую он вверг ее против собственной воли, с удовлетворением подумал Харпер. Ему оставалось лишь уповать на то, что теперь ей ничто не угрожает.
– Ну что ты сидишь? – прошипела Дороти, почти не разжимая губ.
– А что я должен делать?
– Иди и найди ее! Ты ведь не хуже меня знаешь, куда она отправилась.
– В самом деле?
Разумеется, Харпер знал, где искать Эмили, но ему хотелось потянуть время и сделать это так, чтобы Дороти об этом не догадалась.
– Перестань меня злить! Она у этого чертова полукровки: иди и верни ее! Ты ее брат, так воспользуйся своим авторитетом, а если не поможет, примени силу.
Возможно, еще совсем недавно Харпер так и поступил бы, но после приезда Эмили он стал смотреть на свою семейную жизнь совершенно другими глазами и обнаружил много такого, что ему совсем не понравилось. Для любимой женушки он был скорее не мужем, а рабом, забитым, бессловесным существом. Харпер уже собрался высказать Дороти все, что он о ней думает, когда дверь распахнулась и в кухню ворвалась соседка. Она так спешила поделиться последними новостями, что даже забыла постучаться.
– Мэри? Что случилось? – Заметив возбуждение подруги, Дороти насторожилась.
– Эмили! – выдохнула Мэри, прижав руку к пышной груди. – Эмили!
– Да что с ней?
– Сейчас, сейчас… – Мэри все никак не могла отдышаться. – Я ее только что видела в городе…
– Здесь, у нас? – удивленно переспросил Харпер. Он не мог поверить, что Эмили осмелилась находиться так близко от Чилтона.
Мэри обрела наконец способность говорить:
– Она приехала в коляске с этим Райдером, ну ты его знаешь. С ними были его брат, его дружок и мальчишка – все разряжены в пух и прах. Ваша Эмили просто красотка! – восторженно закудахтала Мэри, но, заметив, как обычно сдержанная Дороти скрипнула зубами от злости, тут же сбавила тон. – Они направлялись в церковь.
– В церковь? Ты уверена?
– Да этот Райдер всем встречным и поперечным рассказывает, что едет венчаться с мисс Эмили.
– Ты должен их остановить! – Дороти схватила мужа за рукав, и Харпер машинально отметил, что пальцы ее похожи на когти стервятника, вцепившегося в добычу.
– Поздно.
– Ты должен попытаться, черт бы тебя побрал! Нельзя допустить, чтобы она и в самом деле обвенчалась с этим негодяем! Подумай, что мы тогда скажем Томасу?
Харпер вспомнил о тяжелом положении, в котором оказался. Разумеется, он обязан сделать все возможное, чтобы остановить венчание. И все же в глубине души он искренне надеялся, что опоздает. Выходя из дома, Харпер вдруг почувствовал, что мысль о грозившей ему перспективе разорения уже не пугает его так, как раньше.
Войдя в маленькую церковь, Эмили вдруг оробела. Ее так и подмывало выскочить на улицу и броситься наутек, но она вспомнила о будущем ребенке, которому нужен был отец, и робость ее как рукой сняло.
Она застенчиво улыбнулась вышедшему им навстречу молодому священнику.
– Вы, вероятно, сестра мистера Харпера Брокингера? – обратился он к Эмили. – Ну конечно, чего же я спрашиваю – не может же в таком маленьком городе быть две Эмили Брокингер! Прямо не знаю, что и делать. Мистер Брокингер недавно был здесь и сказал, что собирается выдать вас замуж за Томаса Чилтона. Он просил подготовить все к венчанию, которое состоится завтра.
– Завтра? – в ужасе прошептала Эмили. Теперь она понимала, как ей повезло с этим побегом.
– Никакого завтра! Она выходит за меня сегодня же! – решительно заявил Клауд. – Чего вы ждете? Открывайте свою книгу и приступим.
– Но все это так неожиданно… – запинаясь, пробормотал служитель церкви. – Полагаю, мне следует сначала переговорить с мистером Брокингером.
Молодой священник боялся оскорбить таких именитых горожан, как Брокингер и Чилтон. Он очень дорожил своей должностью и не хотел ею рисковать из-за прихоти незнакомого ему человека.
– Я приехал сюда жениться и не выйду отсюда, пока вы, черт побери, нас не обвенчаете! – Клауд схватил щупленького священника за ворот сутаны и, легко оторвав от пола, приблизил к нему свое пышущее гневом лицо.
– Сейчас же поставь его! – испуганно прошептала Эмили. – Ты что, с ума сошел? Это же священник!
– Вот именно. Священник обязан венчать людей, а не вставлять им палки в колеса. – Хорошенько тряхнув свою жертву, Клауд опустил перепуганного молодого человека на пол. – Не думаю, что вы бы стали спрашивать позволения Брокингера, если бы нас потребовалось похоронить.
– Может, нам поискать другого священника? – предложила Эмили.
– Тогда нам пришлось бы ехать несколько дней до соседнего города, а я не могу подвергать тебя такому риску.
– Но ты и не можешь заставить этого беднягу обвенчать нас!
– Еще как могу! Если он сейчас же не раскроет свою книгу и не начнет читать, я его попросту придушу.
– Клауд! – простонала Эмили. – Может быть, нам лучше подождать?
– Подождать? Вот уж нет! Пока мы будем ждать, этот негодяй Чилтон приберет к рукам и тебя, и моего ребенка!
– Ребенка? – Священник изумленно посмотрел на Эмили, а затем перевел взгляд на ее жениха.
Эмили потупилась.
– Неужели было так уж необходимо всем об этом сообщать?
– Они все равно скоро узнают. И потом, кому какое до этого дело? Мы ведь все равно скоро будем женаты. – Он осмотрел оробевшего служителя церкви с головы до ног не допускающим возражения взглядом. – Я прав?
– Так, значит, у вас будет ребенок? – тихо повторил священник.
Однако не упоминание о ребенке заставило его изменить решение. Было в стоявшей перед ним паре нечто такое, что ясно давало понять: если он их не обвенчает, эта молодая женщина все равно ни за что по доброй воле не вернется к брату, да воинственный спутник ее и не отпустит. И тогда может пролиться кровь…
– Это меняет дело. – Священник взял Библию и раскрыл ее. – Разумеется, я вас обвенчаю.
– Прошу вас, святой отец, приступайте поскорее. Мы и так уже задержались, а мне бы хотелось все закончить, прежде чем сюда кое-кто нагрянет.
– Тебе бы не пришлось так волноваться, если бы ты не сообщал по дороге каждому встречному и поперечному, что едешь жениться, – недовольно проговорила Эмили. – Мог бы поберечь свое горло и просто написать на дверце коляски эту потрясающую новость, чтобы все желающие могли ее прочесть.
– В нашем городе не все умеют читать. – Клауд озорно глянул на Эмили и повернулся к священнику: – Не забудьте упомянуть то место, где говорится, что жена должна во всем повиноваться мужу.
Тут Эмили не сдержалась и пнула своего нареченного в ногу. Венчание постепенно превращалось в фарс, и ей стало грустно. Она опасалась, что вся их совместная жизнь с Клаудом тоже прекратится в нечто подобное. Клауд обхватил ее рукой за плечи, но настроение Эмили ничуть не улучшилось. Похоже, он просто не воспринимал все происходящее всерьез.
На самом деле Клауд Райдер относился к шагу, который собирался предпринять, более чем серьезно. Через несколько минут Эмили будет принадлежать ему, и никто не сможет ее у него отнять.
Видя, с какой нежностью Клауд смотрит на Эмили, молоденький священник понял, что он не ошибся. Этот человек, вне всякого сомнения, не собирается никому уступать Эмили Брокингер и расправится с каждым, кто посмеет встать на его пути. А венчание все же гораздо лучше похорон.
Однако Эмили все еще не могла до конца поверить, что она и в самом деле выходит замуж за Клауда. Больше всего ее угнетало подозрение, что Клауд женится на ней без любви.
– Если кому-нибудь из присутствующих известна причина, по которой я не вправе обвенчать этих молодых людей, – нараспев произнес священник, – прошу довести ее до моего сведения сейчас или никогда.
Глава 16
– Стойте! Мне известна такая причина.
– Чилтон! – ахнула Эмили и инстинктивно попыталась укрыться за спиной Клауда.
– Неужели нельзя было пропустить это место? – пробормотал ее жених с досадой, наблюдая за тем, как Томас Чилтон протискивается сквозь толпу к алтарю.
– Святой отец, стоящая перед вами женщина – моя невеста! – выпалил Чилтон, возникнув наконец перед священником.
– Вовсе нет! – вскрикнула Эмили, забыв о том, что собиралась спрятаться от своего бывшего ухажера.
– Но это правда, мисс. Ваш брат действительно назначил на завтра ваше венчание с этим человеком, – спокойно проговорил священник.
– Моего мнения на этот счет никто не спрашивал, – возмущенно проговорила Эмили.
– А зачем, собственно? – проскрипел Чилтон. – Вы находитесь на попечении у вашего брата, и он решил выдать вас замуж за человека, кандидатуру которого счел для вас наиболее подходящей. – Чилтон окинул Клауда презрительным взглядом, ясно говорившим, что какому-то полукровке здесь не место.
Эмили была вне себя: да как он смеет оскорблять человека, которого она любит! Выпрямившись во весь рост и яростно сверкая глазами, она решительно сжала руки в кулаки, Чилтон удивленно уставился на Эмили: такой он ее еще не видел.
– Полагаю, вы считаете, что ваше высокое положение банкира и возможность лишать людей права выкупа закладных вследствие просрочки делают вас наиболее подходящим кандидатом в мужья?
– Гораздо более подходящим, чем человек, у которого нет даже собственной хижины.
– Да если бы вы были владельцем замка, я не вышла бы за вас замуж!
– Я прощаю вам ваше ребячество, – холодно произнес Чилтон. – Вы находитесь на попечении вашего брага, а он обещал вас мне. Только потому, что этот подонок соблазнил вас, как прежде проделал это со многими женщинами…
Договорить Чилтон не успел, так как стоявший поблизости Вулф, коротко размахнувшись, нанес ему удар в челюсть. Незадачливый жених рухнул на пол как подкошенный.
– Он, похоже, все сказал, – неторопливо произнес Клауд. – Ну что, продолжим?
Смущенно откашлявшись, священник снова приступил к церемонии. Когда дело дошло до обмена кольцами, Эмили с тревогой подумала, что сейчас опять выйдет какая-нибудь заминка, однако ее ожидал сюрприз. Клауд протянул священнику кольца своих родителей, простенькие, однако вполне приличествующие столь торжественному случаю.
Не успела Эмили и глазом моргнуть, как Клауд сгреб ее в охапку и впился в ее губы страстным поцелуем. Она пришла в себя лишь тогда, когда услышала рядом с собой одобрительные возгласы присутствующих. Зардевшись от стыда, Эмили принялась вырываться из крепких объятий новоиспеченного мужа и только собралась задать ему хорошую взбучку, как услышала за спиной страдальческий вопль:
– Мы опоздали!
Выглянув из-за широченного плеча Клауда, Эмили ахнула:
– О Господи! Брат!
– Я же говорила тебе, что нужно бежать бегом! – прошипела Дороти, направляясь вслед за мужем к новобрачным. Собравшиеся в церкви расступались, давая им дорогу.
– Да что мы, дети, в самом деле, чтобы бегать? Привет, Эмили!
– Привет, Харпер! – Эмили дернулась изо всех сил, и Клауду пришлось немного ослабить свои объятия. Однако от себя он ее все же не отпустил.
Харпер глянул на распластавшегося на полу Чилтона.
– Что здесь произошло?
– Похоже, на этого парня чересчур подействовала торжественность момента, – вмешался Вулф и невинно улыбнулся, в то время как Клауд, прищурившись, произнес:
– Он уже приходит в себя.
– Я вижу. – Не отрывая взгляда от Эмили, Харпер помог Чилтону подняться. – Значит, ты все-таки вышла замуж за Райдера?
– Да, брат, – робко проговорила Эмили.
– Сделай же что-нибудь, Харпер! – Отпихнув мужа локтем, Дороти бросилась к Чилтону.
– Все уже сделано, – спокойно произнес Харпер. – Я ничего не могу изменить.
– Неужели ты не способен отменить все это безобразие?
Харпер мельком бросил взгляд на живот Эмили.
– Насколько я понимаю, нет.
– Ну погоди, ты еще об этом пожалеешь! – Чилтон, который с помощью Дороти наконец-то поднялся на ноги, перевел злобный взгляд с Харпера на Клауда. – И ты тоже, Райдер, горько раскаешься во всем, содеянном тобой. Я позабочусь о том, чтобы твой жизненный путь не был усыпан розами!
Клауд осклабился:
– Зато он будет усыпан лилиями. – Коснувшись носом шеи Эмили, он втянул в себя воздух. – Да, определенно лилиями.
Тихонько застонав, Эмили ткнула насмешника локтем в бок. Клауд преувеличенно громко заохал, однако она не обратила на это никакого внимания, продолжая напряженно смотреть на троицу, которую с удовольствием не видела бы до конца своих дней. Дороти и Чилтон определенно были вне себя от ярости, а вот Харпера все происходящее, похоже, забавляло, хотя Эмили никак не могла понять почему. Грязно выругавшись, Чилтон бросился вон из церкви, сопровождаемый улюлюканьем и насмешками, вызвавшими у Эмили интерес, поскольку намекали на то, что она – уже вторая добыча, которую Клауд увел у него из-под носа. Она подозрительно взглянула на мужа – на его лице застыло непроницаемое выражение.
Харперу еще никогда не доводилось видеть у Клауда такого ясного и открытого взгляда, да и Эмили, похоже, вовсе не трепетала перед этим человеком, смотревшим на нее с любовью и нежностью. Хотя она была маленькой и хрупкой, а Клауд просто огромным, смотрелись они вместе великолепно. Теперь Харпер не сомневался, что о его малышке сестре хорошо позаботятся. Странно было только, что именно крошка Эмили, настоящая бостонская леди, сумела усмирить неукротимого Клауда Райдера.
Дороти надменно посмотрела на Эмили.
– Твои родители наверняка в гробу перевернутся. Это ж надо, выйти замуж за отъявленного негодяя, да к тому же еще и индейца! – презрительно заявила она.
– Очень в этом сомневаюсь. Вниз лицом лежать довольно неудобно, – съязвила Эмили и, когда Харпер тихонько рассмеялся, удивленно взглянула на пего.
– Эм, священник просит тебя расписаться в книге. – Клауд протянул жене ручку.
Эмили уже собралась поставить свою подпись, когда в глаза ей бросилось полное имя Клауда: Клауд Левелин Райдер.
– Левелин? – прошептала она и удивленно взглянула на Клауда.
– Молчи и расписывайся, – отрезал тот.
Довольно хихикнув, Эмили размашисто поставила свою собственную подпись: Эмили Корделия Мейсон Брокингер Райдер. Прочитав ее, Вулф даже присвистнул, и Эмили догадалась, что они с Джеймсом заглядывали ей через плечо.
– Надо же, целых четыре имени!
– Они там, на востоке, мастера на всякие выдумки, – заметил Клауд и вновь взял Эмили за руку, словно все еще боялся оставлять ее одну.
– Смейтесь, смейтесь! Как бы скоро плакать не пришлось. Запомните: Томас Чилтон владеет всей этой долиной… – неожиданно выкрикнула Дороти.
– Но не моей землей, – прервал ее Клауд. – На ней ему не принадлежит ни единого камушка.
– И не моей, – добавил Вулф.
– Пошли, Харпер. – Дороти устремилась к выходу. – Эмили уже не спасти. У нас с тобой и своих проблем больше чем достаточно. – Увидев, что Харпер не трогается с места, Дороти остановилась. – Так ты идешь или нет?
– Я задержусь всего на одну минуту.
Поджав губы, Дороти вслед за Чилтоном вышла из церкви. «А что, если еще раз попытаться спасти себя и Харпера?» – вдруг подумала она.
– Я сделала все возможное, мистер Чилтон, чтобы ее остановить, но она умудрилась удрать из дома посреди ночи, хотя мы заперли ее на ключ.
– Ваш муж должен был привить ей большее чувство ответственности.
– И все же, я полагаю, мы с вами сможем прийти к соглашению. Порядочные люди не должны быть наказаны за дурость какой-то вертихвостки.
Чилтон улыбнулся про себя. Сейчас с четой Райдеров ему не справиться, а вот месть против тех. кто опозорил его, похоже, пора приводить в действие.
– Нужно подумать, – медленно проговорил он, стряхивая с рукава невидимую пылинку.
– Не стану скрывать, мистер Чилтон, я просто в отчаянии.
– Очень хорошо вас понимаю. Кому, как не мне, знать, насколько шатко ваше финансовое положение. Давайте встретимся в моем офисе, скажем, во вторник на следующей неделе в час дня.
– Мы с Харпером…
– Нет, только вы, дорогая. – Внимательно взглянув на Дороти, Чилтон взял ее руку и поднес к губам. – Не сомневаюсь, из вас двоих вы окажетесь более сговорчивой.
Он пошел прочь, а Дороти так и осталась стоять, растерянно глядя ему вслед. Она прекрасно понимала, какого рода услугу Чилтон попросит за увеличение срока выплаты долга. По дороге домой она начала прикидывать все за и против. В конце концов Харпер сам виноват в том, что они попали в такое трудное положение, размышляла она. Даже теперь, когда перед ними замаячила угроза полной катастрофы, он по-прежнему сохранял безмятежное спокойствие.
Дороти чувствовала глубокую, всепоглощающую душу ненависть к Эмили. Клауд Райдер ей всегда нравился, однако он никогда не обращал на нее внимания, и это постоянно выводило ее из себя. То, что какая-то свистушка сумела его захомутать, лишь подогревало и без того клокочущую ярость обезумевшей женщины. «Эта мерзавка должна заплатить за все свои фокусы, – злобно подумала она, – и, слава Богу, есть кому об этом позаботиться!»
– Мне ужасно жаль, Харпер, что из-за меня тебе придется страдать. У меня после смерти родителей осталось несколько золотых украшений. Немного, правда, но если они тебя смогут выручить, я с радостью тебе их отдам.
– Ты просто чудо, Эм. – Харпер поцеловал сестру, – Не волнуйся обо мне. Если я не сумею выпутаться из этой истории, что ж, значит, так тому и быть. В конце концов я сам поставил себя в такое положение. Только вот Дороти жалко – ей теперь придется от многого отказаться. Хотя, по правде сказать, она и без того всегда несчастна. А вас, мистер Райдер, я прошу хорошенько заботиться об Эмили…
– Что я и собираюсь делать.
– Будь счастлива, Эм. Ты это заслужила.
– Похоже, положение, в которое попал брат, не очень-то его беспокоит, – заметила Эмили, когда Харпер вышел из церкви.
– Булем надеяться, что он не такое бесхребетное существо, каким я его себе представлял.
Ответить Эмили не успела: на нее тут же хлынул целый поток поздравлений. Очевидно, присутствующим было приятно видеть, что Чилтон остался с носом.
– Мне никогда не нравился этот дурацкий обычай целовать невесту, – проворчал Клауд, выхватывая Эмили из рук чересчур пылких представителей мужского населения города, наперебой желавших новобрачной счастья и отпихивающих друг друга, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй.
Не успели новобрачные выйти из церкви, как к Клауду подскочила пышнотелая, с огненно-рыжими волосами особа и, звонко чмокнув его в щеку, вручила ему две бутылки шампанского.
– Теперь-то мы знаем, почему ты ни разу не заглянул к нам после приезда, Райдер. Это прощальный подарок тебе от всех нас.
– Спасибо, Рози. Я тронут.
Эмили не сразу уловила смысл сказанных женщиной слов:
– Вы хотите сказать, что он ни разу не заходил в салун?
– Я ведь неспроста удивился, когда ты сказала, что хотела найти меня там, – заметил Клауд.
– Дороти… – Эмили сжала руки в кулаки. Если бы жена Харпера попалась ей прямо сейчас, она бы с радостью ее задушила.
Взяв жену за руку, Клауд подвел ее к коляске.
