ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА КОАПП
Сборники Художественной, Технической, Справочной, Английской, Нормативной, Исторической, и др. литературы.



   Макс Брэнд
   Долина Счастья


   Глава 1

   Юный Дэнни Грин был первым, кто привез в Бернд-Хилл эту сногсшибательную новость. Дэнни отправился на поиски коров, отбившихся от стада, но вскоре поспешно вернулся в город, изо всех сил пришпоривая загнанного едва ли не до полусмерти пегого коня. Сделав по пути небольшой крюк, он ненадолго задержался перед домом семейства Доллар и, не слезая с коня, а лишь слегка наклонясь, заглянул внутрь через распахнутую дверь.
   – Том! Где Том? – заорал он.
   – В коптильне. Кабанчика разделывает, – ответил Лью Доллар.
   – Тогда беги и предупреди его! Призрак вернулся! Он вернулся! Я видел его своими глазами, Богом клянусь. Скажи Тому, пусть смывается отсюда!
   Это сообщение вызвало в доме Долларов большой переполох. И вот уже кто-то из его обитателей спешно складывал еду в дорожный мешок, а другие торопливо заворачивали скатку из одеял в непромокаемый плащ. Сам же Том, срочно вызванный из коптильни, опрометью бросился в загон, но из-за предательской дрожи в руках так и не смог заарканить длинноногого гнедого мерина, на которого он сразу же положил глаз. Пришлось прибегнуть к помощи брата, Дика, который справился с этой задачей с первого же раза, хоть и был встревожен ничуть не меньше самого Тома.
   Затем, действуя сообща, братья поспешно водрузили седло на спину гнедого, и в следующий момент Том Доллар уже мчался во весь опор через долину, привстав в стременах, прижимаясь к шее скакуна и поминутно оглядываясь назад, пока наконец не скрылся за ивами, росшими на берегу небольшого болотца. Но даже после этого он продолжал беспощадно пришпоривать коня. Если верить слухам, то уже на следующий день он остановился в Стампи-Холлоу – городишке, находившемся за восемьдесят миль, если считать по прямой, а уж если добираться туда по дороге, то выходило миль сто, а то и поболее.
   За это время чистокровный гнедой конь успел превратиться в загнанную клячу, за которую никто не дал бы и ломанного гроша. Конь смог с трудом доковылять до загона – при этом один конюх тянул его за повод, а другой подталкивал сзади. Тем же вечером он издох; но зато Том Доллар хотя бы на какое-то время оказался в безопасности, а, значит, силы и время были потрачены не впустую.
   Дэнни Грин не стал задерживаться, чтобы в полной мере насладиться тем эффектом, который произвело его сообщение. Вместо этого он отправился дальше, прямиком в Бернд-Хилл, не обращая внимания на закипавшую на губах взмыленного пегого пену, ошметки которой летели во все стороны и попадали на него. Это был самый знаменательный день в его жизни. Еще бы! Ведь ещё ни одному мальчишке в городе не удавалось оказаться в центре всеобщего внимания. А в том, что так оно и будет, он ни минуты не сомневался.
   Дэнни промчался по главной улице.
   В самом центре города у перекрестка путь ему преградила появившаяся из-за угла тяжелая, как баржа, повозка, запряженная восьмеркой лошадей, и пока она со скрипом тащилась мимо, Дэнни громко прокричал, обращаясь к завсегдатаям салуна «У Бертрама», коротавшим время на веранде, где были рядком расставлены стулья:
   – Призрак возвращается! Я видел его! Я его видел своими собственными глазами!
   Мужчины в замешательстве повскакивали со своих мест; а через мгновение на их лицах появились злорадные усмешки, типа тех, что озаряют порой лица некоторых людей при виде броского заголовка в газете, сообщающего о каком-либо бедствии, которое непременно должно обрушиться на головы других.
   Дэнни вихрем мчался дальше по улице. Он осадил коня перед домом, откуда шериф Бад Кросс следил за порядком в городе и в его окрестностях, смело и беспристрастно отстаивая интересы закона. Вот и сейчас Бад со скучающим видом стоял на пороге своей конторы, привалившись плечом к притолоке и, засунув руки в карманы, сосредоточенно разглядывал причудливую тень на земле, отбрасываемую кроной растущего посреди двора тутового дерева.
   – Эй, шериф! – закричал Дэнни. – Призрак вернулся! Я видел его в Фуллеровом ущелье…
   Дэнни помчался дальше.
   Шериф поперхнулся от неожиданности и едва не проглотил большой кусок жевательного табака, лежавшего за щекой, а затем бросился в свою контору и поспешно нацепил пояс с пистолетами.
   Дэнни летел по улице, сопровождаемый густым облаком белой дорожной пыли, которое рассеялось, когда он осадил коня перед домом семейства Фелан. Миссис Фелан была в садике перед домом и была занята тем, что приводила в порядок увитую душистым горошком живую изгородь, обрывая с побегов засохшие цветочки и хилые стручки.
   – Здрасте, миссис Фелан! А Лэрри дома?
   – Он на заднем дворе. Вскапывает грядки под картошку, – ответила миссис Фелан. – Эй, молодой человек! Да вы что, совсем с ума сошли?
   Дэнни же, въехал через открытую калитку и не обращая внимания на возмущенные крики хозяйки, поспешно направил коня вглубь сада. Заехав за дом, он застал Лэрри Фелана за работой – в руках у него была лопата, и теперь, напрягая свои могучие плечи, он переворачивал ею большой ком чернозема.
   – Лэрри, Лэрри! – закричал мальчишка. – Призрак возвращается! Сам Призрак! Я видел его в Фуллеровом ущелье!
   Лопата выпала из рук Лэрри Фелана, а взгляд сам собой обратился к загону, где виднелась голова великолепной темно-гнедой кобылы – мечта, а не лошадь. Но затем он вспомнил о маленькой девичьей головке, выглядывавшей из-за дощатого забора. Прекрасная Джозефин Долан стояла на ящике и любовалась тем, как он работает. Лэрри Фелан почувствовал, как при мысли о ней, на спине у него напрягаются мышцы, и тогда он прорычал:
   – Во-первых, не нужно подкрадываться к людям сзади, а во-вторых, какое мне дело до Призрака? И вообще… если он вернулся, то это уже его трудности! Тем более, – продолжал он, начиная выходить из себя, – что все это вранье! Он не мог возвратиться так быстро!
   – А что если он просто сбежал из тюрьмы? – предположил мальчишка. – Или может быть ему скостили срок за хорошее поведение!
   – За хорошее поведение? Ему-то? – хмыкнул Фелан.
   Но тем не менее, поднявшаяся было волна гнева быстро улеглась, Фелан снова побледнел, и вид у него при этом был довольно болезненный.
   Дэнни Грин развернул коня, явно разочарованный реакцией на свое сообщение.
   – Что ж, как знаешь, – мрачно проговорил он, – я свое дело сделал, тебя предупредил. Наверное, если он об этом узнает, то мне тогда тоже несдобровать!
   Эта догадка заставила мальчишку поежиться, после чего он снова пришпорил усталого коня, галопом проносясь по саду, и выехал на улицу, не обращая никакого внимания на гневные вопли миссис Фелан.
   – А что это ещё за призрак такой? – спросила Джозефин Долан.
   Юный Лэрри Фелан снова взял в руки черенок лопаты и передернул плечами.
   – Самый обыкновенный, – сказал он. – Джимми Фэнтом. Ты наверняка уже слышала о нем.
   – Ничего подобного, – возразила девушка. – Мы же переехали сюда совсем недавно. От силы полгода назад.
   – Что ж… довольно странно… что тебе ещё не доложили. Ведь он вот уже пять лет, как угодил за решетку.
   – Пять лет в тюрьме?
   – Ага.
   – Но ведь это большой срок, Лэрри! И что ему может понадобиться от тебя?
   – Ему-то? – переспросил Лэрри, повышая голос, словно надеясь таким образом набраться храбрости. – Да ровным счетом ничего! Но только ты его не знаешь! Это же настоящий дьявол во плоти!
   Он продолжал говорить, крепко сжимая при этом руки в кулаки, как будто пытаясь тем самым удержать себя в руках.
   – Знаешь, Джо, по молодости все мы совершаем кучу глупостей. Сама понимаешь! И я в этом смысле не был исключением. Я тоже был безголовым шалопаем, а этот Джим Фэнтом втянул меня и Тома Доллара в одну дурацкую аферу. Короче, он подговорил нас поехать с ним, чтобы ограбить почтовый дилижанс, направлявшийся в Фуллертаун!
   – Боже мой, Лэрри! – воскликнула девушка.
   Он поднял на неё глаза, ожидая увидеть на её лице выражение ужаса и испуга. Но ошибся: она смотрела на него с интересом и нескрываемым любопытством.
   – Произошла перестрелка, – добавил Лэрри Фелан срывающимся голосом. И снова пристально посмотрел на девушку.
   – Какой ужас! – сказала она.
   – Ты, наверное, думаешь, что это был просто розыгрыш? – спросил он.
   – Розыгрыш? Нет, конечно. У меня и в мыслях не было ничего подобного!
   – Дилижанс сопровождало сразу трое охранников. И в результате все трое оказались подстрелены. Стрелял в них Джим Фэнтом. То бишь он один завалил всех троих. Это потом было доказано. У него оказался при себе старенький револьвер сорок четвертого калибра, и это стало решающей уликой против него!
   – Так он что, застрелил троих человек?
   – Если бы он их застрелил, то уж наверное его давно бы повесили, разве нет? – раздраженно огрызнулся Фелан. – Ничего подобного. Просто одним выстрелом он ранил в ногу Стива Моргана, другим – прострелил плечо Биллу Лоррису, а третья пуля угодила в бедро Джеку Кину. Никогда не забуду, как Джек вопил от боли!
   – Ну а сами-то охранники куда глядели? – поинтересовалась девушка. – Просто сидели, сложа ручки, и ждали, когда их перестреляют?
   – Они-то? Я бы так не сказал! Все трое были отличными стрелками, иначе разве наняли бы их охранять дилижанс, перевозивший золотой песок? Так что, сама видишь, мы сильно рисковали, отважившись на эту затею!
   – А что было потом? Никого из вас не ранило?
   – Можно сказать, легко отделались. Раненых не было. Правда, Фэнтома слегка зацепило, но это так, всего пара царапин.
   – И что это были за «царапины»?
   – Одна пуля прошла навылет через левую руку, а другая угодила в правую ногу.
   – И ты это называешь «царапинами»?
   – Ты не знаешь Джима. Он же сильный, как буйвол. К тому же он не обратил на это никакого внимания, и затем проехал с этими ранами ещё десять миль.
   – Это с простреленной ногой-то?
   – Ну да. Он же выносливый, как индеец!
   – И что случилось потом?
   – Да ничего особенного…, – ответил Лэрри Фелан и замолчал, с вожделением глядя на девушку. Она была очень хорошенькой. Вот уже целых два раза они вместе появлялись на танцах, из-за чего ему отчаянно завидовали многочисленные потенциальные соперники; к тому же всегда найдутся недоброжелатели, которые обязательно поведают ей ту давнишнюю историю, да так, чтобы выставить его в ещё более неприглядном свете.
   – Короче, нас с Долларом поймали. Часть добычи была у нас. Ты не думай, мы вовсе не хотели воровать. Для нас это было лишь небольшое приключение, не более того. Во всем виноват Фэнтом. Это он втянул нас в эту аферу!
   – Продолжай, – велела Джозефин Долан, слегка прищуриваясь.
   – Они хотели знать, кто из нас стрелял, и чей то был револьвер. Как понимаешь, отпираться было бессмысленно. Мы сказали, что это были не мы. Им же нужен был тот, кто стрелял. Так что нам просто предоставили возможность рассказать правду…
   – И тогда вы стали свидетелями обвинения? – спросила Джо Долан.
   Фелан недовольно поморщился.
   – Довольно странно слышать это от тебя, – заметил он.
   – Что ж, – девушка продолжала развивать свою мысль, – им все равно не удалось бы поймать его. Ведь он, скорее всего, спрятался где-нибудь в горах?
   – Ага… но Том Доллар рассказал, где его искать, – стыдливо потупясь пробормотал Фелан.
   Он слышал, как девушка тихонько охнула, а потом сказала:
   – Но если этот парень возвращается, то он наверняка постарается свести с тобой счеты? Разве тебе не страшно?
   – А чего мне бояться-то? – громче, чем следовало бы, воскликнул Фелан.
   – Я даже нарочно выйду на улицу, чтобы встретиться с ним лицом к лицу!


   Глава 2

   Лэрри Фелан видел, как девушка скрылась за забором. Сердце бешено колотилось у него в груди. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, хотя, надо признать, что трусом он не был, умел здорово драться, неплохо управлялся с оружием, и единственным темным пятном на его блестящей репутации был тот дурацкий случай, когда ему пришлось стать свидетелем обвинения. Он вовсе не хотел выдавать своего приятеля. И если уж разобраться, то первым сдали нервы у Тома Доллара, не выдержавшего постоянного давления со стороны шерифа во время допроса, продолжавшегося всю ночь напролет. А уж когда заговорил Том, то Фелану уже тоже не было никакого резона молчать. С какой это стати Том Доллар будет разгуливать на свободе, а два других сообщника отправятся в тюрьму!
   К тому же шерифа интересовал лишь тот, третий подельник. Бад Кросс так и сказал:
   – Против вас, ребята, я ничего не имею. Свой урок на будущее вы уже получили. Но вот третьего прохиндея – кем бы он ни был – я хочу взять тепленьким. Уж слишком здорово он стреляет, и вообще, видать по всему, парень чересчур сообразительный. Так что отдых ему не помешает. А уж я позабочусь о том, чтобы добиться для него места в казенном пансионе с бесплатными харчами!
   Этот шериф всегда был любителем мрачно пошутить!
   Но Лэрри Фелан был готов сражаться до конца за свою жизнь. И за Джозефин Долан! Лишь при одном воспоминании о её голубых глазах, у него замирало сердце и перехватывало дыхание, словно на крутом вираже головокружительного аттракциона. Так что отступать он был не намерен.
   Тем более, что у него была ещё одна, достаточно веская причина. Ведь Джим Фэнтом провел целых пять долгих, мучительных лет за стенами каторжной тюрьмы, в течение которых только и занимался тем, что орудовал заступом в каменоломне. Так что скорее всего рука его уже не будет столь тверда, когда в ней снова окажется рукоятка револьвера. Да и боевой дух его, пожалуй, сломлен. Ведь на каторге обламывали и не таких гордецов. Они могут смело лезть на рожон, но в самый ответственный момент выдержка изменяет им, и тогда они тушуются, сникают, словно песчаные колоссы на сильном ветру. Возможно то же самое произойдет и с Призраком!
   Будучи человеком рассудительным, Фелан перебирал в уме различные факты, доводы «за» и «против», а также возможные последствия, пока, наконец не убедил себя в том, что поединка избежать не удастся в любом случае. Уехать из города сейчас значит прослыть трусом. Тогда пришлось бы бежать куда-нибудь на край света, туда, где его никто не знает, и попытаться начать новую жизнь под новым именем.
   Он не стал мучительно выбирать между винтовкой и револьвером, остановив выбор на обрезе ружья. Вряд ли стоит всерьез рассчитывать на то, что даже после пяти лет вынужденного перерыва Джим Фэнтом окажется медлительнее него. Однако он почти не сомневался в том, что Джим выстрелит наугад и промахнется, и тогда в ответ он пошлет двойной заряд дроби точно в грудь экс-ганфайтеру!
   Старательно зарядив обрез, Фелан сунул его под мышку и неспешно отправился в центр города. Прохожие, попадавшиеся ему по пути, были уже, похоже, в курсе событий.
   Завидев его медленно шагающим по улице с обрезом в руке, большинство из них поворачивало, чтобы отправиться вслед за ним. Один или двое зевак даже поспешили обогнать его, чтобы сообщить всему свету эту невероятную новость, и вот уже в окнах домов появлялись лица любопытных, а иные даже выскакивали за порог, чтобы только поглазеть на него.
   Лэрри Фелан чувствовал себя актером, вышедшим на сцену, и всеобщее внимание заставило его ощутить собственную значимость. Теперь он уж ни за что не повернет назад. А в готовом лечь на спусковой крючок указательном пальце правой руки он чувствовал силу, которая вмиг смоет с него то позорное пятно, что легло на его репутацию пять лет тому назад, когда ему пришлось выступить в суде на стороне обвинения!
   Внезапно из переулка галопом вылетел мустанг, и Фелан остановился; сердце у него в груди дрогнуло и гулко застучало.
   Нет, это был всего-навсего шериф! Поравнявшись с Феланом, он резко осадил коня.
   – Лэрри, – сказал он, – тебе лучше пойти домой и оставаться там!
   – Еще чего! – хрипло возмутился Фелан. Но затем его обычный голос снова вернулся к нему. – Я живу в этом городе и имею полное право ходить везде, где мне только вздумается! – объявил он.
   Шериф окинул его долгим, задумчивым взглядом.
   – Ходят слухи, – осторожно сказал он, – будто бы он возвращается. Его видели в Фуллеровом ущелье. Так что я сейчас направляюсь на тот конец города и постараюсь перехватить его по дороге.
   – Если все это затевается лишь ради меня, то не стоит так утруждать себя, – возразил Фелан. – Я и сам могу позаботиться о себе – и о нем тоже!
   Шериф продолжал задумчиво разглядывать его.
   – Ну, дело твое, – изрек он наконец. – Мое дело предупредить, а там сам решай!
   Сказав это, он развернул коня и поехал своей дорогой, а Фелан был тронут до глубины души шелестом аплодисментов, раздавшихся в толпе зевак. Коротышка Сэм Крюгер сделал шаг вперед и тронул его за руку.
   – Так держать, Лэрри, – похвалил он. – Весь наш город гордится тобою! Ты любому дашь сто очков вперед, и куда уж этому Призраку тягаться с тобой!
   Лэрри Фелан посмотрел на Крюгера с изумлением и брезгливостью. Он знал, что Крюгер люто ненавидел его с тех самых пор, как Фелан назвал его «пляшущей крысой», так как по части работы за Крюгером никаких достижений с роду не водилось, и единственное, в чем он преуспел, так это научился ловко выделывать ногами разные танцевальные фигуры. Эту фразу Фелан обронил в присутствии множества свидетелей, среди которых была и прекрасная Джо Долан; и ходили слухи, что Крюгер принял это оскорбление так близко к сердцу, что даже прилюдно грозился пустить Фелану кровь! И вот теперь он стоит рядом и превозносит его до небес!
   – Благодарствую, – хмыкнул Фелан в ответ. – Я разнесу этого вонючку в клочья. Так что, малыш, держись поблизости – и сам все увидишь!
   – Ну конечно же! Я обязательно буду рядом! – воскликнул Крюгер, потирая руки и заливаясь громким, почти истерическим смехом.
   Фелан отправился дальше, пока не остановился перед салуном Бертрама, и длинный ряд бездельников, расположившихся на веранде, словно по команде повскакивали со своих мест. Он задержался на ступеньках, окидывая взглядом собравшихся и узнавая среди них многих своих старых приятелей. Прежде кое-кого из них Фелан считал равными себе, в ком-то видел более сильного соперника, но теперь он ощущал неоспоримое превосходство надо всеми.
   – Идемте, парни, я угощаю, – великодушно объявил он, широким жестом указывая на двери салуна.
   Он задержался на пороге, пропуская вперед шумную толпу любителей выпить на дармовщинку. Веранда мгновенно опустела, и на ней остался лишь один пожилой господин с длинной, седеющей бородой.
   – А ты что остался, старина? Разве тебе не хочется выпить? – поинтересовался Лэрри Фелан.
   – Я свое уже отпил, – ответил бородач, глядя на Фелана умными, ясными глазами. – Чем старше становишься, тем яснее осознаешь, как важно сохранять трезвость мысли.
   Лэрри рассмеялся в ответ.
   – Можно оставаться умным и наполовину, – парировал он, – а оставшуюся часть рассудка вполне потопить в вине!
   С этими словами он вошел в салун, и в нос ему ударил запах рассыпанных по полу сырых древесных опилок. Здесь царили полумрак и прохлада, в воздухе пахло терпкой кислотцой и пивом, и все это действовало успокаивающе на его взвинченные до отказа нервы. Фелан подошел к стойке бара и вынул бумажник.
   – Выпивка для всех за мой счет, Бертрам, – объявил он.
   И в первый раз в жизни он заметил, что Бертрам украдкой бросает в его сторону восхищенные взгляды, ловко расставляя стаканы, которые скользили по стойке и со звоном останавливались точно перед посетителем. Затем он извлек четыре бутылки, которые в следующий момент так же ловко пронеслись по гладкой стойке бара и замерли каждая на своем месте.
   – Ваше здоровье, парни, – величественно объявил Фелан.
   – За самого храброго парня Бернд-Хилл! – раздался в ответ противный писклявый голос.
   Это был все тот же коротышка Крюгер. Он стоял у дальнего конца стойки, держа стакан с выпивкой в высоко поднятой руке.
   – Ну что вы, хватит уже, – засмущался Фелан, краснея от удовольствия.
   – Давайте лучше выпьем.
   – За первейшего храбреца во всей округе! – выкрикнул кто-то еще.
   И все разом осушили стаканы, наполненные крепким, красновато-коричневым виски.
   – Еще по одной! – пискнул Крюгер. – Давайте выпьем, парни, и пожелаем нашему другу удачи!
   И снова выпивка была разлита по стаканам. Опрокинув в себя вторую порцию виски, Фелан сморгнул с глаз выступившие слезы. Сладкий огонь обжигал горло, но он поспешил налить себе еще.
   А потом ещё и еще, пока, наконец, не почувствовал, как по всему телу разливается необыкновенная легкость. Вот теперь-то он был полностью уверен в собственных силах. К тому же все эти парни – такие отличные ребята! – желали ему удачи. Как здорово! Значит, они верят в него! Сразу видно, они на его стороне!
   На стойке появлялись все новые и новые бутылки с виски, и о Призраке уже как-то не думалось.
   – И вообще, – вдруг заявил во всеуслышание Крюгер, – и кто он такой, этот Призрак?
   – Говорят, что те двое проходимцев, которых он прикончил в Тумстоне, были настоящими бандюгами, – сказал кто-то.
   – А чего стоил тот индеец, которого он пристрелил в Чиуауа!
   – Гарри Лорд, наверное, дожил бы до глубокой старости, если бы этот мальчишка не вышиб ему мозги.
   – А Линч тоже не торопился на тот свет, когда Призрак внезапно налетел на него и убил выстрелом в самое сердце. Он не дал бедняге никакого шанса выхватить пистолет.
   – Не-а. Все было честно. Я был там, парни, и сам слышал, как он крикнул Линчу, чтобы тот защищался. Уж что было, то было!
   – Ну ладно, – объявил Фелан, – сейчас вы узнаете, что я сделаю с ним, и если выйдет не по-моему, то можете назвать меня трепачом!
   – И что ты задумал, сынок?
   – Сначала шарахну из одного ствола – прямо ему в брюхо!
   – Вот уж поглядим тогда, что у него внутри!
   Все громко загоготали, радуясь столь заманчивой перспективе.
   – А потом, – продолжал Фелан, – шагну вперед и выстрелом из второго ствола разнесу ему башку. Вот что я с ним сделаю, если уж вас это так интересует!
   – Молодец!
   Со всех сторон раздавались одобряющие крики.
   – Так держать!
   Тут дверь салуна широко распахнулась, и в комнату стремительно влетел Дэнни Грин.
   – Эй, слушайте! – окликнул мальчишка, тяжело дыша. – Призрак перехитрил шерифа и въехал в город с другой стороны и… он… сейчас будет здесь! Он уже всего в квартале отсюда!


   Глава 3

   Хоть Лэрри Фелан и был готов к поединку, но это объявление застало его врасплох, и он почувствовал себя охотником, неожиданно нос к носу столкнувшимся с разъяренным медведем. Иными словами, ему вдруг очень захотелось развернуться и убежать.
   Но он тут же взял себя в руки. К тому же выпитое виски тоже услужливо напоминало о себе, обволакивая его разум розовым облачком смятения и с каждым ударом сердца разливаясь приятным теплом по всем жилам.
   Он рассмеялся и смело огляделся по сторонам, в то время, как снаружи донесся перестук копыт – лошадь рысью пронеслась по улице и остановилась перед салуном. И тут Фелан заметил, что собравшаяся было вокруг него толпа инстинктивно подалась назад и расступилась, а яркий хмельной румянец постепенно исчезал с лиц недавних приятелей. В обращенных на него взглядах не было ни жалости, ни поддержки; они глядели на него с нескрываемым любопытством, как обычно смотрят на профессионального боксера перед решающим поединком.
   Ему это совершенно не понравилось. Напускная бравада начинала как-то сама собой улетучиваться, и тогда ему пришлось взяться за обрез и держать его наготове, чтобы таким образом придать себе хоть немного уверенности. Вслух же он громко сказал:
   – Вот увидите. Я пристрелю его, как собаку, и вышибу ему мозги!
   Если неустанно что-либо внушать себе, то это тоже придает силы. Фелан продолжал уговаривать сам себя, в то время, как на веранде раздались торопливые шаги.
   Он слышал, как с улицы кто-то окликнул приезжего:
   – Эй, молодой человек, похоже, ваша дорога была дальней и пыльной!
   – Да уж, – отозвался на удивление спокойный и приятный баритон, никак не верилось, что это голос Джима Фэнтома. – Чего-чего, а уж запылился я основательно. Послушай, приятель, может быть зайдешь и составишь мне компанию? Ненавижу пить в одиночестве.
   – Благодарствую, – ответил невидимый собеседник, и теперь уже не оставалось никаких сомнений, что это был все тот же самый ясноглазый старик. – Но вынужден отказаться. Я свое уже отпил. К тому же там и без меня полно народу.
   – Что, уже молятся? – хохотнул в ответ Джим Фэнтом.
   И Лэрри Фелан внезапно осознал, что в салуне Бертрама воцарилась гробовая тишина, не нарушаемая ни шепотом, ни шорохом, ни звоном стаканов. Стремительная дробь шагов прокатилась по веранде, дверь настежь распахнулась, и на пороге возник Джим Фэнтом.
   Его было невозможно узнать! Из дома он уехал восемнадцатилетним юношей, а вернулся обратно двадцатитрехлетним, но уже умудренным жизнью мужчиной. Лицо его осунулось и казалось теперь несколько вытянутым. Волосы у висков тронула ранняя седина, отчего он выглядел лет на тридцать пять по меньшей мере; и теперь в облике его осталось лишь две черты, напоминавшие о мальчишке, не по своей воле несколько лет назад покинувшем родные края – узкий нос с изящными ноздрями и чуть заметной горбинкой и глаза небесно-голубого цвета. Взгляд их казался ещё пронзительней и голубее – возможно, из-за бледности лица и седины на висках.
   С юным Джимом Фэнтомом что-то произошло. Он прошел сквозь огонь и получил ту закалку, что превращает железо в сталь, делая металл ещё прочнее и в то же время более гибким. И тут Лэрри Фелану вспомнился один эпизод из его жизни. Как-то раз во время поездки в Денвер, он забрел в музей, где в витрине был выставлен изящный клинок, поверхность которого была покрыта странными голубоватыми разводами.
   Рядом находилась табличка, гласившая следующее:
   «Дамасская сталь. Секрет изготовления этой отменной стали утрачен. Острие столь тонко, что разрезает шелковую ткань, не выдернув ни единой нити; в то же время клинок пробивает самую прочную броню и при этом не затупляется. Секрет этого сплава восточные оружейники унесли с собой в могилу.»
   Теперь Лэрри Фелан вспомнил эту надпись, и у него возникло ощущение, как будто секрет был обретен вновь. Он нервно провел языком по пересохшим губам.
   Весь этот рой мыслей вихрем пронесся у него в голове всего за какую-то долю секунды, пока вошедший задержался на пороге, окидывая взглядом собравшихся – и не просто глядел по сторонам, а вглядывался в лицо каждого из присутствующих, как будто соизмеряя свои силы.
   Лэрри Фелан был настроен самым решительным образом! Он с такой силой вцепился в свой тяжелый обрез, что от непомерного напряжения у него задрожали руки. Малейшее неосторожное движение в его сторону – и он не раздумывая спустил бы оба курка. Потому что, сказать по совести, трусом он не был никогда, и в его жилах бурлила горячая кровь.
   К тому же от его внимания не ускользнули ещё кое-какие подробности. Так, например, руки Джима Фэнтома были затянуты в перчатки, а как известно, человеку в перчатках хвататься за оружие не с руки; но, с другой стороны, перчатки эти были сшиты из тончайшей кожи, плотно обтягивавшей пальцы.
   Он решил выждать. Тем более, что не в его правилах было первым лезть на рожон; в конце концов, ведь это ему хотели отомстить, а не наоборот.
   Джеймс Фэнтом повернулся спиной и к толпе, и к направленному в его сторону дулу обреза. Он подошел к стойке бара и протянул руку.
   – Привет, Бертрам, – сказал он.
   – А, здрасте, – дрогнувшим голосом ответил бармен, пожимая протянутую руку. – Я… то есть, мы… ну, в общем, очень здорово, что ты вернулся!
   – Мне стакан пива, – сделал заказ Фэнтом. – В горле пересохло от пыли. Ну и себе налей чего-нибудь.
   А затем добавил, небрежно махнув в сторону толпы завсегдатаев, когда Бертрам, налив ему пенящегося пива, плеснул себе в бокал самого лучшего виски:
   – Что-то скучно у тебя, Бертрам. Не вижу здесь ни одного нормального мужика, даже выпить не с кем!
   Он взял стакан и сделал приветственный жест в сторону бармена, который с неподдельным страхом уставился на полукруг своих клиентов.
   Затем Фэнтом обернулся. Его хлесткое замечание больно ударило по самолюбию каждого из присутствующих, и теперь голубые глаза Призрака медленно скользили по лицам, повторяя этот удар. В правой руке у него был бокал с пивом, которое он потягивал маленькими глотками, стараясь продлить удовольствие. В левой руке он держал перчатку, только что снятую с правой руки. Итак, обе руки у него были заняты. Подумать только, какое искушение пальнуть в него прямо сейчас!
   Эта идея показалась Лэрри Фелану чрезвычайно заманчивой, и он хищно усмехнулся, предвкушая скорую расправу. И все же нечто удерживало его от этого шага. Трудно сказать, что это было – то ли презрительный взгляд в глазах этого человека, то ли его явное равнодушие и некоторая отчужденность.
   – Тебе следовало бы получше вести торговлишку, Бертрам, – продолжал Джим Фэнтом. – Будь я на месте законодателей этого штата, то я запретил бы впускать в салуны детей и недоумков – всех этих трусливых, жалких придурков с куриными мозгами, которые к тому же и ведут себя по-свински. Я бы на твоем месте вытолкал бы их взашей и больше никогда не пускал на порог.
   Он сделал медленный жест рукой все ещё державшей стакан, и вся шеренга в едином порыве отшатнулась от него.
   Это были храбрые, решительные парни, каждый из которых скорее расстался бы с жизнью, чем стерпел такое оскорбление, доведись ему встретиться с обидчиком один на один. Но это был явно не тот случай. Теперь каждый из них был частью толпы и, теряя свою индивидуальность, подчинялся её психологии, чувствуя себя одновременно смелее любого храбреца и в то же время нерешительнее самого распоследнего труса. Они были в замешательстве. Украдкой поглядывали друг на друга, ища поддержки в глазах соседа, но не видели там ничего, кроме все того же страха и смятения. Кое-кто из них даже пытались изобразить на лице некое подобие улыбки, словно желая тем самым показать, что все происходящее не имеет к ним ровным счетом никакого отношения. Но все это было не более, чем жалкое, беспомощное притворство, легче от которого не становилось никому.
   Джим Фэнтом допил свое пиво. Теперь он полностью развернулся, и утвердив локти на полированной стойке, снова пристально оглядел толпу, подобно тому, как сторожевой пес смотрит на вверенное его попечению стадо овец. Под этим взглядом они невольно зашевелились, переминаясь с ноги на ноги, и по салуну пронесся шорох, как будто осенний ветер разворошил сухую опавшую листву.
   – Я приехал сюда, чтобы разобраться кое с кем, – объявил он. – Тома Доллара дома не оказалось. Видимо, он прослышал о том, что я собираюсь его навестить.
   Его голубые глаза сверкнули, останавливаясь на лице Лэрри Фелана. Фэнтом впился в него взглядом, который высасывал последние жизненные соки из бедного Лэрри.
   – Вторым моим визави должен был стать Фелан, и я застал его здесь.
   Он кивнул Фелану.
   – Ты догадываешься, зачем я приехал? – спросил он.
   Лэрри был настроен самым решительным образом и был готов ко всему, но вот разговоры не входили в его планы. Развязка этого противостояния представлялась ему в виде молниеносного поединка со стрельбой. Его нервы попросту не были готовы к иному испытанию. Он открыл рот, собираясь, что-то сказать в ответ, чувствуя, как кровь стынет у него в жилах, как будто он вдохнул полной грудью обжигающий морозный воздух. Он не мог вымолвить ни слова; и больше всего на свете ему хотелось выпить!
   – Неужто не знаешь? – удивился Фэнтом. – Ну, Фелан, от тебя я такого никак не ожидал. Я-то думал, что уж ты-то должен догадываться о том, что в столь длительное путешествие я отправился исключительно ради того, чтобы свидеться с тобой и поворковать наедине о том о сем. Так что я прибыл сюда только из-за тебя, тем более, что это по твоей милости мне сейчас приходится носить короткую стрижку!
   Он улыбнулся, продолжая буравить Лэрри Фелана пристальным взглядом, и у того снова упало сердце. Больше выносить это издевательство он не мог. Он чувствовал, как душа уходит в пятки, и в голове у него промелькнула мысль, что действовать нужно немедленно, поэтому в ответ он грозно прорычал:
   – Ты… Фэнтом… кончай трепаться. Переходи к делу или заткнись!
   Этот внезапный вопль заставил вздрогнуть всех собравшихся в баре. Они были потрясены, и в душе каждого затеплилась призрачная надежда, что наконец-то среди них выискался хотя бы один смельчак, отважившийся бросить вызов зарвавшемуся самонадеянному наглецу.
   Но Фэнтом, похоже, и не думал хвататься за оружие. Он лишь окинул противника оценивающим взглядом и сказал:
   – Я прибыл сюда, чтобы убить Лэрри Фелана, и я непременно убью его – но не сейчас, когда он мертвецки пьян.
   С этими словами он не спеша прошел через всю комнату, направляясь к Фелану.
   «Сейчас! – мысленно твердил Фелан. – Я убью его сейчас… вот сейчас…!»
   Но он не мог пошевелиться. Застыл на месте, оставаясь в таком положении до тех пор, пока затянутая в перчатку рука Фэнтома не выхватила обрез из его онемевших пальцев.
   – Ну что, паршивый щенок, похоже, особой смелости выпивка тебе не прибавила; то-то же, так запомни это на будущее. Теперь отправляйся домой и пусть мамаша остудит твою головушку под колодцем. А после возвращайся!
   Побледнев и неуверенно держась на ногах, Лэрри Фелан покорно направился к двери.
   Это было пострашнее любого самого кровавого убийства, и если все остальные безмолвно наблюдали за откровенным посрамлением своего приятеля – взрослого и бесстрашного мужчины – то это лишь потому, что они были не в силах отвести зачарованные взоры от столь необычного зрелища.
   – Эй… ты! – окликнул его Фэнтом. Он протянул руку с обрезом и ткнул его прикладом Фелана в спину. – Забери свое барахло. Авось он тебе ещё пригодится… зайцев стрелять будешь!
   Фелан взял оружие и стремительно метнулся к выходу из салуна, спеша поскорее скрыться от глаз всех тех, кто стал свидетелем его бесславного поражения!


   Глава 4

   Вслед за Феланом из салуна на улицу потянулись и те, кого он угощал. Больше всего на свете им хотелось оказаться подальше от этого проклятого места, поскорее забыть о том ужасе, который им только что пришлось пережить, и, если возможно, как можно быстрее оказаться дома, где можно было бы отвлечься, всецело посвятив себя семейным хлопотам. Как известно, это самое верное средство, для того, чтобы привести в порядок нервы и вновь обрести душевное равновесие. Подумать только, ведь добрая половина этих парней ни в чем не уступала этому наглецу. Вот что значит попасть под влияние толпы.
   После того, как салун понемногу опустел, седобородый человек, все это время дожидавшийся на веранде, слышал, как бармен потчевал своего посетителя:
   – Вот, выпей еще… это за счет заведения, за мой счет. Это будет покрепче. У меня есть непочатая бутылка «Старого Ворона». Держу пари, лучшей выпивки ты в жизни не пробовал!
   – Не суетись, Бертрам, – отвечал спокойный голос Фэнтома. – Я пью лишь для того, чтобы утолить жажду. Виски для этих целей не годится. Вот если бы меня в пути застигла снежная буря, и нужно было бы согреться, то это совсем другое дело. Я же ехал целый день по жаре.
   Сказав это, он вышел обратно на веранду и сел рядом с незнакомцем. Вынул из кармана кисет с табаком «Дарэмский Телец», ворох коричневых листочков папиросной бумаги, от которого не торопясь отделил один, и согнув его лодочкой, всыпал щепотку табака.
   Держа кисет в правой руке, он зубами затянул шнурок на нем, и к тому времени, как это было проделано, пальцами левой руки ему удалось с поразительной ловкостью разровнять табак на бумаге и свернуть вполне приличную самокрутку.
   – Очень удобно, особенно когда едешь верхом, – заметил незнакомец.
   Юный Джим Фэнтом повернул голову и взглянул на своего новоявленного собеседника – этот взгляд был недолгим, чтобы не нарушать приличий, но его было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть человека; и впервые после выхода из тюрьмы он столкнулся с человеком, который при виде его не стушевался, не отвел глаз, а наоборот, глядел на него спокойно и благожелательно.
   – Ага, удобно, – подтвердил Фэнтом, а и немного помолчав, добавил: – Кажется, мы с вами не знакомы.
   – Твое имя я уже знаю, – сказал седобородый, – а меня зовут Джонатан Куэй.
   – Куэй? – переспросил Фэнтом. – Куэй? Кажется, я уже где-то слышал это имя. Так, значит, Куэй, вы говорите?
   – Может и слышал, – согласился старик. – В некоторых кругах оно довольно известно.
   – Куэй? – пробормотал Фэнтом. – Постойте! Вы тот человек, который встречает освободившихся из тюрьмы бандитов и наставляет их на путь истинный!
   Он нагло взглянул на Куэя, с лица которого не сходило невозмутимое выражение.
   – Да, и этим я тоже занимался.
   – Что ж, тогда вы прибыли точно по адресу, – сказал Фэнтом. – Перевоспитайте меня – если, конечно, сможете!
   – А зачем тебе я?
   – Ну, сами посудите! Три года в колонии для малолетних преступников – и пять лет тюрьмы. И сейчас мне двадцать три года. Надеюсь, с арифметикой у вас все в порядке?
   Он презрительно рассмеялся.
   – Преступником ты не был никогда, – ответил Куэй. – И поэтому в моих услугах не нуждаешься!
   Юноша резко обернулся.
   – Как это понимать? – поинтересовался он.
   – Ты побывал и в колонии для малолеток, – отвечал Куэй, – и в каторжной тюрьме. Они научили тебя очень многому. Ты вышел оттуда порядочным человеком.
   – А как же! – издевательски заметил Фэнтом, расплываясь в широкой улыбке, обнажившей его ровные, белые зубы. – Обо мне там очень здорово заботились. Целых восемь лет я жил припеваючи и трескал казенные харчи!
   – Дело не только в этом. Жизнь закалила тебя, ты стал мудрее. Ты обрел силу, уверенность в себе и получил элементарные представления о порядочности. Иначе минуту назад ты застрелил бы молодого Фелана.
   Фэнтом снова улыбнулся, и опять улыбка получилась мрачной.
   – Чему вы радуетесь? – спросил он. – С чего вы взяли, что я облагодетельствовал Фелана? Да он, небось, сейчас сам готов застрелиться!
   – В этом городе – несомненно. Но ведь, получив такой урок, он все-таки может уехать отсюда и начать новую жизнь на новом месте.
   – А как же, запросто. Вас послушать, так я просто наставник какой-то, да?
   – Ну да, можешь считать, что наставил Фелана на путь истинный, – ответил старик, – если, конечно, он не умрет раньше, так и не успев осознать собственного счастья!
   – А почему он должен умереть-то? Вряд ли он сам станет гоняться за мной и лезть на рожон!
   – Нет, – сказал Куэй. – Гоняться за тобой, ему, конечно, незачем. Но теперь у него будет полно неприятностей иного рода. После того, что произошло между вами сегодня, каждый сопливый мальчишка будет считать своим долгом напомнить ему об этом. Чего уж говорить о взрослых! Фелан оплошал, дал слабину, и теперь даже дети будут открыто смеяться над ним! Морально он сломлен, и все знают об этом.
   – Я об этом как-то не подумал, – пробормотал юноша.
   – Так что теперь ты в большой опасности, дружок.
   – Какая такая опасность? Чего мне бояться? Уж не Фелана ли и Доллара?
   – Он нарочито громко расхохотался.
   – Опасность того, что впервые за все время закон может поступить с тобой несправедливо.
   – Впервые, значит?
   – В колонию для малолеток ты попал вполне заслуженно, – спокойно, но с большой убежденностью в голосе сказал Куэй. – Ты заслужил это, потому что каждый день без драки казался тебе прожитым зря. Когда тебе было десять лет, то дело ограничивалось лишь синяками под глазом да разбитыми носами. Но потом тебе исполнилось пятнадцать, бил ты уже гораздо сильнее, и порой даже кости ломал. Затем ты совершил небольшую вылазку в Тумстон и вернулся оттуда сразу с несколькими скальпами на щите…
   – Все было по-честному.
   – Когда дело доходит до драки, то чести в этом нет никакой, – натянуто проговорил старик.
   Юный Фэнтом презрительно взглянул на него, но промолчал.
   – А вы, похоже, наслышаны обо мне, – заметил он.
   – Когда-то я тоже был молодым, – тихо сказал Куэй, после чего продолжил свое повествование: – Вернувшись из колонии, ты провел на свободе всего несколько месяцев. За это время ты убил индейца в Чиуауа, а потом ещё Линча и Гарри Лорда, хоть эти двое и слыли опытнейшими стрелками.
   – Они первыми начали.
   – А ты не пожелал смириться и подставить вторую щеку. Что ж, очень хорошо. Но в тюрьму тебя посадили вовсе не за это. После ты ранил троих охранников и ограбил дилижанс.
   – И за решетку упекли лишь меня одного! А те два гада, которые и подбили меня на это дело, благополучно отмазались и остались как бы не при чем…
   – Подбили тебя?
   – Ну да, они всячески подначивали меня. Не принять брошенный мне вызов я не мог… тем более тогда!
   – И тогда судья отправил тебя в тюрьму. Что ж, те двое, по-видимому, ничего из себя не представляли, а тебе это только на пользу пошло. Ты же словно из железа выкован.
   – Эх, если бы это железо превратить в стальной нож, то я не отказался бы влезть по самую рукоятку под ребро закону! – выпалил юноша. – Мне досталось от него по первое число!
   – Это потому что ты с завидным упорством пытался пробить головой каменную стену. А как только они увидели, что ты начинаешь справляться, то тебе скостили срок!
   – Это заслуга надзирателя, – ответил юноша. – Душевный, замечательный человек…
   – Полагаю, это был именно тот самый надзиратель, от которого поначалу тебе больше всего доставалось.
   Фэнтом ошеломленно замолчал, а потом лишь озадаченно проговорил:
   – Послушайте! А откуда вы все это знаете? Вы как будто прочли историю всей моей жизни!
   – И, должен признаться, мне было очень интересно, – сказал Куэй. – Как ты уже знаешь, я пытаюсь помочь молодым ребятам, выходящим из тюремных ворот – пытаюсь наставить их на путь истинный!
   Фэнтом нахмурился.
   – Ну что ж, – натянуто проговорил он, – спасибо, конечно, вам за заботу и участие. Но я уж как-нибудь сам справлюсь.
   – И наживешь себе большие неприятности, если немедленно не уедешь из города, – ответил Куэй.
   – Вы так считаете?
   – Уверен. Доллар вовремя подсуетился и сбежал, но если за время твоего присутствия в городе кто-нибудь грохнет твоего приятеля Фелана, то, как по-твоему, на кого это постараются повесить?
   – Уж не на меня ли?
   – А ты сам на месте шерифа, кого бы стал подозревать?
   – Да чтоб этому гаду пусто было!
   – Зря ты так. Бад Кросс замечательный человек, которому больше, чем кому бы то ни было хочется, чтобы все было по справедливости! Но и он может ошибаться. К тому же иногда те, кто вершат правосудие тоже могут совершать ошибки. Я говорю об этом вообще, а не имею в виду твой, конкретный случай. Нельзя сказать, будто с тобой обошлись несправедливо, упрятав на пять лет за решетку, после того, как ты подстрелил троих человек и украл почти сто тысяч долларов! Но если с Феланом что-то случится, тебя первым прихватят, помяни мое слово!
   Юноша стиснул зубы, и на скулах у него заходили желваки.
   – Ну что ж…, – выговорил он наконец, но не смог найти нужных слов из-за внезапно обуявшей его ослепляющей злости.
   – Тебе лучше уехать, – мягко, но настойчиво повторил Куэй.
   – Черта с два! – запальчиво воскликнул юноша.
   – Что ж, очень хорошо, – сказал Куэй. – Я знал, что ты не согласишься.
   – Откуда вы могли это знать?
   – Потому что седая борода – признак старости, но не дряхлости ума! – ответствовал Куэй. – Да хранит тебя Господь, мальчик мой!
   Фэнтом повернулся к нему и положил руку старику на плечо.
   – Странный вы какой-то, – озадаченно проговорил он, – но вы все-таки были со мной откровенны. Обещаю подумать над вашими словами. Может быть, я и уеду. Но… все же…
   Он замолчал и окинул взглядом улицу. Со стороны почерневшей от копоти кузницы снова доносилось звонкое лязганье тяжелого молота, ударявшему по раскаленному докрасна железу. Над печными трубами поднимался дым. После некоторого замешательства жизнь города входила в свое привычное русло.
   – Но все же, – хрипло сказал юноша, – это мой город. Мое место здесь, я знаю это. Целых пять лет я скучал по нему. Он снился мне по ночам. Я видел его до мельчайших подробностей, и сквозь сон мне был слышен даже лай собак.
   Он выразительно взмахнул рукой.
   – И вот я вернулся, а в след мне несется лишь злобное шипение. Это так… так обидно!
   Он вздохнул.
   – Что ж, побуду здесь немного, огляжусь, а там, может быть, и последую вашему совету!
   – Молодой человек, боюсь, вас погубит то же, что в свое время сгубило жену благочестивого Лота. И дай Бог, чтобы все обошлось. Счастливо оставаться!


