|
|
Салли Лэннинг
Любовница понарошку
1
Айрис Крейн с детства боялась темноты и одиночества. Когда мама с отчимом уходили куда-нибудь по вечерам, девочка включала светильники во всех комнатах, чтобы избавиться от страшных теней, прячущихся по углам. Она засыпала в кресле посередине комнаты, и утром ее ругали за то, что она забыла погасить свет.
Позже ее страх перекинулся на лифты. Ей казалось, что как только дверцы закрываются, прекращается всякая связь с тем миром, который ты любишь. Ты остаешься совсем одна в тесной коробке, из которой можешь и не выбраться. Со всех сторон раздаются шорохи и стоны, а откуда-то снизу вот-вот высунется длинная рука и утащит тебя в бездну.
Айрис не пыталась рассказать маме о тех призраках, которые мерещились ей во мраке. Мама бы просто посмеялась над ее глупостью и трусостью. Но однажды девочка, плача, поведала об этих чудищах молоденькой учительнице труда. Та взяла кусок глины и сказала:
– Вылепи их такими, какими ты их видишь.
Когда маленькая Айрис своими неуверенными и неловкими ручками изобразила что-то длинное, тонкое, многорукое и многоногое, мисс Эверет взяла это Нечто из ее рук, скомкала и выбросила за окно. С тех пор страхи стали отступать. Но с куском глины Айрис больше не расставалась.
Она почему-то вспомнила эту историю, поднимаясь на верхний этаж высотного здания в самом центре Сити. Лифт был скоростной, бесшумный, да еще со стеклянными стенками. Теперь она была взрослой и знала, что ничего страшного не произойдет, но сердце тем не менее билось все чаше. Впрочем, это никак не было связано с ее детскими фобиями. Ей предстояла встреча с человеком, который мог испугать не ее одну.
Айрис вздохнула, выходя из лифта и аккуратно расправляя тонкую ткань юбки. Она вошла в приемную и взглянула на солидную дверь. За этой дверью сидел враг – Джералд Стоктон, владелец сети банков, разбросанных по всему миру. Ей пришлось использовать ложный предлог, чтобы получить доступ в святая святых его финансовой корпорации.
Девушка горделиво выпрямилась, мимолетно взглянув на себя в зеркало. Буйство ее каштановых кудрей было небрежно заколото на макушке элегантной заколкой, давая возможность рассмотреть изящную шейку. Ей не пришлось долго трудиться, чтобы соорудить этот шедевр, – всего часа два. Костюм цвета маренго блистал головоломной простотой, а скромный разрез на юбке сзади демонстрировал ножки непостижимой длины и умопомрачительной формы. Пена оборок белоснежной блузки не скрывала красивой формы ее груди. Итальянские кожаные лодочки, серебряные украшения и сногсшибательный макияж дополняли картину.
Раньше ее и под угрозой расстрела не заставили бы надеть серое, она предпочитала природные цвета. Но слишком много зависело от этого рандеву, и она хотела выглядеть элегантной и собранной. Под лацканом ее делового костюма испуганной пташкой билось сердце, но Айрис уже давно научилась скрывать свои страхи от посторонних глаз.
Длинноногая блондинка приоткрыла массивную дубовую дверь, вежливо напоминая своему шефу, что мисс Айрис Крейн ждет в приемной.
Дверь медленно и тяжело закрылась за Айрис, и девушка осталась наедине с хозяином кабинета.
Джералд Стоктон встал из-за стола красного дерева и протянул ей руку.
– Какая приятная неожиданность, мисс Крейн. К сожалению, я не смог познакомиться с вами лично в прошлом году, когда купил две ваши работы на выставке в Париже.
Рукопожатие было крепким, но лед его глаз не растаял от движения мышц лица, которое люди обычно называют улыбкой. Он, казалось, был высечен из гранита. Тяжелая челюсть, ямочка на подбородке, несколько выдающиеся скулы – такое лицо так и хотелось вылепить. Его короткая стрижка не позволяла волнистым от природы волосам завиваться в легкомысленные локоны. Волосы были более темного оттенка, чем у Айрис.
Он был бы неплохой моделью. Его тело было спрятано от чужих глаз в униформу всех управленцев – безупречный деловой костюм, но в фигуре угадывалась уверенная мужественность, не менее очевидная оттого, что она была так тщательно скрыта. Жесткий человек. Холодный, словно сталь. Явно не тот человек, к чувствам которого можно взывать.
Айрис была достаточно высока для женщины – 175 сантиметров, но Стоктон был значительно выше. Девушка не привыкла, чтобы на нее смотрели сверху вниз, и сразу почувствовала себя неуютно. Но ее голос прозвучал ровно и уверенно:
– Я надеюсь, вам нравятся мои веши, которые вы купили?
– Я всегда был поклонником изделий из бронзы, но ваши скульптуры как-то особенно удачно вписались в мой интерьер. Со временем начинаю ценить их все больше.
Хотя Айрис сама напросилась на комплимент, тем не менее его похвала была ей приятна.
– Я редко ошибаюсь, когда вкладываю деньги. А ваши работы резко подскочили в цене в последнее время.
Его слова стерли улыбку с ее лица. Айрис разочарованно спросила:
– Так вы купили эту бронзу в качестве капиталовложения?
– Разумеется.
– А вовсе не потому, что они затронули какую-то струну вашей души?
Его смешок был лишен каких-либо эмоций.
– Вы обратились не по адресу.
В этом он был, несомненно, прав. Джералд Стоктон явно не был тем человеком, к которому она хотела бы прийти в трудную минуту. Они общались всего несколько секунд, но его ледяное равнодушие уже заставило Айрис недоумевать: а не был ли он просто бездушным манекеном?
С трудом пытаясь взять себя в руки, она спросила:
– Можно я присяду?
– Конечно, конечно. Выпьете чашечку кофе?
– Нет, спасибо.
Айрис изящно устроилась в удобном кожаном кресле, демонстрируя ноги, обтянутые тончайшим шелком.
– Прошу меня извинить, мистер Стоктон, если я завладела вашим вниманием под надуманным предлогом. Дело в том, что мое посещение никак не связано с моей работой.
– Неужели? Я-то думал, вы обходите потенциальных покупателей, пытаясь получить заказ. Так сказать, торгуете вразнос.
Темные ресницы Айрис метнулись вверх.
– Никогда этого не делала и не собираюсь начинать, тем более с вас.
– Как вы восхитительно самоуверенны!
В ее планы не входило терять самообладание еще до того, как они подошли к теме разговора.
Айрис ответила в тон ему с такой же ничего не значащей улыбкой:
– Вы бы не вложили деньги в мою бронзу, если бы не считали, что я талантлива. Кроме того, даже в самые худшие времена я не позволяла капризным богатым покупателям диктовать мне свои условия.
– Тогда почему же вы здесь, мисс Крейн? Может быть, у богатых, как вы выразились, и есть капризы, но у них есть и свои обязанности. Я, например, сегодня очень ограничен во времени, поэтому попрошу вас перейти непосредственно к цели вашего визита.
Он оперся о стол, и Айрис пришлось взглянуть на него снизу вверх. Она тут же пожалела о том, что села. Тем не менее она произнесла ровным голосом:
– Молва донесла до меня весьма неприятную информацию. Я бы хотела узнать от вас, насколько она правдива. Если это только слух, я избавлю вас от своего присутствия в течение нескольких секунд.
Стоктон резко сказал:
– У меня есть гораздо более важные дела, чем разбирать сплетни.
– Я слышала, что вы собираетесь обнародовать имеющиеся у вас данные по факту мошенничества, якобы совершенного Стефаном Кенелом.
– Ну это уж точно не слухи.
– У вас не может быть таких данных.
– Почему вы так думаете?
– Стефан Кенел – мой отчим, я его хорошо знаю, он просто не мог совершить ничего бесчестного.
– Это скорее говорит об отсутствии у вас проницательности, чем о высоких моральных принципах вашего отчима. Вы, видимо, гораздо лучший скульптор, чем судья человеческих душ.
– Я знаю его всю мою жизнь.
– Но вы однако не носите его фамилию.
– Он был вторым маминым мужем. Мой отец умер, когда мне было всего три года, – пояснила Айрис. – Хотя мама вскоре развелась и со Стефаном, мы продолжали общаться с ним до самой его смерти. Вы ведь знаете, что он умер больше года назад? Так что он не сможет постоять за себя, и мне придется защищать его от этого чудовищного обвинения.
– И каким же образов вы собираетесь его защищать?
Айрис заговорила с необыкновенной страстью в голосе:
– Я знала его девятнадцать лет. Могу заявить вам с полной уверенностью, что он никогда бы не взял чужих денег.
– Дорогая мисс Крейн, вы очень трогательно защищаете своего отчима. Браво! Хотя можно было бы еще и слезу пустить, тогда спектакль производил бы еще большее впечатление. Но, к сожалению, слезы редко принимаются во внимание в судебной практике. Я опубликую данные по факту мошенничества Стефана Кенела на следующей неделе и наконец смогу восстановить репутацию одной из моих компаний, которая была запятнана вашим отчимом.
В полном смятении Айрис прошептала:
– Вы не можете этого сделать!
– Очень даже могу. И сделаю.
Джералд Стоктон посмотрел на свои золотые часы.
– Если вы изложили все, что хотели, я думаю, что мы можем завершить наше рандеву к взаимному удовольствию.
Айрис с непередаваемым изяществом поднялась.
– Если вы выпустите в свет эту ложь о моем отчиме, я подам на вас в суд за дискредитацию.
– Бога ради – над вами просто посмеются. Кроме того, вы хотя бы в общих чертах представляете, во сколько это вам обойдется?
– Для вас только деньги имеют значение?
– В данном вопросе – да! Стефан Кенел вытянул из моей компании пятьсот тысяч долларов.
– А может, правда заключается в том, что вы допустили промах в ваших финансовых операциях, потеряли полмиллиона, а теперь ищете козла отпущения?
– Если вы еще хоть раз посмеете высказать что-либо подобное, то уже я подам на вас в суд! – сказал Стоктон голосом, в котором звучала сталь. – Мой секретарь проводит вас.
– Я не уйду отсюда, пока вы не пообещаете не валять в грязи имя моего отчима!
Стоктон выпрямился и шагнул к ней.
– У вас хватает наглости делать подобные заявления? Ведь, насколько я знаю, свою студию вы купили на деньги, полученные в наследство от вашего отчима. А разве не вы владеете чудесным домиком в Эксетере?
– Так вы все это время знали, что я падчерица Стефана?
– Я всегда собираю информацию о художниках, в работы которых вкладываю деньги. Так легче работать.
– Вы водили меня за нос с самого начала нашего разговора? Какой стыд!
– Я думаю, что скорее это вы водите всех за нос. Именно вы живете на проценты от мошенничества, делая вид, что зарабатываете на жизнь скульптурой. Вы не боитесь, что эта история бросит тень на ваше доброе имя?
Вне себя от гнева, Айрис выкрикнула:
– А вам разве не стыдно марать имя умершего человека, зная, что я не смогу нанять таких же высокооплачиваемых адвокатов, как вы, для защиты его чести?
Холодные голубые глаза Стоктона остановились на ее лице. Он удивленно спросил ее:
– Вы действительно думаете, что он не виновен?
– Конечно! Стала бы я тратить свое и ваше время, если бы не была уверена в своей правоте.
– Очень жаль, но вам придется столкнуться с жестокой правдой. А теперь я попрошу вас оставить меня. У меня через десять минут деловая встреча.
Ненавидя себя, а еще больше Стоктона, Айрис проглотила обиду.
– У меня нет никакого шанса изменить ваше решение?
– Ни единого.
– Так не бывает…
Его глаза пронизывали Айрис насквозь.
– Я удивлен, что вы сразу же не предложили мне очевидного. С вашей-то сомнительной репутацией…
Айрис вспыхнула. Она с силой сжала руки так, что косточки ее пальцев побелели.
– Вы, разумеется, поверили той грязной газетенке, которая напечатала откровения моего бывшего художественного агента? И еще утверждали, что не верите сплетням!
– Ваш агент хорошо известен в мире искусства.
– Да, конечно, а я в то время была всего лишь начинающей художницей с заметной внешностью, которая всегда подстегивает воображение желтой прессы. Вы знаете, почему я умоляю вас не обнародовать ваши догадки? Я на собственном опыте убедилась, как легко запятнать ни в чем не повинного человека, а исправить все потом значительно труднее.
– Когда я приехал на вашу выставку в прошлом году, вы как раз уходили, окруженная толпой мужчин. Так что я очень сомневаюсь в том, что обвинения в вашей аморальности появились только в результате наговора покинутого любовника.
Ее плечи бессильно поникли.
– Я сюда пришла не для того, чтобы защищаться от обвинений в сексуальной распущенности, – сказала Айрис тихо. – И вовсе не для того, чтобы предлагать вам себя при условии, что вы согласитесь не печатать ваши разоблачения.
– А почему же вы не подали в суд на этого Клема – вашего бывшего любовника, бывшего наставника, бывшего художественного агента, если он лгал, как вы утверждаете?
– Это ведь было четыре года назад, – устало объяснила Айрис. – Я к тому времени не продала еще ни одной своей работы. Мне не хотелось просить денег у Стефана, а у меня самой не было ни копейки, чтобы заплатить адвокату.
Стоктон засунул руки в карманы и мерил ее взглядом с ног до головы, как будто обдумывая что-то. Айрис казалось, что его ледяные глаза раздевают ее донага. Она поежилась. Раньше бы она пулей выскочила из кабинета. Но последние годы закалили ее. После того, как Клем выставил напоказ их отношения и ее подвергли остракизму, бойкотировали ее выставки, показывали на неё пальцем, ее уже было не так просто смутить. Айрис подняла подбородок повыше и не произнесла ни слова.
Стоктон вынес приговор:
– А вы не дешево одеты.
– Я знаю прекрасные места, где можно купить вещи известных модельеров со значительными скидками. Если хотите, могу вам посоветовать пару таких магазинчиков…
– Непременно воспользуюсь вашим советом. Джералд Стоктон небрежно присел на край стола.
– Может, я и передумаю, – сказал он уклончиво.
– Вы поверили, что Стефан невиновен?
– Нет, вовсе нет. – Он был категоричен. – Но вы могли бы быть мне полезны в определенном отношении.
Айрис побледнела.
– И вы не станете портить репутацию моего отчима?
– Именно так.
Хотя ее сердце яростно забилось, Айрис произнесла ровным голосом:
– Мистер Стоктон, я не буду спать с вами! Стоктон поднял бровь вверх.
– А я разве просил вас об этом?
– Что же вам от меня надо?
– Вы могли бы мне помочь на следующей неделе. Мне предстоит провести несколько встреч в неофициальной обстановке. Ну вы понимаете: клубы, рестораны, загородные выезды. Не могу сказать, чтобы я очень уж любил такие мероприятия, но от них никуда не денешься. Я бы хотел, чтобы вы сопровождали меня повсюду. Если говорить уж совсем откровенно, я бы хотел, чтобы вы выдавали себя за мою любовницу. Не думаю, что вам будет так уж трудно это сделать.
Айрис не понадобилось ни секунды, чтобы обдумать ответ.
– Я скульптор, а не девочка по вызову.
– Так вы больше не хотите оградить память вашего отчима от скандальных разоблачений?
В голосе Стоктона отсутствовали какие бы то ни было эмоции.
– Зачем вам нужна женщина с моей репутацией?
– Вы мне интересны.
Он смотрел на нее так, будто она была привилегированной акцией денежного рынка.
– Вы очень талантливая женщина. Ну это вы и сами знаете. Кроме того, вы умеете хорошо выражать свои мысли, прекрасно одеваетесь и довольно симпатичны. Вы мне подходите. Итак, мисс Крейн, каков ваш ответ?
Айрис вспыхнула. Она не просто симпатична, она красавица! Это вовсе не было завышенной самооценкой. Зеркало говорило ей об этом каждый день, а весь остальной мир вторил ему в один голос. Но для господина, в чьих венах течет вода вместо крови, она была только «довольно симпатична»!
Конечно, ей следовало бы ему резко отказать. Но ее мысли вернулись к Стефану, к его неизменной улыбке и заразительному смеху. Айрис вспомнила, как его приезды спасали ее от одиночества в период болезненного взросления. Мать Айрис ревниво относилась к расцветающей красоте дочери, а ее третий муж делал все, чтобы подорвать веру Айрис в свой художественный талант. Если уж говорить, положа руку на сердце, именно они сделали ее юность невыносимой и несчастной. Айрис ушла из дома сразу же после окончания школы. Именно Стефан позаботился о том, чтобы она не знала нужды в годы учебы в художественной школе, когда она ночи напролет лепила, начиная понимать свои возможности и достоинства.
А также свои слабости, из которых самой главной был Клем. Нет, сейчас не время думать об этом человеке.
Айрис осторожно сказала:
– Итак, если я правильно вас поняла, вы хотите, чтобы я в течение недели была вашей…
Она намеренно медленно окинула глазами фигуру Стоктона, задержав взгляд на дорогом шелковом галстуке с гербом известного университета.
– Хотя вы и не совсем тот парень, на свидание к которому я бежала бы сломя голову, но я думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что масса женщин смогли бы закрыть глаза на ваши недостатки, помня о ваших деньгах. Я не думаю, что вы сделали мне это предложение из доброты душевной. Так что скажите честно, зачем вам все это надо?
К ее негодованию Стоктон ухмыльнулся.
– У вас язык как бритва.
– Вот еще одна причина держаться от меня подальше.
– Я думаю, что как-нибудь это переживу, – уверенно заявил Стоктон.
Айрис почувствовала яростное желание вывести его из себя, сбить с него это железное самообладание, и она обманчиво мягко сказала:
– Вы кое-что забыли. Ваше имя у всех на слуху – благодаря вашим компаниям, нововведениям и куче денег. Не думайте, что я не провела расследование, прежде чем решила прийти к вам. Я тоже не прозябаю в неизвестности – в прошлом году у меня была успешная выставка в Париже, а сейчас готовится другая – в Лондоне. Так что, если мы появимся вместе, то у желтой прессы будут именины сердца. Будет море сплетен и домыслов, море слухов, которых вы так не любите.
– Итак, ваш ответ – нет?
Стоктон встал, подошел к двери и взялся за ее ручку.
– Не забудьте купить газету на следующей неделе. Вы узнаете много нового о своем отчиме, и там не будет ни капли слухов.
Она этого просто не вынесет. Айрис понимала, что даже если она подаст в суд на Стоктона и по какому-то невероятному стечению обстоятельств выиграет, ущерб репутации Стефана все равно будет нанесен.
Айрис сказала холодно:
– Я лишь указала на некоторые недостатки вашего плана.
– Как любезно с вашей стороны.
– Если я соглашусь, то это будет всего лишь актерская игра с моей стороны. После окончания встреч я не позволю вам подойти к себе на расстояние выстрела.
– Вы так уверены, что я захочу этого? Айрис прошипела сквозь сжатые зубы:
– В чем будут состоять мои обязанности?
– Вы будете жить в моей квартире. В субботу вы сопрозодите меня на званый ужин, который я организую. Мой главный администратор тешит себя надеждой, что его дочь составит мне прекрасную партию. Я уверен, что ваше присутствие выведет его из этого заблуждения.
В воскресенье мы обедаем в доме человека, которого я намереваюсь включить в административный совет. К сожалению, его жена больше интересуется мной, чем карьерой своего мужа. Вы дадите ей понять, что у нее нет никаких шансов. Еще через два дня мы вылетим в мой дом в швейцарских Альпах. Я езжу туда редко, только иногда, покататься на лыжах в феврале. Там я собираюсь заключить выгодный контракт с японской корпорацией, и вам предстоит общаться с женами высшего руководства этой фирмы. Потом у меня встреча с потенциальным покупателем в яхт-клубе на одном из тропических островов. После этого вы можете быть свободны. Всего восемь дней, не считая завтрашнего.
В Айрис проснулась тяга к приключениям. Стараясь не показывать своих эмоций, она сказала:
– Понимаю, понимаю. Так как вы богаты, женщины просто преследуют вас.
– Будем считать это профессиональным риском.
Айрис чуть не улыбнулась, впервые почувствовав что-то похожее на симпатию к Стоктону, но поторопилась задушить это чувство в зародыше.
– Если я все же решусь принять ваше предложение, я бы хотела сразу же расставить точки над «и». Лично вы мне совершенно не нужны, несмотря на все ваши деньги. На людях я буду вести себя так, будто влюблена в вас. Но я требую отдельную комнату и гарантии своей неприкосновенности.
– Никаких проблем.
Она, видимо, его совсем не волновала. Какое-то неприятное чувство раздражения заворочалось в ее сердце.
Айрис продолжала:
– Кроме того, я хочу, чтобы вы подписали письменное обещание, что не будете впредь вредить репутации моего отчима.
– В случае, если вы соблюдете условия нашего договора.
Ее небесно голубые глаза пробежали по его лицу.
– Я могу пообещать вам это.
– Так вы согласны? Айрис прикусила губу.
– Послушайте! Мы никогда не сможем реализовать ваш план, ведь мы совсем не нравимся друг другу!
– Вы выражаетесь слишком мягко. Вы, видимо, хотели сказать, что мы глубоко антипатичны друг другу.
– Вы абсолютно правы, – огрызнулась Айрис. – И мне кажется, что вы-то сами вряд ли сможете сыграть роль пылко влюбленного, – уколола его она.
– Это уж не ваша забота, – отбрил он. – Так да или нет? Восемь дней вашего времени – и репутация вашего любимого отчима чиста, как белый лист бумаги.
– Я согласна.
Она посмотрела в глаза Стоктона и поняла, что он с самого начала знал, что она согласится.
– Кроме нашего основного договора вы должны подписать соглашение о том, что вы никогда не будете обсуждать наши отношения в прессе, – холодно заявил он. – Завтра в три часа я жду вас у себя для подписания всех документов. А ко мне на квартиру вы можете приехать завтра к десяти вечера.
– Прекрасно, – сказала Айрис с ироничной улыбкой. – Будем надеяться, что этот спектакль не будет очень накладен для вашего кошелька. Да, кстати, ваша секретарша прекрасно знает, что мы не любовники и встретились только сегодня.
– Я достаточно хорошо плачу своей секретарше, чтобы она не распускала язык.
– Это меня вовсе не удивляет. – Айрис почти сердечно распрощалась: – До свидания, мистер Стоктон, хотя не могу сказать, чтобы мне было так уж приятно познакомиться с вами.
– Не очень зарывайтесь. Наш договор еще не подписан и, соответственно, еще не вступил в силу.
Айрис сказала язвительно:
– Если Стефан сейчас смотрит на меня с небес, он должен оценить, что я для него делаю.
– Люди, которые лгут и крадут деньги, не попадают на небо, – в тон ей произнес Стоктон и открыл ей дверь. – До свидания.
– Тогда вы тоже туда не попадете.
Они стояли в дверях перед его секретаршей. Айрис встала на цыпочки и расцеловала остолбеневшего Стоктона в обе щеки.
– Пока, дорогой. Увидимся завтра, – проворковала она.
Затем, повернувшись к Стоктону спиной, она дружелюбно улыбнулась его секретарше.
– Не волнуйтесь, не нужно меня провожать.
Айрис знала, что разрез на юбке демонстрирует ее восхитительные ножки. Через несколько секунд она услышала, как Стоктон с шумом захлопнул дверь кабинета.
Она вывела его из себя. Это хорошо.
Встречала ли она в своей жизни еще хоть одного человека, который будил в ней такую неприязнь? Даже третий муж ее матери любил собак и рододендроны и временами смеялся над своими собственными шутками. Джералд же Стоктон не знал привязанностей и слабостей.
Холодный. Жесткий. Властный.
Прежде чем она завтра подпишет эти документы, она внимательно их прочтет.
2
Сесили Водсетер в изумлении смотрела на Айрис.
– Что-то я не поняла. Что ты согласилась сделать?
– Я согласилась в течение недели играть роль любовницы Джералда Стоктона. Вернее, в течение восьми дней. Подумаешь, ничего особенного.
– Послушай, Айрис, я пару раз ужинала со Стоктоном. Шикарный мужик, но вместо сердца у него дырка.
– Тогда почему ты с ним ужинала столько раз? На симпатичном лице Сесили появилась удрученная улыбка.
– Я никак не могла поверить, что человек с такой ослепительной внешностью может быть холодным, как льдина. Хотя у нас было о чем поговорить.
Сесили была консультантом по налогам, и ее логический и здравый ум составлял разительный контраст художественному темпераменту Айрис. Их объединяла давняя дружба, которая пережила даже переезд Сесили в Ванкувер, откуда она только изредка наезжала в Англию. Подруги виделись теперь реже, но всегда получали от общения друг с другом большое удовольствие.
– Понимаешь, так как он абсолютно бесчувственная рыба, я в полной безопасности, – пояснила Айрис. – Можно не бояться, что он вдруг вздумает влюбиться в меня. По контракту, мы на людях делаем вид, что влюблены, а во всем остальном наши дорожки расходятся в разные стороны. Все очень просто.
Сесили скривила непередаваемую гримасу.
– Это я виновата. Если бы я не рассказала тебе об этих слухах о твоем отчиме, ты бы никогда не познакомилась со Стоктоном.
– Ничего страшного не произошло. – Айрис поспешила утешить подругу: – Только представь себе: я слетаю в Альпы, поплаваю на яхте, поживу в свое удовольствие, не считаясь с расходами. Ведь сколько лет я жила, пересчитывая каждую копейку!
Но Сесили продолжала хмуриться.
– Я что-то боюсь, как бы эта история не ударила по тебе самой.
– Да брось ты. Кстати, ты знаешь, у Стоктона находятся две мои лучшие работы. Представляешь, какая ирония судьбы, – они у человека, которому совершенно безразлично, что они из себя представляют, лишь бы их цена росла. И ты еще боишься, что я влюблюсь в него? Совершенно невероятно!
– А жаль… У него такое тело…
– Может быть, может быть. Вероятно, я бы не прочь вылепить его, но переспать – никогда! Кроме того, я давно уже в эти игры не играю.
Сесили отхлебнула вино.
– Ты точно уверена, что Стефан не виноват?
– Конечно!
– Ты ведь говорила мне как-то, что ты получила в наследство гораздо меньше, чем думала.
– Да, и к тому же драгоценности его матери, которые он мне обещал, так и не нашлись. Ну что же, у каждого бывают трудности с финансами. Ты знаешь это по собственному опыту. Это ведь вовсе не значит, что человек – мошенник.
– А он ничего не рассказывал тебе о своей работе?
Айрис на секунду задумалась.
– Ты знаешь, мы никогда не говорили с ним на такие темы. – Голос Айрис задрожал. – С ним было так здорово! Он всегда шутил, распевал какие-то песенки громовым голосом, дурачился. Как мне его не хватает…
Сесили запустила пальцы в свою белокурую шевелюру.
– Пообещай мне, что ты будешь поосторожнее. И если тебе что-то не понравится в вашем договоре, позвони своему юристу.
– Ладно. – Айрис подмигнула подруге.
– Давай сходим куда-нибудь поужинаем, а то что-то не хочется готовить. За углом есть чудесный польский ресторанчик.
– Чудесно, но пообещай, что мы больше не будем говорить о Стоктоне.
И впрямь, имя Джералда Стоктона в тот вечер больше не упоминалось.
На следующий день ровно в три часа Айрис стояла перед секретаршей Джералда. Октябрьский день баловал теплом. На Айрис было великолепное длинное льняное платье цвета летнего неба. В ушах красовались золотые сережки-кольца, которые Стефан подарил ей на восемнадцатилетие.
Непослушная грива волос была сколота золотой заколкой. Искусный макияж и цвет платья превратили ее глаза в синие омуты.
Секретарша приветливо улыбнулась. – Мистер Стоктон скоро освободится. Он просил его извинить, мисс Крейн, но он немного отстал от графика.
Итак, ее маринуют в приемной, как обычного посетителя. Как пациента у зубного врача. Она именно так себя и чувствовала, как будто сейчас ей будут удалять зуб – нервы на пределе, тяжесть в желудке. Ну уж нет, она не намерена терпеть подобное отношение!
– Я не думаю, что мистер Стоктон хотел заставить меня ждать. Я лучше сразу к нему пройду, – решительно заявила она.
И прежде чем блондинка смогла что-либо возразить, Айрис открыла дверь и вошла.
Стоктон сидел перед столом, на котором возвышалась груда бумаг. Услышав стук двери, он раздраженно поднял глаза. Айрис фамильярно сказала:
– Здравствуй, дорогой. Ты ведь не хотел, чтобы я торчала в приемной? Как ты поживаешь?
А затем Айрис закрыла дверь, заговорщически подмигнула Джералду и заговорила нормальным голосом:
– Знаете, в возрасте тринадцати лет я мечтала стать актрисой. Так что я, видимо, получу удовольствие от этой игры.
– Первое, что вам нужно усвоить, так это то, что меня нельзя отвлекать, когда я работаю, – сказал Стоктон резко.
– Но, милый, – проворковала Айрис, хлопая длиннющими наклеенными ресницами, – я ведь твой маленький каприз.
На долю секунды ей показалась, что у Стоктона в глазах промелькнула тень какого-то чувства, но тотчас же погасла. Если она вообще была. Глядя на Айрис ледяными глазами, он отчетливо проговорил:
– Я не шучу.
– Как скучно ты живешь! – Айрис решила окончательно перейти на фамильярный тон. Надо же войти в роль.
Джералд встал. Он был без пиджака и галстука. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута, открывая взору узкую полоску груди, поросшую темными волосами.
– Давай говорить напрямую, – сказал он с опасной мягкостью. – Я обладаю сведениями по делу Кенела, так что именно я заказываю музыку.
Айрис непокорно задрала подбородок.
– Не люблю, когда мне указывают, что делать.
– Придется научиться.
– Джералд, мне кажется, ты кое-что забываешь. У нас взаимовыгодный договор. У тебя есть что-то, нужное мне, но и я могу кое-что тебе предложить. Так что мы с тобой на равных.
– Двух руководителей не бывает – это первое корпоративное правило.
– Но мы ведь говорим не о корпорациях, а о любви с первого взгляда, о страсти, об обожании. – Айрис томно посмотрела на Джералда. – Здесь совсем другие правила.
– Ну конечно, ты же у нас специалист в этой области.
Айрис вспыхнула.
– Давай сразу же договоримся. Я не позволю тебе напоминать мне о моей репутации каждую минуту, когда тебе это вздумается! Если ты думаешь, что сможешь топтать меня все эти восемь дней, подумай как следует. Не на ту напал.
– Когда ты сердишься, ты становишься еше красивее, – неожиданно заметил Стоктон. – Интересно, а как ты выглядишь, когда занимаешься любовью?
– Этого тебе никогда не узнать!
– Согласно желтой прессе, ты и не знаешь, что такое любовь. Ты используешь человека, пока он тебе полезен, а затем переходишь к следующему любовнику.
Он подошел к ней и взял за плечи, не спуская с нее жестких глаз.
– Я никак не могу понять, как ты, будучи такой ограниченной, можешь создавать произведения искусства, которые дышат правдой жизни? Или зачем ты с твоим-то талантом играешь в эти дешевые любовные игры?
Айрис вздрогнула. Заговорив о ее работах, он затронул ее за живое. Она сказала резко:
– Я пришла сюда, чтобы подписать документы, а вовсе не для того, чтобы мой характер разбирал по косточкам человек, который ни черта не смыслит в чувствах, особенно в таких чувствах как любовь.
Он отпустил ее, с усмешкой покачав головой.
– Ты просто не знаешь, что ответить.
– Моя личность и мои скульптуры не противоречат друг другу.
– Да неужели?
С неожиданной догадкой Айрис сказала:
– Ты знаешь, в чем твоя проблема? Ты не привык, чтобы тебе противоречили. Особенно женщины. Я могу поспорить, что с утра до ночи ты только и слышишь: да, сэр; нет, сэр; как вам угодно, сэр. Это тебя и испортило.
– А ты наверняка окружена толпами мужчин, которые сломя голову влюбляются в тебя, соглашаясь со всем до тех пор, пока ты спишь с ними.
Гнев охватил Айрис.
– Я повторяю тебе еще раз. Если ты собираешься всю эту неделю только и делать, что обсуждать мои любовные дела, то я просто умру от скуки.
– А мне совершенно наплевать – скучно тебе или нет, пока ты делаешь то, что я говорю.
Джералд вытащил из ящика стола два листка бумаги.
– Прочти это. Здесь два экземпляра договора.
Мой секретарь заверит наши подписи.
На листке тяжеловесным юридическим языком было сформулировано их соглашение. Внимательно прочитав текст, Айрис не заметила никаких юридических закавык.
– Я согласна подписать этот договор, если и ты его подпишешь.
Джералд сложил листки так, чтобы не было видно текста, и позвонил по телефону.
– Камилла, я хотел бы, чтобы вы подтвердили наши подписи.
Айрис в растерянности смотрела на контракт. Как она могла согласиться прожить неделю рядом с человеком, который считал неважным все то, во что верила она? Что она вообще знает о нем? Может, как только она войдет в его квартиру, он изнасилует ее? И чем ей тогда помогут эти бумажки? Ведь Сесили предупреждала ее, что Джералд Стоктон может оказаться грозным противником, с которым не так просто справиться. Разве она послушалась подругу?
Взяв его платиновую ручку, она медленно подписала документ, подумав про себя: да, сэр; хорошо, сэр. Затем Джералд изобразил какую-то неудобоваримую закорючку. В заключение секретарша поставила свою аккуратненькую подпись и молча покинула комнату, не подняв глаз на Айрис.
Все… Теперь пути назад нет.
Джералд раздраженно сказал:
– Этот договор вступает в силу с завтрашнего дня. И не смотри на меня так, будто ты вышла за меня замуж однажды и навеки.
Айрис не к месту ляпнула:
– А ты был женат?
– Ты шутишь?
– Ты мог бы просто сказать – да или нет.
– Нет.
– И я тоже никогда еще не выходила замуж. Клем был выше «всех этих мелких буржуазных предрассудков», по его выражению.
– Айрис, – холодно протянул Джералд. – Подписание этого договора вовсе не требует от тебя никаких признаний. Мы с тобой наедине, так что не стоит играть.
– Интересно, а если тебя уколоть иголкой, потечет из тебя кровь? – воскликнула она. – Или на ковер польется ледяная вода?