– Ты рассчитаешься с ней как-нибудь в другой раз, – насмешливо проговорил он.
– Вот еще, стану я мараться, – запротестовала Эмили.
– Ну конечно, нет. Кроме того, твои руки должны отдохнуть. Им еще предстоит защищать мое целомудрие по всей трассе до самого дома. – Подхватив Эмили на руки, Клауд усадил ее в коляску.
– Невозможно защищать то, чего не существует!
– Думаю, ты ошибаешься.
– Тебе лучше поторопиться, Клауд, – подала голос Рози, – Сюда направляется Катрина.
– О Боже, еще одна! – Эмили вздохнула. Неужели ей всю жизнь придется сталкиваться с бывшими любовницами Клауда?
– Не волнуйся, скоро мы стряхнем с себя частицу пыли прошлою, крошка, – весело проговорил Клауд.
– Не знаю, не знаю. По-моему, ты ужасно пыльный мужчина.
Ухмыльнувшись, Клауд чмокнул Эмили в щеку. В этот момент коляска тронулась и, обернувшись, она увидела, что Вулф, сидевший сзади, не отрываясь смотрит на очаровательную особу, провожавшую их тоскующим взглядом.
– Она умеет плакать, – тихонько заметила Эмили, – Неужели? – ухмыльнулся Вулф.
– Ну да. Грациозно подносит к глазам платочек, а слезы стекают по щекам аккуратными капельками. У меня, когда я плачу, глаза вечно красные, нос распухает, да еще начинается икота. Красиво плакать – это большое искусство.
– И все же мне эти его любовницы порядком надоели, – пробормотал Джеймс. – Скольких мы перевидали, Эм?
– Да я уже со счета сбилась.
– Не обращай на эту сучку внимания, – хладнокровно произнес Клауд и стегнул лошадей. – Лучше скажи, с тобой все в порядке?
– Да, дорогой. – Эмили с трудом выдавила из себя улыбку.
– Что-то ты притихла.
– Просто беспокоюсь за Харпера, вот и все.
– Харпер и сам прекрасно сумеет позаботиться о себе, – беззаботно заметил Клауд и снова устремил взгляд на дорогу.
Потягивая виски, Харпер разглядывал пышное убранство гостиной, и с каждой минутой его все больше охватывало уныние. Вся эта роскошь была приобретена по настоянию Дороти. Однако лишь сейчас он понял, что ему она совершенно ни к чему.
Он женился на Дороти, будучи безумно влюбленным в нее. Ему казалось, что она являет собой образец женственности, но теперь, заглядывая себе в душу, Харпер видел, что от страстного чувства не осталось и следа.
Ему стало грустно. За свои неполные тридцать лет он так ничего и не достиг в жизни, зато потерь было предостаточно. Взять, например, хотя бы эту последнюю неудачу. Существовал, правда, способ выбраться из финансовой пропасти, в которую он свалился, однако Харпер сильно сомневался, что воспользуется им. Самое лучшее, что он может сделать, – это начать все сначала.
Однако он не был убежден, что Дороти согласится с его доводами. Если бы она ему хоть немного помогла, они смогли бы начать новую жизнь. Хотя Харпер понимал, что уговорить Дороти будет очень непросто, однако он свято верил в брачные узы и пока что не был готов их расторгнуть.
Размышления его прервала сама Дороти, вихрем ворвавшаяся в гостиную. Глядя на разгневанное лицо жены, Харпер попытался припомнить, каким милым оно было в самом начале их совместной жизни, но это ему так и не удалось.
– Ну что ты сидишь сиднем?
«До чего же у нее визгливый голос! Раньше он таким не был».
– Ты можешь по крайней мере не пялиться в стену, а подумать и сказать, что нам теперь делать?
– По-моему, надо начать все сначала.
– Сначала? Да ты в своем уме? Ты хочешь сказать, что мы должны все это бросить?
Окинув взглядом гостиную, Харпер не спеша проговорил:
– А что, собственно, тут есть? Мебель, ковры, безделушки? Можно прожить и без них, моя милая.
– Вот уж о чем я совсем не мечтаю!
– Думаю, придется, мечтаешь ты или нет. Другого выхода у нас нет.
Дороти с изумлением уставилась на мужа. Она вдруг поняла, что решительно не знает, как вести себя с этим новым, незнакомым ей человеком. Единственная возможность, которая у нее еще оставалась, – это потянуть время. А там, глядишь, и из Чилтона можно будет что-нибудь вытрясти. Она видела, какими глазами этот пройдоха на нее смотрит. Харпер такой доверчивый – он, конечно, ни о чем даже и догадываться не будет. Прожив с мужем много лет, Дороти хорошо знала, как его умаслить. С улыбкой, напомнившей ему о самых первых днях их любви, она подошла к нему и села рядом, а затем, положив руку ему на бедро, умоляюще взглянула на него.
– Давай оставим магазин до зимы – сейчас слишком холодно куда-то переезжать.
– А я и не считаю, что нам надо обязательно уезжать отсюда.
– Вот и хорошо. Мы так много трудились, чтобы заработать все это. Потерпим еще несколько месяцев – большего я не прошу.
Харпер отлично понимал хитрость жены, но когда длинные пальцы Дороти принялись расстегивать его брюки, решил не сопротивляться – все равно несколько месяцев ничего не решат. Дороти наклонила голову, и он запустил руки в ее волосы. Губы ее были мягкими и нетерпеливыми. Что ж, из ожидании тоже можно извлечь кое-какую выгоду.
– Хорошо, детка, – с трудом выдохнул он. – Подождем еще несколько месяцев.
Направляясь к дому, стоявшему на окраине города, Чилтон думал о Дороти. Разумеется, он не собирался давать Харперу отсрочку. Забавно будет посмотреть, сколько времени и усилий затратит Дороти, пока это поймет. Если действовать умело и осторожно, можно развлекаться с ней в течение многих месяцев; а потом, когда настанет подходящий момент, он заявит Харперу, что пришла пора платить по счетам.
Когда, открыв дверь, Катрина увидела на пороге Чилтона, она тут же попыталась снова закрыть ее, но не тут-то было: Чилтон ужом проскользнул в прихожую.
– Какого черта ты сюда заявился?
– Просто я подумал, что ты нуждаешься в утешении. Неужели ты даже не предложишь мне выпить?
Как Чилтон и предполагал, мысли Катрины тут же направились в нужную сторону. Игру с Клаудом Райдером она проиграла, а Чилтон совсем недавно клялся ей в вечной любви. Если она сумеет вызвать в нем страсть, то возместит свои потери.
– Ну ладно. Проходи, садись. Виски и чуть-чуть минералки, верно?
Устроившись поудобнее на просторной кушетке со множеством подушек, Чилтон кивнул.
Протянув ему стакан, Катрина уселась рядом.
– Я никогда тебя не забывала, Томас. – На глаза ее тут же навернулись слезы, и она вытерла их подолом прозрачного пеньюара. – Поверишь ли, я увидела его сегодня и словно прозрела. Боже, какую глупость я совершила! Сама не знаю, зачем мне это было нужно. Словно какое-то затмение нашло.
– Я все понимаю, дорогая, – ласково проговорил Чилтон и, протянув своей бывшей невесте носовой платок, обнял ее за плечи. – Всем известно, что этот человек способен каким-то непостижимым образом притягивать к себе женщин.
– Ах, Томас, ты все схватываешь на лету.
Когда Катрина положила руку на его бедро, Чилтон попытался скрыть торжествующую улыбку.
– Признаюсь, какое-то время я был вне себя от ярости, но потом понял, что ты просто жертва.
– Все правильно, Томас. Сможешь ли ты простить мне мою бестактность?
– Ну конечно. – Чилтон провел рукой по ее волосам. – Я ведь обратил внимание на Эмили только потому, что был одинок.
– Ах, Томас, она никогда бы не смогла дать тебе то, что смогу дать я.
Вспомнив, как Эмили огрела его зонтиком только за то, что он попытался до нее дотронуться, Чилтон произнес свою первую за весь вечер честную фразу:
– Я с тобой полностью согласен, любовь моя.
Когда рука Катрины, добравшись до его жезла мужественности, принялась поглаживать его, Чилтон вздохнул. Все оказалось гораздо проще, чем он себе представлял. Катрина, похоже, настолько тщеславна, что не сомневается в его искренности. Что ж, если потешить ее уязвленное самолюбие еще немного, желанная награда будет получена.
Откинувшись на подушки, Чилтон принялся ласкать полные груди Катрины, пока она искусно трудилась, возбуждая его. Интересно, сможет ли он заставить Дороти делать то же самое, подумал Чилтон и улыбнулся: вне всякого сомнения. Похоже, зима в этом году будет для него исключительно теплой.
Глава 17
Сбросив туфли, Эмили подошла к зеркалу, чтобы причесаться на ночь. Выпитое за ужином шампанское давало о себе знать: она все еще была немного навеселе, и тем не менее чувство подавленности не оставляло ее. Как Эмили ни старалась, она не могла выбросить из головы терзавшие ее сомнения.
Дверь позади нее скрипнула, однако Эмили даже не повернула голову. Ей необходимо было собраться с силами. Прислушиваясь к шагам Клауда, она все еще ждала чего-то, что сможет сразу успокоить ее. Но когда в зеркале появилось его отражение – хмурое лицо, голая по пояс грудь, – Эмили вздрогнула.
– Ты за весь ужин и двух слов не сказала. Нельзя ли узнать почему?
– Я не люблю разговаривать с набитым ртом.
Клауд швырнул запонки на туалетный столик.
– Эмили, я знаю, тебя что-то мучит. Может быть, объяснишь, в чем дело?
Эмили подошла к изголовью кровати и, ухватившись за столбик, прижалась лбом к прохладному дереву.
– Из-за ребенка, – произнесла она, не поднимая головы.
– Тебе не хочется носить моего ребенка? – Тон Клауда показался Эмили не слишком приветливым, и она снова вздрогнула.
– Ну что ты, конечно, хочется.
– Тогда что же? – Он взял ее за плечи и легонько встряхнул. – Ну же, выкладывай. Не забывай: я ведь не умею читать чужие мысли.
– Мне кажется, ты женился на мне только потому, что я беременна.
– Разумеется, то, что ты ждешь ребенка, ускорило нашу женитьбу…
– Правда? – Взглянув на Клауда и поняв по его лицу, что он не лжет, Эмили почувствовала, что настроение ее улучшается.
– Конечно, правда. Почти сразу после того, как мы с тобой познакомились, я решил, что лучшей жены мне уже не найти.
Повернув Эмили к себе спиной, Клауд принялся ловко расстегивать пуговицы на ее платье, и через секунду оно полетело на стул. Та же судьба постигла нижние юбки; при этом Эмили не могла не вспомнить, где, собственно, Клауд приобрел подобную ловкость.
– Ну давай, выкладывай все до конца, – потребовал Клауд, услышав ее вздох.
– Я знаю, что ты пообещал хранить мне верность, но…
– Но что?
– Все эти красивые женщины…
Подхватив Эмили на руки, Клауд осторожно уложил ее на кровать и, устроившись с ней рядом, притянул к себе.
– Разумеется, я старался спать только с красивыми.
– Нет, серьезно.
– Я тоже. После трех недель воздержания мне не до шуток. – Снимая с Эмили последнюю одежду, Клауд смотрел на нее таким взглядом, что все остальное для нее словно померкло. Она жаждала его так же неистово, как и он ее. Когда панталоны вслед за лифчиком полетели в сторону, Клауд жадно прижал ее к себе. На сей раз ласки оказались недолгими – слишком уж велико было их желание. Прильнув друг к другу, они исступленно удовлетворяли свою страсть, и вскоре их тела начали содрогаться в экстазе. Но и потом они еще некоторое время чувствовали сладкое головокружение и были не в силах отрешиться от только что пережитого взрыва.
– Вот почему мне не составит никакого труда хранить тебе верность, крошка, – Клауд выпустил Эмили из своих объятий и перекатился на спину.
– Разве с другими женщинами у тебя было не то же самое?
– Нет. С ними я просто снимал напряжение и неплохо забавлялся. Но так хорошо, как с тобой, мне не было ни с кем.
– Зато твои любовницы знали, как себя вести, чтобы доставить удовольствие.
– Я тебя всему научу. Знаешь, есть еще одна причина, по которой я па тебе женился.
– Потому что я была девушкой? Но ты же сам говорил, что мужчинам на это наплевать.
– Вся штука в том, что мужчине нужно с кем-то набираться опыта, и для этой цели ему необходима женщина, но если бы оказалось, что ты уже знала мужчин, мне бы это не очень понравилось. Зато теперь ты принадлежишь мне, и только мне.
– Скажи, а кем Катрина доводилась Чилтону?
– Она была его невестой.
– О Господи! Значит, теперь он чувствует себя так, будто ты два раза утянул у него из-под носа то, что он уже считал своей собственностью…
– Ты никогда ему не принадлежав, а что касается Катрины, она любительница играть в рисковые игры. Эта красотка пыталась и Чилтона сохранить, и со мной позабавиться. Осторожностью она никогда не отличалась, и он нас застукал. Когда Томас расторгнул помолвку, она не очень расстроилась, но потом поняла, что хотя я время от времени с удовольствием замешаю этого почтенного джентльмена в ее постели, вести ее к алтарю я не собираюсь.
– Как ты думаешь, Ч ил тон может тебе как-то навредить?
– Нет, крошка. Ему не за что ухватиться. Пусть я владею немногим, но то, что имею, принадлежит мне целиком и полностью. – Клауд ласково пропел рукой по животу Эмили. – Я уже смогу почувствовать ребенка?
– Вряд ли, Зато я его чувствую. Такое ощущение, словно проглотила живую рыбку. – Эмили медленно прошлась рукой по широкой груди Клауда. – Тебе будет достаточно для счастья теплой постели и ребенка?
– Больше чем достаточно, Эм. Ты мне нравишься, и я тебе доверяю. В мире нет ни одной женщины, которой я мог бы сказать такие слова. Когда мы с тобой ехали сюда, мы провели вместе много дней и ночей, больше, чем я когда-либо проводил с женщиной, но ни разу я не почувствовал, что ты мне надоела, и ни разу у меня не возникло желания сбежать от тебя. Мы отлично ладим с тобой, малышка, а это чертовски важно.
– Но как ты мог с ними… ну, сам знаешь… если они тебе не нравились и ты им не доверял?
– Для того чтобы трахаться, доверия не нужно. Эмили вырвалась из объятий Клауда и уткнулась лицом в подушку. Несколько секунд спустя она подняла голову и поглядела на мужа широко раскрытыми глазами.
– Знаешь, я не переношу подобных откровений. Ты мог бы быть хоть немного потактичнее.
– Потактичнее, черт побери? Да муж вообще не должен говорить жене такое!
– Зачем тогда ты это делаешь? – сердито спросила Эмили.
– Представь, специально, чтобы вогнать тебя в краску. Видишь ли, Эм, скромность вещь хорошая, когда ее не очень много, а у тебя ее как раз столько, сколько нужно. И еще я знаю, что твои моральные принципы не позволят тебе изменить мне с другим – вот почему я могу тебе доверять.
– Так, значит, ты злишь меня нарочно? Ну, берегись, ты мне за это заплатишь!
– Да ну? И как ты собираешься меня наказать?
– Я тебя защекочу. – Эмили потянулась к пятке Клауда.
Сопротивляясь, он ухватил ее под мышки с двух сторон, и спальня сразу наполнилась пронзительным визгом, смехом Эмили и добродушным рычанием Клауда.
Проснувшись Клауд некоторое время наблюдал за Эмили. Теперь, женившись на ней, он намеревался создать такую же счастливую и прочную семью, какой была семья его родителей. Ему хотелось всегда быть уверенным и том, что Эмили останется ему верна, хотелось счастья и покоя, хотелось знать, что она останется с ним навсегда и не покинет его ни в радости, ни в горе.
Осторожно коснувшись рукой живота Эмили, он внезапно почувствовал слабый толчок. Клауда охватил такой восторг, что он едва не запрыгал от радости. Как было бы хорошо, если бы ожидание наконец осталось позади и ребенок уже родился.
Поймав сонный взгляд Эмили, он улыбнулся; заспанная и взлохмаченная, она казалась ему просто красавицей. Клауд нисколько не сомневался, что будет считать ее лучше всех на свете еще очень долго, всегда. И все-таки интересно, какой она станет лет через пятнадцать?
– Ты на меня как-то странно смотришь, – приоткрыв один глаз, заявила Эмили.
– Я только хотел понять, какой ты будешь в старости, моя радость.
– О, просто очаровашкой, не сомневайся. – Эмили вздохнула. – Седой, морщинистой и толстой, как бочка.
Клауд хмыкнул, и Эмили улыбнулась в ответ.
– А каким ты представляешь меня лет этак через пятьдесят?
– Ну, во-первых, у тебя выпадут все волосы…
– Неужели? – изумился Клауд, в притворном испуге хватаясь за свою густую гриву.
– А как же иначе? И еще ты раздашься в талии. – Эмили провела рукой вниз по телу мужа, потом спустилась еще ниже. – Что-то обвиснет, станет не таким твердым… – Она весело хихикнула.
– Ты мне сейчас наколдуешь! – Клауд ласково притянул Эмили к себе.
– Скажи, а ты рад, что у нас будет ребенок?
– Да. Я чувствую себя… черт, я даже выразить это не могу, В общем, мне будет чертовски трудно дождаться весны. Я хочу, чтобы мой, нет, наш ребенок родился прямо сейчас.
– Знаешь, мне тоже не терпится, и не только потому, что я ношу его в себе. Как только я поняла, что беременна, мне тотчас же стало любопытно, кто родится – мальчик или девочка, а еще – какого цвета у него будут волосы, глаза… И потом, надо было придумать для него имя.
– Верно, это нелегкая задача.
– Я подумала, что если родится мальчик, я назову его твоим именем, но потом решила, что одного Клауда Райдера вполне достаточно.
– Ты делаешь мне комплимент?
– Понимай, как тебе угодно. – Эмили чуть заметно улыбнулась.
– Итак, как же мы его назовем? Гораций? Уилбер? Нет? А как насчет Хьюберта? – Каждое имя Эмили сопровождала все более громким стоном, и Клауд наконец сдался. – Может, у тебя есть свои предложения?
– Ну, хотя бы Элджернон… Неужели не нравится? Мортимер? – Клауд поморщился. – Тоже нет? Зубелон? Арчибальд? Карл Великий? Галахед? Ланселот?
– Хватит, хватит! Ты выиграла.
– Благодарю. Хотя, если говорить серьезно, я подумала, что было бы неплохо продолжить традицию.
– Ты хочешь назвать его одним из тех имен, которые хорошо сочетаются с фамилией Райдер? Например, Клауд, Вулф, Тандер, Скай?
– Что-нибудь вроде этого. Например, не стоит забывать о таком имени, как Левелин.
– Пет уж, о нем как раз можешь забыть, юная леди.
– Твое желание для меня закон, – Заметив, как в глазах Клауда вспыхнул недобрый огонек, Эмили поспешит опустила глаза.
– Как тебе не стыдно надо мной издеваться! А я хотел предложить тебе еще несколько имен.
– Представляю. Но не придумать ли нам пока имя для девочки?
– Как насчет Корделии? – тут же поинтересовался Клауд.
– А как насчет того, чтобы задать тебе хорошую взбучку?
– Ну что за кровожадная особа! – Клауд нежно провел рукой по спине Эмили. – И при этом гладкая да мягкая. До того как мы с тобой встретились, мне еще никогда не приходилось проводить с женщиной всю ночь. После того как ты оказалась у Харпера, я долго не мог привыкнуть к одиночеству. Очень по тебе скучал.
– А почему ты никогда раньше не спал с женщиной всю ночь?
– Не хотел, чтобы они вообразили бог весть что – будто я собрался на них жениться или еще что-нибудь в этом роде. Да и спать с ними все время было неудобно, места мало.