   Глава 5

   Джонатан Куэй сошел по ступенькам веранды и удалился, а Джим Фэнтом остался и просидел у стены салуна до вечера, когда солнце начало клониться к закату, в воздухе повеяло прохладой, а по улицам и переулкам города начал разгуливать легкий ветерок, то там то здесь поднимавший с земли фонтанчики пыли. Затем он встал и медленно побрел по улице, задумчиво глядя перед собой.
   Он шел по улицам, где все казалось таким родным и знакомым. Сделав небольшой крюк, задержался у небольшого пруда, к которому в дни его детства обычно устремлялись после уроков мальчишки, раздеваясь на бегу, и каждый старался опередить товарищей и первым броситься в холодную воду.
   И целых два раза он опередил всех. Тогда ему дважды удалось удачно сократить путь, выиграв тем самым драгоценные секунды и оказаться первым. Теперь же, неспешно шагая под сенью деревьев он видел, что те его заветные тропки превратились в широкие, проторенные дорожки; и глядя на это, он чувствовал себя глубоким стариком!
   И берег пруда тоже изменился до неузнаваемости. Казалось, что от самого прудика осталась лишь жалкая четверть его первоначальной величины; огромный черный валун у воды непостижимым образом превратился в скромных размеров камешек, а нависшая над водой ветка ивы, с которой было так здорово нырять, оказалась лишь корявым суком с ободранной корой. И даже деревья, некогда казавшиеся могучими лесными исполинами, теперь представлялись не более, чем хлипким, долговязым подлеском!
   Решительно развернувшись, он отправился обратно в город, завернув по пути на пастбище Игана, по которому ему довелось в свое время на спор носиться верхом на чалом мустанге. Три раза он оказывался на земле, но спор выиграл, получил свои пятьдесят центов, а потом вернулся домой и упал на крыльце, потеряв сознание.
   Он прошел через заросли со стороны заднего двора дома семейства Лэндер, задержавшись ненадолго на небольшой полянке среди дубов. Однажды лунной ночью в этом таинственном круге состоялась его знаменитая драка с Чипом Лэндером. Ему тогда было тринадцать лет, а Чипу – пятнадцать. К тому времени он был предводителем городских мальчишек, в то время, как Чип уже пользовался непререкаемым авторитетом среди старших по возрасту. И надо же такому случиться, что в конце концов честолюбивые амбиции заставили его бросить вызов самому всемогущему Чипу.
   В течение целого часа они отчаянно колошматили друг друга. Он превратил лицо Чипа в кровавое месиво, но в конце концов сила и опыт взяли свое. Он до сих пор очень живо помнил тот последний и решающий удар; он тогда онемел от боли, руки его беспомощно опустились. Удар крепкого кулака пришелся точно в висок, и в следующий момент он провалился куда-то в темноту, а очнулся на коленях у Чипа, который говорил о нем разные лестные вещи.
   – Думаю, на следующий год ты уже сможешь избить меня до полусмерти, – сказал тогда Чип.
   Отличный все-таки парень, этот Чип Лэндер. На душе у Фэнтома потеплело от воспоминаний о мальчишке, когда-то уехавшем из города, и о котором с тех пор в Бернд-Хил ничего не было слышно.
   Он взошел на вершину холма, миновал дом семейства Перчейз – самой богатой семьи в городе – и взглянул оттуда на россыпь огней. В детстве он любил вот так же стоять на этом самом месте, и тогда ему казалось, что перед ним простирается целое море огней. Теперь же длинная и неравномерно освещенная главная улица больше походила на палубу корабля, бороздящего погруженный во мрак ночи океан холмов.
   В Бернд-Хилл он вернулся, когда на землей уже сгустились сумерки. С зеленеющих лужаек доносился тихий шепот навевающих прохладу фонтанчиков для поливки; в воздухе аппетитно пахло домашней едой; и время от времени на него веяло ароматами цветущих садов.
   На душе у него было грустно. Дважды навстречу ему попадались прохожие, которые, едва завидев его, норовили пройти стороной, шарахаясь от него, словно от вырвавшегося на волю дикого зверя.
   И тут из ближайшей садовой калитки выскочил мальчишка и, восторженно вереща, устремился на улицу.
   – Билли Долан! – несся ему в след девичий голосок. – Немедленно вернись. Или я все расскажу папе, и он надерет тебе уши!
   – Ну и жалуйся! Ябеда! – прокричал в ответ Билли, радостно прыгая в клубах поднятой с земли дорожной пыли.
   Неожиданно девушка бросилась за ним в погоню. И хоть мальчишка был ловок и увертлив, но сестра все равно оказалась ловчее. Подобно тому, как гончая грациозно устремляется в погоню за зайцем, пока в конце концов загнанный в угол зверек не оказывается в хищно разинутой пасти, так и мальчишке не удалось избежать цепких объятий сестры. Он отчаянно вырывался.
   – Отпусти меня! За ухо хватать не честно! Я ударю тебя, Джо!
   – Если ты меня ударишь, – сказала Джозефин Долан, – то я спущу с тебя штаны и высеку прямо посреди улицы, чтобы все видели, какой ты негодник! И тебе будет очень стыдно!
   – Нет! Права не имеешь! – запротестовал мальчишка.
   – А это мы ещё поглядим! – сказала она.
   Они вступили в полосу тусклого света, выбивавшегося из дверного проема, и Фэнтом подумал о том, что она вполне могла претворить свои угрозы в жизнь. В руках у неё было столько силы, что она вполне могла бы удержать брыкающегося мустанга или рубить дрова. Ступала она гордо и грациозно, словно лань; а взгляд её казался одновременно строгим и насмешливым. Дотащив упирающегося братишку до калитки, девушка впихнула его во двор.
   – Немедленно отправляйся наверх и умойся, – велела она, – а потом спускайся к ужину, и тогда жаловаться папе я не стану. Но если ты не возьмешься за ум, то я снова поймаю тебя и всыплю по первое число!
   Сунув руки в карманы, Билли Долан уныло побрел по дорожке, глядя себе под ноги и, наверное, вынашивая в мыслях планы страшной мести.
   – Беда с ним! – вздохнула девушка, обращаясь к Фэнтому.
   – Да уж, – согласился он.
   – Еще год, и мне уже с ним будет не справиться.
   – Если вы будете так же крепко драть ему уши, то, уверен, все будет в порядке.
   Она рассмеялась.
   – Он настоящий сорванец, – с любовью сказала она. – А вы, наверное, приезжий. Кажется, я вас раньше здесь не встречала.
   – Да. Я только что приехал. Хороший у вас городок, мне нравится.
   – Скучно здесь, конечно, но, в общем, не плохо. Это сегодня у нас все переполошились.
   – В самом деле?
   – Ну да. Разве вы ещё не слышали новость?
   – Я только что приехал.
   – Призрак вернулся!
   – А кто это такой?
   – Ну, Джим Фэнтом. Вы должны были бы слышать о нем.
   – Наверное, просто не прислушивался.
   – Так вот. Он целых пять лет просидел в каторжной тюрьме, а теперь вернулся обратно, чтобы свести счеты.
   – С кем?
   – Ну, наверное, с теми, кто с ним когда-то несправедливо обошелся. Но все равно; будьте осторожны. Говорят, это очень злобный тип.
   – Надеюсь, что никогда с ним не встречусь, – сказал Джим.
   – Вот-вот, вы уж будьте поосторожнее. Говорят, он человека убьет и не поморщится. Наверное, это сам дьявол во плоти.
   Призрак молчал, девица же тем временем продолжала:
   – Но только будь я мужчиной, уж я-то ни за что не позволила бы ему запугать меня. Ни за что на свете!
   – Не сомневаюсь в этом, – поддакнул Призрак.
   – Что ж, прощайте. Меня ждут к ужину. Надеюсь, наш городок вам понравится!
   Она толкнула калитку.
   – До свидания, – ответил он. – Только скажите, как вас зовут.
   – Меня-то? Мое имя Джозефин Долан, – представилась она, и мгновение спустя добавила: – А кто вы?
   – Я-то? Тот самый Джим Фэнтом, – сказал он.
   Учтиво сняв шляпу, он подошел поближе, чтобы она могла разглядеть его худощавое, волевое лицо и тронутые ранней сединой виски.
   – Боже мой! – прошептала она, невольно отступая назад. Но тут же взяла себя в руки и решительно шагнула обратно.
   – Кажется, я наговорила вам много обидного, мистер Джим Фэнтом. Прошу меня извинить.
   – Да я и не обиделся совсем, – отозвался он. – К тому же иногда неудачное начало становится залогом благополучного конца.
   – Нет-нет, – твердила она. – Я не должна была так говорить о совершенно незнакомом человеке.
   – Но может быть мы с вами увидимся снова, – предположил он.
   – Надеюсь, что да.
   – Если, конечно, вы не боитесь пересудов и сплетен.
   – Разумеется, ничего такого я не боюсь! Какой вздор! – ответила девушка. – Нисколечко! – И она рассмеялась.
   А затем подошла поближе, не в силах скрыть своего волнения.
   – Заходите завтра, – пригласила она. – А то послезавтра мы собираемся за город.
   – Спасибо, – поблагодарил Фэнтом.
   На прощание она протянула ему руку; он коснулся её ладони и почувствовал легкую дрожь.
   – Возможно, мне тоже придется скоро уехать отсюда, – сказал он.
   Взгляд её погрустнел, а выражение лица стало натянутым; но понял он это, лишь когда отправился дальше по улице. Он горестно качал головой, но на душе у него было отчего-то легко и спокойно. Возможно, виной всему те пять лет, что ему пришлось провести за решеткой, но только теперь ему казалось, что ещё никогда в жизни он не встречал такой девушки!
   Она была чиста, как родник, нежна, как цветок, и надежна, как натянутая тетива. Взять в жены такую женщину! Об этом можно только мечтать. Эти мысли всецело завладели сердцем и сознанием Джима Фэнтома, так что, когда где-то поодаль, у него за спиной, раздался глуховатый лай револьвера, то он не придал этому особого значения.
   Он шел медленно, оставаясь наедине со своими мечтами, и даже не заметил, как дорога привела его к гостинице. Здесь он задержался у длинного желоба поилки, заглядевшись на упряжку из приведенных на водопой двенадцати мулов, и отрешенно рассуждая о том, что мучимые жаждой лошади ведут себя совсем иначе. Все-таки, что ни говори, мулы привередливы; вот лошади на их месте сунули бы в воду морды по самые ноздри!
   Затем он вошел в гостиницу. Было время ужина, и за длинным столом в столовой расположилось человек десять постояльцев. Фэнтом занял свободное место с краю, у самого окна. Его несколько смущало, что сидеть придется спиной к окну, выходящему на улицу. В этом городишке, пожалуй, найдется немало охотников убрать его с дороги выстрелом в затылок. Но, оказавшись за общим столом, пересаживаться было уже не удобно. И поэтому, махнув рукой на возможные опасности, Фэнтом принялся за еду.
   Его боялись. Можно было подумать, что на его сотрапезников вдруг пахнуло ледяным ветром, потому что все они вдруг помрачнели и напряженно уставились каждый в свою тарелку. Они не решались поднять глаза даже для того, чтобы переглянуться с соседом по столу. Все, кроме заезжего коммивояжера в дальнем конце стола. Во всяком случае, голос его звучал спокойно и непринужденно.
   Он с таким необыкновенным воодушевлением рассказывал о себе, что от переизбытка чувств время от времени даже начинал вертеться по сторонам, чтобы видеть, что происходит по другую сторону от лампы и иметь возможность следить за реакцией аудитории.
   Наконец, один из сидевших рядом с ним столовников не выдержал и что-то тихонько шепнул на ухо рассказчику. Коммивояжер осекся на полуслове; лицо его залила мертвенная бледность, и Джим Фэнтом горестно вздохнул. Видать, таков уж его удел; казалось, что перед ним выросла стена до небес, которая навеки отсекла его от всего остального мира.


   Глава 6

   Даже официант, и тот чувствовал себя не в своей тарелке. Так, предложив Фэнтому тушеный чернослив и получив короткий, решительный отказ, он даже вздрогнул, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Фэнтома.
   – Господи ты Боже мой, – сказал он, – я что, съем тебя что ли?
   – Не знаю! – заикаясь от страха промямлил официант. – Надеюсь, что нет, сэр. Может быть, вам ещё чего-нибудь принести?
   – Нет, – отрезал Фэнтом, и его ответ был похож на вопль отчаяния.
   Он налил себе вторую чашку кофе. Кофе был очень горячим, и он едва успел отпить хотя бы глоток, когда заметил, как вздрогнул и напряженно замер его сосед по столу.
   Он поднял глаза, и увидел перед собой шерифа. Бад Кросс остановился в дверях, и в обоих руках у него было по длинноствольному кольту, дула которых были направлены в его, Фэнтома, сторону.
   – Руки вверх! – скомандовал шериф. – Поднимай руки, да побыстрее!
   – А в чем, собственно, дело? – недоуменно поинтересовался Джим Фэнтом.
   – Убит человек, вот тебе и все дела, – ответил Кросс. – Нужно быть законченным идиотом, чтобы вообразить себе, будто можно замочить Лэрри и это тебе сойдет с рук! Так что кончай дурить и поднимай руки!
   Фэнтом медленно выполнил приказ. Он был обескуражен, удивлен до глубины души, но тут сознание услужливо напомнило ему о том выстреле, который раздался у него за спиной, в то время, когда он брел по улице. Потом он вспомнил и о других не менее важных подробностях. Девушка покажет под присягой, что как раз незадолго до убийства он распрощался с ней и прошел мимо дома Фелана. Показания веские, все сходится, и при таком раскладе его засудят в два счета.
   И тогда уже тюрьмой он не отделается, а угодит прямиком на виселицу!
   – Эй, Клосон, – рявкнул шериф. – Встань у него за спиной и приставь ему к затылку пистолет!
   Клосон даже не шелохнулся.
   – Поживее, – нетерпеливо приказал шериф. – Чего ты так испугался?
   Клосон с неохотой встал со своего места.
   – Не по душе мне все это, шериф, – проворчал он, – но, думаю, с вашим приказанием я справлюсь.
   С этими словами он вышел из-за стола, доставая пистолет; но в тот самый момент, когда он зашел за спину Фэнтому, Джиму показалось, что у него все ещё есть призрачный шанс на спасение. Ногами под столом он нащупал крестовину, и с силой оттолкнулся от нее.
   От этого мощного толчка стол резко сдвинулся с места, дальним своим концом сбивая с ног сразу двоих человек. Раздались оглушительные крики, звон бьющейся посуды. Лампа разлетелась вдребезги, и как раз в тот момент, когда шериф разом спустил курки обоих пистолетов, комната погрузилась в уютную темноту.
   Одна из пуль просвистела у самого уха Фэнтома, и оконное стекло у него за спиной треснуло. Второй выстрел угодил в стену. Но в результате столь резкого толчка ногами, Фэнтом по инерции повалился на находившегося у него за спиной Клосона. Неудачливый конвоир не устоял на ногах и с испуганным воплем растянулся на полу, но Фэнтому не было до него никакого дела.
   Главную опасность для него представлял шериф. Он видел, как его могучий силуэт исчез из освещенного проема двери, и Фэнтом бросился к нему, воровато пригибаясь и пробираясь в темноте, словно кошка. Затем, зажав в руке пистолет, он вынырнул из темноты у самых ног шерифа. Было бы проще простого разнести вдребезги череп Бада Кросса, всадив ему пулю в лоб, но это не входило в ближайшие планы Джима Фэнтома.
   Он просто с силой ударил Кросса по голове стволом своего кольта, и шериф упал на колени. Другой человек на его месте, наверняка растянулся бы на полу без чувств, но повинуясь бойцовскому инстинкту, шериф сумел удержаться на коленях, крича срывающимся голосом остальным, чтобы они отрезали путь к двери. Видимо, удар на какое-то время ослепил его, а стрелять наугад, сквозь непроницаемо-темную завесу, возникшую у него перед глазами, он не решался.
   Но никто из присутствующих и не думал становиться на пути у Фэнтома. Наверное, в тот момент они скорее предпочли бы сойтись на одной тропе с разъяренным тигром. Они видели, как стройный силуэт Джима Фэнтома мелькнул в дверном проеме и исчез. Едва завидев вооруженного пистолетом человека, портье в холле жалобно заскулил и нырнул под свою стойку. Двое других служащих, испуганно прижались к стене и как по команде задрали руки высоко над головой.
   Джим Фэнтом не задерживаясь проскользнул мимо них, в душе дивясь тому, до какой все-таки степени люди могут быть похожи на овец – на жалких, трусливых овец, цепенеющих от ужаса всякий раз при виде пса, стерегущего стадо. Он устремился по коридору, ведущему к двери черного хода и выскочил на улицу, ловко перепрыгнув через все ступеньки.
   Прямо перед ним находилась конюшня. Увидев, что ворота заперты, Фэнтом застонал от досады. Ему пришлось изо всех сил приналечь на них плечом, а затем изо всех сил потянуть за скобу, прежде, чем створки поддались, и над головой у него заскрежетали ржавые петли.
   Он был у цели и вскоре в одном из денников наткнулся на гнедого мустанга. При тусклом свете фонаря на стене, Фэнтом заметил, что круп коня блестел от пота, и мельком подумал о том, что у бедолаги, наверное, был очень трудный день! Руки же его уже поспешно прилаживали седло на спину мустанга.
   В соседних денниках стояли длинноногие чистокровные скакуны, гордые красавцы, любой из которых мог в два счета умчать его подальше от опасности, но позарившись на одного из них, он неизбежно совершил бы другое преступление, всегда казавшееся ему ещё более мерзким, чем убийство – он стал бы конокрадом!
   Было слышно, как громко хлопнула дверь гостиничного черного хода. Они следовали за ним по пятам, и теперь им не составит труда догадаться, где его искать. Фэнтом вскочил в седло, и развернул мустанга.
   И каким бы уставшим не был конь, но почуяв в седле седока и словно осознав значимость момента, он тут же собрался с силами и резво устремился к воротам.
   Проход между денниками был низким; Фэнтом едва не задевал головой о стропила, но он пригнулся пониже, по-индейски прижимаясь к шее коня и просовывая под неё руку с револьвером.
   Вот таким манером он вихрем вырвался из ворот конюшни. Навстречу ему бежали вооруженные люди, но едва завидев его, они замерли на месте и словно по команде бросились ничком на землю – все, кроме бесстрашного шерифа, который тут же наставил на беглеца оба своих револьвера.
   «Прорвусь!» – пронеслось в голове у Фэнтома, и он принялся стрелять наугад из-под конской шеи – прицелиться в таком положении было бы все равно невозможно – паля в воздух, в надежде, что грохот выстрелов отпугнет преследователей.
   Конечно, он прекрасно понимал, что шерифа на испуг не возьмешь, но Бад Кросс сильно сдал. После сильнейшего удара, у него нестерпимо болела голова, а перед глазами все двоилось; но он упрямо продолжал стрелять, и когда всадник, промчался мимо него и скрылся за углом гостиницы, шериф застонал от досады и опустил пистолеты.
   А затем снова поспешил взять инициативу в свои руки. Заворачивая за угол, Фэнтом слышал, как у него за спиной раздался призывный голос шерифа, оглашавший окрестности наподобие походной трубы:
   – Все по коням, или же наш Бернд-Хилл станет посмешищем для всей округи!
   Больше Джим Фэнтом не слышал ничего, кроме далеких криков, а также грохота захлопываемых дверей и наглухо запираемых ставней. Он во весь опор мчался на улице, и встречный ветер веял ему в лицо клубами едкой пыли, похожей на тучи мотыльков. А затем дорожка света оборвалась, городские огни остались позади, и уютная темнота погруженных во мрак бескрайних просторов приняла его в свои объятья.


   Глава 7

   Он продолжал нещадно пришпоривать коня, пока, наконец, не очутился между двумя холмами к востоку от города. Здесь он развернулся, и, сделав большой крюк, снова поднял коня в галоп, направляясь на запад.
   Так он оказался в ущелье за холмами, на дне ложбины, где обычно по весне грохотали мощные потоки паводка, вызванные первыми ливнями и таянием снега в горах. Дно ложбины было по большей части усеяно песком и мелкими камешками, что заметно приглушало стук конских копыт; однако время от времени подковы гнедого все же цокали о поверхность какого-нибудь занесенного песком валуна, и этот звук начинал гулким эхом метаться по всему ущелью и казался оглушительным, словно винтовочный выстрел. Но Фэнтому все же казалось, что он выбрал самый удачный путь.
   Наконец он подъехал к опушке леса и поспешно скрылся под сенью деревьев, после чего обернулся, чтобы взглянуть на Бернд-Хилл. Казалось, что даже городские огни дрожали и мигали от волнения. Он слышал далекий рев голосов; отчетливо слышал стук копыт, но вся эта какофония звуков постепенно затихала, удаляясь на восток.
   Что ж, пускай подгоняют своих лошадей – безвестных полукровок и чистокровных скакунов, гордость всего города. Пусть загонят их до полусмерти, направляясь на восток, в то время как сам он будет тихо и преспокойненько уезжать на запад!
   Фэнтом осадил мустанга, позволяя ему перейти на шаг. Затем он наклонился и чуть ослабил подпруги, стягивающие брюхо тяжело дышавшего коня, до такой степени теперь он был уверен в себе. Огромные, погруженные во тьму деревья безмолвно проплывали мимо. Иногда, задирая голову, он видел над собой островки ночного неба, усеянные яркими мерцающими звездами, которые как будто тоже медленно плыли в вышине, подстраиваясь под размеренный шаг коня.
   На душе у него стало спокойнее, а настроение заметно улучшилось. Что же до убийства Лэрри Фелана, то, видать, такая уж судьба выпала бедолаге. Единственное, о чем Фэнтом сожалел в этой связи, так это о том, что самому ему не довелось приложить к этому руку. И не иначе, как на честном поединке, разумеется!
   И тут он вдруг подумал о том, что начиная с сегодняшнего дня и впредь «честных» поединков у него уже больше не будет никогда. Он лишил жизни слишком многих; правосудие отметило его своей печатью, и теперь уже вне зависимости от прочих обстоятельств, если он отправит на тот свет ещё кого-нибудь, то его вне всякого сомнения объявят убийцей.
   Он знал, что Бад Кросс был честным и рассудительным человеком, но даже Бад Кросс был совершенно уверен в том, что именно он, Фэнтом, убил Лэрри Фелана.
   И вот так постепенно перед ним начинала все четче вырисовываться картина жизни, которая, вероятнее всего, ожидала его в будущем. Существовать в рамках закона для него было решительно невозможно; значит, придется перейти на нелегальное положение. Одно лишь его появление на людях нагоняло на обывателей страх. Что ж, пусть боятся, но видят в нем не обыкновенного сторожевого пса, а гордого волка.
   Это решение Фэнтом принял с большой неохотой, сердце его сжалось от несусветной тоски, о которой он тут же постарался поскорее забыть и больше никогда не вспоминать.
   Та девушка у калитки… при мысли о ней ему стало очень грустно. Она как-то тихо и незаметно завладела его мыслями, словно давнее наваждение. Ему казалось, что они знакомы давным-давно, и даже её голос казался необыкновенно близким и милым!
   Фэнтому казалось, что если бы ему только удалось снова увидеть её, то наваждение пропало бы, но теперь он не мог думать больше ни о чем, лишь о ней одной, и ещё о том, как легкий ветерок навевал прохладу, брызги воды шелестели по траве, и как чудесно пахли цветы в садах. В гаснущих лучах заката он успел заметить лишь то, что она невероятно красива, а искать изъяны и не собирался. Он слышал, как она говорит. Как смеется. Он видел блеск в её глазах.
   Именно такой она и запечатлелась в его памяти. Ее образ был воплощением его желаний, в чем-то похожих на детские фантазии, но было в нем и нечто такое, что приводило в смятение его душу. Фэнтом досадливо выругался принялся мысленно твердить себе, что подобное увлечение является лишь результатом его пятилетнего заточения за высокими тюремными стенами.
   Он продолжал время от времени пришпоривать гнедого мустанга, который шел теперь ровной, легкой рысцой сначала вверх по склону, а затем под гору, к раскинувшемуся у подножия холма долу, пока наконец они не очутились на берегу лесного озерца. Здесь брал свое начало извилистый ручеек, петлявший между деревьями у подножия гор, и казавшийся в темноте неподвижной дорожкой, сотканной из серебра и лунного света. Фэнтом заметил, что мустанг начинал все чаще понуро опускать голову, и тогда он решил остановиться и заночевать прямо в лесу. Он отыскал среди деревьев поросший травой участок земли, на котором его конь мог бы пастись всю ночь. К тому же его седельная сумка была набита толченым овсом, так что, устраиваясь на ночлег, он не сомневался в том, что к утру мустанг будет вполне готов вновь отправиться в путь. Что же до его собственного пустого желудка, то это его волновало меньше всего. Он лишь потуже затянул ремень, когда ложился спать, а потом подтянул его ещё на одну дырочку утром, и все было в полном порядке. К такой жизни ему было не привыкать. Еще мальчишкой он научился с наибольшей выгодой для себя использовать выпавшие на его долю хорошие времена, набираясь сил загодя, подобно верблюду, и готовясь к грядущим трудностям.
   Он проснулся от тихого ржания мустанга – конь призывно фыркал и потряхивал гривой, глядя куда-то сквозь заросли.
   Зябко поеживаясь, Фэнтом выбрался из-под одеяла и взглянув в том же направлении, увидел, как из лесной чащи на берег озера один за другим выехали двенадцать всадников. Они направили коней вдоль берега, а в воде рядом с ними беззвучно брели их перевернутые отражения, образуя ещё одну кавалькаду. Высокий всадник, ехавший во главе отряда остановился, чтобы напоить коня. Это был Бад Кросс. Затем, резко натянув поводья и заставив коня оторваться от воды, он взмахнул рукой, указывая прямо на те деревья, за которыми прятался Фэнтом!
   Фэнтом же тем временем уже поспешно собирался в дорогу. Он приладил на спину мерина седло, нацепил на него уздечку, и теперь похлопывал его по морде, что бы не дать коню радостно заржать, приветствуя своих сородичей! Только вот как раз ничего родственного между ними не было. Еще бы! Он был всего-навсего коротконогим мустангом, который хоть и был незаменим на горных тропах, а также мог без устали нестись вскачь по равнине, но все-таки не шел ни в какое сравнение с чистокровными скакунами Бада Кросса. Теперь Фэнтом как будто начинал припоминать, что в тюрьме до него доходили разговоры о том, что Бад Кросс уговорил власти округа предоставить в его распоряжение самых быстрых и выносливых лошадей. Шерифу пошли навстречу, и с тех пор он со своими людьми с таким рвением бросался в погоню за преступниками, с каким хорошая свора гончих отрабатывает свой хлеб во время охоты на волков. И теперь они гнались за Фэнтомом. Ему показалось, что ещё никогда в жизни не видел он таких великолепных длинноногих коней!
   Он оседлал гнедого и поехал прочь, направляясь в глубь лесной чащи. Вскоре он был уже далеко от опасного места. Голоса преследователей у него за спиной постепенно затихали, подобно плывущему издалека колокольному звону, который то замолкает, то снова прорывается сквозь тишину.
   У самого подножия склона раскинулась небольшая полянка, через которую он осмелился проехать напрямик, будучи уверенным, что лесные заросли позволят ему проскочить незамеченным. Он уже почти переехал через поляну и въезжал под деревья на её дальней стороне, когда в листве у него над головой что-то за шуршало, и тут же вслед за этим последовал оглушительный грохот винтовочного выстрела.
   Его заметили!
   Мельком взглянув назад, он заметил три или четыре силуэта всадников, стремительно несущихся вслед за ним.
   Так что если ему ещё хочется жизнь, то придется держаться пересеченной местности! И именно на этом он и сосредоточил свои усилия, пробираясь дальше по склону под громкие хлопки выстрелов, похожие на аплодисменты великана, летевшие ему вдогонку из ближайшей чащи.
   Он направил гнедого точно вниз по склону, и сквозь редеющие деревья и заросли кустарника видел троих всадников, неотступно преследовавших его. Повсюду вокруг гремели выстрелы. Фэнтом же никак не мог выйти из охватившего оцепенения. Возможно, следовало бы вспомнить и о том, что выстрелы преследователей до сих пор не достигли цели лишь потому, что те вели огонь на полном скаку, а вовсе не потому, что они не имели представления о меткой стрельбе!
   Он забирал влево, продолжая упрямо мчаться под гору, но оторваться от погони ему никак не удавалось. Возможно, чистокровные скакуны шерифа и были избалованы особым уходом и вниманием, но дело свое они знали хорошо. Они, похоже, вовсе не собирались отставать, а наоборот, мчались так резво, что Фэнтом сделал неутешительное предположение о том, что шериф, должно быть, прислал из города новых лошадей специально для того, чтобы выследить его.
   Это был особый случай, к работе над которым шериф подходил со всей ответственностью и старанием. На голове Бада Кросса белела повязка, которая казалась Фэнтому боевым знаменем, о котором шериф не позабудет никогда.
   Он нещадно хлестал плеткой своего гнедого, и то и дело вонзал ему в бока острые шпоры, зная заранее, что долго удержать такой темп конь все равно не сможет. В его коротких ногах, что могли день напролет выбивать размеренную рысь, не было той силы, которой обладали нагонявшие его холеные бестии. Но Фэнтом все же направил его сквозь густые заросли кустарника; а затем дальше, вниз по крутому склону, на котором мустанг то и дело оседал на задние ноги, ища опору, подобно медведю, скатывающемуся вниз по заснеженному берегу.
   Благополучно скатившись вниз, на дно извилистого оврага и оглянувшись, он увидел, что люди шерифа выехали из лесу и тоже устремились друг за другом вниз по склону, окутанные густым облаком пыли и предваряемые шумными потоками мелких камешков.
   Подобная слаженность действий не предвещала для Фэнтома ничего хорошего, но совершенно помимо его воли, у него даже сердце зашлось от восторга. К тому же казалось просто невероятным, что всем из подручных шерифа удастся продолжить погоню. Он насчитал всего восемь всадников, начавших спуск. Еще двое седоков застряли на краю склона, безуспешно пытаясь заставить своих коней двинуться вслед за остальными.
   Фэнтому же ничего не оставалось, как гнать свою мустанга во весь опор, уповая лишь на то, что где-нибудь по пути ему попадется какая-нибудь расщелина или овраг, в который можно будет свернуть, ускользнув из-под самого носа у шерифа. Вслед ему уже неслись ликующие вопли преследователей. Они криками подбадривали друг друга, как будто это была охота на медведя; и, подумав об этом, он решительно стиснул зубы.
   Впереди ущелье делало небольшой поворот, и стоило лишь Фэнтому обогнуть его, как из-за скального выступа выехал всадник на гнедом коне, который тут же сорвался с места и помчался во весь опор по дну каньона.
   Фэнтом глядел ему вслед и не верил собственным глазам. Этот человек был одет точно так же, как и он – на нем была синяя фланелевая рубаха, перчатки, широкие ковбойские «наштанники» и даже красно-белая шелковая косынка, завязанная на шее, конец которой развевался на ветру. На голове у двойника красовалась белая ковбойская шляпа, точно такая же, как у Фэнтома, с кожаным шнурком, пропущенным через поля и завязанным под подбородком! Даже скатка с одеялами позади седла ничем не отличалась от его собственной и была завернута в точно такой же как у него желтый плащ-дождевик!
   Однако на этом чудеса не закончились, потому что справа, перед входом в узкую расщелину он увидел неведомо откуда взявшегося Джонатана Куэя, который поманил его за собой.
   Фэнтом не стал тратить время на раздумья. Вслед за Куэем он нырнул в расщелину, и уже через несколько минут исчез за поворотом, который в этом месте делал боковой каньон.
   Здесь Куэй осадил коня и поднял руку, знаком приказывая своему юному спутнику остановиться. Они неподвижно сидели на своих лошадях, и по лицу Фэнтома струился липкий пот, в то время, как он, затаив дыхание, прислушивался к пронзительным криками и конскому топоту, доносившимся со стороны большого ущелья. Лавина звуков накатила, словно гигантская волна, и схлынула, отдаваясь множественным эхом за дальними поворотами, и в конце концов в ущелье снова воцарилась тишина.
   Лишь после того, как все улеглось, он смог взглянуть на старика.
   – Что за… – вопрошающе начал было Джим Фэнтом.
   Куэй лишь улыбнулся в ответ. Было вполне очевидно, что он разглядывал лицо Фэнтома с тех самых пор, как их кони остановились и встали рядом.
   – Больше тебе нечего бояться, – сказал Куэй. – Тот молодой человек, что теперь занял твое место, отлично ездит верхом, и у него прекрасный конь. С виду он, конечно, неказист, но запросто утрет нос шерифу с его элитной конюшней!
   Фэнтом сидел, недоуменно уставившись на него.
   – Они не поймают его, – сказал Куэй. – Но даже если уйти ему не удастся, то он просто обернется, поднимет руки, и тогда всем станет ясно, что они гнались не за тем.
   – И что с ним тогда будет?
   – Ничего. Он объяснит, что просто спокойно ехал по ущелью, а когда увидел несущихся прямо на него вооруженных всадников, то жутко испугался. Решил не рисковать и бросился наутек. Вот и все!
   – Это вам так хотелось бы! – угрюмо проворчал Фэнтом. – Плохо же вы знаете Бада Кросса.
   – Наоборот. Бада Кросса я знаю, хотя, думаю, вот как раз он-то вряд ли узнает меня при встрече. И я просто уверен, что он никогда не причинит зла Чипу Лэндеру.
   – Чипу Лэндеру! – вскликнул Фэнтом.
   – Он говорил мне, что вы знакомы, – ответил Куэй. – И сам вызвался что-то сделать для тебя, памятуя о той небольшой размолвке, что произошла между вами в детстве, когда вам вздумалось выяснять отношения. Было такое?
   – У меня голова идет кругом, – признался Призрак. – Но как вам удалось очутиться здесь, и при том в самый подходящий момент?
   – Тебе это кажется чудом? – тихо спросил Куэй. – Думаю, в такое действительно трудно поверить, но если бы ты взглянул на Бернд-Хилл и его окрестности с высоты птичьего полета, то сам бы понял, что особенно удивляться тут нечему. Если предположить, что ты отправился бы на восток, через холмы, то, скорее всего, далеко уехать тебе не удалось бы. А если бы тебя схватили люди шерифа, то я ничем не смог бы помочь тебе до тех пор, пока ты не оказался бы в тюрьме. Но повернув вот в этом направлении, на что я и рассчитывал, ты смог бы либо миновать по пути лес и укрыться где-нибудь высоко в горах, или же, спасаясь от погони, неизбежно оказался бы где-нибудь в этом районе. Лошади у них быстрые выносливые, так что они могли запросто загнать тебя в это ущелье. По крайней мере, я на это очень рассчитывал. И так оно и вышло. Я ставил на один шанс из четырех, что Чип Лэндер со своим конем сможет выручить тебя именно в этом месте и в это самое время. И как видишь, попал в самую точку! Так что, Джим Фэнтом, все очень просто – никаких чудес!
   Он снова улыбнулся, и Фэнтому показалось, что хотя взгляд старика остался по-прежнему серьезным, но теперь глаза его засверкали от восторга и волнения.
   – Что ж, очень впечатляюще, – только и нашелся, что сказать Фэнтом. – И ещё хочу отблагодарить вас за спасение мое шкуры, которая, если бы не вы, уже давно сушилась бы где-нибудь на солнышке.
   – Нет-нет! – возразил Куэй. – Они никогда не поймали бы тебя!
   – Не поймали бы? – воскликнул Фэнтом. – Но ведь они уже буквально дышали мне в спину!
   – Прежде, чем сцапать тебя, – сказал Куэй, – им пришлось бы отведать пятнадцать выстрелов из твоего винчестера; и, сдается мне, что у них не хватило бы едоков, чтобы переварить такое количество свинца!
   – Большая часть этого свинца, скорее всего, оказалась бы расплющенной о камни, – вздохнул Фэнтом.
   Куэй покачал головой. В голосе его звучало назидание, как будто он глядел на душу юноши с высоты прожитых лет.
   – Нет, – покачал он головой. – Отныне и до конца своих дней у тебя больше не будет ни одного промаха; теперь всегда и везде ты будешь бить точно в цель!