– Тебя выводит из себя тот факт, что я не сражен тобой наповал?
Айрис сказала, тщательно подбирая слова:
– Ты пытаешься доказать самому себе, что я такая, какой ты хочешь меня видеть. Но это совсем не так. Ты возвел барьер между собой и окружающим миром и пытаешься рассматривать всех вокруг или по их денежной ценности, или по их функциональной полезности. И это меня раздражает!
Джералд недовольно поджал губы.
– Вот моя визитная карточка с адресом и телефоном. Я открыл для тебя счет, если тебе вдруг захочется купить что-то из одежды. А вот твой экземпляр договора. Встретимся сегодня в 10. Не опаздывай, дорогая.
Айрис автоматически взяла документы и положила их в сумку. Прежде чем открыть дверь перед ней, Стоктон посмотрел ей в глаза и явственно произнес:
– Вот что еще я хотел тебе сказать. Ты – самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо встречал.
Айрис разинула рот от изумления.
– Увидимся позже, дорогая, – добавил он с такой поразительно нежной улыбкой, что сердце замерло в ее груди.
Не в силах произнести ни звука, Айрис, словно во сне, прошествовала мимо секретарши. Двери лифта были распахнуты. За ее спиной медленно закрылась дверь кабинета Джералда. «Вы довольно симпатичны». «Ты – самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо встречал».
Где же здесь правда, а где игра? А если она не может разобраться в этом, стоит ли ей браться за это дело?
Такси остановилось перед домом Стоктона без пятнадцать десять. Айрис очень старалась не опоздать. В результате она приехала слишком рано.
Отпустив такси, она огляделась и заметила, что площадка перед домом была выдержана в японском стиле – вода, журчащая между голышами, садик из камней, гармония кустов и папоротников. Уголок покоя. К сожалению, именно покоя в душе ей и не хватало.
Интересно, если она поднимется к нему раньше времени, не подумает ли он, что она уж очень торопится увидеться с ним? Может, постоять где-нибудь здесь и просто подождать десять минут?
Айрис, что это с тобой? С каких это пор ты думаешь о том впечатлении, которое производишь на окружающих? Никаких игр, никакого притворства. Она решительным шагом вошла в холл, где вышколенный портье сразу же с любезной улыбкой вызвал лифт.
– Мистер Стоктон ожидает вас. Верхний этаж.
Она ответила ему такой же дружелюбной улыбкой, в душе недоумевая, почему это вдруг она чувствует себя девочкой по вызову? Двери лифта мягко раскрылись перед двойной дверью с внушительными коваными ручками. Квартира Джералда была единственной на этаже. Айрис нажала на кнопку звонка.
Ну что ж, приключение начинается, подумала она и нацепила на себя самую беззаботную улыбку.
3
Дверь открылась не сразу. Но когда она все же распахнулась, Айрис безмолвно уставилась на Джералда, стоящего перед ней, начисто забыв все заранее заготовленные слова. Он был босиком и с голым торсом, влажные волосы взъерошены… Его бедра обтягивали выцветшие джинсы, а подбородок украшала легкая щетина. Он выглядел совсем как обычный мужчина! Нет, как невероятно сексуальный мужчина…
– Ты что-то рано, – невозмутимо заметил он.
– Я немного не рассчитала время.
– Заходи, я только что из душа. Давай твой чемодан.
Айрис молча передала ему вещи, все еще не отводя ошеломленного взгляда, как будто она в своей жизни никогда еще не видела полуодетых мужчин. Джералд наклонился и поставил чемодан на пол. От одного вида его голой спины у Айрис подогнулись коленки. Это все потому, что я скульптор, торопливо убеждала она себя. Он потряс мое воображение как прекрасная модель, уговаривала она свое подсознание. Это не имеет ничего общего с женским началом, разбуженным его властной мужественностью, твердила она своему отчаянно бившемуся сердцу. Но как она могла не заметить, как красиво он двигается, экономно и уверенно?
– Я покажу тебе твою комнату. Что у тебя в другой сумке? – спросил он.
В левой руке Айрис держала потертый кожаный саквояж.
– Мои инструменты. Некоторым из них уже много лет. Я никуда не езжу без них. Джералд протянул руку к ее сумке.
– Она не тяжелая, я сама ее донесу, – сказала Айрис со слабой улыбкой.
– Ты настолько не доверяешь мне, что боишься поручить мне свои вещи? – обиженно произнес он.
– Джералд, – в отчаянии сказала она, – мы договорились изображать любовников на людях, а не ругаться наедине по мелочам, как кошка с собакой.
Джералд смерил Айрис взглядом с ног до головы, от кожаных сапожек и коричневых колготок до свитера в тон и жакета из искусственного меха под леопарда.
– Ты-то, похоже, кошка. Так что, выходит, я собака?
– Но явно не пудель.
– Может, бассет хаунд?
Она весело поддержала его игру.
– Вряд ли. У тебя очень симпатичные ушки и ноги длинные.
– Слушай, о чем это мы тут говорим, а?
– А я даже еще не вошла в квартиру, – сдержанно протянула она, думая про себя, как это ее угораздило пуститься в рассуждения о его ушах.
Джералд взял у нее пальто, заметав про себя, как великолепно смотрится ее грудь под тонким свитером.
– А я все думал, не пойдешь ли ты на попятную в последнюю минуту.
Улыбка испарилась с ее лица.
– Ага, а наутро ты бы смешал Стефана с грязью, нет уж. Где моя комната?
– В конце коридора.
Впервые Айрис обратила внимание на квартиру, в которой находилась. Сначала ее поразило ощущение свободного, ничем не ограниченного пространства вокруг, затем она заметила, что здесь есть еще и мебель, причем великолепная, сделанная из прекрасного дуба в сочетании с кожей. Айрис узнала руку известного финского мебельщика, работы которого когда-то видела на выставке в Нью-Йорке. Затем ее взгляд задержался на его коллекции произведений искусства, наполняющих квартиру цветом, движением и формой, и у нее глаза на лоб полезли.
– Да ведь это Кандинский… Пикассо… Шагал… О боже, даже Боноски. Обрати внимание, как здорово отражается свет на его фигурах, куда бы ты их ни поставил. Я его просто обожаю!
Ее лицо осветилось энтузиазмом, она переходила от одной скульптурной композиции к другой, нежно касаясь их пальцами, забыв, где она находится и с кем. Когда она подняла глаза, Джералд смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.
– У меня есть еще одна его работа. В спальне. Не задумываясь ни на секунду, Айрис вскричала:
– А можно мне ее посмотреть?
Он провел ее через просторный холл, на стенах которого висели картины, достойные любого музея. Окна его спальни выходили на роскошный зеленый массив парка, но Айрис сразу же бросилась к бронзовой скульптуре, изображающей обнаженного мужчину, распахнувшего объятия навстречу миру.
Ее глаза были полуприкрыты, словно она находилась в трансе.
Джералд сказал хрипловатым голосом:
– Наверное, ты выглядишь так же, когда занимаешься любовью.
Айрис подняла голову. Держа руки в карманах, она спросила, не расслышав:
– Что?
– Чувственная, восторженная, поглощенная впечатлениями.
Она подумала, что к тому моменту, когда они расстались с Клемом, ее тошнило только при одном взгляде на кровать. Но Стоктону вовсе не обязательно знать об этом.
– Как я занимаюсь любовью, тебя не касается.
– А что тогда ты делаешь в моей спальне?
Торшер, стоящий в изголовье кровати, отбрасывал длинную тень на обнаженную грудь Дже-ралда. Айрис вдруг осознала, что находится совсем рядом с его широкой кроватью.
– Ты думаешь, что я специально напросилась взглянуть на эту скульптуру?! Почему ты все опошляешь? – разгневанно воскликнула она.
– Я купил эту квартиру менее года назад. Ты первая женщина, которая вошла в эту спальню.
Казалось, он сказал это помимо своей воли.
Почему-то Айрис сразу поверила ему, хотя не могла бы сказать, что дало ей повод думать так. Неуверенная и испуганная, она отступила на несколько шагов.
– Мне безразлично, сколько женщин тут у тебя перебывало, – растерянно произнесла она. – Я ни с кем не спала с тех пор, как порвала с Клемом, и не собираюсь делать этого сейчас. Особенно с тобой.
– И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
– Это твое личное дело.
– Но ведь это было целых четыре года назад и…
– Три года и десять месяцев, – нервно поправила его Айрис. – И вообще, какое тебе до этого дело?
– Никакого.
Казалось, Джералд опустил забрало. Его глаза опять стали холодными и непроницаемыми, как будто он закрыл ей доступ в свою душу. А была ли у него душа? Но чувства-то у него наверняка есть. Айрис ощутила это в последние несколько минут.
Она послушно последовала за ним, мимолетно заметив еще один рисунок Пикассо на стене спальни, а также танцовщицу Дега в коридоре. Джералд быстро шел по коридору, будто его преследовали призраки. Айрис, старавшаяся не отставать от него, внезапно остановилась как вкопанная.
В освещенной нише в стене стояла небольшая фигурка Мадонны с младенцем. Дерево, из которого она была вырезана, было такое старое, .что скульптура казалась почти черной. Фигуры были очерчены простыми, даже грубыми линиями, но мастеру удалось передать такую нежность, перетекающую от матери к ребенку, что Айрис почувствовала, как у нее перехватило горло от избытка эмоций.
Она даже не заметила, как Стоктон вернулся к ней и встал рядом. Не обращая внимания на ее душевное состояние, он резко спросил:
– Что случилось?
– Боже, какое чудо! – шептала она, не слыша его слов, не отводя от статуэтки восторженных глаз.
– Работа неизвестного автора, конец 14 века. Можешь взять ее в руки, если хочешь.
– Но…
– Айрис, ты можешь ее подержать.
Айрис благоговейно прикоснулась к скульптуре, гладя ее с такой же нежностью, какой дышали сами фигуры.
– Только посмотри, как вырезано плечо. А как деликатен переход от плеча матери к телу ребенка! Кто бы ни был автор, он, должно быть, очень любил своего ребенка, как ты думаешь?
Она подняла к Джералду открытое бесхитростное лицо.
Он нежно тронул рукой ее щеку и сказал изменившимся голосом:
– Сейчас с тебя самой можно было бы лепить Мадонну.
Тепло его прикосновения медленно наполняло ее тело радостью жизни. Он стоял так близко. Неужели это был тот же мужчина, которого еще вчера она не решилась бы отнести к представителям человеческому рода? Человек без души и эмоций?
– Где ты нашел ее? – спросила она осторожно, стремясь сохранить хотя бы еще на секунду этот хрупкий момент нежного касания их душ.
– В небольшой деревушке в Австрии – вдали от туристических путей.
– Можно я ее скопирую? – спросила Айрис нерешительно.
Она осторожно поставила скульптуру на место.
– Меня завтра не будет весь день. Делай, что хочешь.
Айрис смотрела на него во все глаза, и прежде чем она смогла понять, о чем же она говорит, слова сами вылетели:
– Джералд, твоя мама любила тебя?. Повисла гробовая тишина, затем Стоктон ответил с ледяным спокойствием.
– У тебя нет никакого права задавать мне такие вопросы, а у меня нет никакого желания отвечать на них.
– Прости, я…
– Твоя комната находится в конце коридора. Ты бы хотела перекусить перед сном?
– Я не ребенок, которого можно отправить спать, если он плохо себя ведет.
– Ты совсем не ребенок. Ты бесчувственная и назойливая женщина, которая сует свой нос повсюду, куда ее не просят.
– Если ты не хочешь отвечать на мой вопрос, так и скажи, но не обвиняй меня!
– Послушай, у нас деловое соглашение, и больше ничего. Не забывай об этом, хорошо?
Айрис сказала ровным голосом:
– Когда-то я позволяла Клему помыкать мною до такой степени, что я почти исчезла как личность, полностью растворившись в его воле. Этого больше не произойдет. Так что и не пытайся ставить меня на место.
– Мы опять грыземся как кошка с собакой. А этого нет в договоре.
– Это ты виноват. – Ей не хотелось уступать. – Ты словно идол с острова Пасхи, вырубленный из одного куска дерева. Так же безразличен к окружающим и лишен эмоций.
– Не надейся, что ты меня обстругаешь.
– Ты всех женщин презираешь? Или делаешь исключение только для меня?
– А ты всегда оставляешь последнее слово за собой? – презрительно произнес он.
Она вдруг побледнела, вспомнив фигуру мужчины в спальне.
– О, ты, должно быть, предпочитаешь мужчин…
– Чушь собачья! Все гораздо проще. Я не привык ко всем этим глупостям и притворству, которое вы называете ухаживанием и любовью.
– А разве эта скульптура не дышит любовью?
– Ты-то сама что знаешь о любви? У тебя есть муж? У тебя есть дети?
Она быстро заморгала, и ее лицо стало бледным и обиженным, как у ребенка.
– Ты ведь прекрасно знаешь, что нет, – сказала она безжизненно. – Я любила Клема, но ему не нужен был ни брак, ни дети. Да и я, впрочем, не особенно была нужна.
– Можешь приготовить себе чай или кофе в своей комнате, – произнес Джералд, как будто не слыша ее. – Я завтракаю в шесть тридцать и ухожу в семь. Завтра я вернусь домой к шести, коктейль у нас назначен на семь, а затем мы обедаем в клубе. Одень что-либо подходящее для этого случая. Ты уже купила себе что-нибудь?
– Нет! – резко ответила Айрис.
– Ты должна выглядеть соответствующим образом и, кстати, вести себя так же!
– У меня есть свои собственные деньги, и если мне понадобится что-то, я сама в состоянии купить это.
– Мы что. будем спорить из-за каждой ерунды?
– Если ты не изменишь отношение ко мне, то да!
– Мне следовало бы запросить сведения о твоем характере, прежде чем подписывать этот чертов договор.
– Может, превратности жизни хоть чему-то научат тебя! – отбрила она. – Я ложусь спать. Спокойной ночи.
– Ты должна быть готова завтра к нужному времени.
– Да, сэр. Хорошо, сэр.
А про себя Айрис мстительно подумала, что она наденет самый вызывающий наряд, какой у нее есть. Она повернулась к нему спиной и решительно зашагала к своей комнате, услышав за спиной его слова:
– Я принесу твои вещи. И твои инструменты тоже, если ты позволишь.
– Неси! Я не думаю, что ты настолько плох, что станешь красть мои чемоданы.
Ее спальня была окрашена в светло-терракотовый цвет, а покрывало и шторы были голубоватых оттенков. Необычное сочетание производило впечатление утонченной элегантности. Два изысканных китайских свитка висели по сторонам камина, а книжная полка изобиловала прекрасными образцами глиняных миниатюр эпохи Мин.
Осмотр комнаты был прерван появлением Джералда, который, поставив ее чемодан, холодно отчеканил:
– Эта дверь ведет в ванную комнату, вон там балкон. Увидимся завтра вечером.
Айрис пожала плечами и ответила в той же тональности:
– Желаю тебе удачного дня.
В течение нескольких секунд он стоял неподвижно, не сводя с нее глаз. Айрис подняла повыше подбородок, решив не отводить глаза первой. Хоть бы он надел рубашку, почему-то подумала она.
– Спокойной ночи, Айрис, – наконец холодно кинул Джералд, вышел и аккуратно закрыл за собой дверь.
Айрис бессильно опустилась на широкую кровать. Восемь дней – совсем не много. Она справится, она обязательно справится, несмотря на то, что этот отвратительный Стоктон так привлекает ее.
Айрис рано проснулась следующим утром. Солнечные лучи струились через приоткрытые створки балконной двери, наполняя комнату радостным ожиданием.
Она точно знала, чем собирается заняться сегодня днем. Айрис быстро натянула на себя брюки и свитер. Она босиком, не потрудившись убрать волосы, проследовала мимо статуи Мадонны, даже не взглянув на нее. Знала, что на это у нее будет масса времени. Сейчас у нее была другая цель.
Дойдя до гостиной, она позвала:
– Джералд? Ты уже проснулся?
Из кухни послышался его не очень гостеприимный голос.
Айрис наклеила на лицо самую дружелюбную улыбку и зашла в это царство современной техники. На этот раз на Джералде была рубашка. Он жевал нечто, напоминающее тост, одновременно просматривая газету.
– Ты рано проснулся, – приветливо сказала она.
– И ты не поздно. Что тебе нужно? Похоже, он не очень рад ее появлению.
– Ключ от квартиры.
– Запасной ключ есть у портье, он даст его тебе.
Он опять взялся за газету, как будто ее не было в кухне, делая пометки карандашом.
– Как чудесно пахнут тосты. Пожалуй, я сделаю себе пару, – оживленно произнесла Айрис.
– Ты не можешь подождать, пока я уйду?
– Ты всегда такой дружелюбный по утрам?
– Только с некоторыми людьми, вроде тебя.
– Должно быть, ты не выспался. А я, наоборот, с утра свежа как огурчик, – нараспев сказала Айрис, направляясь к кофейнику.
Его голос был как удар бича.
– Я начинаю сочувствовать Клему.
Чашка, которую она держала, выскользнула у нее из рук, обливая обжигающей жидкостью ладонь. Охнув от боли, Айрис бросила чашку на стол и побежала к раковине, чтобы подставить руку под струю холодной воды.
Джералд перехватил ее на полдороге и взял за запястье.
– Кожа не повреждена, слава Богу, – сказал он, взглянув на ее ладонь.
И он опустил ее руку под струю воды. Холодная вода немного облегчила боль. Прикусив губу, Айрис в сердцах проговорила:
– Вот и мораль – никогда не начинай ссор, прежде чем не получишь свою долю кофеина.
– Ты все еше любишь Клема?
Ее рука дернулась, как пойманная птица.
– Это все было сто лет назад.
– Это не ответ на мой вопрос.
– А другого ты не получишь.
Он наклонился к ней, пожирая глазами ее лицо.
– Никакой косметики. Айрис Крейн без прикрас.
– Ты вон тоже небрит, – ответила она в тон ему, – но разве у кого-то есть шанс увидеть настоящего Джерадда Стоктона?
С неожиданной горечью он произнес:
– А существует ли этот настоящий Джералд Стоктон?
Удивленная его прямотой, Айрис прошептала:
– Если ты задаешь такой вопрос, то непременно существует.
– Ладно, давай сменим тему, – сказал он, отходя от нее и вытирая руки. – Ты хотела позавтракать? Садись, я принесу тебе кофе. С молоком? Сахаром?
– Без молока и три ложки сахара.
– Подсластить нелегкую жизнь?
– Для успешного начала дня. Глюкоза стимулирует творческую активность. Такова моя теория.
Он подозрительно взглянул на свои бумаги.
– У меня столько важных переговоров в эти дни, может, и мне попробовать?
– Мед действует лучше, чем сахар, а предпочтительнее всего кленовый сироп.
– Ты настоящий ас творческого процесса. Может, тебе стоит написать книгу об этом?
– Да все времени нет… Знаешь что, Джералд, мы ведь только что впервые нормально поговорили. В первый раз.
– Не сглазь, – резко ответил он. – И не строй головокружительных планов на мой счет.
– Никаких шансов?
– Именно так.
Айрис набралась смелости и сказала решительно:
– Я не верю, что ты купил все эти картины и скульптуры, лишь бы вложить деньги.
– Ты все-таки не понимаешь, когда тебя просят остановиться… – раздраженно сказал Джералд, напивая ей кофе.
– Ну вот, например, Мадонна с младенцем. Какое же это капиталовложение? Ты просто купил ее, потому что эта фигура разбудила в твоей душе…
Он резко повернулся к ней, по его лицу пробежала судорога, как будто она ударила его. Затем он в два шага подошел к ней и жестко схватил за плечи.
– Сколько раз тебе говорить – держись подальше от моей внутренней жизни!
В его яростных синих глазах пылали такие чувства, что Айрис на секунду испугалась. Его лицо было так близко, что она даже могла видеть маленький шрам на его веке. Она попала в точку. Теперь она знала это.
Ей захотелось взять лицо Джерадда в ладони и утешить его, совсем как маленького мальчика. Но тут же она поняла, что если попробует сделать это, ей не остаться в живых.
– Прости, я не хотела обидеть тебя.
Джералд сказал хрипловатым голосом:
– Похоже, я опаздываю на работу. Если тебе еще что-нибудь понадобится, аптечка в ванной. Увидимся вечером.
Собрав все свои бумаги, Джералд вышел из кухни.
Задумавшись, Айрис механически жевала тост. Она больше не видела льда в его глазах. Он купил Мадонну по каким-то очень личным причинам, которые не собирался обнародовать. Одно Айрис поняла точно – ей не придется скучать в последующие восемь дней.
4
– Айрис, чем это ты занимаешься?
Резец дрогнул в руках Айрис и соскользнул вниз, делая заусеницу на куске дерева. Досадливо поморщившись, она повернулась к Джералду.
– Не смей подкрадываться ко мне, когда я работаю! Посмотри, что я наделала! И почему ты дома в такое время? Говорил, что придешь в шесть.
– Посмотри на часы! Уже половина седьмого, нам нужно выходить через двадцать минут.
Айрис открыла рот от удивления.
– Сколько? Не может быть… Я ведь, кажется, только что делала перерыв на обед…
– Смотри, – показал он ей свои золотые часы.
– О боже, я ведь обещала быть готовой к этому времени, – простонала Айрис.
– А что у тебя с пальцем?
Она взглянула на две полоски пластыря, украшающие указательный палец.
– Ничего страшного, просто небольшой порез.
– Что у тебя за вид… – уныло проговорил Джералд.
Она посмотрела на себя в зеркало и расхохоталась. Да, видок был еще тот. Она была в старых брюках и свободной футболке, в нескольких местах прожженной сварочной горелкой. Ее волосы были небрежно заколоты на затылке в неряшливый пучок.
– Так ты говоришь, что не поведешь меня на вечеринку в таком виде? Где же твое безрассудство и тяга к приключениям?
Он смотрел на нее с непередаваемым выражением лица.
– Поторопись, Айрис. Не стой так, сделай что-нибудь, сам не знаю что… Причешись, накрась ногти, что ли…
Айрис опять начала смеяться.
– Нет, меня так просто в божеский вид не приведешь.
Его ответный смех замер на губах.
– Ты все это сделала сегодня?
Она молча кивнула, наблюдая, как он медленно подходит к куску дерева, над которым она работала.
– Скульптура еще не закончена, но она уже и сейчас хороша… – Эти слова вырвались у него как будто помимо его воли.
– Сначала я думала, что просто сделаю копию, – начала объяснять Айрис, вытягивая шпильки из волос. – Но как-то само собой я немножко увлеклась…
Фигуры матери и ребенка, проглядывающие в куске дерева, были выполнены в стиле модерн, но их лица были живыми и дышали нежностью.
Оторвав взгляд от скульптуры, Джералд тем не менее сказал ровным голосом:
– Я приму душ и буду ждать тебя в гостиной. Этот вечер организую я, так что не хотелось бы опаздывать. – И вышел.
– Да, сэр, – отсалютовала она, насмешливо глядя ему вслед.
Встречала ли она прежде человека, который был бы соткан из стольких противоречий? Он с первого взгляда понял, что она собирается сделать с этим куском дерева, но убежал от этой скульптуры сломя голову.
Но она не должна строить планы на его счет, напомнила она себе. Нет, не должна.
Еще раз взглянув на себя в зеркало, она поняла, что перед ней стоит практически неосуществимая задача: быстро привести себя в достойный вид, за двадцать минут превратиться из чучела в светскую львицу. А подумать о Джералде Стоктоне время у нее еще будет. Целых восемь дней впереди.
Семь часов. Итак, она опаздывает. Джералд переключился на программу новостей, размышляя про себя, что же заставило его предложить Айрис эту нелепую сделку. В результате этого Стефан Кенел вышел сухим из воды, а он, Джералд, получил спорное удовольствие общаться с женщиной, не упускающей возможности поспорить по каждому поводу и без повода и ежеминутно выводящей его из себя. Кроме того, она явно была не способна приходить вовремя. Хотя была способна на многое другое. Джералд вздохнул. Эта чертова статуя сразу же взяла его за горло, Айрис не могла не заметить его реакцию. Только этого не хватало.
По телевизору обсуждали новый федеральный бюджет, он попытался вникнуть в курс дела. Но тут же услышал голос Айрис:
– Как я тебе?
Он выключил телевизор и повернулся к ней.
Фигура Айрис в затейливой позе вырисовывалась на фоне дверного проема. Она была в длинном черном платье с разрезом до середины бедра. Тонкий красно-синий шарф нежно драпировал ее обнаженные плечи. Босоножки на высокой шпильке дополняли наряд. Длинные, почти до плеч сережки, состоящие из небольших голубых и алых дисков, двигались в такт ее движениям и издавали мелодичный звон при ходьбе.
Джералд иронично изрек:
– Ты, несомненно, не останешься незамеченной. Она интригующе улыбнулась кроваво красными губами.
– И всего-то?
Джералд подошел поближе.
– Интересно, как ты умудряешься удерживать всю эту массу волос на макушке? Это противоречит всем законам гравитации. Они должны были рассыпаться уже давным-давно.
Прическа Айрис представляла собой массу аккуратных локонов, открывающих невообразимо длинную шею прекрасной формы.
– Всего несколько шпилек и молитв.
– А теперь покажи руки.
– Зачем? – спросила Айрис, но протянула ему руки ладонями вниз. Горячий кофе оставил красное пятно на ее левой руке, и Джералд заметил два почти невидимых пластыря телесного цвета на указательном пальце. Но маникюр был безупречен.
– И часто ты ранишь себя? – спросил он резко.
– Профессиональный риск.
– Глубоко порезалась?
– Не очень. Но я ведь человеческое существо. Ничего удивительного, что из меня течет кровь.
– В отличие от меня, да?
– Я этого не говорила.
Джералд не мог сказать, что его бесило больше – это платье, словно вторая кожа облегающее ее точеную фигуру, или насмешка, затаившаяся в ее голубых глазах.
Твердым голосом он произнес:
– Все это очень увлекательно, и, зная нас с тобой, можно предположить, что мы можем проспорить до утра. Но машина ждет нас внизу. Пойдем. И, Айрис, не забывай, почему мы заключили этот договор, помнишь? Стефан, его репутация. Не забывай об этом, когда тебе захочется пошутить.
– Это новый способ призвать меня к порядку?
– Точно. Ты очень догадлива.
– Тебе не о чем беспокоиться, – хмыкнула она. – Из меня получится идеальная любовница. – Но посмотрела на него так, будто она охотнее вонзила бы в него свой резец, лучше тупой.
Джералд запер ключом дверь и взглянул на нее.
– Пойдем, дорогая. – В его голосе слышалась издевка.
Айрис рассвирепела.
– Если ты думаешь, что я буду играть и в твоем доме, то ты сильно ошибаешься.
Внезапно бешеное желание схватить ее б объятия и зацеловать до потери сознания охватило Джералда с силой и неотвратимостью морского прилива. Но нет, это не для него.
Он холодно сказал:
– Мне все равно, что ты делаешь, когда мы наедине. Но на людях я рекомендую тебе придерживаться условий договора.
– Договорились, – в тон ему ответила Айрис. Она гордо прошествовала к лифту, и, пока лифт не остановился, даже не взглянула в его сторону. У подъезда стоял его черный «порше». Джералд придержал для нее дверь, и она, не торопясь, расположилась на сиденье. Разрез, распахивающийся при каждом движении. Черные колготки. Ноги длиной с Гринвичский меридиан. Его гормоны подскочили заметно выше нормы.
Джералд сел за руль и с силой захлопнул дверь. Как только закончится эта дурацкая неделя, нужно подыскать себе какую-то женщину. Милую женщину без претензий и, ради Бога, без каких-либо творческих задатков. Да, видимо, пора немного отдохнуть.
И вообще все это не имеет никакого отношения к Айрис. Просто у него давно не было женщин.
В полной тишине они доехали до роскошной гостиницы.
– Ну вот мы и прибыли. Не забудь надеть свою маску, любимая, а то я не оставлю и камня на камне от твоего драгоценного отчима.
– Это, надо понимать, ультиматум? Ты думаешь, что после этого я буду чувствовать себя так, как будто мы весь день занимались любовью?
Он обнял ее за плечи, коснулся губами ее голой шеи и пробежал ими по обнаженному плечу.
– Мы и в самом деле занялись любовью, как только я вернулся домой. Именно поэтому мы и опоздали. А когда мы избавимся от всех этих людей, дорогая, мы опять вернемся в постель. Так ведь?
– Так, милый, – промурлыкала она и легонько прикусила его ухо.
Ее нежная грудь была прижата к его плечу, сложный и волнующий запах, чем-то похожий на саму Айрис, будоражил его ноздри. Реакция его тела не заставила себя долго ждать. Он безудержно хотел ее. Обнаженную, прекрасную и жаждущую. И услышал ее страстный шепот:
– На твоем месте я не стала бы целоваться, а то моя помада будет размазана по всему твоему лицу. Ты же не хочешь, чтобы мы были настолько убедительными?
Она, оказывается, совсем не потеряла контроля над собой. Понятно. Она только играет с ним. Играет роль, которую он сам же и написал для нее. Идиот. Приложив неимоверные усилия, Джералд сказал спокойно:
– Я думаю, что мы сможем убедить их и иным способом. Так что лучше вытри мое ухо.
Ее теплые пальцы мягко коснулись его уха и линии волос, а он сидел, как каменный истукан, и боролся с волнением, нахлынувшим на него.
Айрис взяла его лицо двумя руками и посмотрела прямо в глаза, шепча жарко:
– Сладкий мой, я от тебя просто без ума. Ты ведь знаешь это?
На долю секунды он чуть было не поверил ей, так убедительно было голубое пламя ее глаз. Затем его будто окатили холодной водой. Опять игра. Только игра. Он почувствовал такую сильную ярость, что еле удержался от соблазна схватить ее за горло.
– Я, крошка, верю каждому твоему слову с того самого момента, как мы встретились.
Айрис вздрогнула.
– И никогда не называй меня «сладкий»! Даже в шутку.
Он вышел из машины и передал ключи служащему. Затем открыл дверь со стороны Айрис и помог ей выйти. Он поднес ее руку к губам и поцеловал ее.
– Говорил я тебе, как ты прекрасна?
– Сто раз, но я готова слушать это снова и снова.
Внезапно они услышали мужской голос, который окликнул Джералда.
– О, Маркус, я рад, что ты смог прийти. Тифани, как поживаешь? Я хотел бы представить вам Айрис Крейн. Дорогая, это Шервуд О'Коннор, директор европейского отделения нашей компании, и его дочь Мелани.
Шервуду было лет пятьдесят, он был крепкого телосложения и приветлив на вид. Мелани, как заметил Джералд, была в своем обычном образе Снежной Королевы – в белом атласном платье, непорочную белизну которого оттеняли бриллианты, сияющие у нее на шее. Ее светлые волосы были уложены волосок к волоску. Джералд подумал, что сооружение на голове Айрис вряд ли доживет до окончания вечера, но было трудно представить, что из совершенной прически Мелани может выбиться хоть волосок. Кроме того, Мелани никогда еще в своей жизни не опаздывала куда бы то ни было.
Он заметил, как Шервуд удивленно поднял бровь.
– Неужели вы тот самый скульптор? Не знал, что вы знакомы с Джералдом.
– Мы познакомились совсем недавно, – улыбаясь, ответил Джералд. – Это была любовь с первого взгляда.
Айрис нежно посмотрела на него, беря его под руку.
– Я сама еще не могу поверить, что все это происходит с нами. Шервуд, ваш офис находится в Париже?
– И в Париже тоже. Наши отделения есть в Гамбурге, Осло, почти во всех европейских странах.
Маркус производил впечатление человека, который с трудом приходит в себя после неприятного открытия. Мелани же была вне себя от гнева. Если, конечно, такое чувство было ей доступно.
Айрис завела разговор о рынке художественных произведений в Париже, умело втягивая в разговор и Мелани с Джералдом. Каждый ее жест, каждое движение, казалось, говорило о том, что она еще не остыла от занятий любовью и только и ждет того момента, когда они с Джералдом смогут улизнуть домой. Это был великолепный спектакль. Джералд изо всех сил старался быть ей подобающим партнером. Шервуд на еекундочку отвел его в сторону по какому-то деловому вопросу, но Джералд явственно слышал беседу между девушками.
Мелани ядовито процедила:
– Итак, вы его новая игрушка?
– Я бы выразилась по другому, – ответила Айрис.
– Не стройте иллюзий на этот счет. Он все равно вернется ко мне. Я из хорошей семьи, с прекрасными связями.
Мелани высокомерно смерила Айрис с ног до головы, задержавшись презрительным взглядом на ее сережках.
– Кроме того, у меня есть вкус.
– Ну что ж, а я просто талантливая, умная и красивая, – невозмутимо парировала Айрис.
– Невероятно самоуверенная.
– Нет, просто реалистичная.
Джералд с трудом подавил желание рассмеяться, но был вынужден дослушать Шервуда до конца. Затем он вернулся к Айрис и предложил ей руку, заметив:
– Я рад, что вы познакомились с Айрис. Согласитесь, что мне очень с ней повезло.
– Еще бы, – засмеялась Айрис, склонив голову ему на плечо.
Это невинное соприкосновение их тел заставило сердце Джералда забиться еще сильнее. Какая, к черту, игра! Он исходил страстью, как какой-то мартовский кот.
Но он не мог позволить ей догадаться об этом.
Она никогда об этом не узнает.
– Мы договорим попозже. – Джералд кивнул Шервуду. – Пойдем, дорогая, выпьем что-нибудь.
Когда они вошли под руку в зал, украшенный цветами и сотнями золотых огней, Айрис нежно прошептала ему на ухо:
– Никак не пойму, почему тебе не нравится Мелани. Вы прекрасно подходите друг другу. В ее жилах тоже течет ледяная вода.
– Ты не можешь упустить случая уколоть меня?
– Да нет, это простое наблюдение.
– Не забывай, дорогая, что как только вечер закончится, мы окажемся с тобой наедине в моей квартире.
Джералд почувствовал, как напряглось ее тело.
– Но ты ведь обещал…
– А вот и Синди… Если ты сможешь одурачить и ее, то тебе уже ничего не будет.страшно.