Поглаживая светлые волосы, росшие у Клауда на животе, Эмили задумалась над его словами. Обычно после минут страсти, даривших им обоим такое наслаждение, Клауд никогда не выпускал ее сразу из своих объятий. Если он вел себя так же со всеми своими прежними пассиями, вполне вероятно, что они могли вбить себе в голову, будто он их любит. А все-таки хорошо, что у него нет привычки, удовлетворив свою страсть, тотчас же отодвигаться от нее и засыпать, размышляла Эмили. Если бы он так поступал, она чувствовала бы себя проституткой, и не более того.
– Я тоже очень по тебе очень скучала, – тихо проговорила она.
Клауд еще крепче прижал ее к себе. Он знал, что, несмотря на удивительную силу духа и способность приспосабливаться, Эмили привыкла к совершенно другой жизни, чем та, которую он собирался ей предложить. Локридж не Бостон: в нем нет ни высшего общества, ни разнообразных удобств, без которых Эмили наверняка трудно будет обойтись. Хотя в последнее время она и испытывала кое-какие лишения, с тем, что ее ждало впереди, они не шли ни в какое сравнение.
– Некоторое время тебе придется подождать с нарядами, – не замедлил он поделиться с Эмили результатами своих размышлений.
– Как-нибудь переживу. – Эмили нахмурилась. – Знаешь, все более-менее красивые платья достались мне от Каролины. Они вышли из моды, и поэтому она больше не хотела их носить. Так что я очень неприхотлива. – Эмили принялась покрывать грудь Клауда поцелуями.
– Может, так оно и лучше; ведь все, что я имею на сегодняшний день, это немного денег, участок земли и грандиозные планы. Но ни один из них я не сумею претворить в жизнь до весны.
– К тому времени у меня родится ребенок, и я смогу тебе чем-нибудь помочь.
Улыбнувшись, Эмили принялась выписывать языком у Клауда на животе замысловатые узоры. Ей было немного странно слышать от него такие речи. Казалось, он был не вполне уверен в себе. Целуя упругие бедра мужа, она решила, что все же в первую очередь обязана успокоить его, сделать так, чтобы он не забивал себе голову подобной чепухой. Она коснулась рукой его восставшей плоти.
Наблюдая за действиями Эмили, Клауд мучительно старался припомнить, о чем они только что говорили, и не мог. Страстное желание овладело им, и ему хотелось, чтобы Эмили ласкала его снова и снова. Терпение никогда не относилось к числу его добродетелей, и он, решив больше не ждать, искусно направил ее поцелуи к тому месту, которое жаждало ее ласк.
Эмили послушно выполнила команду, одновременно нежно поглаживая его ягодицы, и Клауд содрогнулся от наслаждения. Похоже, его жена обладала какой-то врожденной способностью мгновенно возбуждать в нем желание. Ее мягкие губы, ищущий язык сводили его с ума; он даже застонал от восторга…
Эмили чувствовала, как безудержная страсть Клауда передается ей. Бедра его то поднимались, то опускались в такт ее ласкам, словно прося о еще более остром наслаждении, и когда она не замедлила его предоставить, с губ Клауда сорвался хриплый стон, от которого у нее по спине пробежали мурашки.
– О Господи, хватит… Не могу больше… – взмолился он.
Подхватив Эмили под мышки, Клауд ловко усадил ее на себя сверху и принялся гладить ее тело, дотрагиваясь до груди, будоража соски, а Эмили то поднималась, то опускалась, действуя с той неторопливостью, от которой замирает сердце и захватывает дух. Впрочем, это продолжалось недолго. Желание обоих было столь велико, что вскоре оба они достигли пика наслаждения, а затем Эмили, не выдержав, обессиленно соскользнула вниз и оказалась в ласковых объятиях Клауда.
– Малышка моя, – тихо проговорил он, когда к нему вернулась способность говорить. – Не знаю, как это получается, но с каждым разом мне с тобой становится все лучше и лучше.
– Я буду тебе хорошей женой, Клауд, – прошептала в ответ Эмили.
– Знаю, крошка. Мы с тобой будем жить так же счастливо, как и мои родители. – Слова эти прозвучали в устах Клауда нерушимой клятвой.
Глава 18
Зима тянулась невыносимо медленно, однако не только погода была тому причиной. Эмили чувствовала, что терпению ее приходит конец. Ей казалось, что ребенок не родится никогда. Размеренное течение жизни и невозможность выйти из дома из-за непогоды только усугубляли дело.
Словно желая доставить ей еще большие страдания, живот ее все увеличивался. Когда в воздухе запахло весной, Эмили стало казаться, что еще немного, и ее разорвет. Конечно, она знала, что последний месяц будет самым тяжелым, но насколько именно, она и представить себе не могла. На теле ее не осталось ни одного живого места, болело все: ноги, спина, грудь. Деятельная по натуре, Эмили терпеть не могла пустого времяпрепровождения, но, с каждым днем становясь все более и более неуклюжей, просто вынуждена была ничего не делать.
Как-то вечером, когда все сидели в гостиной, Эмили с отвращением взглянула на свой живот.
– Может, пристрелишь меня, как хромую лошадь? – Неожиданно предложила она Клауду.
– Успокойся, ты меньше всего похожа на это милое животное, – хмыкнул он.
Однако на самом деле Клауду было вовсе не до смеха.
По мере того как ожидание подходило к концу и приближалось время родов, его все больше и больше мучил прах за Эмили. Разумеется, ему уже доводилось видеть беременных женщин, но на этот раз он не мог отделаться чувства, что живот его жены гораздо больше, чем положено. До середины беременности отсутствие в округе врача его не очень-то волновало, однако мало-помалу он Мчал с ужасом понимать, что одной акушеркой, как бы опытна она ни была, им не обойтись.
Поерзав в кресле в надежде устроиться поудобнее, Эмили тяжело вздохнула. Именно в этот момент в животе у нее возникло какое-то тянущее чувство. Причина этой боли могла быть только одна, и она засекла время, чтобы определить промежутки между схватками.
Тем временем на улице совсем стемнело. Порывистый ветер швырял в окна потоки дождевом воды с такой силой, что стекла, казалось, готовы были пот-пот лопнуть. Удары грома сотрясали весь дом, а небо то и дело освещали гигантские молнии. Если бы кто-то из мужчин и сумел добраться до акушерки, ему пришлось бы тащить ее сюда силой, поскольку только сумасшедший мог согласиться по доброй воле выйти из дома в такую непогоду.
Тем временем Эмили с ужасом ощущала, что схватки становятся все сильнее, а промежутки между ними все короче. Она уже готова была закричать от страха, и тут послышался отчаянный стук в дверь.
На несколько секунд все замерли. Стук повторился, и тогда мужчины, почти одновременно вскочив, бросились открывать. С трудом выбравшись из кресла, Эмили побрела следом.
Распахнув дверь, Клауд с изумлением вглядывался в очертания двух людей, с которых ручьем стекала вода.
– Боже правый, Харпер! Входи же! Какого черта ты делал на улице в такую непогоду? – воскликнул он, поспешно проводя гостей в дом.
– Эта сумасшедшая пообещала мне кое-что оторвать, если я немедленно не приведу ее сюда. – Харпер скинул насквозь промокший плащ и поежился: одежда под ним оказалась ничуть не суше. – К тому же у нее был пистолет. Я решил, что разумнее послушать ее – тогда хоть жив останусь.
Как только закутанная в плащ женщина сбросила капюшон, Эмили тотчас узнала буйную огненно-рыжую гриву, изрядно потемневшую от дождя. Так вот кто под дулом пистолета привел сюда Харпера! Когда миндалевидные, шоколадного цвета глаза задержались на ней, Эмили смущенно улыбнулась:
– Джиорсал! Неужели это ты?
– Ну да! Видишь ли, у меня было такое чувство, что я тебе сегодня понадоблюсь. – Она улыбнулась Харперу. – Простите, что пришлось применить насилие, но такого тупицы еще свет не видывал.
– Это я-то тупица? – Харпер был поражен.
– Ничего, я на вас не сержусь. – Гостья направилась к Эмили. – Кажется, еще немного, и я могла опоздать.
– Ах, Джиорсал. – Эмили улыбнулась сквозь слезы и крепко обняла подругу.
– Ну хватит, хватит! Нечего ко мне липнуть, по крайней мере до тех пор, пока я не обсохну.
– Проходите же скорее в гостиную. Там тепло, а чтобы согреться изнутри, я налью вам бренди, – заторопился Вулф.
– Пожалуй, у нас есть еще немного времени. Джиорсал окинула Эмили внимательным взглядом и, убедившись, что ей пока ничего не грозит, направилась вслед за Вулфом.
Промокших гостей устроили у камина. Видя, с каким изумлением Клауд, Вулф и Джеймс рассматривают Джиорсал, Эмили не могла сдержать смех: похоже, маленькая шотландка произвела на всех сильное впечатление.
– Эмили, где ты познакомилась с ней? – поинтересовался Харпер, однако Джиорсал опередила Эмили, решив, что сама она лучше поведает собравшимся историю их знакомства.
– Все было очень просто. Иду я как-то по переулку и вижу, как на меня надвигается огромный детина. Ну, понятно, чего ему от меня было надо. Бежать бесполезно – все равно бы он меня догнал. Я ужо молилась Господу, прося, чтобы насильника поразило молнией, и вдруг этот верзила падает к моим ногам. Принюхалась я, вроде паленым не пахнет, значит, не молния его ударила. Ну тогда, наверное, красота моя его сразила, вот он и свалился, решила я, и только тут увидела, что позади него стоит Эмили с зонтиком в руках. Это она его по голове огрела, вот он и не удержался на ногах, – закончила Джиорсал под дружный хохот присутствующих.
– Никогда больше не стану смеяться над твоим зонтом, – успокаиваясь, с трудом проговорил Клауд. – Похоже, это настоящее смертоносное оружие.
– Наверняка у того бедолаги до сих пор осталась шишка на голове, – подхватила Джиорсал.
– Вы только послушайте, что творится на улице. – Харпер поморщился.
В это время от очередного порыва ветра зазвенели стекла.
– А по мне отличная погодка! – заявила Джиорсал, подходя к окну. – Гром такой, что оглохнуть можно, молнии сверкают повсюду, а ветер того и гляди подхватит тебя и унесет вдаль. – Самое время для родов. – Она повернулась к Эмили, – Подумать только, войти в этот мир в момент, когда природа так разбушевалась! Только сильный и храбрый ребенок отважится появиться на свет в такую ночь.
– Или глупый, – пробормотала Эмили улыбаясь.
– Не скажи. Ну что, началось, детка? У тебя уже были схватки?
Эмили кивнула. Джиорсал положила руки на ее живот и стала смотреть на часы.
– Ага. Ты скоро родишь.
Эмили кивнула, почувствовав начало очередной схватки.
– Пора готовить воду и простыни.
– Эмили… – Всегда невозмутимое лицо Клауда покрылось мелкими капельками пота.
– Ну что за чудаки эти мужчины! Не видят того, что бросается в глаза, – засмеялась Джиорсал.
– Но… – Голос Клауда дрогнул. – Неужели ты сейчас родишь ребенка?
– Ну не прямо сейчас, хотя и скоро. У меня уже начались схватки.
– Так почему, черт побери, ты раньше ничего не сказала?
– Я поняла это как раз перед приходом Джиорсал.
– О Господи! У нас же нет акушерки…
– А я на что? Я помогу вашему ребенку появиться ига свет, – решительно заявила Джиорсал.
– Ты? Да кто, черт побери, ты такая и что тебе известно об этом?
– Уж побольше твоего. – Джиорсал дерзко взглянула на Клауда, нисколько не испугавшись того, что ростом он чуть ли не в два раза больше ее. – Или ты собираешься везти ее в город?
– Я что, похож на сумасшедшего? Нужно попробовать помочь ей здесь.
– Вот и отлично!
– Тогда я иду принимать роды, а вы будете мне ассистировать. – Джиорсал бросила взгляд на остолбеневших от изумления мужчин и помогла Эмили подняться. – Мне нужна горячая вода и чистые простыни, так что нечего рассиживаться.
Эмили подошла к Клауду и постараюсь успокоить его:
– Не волнуйся, дорогой, Джиорсал знает, что делает.
– Да она просто сумасшедшая баба! – заорал Клауд, когда двери за женщинами закрылись. – Черт бы побрал эту погоду!
– Может, Джиорсал и сумасшедшая, – проговорил Вулф, – но она права в одном: акушерку ты сейчас не найдешь.
– К тому же Эмили ей доверяет, – прибавил Джеймс. Клауд закрыл лицо руками.
– Ну почему этот ребенок надумал появиться на свет именно сейчас!
Надевая ночную рубашку, Эмили задала этот же вопрос Джиорсал. Несмотря на то что ее подруга была очень молода, она чувствовала себя с ней спокойно.
– Когда нам рождаться и когда умирать, знает только Бог, Ты лучше походи немного, тогда тебе будет не так больно.
Эмили медленно прошлась по комнате, и ей действительно стало немного легче.
– Как ты догадалась, что со мной происходит?
– Иногда я просто чувствую такие веши. Вчера ночью снится мне сон: ты рожаешь, вокруг бушует буря, а я с тобой рядом. Когда сегодня и в самом деле началась буря, я, разумеется, прямиком отправилась к тебе.
– Как, она еще не в постели? – Клауд буквально ворвался в комнату с охапкой простыней.
В этот момент началась очередная схватка, и Эмили охнула.
Клауд побледнел.
– А ну-ка убирайся отсюда! – Джиорсал подтолкнула его к двери. – Все равно от тебя никакою толку, – Выпроводив Клауда, она плотно закрыла дверь и повернулась к Эмили, которая стояла, замерев от ужаса, и глядела на растекшуюся под ногами лужу, – Ага, воды отошли. Забирайся-ка в постель, детка.
– А это не повредит ребенку? – Эмили покорно позволила Джиорсал уложить себя.
– Нет. – Джиорсал проворно подтерла пол. – Пока все идет как надо. – Она нахмурилась. – А может, зря я прогнала твоего мужа? Мне потребуется еще одна пара рук. Да нет, от него все равно не было бы проку.
– От Клауда? Но он всегда такой спокойный и сильный…
– Только не сейчас. Ведь его жена рожает, а в этот момент мужики вообще перестают что-либо соображать и готовы в обморок свалиться от страха.
Джиорсал выскочила из комнаты и помчалась в гостиную. Ворвавшись туда, она сразу увидела, что была права – как помощник Клауд явно никуда не годился.
– Ты пойдешь со мной, – ткнула она пальцем в Вулфа. Тот остолбенел.
– Пойду я! – взорвался Клауд. – Я ее муж, черт побери!
– Именно поэтому тебе туда и нельзя, – спокойно произнесла Джиорсал. – Ну же! – поторопила она нерешительно переминавшегося с ноги на ногу Вулфа.
– И почему это я тут торчу и слушаюсь какую-то сумасшедшую девчонку? – недоуменно проговорил Клауд, когда они скрылись за дверью.
– Потому что она права. – Джеймс сунул в руку Клауда стакан с бренди. – Ты весь дрожишь, дружите. Мне как-то доводилось присутствовать при родах: ну и кошмар, доложу я тебе! Я чуть сознание не потерял, А ведь с женщиной, которая рожала, я даже не был знаком. Приятно видеть, как ребенок входит в этот мир, оглашая его споим первым криком, но сперва женщине приходится испытывать адские боли. Ты и сам страдал бы, видя, как мучается Эм.
– Ты прав, – коротко ответил Клауд и уставился невидящим взглядом в окно. – Думаю, у меня будет только один ребенок.
Впустив Вулфа в комнату, где рожала Эмили, Джиорсал усадила его на край кровати, положив на стол рядом с ним несколько чистых салфеток, чтобы было чем протирать Эмили лицо. Убедившись, что горячая вода уже стоит на огне, она подошла к Эмили и, нагнувшись, заглянула ей между ног.
– О Господи… – простонала Эмили, вспыхнув до корней волос, и с укором посмотрела на расхохотавшегося Вулфа. – Бессовестная!
– Мне все это говорят. – Задрав юбки, Джиорсал вытащила из ножен, висевших на стройных бедрах, нож и, подойдя к камину, быстро сунула его в огонь, а потом в маленькую мисочку с водой.
– Зачем тебе нож? – едва выговорила Эмили. В этот момент у нее началась новая схватка.
– Должна же я чем-то обрезать пуповину. – Джиорсал внимательно оглядела роженицу. – Да и тебя нужно немного подрезать.
– Меня?
– Так ребенку будет легче вылезать. Да ты не бойся, ничего не почувствуешь. – Когда у Эмили началась очередная схватка, Джиорсал проворно заработала ножом. – Ну, вот и готово.
– Как, уже? – удивилась Эмили, переводя дух.
– Ну да. Я же сказала, что это не страшно.
– И где, интересно, такая молоденькая девчонка научилась принимать роды? – усмехнулся Вулф.
– Моя мать была отличной повитухой. Я наблюдала за тем, как рождаются дети, когда еще ходить не научилась. Правда, мама давно уже умерла, и, если нужно, мне теперь приходится все делать самой.
Больше Эмили ничего услышать не удалось: лицо ее исказилось от боли.
– Уже недолго осталось, детка.
– Уж, скорее бы!
Вулф беспрестанно вытирал лицо Эмили и смачивал ей губы влажной салфеткой. Теперь-то он понимал, почему эта странная малышка Джиорсал воспротивилась тому, чтобы Клауд присутствовал при родах, – он просто не вынес бы подобного зрелища.
– Ага, вот уже и головка показалась! – восторженно воскликнула Джиорсал. – Тужься, Эмили. Тужься изо всех сил!
– Приподними меня немного, Вулф, – прохрипела Эмили. – Я хочу посмотреть.
С благоговейным трепетом наблюдал Вулф за тем, как сын Клауда пробивает себе дорогу в этот мир. Как только новорожденный окончательно покинул материнское чрево, Джиорсал, довольно улыбаясь, ловко похлопала его по спине. Как только раздался громкий крик, она обрезала и перевязала пуповину, а потом обмыла ребенка.
– Да уж, эти роды – зрелище для смелых, – проговорил Вулф, осторожно обтирая Эмили лицо.
Его подопечная только слабо улыбнулась в ответ.
– Джиорсал, у меня еще будут схватки?
– Вряд ли. Послеродовые боли – может быть, – ответила та и, подскочив к Эмили, провела своими маленькими ручками по ее все еще тугому животу. – О, да ты снова собираешься родить! У тебя, детка, в животе еще один ребенок, и сейчас он выйдет.
– Неужели двойня? – ахнула Эмили.
– Вот именно. – Джиорсал быстро заменила грязную простыню, оставшуюся после появления первого ребенка.
– Хорошо бы это был последний, – простонала Эмили. – Если там есть еще и третий, пусть немного подождет, а я пока вздремну.
Джиорсал звонко расхохоталась. Эмили тоже засмеялась; правда, смех ее звучал недолго: у бедняги снова начались схватки. Наблюдая за поведением женщин, Вулф только диву давался. У него самого уже начади сдавать нервы.
Прошло почти двадцать минут, прежде чем из чрева Эмили выскользнул еще один ребенок. Это была девочка, и она возвестила собравшимся о своем появлении на свет возмущенным криком. Вулф, который все еще никак не мог прийти в себя от пережитого, тут же покинул комнату и поспешил к остальным мужчинам, чтобы сообщить им радостную весть. Он и представить себе не мог, что при виде озадаченного выражения на его лице Клауд, который провел в ожидании долгие часы, вообразит самое худшее, и поэтому не на шутку испугался, когда тот схватил его за ворот рубашки.
– Эмили… – прохрипел он.
– Успокойся, Клауд, с ней все в порядке. Хотя, думаю, лучше тебе все-таки сесть.
– Зачем? Ты же только что сказал, что с Эмили все в порядке.
– Ну…
– Я сейчас же иду к ней.
Клауд бросился к двери, но вдруг остановился и быстрым шагом направился к Вулфу.
– А кто у нее родился?
– Мальчик.
– Это просто здорово…
– И девочка.
– И девочка? Неужели у меня двойня?
– Да, близнецы. Оба здоровенькие и горластые. Вот почему Эмили была такая огромная. О Господи!