   Глава 8

   Джим Фэнтом все ещё был словно в тумане. Он даже взмахнул рукой, чтобы поскорее отогнать от себя ощущение нереальности происходящего.
   – Послушайте, дружище, – сказал он. – Мне бы хотелось чувствовать себя с вами на равных. Вы говорите так, как будто можете доподлинно предсказать, что произойдет со мной в будущем. Хотя я, лично, очень сомневаюсь, что такое возможно!
   – Ну это ты зря, – покачал головой Куэй. – Как знать! Вот взять, например, вон ту белку.
   С этими словами он указал пальцем наверх, где на ветке сосны покачивалась маленькая белка – она сидела на задних лапках и презрительно поглядывала на людей сверху вниз, совершенно их не боясь.
   – При обычных обстоятельствах, – сказал Куэй, – можно было бы предположить, что эта белка может умереть, став добычей какого-нибудь хищника; а ещё во время, скажем сильной бури, она может не рассчитать прыжок, упасть на землю и испустить дух; или же просто сдохнуть зимой от голода. Но помимо этого, скажем, Джиму Фэнтому может вдруг захотеться беличьего мяса, и он одним выстрелом разнесет ей голову!
   – Я не стал бы тратить патроны, – возразил Фэнтому, и тут же поспешно добавил. – К тому же, это была бы довольно трудная мишень.
   Куэй снова улыбнулся.
   – Ну, разумеется, – согласился он. – Но это только лишний раз доказывает опасность пророчеств. Тем не менее, я осмелюсь предсказать тебе, что ты будешь делать сегодня.
   – И что же? – спросил Фэнтом.
   – Мы с тобой поедем домой.
   Джим Фэнтом ослабил узел повязанного на шее платка, хотя в этом и не было необходимости.
   – Так, значит, вы все-таки решили взяться за мое воспитание, да?
   – Мальчик мой, – ответил старик, – ты не первый из тех, кому я протягиваю руку помощи!
   Он тронул Фэнтома за руку.
   – Едем со мной, – сказал он, – и все твои беды и неприятности окажутся в прошлом!
   Услышав это, Фэнтом заколебался. Было время, когда его можно было назвать неисправимым романтиком, но пять лет, проведенные в заключении, самым существенным образом изменили его взгляды на жизнь, а несбыточные мечты уступили место будничным заботам. Теперь же все происходящее с ним казалось ему чем-то вроде рождественской сказки. Но чудес, как известно, не бывает, да и волшебники, наверное, тоже уже давно перевелись, и всех их затмил ослепительный свет двадцатого века.
   Но если это не волшебство, то, значит, за благожелательной улыбкой Куэя скрывается некий умысел. Фэнтом очень многое отдал бы лишь за то, чтобы разгадать, что за страшную тайну скрывает от мира таинственный старик. Но в любом случае, одно из двух – или это самый щедрый, великодушный и душевный человек изо всех, кто когда-либо объявлялся на Диком Западе; или же он имеет дело с редкостным хитрецом и самым расчетливым проходимцем, каких свет не видел.
   Снова посмотрев на Куэя и поймав на себе его проницательный, задумчивый взгляд, Фэнтом лишь укрепился во мнении, что он имеет дело либо со святым, либо с самим дьяволом. И, возможно, из-за опыта последних пяти лет, он все-таки склонялся ко второму определению.
   – Конечно, очень любезно с вашей стороны, мистер Куэй, пригласить меня к себе, – поблагодарил он. – Но боюсь, это не слишком удачная идея. Похоже, вы не вполне представляете себе, какие неприятности могут возникнуть у вас из-за меня, если только шериф узнает о том, что…
   – Что я укрываю человека, разыскиваемого властями?
   – Вот именно.
   – Так вот что я тебе на это скажу, друг мой, – мягко проговорил Куэй.
   – Тебя куда больше беспокоит то, что ты никак не можешь залезть ко мне в душу. Я не виню тебя за это. Переживу как-нибудь, мне не привыкать. Тебе не дает покоя вопрос, с чего это я вдруг решил окружить тебя заботой и вниманием. Так? Я угадал?
   Фэнтом густо покраснел, но на откровенность ответил откровенностью:
   – В общем-то, да. Ведь, согласитесь, что подобное радение о совершенно постороннем человеке со стороны выглядит довольно необычно.
   – Да уж, не в порядке вещей, – согласился Куэй. – Но если бы ты только побывал у меня дома, то понял бы, почему я так настойчиво зову тебя с собой. Дело в том, что я хочу собрать вместе – по мере возможности, конечно
   – всех самых отважных парней! И если ты побываешь у меня на ранчо, то очень скоро сам поймешь, что к чему!
   – Ну, это ещё куда ни шло, – сказал Фэнтом. – Терпеть не могу действовать вслепую. Жаль, конечно, но уж, видать, натура у меня такая!
   – Мне это очень знакомо, – подхватил Куэй. – Удерживать тебя насильно не хочу. Но если ты все-таки не прочь поработать на меня, то можешь поехать со мной. К тому же у меня есть ещё одно условие. Твое согласие на эту работу подразумевает, что ты останешься у меня, по крайней мере, до конца будущего года. Ты должен заранее мне это обещать. Ну так как, а, Фэнтом?
   Юноша задумчиво потер рукой подбородок.
   – Шестьдесят долларов в месяц, – вкрадчиво сказал Куэй.
   – Плюс кормежка и все необходимое?
   – Да.
   – Никогда не слыхал, чтобы простому погонщику платили такие деньжищи,
   – недоверчиво возразил Фэнтом.
   – Еще бы. Ведь не каждый день встретишь погонщика, который может и стадо перегнать, и от воров его уберечь.
   – Так вот оно что! – понимающе воскликнул Фэнтом. – Наверное, у вас в заборе слишком много лазеек, и какие-то предприимчивые ребята вовсю этим пользуются, без зазрения совести переправляя ваши клейма во что-то еще. Я угадал?
   Куэй усмехнулся.
   – И такое тоже бывает, – подтвердил он. – А ты, Фэнтом, как я погляжу, неплохо осведомлен о том, что происходит по другую сторону забора.
   – Сказать по совести, в свое время я умыкнул из чужого стада парочку коров, – откровенно признался Джим Фэнтом, – но сделал это, скорее ради забавы, а не из-за денег. Знаете ли, мистер Куэй, святым я не был. Но вы спасли мне жизнь. Вы подобрали меня в этом каньоне, и я как будто родился заново – так что теперь любое ваше желание для меня закон!
   Куэй протестующе поднял руку.
   – Не говори так! – возразил он. – Считай, что приехав в это ущелье, я удержал тебя от убийства сразу нескольких человек, застрелив которых ты уже никогда не смог бы оправдаться и был бы обречен весь остаток жизни оставаться вне закона. В остальном же, я не сделал ничего особенного. Как уже было сказано раньше, ты и сам мог бы отбиться от них. Зрелище незабываемое – видеть многоопытного Бада Кросса мчащимся прямо в пекло! Видит Бог, ты мог бы запросто нашпиговать шестерых из них свинцом, прежде, чем те успели бы осадить своих коней!
   Фэнтом пристально глядел на своего спасителя, и в какой-то момент ему показалось, что Куэй говорит об этом со странным блеском в глазах. Ему было не понятно, что так взволновало старика, но подозревал, что Куэй, наверное, в некотором роде даже жалеет о том, что перестрелки не произошло, и ему так и не довелось стать свидетелем столь захватывающего зрелища.
   – Итак, всего год, – напомнил Куэй. – Но твое решение должно быть осознанным и добровольным. Год работы, жалованье шестьдесят долларов в месяц и кормежка.
   – Целый год, – пробормотал Фэнтом. – За год столько всего может случиться!..
   – Так что же тебя удерживает? – спросил Куэй. – Что ты задумал, Джим? И чем тебя так привлекает мирская суета, что ты не решаешься оставить её хотя бы на год?
   Джи Фэнтом снова потер ладонью подбородок и вздохнул.
   – Да нет, ничего, – сказал он.
   – Ясно, – авторитетно заключил Куэй. – Это из-за девушки, не так ли, мальчик мой?
   – Из-за девушки? Мне нет до этих баб никакого дела, – поспешно возразил Фэнтом.
   – Значит, я был прав, – продолжал Куэй, не обращая внимания на возражения. – Дай подумать. Это та, с которой ты разговаривал тем вечером в Бернд-Хилл. Юная прелестница, дочка Долана! Я угадал?
   – Мы с ней виделись всего один раз! – мрачно сказал Фэнтом.
   – И это лишнее подтверждение тому, что тебе захочется увидеть её снова. Отличный выбор, Джим Фэнтом. А что она? Была мила и обходительна?
   Фэнтом задумался.
   – Вообще-то, мне показалось, что она была вполне довольна, – ответил он наконец. – Но под конец я, наверное, показался ей слишком настырным, и она пару раз холодно взглянула на меня. Но ничего серьезного!
   – И полагаю, теперь тебе хотелось бы увидеть её снова?
   – Послушайте, Куэй, – сказал он, неужели вы не понимаете, что я видел её лишь однажды, да и то в сумерках? А в полумраке и обмануться несложно…
   – Это не тот случай, – спокойно ответил Куэй. – Она прекрасна и просто создана для того, чтобы любить и быть любимой, затмевая своей красотой всех остальных, подобно тому, как Маунт-Кинселл возвышается над всей округой. Прими мои поздравления, Джим. Мне следовало бы самому догадаться, что твой выбор мог пасть лишь на девушку, подобную ей – если только можно было бы отыскать другую такую, как она! – И немного помолчав, он добавил, в то время, как Фэнтом испустил протяжный вздох: – Человек предполагает, а судьба располагает.
   И тут юноша сердито перебил его:
   – Слушайте, мистер Куэй, я что-то никак не возьму в толк: вы мне предлагаете работать на вас или же немедленно возвращаться обратно и жениться на этой девушке? Понятия не имею, к чему вы клоните!
   – Тише, тише, – примирительно ответил старик. – Мне вполне понятно твое смущение. Дело в том, что задумка моя такова, чтобы ты совместил одно с другим.
   – Ну и как, по-вашему, это должно выглядеть? – мрачно спросил Фэнтом.
   – Очень просто. Ты работаешь на меня и мы с тобой договариваемся, что ты пробудешь у меня не меньше года – вне зависимости от возможных осложнений и прочих обстоятельств – и ты обещаешь безоговорочно подчиняться мне во всем и исполнять любые мои приказы и распоряжения, – здесь он рассмеялся, видимо, для того, чтобы несколько разрядить обстановку, – а за это я доставлю тебе эту девушку, поселю вас с ней в прекрасном доме и женю тебя на ней.
   Джим Фэнтом был потрясен до глубины души.
   – Черт побери! – воскликнул Фэнтом. – Что за чушь вы несете?
   – Я предлагаю тебе сделку.
   Фэнтом достал из кармана носовой платок и вытер лоб, лицо и шею.
   – Я только одного не могу понять, вам-то с этого всего какая выгода! – с сомнением проговорил он.
   Куэй слегка нахмурился.
   – Вообще-то, Фэнтом, на мой взгляд, тебе не хватает здорового азарта, – признался он. – Думаю, сегодня утром я смог оказаться полезным тебе. Ладно, не будем заострять на этом внимание; я не хочу постоянно напоминать тебе об этом. Но помимо всего прочего я предлагаю тебе хорошее жалованье, содержание, дом и жену – обрати внимание, жену по твоему выбору! Очень хорошо! Чего ещё желать? В замен же я прошу тебя о контракте на один год. Причем, безо всяких бумаг и прочих формальностей, а просто прошу пообещать повиноваться приказаниям в течение одного года. Вполне очевидно, что мне от тебя что-то нужно. Что именно, сказать не могу. Потому что сам ещё этого не знаю. Но какой у тебя выбор? Вечно скитаться по белому свету, скрываясь от правосудия, защиту от которого я тебе со всей ответственностью могу гарантировать. Итак, Фэнтом, каким будет твое решение?
   – Если он… если Джо Долан… то есть, если она захочет выйти замуж…, – заикаясь, пробормотал он.
   – Молодой человек, – строго сказал старик, – неужели вы не понимаете человеческого языка? Я ещё ничего не знаю об этой девушке – но уверен, что смогу сделать её вашей женой, если уж вам так этого хочется!
   Джим Фэнтом всплеснул руками.
   – Тогда, ради Бога, уговорите ее! – взмолился он. – И я буду вашим вечным рабом!


   Глава 9

   Был уже ранний вечер, когда они прибыли в Долину Куэя. Такое название эта местность получила по той простой причине, что Куэй был законным владельцем всех этих земель, и когда Фэнтом впервые взглянул на долину с вершины холма, то она показалось ему маленьким сказочным королевством. Посреди равнины раскинулось озеро, в которое впадала небольшая речка, сбегавшая с холмов, а потом продолжавшая свой бег по дну долины. Небольшие ручьи и ручейки струились по склонам и сливались воедино, образуя кое-где крохотные, сверкающие на солнце прозрачной пеленой, водопады. На горных склонах раскинулся дремучий лес, уход за которым, судя по рассказам Куэя, был основан на сугубо научном подходе, так что лес здесь не вырубался, а лишь слегка прореживался, чтобы деревья не мешали друг другу расти. Склоны у подножия были опоясаны широким поясом пастбищ, а дно долины было расчерчено квадратами пахотной земли. Некоторые из них были оставлены под пар, и перевернутые пласты вспаханной земли издали казались красновато-коричневого цвета; кое-где серебрились всходы овса; на других квадратах зеленела пшеница; но ни одного клочка земли, пригодной для возделывания, не пустовало. Увидев это, юный Джим Фэнтом пришел в неописуемый восторг.
   – Вы так богаты! – сказал он.
   Куэй покачал головой.
   – Тут дело не в деньгах, – серьезно заверил он. – Это мое королевство, Джим. Что же до денег… то какой мне прок торговать зерном себе в убыток? Ведь здесь нет ни одной дороги, одни горы кругом… Чтобы продать эту пшеницу, мне пришлось бы тащить её на собственном горбу за шестьдесят миль отсюда!
   – Но не пропадает же она у вас! – воскликнул юноша.
   – Нет, у нас она не пропадает. Вон там, дальше, находятся зернохранилища.
   – Это там, где река вытекает из озера?
   – Да.
   – Там у вас много чего построено!
   Юноша восторженно разглядывал долину, раскинувшуюся у подножия холма, и ему казалось, что он стоит лишь протянуть руки, и она поместится у него в объятиях.
   – Ага, немало, – согласился Куэй. – Два самых больших амбара набиты заготовленным впрок сеном. можешь себе представить, сколько травы пришлось скосить, чтобы получить столько первосортного сена! Но вот оно, все здесь, дожидается своего часа! Этого вполне достаточно, чтобы прокормить весь скот, имеющийся в долине, с октября по июнь! Запас на случай очень суровой зимы, но зимы, как известно, не бывают такими долгими!
   – Не бывают, – подтвердил юноша, – но у вас, как я погляжу, все предусмотрено заранее.
   – Мне это не в тягость. К тому же я никогда не рискую там, где этого можно избежать!
   – А что рядом с сенным амбаром? – поинтересовался Джим Фэнтом.
   – Амбар с мукой. А те низенькие домики у речных порогов – мельницы. Зерно перемалывается в муку, а потом свозится в амбар. А уже готовая мука возится за шестьдесят миль на продажу. Это гораздо выгодней, чем торговать просто пшеницей, потому что тонна муки, разумеется, стоит значительно дороже. Напротив находится амбар, в котором мы храним ячмень – целый и дробленый, а ещё овес и кукурузу. Видишь делянку с кукурузой на берегу озера?
   – Да, но отсюда видны лишь грядки!
   – К концу лета эта кукуруза вымахает под восемь футов. Когда зерно вызревает, то мы делаем воздушную кукурузу. Так что, Джим, вот увидишь, у нас в долине весело!
   Джим Фэнтом с блеском в глазах обозревал все это великолепие. Больше всего на свете ему хотелось жить и трудиться на земле, чтобы можно было своими руками возделывать её, ухаживать за посевами, убирать урожай. Все это казалось ему величайшим счастьем. И он рассмеялся, весело глядя на долину, словно на карту, расстеленную у подножия холма.
   – У вас здесь, как я погляжу, предусмотрено решительно все, – сказал он. – А что это за маленькие домики выстроены в кружок?
   – В одном из них находится лавка. Там можно купить все, что угодно, начиная от штопальной иглы и заканчивая великолепным седлом. Хижина поменьше – кузница. Наш здешний кузнец может сработать все, что пожелаешь – от испанских удил до кованной решетки или стилета, который сможет запросто войти в человеческую плоть лишь под тяжестью собственного веса. Он настоящий мастер, старина Джош Уилкс!
   – Значит, там находится ваша усадьба?
   – Да, все как в настоящем городе. Ребята даже название ему придумали – Куэйвиль! Ну а к западу от Куэйвиля, на берегу озера – на дальней стороне – стоит дом.
   Джим Фэнтом видел великолепный парк из вековых деревьев, в глубине которого виднелся дом с побеленными стенами, вокруг которого был разбит сад.
   – Как видишь, все просто, без претензий, – продолжал Куэй. – Обыкновенная деревянная хижина, хотя и побольше, чем остальные. Я не создаю себе каких-то особых условий, и можешь мне поверить, что мои люди живут ничуть не хуже.
   – Это их дома вон там?
   Ибо по всей долине виднелись небольшие домики, выстроенные в самых живописных местах.
   – Да, – подтвердил Куэй. – И будь уверен, что в каждом из этих домов живет счастливая семья моих друзей. Наверное, тебе уже доводилось слышать о…
   – Ну конечно же! – воскликнул Фэнтом, хлопнув себя по лбу. – Я слышал об исправительной колонии Куэя! И как же я только мог забыть об этом!
   – Я не люблю называть это колонией, – сказал Куэй. – И если иногда у меня появляется возможность сделать благое дело… что ж, я лишь благодарю Бога за это. Но я не верю в то, что человека можно исправить. Мне кажется, что людям нужно просто позволить заниматься тем, что им нравится. Например, я убежден, что ещё не родился на свете такой человек, который не любил бы землю! Видишь поля вокруг их домов? У каждого по сорок акров! А если приглядишься получше, то заметишь, что у каждого возле дома имеется фруктовый сад. Груши, сливы, абрикосы, персики, чернослив… А какие здесь растут яблоки! Таких не сыщешь больше нигде в Орегоне, уж можешь мне поверить! В общем, как я уже сказал, у каждого имеется свой сад, несколько акров пастбищ, небольшой виноградник и немного пахотной земли – акров двадцать пять, где он может выращивать что-нибудь по своему усмотрению.
   – Вот здорово! – завистливо вздохнул юноша. – Вот это жизнь!
   – Плюс к этому они получают весь необходимый хозинвентарь и дом; кроме того, в течение всего первого года, чтобы немного облегчить им жизнь, я обеспечиваю их продуктами; семена для своих наделов они также получают совершенно бесплатно. Кроме того, каждый месяц я выплачиваю им жалованье.
   – Постойте-ка, – озадаченно проговорил юноша. – И во что это вам обходится? Это же все, наверное, стоит уйму денег?
   – Совсем нет. Я остаюсь не в накладе. Конечно, дома и инструменты – удовольствие не из дешевых, но зато потом эти люди начинают обеспечивать себя сами, и это дает большую экономию! Кроме того, мне доставляет огромную радость видеть, как они обзаводятся семьями, как налаживается их жизнь. К тому же уход за садом не отнимает у них много времени. Мы делаем все вместе
   – например, собираем фрукты, подрезаем деревья и так далее. Затем работы закончены, и каждый успевает убрать свой урожай всего за неделю! Так что времени у них хватает и на то, чтобы приглядеть и за моим стадом.
   – И чтобы поработать вон на тех полях?
   – Нет-нет. Я не могу беззастенчиво эксплуатировать таких замечательных парней и требовать от них, чтобы они вкалывали ещё и на моем поле. Для этой цели я нанимаю китайцев. Они сдержаны, и с ними никаких забот.
   – Но послушайте, – сказал Фэнтом, – неужели вы хотите сказать, что в каждом из этих домишек живет по бандиту?
   – Ни в коем случае! – возразил Куэй. – Я никогда не скажу такого! Потому что убежден, что в этой долине живут исключительно порядочные граждане!
   Он снова тихонько рассмеялся, но Фэнтому показалось, что, должно быть, это замечание имело под собой некий скрытый смысл, постичь который ему было ещё не дано.
   – Здесь живут люди, решившие порвать с прошлым и начать жизнь с чистого листа, – продолжал Куэй, довольно потирая руки и все так же странно посмеиваясь. – Например, вон тот дом у ручья, тот, где во дворе растут два дерева…
   – Вижу.
   – Джо Порсон живет там с женой. Замечательная девушка, просто ангел!
   – Впервые слышу это имя.
   – Он отсидел одиннадцать лет в тюрьме за перестрелку в Техасе. Это был уже десятый покойник на его счету, и судья посчитал, что Джо следует отдохнуть за решеткой.
   Куэй снова засмеялся, и Фэнтому опять сделалось немного не по себе.
   – А видишь дом с зеленой крышей?
   – Нет.
   – Вон там, где речка впадает в озеро. Приглядись получше, он виднеется за деревьями.
   – Да-да, теперь вижу.
   – Там живет Мак Райнер…
   – Тот самый убийца Райнер?
   – Фу, как грубо! – возразил Куэй. – Я бы не стал так говорить о нем. Теперь он вполне уважаемый, степенный человек! К тому же семейный и, насколько я могу судить, очень счастливый! А напротив него, как раз за рекой, обосновался Стив Аптон.
   – Тот самый, который взломал сейф «Первого национального банка» в Крукт-Хорн?
   – Тот самый. И тоже женат, так что, все, как у людей. Все эти дома заняты людьми семейными. Точнее сказать… во всех домах, что заняты на данный момент. И у меня уже есть на примете один домик, в котором ты смог бы поселиться со своей красавицей. Это поблизости от моего дома, там где вода ручья бурлит на порогах – вон тот дом с садом…
   – Послушайте, мистер Куэй, – сказал юноша, на душе у него было радостно, и в то же время немного боязно, – вы, наверное, шутили, обещая мне в жены Джо Долан!
   – Шутил? Ничуть! Мне и не такое удавалось! Поедем ко мне в дом. Некоторое время тебе придется пожить там, пока твой дом будет приводиться в порядок. И запомни, Джим. Ведь это всего эксперимент, а в конце года, если один из нас по какой-либо причине не будет доволен его результатами, то сделка может быть аннулирована. Ну, что скажешь?
   – Я скажу, – медленно проговорил юноша, – что я как во сне. Очень необычный сон. Кажется, что вот-вот проснусь, и все это исчезнет!
   Куэй усмехнулся.
   – Ну, один год этого сна я тебе гарантирую, – сказал он. – А там, как знать, может быть, он не покинет тебя никогда! Если, конечно, тебе здесь понравится?
   – А разве может быть иначе? – воскликнул юноша.
   Он огляделся по сторонам.
   – Поразительно, – проговорил он наконец, – о таком можно только мечтать. Только здесь все устроено гораздо лучше и совершенней, чем я мог бы вообразить себе даже в самых смелых мечтах. Я согласен заключить с вами сделку, мистер Куэй!
   Они молча ударили по рукам, и отправились в путь вниз по склону, спускаясь в долину.


   Глава 10

   Они ехали вдоль проложенной по склону наезженной колеи. Уже одного лишь взгляда на эту дорогу Джиму Фэнтому было достаточно, чтобы понять, что ни о каких более или мене существенных доходах от торговли не может быть и речи, если даже конечный продукт типа муки возить за шестьдесят миль по таким колдобинам. На протяжении всего пути дно колеи было испещрено глубокими рытвинами. Здесь также попадались камни и торчащие из земли сломанные корни деревьев, образующие большие кочки, что придавало тропе большое сходство с волнующимся морем во время шторма.
   – Это какой же должна быть повозка, чтобы на ней можно было проехать по такой дороге? – спросил Фэнтом.
   – Сейчас увидишь, – ответил ему на это попутчик. – Слышишь? Одна из них как раз едет сюда!
   Прислушавшись, Фэнтом услышал далекий глухой грохот, доносившийся откуда-то сзади. Всадники осадили коней, останавливаясь на обочине, и в следующий момент из-за поворота показалась огромная повозка на гигантских колесах, каждое из которых было не меньше семи футов в диаметре, запряженная четырнадцатью мулами. Возчик пустил в ход тормоз, и тяжелый, словно баржа фургон, покатился под уклон, оставляя за собой длинный след из раздавленных комьев травы вывороченной из земли, попадавших под железные обода огромных колес и несколько смягчавших ход.
   Первая упряжка мулов мчалась быстрой рысью, следующие за ним пары шли иноходью, а коренники упирались из последних сил, преодолевая сопротивление тормозов.
   Сквозь клубы пыли Фэнтом разглядел худощавого человека на козлах под холщовым пологом этого «корабля прерий». Небрежным взмахом руки возница приветствовал Куэя, успев смерить Фэнтома долгим, оценивающим взглядом; и повозка с грохотом покатилась вниз по склону.
   Они дожидались, пока уляжется поднятая с земли пыль, и Фэнтому предоставилась удобная возможность задуматься над увиденным. И размышлял он вовсе не огромных колесах, способных преодолевать препятствия посложнее, чем бездорожье. Его удивила та небрежность, с которой возница приветствовал своего работодателя.
   Данный факт обращал на себя внимание сразу по двум причинам. Во-первых, потому что даже на Западе наемный работник с почтением относился к своему нанимателю; а во-вторых, потому, что для своих работников Куэй был настоящим благодетелем. В свое время Фэнтому приходилось слышать разговоры о поселении в этой долине и о том, что Куэй принимал в свою общину лишь тех, кто побывал в тюрьме или на каторге. Ходили слухи, что он помогал этим людям начать жизнь заново, заботился о них, как о детях в большой и дружной семье. Широкой же огласки опыт Куэя по созданию идеального общества не получил по той простой причине, что поселение находилось далеко в горах. Высокие горные хребты упирались вершинами в самое небо, обступая заветную долину и отрезая её от окружающего мира; очевидно, сюда не вела ни одна из дорог, за исключением этой разбитой колеи, проехать по которой можно было лишь на угрожающего вида колымаге, ибо обыкновенная повозка не протянула бы и жалкой сотни ярдов.
   В такой ситуации работники должны были бы боготворить Куэя, однако возница лишь небрежно и с явным безразличием взмахнул рукой, приветствуя своего благодетеля.
   Когда пыль рассеялась, оседая белым налетом на листьях и ветках росшего у обочины кустарника, Куэй сказал:
   – Это Терри Сэмюэлс. Лучший возница во всей долине. Работы у него полно, так что он почти всегда в пути.
   – Сэмюэлс? Вы сказали, Сэмюэлс? – переспросил юноша. – Уж не тот ли это Терри Сэмюэлс, который напал на почтовый дилижанс и обчистил ящик «Уэллс-Фарго»?
   – Он самый. Это было восемь лет тому назад. У тебя отличная память, Джим. Но мы очень надеемся, что весь остальной мир все же забудет о том маленьком недоразумении, а Терри будет просто жить спокойно и счастливо в нашей долине. В Долине Счастья. Кто-то из наших придумал для неё такое название!
   – Да, с виду все как будто замечательно, – сказал Фэнтом. – Ну а как все эти люди ладят между собой? Ведь до города-то далеко. Неужели им порой не бывает одиноко?
   – Люди они в основном семейные, – ответил Куэй. – Как ты понимаешь, меня это вполне устраивает. У многих уже подрастают дети. Семейные хлопоты затягивают человека, и так он скорее приобщается к новой жизни, мальчик мой!
   Он с улыбкой взглянул на Фэнтома, и Джим Фэнтом никак не мог отделаться от ощущения, что старик явно насмехается над ним, и это не могло не смутить его. Разумеется, он ещё слишком многого не знал об этом человеке и его долине. Он ехал дальше рядом со своим спутником, дав себе обещание не терять бдительности, и уже начиная сожалеть о данном им Куэю обещании.
   Более кабального договора и не придумать! На целый год он оказывался целиком во власти этого человека, и в течение всего этого времени обязывался беспрекословно исполнять любую волю Куэя! Его одолевали сомнения, и тогда он краем глаза взглянул на Куэя и увидел, что тот опять чему-то загадочно улыбается с видом человека весьма довольного собой.
   Они продолжали не спеша спускаться в долину, следуя всем изгибам дороги и огибая ухабы, пока, наконец, не достигли подножия склона.
   Вид отсюда открывался ещё более впечатляющий, чем с вершины холма; высоченные склоны гор как будто нависали над долиной со всех сторон, а деревья, казавшиеся сверху не более, чем крохотными мазками на холсте, превратились в дремучие леса из зеленеющих сосен и серебристых елей.
   Здесь они пустили коней легким галопом, и миновав облако пыли, поднятое с земли огромной повозкой, запряженной длиннющей вереницей мулов, продолжили свой путь по главной дороге долины. Они ехали вдоль извилистой реки, бравшей свое начало из озера, и когда дорога привела их к мосту, перекинутому над водами узкого притока, Куэй снова осадил коня. Он обернулся к Фэнтому.
   – Надеюсь, мальчик мой, ты понимаешь, что какими бы не были подробности нашего уговора, они должны остаться между нами, – сказал он резким, не терпящим возражений тоном, голосом человека, не терпящего недомолвок. Фэнтом нахмурился, но кивнул.
   – Идет, – согласился он.
   – И вот ещё что, – строго продолжал Куэй. – Эти парни весьма общительны и не прочь поболтать. И что бы они тебе не говорили, относись к этому со здоровым скептицизмом. Порой они берутся судить о том, в чем совершенно не разбираются. Договорились?
   Фэнтом начал злиться.
   – Послушайте, – возмутился он. – Я уже дал вам слово, и повторяться не намерен.
   – Ну конечно же, – сказал Куэй. – Первое, что я услышал о тебе от окружающих, так это, что твое честное слово будет понадежнее иного векселя. Я очень надеюсь на это, Джим!
   – Я дал вам слово, – повторил Фэнтом, – и это означает, что вы я обязываюсь служить вам и словом, и делом. Но это вовсе не означает, что у меня нет права на собственное мнение!
   – Мой дорогой мальчик, – проговорил Куэй, и в его голосе по-прежнему слышались те насмешливые интонации, что ещё раньше так встревожили Фэнтома,
   – можешь не сомневаться, запрещать думать тебе никто не собирается. Мысли мне ещё никогда не вредили, и насколько я знаю, от этого пока что ещё никто не умирал. Но вот слова – это уже совсем другое дело. Слова и поступки, Джим! Слова и поступки! На них держится мир. Помни, пока ты здесь, я стану контролировать каждое сказанное тобой слово. Ты обещал подчиняться мне во всем. И я полагаюсь на это!
   – И что это за место такое? – спросил Джим Фэнтом. – Что это за место, если даже слов здесь боятся, как динамита?
   – Так ведь словом и в самом деле можно ранить человека, а тои вовсе убить. Слова – это яд и динамит, особенно когда приходится жить вот в таком бандитском окружении, как здесь!
   – А разве они ещё не перевоспитались? – поинтересовался юноша.
   Куэй, казалось, не заметил сарказма, с которым было сделано это замечание. Он ответил очень серьезно:
   – Ты думаешь, мой юный друг, будто я вообразил себе, что в моих силах изменить человеческую натуру? Нет! Но огонь не может гореть сам по себе, если в очаге не будет дров. Я, так сказать, всего-навсего оградил этих людей от соблазна, а заодно и от правосудия. Однако, нельзя однозначно утверждать, что пламя порока угасло в их душах раз ни навсегда. Хоть и очень слабо, но оно все ещё тлеет. Вот почему я прошу тебя быть поосторожней со словами здесь, в долине. Образно выражаясь, многие из этих людей превратились в сухой порох. Так что, не зарони искру!
   Это объяснение было вполне логичным и ясным, и его было вполне достаточно, чтобы окончательно разрушить ореол таинственности, созданный воображением Джима Фэнтома. Он молча ехал рядом со своим спутником, жадно глядя по сторонам, не упуская из виду ничего, заслуживающего внимания. Теперь их путь пролегал по плодородным землям на берегу реки. Здесь были разбиты небольшие делянки, на которых росли овощи и ягоды. В сгущающихся сумерках Фэнтом заметил несколько странных фигур – они брели вдоль кромки поля, и каждый нес на плече по большой мотыге.
   – Китайцы отличные работники, – сказал Куэй. – И, заметь себе, эти голодранцы вполне довольны жизнью. За свою работу они получают часть урожая. Нет, белый человек никогда не согласился бы на такие условия, но вот китайцы – это же совсем другое дело. Им нужно ровно столько, чтобы хватало на прокорм и немножко сверх того. Они умеют довольствоваться малым. У них сменится три поколения, чтобы скопить состояние, которое белый человек может сколотить за три года. Я восхищаюсь этими ребятами. Думаю, нам не грех поучиться у них кое-чему!
   Они въехали на узенький деревянный мостик перекинутый через речку, и на самой его середине, Куэй снова остановился.
   Здесь, у самого истока реки, течение было тихим, почти незаметным, и вода тихонько журчала, огибая мощные деревянные опоры, поддерживающие арку моста. Сама же речка казалась невероятно глубокой, ибо в её тихих водах отражались все краски догорающего заката, и белые шапки снега на вершинах величественных гор на фоне бездонного неба.
   Налетел легкий ветерок, принесший с собой терпкий запах свежескошенного сена; душу Джима Фэнтома охватила безотчетная радость, и он воскликнул:
   – Господи, хорошо-то как! Так бы остался здесь и никуда не уезжал бы! Никогда в жизни!
   Фэнтом поднял голову, вдыхая полной грудью, и ему показалось, что кровоточащие раны в его душе постепенно затягиваются, и как будто не было пяти лет мучений боли – воспоминания о них исчезли, унеслись куда-то в даль, подхваченные неспешным течением журчащей под мостом реки, а сам он как будто растворяется в безмятежном покое, царившем в Долине Счастья.
   Затем, повинуясь, эмоциональному порыву, он обернулся к своему спутнику. И если прежде, ему делалось не по себе от того, что Джонатан Куэй цинично демонстрировал перед ним возможности свой поистине сверхъестественной интуиции и обширные познания в области человеческой психологии; то теперь этот человек казался Фэнтому самым мудрым, самым благородным, и вообще, самым достойным из достойнейших. В полумраке сумерек его лицо, окаймленное густой бородой казалось особенно благообразным, и сердцем Фэнтома овладело сыновнее благоговение. Он протянул руку и положил её на плечо своему спутнику.
   – Я буду служить вам верой и правдой, мистер Куэй, – медленно проговорил он. – Вы спасли мою пропащую душу и дали мне ещё один шанс. Как бы там ни было, чтобы ни случилось, вы можете рассчитывать на меня. Я пройду этот путь до конца!
   Фэнтом произносил слова этой клятвы, и его не покидало странное ощущение, будто он отказывается от самого себя, вверяя свою душу в руки Джонатана Куэя.


   Глава 11

   Куэй ничего не ответил на этот эмоциональный порыв, но Джим Фэнтом нисколько не устыдился той импульсивности, с которой он выразил свои чувства. Чувство глубокой благодарности, подвигнувшее его на это, все ещё заставляло трепетать его сердце.
   Они переехали через мост, оставляя позади реку, в зеркальных водах которой все ещё догорало пламя заката, а заснеженные вершины исчезли с водной глади, и въехали в темноту дремучего леса. Этим зарослям был неведом стук топора дровосека. С обеих сторон к дороге подступали могучие стволы вековых деревьев, верхушки которых, наверное, доставали до самого неба, объятого огнем заката. Видимо, когда-то в одно из деревьев угодила молния, и теперь всадники проехали мимо белеющего в темноте остова лесного великана, в темноте напоминающего привидение, тянувшее к ним свои руки; но вот неожиданно лес расступился, и они оказались на небольшой полянке, посреди которой была выстроена бревенчатая хижина с пристроенным к ней добротным сараем, тоже сложенным из бревен. Небольшой извилистый ручей, берущий свое начало где-то неподалеку от двери хижины, деловито журчал через полянку и исчезал за деревьями. В сумерках вода казалась розовой.
   Конь, на котором ехал Призрак, остановился. Сам того не осознавая, Фэнтом натянул поводья, зачарованно глядя на красоту этого места.
   – Ну как? – спросил Куэй.
   Джим Фэнтом лишь руками развел. Все мышцы на его руках и плечах пришли в движение, а пальцы застыли в напряжении, как будто смыкаясь вокруг топорища.
   – Просто глаз не отвести, – ответил он.
   – Тебе понравилось? – снова спросил Куэй.
   – То есть, я хотел сказать, – пояснил Джим Фэнтом, – что если бы расчистить эту землю… срубить деревья, выкорчевать пни и обосноваться здесь – вот было бы здорово!
   – Это довольно тяжелая работа, на которую ушла бы уйма времени, – заметил Куэй.
   – Зато по вечерам можно сидеть на пороге собственного дома, – мечтательно проговорил Фэнтом, – курить и любоваться на дело рук своих, прикидывать, сколько земли уже отвоевано у леса за прошедший день – или даже за целый месяц. Вот это была бы жизнь!
   – А мне, казалось, что ты прежде всего всадник, человек любящий простор и свободу…
   – Я-то? Ну да, раньше я тоже так считал. Но вот теперь не уверен. В том смысле, что глядя на эту хижину, одиноко стоящую среди леса, и вдыхая запах сырой земли, и все такое… Вы только прислушайтесь! Слышите?
   – Что?
   – Журчание ручья! А кто здесь живет?
   – Никто, – ответил Куэй. – Вообще-то, эта поляна гораздо больше, чем ты думаешь. За домом начинается обширный луг. – Он пришпорил коня, а затем, дождавшись, когда Фэнтом, поравняется с ним, добавил: – Очень скоро здесь поселится новый жилец!
   У Фэнтома дрогнуло сердце. А он-то уж было понадеялся, что ему, возможно, будет дозволено остаться здесь; он ничего не сказал, но свет померк у него перед глазами, как будто на землю в одно мгновение спустилась ночь.
   Вскоре они выехали из леса на открытый простор, где в небе над западным горизонтом все ещё тлело догорающее пламя вечерней зари. Здесь начиналась длинная аллея, в самом конце которой виднелся большой бревенчатый дом.
   – Это ваш дом? – спросил Фэнтом.
   – Я здесь живу. Но ребята считают его чем-то вроде своего клуба. Они запросто бывают, когда им только заблагорассудится. Правда, Кендал нет-нет да и выставит эту ораву за дверь. Очень уж он тишину любит, этот Кендал!
   – Кендал?
   – Луис Кендал. В мое отсутствие он ведает здесь всеми делами. Дело в том, что мне часто приходится отлучаться по делам – как, например, сегодня. Так что на это время Кендал остается в долине вместо меня и сам отдает приказания.
   – Всем-всем? – смущенно спросил Фэнтом.
   – Да, всем. Не может быть, чтобы я до сих понр ни словом не обмолвился тебе о нем. Кендал хороший парень, хоть с виду и кажется угрюмым и порой бывает чересчур молчалив. Возможно, поначалу, он кое-кому и не нравится, но спустя какое-то время на него уже никто не обижается. Уверен, Джим, вы с ним поладите!
   Рядом со скрипом распахнулись ворота, и через них не спеша прошли и побрели по дороге возвращающиеся с пастбища коровы, за которыми шел пастух.
   – Что-то ты припозднился, Датчи, – окликнул его Куэй.
   Датчи сбавил шаг, поотставая от своего небольшого стада. Этот толстяк казался таким же упитанным и ленивым, как и коровы, вверенные его попечению.
   – Я вам все объясню, мистер Куэй, – заговорил он. – Дело было так. Вон та длинноногая пестрая телка – будь она неладна! – повалила забор и забрела в посевы Уоллеса. Я целый час гонялся за ней. Все коровы – дуры, но одни из них дуры набитые, а другие – зловредные. И вот, что я вам скажу: большей вредины, чем эта я в жизни не видывал. Совсем она меня измучила.
   – Да уж, незадача, – посочувствовал Куэй. – Полагаю, на молоке это тоже скажется не лучшим образом.
   – Еще бы, – отозвался Датчи. – Этой бестии нужно было бы родиться скаковой кобылой. Каждый раз когда я орал «тпру-у-у!», ей, наверное, казалось, что я поднимаю ставку. Ей-Богу, на скачках ей цены бы не было – черт бы её побрал!
   Куэй рассмеялся, и всадники неторопливой рысцой миновали стадо, направляясь к дому.
   – Это была идея Кендала, – сказал Куэй. – Когда здесь расчищали землю, он оставил эту аллею из больших деревьев; хотел, чтобы я выстроил себе здесь настоящую усадьбу, но уж тут я наотрез отказался идти у него на поводу! Что же касается меня, то я бы мог счастливо жить и в палатке. Не имеет значения, в каком доме живет человек. На мой взгляд, гораздо важнее, чтобы в душе он был в ладу с собой. Ну вот мы и приехали.
   Они оказались перед длинной низкой постройкой, и завернув за угол, подъехали к сараю. Рядом с желобом поилки стоял молодой человек, приглядывавший за четырьмя лошадьми, очевидно, приведенными им на водопой. Завидев приехавших, животные вскинули головы и зафыркали.
   – Чип Лэндер! – воскликнул Куэй. – Как тебе удалось так быстро вернуться?
   Юноша помахал им и весело рассмеялся.
   – Все очень просто, – сказал он. – В пяти милях от старта меня поджидал Мак Райнер и новый конь. К тому времени я уже успел порядком помотать нервы шерифу и шайке его лоботрясов, так что когда я сел на нового коня, то нас с Маком даже удирать не пришлось. Мы просто тихо-мирно уехали оттуда, а Бад Кросс все ещё носится где-то по горам и проклинает свою судьбу! Я уже час, как вернулся!
   – Но как? Нас-то по дороге ты не обгонял.
   – Ну да. Делать такой большой крюк не было никакой нужды. Мы проехали напрямик через южный перевал. Быстро и удобно. Чего зря время-то терять?
   – А вот и не зря! – недовольно возразил Куэй. – Ты что, хочешь привести сюда шерифа?
   – Шерифа? – смущенно проговорил Лэндер. – Да нет, он никогда до этого не додумается!
   Куэй ничего не сказал, но по всему было видно, что он крайне недоволен. Он слез с коня.
   – Я расседлаю вашего коня, босс, – предложил Лэндер, желая загладить возникшую неловкость.
   – Я сам о нем позабочусь, – сказал Куэй, и тут же добавил: – Пойми, Чип, я не сержусь. Но мне бы все же хотелось, чтобы о некоторых тропах сюда не знал никто. Кстати, это в ваших же интересах.
   Он увел коня в стойло, а Джим Фэнтом остался с Лэндером.
   – Чип, ты вытащил меня из самого пекла, – сказал он. – А то я чуть было не спекся!
   Лэндер засмеялся, и они пожали друг другу руки. Даже вечерний полумрак не помешал Фэнтому разглядеть, что его давний знакомый заметно возмужал и из симпатичного подростка превратился в настоящего красавца.
   – Был рад помочь, – сказал Лэндер. – Я все боялся, что ты как-нибудь вернешься, чтобы напомнить мне о той последней нашей встрече!
   Он снова весело рассмеялся, и было видно по всему, что он явно скромничает.
   – Ты представить себе не можешь, как я рад видеть тебя здесь, – продолжал Чип. – Наверное, жить ты будешь в главном доме. Ты ведь не женат, да?
   – Нет еще.
   – Мы могли бы даже поселиться вместе. Если, конечно, его светлость не выделит тебе отдельную комнату.
   – Ты имеешь в виду мистера Куэя?
   – Нет. Я имею в виду этого ублюдка Кендала! Ему здесь до всего есть дело. Скоро ты сам в этом убедишься.
   – Ты его недолюбливаешь?
   – Недолюбливаю? Его-то? Вообще-то… ну да ладно, я и так уже наговорил слишком много, – сказал Лэндер. – Пойдем, я покажу тебе, что и где взять в конюшне.
   В конюшне можно было бы запросто разместить дюжину, а то и больше лошадей – сена было вдоволь. Лэндер показал Джиму, где находится ларь с овсом, а потом провел в закуток, стены которого были увешаны самой разнообразной упряжью – здесь хранились седла.
   Он привязал своих четырех лошадей, а потом взял вилы и набросал сена в кормушку для коня Фэнтома. После этого он спустился с сеновала и снова вернулся к Джиму.
   – А ты здесь давно? – спросил Фэнтом.
   – Уже месяцев пять, – сказал Лэндер.
   – И как тебя угораздило тут очутиться, если не секрет?
   – Да какие уж тут секреты…
   Они вместе вышли из конюшни, и Лэндер начал свой рассказ.
   – Я был в Нью-Линкольне, это в Монтане. Ты знаешь, где это?
   – Ага. Как-то раз довелось побывать.
   – Остановился я там в самом лучшем доме, известном своим комфортом и обслугой – то бишь в тюрьме. Днем раньше двенадцать присяжных признали меня виновным в убийстве шведа, которой первым набросился на меня с ножом. Весело, да?
   – Да уж. Тоже мне, убийство! Да они должны были наградить тебя за это, Чип.
   – Ну вот судья и постарался. В награду мне досталось десять лет отсидки и небольшая скидка за хорошее поведение. На следующий день меня должны были перевезти в каторжную тюрьму, но той ночью за дверью моей камеры вдруг что-то загремело, она открылась и кто-то вошел. Было темно, но мне показалось, что он светится каким-то внутренним светом, словно его натерли фосфором. Короче, сам все поймешь, когда его увидишь.
   – Ты кого имеешь в виду?
   – Луиса Кендала, а то кого же еще. Он пробрался ночью ко мне в камеру, снял с меня наручники и шепнул, чтобы я следовал за ним. У меня даже мурашки побежали по спине – не то от радости, что я снова окажусь на свободе, не то от страха находиться рядом с этим Кендалом. Когда увидишь его, то сам поймешь, что это за скользкий тип! Но он вывел меня из тюрьмы через черный ход, умудрившись запросто, как будто между делом, взломать замки на четырех дверях! Короче, это ещё тот проходимец! Он увез меня в горы, и по пути не проронил не слова. Я даже не был уверен, отпустит ли он меня, или просто завезет подальше и перережет горло. Но потом нас встретил на дороге мистер Куэй. Дай Бог ему здоровья! Разумеется, это он послал Кендала освободить меня! Он сама доброта!
   – Да уж, душевный старик, – согласился Фэнтом, отбрасывая последние сомнения, одолевавшие его по пути в долину.
   Но прежде, чем они успели возобновить беседу, дверь со скрипом распахнулась, раздался гонг, и радостный голос объявил:
   – Ужин готов! Прошу к столу!
   Друзья поспешно направились к дому.