Синди была женой одного из исполнительных директоров и отличалась прекрасными аналитическими способностями. Но Айрис была спокойна и очаровательна. Она рассуждала о ценах на фондовой бирже так, будто что-то в этом понимала, чем необыкновенно восхитила Джералда. Он обнял ее за талию и нежно провел по ее бедру. Ее реакция была мгновенной и недвусмысленной, пролившей бальзам на его мужское самолюбие – Айрис вздрогнула, словно скаковая лошадка, и ее дыхание участилось. Но затем Джералд сказал себе – не забудь, парень, она играет, и его будто окатили ведром холодной воды.
В течение всего вечера Айрис никуда от него не отходила, даже когда Джералд обсуждал с коллегами деловые вопросы. Он танцевал только с ней, неимоверным усилием воли сдерживая свою реакцию на их близость. Когда наступила полночь, ему показалось, что этот вечер длился дня три.
Джералд обнял Айрис за плечи и сказал ей на ухо:
– Дорогая, не пора ли нам баиньки? Ее губы многозначительно улыбнулись.
– А я все думала, когда же ты сам догадаешься об этом?
Плевать на все, подумал Джералд, ослабил контроль и, не скрывая своего желания, посмотрел ей в глаза. Он увидел, как в ответ глаза Айрис расширились и краска залила ее щеки. Это ведь не могло быть игрой? Ведь люди не могут краснеть по желанию? Даже Айрис. Он сказал хриплым голосом:
– Я хочу быть с тобой.
Она облизала пересохшие губы.
– И я тоже.
На самом деле он хотел содрать с нее это платье и заняться любовью немедленно, не оттягивая ни минуты. Пытаясь выбросить из головы образ ее обнаженного тела, покорно распростертого перед ним, Джералд сказал торопливо:
– Чего же мы тогда ждем?
Как назло, все гости, мимо которых они проходили, хотели попрощаться с ними и обменяться впечатлениями от вечера. Джералд был не настолько вежлив, как обычно, и отделывался всего несколькими скупыми фразами. Наконец они вышли в фойе и им подогнали машину.
Айрис проскользнула на свое место. Джералд завел машину и набрал скорость.
Своим обычным голосом Айрис сказала:
– Ну наконец-то все позади. Не думаю, что я когда-либо еще так много трудилась.
Она как будто окатила его холодной водой. Ну конечно, она все это время играла, разъяренно подумал Джералд. Он сказал голосом, лишенным каких-либо эмоций:
– Ты была просто великолепна. Обман у тебя в крови.
Она бросила на него насмешливый взгляд.
– Куда мне до тебя! Ты хочешь поругаться? Изволь! На этой вечеринке все были уверены, что у нас с тобой бурный роман. Когда через неделю мы расстанемся, все решат, что ты просто вышвырнул меня, потому что общепринятое мнение гласит, что ни одна женщина в здравом уме не захочет уходить от твоих миллионов.
– На восьмой день мы разыграем бурную ссору в аэропорту и ты сможешь во всеуслышание послать меня к черту. По крайней мере это не будет игрой, ты сможешь отвести душу, а желтая пресса порадуется.
Джератд резко затормозил перед светофором.
– Но ты ведь не любишь сплетни, – произнесла Айрис странным голосом.
– Еще меньше я люблю притворство. – Джералд и сам не знал, что заставило его сказать это.
Он взглянул на Айрис. Она почему-то успокоилась и теперь смотрела в пол. Неожиданно она спросила его тихим голосом:
– Ты ведь не все время притворялся, правда? Не собираешься ли ты наброситься на меня, как только мы переступим порог дома? Скажи сразу. Тогда я сейчас выйду из машины и переночую в гостинице.
Прическа Айрис была уже в полном беспорядке, девушка выглядела усталой, измученной и несчастной. Его охватило сострадание.
– Ты оделась в это платье, прижимаешься ко мне весь вечер и хочешь, чтобы я вел себя как тот кусок дерева, который стоит на твоем столе? Я ведь нормальный мужчина.
– А я, к тому же, довольно симпатична.
– Беру свои слова обратно. Ты самая красивая женщина из всех тех, с которыми я встречался.
– Да ну…
– Правда!
Она повернулась к нему и заявила прямо:
– Знаешь что? Я уже запуталась, я не знаю, когда ты говоришь правду, а когда бессовестно лжешь!
– А ты думаешь, я понимаю, когда ты играешь, а когда нет?
Светофор сменился на зеленый, они продолжили свой путь, и Айрис снова спросила:
– Но ты все-таки не ответил на мой вопрос. Нужно ли мне опасаться тебя?
– Нет.
Ее пальцы все еще нервно мяли подол платья.
– А тебе можно верить?
Его глаза вспыхнули холодным огнем.
– У меня нет обыкновения насиловать женщин. Так что можешь быть спокойна.
Слабая улыбка осветила ее лицо.
– Спасибо.
Она устало вздохнула.
– Через десять минут мы будем дома, – утешил он ее.
– Это ты будешь дома, а не я.
– Давай перестанем пререкаться, Айрис. Больше она не вымолвила ни слова.
Когда они подъехали к дому, Джералд напомнил ей:
– Постарайся не выглядеть перед портье так, будто ты меня ненавидишь.
Ему так хотелось нежно поцеловать ее в нос, несчастную и измученную, вытащить оставшиеся шпильки из ее прически и рассыпать волосы по плечам. Но он просто вышел из машины и открыл перед ней дверку галантным жестом. А потом обвил рукой ее талию, на ходу здороваясь с портье.
Когда за ними закрылась дверь лифта, он отпустил ее и сказал без всякого выражения:
– Завтра мы идем на обед. Приглашены еще три пары. Я буду в деловом костюме. Будь готова к семи.
– Я заведу будильник. На этот раз я не забуду.
Обидно, что его так легко можно забыть, вот в чем дело. Джералд открыл ключом дверь и, не поворачиваясь, подождал, пока она первой войдет к квартиру. Айрис прошла мимо него и бросила на ходу:
– Сладких тебе сновидений.
С удивлением он заметил, что она прошествовала в свою комнату без обычной грации.
Джералд развязал галстук, налил себе виски и не стал разбавлять его содовой. Что там по телевизору? Комедия? Драма? Детектив? Какое это имеет значение… Какая разница… Что угодно, лишь бы забыть об Айрис и ее зовущем теле. Не забыть бы только, что она прирожденная актриса…
5
Следующим вечером Айрис без десяти минут семь вышла в гостиную. Но, похоже, теперь опаздывал Джералд. Ей не оставалось ничего другого, как рассматривать великолепные полотна, украшавшие стены комнаты.
В семь часов она услышала поворот ключа в замочной скважине. В комнату стремительно вошел Джералд, на ходу развязывая галстук. Увидев Айрис, он замер на месте.
– Ты уже готова? – удивленно протянул он.
– К твоему сведению, я не всегда опаздываю.
– Но всегда споришь. Я приму душ и через десять минут буду в полной готовности. Пока выпей что-нибудь.
Айрис вовсе не собиралась пить. Наоборот, ей нужно оставаться кристально трезвой весь вечер. Она взяла маленький блокнот и стала копировать небольшой рисунок Пикассо. Джералд Стоктон для нее ничего не значит. Совершенно ничего.
Если бы Стефан Кенел был еще жив, ему пришлось бы благодарить ее за то, что она делает для него, стоя на коленях. Хотя, если бы Стефан был жив, она бы здесь не сидела.
У нее были ледяные руки, рисунок не получался. Она швырнула записную книжку на кресло и подошла к окну, рассеянно глядя на зелень парка. Вскоре Джералд вернулся в комнату, на ходу застегивая золотые запонки. Белоснежная рубашка подчеркивала ширину его плеч. Его волосы, еще влажные после душа, заворачивались в колечки над ушами.
– Завтра – моя очередь опаздывать.
– У тебя завтра выходной. Я улетаю в Оттаву на деловую встречу и вернусь лишь к девяти часам.
Она вздохнула с облегчением, даже не стараясь это скрыть. Они вошли в лифт. Джералд сдержанно проговорил:
– Послезавтра утром мы вылетаем в Швейцарию. Не вздумай надеть что-либо подобное там.
«Не смей указывать, что мне делать», – подумала Айрис.
– А разве тебе не нравится мой наряд? – провокационно протянула она, взмахивая своими длиннющими ресницами. – Но ведь это ты мне купил, разве забыл? Ты еще сказал, что не можешь дождаться, когда же мы наконец вернемся домой и ты снимешь с меня это платье.
– Если твои бронзовые скульптуры перестанут покупать, ты всегда сможешь переквалифицироваться в актрисы для низкопробных фильмов, – отрезал Джералд. – Хозяина вечера зовут Алан, а его жену, которая имеет на меня виды, – Камилла.
– Фи, какой у нее вкус… – проронила Айрис, накидывая на плечи черную шаль.
– Прекрасная идея – взять шаль. Теперь ты наверняка не схватишь воспаление легких, чего я так боялся.
Ее изумрудно-зеленый топ имел глубокий вырез. Широкие шелковые брюки нежно скользили по ногам. Почему этот Стоктон заставляет ее чувствовать себя неуверенной школьницей? Она сто раз надевала этот костюм, и у нее никогда не возникало никаких сомнений по его поводу. Ей захотелось, чтобы этот вечер закончился, не начавшись, и она бы осталась одна в своей спальне, подальше от человека, который так выводит ее из себя.
Айрис почувствовала руку Джералда на своем плече, повернулась к нему и с изумлением ощутила, как его губы скользнули по ее шее. Ее пульс участился, а затем понесся с чудовищной скоростью. Дверь лифта открылась.
– Ты можешь оставить свои шутки. В холле никого нет, – ядовито шепнула она.
Не отрывая губ от ее кожи, он прошелестел:
– А как же скрытые камеры?
Ощущение его дыхания на коже взвинтило ее нервы. Дрожащей рукой она коснулась его густых волос, неожиданно шелковистых на ощупь, и сказал дрожащим голосом:
– Дорогой, мы и так уже опаздываем. Когда Джералд отодвинулся от нее, его рука скользнула по ее груди, и ее сердце провалилось куда-то, а соски натянули тонкую ткань. Она укуталась в накидку и почти побежала к машине. Как могло ее тело так реагировать на человека, которого она одновременно боялась и ненавидела?
Сколько раз за время их бурных отношений Клем обвинял ее во фригидности? За последние годы ни один мужчина, с которым она встречалась, так и не склонил ее к роману. Она уже давно убедила себя в том, что секс не для нее.
Но она ведь и не собирается заниматься сексом с Джералдом. Об этом не может быть и речи.
– Что-то ты тихая сегодня, – удивленно заметил Джералд, заводя машину.
Она вздрогнула.
– Я всегда такая без зрителей.
– Замерзла?
– Нет, – коротко ответила она, заворачиваясь в шаль.
– Смешно. Иногда ты ведешь себя, как девственница викторианских времен, – хмыкнул он, вливаясь в поток машин.
У Айрис защипало в глазах, она почувствовала, что слезы где-то на подходе. Но она никогда не плакала, так что и Джералду не удастся увидеть ни единой ее слезинки.
Неожиданно она сказала с яростной откровенностью:
– Я так устала от всех этих грязных намеков и презрительных ухмылок, от мужской глупости. Сколько раз в меня плевали, поверив инсинуациям Клема, забыв спросить, что я-то думаю по этому поводу. И ты такой же. Ты обвинил меня во всех грехах еще до того, как я вошла к тебе в кабинет. Мне наплевать, что ты обо мне думаешь… Но говорить с тобой я не желаю.
Айрис отвернулась к окну и прикрыла глаза. Оба молчали. Наконец они завернули на подъездную аллею, и Джералд проговорил:
– Вот мы и приехали.
Айрис выпрямилась, вытащила косметичку и проверила, не смазалась ли губная помада.
– Я выдам все, на что я способна, но не забывай, что это всего лишь игра.
Джералд сказал с опасной мягкостью:
– Айрис, когда я целовал тебя, я слышал, как бьется твое сердце. Ты меня не обманешь. Сердечный ритм подделать невозможно.
– Ну что ж, это еще раз подтверждает, что я – легкодоступна и Клем был прав, – горько произнесла она и вышла из машины.
Великолепный особняк перед ними сиял огнями. Ухоженные деревья затеняли опоясывающую дом веранду. Из любой комнаты дома можно было выйти на нее через застекленные двери с витражами, искрящиеся пестрым светом. Айрис невзлюбила дом с первого взгляда, но решительно направилась к внушительной дубовой двери. Не дойдя до своей цели, она резко повернулась к Джералду и выдохнула, сверкнув глазами:
– Видеть тебя не могу!
Вместо ответа он погрузил руку в массу ее рассыпанных по плечам кудрей, обхватил Айрис за шею и неожиданно поцеловал. Когда открылась входная дверь, он так быстро отпустил ее, что она чуть не упала. Айрис попыталась принять невинный вид и сказала мужчине, который смотрел на них во все глаза:
– Вы, должно быть, Алан.
Айрис протянула ему руку, заметив, к своему огорчению, что та дрожит. Алан деликатно не заметил ее смущения.
– Здравствуйте, добро пожаловать в наш дом… Джералд, рад тебя видеть. А вот и Камилла… Дорогая, это подруга Джералда, Айрис Крейн.
Камилла оказалась роскошной брюнеткой с высоким лбом, напоминающим яйдо Фаберже, которая, казалось, была готова проглотить ее. Внутренне ухмыльнувшись, Айрис подумала, что эта дама наверняка видела их поцелуй на ступеньках крыльца, поцелуй, от которого она сама еще не пришла в себя. Все произошло так неожиданно и так шокировало ее, что она даже не поняла, что это было. Может, и вправду Клем был прав? Холодная, бессердечная, безжалостная… Как он только ее ни называл!
Она надеялась, что Джералд не заметил ее реакции, вернее, отсутствия реакции. Впрочем, он ведь целовал ее только для того, чтобы Камилла заметила. Итак, игра продолжается. Ценой немыслимых усилий Айрис постаралась выглядеть спокойной и уравновешенной.
– Рада познакомиться с вами, Камилла.
– Заходите, – без малейшего дружелюбия проговорила хозяйка. Тон ее голоса изменился, когда она повернулась к Джералду: – Как поживаешь, Джералд? Пока Алан познакомит Айрис с другими гостями, мы с тобой сможем что-нибудь выпить.
Ага, понятно, стратегия «разделяй и властвуй», подумала про себя Айрис, вцепившись в рукав Джералда.
– Я бы тоже не прочь выпить бокал холодного вина. Мы так торопились сюда, боясь, что опоздаем. Правда, дорогой? – пропела она, не сводя глаз со своего партнера.
В его глазах вспыхнули искры синего огня. Он поднес ее руку к губам и поцеловал не торопясь, как будто стремясь продлить удовольствие.
– До нашего знакомства я был сама пунктуальность, Алан может это подтвердить, – насмешливо сказал он. – Камилла, я сам познакомлю Айрис с гостями.
Айрис почувствовала, что залилась румянцем. Может, оно и к лучшему. Придает их спектаклю правдоподобие. Кроме того, теперь можно не бояться, что эта Камилла подсыплет яду ей в бокал.
Вслед за хозяйкой они прошли в библиотеку, где основным предметом мебели была стойка внушительных размеров с разнообразными напитками на ней, а вовсе не книжные шкафы. Джералд весело подмигнул ей, и она, сама не зная почему, ответила ему тем же и слегка толкнула его бедром. Она заметила, как потемнели его зрачки, а в глазах почти не осталось льда. Понарошку или всерьез? Влечение или притворство?
А хотела ли она получить ответы на эти вопросы?
Пустив в ход все свое светское обхождение и задатки манипулятора, Айрис попыталась вовлечь Камиллу в разговор. Когда они перешли в гостиную, загроможденную мебелью, она все еще продолжала держать Джерадда под руку, время от времени бросая на него восторженные взгляды. Какое дело ей до того, что о ней подумают другие гости? У нее договор, который следует выполнять.
Стол ломился от великолепных яств, а вино текло рекой. Айрис посадили напротив Джералда. Доедая малиновый торт, она еще раз взглянула на него. Он смеялся над какой-то шуткой Алана, а она не могла отвести от него глаз, как будто только впервые увидела. Ей хотелось бы запомнить его таким – белозубая улыбка и загорелое лицо, отмеченное умом и силой воли, темный завиток, небрежно упавший на лоб, властная мужская энергетика, которой дышало каждое его движение. Красивый, сексуальный и непостижимо мужественный. А давно ли она считала, что он холоден как рыба?
Да ведь он таит опасность, вдруг подумала Айрис. Наверное, чувство самосохранения не давало ей возможности рассмотреть его как следует. Ведь если бы она посмотрела на него пристально еще в их первую встречу, то никогда не согласилась на эту нелепую сделку.
Всего шесть дней – и она будет свободна. У нее все получится. Обязательно получится.
Гости разошлись где-то около часа ночи. Джералд и Айрис ушли среди последних. Айрис держалась стойко и отметала все настойчивые попытки Камиллы выманить Джералда в сад.
Когда они наконец сели в машину и закрыли за собой дверь, Айрис выдохнула:
– Ты, парень, теперь мой вечный должник. Ну и вечерок!
– Ты никогда не играла в футбол? Из тебя получился бы неплохой защитник.
– Твое телосложение больше подходит для футбола.
– Это комплимент?
Она выпила сегодня слишком много вина и теперь, в полумраке машины, не чувствовала никакой скованности.
– Может быть, может быть…
– Если говорить серьезно, Айрис, сегодня ты сделала невозможное. Ты не дала Камилле проглотить меня живьем, а остальные гости даже не заметили, что происходит. Спасибо, ты меня просто спасла.
Айрис засмеялась и сбросила элегантную туфельку с ноги со вздохом облегчения.
– Наконец я могу разуться! Однажды на приеме у меня шутки ради утащили туфлю из-под стола, когда я неосторожно решила дать ногам отдохнуть. В результате я прошла через весь зал босиком, но с высоко поднятой головой, как будто ходить в таком виде на вечеринках было последним писком моды. С тех пор я никогда не позволяю себе расслабляться в полной мере.
Джералд откинул голову, от души смеясь.
– Дорогая Айрис, клянусь, что я буду всегда и везде охранять тебя от обувных воров.
Дорогая Айрис… Она вежливо поблагодарила:
– Спасибо, Джералд.
Все еще смеясь, они помыли косточки гостям на вечеринке, затем обсудили пьесу, идущую в известном лондонском театре, и Айрис даже оглянуться не успела, как они доехали домой. Джералд, как всегда, вышел первым и открыл ей дверцу машины, а затем вдруг поднял ее на руки и понес к дому.
– Отпусти меня, – проворчала Айрис.
– Да ведь у тебя болят ноги. Это та малость, которую я могу для тебя сделать.
Они прошли мимо портье и зашли в открытые двери лифта. В его золотистых полированных стенах, словно в зеркале, Айрис увидела очертания высокого темноволосого мужчины, держащего на руках женщину с распущенными волосами. Внезапно она почувствовала, что дрожит от желания.
Но ведь это просто невозможно… Желание и она – две совершенно несовместимые вещи.
Да нет, это все глупости, уговаривала она себя. Это ведь всего лишь краткосрочный деловой контракт, который завершится уже через несколько дней. Кроме того, я ведь просто не выношу секс, уж об этом Клем позаботился.
Айрис сделала над собой усилие и попыталась освободиться.
– Нас никто не видит. Можешь опустить меня. Но он прижал ее к себе еще крепче.
– Мне все равно, смотрит кто-то или не смотрит, – ухмыльнулся он. – Перестань ерзать. Ты меня с ума сведешь.
Айрис почувствовала, что она сама сейчас сойдет с ума, если он ее не отпустит.
– Джералд, я серьезно, отпусти меня!
Они были уже перед дверью его квартиры, и он поневоле отпустил Айрис, чтобы отпереть замок. Но, как только они вошли, Джералд снова обнял ее и крепко поцеловал.
Айрис стояла неподвижно, словно фарфоровая кукла. Джералд целовал ее уже второй раз. Но сейчас ему не нужно было производить впечатление на окружающих. Они были совсем одни в пустой квартире. Теперь это явно не было игрой.
Страх охватил ее, память навязчиво подсовывала неприятные воспоминания о том, что она чувствовала, когда была с Клемом. Снова возник тот давний ужас, который она уже начала забывать, ощущение беззащитности перед самцом, нелепый страх опять быть распластанной под ним, придавленной его телом, раздавленной властью, которую он получит над ней.
Но затем, как будто маятник качнулся в другую сторону, ею завладели совершенно другие чувства. Она отдалась новым, необыкновенно приятным ощущениям. Уверенная теплота губ Джералда, такая долгожданная и нечаянная. Его ладони, скользящие по спине… Кровь пульсировала в ее венах, и где-то внизу живота она чувствовала боль желания. Уже не думая о том, что же она делает, Айрис обняла Джералда и ответила на поцелуй.
Его губы дразнили и играли. Она почувствовала напор его языка, сметающего все преграды. Настойчивый, требовательный, жадный рот Джералда овладел, казалось, не только ее губами, но и всей ее жизнью. Она почувствовала себя вовлеченной в борьбу, на победу в которой не могла надеяться. Она гладила его плечи, затем коснулась его шеи, его волос. Поцелуй становился все яростнее, он был полон жара, к которому она была еще не готова. Его пальцы гладили изгиб ее бедра, одной рукой он нашел ее грудь и исследовал ее с неторопливой чувственностью. Айрис вскрикнула от удовольствия. Она скорее почувствовала, чем услышала его голос.
– Моя прекрасная… Айрис… Неожиданно она обнаружила, что он несет ее куда-то мимо Пикассо и Шардена. Айрис очнулась, когда поняла, что он стоит у входа в свою комнату и одной ногой открывает дверь. Она снова увидела великолепную бронзовую скульптуру на фоне огней и зелени парка. Кровать выглядела ужасающе огромной, и именно это вернуло ей голос.
– Джералд, что ты делаешь? Я…
Он поставил ее на ноги, не выпуская из своих объятий, и сказал хрипловато:
– Твое место здесь.
Айрис не успела ничего возразить, так как он накрыл ее губы своими, и охватившая ее нежность заставила забыть о Клеме. Обнимали ли ее так прежде? Может быть, и вправду спальня Джералда – именно то место, где она станет счастлива? Затаив дыхание, она ринулась в неизвестность, со страстью отвечая на ласки мужчины. Его мышцы были напряжены, прикосновение его горячего тела возбудило ее до предела. Ее руки гладили его грудь, поджарый живот, в то время как их языки переплетались и играли друг с другом в глубоком поцелуе, который, казалось, длился вечно.
Она услышала, как он прошептал:
– Я сгораю от желания с того самого момента, как ты вошла в мой кабинет. Иначе я бы никогда не придумал этот невероятный контракт. .
Айрис замерла, ее возбуждение испарилось, не оставив никаких следов. Откинув голову назад, она удивленно смотрела на него:
– Но ведь ты тогда верил всему, что Клем наговорил обо мне…
Он слегка прикусил ее губу, пробормотав:
– Сейчас не время для разговоров. Я хочу видеть тебя всю, видеть твое совершенное тело, видеть, как…
– А теперь ты убедился, что Клем был прав? – пролепетала Айрис. – Я легкодоступна, склонна к беспорядочным связям… Я знаю тебя всего четыре дня и уже готова прыгнуть в твою постель…
– Да брось ты, ведь у тебя же были другие любовники после Клема…
– Не было! Я ведь говорила тебе, что не было!
– Какая разница, – нетерпеливо проговорил Джералд, опять обнимая ее за плечи. – Мы созданы друг для друга. Все остальное – неважно.
Айрис отодвинулась от него. Ее сердце болело так, будто его окунули в ледяную ванну.
– Ты мне не веришь и считаешь, что это неважно?
– Успокойся. Если у тебя были другие любовники, это вовсе не значит, что ты склонна к беспорядочным связям.
– Ты ведь не веришь ни единому моему слову, да? – в отчаянии воскликнула Айрис, отодвигаясь от него. – Разве это не имеет значения?
Джералд резко возразил:
– Но мы ведь не женимся, из-за чего весь этот сыр-бор?
– Конечно, мы просто переспим разок. Айрис попыталась восстановить нормальное дыхание, но боль в груди не давала ей сделать это.
– Я, наверное, сошла с ума. С чего это мне вздумалось целовать тебя?
– Потому что тебе хотелось этого.
– Сама? Но с некоторой помощью Клема и Стефана Кенела, насколько я помню.
– Ты прав! – вне себя от гнева воскликнула Айрис. – Давай, тыкай меня носом в совершенные мною ошибки. Ведь ты сам их никогда не делаешь, так ведь? Видимо, ты не относишься к числу простых смертных, обладающих присущими человеку слабостями. Неужели в своей жизни ты ни разу не сделал ничего такого, в чем бы потом раскаивался?
Его пальцы впились в ее кожу железными тисками.
– Я уже не раз просил тебя держаться подальше от моей частной жизни! – бросил он ей в лицо. – Но разве ты прислушиваешься к чьим-либо советам и просьбам? Ты…
– Так ты все-таки делаешь ошибки, и, судя по твоему гневу, немалые, – ошеломленно поняла Айрис.
– Это не твое дело, – прошипел он сквозь зубы, отталкивая Айрис от себя, как будто не желал даже притрагиваться к ней.
Обиженная до глубины души, Айрис выкрикнула:
– Слава Богу, что я не успела переспать с тобой. Ты ведь не можешь предложить ничего, кроме своего тела. Но я достойна большего. Мне нужен человек, с которым я делила бы и постель, и хлеб, горести и радости, с которым я могла бы говорить о том, что наболело на душе. Но для этого и у него должна быть душа…
Айрис прикусила губу, не понимая, зачем она говорит ему все это.
– Послезавтра утром я буду здесь и полечу с тобой в Швейцарию, но до тех пор я не желаю тебя видеть.
А ведь он прав. Впервые за многие годы она жаждала мужчину, она открылась навстречу его поцелуям и объятиям, совершенно не задумываясь о последствиях. Это было настолько не свойственно ей, что Айрис показалось, будто она стала совсем другой, она не узнавала себя. Какая ирония судьбы, что именно Джералд Стоктон заставил ее почувствовать себя женщиной, – человек, которого она почти не знала, богатый, не знающий пощады и полный тайн, мужчина с великолепным телом и железной волей.
Джералд добавил безжалостно:
– Слава Богу, ты хоть не отрицаешь этого.
С трудом сглотнув, Айрис попыталась представить, как ей выкрутиться из ситуации, в которую она сама себя загнала. Единственное, что пришло ей в голову, – развернуться и сбежать из этого дома. Но что тогда будет с добрым именем Стефана?
Повернувшись к Джералду, Айрис как можно спокойнее заявила:
– На встрече с женами руководителей японской фирмы я буду хозяйкой вечера. То же самое будет и на всех остальных вечерах до конца недели. Как только все это закончится, я испарюсь из твоего дома и твоей жизни и надеюсь, что мы больше не увидимся.
Пронзая ее ледяным взором, Джералд произнес:
– Ты зря сжигаешь за собой мосты, я ведь могу тебе еще пригодиться в будущем. У меня широкий круг знакомых, которые могли бы заинтересоваться твоими скульптурами.
– И они будут, как ты, вкладывать деньги в те вещи, на которые я растрачиваю душу? – сказала она горько. – Нет уж, премного благодарю. Я шла в искусство сама, своим собственным путем, и у меня хватит сил пройти его по-своему.
– Ты останешься в этом доме, или я буду считать контракт аннулированным, – проговорил Джералд отвратительным механическим голосом.
– Ты такой же, как Клем, ты так же любишь помыкать людьми. Любовь к власти – единственное чувство, которое у вас есть… – Слова выскакивали помимо ее воли. – Разве можешь ты влюбиться в обычную женщину из крови и плоти? Я бы ни за что не стала твоей любовницей, даже если бы ты был последним мужчиной на земле.
– Это ты сейчас так говоришь, – презрительно усмехнулся Джералд. – Если бы я не проговорился о том, что хотел тебя еше в офисе, ты бы уже лежала в моей постели. Потому что ты желала меня, Айрис, что бы ты ни говорила.
Она и сама знала это. Она не просто желала его, она была в упоении, в экстазе. Ее плечи устало опустились, и она сказала бесцветным голосом:
– Последнее слово осталось за тобой, можешь радоваться.
Айрис повернулась и пошла в свою комнату. Джералд не сделал попытки остановить ее. Чувствуя себя так, как будто ее переехал грузовик, Айрис гордо прошествовала в свою комнату и закрыла за собой дверь, а затем без сил опустилась на кровать в своей роскошной и элегантной тюрьме.
Джералд Стоктон даже сам не знал, насколько он был прав. Ее сердце рвалось к нему, ее тело ныло от желания ощущать его прикосновения. Разве она забыла уроки Клема, который раз и навсегда убедил ее в том, что она несостоятельна как женщина?
Но с сегодняшнего дня она не притронется к Джерадду ни пальцем, она не подойдет к нему на расстояние вытянутой руки. Она не может позволить себе это. Их игра зашла слишком далеко. Теперь и не поймешь, где притворство, а где правда. Но через шесть дней ее заключению придет конец. Всего шесть дней и ночей.
6
Весь следующий день Айрис работала как одержимая, и к семи вечера она поняла, что пора сделать передышку. Скульптура матери с младенцем была практически закончена. По своему опыту Айрис знала, что теперь следует спрятать ее куда-нибудь подальше, чтобы через месяц взглянуть на вещь свежими глазами и, положа руку на сердце, честно признаться, удалось ли ей передать те чувства, которые владели ею.
Сейчас ей казалось, что работа удалась на славу. Она была одновременно и правдивой, и сильной по эмоциональному воздействию. Как всегда, когда работа подходила к концу, Айрис чувствовала, что полностью опустошена, слишком взвинчена, чтобы делать что-либо, слишком взволнована, чтобы уснуть. Одно она знала точно ~ – ей бы не хотелось сталкиваться с Джераадом, когда он вернется из Оттавы.
Под влиянием какого-то внутреннего импульса она позвонила своей подруге Сесили, которая, как она знала, еще не вернулась в Канаду.
– Это я, Айрис. Чем ты сегодня занимаешься? Может, выкроишь часок, сходим куда-нибудь, поболтаем?
– Отличная идея! Я сегодня еще не обедала. Давай сходим в китайскую закусочную недалеко от Трафальгарской площади.
Это было как раз то, что отвлекло бы Айрис – переполненный ресторан и вкусная еда. Что еще нужно человеку для счастья? Через час они с Сесили сидели напротив друг друга в полутемном зале, украшенном красными драконами и бумажными фонариками, попивая китайский чай и поедая что-то вкусное в обжигающе остром соусе.
– Ну ладно, Айрис, раскалывайся, – внезапно сказала Сесили. – Каково это – быть любовницей самого неприступного человека в Сити?
– Я ему не любовница! – возмутилась Айрис.
– Сдается мне, ты не так далека от этого, – проницательно заметила Сесили. – Я всегда чувствовала, что в нем есть что-то такое, необычное. Так высоко не взбираются без напористости, инстинкта охотника и сильной энергетики.
– Он просто-напросто высокомерный упрямый тиран, который не может отличить черное от белого, особенно когда речь идет о женщине.
Сесили скривила нос.
– Нужно ли это понимать так, что он верит сплетням, которые распускал Клем, и не видит того, что у него под носом?
– Что-то в этом роде.
Айрис закашлялась и выпила глоток чаю.
– Но это не так уж и важно. Осталось всего пять дней, и я буду абсолютно свободна.
– Да нет, мне кажется, что это важно, разве я не вижу?
Сесили была старым и проверенным другом. Айрис пробормотала растерянно:
– Представляешь, меня к нему тянет! Как это могло случиться со мной?
– Я тебе сразу говорила, что он просто великолепный образец.
– Только я начинаю понимать, что под его холодной маской скрывается обычный человек с чувствами и эмоциями, так он сразу же делает или говорит что-то такое, что я просто готова убить его.
Вместо того, чтобы посочувствовать подруге, Сесили залилась смехом.
– Давно пора обратить внимание на противоположный пол.
– Разве я до этого мужчин не видела? Я все время встречалась с кем-нибудь…
– Ты ведь сама помнишь, с кем ты встречалась. Предсказуемые безобидные мужчинки. Разве кто-нибудь из них доводил тебя до бешенства? Нет, Джералд явно ни с кем из них не сравним.
– Как только неделя закончится, наши пути разойдутся.
Айрис погрустнела. Сесили посмотрела на нее и доверительно взяла за руку.
– А может, тебе все-таки попробовать? Не пора ли тебе выбраться из клетки, которую построил для тебя Клем? Он и так слишком долго правил твоей жизнью. Клем был симпатичным манипулятором, с огромным самомнением и без каких-либо признаков человечности. Ты достойна большего.
– То, что ты говоришь о нем, на все сто процентов относится и к Стоктону, – ядовито заметила Айрис.
– Да нет, они ведь совсем разные, не притворяйся, что ты этого сама не видишь.
– Стоктон немного покрасивее…
– Клем был насквозь прогнивший внутри, – заявила Сесили, – а о Джералде этого никто не может сказать.
– Да ну… Ты меня не убедила. Факт остается фактом. Я была влюблена в Клема, за что горько поплатилась, так что я теперь не тороплюсь повторять свои ошибки.
– Еще бы ты не была влюблена в него. Клем был твоим преподавателем. Он – талантлив, умен, красив, этого у него не отнимешь. А ты была совсем молоденькой, когда впервые познакомилась с ним. Как же могло быть иначе?
– Я так боюсь опять пойти на поводу у своих чувств, – с несчастным видом призналась Айрис. – Я не решаюсь теперь верить кому-либо из мужчин. А вдруг я опять обожгусь?
– И это говоришь ты? Айрис, ты так смело идешь своей дорогой в искусстве. Почему бы тебе не попробовать рискнуть и в любви?
– Вот вернусь домой, в студию, тогда и попробую.
– А почему бы не начать с сегодняшнего дня?
– Сесили, ты что? Ты советуешь мне завести роман с Джералдом Стоктоном?
– Да.
– Не могла придумать что-нибудь похуже?
– А вдруг тебе понравится? – Сесили самоуверенно улыбнулась.
Наверное, это был не самый подходящий момент, чтобы вспоминать, как плавилось ее тело в объятиях Джералда, как ее губы раскрывались под напором его языка… Чтобы успокоиться, Айрис отпила чаю, надеясь что ее зардевшиеся щеки не выдадут ее состояния.