Вулф смотрел на распростершегося у его ног Клауда и не верил своим глазам. Остальные тоже были потрясены. Все трое мужчин стояли, безмолвно переглядываясь, не зная, что предпринять. Уж от кого-кого, а от Клауда они этого никак не ожидали.
– Он упал в обморок, – наконец констатировал Джеймс.
– Я это вижу! – отозвался Вулф. – Только какого черта он это сделал?
– Может, просто переволновался? – Харпер недоуменно почесал затылок.
В этот момент в гостиной появилась Джиорсал, уставшая ждать, когда кто-нибудь придет ей на помощь.
– Ох уж эти мужики! – воскликнула она при виде лежащего на полу Клауда и, схватив кувшин с водой, вылила его содержимое на голову страдальца. – Надеюсь, теперь ему станет лучше. – Джиорсал не удержалась и хихикнула.
К тому времени, когда Клауд появился наконец в комнате, где лежала Эмили, он уже оправился от обморока настолько, что даже успел придумать историю о том, как эта сумасшедшая шотландка собиралась его утопить и он чуть не захлебнулся, а потом надел сухую рубашку и поднялся наверх. Войдя в комнату, он не мешкая подошел к кровати жены и заключил Эмили в объятия.
– Я уж начала бояться, что ты никогда не придешь, – проговорила она и, облегченно вздохнув, спрятала лицо у него на груди.
– Нам потребовалось время, чтобы привести его в чувство, – объяснила с порога Джиорсал и тут же направилась к двум крохотным пищащим комочкам.
– Послушай, женщина! – взревел Клауд.
– Свалился в обморок, как кисейная барышня, – ничуть не смутилась Джиорсал.
– Нет, я ее определенно задушу!
– Ты упал в обморок? – Эмили недоверчиво уставилась на мужа.
– Всего на какую-то секунду, – пробормотал Клауд. – А чего ты, собственно, ожидала, черт побери! Несколько часов я воображал самое худшее, и никому в голову не пришло спуститься вниз и сказать мне, как идут дела. А потом является Вулф, и лицо у него было такое странное, что я подумал… – Клауд покачал головой. – Ладно, хватит об этом. Лучше скажи, как это ты умудрилась родить сразу двоих? – Он нагнулся и нежно поцеловал жену.
– Подумаешь, дело какое. – Эмили улыбнулась. – Но ты на них даже не взглянул…
Клауд как зачарованный уставился на двух туго спеленатых младенцев, которых Джиорсал положила перед ним на стол. Почувствовав, как комок подкатывает у него к горлу, он, снова крепко обняв Эмили, уткнулся лицом ей в шею, стараясь поскорее прийти в себя. Тем временем Джиорсал ловко подхватила новорожденных на руки и подошла к окну, за которым по-прежнему не у мол ката буря.
Устало улыбнувшись, Эмили откинулась на подушку.
– Клауд, скажи, а у тебя были в роду близнецы?
– Понятия не имею. Я дальше бабушки с дедушкой никого из предков не знаю.
– По-моему, у моей двоюродной прабабушки Теодоры была сестра-близнец, точно не помню. Впрочем, это не важно. Давай лучше придумаем им имена, мы ведь этого так и не сделали…
– Верно. – Клауд вслушался в звуки бушевавшей за окном бури. – Вот, например, названия явлений природы, их множество, значит, есть из чего выбрать. С них и начнем.
Глава 19
Улыбнувшись, Харпер помахал рукой Марку Торсону. Торсон был кузнецом, но это не имело значения, потому что Харпер улыбался и махал рукой всем, кто попадался ему на пути. Чувство облегчения переполняло его душу, и он готов был поделиться своей радостью с каждым.
Всю зиму Харпер работал как каторжный, практически приковав себя к магазину. Личные дела он урезал почти до минимума, прилагая все усилия к тому, чтобы раздобыть денег. То, что ему удавалось заработать, он тотчас же отдавал Чилтону и другим кредиторам. И вот теперь наконец-то с долгами было покончено.
Харпер не спешил делиться своими успехами с Дороти, и тем не Менее она оставалась рядом с ним в течение всего этого времени, мужественно перенося все лишения. Такого он от нее не ожидал. И вот настал торжественный день, когда он мог удивить ее и даже наградить за стойкость. После полной нужды и лишений зимы награда эта должна была показаться Дороти восхитительной.
Стараясь не шуметь, Харпер вошел в дом, куда в последнее время возвращался только по вечерам. Сегодня он пребывал в том радужном настроении, когда человеку хочется немного поозорничать. Не обнаружив жену внизу, он осторожно поднялся по лестнице наверх.
Дверь в спальню для гостей была широко распахнута, и оттуда доносились громкие голоса. Медленно подойдя к дверям, Харпер остановился на пороге и несколько минут наблюдал за резвящейся на кровати парочкой. С этого момента причина необыкновенной терпеливости жены больше не была для него секретом.
Дороти томно постанывала от наслаждения. Томас оказался великолепным партнером, опытным и умелым. В очередной раз она подумала о том, что ей следовало давно завести любовника. Отличный способ убить время и развеять дневную скуку.
Внезапно она почувствовала, что Чилтон весь напрягся. Проследив за его взглядом, Дороти замерла.
– Харпер… – Она судорожно ухватилась за ночную рубашку.
– Не ожидала, милая, что я сегодня раньше приду домой?
– Дорогой, это вовсе не то, что ты думаешь. Все это только ради тебя. – Она умоляюще посмотрела на Чилтона, однако гот и не думал уходить.
– Ради меня? Сомневаюсь. Ты всегда думаешь только о себе.
– Неправда! Я хотела спасти нас от гибели.
– Гибель нам больше не грозит, Дороти.
– Что?
– Я вернулся сегодня пораньше, чтобы сказать тебе: я больше никому ничего не должен.
Дороти непонимающе взглянула на Чилтона, но тот лишь равнодушно пожал плечами. Тем временем Харпер, войдя в комнату, прошел к шкафу и вытащил из него спою сумку.
– Что ты делаешь? – Дороти изо всех сил пыталась сохранить самообладание, однако дрожь в голосе выдавала охватившую ее панику.
– Ухожу. Ты приложила столько усилий, чтобы не потерять нажитое. Теперь можешь оставить все себе.
– Но ты не можешь так просто уйти! Ты мой муж и любишь меня.
Ответом ей был взгляд Харпера, настолько красноречивый, что она побледнела.
– Уже нет. Мне очень хотелось возродить те чувства, которые мы с тобой испытывали друг к другу в начале нашей совместной жизни, но это продолжалось до тех пор, пока я думал, что ты по крайней мере хранишь мне верность. Теперь я знаю, что все это время ты путалась с Чилтоном якобы только ради того, чтобы он согласился на отсрочку, хотя в глубине души не верила, что я когда-нибудь смогу вернуть ему долг. Терпеливой ты была только потому, что надеялась сохранить имущество, приобретенное нами за эти годы: считала, что если будешь спать с Чилтоном, он тебе это позволит; а на то, что я работал как вол, тебе было ровным счетом наплевать.
– Ты все равно не сможешь меня бросить! Ну подумай, куда ты теперь пойдешь?
– Для начала отдамся на милость Эмили, хотя я перед ней и очень виноват. Тебе, Дороти, я оставляю все. Распоряжайся тем, что имеешь, по своему усмотрению, только помни: больше у тебя ничего не будет, если ты, конечно, сама не заработаешь.
Уложив сумки, Харпер подхватил их и направился к выходу.
– О, дорогой, подожди, прошу тебя, дай мне последний шанс!
Харпер холодно взглянул на жену:
– Он у тебя был, но ты им не воспользовалась. Впрочем, я мог заранее предвидеть развязку. Ты горела желанием продать Чилтону мою сестру, так что вполне логично было затем продать себя. Прощай.
Словно оцепенев, Дороти прислушивалась к тому, как Харпер спускается по лестнице и выходит за дверь. Затем, вспомнив наконец про Чилтона, она обернулась. Ее любовник стоял в одних подштанниках, облокотясь о косяк двери, и насмешливо смотрел на нее. Только сейчас до Дороти начало доходить, что Харпер, ее муж, человек, из которого, как ей всегда казалось, она могла вылепить все что угодно, только что ее бросил. Ею овладела неистовая ярость.
– Все из-за этой подлой твари! – прошипела она.
– Из-за кого? – Чилтон еще никогда не видел Дороти такой взбешенной.
– Сучка Эмили – вот кто отнял у меня мужа. Хотя Чилтон вовсе так не считал, он и не думал cпорить. Интересно, догадывается ли Дороти о том, что ему все заранее было известно? Если да, то ему несдобровать. Он принялся лихорадочно придумывать всевозможные оправдания, от всей души надеясь, что они ему не потребуются. Кроме того, он прекрасно понимал, каким великолепным союзником может стать Дороти в борьбе против Эмили и ее мужа. Чилтон по-прежнему мечтал отомстить им за то, что они выставили его на посмешище перед всем городом. Надо только внушить этой дурочке мысль о том, что во всех ее бедах виновата Эмили, и дело в шляпе.
– Разумеется, ты права. – Он обнял Дороти за плечи и увлек к кровати.
– После того как приехала эта дрянь, все пошло наперекосяк! Точно…
– И я заставлю ее заплатить за это! – Несмотря на охватившую се ярость, Дороти и не подумала сопротивляться, когда обиженный мужем любовник указал ей на кровать.
– Меня она поманила и бросила.
– Да. – Видя, что Чилтон начинает снимать с себя кальсоны, Дороти улыбнулась. – Значит, тебе тоже нужно свести с ней кое-какие счеты?
– Надо подумать. – Чилтон довольно убедительно изобразил нерешительность и принялся стаскивать с нее рубашку. – Может, лучше просто все забыть и простить?
– Ну уж нет! – Дороти порывисто обняла его. – Ни за что, Томас. Мы еще поговорим об этом.
Чилтон довольно улыбнулся. В отличие от Харпера он знал, как обращаться с Дороти, и превосходно ее понимал. Пусть-ка она сама попытается убедить его в необходимости отомстить Эмили с Клаудом, а уж он сумеет направить ее на верный путь.
В дверь постучали. Не переставая гладить по крошечной спинке Темнеет Мейсон Райдер, которую только что покормила, Эмили отправилась открывать. На пороге стоял Харпер с дорожной сумкой в руках. Едва Эмили успела пригласить его пройти в гостиную, где на одеяле, расстеленном прямо на иолу, сучил ножками и радостно гулькал Тор Пентрейн Райдер, как там появились Клауд, Вулф, Джеймс, а следом за ними и Джиорсал. Мужчины только что с удовольствием съели обед, приготовленный для них рыжеволосой шотландкой, и помогли ей убрать со стола; они решили несколько минут позабавиться с близнецами, прежде чем заняться своими повседневными делами. Приход Харпера удивил их прежде всего потому, что у его ног они увидели сумку с вещами.
– Куда это ты собрался? – поинтересовался Клауд, взяв из рук Эмили дочурку и с улыбкой глядя в се янтарно-зеленые глазенки.
Харпер даже не предполагал, что его личные проблемы станут достоянием такой большой аудитории. Впрочем, все они – одна семья, и, кроме того, происшедшее вряд ли останется тайной: скоро весь город будет смаковать потрясающую новость.
– Просто я ушел от Дороги. – Харпер не мог не заметить, что присутствующие как-то слишком уж спокойно отреагировали ну его слова.
– А я думала, что ты уже разделался с долгами. – Эмили присела на кушетку рядом с братом. – Ты ведь собирался се этим удивить.
– И это мне еще как удалось. Заодно я удивил и Томаса Чилтона, которого застал в ее постели.
Клауд налил Харперу бренди. В данный момент это будет совсем нелишним, подумал он, протягивая гостю стакан.
– Ты хочешь сказать, что она… спала с ним? – изумилась Эмили.
– Да, сестра. И это продолжалось нею зиму.
– Но ведь это измена…
– За которую она будет гореть и аду! – подхватили Джиорсал. – И все-таки сейчас важно не это, а то, кого из них ты собираешься убить.
– Убить? Никого. – Видя, с каким удивлением воззрилась на него юная шотландка, Харпер улыбнулся. – Ну и кровожадная же ты особа.
– Мне ужасно жаль. – В голосе Эмили послышались слезы.
Харпер пожал плечами:
– Ничего, Эм. Конечно, никому не понравится, когда его водят за нос. Все то время, пока я думал, что Дороти поддерживает меня, она развлекалась с Чилтоном, потому что считала меня проигравшим.
– Но как же твой дом, работа? – Все остаюсь ей, В конце концов, она изрядно для этого потрудилась. – В голосе Харпера прозвучала горечь.
– И что ты думаешь делать дальше?
– Пока не знаю, Эм.
– Можешь пожить у меня, до того как примешь решение, – предложил Вулф. – Если ты согласен поселиться вместе с Джеймсом…
– Я очень надеялся, что ты это скажешь, – благодарно улыбнулся Харпер.
– Лишняя пара рук нам как раз пригодится. Весна не за горами, и мы уже начали постройку дома для Клауда с Эмили, однако работы там непочатый край. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.
Как только Вулф и Харпер вышли из гостиной, Эмили повернулась к мужу.
– Дороти, Чилтон… Кому такое могло в голову прийти?
– На самом деле ничего удивительного. – Клауд уложил дочку на одеяло и взял на руки сына.
– Правда? – Эмили нахмурилась.
– Пойми, этот дом со всей обстановкой имеет для Дороти огромную ценность. Она пойдет на что угодно, лишь бы не лишаться того, что символизирует ее высокое положение в обществе.
– Бедный Харпер.
– Скорее, счастливый. – Клауд поцеловал жену в лоб. – Ему еще повезло, что он так легко отделался. Думаю, теперь он и сам это понимает.
– Да уж, нельзя сказать, чтобы он сильно печалился. Впрочем, вы, мужчины, иногда умеете скрывать свои чувства.
– Но только не тогда, когда застаем любимую женщину на месте преступления, – заметил Джеймс.
– Как это? – не поняла Эмили.
– Ну когда она упражняется с другим, – пояснила Джиорсал, и мужчины расхохотались.
– Твой браг На них даже руки не подмял, летка, – заметил Клауд. – Тебе это должно о чем-то говорить.
Когда в комнату вернулись Вулф с Харпером, Клауд, вручив Эмили сына, поднялся.
– Ну, пора за работу.
– От постройки дома грех отлынивать, – проговорил Джеймс, выходя следом за остальными.
– Бедный Харпер, – снова вздохнула Эмили.
– Никакой он не бедный, – отрезала Джиорсал. – Наоборот, ему несказанно повезло, что он отделался от этой Дороти. Если женщина не верит в своего мужа, ему незачем с ней оставаться. Он мог бы простить ее за то, что она завела себе любовника, но тою, что она стала в нем сомневаться, он ей никогда не простит.
– Мама, по-моему, Темнеет мокрая, – подал голос Торнтон.
Проблемы Харпера тотчас же отодвинулись на второй план; у Эмили и своих забот было больше чем достаточно: трое детей, трое мужчин да еще работа по дому. Разумеется, Джиорсал ей очень помогала, но Эмили все равно приходилось целыми днями крутиться как белке в колесе. Лишь много позже она снова смогла вернуться мыслями к тому положению, в котором очутился ее брат.
Войдя веще недостроенный дом Клауда, Харпер окинул сто внимательным взглядом:
– А он у тебя немаленький.
Опершись о стену, Клауд принялся не спеша скручивать папиросу.
– Не забудь, у меня как-никак трое детей.
– Ах да, ведь еще Торнтон… Его родственники так и не нашлись?
– Нет. Мы зимой посылали объявление в бостонскую газету, ни никто не отозвался.
– Вот уж Эм, напорное, рала…
– Признаться, я тоже. Мне этот мальчишка очень нравится.
– Теперь я этому уже не удивляюсь, хотя весь город до сих пор не может в себя прийти от того, что ты из отъявленного повесы превратился и семейного человека.
Клауд пожал плечами:
– Не я первый, не я последний. Со многими мужчинами такое случалось. – Он взглянул на недостроенный дом. – Как думаешь, Эмили понравится?
– Конечно, почему, собственно, нет?
– Не слишком шикарный, не такой, к какому она привыкла.
– То, к чему привыкла Эмили, – спокойно проговорил Харпер, – это неприязнь. Она была нежданным ребенком, и родители ей этого так и не простили. Они вообще были людьми холодными и неспособными любить. У меня в то время уже появились собственные интересы, так что Эмили приходилось дружить в основном с детьми прислуги. Когда родители умерли, дом достался моему старшему брату. Жена его воображала себя писаной красавицей, ей не хотелось видеть рядом с собой молодую хорошенькую девушку, и Эмили отправили к Каролине, а та приставила ее нянькой к троим своим отпрыскам да еще постоянно намекала па то, что держит ее из милости.
– Как я понял, кроме всего прочего, она рассчитывала сунуть Эмили своему мужу в постель – выполнять за нее супружеские обязанности, – заметил Клауд.
– На Каролину это похоже. Короче говоря, Эмили была окружена красивыми вещами, которые ей не принадлежали. Родители оставили ей в наследство лишь несколько безделушек. Поверь мне, Эмили и грязная хижина показалась бы дворцом, если бы она жила в ней с тем, кто хоть немного любит ее. Если ты создашь для нее настоящую семью, ничего другого ей не будет нужно.
Клауд лишь кивнул в ответ. Он и не представил, до какой степени безрадостной была жизнь Эмили в Бостоне. Зато теперь он окончательно уверился, что сумеет дать ей то, что было для нее самым необходимым, И все же Клауда продолжал тревожить Томас Чилтон. Что-то подсказывало ему, что с этим человеком ему еще придется столкнуться.
Развалившись на обитой плюшем кушетке в доме Катрины, Чилтон медленно приходил в себя после бурных любовных ласк. Глядя, как хозяйка наливает себе бокал вина, он размышлял о приобщении ее к тем планам, которые они с Дороти уже успели разработать.
– Разве ты не собираешься отомстить Клауду Райдеру за то, что этот мошенник тебя бросил? – как бы между прочим произнес он.
– Глупый вопрос! Естественно, собираюсь.
– Я мог бы тебе в этом помочь. – Видя, что Катрина так и подалась к нему, Чилтон улыбнулся. – Знаешь, какое у Райдера слабое место?
– Боюсь, что такого не существует.
– Подумай хорошенько.
– Его жена?
– Почему так неуверенно? Даже самые суровые мужчины способны привязаться к матери своих детей. К тому же он человек гордый. Как ты считаешь, что произойдет, если он узнает о ее измене?
– С кем?
– Например, со мной. Мне ведь тоже хочется отомстить этой парочке.
– Тогда он тебя просто убьет.
– Не думаю. Во всяком случае, я сумею себя защитить.
– Что ж, согласна, если только ты не будешь при этом испытывать слишком большое удовольствие…
– Ну что ты, дорогая, разве может с тобой сравниться какая-то глупая девчонка! – Чилтон вновь привлек Катрину к себе, представив при этом на ее месте хрупкую и утонченную жену Клауда Райдера. Какая сладкая его ждет месть!
Глава 20
– Я ее придушу!
Остановившись рядом с Клаудом на верхнем марше лестницы, Эмили улыбнулась. Ее грозный муж стоял, вперившись шейным взглядом в дверь гостиной, за которой только что скрылась Джиорсал. Задушить, придушить, порешить строптивую шотландку Клауд был готов по меньшей мере раз по десять на дню, и тем не менее Эмили прекрасно понимала, что спои угрозы муж никогда не выполнит. Он относился к Джиорсал как к родственнице и часто сравнивал ее со Скай, своей младшей сестрой, которую со дня на день ожидал в гости.
– Что она на сей раз натворила? – поинтересовалась Эмили, спускаясь по ступенькам.
– Дерзит мне, как обычно.
– А… Джиорсал вообще дерзкая особа; я это поняла сразу, как только ее увидела.
– Может, тебе следовало стукнуть зонтиком по голове ее, а не того детину?