   Глава 12

   Обстановка в доме отличалась простотой и непритязательностью. Стены были сложены из неотесанных бревен, с которых даже не была содрана кора, так что мох и глина, которыми были законопачены стыки, оказались у всех на виду. Длинный обеденный стол был сооружен из досок, положенных на подпорки и связанных вместе обрывками сыромятного шнура.
   Однако, здесь было довольно уютно. В углу столовой был сложен большой камин, в котором полыхал огонь. Короче говоря, в жилище Джонатана Куэя все было устроено просто, но добротно.
   Куэй грелся у огня, когда приятели вошли в столовую, но Фэнтом лишь мельком взглянул в его сторону, ибо в тот момент дверь в дальнем углу комнаты отворилась, и он впервые увидел появившегося из полумрака Луиса Кендала.
   Чип Лэндер на редкость точно описал его, так что ошибиться было невозможно. Несмотря на то, что единственными источниками света в комнате была тусклая лампа и горевший в камине огонь, казалось, что вошедший, как метко подметил Лэндер, словно светится изнутри. Его бледное, узкое лицо с первого же взгляда врезалось в память, так что забыть его было уже невозможно. Более того, Джим Фэнтом почувствовал на себе его тяжелый взгляд и понял, что ему уже дали начальную оценку и запечатлели в памяти.
   Джонатан Куэй радостно представил вошедшего, и Кендал медленно двинулся дальше, не спуская глаз с Фэнтома, словно пытаясь откинуть некую завесу, и разглядеть за нею его истинную сущность. И в этот момент Джим Фэнтом всем сердцем возненавидел этого человека, как никогда остро осознавая собственное бессилие и страх перед ним. Холодная, костлявая рука пожала его руку, протянутую для рукопожатия, медленно сжимая пальцы, в которых чувствовалась огромная сила. Затем последовало приглашение к столу, и все поспешили занять свои места.
   Фэнтом был очень рад освободиться от испытующего взгляда Кендала; даже ещё не успев пообщаться с этим человеком, он уж горячо ненавидел его. Ему было не по себе. Он чувствовал себя напуганным мальчишкой, краем глаза наблюдающим за более сильным и удачливым соперником.
   Про себя он почему-то решил, что этот человек должен был бы вызывать к себе жалость. Подумать об этом его заставила нездоровая бледность и некоторые признаки, свидетельствующие о физическом уродстве. Фэнтом никак не мог определить, в чем дело, в чем он ошибается, но намек на некий физический недостаток крылся и в узких, покатых плечах, и длинных, костлявых руках, обтянутых бледной кожей. Ел он неуклюже; глядя на него можно было подумать, что он стиснут с обеих сторон боками соседей по столу, и поэтому его локти крепко прижаты к туловищу. Он не отрывал глаз от тарелки, но не было никакого сомнения в том, что он зорко наблюдал за всем, что происходило в комнате.
   У Фэнтома возникло ощущение, что он оказался запертым в клетке с диким зверем. Он чувствовал себя жалким и беспомощным, с ужасом ожидая того момента, когда Кендал обратится к нему с каким-нибудь вопросом. Он испытывал безотчетный страх перед этим человеком и ненавидел себя за это.
   Затем он понял, что Куэй уже какое-то время что-то говорит, рассказывает о новичке, посвящая Луиса Кендала в подробности его биографии, в то время, как Кендал продолжает равнодушно жевать, ни взглядом, ни жестом не выказывая своего интереса к происходящему.
   – Мы должны помочь Джеймсу Фэнтому начать новую жизнь, Луис, – говорил Куэй. – Я вижу в нем все задатки законопослушного гражданина. Побольше бы таких ребят нам в долину!
   Кендал равнодушно тыкал вилкой в гарнир, сгребая его горкой.
   – Скольких человек ты уже грохнул? – спросил он гнусавым и на удивление громким голосом.
   Фэнтом вздрогнул от неожиданности. Это непроизвольное движение получилось таким резким, что его стул со скрипом сдвинулся с места, и Кендал самодовольно ухмыльнулся. При виде этого Фэнтом ощутил прилив ярости, которая мгновенно оттеснила все его страхи на второй план.
   – Меньше, чем тебя могло бы заинтересовать, – ответил он.
   Он поднял голову и в упор взглянул на собеседника. Его голос прозвучал вызывающе, но Кендал не обратил на это никакого внимания. Он продолжал неподвижно сидеть, по-прежнему уткнувшись в свою тарелку и чему-то загадочно улыбаясь.
   Куэя же, похоже, это сильно встревожило.
   – Не обижайся на Кендала, – обратился он к Фэнтому. – Луис немногословен, но уверяю тебя, его очень волнуют твои проблемы – не меньше, чем меня! Если не возражаешь, то я могу ответить за тебя. Я взял себе за правило следить за карьерами парней, подающих большие надежды. Ну, в общем, в Тумстоне произошла одна история, когда двое мексиканцев искали неприятностей на свою голову и нарвались на Джима Фэнтома.
   – Мексиканцев было четверо, – поправил Кендал, по-прежнему улыбаясь в свою тарелку.
   – Ну что ж… значит, ты информирован куда лучше меня, – пробормотал Куэй. – Ну, в общем, из тех четверых двое отправились прямиком на тот свет. Фэнтом дал отпор сразу четверым агрессорам, посягнувшим на его жизнь. Разумеется, после того случая окружающим ничего не оставалось, как проникнуться уважением к нему. Потом последовали разборки с Линчем и Гарри Лордом. Думаю, это все. Итого получается четверо. Так, Джим?
   Фэнтом уже собирался что-то ответить, но Кендал опередил его, лениво протянув все тем же неприятным, гнусавым голосом:
   – Ну и плюс к тому так, по мелочи, человека два-три!
   – Вот как? – удивился Куэй. – А теперь ещё и юный Фелан…
   – Фелана я не убивал, – гневно возразил Фэнтом.
   – Очень хорошо, очень хорошо! – поспешно согласился Куэй. – Фелана ты не убивал! Никто тебя и не винит. Скажем так, это точка зрения закона, не так ли? Ведь тебе же не хотелось бы угодить в лапы шерифу по обвинению в этой смерти, правда?
   – Нет, – медленно проговорил Фэнтом. – Скорее всего, они просто вздернули бы меня – и вся недолга. Но… зачем ты спрашиваешь об убийствах, Кендал?
   – Тебе было восемнадцать, когда тебя засадили за решетку. Вот я и подумал, – невозмутимо сказал Кендал, – что семь лет – довольно большой срок для восемнадцатилетнего мальчишки. Ведь у каждого есть право на собственное мнение, или ты так не считаешь?
   Внезапно он оторвал взгляд от тарелки и в упор уставился на Фэнтома. Глаза у него были какого-то неопределенно-водянистого цвета, но в них горел странный огонь, какого Фэнтом никогда не видел раньше. Он вздрогнул, но выдержал этот взгляд, хотя это стоило ему немало усилий.
   – Думаю, такое право есть у всех, – пробормотал он.
   На лбу у него выступила испарина. Больше всего на свете ему хотелось опустить глаза, только бы избавиться от этого тяжелого взора Кендала, но он поборол в себе это искушение. В его сознании мелькнула мысль, что все это очень чушь и откровенное ребячество, как будто двое мальчишек-оболтусов упорно таращатся друг на друга из в разных углов класса, до боли, до рези в глазах стараясь переглядеть друг друга и не моргнуть первым.
   Именно так он теперь смотрел на Кендала, всем телом слегка подаваясь вперед. Внезапно Кендал прищурился и отвел взгляд; и только тогда Фэнтом осознал, что весь поединок продолжался всего каких-нибудь несколько секунд. Но только теперь пот ручьями струился по его лицу.
   Куэй заметил этого.
   – Что-то жарковато тут у нас. А ты ещё так близко к огню сел! – сказал он. – Может быть, тебе лучше чуть-чуть отодвинуться?
   – Думаю, я так и сделаю, – согласился Фэнтом.
   Повар как раз разливал по второму разу кофе, когда дверь рывком отворилась, и возникший сквозняк заставил дрогнуть поднимающиеся над чашками тонкие струйки пара. На пороге возник запыхавшийся человек в потрепанных кожаных «наштанниках» и плеткой в руке, извивающейся змейкой свисающей с его запястья. Он оперся рукой о притолоку и тяжело душа объявил:
   – Бад Кросс! Едет сюда! Кендал, какие будут распоряжения? Нам его задержать или пусть проезжает?
   Луис Кендал неопределенно взмахнул рукой.
   – Спроси лучше у босса, – сказал он.
   – Бад Кросс! Шериф! – повторил Куэй. – Едет сюда? Прямо по дороге?
   – Он появился со стороны южного перевала, – ответил гонец.
   Куэй с упреком взглянул на Чипа Лэндера.
   – Я так и знал, что добром эта самодеятельность не кончится, – произнес он вслух. – И как далеко шериф сейчас отсюда?
   – Примерно в полумиле.
   – Так-так! – задумчиво проговорил Куэй, начиная выказывать некоторое беспокойство. – И много их там?
   – Всего четверо, – ответил посыльный. – Грохнуть их труда не составит, вы только прикажите…
   – Грохнуть? – повторил Куэй. – Убить этих людей лишь за то, что они едут вершить правосудие? Боже мой, молодой человек, как же вы плохо меня знаете! Нет-нет! Пропустите их, пусть проезжают.
   Он взмахнул рукой, указывая на стол.
   – Будет лучше, убрать все это и оставить лишь два прибора. Ну что, повар, успеешь? Чип и Джим, боюсь, что шериф очень заинтересуется, если застанет нас вместе. Могу я попросить вас перейти в соседнюю комнату? Все обойдется. Так что ни о чем не беспокойтесь. Просто досадная неприятность. Только и всего! Мы все уладим!
   Он был совершенно спокоен, и со стороны могло показаться, что он разговаривает с двумя детьми, увещевая их вести себя хорошо и ничего не бояться.
   Джим Фэнтом вскочил из-за стола, Лэндер последовал его примеру, и вместе они бросились к двери, ведущей в соседнюю комнату.
   Тяжелая дверь захлопнулась за ними, щелкнул засов. После ярко совещенной и жарко натопленной столовой воздух здесь казался сырым и холодным. Они затаились в темноте и замерли рядом с дверью. Пальцы Фэнтома сомкнулись на рукоятке его кольта; он догадывался, что то же самое проделал и его приятель, и какими бы ни были действия шерифа в этом доме, но дверь в эту комнату ему лучше было бы не открывать, это точно!
   Из-за стены доносились приглушенные голоса Куэя и Кендала.
   – Луис, смотри мне, чтобы никакого насилия, – говорил Куэй. – Помни, что шериф представляет здесь законную власть, а закон и правосудие – это соль земли. В конце концов, мы с тобой работаем во имя одной, общей цели, не так ли?
   – Так-то оно так, – отвечал Кендал. – Но только поверит ли в этом Бад Кросс, если перевернет вверх дном весь дом и найдет Лэндера или новичка! Так что, Куэй, тебе придется заговаривать ему зубы!
   – Да уж, придется постараться, – согласился Куэй.
   – А если дело до ареста дойдет? Что тогда?
   – Что бы ни случилось, – твердо проговорил Куэй, – запомни: никакого насилия! Никогда, ни при каких обстоятельствах!
   На эту фразу ответа не последовало.
   Фэнтом услышал далекий перестук конских копыт, отчетливо зацокавших по мосту или деревянному настилу. Через мгновение звук опять затих. Вне всякого сомнения, это приближался к дому небольшой отряд шерифа.
   Сердце часто застучало у него в груди, и он почувствовал трудно преодолимое желание сорваться с места и убежать, а затем вскочить в седло и скакать во весь опор без оглядки, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, а заодно и от шерифа, так истово радеющего за правосудие.
   Но тут он вспомнил об обещании, данном Джонатану Куэю. На протяжении целого года его тело и душа будет оставаться во власти этого человека! Теперь он даже шелохнуться не смеет без его приказа!


   Глава 13

   В соседней комнате воцарила тишина, нарушаемая лишь размеренным звуком шагов. Тихонько шаркали подошвы, чуть слышно позвякивали шпоры, и Фэнтом мысленно представил себе, как долговязый Луис Кендал неуклюже расхаживает по комнате, мечась из угла в угол, словно зверь в клетке! Тут он услышал сдавленный шепот Лэндера, голос которого дрожал от напряжения.
   – Кросс обыщет весь дом, как пить дать!
   – Лучше бы сюда он не входил. Это для его же блага! – отозвался Фэнтом.
   – Думаешь, мне того же не хочется? За нас я не боюсь. Кендал грохнет их на месте и без нашей помощи. Но это убийство означало бы конец благоденствию в Долине Счастья! Все пойдет прахом!
   Лэндер с таким жаром говорил об этом, что можно было подумать, что речь идет о конце света.
   – Он сам дьявол – этот Кендал! – снова зашептал Лэндер. – Он только обрадуется возможности грохнуть кого-нибудь. Особенно сейчас, после того, как ты его переглядел! Такого ещё никогда не случалось. Как тебе это удалось?
   – Я и не думал играть с ним в «гляделки»!
   – Я все видел. Ты даже взмок от напряжения, но он первым отвел глаза. Это же неслыханно! Да любой из наших скорее предпочел бы попасть под прицел пистолета, чем вот так предстать пред светлы очи Луиса Кендала. Лично я выбрал бы первое – тут и думать нечего!
   В темноте он нащупал руку Фэнтома и крепко сжал её.
   – Но отныне будь осторожен, держи ухо в остро, потому что он тебе этого не простит никогда!
   Но Фэнтом вздохнул с облегчением. Если он и одержал моральную победу, то сделал это совершенно неосознанно. И вообще, он и думать забыл о том маленьком инциденте за столом! Но, выходит, что преимущество все-таки оказалось на его стороне; это его и радовало, и пугало одновременно.
   Однако в данный момент его занимали совсем другие мысли. Где-то совсем рядом с домом снова раздался отчетливый перестук копыт, было слышно, как лошади замедлили бег и наконец остановились.
   – Они здесь! – сказал Кендал за стеной.
   В следующий момент громко хлопнула входная дверь; Фэнтом слышал, как кто-то решительно вошел в столовую, громко стуча каблуками.
   – Какие гости! – приветливо воскликнул Куэй. – Добро пожаловать! Рад видеть вас, шериф Кросс. И вас тоже, ребята. Присаживайтесь к столу, отужинайте с нами – или, может быть, вы прибыли сюда, чтобы съесть меня?!
   Он добродушно рассмеялся, и Фэнтом был откровенно поражен актерскими способностями этого человека.
   В ответ ему раздался мрачный голос Бада кросса.
   – К вам, мистер Куэй, у меня пока что нет претензий. Но я разыскиваю одного человека, который, скрывается в этой долине. Вам, случайно, не попадался на глаза Джим Фэнтом?
   – Фэнтом? А-а… вы имеете в виду того малого, с которым я виделся в Бернд-Хилл?
   – Его самого, а то кого же еще, – подтвердил шериф.
   – Послушайте, – подал голос Кендал; – а чего он уже успел натворить? Я слыхал, будто его только-только выпустили из тюрьмы, разве нет?
   – Он убил Лэрри Фелана в Бернд-Хилл, – ответил шериф, – и угодит за это на виселицу. И я буду не я, если собственноручно не доставлю в тюрьму этого подлеца! Вот вам и весь сказ, любезный. Мы с вами, кажется, ещё не знакомы?
   – Меня зовут Луис Кендал.
   – Итак, Кендал, и каков ваш род занятий?
   – Я управляющий на ранчо мистера Куэя.
   Шериф нетерпеливо заговорил, обращаясь к Куэю:
   – Дело в том, мистер Куэй, что все знают, чем вы тут занимаетесь. Вы пытаетесь протянуть руку помощи выходящим на волю из тюрьмы бывшим преступникам, чтобы не дать им снова взяться за прежнее. Это прекрасный, благородный порыв. Все вами восхищаются. Но у этой медали есть и другая сторона, которая, уверяю вас, гораздо менее приглядна. Ходят слухи, что иногда вы не дожидаетесь, пока преступник понесет заслуженное возмездие. Вы просто берете его под свое крыло, помогая избежать наказания. Это так?
   – Ах, вот оно что, – сказал Куэй. – Вы хотите сказать, что я намеренно собираю под крышей своего дома людей все ещё разыскиваемых законом?
   Шериф хмыкнул.
   – Взять хотя бы этого пацана, Фэнтома. Он был почти у нас в руках. Его поимка была лишь делом времени. Конь его совершенно выдохся. И вот он самым непостижимым образом ускальзывает у нас из-под самого носа, как если у него вдруг выросли крылья – или появилась новая лошадь!
   – Это была новая лошадь, – вмешался один из людей шерифа. – Меня не обманешь, я сразу догадался об этом по аллюру. Я же говорил вам об этом тогда, говорю и сейчас – все дело в коне, его словно подменили. В галопе его шаг стал на целых два фута размашистее, чем был у той клячи, на которой Фэнтом удрал из города. Это абсолютно точно! Он же мчался, как испуганный заяц, тот, другой конь… Словно заяц, путающий следы!
   – Итак, это была другая лошадь, – проговорил шериф. – И сам собой напрашивается вопрос: кто привел её туда и услужливо предложил Фэнтому в минуту опасности?
   – Послушайте, шериф, вы хотите сказать, что это сделал я? – очень тихо спросил Куэй.
   – Куэй, – ответил тот, – мне не хотелось бы понапрасну сотрясать воздух разными дурацкими предположениями, но дело в том, что этот парень улизнул у нас из-под носа и исчез в горах, как сквозь землю провалился. Но только мы его выследили и на этот раз, и эти следы привели нас прямиком в эту долину. Только и всего! Судя по всему, дорога ему была хорошо известна, и он возвращался сюда, как к себе домой. Остальное можете домыслить самостоятельно.
   Тут снова поднял голос Луис Кендал.
   – Ну так что, Кросс, теперь, небось, весь дом вверх дном перевернете? – недовольно буркнул он.
   – Если вы считаете меня идиотом, то вынужден вас разочаровать, это далеко не так, – натянуто ответил шериф. – Думаете я не понимаю, что если Фэнтом и был здесь, то он уже давным-давно, прежде, чем я успел переступить порог этого дома, задал стрекача и прячется сейчас где-нибудь в лесу. Что ж, теперь он в безопасности, и, судя по всему, поймать его сегодня мне уже не удастся. Но должен сказать вам, мистер Куэй, что картина вырисовывается довольно-таки занимательная. Человек вы образованный, и думаю, мне не стоит лишний раз напоминать вам о том, что укрывательство преступника, находящегося в розыске, также считается преступлением и преследуется по закону!
   – Разумеется, мне известно об этом, – сдержанно проговорил Куэй.
   – И вот ещё что, – продолжал шериф. – Я хочу откровенно поговорить с вами, мистер Куэй, потому что доверяю вам.
   – Благодарю за комплимент, шериф, постараюсь вас не разочаровать!
   – Итак, сэр, – вздохнул шериф, – дело вот в чем. Нам известно, что в вашем поселке проживает много бывших преступников – это и взломщики сейфов, и воры, и грабители, и даже убийцы всех мастей. Вы взяли их под свою опеку и постарались, так сказать, создать им тут все условия. Вы перевезли сюда их жен. Выстроили им дома в этой глуши, вдали от городов, желая хоть таким образом избавить их от искушения взяться за прежнее. И все казалось бы просто замечательно! Но только теперь у этой идиллической картинки есть и другая сторона!
   – Буду вам очень признателен, если вы опишете мне и её, – тактично заметил Куэй.
   – Да уж постараюсь, – продолжал Бад Кросс. – С некоторых пор в окрестных городах – в Леффингвеле, и в Трейлс-Энде, и в Блэк-Рок, и в Чалмерс-Сити, участились случаи ограбления банков, нападения на почтовые дилижансы и тому подобных выходок. В Леффингвеле совершен налет на ювелирный магазин Томпсона. Грабители забрали товара примерно на сорок пять тысяч долларов, попутно ранив Томпсона и оставив его истекать кровью на полу, и убив его приказчика, которого нашли уже мертвым перед распахнутой настежь дверцей сейфа. И это далеко не единичный случай, за этими ребятами числится ещё не один десяток подобных подвигов. Вот другой пример. В Чалмерс-Сити был банк. Все честь по чести: прекрасный новый сейф, для охраны которого наняли двоих опытных охранников, и вот результат: оба охранника мертвы, а сейф скрыт с такой легкостью, словно он был сделан из папиросной бумаги.
   – Весьма и весьма прискорбно слышать об этом, – проговорил Куэй. – Но, может быть, теперь вы все-таки потрудитесь объяснить мне, к чему вы клоните?
   – Разумеется, – сказал шериф. – Я обязательно объясню вам это, так как хочу довести до вашего сведения то, о чем вы, по всей видимости, даже и не догадываетесь! Итак, вы не будете отрицать тот факт, что в вашей долине проживает дружная компания экс-бандитов. А позвольте узнать, они находятся здесь постоянно, или все-таки время от времени куда-нибудь да отлучаются?
   – У меня же здесь не тюрьма, – рассудительно сказал Куэй. – Ну, конечно же, они иногда уходят в горы на охоту; ну и на рыбалку – это уж само собой разумеется!
   – Ага, на рыбалку – после чего возвращаются домой с неизменно богатым уловом, – гневно заявил шериф. – И при этом каждый из них строго придерживается своего амплуа. Мне не хотелось бы упоминать сейчас кого-либо персонально, так что я скажу лишь, что все преступления, совершенные в округе по своему почерку и манере исполнения очень схожи с теми, с позволения сказать, подвигами, что в свое время числились за некоторыми из ваших подопечных, обитающих сейчас в этой долине!
   – Боже мой! – выдохнул Куэй. – Что за бред вы несете?
   – Я лишь констатирую факты! И, к вашему сведению, мистер Куэй, так считаю не только я один. А вы, случайно, не ведете учет убытий и прибытий этих… с позволения сказать, охотничьих отрядов?
   – Ну… вообще-то, в общем и целом я, конечно, контролирую передвижения ребят… Но, как я уже сказал, шериф, это не тюрьма, а я не надзиратель!
   – Конечно, надзиратель из вас никудышний, – согласился шериф. – Что ж, насколько я понял из вашего рассказа, роль тюремщика вас не привлекает, а посему никаких журналов ухода и прихода в вашем хозяйстве вести не принято. А вот меня, к примеру, очень интересует, не ходил ли, случайно, Джош Уилкс, ваш кузнец, на рыбалку где-нибудь в конце марта месяца?
   – Этого я не могу вам сказать. А с чего это вы вдруг заинтересовались Уилксом? Уверяю вас, шериф, это исключительно порядочный и жизнерадостный парень!
   – Еще бы, мистер Куэй, чего бы ему не радоваться! Живет себе, не тужит в тихом, укромном местечке и время от времени, пару раз в год выбирается в свет, чтобы заняться настоящим делом. За свою жизнь Уилкс неоднократно сидел в тюрьме и в общей сложности провел за решеткой четырнадцать лет. А взрыв сейфа в банке «Ранч энд Фармерс», что в Клайвсдейле, по изяществу исполнения практически точь в точь повторяет один из его подвигов прежних времен!
   – Постойте-ка, – строго проговорил Куэй. – Вы что, хотите сказать, что мои люди тайком выбираются из долины и… и совершают разбойничьи набеги на окрестности?
   – Я никого ни в чем не обвиняю, – с жаром ответил шериф. – Я всего-навсего констатирую факты, и ставлю вас в известность о том, что за последние пять лет всякий мало-мальски крупный город в радиусе двух дней пути от этой вашей Долины Счастья так или иначе пострадал от грабителей. А в более крупных городах такие случаи были далеко не единичными. Поймите, я никого не обвиняю, но никто не может запретить мне сопоставлять факты и делать выводы, мистер Куэй. Я просто хотел поделить с вами своими соображениями по этому поводу!
   – Шериф, – сказал Куэй, – я потрясен до глубины души, но готов выслушать все, что вы хотите мне сказать.
   – Ну так вот вам мой ответ. Вы собрали этих парней и попытались наставить их на путь истинный. Возможно, кое с кем из них вам это удалось. Остальные же откровенно дурачат вас, морочат вам голову, прикидываясь тихими овечками. Строят из себя раскаявшихся грешников, бодро шагающих по пути исправления, а сами при любом удобном случае выбираются якобы «на охоту» и «на рыбалку», в то время, как истинной целью подобных вылазок становится набитый деньгами банковский сейф или лавка богатенького ювелира. Мистер Куэй, послушайте доброго совета. Перестаньте безоговорочно верить всем, кому попало и повнимательнее приглядитесь к своим подопечным. Более чем уверен, что вы заметите за ними много такого, о чем вам захочется незамедлительно рассказать мне!
   – Боже мой! – пробормотал Куэй. – Луис, неужели такое возможно?
   – Возможно? – переспросил громкий, гнусавый голос Кендала. – Когда имеешь дело с шайкой таких проходимцев, пусть даже и бывших, то возможно все. Как говорится, горбатого могила исправит. Но можете не сомневаться, шериф, мы с них теперь глаз не будем спускать!
   – Циник чертов! – чуть слышно пробормотал Лэндер.


   Глава 14

   Каким бы раздосадованным не был шериф, но этот разговор, похоже, его порядком утомил. Он и его люди согласились задержаться ненадолго, чтобы выпить по чашке горячего кофе, и во время завязавшегося за столом разговора он снова заверил Джонатана Куэя в том, что его откровения вовсе не были вызваны личной неприязнью к кому бы то ни было.
   – Шериф, – проникновенно сказал Куэй, – мне кажется, что вы все-таки ошибаетесь; нет, я просто уверен, что вы не правы; но совету вашему обязательно последую и постараюсь быть понаблюдательнее!
   Вскоре шериф уехал, отклонив настойчивые приглашения остаться на ночь, объяснив это тем, что не желает тратить время понапрасну и намерениями немедленно отправиться в обратный путь. Не обнаружив беглеца в долине, он был уверен, что Джим Фэнтом, скорее всего, направляется в Спенсервиль, от которого было рукой подать до канадской границы.
   Он решил отправиться следом за беглецом, должно быть, рассчитывая, перехватить его по дороге, если Фэнтом все же решит переждать ночь в окрестностях долины.
   – Я был откровенен с вами, – сказал шериф на прощание. – Вы хороший человек, мистер Куэй, и слишком известный, что не дает мне права обвинять вас в чем бы то ни было. Надеюсь, что после нашего разговора вы посмотрите совсем другими глазами на кажущиеся привычными вещи. Как знать!
   Сказав это, он немедленно отбыл в сопровождении своих подручных, не обращая ни малейшего внимания на их многозначительные взгляды и страдальческие вздохи по поводу предстоящего им долгого пути. Перестук лошадиных копыт смолк вдали, и Куэй открыл дверь убежища, выпуская двоих хоронившихся там беглецов на свет Божий. Вид у него при этом был измученный и печальный.
   – Мне пришлось солгать, и вы это слышали, – сурово, почти гневно проговорил он, обращаясь к Фэнтому. – Я обманул честного человека. Да простит Господь мою грешную душу!
   И словно не желая ещё больше расстраивать Фэнтома, тут же поспешно добавил:
   – Я ни о чем не жалею. Если даже порой нам и приходится в чем-то преступать закон, то на этом всегда бывают очень веские причины, Джим! Я верю в тебя! Я уверен в том, что в тебе есть все задатки честного, порядочного человека, и со временем ты им обязательно станешь. Если сказанное мной сбудется, то я буду возносить хвалу Всевышнему за то, что он сподобил меня соврать шерифу сегодня. Если же нет, то я самолично пошлю за ним, и мы с ребятами сдадим тебя ему!
   Он щелкнул зубами. Его уверенный, цепкий взгляд остановился на лице юноши, и Фэнтом невольно приосанился и гордо вскинул голову.
   – Клянусь, – что никогда не подведу вас! – воскликнул он. У него даже дух захватило от волнения и переполнявшей его душу благородной решимости. В сердце его всколыхнулась любовь к этому странному человеку, и это ощущение было схоже с тем порывом, которое он испытал, когда они ненадолго остановились на мосту.
   – Я верю тебе, мой мальчик, я верю тебе! – сказал Куэй.
   Он поспешно обернулся к Лэндеру.
   – Чип, – сказал он, – ты ведь парень наблюдательный, хоть и живешь здесь совсем недавно. Ты, случайно, не замечал ничего такого, в чем нас подозревает шериф? Ну, может, видел что-нибудь или слышал?
   Ответ Чипа Лэндера не заставил себя долго ждать.
   – Вы же сами сказали, что я здесь недавно, – неохотно буркнул он. – Лучше спросите у Луиса Кендала. Ведь уж он-то наверняка знает все обо всех!
   – Бедный Луис! – покачал головой Куэй. – Обвинения шерифа так расстроили его, что он даже спать отправился раньше обычного! Я его не виню. На его месте у любого руки опустились бы. Просто в голове не укладывается… Моих подопечных обвиняют в убийствах и серийных грабежах!
   Он снова покачал головой и со вздохом отвернулся. Неловкое молчание грозило затянуться, но Куэй спас ситуацию, попрощавшись с приятелями и пожелав им напоследок спокойной ночи.
   – Да уж, старость не в радость, – грустно проговорил он, – и именно сейчас я как никогда чувствую это. Чип, позаботься о Джиме, помоги ему обжиться на новом месте.
   После его ухода молодые люди остались стоять друг напротив друга. Фэнтом взволнованно сверкал глазами, готовый в любой момент наброситься на приятеля с расспросами, и, заметив это, Чип Лэндер закусил губу и потупился.
   – Может быть пойдем, немного прогуляемся, – предложил Фэнтом.
   Они вышли из дома и направились вверх по склону, проходя мимо конюшни. Было слышно, как за стеной бьют копытами сытые кони, как шуршит овес и шелестит сено в кормушках.
   Эти звуки действовали на Фэнтома успокаивающе. На душе у него стало легко и возникло ощущение идиллического благополучия и покоя, царившего в этом странном поселении, раскинувшемся посреди Долины Счастья, на благополучных обитателей которой теперь пала тень подозрений. Они поднялись довольно высоко и, наконец, остановились на каменистом отроге холма. Позади поднимались к небу горные вершины, поросшие лесом. Внизу же виднелся дом Куэй, несколько окошек в котором светились мягким желтым светом. За домом была проложена широкая аллея, тянувшаяся до самого леса; отсюда также виднелось озеро, водная гладь которого поблескивала в темноте, словно черненое серебро. Призрачная лента реки сначала впадала в него, а потом возникала с противоположной стороны, продолжая свой неторопливый бег по равнине.
   – Красота, – пробормотал Фэнтом, – это же просто райские кущи, Чип.
   – Что, понравилось, да? А вообще-то здесь и правда неплохо, – отозвался Лэндер.
   – Будь ты на моем месте, если бы тебе довелось провести целых пять лет в тюрьме, – снова заговорил Фэнтом, – и все это время глядеть на небо сквозь толстые прутья решеток; если бы ты только…
   Он подавленно замолчал.
   – Представляю, как тяжело тебе было, – с уважением проговорил Лэндер.
   – Я лежал на койке и стонал, – продолжал Фэнтом. – Может быть, это и смешно. Но так оно и было. Я лежал и стонал. Временами мне начинало казаться, что в камере совершенно нечем дышать, мне не хватало воздуха, и я начинал задыхаться.
   – Не вижу в этом ничего смешного, – угрюмо возразил Лэндер.
   – Однажды я сказал надзирателю: «Ради Бога, похлопочите, чтобы меня перевели в другую камеру, где не так душно». Он же лишь посмотрел на меня и усмехнулся. «У тех, кого ты отправил на тот свет, сынок, – сказал он, – жилище ещё теснее, чем у тебя, а о свежем воздухе им и вовсе мечтать не приходится». Вот так он ответил мне и ещё издевательски усмехнулся. И тогда мне стало совсем невмоготу.
   – Представляю, как тебе было хреново, – проговорил Лэндер.
   В голосе его слышалось искреннее сочувствие, так как к тому времени ему тоже уже довелось испытать на собственной шкуре цепкую хватку правосудия.
   – Так что теперь, прежде, чем они снова сумеют поймать меня, – зловеще продолжал Фэнтом, – им сперва придется отведать тех свинцовых пилюль, которыми заряжены мои пистолеты… Последнюю пулю я приберегу для себя.
   Лэндер тихонько охнул.
   – И, наверное, будешь прав, – сказал он.
   – Но вот о такой красоте, – продолжал Фэнтом, – я мог лишь мечтать. Расправь плечи и вдохни полной грудью этот воздух. Здорово, не правда ли? Уж я-то в этом кое-что соображаю! А деревья, а бескрайние холмы… Они снились мне каждую ночь, а потом я просыпался и видел свет утренней зари, перечеркнутый прутьями тюремной решетки!
   Он замолчал.
   – Да уж, точнее названия и не придумаешь. Это и в самом деле Долина Счастья, – сказал Лэндер. – И если бы не…
   Он осекся.
   – Ты хочешь сказать, если бы не Кендал? Кстати, я как раз хотел спросить у тебя… Скажи, то, о чем говорил шериф… это и в самом деле так?
   Лэндер неопределенно взмахнул рукой.
   – Я ничего не знаю. – сбивчиво пробормотал он, – И знать не хочу. Не спрашивай меня ни о чем, Джимми!
   – Ты слышишь? Что это? – спросил Фэнтом.
   Они прислушались. Из ложбины слева от них доносился отчетливый скрип кожаных седел и звяканье уздечек. В следующее мгновение они сумели разглядеть в темноте призрачные силуэты пяти всадников, которые благополучно переехали через низину, направляясь вверх по дальнему склону, и вскоре скрылись из виду за следующим пригорком.
   – Неужели шериф? – пробормотал Фэнтом. – Неужели все это время он сидел здесь в засаде.
   Лэндер ничего не сказал, а лишь пожал плечами.
   – Нет, это не шериф, – возразил сам себе Фэнтом. – Ты только глянь на коня, что идет вторым с конца. По-моему, он слишком резво гарцует для мустанга, загнанного до полусмерти во время погони, продолжавшейся целый день. Да и всадники держатся слишком бодро. Не похоже, чтобы эти ребята целый день провели в седле!
   Лэндер промолчал и на этот раз.
   – Так что происходит? – требовательно спросил Фэнтом, резко оборачиваясь к нему.
   Деваться было некуда, и Лэндер заговорил, но у него был вид затравленного зверька.
   – Джимми, я ничего не знаю. И не хочу знать. Возможно, это сам старый Куэй снова отправился в дорогу по душу ещё какого-нибудь незадачливого бедолаги типа тебя и меня. Ради этого он готов вкалывать день и ночь напролет. А может быть, кто-нибудь из ребят собирается в горы с ночевкой, чтобы рано по утру отправиться на медвежью охоту. Я не знаю, что это за люди. И вообще, будет лучше, если мы сейчас же вернемся домой и ляжем спать.
   Похоже, это и впрямь оставалось единственным разумным решением. Всю дорогу обратно Фэнтом шел медленно, его одолевали сомнения. В конце концов, когда они уже почти подошли к дому, он остановился и тихо проговорил:
   – Единственное, что нам остается, так это держаться поближе к Куэю и во всем полагаться на него.
   Лэндер порывисто сжал его руку.
   – Я тоже так считаю, – согласился. – А на Кендала с его выходками не обращать никакого внимания. Если он что-то и натворит, то в один прекрасный день об это все равно станет известно шефу, и уж тогда он сам во всем разберется. А чего нам ещё желать?
   – Ничего! – согласился Джим Фэнтом.
   Они вошли в дом и поднялись в комнату Лэндера. Здесь стояли две кровати, и Фэнтом занял ту, что была свободна. Он раздевался молча, время от времени бросая вопросительные взгляды на своего приятеля, и всякий раз недоумевая по поводу тревожного выражения, не сходившего с его лица, но все же не решаясь спросить об этом у него напрямик.
   Вне всякого сомнения, с Долиной Счастья была связана некая тайна, и при случае он обязательно постарается выяснить, что это за секрет. В конце концов, он сказал:
   – Знаешь, Куэй, советовал не задавать слишком много вопросов.
   – Ясное дело, – закивал Лэндер. – Какие могут быть вопросы там, где у каждого из обитателей в жизни было много чего такого, о чем ему и вспоминать-то не хочется, а не то что говорить вслух? Это относится ко всем нашим, ведь иначе они здесь не оказались бы, правда?
   – Да уж наверное, – отозвался Фэнтом.
   Он тем временем уже успел забраться под одеяло. Лампа стояла у кровати Лэндера, который читал потрепанный журнал и курил самокрутку. Через распахнутое окно в комнату залетал горный ветерок. Он подхватывал клубы дыма, и они таяли на глазах. Похоже, тот же самый ветерок развеял и последние сомнения Джима Фэнтома, словно давая понять ему, что все это лишь мирская суета по сравнению с той силой и могуществом, которое таит в себе природа.
   Стоило ему лишь закрыть глаза, как его мысленному взору вновь открылся вид на долину; он видел горы до небес, тенистые леса, сверкающую водную гладь озерца, плодородные поля, раскинувшиеся по берегам извилистой реки.
   Где-то далеко-далеко в одном из загонов грустно мычал тоскующий по матери теленок, но даже этот звук был облагорожен расстоянием и звучал, как музыка.
   Это был тот мир, частью которого ему хотелось стать. Оставалось лишь одно, самое заветное желание, пронзавшее его в самое сердце; но всемогущий Куэй пообещал воплотить в жизнь и эту мечту.
   Все сомнения оставили его. Сквозь полудрему он слышал голос Лэндера, спрашивающий его о чем-то, но ответить уже не мог, полностью отдаваясь во власть сна.