– Сесили, прости, что я вывалила всю эту грязь на тебя.
– Это не грязь, это жизнь. Насколько я могу доверять моему чутью, это еще самое начало. Ты так легко от Джералда Стоктона не отделаешься. Кроме того, он вовсе не одного поля ягода с Клемом, уж ты мне поверь.
– Ладно, единственное, что я тебе обещаю, – постараюсь поменьше с ним ругаться. Начнем с этого.
Затем Айрис мимоходом взглянула на часы и охнула от удивления.
– Двенадцатый час? Быть не может! Мне давно пора идти!
Когда она добралась до квартиры Стоктона, уже была без четверти полночь. Не успела она вставить ключ в замочную скважину, как дверь распахнулась настежь.
– И где тебя носит в такое время?! Джералд был в джинсах и в футболке, волосы взъерошены, а глаза, казалось, метали молнии. Он был бледен, как никогда.
– Я встречалась с подругой, – растерянно объяснила она. – А что такое?
Джералд схватил ее за руку и грубо втянул в прихожую.
– С тобой все в порядке?
Айрис со времен Клема никому не позволяла давать волю рукам. Она была уже готова вспылить, когда вспомнила о своем обещании Сесили и, стараясь не повышать голоса, проговорила:
– Мы обедали в центре Лондона.
– Ты не могла оставить мне записку, где тебя искать?
– Да мне это просто в голову не пришло, – честно призналась она. – Отпусти мою руку.
– Я понятия не имел, куда ты делась и что с тобой случилось!
– Джералд, мне двадцать семь лет, и ты мне не отец и не муж, чтобы распекать меня.
– А как зовут твоего друга?
– Я тебе сказала, что. обедала с подругой, и какое тебе дело, как ее зовут?
– Давай перестанем кричать друг на друга, – вдруг без всякого выражения предложил Джералд. – Я и вправду испугался, что с тобой что-то случилось.
Его губы были плотно сжаты, а плечи – напряжены.
– Что могло со мной случиться? – спросила Айрис, нахмурившись.
– Много чего. Это большой город, а ты – красивая женщина с кошельком и сумочкой. Хоть это и не Чикаго, но в любом крупном городе полно преступников. В следующий раз оставь мне записку, хорошо?
– Ты можешь преспокойно летать на другой континент, а я должна, как привязанная, торчать дома и ждать тебя? Не на ту напал!
– Ты думаешь, что я еще этого не понял и не пожалел об этом?
– Потерпи еще немного, – зло изрекла Айрис. – Всего несколько дней, и мы поцелуемся на прощание. – Затем, подумав, что ее шутка несколько двусмысленна, добавила: – Выражаясь метафорически.
– Держи свои метафоры при себе, – отрезал Джералд. – Мне сейчас хочется поцеловать тебя в самом прямом смысле этого слова.
– Потому что я легкодоступна?
– Потому что ты заставляешь меня делать такие вещи, от которых я уже давно отвык. Потому что ты просто сводишь меня с ума. Потому что ты ломаешь мою налаженную и тщательно отрегулированную жизнь.
Джералд провел рукой по волосам.
– Я был уверен, что ты не станешь нарушать наш контракт, не поставив меня в известность, поэтому я испугался, что ты попала в какую-нибудь беду. Но я не знал, где тебя искать.
Что-то внутри нее растаяло.
– Ты знал, что я не брошу все на полпути?
– Ты могла бы уйти, хлопнув дверью, во время одной из наших ссор, – сказал Джералд кисло. – Но улизнуть, пока меня нет дома, – нет, это не твой стиль.
– Я хотела вернуться домой раньше, но мы с подругой заболтались, – сообщила Айрис и примирительно добавила: – Я вовсе не хотела тебя пугать.
Джералд повернулся и пошел в гостиную.
– Мне явно нужно выпить. Будешь что-нибудь?
– Бокал вина мне бы не помешал. – Немного помолчав, она все же решила получить ответ на мучивший ее вопрос. – Но что заставило тебя так беспокоиться? Ведь дело не только во мне, правда? Что-то произошло?
Он передал ей хрустальный бокал с вином и залпом выпил свое виски.
– Не будем об этом, – произнес он спустя какое-то время. – Кстати, я зашел к тебе в спальню и увидел скульптуру. Она просто великолепна.
Айрис вовсе не понравилось упоминание о том, что он был в ее спальне, но она решила не устраивать скандал по этому поводу.
– Именно поэтому мне и нужно было выйти погулять. Когда я заканчиваю работу, я чувствую себя совершенно обессиленной.
Неожиданно глаза Джералда стали настойчивыми и напряженными, как у охотника.
– И куда мы отправимся теперь?
Она непонимающе посмотрела на него.
– В Швейцарию. Куда еще?
– Я не о географии.
– Не понимаю…
– Мы могли бы прямо сейчас отправиться в мою спальню. Вместе.
Ее сердце упало.
– Нет, Джералд, мы ведь вчера обо всем договорились.
– Но я ведь нравлюсь тебе. И ты хочешь заняться со мной любовью.
Только когда ты прикасаешься ко мне, подумала Айрис, но вслух сказала:
– Я давно живу одна, так что ничего удивительного в этом нет.
– Ты все еще пытаешься убедить меня, что после Клема у тебя не было никаких интрижек?
– Да, – просто сказала она.
Он плеснул янтарной жидкости в свой стакан.
– То есть, твою реакцию мне не стоит относить на свой счет, ты бы так отреагировала на каждого?
– Я вовсе не то имела в виду, – воскликнула она. – Я встречалась с разными мужчинами за эти четыре года, но никто из них не вызвал у меня желания лечь с ним в постель. С тобой было все по-другому. – Айрис отпила немного вина. – И зачем я рассказываю тебе все это? Главное, что ты должен понять, – я не собираюсь спать с тобой.
Джералд заносчиво спросил:
– И чего ты добиваешься?
– Ничего.
– Давай перестанем притворяться и поговорим начистоту. Я хочу тебя, но не собираюсь окружать свое желание каким-то романтическим ореолом.
– Ты говоришь о восторженных взглядах и других проявлениях нежности, которыми мы с тобой обменивались перед другими людьми?
– Именно.
Айрис подняла на него удивленные глаза.
– А ты был когда-нибудь влюблен?
– Когда мне было лет шестнадцать. Я сходил с ума по своей соседке.
– То есть, став взрослым, ты ни разу полностью не отдавал себя женщине? Разделяя с ней не только постель, но и мысли, и чувства?
– Конечно же, нет.
– Нет? – недоуменно переспросила Айрис. – Может, тебе попробовать влюбиться, потерять голову, сойти с ума? Это чувство, я обещаю тебе, перевернет всю твою запротоколированную жизнь вверх тормашками!
Джералд очень нежно провел пальцем по изгибу ее щеки до уголка рта, наблюдая, как расширяются ее зрачки.
– Секс между нами был бы страстным, изобретательным и незабываемым. Но я бы не стал называть это романом или, тем более, любовью.
– Ты никак не станешь это называть, потому что этого просто не произойдет.
– Я мог бы попробовать убедить тебя.
Айрис бессознательно сделала шаг назад.
– Когда в последний раз женщина говорила тебе «нет»? Вероятно, очень давно.
– Если ты думаешь, что я буду тебя упрашивать, ты глубоко ошибаешься.
Айрис внезапно почувствовала, насколько она устала.
– Мне надоело говорить на эту тему. Мы зашли в тупик. Когда мы завтра выезжаем?
– В десять.
– Хорошо. Увидимся утром.
Айрис поставила стакан на столик и пошла к двери.
– Тупик это или нет, но мы еще не закончили разговор.
Она оглянулась на него через плечо. Джералд спокойно стоял на своем месте. Весь – воплощение властности и силы.
– Пока я не пойму, что ты веришь мне, веришь, что я никогда не была склонна к беспорядочным связям, что я не меняла любовников, как перчатки, до тех пор я постараюсь держаться от тебя подальше. Мы с тобой – два человека, которые в обычных условиях не согласились бы и чаю выпить друг с другом. – Айрис отвела прядь волос от лица. – Разве ты не видишь, как я стремлюсь к правде в своих работах? Это для меня очень важно… Я не хотела бы сейчас читать проповеди. Прости.
Джералд молча смотрел на нее в полной тишине, которая казалась бесконечной.
– Но не думай, что если ты вдруг заявишь, что веришь мне, я сразу же брошусь тебе на шею. Я вообще не хочу иметь с тобой ничего общего.
Джералд отреагировал мгновенно.
– А вот сейчас ты врешь. – Он говорил очень тихо, и почему-то именно это испугало ее.
– У нас договор, и нам придется его выполнять, – вздохнув, напомнила Айрис.
– Так ты все еще не сдаешься?
– А ты хотел бы, чтобы я униженно ползала у тебя в ногах?
Он внезапно весело рассмеялся.
– Это очень трудно представить.
– Если я могла притворяться, что влюблена в тебя, почему я не могу сыграть низкопоклонство и подхалимаж? – раздраженно заявила она, затем сменила тему. – Завтра к десяти я буду готова.
– Айрис, ведь мы не всегда притворялись – ты и я.
– Спокойной ночи, – сказала она ему безразличным голосом и вышла.
Раздеваясь в своей комнате, она не могла сосредоточиться на своих мыслях, которые кружили, подобно белке в колесе. Я его ненавижу. Я хочу его. Не могу дождаться, когда же мы навеки распрощаемся. Как же я буду жить без него? Я ни за что не лягу с ним в постель. Но очень хочу.
Айрис подняла глаза и поймала свое отражение в зеркале. Скульптура разгневанной женщины, подумала она про себя. Или, если быть точной, разочарованной женщины. Как бы ей хотелось, чтобы Джералд был здесь, рядом с ней, чтобы он держал ее в объятиях, чтобы его горячие губы скользили по ее лицу и шее…
Она залезла под одеяло и решила, что больше не будет думать о Джералде.
Осталось пять дней.
7
Сказать, что Айрис была потрясена домом Джералда в Альпах, значит, не сказать ничего. Из аэропорта в Женеве они добирались на вертолете, который вел сам Джералд. Они летели над белоснежными пиками гор, над извилистыми дорогами, петляющими внизу, над престижными лыжными курортами и живописными деревушками. Айрис задержала дыхание от восторга. Простор и свобода. Безмятежность и покой.
Вскоре вертолет снизился и мягко опустился на площадку у шале, построенного из мореного кедра и каменных плит. Дом, казалось, объединял в себе не сочетаемое: аристократизм архитектуры и обстоятельную прочность, свойственную непритязательности. Они выбрались из вертолета, и в звенящей тишине Джералд сообщил:
– За домом присматривают мои помощники – Анри и Феликс. Днем мне нужно провести несколько встреч, а наши гости осмотрят деревню с местным гидом. Так что ты свободна до половины восьмого. Прошу тебя, не надевай сегодня ничего вызывающего.
Он почти не смотрел в ее сторону. – Завтра я тоже буду занят делами. Располагай свободным временем по своему усмотрению. А послезавтра мы улетаем.
Воздух сладковато пах соснами и мхом, и ощущение гор поблизости заставляло чувствовать мелочность всех своих проблем. Кроме того, она ведь обещала не выходить из себя. Поэтому Айрис искренне проговорила:
– Как здесь красиво! Я рада, что приехала. Он смерил ее взглядом, таким же холодным, как окружающий воздух, не оставив без внимания ни одной детали ее облика. Айрис стояла перед ним в объемном шерстяном свитере, узких джинсах и модных кроссовках, радостно возбужденная новизной ощущений и разрумянившаяся.
– Солнце запуталось в твоих волосах, – внезапно проговорил он хрипловато. – Они сверкают, как будто высечены из бронзы.
– Зачем ты это говоришь? Ведь здесь нет зрителей.
– Я говорю то, что хочу сказать.
– Ты веришь в то, что у меня не было никого после Клема?
Он ответил не сразу.
– Не знаю.
– Тогда можешь держать при себе свои комплименты.
– Ты совсем не такая, как другие, – с неожиданным чувством проговорил Джералд. – Я вращаюсь в кругах, где женщины переходят от одного любовника к другому быстрее, чем меняется курс на фондовой бирже. Верность считается старомодной, а мимолетные связи – всего лишь одна из форм ежедневных развлечений.
Ее охватила липкая ревность, тем более неприятная, что Айрис ее совсем не ожидала.
– Это ты и о себе говоришь?
Что-то незнакомое мелькнуло в его глазах.
– Я уже устал от этих игр. Но я извлек из них важный урок – помани женщину деньгами и она твоя.
– Могу поделиться с тобой уроком, который я получила в художественной школе. За деньги можно купить далеко не все. Талант, например, не купишь, это дар Божий. И мне твои деньги ни к чему.
– Я это уже понял.
Джералд опять замолчал, и в его глазах появилась нехарактерная для него неуверенность.
– Даже если я поверю в то, что Клем тебя оболгал, нам никуда не деться от твоего разлюбезного отчима. Не думай, что я сам придумал эту историю о его мошенничестве. Факты неопровержимо указывают на него.
Айрис сделала шаг назад.
– Но этого просто не могло быть!
– Ты мне не веришь, так почему я должен верить тебе?
Солнце сияло на свежей хвое, птицы распевали свои призывные песни, а сквозь деревья проглядывали очертания горного склона, черно-белого, как на старой фотографии.
– Я так устала спорить с тобой, – измученным голосом сказала Айрис. – Мы возвращаемся к одному и тому же уже который раз. Давай спокойно выполним наш договор и разойдемся в разные стороны.
– Ты уверена, что у нас это получится?
– Разумеется. Увидимся в полвосьмого. Обещаю, что буду олицетворением благопристойности.
– Ну хоть какое-то разнообразие, – сказал Джералд иронично.
– За эти два дня я уже была влюбленной, обворожительной и дерзкой. После всего этого мне не составит большого труда вести себя чинно.
– А мне казалось, что ты была самоуверенной, раскованной и прекрасной.
Джералд улыбнулся Айрис, и его зубы на фоне загорелого лица блеснули, как снег на горном пике.
– Я была такой только по сравнению с одним несносным и деспотичным любителем покомандовать.
Джералд засмеялся.
– Но ведь и он иногда бывал отвергнутым и огорченным.
– Как же, рассказывай… Джералд засунул руки в карманы.
– Знаешь что? А ты мне нравишься… Ветерок играл его волосами, его улыбка была так заразительна…
Сжав сердце в кулак, Айрис произнесла:
– Разве тебе может нравиться лживая любительница беспорядочных связей?
– Я должен поверить в то, что я первый мужчина за последние четыре года, который заводит тебя? – парировал Джералд. – Несмотря на то, что большую часть времени ты меня просто ненавидишь?
Сформулированная таким образом, эта гипотеза не очень-то пришлась по душе Айрис.
– Мы опять вернулись к тому же самому… – У Айрис опустились руки. – Разве у тебя нет никаких других дел, кроме как стоять тут и спорить со мной?
– Ты права. Итак, ровно в семь тридцать Джералд повернулся и исчез среди деревьев, оставив Айрис одну с ее чемоданом и чувством опустошенности.
Ровно в семь тридцать Джералд увидел Айрис в просторной гостиной, из огромных окон которой открывался великолепный вид на горы, небо и лесной массив. Айрис стояла у окна, любуясь картиной зимнего леса. Джералд постарался подавить чувство радости оттого, что она здесь, рядом с ним, в этом доме, который он так любит.
–~ Дай-ка я взгляну на тебя, – сказал он ей.
Она повернулась к нему, скромно потупив глаза. Черные атласные брюки были дополнены вышитым жакетом цвета спелого апельсина с длинными рукавами и воротником стойкой. Айрис убрала волосы в длинную косу, на лице почти не было косметики.
Он с трудом подавил усмешку.
– Как тебе удалось избавиться от своих завитушек?
– Немного мастерства и геля для волос. Нахмурившись, Джералд сказал:
– Ты каждый день разная.
– Ты ведь сам этого хотел, – пожала плечами Айрис.
– Я сожалею о том дне, когда ты вошла ко мне в кабинет. С тех пор я не знал ни одной спокойной минуты.
– Кто-то звонит в дверь, – вдруг сказала она и положила руку на рукав его пиджака. – Ну что ж, будем встречать гостей, милый?
Он почти растаял от ее нежной улыбки, от лукавого изгиба губ, но потом внутренний голос напомнил ему, не теряй голову, Джералд. Не давай ей повода позлорадствовать еще раз над твоим желанием расстегнуть каждую пуговичку на этом пиджаке, а потом целовать ее губы, шею, грудь, всю ее, пока она не будет стонать от возбуждения, призывая взять ее.
Вечер оказался чинным, благопристойным и оттого необыкновенно долгим. Формальность церемоний, которая обычно устраивала его, довлела над всем. Вся еда – от суши до темпуры – была великолепна. Сидя на полу по-турецки, Джералд исподтишка наблюдал, как Айрис управляется с гостями. Она, как всегда, была прекрасной хозяйкой вечера. Его мама одобрила бы ее и своим хорошо поставленным голосом посоветовала бы ему жениться. Его сестра Чесни подружилась бы с ней.
Чесни была моложе его на семь лет, и уже пять лет ее не было в живых…
Как всегда в таких случаях, его охватил ступор. Несмотря на время, которое должно было бы лечить, он не мог забыть последний день, который он провел с сестрой, но и вспоминать его в подробностях у него не было сил. Улица, на которой он оставил сестру на минутку, еще не зная, что она больше никогда ему не улыбнется… Асфальт и ее безжизненное тело… Рука Джералда до боли сжала фужер. Прекрати, прекрати, забудь и никогда больше не вспоминай…
Джералд неожиданно почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв глаза, он понял, что синие, как небо над Альпами, очи Айрис неотрывно смотрят на него. В них стояло такое сострадание, что ему захотелось на секунду упасть в ее объятия, прижаться щекой к ее волосам и рассказать обо всем, что случилось в тот ужасный вечер.
И что это тебе даст? – тут же возразил он себе. Ты еще ни с кем не откровенничал после смерти Чесни, так с какой стати делать исключение для Айрис Крейн? Зная, что этим он лишний раз обидит ее, Джералд стер с лица какие-либо эмоции и закрыл наглухо свою душу. Он испытал какое-то злое чувство удовлетворения, заметив, как от боли потемнели ее глаза. Как раз в это время соседка задала Айрис какой-то вопрос, но она не сразу смогла ответить на него. Ее лицо было так же бледно, как хрупкий фарфор, из которого они ели.
Чесни непременно высказала бы ему все, что она думает о его поведении. Но ее уже давно нет с ним.
Именно из-за Чесни он купил фигурку Мадонны с младенцем. Она олицетворяла все то, что он потерял.
Джералду смертельно захотелось побыть одному. Но он был вынужден беседовать с пожилым господином, сидящим напротив него. Они говорили о японском храме, который Джералд посещал в один из своих визитов в Японию. Время текло вяло. Но всему всегда приходит конец. И вот Джералд обнаружил, что вместе с Айрис стоит у входной двери, вежливо улыбаясь уходящим гостям. Вот и последняя машина исчезла в отдалении, и он закрыл дверь, оставив в доме морозный воздух и запах сосен.
– Все прошло прекрасно, – безжизненным голосом произнес Джералд.
Айрис ничего не ответила. Положив руку на его плечо, она спросила с присущей ей прямотой:
– О чем ты думал за столом? Ты выглядел таким подавленным…
Прежнее желание излить Айрис все свои горести растаяло под прессом самоконтроля, к которому он прибегал все чаще и чаще в последние годы. Он невозмутимо ответил:
– О падении цен на фондовой бирже. Или о том, что я собираюсь уволить главного бухгалтера одного из филиалов. Точно не помню.
– Ну почему ты не хочешь признать, что ты такой же человек, как все остальные, со своими проблемами и горестями? Ты думаешь, что мир разверзнется, если ты поделишься с кем-то своими заботами?
– Замолчи! Какого черта ты лезешь в мою душу? Ее пальцы сжали его плечо. Прикусив губу, Айрис не отставала:
– У тебя было такое выражение лица, будто ты увидел привидение. Что бы ни случилось, что бы ты ни сделал, тебе станет легче, если ты выговоришься.
Джералд посмотрел на ее руку, будто никогда не видел ее прежде. Никаких колец. Светло-оранжевый лак на ногтях. Порез на двух пальцах. Именно эти тонкие пальчики вырубили из дерева ту скульптуру в спальне, скульптуру, наполненную такими древними и непреходящими эмоциями, что он просто оцепенел, когда увидел ее. Эти же пальцы два дня назад ласкали его тело, наполняя его первобытным желанием.
Она хотела его, но хотела не только его тело, но и его душу. А вот ее-то она никогда и не получит.
Он взял ладонь Айрис и молча отпустил. Рука упала, как плеть. Джералд сказал холодно:
– Твое воображение слишком разыгралось, а твоя бесцеремонность мне уже наскучила. Иди спать, Айрис.
Она взметнула черные крылья ресниц. Со смелостью, которую он встречал не у многих, она посмотрела ему в лицо и сказала абсолютно ровным голосом:
– Хоть у тебя и куча денег, ты беднее любого нищего, потому что лишен гораздо более важных вещей – душевной близости и способности делиться с другими своими радостями и бедами.
– Пошла ты со своей популярной психологией… Практикуй ее на ком-нибудь другом, а мне она не нужна. Можешь оставить меня в покое!
– Тебе никто не нужен. А уж я и подавно, – сказала Айрис тихо. Она повернулась и пошла наверх.
Джералд почувствовал нестерпимое желание окликнуть ее, позвать, прижать ее к своему сердцу и, глядя в ее нестерпимо глубокие глаза, рассказывать, рассказывать, излить ей все то, что был не в силах забыть. Тротуар, залитый кровью, толпы зевак, сирены полицейских машин… Рассказать о боли и чувстве вины, которые гложут его и никак не хотят отпускать.
Нет, Джералд. Ты ведь одинокий волк. И лучше тебе и впредь идти своей дорогой.
Айрис скрылась из виду, но он знал, что она теперь исчезнет из его жизни окончательно. Она никогда не попросит его больше ни о чем.
Она сделает все то, на что ее обязывает контракт, она еще не давала ему повода сомневаться в своей честности, но, как только жизнь перевернет лист календаря, придет конец их отношениям, если таковые были вообще. Она так же тихо, как сейчас, закроет за собой дверь, чтобы никогда больше не подпустить его к себе.
Конец игре.
Проклиная все на свете, Джералд отправился к себе. Семь часов спустя он проснулся в холодном поту после кошмаров, которые преследовали его всю ночь. В его снах Чесни и Айрис звали его, просили о помощи, а он никак не мог дотянуться до них. Чувствуя себя так, будто его долго били по голове бейсбольной битой, он проковылял в душ, который хоть немного облегчил его состояние. Еще через полчаса он появился в гостиной, одетый в костюм цвета морской волны. Он надеялся, что не выглядит, как умирающий. Но Айрис была не одна. Джек Молби, его протеже и бывший жених Чесни, стоял у окна рядом с Айрис. Айрис смеялась над какими-то шутками Джека, они с симпатией переглядывались, непринужденно и легко общаясь с друг другом, молодые и беззаботные. Джералд спросил резко:
– Джек, а ты что здесь делаешь?
Джек повернулся. На его лице все еще светилась беспечная улыбка.
– Привет, Джералд. Я был в Швейцарии по делам, узнал от твоей секретарши, что и ты здесь. Решил заехать повидаться.
Айрис тоже повернулась к Джералду. На ней были брюки с накладными карманами и белоснежная рубашка. Волосы, заплетенные в косу, делали ее совсем молоденькой.
Она с прохладцей проговорила:
– Доброе утро, Джералд. Мы с Джеком обсуждали возможность покататься на лыжах в горах.
Пытаясь подавить в душе неприятное чувство, которое он наотрез отказался считать ревностью, он посоветовал:
– Посмотрите прогноз погоды на сегодня и избегайте трасс повышенной сложности.
Я рассуждаю, как пожилой дядюшка, с отвращением подумал он. Это он, Джералд, должен был поехать с Айрис на лыжах, именно он, а не этот выскочка Джек.
Но он не мог быть с Айрис сейчас. Во-первых у него много работы. Во-вторых, она просто откажется поехать с ним на лыжах после вчерашнего вечера. Ругаясь в душе, он налил себе кофе и с досады положил больше сахара, чем рассчитывал.
Джек продолжал обсуждать их планы.
– Я обязательно свяжусь с горнолыжной станцией, прежде чем мы тронемся в путь. Мы, пожалуй, отправимся на альпийские луга. Оттуда открываются великолепные виды.
– Прекрасно, – без всякого выражения ответил Джералд.
Они вместе позавтракали. Джералд ел клубнику и дыню, которые на вкус напоминали опилки, а Джек с большим энтузиазмом описывал местные ландшафты. Айрис выглядела невообразимо прекрасной. Гладкая прическа подчеркивала скульптурную красоту ее лица, а четкая линия тонких бровей на открытом лице придавала сходство со средневековыми портретами.
Она ни разу не встретилась с Джералдом глазами. Он произнес негромко:
– Айрис, наши планы несколько переменились. Я бы хотел, чтобы ты завтра сопроводила японскую делегацию в соседний городок. Гости там позавтракают и осмотрят достопримечательности. Машина привезет тебя назад в три часа, а в пять мы уезжаем.
Айрис была спокойна и невозмутима.
– Как скажешь. Джек, я должна объяснить тебе кое-что. Я всю эту неделю играю роль хозяйки на вечерах Джералда, а в начале следующей недели вернусь домой.
– Понятно, – протянул Джек.
Было очевидно, что он никак не может взять в толк, что здесь происходит, но слишком вежлив, чтобы задавать вопросы.
– Завтра я работаю, – продолжала объяснять Айрис, – так что нужно как следует отдохнуть сегодня. – Она подарила Джеку лучезарную улыбку.
Тот, как отметил про себя Джералд, был просто очарован.
– Мне нужно с тобой переговорить после завтрака, Джек, – повелительным тоном сказал Джералд. – Сколько еще ты пробудешь здесь?
– Завтра я уже уезжаю в Нью-Йорк для работы над проектом «Технолэм». Ты ведь о нём хочешь поговорить?
Вовсе нет. Когда через десять минут Джералд ввел Джека в свой кабинет, он сказал голосом, не терпящим возражений.
– Я хотел бы сразу же кое-что прояснить. Ни при каких обстоятельствах ты не должен рассказывать Айрис о Чесни.
Лицо Джека выразило недоумение.
– Я любил Чесни, она была самым важным человеком в моей жизни. И она погибла уже пять лет назад. Почему я не могу рассказать Айрис о ней, если захочу?
– У нас с Айрис – деловое соглашение. Она не может иметь никакого отношения к Чесни, – путано объяснил Джералд.
– Может, тебе бы самому следовало рассказать ей обо всем? – осторожно предложил Джек.
Джералд с трудом подавлял закипающий в нем гнев.
– В этом нет никакой необходимости. Ты же слышал – завтра она уезжает. И моя частная жизнь – это моя жизнь, и ее совершенно не касается. Поэтому я тебя прошу, – хотя его интонации были скорее диктаторскими, чем просительными, – даже, не упоминать имени Чесни.
– Ладно, пусть будет так, – согласился Джек, – хоть я и считаю, что ты не прав.
В лице Джека появилась какая-то новая решительность, которой Джералд прежде у него не замечал.
– Ты изменился в последнее время, – уже спокойным голосом сказал Джералд.
– Да, – улыбнулся Джек. – Наверное, повзрослел. Эти переговоры, которые я вел по твоей просьбе, научили меня многому. Знаешь, как говорят, – либо пан, либо пропал.
Джералд наконец улыбнулся ему в ответ. Ему всегда нравился Джек, и он был рад, что Чесни выбрала именно его. Разговор плавно перешел на производственные темы.
Через двадцать минут, выглянув в окно кабинета, Джералд увидел, как Джек и Айрис упаковали лыжные принадлежности и сели в машину.
Итак, Айрис увлечена Джеком… Ну и какая ему разница? Сам-то он вовсе не собирался в нее влюбляться.
Работа, тебя ждет работа. В мире бизнеса все можно спрогнозировать и рассчитать. Ты в нем – как рыба в воде. Каждому свое.
8
Айрис от души повеселилась. После резких перепадов настроения Джералда было большим облегчением видеть, как кто-то наслаждается твоей компанией. Кроме того, Джек не задавал никаких бестактных вопросов о ее отношениях с Джералдом, на которые она вряд ли смогла бы ответить. Иногда, правда, она ловила себя на том, что ей хотелось бы, чтобы Джералд, а не Джек, скатывался вместе с ней с крутых заснеженных склонов.
Кто согласился бы променять солнечную безмятежность Джека на высокомерие и душевную холодность Джералда? Да ни одна женщина в здравом уме не согласилась бы на это…
Но когда Джек брал ее за руку, чтобы помочь сесть на подъемник, или стряхивал с нее снег, она не чувствовала ничего. Никакого волнения. Никакого желания. Никакого кипения крови. Тогда как даже легкое прикосновение Джералда вызывало в ее душе бурю страстей…
Если бы она поехала в яхт-клуб с Джеком, она бы нисколько не волновалась. Джек был надежный, практичный и благоразумный. Как и ее жизнь в последние годы.
На следующее утро она вышла из дома, чтобы попрощаться с Джеком. Он радушно поцеловал в щечку, а Айрис взяла с него обещание позвонить ей, когда он будет в Англии.
Она махала рукой, пока его машина не скрылась из виду, а затем повернулась к дому. Еще три дня – и она свободна. А затем она вернется домой, к своей нормальной жизни, работе весь день напролет, к своим обычным тревогам и радостям.
Айрис открыла дверь и вошла в дом. Джералд стоял у окна, как изваяние.
– Интересно, будешь ли ты так расцеловываться со мной в субботу? – проворчал он.
Айрис подняла брови.
– Ты ревнуешь?
– Не смеши меня! Кстати, ты придерживалась условий контракта? Или выложила ему все о Стефане, о нашем договоре, о нас с тобой и о том, какой я негодяй?
– Из-за присущего тебе самомнения ты вряд ли поверишь мне, но мы о тебе вообще не говорили.
– Вы с ним И в горах целовались, когда вас никто не видел и вы были совсем одни?
Гнев, сначала охвативший ее, вдруг сменило острым отчаянием, поразившим ее своей силой.
– Неужели ты до сих пор продолжаешь думать, что я готова броситься на шею первому попавшемуся мужчине? Ты настолько не доверяешь мне, что готов верить россказням людей, которых ты никогда и в глаза не видел? Господи, когда же все это закончится…
– Я тоже этого жду не дождусь.
Джералд повернулся и ушел, выражая даже своей спиной ненависть к ней.
Айрис посмотрела ему вслед. Единственное, что этот мужчина может дать ей, – еще несколько распоряжений.
Крошечные острова сияли как изумруды на полированной поверхности моря. Из окна небольшого двухмоторного самолета Айрис наблюдала, как небольшое зеленое пятно внизу стало расти, набухало красками, растягивалось в ширину, пока наконец не превратилось в остров. Отсюда, с высоты птичьего полета, не было заметно никакого присутствия людей. Остров чудился необитаемым райским уголком, затерянным среди необозримого океана. Джералд начал снижение, и вскоре Айрис увидела здание аэропорта.
Трудно было придумать более фешенебельное место. Ах, если бы она была здесь одна и могла бы гулять, где ей заблагорассудится… Не особенно стараясь скрыть враждебность тона, она заявила:
– Завтра утром я пойду нырять с аквалангом.
– Ни в коем случае. Одной это делать опасно. Тебя обязательно кто-то должен сопровождать.
– Я обязательно кого-нибудь найду. Я думаю, что это будет не слишком трудно. При моей-то репутации.
– Айрис, прекрати, а то я буду вынужден сделать аварийную посадку прямо на воду.
Она прикусила губу, наблюдая, как умело Джералд сажает самолет. Когда моторы замерли, служащий забрал их багаж, и через пять минут водитель доставил их к зданию яхт-клуба.
Основное здание грациозного белого ансамбля величественно расположилось среди цветущих южных деревьев. Элегантные колоннады, тянущиеся по обоим этажам особняка, были окружены затененными верандами. Все комнаты – и вверху, и внизу – выходили на открытые прохладному дуновению морского ветерка балконы и галереи. Окна с резными ставнями надежно закрывались во время шторма.
Управляющий провел их в восточное крыло, выходящее окнами на океан. Он открыл дверь в самом конце коридора.
– Спальня налево, ванная – направо. Гостиная с баром и со всем необходимым. Господин Стоктон, ваш клиент будет ожидать вас в главном баре в семь часов, а обед в восемь.
Айрис не очень внимательно слушала его объяснения, потому что ее потрясло одно слово – спальня. Ведь он же так сказал? Спальня налево… Он ведь употребил единственное число – спальня, а не спальни. Как только управляющий ушел, она прошла через гостиную, открывая все двери, которые попадались ей на пути. Она обнаружила, что одна из них вела в обширную ванную комнату, а вторая – в спальню с кроватью огромных размеров. Айрис не могла скрыть своей ярости:
– В контракте не было оговорено, что я должна спать с тобой! Как ты посмел подстроить все это?
Джералд нетерпеливо прервал ее:
– Я заказывал номер еще до того, как узнал, что ты вообще существуешь. К тому же эта кровать настолько велика, что здесь могут спать человек пять, даже не прикоснувшись к друг другу.
– Я не буду спать с тобой!
– Тогда спи на диване.
Все зашло слишком далеко. Это стало последней каплей после нервного напряжения последней недели. Гнев Айрис куда-то испарился, и она, которая принципиально никогда не плакала, вдруг разрыдалась. Слезы ручьем полились по ее щекам, и она была не в силах остановить их, как ни пыталась.
Закрыв лицо руками, она рванула в ванную, стремясь закрыться там, чтобы прореветься в одиночестве. Но Джералд схватил ее за плечи и подвел к кровати.
– Оставь меня в покое, – выкрикивала Айрис сквозь слезы. – Не трогай меня! Господи, почему это все происходит со мной?
Джералд усадил ее на кровать, обнял и сказал дрогнувшим голосом:
– Айрис, не плачь. Ну, пожалуйста, не плачь…
– Хочу – и буду плакать! Не указывай мне! – продолжала бушевать она. – Как мне все это надоело…
Джералд прижал ее к груди, и теперь ее рыдания гасли в его рубашке. Его руки нежно гладили ее спину, его щека касалась ее волос, и он каким-то непостижимым образом умудрился успокоить ее.