Эмили не успела ответить, потому что в этот момент раздался стук во входную дверь. Молодожены обменялись недовольными взглядами. Они только что поужинали, дети мирно спали в своих кроватках, Вулф, Джеймс и Харпер отправились в город посидеть в салуне за кружкой пива, и им двоим наконец представилась редкая возможность пронести вечер вместе, так что видеть они никого не хотели, да и гостей не ждали.
Открыв входную дверь, Клауд несколько секунд недоуменно рассматривал стоявшего на пороге джентльмена, а затем, издав восторженный вопль, бросился его обнимать.
– Тандер, мошенник ты этакий!
Мужчины вошли в дом, и Эмили тут же принялась внимательно изучать гостя. Братья были очень похожи: оба высокие, стройные, смуглые и темноволосые. Красивое лицо Тапера обладало способностью быстро менять выражение, становясь то добродушным, то надменно-холодным. Светло-карие глаза его остановились на Эмили, и она почувствовала, что Тандер, как ее муж, отлично умеет держать женщин на расстоянии и одновременно неумолимо притягивать их. Похоже, ей потребуется какое-то время, чтобы этот молодой человек принял ее за свою.
В свою очередь. Тандер тоже украдкой разглядывал Эмили и в конце концов пришел к выводу, что она вполне во вкусе Клауда. Интересно, как это она попала в дом Вулфа? Ничего, со временем он получит ответ на этот вопрос.
– Твоя или Вулфа? – тихо спросил он брата.
– Моя. – Клауд взял Эмили за руку и подвел к брату. – Знакомься, это Тандер.
– Я догадалась. Здравствуйте, Тандер. Клауд мне говорил о вашем возможном приезде.
Тандер смутился, а когда Клауд выдернул руку Эмили, прежде чем он успел запечатлеть на ней поцелуй, он даже слегка покраснел.
– Не забывай, Эмили – моя жена.
– Твоя кто?
Видя, что Тандер смотрит на нее с таким изумлением, словно у нее вдруг выросло две головы вместо одной, Эмили засмеялась. У Тандера были красивые глаза, несколько странные, с янтарным оттенком – отличительная черта всех членов семейства Райдеров.
– По-моему, Клауд, ты привел своего брата в полное замешательство.
– Я это вижу. Интересно, почему ему, черт побери, так трудно поверить в то, что у меня есть жена?
– Джастин, Катрина, Памела…
– Довольно, Эм!
– Вот именно поэтому.
– Вы забыли упомянуть Анжелу, – насмешливо заметил Тандер.
– Анжелу? Разве я с ней знакома? Откуда она?
– Из Сент-Луиса.
– Надо ж! А ты, оказывается, изрядно попутешествовал. – Эмили, прищурившись, взглянула на Клауда.
– Похоже, не только Джиорсал умеет дерзить – проворчал Клауд. – Есть хочешь, Тандер?
– Еще бы! Голоден как волк.
– Ладно, так и быть, сейчас мы это устроим, – со вздохом проговорила Эмили, когда Клауд умоляюще взглянул на нее, и, открыв дверь в гостиную, прокричала: – Джиорсал, марш на кухню.
– Это еще зачем? Разве мужики не отправились пить пиво? – послышался недовольный голос, и через секунду в холле появилась сама Джиорсал, аза ней и Торн-тон.
– Это еще, черт побери, кто? Неужели Вулф тоже женился? – Тандер явно был не на шутку встревожен.
– Успокойся, Тандер. – Клауд положил руку брату на плечо. – Это Джиорсал и Торнтон. Джиорсал, это мой брат Тандер.
– Такой же бабник, как я погляжу, – заметила Джиорсал, но развить свою мысль она не успела, так как Эмили тут же утянула ее на кухню.
– Он ужасно на тебя похож, папа.
– Папа? – ахнул Тандер, переведя взгляд на мальчугана.
– Ну да. – Торнтон тут же поспешил внести ясность. – Это мои второй папа, а первого убили индейцы. Теперь второй папа женился на маме, и мне не нужно больше называть его дядей.
– Иди на кухню, Торнтон, Эмили с Джиорсал тебя покормят, а потом уложат спать.
– Хорошо, папа. – Торнтон вприпрыжку выбежал из холла.
Взглянув на брата, который все никак не мог прийти в себя от изумления, Клауд рассмеялся:
– Я все тебе объясню, когда мы поднимемся наверх.
Несколько минут спустя Тандер уже помогал Клауду переносить в комнату Вулфа веши Торнтона.
– Значит, ты согласился на брак потому, что она была девушкой?
– Это всего лишь одна из причин.
– Но может быть, ты женился на ней, чтобы спасти ее от этого подонка Чилтона? – Это была вторая гипотеза, которая возникла в голове Тандера, как только он узнал историю приглашения Эмили в Локридж.
– И поэтому тоже, – Клауд провел брата в комнату, где спали малыши.
– Твои?
– Да, Им уже почти два месяца. Когда у Эмили начались схватки, разыгралась страшная буря, и в этот момент появилась Джиорсал: оказывается, она шла всю дорогу от Локридж а пешком и подоспела как раз вовремя. Они с Вулфом и приняли роды – от меня тогда все равно никакого толку не «было. Ты еще услышишь, как я время от Бремени переругиваюсь с маленькой шотландкой, но на самом деле я убью каждого, кто тронет на ее голове хоть один волос.
Решив, что надо дать Тандеру возможность переварить услышанное, Клауд взял у него из рук веши Торнтона и поставил их на пол.
– Пошли вниз, наверное, нам уже приготовили поесть.
– Кажется, теперь я понимаю, почему ты женился.
– Исключительно потому, что я этого хотел.
– Так ты любишь ее? – В голосе Тандера послышались недоверчивые нотки.
Клауд пожал плечами:
– Она мне нравится, и я ей доверяю. Кроме того, /мне с ней хорошо в постели. Не забудь также, что она мать моих детей. Когда я решил, что потерял се, то почувствовал себя ужасно одиноким. И еще: если бы Ч ил-тон хоть пальцем дотронулся до нес, я задушил бы его собственными руками. По-моему, всего этого более чем достаточно для того, чтобы жениться.
Тандер кивнул. Он не вполне понимал брата: как и у Клауда, у нею не было причин доверять женщинам, однако он частенько позволял чувствам брать над собой верх, и это приводило к досадным недоразумениям.
Во время ужина Тандер исподтишка наблюдал за молодоженами: он никогда еще не видел Клауда таким счастливым, однако Эмили чем-то настораживала его.
Вечером, когда обитатели дома пошли спать, Джеймс, Вулф и Тандер отправились в гостиную, чтобы без помех поговорить за бутылочкой бренди.
– Послушай, Вулф, мне кажется, у тебя никогда не было столько народу, – заметил Тандер.
– Это верно. По когда Клауд построит собственный дом, он заберет туда свою семью и Рыжика. Боюсь, после этого я буду очень скучать.
– Рыжика? Ах да, ту маленькую шотландку, у которой такой острый язычок!
– Она ничего, верно? Бьюсь об заклад, ты не поверил, когда узнал, что Клауд женился и завел детей.
– Так все и было. Подумать только, эта маленькая леди преподнесла ему двойню!
– Я этот день буду вспоминать до конца жизни. Од ному Богу известно, откуда у Эм взялись силы. Не жен шина, а кремень.
– Тебе она нравится, Вулф?
– Конечно. А тебе?
– Не знаю, черт побери. Она совсем не похожа на тех, с кем Клауд обычно имел дело.
– Эм хорошая женщина, – неторопливо произнес Джеймс, – Клауду раньше такие не попадались.
– К тому же из высшего общества и при деньгах. Знатная дама из Бостона, с хорошими манерами…
– Как же она собирается здесь жить? Ведь Клауд простой владелец ранчо, у него пока ничего нет; им все придется начинать с нуля.
– Думаю, у них все получится.
Видя, что брат с сомнением смотрит на него, Вулф улыбнулся:
– Она сильная, Тандер.
– По здесь нужна не только сила.
– Эмили имеет достаточное представление о настоящих жизненных ценностях, – вмешался Джеймс. – Я не знаю подробностей, но в Бостоне ей жилось нелегко. Шикарное высшее общество на самом деле оказалось насквозь прогнившим. Я добирался сюда вместе с ней и Клаудом и знаю, что Эмили понятия не имеет о верховой езде, да и вообще совершенно не приспособлена к здешним условиям. Ей приходилось обучаться таким пещам, которые местные жители знают с колыбели. Но она не хныкала, не жаловалась и никогда не отлынивала от работы. Нет, Тандер, она станет для Клауда прекрасной женой, лучшей ему просто не сыскать.
– И все-таки она ему не ровня.
– Вспомни мать с отцом: сын индейца и англичанки, да к тому же простои фермер женился на девушке из богатого и знатного семейства Пентрейнов. Ее родственники пришли и ужас – ты и сам прекрасно знаешь всю эту историю. Мама с папой были не похожи друг на друга, как день и ночь, а жили очень счастливо. – Видя, что брат призадумался, Вулф улыбнулся. – Кроме того, дело сделано, и ничего тут не изменишь.
– Это верно. А что здесь делает ее брат?
– Он ушел от жены. Застукал ее с Чилтоном.
– С Чилтоном? С Томасом Чилтоном?
– Ну да. Тот специально с ней спал – хотел отомстить Харперу за то, что сорвалась его женитьба на Эмили.
– Клауд мне об этом говорил. Если Чилтон затеял такое, чтобы добраться до Харпера, очень может быть, что он попытается достать и Клауда. Или уже пытался?
– Пока еще нет, но мы думаем, от него этого вполне можно ожидать. – Вулф покачал головой. – Знать бы заранее, что он затевает.
– Выходит, Клауд постоянно должен быть начеку?
– Конечно, – ответил Джеймс. – Беда в том, что Чилтон ни за что не сделает ничего такого, за что его можно будет арестовать или убить. Он наверняка пойдет законным путем – вот почему так трудно предугадать, как он поступит.
– Он уже добился того, что Харпер ушел от своей жены. Что, если теперь он попытается разрушить семейную жизнь Клауда?
– Эм тоже так считает. Но если бы даже Чилтон ей понравился – а она ею терпеть не может, – она ни за что не станет изменять мужу, – твердо заявил Вулф.
– Ты говоришь это с такой уверенностью…
– Эм не из таких. Она считает, что семья – это святое.
– Кроме того, она любит Клауда, – заметил Джеймс.
– Она тебе сама сказала?
– Нет, но это сразу бросается в глаза. Понаблюдай за ними, и тогда ты все поймешь.
Именно это Тандер и собирался сделать. Времени у него было больше чем достаточно: обычно он приезжал надолго и на сей раз не отступил от своей привычки. Дел ему предстояло немало: наступила весна, и нужно было помочь братьям: Вулфу – с полевыми работами, Клауду – достроить дом.
Каждый день в полдень Эмили и Джиорсал, приготовив горячую еду и привязав к спине по младенцу, отправлялись в поле кормить мужчин. Торнтон неизменно завершал процессию. Эмили, казалось, была вполне довольна жизнью, которую выдержали бы не многие.
Прожив в доме Вулфа неделю, Тандер смог по достоинству оценить жену Клауда.
Как-то вечером, когда Эмили уже отправилась спать, братья стояли на веранде и курили.
– Ну что, решил что-нибудь? Тандер даже не сразу понял вопрос.
– В отношении чего, Клауд?
– В отношении Эмили.
– А что я, собственно, должен решать? Она твоя а.
– Свалял я дурака или нет, женившись на ней?
жена.
Тандер широко улыбнулся;
– Знаешь, я не сразу смог ее раскусить, но зато теперь могу сказать наверняка: ты не ошибся. Вот что мне интересно тать, так это то, как ты умудрился посреди бескрайних прерий наткнуться на такую славную женщину? Похоже, братишка, тебе здорово повезло.
– Иногда мне и самому во все это верится с трудом, да и в то, что у меня родились близнецы.
– Я слышал, во время родов ты чувствовал себя не самым лучшим образом?
– Ну и задам я этой Джиорсал! – пригрозил Клауд. сразу поняв, что юная шотландка успела рассказать Таи-деру о его обмороке. – Я ее задушу, причем медленно, чтоб подольше мучилась.
Тандер усмехнулся:
– Веришь ли, мне эта девчонка немного напоминает Скай.
– Мне тоже.
– И все-таки, как ты рассчитываешь справляться с такой большой семьей?
– Знаешь, мне иногда самому это кажется странным, но я не чувствую себя так, будто мне на шею надели хомут.
Произнеся эти слова, Клауд решил, что пора переменить тему.
– Расскажи-ка лучше, что привело тебя сюда?
– Я подумал, что Скай давно здесь не была. Вот и отправился в путь. Возможно, именно здесь мы с ней встретимся.
– Ты прав, может, она и правда приедет: у нас с Вулфом было такое предчувствие, что до конца весны вся наша семья окажется в сборе – и вот ты уже здесь.
Когда дна дня спустя Тандер открыл дверь и увидел на пороге Скай, Камерона и их двоих детей, Старр Кэтрин и Прэири Александра, он не слишком удивился, Вулф же при виде сестры и всего ее семейства пришел к выводу, что ему с Тандером придется переселяться на конюшню. Однако настроение его от этого ничуть не ухудшилось: проводив гостей в залу, он попросил Джиорсал принести им что-нибудь выпить.
– Кто такая эта Джиорсал? – Скай, усевшись на кушетку, поглядела на брата широко раскрытыми глазами.
– Подруга Эмили. – Вулф ухмыльнулся… – Тогда кто такая Эмили?
На этот раз Вулф ничего не ответил: Клауд с Эмили уже спускались по лестнице, и они наверняка захватили с собой близнецов. От этого предположения улыбка на лице Вулфа стала еще шире.
Так оно и оказалось. Когда Клауд и Эмили вошли в гостиную с младенцами на руках и Вулф представил всех троих сестре, та долго не могла прийти в себя от изумления. А секунду спустя в гостиной появились Джиорсал и Торнтон.
Эмили была рода познакомиться с членами семейства Райдеров, которых она еще не знала, да и Клауд был откровенно счастлив их видеть. В свою очередь, Скай очень понравилась жена брата; к тому же она чувствовала, что отношение к ней Эмили самое доброжелательное. Неудивительно, что вечер пролетел как одна минута. Они разговаривали, ужинали, потом опять разговаривали; мужчины поглощали вино в неимоверных количествах.
Одна Эмили не могла полностью насладиться счастливым воссоединением семьи: ее беспокоили другие проблемы.
Уже почти целую неделю она была более чем готова возобновить супружеские отношения с Клаудом, однако он не делал никаких попыток приблизиться к ней, хотя она не сомневались, что он хочет се так же страстно, как и прежде. В конце концов Эмили решила заманить его в постель хитростью. Обняв мужа, она поцеловала его и прижалась щекой к его плечу.
– Хочешь спать, Эм? – Клауд потрепал ее по руке. – Иди в постель, ты слишком устала. Только налей мне сначала еще немного вина.
Эмили почувствовала, как ее начинает охватывать ярость.
Бросив изумленный взгляд па мужа, она быстро вышла и вскоре вернулась с бутылкой. Джиорсал едва успела схватить ее за руку и не дать ей вылить вино прямо на голову Клауда. Эмили принялась вырываться, Джиорсал пыталась удержать ее, и все это создавало впечатление самой настоящей потасовки. Эмили понимала, что один Клауд не догадывается о причинах ее странного поведения, остальные же с нетерпением ждут, что будет дальше, но ей уже было на все наплевать.
Наблюдая за борьбой женщин, Клауд все больше хмурился.
– Может быть, вы наконец соизволите объяснить, в чем дело?
– У нас никак не получается открыть бутылку, – притворно захныкала Джиорсал.
– Неправда, она была открыта.
– А, так вот, оказывается, в чем дело, – невинно пролепетала Джиорсал и тут же налила вино в стакан.
Подавая его Клауду. Эмили очень мило улыбнулась и, деликатно зевнув, проговорила:
– Так я иду в постель. А ты, дорогой?
– Для меня еще рановато.
– Хорошо. Спокойной ночи всем. – Эмили вышла из комнаты, и Джиорсал последовала за ней.
Войдя в комнату и вытащив из ящика письменного стола ручку и бумагу, Эмили, усевшись за небольшую конторку, стоявшую в углу комнаты, примялась что-то писать.
– Ну, если и это не сработает, мне придется его просто-напросто изнасиловать, – угрожающе проговорила она, закончив свое послание.
Джиорсал хихикнула:
– Думаю, он будет сопротивляться изо всех сил.
– Учитывая то, как он себя ведет, я ни капельки этому не удивлюсь. Можешь отнести записку Клауду?
– С удовольствием.
Бросив взгляд на две даты, которые Эмили написала на лицевой стороне листа, Джиорсал уже откровенно расхохоталась.
– Доброй ночи, Эм.
– Надеюсь, такой она и будет, – пробормотала Эмили. Придав лицу серьезность, Джиорсал вошла в гостиную и вручила записку Клауду.
– От Эм.
Недоуменно взглянув на даты, изображенные большими цифрами, Клауд развернул записку и начат читать. С каждым последующим словом глаза его раскрывались все шире. Когда он добрался до последней строки, у него уже не оставалось сомнений в том, на что именно намекала ему Эмили уже в течение нескольких дней.
– О Боже! – Мгновенно вскочил, он тут же бросился вон из комнаты.
– Я прочитаю это вслух, – заявил Вулф, подхвати оброненную Клаудом в спешке записку.
– А если к ней что-то личное? – Джиорсал попыталась выхватить у него листок.
– Вот сейчас мы и посмотрим. На лицевой стороне дата рождении близнецов, сегодняшняя дата и слова: дна месяца. Ну, для старины Клауда это слишком тонкий намек. Если Эмили, бедняжка, в течение нескольких дней не смогли его вразумить…
– Так ты будешь читать или нет?
– Терпение!
Вулф неторопливо развернул записку и принялся читать:
– «Дорогой мой муж! Я тебе уже целую неделю кое на что намекаю и все без толку; посмотрим, дойдет ли до тебя на этот раз. Я стою посередине нашей кровати, одетая в одно лишь обручальное кольцо и очаровательную улыбку, – в этом месте Вулфу пришлось выждать несколько секунд, пока не прекратился смех. Считаю до пятидесяти. Если тебя к этому времени не будет в комнате, я в таком виде сама спущусь за тобой вниз. Твоя жена».
Закончив чтение, Вулф присоединился к собравшимся и вместе с ними залился веселым смехом.
Тем временем Клауд, не обращая ни малейшего внимания на доносившиеся снизу звуки всеобщего веселья, ворвался в комнату и плотно закрыл за собой дверь. Он не мог поверить своим глазам: Эмили поступила именно так, как обещала. Правда, роскошные волосы отчасти прикрывали наготу, однако это делало ее еще более соблазнительной.
– Ты забыла упомянуть в качестве одежды румянец. – Клауд принялся лихорадочно стаскивать с себя одежду.
– Пока ты не вошел, его не было.
Когда Клауд голышом юркнул в постель, Эмили ахнули:
– О Боже, как же ты быстро разделся!
– Я начал делать это еще на лестнице, – Клауд увлек Эмили за собой. – Ты уверена, что уже можно?
– Можно было давным-давно.
– И все это время я потерял только из-за своей недогадливости! – Клауд сокрушенно покачал головой.
– Боюсь, что на сей раз все произойдет очень быстро, ведь мы с тобой так давно не были вместе…
С жадностью голодающего Клауд вошел в нее, и Эмили ответила ему с такой же ненасытностью. Они без устали исступленно ласкали друг друга, стремительно приближаясь к тому мгновению, чудеснее которого нет ничего на свете. Наконец наступил блаженный миг, когда они, одновременно вскрикнув, забились в сладких конвульсиях.
Прошло немало времени, прежде чем Клауд пришел в себя и, разжав объятия, скользнул под одеяло. Он притянул Эмили к себе и тщательно укрыл ее, а потом лежал, испытывая блаженное чувство насыщения, которое она ему подарила. Слишком много времени прошло с тех пор, как он наслаждался нежным телом Эмили, и поэтому его вовсе не удивило то, что он очень быстро вновь почувствовал себя готовым заняться с ней любовью. Похоже, им обоим предстояла долгая ночь, полная страстных объятий и исступленных ласк.