   Глава 15

   Похоже, что предположение Лэндера насчет одного из пяти ночных всадников оказалось верным. Утром Куэя у себя не оказалось, так что задача на приобщение Фэнтома к новой жизни легла на плечи Луиса Кендала. Кендал был сух и краток.
   – Ты чего делать умеешь? – спросил он за завтраком. – С лассо управляться можешь.
   – В свое время мне доводилось арканить скот, – сказал Фэнтом. – Но это было довольно давно. Да, признаться, и не мастер я по этой части.
   – А со скотом управляться умеешь? Сможешь, например, определить издалека, лишь по тому, как брыкается корова, что за мошкара её одолевает?
   – Наверное, нет. Но я готов всему научиться.
   – На это здесь времени нет, – отрезал Кендал. – Ладно, поглядим. Так чего ты вообще умеешь-то?
   – Я готов взяться за любую работу, – сказал Фэнтом. – Мне все равно, с чего начинать. Если мне дадут топор, то я могу нарубить дров или вырубить просеку в лесу. Или, если надо, пойти в подмастерья к кузнецу!
   Услышав это, Луис Кендал устремил мечтательный взор в потолок.
   – Значит, такая работа тебе по душе. А может быть, ты ещё и за плугом вызовешься ходить?
   – С превеликим удовольствием! Я уже давно мечтаю о том, чтобы работать на земле.
   Кендал расхохотался, и в этом грубом смехе слышались пронзительные нотки, похожие на металлическое лязганье, как если бы кто-то ударял молотом по куску железа.
   – Ты будешь ездить верхом и стрелять из ружья! – натянуто сказал он. – Вот самое подходящее занятие для тебя! – Он снова рассмеялся, видимо, радуясь собственной изобретательности. – Какой смысл в том, чтобы заставлять скрипача бренчать на рояле, или учить арфистку махать кувалдой? Так что выводи коня, а то койоты повадились таскать овец из нашей отары, и это продолжается из года в год. Отправляйся туда, и к вечеру принеси мне скальпы с шести койотов. И тогда можешь считать, что свою дневную норму ты выполнил.
   Он подвел Фэнтома к открытой двери и махнул рукой в сторону северных холмов.
   Его манеры были вызывающе беспардонными, но Джим Фэнтом и не думал перечить, тем более, что и путь ему предстоял неблизкий, а поэтому сразу же после завтрака он быстро оседлал коня, зарядил винтовку и отправился в дорогу.
   Добыть шестерых койотов было делом нешуточным для любого стрелка, но он твердо решил не возвращаться до тех пор, пока работа не будет выполнена.
   Он ехал без передышки, пока, наконец, не добрался до пастбищ, где паслись тучные отары овец. Вдалеке он заметил троих пастухов – все трое были одеты в плащи, и он был готов поклясться, что это были баски, одинокие скитальцы, бродящие со своими стадами по бескрайним просторам Запада.
   Фэнтом отправился дальше, раздумывая над тем, какие преступления могли совершить эти люди. Баски считались непревзойденными бойцами по части поединков на ножах, так что скорее всего, и за решетку они угодили именно за поножовщину. При мысли об этом ему стало немного не по себе.
   Оказавшись за дальними сказали, он слез с коня и принялся искать следы. Вскоре удача улыбнулась ему, и он накрыл целую стаю койотов в их собственных норах, вырытых в земле. И тут закипела работа: ему пришлось изрядно попотеть, подкрадываясь к норам и открывая беглый огонь по неуловимым, юрким силуэтам.
   Он был хорошим стрелком и оставался им, хотя на протяжении довольно долгого времени у него не было возможности попрактиковаться. Однако из двадцати шансов, представившихся ему за день, Фэнтом сумел добыть лишь семь скальпов.
   Второй завтрак он пропустил; на обед тоже возвращаться не стал. Неподалеку протекал крохотный ручеек, из которого он лишь наспех утолил жажду; так что к концу первого дня в Долине Счастья, у него звенело в ушах, ныла затекшая шея, а перед глазами мельтешили крохотные черные точки.
   И все-таки несмотря ни на что он был счастлив. На его взгляд, долина вполне оправдывала свое название; и в то время, как он спустился обратно, к нему подошел один из пастухов-басков и принялся с нескрываемым любопытством и понимающей усмешкой разглядывать семь свежесодранных скальпов койотов, словно зная заранее, что это могло означать для его отары!
   Вернувшись домой, Фэнтом не застал ни Чипа Лэндера, ни самого Кендала; повар приготовил ужин специально для него.
   – Ты что, купил их, что ли? – спросил он, увидев трофеи.
   – Взгляни сам, – предложил Фэнтом.
   Повар взял шкурки и принялся разглядывать их с изнанки – руки у него были волосатые, сплошь покрытые татуировками.
   – Совсем свеженькие, – объявил он. – Как тебе это удалось, сынок? Ты что, вызывал их из норы и просил постоять смирно, или как?
   – Я знаю их язык, – сказал Фэнтом. – Мое детство прошло в горах, и примерно тогда же я постиг множество разных маленьких хитростей.
   – Так значит, ты просто пошел и перестрелял их, да? – усмехнулся повар. – Ты что, сначала уговариваешь их вылезти на свет Божий и потом вышибаешь мозги?
   – Мозги я вышибаю только тем, кто плохо себя ведет, остальным бояться нечего, – заверил его Фэнтом. – Я, так сказать, взял на себя функции койотской полиции. Слышь, подвинь поближе миску с рагу.
   Повар снова усмехнулся.
   – Здесь ты будешь жить – не тужить, – заявил он, – если только сумеешь поладить с Кендалом. Но только, похоже, он задумал тебя подставить!
   – С чего ты взял?
   – Так это же его излюбленный трюк для тех, кто ему не по душе. Он посылает их в горы отстреливать койотов, и чаще всего эти бедолаги возвращаются обратно с пустыми руками и головной болью. Дело в том, что эти чертовы койоты носятся слишком быстро, так что, ребята просто не успевают вовремя среагировать. Но тебе, сынок, в меткости и сноровке не откажешь. Вот, отведай этих кукурузных лепешек. Послушай, а как ты вообще попал сюда к нам?
   – В Бернд-Хилл был убит один мой приятель. И все решили, что это сделал я, – не вдаваясь в подробности, ответил Фэнтом. – А тебя каким ветром сюда занесло?
   – Это долгая история, – сказал повар. – Когда-то я ходил в море на больших кораблях, бороздил морские просторы… Вот это у меня осталось на память о Китае…
   Здесь он прервал свое повествование, чтобы продемонстрировать татуировку, сплошь покрывавшую его руки, а также фрагмент замысловатого рисунка, виднеющийся на волосатой груди у самого основания шеи.
   – … но потом я решил, что будет гораздо проще осесть где-нибудь и преспокойненько проворачивать свои делишки, надувая легковерных простачков. Я приторговывал зеленью и овощами, а заодно потихоньку сбывал фальшивые деньги, и все было бы замечательно, если бы только этот паршивый пес, которого я считал своим компаньоном, не запустил свою лапу в мою долю. Я прибил его обломком свинцовой трубы, за что меня и упрятали на целых девять лет за решетку. После того, как я отсидел свой срок, босс привез меня сюда, и с тех пор, я обретаюсь в этой долине. Вот такие дела!
   – И тебе тут нравится? – спросил Фэнтом.
   – Не то слово! И если бы не Кендал – сто чертей ему в печенку! – то все было бы просто замечательно. Похоже, его здесь все на дух не переносят!
   – А почему, интересно знать?
   Лицо повара помрачнело.
   – А ты что, ещё не понял?
   – Наверное, не совсем.
   – Ничего, скоро и тебе все станет ясно, – сказал повар. – Не хочу лишний раз нарываться на неприятности! Это птица не моего полета; он летает слишком быстро, так, что любые прежние новости о нем, боюсь, уже не актуальны.
   Сокрушенно покачав головой, он удалился в кухню, а Фэнтом вышел на улицу, где пламенело алое зарево заката.
   Он бесцельно бросил в полях, а затем вышел на извилистую тропку, уводящую в лес. Она вывела его на проселочную дорогу, и он продолжил свой путь, наслаждаясь витавшей в воздухе росистой прохладой и время от времени поглядывая вверх, где сквозь сплетающиеся в вышине ветки и кроны деревьев проглядывали островки вечернего неба. Вскоре, совершенно неожиданно для себя он набрел на хижину, которая так очаровала его накануне.
   Теперь здесь раздавался звонкий перестук молотков. Горели лампы; дверь была открыта, и Фэнтом подошел поближе, останавливаясь у порога.
   Посреди комнаты трое мужчина сколачивали из наспех отесанных досок массивный стол. Сама же комната была довольно просторной, с большим камином у дальней стены. Здесь же стояло несколько готовых стульев, сколоченных на тот же манер, что и стол, и терпкий запах свежеоструганных досок приятно щекотал ноздри.
   – Привет, – сказал Фэнтом, – что-то вы, ребята, заработались.
   Один из работников, по-видимому, самый главный из троицы, недовольно взглянул на него.
   – Срочная работа, – ответил он.
   – Кто-то переезжает? – поинтересовался Фэнтом.
   – Известное дело, кто! Один из питомцев Куэя, – сердито бросил работник.
   Они не обращали на него ни малейшего внимания, продолжая сосредоточенно стучать молотками, и Фэнтом воспользовался этой возможностью, чтобы беспрепятственно побродить по дому.
   Здесь была спальня и кухня, и большая гостиная, в которой он уже успел побывать. Мебель в доме отличалась все той же грубой простотой, что с самого начала привлекла его внимание, но сработано все было добротно, на совесть. Стены в кухне были увешаны рядами полок с расставленными на них кастрюлями и сковородками. В ящиках комода лежали одеяла и постельное белье. За домом находилась маленькая пристройка, предназначенная, по всей видимости, под маслобойню и кладовую для провизии, о чем наглядно свидетельствовали хранившиеся здесь окорока и копченые колбасы, а также выстроившиеся в ряд вдоль стены новенькие молочные бидоны из сияющей жести.
   Дровяной сарай был пуст, но в углу у стены стояло несколько топоров, да и кто стал бы требовать большего, когда дом окружали огромные деревья.
   Он медленно побрел к выходу, ревностно подмечая каждую деталь. Рабочие же тем временем уже собрались уходить, загасили фонари и принялись собирать инструменты. Главный из работников подошел к нему.
   – Так значит ты и есть тот самый Призрак?
   – Меня зовут Джим Фэнтом.
   – А меня – Джош Уилкс. Приятно познакомиться. Когда тебе понадобится подковать коня, то милости прошу ко мне. Слушай, Фэнтом, а этот дом, случайно, не для тебя?
   – Нет, не для меня.
   – Это босс придумал все здесь так обустроить. Его постоянно посещают какие-нибудь новые идеи. Всех этих кастрюль и сковородок запросто хватило бы дл того, чтобы содержать кухню целого постоялого двора. Что ж, Фэнтом, счастливо оставаться. Будет время – заходи. Я живу в деревне, а такого кофе, какой варит моя жена, ты не попробуешь больше нигде в долине. Пошли, ребята!
   Они ушли, погрузили инструменты в повозку, стоявшую во дворе перед хижиной и уехали.
   Оставшись в одиночестве, Джим Фэнтом принялся кружить вокруг дома, подобно голодному волку, настигшему могучего лося, увязшего в снегу, но тем не менее ловко отбивающегося раскидистыми рогами и мощными копытами. На свете не существовало ничего, что ему хотелось бы заполучить так же страстно, как этот дом. Он целиком завладел его рассудком, очаровывая грандиозностью открывающихся возможностей. Но увы! Теперь какой-то другой счастливчик переступит этот порог, возьмет топор из дровяного сарая, и заставит дремучий лес отступить перед его натиском!
   Как же он завидовал этому человеку!
   Фэнтом бродил вокруг дома, пока не стало совсем темно, и уже не было видно блеска родниковых струй, и из темноты поодаль доносилось лишь тихое журчание.
   Затем он решительно развернулся и зашагал восвояси, чувствуя себя совершенно разбитыми и опустошенным. Возможно, для него и выстроят другой дом, который будет даже в два раза больше этого, но ни в одном жилище ему уже не будет так уютно, как в этой хижине!
   Он шел по дороге, минуя лесную опушку и затем неспешно продолжая свой путь под зияющим чернотой сводом ночного неба, усыпанного мириадами мерцающих звезд.


   Глава 16

   Добравшись, в конце концов, до дома, он в последний раз взглянул на звезды, а затем, решив выпить перед сном чашечку кофе, направился к двери на кухню, откуда доносился низкий голос повара, перемывавшего после ужина кастрюли в большой лохани.
   Когда Фэнтом вошел, повар стоял, склонившись над лоханью, но юноша тут же забыл о его существовании, ибо взгляд его был прикован к происходящему в углу комнаты. В царившем здесь полумраке он различил очертания долговязой фигуры Кендала, держащего в руке шкурки, содранные с койотов. Судя по всему, он разглядывал их с неподдельным интересом, сосредоточенно хмурясь и прищуриваясь, словно пытаясь разобрать мелкий шрифт.
   – Кто тебе это продал? – спросил он, не удостоив вошедшего даже взглядом.
   – Тот же парень, у которого я купил свой винчестер, – ответил Фэнтом.
   – Эти шкурки, так сказать, шли в комплекте с ним.
   Кендал просунул палец в дырку от пули.
   – Но в голову ты попал лишь пятерым, – заметил он.
   – Мишени разбегались слишком быстро, – отозвался Фэнтом.
   Он нахмурился, недоумевая, к чему весь этот допрос.
   Тут подал голос повар.
   – Он целый день валял дурака, – съязвил он, отрываясь от своей лохани.
   – Это надо же, промахнуться мимо двух голов из семи!
   – Вообще-то, честно говоря, ещё в тринадцать я вообще не попал, – признался Фэнтом, начиная догадываться, что на самом деле эти милые остроты были ничем иным, как наивысшей похвалой его меткости.
   – Тринадцать ты упустил, семерых подстрелил и пятерым из них попал в голову, – сухо констатировал Кендал, словно зачитывая вслух условие задачи.
   – Ты очень устал?
   – Нет, не очень.
   – А где находится Крестон-Роуд, знаешь?
   – Нет, никогда не слышал.
   – Доктор, вот он, – сказал Кендал, – он покажет тебе дорогу, а я объясню, что нужно будет делать, когда ты окажешься на месте. Док, иди на конюшню и оседлай парочку лошадей. Для этого парня возьмешь гнедого мерина с белыми «чулками». Для себя тоже подбери что-нибудь получше и плюс к тому двух лошадей на замену. И поторопись!
   Повар хмыкнул и вышел из кухни.
   Кендал же продолжал отдавать инструкции, все ещё теребя в руках шкурки койотов:
   – Отсюда до Крестон-Роуд миль тридцать. Если немного поторопитесь, то часа через два с половиной будете на месте. А может, и того быстрее. Короче, чем раньше, тем лучше.
   Он любовно погладил одну из шкур, между пустыми глазницами которой красовалась белая отметина.
   – Когда доберешься до места, – продолжал Кендал, – все ещё с прищуром глядя на шкуру и не поднимая глаз на юношу, – отправишь повара обратно. Больше он тебе не пригодится. Выберешь себе лучшую из лошадей, после чего отошлешь повара домой. Затем проедешь по Крестон-Роуд ещё мили две, пока она не выведет тебя из леса на равнину. Там будут заросли кустарника и молодых деревьев. Подыщешь подходящее укрытие себе и своему коню. Затаишься там и будешь ждать. Вскоре должен будет показаться почтовый дилижанс, следующий в Крестон. Кроме кучера там будет находиться ещё один мужик. Когда они будут проезжать мимо, внимательно приглядись к нему. Если он будет невысокого роста, с горбом на спине, то ты покинешь свое укрытие и догонишь карету. Остановишь дилижанс и снимешь с него горбуна. Следишь за ходом моей мысли?
   – Внимательнейшим образом, – подтвердил Фэнтом.
   – Значит, заставишь его сойти, а потом возьмешь из упряжки одну лошадь и посадишь на неё этого коротышку. Отходить будешь через лес, и для начала поедешь на восток. Потом сделаешь небольшой круг по лесу и снова вернешься на дорогу, которая выведет тебя в долину. Этого парня доставишь сюда. Ты меня понял?
   – А он сам-то захочет поехать со мной?
   – Да он скорее сдохнет! – с жаром выпалил Кендал. – Но ты возьмешь его за шиворот и любой ценой притащишь сюда!
   – А что если он станет сопротивляться?
   – К твоему сведению, он гораздо крупнее койота и не умеет бегать так быстро, – проговорил Кендал.
   И тут впервые за все время разговора он оторвал взгляд от шкурок и, холодно сверкнув глазами, в упор уставился на Фэнтома.
   – Иными словами, вы желаете смерти этому человеку. Это все? – уточнил Фэнтом.
   – Я желаю, чтобы ты доставил сюда горбуна. А все остальное тебя не касается. И не надо умничать, когда я рассказываю, что и как делать.
   Голос его звучал зловеще, и Фэнтом ни минуты не сомневался в том, что Кендал только и дожидается, чтобы ему стали бы открыто перечить.
   Он задумался над услышанным.
   Ему было нужно остановить дилижанс, захватить в плен одного из пассажиров и доставить его в долину. Если верить Кендалу, то его шансы на успех были довольно велики.
   Более того, теперь он получил неопровержимое подтверждение тому, о чем говорил накануне шериф. В Долине Счастья было устроено самое настоящее воровское логово, обитатели которого то и дело совершали набеги на окрестные города, и главарем этой шайки были никто иной, как сам Луис Кендал!
   Фэнтом передернул плечами.
   – А что, такие забавы здесь в порядке вещей? – поинтересовался он.
   – Все инструкции ты уже получил, – натянуто проговорил Кендал. – Так что действуй!
   Он порывисто встал и направился к двери, громко шаркая по полу подошвами сапог и звеня шпорами.
   Фэнтом же остался неподвижно стоять. В тот момент он думал вовсе не о Кендале, так как мысли его были всецело обращены к Куэю. Он дал честное слово целый год во всем подчиняться старику, и практически одним из первых условий Куэя стал приказ выполнять любые распоряжения Луиса Кендала. Помимо этого Куэй выдвинул и целый ряд других условий – никаких разговоров, никаких вопросов; очевидно, Куэю очень не хотелось, чтобы его новый протеже попытался бы вникнуть в суть происходящего здесь и начал бы интересоваться фактами, напрямую относящимися к данной проблеме. Все это объяснялось нелегкими судьбами людей, обосновавшихся в Долине Счастья. Но Фэнтом живо представил себе, как удивился бы Куэй, узнай он о таком поручении!
   Но руки у него были связаны данным старику обещанием, а язык надлежало держать за зубами.
   Фэнтом надвинул пониже свою ковбойскую шляпу, затянул потуже ремень и взял стоявшую у стены винтовку, после чего сошел по ступенькам крыльца и направился к конюшне.
   «Доктор» тем временем уже выводил лошадей; в следующее мгновение всадники мчались во весь опор через долину. Они переехали через мост. На черной поверхности речных вод играли серебристые блики; в ночной тишине перестук копыт по бревенчатому настилу казался оглушительным и больно резал слух, а затем кони снова выехали на дорогу и устремились вперед.
   Шагом и упорной рысцой они преодолели крутой склон, после чего опять перешли на галоп, уносясь в ночь, мимо мелькающих по обеим сторонам дороги вековых деревьев.
   На востоке за лесом разгоралось призрачное зарево, и запутавшаяся среди ветвей луна покачивалась в такт галопу, а затем все же вырвалась на свободу, и подобно огромному золотистому шару поплыла по темно-свинцовому небосклону, затмевая собой попадавшиеся ей на пути скопища звезд.
   В душе Фэнтома воцарилось непривычное умиротворение, как будто ничто больше не вынуждало его задумываться о нравственной стороне совершаемых им поступков. Он уже больше не принадлежал сам себе, вверив себя заботам и попечению других людей, предоставив им возможность самим думать об этом! Эта мысль показалась ему настолько забавной, что он не выдержал и громко расхохотался, ловя на себе испуганный взгляды повара.
   Внезапно тропа оборвалась, и они выехали на дорогу – это была ухабистая горная дорога, сплошь покрытая выбоинами и запорошенная невесомой и белой, словно мука, дорожной пылью. Здесь повар осадил коня и спешился. Фэнтом последовал его примеру.
   – Приехали, шеф. И что теперь? – поинтересовался повар.
   Он говорил сдавленным голосом, тревожно озираясь по сторонам и страдальчески морщась, когда из непроглядной темноты леса доносилось таинственное уханье совы.
   Серебристый свет луны пробивался сквозь ветви вековых деревьев, и похоже, это лишь усилило охватившее повара беспокойство. Лошади стояли, понуро опустив головы и тяжело дыша, от их разгоряченных боков валил пар, а в пыль падали тяжелые капли пота.
   – А ты сам что, не знаешь, что за работа? – спросил Фэнтом.
   – Ни сном, ни духом, – поспешно ответил повар.
   Он провел языком по пересохшим губам, которые при свете луны казались совершенно черными.
   – Вообще-то, я уже давно не выезжал на дело, – пробормотал он.
   – Тебе что, плохо, – холодно обронил Фэнтом.
   Повар внезапно вскинул обе руки, как будто собирался сдаться.
   – Просто пользы тебе от меня никакой! – затараторил он. – Я такого натерпелся, что до сих пор не могу без содрогания вспоминать об этом… Вот!
   Вне всякого сомнения его уделом и стала кухня, где он был обречен выполнять всю черную работу, для которой обычно нанимали китайцев; также, как теперь становилось совершенно ясно и то, почему Кендал приставил к нему именно этого провожатого, на помощь которого рассчитывать не приходилось, даже если бы Фэнтом и решил бы найти ему какое-нибудь применение. Он с состраданием и некоторым презрением взглянул на своего рослого, могучего спутника.
   – Не волнуйся, доктор, все в порядке, – сказал он. – Кендал говорил, что здесь и один человек запросто управится. Так что бери лошадей и возвращайся. Дальше я поеду один.
   Он слышал, как из груди незадачливого верзилы вырвался вздох облегчения. Фэнтом же не стал тратить время понапрасну и принялся седлать для себя нового коня.
   Он выбрал себе одного из коней, шедших в поводу – серого в яблоках мерина, который даже после довольно длительного путешествия по пыльным дорогам, был все так же бодр и полон сил. На его спину Фэнтом водрузил свое седло, предварительно, заглянув животному глаза, и убеждаясь, что перед ним стоит самый настоящий конь, а не бесплотный мираж.
   Затем он проверил винтовку – она была убрана в седельную кобуру, и при необходимости её можно было быстро выхватить – а также лишний раз убедился в том, что механизм револьверов отлажен и действует безотказно, а подпруги седла хорошо затянуты. Затем он обернулся к повару.
   Его спутник тем временем тоже закончил седлать коня, который всю дорогу шел за ним в поводу, и теперь отступил в заросли, увлекая за собой всех трех лошадей подальше в тень, словно стараясь укрыться от призрачного и холодного лунного света.
   – Послушай, а ты уверен, – чуть слышно промямлил повар, – что сможешь обойтись без меня?
   – Вообще-то, возможно, ты и сумел бы мне помочь, – понимающе ответил Фэнтом, – но Кендал велел мне действовать в одиночку. Так что же все-таки стряслось с тобой, дружище?
   Повар ответил не сразу, но в конце концов все же взял себя в руки и выпалил:
   – Я отсидел пять лет. Я считал себя сильным духом, думал, что воля моя крепче, чем все эти кандалы и решетки. Но в тюрьме мне дали понять, что это далеко не так. Это было доказательством моей слабости, только тогда я понял, каким был дураком…
   Тут голос его дрогнул, и он замолчал.
   – Возвращайся обратно в долину, – ещё тише, чем прежде проговорил Фэнтом. – Я знаю, что чувствует нормальный человек, оказавшись за тюремной решеткой. Я тоже уже побывал там. И тоже чуть было не свихнулся!
   – А ты сидел в одиночке?
   – Ага, – мечтательно сказал Фэнтом. – Всего один раз! Однажды сподобился.
   И тут он поймал себя на том, что взволнованно облизывает губы, точно так же, как прежде это делал повар. Но уже в следующий момент, взяв себя в руки, юноша вскочил в седло, и помахав на прощание рукой, пришпорил коня и стремительно выехал на дорогу.


   Глава 17

   Дорога сделал крутой поворот, и непроницаемая стена деревьев отгородила его от повара и лошадей. Оставшись в одиночестве, он резко натянул поводья и осадил коня. Серый затанцевал под ним и сильно закусил удила. Кровь закипала в его жилах, конь дрожал от нетерпения и непреодолимого желания немедленно сорваться с места и помчаться вперед. Навострив уши, он призывно глядел на дорогу, как будто зная заранее, что за аферу им предстоит провернуть и страстно желая поскорее пуститься навстречу приключениям.
   Однако, повинуясь воле Фэнтома, серый укротил свой бег, переходя на легкую рысцу. Нервный конь мог запросто испортить все дело, заржав или зафыркав в самый неподходящий момент, поэтому Фэнтом принялся гладить шею большого мерина, тихонько разговаривая с ним, пока конь, наконец, не стал поводить ушами, словно давая тем самым понять, что он понимает настроение всадника.
   Они продолжали свой путь, когда дремучий лес внезапно расступился, уступая место молодым деревьям. Видимо, в свое время огонь лесного пожара проложил себе путь вниз по склону, попутно уничтожив все попавшиеся ему навстречу огромные вековые деревья. Впоследствии пепелище начало быстро зарастать молодыми, стройными сосенками и дебрями кустарника; и лишь изредка то здесь, то там виднелся голый ствол какого-нибудь исполинского дерева, устоявшего с прежних времен – без верхушки, без сучьев, но тем не менее эти великаны оставались самыми высокими среди молодых деревьев, толпившихся у подножия их могучих торсов.
   Глядя на этих одиноких исполинов, Призрак вспоминал рассказы о великих героях первых лет освоения Фронтира, которые ему приходилось слышать в детстве – Карсоне и Неистовом Билле. Тогда они казались ему совершенно недосягаемыми, и его мальчишеское сердце переполнялось желанием повторить их подвиги; теперь же он подумал о том, что его глазам предстала наглядная зарисовка, иллюстрирующая мечту его детства. Он тоже был всего-навсего молодым деревцем, ещё не доросшим даже до колен величественных гигантов!
   Фэнтом заехал в густые заросли сосняка, слез с коня и уже из этого укрытия начал вглядываться в темноту. Конь фыркнул, горячо дыша ему в затылок, а затем ткнулся носом в плечо, как будто ища поддержки. Но бить копытом он не стал, так же как не стал выгибать шею и озираться по сторонам; очевидно, нервным идиотом серый вовсе не был.
   В темноте пыльная дорога казалась мраморно-белой. Она появлялась из-за деревьев у дальнего края пожарища, змейкой вилась по земле, после чего снова исчезала за деревьями, из-за которых только что выехал Фэнтом. И наблюдая за дорогой, уходящей в никуда, прослеживая взглядом её изгибы, он вдруг ощутил необычайную легкость и спокойствие.
   Взгляд Джима Фэнтома был устремлен на пустынную дорогу, и охватившие его при этом чувства были чем-то сродни тому восторгу, какой испытывает поэт, глядя на птиц, парящих в вышине; или моряк, стоящий на палубе огромного фрегата, летящего на всех парусах по водной глади океана. Фэнтом глядел на дорогу, и она вовсе не казалась ему пустынной. Перед его глазами возникали живые картины, созданные воображением, и ему начинало казаться, будто он видит запыленные экипажи, беззвучно катящиеся мимо, и сопровождающих их всадников с винтовками, удерживаемыми поперек луки седла; видел он и небольшой отряд воинственных индейцев, и блики лунного света играли на их мускулистых обнаженных плечах; он видел старателей, ловко управляющихся со своими осликами, груженными тяжелой поклажей, они идут медленно, каждый держит в руке специальный молоток, а их пророческие взоры устремлены куда-то в даль; видел он и людей в темных масках, которые гнали коней во весь опор и часто оглядывались назад, держа оружие наготове; и тут же его мысленный взор рисовал угрюмых парней из отряда шерифа, которые нещадно пришпоривали коней в погоне за предыдущими персонажами.
   Фэнтом беззвучно усмехнулся. И вообще, что за жизнь может быть в границах узких рамок закона? Нет уж, у него было совершенно иное предназначение! Душа его ликовала, и Фэнтом, можно сказать, был уже даже рад, что Кендал доверил ему эту миссию.
   Вокруг царила мертвая тишина. Лишь однажды где-то в дали заухала сова, вылетевшая на ночную охоту, но вскоре все стихло, и целый мир опять погрузился в безмолвие. Даже ветер, и тот затаился под холодным взором луны. Верхушки деревьев застыли неподвижно; на ветках не шелохнется ни один лист. Островерхие тени ложились на белую дорогу и казались нарисованными.
   Джим Фэнтом довольно улыбнулся, а потом снова проверил оружие, действуя осторожно и уверенно. Предательская дрожь была неведома его рукам, а в душе постепенно разгоралось всепоглощающее пламя жестокости. Он ощущал себя хищником, затаившимся в засаде в ожидании добычи.
   Затем где-то далеко за деревьями раздался грохот. Все смолкло, а потом загрохотало снова – это было очень похоже на приближающиеся громовые раскаты; звук набирал силу, с каждым мгновением становясь все громче и громче. Вскоре он уже мог отчетливо расслышать лязганье цепей, а потом и скрип ступиц колес на стальных осях.
   Все эти звуки продолжали приближаться. Где-то совсем близко, почти у самой лесной опушки громко зафыркала лошадь. Фэнтом тут же прикрыл ладонью ноздри своего серого, но его опасения оказались напрасными. Тот даже и не попытался заржать в ответ.
   Уже в следующий момент на лесной опушке показалась первая пара лошадей упряжки, шедшая бодрой рысью. Далее последовали две оставшиеся пары, а затем показался и сам дилижанс, катившийся по ухабистой дороге, подобно тому, как корабль в бушующем море то взлетает на гребень волны, то стремительно опускается вниз. Это был старомодный экипаж, сработанный на совесть из выдержанного орехового дерева и вот уже, по меньшей мере, два десятка лет колесящий по бескрайним просторам Запада. Возница сидел на козлах один, охранника рядом с ним не было. Престарелый кучер клевал носом, безвольно покачиваясь вперед-назад в такт движению экипажа – Фэнтом же подумал о том, что было бы куда проще иметь дело с кем-нибудь помоложе, ибо убеленные сединами ветераны освоения Фронтира зачастую были готовы в любой момент ринуться в бой и стоять насмерть!
   Дилижанс тем временем приближался. Внезапно он услышал звонкий женский смех; затем ему представилась великолепная возможность взглянуть на места для пассажиров, где угадывались силуэты двух женщин одного мужчины. У него даже сердце зашлось при мысли о пророчестве Кендала, которому, похоже, все было известно наперед.
   Но только тот ли это человек, который ему нужен? Тут пассажир дилижанса слегка повернулся, что-то оживленно рассказывая одной из дам, и стало видно, что сюртук у него на спине топорщится, как будто туда засунули подушку. Фэнтом сообразил, что это тот самый человек, за которым его и послали, и теперь от души радовался предоставившейся наконец возможности перейти к активным действиям.
   Дилижанс прогрохотал мимо, и юноша поспешно завязал нижнюю часть лица шейным платком. Из всего лица остались видны только глаза, но и их невозможно было разглядеть под полями низко надвинутой широкополой шляпы.
   В то время, как он заканчивал с этими приготовлениями, дилижанс достиг дальней опушки, скрываясь в темноте леса, и тогда Фэнтом с поистине кошачьей ловкостью вскочил в седло.
   Его конь в два счета оказался на дороге, устремляясь вдогонку за экипажем, будто зная наперед, что им предстоит. Расстояние, отделявшее их от дилижанса быстро сокращалось. В воздухе висело похожее на туман облако поднятой с земли пыли, и прорвавшись сквозь него, Фэнтом неожиданно для себя оказался рядом с каретой.
   Он накинул поводья на луку седла, и теперь в обеих руках у него было по кольту.
   – Остановиться и руки вверх! – выкрикнул голос Джима Фэнтома.
   Этот радостный вопль огласил мрак, царивший под сенью вековых деревьев. «Тпру!» – с болью в голосе прокричал возница и налег на тормоз. Его левая рука потянулась было к ружью, лежащему рядом на широком сидении, но прикоснуться к нему он так и не осмелился. Возница был человеком бывалым, но рисковать не любил, особенно теперь, когда источник опасности находился непосредственно у него за спиной.
   Находившиеся в экипаже женщины завизжали, и это было очень похоже на пронзительные крики испуганных бурей птиц. Они закрывали лица руками, как будто желая отгородиться от грабителя, но в то же время не решаясь закрыть глаза.
   Внимание же Джима Фэнтома было теперь всецело приковано к горбуну. Тот поспешно развернулся на своем сидении, очевидно, собираясь выхватить пистолет, но его рука так и замерла у бедра, ибо он увидел, направленное ему прямо в лицо дуло кольта, зажатого в правой руке Фэнтома. Дело принимало явно нешуточный оборот!
   Усталые кони покорно укротили свой бег; заскрипели тормоза; и экипаж остановился.
   Теперь тишину оглашали жалобные всхлипывания и причитания женщин. Одна из них стояла, заламывая руки.
   – Боже мой! – причитала она. – Ну почему это должно было случиться со мной?! Именно со мной! – Как будто злая судьба обманула её, вероломно нарушив некие выданные ранее гарантии.
   Вторая же плакала навзрыд, силясь что-то говорить сквозь слезы. Это раздражало Фэнтома. Ему совершенно не было их жалко, и он не испытывал ни малейших угрызений совести.
   – Ну вы, дуры! – прикрикнул он. – А ну, всем заткнуться! Эй ты там, возница! Живо руки вверх! И ты тоже, урод на заднем сидении. Слезай, приехали!
   Женщины немедленно замолчали, как будто им разом зажали рты. Возница покорно вскинул руки над головой. Горбун же принялся осторожно спускаться на землю, что было задачей отнюдь не из простых, так как проделывать все это ему пришлось с высоко поднятыми руками.
   Подобная молчаливая покорность разочаровала Фэнтома. Кровь бурлила у него в жилах, а душа требовала чего-то большего. И ему вдруг стало нестерпимо обидно оттого, что вся эта процессия, состоявшая из шести лошадей, тащивших огромную грохочущую карету с четырьмя путешественниками вот так запросто остановилась по первому же его требованию и сдалась без единого выстрела.
   Но в следующий момент к нему пришло осознание того, что именно этого ему и хотелось больше всего на свете. Ведь именно этого момента он с таким нетерпением дожидался, затаившись среди зарослей! Он усмехнулся, но эта улыбка больше походила на хищный оскал.
   – Теперь иди сюда и выпрягай коня из первой пары. Вот этого, что стоит ближе к тебе, – приказал он горбуну. – А ты, дедуля, если только снова попытаешься протянуть грабли к своему ружьишку, то я пристрелю тебя на месте, как собаку!
   Он заставил своего серого пройти вперед несколько шагов, разворачивая его так, чтобы видеть всех, находящихся в дилижансе, а заодно и приглядывать за горбуном, покорно возившимся возле упряжки лошадей.
   Тут подал голос возница.
   – Послушай, сынок…
   – Что еще?
   – Мне нужно опустить левую руку. Всего на одну секунду.
   – Зачем это еще?
   – Уж очень захотелось табачка пожевать, а мы ведь все равно стоим. А то от той пыли, что поднимают с земли эти чертовы клячи, у меня совсем в горле пересохло!
   Фэнтом рассмеялся – только идиот мог попасться на такую уловку.
   – Сиди, как сидел, дедуля, и не рыпайся, – ответил он. – Как только я уеду отсюда, ты сможешь обожраться своим табаком!
   Горбун тем временем успешно освободил коня от упряжи; он обернулся, ожидая от Фэнтома дальнейших указаний. У него было вытянутое и очень бледное лицо. Под глазами темнели большие мешки, а сами глаза даже при лунном свете были словно подернуты пленкой, что придавало им поразительное сходство с глазами дохлой рыбы.
   У Фэнтома появилось ощущение, будто он уже где-то видел человека, очень похожего на него. И все же в тот момент он был готов поклясться, что второго такого уродца на всем белом свете не сыщешь.
   – Залезай на лошадь! – скомандовал он.
   Горбун попытался сесть верхом, но у него ничего не вышло. Ему пришлось подвести коня к ступеньке дилижанса и уже оттуда перебраться на спину лошади.
   – Поезжай вперед – прямо в лес – вон туда – на восток!
   Горбун повиновался.