– Я никогда не плачу, – произнесла Айрис, отстраняясь. – Я не плакала даже из-за Клема и из-за этих дурацких статей. С чего это вдруг я так раскисла?
– А почему ты никогда не плачешь, Айрис?
Пережитые эмоции как будто развязали ей язык.
– Я еще в детстве научилась сдерживать слезы. Когда Стефан ушел от нас, моя мать не позволяла мне плакать из-за него. А когда я повзрослела и похорошела, я стала ужасно раздражать ее, и она не могла дождаться, когда же я уйду из дома. Это было так обидно… Но я была слишком гордой, чтобы показывать ей свои переживания, а потом я, наверное, просто разучилась плакать.
– Ты встречаешься с твоей матерью?
– Иногда, очень редко. Мы с ней предельно вежливы, будто ничего и не произошло, но наши отношения настолько фальшивы, что меня просто тошнит. А мой второй отчим такой консервативный и скучный… К нему я тоже не чувствую особой теплоты.
– А ко мне?
– Чего ты опять от меня хочешь? – уже нормальным голосом возмутилась она.
– Так ты намерена спать на софе? – спросил Джералд странным голосом.
– Боюсь, ты не обладаешь галантными манерами и не собираешься отдать мне кровать.
– С какой это стати? Меня твое соседство нисколько не смущает. С чего это ты боишься спать со мной в одной постели?
Она посмотрела на него ошалелыми глазами.
– А ты не помнишь, что случилось, когда я поцеловала тебя? Да я к тебе не подойду ближе, чем на пятнадцать метров.
– Так тебя ко мне тянет?
– Ты всегда такой тупой? У меня не было мужчины уже четыре года, так что нечего мнить что-то о себе.
– Ты хочешь меня, но собираешься мучиться всю ночь на этом диване, который сконструирован скорее для красоты, чем для удобства, просто потому, что не рискуешь заняться любовью со мной? Это вовсе не согласуется с твоей репутацией.
– Вот видишь, – прошептала она.
Он вздохнул и положил руки ей на плечи.
– Айрис, если бы ты знала, как мне хочется поверить тебе.
– Так что же тебе мешает?
– Не знаю, – неуверенно сказал Джералд.
– Мне нужно высморкаться, – решительно сказала Айрис и освободилась из его объятий.
Она прошествовала в ванную. Из зеркала в золоченой раме на нее взглянула женщина с распухшим носом и покрасневшими глазами. Затем она увидела, что Джералд стоит за ее спиной.
– Ну я и чучело.
– Ага.
Несмелая улыбка появилась на ее лице.
– Если мне нужно хотя бы отдаленно напоминать любовницу очень богатого человека, мне предстоит как следует потрудиться. Так что, дорогой, ты свободен.
Его глаза встретились в зеркале с ее лукавыми глазами. Айрис с новой силой ощутила его обаяние, и ей стало страшно. А что, если она сдастся? Не будет ли она жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь? Она неохотно отвела взгляд.
– Коктейль через двадцать минут. Нам нужно поторопиться.
Джералд взял Айрис за плечи, повернул лицом к себе, сердито поцеловал в губы и отпустил так внезапно, что ей пришлось вцепиться в край раковины.
Айрис взорвалась:
– Ты считаешь, что можешь целовать меня, когда тебе заблагорассудится, а затем отталкивать, как будто я бездушный кусок дерева?
– Когда ты сердишься, ты становишься еще красивее, – сказал он таким тоном, будто он действительно говорил о куске дерева. – Я сейчас схожу и найду тебе инструктора по подводному плаванию назавтра. Но к обеду тебе нужно вернуться.
– Мне не нужен инструктор. Я и сама прекрасно плаваю!
– Одна ты не будешь нырять, – сказал, как отрезал, Джералд и удалился.
Ну вот, еше один приказ. Выходя из ванной, Айрис скорчила недовольное лицо. Затем она оделась в светло-оранжевый брючной костюм и поработала над лицом, чтобы скрыть последствия стихийного бедствия. Итак, Джералд начинает доверять ей. Это, казалось, должно было заставить ее радоваться. Но вместо этого ее страх только окреп. Каждый раз, когда она выставляет свои работы, она позволяет зрителям заглянуть в свою душу и не боится быть осмеянной и оплеванной. Так почему же она так страшится этого человека?
Если бы она знала ответ на этот вопрос, ее бы не пугал один только вид этой роскошной кровати.
Айрис спала на диване. Вернее, не спала на диване. Всю ночь она ворочалась и ерзала на этом узеньком ложе, которое, по ее убеждению, было спроектировано садистом. И это после того, как весь вечер она старательно играла роль хозяйки бала, улыбаясь так усердно, что в конце концов у нее разболелись челюсти. Наконец она решила, что пора вставать. Было семь часов, и Айрис спустилась в ресторан, чтобы позавтракать перед погружением с аквалангом. Через пять минут к ней присоединился Джералд.
– Я тоже решил поплавать.
Айрис так хотелось побыть одной хоть несколько часов! С каждым днем ее нервная система сдавала все больше. Ее чувства отразились на лице, и Джералд сухо проговорил:
– Мне начинает казаться, что, когда ты говоришь, что ненавидишь меня, ты несколько приуменьшаешь силу своих чувств.
– Меня всегда учили быть вежливой.
– Тогда улыбайся, дорогая. Улыбайся, улыбайся, к нам направляется официантка.
Его голос был хрипл и приглушен. Поднеся ее руку к губам, он слегка прикоснулся к ней.
Тело Айрис словно прошило током, и она в ужасе отшатнулась от Джералда. Подошедшая официантка невозмутимо спросила:
– Вы что-нибудь уже выбрали, мадам? Айрис сказала наугад:
– Фруктовый салат, тост и кофе.
Эти блюда наверняка были в меню каждого ресторана.
Джералд заказал себе завтрак и, когда официантка отошла, сказат хрипловатым шепотом:
– Любая женщина была для меня открытой книгой, но только не ты. То ты говоришь, что видеть меня не можешь, то смотришь так, будто готова съесть меня на завтрак.
Самое смешное было то, что именно этого ей и хотелось сейчас. Какую-то долю секунды она подумывала, а не вернуться ли им в комнату и не завалиться ли в эту роскошную кровать. Но что если Джералд тоже скажет ей, что она бесчувственна как бревно, что она холодна как рыба, что ее красота не радует ни ее саму, ни кого-то другого?
Второй раз она этого просто не переживет, это слишком унизительно.
Она призналась себе, что боится ложиться в постель с Джералдом. Ей было легче встретиться с самыми строгими художественными критиками, чем с мужчиной.
– Айрис, что случилось? У тебя такой несчастный вид…
Сочувствие и забота в его голосе тронули ее.
– Ничего страшного. До завтра заживет, – пробормотала она.
– Давай на время забудем о Стефане, о нашем договоре, об этой проклятой кровати… Просто пойдем поплаваем. Солнце, океан, прилив, чудесная природа, и больше ничего. Может быть, нам повезет и мы увидим дельфина. Идет?
Она опять чуть не расплакалась. Что же это с ней такое? &
– Ты уже плавала с аквалангом? – спросил Джералд.
Айрис добавила сливки в кофе и без особого аппетита посмотрела на свое блюдо, на котором были затейливо разложены фрукты.
– Да, конечно. Стефан учил меня этому когда-то.
Она задумалась и неуверенно произнесла:
– Ты никогда не рассказывал мне о своей семье.
– Здесь и рассказывать нечего. Мои родители умерли.
– У тебя есть брат или сестра? После небольшой паузы он сказал:
– Нет.
Каким-то внутренним чутьем Айрис поняла, что Джералд что-то скрывает. Она поддела спелую клубнику вилкой.
– Я тоже единственный ребенок в семье. Каждое рождество, начиная с пяти лет, я писала страстное письмо Санта Клаусу с просьбой прислать мне маленькую сестричку. А потом кто-то из друзей рассказал мне, что Санта Клауса не существует. Айрис печально улыбнулась.
– А тебе когда-нибудь хотелось братика или сестричку?
– У меня была сестра. Она умерла. Повисла тяжелая тишина.
– Прости, Джералд.
– Ничего, это было давно. Давай не будем больше об этом.
Ей показалось, что какая-то невидимая ширма отгородила их друг от друга. Было ясно, что он не собирается рассказывать ей о своей сестре. Что бы с ней-ни случилось, как бы давно она ни умерла, эта боль все еще была свежа в его сердце.
Айрис хотелось пожалеть его, приголубить, но она вспомнила, что всего через несколько дней она собирается навсегда вычеркнуть его из своей жизни. Нет, я ни за что не прикоснусь к нему больше, подумала она про себя.
Но разве она сможет забыть мужчину, который доводил ее до такого гнева, как никто другой в ее жизни, и в то же время завораживал ее, чей характер озадачивал и очаровывал ее. Может, она больше никогда его не увидит… Как она будет жить тогда…
Она ела малину, не чувствуя ее вкуса. Когда в последний раз она ощущала, что жизнь полна таких разнообразных эмоций? В компании Джералда она была то счастливой, то разочарованной, то разъяренной. После разрыва с Клемом она похоронила себя в мастерской, ей было наплевать на свой внешний вид и на представителей противоположного пола. Ее карьера процветала. Но она сама…
– Ты слышала, что я сказал? – внезапно спросил Джералд.
– Что?
Айрис никак не могла собраться с мыслями.
– Ты дашь мне свой номер телефона? Она моргнула.
– Да, конечно. Если ты дашь мне свой.
– У меня есть номер, по которому до меня всегда можно дозвониться.
И потом, помолчав немного, Джералд добавил дрогнувшим голосом.
– Я не могу представить себе, что мы просто скажем друг другу «до свидания» и разойдемся разными дорогами.
– И я тоже, – призналась Айрис. На ее лице появилось слабое подобие улыбки.
– Если я сейчас опять разревусь, ты ведь ни за что не поверишь, что я никогда не плачу.
– Ты никогда не пользовалось своей внешностью, чтобы способствовать своей карьере?
– Если не считать Клема.
– Ты была совсем молоденькой и неопытной.
– Я была влюблена в него. По крайней мере мне так казалось. Но однажды он украл мой эскиз и не хотел в этом признаваться. Это стало концом наших отношений.
С неожиданным чувством Джералд сказал:
– Давай забудем о том, что мы ссоримся по пять раз на дню, и пойдем купаться.
– Не пять раз, а десять.
– Даже по этому поводу я не буду спорить с тобой сегодня, – засмеялся Джералд, отодвигая стул.
Когда он смеялся, он выглядел таким беззаботным, таким полным жизни, таким мужественным!
Он поверил ей! А еще он попросил ее номер телефона!
Айрис последовала за Джералдом к выходу из зала ресторана, и на ее лице играла счастливая улыбка.
9
Воды океана были изумрудно-зелеными.
Айрис осторожно входила в теплую морскую воду. Ее окатило набежавшей волной, и через мгновенье они с Джералдом очутились в другом мире. Тяжесть акваланга уже не давила ей на плечи, она легко и свободно скользила в светлой, чуть зеленоватой толще океанической воды. Джералд плыл рядом. Они вместе с радостью открывали сказочное царство подводных владений.
Пробивающийся сверху солнечный свет насыщал теплым туманным сиянием зеленовато-голубую воду, поблескивающие длинные иглы круглых морских ежей и пеструю окраску суетящихся рыб.
Джералду было не до красот природы, он видел только Айрис. У него пересохло во рту, когда он смотрел, как грациозно извиваясь, словно легендарная русалка, она перебирала ластами. Она наслаждалась этим невесомым свободным скольжением, и маленькие пузырьки воздуха наперегонки бежали от ее дыхательной трубки к поверхности, отдыхающего океана. Она была так непохожа на всех тех женщин, которых он знал прежде. Глупо было судить ее по установившимся стереотипам и второсортным газетам.
Он обязательно должен переспать с ней. Чем скорее, тем лучше.
До того, как их дороги разойдутся? Он это хотел сказать? Самым первобытным способом заявить свои права на нее? Показать ей и всему миру, что она принадлежит ему, и только ему? Она ведь обрадовалась, когда он попросил ее телефон.
Айрис остановилась, чтобы перевести дух. Она стала с любопытством наблюдать за лимонной рыбкой-хирургом, хлопотавшей в зеленых зарослях. Она видела, как Джералд, увеличив яркость фонаря, рассматривает колючих морских ежей. Поплавав еше немного, они медленно стали подниматься на поверхность.
Выходя из тихо набегающих на берег волн, Джералд снял водолазную маску и спросил Айрис:
– Ну как?
– Замечательно! – воскликнула девушка. – Прекрасно, восхитительно, чудесно! – И замерла, глядя на океан. – О, Джералд, – прошептала она, – а это что такое?
Из воды показалось гибкое серебристое тело. Сделав пируэт над водой, оно опять исчезло в глубине вод, оставив на поверхности лишь расходящиеся круги. Затем появились еще три дельфина, один поменьше, чем два других. Их тела изогнулись с непередаваемой грацией, а затем тоже исчезли. Вода закипела и успокоилась.
Первый дельфин появился опять, подпрыгнув высоко в воздух, его плавники ярко сверкнули на солнце, брызги разлетелись в разные стороны. Джералд исподтишка наблюдал за Айрис. Она, как зачарованная, не могла оторвать взгляд от движений дельфинов, исполненных изящества. Интересно все же, как она будет выглядеть, когда они займутся любовью?
Сколько еще ему осталось ждать?
Дельфины появлялись еще дважды. Затем поверхность океана опять превратилась в полированное нефритовое зеркало.
Айрис сказала негромко:
– Какое чудо… Спасибо тебе большое, Джералд, за то, что привез меня сюда.
– Не за что, – усмехнулся он.
– О чем ты думаешь? – спросила Айрис с любопытством, расстегивая водолазный костюм.
– О-о-о, – засмеялся Джералд. – Ты уверена, что хочешь знать мои мысли? Я думаю, что тебе лучше перебраться спать на кровать.
– Не думаю, что это хорошая идея, – твердо сказала Айрис, даже слишком твердо.
Она бросила на Джералда грозный взгляд:
– Почему ты так настойчиво пытаешься затащить меня в постель? Чтобы назавтра распрощаться и отправиться к следующей женщине?
– Я никогда так не поступаю! – возмутился Джералд.
– Да ты ведь никогда не был влюблен. Тебе нужна близость только одного рода. Ты даже не хочешь рассказать мне о себе.
– Айрис, мы опять спорим.
– Я предпочитаю спорить, чем покорно соглашаться на все, что ты пожелаешь.
Джералд почувствовал перемену в ее настроении и спросил невинно:
– Хочешь миндаля в шоколаде? Айрис удивленно посмотрела на него.
– От тебя запросто можно с ума сойти… – выдохнула она. – Давай.
Но он притянул ее к себе и поцеловал.
– Ты на вкус лучше всякого шоколада.
– Самый лучший комплимент, который я получила сегодня. Хотя, по-моему, он же и единственный.
Джерадд засмеялся, вытащил водонепроницаемую сумочку и насыпал ей в руку конфет. Они расположились на ослепительно белом песке.
– Ты так же изящна, как дельфины.
– А ты похож на скалу. Такой же невозмутимый.
– Ты прекрасна, как морской анемон. Когда они ныряли, он показывал ей морские анемоны, прилепившиеся к поверхности скал. Они были похожи на какие-то фантастические цветы.
– Ха! О, я знаю с кем тебя сравнить. Ты похож на морской прилив – такой же неотвратимый и опасный.
– Я? Опасный?
– Не просто опасный, а очень опасный, – заявила Айрис. – Дай мне еще орешков.
Если бы только она ему так не нравилась… Если бы он только не был уверен, что для нее его деньги ничего не значат… Если бы она не была так невероятно красива… Если бы все было иначе, может, ему было бы легче распрощаться с ней завтра? А если он все же соблазнит ее, не свяжет ли это их еще крепче?
Постоянство в личной жизни никак не входило в его планы. Единственный урок, который он извлек после смерти Чесни, гласил, что ничто в этом мире не постоянно. Чем больше ты привязан к человеку, тем больнее его терять. Он насыпал в ее ладошку еще немного орехов и сказал как бы между прочим:
– Здесь неподалеку к берегу прибило много плавучего леса. Если хочешь, я покажу тебе это место.
Айрис была в восторге от моря и дельфинов. Но созерцание деревьев, больших а маленьких, выброшенных на берег, повергло ее в благоговейную тишину. Он уже знал, что такое с ней бывает, когда в ее голове рождаются понятные только ей творческие проекты. Но пока она бродила среди огромных спутанных корней и причудливо изогнутых веток, отполированных морем и отбеленных ярким солнцем, он понял еще кое-что. Он мог бы поспорить, что если бы Айрис предложили выбрать между кольцом с бриллиантом в пятьдесят каратов и пнем в форме какой-нибудь черепахи, она бы предпочла кусок деревяшки.
Он вовсе не собирался влюбляться в нее. Это, как и постоянство, не входило в его планы.
Айрис подошла к нему, но было видно, что она все еще погружена в себя.
– Спасибо за то, что привел меня сюда.
Джералд боролся с искушением раздеть ее прямо сейчас и уложить на белоснежный песок. Огромные валуны, застывшие на пляже, были бы единственными свидетелями их любви. Но вместо этого он предложил:
– Если хочешь, побудь здесь еще. Яхт-клуб совсем недалеко, вернешься попозже.
У нее была ослепительная улыбка.
– Можно? Это просто здорово!
Уходя, Джералд оглянулся, и ему показалось, что она уже забыла о нем. Он не знал, сердиться ему или смеяться над тем, что она предпочла запущенный уголок пляжа его обществу. Что ж, Джералд, новые впечатления должны закалить твой характер, так всегда говорила мама. А новых впечатлений в последнее время было предостаточно.
Айрис пробыла на заброшенном пляже более двух часов и притащила большой кусок дерева с собой в яхт-клуб. Его ветки изгибались, словно волны на поверхности моря. Она точно знала, что сделает из него. Зайдя в номер, она сразу же принялась за дело. Джералд не приходил обедать, и в четыре часа вечера она поняла, что проголодалась. Ну что ж, сейчас она примет душ и закажет в номер что-нибудь перекусить.
Спрятав волосы под прозрачную шапочку, она встала под струи воды. Айрис могла признаться, что работа, которой она занималась последние несколько часов, принесла ей массу удовлетворения. Но в глубине души она понимала, что таким образом пытается убежать от неуместных мыслей и вопросов. Через двадцать четыре часа они с Джералдом пойдут своими дорогами. Он – в свой роскошный офис, а она – в студию. Они вернутся в свои миры.
Айрис до боли в сердце боялась самого момента прощания. Она не представляла, как они будут смотреть друг на друга, что говорить. Вода стекала по ее груди и бедрам, и Айрис подумала, что так же руки Джералда могли бы скользить по ее телу. Упадут ли какие-то барьеры между ними, если они станут близки? Что она узнает об этом противоречивом человеке, таком сложном и закрытом, таком властном и недоступном? А узнает ли она что-то новое о себе самой?
Айрис закрыла глаза, подставляя лицо под теплые струи. Она назвала его опасным. Но ее собственные мысли были не менее опасными. Айрис выключила воду и завернулась в большое махровое полотенце. Сняв шапочку, она встряхнула волосами и вышла в комнату за чистой одеждой. Свободной рукой она вытащила длинную юбку из тонкой шерсти и вышитую блузу, бросила их на кресло и полезла в шкаф за нижним бельем. В комнату кто-то вошел. Джералд. Он замер на месте, увидев ее. Его бумаги дождем посыпались на пол, но он не обратил на это никакого внимания. Его взор был прикован к Айрис.
Джералд сказал хрипловато:
– О, Айрис, как ты хороша…
И в ту же секунду она оказалась в его объятиях. Он целовал ее так, как будто она была единственной женщиной на земле, а он – единственным мужчиной. Как будто он был в нее влюблен, подумала про себя Айрис, почувствовав напор его языка. Полотенце поползло вниз, и Айрис хотела его удержать, но Джералд прошептал:
– Я хочу видеть тебя всю.
– Но…
Он перехватил ее руки и дал полотенцу сползти на пол, а потом немного отстранил Айрис, чтобы рассмотреть ее. Его глаза жадно обегали ее полные груди, округлую линию бедер, зовущий треугольник темных волос. Одной рукой он расстегивал пуговицы своей рубашки, а другой продолжал придерживать ее руки, чтобы она не вздумала прикрыть всю эту красоту.
Пожар охватил ее тело. Она с трудом вздохнула, потрясенная и взволнованная, в робкой надежде попасть наконец в страну, в которой еще не была до этого. В ту страну, куда Клем не пустил ее. Она прижалась к Джералду, а он отбросил рубашку на кресло, и теперь волосы на его груди щекотали ее соски, и все ее тело била яростная дрожь.
Джералд взял ее лицо двумя руками и стал целовать с такой страстной требовательностью, что Айрис забыла все причины, по которым она отказывала ему. Она забыла обо всем, кроме жара его кожи и своей собственной жажды, свободной от прежних страхов. Она слышала, как он расстегнул пояс, затем она оказалась на кровати и ощутила на себе его тело.
Айрис протестующе вскрикнула, потому что все происходило слишком быстро и она поняла, что все еще боится. Джералд пробормотал:
– Моя дорогая… – И опять поцеловал ее.
Он все сильнее сжимал ее в своих объятиях. Его горячие ладони властно скользили по ее телу. Айрис почти совсем покорилась. Пальцы Джералда коснулись ее груди, и сердце гулко отозвалось на это прикосновение. Он нежно взял одну розовую вершинку в рот и стал медленно покусывать ее зубами, и она вскричала, задыхаясь от восторга:
– Джералд, да…
Но он уже поверг ее в пучину других ощущений, слишком неожиданных и слишком сокрушительных, чтобы их постичь. Она хотела что-то сказать Джералду и вдруг вспомнила, сколько раз она пыталась объяснить Клему свое состояние, но он не давал ей это сделать.
Она не хотела, чтобы так же случилось и с Джералдом.
Пальцы мужчины нашли мягкий влажный треугольник между ее бедер, и она торопливо прошептала:
– Джералд, я…
– Я знаю, милая, ты так же хочешь меня, как и я тебя, – прошептал он и быстро вошел в нее. Ей стало немного больно от этого сильного вторжения.
Опять страх сменился удивлением. Она схватила его за плечи и выкрикнула его имя прерывающимся голосом, который она сама не узнала. Как будто он ждал именно этого сигнала, его губы впились в ее рот. Она ответила на его поцелуй и положила его руку на свою грудь, желая его ласк. Но тут по телу Джералда пробежал трепет, и он взорвался в ней, вздрагивая и рыча. Ему показалось, что он на вершине блаженства.
Айрис слышала биение его сердца у своей груди, его учащенное дыхание шевелило ее волосы.
– Айрис, я знаю, что все случилось слишком быстро. Но я так долго ждал этой минуты, слишком долго. Давай проведем в постели остаток дня… – Но тут его взгляд упал на часы. – О Господи! Я же вышел с совещания, чтобы взять бумаги! Мои партнеры наверняка гадают, куда я исчез. – Он рассмеялся. – Но ведь мы не скажем им, правда? Как ты думаешь?
Стараясь скрыть разочарование и отчаяние, Айрис смогла все-таки проговорить:
– Это не их дело.
В глазах Джералда светились нежность и забота, отчего ее сердце немного оттаяло.
– Милая, мне нужно уходить, но я скоро вернусь. Часа через два. Оставайся в постели, чтобы мы могли продолжить с того самого места, на котором остановились. Ведь это только начало, ты понимаешь?
Нет, она ничего не хотела понимать. Но, изобразив на лице улыбку, она сказала почти небрежно:
– Я соберу твои бумаги, пока ты одеваешься.
Но прежде чем сделать это, она нашла полотенце и крепко обвязала его вокруг тела. Она больше не желала стоять обнаженной перед ним. Она разложила листы по порядку и передала их Джералду. Ему в лицо она не смотрела.
Джералд сказал еще раз:
– Конечно же, я не должен был так набрасываться на тебя, все случилось так неожиданно, но как только я тебя увидел…
– Поторопись, тебя ждут, – напомнила Айрис с той же фальшивой улыбкой, так и не осмелившись посмотреть ему в глаза.
Джералд быстро поцеловал ее и сказал, уходя:
– У нас впереди вся ночь.
Айрис распахнула шкаф, вытащила брюки и рубашку. Ей хотелось выбраться отсюда, из этой комнаты, из клуба, куда-то на простор, где бы она могла подумать.
На старый пляж, наконец решила она. Вот куда она пойдет. Может быть, там она сможет как-то успокоить свои растрепанные чувства после занятий любовью, которые обещали так много, но оставили только горечь разочарования.
Ей хотелось вдохнуть свежего морского воздуха, перемешанного с запахом хвои. Она вышла на террасу, огибающую яхт-клуб по периметру, и спустилась во внутренний дворик. Там, в тиши сада, она остановилась у дикого кизила. И вдруг услышала радостный возглас:
– Айрис, привет. Что ты здесь делаешь? Она вздрогнула от неожиданности.
– А, это ты, Рик. Я вышла немного погулять. Айрис познакомилась с Риком и его женой Терезой на вчерашнем приеме и сразу же прониклась к ним симпатией. Несколько лет назад они получили огромное наследство, а теперь тратили его в свое удовольствие. Их великолепная яхта «Победитель» стояла на якоре в порту.
– Какая погода стоит, просто чудо. Даже жаль отплывать, но Тереза соскучилась по детям и рвется в промозглый Лондон. Да и мне несколько поднадоело общаться с этими финансовыми тузами. Пойми меня правильно, Айрис. Твой Джералд, к примеру, – прекрасный парень, но слишком уж властный на мой вкус.
На мой тоже, мрачно подумала про себя Айрис.
– А мне показалось, что у тебя были какие-то свои интересы на вчерашнем вечере.
– С тех пор как у меня завелись деньги, я понял, что мне еще нужно учиться, как их сохранить. Но до того, как я поумнел, меня раскрутили на несколько миллионов. Вот Джералд, сразу видно, на редкость честный парень…
Интересный взгляд на Джералда. Айрис нужно было побыть одной, но ей не хотелось обижать простодушного добряка Рика.
– Я сказал одному из грамотеев, которые меня оболванили… Стефан, сказал я ему, в нашем случае проиграл не я, а ты, потому что это тебе придется тащить на горбу груз всех твоих грехов. Не могу сказать, чтобы это смогло как-то компенсировать мои потери, но на душе стало полегче.
Айрис рассеянно слушала разглагольствования Рика, но имя Стефана заставило ее прислушаться. Для нее оно ассоциировалось только с одним человеком. Но ведь речь не может идти о нем?
– Ты сказал, его звали Стефан?
– Ну да. Стефан Кенел. Чудный парень, против его обаяния не устоит и мраморная статуя, но пройдоха, каких свет не видывал.
У Айрис закружилась голова, и она судорожно схватилась за ствол дерева.
– Так это Стефан Кенел выманил у тебя деньги? – недоверчиво прошептала она. – Ты уверен?
– Ну да. Ясно как день… Слушай, а что это ты так побледнела?
Айрис пробормотала тихим голосом:
– Стефан Кенел был моим отчимом. Именно из-за него я сейчас с Джералдом.
Рик подхватил ее под руку и подвел к скамье, стоящей в тени.
– Давай-ка садись. Я вовсе не хотел расстраивать тебя.
Его пышущее здоровьем лицо выражало искреннее участие.
Айрис не стала рассказывать Рику о договоре с Джералдом, но кое-что ей все-таки пришлось поведать.
– Джералд мне говорил о том, что Стефан мошенник, но я не могла в это поверить. Я так любила Стефана… Но если он и тебя провел, то, значит, Джералд говорил мне правду? Какой же дурой я была, какой глупой и наивной дурой!
Значит, те неопровержимые доказательства, о которых говорил Джералд, вовсе не были сфабрикованы… Как, наверное, он смеялся в душе над ее страстной защитой человека, о настоящем лице которого она ничего не знала. Он попросту воспользовался ею…
Неожиданная мысль пришла ей в голову.
– Рик! Не могли бы вы захватить меня с собой? Мне нужно срочно вернуться в Лондон.
– Какие разговоры! Конечно.
– Дай мне пять минут, чтобы я могла собрать свои вещи.
Айрис бросилась в то крыло, где находилась их с Джералдом комната. Уже не имело никакого значения, нарушает ли она условия договора. Когда Джералд все же опубликует данные о мошенничестве Стефана – потому что он, несомненно, их опубликует – он, по крайней мере, поведает миру правду. Человек, которого она так любила и которому так доверяла, существовал только в ее воображении.
Ее душа заходилась от боли. Слишком много всего навалилось на нее сегодня. Секс, который подтвердил все ее потаенные страхи, разоблачение, разрушившее иллюзии детства… Неужели она сможет пережить и это?
Она всегда была сильной. Она просто стиснет зубы и больше не заплачет. Но единственное, чего она не в силах перенести, – еще раз увидеть Джералда. Сколько уже раз она ошибалась в людях? Сначала она подпала под обаяние Клема, слишком поздно осознав, что под его привлекательной внешностью скрывается жестокость и потребность подавлять. А Стефан? Привязанность к нему сделала ее совершенно слепой к его недостаткам, хотя мать пыталась открыть ей глаза.
А что она знает о Джералде? Скорее всего, она опять находится во власти своих иллюзий. Он вовсе не тот человек, каким стал казаться ей в последние дни… И даже ощущения ее обманули.
Через пять минут она покинула номер с небольшим чемоданом в руке и с целлофановым пакетом, в котором лежала скульптура, вырезанная из куска дерева. На столе она оставила короткую записку. Она написала о том, что разрывает контракт и возвращается домой, что она знает правду о Стефане, что она больше не хочет видеть Джералда.
Айрис поднялась на борт «Победителя», и яхта медленно отошла от пирса. Морской ветер раздувал волосы Айрис. Она смотрела, как яхт-клуб медленно уменьшился в размерах, а потом и совсем исчез.
Она больше не думала о Стефане. Она думала о Джералде. С каждой секундой она удалялась от него все дальше и дальше, и ей казалось, что ее сердце рвется из груди, отчаянно желая вернуться к нему.
Она ведь в него вовсе не влюблена. В таких людей, не влюбляются. Она написала ему, что никогда его больше не увидит, и обязательно выполнит свое обещание. Но почему же ее душа ноет так, как будто ее разорвали пополам?
10
Было пять минут первого, когда Айрис открыла ключом дверь в свою студию. Она еле держалась на ногах после длительного морского путешествия и всех неприятностей, свалившихся на нее. В дороге у нее созрел план. Она прямо сейчас поедет в Эксетер. Там у нее есть дом, оставшийся ей по наследству от Стефана. Она продаст его, а вырученные деньги отошлет Джералду. Вряд ли она наберет пятьсот тысяч. Насколько она помнила, именно на такую сумму Стефан нагрел его. Но, может, ей удастся набрать хотя бы триста. Для начала.
Не обращая внимания на телефон, который вдруг истошно зазвонил, она прошла в кухню, заварила себе кофе и стала искать ключи и документы на виллу Стефана. Выбросив на кровать вещи, которые она брала с собой в поездку, она взяла кое-что из одежды попроще. Ей некуда торопиться. По дороге можно будет переночевать в какой-нибудь недорогой гостинице. У нее будет время подумать над всем происшедшим. Постепенно, как она надеялась, жизнь войдет в свое обычное русло, и она будет вспоминать об этом эпизоде, как о временном помутнении сознания. Чем быстрее они все забудет, тем лучше.
Айрис ехала всю ночь, а рано утром остановилась в милой деревенской гостинице и заснула как убитая. Проснувшись, она сразу же связалась по телефону с агентом по недвижимости в Эксетере и попросила подыскать покупателя. Затем весь остаток дня она приближалась к своей цели. К ее негодованию, в ее мыслях господствовал Джералд. К вечеру она подъехала к дому Стефана. Это был отреставрированный старинный особняк, находящийся в красивейшем месте. Летом розы и жимолость окружали его нежным ароматом, забивая острый запах моря и соли. Айрис всегда мечтала пожить в этом месте, когда ей надоест суетливый Лондон. Но теперь все в этом доме будет напоминать ей о том, что он куплен на ворованные деньги.
Айрис медленно оглядывала окрестности, такие знакомые ей с детства, когда к дому подъехал серебристый «мерседес». Из него показалась крупная энергичная женщина, которая назвалась Харриет, – тот самый агент по недвижимости, с которым Айрис говорила по телефону. Активность Харриет не знала предела, она уже практически продала дом.
– Покупатель приходил вчера и оставил чек на всю сумму. Он давно присматривался к вашему дому, а теперь боится, что его кто-нибудь обойдет. Так что мы решим все формальности в кратчайшее время.
Айрис, ты ведь именно этого и хотела? Так почему же ты колеблешься? Лучше быстрый разрыв с прошлым, чем болезненное затянувшееся прощание.
Айрис просмотрела текст документа. Предложенная цена была вполне приемлемой, а поставленные условия – минимальными. Пока Айрис подписывала договор, Харриет болтала, не останавливаясь ни на секунду.
– Если бы все сделки совершались так быстро и легко. Вы не поверите, насколько суетливы люди.
Она проверила дату, которую проставила Айрис, и спросила удивленно:
– Вы сможете выехать так быстро?
– Я бы хотела, чтобы все закончилось поскорее. Я перезвоню вам попозже.
Харриет поняла ее недвусмысленный намек и удалилась.
Айрис открыла дверь дома и вошла. Высокие белые колонны веранды, словно изящная рама, окаймляли чудесный пейзаж с морем и пляжем. Комнаты были наполнены солнечным светом. Когда Айрис раньше приезжала в этот дом, ей всегда казалось, что каждая его деталь – дубовый паркет, стены пастельных тонов, антикварная мебель – с радостью ждут ее возвращения. Но только не сегодня. Прошлое Стефана и ее поспешное решение сделало ее чужой этому дому.
По ее лицу потекли неторопливые слезы. Она бесцельно бродила по комнатам, время от времени перебирая изящные безделушки, касаясь старинных рам, как будто прощаясь с каждой вещью. Она была настолько погружена в это безмолвное общение с вещами, которые когда-то значили для нее так много, что шорох шин по гравию показался ей громким, словно усиленным во сто крат. Как будто кто-то оборвал ее беззвучный диалог.