– А ты и правда coшла бы вниз голой? – Клауд с любопытством посмотрел на жену.
– Ну конечно, нет. Это был розыгрыш.
– Так я и думал.
– И все-таки ты пришел.
– Потому что мне было интересно посмотреть, как ты стоишь посреди кровати обнаженная, с кольцом на пальце и улыбкой на устах. – Эмили вспыхнула, и Клауд довольно улыбнулся. – Когда я тебя в последний раз благодарил за близнецов? – спросил он, поглаживая ее по спине.
– Неужели забыл? Да ты меня благодаришь за них так же часто, как грозишься задушить Джиорсал.
Клауд рассмеялся:
– Когда я смотрю на наших крошек, у меня пост сердце. Наверное, так будет всегда, даже когда они вырастут и обзаведутся своими собственными семьями. Он не спеша провел рукой по бедру Эмили и, добравшись до нежной округлой попки, накрыл се руками. – А ты, оказывается, не умеешь притворяться…
– Верно, не умею.
Сделав быстрое движение и очутившись сверху, Клауд улыбнулся:
– Почему бы тебе самой не попросить меня об этом?
– Самой? – Эмили в испуге уставилась на него. – Ни за что!
– Вот как? – Он прошелся губами по ее груди и, добравшись до затвердевших сосков, принялся теребить их языком. Застонав от удовольствия, Эмили потянулась руками к тому месту, которое жаждало ее прикосновений, но Клауд не дал ей до него дотронуться. Эмили пришлось удовлетвориться тем, что она зарылась руками в густые блестящие полосы мужа, после чего принялась поглаживать его по плечам, а он r это время покрывал жаркими поцелуями ее грудь.
Когда она непроизвольно раздвинула ноги, Клауд принялся ласкать их сначала руками, а потом и языком.
– Попроси меня, Эмили. Я хочу, чтобы ты сказала: «Клауд, возьми меня, пожалуйста».
Чувствуя, что Клауд своими сладостными ласками вскоре низвергнет ее и пучину острейшего наслаждения, Эмили не выдержала.
– Клауд, возьми меня, пожалуйста! – наконец выкрикнула она.
– Я уж подумал, что ты никогда меня об этом не попросишь, – выдохнул Клауд и стремительно вошел в нее.
– Какой ты милый. – Эмили крепче прильнула к нему, чувствуя, что не одна она была на краю пропасти.
Глава 21
– Ты уверена, Скай, что все будет в порядке?
– Конечно! – Скай увлекла Эмили к повозке. – Камерон превосходная сиделка, а поездку в город ты заслужила – нужно же тебе немного развеяться. Сходишь и магазин, купишь себе какую-нибудь безделушку – ведь ты это заслужила, верно?
– Она и в самом деле замечательно себя вела, – разлился с козел довольный голос Клауда.
Эмили покраснела. Интересно, привыкнет ли она когда-нибудь к тому, что Клауд без всякого стеснения говорит вслух об их интимной жизни? Хотя она уже давно наслаждалась ласками мужа, не испытывая ни стыда, ни чувства вины… разговоры на эту тему ей по-прежнему казались кощунственными. Она бросила па Клауда умоляющий взгляд, однако тот лишь ухмыльнулся в ответ. – Он сказал это только для того, чтобы тебя позлить, – заметила Скай, при этом хорошенько стукнув братца по спине.
Клауд стегнул лошадей, и они тронулись. Следом за ними ехала вторая повозка, которой правил Джеймс.
– Как я ни стараюсь, я не могу сердиться на своего мужа, хотя временами он бывает просто невыносим.
Обернувшись, она бросила взгляд на Харпера и улыбнулась. Брат, как всегда, о чем-то спорил с Джиорсал. Эмили одновременно радовалась и беспокоилась за него. Вскоре он их покинет и начнет строить свою собственную жизнь; для этого ему придется начать все с нуля. Оставалось лишь I молить Господа о том, чтобы в этой своей новой жизни Харпер не связался с очередной Дороти.
Въехав в город, повозки остановились у ближайшего магазина. Помогая Эмили спуститься, Клауд проговорил:
– Ну, иди за своими тряпками и безделушками, только смотри, слишком много не трать, а мы пока посидим в салуне и что-нибудь выпьем.
– Рози будет просто счастлива.
– Это точно; я ей расскажу, как здорово быть мужем и отцом. – Поцеловав Эмили, Клауд вместе с остальными мужчинами отправился в сапун.
– Похоже, твой муж очень старается показать всем, какая у него красавица жена. Да и сам он мужчина хоть куда, – заметила Джиорсал.
Эмили кивнула.
– Думаю, ты не ошиблась, – подхватила Скай.
– Только самомнение у него – не дай Бог.
– Что ж тут удивительного? Слишком мною женщин вешалось ему на шею. – Скай подмигнула Эмили. – А потом он женился на самой настоящей леди, хорошо воспитанной, образованной и притом прехорошенькой. Как тут не возгордиться? К тому же Клауду хочется пустить пыль в глаза местным жителям.
– А зачем ему их мнение? – удивилась Эмили. Остановившись перед прилавком, заваленным рулонами разнообразной материи, Скай ответила:
– Конечно, Клауд никогда не женился бы только из желания похвастаться перед другими, но когда все смотрят на него и завидуют, ему это очень приятно. Прежде жизнь у него в этом городе складывалась непросто: не очень-то его здесь принимали.
– Я этого как-то не заметила. Впрочем, я ведь приехала сюда совсем недавно и большую часть времени находилась на ранчо. Но почему Клауда не хотели здесь принимать?
– Потому что в его жилах течет индейская кровь. Ты ведь это знала?
– Да, теперь я вспоминаю: Дороти несколько раз высказывалась по этому поводу – но разве от нее доброе слово услышишь?
– Она сказала только то, что на ее месте сказал бы каждый из живущих здесь. Если бы Клауд попытался жениться в этом городе на белой, ты даже представить себе не можешь, какую бы это вызвало ненависть у остальных. Хотелось бы мне, чтобы тебе не пришлось всего этого пережить, но, боюсь, не выйдет. – Скай немного помолчала. – Я стала готовить своих детей к тому, что к ним будут относиться с пренебрежением, едва они начали что-то понимать.
Эмили согласно кивнула. Скай все сделала верно.
– А тебе хотелось узнать о своих предках побольше?
– Конечно. Я даже подумываю как-нибудь съездить в стойбище индейцев, в котором жила моя бабка. В конце концов, во мне тоже течет индейская кровь, и никуда мне от этого не деться. Когда-то перед моими предками стоял выбор, с кем жить, с белыми или с индейцами, и они выбрали белых. – Скай пожала плечами. – Все могло быть по-другому, проживи бабушка дольше, но она умерла, а моего отца воспитал дедушка, который был белым. Потом отец женился на белой, а когда мы появились на свет, воспитал нас, как воспитывают белых людей. Я не стыжусь того, что во мне течет кровь чероки, и не позволю стыдиться этого моим детям, но мьрв течение двух поколений живем среди белых и жить среди индейцев уже не сможем.
В этот момент в магазин пошла какая-то женщина, и Скай нахмурилась.
– По твоему описанию, похожа на Дороти, – заметила она.
Взглянув в ту сторону, куда кивком головы указала Скай, Эмили вздрогнула.
– Так и есть, ты не ошиблась.
Когда Дороги подошла к ним, Эмили ужасно трудно было держаться с этой особой вежливо. Тем не менее она учтиво представила жене Харпера Скай и Джиорсал. Дороти глянула на них с таким высокомерием, что Эмили почувствовала крайнее раздражение, однако все же решила держать себя в руках и до конца не давать волю своему гневу. Кроме того, ей было интересно узнать, что нужно от нее жене Харпера: она догадывалась, что встреча их не была случайной.
– Полагаю, Харпер тебе все рассказал? – опустив глаза, спросила Дороти, после того как Джиорсал и Скай, отойдя в сторону, оставили их наедине.
– Естественно, – Эмили и не подумала скрывать свое негодование.
– Я поступила нехорошо, знаю; однако, боюсь, раскаяние не вернет мне его.
– Это верно, – заметила Эмили. – Я тоже не собираюсь помогать тебе.
– Конечно, нет; я бы никогда и не стала тебя об этом просить.
– Тогда чего же ты от меня хочешь?
– Харпер собирался впопыхах и забыл несколько своих вещей…
– Он говорил мне, что ты можешь пользоваться всем, что он оставил.
– Это очень щедро с его стороны, но вещи, о которых идет речь, принадлежат лично ему.
– Ты хочешь, чтобы я попросила его забрать их?
– Нет, нам с Харпером лучше не встречаться какое-то время. Я надеялась, что ты сама придешь. Там не много, ты сможешь забрать их с собой домой.
Эмили вздохнула. Ей очень не хотелось договариваться о чем-то с Дороти, однако она чувствовала, что та права: и в самом деле лучше ей самой забрать веши, чем заставлять брата заново переживать все случившееся.
– Хорошо. Только предупрежу своих и иду.
– Какая в этом необходимость? Все и так увидят, что ты ушла со мной.
– Это займет всего несколько секунд. Эмили быстро подошла к Джиорсал.
– Мне нужно зайти к Дороти: Харпер забыл у нее кое-какие вещи. Это недолго.
– Что-то мне это не нравится, – проворчала Джи-ореад.
– Мне тоже, но лучше их заберу я – Харперу это будет в тягость. Не беспокойся.
Эмили вернулась к Дороти, и они вышли из магазина.
– И все-таки мне это очень не нравится, – еще раз пробормотала Джиорсал, глядя им вслед.
– По правде сказать, мне тоже. – Скай нахмурилась. – Но что она ей может сделать?
– Не знаю. У меня такое чувство, будто все это неспроста.
– Если Эмили скоро не вернется, пошлем на помощь мужчин. Пусть лучше считают нас паникершами, чем безмозглыми тупицами, ведь если с Эмили что-то случится, мы с тобой первые будем виноваты.
Идя рядом с Дороти, Эмили пыталась убедить себя, что неловкость, которую она испытывала в ее присутствии, вызвана лишь тем, что они никогда не ладили. Она боялась, что Дороти начнет задавать си вопросы о Харпере, на которые ей не хотелось бы отвечать. Кроме того, существовала опасность оказаться в неловкой ситуации в случае, если Дороти заведет разговор о примирении с мужем.
Войдя в дом и поднимаясь следом за Дороти по лестнице, Эмили украдкой огляделась. Она прожила здесь не одну неделю, однако сейчас словно по-новому увидела все, что ее окружало тогда. Пышное убранство комнат откровенно отражало вкусы Дороти – эта особа полагала, что те, кто вращается в высшем обществе Локриджа, непременно должны выставлять свое богатство напоказ. Сравнивая это! дом с жилищем Вулфа, обставленным грубой, приобретенной по случаю мебелью, Эмили не могла не отметить, что в нем зато ощущались тепло и уют, начисто отсутствующие здесь.
Она мысленно представила себе, как станет оборудовать свой новый дом, построенный для нее Клаудом, и с этими приятными мыслями вошла в комнату для гостей. Однако, как только она взглянула на Дороти, настроение ее сразу переменилось. Маска радушия па лице хозяйки исчезла, уступив место торжествующему злобному оскалу. Эмили услышала за спиной звук захлопывающейся двери и, обернувшись, ахнула. У двери, прислонясь к ней спиной, стоял Томас Чилтон, а слева от него мерзко ухмылялась Катрина.
– Что нужно здесь этой даме? – раздался за спиной Эмили голос Дороти.
– Она свидетельница, – ответил Чилтон.
– С этим я бы и сама справилась. – Дороти явно не понравилось присутствие еще одной свидетельницы.
– Извини, но твоего слона недостаточно. Всему городу известно, почему Харпер тебя бросил, и своей неприязни к Эмили ты никогда не скрывала. Так что второй очевидец нам просто необходим.
– Нельзя ли узнать, что здесь происходит? – спросила Эмили, стараясь оставаться спокойной.
– Пришло время тебе расплатиться, дорогуша.
– Никакая я вам не дорогуша, мистер Чилтон, и мне не за что платить.
– Не забывай, это ты меня заманила, а потом обманула и бросила.
– Это вы решили, что я должна выйти за вас замуж, даже не спрашивая моего на то согласия. Я не могла обмануть человека, за которого вовсе не собиралась замуж.
На лице Чилтона появилась злобная улыбка.
– Ты ее доставила сюда без проблем? – обратился он к Дороти.
– Да. Только она сказала этой неотесанной сестре Райдера и какой-то, полоумной шотландке, куда идет.
– Я бы предпочел, чтобы до поры до времени никому ничего не было известно, ну да ладно. Пока они ее хватятся, все будет кончено. К тому же она ведь отправилась со своей дорогой невесткой.
– Дороти никогда никому не внушала доверия. Если я скоро не вернусь, мой муж заподозрит неладное, так что лучше вам меня отпустить. – Как Эмили ни старалась, она не могла понять, что они задумали.
– Мы это и собираемся сделать, но после.
– После чего, Дороти?
Дороти ответила ей таким недвусмысленным взглядом, что Эмили похолодела.
– После того как я получу то, в чем мне было отказано, – Чилтон выпрямился, – и сделаю с женой Клауда Райдера то, что он сделал с моей невестой. Мы с тобой просто немного побарахтаемся в постели, дорогуша.
Не теряя ни секунды, Эмили бросилась к двери и, размахнувшись, огрела Чилтона зонтиком. Вскрикнув от боли, тот грязно выругался и отскочил от двери. Удар был настолько силен, что несчастный зонтик, как и в прошлый раз, когда Эмили использовала подобное оружие, переломился надвое. Но едва Эмили успела взяться за ручку двери, как Дороти с Катриной бросились на нее. Опомнившись, Чилтон тут же подскочил к ним и, схватив Эмили за руку, потащил ее к кровати.
Понимая, что их силы не равны, Эмили все же брыкалась как сумасшедшая, однако желанной свободы ей так и не удавалось обрести. По очереди изрыгая все страшные ругательства, которым она научилась от Клауда, Эмили продолжала отчаянно сопротивляться, но все было напрасно. Когда ее за руки и за ноги привязали к кровати, она едва не расплакалась от досады. Похитители, растерзанные и растрепанные, стояли поблизости, пытаясь отдышаться. Несмотря на то что душа Эмили была наполнена страхом, она с отвращением взглянула на них.
– Итак, мистер Чилтон, вы решили добавить к своим многочисленным преступлениям еще и изнасилование?
– Никакого изнасилования не будет. Ты отдашься мне добровольно, милочка.
– Как же! Жди!
– Ай-я-яй! Общение с некультурным мужем, разумеется, ничему хорошему тебя не научило.
– Зато он дух из вас выбьет за то, что вы собираетесь со мной сделать.
– Сомневаюсь; ведь если он это сделает, ему предъявят обвинение в убийстве…
– Пи один судья не посадит его в тюрьму за то, что он убил человека, изнасиловавшего его жену.
– Повторяю: никакого насилия не будет. У меня есть свидетели, которые присягнут, что ты отдалась мне по доброй воле.
Взглянув па стоявших рядом с Уилтоном женщин, Эмили наконец все поняла. Ома похолодела от ужаса. Чилтон не только задумал подвергнуть ее насилию, но и сделал так, что доказать его вину Клауд не сможет. Он все предусмотрел. У него есть две свидетельницы того, что Эмили отдалась ему добровольно, и никакой судья не сможет предъявить ему обвинение, так как просто сочтет их любовниками. Если Клауд убьет его, то пойдет под суд за убийство, и никому не удастся его защитить.
– Вы, должно быть, спятили, раз считаете, что не понесете за содеянное никакого наказания, – не сдавалась Эмили.
– Чепуха, – холодно бросил Чилтон и, сняв сюртук, принялся расстегивать жилет. – Я все обдуман до мелочей. – Он взглянул на «свидетельниц». – Ну что, дамы, вы намерены остаться?
, При одной мысли о том, что изнасилование будет проходить на глазах этих мерзких особ, Эмили стало нехорошо.
– Я остаюсь, – не колеблясь заявила Дороти.
– А я нет. – Улыбнувшись, Катрина поцеловала Чилтона в щеку. – Ведь если я буду наблюдать, как ты развлекаешься с этой девчонкой, милый, я и сама тебя захочу, а сейчас не моя очередь. Позже, у меня дома, мы с тобой сможем в свое удовольствие отпраздновать победу и насладиться друг другом.
– Так, значит, вы любовники? – Голос Дороти как-то странно дрогнул, и это заставило Эмили позабыть свой страх перед мерзейшей экзекуцией, которой ее собрались подвергнуть. Она окинула неудавшуюся супругу брата внимательным взглядом. По-видимому, то, что Чилтон с Катриной находились в близких отношениях, оказалось для Дороти неприятным сюрпризом. Эмили почувствовала, как в ее мозг сквозь беспросветное отчаяние прорвался луч надежды. Чтобы план Чилтона сработал, обе женщины должны были действовать заодно, а об этом, похоже, при данном положении вещей нечего было и думать. Дороти очень не понравилось, что Чилтон оказался не чужим для Катрины; вряд ли и Катрине придется по душе, что он является любовником Дороти.
– Разумеется, мы близки. – Катрина жестом собственницы положила руку на плечо Чилтона. – Правда, Клауд нас на время разлучил, но мы с Томасом помирились и теперь снова вместе. Не понимаю только, какое тебе до этого дело.
– Ах, ты не понимаешь! Томас мой любовник, а вовсе не твой!
Обе женщины одновременно взглянули на Чилтона.
– Дорогой, тебе не кажется, что нам троим пора объясниться? – Катрина улыбнулась, но на этот раз ее улыбка была скорее похожа на оскал хищного зверя.
– Ну что тут объяснять, Кат, да и какое сейчас все это имеет значение? Мы уже у цели, к которой давно стремились, так неужели какая-то дурацкая ссора помешает исполнить наш план мести?
Катрина молчала, однако по ее лицу было видно, что слова Чилтона прозвучали для нее не слишком убедительно. Что касается Дороти, в ее глазах застыла такая дикая ненависть, что Эмили похолодела.
– Ты меня использовал! – воскликнула наконец Катрина.
– Не больше, чем ты меня, дорогая. Может, все-таки не будем заниматься выяснением отношений в такой ответственный момент? – Чилтон скинул жилет.
– Боже, а я то, дура, думала, ты собираешься жениться на мне… – сдавленным голосом проговорила Дороти.
Чилтон смерил ее таким удивленным взглядом, что сразу стало ясно: ничего подобного ему и в голову не приходило.
– По-моему, дорогая, ты все еще замужем за Харпером.
– Томас женится на мне, правда, дорогой? – злорадно проговорила Катрина.
Чилтон замялся. Не мог же он сказать, что женитьба ни на одной из них вообще не входила в его планы.
Если бы не плачевное положение, в котором она очутилась, Эмили вдоволь посмеялась бы над ситуацией, в которую попала вся троица.
– Выходит, Катрина, он тебя тоже использовал, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, проговорила Дороти.
– Какое это все имеет значение? – взорвался Чилтон. – У нас была одна цель – проучить мерзавца Райдера, и мы ее скоро осуществим.
– Какое значение, говоришь? Да из-за тебя я потеряла мужа! Весь город теперь смеется надо мной!
– Ты преувеличиваешь, дорогая. И потом, с чего это ты так разволновалась из-за Харпера – ты же никогда его не любила!
– Я стала твоей любовницей, чтобы спасти его!
– Ты стала моей любовницей, чтобы спасти свои драгоценности и вдобавок неплохо провести время.
– Я тебя уничтожу!
– За такой пустяк? Не думаю. Посмей сказать хоть слово, и я всю вину за сегодняшнее приключение свалю на тебя.
– Интересно, как ты это собираешься сделать?
– Разве не ты заманила сюда жену Клауда Райдера?
– Ну что, миссис Брокингер, съела? – ехидно прошипела Катрина.
Этого Дороти вынести уже не могла. Резко повернувшись, она выбежала из комнаты.
– Что теперь будем делать, Томас?
– Разумеется, продолжать, дорогая.