   Глава 18

   Углубляясь все дальше и дальше в темноту леса, Фэнтом слышал, как женщины снова начали рыдать в голос и снова причитать, на что старый возница урезонивающе заметил:
   – Да не убивайтесь вы так по этому страшиле. Пацан этот его не сожрет, а если и попробует, то подавится. От одного только взгляда на него с души воротит!
   Затем причитания и грубоватый голос возницы смолкли в дали, а Фэнтом вслед за своим пленником выехал на небольшую поляну.
   – Остановись и подними руки! – приказал Фэнтом.
   – Ты можешь довести свое дело до конца прямо сейчас, – невозмутимым голосом заговорил горбун. – Мне все равно, как ты меня пристрелишь – в грудь или в спину. Но какого черта я ещё должен поднимать вверх руки?
   Фэнтом ткнул его в спину дулом револьвера.
   – Может быть, это тебя убедит? – спросил он.
   Горбун затрясся всем телом, заходясь в беззвучном смехе – он хохотал! Фэнтом изумленно уставился на него, и ему стало не по себе. Никаких сомнений быть не может, он имеет дело с сумасшедшим. И тут снова подал голос горбун:
   – Забавно, все-таки. Я, можно сказать, уже стою одной ногой на краю могилы. Еще несколько мгновений, и я умру. И тем не менее, я тупо покоряюсь, подобно тому, как пес послушно бежит на зов хозяина, который собирается вышибить ему мозги и ждет, когда он подойдет поближе! Но если уж тебе так хочется, я и руки могу поднять, мне совсем нетрудно!
   Фэнтом умело обыскал его.
   Из заднего кармана брюк он извлек револьвер – это была изящная никелированная вещица, годившаяся разве что для дамского ридикюля.
   – Ну да, это мой пистолет! – сказал горбун. – Конечно, мне следовало бы вспомнить о нем раньше. Жаль, что я не выхватил его сразу. Но тогда я увидел направленное на меня дуло твоего кольта, мой юной друг, и, признаюсь, это несколько обескуражило меня. Но я все равно ни о чем не жалею. Какого черта лезть на рожон лишь ради того, чтобы быть убитым в перестрелке и пасть смертью героя? Нетушки! К тому же мне представилась отличная возможность для постижения новых истин.
   – И чего же такого ты узнал из того, что не знал раньше? – спросил Фэнтом.
   – Теперь я знаю гораздо больше о себе самом. Если бы тогда я выхватил пистолет, то умер бы через мгновение под градом пуль, которые вышибли бы мне мозги или же разнесли в клочья мое сердце.
   – Я бы просто прострелил тебе правое плечо. Только и всего! – спокойно заметил Фэнтом.
   – Ага, – сказал горбун. – Да ты, видать, знаток. А я уж было принял тебя за обыкновенного живодера – за убийцу!
   – Слушай, – отозвался Фэнтом, – если хочешь знать, убивать я тебя вообще не собираюсь!
   – Ну да, ну да! – засуетился горбун. – И как это я сразу не догадался, что такому симпатичному и обходительному молодому человеку не пристало собственноручно убивать бедного быка. Он, скорее, бросит все свои дела и отведет животное на бойню, но сам не возьмется за нож ни под каким предлогом. Ведь это же добрейший души человек. Да он скорее пнет любимую собаку! Если, конечно, та окажется поблизости!
   Фэнтом сердито оборвал его.
   – У нас нет времени на пустую болтовню. А уж тем более на тот дурацкий бред, который ты несешь. Так что, разворачивай коня и едем обратно. Я слышу грохот дилижанса. Для того, чтобы отправиться дальше, старому пню хватит за глаза и четырех лошадей! Ну и пусть себе катится!
   – Так, значит, мы едем в Долину Счастья? – вздохнул горбун, покорно разворачивая коня в указанном направлении. – И что, на подъездах к этому райскому уголку меня пристрелят? Что ж, в этом есть своего рода мораль и аллегория. Мне грех жаловаться на свою судьбу. Я прожил самую обыкновенную жизнь, не хуже и не лучше других. Теперь я поеду вперед, и последняя пуля настигнет меня в самый неподходящий момент, когда в моей душе затеплится робкая надежда на спасение. Ну как, я угадал? Что ж, очень похоже на Луиса. Он всегда был горазд на подобные шалости!
   В ответ Фэнтом раздраженно воскликнул:
   – Понятия не имею, о чем ты, приятель! Мне велено доставить тебя живым, в целости и сохранности. Можешь не сомневаться!
   Еще какое-то время горбун ехал молча, и плечи его подрагивали, а все тело сотрясалось от беззвучного смеха.
   – Ты мне не веришь? – недовольно спросил Фэнтом.
   – Еще чего, – нетерпеливо бросил в ответ пленник. – Я взрослый человек – и к тому же слишком хорошо знаю Луиса.
   Легкость, с которой этот человек говорил о приближающейся смерти, снова заставила Фэнтома содрогнуться. Он не сдержался и вспылил:
   – Я же уже сказал, пока ты со мной, тебе ничего не угрожает! И давай покончим с этим!
   Горбун внезапно обернулся, это движение было таким резким, что Фэнтом инстинктивно выхватил револьвер. Затем он снова поспешно спрятал оружие в кобуру, словно устыдившись своей нервозности.
   Пленник пристально глядел на него. Его конь прошел ещё несколько шагов и остановился.
   – Молодой человек, – сказал горбун, – надеюсь, вы говорите это всерьез.
   – Всерьез? – воскликнул Фэнтом. – А до этого, я что, шутки шутил? – И затем он сухо добавил: – Все, хватит болтать, поехали.
   Пленник тихонько заговорил с конем, потрепал его по загривку, и они шагом отправились дальше, прокладывая себе путь сквозь ползущие по земле черные тени огромных вековых деревьев. Но теперь, похоже, горбун погрузился в глубокие раздумья. Время от времени он начинал качать головой, как будто споря с самим собой. Несколько раз он быстро, как-то очень по-птичьи, поворачивал голову, что со стороны смотрелось довольно необычно, и бросал на Фэнтома удивленные взгляды.
   В конце концов, они выехали на дорогу и пустили коней вскачь. Но спина коня, выпряженного из дилижанса, оказалась костлявой, а наездником горбун был некудышним. И тогда Фэнтом, проникнувшись жалостью к этому уродцу, велел тому придержать коня, и они снова поехали шагом.
   – Послушай, приятель, – нарушил молчание пленник, – клянусь Богом, я верю тебе! Я верю, что ты говоришь мне правду!
   – Вот уж спасибо, – иронично отозвался Фэнтом.
   – Он послал тебя по мою душу, но так ни словом и не обмолвился, что со мной будет дальше!
   – Да, это так, – отозвался Фэнтом и закусил губу. У него не было никакого желания обсуждать с пленником планы на будущее.
   – Совершенно очевидно, – продолжал горбун, – что ты ни минуты не сомневаешься, что сумеешь благополучно доставить меня в Долину Счастья, да?
   – Я и так уже сказал слишком много, – отрезал Фэнтом. – А поэтому я замолкаю и не скажу больше ни слова! Вот дорога. И я был бы тебе очень признателен, если бы ты продолжал молча ехать по нет так быстро, как умеешь!
   Горбун кивнул, и Фэнтому показалось, будто его острый, выступающий далеко вперед подбородок, коснулся груди. Они отправились дальше, и ещё какое-то время ехали в гробовом молчании. Горбун задумчиво щурился, словно вглядываясь сквозь густой туман, пытаясь отыскать в нем дорогу.
   – Эх, Луис, Луис! – вздохнул он наконец. – Изворотливее, хитрее, опаснее любой самой ядовитой змеи, гораздо хитрее и куда опаснее. Ядовитый зуб гадюки… разве можно его сравнить с ядовитым взглядом? И как давно ты знаком с моим дорогим Луисом? – поинтересовался он у Фэнтома.
   – Два дня, – ответил Фэнтом. А затем натянуто добавил: – Все, хватит вопросов. Я тебя не знаю, и ты не знаешь меня. Так что, полагаю, нам не о чем говорить.
   – А разве я не знаю тебя? – удивился горбун. – Постой-постой! Дай-ка подумать! Сейчас, только открою нужную страницу… Сдается мне, что где-то я уже видел это лицо… слишком угрюмое для своих юных лет! Лицо мальчика и взгляд умудренного жизнью мужчины… Надо думать, без тюрьмы здесь не обошлось!
   Услышав это, Фэнтом вздрогнул.
   – Тебя это задело, – заметил горбун. – Я задел тебя за живое. Итак, посмотрим…
   По дороге беззвучно скользнула тень вылетевшей на ночную охоту совы. Украдкой взглянув вверх, Фэнтом едва успел заметить темный силуэт птицы, исчезнувший высоко в ветвях деревьев.
   – Итак, молодость… тюрьма… Есть! Кажется, я отыскал нужную страницу! Привидение… призрак… Джеймс Фэнтом, будь я проклят!
   Он всплеснул руками, и в лесном безмолвии этот хлопок показался Фэнтому оглушительным, словно винтовочный выстрел. Горбун же тем временем продолжал:
   – Джеймс Фэнтом, ограбление дилижанса, непревзойденный стрелок – как-никак троих человек собственноручно отправил на тот свет – предан парочкой трусливых подельников… А потом тюрьма… Ну конечно же! Все, теперь вспомнил. И если бы не эта темень, то я гораздо раньше догадался бы, с кем имею дело!
   Фэнтом закусил губу.
   – Значит, незнакомец, ты меня знаешь, – сказал он. – А вот я тебя нет. И, признаться, ничуть об этом не жалею. И вообще, полагаю, что не к добру вся эта твоя болтовня.
   Горбун повернулся и оценивающе уставился на юношу – подбородок на его узком, вытянутом лице остро выступал вперед, а взор мутных, с поволокой глаз был устремлен не то на Фэнтома, не то куда-то в вышину.
   – Молодой, упрямый, закаленный, как сталь, прошедший сквозь жернова правосудия, с незаживающей раной на душе – что ж, конечно, именно такой материал и нужен Луису. И вот сегодня ночью он посылает тебя сюда одного, чтобы остановить дилижанс, в котором находятся двое вооруженных мужчин – лучшего испытания на прочность и не придумать. Кстати, охотно верю, что вы с Луисом знакомы лишь два дня. И к концу этого второго дня он убедится в том, что ты именно тот, кто ему нужен. О да, он обязательно поймет это. В тот же самый момент, как ты приведешь меня к нему на заклание! И вот что я тебе скажу, Джеймс Фэнтом: этому парню явно не достает человечности, но будь уверен, что даже имеющейся малости ему вполне хватит, чтобы проникнуться благодарностью к тебе за оказанную услугу. Этого он тебе никогда не забудет. Если только…
   Он остановился и, зловеще рассмеявшись, потер руки.
   – Если только, – продолжил он, – Луис не решит, что я мог рассказать тебе слишком много!
   Он опять засмеялся и снова потер руки.
   Фэнтому начало казаться, что этот человек явно не в себе. И все же в его поведении и словах было нечто большее, чем просто безумие. Юноша промолчал.
   – Но если только Луис заподозрит, что я, возможно, распустил язык, а ты все это внимательно выслушал… то, скорее всего, он сочтет нужным подстраховаться и одним махом устранить разом все источники опасности. Он убьет меня, а затем постарается расправиться с последней тенью, которую я мог оставить на этой земле. Короче, мой юный друг, ситуация такова, что, возможно, ты сейчас находишься в ничуть не лучшем положении, чем я!
   С этими словами он поднял длинную, тощую руку и направил на юношу костлявый указательный палец. Этот жест заставил юного Джима Фэнтома нахмуриться. Он скорее предпочел бы оказаться перед дулом направленного на него пистолета, чем ощущать на себе пронзительный и чуть насмешливый взгляд этого человека.
   – Что ж, в любом случае, вскоре мы сможем сами в этом убедиться, – продолжал горбун, – потому что впереди, вон за тем кустом нас поджидает засада!


   Глава 19

   Фэнтом вгляделся в темноту перед собой.
   Справа от дороги возвышалась неприступная черная стена дремучего леса. Слева же в частоколе гигантских деревьев зиял просвет, образовавшийся на месте случившегося здесь оползня, из-за которого вековые деревья на довольно обширном участке были повалены и разнесены в щепки, уступив место буйным зарослям из кустарника и молодых сосен.
   Ближе к центру полянки густая листва высокого кустарника серебрилась при свете луны и трепетала под легкими прикосновениями ветерка, который поднимал над дорогой клубы пыли, подхватывал на лету невесомые облачка и поспешно увлекал их за собой.
   Острый взгляд Фэнтома скользнул по колышущимся ветвям большого куста. Легкий ветерок перебирал верхушки, и лишь одна тонкая ветка оставалась неподвижной. С равным успехом в зарослях мог скрываться и человек, и зверь, однако Фэнтом все-таки был склонен думать, что имеет дело с людьми.
   – Похоже, ты прав, – сказал он своему спутнику. – За этими кустами кто-то поджидает тебя. А, возможно, и нас обоих. Но стрелять сейчас они не будут. Дождутся, когда мы подъедем поближе. Так что разворачивай коня и выезжай на обочину.
   – Тогда лучше держаться этой стороны, – сказал горбун, и лицо его страдальчески скривилось.
   – Нет, будем держаться ближе к кустам. Чтобы они ничего не заподозрили.
   – И чтобы им было удобней пристрелить нас! – отозвался горбун.
   – Делай, что тебе говорят! – рявкнул на него Фэнтом. – Держись левой стороны, левой, понятно тебе? И не дури! Я с тобой. Я защищу тебя, кто бы за всем этим не стоял!
   Горбуну было явно не по себе, и тем не менее он нашел в себе силы обернуться и с благоговейным страхом взглянуть на попутчика.
   – Если я останусь жив… если я выживу, – пробормотал он, – то когда-нибудь наступит такой день, когда я тебе тоже пригожусь. Если я выживу! – повторил он сдавленным голосом.
   Было довольно странно видеть, как этот философ только что разглагольствовавший о своей готовности покориться судьбе, теперь отчаянно цеплялся за жизнь, почувствовав, что впереди замаячила призрачная надежда на спасение! И это тоже не ускользнуло от внимания Джима Фэнтома.
   Стараясь действовать непринужденно, они свернули с дороги, выезжая на левую обочину, и все это время из-под полей надвинутой на глаза шляпы Фэнтом пристально разглядывал маячивший впереди подозрительный куст, и вот совершенно внезапно среди ветвей сверкнул холодным серебристым блеском ствол направленной на него винтовки.
   – Быстрее сюда! – бросил он горбуну, пришпоривая коня и направляясь в самую гущу зарослей.
   В тот же самый момент у самого его виска раздался странный звук, отдаленно напоминавший жужжание огромного шмеля. Затем снова, и что-то маленькое, недоступное взгляду, чиркнуло по его шляпе. А вслед за этим ночную тишину разорвал оглушительный грохот выстрелов.
   Однако он все-таки успел раствориться в темноте зарослей, и тут же огляделся по сторонам, ища глазами горбуна, но того нигде не было видно!
   Винтовочная канонада продолжалась. Затаив дыхание, Фэнтом оглянулся назад, ожидая увидеть сраженного пулями убийц маленького уродца растянувшимся посреди дороги, но дорога была пуста. Где-то вдалеке раздался треск ломающихся веток, как будто кто-то отчаянно продирался сквозь заросли, прокладывая себе путь вниз по склону!
   Итак, пленник его сбежал, и Фэнтом едва удержался от того, чтобы пуститься за ним в погоню, но теперь между ним и непроходимой лесной чащобой пролегала пустынная дорога. К тому же в него и так уже дважды стреляли!
   Не исключено, что весь этот спектакль был разыгран молодцами из Долины Счастья. Конечно, вполне возможно, что пули едва не попавшие в него, предназначались горбуну, но тогда не понятно, каким образом они вообще полетели в его сторону, так как стрельба велась с довольно близкого расстояния.
   Нет, определенно не стоит больше выезжать на пустынную дорогу! Пусть горбун катится себе на все четыре стороны. К тому же возможно, он был не так уж далек от истины, предположив, что Луис Кендал постарается одним махом разделаться и с пленником, и с его сопровождающим! И просвистевшие у него над головой пули стали наглядным тому подтверждением.
   В то же время он не мог не восхищаться расчетливой изворотливостью горбуна, который отважился выбрать более длинный путь на свободу, не забыв, однако, при этом надежно обезопасить себя на случай возможной погони! Фэнтом был даже рад тому, что маленький человечек снова обрел свободу.
   Все эти мысли, требующие столь долгого и обстоятельного пересказа, пронеслись в голове у юноши за какие-нибудь две секунды, после чего он принялся прокладывать путь через лес, решив подобраться с тыла к тому месту, откуда началась стрельба.
   Сердце его разрывалось от негодования. Он крепко стиснул зубы, чувствуя, как пальцы сами собой смыкаются вокруг рукоятки пистолета. Так что пусть теперь не ждут пощады те, кто посмел перейти дорогу самому Джиму Фэнтому!
   Он осторожно прокладывал себе дорогу через чащу. Стрельба затихла так же внезапно, как и началась. В лесу опять воцарилось безмолвие, так что когда его конь наступил на сухую ветку, то раздавшийся при этом треск показался Фэнтому не менее оглушительным, чем выстрел из пистолета.
   Не долго думая, он слез с коня и продолжил путь пешком, проворно передвигаясь в темноте и ухитряясь не издавать при этом ни малейшего шороха. Он был хорошо знаком с разными лесными премудростями и мог прокрасться сквозь любые заросли не хуже иного индейца, начиная каждый шаг с носка и таким образом убеждаясь в надежности опоры, прежде чем перенести на ступню вес всего тела.
   Вот так он пробирался среди деревьев, пока наконец не убедился, что зашел далеко в тыл к расположившимся в засаде стрелкам, после чего принялся крадучись подбираться поближе, рассчитывая выкурить негодяев из их укрытия. В лес они уйти не могли. Фэнтом был так же был положительно уверен в том, что и на дорогу они выезжать тоже не станут – побоятся, что он станет дожидаться их на опушке, готовый в любой момент открыть ответный огонь.
   Он подошел к самому краю чащи и остановился; открывшийся его взгляду пейзаж представлял собой беспорядочное нагромождение камней и земляных глыб, оставшихся здесь после оползня, среди которых то там, то здесь темнели островки зарослей кустарника и тянувшиеся к небу молодые деревца. Еще совсем немного, и он будет отомщен. Но в то время, как Фэнтом стоял на краю зарослей, собираясь с мыслями и прикидывая, как поступить дальше, со стороны дороги раздался стук копыт.
   Досадливо выругавшись, он выскочил из-за деревьев. Никаких сомнений быть не могло. По дороге галопом неслись кони, и они были уже далеко!
   Теперь он начинал понимать, что произошло. Злоумышленники покинули свое укрытие сразу же после того, как стихла стрельба, и, скрывшись за деревьями, поехали вдоль кромки леса, вплотную подступающего к дороге, и лишь после того, как им удалось миновать первый поворот, снова выбрались на дорогу и пустили коней вскачь.
   Их было больше, чем двое; трое, по крайней мере, в этом он был уверен; а может быть и четверо.
   Фэнтом развернулся и со всех ног бросился назад. Он нашел своего коня на том же самом месте, где оставил его, вскочил в седло и выехал из зарослей на дорогу.
   Но к тому времени, как серый снова ступил на дорогу, устланную мягким, приглушающим звуки покровом пыли, беглецы, судя по всему, были уже совсем далеко, и, очевидно, преодолевали каменистый участок пути, отчего цоканье лошадиных подков очень напоминало далекую ружейную канонаду.
   Фэнтом резко осадил коня. Ведь путь уже и так проделан неблизкий, а принимая во внимание ту поспешность, с которой удирали от него эти негодяи, вряд ли стоило понапрасну обольщаться и всерьез рассчитывать на то, что погоня может увенчаться успехом. К тому же заслышав у себя за спиной стук копыт, беглецы могли догадаться о его приближении и устроить новую засаду.
   Так что, похоже, не оставалось ничего другого, как покориться обстоятельствам, и вместо того, чтобы гнать во весь опор, Фэнтом, скрепя сердце и скрипя зубами от досады, пустил своего коня неспешной рысцой.
   Весь день пошел насмарку, все было против него. Он честно выполнил данное ему поручение, а пленник сбежал от него. Из засады в него стреляли какие-то подлецы, но и им удалось уйти. Пламя гнева в его душе разгоралось с новой силой. Его охватила жажда мести, но теперь уже он подумывал о том, что просто застрелить обидчиков было бы слишком банально; будь его воля, он поджарил бы их на медленном огне, и вот уже не в меру разыгравшееся воображение рисовало перед ним картины самых изощренных индейских пыток, которым он при случае с радостью подвергнул бы этих трусливых гадов.
   И ещё ему не давали покоя слова горбуна. Ведь он знал обо всем наперед! Выходит, что Луис Кендал и в самом деле вознамерился убрать не только его, но и того, с кем он мог переговорить перед смертью.
   Отсюда сами собой напрашивались новые вопросы. Какую такую тайну мог поведать ему пленник? Какие такие нежелательные подробности из жизни Луиса Кендала он мог рассказать, что тот с таким рвением и усердием норовил расправиться с каждым потенциальным свидетелем?
   Однако, вне всякого сомнения, Кендал предполагал, что поимка горбуна станет делом не из простых. Он, по всей видимости, ожидал, что маленький человечек станет сражаться за свою жизнь и будет застрелен при попытке оказать сопротивление. Очевидно, больше всего на свете ему хотелось увидеть этого уродца лежащим на земле с простреленной головой, повторяя участь койотов, что были застрелены несколькими часами раньше из той же самой винтовки. Когда же этот план не сработал, то была срочно устроена ловушка, в которую неминуемо должны были попасть и пленник, и сам конвоир!
   Но идея с засадой тоже провалилась, и интересно, как вытянется физиономия Кендала, когда он снова живым и невредимым вернется в долину! Фэнтом думал об этом с хищным злорадством. Нужно было придумать заранее, что сказать этому ублюдку при встрече; и теперь пусть Кендал молит Бога о том, чтобы тот ниспослал ему особую сноровку и меткость, или же эта встреча станет для него последней. Вот с такими мыслями, все больше и больше распаляясь от охватившего его праведного гнева, Фэнтом возвращался в долину.
   Он все ещё находился в пути, когда ночь незаметно подошла к концу. Сквозь кроны деревьев забрезжил серенький рассвет, и где-то в вышине радостно запели птицы. Их звонкие голоса ласкали слух, заставляя его забыть об усталости после бессонной ночи и ломоте во всем теле.
   И вот уже совсем скоро все вокруг было озарено светом нового дня. В небе за лесом, где-то совсем рядом, занялось розовое пламя, вмиг объявшее вершины гор на востоке. Фэнтом выехал на склон одного из холмов Долины Счастья, и через мгновение из-за горизонта показался огненный край солнца.
   После сумрака дремучего леса раскинувшиеся перед ним просторы поражали воображение своим величием; озерцо в глубине долины теперь было похоже на драгоценный рубин, и издали казалось таким маленьким, что, наверное, смогло бы запросто уместиться у него на ладони; а стекла в окнах хижин, разбросанных по долине, горели ярким золотистым светом.
   Везде царили мир и покой. Откуда-то со стороны дальних холмов доносилось сонное мычание коров; где-то тоненько звенел колокольчик; на зеленом ковре верхних пастбищ мирно паслись овцы; и налетевший ветерок принес с собой чудесный запах утренней свежести.
   В душе у юноши снова воцарился покой. В конце концов, спешить ему некуда. Не стоит совершать необдуманных поступков, подвергая тем самым серьезной угрозе собственное существование в этом райском уголке!


   Глава 20

   Его неприязнь к Луису Кендалу вспыхнула с новой силой, едва лишь серый в яблоках конь двинулся вниз по склону, начиная долгий спуск в долину. И с каждой минутой, с каждым ухабом, с каждым облачком дорожной пыли, вылетающем из-под копыт коня, это чувство росло и крепло в душе Фэнтома.
   Он думал о том, что ещё никто никогда в жизни не обходился с ним так подло; и перед его мысленным взором снова и снова возникало видение большого куста, серебрящейся в лунной свете густой кроны и направленного на него из-за ветвей ствола винтовки.
   И все-таки ярость Фэнтома нельзя было назвать безотчетной. Он понимал, что никто из тех людей, с кем ему приходилось выяснять отношения прежде, никогда в жизни не сравнятся с Луисом Кендалом, который был куда хитрее и изворотливее; и вполне возможно, что этот странный, худощавый человек обладал поистине недюжинной силой. Так что теперь к охватившему его праведному негодованию примешивалось ещё и липкое чувство страха.
   Всю дорогу юношу не покидало ощущение, что объекта отмщения его отделяют многие и многие мили, но солнце лишь едва-едва успело выплыть из-за гор и воссиять над горизонтом, как он уже переехал через мост и направил взмыленного коня по аллее, ведущей к дому Джонатана Куэя.
   Отправившись на конюшню, Фэнтом расседлал серого, снял с него уздечку, после чего отвел коня в стойло. Проделывая эти нехитрые манипуляции, он мельком огляделся по сторонам, примечая могучую гнедую кобылу, верхом на которой можно было бы в случае экстренной необходимости минут за пять выбраться из долины. Затем он проверил пистолеты, сделал глубокий вдох и вышел из конюшни, зашагав прямиком к большому бревенчатому дому.
   По обеим сторонам от него расстилалась долина, залитая ослепительным солнечным светом, и Фэнтом подумал о том, что ещё никогда в жизни не видел такой красоты. Однако теперь он поспешил поскорее взять себя в руки и не думать о глупостях.
   Он был уже у самой двери дома, когда в памяти у него всплыл недавний разговор с Куэем. Эта мысль подобно пуле поразила его в самое сердце, у него закружилась голова, и он привалился спиной к стене, ощущая слабость во всем теле. Ведь он пообещал Куэю во все подчиняться этому его подручному; и верность этой клятве ему предстояло хранить в течение мучительно долгого года.
   Однако это отнюдь не лишало его права прийти к Кендалу и заставить его признать свою вину или же высказать ему в глаза все, что он о нем думает! Эта отчаянная мысль придала Фэнтому уверенности. Он вошел в дом через кухню, повар обернулся, чтобы посмотреть, кто пришел, и его сонный зевок внезапно сменило появившееся на его лице удивление.
   – Ну и как дела, сынок? – поинтересовался он. – Все прошло нормально? Фэнтом подошел к плите, принюхиваясь к аромату горячего кофе. Его ярость сменилась холодной решимостью.
   – А сам-то как думаешь? – ответил он вопросом на вопрос. – Плесни-ка этого пойла.
   Повар покорно протянул ему кружку с темной дымящейся жидкостью.
   – Я как думаю? – переспросил он. – Я уж ума не приложу, что и думать. Но знаю определенно, что Кендал сидит сейчас в гостиной, бледный, как смерть, и злой, как черт.
   Фэнтом залпом осушил свою кружку. Все его сомнения разом оправдались, и пройдя через весь дом, он вошел в комнату, где у окна сидел Кендал.
   Он сидел сгорбившись и подавшись вперед, словно сиделка у смертного одра безнадежно больного, голова его была низко опущена, а остановившийся взгляд устремлен ку-ато в угол комнаты. За окном же розовея разгоралось утро нового дня, и можно было подумать, что весь мир лезет вон из кожи лишь ради того, чтобы обратить на себя его внимание.
   – Кендал! – позвал юноша.
   Тот даже не пошевелился.
   Его голова все так же уныло покоилась на груди, а длинные, словно обескровленные руки недвижно лежали на коленях. Кендал так глубоко погрузился в свои раздумья, что можно было подумать, будто он спит с открытыми глазами.
   Тогда Фэнтом подошел поближе и встал перед ним.
   – Кендал! – снова позвал он.
   Ответа не последовало и на этот раз.
   Фэнтом и так был вне себя от злости, а подобное отношение, когда тебя не замечают в упор и даже не глядят в твою сторону, вызвало в его душе новый прилив ярости.
   – Кендал, – сказал он, – ты подставил меня. Ты хотел заманить меня в западню. Послал меня на дело, а на обратном пути, когда я уже возвращался обратно вместе с добычей, сам же и попытался пристрелить нас обоих!
   Кендал даже глазом не моргнул, продолжая сосредоточенно таращиться в дальний угол комнаты.
   Фэнтом подошел ещё ближе. Он весь дрожал и скрипел зубами от злости.
   – Кендал, – продолжал он, – ты что, так и собираешься валять дурака? Я что, по-твоему, похож на идиота?
   Произнося эту тираду, он тронул сидящего в кресле человека за плечо. Плечо Кендала оказалось твердым, как железо, словно оно состояло из одних лишь костей и сухожилий. Но на этот раз Фэнтом почувствовал, как жилы судорожно дернулись у него под рукой, и рука Кендала стремительно взметнулась вверх, подобно змее, набрасывающейся на добычу.
   Длинные пальцы сомкнулись вокруг запястья Фэнтома; их кончики с силой впились в плоть и, казалось, пронзили её до самой кости. Подобной хваткой мог обладать лишь великан или сумасшедший. Рука Фэнтома мгновенно онемела, и ему начало казаться, что у него напрочь отхватили топором правую кисть. Но вот человек в кресле сверкнул своими странными, бесцветными глазами и резко вскинул голову, обращая к юноше вытянутое, бледное лицо.
   – Заруби у себя на ному, Фэнтом, что когда я думаю, приставать ко мне не надо! – сказал он.
   Он выпустил руку юноши, и та осталась безвольно висеть. Фэнтома охватил леденящий душу ужас и страх, какого он не испытывал с детства, с тех самых пор, когда панически боялся темноты.
   – Тебе поручили работу, а ты её запорол! – проговорил Луис Кендал.
   – Значит, ты был там. Ты все видел! – воскликнул Фэнтом. – Черт возьми, Кендал, ты был одним из тех, кто стрелял в меня!
   – В тебя? В тебя? – переспросил Кендал и вдруг рассмеялся.
   Смеющийся Кендал представлял собой зрелище довольно неприглядное. Челюсть его отвисла, губы растянулись в оскале, а из горла наружу рвалось прерывистое глухое клокотание.
   – Тебя! – снова повторил он. – Тратить на тебя патроны, когда он был там?!
   Он презрительно фыркнул. Затем его лицо постепенно приняло прежнее застывшее выражение полного безразличия, голова склонилась к груди, а взгляд снова устремился в угол комнаты, словно в поисках ответа на какой-то жизненно важный вопрос.
   Джим Фэнтом хотел было что-то сказать. Его не покидало ощущение, что он должен, просто обязан снова бросить вызов этому человеку, но так и не смог вымолвить больше ни слова. Ноги сами собой понесли его к двери, рука поспешно открыла её. Юноша вышел из дома, стараясь не вспоминать о недавнем эпизоде, подобно тому, как очнувшийся ото сна человек старается поскорее выбросить из головы образы, привидевшиеся ему в кошмарном сне. Он стоял на крыльце, подставив лицо ласковым лучам яркого солнца.
   И все же мир вокруг продолжал казаться ему нереальным, потому что в нем вопреки всякому здравому смыслу нашлось место такому существу, как Луис Кендал.
   Фэнтом пошел, куда глаза глядят, одержимый желанием как можно скорее оказаться подальше от этого дома. Он не смотрел по сторонам, не оглядывался назад, а просто шел вперед, спотыкаясь о камни. Путь его пролегал через поля, но даже теперь по спине у него то и дело пробегал предательский холодок. Темный, дремучий лес встал перед ним стеной, но даже это мрачное место казалось ему радостным и приветливым, в сравнении с черной душой Луиса Кендала. Его даже не угнетало чувство стыда за то, что он, неведомо чего испугавшись, отступил перед этим человеком. Запястье у него все ещё побаливало; однако, что волновало его больше всего, так это странный холод, поселившийся у него в сердце.
   Фэнтом быстро шел по лесу, дыша полной грудью и время от времени принимаясь мотать головой, подобно псу, который только что вылез из ледяной воды. Именно тогда до его слуха внезапно донеслось далекое пение.
   Песня доносилась откуда-то издалека, и напевал её тоненький детский или девичий голосок, озаряя объятую мраком душу Фэнтома, подобно тому, как солнце пробивается сквозь густые кроны самой непроходимой лесной чащобы и согревает землю своим золотистым теплом.
   Юноша застыл на месте с видом человека, внезапно осознавшего, что он, сам того не ведая, вторгся в святилище, находиться в котором ему не положено. Невольно улыбнувшись, он медленно двинулся дальше, ведомый музыкой, прокладывая себе путь среди вековых деревьев. Чарующий голосок смолк, и он был так заворожен его красотой, что от восторга у него даже перехватило дыхание.
   Постепенно образ Луиса Кендала, его узкое, бледное лицо, дьявольские глаза, его нечеловеческая хватка как-то сами собой исчезли из памяти Фэнтома, и он снова почувствовал себя обыкновенным человеком, одиноким и бесконечно несчастным. Еще никогда в жизни ему не было так тоскливо. Даже находясь за мощными тюремными стенами, он не чувствовал себя таким отверженным и отрезанным от внешнего мира, как сейчас, когда ему пришлось поступиться многим из того, что было дорого его сердцу.
   Это ощущение не поддавалось объяснению простыми словами. Наверное, это было счастье, простое человеческое счастье, доступное подавляющему большинству людей, но только не ему. Джим Фэнтом размышлял о том, что все другие люди радуются жизни, собираются компаниями, ходят друг к другу в гости; и только он одиноко стоит в темноте лесной чащобы, и никому до него нет никакого дела.
   Он стоял неподвижно, уныло опустив голову, положив руку на ствол дерева и чувствуя под пальцами все неровности и шероховатости грубой коры, тупо разглядывая пожелтевшую сосновую хвою у себя под ногами и время от времени печально вздыхая. Затем он попробовал рассуждать здраво, стараясь убедить себя, что ничего особенного не произошло, и что это пел какой-нибудь ребенок, который случайно забрел в этот лес. Однако, ничего не помогало, и он никак не мог отделаться от ощущения, будто теперь он обречен вечно скитаться по свету, скрываясь от правосудия.
   Откуда-то из-за деревьев снова послышалось пение, и на этот раз оно показалось ближе и мелодичнее, и тогда он осторожно двинулся вперед, устремляясь на звук, словно на огонек в ночи. Он остановился лишь на мгновение, задавшись вопросом о том, кто бы это мог быть. Ребенок? А, может быть, все-таки женщина? Такой чистый, нежный голосок мог быть только у ребенка, но так проникновенно не мог петь никто, кроме женщины!
   Песня все ещё лилась как будто издалека, когда он оказался на краю поляны и увидел маленький бревенчатый домик, на заднем дворе которого тесно толпились различные хозяйственные постройки, и серебристые воды источника, бьющего из земли почти у самого крыльца.
   Дверь была открыта. Именно оттуда доносились чарующие звуки, наполнявшие собой воздух и плывшие среди деревьев. Они казались Фэнтому чем-то осязаемым, тем, что можно взять в ладони и унести с собой – это было ощущение радости, способной скрасить любое, даже самое беспросветное, полное невзгод будущее. Теперь же это богатство пропадало впустую, драгоценные семена ложились в бесплодную землю, и ему не оставалось ничего другого, как подобно несчастному изгою держаться подальше отсюда и издалека слушать это ангельское пение, чувствуя на сердце тоску и пустоту.
   Но тут у него с глаз словно упала пелена, и он внезапно понял, что это был дом его мечты, ведь вот он и дом, рядом с ним конюшня и коровник, а вот и родник, что пробивается из-под земли у самой двери! Просто само того не замечая, он пришел сюда с другой стороны.


   Глава 21

   Пораженный этим внезапным открытием, он невольно рванулся вперед, выбираясь из зарослей на поляну, где и застыл на месте, как вкопанный, ибо песня стала громче, и совершенно неожиданно на пороге возникла сама певунья, в которой он с удивление узнал ту самую девушку из Бернд-Хилл, Джозефин Долан, казавшуюся ему теперь ещё милей и прекрасней, чем прежде.
   На ней было темно-синее льняное платья с длинными рукавами, которые теперь были закатаны до локтей, а в руке она держала ведро; но в восторженных глазах Джима Фэнтома она была самим совершенством, и, наверное, не смогла бы произвести на него большего впечатления даже представ перед ним в образе сошедшего с небес ангела в сверкающих одеждах.
   На пороге девушка остановилась, и закончив одну песню, тут же затянула другую, подобно певчей пташке, ясным весенним утром выводящей серебристым голоском замысловатые трели. Затем она направилась к роднику по серебристой от росы траве, снова становившейся темной у неё под ногами, и зачерпнула ведро воды.
   Она разгибала спину, собираясь вернуться в дом, когда заметила его. Песня смолкла на полуслове; ведро с размаху опустилось на землю, и от такого сотрясения вода в нем тяжело заколыхалась, расплескиваясь через край.
   – Здравствуйте! – окликнула его девушка. – Что привело вас сюда, Джим Фэнтом?
   Он направился к ней через всю поляну, поминутно спотыкаясь. Фэнтом не глядел под ноги и не замечал ничего вокруг себя, кроме этой девушки, её ослепительной красоты, её смеха и призрачной дымки утреннего тумана, все ещё цеплявшегося за ветки деревьев, что возвышались у неё за спиной.
   – А вы, – сказал Фэнтом, – как вы здесь оказались? Вот так чудеса! Хотя… Ну да, наверное, ваш отец переселился сюда. Мне следовало бы сразу догадаться!
   Эта спасительная мысль позволила ему вздохнуть с облегчением, ибо поначалу его посетила страшная догадка, что девушка приехала сюда, потому что её прочили в жены другому – тому, для кого Куэй приказал выстроить этот дом.
   – Мой отец? – хихикнула девушка. – Забавно, не правда ли? Чтобы мой папа переселился в Долину Счастья? Ничего подобного! Он за всю жизнь не сделал ничего такого, чтобы на старости лет удостоиться таких почестей!
   Она снова рассмеялась, и её смех был таким же серебристым и мелодичным, как и песня. Уперев кулачок одной руки в бок, она разглядывала Джима Фэнтома, и наконец, насмеявшись вдоволь, снова начала что-то тихонько напевать.
   В тот момент он словно лишился дара речи и стоял, как истукан, не спуская с неё глаз, завороженный её красотой. Фэнтом слышал её радостное щебетание, и ему вдруг стало не по себе. Девушка же тем временем продолжала:
   – Что мой папа, по-вашему, мог натворить, чтобы мистеру Куэю пришлось бы выручать его или даже просто обратить на него внимание? Ведь он интересуется исключительно счастливчиками типа вас, бравых парней, ловких и выносливых всадников, готовых пойти на любой риск – именно такие люди попадают в Долину Счастья.
   Она снова рассмеялась. Он не был уверен в том, что она нарочно над ним насмехается, но догадывался, что этот смех отчасти был вызван и тем, что она просто любила посмеяться.
   Похоже, начинали сбываться его самые мрачные предположения, и тогда, чтобы развеять последние сомнения, он сказал:
   – Но кто, кроме вашего отца мог привезти вас сюда? Не может быть, чтобы вы жили здесь одна.
   – Здесь? В этой лесной глуши? Нет, конечно! – ответила она. – К вашему сведению, Джим, я приехала сюда, чтобы выйти замуж.
   – Выйти замуж? – переспросил он. – Замуж?
   – Что ж, думаю это и к лучшему, – продолжала девушка. – Ведь рано или поздно все равно пришлось бы…
   – Ну да, – хрипло проговорил юноша. – Ну разумеется, когда-нибудь вам все равно пришлось бы выйти замуж.
   Фэнтом поднял на неё глаза, и его взгляд был полон отчаяния.
   – К тому же здесь, в Долине Счастья, – продолжала она, – не нужно оплачивать аренду дома и земли. А такое подспорье нам будет очень кстати!
   – Ну и кто он, ваш жених? – неожиданно спросил он.
   Фэнтом потупил взгляд, собирая волю в кулак, готовясь мужественно снести и этот удар судьбы.
   Она чуть помедлила с ответом.
   – Так вы же наверняка с ним знакомы, – ответила девушка.
   И тут в его памяти возник образ красавчика Чипа Лэндера. Ведь он тоже был родом из Бернд-Хилл.
   – Может быть, все может быть! – пробормотал он.
   – Вообще-то, надо сказать, в последнее время он вел себя довольно плохо, – заметила девушка, – но думаю, что мистеру Куэю все же удастся его перевоспитать.
   – Так значит, он здесь совсем недавно?
   – Ага, недавно.
   А ведь Чип Лэндер тоже не так давно обосновался в долине! Фэнтом с горечью припомнил и то, как Куэй не задумываясь пообещал ему, что эта женщина станет его женой. Так что теперь старик представал перед Фэнтомом в совершенно ином свете. Что и говорить, он был разочарован и не скрывал этого. Похоже, Куэй оказался одним из тех сладкоголосых болтунов, которые в минуты душевного подъема могут посулить что угодно и кому угодно!
   – Я помогу вам донести ведро! – предложил Фэнтом.
   Подняв с земли ведро, он отнес его в дом, войдя через дверь кухни. Эта комната полностью преобразилась, и дело было вовсе не в стенах и вещах, просто теперь здесь стало как-то очень по-домашнему уютно. В очаге потрескивал огонь, и в воздухе витал сладковатый аромат корицы. На столе, на выскобленной добела разделочной доске было раскатано тесто для пирогов.
   Он взглянул на её руки и впервые за все время заметил, что они были испачканы в муке. Этого незначительно штришка было вполне достаточно, чтобы перестать смотреть на нее, как на ангела м чуметь разглядеть в ней обычную земную женщину, которая, увы, была потеряна для него навсегда. Кто-то другой положил на неё глаз, и теперь она достанется ему!
   – А вы… вы начали тут обживаться, – проговорил он.
   Фэнтом растерянно огляделся по сторонам. Все ему было здесь знакомо, но только теперь он дышал новым воздухом этого дома, и сердце его сжималось от тоски.
   – Ага, мне пришлось загодя переселиться сюда, чтобы самой посмотреть, что здесь и как, – ответила девушка.
   – Разумеется, – согласился он. – Полагаю, так легче подготовиться к свадьбе.
   – Да, чтобы все подготовить к свадьбе.
   – И когда ожидается это знаменательное событие?
   – Ну, вообще-то я не знаю точно. Но надеюсь, что уже скоро.
   Он безутешно вздохнул.
   – Нужно было так много успеть! Я приехала сюда лишь вчера поздно вечером, а спать так и не ложилась, всю ночь приводила дом в порядок. Желаете взглянуть?
   – Вообще-то, не откажусь.
   Девушка провела его в столовую, служившую одновременно и гостиной – самую просторную комнату в доме.
   – Вы только взгляните на это! – сказала она. – Я сорвала их на рассвете.
   Здесь были расставлены пышные букеты из срезанных в лесу веток какого-то кустарника, сплошь усеянных гроздьями желтых и белых цветков. В воздухе витал еле уловимый цветочный аромат, смешивающийся с аппетитными запахами домашней стряпни, доносившимися из кухни.
   В очаге потрескивал огонь, и по поленьям весело скакали низенькие язычки пламени.
   – Я хотела проверить, есть ли тяга в дымоходе. Как видите, все работает замечательно. Когда в эти края придет зима, и выпадет с нег, то в нашем доме будет тепло и уютно. А вы как считаете?
   – Ну да, конечно, – согласился Фэнтом.
   – Надеюсь, вы будете проводить здесь много времени, – продолжала она.
   Фэнтом вздрогнул.
   – Кто? Я?
   – Да. И тогда можно будет поговорить о Бернд-Хилл и о людях, что там живут.
   – Меня здесь не будет, – решительно возразил он.
   – Не будет?
   Она недоуменно взглянула на него.
   – Дело в том, что я собираюсь отправиться попутешествовать, – наспех соврал Фэнтом. – Это будет очень дальнее и длительное путешествие. Так что меня здесь не будет.
   Девушка недоверчиво посмотрела на него и смущенно улыбнулась.
   – Что ж, очень жаль, – тихо проговорила она. – А я на вас очень рассчитывала. Пойдемте, я покажу вам другую комнату.
   Они вошли в спальню. Здесь тоже стояли букеты из цветущих веток, а на стене под стеклом висели вставленные в рамку увеличенные фотографии благообразного джентльмена с уныло поникшими усами, и дамы, талия которой была затянута в узкий корсет.
   – Отец и матушка будут присматривать за мной, – пояснила девушка. – Благодаря им я чувствую здесь себя совсем как дома. А вот этот коврик мы привезли сюда от бабушки, из самого Бостона. Это ручная работа. Вон как приукрасило комнату.
   – Да, очень мило, – сказал он упавшим голосом.
   Фэнтом глядел по сторонам, и его истосковавшейся душе казалось, что теперь весь дом был наполнен изысканным благоуханием и озарен ослепительным светом неподражаемой красоты. Даже узор лоскутного коврика на полу казался ему чем-то необычным, едва ли истинным произведением искусства. И это тоже было поводом для грусти. Не он, а совсем другой счастливчик будет ступать по нему, и чей-то чужой взгляд будет скользить по веселым лоскуткам, поражаясь этому буйству красок. Юноше казалось, что та забота и бесконечное терпение, с которым любящие руки делали этот коврик – все это было символом той, прошлой жизни, родом из которой и была эта девушка. Его же предки были простыми, грубыми людьми, такими же неотесанными, как и он сам. Она же, как будто пришла сюда из совсем из другого мира, из настоящей, любящей семьи, в которой царили любовь и уважение. И теперь именно это тепло она смогла передать этому дому, то, о чем он и мечтать-то не мог.
   Он понуро отправился восвояси.
   – Куда же вы? Вам не понравилось? – спросила девушка.
   Она взволновано последовала за Фэнтомом и тронула его за руку.
   – Я так и знала! Вы вам не понравилось! – повторила она.
   Она заглянула ему в лицо, и в её глазах он видел страх и смущение.
   – Понравилось? Кому? Мне? – хрипло проговорил Фэнтом.
   – А как вы думаете… ему здесь понравится? – спросила она.
   Ее глаза умоляюще смотрели на него, а в голосе слышалось отчаяние.
   И тут Джим Фэнтом словно обезумел. Он схватил её и притянул к себе, крепко прижимая к своей груди, чувствую тепло её тела и запах волос.
   Затем его железная рука взяла девушку за подбородок, и её головка оказалась запрокинутой назад.
   Она не сопротивлялась. Глаза её были закрыты. Джиму Фэнтому казалось, что этим самым он раз и навсегда перечеркивает то чистое, возвышенное чувство, что возникло между ними, чтобы навечно уйти за её жизни. Но даже держа её в своих объятиях, он чувствовал, как бесконечно далека была она от него.
   – Послушайте! – сказал он наконец. – Я подлец. Я знаю, что не имел права прикоснуться к вам даже взглядом. Но я люблю вас. Боже, Боже мой, как же я вас люблю! Я уйду и уже больше никогда не увижусь с вами. А он… если он захочет сатисфакции… то пусть приходит и набьет мне морду. Он имеет на это полное право.
   Фэнтом решительно развернулся и выскочил за дверь, задевая плечом за притолоку, спотыкаясь о порог и бросаясь затем бежать не разбирая дороги через поляну, отчаянно желая вернуть время назад, чтобы не знать о существовании этого дома, этой долины, этой девушки, и в то же время понимая, что отныне этим драгоценным воспоминаниям суждено стать смыслом его жизни.
   В лесу под деревьями царила приятная прохлада, и легкий ветерок овевал его разгоряченное лицо. Одна из хлестких нижних ветвей сбила у него с головы шляпу. Фэнтом же без оглядки мчался вперед, делая это тупым с упорством человека, пытающегося убежать от себя самого.