В дверь позвонили.
Можно, конечно, и не выходить. Но вдруг это вернулась Харриет? Она вытерла глаза и нехотя спустилась вниз.
Когда дверь распахнулась и Джералд увидел на пороге Айрис, его сердце ухнуло вниз. Он вовсе не был уверен, что застанет ее здесь. У нее был несчастный и заплаканный вид.
– Как-то ты слишком быстро смоталась из яхт-клуба.
Джералд ехал сюда, чтобы сделать какие-то шаги к примирению, но растерянность и явный испуг Айрис при виде него отчего-то разозлили его.
– Джералд? – прошептала Айрис. – Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, где меня искать?
– Это оказалось не очень просто. Сначала я проверил все гостиницы на острове, затем посмотрел, не вернулась ли ты в свою студию. Тогда я решил, что ты можешь поехать сюда.
– Ты говорил, что у тебя срочные дела в Штатах…
– Преимущество главы корпорации в том, что всегда найдется кто-то, кто может за тебя поработать, – усмехнулся он.
Джералд нежно коснулся ее щеки рукой.
– Ты плакала…
– Если у меня и бывают истерики, то к тебе это не имеет никакого отношения.
– Неправда, еще как имеет, – парировал он.
– Почему бы тебе не отправиться в то место, из которого ты прибыл, и не оставить меня в покое?
– Мы сначала должны завершить наши дела.
– Я разрываю наш контракт. Можешь печатать о Стефане, что тебе угодно. Какой идиоткой ты, наверное, меня считал. «Стефан не мог сделать ничего бесчестного, я прекрасно его знала…». Ну что ж, я получила еще один урок. Я не должна была доверять Клему, не должна была верить Стефану и совершенно напрасно доверилась тебе.
Джералд поставил ногу так, чтобы Айрис не смогла захлопнуть дверь перед его лицом.
– Наши дела не имеют никакого отношения к Стефану.
Айрис проигнорировала его слова.
– Раз уж ты здесь, возьми вот это.
Она протянула ему небольшой лист бумаги. Джералд развернул его. Это был чек на сумму триста тысяч фунтов стерлингов.
– И что это должно означать?
– Я только что продала дом. Я должна тебе еще двести тысяч, но тебе придется немного подождать. Я получу их, когда продам студию.
– Ты что, рехнулась? – спросил Джералд ошеломленно.
– Думаешь, я смогу спокойно жить, зная, что мой отчим обставил тебя на полмиллиона?
– Но ты-то какое имеешь к этому отношение?
– Долгие годы он был для меня единственным близким человеком. Я чувствую ответственность за то, что он сделал. Или такие чувства слишком сложны для тебя?
– Айрис, мне вовсе не нравится обсуждать что-либо, стоя в дверях. Давай продолжим наш разговор в доме.
– Нам не о чем говорить, – не уступала Айрис.
Похоже, она была настроена серьезно. Он оторвал ее пальцы от дверной рамы и вошел в дом, не обращая внимания на ее протесты. Проходя, он скользнул плечом по ее руке, их тела были настолько близко друг от друга, что ему страстно захотелось обнять ее и целовать до тех пор, пока она не растает в его руках. Как случилось вчера.
Именно это он и имел в виду, когда приехал сюда. Но если у него есть хоть капля мозгов, он должен повременить со своими ласками, потому что, похоже, она вряд ли отнесется к ним с пониманием в данную минуту.
Оказавшись в просторном холле, Джералд огляделся, чувствуя, как старый дом радушно приветствует его в отличие от своей хозяйки. Из приоткрытого окна слышался шум моря.
– Ты здесь часто бывала?
Айрис стояла, прислонившись к стене, и недружелюбно смотрела на него.
– Когда ты собираешься обнародовать факты по мошенничеству Стефана?
– Я не собираюсь этого делать.
– Но я нарушила условия нашего договора.
– Но я их тоже нарушил. Мы договорились, что в наших отношениях не должен быть замешан секс.
– Хорошо хоть ты не находишься в плену иллюзий, что мы занимались любовью.
– Айрис, это удар ниже пояса.
– А по другому ты не понимаешь.
– Почему бы тебе прямо не сказать, какой я сукин сын?
Айрис выпрямилась и сжала руки, которые держала в карманах юбки, в кулаки.
– Ты разрушил все, чем я дорожила. Я любила Стефана, и я обожала этот дом. Если моя мама и заботилась обо мне, когда я была совсем маленькой, то она оставила это занятие, как только я немного подросла. Я совсем не помню своего отца, а мой второй отчим не мог дождаться того часа, когда я уйду из дома. Поэтому я перенесла всю потребность в родительской ласке и заботе на Стефана. Я всегда пряталась от тревог и проблем в этом доме. А теперь ты лишил меня и этого. Неужели ты разрушаешь все, к чему прикасаешься?
Перед его глазами встал залитый кровью асфальт…
Джералд сказал ровным голосом:
– Я перекуплю для тебя этот дом.
– Как ты не понимаешь, дело не в деньгах. Стефан был мне так дорог, а теперь оказалось, что все, что я знала о нем, было ложью.
Неожиданный вопрос заставил Айрис поднять глаза.
– Расскажи мне, за что ты любила Стефана.
– Он был добрый, с ним было так весело! Он всегда придумывал что-то особенное, и мы с ним смеялись дни напролет. Бывало, он громким голосом распевал песни из старых голливудских фильмов. Иногда он выкидывал совершенно невероятные веши – например, купался в апреле или ездил на велосипеде по снегу. И он всегда выслушивал меня. Выслушивал, какую бы ерунду я ни несла. И еще у него хватало ума не давать мне советов…
Слезы опять заструились по ее щекам, но она даже не сделала попытки вытереть их.
Джералд тихо спросил:
– И ты считаешь, что его махинации могут зачеркнуть все это? Люди ведь не могут состоять из одних достоинств. Да, он мошенничал. Но ведь он, как Робин Гуд, воровал только у богатых. Он и вправду был тебе хорошим отцом. Одна сторона его личности не может заслонить собой другую.
Айрис подняла голову.
– Ты так думаешь?
– Мне даже кажется, что он дал тебе гораздо больше, чем отобрал у меня. Потому что ты получила то, что не купишь за деньги. Любовь, заботу, уверенность.
– Да, ты прав, – немного повеселела Айрис.
– Все люди несовершенны. Айрис осторожно спросила:
– Когда я назвала тебя разрушителем, ты выглядел так, будто я напомнила тебе о чем-то ужасном. О чем ты думал, Джералд?
Комок застрял в его горле. Он не мог, не хотел рассказывать ей об этом. Он никогда не рассказывал никому о той страшной сцене, которая встретила его при выходе из магазина. Мама, умирая, поручила ему заботиться о сестре. Но Чесни умерла, а он ничего не смог сделать для нее.
Неожиданно он понял, что Айрис подошла к нему вплотную, ее рука лежала на его локте, , а лицо выражало сострадание.
– Расскажи мне, тебе станет легче.
– Нет, – сказал он изменившимся голосом.
– Ты Можешь доверять мне.
Ее глаза, бездонные как море, плещущееся за окном, были полны мольбы. Джералд подумал, что делился своими чувствами только с Чесни, а после ее смерти и вовсе закрылся.
– Как я могу доверять тебе, когда мы знакомы всего две недели.
– Но это не помешало нам вчера оказаться в одной постели.
Чувствуя беспричинный гнев, он отрезал:
– Это разные вещи.
– А для меня это одно и тоже.
– Для тебя – может быть, но не для меня. Сострадание в ее глазах сменилось отчужденностью.
– Тогда нам не о чем говорить. Возьми этот чек. А когда продам студию, верну тебе остальные деньги.
– Если ты выставишь студию на продажу, я ее выкуплю и опять оформлю на тебя.
– Ты не посмеешь!
– Еще как посмею! И денег за дом я тоже не приму.
– Джералд, я пытаюсь компенсировать нанесенный тебе ущерб.
– Разве я не дал тебе понять, что это делать не нужно?
– Ты просто не хочешь брать денег от женщины?
– А где ты будешь работать, если продашь студию, ты об этом подумала? На улице?
– Я что-нибудь арендую. Я раньше так всегда делала. Я справлюсь.
– А если ты беременна? Об этом ты подумала? – спросил Джералд.
Айрис побледнела.
– Нет.
– Ты принимаешь таблетки?
– Нет. Ты ведь сам знаешь, что у меня никого не было с тех пор, как я рассталась с Клемом. – В смятении она пробормотала: – Все произошло так быстро, что я даже и не подумала…
– Я тоже. И поэтому несу полную ответственность. Айрис, как ты не видишь, мы тесно связаны с тобой, мы не можем просто разойтись в разные стороны. Я хочу опять быть с тобой, чтобы…
– Нет, ни за что!
Айрис сделала шаг назад, подняв руку, как будто защищаясь от него. Среди противоречивых эмоций, заполнивших ее грудь, преобладающим было чувство страха.
– Айрис, я знаю, я…
– Срок действия нашего контракта окончен, я пришлю тебе чек. А ты можешь делать с ним все, что хочешь. Хоть отдай в приют для бездомных кошек.
Джералд понял, что Айрис говорит серьезно. Она и вправду не хотела иметь с ним ничего общего. Чувствуя себя так, будто ему ударили ножом под ребро, но стараясь не показать, что он истекает кровью, Джералд дал гневу затушить боль. Если она думает, что он будет ее упрашивать, то она сильно ошибается. Он никогда не делал этого раньше и сейчас не собирается. Зацеловать ее до потери сознания? Нет уж, спасибо. Не хочет, как хочет. Джералд сказал отрывисто:
– Я позвоню тебе через месяц, чтобы узнать, не беременна ли ты. Я надеюсь, что нет. Я бы не хотел, чтобы ты рожала ребенка от человека, которого так ненавидишь.
Свет бил Айрис в глаза. Она казалась напряженной и упрямой. Она, наверное, не может дождаться, когда он исчезнет из ее жизни, подумал Джералд разъяренно. Ему-то какое дело? Он никогда не навязывал свое общество кому бы то ни было. И он не собирается делать исключения для сумасшедшей скульпторши с огромным талантом, спутанными волосами и телом, которое преследует его во сне.
– Прощай, Айрис.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел.
Никогда еще в истории гаража в Эксетере никто не брал машину напрокат на десять минут. Но, наверное, он все-таки должен был увидеть Айрис, чтобы понять, что у них не может быть общего будущего. Единственное, что могло их связать, это ее возможная беременность.
Они провели вместе чуть меньше недели.
Так мало.
11
Айрис сделала музыку погромче. Ее студия была полна народа, вино и пиво лились рекой, и все веселились вовсю. За исключением самой хозяйки.
Прошла неделя со дня приезда из Эксетера. Продажа дома прошла без всяких проволочек, и вчера она отправила в офис Джералда в Лондоне чек на триста тысяч фунтов. Она подумывала о том, не продать ли студию, но что-то удерживало ее. Может, она боялась, что Джералд и вправду купит ее?
В дверь опять зазвонили, и через секунду вошел Джек с букетом лилий и бутылкой дорогого вина.
Она прокричала ему в ухо:
– Мы припрячем эту бутылку, а то основная часть этого сборища уже не в состоянии оценить доброе вино. Спасибо за цветы.
– Прости за то, что опоздал, задержался на совещании, – сказал Джек, целуя ее в щеку. – Ты, как всегда, выглядишь потрясающе.
Зато чувствовала она себя совсем не потрясающе. Но ведь никто этого не заметил. На Айрис была длинная юбка и золотистый топик, подчеркивающий красивую линию груди. Волосы окружали ее лицо облаком непокорных кудрей. Она проводила вечеринку по двум причинам: чтобы отметить продажу своей фундаментальной работы и чтобы немного себя подбодрить.
– Спасибо. Пойдем, я представлю тебя кое-кому.
– Может, сначала потанцуем? – сказал Джек, положив цветы на кухонный стол.
С трудом продираясь сквозь толпу, они вышли на середину студии, где танцевало несколько пар.
– Очень рад снова видеть тебя. Твоя работа на Джералда уже закончилась?
Айрис чуть не наступила ему на ногу.
– Да.
Джек посмотрел на нее насмешливо.
– Может, хоть теперь ты мне расскажешь, что между вами произошло?
– Не расскажу.
– Я опоздал сегодня, потому что Джералд пришел к нам с проверкой. Он выглядит просто ужасно.
– Он уже вернулся из Штатов? – вскрикнула Айрис. – Ты, я надеюсь, не сказал ему, что идешь ко мне?
– Нет.
– Хорошо, – облегченно вздохнула она.
– Айрис, послушай, Джералд очень приличный парень, хотя иногда он и бывает немного крутоват.
– Немного? Он ведет себя так, будто это он сотворил мир! Кроме того, он страдает эмоциональной холодностью.
Тут уж пришла очередь споткнуться Джеку.
– Если даже и так, то на это есть основания.
– Может, ты поделишься со мной ими?
– Пусть лучше он тебе об этом расскажет. Спроси его сама.
– Ты думаешь, я не спрашивала?
– Попробуй еще раз.
– Я ведь тебе уже говорила, что не собираюсь больше с ним видеться, так что вряд ли у меня будет возможность спросить у него что-либо.
– Вы – два упрямца.
– Это я-то упрямец?
– Кстати, ты заметила, что тот парень в красном саронге впустил еще кучу людей?
– Моя вечеринка несколько вышла из-под контроля. Я думаю, это случилось потому, что в Лондоне слишком много голодных художников.
– О, посмотри! – воскликнул Джек.
Что-то в его голосе заставило Айрис повернуться к двери. Там стоял Джералд. Его деловой костюм смотрелся здесь весьма экзотично, пожалуй даже более странно, чем красный саронг.
– Он кажется здесь белой вороной, – заметил Джек. – Пойдем поздороваемся.
Айрис вцепилась в рукав Джека.
– Стой! Ни шагу!
– Айрис, тебе придется выбирать – или выяснять с ним отношения у двери в студию, или выдержать сцену посредине танцевальной площадки.
– Я вообще не собираюсь с ним выяснять отношения.
– Попробуй объяснить это Джералду.
– А на твоем месте я не была бы такой довольной при одной только мысли, что мы с Джералдом сейчас вцепимся друг другу в волосы!
Неожиданно Джек стал совершенно серьезен.
– Вы с Джералдом созданы друг для друга. Хотя никто из вас не хочет этого признавать.
– Никогда еще не слышала подобной ерунды. Джек, изящно обходя танцующие пары, медленно, но неуклонно вел Айрис к выходу из студии.
– Ты именно такая женщина, которая нужна Джералду. Признайся, что ты и сама к нему неравнодушна.
– Я и к скорпионам неравнодушна.
Джек засмеялся и около бара выпустил ее из своих объятий.
– Кажется, я видел здесь роскошную блондинку. Пойду познакомлюсь. Но если тебе понадобится моя помощь, кричи.
– И на том спасибо.
Они стояли перед Джералдом. Казалось, он был рад встрече не больше, чем Айрис. Джек сказал с раздражающим спокойствием:
– Привет, Джералд. Ты не замечал, что женщинам нравится, когда ты им улыбаешься?
– Держи свои советы при себе. Кстати, почему ты не сказал мне, что идешь сюда?
– А ты меня не спрашивал. Айрис, еще увидимся.
Решив перехватить инициативу, Айрис заявила:
– Если ты собираешься устроить здесь сцену, то хочу тебя предупредить – ты выбрал не то время, не то место и не ту женщину.
– А зачем Джек тебя сюда притащил?
– Ты знаешь, он самым роковым образом заблуждается, считая, что мы созданы друг для друга.
– Да? Ему явно пора в отпуск – он заработался.
– Если ты не думаешь, что мы созданы друг для друга, то зачем ты сюда пришел?
– Ты беременна?
– Еще рано говорить об этом, – процедила она сквозь зубы.
Кто-то включил музыку на полную мощность, и они могли говорить о чем угодно, так как всем окружающим не было до них никакого дела.
Джералд засунул руки в карманы, его голос подрагивал от едва сдерживаемых эмоций.
– Я пришел, потому что я хочу быть с тобой. Я сожалею, что все так получилось в прошлый раз. Я не должен был даже близко к тебе подходить, зная, что меня ждут деловые партнеры. Но когда я увидел тебя в этом полотенце, все мои здравые мысли вылетели из головы.
Он провел рукой по волосам.
– Я не знаю, поймешь ли ты меня, и я не уверен, что ты сможешь меня простить.
Ее гнев куда-то улетучился. Она понимала, что Джералд предельно искренен с ней сейчас, и ответила ему с такой же честностью:
– Джералд, по своим собственным причинам, которые я не собираюсь тебе объяснять, я больше не желаю заниматься с тобой любовью. Но спасибо за твои извинения.
– Но почему? – спросил он хрипловатым голосом. – В этот раз все будет иначе.
Айрис сложила руки на груди, ее золотистая блузка блестела в приглушенном свете. Наверное, лучше рассказать ему всю правду.
– Я ненавидела секс с Клемом. Он называл меня холодной, фригидной, и он, видимо, был прав.
– Но ведь в твоей холодности был виноват он.
– Нет, проблема во мне самой. Та ночь с тобой была всего лишь подтверждением этого. Я больше этого не вынесу. Так глупо, что Клем обвинил меня в беспорядочных половых связях. Зачем мне мог быть нужен кто-то другой, если все, что я узнала о сексе, заставило меня держаться подальше от мужчин вообще.
Джералд нежно положил руки ей на плечи. Она вздрогнула от его прикосновения.
– Помнишь наш первый поцелуй? Помнишь ночь, когда я нес тебя в свою спальню? Я знал, что ты страстно желаешь меня, я чувствовал это. Я докажу тебе, что Клем был не прав. Доверься мне.
Айрис опустила глаза.
– Я боюсь.
– Я клянусь, что буду предельно нежен с тобой. И если ты захочешь остановить меня в любую секунду, только скажи.
Спрятав лицо, Айрис пробормотала: – Вот, я опять начинаю плакать. Не знаю, что со мной происходит, но я стала, как протекающая канистра.
Она опять подняла глаза на Джерадда.
– Зачем тебе все это нужно? Зачем тебе ложиться в постель с женщиной, которая ненавидит секс?
– Я уверен на сто процентов, что тебе будет хорошо со мной, – сказал он с улыбкой. – И если я кажусь слишком самоуверенным, что ж, я не могу ничего с этим поделать.
– А если мне и впрямь понравится? – возразила она. – Ты поцелуешь меня на прощание и первым же рейсом отправишься куда-нибудь в Кувейт?
– Но у меня всегда есть выход – я могу послать туда своих помощников. Айрис, ты должна поверить мне. Но, прежде всего, ты должна доверять себе и своим чувствам.
Тепло его пальцев медленно просачивалось сквозь тонкую ткань блузки. Сила его личности разрушила все защитные стены, которые она возвела вокруг себя.
– Докажи мне, что ты сам мне доверяешь. Расскажи мне о себе, Джералд.
Неосознанно его ногти впились в ее плечи. Затем, совсем ровным голосом, он сказал ей:
– Ты хочешь знать, как погибла моя сестра? Ладно, слушай. Я вошел в магазин, чтобы купить пачку сигарет, а она осталась стоять у входа. Когда я вышел, она уже была мертва. Ее ограбили и застрелили. Мама перед смертью просила меня заботиться о сестре, но я не сдержал обещания.
Айрис обвила Джералда руками и прижала к себе.
– Какой ужас, – прошептала она.
– Это было пять лет назад.
– Но ты никогда не говоришь об этом, да?
– А зачем?
Она почему-то догадалась:
– Но Джек ведь знает?
– Джек был женихом Чесни.
Так вот почему Джек так защищает Джералда.
– А он мне не говорил…
– Я попросил его об этом.
Внезапно почувствовав усталость, Айрис опустила руки и сказала безнадежно:
– Теперь понимаю, почему ты так закрылся от чувств.
– Я был прав, что никому не рассказывал об этом. Посмотри, как ты расстроилась. Мне следовало сразу подумать об этом.
Айрис понимала, что он больше не станет обсуждать эту тему.
– И что нам теперь делать?
– Можно попробовать спрятать пиво в надежде, что народ потихонечку разойдется, – подсказал он. – А мы могли бы подняться в твою спальню.
– Но ты ведь не любишь меня.
– Прошу тебя, разреши мне загладить свою вину.
Ее решение может изменить всю ее жизнь. Изменить в лучшую или худшую сторону.
– Но я не могу оставить гостей без внимания. Мне нужно приготовить им кофе…
– Так что же ты решила? Джералд убрал руки с ее плеч, как будто он не хотел давить на нее. Он как будто давал ей возможность навсегда избавиться от Клема. Но это была только возможность, не больше того.
Опустив глаза, Айрис сказала:
– Да.
– Что? Не слышу…
Стараясь перекричать громкую музыку, она прокричала:
– Да… Да…
И в этот момент кто-то как раз выключил музыку. Ее слова прозвучали как гром среди установившейся тишины. Все повернулись в их сторону, среди гостей раздались смешки. А парень в красном саронге, чьего имени Айрис так и не запомнила, помахал ей бутылкой пива и крикнул в ответ:
– Я весь вечер ждал, что ты скажешь мне это, дорогая.
Он послал ей самую обольстительную из своих улыбок, а Джералд выглядел так, будто готов его убить. Затем друг Айрис, Брайан, художник, известный в определенных кругах, пришел ей на помощь. – Ты обещала потанцевать со мной, – сказал он ей и увел на танцплощадку. – Кто этот разгневанный господин? – спросил он, когда кто-то опять включил музыку и они закружились в танце.
– Долго рассказывать.
Помолчав, Айрис спросила его:
– Брайан, а ты был когда-нибудь влюблен?
– Сто раз. Но все дело в том, что как только я с ними пересплю, я опять ищу новых впечатлений.
– Все мужчины одинаковы!
– Но некоторые из нас еще хуже. Например, Клем. Тот еще подонок. Стопроцентный мерзавец. Надеюсь, ты не относишь меня к типам вроде него? Но этот парень в костюме вроде ничего на вид. Ты правильно сделала, что сказала ему «да». Кстати, а о чем был разговор?
– Не твое дело, – сказала Айрис с вызовом. – Как ты думаешь, если я подам кофе, поймут ли гости намек?
Брайан рассмеялся:
– Можешь попробовать. Помочь тебе? Она одарила его искренней улыбкой.
– Ты настоящий друг.
– Я рад, что ты наконец немножко оттаяла. Давай попробуем прорваться на кухню.
Весь следующий час Айрис, не покладая рук, кормила гостей тефтелями в соусе карри, салатом из креветок и сырными палочками, а также ненавязчиво предлагала кофе, который, однако не заставил разгулявшихся художников задуматься, а не пора ли им по домам. Джералд, к ее радости, держался от нее на расстоянии, хотя время от времени она ловила на себе его взгляд, от которого у нее бежали мурашки по позвоночнику.
Гости стали расходиться где-то часа в два ночи. Последним ушел парень в красном саронге. Часы показывали три. Айрис закрыла дверь и перевела дух с облегчением.
Пытаясь говорить обычным голосом, она вздохнула:
– Посмотри, во что превратилась моя студия… Но все здорово повеселились, правда?
– Кроме нас с тобой, – сказал Джералд мрачно. Он выключил музыку. После многочасового разнузданного веселья комнаты подавляли тишиной и пустотой. Айрис растерянно посмотрела на него:
– Я то молилась, чтобы они поскорее ушли, а то надеялась, что они задержатся подольше.
– Пойдем к тебе наверх. Спальня и ванная комнаты находились на верхнем этаже над студией.
– Наверное, нужно сначала убрать…
– Я помогу тебе утром.
– Уже утро.
По лицу Джералда было невозможно догадаться, о чем он думает.
– Ты и вправду так боишься?
– Ты передумал? – с надеждой в голосе спросила она.
– Конечно же, нет.
– А что, если Клем был прав?
– Не бойся ничего. Тебе нужно просто довериться мне.
– Это не так уж и мало.
Лестница наверх была крутой, и Айрис шла первой, каждой клеточкой своего тела ощущая Джералда, идущего за ней следом. На последней ступеньке она повернулась и сказала:
– Мне нужно принять душ. Я не…
– Давай пойдем в душ вместе…
– Нет! – испуганно вскричала она. – Я быстро. Айрис юркнула в ванную и заперла за собой дверь. Посмотрев на себя в зеркало, она обнаружила, что на ней нет лица. Она выглядела напуганной, обезумевшей от страха, загнанной в угол. Он сказал – доверься… Но она не чувствовала в себе смелости сделать это.
Чего она не понимала, так это почему Джералд сейчас здесь. Загладить свою вину перед ней? А может, ему нужно прежде всего разобраться в самом себе, постараться выйти из того эмоционального кризиса, который настиг его после смерти сестры? Наверное, это немного ближе к правде. Айрис показалось, что его раны еще не закрылись и именно она сможет помочь залечить их.
Эта мысль немного подбодрила ее, она разделась и приняла душ. Ее длинная ночная рубашка из тонкого расшитого хлопка висела здесь же на крючке. Айрис торопливо натянула ее, провела щеткой по волосам и вышла.
Джералд сидел на кровати и снимал носки. Его рубашка висела на одном из стульев. Рубашка казалась немыслимо белой на фоне серых стен. Он улыбнулся Айрис:
– Я, пожалуй, тоже приму душ. Есть чистое полотенце?
– В шкафчике в ванной.
Дверь ванной закрылась за ним. Воодушевление как будто опять покинуло Айрис. Она неловко села на край кровати, не зная, что делать. Интересно, что сказал бы Стефан, если бы он сейчас увидел ее? Какую шутку бы отпустил? Если бы не его двойная жизнь, она бы никогда не попала в такую странную ситуацию.
Джералд как-то уж очень быстро вышел из ванной. Вокруг его пояса было обернуто полотенце. Изменившимся голосом Айрис попросила:
– Выключи свет, хорошо?
Джералд щелкнул выключателем. Первые утренние лучи неярко осветили комнату. Джералд подошел к ней, сел рядом и взял ее руки в свои. Тепло его плеча проникало сквозь тонкую ткань ее ночной рубашки.
Ей нужно пройти через это.
Ей придется это сделать.
12
Пальцы Айрис были холодными, как лед. Джералду так хотелось согреть их! Ее руки и ее сердце. Избавить ее от страха и неуверенности, которые внушил ей Клем, освободить ту страстную женщину, которая пряталась за этими расширенными от ужаса глазами.
А что будет, когда ты ее выпустишь на свободу? Слишком много вопросов за один раз, постарался уйти от ответа Джералд. Он поднес ее руку к губам, покрывая легкими, почти неуловимыми поцелуями тыльную сторону ладони. Ее запястья, казалось, застыли и не хотели гнуться. Джералд взял лицо Айрис в ладони, нежно и осторожно поцеловал ее в губы.
Она не ответила на поцелуй, и у Джералда начали закрадываться сомнения, не слишком ли он самоуверен. Может, он вовсе не тот мужчина, который способен разбудить в ней любовный трепет? Его сердце упало.
Не давая этим мыслям завладеть собой, Джералд провел языком по ее губам и почувствовал, что они немного расслабились. Он проговорил в полголоса:
– Моя прекрасная Айрис, я счастлив, что мы наконец вместе… – И вдруг осознал, что это чистая правда.
Он прихватил ее нижнюю губу зубами, нежно покусывая, а его язык исследовал каждый уголок ее рта. Где-то глубоко в ее горле родился негромкий возглас удивления, она обвила Джералда руками, поглаживая его плечи робкими движениями.
– Скажи мне, чего ты хочешь?
Она спрятала лицо на его плече, и ее пахнущие какими-то цветами волосы упали на его грудь.
– Я… я не знаю… Помоги мне понять это, Джералд…
Джералд опять наклонился и поцеловал ее, на этот раз не сдерживая свою страсть. Он почувствовал, что она ответила ему, сначала неохотно, опасливо, а затем все смелее. Ее язык вступил в противоборство с его языком, и они сплелись в сладострастной битве.
Джералд почувствовал, что ему все труднее сдерживаться. Он не должен торопить ее. Он уже ошибся один раз, и Айрис чуть не убежала от него навсегда.
Он целовал ее губы, нежные шеки, высокий лоб. Затем его губы скользнули к ее горлу, где учащенно бился пульс. Джералд обвил руками ее талию и поцеловал нежную впадинку за ухом. По телу Айрис пробежала дрожь. Ее губы приоткрылись, она ощутила странное томление в груди. Джералд почувствовал, как забилось ее сердце, ударам которого вторило и его сердце.
Джералд безуспешно пытался справиться с пуговицами на ее рубашке. Он засмеялся и сказал:
– По-моему, их слишком много. Она неуверенно предложила:
– Я могу ее снять через голову.
– Какая ты смелая…
Негнущимися пальцами Джералд помог Айрис стянуть через голову ночную рубашку.
Открывшееся его взору зрелище заставило его забыть обо всем на свете. Он видел белые плечи и нежные, мягкие полукружья груди… Буйные, пахнущие цветами кудри, рассыпались по ее прекрасному телу… Его тело тут же отозвалось на головокружительную близость Айрис. Он жаждал Айрис сейчас, немедленно, сию минуту. Помедленнее, парень. Эта ночь прежде всего для нее.
Он погладил большими пальцами отвердевшие розовые бугорки. У Айрис перехватило дыхание. Поцеловав ямочку на ее голом плече, Джералд поднял голову. Их взгляды встретились.
Айрис не могла противиться жгучему желанию, вихрем распространявшемуся по ее телу. Его ласки становились все настойчивее и горячее, и она уже была готова сдаться. Никто никогда не притрагивался к ней так, как Джералд. Никто и никогда не заставлял ее испытывать такие удивительные ощущения. Джералд обладал властью над ней, но, как ни странно, в этот момент он показался Айрис до того ранимым, что она, уже не сдерживаясь, дотронулась до его щеки.
От Джералда исходило почти физически ощутимое напряжение, говорившее о его мощи и силе. Айрис облизнула пересохшие губы.
Прикосновения мужчины были такими ласковыми и уверенными одновременно, что она наконец расслабилась и доверилась ему.
Вдруг Айрис поняла, что одних поцелуев ей мало. Почувствовав это, она еще крепче прильнула к Джералду. Его поцелуи стали более требовательными, и она застонала, выражая свою благодарность и удовольствие.
Ладони Джералда приподняли ее груди. Наклонившись к ней, он осторожно взял один сосок в рот. Новые ощущения, охватившие Айрис, были столь блаженными, что с ее уст опять сорвался низкий стон, а потом она хрипло попросила: – Еще!
Желание с такой силой жгло Джералда, что он едва сдерживался. Поцеловав Айрис, он нежно раздвинул ее ноги и, проникнув осторожными пальцами в ее лоно, убедился, что она истекает соком желания. Айрис закричала и приподняла бедра ему навстречу. И только тогда он наконец позволил себе медленно, томительно медленно войти в нее. Она протяжно застонапа и прижалась к нему всем телом, отдаваясь наслаждению, которое он дарил ей. Медленные, ритмичные движения Джералда становились все более резкими, он все глубже входил в нее.
Айрис стонала беспрерывно, все громче и громче. И наконец, сделав последний, самый резкий толчок, Джералд услышал ее торжествующий крик, празднующий победу любви, почувствовал, как ее тело сотрясается в конвульсиях, а затем присоединился к ней…
Когда ее стоны утихли, Джералд осторожно лег рядом, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Ее ошеломленное лицо было запрокинуто, глаза закрыты.
– Айрис, с тобой все в порядке?
– Со мной такого никогда не было… – с трудом пролепетала она и вдруг расплакалась, спрятав лицо на его груди.
Джералд крепко обнял ее, чувствуя, как ее рыдания сотрясают его тело.
– Тебе было хорошо?
Она открыла заплаканные и счастливые глаза и посмотрела на него.
– Все было чудесно, но я, наверное, была такой неуклюжей, неумелой, я…
Джералд засмеялся, нежно прижимая ее к себе, вдыхая запах сирени, исходящий от ее волос, понимая, что никогда он не чувствовал такой близости ни с одной другой женщиной.
– Я думаю, что ты была прелестна, нежна и желанна.
Щеки Айрис покрылись румянцем.
– А в следующий раз у нас получился еще лучше, – пообещал Джералд.
– Мне, наверное, придется ждать этого еще полжизни, – дразня его, произнесла Айрис.
– Полагаю, что это случится быстрее, чем ты думаешь.
Он погладил ее тело. Именно этого ему хотелось с того самого дня, когда она вошла в его лондонский офис в своем строгом сером костюме. Так радостно было открывать для себя и ее ранимость, и ее отчаянную отвагу, ее смех и еще неосознанную страстность.
Но ведь он не был влюблен в нее? Это было обычное физическое желание. Правда, он желал ее больше, чем кого-либо другого в своей жизни.
Он стал языком ласкать ее груди, а его рука медленно скользнула к треугольнику мягких волос между ног. У него кружилась голова от запаха ее тела, от нежности кожи… Его губы приблизились к маленькому аккуратному пупочку и двинулись ниже. Вот он уже развел ее бедра…
От горячего, переполнившего ее наслаждения Айрис впилась ногтями в его плечи. По ее телу прошла судорога. Она попыталась было уклониться от этой ласки, но Джералд заставил ее подчиниться своему желанию. Она вздрогнула и вновь сладостно застонала. Жгучая дрожь томления отозвалась во всех клеточках ее тела. Джералд дождался последней волны затихающих содроганий и глубоко вошел в нее. Айрис с готовностью подалась ему навстречу, раскрываясь и подчиняясь, покорно и радостно впуская в себя несущее блаженство мужское естество.
Он лежал с ней рядом, и ее руки обнимали его. Он думал, что будет трудно теперь распрощаться с ней. Почти невозможно.
Послезавтра ему нужно вылететь в Оттаву. Это решение окончательное и обсуждению не подлежит.
Всего два дня. Он прижался щекой к ее волосам. Но это не так уж и мало. Мы – взрослые люди, думал он, у каждого из нас своя жизнь, а это лишь временное помутнение рассудка. Все будет хорошо. Непременно.
Настойчивый звонок телефона разбудил Айрис. Она открыла глаза и с удивлением обнаружила мужчину, лежащего рядом с ней. Его бедро прижимало ее к кровати, и одной рукой он обнимал ее за плечи. Джералд. Дважды за ночь совершив с ним полет в мир восторга, Айрис обнаружила в себе неожиданную и незнакомую женщину.