– Ты в этом уверен? На Дороти нам уже больше нельзя полагаться.
– Я так не думаю. По крайней мере она не станет трепать языком – это не & ее интересах. Дороти прекрасно знает, что я не позволю ей выйти чистенькой из этой истории. – Чилтон бросил на Эмили взгляд, не предвещавший ей ничего хорошего. – Итак, на чем мы остановились?
– Вы остановились на совершении того, за что вас убьют, – спокойно проговорила Эмили.
Она была рада, что голос ее не дрожит: не хватало еще, чтобы Чилтон заподозрил ее в слабости.
– Твой муж не пойдет на убийство: за это его отдадут под суд, и он это знает.
– А что, если ему нее равно? – Она заметила, как Чилтон вздрогнул от неожиданности, и улыбнулась. – Что, если он найдет способ отплатить вам и при этом никто его ни в чем не заподозрит? Додумались же вы, как изнасиловать меня, чтобы никто не догадался; но разве Клауд глупее вас?
По лицу насильника было видно, что он колеблется. Но вот Чилтон выпрямился, холодно взглянул на Эмили, и она поняла, что проиграла. Негодяй оказался настолько самонадеянным, что решил просто отбросить всякие сомнения.
Но тут настала очередь Катрины высказать свое мнение.
– По-моему, это глупый план, – внезапно проговорила она и направилась к двери.
Чилтон схватил ее за руку и угрожающе прошипел:
– Интересно, куда это ты собралась?
– Подальше отсюда. Девчонка права – Райдер нам этого не простит. Он заставит нас платить, и его не будет беспокоить, законно это или нет.
– Верно, ты всегда умела мыслить здраво, крошка. Все трое находившихся в комнате ахнули в один голос. На пороге стоял Клауд. Эмили была настолько поглощена ссорой любовников, что и не слышала, как подоспела помощь. Из-за спины Клауда выглядывали все остальные обитатели дома Вулфа.
Понимая, что она спасена и весь этот кошмар позади, Эмили чуть не разрыдалась.
Увидев, что его жена привязана к кровати, Клауд пришел в неописуемую ярость, Ему стоило неимоверных усилий нe поддаться искушению и не пристрелить Чилтона на месте.
– Он обидел тебя, Эм?
– Нет, Клауд. Не успел.
– Развяжи ее, Скай.
Клауд подождал, пока сестра подойдет к кровати, затем перевел взгляд на Чилтона.
– А теперь мы займемся тобой. – Он не спеша отвел руку.
Чилтон сделал попытку уклониться от удара, но Катрина, съежившись от страха, юркнула ему за спину и невольно подтолкнула его еще ближе к Клауду. Удар пришелся насильнику прямо в нос. Вскрикнув от боли, Чилтон свалился на пол, увлекая за собой Катрину. В то время как женщина делала безуспешные попытки подняться, Чилтон со стоном ухватился за свои нос, из которого ручьем текла кровь, продолжая осыпать Клауда бессмысленными проклятиями.
Потому, с какой яростью Клауд сжимал кулаки, было видно, что его так и подмывает продолжить расправу, однако, пересилив себя, он направился к Эмили, которую С кап уже успела освободить.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – тихо спросил Клауд, осторожно дотронувшись кончиком пальца до спинка па шее жены.
Эмили кивнула. Она все еще с трудом сдерживала слезы.
– Я не смела даже надеяться, что ты так быстро меня найдешь.
– Просто мне сразу не понравилось, что тебя увела эта ведьма, – заявила Джиорсал, – и я решила сказать об этом твоему мужу.
– Спасибо тебе.
Шотландка, неловко кивнув, принялась приводить растерзанное платье Эмили в порядок; с лица ее по-прежнему не сходило хмурое выражение.
– У меня все еще неспокойно па душе…
– У меня тоже, – кивнула Скай.
– Мне нужно было с самого начала думать головой, тогда бы ничего этого не случилось. – Эмили попыталась улыбнуться.
– Вот тут ты права, – подхватил Клауд.
Собираясь ответить, Эмили обернулась и остолбенела. Ее похититель уже поднялся, и Катрина безуспешно пыталась остановить кровотечение крохотным кружевным платочком, однако Чилтон не обращал на свою любовницу никакого внимания. Взгляд его, полный ужаса, был прикован к двери.
– Дороти… – только и смог прошептать он.
В дверях спальни действительно стояла жена Харпера; вид ее был ужасен, однако не это заставило вздрогнуть всех присутствующих, и не странный холодный блеск глаз, наводивший на мысль о том, что Дороти повредилась рассудком: в дрожащих руках эта обезумевшая фурия сжимала ружье.
Глава 22
– Слава Богу, дорогая, ты наконец начала мыслить здраво и решила помочь своим друзьям…
Дороти мрачно уставилась на Чилтона.
– Ты весь в крови, Томас.
– Этот зверь сломал мне нос. О Господи, теперь он может неправильно срастись.
– Боишься, что это испортит твою внешность? Сомневаюсь. Ты всегда был похож на крысу.
– Раньше ты мне этого не говорила.
– Верно. Но я всегда считала, что ты мог бы быть покрасивее. А теперь попрощайся со своим лицом, которое ты так любишь, навсегда, Томас.
Видимо, Чилтон догадался, что она имеет в виду: он вдруг весь как-то съежился и оглянулся, словно ища, за что бы спрятаться. Однако предпринять что-либо он так и не успел. Раздался выстрел. Эмили успела увидеть, как Томас Чилтон, закрыв руками окровавленное лицо, опрокинулся навзничь, и гут Клауд, схватив жену за край одежды, быстро увлек ее за прикроватную тумбочку, где уже сидели, скрючившись, Джиорсал и Скай. В тот же миг раздался страшный вопль, но прежде чем Эмили узнала голос Катрины, прогремел еще один выстрел. Потом наступила тишина.
Словно в забытьи Эмили слушала, как Клауд пытается уговорить Дороти больше не стрелять; однако все было напрасно: казалось, что разъяренная женщина напрочь лишилась рассудка. Она снова вскинула ружье и прицелилась в Клауда.
Тогда Эмили не раздумывая выскочила из своею убежища и бросилась к мужу. Едва она успела встать перед ним, как Дороти выстрелила. Что-то ударило Эмили в грудь с такой силой, что она, не удержавшись на ногах, рухнула на пол, увлекая за собой Клауда, Слава Богу, она была не в состоянии увидеть, что с ней сделала нуля.
Последним ощущением, испытанным Эмили, прежде чем ее поглотила черная мгла, было удовлетворение: она поняла, что стрельбы больше не будет.
Склонившись над Дороти, Джиорсал быстро вытащила из ее груди нож.
– Кто-то должен был ее остановить, – хрипло проговорила она.
– Я понимаю, Рыжик. Мне очень жаль, что это выпало именно на твою долю. – Харпер медленно обвел глазами комнату, и ужасная картина, которую он только сейчас смог увидеть всю целиком, заставила сжаться его сердце.
– Пока вы, мужики, сообразили бы, что нужно делать, она бы нас всех поубивала. Поскорее унеси ее отсюда – и слышу на лестнице какой-то шум. – Повернувшись, Джиорсал бросилась к обезумевшему от горя Клауду, который сжимал в объятиях бездыханное тело Эмили.
– Я не могу остановить кровь! – Голос Клауда дрожал, он безуспешно пытался перевязать рану Эмили лоскутами материи, которые оторвал от нижних юбок Скай.
– Кто-нибудь, быстрее бегите за врачом! – приказала Джиорсал.
Вулф тут же устремился к двери, но не успел он сделать нескольких шагов, как в комнату ворвались шериф и его помощник, а за ними еще несколько мужчин. Переступив порог, все они на какое-то мгновение застыли на месте. Воцарилось напряженное молчание.
– Что, черт побери, здесь произошло? – обрел наконец голос шериф.
– Боюсь, во всем виновата моя жена. Она повредилась в уме и от этого начала стрелять в люден, – безжизненным голосом произнес Харпер. – Если бы мы попытались скрыть ее вину, это, быть может, и сохранило бы ее доброе имя, но тогда вместо нее пострадал бы кто-то другой.
Клауд не замечал происходящего вокруг. Он так боялся, что Эмили может умереть, что ему казалось – сердце его вот-вот остановится.
Вулф привел врача, и Клауд, словно во сне, принялся послушно выполнять его распоряжения, Он перенес Эмили в главную спальню и уложил там на кровать. Однако когда его попросили уйти, он пришел в себя и заявил, что никто не выгонит его из комнаты даже силой.
Когда доктор, сделав нес от него зависящее, направился к двери, Клауд поглядел на него с таким отчаянием, что тот невольно замедлил шаги.
– Как она?
– Думаю, надежда есть, поскольку жизненно важные органы не были залеты и кровотечение удалось остановить.
– Значит, она будет жить?
– Все в руках Божьих.
– Советую вам дать более определенный ответ, и поскорее! – Клауд чувствовал, что нервы его на пределе.
– Более определенного ответа у меня нет – она потеряла слишком много крови; кроме того, не исключена опасность инфекции. К счастью, несмотря на то что жена ваша хрупкого сложения, здоровье у нее отличное. Я сделал все, что мог. Если возникнут какие-то осложнения, тотчас же дайте мне знать, а сейчас я должен вас оставить: меня ждут. – Доктор повернулся и быстро вышел из комнаты.
Усевшись у кровати Эмили, Клауд взял ее за руку. Его жена выглядела такой маленькой и измученной, что все слова утешения тотчас вылетели у него из головы, уступив место гнетущему страху. Он чувствовал, что, если Эмили умрет, с ней вместе умрет и часть его души. Клауд был так поглощен своими мыслями, что даже не слышал, как к нему подошел Тан дер. Когда брат положил ему на плечо руку, он непроизвольно вздрогнул.
– Тебе придется ненадолго покинуть ее – шериф хочет с тобой поговорить. Я пока останусь здесь. Если ты не сойдешь вниз, шериф сам притащится сюда.
– Ты сам разве не мог рассказать ему, что здесь случилось?
– Он хочет услышать кое-что лично от тебя: ты ведь тоже присутствовал при этой бойне, и твоя жена пострадала. – Тандер пожал плечами. – Может, он просто должен убедиться, что наши показания совпадают.
Нехотя поднявшись, Клауд отправился вниз. Когда допрос был окончен, он поинтересовался каким-то безжизненным тоном:
– Чилтон жив?
– Мертв, Пуля пробила ему голову насквозь. А женщина может выжить.
– Какая женщина? Дороти?
– Нет. Миссис Брокингер тоже мертва. Харпер повез ее к гробовщику. Я имею в виду мисс Катрину. Похоже, миссис Брокингер успела сделать еще один выстрел. Пулей мисс Катрин оторвало ухо и сильно изуродовало лицо; не знаю, как она это пережинает, когда придет в себя.
– Вы собираетесь предъявить обвинение Джиорсал Макгрегор?
– Нет. Она действовала в целях самозащиты. Похоже, те, кто виновен, уже понесли наказание, если, конечно, вы не собираетесь предъявить мисс Катрине собственное обвинение.
– Нет, мстить я никому не буду, как бы мне этого ни хотелось.
– Тогда у меня все. Надеюсь, ваша жена скоро поправится, – проговорил шериф, Клауд кивнул в ответ, и вслед за этим блюститель порядка покинул дом.
Клауд поспешил обратно к Эмили. У ее кровати он застал одного лишь Тандера.
– А где все остальные?
– Вулф повез женщин обратно на ранчо. Скай решила остаться с детьми, а Джиорсал хочет взять кое-что из вещей, чтобы потом снова вернуться сюда.
– О Господи! Дети… – Клауд в отчаянии закрыл лицо руками.
– Близнецы слишком малы, чтобы что-то понимать.
– Но есть еще Торнтон. Он уже терял родителей, и страх этой утраты до сих пор остался в нем. Этот страх заставлял его иногда среди ночи забираться к нам с Эмили в постель. Если… – Клауд замолчал. Он не в силах был произнести роковые слова.
Положив руку брату на плечо, Тандер тихо заметил:
– Вулф как-то сказал, что под нежной кожей Эмили скрывается стальная броня. Она не умрет.
– Она не должна, – прошептал Клауд, склоняясь над женой и целуя ее. – Не должна.
Когда несколько часов спустя приехал Вулф, Клауд все еще сидел у постели Эмили. Он повернулся, чтобы поздороваться с братом, и тут к нему бросился Торнтон.
– Это не место для мальчугана. – Клауд попытался удержать малыша, но тот, вырвавшись, бросился к Эмили.
– Я терпеть не могу злых ангелов! Я их ненавижу! – Торнтон обернулся и взглянул Клауду в глаза. – Они ее не заберут. Мы им не дадим, правда, папа?
– Правда. Мы будем стараться изо всех сил.
Часы сплетались в дни, однако состояние Эмили не улучшалось. Клауд чувствовал себя беспомощным, словно младенец. В довершение всего у Эмили начался жар. Она то впадала в забытье, то засыпала, и сон этот был настолько глубоким, что Клауду временами казалось: она уже никогда не проснется. Иногда Эмили приходила в сознание, и тогда Джиорсал насильно вливала ей в рот немного Пунша или давала лекарство, однако Клауд понимал, что этого слишком мало для того, чтобы восстановить силы, уходившие с каждой минутой.
Он почти перестал спать, лишь время от времени впадал в чуткую дрему. Ел он также очень мало и большую чаги, времени сидел, держа Эмили за руку и молясь о том, чтобы Бог сохранил ей жизнь. Так неистово и искренне ему еще никогда не доводилось обращаться к Всевышнему.
На третий день Джиорсал поставила перед Клаудом поднос с едой и строго приказала:
– Ешь.
– Хорошо, сейчас.
– Конечно, ты поешь, ведь я буду стоять рядом с тобой и смотреть, как ты это делаешь. А если ты не станешь есть, я позову твоих родных, чтобы они подежурили около Эмили, пока я буду кормить тебя с ложечки.
– Черт подери, Джиорсал! Я ведь не ребенок!
– Ты ведешь себя еще хуже. – Джиорсал нахмурилась. – Послушай, если ты не будешь есть и спать, ты обязательно свалишься, это я тебе точно говорю. Ну подумай, какая Эмили от этою польза? Ей нужно, чтобы ты был сильным и освободил ее от всех домашних дел, когда она выздоровеет. А если… – Голос Джиорсал дрогнул, однако она продолжала, хотя было видно, что ей об этом не хочется говорить: – Если она не выживет, ты должен быть сильным ради малышей.
– Что ты мелешь! Она обязательно поправится.
– Я хочу этого так же сильно, как и ты. Но что хорошего, если Эмили, придя в себя, увидит рядом с собой не мужа, а дряхлую развалину? – Заметив, что Клауд взялся за ложку, они одобрительно кивнула и осторожно примостилась на краешке кровати. – Ты можешь пока отпустить руку Эмили, тебе ведь так неудобно есть…
Не отрывая взгляда от тарелки, Клауд покачал головой.
– Не хочу. Боюсь, если я сделаю это, она от меня ускользнет.
– Я подержу ее руку вместо тебя, а ты пока поешь. И поверь, у меня совсем нет ощущения, что она умрет. Эмили впервые в жизни получила то, что хотела, и теперь так просто не сдастся.
– Не многого же она хотела…
– Как сказать. Настоящая семья, родные, которые ее любят, трое малышей… У нее нет ни малейшего шанса ускользнуть от вас. А если прибавить то, что Эмили и самой этого не хочется, то я бы сказала, ей не избежать выздоровления.
– Но зачем она сделала такую глупость? – пробормотал Клауд, отставляя поднос в сторону.
– По той же причине, по которой и ты встал бы между ней и убийцей. По той же причине, по которой вы оба горой встали бы на защиту своих малышей, если бы проклятой старухе с косой вздумалось их забрать. Да вы просто созданы друг для друга. А теперь ты должен послушаться меня и пойти отдохнуть.
Клауд неохотно подчинился. Придя в свою комнату, он сразу разделся и, едва успев лечь в постель, провалился в глубокий сон.
Проснувшись, Клауд понял, что проспал гораздо дольше, чем намеревался. Он поспешно натянул одежду и помчался в комнату, где лежала Эмили. Успокоился он лишь тогда, когда убедился, что никаких изменений к худшему в ее состоянии не произошло.
Надо было вам разбудить меня раньше.
– Мы не могли – Джиорсал во всех красках расписана, что она с нами за это сделает. Она бы не постеснялась, ты ее знаешь, – сказал Харпер.
– Это точно.
– О Господи, как подумаю, что это я виноват во всем, что случилось с бедной девочкой, тошно становится.
Клауд не стал спорить с Харпером. Похоже, бедняга и так уже места себе не находит из-за всей этой истории.
– Эмили никогда не стала бы тебя винить.
– Верно, однако это не освобождает меня от ответственности. Если бы я тогда не послушался Дороти…
– Начнем с того, что ты уже был круглым идиотом, женившись на ней. Эта женщина просто спятила. – Тут Клауд взглянул на Эмили, и все мысли о Дороти мигом отошли на второй план. – Черт! Харпер, беги за этой рыжеволосой мегерой, да побыстрее!
Харпер опрометью выскочил за дверь, а Клауд протянул к Эмили трясущуюся руку. Лоб ее был влажным от пота. Пока он стоял, не в силах поверить в случившееся, в комнату, запыхавшись, вбежала Джиорсал.
– Она вспотела, ты видишь? – прошептал Клауд.
– Да она просто мокрая от пота! – Джиорсал рассмеялась, но это был скорее нервный смех. – И она такая холодная.
– Что это значит?
– Температура спала, дурачок ты этакий! – Шотландка ахнула от неожиданности, когда Клауд порывисто поцеловал се. – Ну хватит! Телячьи нежности! – прикрикнула она на бросившихся обнимать ее мужчин. – Лучше помогите сменить Эмили белье.
– Но почему она не приходит в сознание? – Клауд взял Эмили на руки, чтобы Джиорсал с Харпером могли вытащить из-под нее мокрую от пота простыню.
– Когда у человека поднимается температура, организм начинает бороться, и это отнимает все силы. Было бы хорошо, если бы кто-нибудь сходил за врачом. Мы должны быть уверены, что с Эмили все в порядке.
Вскоре врач уже входил в комнату, где лежала Эмили. С плохо скрываемым нетерпением смотрел Клауд, как он осматривает его жену, а когда услышал, что кризис миновал и Эмили скоро пойдет на поправку, радости его не было предела.
Впервые за долгое время Клауд сел обедать вместе со всеми, однако он не смог долго находиться за столом: ему хотелось все время быть рядом с Эмили. Заняв свой пост возле кровати, он взял руку Эмили и начал ждать, сгорая от нетерпения.
Первым отчетливым чувством Эмили, когда она начала медленно приходить в себя, было ощущение острой боли. Интересно, почему ей не становится легче, подумала она. Внезапно ей припомнились последние события, но она тут же попыталась выбросить эту ужасную картину из головы.
Рядом послышался тихий успокаивающий голос, и рука Эмили ощутила ласковое тепло. Она попыталась ответить на рукопожатие, но вдруг поняла, что слишком слаба для этого. Тем не менее она не могла не услышать раздавшийся рядом с ней радостный возглас. Внезапно Эмили вспомнила, кому принадлежит этот голос.
Видя, что ресницы больной затрепетали, Клауд затаил дыхание. Когда Эмили наконец открыла глаза, он вдруг почувствовал, что силы покидают его, однако ему удалось собрать всю свою волю и преодолеть слабость.
– Клауд… – прошептала Эмили и поморщилась; в горле так пересохло, что ей было больно говорить.
Осторожно приподняв голову жены, Клауд поднес к ее губам стакан, в котором был напиток из меда с лимоном, приготовленный Джиорсал.
– Тебе лучше? Как ты себя чувствуешь, родная? Не в силах говорить, Эмили лишь кивнула, давая понять, что окончательно вернулась в этот мир. Тогда Клауд приподнял ее, прислонив спиной к пышно взбитым подушкам. Оглядевшись, Эмили поняла, что находится в доме Харпера, но ей еще некоторое время потребовалось на то, чтобы сообразить, почему она лежит здесь. С тревогой взглянула она на мужа.