   Глава 22

   Но все же эта пробежка пошла ему на пользу, и уже на подходе к дому рассудок его несколько прояснился. Фэнтом сбавил шаг и вскоре понял, что разговаривает сам с собой, ритмично повторяя вслух в такт ходьбе: «Только спокойно! Только спокойно! Ее не вернешь!» Окончательно придя в себя, он резко остановился, чувствуя, как по его лицу струятся ручьи холодного, липкого пота, и с горечью осознавая, что он, наверное, начинает сходить с ума. Это шокирующее предположение подействовало на него отрезвляюще, и в следующий момент он заметил долговязую фигуру Луиса Кендала, расхаживающего взад и вперед по заднему двору.
   Завидев издалека направляющегося в его сторону юношу, он остановился, и когда тот оказался уже достаточно близко, отрывисто сказал:
   – Бери повозку – она вон в том сарае – и запрягай пару гнедых мустангов, что стоят в самом конце конюшни у восточной стены. Видишь эту кучу ржавых лемехов для плуга? Отвезешь их в деревню и отдашь Уилксу, пусть заточит. Скажешь, что к вечеру все должно быть готово. Заодно зайдешь в лавку и возьмешь три коробки полдюймовых медных заклепок. Вот тебе ордер на них.
   Он протянул Фэнтому листок бумаги, и тот молча взял его. Он был даже рад тому, что этот высокий человек оказался столь немногословен. Юноша уже было повернулся, чтобы уйти, но тут Кендал рявкнул ему вслед:
   – Постой!
   Фэнтом обернулся.
   – Возможно, ты здесь и останешься, – сказал Кендал, – но только имей голову на плечах. Я не злопамятен и забуду о том, что произошло между нами. Ты сделаешь то же самое, и тогда мы поладим. А если нет, то я устрою так, что Долина Счастья превратится для тебя в настоящий ад. Вот так-то!
   Он не стал дожидаться от юноши ответа, а вместо этого принялся снова расхаживать взад и вперед, напряженно раздумывая о чем-то.
   Фэнтому не составило большого труда, чтобы догадаться, что думы Кендала, вне всякого сомнения, имеют отношения к загадочному горбуну; и когда он вошел в конюшню, то мысли его как-то сами собой переключились с воспоминаний о хижине на поляне и красоте Джо Долан на горбуна, с его подернутыми поволокой, очень похожими на рыбьи, глазами, бледным, вытянутым лицом, таким же бескровным, как и у Луиса Кендала, но только куда более безобразным. А что, если они приходятся родней друг другу?
   Шок от этой догадки снова парализовал его. По сути, он стал таким рассеянным, что войдя в стойло к мустангам, едва не лишился головы, которая наверняка слетела бы с плеч, если бы мощный удар задних ног лошади достиг цели.
   Это заставило его спуститься с небес на землю. Проявляя крайнюю осторожность, он набросил на лошадей упряжь, а затем вывел их на улицу, с каждым мгновением все больше и больше убеждаясь в том, что ему ещё никогда не доводилось иметь дело с такой норовистой парочкой.
   Выкатить повозку из каретного сарая не составило никакого труда, о зато десять или пятнадцать минут ушло на то, чтобы впрячь в неё мустангов. Но вот в конце концов все было готова, лемехи были благополучно погружены, и Фэнтом выехал на дорогу.
   Мустанги закусили удила и, бодро похлестывая себя хвостами по бокам, резво устремились вперед, то и дело срываясь с рыси на галоп, и Фэнтому приходилось изо всех сил натягивать вожжи, чтобы сдержать их бег.
   Колеса скрипучей повозки громыхали по каменистой дороге, и в душе у юноши родилось подозрение, что, очевидно, мистер Луис Кендал преследовал некую тайную цель, всучив ему именно этих лошадей7 Мустанги испуганно шарахались буквально от каждого дерева на обочине, так и норовя свернуть с дороге и, подобно парочке вспугнутых диких оленей, броситься убирать по целине, но громкое звяканье рассыпавшейся груды перекатывающегося по дну повозки железа, пугало их ничуть не меньше, и от безысходности они снова возвращались на середину дороги.
   Наступил такой момент, когда они стали совершенно неуправляемы и понесли, но у Фэнтома было достаточно сил и опыта, чтобы снова сдержать их бег. Колеса повозки оглушительно прогрохотали по мосту, и это было похоже на гром средь ясного неба. Затем они с такой прытью помчались по дороге, что для Фэнтома растущие по обеим сторонам от неё деревья в слились в длинную стену, а их густые кроны начали казаться одним сплошным зеленым небосклоном.
   В деревню он въехал, стоя во весь рост, изо всех сил упираясь ногами и едва не продавливая днище повозки, чувствуя, как мускулы рук и ног дрожат от непомерного напряжения. Но в конце концов ему все-таки удалось остановиться точно напротив кузницы.
   Навстречу ему, широко улыбаясь, вышел Джош Уилкс. Это был толстяк с обвисшими бульдожьими щеками и маленькими поросячьими глазками, лукавый взгляд которых казался необычайно цепким.
   – Никак Динамитчиков запрячь не побоялся? – сказал он.
   – А их что, так зовут? – спросил Фэнтом.
   – Ну да. В последний раз, когда их запрягали, они проволокли беднягу Билла Уоткинса по делянке с черной смородиной и сбросили повозку в озеро. Когда же мы выудили беднягу Билла из воды, то он голосил, как резанный. И еще эти колючки на кустах… Они исцарапали его с ног до головы, он чуть без глаз не остался. С тех пор запрячь Динамитчиков желающих не находилось. И чего ты только их выбрал?
   – Вообще-то, мне велели взять именно их, – ответил Фэнтом и крепко стиснул зубы.
   Маленькие глазки кузнеца загорелись от любопытства.
   – Да уж, – проговорил он, – они, конечно не подарок. Так, значит, это сам Кендал приставил тебя к ним.
   – Ага.
   – Что ж, наверное, он очень высокого мнения о тебе и твоих способностях; а может быть, просто думает, что у тебя вместо задницы резиновый мячик! А вот тот мустанг, что сейчас стоит ближе к тебе, так это вообще сущий дьявол! Гляди, как глазом косит, кляча чертова! Что ж, удачи тебе сынок, обращайся с этой парочкой хорошо и позволяй им вывернуть тебя наизнанку, словно старый сюртук. Ведь эти бестии не успокоятся, пока не проберут тебя до самых печенок!
   Он унес лемеха в кузницу, а Фэнтом снова влез в повозку и направился к магазину, что находился на противоположной стороне площади, вокруг которой, собственно, и была выстроена деревня. Внешне она очень напоминала поселение где-нибудь в Новой Англии; на большой лужайке паслись три или четыре коровы, а чуть поодаль щипали траву кобыла и жеребенок. Вокруг площади были расположены выстроенные с размахом добротные дома, как если бы Куэй и в самом деле предполагал, что когда-нибудь в будущем это место станет центром небольшого городка.
   Перед магазином остановилась легкая двухместная коляска с откидным верхом, из которой вышли две женщины. Они тут же вызвались продержать под уздцы мустангов Фэнтома, пока тот, спрыгнув с повозки, доставал веревки, чтобы привязать их у коновязи.
   – Это новенький, – сказала одна из женщин. – Это и есть тот самый Джим Фэнтом!
   – Ну, конечно же, это он, – ответила другая. – Так тебе лучше представить нас. Давай, Мэри, начинай!
   – Я – жена Мака Райнера, – сказала первая женщина. – Надеюсь, вы уже слышали о моем Маке, мистер Фэнтом?
   – Буквально вчера он обогнал меня на дороге сюда, – ответил Фэнтом, – и я очень рад познакомиться с вами, миссис Райнер.
   – Спасибо, – сказала она. – А это Хэриет Сэмюэлс. Возможно, о Терри Сэмюэлсе вы тоже уже наслышаны?
   – Конечно же, наслышан, – вступила в разговор миссис Сэмюэлс. – О чем, кстати, я порой очень жалею. Глаза б мои не смотрели на это чучело!
   Это была вполне миловидная женщина средних лет с умным лицом и проницательным взглядом, но слишком уж любившая пооткровенничать.
   Все вместе они вошли в лавку.
   – И как у тебя только язык поворачивается говорить такие вещи о бедняжке Терри! – заметила миссис Райнер – белокурая красавица с россыпью веснушек на вздернутом носике.
   – Бедняжка Терри! – воскликнул миссис Сэмюэлс. – Да если хочешь знать, вчера он засиделся далеко за полночь, все работал над новым замком.
   – Так он у тебя, что, ещё и изобретатель?
   – А то как же! Изобретает новые способы по разборке этой штуки на винтики. Как только где-нибудь появляется замок новой конструкции, ему обязательно нужно понять, как действует его механизм, а иначе ему жизнь становится не мила. Ты даже представить себе не можешь, что это за напасть. «Ложись спать,» – говорю ему я. – «Все равно не усну», – отвечает он. – «В эту штуку установили вертикальный запор. Интересно, какая скотина додумалась до такого? Выдвигается вниз, и только когда в скважине поворачивается ключ, то поднимается снова и освобождает механизм для дальнейшей работы. Это же какую отмычку нужно иметь, чтобы открыть такой агрегат, я тебя спрашиваю? Раз от разу эти чертовы замки становятся все хитроумнее. И все это лишь ради того, чтобы лишить таких профессионалов, как я всех средств к существованию, чтобы мы разорились и все передохли бы с голоду!»
   – Он что, прямо так и сказал?
   – Ага. Ведь не думаешь же ты, что Терри всегда был честным возницей. Если бы не мистер Куэй, сидеть бы ему сейчас за решеткой. Но интерес к прежнему ремеслу у него не пропал до сих пор. И представляешь, тут как-то вечером вдруг слышу странный шорох – кто-то минут десять скребся у передней двери. А потом оказалось, что это был Терри! Он, видите ли, пытался открыть наш замок при помощи обыкновенной булавки. Ну что ты с ним будешь делать! А вы как поживаете, мистер Фэнтом.
   – Замечательно, – несколько неуверенно ответил Фэнтом. – И надо бы лучше, да некуда.
   – Вам здесь наверняка понравится, – продолжала миссис Сэмюэлс. – Правда, Мэри?
   – Ага. Если, конечно, ещё раньше он не сойдет с ума от скуки, – отозвалась миссис Райнер. – А то вон мой Мак порой так страдает от тоски. Жаль, конечно, что здесь поблизости нет ни одного черномазого или хотя бы какого-нибудь самого завалящего индейца, которого он мог бы отделать по первое число, чтобы выпустить пар и отвести, наконец-то, душу! Так нет же!
   – Нет, вы только послушайте ее! – всплеснула руками миролюбивая миссис Сэмюэлс. – Ей хотелось бы поглядеть, как её благоверный муженек расправляется с мексиканцами и индейцами. И не стыдно тебе, Мэри.
   Мэри Райнер передернула изящными плечиками.
   – Видать, таким уж он уродился, – сказала она, – и ничего с этим уже не поделаешь. Это Господь сделал его таким, и я тут ни при чем. Я же хочу, чтобы Мак был счастлив, только и всего. Вот вчера он сидел на крыльце, и со ствола одного из деревьев на землю спрыгнула белка и побежала к дереву. Мак тут же выхватил пистолет и выстрелил. Пуля выворотила ком земли, который подбросило в воздух вместе с белкой. Она перевернулась на лету, мгновенно взобралась на ближайшее, вильнула хвостом – и только мы её и видели! Мак был просто вне себя от бешенства. Он сорвался с места и принялся метаться вокруг того дерева, выжидая удобный момент для второго выстрела.
   «Я старею!» – все твердил он, и весь остаток дня посвятил тому, что подбрасывал камешки и стрелял по ним.
   «Но ведь камни – не люди», – сказала я тогда Маку.
   «Белки тоже не люди, однако же люди их едят! Да уж, старость не радость!»
   Вот такой он у меня. А ведь был когда-то настоящим виртуозом, равных ему не было. Видать, такой уж он человек, что не может сидеть сложа руки, как некоторые.
   – Да уж, он у тебя виртуоз, это точно, – согласилась миссис Сэмюэлс. – Я тут слышала, как Терри однажды сказал, что Мак может заставить кольт говорить по-английски и ещё на трех языках, понять которые дано лишь одному ему и его пистолету. Так что это даже хорошо, что он оказался здесь, где деревьев гораздо больше, чем людей.
   – Еще бы! – вздохнула Мэри Райнер. – Я каждый день благодарю Господа за то, что он послал нам такого благодетеля, как Джонатан Куэй – дай Бог ему здоровья!
   Вот так, непринужденно щебеча, они вошли в лавку, и глазам Фэнтома предстало впечатляющее разнообразие наполнявших её товаров – здесь было решительно все, начиная с нижнего белья и заканчивая винтовками, выставленных на стеллажах вдоль стены. Что ж, по крайней мере, одно важное событие уже произошло. Обе эти женщины расположили его к себе своей открытостью и прямотой, с которой они обсуждали свои семейные дела. Кроме всего прочего, Фэнтом был тронут до глубины души тем, с каким уважением обе они отзывались о Куэе, и это придало ему уверенности, заставив снова почувствовать у себя под ногами твердую почву!


   Глава 23

   – Здравствуйте, миссис Райнер, – сказал приказчик, выходя из-за прилавки. – Вы только поглядите, какой товар мы получили! Ваш сынишка будет просто в восторге!
   С этими словами он завел маленьким ключиком пружину, и поставил на пол ярко раскрашенную игрушечную птичку, которая тут же начала подпрыгивать и деловито застучала клювиком по полу, клюя невидимые зерна.
   – Ну и как вам это? – поинтересовался приказчик, отступая назад и с такой гордостью глядя на игрушку, как будто это он сам изобрел и собственноручно смастерил её.
   – Просто прелесть! – восторженно воскликнула миссис Райнер. – Джимми свернет ей голову в два счета! Тогда уж дайте мне сразу полдюжины таких, если, конечно, у вас столько найдется.
   – Постойте-ка! – вмешалась миссис Сэмюэлс. – Маленький Терри сойдет с ума от горя, если увидит у Джимми такую игрушку, а у него самого не будет ни одной.
   – Их осталось всего четыре, – сказал приказчик. – Так что, разделим поровну.
   Он скрылся за прилавком.
   – Вы с ним ещё не знакомы? – прошептала миссис Райнер на ухо Фэнтому.
   – Это Дон Пилсон, самый ловкий из домушников, которых вы когда-либо встречали. Слышали об ограблении Марлборо в Чикаго? Так это его работа! А по виду даже и не скажешь. Правда? Эй, Дон, познакомьтесь. Это Джим Фэнтом.
   Дон Пилсон радушно улыбнулся, и они обменялись рукопожатиями.
   – Приятно познакомиться, сынок, – сказал бывший грабитель. – Что, за покупками выбрался?
   – Мне нужны медные полудюймовые заклепки, – сказал Фэнтом. – Вот записка от Кендала.
   Приказчик развернул листок, и Фэнтому показалось, что он недовольно поморщился, узнав почерк злобного наместника Куэя.
   Пилсон направился к стеллажам в дальнем конце магазина. Женщины весело смеялись, наблюдая за скачущей по полу игрушечной птичкой, когда дверь распахнулась, и в лавку вошел Чип Лэндер.
   – А вот и наш красавчик-холостяк, – объявила Мэри Райнер. – Привет, Чип, как дела?
   – Голова идет кругом, – ответил Чип, усмехаясь.
   – И кто же тебе её так вскружил?
   – Одна девушка, – ответил Чип.
   Сердце в груди Фэнтома сжалось и замерло.
   – Вы только послушайте его, – воскликнула Хэриет Сэмюэлс. – И у него хватает наглости заявлять об этом во всеуслышание! Послушай, Чип, ты что, на солнце перегрелся?
   – И что это за девушка, откуда она? – допытывалась миссис Райнер.
   – Из новой хижины, – ответил Чип Лэндер.
   – А разве там уже кто-то живет? – изумилась миссис Сэмюэлс. – Бедняжка наверняка подхватит ревматизм, если останется жить посреди той глуши, ведь туда почти никогда не заглядывает солнце!
   – И кто оно такая, Чип?
   – Просто красавица, – ответил он.
   – Кто бы сомневался. Могу себе представить. Может расскажешь нам о ней поподробнее?
   – У меня просто нет слов, – признался Чип.
   Он стоял, засунув большие пальцы обеих рук за ремень и раскачиваясь с пяток на носки.
   Наблюдая за ним, Фэнтом едва сдерживался, чтобы не выкрикнуть вслух какую-нибудь грубость и не выхватить пистолет. Еще никогда в жизни он не испытывал в жизни большего отвращение, чем теперь, глядя на красивое, самодовольное лицо Чипа Лэндера.
   – Вы только посмотрите на него! – захихикала прекрасная Мэрри Райнер.
   – Бедняжка впал в транс.
   Миссис Сэмюэлс весело рассмеялась.
   – В тихом омуте черти водятся, – авторитетно заявила она. – Наверное, это черноокая прелестница, да, Чип?
   – Это просто небесное сознание, – мечтательно проговорил Чип. – Вся такая легкая, воздушная…
   – Как взбитые сливки с сахаром, – добродушно фыркнула Мэри Райнер.
   – Если бы вы только увидели её, то даже забыли бы о своей ревности.
   – К тебе? – поинтересовалась миссис Сэмюэлс.
   – К ней? Если бы вы её только увидели, Хэриет, то после день и ночь благодарили бы Бога, что она живет в той хижине, отгороженной от внешнего мира вековыми деревьями.
   – А это ещё почему, красавчик? – поинтересовалась старшая из женщин.
   – Да потому что, когда парни из долину увидят её, они попросту утратят способность ориентироваться в пространстве, подобно почтовому голубю, которого огрели по башке! Они потеряют рассудок, все до одного, уж это-то я вам гарантирую!
   – Подумаешь, экая важность, – обиженно фыркнула миссис Сэмюэлс. – Вот мой Терри и прежде порой бывал в долгих отлучках, но он у меня, как бумеранг – каждый раз возвращается назад, так что мне об этом беспокоиться нечего!
   – Они как с цепи сорвутся, – злорадно продолжал Чип Лэндер. – И все их взгляды будут устремлены только в одном направлении.
   – Если ты, милок, втюрился в неё до беспамятства, – урезонивающе заметила миссис Сэмюэлс. – То это ещё не означает, что тоже самое должно непременно случиться и со всеми остальными! Она, небось, осветляет волосы перекисью и красит ресницы.
   Чип Лэндер громко рассмеялся.
   – Ну, конечно, – сказал он, – теперь вам не останется ничего другого, как просто выискивать в ней несуществующие изъяны. Советую потренироваться заранее. Потому что противопоставить ей, кроме своей болтовни, вам будет нечего. И всем вам, мужним женам, тогда придется или стреножить своих благоверных, или же выводить их на коротком поводке.
   – Еще не родилась на свете такая женщина, – философски заметила миссис Райнер, – которая пришлась бы по душе всем без исключения мужчинам. Кто-то обращает внимание на смазливенькую мордашку, а другие ценят в женщине душу.
   Она как бы невзначай дотронулась до кончика своего слегка вздернутого носика и недовольно нахмурилась.
   – К тому же мужчины так ветрены, – заявила миссис Сэмюэлс. – Наступает месяц май, и все вокруг цветет, и все женщины кажутся им красавицами писаными. Но вот кончилась весна, и мой Терри, когда навстречу ему попадается ему какая-нибудь девица, все норовит, словно нашкодивший кот, прошмыгнуть мимо нее, и вид у него при этом, скажу я вам, откровенно виноватый.
   – А когда моя девушка рядом, – заявил юный Чип Лэндер, – то на земле наступает вечная весна. И, как сказал один поэт, вся земля усыпана цветами.
   – А когда она приехала?
   – Как ни странно, вчера вечером. Я встретил её сегодня утром.
   – И давно вы с ней познакомились? – поинтересовалась миссис Сэмюэлс.
   – Пару тысяч лет тому назад, – почти серьезно ответил Чип.
   – И всего-то?
   – Ага. Я мечтал о ней ещё со времен фараонов.
   – Тогда, наверное, ты и с Моисеем был хорошо знаком? – язвительно предположила Мэри Райнер.
   – А то как же! Мы с ним всегда обедали вместе, – сказал Чип Лэндер. – И работали тоже, арканя тощих и тучных тельцов. Однако, затем наши пути разошлись!
   – Отчего же? – спросил приказчик, возвращаясь с коробками заклепок. Фэнтом взял свой заказ, но остался неподвижно стоять там, где стоял, неимоверно страдая, но не находя в себе сил двинуться с места.
   – Дружбе пришел конец, – весело сказал Чип Лэндер, – потому что он увидел мою красавицу и начисто позабыл о том, что его ждут дома к ужину. Мне пришлось показать ему, в какой стороне находится калитка. Он же после этого позабыл номера всех домов в том городе, кроме моего.
   – Наверное, после этого он ужасно докучал вам? – насмешливо предположила миссис Сэмюэлс.
   – А то как же, – подтвердил Чип. – Постоянно слонялся вокруг дома, подолгу простаивая у ворот, поглаживая седую бороду и глядя на дворового пса.
   – И долго он вот так держал вас в осаде? – спросила миссис Райнер.
   – В конце концов он устал. Сердце его было разбито, и он решил навеки уйти из тех мест, – ответил Чип Лэндер. – Вот почему он собрал всех своих друзей и знакомых и долго бродил вместе с ними по пустыне, придумал кучу Заповедей и заварил такую кашу, которую весь остальной мир расхлебывает и поныне. Он так и не смог забыть её, понимаете?
   – Чего ж тут непонятного, – ответила миссис Райнер. – Так что же, ты сходишь по ней с ума с тех самых пор?
   – Еще когда я был совсем ребенком, то она каждую ночь снилась мне по ночам, – ответствовал Чип Лэндер. – Мы были просто без ума друг от друга.
   – Догадываюсь, что из двоих самым одержимым был ты. Но она-то хоть любит тебя?
   – Все очень просто, – сказал Чип, – она так щедра и великодушна, что сумела даже во мне разглядеть что-то хорошее.
   – Просто ей было не с кем посоветоваться, – хмыкнула миссис Райнер.
   – Бедняжка, – с усмешкой покачала головой миссис Сэмюэлс. – Красавчик, так, может быть, все же откроешь нам секрет и скажешь, как её зовут?
   – Ее зовут Красавица, – ответил Чип Лэндер, – и мы собираемся пожениться, как только я отделаю золотом весь её дом изнутри и украшу бриллиантами двери и окна.
   – На это у тебя уйдет пара дней, не больше, – заметила миссис Райнер.
   – Ну да, – согласился он. – После того, как я увидел её сегодня утром, мне уже ничего не страшно. Я даже могу свернуть с места старушку Лысую Гору, расколоть её надвое и вытрясти все самородки из её недр.
   – А тебе не кажется, Чип, что она тебе льстит?
   – Она-то? Нисколечко, просто рядом с ней я чувствую себя сильным и могущественным.
   – А сколько ей лет, красавчик?
   – Ровно столько, чтобы петь и танцевать без устали. Она молода, как ранняя весна, мэм.
   – Держу пари, – сказала миссис Райнер, – что она носит очки, и у неё впалые щеки.
   – Если уж зашел разговор об очках, – сказал Чип, – то перед тем, как взглянуть на нее, не забудьте надеть очки с темными стеклами. Так ослепительна её красота!
   – Послушай, Чип, а где ты так нализался? – спросила миссис Сэмюэлс. – Вот уж никогда бы не подумала, что в нашей долине варят самогон, который так сильно ударяет в голову!
   – Да уж, видать он не слишком-то он разборчив в смысле выпивки, – деликатно предположила миссис Райнер. – Господь сделал ему такой подарок – наградил крепким желудком, который принимает все без разбору. Дон, а у вас есть консервированная лососина? Ведь все-таки должны же мы что-то есть, даже если в городе и впрямь объявится эта крашенная цыпочка!
   – Разумеется, вы-то есть будете, мэм, – вздохнул Чип Лэндер. – Но вот Терри, лишь однажды увидев её, наверняка потеряет аппетит. И не только он один. Очень многие из местных мужиков навсегда лишатся покоя. Они кинутся настраивать свои банджо и скрипочки, а потом начнут распеваться. И по ночам со стороны новой хижины будут нестись звуки серенад. И огромное множество следов будет вести к крыльцу маленького домика в лесу, но все они буду останавливаться у порога, перешагнуть через который будет позволено лишь одной паре шикарных сапог фабричного изготовления. А что, леди, неплохая обувка, правда?
   С этими словами он с восхищением взглянул на острые носки своих сапог. Терпеть это издевательство и дальше Фэнтом не мог, это было превыше его сил. Дурацкая болтовня Чипа Лэндера вновь всколыхнули в его сердце воспоминания о красоте девушки, и он спешно направился к выходу из лавки.
   – Эй, погоди! – крикнул ему вдогонку Чип. – Джимми, ты куда? Я ещё не все рассказал тебе о ней.
   – Мне некогда! – огрызнулся Фэнтом и вышел из лавки, с оглушительным грохотом захлопнув за собой дверь.
   Очутившись на крыльце, он подождал, пока перед глазами рассеется туман. Он все ещё находился во власти всепоглощающей ненависти.
   За спиной у него, в лавке, неожиданно раздался взрыв громкого смеха, и тогда он сказал себе, что, скорее всего, именно так, шутками и прибаутками, Чип Лэндер сумел проложить себе путь к сердцу девушки.


   Глава 24

   Но что бесило его больше всего, так это то, что Лэндер вот так запросто и с явным пренебрежением рассказывал о девушке совершенно посторонним людям. Для Фэнтома же чувства к ней были чем-то святым, тем, что надлежало скрывать от посторонних взглядов в самом дальнем, потаенном уголке души. А этот болтун Лэндер никак не мог удержаться оттого, чтобы выставить напоказ все свои чувства!
   Он сделал глубокий вдох, расправил плечи, и уже собирался забраться в свою повозку, когда за спиной него снова хлопнула дверь, и он услышал веселый свист. Это был Лэндер, он ни минуты не сомневался в этом, и его снова начали одолевать мрачные мысли, а на душу легла огромная тень.
   Сильная рука хлопнула его по плечу.
   – Ну и как дела, старина? Что нос повесил? – спросил Чип.
   Фэнтом резко обернулся, отступая назад. Это было то самое стремительное и легкое движение, за которое его в былые времена и прозвали Призраком.
   «Он может идти по сухой листве, и ни одна былинка не шелохнется у него под ногами!» – сказал тогда кто-то о нем.
   Обернувшись, он сурово уставился на Лэндера.
   – Никогда не подкрадывайся со спины! – сердито воскликнул он.
   Лэндер от удивления тоже отступил назад.
   – Да ты что? Какая муха тебя укусила? – спросил он.
   Здравый смысл и понятное чувство благодарности к человеку, выручившему его из беды, на мгновение возобладали над всеми прочими эмоциями, нахлынувшими в душу Фэнтома, но они тут же были беспощадно подавлены, а последние сомнения выброшены из головы. И в его сердце остался лишь ослепляющий гнев да ярко пламенеющая ревность. Больше всего на свете ему хотелось смерти этого человека.
   Он замер на месте и зло поджал губы.
   – Не нужно подкрадываться со спины и распускать руки, – сказал он. – А то за это и по шее схлопотать недолго.
   Лэндер побагровел.
   – Ты что, вздумал хамить мне? – запальчиво спросил он, явно начиная злиться.
   Фэнтом улыбнулся и вздохнул. И было в этой улыбке и в этом судорожном вздохе нечто такое, что заставило Чипа побледнеть.
   – А почему бы и нет? – поинтересовался Фэнтом.
   – Почему? – переспросил Лэндер, передергивая плечами, как будто пытаясь тем самым взбодриться и придать себе побольше храбрости. – Да потому что у тебя нос ещё не дорос.
   – Я вижу тебя насквозь! – медленно проговорил Фэнтом. – Я виду тебя насквозь, и могу с уверенностью заявить, что ты мерзавец и негодяй, каких свет не видывал!
   Лэндер даже вздрогнул от неожиданности.
   – Послушай, – воскликнул он, – ты что, совсем спятил? Чего это ты взъелся?
   – В тех краях, где я родился и вырос, не принято вести такие речи о порядочных леди.
   Лэндер открыл рот, собираясь, видимо, что-то сказать, но в следующий момент снова плотно сжал губы. Он заметил двух женщин, появившихся на пороге лавки, и каким бы не было его объяснение, он никак не мог позволить себе ударить в грязь лицо в их присутствии.
   – Как хочу, так и говорю, – заявил он.
   – Ну и дурак! – ответил ему на это Фэнтом.
   – А вот за это ты мне сейчас ответишь, – отозвался Лэндер, дрожа от охватившего его нервного возбуждения.
   – Боже мой, – воскликнула миссис Райнер. – Они собрались стреляться! И что только нашло на этих двух молодых придурков?
   Она решительно шагнула вперед и встала между ними.
   – Назад! – рявкнул Фэнтом.
   Она оценивающе взглянула на него, и этого было вполне достаточно.
   Он подался немного вперед, приподнимаясь на носках и опустив плечи, так что со стороны могло показаться, что он готовится к прыжку. Но люди знающие могли бы без труда догадаться, что вся эта энергия, готовая в любой момент вырваться наружу, будет сконцентрирована в одном единственном движении, которым рука выхватит из кобуры револьвер.
   Длинные, изящные пальцы медленно сгибались и разгибались, а в прикованных к сопернику глаза юноши уже разгорались недобрые огоньки.
   – Он сейчас выстрелит! Выстрелит! Мэри, уходи оттуда! – закричала Хэриет Сэмюэлс, и Мэри Райнер поспешно отскочила назад.
   Она исчезла из поля зрения Призрака, и теперь перед глазами у него оставалась лишь фигура врага да ещё какой-то всадник, конь которого галопом летел по улице, окутанный поднятым с земли облаком пыли.
   – Кричи… их нужно остановить! – в отчаянии воскликнула миссис Райнер.
   Но старшая женщина одернула её.
   – Не нужно шуметь, а не то они точно пристрелят друг друга. Чип, Чип, послушай меня, отступи. В этом нет ничего постыдного. Это же настоящий головорез, у тебя против него нет ни единого шанса. Чип, уйди оттуда! Не дури!
   – И даже не подумаю, – ещё больше бледнея заявил Чип с холодной решимостью человека, готовящегося умереть.
   – Да что же это такое, в самом деле, – возмутилась миссис Райнер. – Джим Фэнтом, Чип хороший. Они никогда и никого не обижал.
   – Верно, – согласился Призрак. – Он никого не обижал. Потому что кишка у него для этого тонка. К тому же с мужиками он предпочитает не связываться. Это не в его правилах! Он подлец. Лживый подлец, и здесь для того, чтобы доказать вам это.
   Тут снова заговорил Чип, и его хриплый голос доносился как будто откуда-то издалека.
   – Однажды я уже уделал тебя, и сегодня с радостью проделаю то же самое!
   – Ну вот и отлично! – сквозь зубы процедил Фэнтом. – Я давно хотел услышать от тебя это, и вот, наконец, дождался. А теперь давай, начинай, гад! И не зевай по сторонам, потому что сейчас один из нас умрет!
   – Давай, действуй! А уж я сам о себе позабочусь, – ответил на это Чип Лэндер.
   – Идиот! – прорычал Фэнтом. – Я даю тебе последний шанс. Хватайся за пушку – или же я сам начну игру!
   Пальцы Чипа свело судорогой. Было очевидно, что ему трудно побороть такое искушение, зная, что все обстоятельства складываются против него. И все же гордость и чувство собственного достоинства взяли верх. Собрав всю волю в кулак, он выстоял, сумев побороть в себе постыдное искушение.
   Он знал, что его заранее можно считать покойником; холодная рука страха схватила его за горло, у него онемели запястья и начало покалывать кончики пальцев, но он все равно выстоял, не спасовал перед Фэнтомом.
   – Вот и начинай, – твердо сказал Чип Лэндер.
   Но тут тишину нарушил пронзительный вопль. Это кричала миссис Сэмюэлс:
   – Мистер Куэй!
   Едва успев начать свое стремительное движение, рука Фэнтома замерла, и он увидел, как фигура приближающегося всадника приобретает черты Джонатана Куэя!
   При одном только виде хозяина, в его душе поднялась настоящая буря негодования. Но хозяин есть хозяин, и именно ему он обещал во всем подчиняться в течение целого года.
   Чип Лэндер стоял не шелохнувшись; он заметил, как изменился в лице Фэнтом, и в душе его затеплилась робкая надежда, словно в подтверждение которой раздался голос самого Куэя:
   – Эй, что там у вас происходит?
   – Это все Джим Фэнтом и Лэндер… Они собираются стреляться…
   – Какая чушь, – сказал Куэй, подъезжая поближе. – Стреляться? Здесь, в моей долине? Но разборки у нас строго запрещены, и им обоим об этом прекрасно известно!
   Фэнтом обернулся к Куэю, и лицо его было непроницаемым.
   – Вы подоспели вовремя, хмуро признался он. – Я едва не сорвался.
   Куэй спокойно разглядывал их, переводя пытливый взгляд с одного на другого.
   – Так какая кошка между вами пробежала? – поинтересовался он. – В чем дело? Джим, ведь только позавчера этот человек спас тебе жизнь!
   – Я не забыл, – сказал Фэнтом, чувствуя, как его начинают одолевать угрызения совести. Я все помню. Просто… я был взбешен, как с цепи сорвался.
   Он торопливо сошел по ступенькам веранды и направился к дожидавшимся у коновязи мустангам.
   – Постой, – окликнул его Куэй. – Может быть, вы, леди, все-таки будете так любезны и отойдете в сторонку? Нам нужно поговорить наедине…
   Женщины с явной неохотой удалились, поминутно оглядываясь и бросая через плечо любопытные взгляды.
   – Итак, Фэнтом, что же все-таки случилось?
   – Я уже все рассказал. Признаю, что был не прав, – мрачно проговорил Фэнтом, избегая встречаться взглядом со стариком.
   – Чип, говори ты, – приказал Куэй.
   – Если Джим желает замять это дело, – сказал Лэндер, – то можно считать, что ничего не случилось.
   – Я не хочу вспоминать об этом.
   И тут к нему пришло запоздалое раскаяние.
   – Если хочешь, я извинюсь перед тобой – вот при этих же самых женщинах, – сказал он.
   – Да Бог с тобой, – отозвался Лэндер. – Я никогда не желал тебе зла, Джим, с того самого дня, когда мы первый и последний раз подрались с тобой в Бернд-Хилл. Но неужели все это время ты таил в своем сердце обиду на меня? Брось, мне никогда не научиться владеть пистолетами так же ловко, как это получается у тебя.
   – Пистолетами? – переспросил Куэй.
   – Да, – медленно подтвердил Фэнтом, заставляя себя взглянуть правде в лицо. – Я едва не убил его.
   – Здесь, в моей долине? – гневно воскликнул Куэй. Но живо спохватившись, он тут же снова взял себя в руки и понизил голос. – И все же не понимаю, что же вы не поделили, из-за чего весь этот сыр-бор?
   – Я вышел из лавки и, завидев на крыльце старого друга, хлопнул его по плечу, – сказал Лэндер. – А он вдруг угрожающе развернулся, и, изменившись в лице, наговорил мне кучу гадостей. Похоже, ему не понравился мой рассказ о девушке, что вселилась в новый дом – не знаю как её зовут.
   Услышав это, Фэнтом вздрогнул.
   – Ты не знаешь её имени? – повторил он.
   – Кто? Я? Да ты что, приятель! Я просто позволил себе немного прихвастнуть. Да, я видел её. А чего плохого в том, что человек, гуляя по лесу, увидел девушку – кстати, она и в самом деле настоящая красавица, в жизни такой не видывал – а потом позволил себе немножко помечтать вслух и подурачиться?
   Фэнтом взял его за плечи.
   – Это правда, Чип? Ты не шутишь? – продолжал допытываться он.
   Это был отчаянный вопль, исполненный надежды и тоски, и не ожидавший ничего подобного Лэндер даже рот разинул от удивления.
   – Какие могут быть шутки? Да я просто проходил мимо и попросил дать мне напиться. Если хочешь знать, я даже не успел разглядеть, какого цвета у неё глаза; она тут же ушла обратно в кухню и начала что-то напевать. Но кто она такая, Джим? И что она значит для тебя?