Она осторожно высвободилась и потянулась к телефону.
Приятный женский голос произнес:
– Я бы хотела переговорить с мистером Стоктоном.
Айрис удивленно посмотрела на проснувшегося Джералда.
– Я дал твой телефон секретарше на случай непредвиденных обстоятельств.
Джералд взял трубку, поздоровался, а затем стал молча слушать.
Его тело, поджарое и мускулистое, было совершенно. Но Айрис решила, что еще не пришло время лепить его. Вот когда она будет знать каждую черточку его фигуры и его лица досконально, так что ей даже не придется смотреть на него, чтобы воспроизвести его образ, вот тогда…
Айрис опять почувствовала желание оказаться в его объятиях. Это странное чувство, такое новое и радостное, удивило и позабавило ее. Подсознательно она стала прислушиваться к телефонному разговору, и страх нежданным гостем заполз в ее сердце.
– Майкл, я просто не могу поверить… А мы-то думали, что все схвачено… А какие действия вы предприняли?.. Хорошо… Сейчас?.. Ладно, я вылечу первым же рейсом… Но раньше полудня не прибуду. Самолет стоит в Хитроу, так что сообщи экипажу… Пока.
Не глядя на Айрис, он набрал номер.
– Руди? Мне нужна машина через пятнадцать минут… В аэропорт Хитроу… Спасибо.
Джералд быстро продиктовал ее адрес и положил трубку. Помолчав секунду, он растерянно посмотрел на нее.
– Ты, наверное, все уже слышала. Мне срочно нужно вылететь в Оттаву. Крупная сделка, над которой мы работаем уже четыре месяца, находится под угрозой срыва. Решение могу принять только я.
Айрис попробовала улыбнуться, но улыбка получилась какая-то невеселая. Она потянула на себя покрывало, чтобы прикрыться, и холодным голосом сказала:
– Ну что ж…
– Я не мог знать, что так произойдет, – начал объяснять Джералд. – Я думал, что мы с Майклом предусмотрели все варианты, но неожиданно ситуация осложнилась. Я уезжаю вовсе не потому, что хочу этого, а потому что нет другого выхода. Я хочу остаться здесь с тобой, ты ведь знаешь это?
– Да, конечно, – вежливо ответила Айрис.
Он взял ее за плечи. Простыня от его движения сползла, и Айрис, отстранившись, поспешно натянула ее на обнаженное тело. Джералд сказал торопливо:
– Айрис, эта ночь была просто восхитительна. Со мной никогда такого не было. Послушай меня. Решение этого дела не займет больше недели, ровно через неделю я опять буду у тебя.
– Тебе пора одеваться, – как будто не слушая, поторопила его Айрис. – Машина придет через несколько минут.
– Не нужно делать из этого трагедию. Ведь это не конец света. Я ведь вернусь, ты слышишь меня?
– Если ты мне будешь еще нужен, – уточнила Айрис.
– Конечно, буду, – уверенно заявил он, целуя ее.
Ее душа разрывалась от обиды на то, что он исчезает так поспешно. Но чему тут удивляться? Никому еще не удавалось женить его, он наверняка имеет богатейший опыт выпутываться из женских сетей.
– Не нужно притворяться, Джералд. Я понимаю, что я просто неопытная дилетантка по сравнению с другими твоими любовницами. Так что вряд ли тебе стоит здесь оставаться.
– Ты обвиняешь меня в том, что я все это специально подстроил? Что это лишь способ избавиться от тебя?
– А почему собственно и нет? Я вела себя, как запуганная девственница. Разве я могу представлять хоть какой-то интерес для человека с твоим изощренным вкусом?
– Позволь уж мне самому судить о своем вкусе. А разве не ты только что сказала мне, что не пустишь меня на порог, когда я вернусь?
– Все случилось так быстро, – запричитала Айрис, пытаясь охладить ладонями разгоряченные щеки. – Прошлой ночью я совершенно потеряла голову. И ты вдруг так спешно уезжаешь. Как еще я должна реагировать? Помахать тебе в окошко белым платочком, пустив скупую слезу?
Джералд ухмыльнулся.
– Мне трудно представить такую картину. Ты скорее стукнешь меня молотком по голове. Поверь мне, Айрис. Я говорю правду. Только крайняя необходимость вынуждает меня покинуть тебя.
Айрис нервно мяла покрывало.
– Я, наверное, все же впущу тебя, – прошептала она. – Если ты вернешься.
– Но я же пообещал. Я позвоню тебе на днях и расскажу, как обстоят дела. А теперь мне пора принять душ и двигаться в путь.
Схватив свои вещи в охапку, Джералд направился в ванную. Айрис тоже оделась, не желая оставаться незащищенной. Может ли она верить Джералду? А вдруг он уйдет, потому что получил от нее все, что хотел? В конце концов, он ведь загладил свою вину за случай в яхт-клубе. Разве не доставил он ей удовольствие, превосходящее все ее самые смелые мечты?
Зачем же еще ему возвращаться? Ведь он в нее не влюблен, это ясно. Механически расчесав волосы, Айрис оделась и спустилась вниз.
Студия выглядела как поле битвы. Кто-то пролил красное вино на ковер, а на полу валялись раздавленные креветки. Не обращая внимания на беспорядок, Айрис смолола кофе и сварила себе чашечку. Бутылка вина, которую вчера принес Джек, уже была пуста, а его букет стоял в кофейнике.
Айрис старалась занять себя чем-то. Она нашла в шкафу вазу для цветов и переставила туда лилии, обрезав кончики стебельков. Как раз в это время спустился Джералд, на ходу застегивая запонки.
Улыбнувшись, он сказал:
– Не думай, что я специально сматываюсь, чтобы не помогать тебе ликвидировать это безобразие. Какие чудные цветы, – добавил он.
– Джек подарил их мне.
– Джек? – Джералд иронично прищурил глаза. – Не собираешься ли ты в него влюбиться?
– Я вообще ни в кого не собираюсь влюбляться. – Ее ответ был резким. – А ты?
– Я очень рад, что наши намерения совпадают. Кстати, какие твои любимые цветы?
– Сирень.
Джералд выглянул в окно.
– Руди уже приехал. Мне пора. Айрис, посмотри на меня.
Нехотя, она подняла на него глаза. Его волосы все еще были влажными после душа, а глаза сияли пронзительной синевой.
Джералд сказал, не скрывая эмоций:
– Когда я говорил, что вчерашняя ночь была незабываемой, я не лукавил. А ты сама была просто восхитительна. Если бы я мог, я бы остался, и мы не вылезали бы из постели всю неделю.
Он говорил ей – доверься мне. Она и доверилась, и вот что получилось в результате.
– Джералд, все было и впрямь чудесно.
Айрис встала на цыпочки и поцеловала его в губы.
– Счастливого тебе пути, – с дрожью в голосе проговорила она.
Джералд взял ее за подбородок и неторопливо поцеловал.
– Я скоро тебе позвоню, – сказал он и вышел. Айрис осталась стоять на том же месте. Студия казалась огромной и безнадежно пустой. Почему она не обняла его на прощание? Почему не сказала ему все, что накипело на душе? Но сейчас уже поздно рассуждать об этом. Он ушел, и неизвестно, вернется ли.
13
День, когда Джералд уехал, прошел довольно быстро, потому что Айрис было чем занять себя – она мыла тарелки, выносила мусор, отмывала пол. Когда пришло время ложиться спать, она еле держалась на ногах. Она была уверена, что заснет, как только коснется подушки. Но ее постель еще хранила запах Джералда, а без него кровать казалась огромной. Айрис почти всю жизнь провела в постели одна. Но прошлая ночь все изменила.
Чтобы заснуть, она стала вспоминать имена всех людей, присутствовавших на вчерашней вечеринке. Она составила мысленное письмо в галерею по поводу своей новой выставки. Она считала облака, которые к утру стали вырисовываться на светлеющем небе. У нее было такое впечатление, будто Джералд непрестанно присутствовал не только в ее мыслях, но заполнял ее вены и стучал в ее сердце, как будто это была какая-то особо опасная вирусная инфекция, за считанные секунды поразившая все тело.
Зачем она раскрыла объятия человеку, чья финансовая империя простирается по всему земному шару, а сердце закрыто от любви и нежных чувств? Видимо, после трагической смерти сестры что-то важное сломалось в нем. Он может сколько угодно желать Айрис, но он никогда не сможет полюбить ее.
Она должна была закрыть перед ним дверь, когда он только постучался в нее.
Где-то ближе к утру Айрис все-таки заснула. На следующий день она занялась делами, которых скопилось предостаточно. Сходила в галерею, оплатила счета и без всякого удовольствия побродила по магазинам. Она легла спать в одиннадцать и почти сразу же заснула, чтобы затем проснуться в три утра, страдая от одиночества.
Сегодня он позвонит. А может, он и приедет сегодня.
Успокоенная своими собственными мечтами, Айрис заснула умиротворенная.
На следующее утро она обнаружила, что не беременна. Эта новость вызвала у нее такую противоречивую реакцию, что Айрис сама удивилась. Хотя логика говорила ей, что сейчас ей меньше всего нужен ребенок, но на сердце почему-то осела горечь.
День казался бесконечным, спина болела, все падало из рук, кофе убежал, соседская кошка украла котлету, которую Айрис собиралась съесть на обед. К пяти вечера она окончательно поняла, что работа не ладится, потому что она прислушивается к каждому звуку, боясь пропустить телефонный звонок. Ее охватила паника. Работа всегда была ее спасением. А что если она потеряет свой дар?
Телефон наконец зазвонил. Но сначала это был Джек, который позвал ее в кино. Затем парень в красном саронге пригласил ее на пикник. Последней каплей стал очередной звонок – человек на другом конце провода пытался провести социологический опрос и узнать ее мнение о ресторанах быстрого обслуживания. Айрис была не очень вежлива со звонившими и к концу дня рвала и метала. Ее выводила из себя эта зависимость от одного единственного телефонного звонка.
В семь часов, когда она уже потеряла всякую надежду, телефон опять затрезвонил. Она сразу же сняла трубку.
– Айрис, это ты?
– Джералд, ты где?
– В Хитроу. Ты смотрела сегодняшний выпуск новостей?
Нет, ведь весь сегодняшний день она просидела у телефона.
– А что случилось?
– Я срочно вылетаю в Никарагуа. Трое служащих моей компании были захвачены в заложники. Переговоры ведутся по всем каналам, но необходимо и мое присутствие там.
Его голос был сух и бесстрастен.
– Как ты думаешь, это надолго? – спросила она, стараясь не выдавать своего отчаяния.
– Понятия не имею. Иногда все решается за несколько часов, а иногда переговоры затягиваются на недели. Я бы позвонил тебе раньше, но я весь день проработал над тем контрактом, о котором тебе рассказывал. Я понимаю, что я не выполнил свое обещание, но я не могу сидеть в Лондоне, когда моим людям угрожает опасность.
– Джералд, береги себя…
– Конечно.
Айрис не на шутку испугалась. Ведь Джералд богат, его и самого могут взять в заложники. Ей вспомнились все страшные истории, которые она когда-либо читала. Она почувствовала, что она вот-вот упадет.
– Джералд, пообещай, что ты будешь осторожен…
Повисла небольшая пауза, а затем Джералд спросил странным голосом:
– Ты действительно волнуешься за меня? Она не сразу нашлась что ответить.
– Как же я могу не волноваться. Я бы никому не пожелала попасть в руки заговорщиков.
– А… Я не знаю, когда снова смогу связаться с тобой. Но как только у меня появится такая возможность, я обязательно тебе позвоню. Кстати, ты еще не знаешь, беременна ли ты?
– Нет.
– Ну и слава Богу. Нам сейчас не нужно никаких осложнений.
На Айрис накатила беспричинная злость.
– Ну конечно. Зачем тебе ребенок в твоей спланированной и регламентированной жизни?
– Айрис, перестань.
Ее пальцы вцепились в телефонную трубку. Этот кусок пластмассы был единственной ниточкой, связывающей ее с Джералдом. В ее голосе зазвучали слезы.
– Прости, Джералд. Я не могу ни есть, ни спать, работа не клеится. Прости, за то что я взвинчена. Я не хочу, чтобы ты улетал в Никарагуа, думая, что я сержусь на тебя.
– Если тебе станет от этого легче, я могу сказать тебе, что я тоже совсем не сплю… Вспоминаю каждую минуту, когда мы были вместе. Я скоро вернусь, вот увидишь.
– Я буду ждать тебя, – прошептала она. Слова не могли описать тех чувств, которые кипели в ее сердце.
– Мне пора, экипаж уже в самолете. Счастливо, Айрис. Веди себя хорошо.
– Счастливо… – Связь прервалась.
Айрис положила трубку. Мужчина с пронзительными синими глазами как ураган вторгся в ее жизнь, которую она с таким трудом выстраивала после предательства Клема. Она была вполне довольна своим образом жизни. Но теперь это все осталось в прошлом. Она больше не сможет вернуться назад. А будущее… А будущее окружено таким туманом, что нельзя с уверенностью сказать, что ее ждет.
Но у нее еще есть ее работа. Я буду работать, пока не упаду от усталости, подумала Айрис. Надеюсь, это поможет мне его дождаться и не умереть от тоски.
Дни тянулись, как резина. Они превращались в недели, затем в месяцы… Наступил ноябрь, затем декабрь. Каждые три дня человек по фамилии Бейкер звонил Айрис и сообщал, как продвигаются переговоры. Сначала какой бы то ни было прогресс отсутствовал из-за чрезмерных требований заговорщиков. Затем постепенно, очень медленно, обе стороны пошли на взаимные уступки. Бейкер убеждал Айрис, что это нормальная практика, что предпринимаются все меры предосторожности для обеспечения безопасности всех участвующих в переговорах, но сердце Айрис было неспокойно.
Сам Джералд звонил ей четыре раза, но связь была такая плохая, что Айрис с трудом разбирала его слова. По голосу можно было определить, что он устал и расстроен. Его заботила безопасность его команды, но он не мог согласиться на требования преступников, так как это могло повлечь за собой другие человеческие жертвы.
Айрис никогда еще не чувствовала себя такой одинокой. Она с головой ушла в работу, засиживаясь в студии за полночь, и в результате произвела на свет огромную скульптуру из стали и дерева, которая превосходила все сделанное ею до сих пор.
Джек часто навещал ее, когда приезжал по делам в Лондон. Они забредали куда-нибудь выпить чашечку кофе, иногда ходили в кино. Однажды за бутылкой вина в маленьком бистро Джек рассказал Айрис о Чесни, умной и веселой девушке, которая была очень привязана к своему брату.
– Джератд был просто раздавлен ее смертью. Мне кажется, что он так полностью и не смог справиться с горем. Я не могу сказать, что до этого он был особо эмоциональным, но после этой трагедии он как будто превратился в кусок льда. Я никогда не забуду Чесни, мы были счастливы вместе.
Но она ушла, а жизнь продолжается. Я недавно познакомился с очаровательной девушкой. – Джек улыбнулся. – Но я не решаюсь сказать об этом Джералду. Боюсь, он может обвинить меня в том, что я предал память Чесни. Но я хочу иметь семью, пару детишек и дом за городом, все, что положено для мужчины моего возраста.
– Я думаю, что тебе все же следует рассказать ему обо всем, когда он вернется.
– Когда это еще будет…
– Надеюсь, что скоро, – вздохнула Айрис.
– Для женщины, которая утверждает, что не влюблена, ты ведешь себя слишком нелогично.
– Ты романтик, Джек.
– Может быть… Хочешь, я расскажу тебе о доме Джералда в Ницце?
Айрис нравилось слушать рассказы Джека о Джералде, о том Джералде, который был моложе и беспечнее, о Джералде, который еще не прятал своих чувств и привязанностей, который любил свою семью и заботился о ней. Эти истории помогали ей лучше понять этого сложного и противоречивого человека.
На следующий день Айрис пошла в библиотеку и нашла старую подшивку газет, в которой прочла о трагической смерти Чесни. На одной из фотографий она увидела Джералда, потрясенного и измученного.
С тяжелым настроением Айрис вышла на улицу. Десять дней она работала не покладая рук над маленькой бронзовой скульптурой, состоящей из двух фигур – мужчины, держащего на руках безжизненное тело женщины. Затем она нашла организацию, работающую с беспризорными подростками, и перечислила на их счет все триста тысяч, которые выручила за продажу дома.
Она расскажет Джералду об этом, когда… если он вернется.
Иногда среди ночи она просыпалась в своей одинокой постели, и ее охватывали мрачные предчувствия. Айрис похудела, ее глаза ввалились, а друзья хором давали советы, как ей жить дальше. Сесили рекомендовала запереть дверь в студию, а ключ выбросить в Темзу. Джек читал ей лекции о пользе витаминов. Даже парень в красном саронге, которого она однажды встретила на улице, заявил, что ей явно необходим отдых, и пригласил вместе съездить в Майами.
Но Айрис не могла уехать. Даже когда она выходила за покупками, она начинала нервничать уже через полчаса: вдруг Джералд позвонит, а ее не будет дома.
Стояла середина декабря, и все магазины были полны новогодних игрушек. Люди вокруг готовились к праздникам, а в ее душе поселилась безнадежность.
Но однажды вечером, когда она была погружена в свои печальные раздумья, зазвонил телефон. Она нехотя взяла трубку, не сомневаясь, что звонит Лорен, ее агент, которая пыталась организовать для нее новую выставку.
– Я сейчас в Манагуа. Наши переговоры закончились, и через несколько дней мы вылетаем в Лондон.
Она не могла не узнать этот голос.
– Джералд, – пролепетала она. – С тобой все в порядке?
– Да, да, все хорошо. – Его голос изменился. – Ты, часом, не плачешь?
– Я… я никогда не плачу, – прерывающимся голосом проговорила она, вытирая мокрые дорожки на щеках.
– А я думал, ты обрадуешься…
– Я так рада, Джералд, я просто ужасно рада.
– Семьи ребят, которых мы освободили, прилетели к ним сюда. Все рады, что все наконец благополучно завершилось.
Он наскоро пересказал ей некоторые детали этой операции, но потом она, как ни старалась, не смогла вспомнить ни слова. Джералд возвращается! Он жив и здоров!
– Слушай, ты еще не повесила трубку? Что-то ты очень тихая сегодня, – сказал Джералд.
Айрис явственно представила его ухмылку. Но она так долго ждала этого мгновения, что совершенно растерялась.
– Мы сейчас загружаемся, – продолжал Джералд. Неожиданно его голос потерял свою обычную уверенность. – Слушай, я тут подумал, может, мы проведем вместе Рождество. В моем доме в Блэкпуле? Я думаю, тебе понравится это место.
– Только я и ты?
– Ну, еще кухарка и дворник…
От неожиданности Айрис замолчала.
– Так ты хочешь поехать или нет?
– Конечно, я поеду, если ты и вправду этого хочешь.
– Иначе я бы тебя не приглашал. Мы прилетаем двадцать третьего. И в тот же день можем выехать в Блэкпул.
Еще три дня? Сможет ли она ждать еще так долго?
– Джералд, но у меня есть одно условие.
– Какое? – насторожился он.
– Подарки, которые мы вручим друг другу, должны быть не дороже двадцати пяти фунтов и сделаны своими руками.
Джералд захохотал.
– Ты обо мне слишком хорошего мнения. Я не умею делать ничего, кроме денег.
– Что-нибудь простое…
– Это своего рода экзамен? – смеялся Джералд на другом конце провода. Он немного помолчал, а потом добавил: – Но я готов сделать что угодно, лишь бы заполучить тебя в свои объятия. Ты так не похожа ни на кого другого… Как ты там?
Это не было обычным вежливым вопросом. Он и вправду хотел знать это.
– Устала, взволнована и ужасно счастлива.
– Айрис, меня здесь торопят. Нам нужно сделать еще очень многое. Я завтра позвоню тебе и точно сообщу, каким рейсом мы прилетаем. Береги себя, хорошо?
– Целую тебя, – прошептала Айрис на прощание.
Она положила трубку и блаженно улыбнулась. А потом включила радио погромче и стала танцевать под музыку.
Рождество с Джералдом! О чем еще можно мечтать?
14
Самолет заходил на посадку, но Джералду казалось, что он делает это с несносной медлительностью. Никогда еще он так не торопил время. Айрис… Будет ли она ждать его в аэропорту?
Удастся ли им вернуть ту близость, которая объединила их в ту незабываемую ночь в ее маленькой спаленке над студией? Или так бывает только однажды, и потом они будут вновь и вновь искать эти ощущения, но не смогут даже приблизиться к ним? И почему вдруг он так мучительно хочет найти ответы на эти вопросы?
Чем для него стала эта непредсказуемая женщина с волосами солнечного цвета?
Никогда прежде чувства не захватывали его до такой степени. Он не позволял ни одной женщине настолько завладеть его сердцем, и это, как он теперь понимал, не имело ничего общего со смертью Чесни, а скорее с его растущим цинизмом и осознанием власти своих капиталов.
Самолет приземлился, и после несложных формальностей они вошли в зал аэропорта. Почти сразу же Джералд увидел высокую женщину, отчаянно ищущую кого-то в толпе. Их глаза встретились, и когда Джералд поднял над головой свой букет, лицо Айрис озарилось радостной улыбкой.
Они двинулись друг к другу сквозь толпу. Щеки Айрис горели, она одновременно выглядела неуверенной, скованной и счастливой. На ней была какая-то необычная накидка серо-зеленого цвета. Прежде чем поздороваться, Джералд протянул ей цветы.
– Но не думай, что это мой рождественский подарок.
– Где ты нашел сирень в такое время года? – радостно удивилась Айрис.
– Признаюсь, это было непросто. Джералд наклонился и поцеловал ее в губы, ощущая, как зачастило его сердце.
– Ты даже представить не можешь, как я по тебе соскучился.
– Я думаю, что это не совсем то место, где я могла бы в этом убедиться.
Джералд вздохнул.
– Ты права. Пойдем, получим багаж. Джералд взял Айрис под руку, с удивлением ощущая всю полноту своего счастья. Он вспомнил, что однажды он испытал что-то похожее. Ему было восемь лет и, проснувшись рождественским утром, он обнаружил, что Санта Клаус принес ему модель яхты, о которой он давно мечтал. Теперь он немного подрос, и его мечты изменились. Внезапно он вспомнил, что к следующему Рождеству яхта надоела ему, и он забросил ее куда-то на чердак. Какие-то дурацкие мысли лезут в голову.
– Как ты смотришь на то, чтобы сегодня же отправиться в Блэкпул? Заедем к тебе за вещами, и сразу же в путь?
– Здорово. Я люблю лондонскую суету, но так иногда хочется покоя и простора.
Джералд не сводил глаз с Айрис.
– Ты выглядишь усталой, – заметил он.
– Ты хочешь сказать, что все горы косметики, которые я истратила за эти два дня, пропали впустую?
Айрис помолчала, а, потом объяснила:
– Мне показалось, что ты был в Никарагуа так долго… А я все это время работала, как сумасшедшая. Чтобы хоть немного отвлечься… Ты можешь меня похвалить: я закончила три работы, которые получились просто великолепно. Мой агент торопит меня с их продажей, но мне пока тяжело с ними расставаться.
Джералда тронула ее откровенность. Ему бы хотелось увидеть ее работы, а может, и купить их. Поддавшись импульсу, он сказал:
– Честно говоря, я купил те твои прошлогодние работы вовсе не с целью капиталовложения. Когда я их увидел, мне показалось, что ты знаешь обо мне что-то такое, о чем я и сам не догадывался до сих пор.
– Спасибо, что ты сказал мне об этом, – не сводя с него счастливых глаз, проговорила Айрис, а затем добавила, поколебавшись: – Ты и вправду рад меня видеть?
– Конечно. Разве это не заметно?
– Когда дело касается тебя, я не могу быть ни в чем уверена, – засмеялась она.
Они забрали багаж, заехали за вещами Айрис и отправились в путь к его загородному дому. Им было о чем поговорить. Джералд рассказал о долгих мучительных переговорах в Никарагуа. Они обсуждали книги и фильмы, которые им нравились.
Начинало темнеть, но Джералд заверил Айрис, что они уже подъезжают. Внезапно перед ними открылся огромный особняк в стиле эпохи королевы Анны. Айрис широко распахнула глаза от удивления. Джералд посмотрел на нее и предложил неуверенно:
– Мы, конечно, можем остановиться тут, если ты хочешь. Но я подумал, что тебе больше понравится в охотничьем домике, там гораздо уютнее.
Айрис вздохнула с облегчением.
– Да, , конечно.
– Этот дом хорош для того, чтобы производить впечатление на нужных людей, но он вовсе не для повседневной жизни. Экономка обещала оставить нам ужин. Ты, должно быть, проголодалась…
Джералд говорил очень много, что было на него совсем не похоже. Он каз&чся ребенком, взволнованным приближающимся праздником. Ему так хотелось, чтобы Айрис понравился домик, где он провел свое детство.
Он свернул на дорогу, уходящую в лес, и вскоре остановил автомобиль перед небольшим домом. Джералд помог Айрис выйти из машины и открыл перед ней дверь, с наслаждением вдыхая аромат леса, смешанный с тонким, почти неуловимым запахом духов его спутницы.
Передняя была украшена венками из ветвей остролиста и омелы. Панели из полированного дуба отражали неяркий свет замысловатых металлических канделябров. Джералд провел Айрис в гостиную, где был разожжен камин. В углу стояла елка, а под ней – картонный ящик с игрушками. Вчера Джералд позвонил экономке и.попросил приготовить их. Мысль о том, что они вместе будут наряжать елку, приводила его вчера в полный восторг. Сегодня же она показалась слишком сентиментальной.
Он сказал неловко:
– Может, тебе захочется самой украсить елку…
– Здорово! – радостно всплеснула руками Айрис. – Здесь так хорошо!
Он тоже всегда любил эту комнату с ее книжными стеллажами и старинной мебелью, обитой вощеным ситцем.
– Окна гостиной выходят в сад. Давай я помогу тебе снять плащ. Да, нужно налить воды и поставить цветы, а то они осыпаются прямо на ковер.
Неожиданно Айрис заметила:
– Если бы я не так хорошо тебя знала, я бы подумала, что ты нервничаешь.
И она была права.
– Хочешь поужинать? – натянуто спросил Джералд.
Айрис посмотрела ему прямо в глаза:
– Я не голодна. Давай поставим цветы в вазу и ляжем спать.
Несмотря на попытки казаться смелой, ее выдавали руки, сцепленные в замок так сильно, что костяшки даже побелели.
Джералд поставил сирень в вазу и собирался оставить ее на кухонном столе, но Айрис запротестовала:
– Я хочу, чтобы они стояли в спальне, они такие милые.
Они поднялись на второй этаж. Окна спальни тоже выходили в сад, на раскидистые деревья, отгораживающие охотничий домик от основной дороги. Камин с прелестной металлической решеткой был просто великолепен. Роскошная кровать занимала основное пространство комнаты.
Джералд поставил цветы на туалетный столик.
– Хочешь принять душ с дороги? Ванная напротив, – сказал он, разжигая камин.
Вскоре языки пламени наполнили комнату причудливыми тенями. Джералд зажег свечи, прислушиваясь к звукам, доносящимся из ванной: журчала вода, что-то тихо напевала Айрис…
Неужели она действительно здесь, рядом с ним? Они пробудут вместе целую неделю, только он и она, и больше никого – ни деловых партнеров, ни странных типов в красных саронгах, ни похитителей.
Джералд подошел к самой двери и спросил:
– Потереть тебе спинку? Он услышал ее смешок.
– При условии, что на тебе будет столько же одежды, как и на мне.
Джералд разделся и вошел в ванную, которая была полностью модернизирована в отличие от остальных помещений, чей облик не изменялся на протяжении веков.
Айрис призывно улыбнулась ему. Холмики ее грудей возвышались над водой, сияя своей молочно-белой нежностью. Его реакция не заставила себя ждать.
Айрис озорно заметила:
– Мне, видимо, следует поторопиться.
Джералд наклонился над ванной. Айрис подняла волосы, чтобы они не намокли, и ее шея потрясала беззащитностью и хрупкостью. Он коснулся ее губами, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность.
– Пойдем в постель, милая, – прошептал Джералд.
Он взял ее за руки и помог выбраться из ванны. Она стояла перед ним, словно великолепная скульптура, ее влажная кожа блестела, и капли воды медленно скатывались на коврик. Джералд взял большое полотенце и обернул его вокруг Айрис, думая, что никогда еще так не ощущал полноту жизни.
Айрис подняла к нему лицо, на котором было написано желание. Он поцеловал ее, и полотенце сползло на пол…
Потом он так и не смог вспомнить, как они очутились в постели.
Они лежали, крепко обнявшись, словно пытаясь слиться воедино. Его живот прижимался к ее нежному животу, его грудь ощущала ее соски, которые превратились в твердые горошины, его губы накрыли ей рот, не позволяя выразить протест. Да о каком протесте могла идти речь?
Словно очнувшись, осознав, что никто не отнимет у него эту невыносимо желанную женщину, Джералд нежно и осторожно стал целовать Айрис, и каждый поцелуй пробуждал в ней чувственные импульсы. Она обвила его шею, а в это время язык Джералда заставил ее губы раскрыться и проник в глубину рта.
Господи! Пробовать ее на вкус, трогать ее тело – какое удивительное наслаждение!
Джералд поднял ее ноги и обвил ими свои бедра. От его тела исходил жар, и Айрис только глухо застонала, поскольку ее рот был закрыт его ртом.
А затем он оказался в ней, и она жадно приняла его. Блаженство возрастало от каждого его движения внутри нее. Айрис испытала внезапно чувство тревоги, когда Джералд подхватил ее под колени и поднял ее ноги высоко вверх. Но ощущение беззащитности тут же исчезло, сменившись острым наслаждением оттого, что он проник в нее до самой глубины. Еще мгновение – и наступил оргазм – сладостный взрыв внутри ее существа, на миг унесший ее в небытие.
Она медленно приходила в себя, осознавая, что все еще обнимает его. Его запах сводил ее с ума. Джералд сказал хрипловато:
– С Рождеством тебя, Айрис.
– Так это был твой подарок? – засмеялась она.
– Нет. Ты его не получишь до двадцать пятого.
– Вряд ли он будет лучше того, что ты мне сейчас подарил.
– О, таких подарков ты можешь получить от меня сколько угодно. И даже лучше. Подожди минут десять.
Айрис томно потянулась, не сводя с него глаз.
– Десять минут – это слишком долго.
– А мы пока займемся чем-нибудь, – улыбнулся он и лизнул ее молочно-белую кожу.
Айрис выглядела счастливой, удовлетворенной и такой прекрасной, что у него просто дух захватывало. Джералд начал неторопливо целовать ее, исследуя губами каждую черточку ее лица, шею, потом двинулся ниже.
А может, это и вправду самый лучший подарок, который он может ей подарить, лениво подумал он. А затем он вообще перестал думать, потеряв голову от ее стонов, от ее жара и нетерпения. Спустя несколько минут Айрис получила еще один желанный «подарок».
Он никак не мог ею насытиться и не знал, сможет ли она когда-нибудь надоесть ему. Может, это и есть любовь? Откуда он мог знать… Он никогда не влюблялся. Подумав, что эти мысли могут завести его слишком далеко, Джералд сказал:
– Тебе давно уже пора спать…
– Я вовсе не хочу спать. Мне кажется, что у меня выросли крылья и я вот-вот взлечу. Я чувствуя себя такой свободной…
Чувства, до сих пор незнакомые Джералду, полностью захватили его. Странно, что Айрис всегда удается вдребезги разбить барьеры, которые он долгие годы возводил между собой и другими людьми.
– Давай все-таки поспим. Ты не забыла? Тебе еще елку украшать.
– А у нас будет индейка?
– Лежит в холодильнике. Экономка оставила страниц десять инструкций, как ее жарить.
– Индейка у меня никогда не получается как следует, – пробормотала Айрис и мгновенно заснула.
Она ничего не сказала ему о любви. Но ведь он и не хотел ее признаний? Он поднялся и задул свечи. Комната погрузилась в бархатную темноту. Джералд лег рядом с Айрис, обнял ее и тоже заснул.
Рождественским утром Айрис проснулась поздно. Она открыла глаза и еще немного полежала, прислушиваясь, как Джералд что-то делает внизу. Всю эту ночь они занимались любовью, предвосхищая и опережая желания друг друга. Такое понимание было бы совершенно невозможным всего несколько дней назад. Джералд был великолепным любовником – пылким, внимательным, нежным. Чего же ей еще?
Не было никаких причин чувствовать беспокойство, которое змеей заползало ей в сердце.
Вчера они украшали елку игрушками, которые хранились в семье Джералда с его детства. Потом готовили сладкие пирожки и карри. В полночь они сходили на рождественскую службу. Стены старой церкви были в полметра толщиной и хранили воспоминание обо всех людях, которые молились здесь…
Айрис услышала, что Джералд поднимается по ступенькам. Она уже знала, что четвертая ступенька скрипит. Распахнулась дверь. Джералд, одетый только в джинсы, поставил на столик поднос, полный еды. Кофе со взбитыми сливками, свежая клубника, персики и горячие круассаны.
– Доброе утро, Айрис. – Он склонился над ней и нежно поцеловал.
– Доброе утро, милый. Это потрясающе… Мужчина, который умеет готовить. За такого нужно держаться двумя руками, – пошутила она, не подумав.
Держаться? Она могла держаться за него сколько угодно, но она понятия не имела, что будет с их отношениями дальше. После Нового года она вернется в Лондон, и Джералд не заговаривал об их будущем.
Джералд пожал плечами.
– Я просто вытащил круассаны из холодильника и сунул их в духовку. Это вовсе не сложно.
Они не спеша и с удовольствием позавтракали. Потом Айрис оделась и они отправились на прогулку. Весь день они гуляли, дурачились как дети, сходили на экскурсию в соседнюю деревушку, в которой, казалось, ничего не изменилось с прошлого века. А к вечеру им захотелось тишины и покоя.
Они с удовольствием вернулись в уютный охотничий домик, передохнули, а затем тщательно изучили инструкции, оставленные кухаркой, и поджарили индейку. Потом Джералд включил гирлянды на елке, зажег свечи и поставил какую-то музыку. Протягивая Айрис плоский прямоугольный сверток, он сказал:
– С рождеством тебя, Айрис.