Клауд выглядел очень усталым и измученным; он так осунулся, что Эмили его даже не сразу узнала. Однако никаких следов того, что он пострадал в схватке, не было, и это ее особенно обрадовало.
– Слава Богу, ты не ранен!
– Ну да, я-то не пострадал. – Клауд едва сдерживал бурю чувств, клокотавших у него в груди. – А вот какого черта ты полезла под пули?
– Но ведь она хотела тебя убить. – Эмили слабо улыбнулась. – По правде сказать, я и сама не понимала, что делаю. Но кто же ее остановил? Последнее, что я помню, это то, что стрельни прекратилась…
– Джиорсал. Она убила Дороти.
– Джиорсал… Все-таки она ужасно смелая.
Это верно, она просто молодец и сделала все от нее зависящее, чтобы тебя спасти.
– А как Харпер?
– С мим все в порядке, Эм. Только теперь его гложет чувство вины: он считает, что все это случилось именно из-за него.
Эмили попыталась было возразить, но Клауд остановил ее, приложив палец к се губам.
– Не спорь, он виноват. Но ничего, переживет – ему поможет то, что ты пошла на поправку.
– Разве? Я чувствую себя такой слабой…
– Ты была серьезно ранена, Эм, и у тебя в течение четырех дней держалась очень высокая температура. – По лицу Эмили было видно, что слова Клауда оказались для нее полнейшей неожиданностью. – Температура спала только сегодня.
– А как дети? – забеспокоилась Эмили.
– С ними все в порядке. О них заботится Скай, Вулф нашел для них кормилицу. Ты их больше не сможешь сама кормить, детка, – ласково проговорил он, врач сказал, что от высокой температуры у кормящих матерей обычно пропадает молоко.
– А Торнтон? – Эмили решила не показывать, насколько она разочарована.
– Малыш тоже здесь. Я знаю, это для него не самое лучшее место, но когда он случайно услышал, что тебя ранили, он настоял на том, чтобы быть с тобой рядом.
– Бедняжка. Приведи его ко мне, я хочу его видеть.
– Позже. Сначала поешь, а уж потом повидаешься с Торнтоном. Кризис уже миновал, но ты еще очень слаба, Эм, ведь ты чуть не умерла.
Подумав о том, что это могло произойти, Клауд содрогнулся. Он с беспокойством вгляделся в лицо Эмили. Она была такой бледной, что у него заныло сердце. Были видно, что рана се все еще болит. Клауд осторожно обнял жену, притянул к себе и зарылся лицом в ее густые волосы. Затем, отстранившись, он снова взглянул ей в лицо.
– Поговори со мной, Эм.
– О чем?
– О чем угодно. Я просто хочу услышать твой голос. А потом я дам тебе отдохнуть.
– По-моему, Клауд, тебе тоже это необходимо. Наверное, досталось тебе со мной?
– Ты и представить себе не можешь, что мы все здесь пережили, пока ты была без сознания.
Проклиная себя за слабость, Эмили протянула руку и осторожно коснулась небритой щеки. Щека оказалась влажной.
– Клауд, что с тобой! – обеспокоенно воскликнула она.
– Заткнись, Эм.
Несмотря на ноющую боль, Эмили крепко обняла мужа и прижала к своей груди.
Глава 23
Затаив дыхание, то и дело оглядываясь по сторонам, Эмили кралась по холлу к детской комнате. Пи в коем случае нельзя было допустить, чтобы ее заметили, ведь если это произойдет, ее наверняка вернут назад да еще чего доброго, запрут – тогда она уже не сможет никуда выйти. Вот уже целый месяц все носились с ней как с писаной торбой, и Эмили подобное отношение стало заметно надоедать. Когда она попробовала высказать свое мнение по этому поводу, никто ее и слушать не стал.
Оглянувшись через плечо и убедившись, что холл по-прежнему пуст, Эмили проскользнула в детскую. Она сделала знак рукой Пегги, кормилице близнецов, чтобы та сидела тихо и не вздумала кого-то звать. Затем, в восторге от того, что план ее удался, Эмили уселась на пол и принялась возиться с близнецами.
– Кажется, Вулф, это ты говорил, что она спит, – неторопливо заметил Клауд, заглянув в дверь. – А по-моему, сна у нее нет ни в одном глазу.
– Значит, мне просто показалось. Я же не знал, что она способна так притворяться.
– Обычно Эмили себя так не ведет, а на этот раз она, видно, решила, что цель оправдывает средства. Но все это не имеет никакого значения. Главное, она выздоровела, Если уж моя жена сумела обвести пас вокруг пальца и пробраться в детскую, то она и в самом деле готова к нам присоединиться, Пойду скажу Рыжику, чтобы собрала еду. – Клауд направился к лестнице.
Вулф бросился за ним следом.
– Ты что, собираешься бросить нас со всем этим выводком?
– За моим выводком, как ты его называешь, присмотрит Пегги.
– Значит, Эмили уже встала! – Джиорсал констатировала этот факт с явным удовольствием.
– Славу Богу, да. Так что готовь еду и, когда мы уйдем к себе, не мучай слишком моих братьев.
– Буду с ними любезна, насколько это возможно. А пока давай-ка я соберу постельное белье. Или сам справишься?
– Постельное белье? Это еще зачем? – Клауд услышал, как Джиорсал хихикнула вместо отпета, и тоже улыбнулся.
Тихонько проходя мимо детской, он незаметно заглянул и пес и некоторое время понаблюдал за тем, как Эмили играет с близнецами. Она определенно готова к тому, что он задумал. Клауд считал так вовсе не потому, что чрезмерно жаждал обладать Эмили, – просто она и в самом деле выздоровела.
Он зашел в свою комнату и, положил в сумку кое-что из постельных принадлежностей, поспешил на конюшню и запряг лошадей в коляску. Клауд понимал, что Эмили вряд ли одобрит то, как он будет с ней обращаться в течение последующего часа, однако надеялся, что удивление, которое она испытает, заставит ее забыть все неприятные моменты.
Увидев, что Пегги как-то странно оглядывается, Эмили собралась спросить у нее о причине ее беспокоившей, как вдруг кто-то накинул на нее одеяло.
– Клауд! – ахнула Пегги.
Она могла бы и не произносить его имени. Эмили и так догадалась, что то была проделка ее мужа. Но вот это она не могла понять, так это зачем Клауду понадобилось связывать се руки и ноги. Эмили принялась брыкаться изо всех сил, но все было тщетно – Клауд подхватил ее на руки и перебросил через плечо, не обращая внимания на приглушенные проклятия, которыми она его осыпала. Хорошо еще, что он не очень крепко обвязал одеяло веревкой, а то бы она совсем задохнулась.
Почувствовав, что кто-то помогает Клауду, Эмили решила, что выяснит все обстоятельства похищения, как только сумеет освободиться. Однако с момента, когда ее посадили в коляску, и до того, как вытащили из нее и поставили на ноги, она была абсолютно беспомощна. Кипя от негодования, Эмили нетерпеливо ждала, когда ее развяжут; в голове ее зрели самые разнообразные планы мести.
Едва Эмили оказалась на свободе, она сразу поняла, что находится и доме, который построил для нее Клауд. Для этого ей даже не потребовалось выглядывать из окна. Немногочисленную мебель, стоявшую в комнате, они приобретали вместе.
Как зачарованная переходила Эмили из одной комнаты в другую, пока наконец не очутилась в главной спальне. Увидев, что всю мебель в ней составляет лишь одна необъятных размеров кровать, Эмили невольно улыбнулась. Никакого удивления по поводу ее размеров она не испытала: это был единственный предмет, который Клауд приобрел самостоятельно.
Не переставая улыбаться, Эмили обернулась и крепко обняла мужа.
– Это просто великолепно. Но неужели тебе нужно было так безжалостно поступать со мной, чтобы показать наш новый дом?
– Я хотел сделать тебе сюрприз. Вижу, он тебе понравился…
– И даже очень. Так когда мы переезжаем?
Улыбнувшись, Клауд подхватил Эмили на руки и, подойдя к кровати, осторожно уложил ее поверх одеяла.
– В понедельник.
– Значит, только через два дня? – Эмили с некоторым изумлением смотрела, как Клауд, усевшись на край кровати, принялся стаскивать с себя ботинки.
– Иуда. Два потрясающих дня, которые мы проведем имеете – ты и я. Мы уже сто лет не были с тобой одни.
Клауд продолжал не спеша раздеваться. Он не сомневался, что Эмили все поняла и что никаких возражений он от нее не услышит. Закинув руки за голову, она наблюдала за тем, как он снимает одну часть одежды за другой, и этого оказалось достаточно, чтобы пробудить в ней дремавшую страсть.
Стянув с себя нижнюю рубашку, Клауд принялся за Эмили.
Лениво наблюдая за тем, как Клауд снимает с нее туфли и чулки, Эмили думала о предстоящем удовольствии, однако Клауда, кажется, ее спокойствие не очень устраивало.
– Помоги мне, пожалуйста, раздеть тебя, а то я уже сгораю от нетерпения.
Тихонько рассмеявшись, Эмили села и принялась расстегивать платье. Но стоило ей приспустить его с плеч, как Клауд потерял остатки терпения. Не успела она и глазом моргнуть, как он с жадностью набросился на нее. Действия его нельзя было назвать иначе как изнасилованием. И все же прежде чем погрузиться в пучину страсти, Эмили успела подумать, что быть изнасилованной Клаудом ей очень приятно.
Когда наконец Клауд пришел в себя после захватывающего путешествия в мир любви и страсти, он приподнял голову с груди жены и заглянул ей в глаза. Эмили улыбнулась ему из-под полуопущенных ресниц. Никогда еще ни одна женщина не казалась Клауду такой прекрасной. Протянув руку, он осторожно откинул с разрумянившегося лица прядку волос.
– Слишком уж быстро все закончилось.
– Я подозреваю, что ты притащил меня сюда, чтобы заняться со мной любовью, а вовсе не для того, чтобы показать наше новое жилье…
– Но разве не ты сказала, что дом просто великолепен? За это стоило меня как следует отблагодарить.
Рассмеявшись, Эмили крепко обняла мужа.
– Надеюсь, я тебя не разочаровала?
– А что, в Бостоне таким же способом выражают благодарность?
– Наверное. Ведь дети там тоже рождаются.
Клауд замер, как громом пораженный. А что если после сегодняшних любовных ласк Эмили опять забеременеет?
– О черт! – пробормотал он. – Я и не подумал…
– Не волнуйся, я знаю, как поступить, чтобы наша семья каждый год не пополнялась новыми младенцами, так что тебе беспокоиться не о чем.
– Я вовсе не возражаю против этого, меня лишь беспокоит, что все может произойти слишком скоро: женщина, которая рожает каждый год, не выдерживает такой нагрузки и умирает. – Клауд крепко прижал Эмили к себе. – Я уже однажды чуть тебя не потерял и вовсе не хочу снова пережить что-нибудь подобное.
Эмили промолчала. Она не знала, что ответить на это и стоит ли отвечать вообще.
– Бедняжка Эмили. – Клауд легонько поцеловал ее в губы. – Иногда у меня такое чувство, что ты не знаешь, что со мной делать. А ведь я просто мужчина и ничего загадочного во мне нет.
Эмили томно прикрыла глаза.
– Если бы это было так!
– Но это и в самом деле так. Мужчина обычно весь как па ладони, а вот женщина таит в себе загадку. Никогда не знаешь, что от нее ожидать.
– Так ты правда не знаешь, чего от меня ожидать? А Джиорсал? Ты хочешь сказать, что и ее так же трудно раскусить?
– Джиорсал нет. Она что думает, то и говорит, даже тогда, когда ей лучше бы промолчать.
– Кстати, кажется, она дала нам с собой кое-какую еду… Может, уже пора заняться обедом?
Клауд принялся вытаскивать из сумки припасы, в то время как Эмили, разочарованная его молчанием, притихла и замкнулась в себе. Так продолжалось какое-то время, но наконец ему снова удалось расшевелить ее разговорами об их новом жилище.
Когда они легли в постель, Клауд вновь обладал ею. Он пытался каждым прикосновением, каждой лаской выразить то, что не сумел сказать словами. В очередной раз спускаясь с небес на землю, Клауд крепко прижал Эмили к себе. Ее тело сразу обмякло, она задремала… И тут он вдруг понял, что и для нее и для него настала пора сказать друг другу о своей любви. Очень многое в поведении Эмили говорило ему о том, что она его любит, однако только сейчас его вдруг охватило желание услышать от нее слова признания.
– Эм, моя маленькая Эм, я просто трус, – прошептал он. – Я знаю, что ты спишь и не слышишь меня, но я все-таки скажу. Я люблю тебя. О Господи, Эм, как же я люблю тебя! – Он еще крепче прижал жену к себе.
Эмили едва удержалась от того, чтобы не вскочить и не потребовать от Клауда еще раз произнести эти волшебные слова. Но что, если она неправильно его поняла? Слишком долго она ждала этих слов – так, может, они ей просто почудились? Решив, что настало время откровений, Эмили набрала в легкие побольше воздуха и прошептала:
– Я тоже люблю тебя!
По тому, как Клауд порывисто притянул ее к себе, Эмили догадалась: он ее услышал. Она почувствовала на своих губах страстный поцелуй и чуть не задохнулась, а когда Клауд оторвался наконец от ее губ, дрогнувшим голосом спросила:
– Ты и вправду меня любишь? Если нет, можешь соврать, чтобы я не чувствовала себя такой дурой.
Тихонько рассмеявшись, Клауд крепко обнял ее.
– Я тебя люблю, а почему столько времени не говорил тебе об этом, одному Богу известно. Ты могла бы еще сто лет ждать от меня признания. Если бы я не был уверен, что ты спишь… – Покачав головой, Клауд с нежностью взглянул на Эмили и ласково откинул с ее лица прядку волос. – Я привез тебя сюда, чтобы мы могли побыть с тобой вдвоем и признаться наконец друг другу в любви, чего ни один из нас прежде не отваживался сделать.
– Каждый просто трусил, – улыбнулась Эмили.
– Ужасно, – подхватил Клауд и, когда Эмили хихикнула, тоже улыбнулся.
Свернувшись калачиком в его объятиях, чувствуя, что у нее от счастья кружится голова, Эмили спросила:
– А когда ты понял, что любишь меня?
– Трудно сказать, крошка. Наверное, в первый раз мне но стало ясно, когда тебя ранили. – Вспомнив, как он испугался, поняв, что может потерять ее, Клауд крепче прижал Эмили к себе. – О Господи, Эм! Я никак не мог остановить кровотечение, а потом у тебя начался жар. – Он покачал головой. – Я был просто в ужасе. Даже на войне мне не было так страшно. Я внезапно понял, что вместе с тобой умрет и частичка моей души. Уже давно ни для кого, кроме тебя, мои чувства не были секретом, но на этот раз Джиорсал высказалась совершенно откровенно: она сказала, что я сделал бы то же самое, если бы стреляли в тебя, а доведись нам спасать детей, мы оба пожертвовали бы собой, лишь бы выхватить их из лап смерти. И еще она сказала, чтобы я хорошенько обо всем этом подумал. – Клауд нежно погладил Эмили по щеке. – Но было еще одно чувство, которое жило во мне всегда, только я его разглядел совсем недавно, – ревность. Я ужасно ревновал тебя к майору Лидсу – тому самому, с которым ты когда-то танцевала.
Эмили удивленно взглянула на Клауда.
– Ты меня ревновал? Почему же я этого не замечала?
– Потому что я этого не хотел. Я сам был не рад тому, что ревную. Только Джеймс сразу обо всем догадался. Хорошо хоть на смех меня не поднял. В последний раз мне доводилось испытывать ревность в ранней юности, но тогда мне это чувство ужасно не понравилось и я решил, что больше ему не поддамся.
– Бедняжка! – В голосе Эмили не было и намека на сочувствие, а когда Клауд сердито взглянул на нее, она захихикала. – Не могу сказать, что сожалею о флирте с майором. Он дал мне понять, что никакая я не распутница и что это ты вынудил меня вести себя не вполне пристойно. – На лице Клауда появилось горделивое выражение, однако Эмили ничуть против этого не возражала. – В тот вечер я еще кое-что обнаружила.
– Что ты любишь пунш?
– Очень смешно. Нет. Майор рассказал мне кое-что про тебя.
– Наверняка какие-нибудь гадости.
– Он дал мне понять, что ты никогда бы не оставил нас с Торнтоном посреди голой равнины. И хотя ты пытался уверить меня в обратном, я не сомневалась, что майор прав. Когда ты в первый раз затащил меня к себе в постель, я уже знала, что мы никогда не расстанемся.
– Вот почему ты тогда не разозлилась на меня… – Клауд даже пришел в некоторую растерянность от того, что Эмили его так быстро раскусила.
– Еще как разозлилась. Я была готова тебя убить.
– Что-то подобное я и подозревал. Но почему ты этого не сделала? Что заставило тебя передумать?
– М-м… Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что все-таки хочу быть с тобой. А когда я увидела, как Джастин бросилась к тебе на шею и ты ее обнял, я почувствовала, что потеряла в той сделке, которую ты вынудил меня с тобой заключить, не только целомудрие.
– Но все-таки до конца ты не была в этом уверена?
– Я просто старалась об этом не думать. Мне казалось, будто я совершила грех и с каждым днем опускаюсь все ниже и ниже, не имея сил остановить это падение. Только со временем я начала чувствовать себя по-другому. – Улыбнувшись, Эмили провела рукой по груди Клауда. – Мне стало наплевать на собственную неуверенность, потому что хотелось быть с тобой рядом. – Повернувшись к Клауду, Эмили принялась медленно целовать его лицо. – Тогда я уже знала, что, если ты разрешишь мне остаться рядом с тобой, я буду счастлива.
Клауда глубоко тронули слова жены, и в то же время он почувствовал вину за то, что принес ей столько боли и страданий.
– У тебя просто безграничное терпение. Я бы так не смог.
– Терпеть легко, если знаешь, для чего ты это делаешь, и уверен, что награда, которую получишь, стоит того.
– А ты не будешь жалеть? – Во взгляде Клауда появилось сомнение. – Я знаю, со мной жить нелегко…
– Но и не так трудно, как ты думаешь. – Эмили лукаво улыбнулась. – Разумеется, ты еще очень далек от совершенства. – Окинув лицо мужа любящим взглядом, Эмили уже серьезно проговорила: – И все-таки каким бы ты ни был, Клауд Райдер, ты – моя жизнь.
Клауд крепко прижал Эмили к себе. Он чувствовал, как в душе его сменяют друг друга самые разные эмоции.
– А ты – моя. Когда пуля Дороти едва не лишила тебя жизни, я знал, что, если ты умрешь, жизнь моя станет никому не нужной. Вот почему я больше не хочу любить никого, кроме тебя.
Сделав такое откровенное признание, Клауд даже почувствовал некоторую неловкость – прежде ему никогда не доводилось произносить ничего подобного.
– Ты удивлена?
– Вовсе нет, – ласково проговорила Эмили и прошлась рукой по его животу. – Знаешь, у меня в последнее время появилось одно странное желание.
Закрыв глаза, Клауд отдался ее ласке. Он чувствовал, как волны страсти нахлынули на него, однако попытался сдержать свой порыв, хотя бы ненадолго.
– Какое же?
– Я очень полюбила одно твое выражение, которое мне все время хочется слушать.
– И что это за выражение? – едва выдохнул Клауд.
– То, которое ты произносишь всякий раз, когда собираешься дать мне то, что я хочу.
Чувствуя, что он уже не в силах владеть собой, Клауд отбросил маленькую ручку Эмили, доставлявшую ему такую сладостную муку, и приготовился войти в нее.
– Потом скажешь.
– Неужели тебе ни капельки не интересно?
– Заткнись, Эм.
Эмили почувствовала, как Клауд входит в нее. Теперь она знала, что слиянию тел всегда будет сопутствовать слияние их душ. Тихонько рассмеявшись, она прошептала:
– Именно это выражение я и имела в виду.
|
|