Она долго распаковывала сверток, горя нетерпением. Руки никак не хотели слушаться, а ленточка никак не развязывалась. Когда наконец ей удалось распечатать подарок, она обнаружила фотографию в деревянной рамке, изображающую каменистый пляж, заваленный деревьями. Среди них бродила задумчивая девушка…
– Да ведь это я… – ахнула Айрис.
– Я сделал эту фотографию, когда оставил тебя одну среди заброшенного пляжа. Ты была так увлечена разглядыванием этих «даров моря», что ничего не заметила.
– Какая чудесная фотография. А рамочку ты сам сделал?
Джералд засмеялся.
– Пришлось вспомнить уроки труда в начальной школе.
– Спасибо, – растроганно прошептала Айрис, нежно целуя его. – А теперь открой мой подарок.
Ее подарок был уложен в коробку. Джералд убрал упаковочную бумагу и достал маленькую деревянную скульптуру – кусок старого дерева в виде морской волны, над которой возвышается одинокий кедр.
Джералд прошептал:
– Мы думали об одном и том же. Она помолчала, а потом добавила:
– Все, что произошло в яхт-клубе, забыто. Я больше не виню тебя ни в чем.
– Если бы я мог так же легко простить себя сам. В твоем случае. В случае с Чесни.
Айрис нежно обняла его и почувствовала, как напряжены его плечи. Она прошептала:
– Я пошла в библиотеку и прочитала все об этой ужасной трагедии. Но ты ни в чем не виноват. Ведь и ты сам мог очутиться на ее месте, и любой другой человек. От таких преступлений трудно защититься.
– Ты права, конечно. Но все равно я продолжаю думать: а что случилось бы, если бы я не оставил ее тогда одну?
Внезапно догадавшись, Айрис спросила:
– Ты поэтому поехал в Никарагуа? Ты чувствовал ответственность за этих людей и хотел быть с ними?
– Я не думал об этом.
– Ты очень хороший, Джералд, – растроганно произнесла Айрис и заметила, что он не знает, как ответить на это. Если бы она могла помочь ему победить своих призраков так же легко, как он помог ей… Но его раны были глубоки и никак не хотели затягиваться.
– Спасибо тебе за подарок, Айрис, он просто чудесный. – Он встал и подошел к столику. – Судя по запаху, индейка вполне удалась. Ты проголодалась?
– Конечно! Я не только индейку, поросенка готова съесть. Целый день на свежем воздухе!
О Чесни больше не было сказано ни слова. Следующие три дня пронеслись как сон. Они целовались, любили друг друга, смеялись, занимались какими-то простыми повседневными делами – мыли посуду, гуляли и много разговаривали. Они обошли несколько раз вокруг старого поместья, побывали внутри, где Айрис с удовольствием осмотрела коллекцию произведений искусства. Айрис познакомилась с экономкой, Рози, которая отчего-то прониклась к ней неподдельной симпатией.
Никогда еще в своей жизни Айрис не была такой беззаботной, счастливой и окруженной заботой. И ей показалось, что и Джералду было хорошо с ней. Он даже стал выглядеть моложе и легкомысленнее, что очень шло ему.
Но временами она ловила на себе его взгляд, по которому невозможно было догадаться, о чем же он думает. Он опять надевал на себя забрало отчужденности. И она решила, что в следующий раз, как только заметит, что он погружен в свои загадочные раздумья, она обязательно спросит его об этом.
Это какая-нибудь ерунда, уверенно подумала она про себя. Ведь ничто не может омрачить для них этого счастливого Рождества.
15
Через три дня зарядил дождь, и весь день Айрис и Джералд просидели дома перед камином. Айрис читала книгу, которую выбрала наугад на одной из полок, а Джералд просматривал газеты, которых накопилось немало с того времени, когда они приехали в Блэкпул. Не отрываясь от газеты, он спросил между прочим:
– Ты уже вложила куда-нибудь деньги, которые выручила за дом? Я мог бы тебе дать хороший совет, как это сделать повыгоднее.
Она на секунду заколебалась, но все-таки сказала ровным голосом:
– Я отдала все деньги благотворительной организации, которая занимается трудными подростками.
Он опустил газету и посмотрел на нее удивленно:
– Что ты сделала?
На его лице явственно читалось неодобрение.
– Ты прекрасно слышал. Я тщательно изучила подобные организации и выбрала самую солидную, с хорошей репутацией.
– Ты не могла просто оставить себе деньги, которые я вернул тебе?
– Я не могла оставить себе деньги, которые были запятнаны мошенничеством. Это не имеет никакого отношения к тебе.
– Не думал, что ты настолько щепетильна.
– Джералд, давай не будем спорить, тем более о деньгах.
– Ты такая…
В передней зазвонил телефон. Джералд вышел.
С замиранием сердца Айрис посмотрела ему вслед. Они ни разу не поссорились за все это время. Они настолько хорошо понимали друг друга, что для этого просто не было поводов.
Джералд вернулся очень скоро, его лицо было непроницаемо.
– Спрашивают тебя. Это твой агент.
– Лорен? Но я не давала ей твоего телефона… Айрис вышла в прихожую и взяла трубку.
– Алло.
– Привет, Айрис. Как хорошо, что я все-таки нашла тебя. Чтобы найти твой телефон, мне пришлось поставить на уши всех твоих знакомых. У нас срочное дело. Владелец галереи современного искусства в Нью-Йорке хочет приобрести скульптуру, которую ты только что закончила. Проблема в том, что послезавтра он вылетает в Японию. Ты могла бы сегодня же вылететь в Нью-Йорк? Айрис охнула. Это была такая удача – получить предложение от музея. Это могло кардинально изменить ее дальнейшую творческую биографию. Но уехать прямо сейчас? Оставить Джералда?
– Айрис, ты что молчишь?
– Я просто немного растерялась от неожиданности.
– Такой шанс выпадает раз в жизни. Тебе, я думаю, не нужно этого объяснять. Наверняка ты сможешь найти одно место на самолет сегодня вечером или завтра утром.
– Я перезвоню тебе. Через полчаса.
– Эй, послушай, не собираешься ли ты отказаться? Это может погубить твою карьеру!
Неожиданно рассердившись, Айрис сказала:
– Лорен, я здесь не одна, мне нужно обсудить все это с моим другом. Кроме того, я должна позвонить в аэропорт и получить информацию о наличии билетов. Я перезвоню тебе.
– Ладно, – сказала Лорен недовольным голосом. – Я буду ждать звонка.
Айрис положила телефонную трубку и в нерешительности замерла в передней. Конечно, Лорен права. Айрис просто не в праве отказываться от такой возможности.
Может, Джералд поедет с ней?
Она вернулась в гостиную и вкратце пересказал содержание телефонного разговора.
– Мне обязательно нужно поехать туда. Эта галерея – одна из самых известных в Штатах. Я буду дурой, если не соглашусь на это предложение. Но я вовсе не…
– Ты хочешь, чтобы я помог тебе достать билет на самолет?
Голос Джералда был откровенно враждебным. Айрис посмотрела ему в глаза и сказала прямо:
– Я меньше всего хочу уезжать отсюда сейчас. Но у меня нет другого выхода.
– Конечно, о чем речь. Для тебя важнее всего твое искусство, разве я не вижу.
Выходя из себя, Айрис воскликнула:
– Ты можешь уезжать куда угодно, когда появляется такая необходимость, но я не могу позволить себе этого?
– Поездка в Никарагуа была вызвана чрезвычайной ситуацией. Что касается тебя, то ты всегда будешь скульптором, и я всегда буду для тебе лишь вторым номером.
– О чем ты говоришь?
– А я не привык быть вторым.
– Разве здесь идет речь о каком-то выборе? Я одновременно и женщина, и скульптор. Разве можно как-то разделить эти две ипостаси?
– Я достану тебе билет.
Отбросив, как уже непригодную, мысль пригласить его с собой, Айрис взорвалась:
– Значит, мужчина может совмещать и карьеру, и какие-то личные отношения, а женщина должна выбирать? Я думала, что мы живем уже не в то время, когда вопрос ставился таким образом.
– Мне вовсе не нравится, что меня бросают сразу же, как только появляется что-то более перспективное.
– Но это не просто что-то, это очень важно!
– В отличие от меня.
– Ты переворачиваешь все, что я говорю, – яростно проговорила Айрис и вышла.
До нее доносились обрывки разговора, который перемежался большими паузами. Через десять минут Джералд вошел в гостиную.
– Единственное место, которое мне удалось заполучить, – на утренний рейс в восемь тридцать. Мы переночуем в гостинице недалеко от аэропорта, я уже заказал номер. Чтобы добраться вовремя, нужно выезжать прямо сейчас.
Айрис оглядела уютную, освещенную огнем камина комнату, где она провела столько счастливых часов.
– Я не хочу уезжать.
– Я бы тоже хотел, чтобы следующие пять дней ты провела здесь, а не в Нью-Йорке.
– Поехали со мной, – попросила она его.
– На этот рейс больше нет свободных мест, А мой личный самолет сейчас занят. Кроме того, мне скоро нужно уезжать в Арабские Эмираты.
Ее охватило горькое разочарование. Все эти дни ни слова не было сказано о любви. Джералд не любил ее и не собирался влюбляться. Так что, наверное, не стоит быть настолько зависимой от него. Но где-то в глубине души она жаждала его любви. Она услышала свой голос:
– Я буду скучать по тебе.
– Мы созвонимся, и, кроме того, сегодняшний день еще не закончился. Но нам пора выезжать. Идет проливной дождь, видимость очень плохая, и дорога займет гораздо больше времени, чем обычно.
Айрис сказала с вызовом:
– А поцелуй на прощание?
Он целовал ее так, словно не мог насытиться ею. В этом поцелуе смешались ярость и желание. Стараясь скрыть дрожь в голосе, Айрис сказала:
– Пойду собираться, а то мы займемся любовью прямо здесь, на ковре.
Через десять минут она уже была готова. Все свои вещи она небрежно запихала в чемодан, а подарок Джералда положила в сумку, чтобы взять с собой в самолет. Уже подойдя к двери, она последний раз окинула взглядом спальню, в которой была так счастлива. Вернется ли она сюда? Или это конец всему?
Чувствуя что разрывается надвое, она спустилась вниз и обнаружила, что Джералд уже приготовил ее верхнюю одежду и обувь. Он говорил по телефону с экономкой, объясняя ей перемену планов. Затем он взбежал наверх и через две минуты вернулся в деловом костюме с небольшим кожаным саквояжем. Он выглядел совершенно чужим. Впервые она пожалела о том, что не зарабатывает на жизнь чем-то другим.
Джералд взял с подставки большой зонт.
– До машины придется пробежаться под дождем.
– Джералд…
Что-то в ее голосе заставило его остановиться. Он небрежно сказал:
– Айрис, не будь такой удрученной.
– Мы ведь еще увидимся?
– Конечно же. Ведь это пока не конец нашим отношениям. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Она ждала вовсе не такого ответа, но должна была радоваться и тому, что получила.
Хотя Джералд был прекрасным водителем, но дождь, стоящий стеной, вынудил его быть предельно осторожным. Они не разговаривали, и у Айрис было время подумать. Сначала он произнес слово «всегда» – «Я всегда буду вторым для тебя», а потом – «пока» – «Это пока не конец нашим отношениям». Какое противное слово – пока. Что именно он имел в виду? Что у них есть какое-то общее будущее? Или что они расстанутся, когда он устанет от нее?
Может быть, эти несколько счастливых дней были для него просто небольшой передышкой между делами? В голове Айрис вертелся еще один вопрос, который она старалась игнорировать, потому что на него у нее не было ответа. Любит ли она Джералда? Может быть, подумала она, рассеянно глядя в окно.
До аэропорта они добрались уже поздно вечером. Гостиница встретила их умопомрачительной роскошью, о которой она раньше только читала. Джералд пошел в ванную принять душ, не пригласив ее с собой. Она разложила свои вещи и обнаружила, что забыла зубную щетку в Блэкпуле. Набросив плащ и взяв кошелек, она написала Джералду торопливую записку и вышла. Еще по дороге она заметила недалеко отсюда дежурную аптеку.
Айрис была даже рада выйти на свежий воздух. Ей нужно было побыть одной хоть несколько минут. Она раскрыла зонтик Джералда. Капли дождя застучали по ткани, как пистолетные выстрелы. Аптека была почти пуста. Она купила зубную щетку и вышла. Погруженная в свои раздумья, она не обратила внимания на человека, который вышел вслед за ней.
Сейчас она вернется в номер, и они и Джералдом опять будут любить друг друга. Трещина, так неожиданно появившаяся в их отношениях, затянется. Как она могла сомневаться в их совместном будущем? Разве его нежность и забота в эти несколько дней не были доказательством любви?
Неожиданно она почувствовала сильный удар по правой руке. Айрис вскрикнула, и кошелек упал из ее разжатой руки на асфальт. Она покачнулась. Второй удар ожег ей щеку, затем последовал толчок в плечо, такой сильный, что она упала на дорогу. Какое-то время она абсолютно не чувствовала боли. Отстраненно, как будто это случилось с кем-то другим, она наблюдала, как худой человек в капюшоне, надвинутом на лицо, схватил ее кошелек и исчез в темноте.
Придя в себя, она обнаружила, что сидит на земле, и край ее плаща уже намок. Ноги ее не слушались, она никак не могла подняться. Затем появилась слабая боль в предплечье, распространившаяся на плечо. Она становилась все сильнее и в конце концов заставила ее застонать. Айрис подняла руку и коснулась щеки. С ужасом она обнаружила, что ее рука в крови.
– Мисс? Что случилось? С вам все в порядке? Здоровенный парень в старой кожаной куртке помог ей подняться, подал упавший зонтик и осмотрел ее щеку.
– Ничего страшного, скоро заживет. Мой приятель побудет с вами, а я пойду разыщу полицейского.
Ее слабый протест утонул в звуках дождя. Второй мужчина, тщедушный и маленький по сравнению с первым, смотрел на нее сочувственно.
– Вырвали ваш кошелек? Сейчас это часто случается. Хорошо еще, что у него не было оружия.
Оружие, кровь, Чесни – мелькнуло в голове Айрис. Она не может прийти к Джералду вся в крови. Она полезла в карман пальто за салфеткой, но сильная боль опять прострелила ее плечо.
– А вот и полиция.
Озаряя окрестности миганием голубых огней, полицейская машина остановилась возле них. Молоденький офицер подошел к ней и начал задавать вопросы, на которые она попыталась ответить. Вокруг них собралась небольшая толпа зевак.
– Боже мой, Айрис, что случилось? Она увидела бледное лицо Джералда.
– Вы знаете эту женщину, сэр? – спросил полицейский.
– Айрис, отвечай же! – В его голосе слышалось отчаяние.
Она поспешно ответила:
– Все в порядке, у меня просто вырвали кошелек.
Джералд повернулся к офицеру.
– Я сам вызову врача. Вы получили всю необходимую информацию?
– Сообщите мне пожалуйста, название вашей гостиницы, чтобы я мог сообщить вам о результатах расследования. Однако я должен сразу вас предупредить, что такие преступления чаще всего остаются нераскрытыми.
Как только все формальности были закончены, Джералд взял ее под руку. Айрис поблагодарила своих спасителей, и они с Джералдом направились в отель, чувствуя за спиной любопытные взгляды. Наконец они добрались до своего номера. Он закрыл дверь и, не говоря ни слова, подошел к телефону.
– Я хорошо себя чувствую, мне не нужен врач, – попробовала протестовать Айрис, но Джералд был непреклонен.
Она не могла самостоятельно раздеться, и он помог ей снять пальто.
– У меня в кармане зубная щетка, вытащи ее, пожалуйста.
Он вертел в руках маленькую пластиковую коробочку.
– Неужели тебе не пришло в голову, что если бы ты позвонила дежурному по этажу, тебе бы принесли десяток зубных щеток?
– Я об этом не подумала.
– А о чем ты вообще думала?
– Если нам предстоит опять ругаться, можно я хотя бы присяду?
Айрис без сил опустилась на огромную кровать, занимающую половину номера.
– Я очень сожалею, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии…
– А ты можешь представить себе, что я почувствовал, когда вышел из ванной и обнаружил твою дурацкую записку? Пять минут, которые я прождал, показались мне вечностью.
Его голос был холоден, как лед.
– Когда я вышел на улицу и увидел полицейскую машину и толпу, я подумал, что ты погибла!
Плечо Айрис горело, ей ужасно хотелось лечь и закрыть глаза.
– Как видишь, все обошлось.
– В этом нет твоей заслуги. Тебе просто повезло. Почему ты не дождалась меня, а пошла шляться по улицам среди ночи?
Айрис сказала громко, стараясь унять дрожь в голосе:
– Я понимаю, что все это должно было напомнить тебе о той трагедии с Чесни, и поэтому ты так сердит. Но пожалей и меня, Джералд. Я ведь не специально попала в этот переплет. Я сто лет живу в Лондоне, и со мной никогда ничего не случалось.
– Да, ты права. Это действительно напомнило мне о Чесни. Обо всех тех уроках, которые я извлек из этой трагедии. И первый из них – не впускать никого в свою жизнь, потому что за любую привязанность приходится расплачиваться болью и нервным срывом. Я уже стал было забывать об этом. Но, к счастью, ты напомнила. Так что даже хорошо, что ты завтра уезжаешь в Нью-Йорк.
Плечо Айрис раскалывалось, а сердце ныло от холода. Ее гордость рассыпалась на мелкие кусочки, и она спросила неуверенно:
– Но мы ведь еще увидимся?
– Не думаю. Все было замечательно, но всему приходит конец. Так что давай разойдемся по-хорошему.
В дверь постучали. Джералд впустил седовласого мужчину в мокром плаще, который представился доктором Вистлером.
– Какое ужасное время, мадам. Сейчас небезопасно даже просто пройти по улице, – посетовал врач. – Где болит?
Врачи никогда раньше не называли ее «мадам». Доктор осмотрел рану на щеке и плечо. Айрис вдруг с удивлением обнаружила, что ей неловко раздеваться при Джералде. Ей было неприятно, что он видит ее в лифчике. Еще утром такие мысли показались бы ей абсурдными.
Врач порекомендовал постельный режим, холодные компрессы и болеутоляющие таблетки. Она вежливо его поблагодарила и, как только он ушел, сказал Джералду.
– Я приму душ и лягу спать.
– Заказать тебе что-нибудь поесть из ресторана?
– Спасибо, не надо. Завтра утром я вызову такси.
– Я сам отвезу тебя в аэропорт, – прошипел Джералд сквозь сцепленные зубы.
– Зачем? Не нужно. Разве ты не дал мне понять, что никак не дождешься, когда мы расстанемся? Просто закажи мне такси.
– Я не привык, чтобы мне приказывали, так что тебе придется смириться с моим присутствием в аэропорту.
– Ты хочешь, чтобы последнее слово всегда было за тобой? – вспылила Айрис. – Ты можешь ездить в Никарагуа и Эмираты, ты можешь давать мне указания, как мне тратить мои же деньги, ты можешь избавиться от меня, как только тебе заблагорассудится. Ну что ж, пусть так и будет. Но не надейся, что я еще хоть раз пущу тебя на порог.
Она не без труда поднялась и, пытаясь идти прямо, с высоко поднятой головой направилась в ванную. Впервые за последние дни она закрыла задвижку. Потом с опаской посмотрела в зеркало. Лицо было белым, как простыня, на щеке запеклась кровь.
Ей казалось, что в синяках не только ее тело, но и душа. Мир, который она получила в подарок от Джералда на Рождество, мир, который родился в экстазе, теперь разбился вдребезги. А еще вчера она верила в то, что удивительная близость, установившаяся между ней и Джералдом, может только усиливаться, связывая их все крепче и крепче с каждым днем.
Но она ошиблась. Он не захотел понять, как важна для нее ее работа, а это нелепое ограбление приблизило неизбежный уже конец.
Я не заплачу, ни за что не заплачу, подумала она. Может быть, завтра вечером. Но только не сейчас, не перед Джералдом.
А может, я вообще не стану плакать, а порадуюсь, что так легко отделалась от человека, которого не отпускает прошлое.
Она горько усмехнулась. Айрис, кого ты хочешь обмануть? Конечно, она выплачет все глаза, как только останется одна. Но никто никогда об этом не узнает.
16
Было пять часов утра. Айрис встала, взбила смятую подушку и раздвинула шторы. У нее болела голова, потому что седьмую ночь подряд она засыпала в слезах. У нее так болело сердце, что она уже подумывала, а не обратиться ли к врачу. Она чувствовала себя разбитой, несчастной и брошенной. И очень одинокой.
Как она могла за такое короткое время настолько привыкнуть к ощущению его тела подле себя, к ритму его дыхания в ночи? К его усмешке, к его острому уму и язвительному чувству юмора? Конечно, когда он провожал ее в аэропорту, чувство юмора явно ему отказало. Он выглядел так, будто не может дождаться, когда же она наконец улетит. Может, он потому и пошел ее провожать, что хотел своими глазами убедиться, что она уехала.
Она не получала от него никаких известий. Можно поспорить, что он вряд ли лежит без сна, думая о ней. Для него игра закончена. Возможно, он себе уже кого-то нашел. А может, вернулся к той Снежной Королеве… Как там ее звали? Мелани. Уж там-то он точно не испытает переизбытка эмоций.
Мысли снова и снова возвращались к Джералду. В полшестого Айрис выпила целый кофейник крепчайшего кофе и оделась. Она растерянно взглянула на кучу металлических опилок и деревянных чурбаков в углу комнаты. Ей нужно было найти выход для эмоций. Она внезапно вспомнила, что перед рождеством купила глину. Работа с глиной всегда доставляла ей настоящее наслаждение. Она надела старый хлопковый фартук и-села за стол, поставив чашку с кофе неподалеку.
Через три часа Айрис наконец встала из-за стола. Бюст, над которым она работала, уже более или менее приобрел форму. Казалось, он родился сам по себе, а она только помогла ему вылупиться из бесформенного куска глины. Это был скульптурный портрет Джерадда, полный его энергии и решительности, такой похожий на него, передавший и своеобразную линию скул, и жесткую линию рта… Его глаза, казалось, смотрели ей прямо в душу, видя и понимая все ее внутренние колебания. Я ведь люблю тебя, дурачок, подумала Айрис и проговорила вслух:
– Я люблю тебя, Джералд Стоктон!
Если это неправда, почему тогда она плачет навзрыд ночами? Даже удачная продажа своей главной работы музею не обрадовала ее. Полгода назад она бы прыгала до потолка. Но не сейчас. Ей хотелось, чтобы Джералд разделил с ней эту радость. Ей так не хватало его!
А он ее не любил. Неожиданно ей в голову пришла догадка, что он просто боится влюбиться. Если так, то становится понятной эта ссора по поводу ее отлета. Душевная близость, которая только начинала зарождаться в их отношениях, должно быть, до смерти испугала его. Иначе почему он смотрел на нее с таким страхом там, возле отеля, при свете фар полицейской машины? Айрис вспомнила, что его руки дрожали, и, чтобы они не выдали его состояния, он спрятал их в карманы плаща.
Неужели это правда? Неужели Джералд отправил ее от греха подальше, чтобы не влюбиться в нее окончательно и бесповоротно? Или она опять строит воздушные замки, потому что не в силах перенести горькую правду?
Ее сердце забилось в груди, будто пойманная птица, и на секунду ей стало трудно дышать. Узнать правду можно только одним путем – спросить у него самого. Или сказать, что она его любит, и посмотреть, как он поведет себя.
Айрис стала мерить шагами студию, мысли мелькали в ее голове так быстро, что она не могла сосредоточиться на какой-то одной. Ну разве она не полная идиотка, что позволяет себе надеяться на что-то? Разве ей мало быть отвергнутой однажды, и она хочет испытать это волнующее чувство еще раз?
Недолго думая, она бросилась к телефону и набрала номер офиса Джека.
– Джек! – Она сразу же взяла быка за рога. – Как ты думаешь, существует ли хоть малейшая возможность того что Джералд мог влюбиться в меня?
– Я тебя тоже поздравляю с Новым Годом, Айрис. Кстати, доброе утро. Думаю, что да.
– Ты и вправду так думаешь?
– Что я могу сказать тебе точно, так это то, что он к тебе неравнодушен. Я тут пару дней назад встретил его и спросил, как у тебя дела, так он вскипел, будто я задал какой-то неприличный вопрос. Что между вами произошло?
Айрис вкратце обрисовала происшествия прошлой недели.
– Кстати, где он сейчас?
– У себя в поместье, а в конце недели уезжает в Португалию. Почему бы тебе не позвонить ему и не задать тот же вопрос, что и мне?
– Мне нужно видеть его лицо, когда я буду спрашивать об этом.
– Хочешь, я позвоню ему и скажу, что ты приезжаешь?
– Нет, ни в коем случае! Я должна захватить его врасплох. Только так я узнаю, что происходит в его душе… Джек, пожелай мне удачи.
– Ты, Айрис, молодец. Сообщи мне, как обстоят дела, как бы ни повернулось дело. Если тебе нужна какая-нибудь помощь, только свистни.
– Спасибо тебе за все. Ты настоящий друг.
Айрис положила трубку. Она еще раз посмотрела на глиняный бюст. Ей нужен был не портрет Джералда, а он сам. Только сейчас она поняла, что вложила в портрет все те чувства, которые испытывала сама и которые ощущала в нем всю ту недолгую неделю. Это был портрет влюбленного мужчины.
Она знала, что сделает. Она возьмет портрет с собой. Может, он расскажет Джералду правду о нем самом. Если она и проиграет, то по крайней мере никогда не сможет упрекнуть себя в том, что не сделала все, что было в ее силах.
Прошло много часов, прежде чем Айрис вышла из такси в Блэкпуле. Солнце уже зашло, и видны были только силуэты деревьев на фоне темнеющего неба.
– Мисс, вы уверены, что мне не следует вас проводить? – с сомнением спросил водитель.
Она ни в чем не была уверена.
– Все в порядке, – улыбнулась она ему, вытаскивая из багажника коробку и небольшой саквояж.
Такси отъехало, а Айрис направилась по аллее к охотничьему домику. Ее глаза постепенно привыкали к темноте. Ветер качал деревья, где-то в лесу ухала сова. Айрис ускорила шаг. Наконец сквозь деревья она увидела, как горят огни дома.
Слаба Богу, Джералд здесь. Но облегчение, которое она испытала, тут же отступило перед чувством страха. Она понятия не имела, что скажет ему. Может, просто отдать ему скульптуру и посмотреть, что будет?
Она подходила все ближе к цели своего путешествия, ни на минуту не остановившись, чтобы подумать. Потому что знала, что если она задержится хоть на минуту, то вероятность того, что она просто повернет назад и удерет со всех ног, слишком велика.
Айрис поднялась по ступенькам и позвонила. Сначала было тихо, потом раздались шаги. Дверь распахнулась.
– Это вы, мисс Крейн? Какая приятная неожиданность! – сказала Рози, экономка Джералда.
Борясь с разочарованием, Айрис спросила:
– А Джералд, он дома?
– Заходите, заходите, на улице уже прохладно. Рози забрала чемодан из негнущихся пальцев Айрис.
– Неужели вы одна прошли через всю аллею? Я столько лет здесь живу, но ни разу не осмелилась ходить тут ночью. Мистер Джералд уехал в Лондон сегодня утром, По-моему, он завтра улетает.
– Утром? – прошептала Айрис.
– Да, по каким-то делам, но не сказал, по каким. А когда он вернется… С вами все в порядке?
У Айрис подкосились ноги, и она присела на стул.
– Вы что-то уж очень бледны. Оставайтесь ночевать, а я позвоню в офис мистера Стоктона и узнаю…
– Нет, нет, не надо, – запротестовала Айрис. В проницательных глазах Рози мелькнуло понимание.
– Ну хорошо. Сейчас я приготовлю ужин, а потом вы переночуете здесь. Завтра утром к вам зайдет мой муж, узнать, не нужно ли вам еще что-нибудь.
– Спасибо.
Ей ужасно хотелось остаться одной. Несмотря на то, что Рози была само радушие и гостеприимство, Айрис была рада, когда она наконец ушла. Рози постелила ей в комнате для гостей. Айрис вряд ли смогла бы уснуть в той же спальне, которую они делили с Джералдом.
Она побродила по дому, рассматривая вещи, которые уже успела полюбить, вдыхая аромат старины, которой был пропитан дом, чувствуя присутствие Джералда в каждом уголке. Все здесь было связано с ним.
Она уедет завтра утром. Вернется в Лондон и постарается забыть мужчину, который перевернул ее жизнь вверх дном, который дал ей радость и страдание под названием любовь.
Айрис вытащила бюст из ящика и стала рассматривать его, как будто он мог ответить на ее вопросы. Потом поставила его на столик в гостиной, а сама села напротив. Она занималась самообманом, когда лепила его лицо. Она вылепила своего идеального мужчину, а не человека, живущего в реальном мире.
Она прилегла тут же, на диване, не в силах подняться наверх. Полуспала, полубодрствовала… Слышала, как каминные часы отбивают каждый час – десять, одиннадцать, двенадцать… Около двух часов ночи Айрис очнулась от забытья, услышав какой-то посторонний звук. Кто-то поворачивал ключ в замке.
Дверь скрипнула, хлопнула, послышались шаги, а затем раздался голос, который было трудно спутать с каким-либо другим.
– Айрис, – позвал он, – ты где?
Откуда он узнал, что она здесь? Она неуверенно отозвалась:
– Здесь, в гостиной.
Ей казалось, что все это происходит не с ней. Словно в кино, она наблюдала, как его фигура появилась в дверном проеме, и его пронзительно голубые глаза остановились на ней. Он зажег свет. Айрис судорожно села, схватила бюст и попробовала спрятать его между столом и диваном.
Она пробормотала:
– Я не должна была приезжать сюда. Извини. Я завтра рано утром уеду.
– Что ты там прячешь?
Она поняла, что ведет себя глупо.
– Я вылепила его только вчера. Я приехала, чтобы сказать, что люблю тебя, но мне не стоило этого делать. Ты вчера был в Лондоне и даже не позвонил мне. Я опять поставила себя в дурацкое положение.
Он молчал, и она, пытаясь под гневом скрыть свое смущение, заявила:
– Почему бы тебе просто не лечь спать, забыв о том, что я здесь? У тебя это хорошо получается – забывать о моем существовании. Ты проснешься, а меня и след простыл. И я больше не буду тревожить тебя.
Он пошел к ней. На нем был темно-серый костюм с голубой рубашкой и шелковым галстуком. Он выглядел усталым.
– Не подходи ко мне, – прошептала Айрис. На секунду Джералд недоуменно замер на месте.
– Но ты ведь сказала, что любишь меня!
Он взял из ее рук бюст, поставил его на стол и стал рассматривать.
– У меня дурацкая привычка – сначала делать что-то, а потом думать, – пролепетала Айрис.
– Когда ты видела у меня такое лицо?
– Когда мы занимались любовью, – сказала Айрис с вызовом.
– Ты рассмотрела то, что я так тщательно пытался скрыть…
– Что? – не поняла его Айрис.
Он провел рукой по волосам и сказал, не спуская с нее глаз:
– Когда мы расстались, я уехал в Арабские Эмираты. Я не мог забыть о тебе ни на минуту. Вернулся сюда – ты смотришь на меня из каждого угла. Я просто не мог вынести одиночества. Я остановился в том же отеле недалеко от аэропорта и думал о тебе день и ночь. Затем я все-таки поехал к тебе, но ни твой домовладелец, ни соседи, ни агент не знали, где ты. С горя я позвонил Джеку, а он сказал, что ты поехала сюда, и прямым текстом объяснил мне, какой я дурак.
Джералд снова посмотрел на скульптуру.
– Я не хотел задумываться о своих чувствах. Я так хотел защититься от того, что ощущает каждый человек в мире: от радости и боли, от ранимости и зависимости друг от друга.
Он немного помолчал, а затем добавил:
– Знаешь, что пришло мне в голову, когда я сидел в этой гостинице? Чесни вовсе не хотела бы, чтобы я так закрывался от любви и эмоций. Она сама была очень жизнерадостной. Вы бы понравились друг другу.
– Я опять плачу, – прошептала Айрис. – Надо мне отучаться от этой привычки.
– Я вел себя по-идиотски и с твоей поездкой, и с этим чеком. Я просто понимал, что наши отношения зашли слишком далеко, мне не хотелось терять свою… свою отчужденность. Как мы разминулись с тобой в Лондоне вчера?
– Ты знаешь, когда в двери повернулся ключ, я испугалась, что это опять ограбление.
Не прикасаясь к ней, а только глядя в глаза, Джералд сказал:
– Айрис, я люблю тебя.
– Мне это не снится? Джералд обнял ее.
– Я так люблю тебя… – Ее голос дрожал. – Держи меня крепче и больше не отпускай.
– Мы пригласим на свадьбу Джека и его новую подружку, он рассказал мне о ней.
– На свадьбу? Не слишком ли ты торопишь события?
Он усмехнулся своей кривоватой улыбкой.
– Ты хочешь, чтобы я встал на одно колено? Пожалуйста.
Он и вправду опустился на одно колено и произнес:
– Айрис, выходи за меня замуж. Она засмеялась.
– Ты мог не делать этого, я и так согласна. Джералд поцеловал ее, неистово и страстно. Это было счастье.
Потом поднял ее на руки и отнес в свою комнату.
Ее голова покоилась на его груди, и она спросила его с улыбкой:
– Я надеюсь, тебе завтра не нужно улетать куда-нибудь в Уганду или Габон?
– Нет. А тебе?
Он нежно отвел волосы с ее лица.
– Кстати, я не спросил. Как прошли твои переговоры с музеем?
– Мою работу купили, и теперь все посетители могут увидеть ее в одном из залов.
– Им с тобой здорово повезло, поздравляю. – Джералд нежно поцеловал ее и шепнул: – Итак, мы можем преспокойно провести весь день в постели.
– А как же Рози и ее муж? Они должны зайти ко мне…
– Думаю, что Рози сама обо всем догадается.
И в самом деле, когда экономка утром открыла входную дверь своим ключом и увидела саквояж Джералда, стоящий в коридоре, она улыбнулась и опять замкнула дверь. Затем она поспешила домой, чтобы посоветовать мужу держаться сегодня подальше от охотничьего домика.
|
|