   Глава 25

   Дрожащими руками Фэнтом взялся за краешек повязанного на шее платка и вытер им струившийся по лицу холодный пот. Он чувствовал неописуемую слабость во всем теле, как будто кровь, текущая по его жилам вдруг стала водой – столь сильной оказалась реакция на эту обнадеживающую новость.
   – Какое отношение она имеет ко мне? – тупо проговорил он. – Не знаю даже… вот мистер Куэй… лучше спроси у него!
   Джонатан Куэй перевел строгий взгляд с одного на другого.
   – Она его невеста, Чип, – сказал он, выдержав выразительную паузу.
   Лэндер поморщился.
   – Так вот, в чем дело, – охнул он. – Теперь мне все ясно. Я разозлил тебя своей болтовней. Но скажи на милость, почему ты выскочил из лавки до того, как я признался дамам, что это была лишь шутка? Я же звал тебя, но ты не вернулся! Поверь, мне совсем не хотелось ввести тебя в заблуждение.
   Но Фэнтом стоял возле коня Куэя, повернувшись к другу спиной, глядя горящими глазами в лицо старика.
   – А это правда, мистер Куэй? Она… она…
   – Полагаю, она сейчас хлопочет по дому, – довольно натянуто проговорил Куэй. – И, наверное, ей очень одиноко!
   Для Фэнтома эти слова были словно глоток ключевой воды после длительного перехода через пустыню.
   Не помня себя от счастья, он поспешно отвязал лошадей и мигом вскочил на место возницы, в то время, как Чип Лэндер удерживал под уздцы испуганно пятившихся назад мустангов.
   – Осторожней, Джим, – предупредил он. – Они же перевернут тебя в момент!
   – Отойди! – выкрикнул Фэнтом.
   Он встал в полный рост и щелкнул кнутом.
   – Прочь с дороги, Чип!
   Лэндер отпустил лошадей. Мустанги же как будто только этого и дожидались, они дружно, словно по команде рванулись вперед, с треском и грохотом увлекая за собой повозку, которую же тут же занесло. Но Фэнтом устоял, словно какая-то неведомая сила помогала ему держаться в этом тряском, подпрыгивающем на ухабах и выбоинах, тарантасе; затем, широко замахнувшись, он хлестнул коней кнутом, попадая по крупам сразу обоих мустангов.
   В ответ на это один из коней возмущенно заржал от злости и удивления. Ведь они привыкли к сильно натянутым вожжам, постоянно сдерживавшим их бег. Но теперь их гнали вперед.
   Лошади летели во весь опор, и Джим Фэнтом стоял в повозке, выпрямившись в полный рост, держась за вожжи лишь для того, чтобы не потерять равновесие, снова и снова хлеща кнутом по конским спинам, на которых оставались полосы от ударов.
   Они летели по дороги, оставляя за собой густое облако пыли. Повозка подскакивала на ухабах, и испуганные взбешенные кони снова и снова ржали и хрипели, вихрем проносясь по городским улицам.
   Немногочисленные очевидцы утверждали, что все это время Джим Фэнтом стоя правил своей дьявольской колесницей, оглушительно щелкая кнутом и безумно хохоча.
   На выезде из поселка они сделали столь крутой вираж, выезжая на дорогу, что едва не угодили в канаву. Но вот поворот остался позади, и кони полетели дальше, едва касаясь земли под хлесткими ударами кнута. Оглушительно грохоча колесами, повозка взлетела по бревнам горбатого мостика и благополучно скатилась с противоположной стороны.
   Потом же, шарахаясь из стороны в сторону, они неслись по извилистой лесной просеке, пока Фэнтом, наконец, с криком не натянул вожжи. И в мгновение ока пара неукротимых мустангов, Динамитчиков, снова стали управляемы и послушны ему.
   От их неукротимого нрава и взрывного темперамента не осталось и следа, и теперь они лишь испуганно косились назад, на безумца, заставившего запылать огнем их спины, и которому как будто пришлась по душе их необузданность. Выгибая шеи и потряхивая гривами, они перешли на рысь, но удила напоминали о себе, и наблюдая за ними, Фэнтом снова тихонько засмеялся.
   В конце концов кони остановились у обочины и терпеливо ждали, когда он выберется из повозки и привяжет их, лишь время от времени слегка вздрагивая, когда обжигающая боль от недавних ударов кнута начинала вновь и вновь напоминать о себе.
   Фэнтом оставил упряжку и дальше отправился пешком напрямик через заросли. Но когда в дали за деревьями показалась хижина, то вся его решимость как-то неожиданно улетучилась. Возможно, дело было лишь в запоздалом осознании собственного счастья, но внезапно у него возникла дрожь в коленях, ноги стали ватными, мозг напрочь утратил возможность соображать, а во всем теле появилась необычайная легкость, и ему казалось, что он вот-вот оторвется от земли, и, подобно воздушному шарику, полетит по воздуху.
   Фэнтом остановился на опушке и привалился спиной к стволу дерева, переводя дух. Он пытался соображать. Необходимо было заранее продумать, что он скажет ей, и какими будут его последующие действия. Сердце часто забилось в его груди, подступая к самому горлу, и он начал задыхаться, как будто ему предстояло выступить перед многотысячной аудиторией. Но какое дело ему было до тысяч других людей? Нет, на всем белом свете не было другого более притягательного места, чем это, куда теперь он стремился всей душой. И тем не менее, он никак не мог заставить себя сойти с места и двинуться вперед.
   Но тут до его слуха снова донесся все от же милый голосок. Теперь в этой песне ему слышалось женское очарование и какая-то детская беззащитность. Эта мысль наполнила его душу жалостью и такой невыразимой нежностью, что повинуясь внезапному порыву и набравшись храбрости, он решительно направился к дому через всю поляну.
   Но дойдя до родника, остановился. Взглянув себе под ноги, Фэнтом подумал о том, что эта была та самая трава, по которой она ступала тем утром, и это воспоминание снова привело его в неописуемое волнение. Ему хотелось молиться, чтобы Бог сжалился над ним и вернул ему силы, но его онемевший мозг был не в состоянии связать и двух слов.
   Фэнтом медленно пошел дальше. Волнующая уверенность, то появлялась в его душе, заставляя прибавить шаг, то снова улетучивалась, и тогда он робко замирал на месте. Но в конце концов он все же добрался до двери.
   Она была закрыта, и это обеспокоило его. Пения тоже было больше не слышно. Фэнтом дважды поднимал руку, чтобы постучать. В первый раз он испуганно отдернул её, услышав стук кочерги, ворошившей угли в плите. Потом громко звякнула крышка кастрюли. Однако, третья попытка все же увенчалась успехом, и он робко постучал.
   – Войдите! – раздался из-за двери мелодичный девичий голосок.
   Это прозвучало так сухо и обыденно, что у него перехватило дыхание. Толкнуть эту дверь было превыше его сил.
   – Ну входите же! – нетерпеливо повторила она.
   В следующий момент послышались торопливые шаги, и дверь распахнулась. Она стояла на пороге и недовольно хмурилась.
   – Кто еще…, – начало было девушка. – А, это вы, – осеклась девушка на полуслове. – Вы что-нибудь забыли, мистер Фэнтом?
   – Вообще-то, – начал было Джим Фэнтом, – вообще-то…
   Он замолчал, споткнувшись о неприятно резанувшее слух слово «мистер», которым она предварила его имя.
   Он стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу и тоскливо глядя на нее.
   – Кажется, – строго напомнила она, – вы хотели что-то сказать.
   – Я хотел сказать, – пробормотал он, – я хотел сказать… что… что… что я вернулся. Вот.
   – Оно и видно, – отозвалась она.
   Ее растерянный взгляд был устремлен куда-то в даль поверх его головы, на шумевшие у него за спиной кроны деревьев.
   Фэнтом был даже рад тому, что она не глядит на него, ибо так ему было легче соображать.
   – Я хотел, ну, это, извиниться, – выдавил он.
   Девушка недоуменно взглянула на него, словно пытаясь постигнуть некий тайны смысл, скрытый за этими словами.
   – Извиниться за что? – спросила она.
   Фэнтом почувствовал, что краснеет.
   – Вы смеетесь надо мной, Джо? – спросил он.
   – Ни в коем случае, – ответила она. – Проходите в дом, присаживайтесь. У вас очень усталый вид.
   – Нет, я лучше постою, – отказался Фэнтом.
   – Отчего же?
   – Потому что, это… ну, в общем, мне удобнее разговаривать с вами стоя. А сказать я вам хочу вот что…
   – Погодите минутку, – перебила его девушка. – Мои булочки! Они подгорят и превратятся в сухари!
   Она бросилась к плите и опустилась на колени, чтобы открыть дверцу духовки; Фэнтом же, воспользовавшись этим легким замешательством, поднялся ещё на несколько ступенек, останавливаясь у порога, чтобы лучше видеть её.
   Девушка вынула из духовки дымящийся противень, и по кухне разлился чудесный аромат теплого хлеба. Вдыхая его, Фэнтом вспомнил о том, что ему уже давно очень хочется есть. К тому же тесто для этого хлеба было приготовлено её руками. Его голод становился все сильнее, а на душе сделалось ещё тоскливее.
   – Не стойте в дверях, проходите вперед или назад, сердито сказала девушка. – Вы загораживаете мне свет.
   «Я ей безразличен», – горестно отметил он про себя. – «И вообще, какое дело ей может быть до такого придурка, как я, который просто торчит в дверях, словно пень и двух слов не может связать. Вот Чип – это совсем другое дело! Такой парень видный, всегда улыбается и поговорить с ним приятно. Бог ты мой, я же не могу сказать ничего путного, чтобы хотя бы заставить её улыбнуться!»
   Вот так он стоял на пороге, разговаривая сам с собой.
   – Ну, пожалуйста! – нетерпеливо воскликнула девушка.
   Призрак тяжко вздохнул.
   – Ну вот, – проговорил он упавшим голосом, – я мешаю.
   – Но вы же не прозрачный, – заметила она.
   Фэнтом чувствовал, что после такого унижения он должен немедленно развернуться и уйти; и все же, хоть сердце его теперь переполняла обида, он не мог сделать ни шагу назад.
   Затем, все ещё не находя себе места от отчаяния, от вспомнил о том, как Куэй пообещал ему, что она приедет в долину и станет его женой. Куэй был всемогущ, он был всеведущ. Однако, хотя, возможно, он и вправду мог принудить девушку выйти замуж за Джима Фэнтома, но даже великий Куэй не мог заставить её полюбить насильно.
   Стоя у стены и чувствуя себя жалким и ничтожным, Фэнтом наблюдал за тем, как она ловко смазала булочки растопленным маслом, а потом снова задвинула противень в духовку. Он силился понять, что же на самом деле привело её сюда. Какие такое чары пустил в ход великий Джонатан Куэй, чтобы заманить её в свою Долину Счастья? Ведь это ради него она оказалась здесь! Ведь он слышал это своими собственными ушами из уст самого Куэя. При мысли об этом на душе у Фэнтома стало легко и спокойно, и все же он не посмел излить перед ней свои чувства, предпочитая до поры до времени держаться на расстоянии, чтобы ни словом, ни делом не обидеть её.


   Глава 26

   – Надеюсь, вы извините меня, мистер Фэнтом, – бросила она через плечо, задвигая противень обратно в духовку. – Очень сожалею, но у меня нет времени даже на то, чтобы просто выслушать ваши извинения. Но уверяю вас, я очень заинтригована!
   Она лучезарно улыбнулась ему, подошла к лохани и принялась перемывать листья зеленого салата. Он глядел на то, как плещется вода, как летят во все стороны брызги, рассеивающиеся подобно алмазной пыли в столбе ослепительного солнечного света, пока наконец ему не начало казаться, будто это волшебное свечение исходит от её рук, и вода здесь вовсе не при чем.
   Он, затаив дыхание, наблюдал за каждым её движением, и был готов уверовать в любые чудеса.
   – Кажется, минуту назад вы хотели мне что-то сказать, – напомнила она.
   – Надеюсь, я не слишком сбила вас с мысли.
   – А-а…, – протянул Призрак, – признаться, говорю я не слишком складно!
   – Оно и понятно, – отозвалась она, – вы слишком велики для того, чтобы прослыть говоруном. Ведь обычно, чем меньше собачонка, тем она громче лает и усиленнее машет хвостом, потому что это самый легкий способ обратить на себя внимание.
   Он усмехнулся. Это был вымученный и довольно неуверенный смешок, девушка же обернулась и окинула его с ног до головы оценивающим взглядом.
   – Вы смеетесь так, как будто у вас что-то болит.
   – Болит? – пробормотал он.
   – Ага. Например, живот или ещё что-нибудь.
   – Нет, я в порядке, – ответил он.
   И тут же спохватившись продолжил:
   – Так вот, насчет извинений… Я имел хотел извиниться, за то, что… эээ… дал волю рукам и…
   – Каким ещё рукам? – недоуменно спросила она. – А, теперь мне, кажется, ясно. Вообще-то, ничего страшного не произошло. От моего младшего брата, Билли, мне ещё и не так доставалось. Вы же мне лишь слегка испачкали рукав, но кости, вроде бы, все целы. В следующий раз, когда вам вздумается обнять девушку, не забудьте вымыть руки. Вот так-то, мистер Фэнтом.
   Он умоляюще взглянул на её и провел кончиком языка по пересохшим губам, но её лицо сохраняло непроницаемое выражение.
   – Послушайте…, – не выдержал он.
   – Что еще? – безучастно отозвалась она и тут же встрепенулась. – Боже мой, мое жаркое!
   Девушка снова бросилась к плите и, распахнув дверцу, сняла со сковороды крышку, из-под которой повалил густой пар, и комната наполнилась аппетитным ароматом жаренного мяса.
   Склонив голову к плечу, она несколько мгновений критически изучала содержимое сковороды, а затем принялась старательно поливать мясо жиром.
   – Это жаркое, – с умным видом заметил Джим Фэнтом.
   – Вы невероятно догадливы, – без тени улыбки отозвалась она. – Во всяком случае, на куриный бульон это не похоже!
   Она снова накрыла сковороду крышкой.
   – Не знаю, хорошо ли оно подрумянится под такой крышкой, но так мясо получаются нежнее.
   – Ага, – согласился он. – Гораздо нежнее.
   – Но, с другой стороны, под крышкой оно может насыщаться влагой.
   – Да уж, – проговорил он, – бывает и такое.
   Она критически взглянула на него.
   – А вы хоть когда-нибудь в жизни видели, что представляет собой крышка для жаркого?
   – Нет, – признался он.
   Она весело рассмеялась.
   – Ну вот и славно, – проговорил Фэнтом. – Я догадывался, что только так можно будет заставить вас рассмеяться. И пусть вы смеетесь надо мной, а не за компанию со мной. Мне все равно. Я не буду возражать, даже если вы решите выставить меня идиотом.
   – Я вовсе не собираюсь потешаться над вами, мистер Фэнтом, – возразила она. – Ведь вы такая важная, можно даже сказать, легендарная личность!
   Фэнтом густо покраснел.
   – Как вам угодно, – вздохнул он. – продолжайте, это ваше право. Наверное, я и в самом деле заслужил это.
   – Я вовсе не пытаюсь вас обидеть, – сказала она.
   – Разумеется, – согласился он. – У вас это просто получается само собой.
   У Фэнтома пылали щеки, но он все же заставил себя улыбнуться.
   – Ну вот, – сказал он, – кажется, я опять говорю что-то не то. Даже не знаю, что со мной происходит.
   – Просто в кухне очень жарко, – объяснила она.
   – Это своего рода способ дать мне понять, что мне пора идти прогуляться на свежем воздухе? – спросил он.
   – Вовсе нет, – возразила она. – Присаживайтесь и чувствуйте себя, как дома.
   Взяв сложенную скатерть, девушка вышла в соседнюю комнату, и минуту спустя, он услышал тихое позвякивание раскладываемых на столе вилок и ножей. Через открытую дверь ему было видно, что стол накрыт на два прибора. Так для кого же предназначался второй? Фэнтом наблюдал за тем, как изящные девичьи руки ловко расставляют блюда и тарелки, и не находил себе места от терзавшего его любопытства. Она с улыбкой подняла глаза, и их взгляды встретились.
   – Джо, – проговорил он, воодушевленный этой улыбкой, – может быть, все-таки скажешь мне, в чем дело?
   – О чем вы, мистер Фэнтом?
   – И почему ты упорно называешь меня «мистером»?
   – Хорошо, мистер Фэнтом, больше не буду, – отозвалась она.
   – Ладно, – сказал Фэнтом. – Хочешь продолжать в том же духе?
   – Разумеется, – ответила она, снова появляясь в кухне, – ведь, в конце концов, кто такая эта малышка Джо Долан, чтобы обращаться на «ты» к такому знаменитому человеку, как вы, мистер Фэнтом?
   – Знаменитому? – внезапно нахмурившись, переспросил он.
   Девушка скользнула мимо него.
   – Ну да, – равнодушно подтвердила она.
   – Снискавший себе славу ограблением дилижанса, ты это имеешь в виду? Что ж, думаю, мне лучше уйти. Только…
   Он запнулся.
   Нужно было срочно что-то сделать или сказать. Ведь в самом деле, должно же быть некое слово, которое, подобно ключу, открыло бы дверцу его души.
   – Вообще-то, я имела в виду совсем другое, – заметила девушка. – Я хотела сказать, такого человека, который уже так много успел…
   – Что даже и в тюрьме побывал. В этом все дело?
   – Что ж, тюрьма – хорошее, тихое место. Говорят, что именно там вы приобрели такой задумчивый взгляд, мистер Фэнтом.
   – Что ж, я, пожалуй, пойду, – повторил он, направляясь к двери на улицу.
   Здесь он снова оглянулся. Она стояла, повернувшись к нему спиной, раскладывая на две тарелки листья зеленого салата, осторожно подхватывая их за краешки кончиками изящным пальчиков.
   – И все-таки, может быть, все-таки расскажешь мне, – не выдержал он, – что привело тебя сюда? Скажи это ещё раз.
   – Я уже говорила, что это мистер Куэй привез меня сюда, – ответила она.
   – Но зачем?
   Девушка слегка повернула голову, и ему стал виден её изящный профиль; она задумчивым видом коснулось пальчиком подбородка.
   – Видите ли, мистер Фэнтом, каждая девушка рано или поздно должна выйти замуж. Надеюсь, вы согласитесь с этим.
   Он почувствовал, что сходит с ума от любви к ней, от непреодолимого желания прикоснуться к ней, даже если у него не будет права на большее, чем просто взять её за руку и проститься навсегда.
   – Джо, – он едва не сорвался на крик, – скажи мне, кто этот человек! Как его зовут, Джо?
   – Откуда мне знать его имя? – пожала плечами девушка. – Это решать мистеру Куэю! Полагаю, он достаточно мудр и опытен, чтобы сделать правильный выбор.
   Фэнтом тихонько охнул.
   – А что, если он сам задумал жениться на мне? Как вы считаете, такое возможно?
   – Этот старый… о, Господи, я схожу с ума! – выдохнул он. – Может быть, ты все-таки повернешься и посмотришь на меня?
   – Сейчас, только выложу салат.
   Она снова повернулась к нему спиной.
   – И что он тебе сказал, чтобы заставить тебя приехать сюда?
   – Ничего. Просто напомнил, что время идет, и моложе я уже не стану.
   – Ну да, годы идут, детство проходит, – иронично заметил Фэнтом.
   – Вообще-то, молодой человек, если хотите знать, – строго сказала она,
   – мне уже почти двадцать один!
   – Ого! – покачал он головой. – Может быть, ты боишься остаться старой девой?
   – Как знать, – пожала плечами девушка. – Даже меньше, чем через десять лет мне уже стукнет тридцать. А вдруг я безобразно растолстею?
   Она грациозно повела рукой, задумчиво разглядывая её. Он увидел ямочку у локтя – она появилась и снова исчезла.
   – Джо! – взмолился он.
   – Что?
   – Пожалуйста, перестань!
   – Что перестать? – спросила она и, открыв дверце духовки, вынула противень с аппетитно подрумянившимися булочками.
   – Перестань сводить меня с ума!
   – Очень сожалею, что причинила вам такие неудобства, – отозвалась девушка. – А вот духовка, кажется, прогревается немного неравномерно.
   – Черт с ней, с духовкой! – воскликнул Джим Фэнтом. – То есть… я хотел спросить…
   – Вот с этой стороны булки подрумянились намного лучше, замечаете?
   – Джо, ради Бога, скажи, кого ты ждешь к обеду?
   – Честно говоря, больше никого, – ответила она. – А вы что, решили позвать ещё кого-нибудь?
   – Я? – переспросил Джим Фэнтом. – Что бы я сюда кого-то приглашал?
   Он направился к ней, и его остановившийся взгляд очень напоминал отрешенный взгляд лунатика. Не обращая на него внимания, девушка направилась к лохани и, сменив тон, заговорил совершенно будничным голосом:
   – Идите и, прежде чем садиться за стол, вымойте руки. Сомневаюсь, чтобы они у вас сейчас были чище, чем сегодня утром! Горячая вода в чайнике на плите. Возьмите желтое мыло. Оно лучше отмывает грязь.
   Он нетерпеливо махнул рукой. И тем не менее, покорно взял мыло, подошел к лохани и налил в неё немного горячей воды. А потом взбил высокую пену и принялся яростно намыливать руки.
   – Джо, – внезапно окликнул её Фэнтом, отрываясь от своего занятия и стоя посреди кухни с намыленными руками, роняя на пол хлопья пены.
   – Что! – вздрогнув, отозвалась девушка.
   Она прислонилась к стене, как будто вся её веселость и самообладание мигом улетучились, и теперь она не находила себе места от охватившей её внезапной тревоги.
   – Джо, – объявил он так же громко и решительно, как и прежде, – дело в том, что Куэй привез тебя сюда, потому что ты пообещала выйти замуж за меня!


   Глава 27

   Девушка ещё сильнее вжалась в стену, как будто задумала пройти сквозь нее, лицо её побледнело; Фэнтома же подобное изменение в её настроении одновременно удивило и привело в ужас, и все же он был готов поклясться, что любил её в эту минуту ещё больше.
   – Так отвечай же! – приказал Фэнтом, медленно надвигаясь на нее. – Ведь он прислал тебя сюда, потому что ты согласилась выйти замуж за меня!
   – Вообще-то, я не помню таких подробностей, – ответила девушка. – Вот уж никогда не подумала бы, что мой суженый – это вы, мистер Фэнтом…
   – Давай-давай, – сказал он, – можешь сколько угодно называть меня «мистером» и насмехаться надо мной, но, кажется, я уже кое о чем начинаю догадываться! – Он протянул к ней руки. Он был очень близко, а она все пятилась, запрокидывая назад голову, словно испуганная лошадь в страхе перед наказанием. И все же она нашла в себе силы улыбнуться.
   – Ты на себя посмотри, Джим Фэнтом, – проговорила она. – Еще немного, и ты своими мокрыми руками испортишь мне платье! Хватит дурачиться, договорились? И вообще, Джим, будь хорошим мальчиком и вытри руки!
   Он склонился к ней. Ей все ещё было не по себе от страха, но все же где-то в глубине её глаз вспыхнули озорные смешинки.
   – Ну, пожалуйста, Джим, – взмолилась она.
   Тогда, развернувшись на каблуках, Фэнтом прошел через всю комнату, где на прибитом к стене крючке висело полотенце. Оно было кипельно белым, это полотенце, и прямо-таки светилось чистотой, и вода впитывалась в ткань медленно. Но теперь уже он никуда не спешил. Его влюбленный взгляд неотрывно следовал за ней, задерживался на её лице, а затем вдруг в ужасе оказывался отведенным в сторону. Сердце в его груди стучало так гулко, что он даже чувствовал это биение, похожее на легкое постукивание кончиками пальцев по губам.
   Девушка сняла с огня жаркое, открыла крышку, а затем ошпарила кипятком большое блюдо, чтобы подогреть его, вытерла насухо полотенцем, после чего начала выкладывать на него мясо, красиво расположив по краям гарнир из зелени, а потом отступила на шаг назад, критически обозревая свое творение, в то время как Фэнтом снова приблизился к ней сзади.
   – Джо! – окликнул он, и сильно вздрогнув, она обернулась. Лицо её сделалось таким же бледным, как и прежде, а дыхание прерывистым.
   – Может быть, вы, наконец, перестанете меня пугать, мистер Фэнтом? – предложила она.
   – Можешь продолжать дразниться, – отозвался он. – Но только все равно тебе это не поможет! Потому что ты все равно будешь моею. Поняла? Я женюсь на тебе, и мы навсегда поселимся здесь, в Долине Счастья!
   – Вы слишком много говорите, – заметила она. – А жаркое стынет.
   – Прекрати, Джо, – взмолился он. – Ладно? И скажи честно, ты меня боишься?
   – А чего мне бояться? – вопросом на вопрос ответила она. – Нечего. Так что отступать перед вами, мистер Фэнтом, я не собираюсь.
   Взглянув на изящный пальчик, она слизнула с него капельку соуса, а затем нарочито дерзко уставилась на Фэнтома, но взгляд её дрогнул; он шагнул к ней, и она невольно попятилась назад.
   – Ты же сказала, что не станешь от меня убегать, – напомнил Фэнтом, поддразнивая её. – Видела бы ты сейчас себя со стороны!
   – Я сажусь есть, – объявила она.
   – Посмотри на меня! – сказал он. – Я хочу, чтобы ты глядела мне в глаза, Джо.
   Она решительно подняла на него глаза, но взгляд её снова дрогнул.
   – Уж не такой ты красавчик, чтобы девушка постоянно не сводила бы с тебя глаз, – пояснила она.
   – Джо, – не унимался Фэнтом, – мое сердце рвется на части, и больше всего на свете мне хочется обнять тебя и сказать, как я тебя люблю!
   Он видел, что она была поражена этим откровением, но девушка сказала:
   – Очень правдоподобно, особенно, принимая во внимание, что мы виделись всего лишь один раз, да и то совсем поздним вечером.
   – Богом клянусь, это действительно так, – воскликнул он. – Я хочу тебе сказать…
   – Тогда отойди и можешь говорить, сколько влезет, – сказала она. – Или тебе при этом обязательно нужно ещё и руки распускать?
   – Можешь наговорить мне кучу самых обидных слов, – продолжал Фэнтом, – но хватит ли у тебя при этом духу смотреть мне прямо в глаза? Ответь же мне, Джо!
   И снова она попыталась поднять на него взгляд, и снова не выдержав, поспешно отвела его в сторону.
   Но все же от своего девушка не отступила; она подняла руку и слегка уперлась ему в грудь. Это была её единственная защита. Лишь одного её прикосновения было достаточно, чтобы его с ног до головы пробрала дрожь.
   – Я очень занята… И к тому же все стынет. Джим, может быть, ты все же сядешь за стол и мы наконец-то сможем начать обедать?
   – Я должен ещё кое-что тебе сказать.
   – Ну тогда постарайся побыстрее закончить со всякими разговорами. Ты такой настырный, что из тебя, наверное, получился бы замечательный адвокат!
   Фэнтом подался ещё немного вперед. Лежавшая у него на груди рука с легкостью поддалась и не оттолкнула его, но он заметил, как дрожит девушка, словно её коснулся внезапный порыв легкого ветерка.
   – Признайся, Джо, ведь ты бы никогда не приехала бы сюда, если бы я был тебе совершенно безразличен!
   – Ты так считаешь? – удивилась она. – К твоему сведению, я очень практична. И сюда я приехала лишь вот из-за этого милого, уютного домика.
   – Значит, тебя совершенно не волнует, кто станет твоим мужем?
   – В общем-то, нет. На мой взгляд, все мужчины абсолютно одинаковы, так что выбирать особенно и не приходится.
   – Ну раз уж так получилось, что тебе достался я, то какие ещё могут быть возражения? – веселым голосом отпарировал Фэнтом.
   Его руки потянулись к ней, и заметив это движение, она затаила дыхание и съежилась, но назад не отступила.
   – Не надо меня мучить, – взмолилась девушка.
   – Джо, ну неужели я так тебя обижу, если всего лишь прикоснусь к тебе?
   – Я не щенок и не теленок, которых почему-то каждому хочется погладить, – ответила она. – Я и так могу выслушать все, что вы имеете мне сказать, мистер Фэнтом.
   – Я хочу лишь поцеловать тебя Джо. Что же в этом плохого?
   – А вы со всеми такой прыткий? – поинтересовалась девушка. – В конце концов, мы с вами ещё не женаты!
   – А разве для того, чтобы просто поцеловаться нужно обязательно жениться и выходить замуж? – шутливо поинтересовался он.
   Фэнтом видел, как быстро поднялась и опала её грудь, и чувствовал, что рука, касавшаяся его груди, начинает слегка дрожать.
   – Ах, Джим, – пробормотала она в конце концов, – я уехала за тридевять земель от родительского дома, покинув всех тех, кто был мне дорог. Я здесь одна, совсем одна, неужели ты этого не понимаешь?
   – Но тогда просто скажи мне «нет», – сказал он, – и я обещаю, что больше никогда не прикоснусь к твоим восхитительным волосам – говоря это, он поднял дрожащую руку и провел ею по золотистым волосам – и даже не дотронусь до краешка твоего платья.
   – Ну, вообще-то, думаю, ничего страшного не случится, если ты меня поцелуешь…
   Девушка обратила к нему лицо, и её глаза глядели с невыразимой нежностью; она опустила руку, безрезультатно пытавшуюся удержать его на расстоянии.
   – Я разрешаю тебе целовать меня по одному разу каждый день – пока мы не поженимся, Джим.
   – Всего лишь один раз?
   Она попыталась засмеяться, но негромкий, мелодичный смешок тут же умолк.
   – У меня много работы по дому, тебе, бездельнику, этого не понять, – сказала она.
   – Но ведь такой длинный, он тянется от рассвета и до тех пор, когда об утре начинают говорить, что оно уже в полном разгаре, а потом ещё до обеда, и ещё дальше, когда солнце часами неподвижно висит в небе, до тех пор, когда сначала начинает незаметно подкрадываться вечер, а потом наступает долгая, темная, плавно перетекающая в утро с первыми лучами рассвета – такая уйма времени, а ты решила ограничить меня всего лишь одним поцелуем?
   – Так будет лучше, – ответила она.
   – Джо, ты что, боишься меня?
   – Просто я не хочу, чтобы ты считал меня легкомысленной. Я согласилась приехать в этот дом, но не собираюсь часами простаивать посреди комнаты и тянуть к тебе руки. Кстати, они у меня и так уже давно затекли!
   Фэнтом вздохнул, чувствуя в душе одновременно легкую досаду, нетерпение и безотчетную радость.
   – Тогда просто опусти их. Даже если ты позволишь мне приходить сюда всего лишь один раз в день, я буду с нетерпением ждать этого момента.
   – А я, по-твоему, должна буду жить в постоянном страхе перед твоими набегами?
   Отвернувшись от него, она взяла со стола блюдо, на котором было разложено жаркое, но тут же поставила его обратно.
   – Мне кажется, – проговорила девушка слабым голоском, – будет лучше, если ты сам перенесешь все это на стол. А то у меня что-то руки дрожат.
   – Это все из-за меня! – воскликнул Фэнтом в покаянном порыве.
   – Мы должны были поговорить, – сказала она. – Я ждала этого разговора и боялась его. А после того, как ты ушел сегодня утром, я все ждала тебя обратно. Что ж, зато теперь уже все позади!
   Девушка подошла к двери и осталась стоять, прислонясь к косяку, в то время, как Джим Фэнтом принялся переносить тарелки на стол. Затем он подошел к ней и остановился в нерешительности, встревоженный пугающей бледностью её лица и пустым, отсутствующим взглядом, который был устремлен куда-то в даль.
   – Ну как, тебе не получше? – участливо поинтересовался он.
   – Ну что ты, не беспокойся, я в порядке, – отозвалась девушка.
   – Может быть, тогда самое время сесть за стол? Как ты на это смотришь, а, Джо?
   – Ты иди, я сейчас приду.
   – Ты уже жалеешь о чем-то?
   – Да нет, вроде.
   – У тебя такой вид, как будто тебе открылась какая-то тайна, скрытая в дали, вон за теми горами.
   – Да нет, ничего, пустяки.
   Он взял её за руку. Ладошка была мягкая, маленькая и на удивление холодная.
   – Пойдем в дом, – сказал он. – Ты просто-таки пугаешь меня. Стоишь тут, как не живая и смотришь куда-то, словно пытаешься заглянуть за горизонт.
   – Мне и самой страшно! – прошептала она. – Мне было так страшно, что приходилось даже петь во весь голос, чтобы набраться храбрости и не сойти с ума. – Она неуверенно рассмеялась. – Все будет хорошо. Идем в дом, Джим.
   Они отошли от двери, но на пороге столовой она выдернула свою руку из его ладони.
   – Что с тобой, Джо? – забеспокоился он. – У тебя такой вид, как будто ты вот-вот расплачешься.
   – А вот и не расплачусь, – возразила девушка.
   – Но все равно ты как будто чем-то расстроена. Ведь все-таки что-то заставило тебя согласиться на предложение Куэя. Все дело в нем? Он возымел власть над тобой или над твоими родителями… И вот ты…
   – Джим, ты что, и в самом деле считаешь его волшебником?
   – Но ведь чем-то он тебя околдовал.
   – Несомненно, – согласилась девушка. – Он снова и снова повторял твое имя. И в этом было все его заклинание.
   – Любимая, – взмолился Фэнтом, – но тогда скажи мне, почему ты так грустна?
   – Я просто глядела на мир и прощалась со своей прежней жизнью. Вспоминала лица и голоса дорогих и близких мне людей. Ведь отныне все будет по-другому. Не так, как прежде. Потому что отныне я принадлежу тебе. Конечно, иногда хочется остановиться, оглянуться назад и взгрустнуть о прошлом, но все остальное время, вся моя жизнь, будет принадлежать тебе. Но вот только не сочтешь ли ты меня безрассудной и легкомысленно за то, что я влюбилась в тебя с первого взгляда?
   – А разве стану я считать легкомысленным самого себя за то, что точно также полюбил тебя?
   Она неожиданно повернулась к нему, обеими руками притянула к себе его лицо и поцеловала; он же по-прежнему был печален и суров, мысленно твердо обещая себе, что у него хватит сил и решимости вынести все, что судьба ниспошлет. И ещё Фэнтома не оставляло чувство вины за то, что он похитил это невероятное сокровище, и он мысленно поклялся, беречь её, как зеницу она и заботиться о ней до конца своих дней.


   Глава 28

   К тому времени, как Фэнтом покинул гостеприимный дом и отправился в обратный путь к тому месту, где им была оставлена повозка, катившееся по небу огненное колесо солнца уже успело проделать значительный путь по направлению к западному горизонту. Он старался быть серьезным, но душа его ликовала, и он радовался, как ребенок. Это был величайший день в его жизни, и Фэнтом был так ослеплен счастьем, что споткнулся о торчащий из земли корень и едва не упал.
   И только тогда, словно очнувшись ото сна, справа от себя он увидел странную фигуру. Это было настолько неожиданно, что Фэнтом замедлил шаг, а потом хорошенько потер кулаками глаза, после чего снова обернулся и пригляделся повнимательнее.
   Никаких сомнений быть не могло: это было безобразное, мертвенно бледное лицо горбуна, который стоял, опираясь рукой о ствол дерева и с совершеннейшим безразличием глядел на Фэнтома. Последний же, не помня себя от охватившего его изумления, невольно схватился за пистолет. И только когда, ослепительно сверкнув на солнце, освобожденное из кобуры оружие оказалось у него в руке, рассудок его несколько прояснился.
   – Так-так, – проговорил горбун, – неужели я тебя так напугал, что ты даже пушку на меня наставляешь?
   Он улыбнулся Фэнтому. Даже на таком расстоянии юноша мог разглядеть неподвижные, словно остекленелые глаза маленького уродца. У него было лицо цвета плесени или какого-нибудь из тех бесцветных растений, никогда не видящих солнечного света в темной чащобе непроходимого леса или в холодной сырости каменной пещеры.
   – Похоже, приятель, мы с тобой давеча разминулись в лесу, – сказал Фэнтом. – Мне очень приятно снова встретить тебя здесь, в долине. Надеюсь, ты не станешь артачиться и пойдешь вместе со мной.
   Напустив на себя грозный вид, он неспешно двинулся в сторону уродца. Однако, горбун лишь отрицательно покачал головой, не проявляя при этом ни малейших признаков беспокойства.
   – Ты не сделаешь этого, – сказал он. – Ты не из тех, кто одной рукой подает милостыню, а другой тут же снова забирает её обратно.
   – Ты что же, думаешь, что у меня не хватит духу отвести тебя в хозяйский дом? – уточнил Фэнтом.
   – Иными словами, в гости к Луису Кендалу? Нет, ты не сделаешь этого. Не думаю, что тебе доставит удовольствие смотреть на то, как он сожрет меня живьем.
   Фэнтом нахмурился.
   – Похоже, ты слишком высокого мнения о себе, да и обо мне тоже, – заметил он. – Но только дело в том, что меня послали изловить тебя, так что тебе все-таки придется пойти со мной.
   На это калека ответил:
   – Вряд ли я мог в тебе ошибиться. В тебе гораздо больше благородства и мужества, чем ты сам можешь себе представить. Рассуди сам, мальчик мой, ведь мне ничего не стоило тихо отсидеться в зарослях и переждать, пока ты пройдешь мимо.
   Приблизившись к горбуну почти вплотную, Фэнтом остановился.
   – И то правда, – согласился он. – И тогда бы я тебя не заметил. Так зачем же тебе понадобилось специально лезть мне на глаза? И вообще, с чего ты взял, что я не сдержу своей клятвы, которую дал людям, на которых работаю?
   – Именно на это они и рассчитывают, – спокойно отозвался горбун. – Честность, честность и ещё раз честность! Им только этого и надо. Они обращают её в звонкую монету, сколачивая многотысячные капиталы. Вот чего стоит твоя порядочность! И можешь быть спокоен, они ни минуты в ней не сомневаются. А наоборот, все принимают во внимание, и даже планы на будущее строят с тем же расчетом. Твоя честность и их порочность – вариант беспроигрышный! Оглянуться не успеешь, как тебя впрягут в эту лямку и всю дорогу будут как ни в чем не бывало выезжать на твоем горбу!
   Фэнтом пристально разглядывал его.
   – Ты так говоришь, – заметил он, – как будто знаешь все про всех в этой долине.
   – А что, по-твоему, так быть не может? Хотя… должен признаться, что все про всех я, конечно же, не знаю. Скажу больше, мне практически ничего не известно о тех бедных придурках, которые приезжают сюда, надеясь начать здесь жизнь заново. Зато я знаю очень многое о тех, кто заправляет всем этим. Вот уж о них-то я и в самом деле знаю предостаточно!
   Он беззвучно рассмеялся, и отталкивающая гримаса, исказившая его уродливое лицо, сделала его ещё более безобразным.
   – Послушай, приятель, – сказал Фэнтом, – я не собираюсь торчать здесь и слушать твою болтовню!
   – А будешь, – с поразительным спокойствием ответил горбун. – И, возможно, не столько ради собственного удовольствия, сколько ради девицы, что живет вон в том домике посреди леса.
   Эта реплика заставила Фэнтома насторожиться.
   Горбун кивнул и продолжал:
   – Я позволил себе немного понаблюдать за ней. Вообще-то, я наблюдал за вами обоими.
   – Ну дела! И ты вот так спокойно рассказываешь мне тут о том, что ты прокрался к дому и подглядывал за нами?
   Горбун кивнул, глядя в глаза юноше, а затем снова зашелся в приступе гадкого, беззвучного смеха, сотрясающего все его тело.
   – Я подглядывал, – подтвердил он.
   Он стоял, ломая руки, словно корчась от невыносимой боли, но Фэнтому было ясно, что коротышка просто от души потешается над ним.
   – Любовь! – выдавил горбун сквозь смех. – Любовь! Ха-ха-ха!
   На этот раз он расхохотался в голос, и его смех походил на хриплое, зловещее воронье карканье.
   – Она любит его, и он любит её. Они живут мечтой друг о друге и начинают отчаянно смущаться, когда их взгляды случайно встречаются. Они улыбаются, хихикают и тупо гладят в пол. Их плоть трепещет; они охвачены любовным недугом. О, любовь, я знаю все про тебя! Но все это лишь детские забавы, что-то типа еды для младенцев – для младенцев и непорочных ангелов, а не для безобразных уродцев с горбом на спине и длинными, как у обезьяны руками. Эти игры не для меня, но я знаю о них все. Ты можешь десять раз обойти весь белый свет, но второй такой, как она не сыщешь. Надеюсь, хоть с этим-то ты согласишься?
   Фэнтом молчал, не зная, чего больше было в этих словах: восхищения или насмешки.
   – И ей тоже, – продолжал горбун, – никогда и нигде не сыскать второго Джима Фэнтома – храброго, простодушного, вызывающего доверие и заслуживающего его. Некоторые люди оказываются в раю совершенно случайно, сами того не ведая совершая какое-нибудь доброе дело, которое потом перевешивает все прошлые грехи. Это может спасти даже бессмертную душу Куэя, и она отправится прямиком в райские кущи – за то, что он совершил в своей жизни хотя бы один праведный поступок и привез её к тебе.
   Он всплеснул своими длинными, обтянутыми бледной кожей руками и авторитетно закивав, смежив веки и, очевидно, оставшись весьма доволен своим предположением.
   – Что за девушка! Какая смелость, какое великодушие, какая решимость! Всего лишь один взгляд в сумерках. И это она, которой мужчины не давали прохода, увиваясь вокруг нее, словно пчелы, слетающиеся на мед. Всего один взгляд. Короткий разговор. И она уже знает, кто должен стать её суженым! При виде такого чуда смягчаются даже самые злые сердца, тает лед в душах самых закоренелых циников, и Господь непоколебимо восседает на своем небесном престоле. Да, это ничто иное, как промысел Божий. Еще бы! Она прекрасна и добродетельна. Так что, будьте счастливы, я от всего сердца желаю тебе этого.
   – Спасибо, – с сомнение в голосе проговорил Фэнтом. – Так ты сказал даже Куэй?
   – Даже благочестивый Куэй, щедрый, обходительный, рассудительный, мудрый, добродетельный философ Куэй. Да, даже Куэй, я так сказал. Рядом с ним Луис Кендал – просто райское создание, ангел во плоти! Ты меня слышал? Просто-таки сущий ангел!
   Он произнес это с неожиданной яростью и сурово уставился на юношу.
   – Ну все, с меня хватит, – решительно отрезал Фэнтом. – Ты прав, я не воспользуюсь тем, что ты сам сдался на мою милость. Но и клевету твою выслушивать я тоже больше не намерен. Куэй стал для меня отцом!
   – Ну да, отцом, – заметил горбун. – Ты попал в самую точку. Отец, увлекающий своих детей вслед за собой прямо в адово пламя! Ладно, мой мальчик, ты больше не услышишь от меня ни слова клеветы. Продолжай хранить веру. Храни свою веру и свою любовь, но знай, что настанет день, когда с глаз твоих спадет пелена, и тогда ты оглядишься вокруг себя и с удивлением поймешь, что все потеряно – ты разом лишишься всего! И любви, и надежды – всего!
   Он взмахнул своими длинными руками, а затем пристально вгляделся в испуганное лицо Фэнтома.
   – Ты же прекрасно понимаешь, – сказал юноша, – что если ты попадешься на глаза кому-нибудь из этой долины, то за твою жизнь никто не даст и ломанного гроша.
   – Разумеется, я это знаю, – сказал горбун. – Я все прекрасно понимаю, и тем не менее, хочу рискнуть. Дьявол Кендал, император Куэй и их слуги. Их много, а я один. Но, как видишь, храбрость может поселиться даже в таком маленьком, уродливом теле, как у меня. Отвага и её верная спутница надежда. Я надеюсь разыскать их и поговорить – только поговорить.
   – Наедине и без оружия? – уточнил юноша.
   – Всего один пистолет, но он нужен лишь для того, чтобы они подняли руки вверх и обратились во слух. Только и всего. Им ничего не угрожает, мальчик мой. В противно же случае, я знаю, что ты, по крайней мере, поможешь мне выбраться из долины. Всего лишь один коротенький разговор! Да и посуди сам, какой вред я мог им причинить тем, что тихонько скажу наедине лишь несколько слов?
   Он лукаво взглянул на Фэнтома.
   – Бог его знает, чем все это ещё обернется, – с сомнением покачал головой юноша.
   – В этой долине нет Бога, если, конечно, не считать вон ту хижину за деревьями, – сказал горбун. – М-да… возможно, кое-где в разбросанных по округе домишкам и наблюдаются некоторые проблески благочестия, но в остальном Долина Счастья – место забытое Богом. Так что прими это к сведению, Джим Фэнтом. Куэй здесь – царь и бог. Куэй и его черный жрец. Его Кендал!
   Он махнул рукой в сторону дороги.
   – Иди, возвращайся к своей повозке. Не закрывай глаза на очевидные вещи и сохраняй трезвость мысли. У тебя будет ещё много пищи для размышлений, прежде, чем тебе подвернется случай выбраться отсюда.
   Фэнтом замер в нерешительности.
   Еще никогда прежде душа его не пребывала в таком смятении, ибо он никак не мог принять для себя решение, что делать дальше и как поступить.
   О том, чтобы выполнить приказание, скрутить добровольно явившегося к нему человека и доставить его к Луису Кендалу, и речи быть не могло. Его коробило при мысли об этом. К тому же казалось невероятным, чтобы этот жалкий уродец мог представлять собой реальную опасность для такого человека, как Луис Кендал, хоть Фэнтому и было доподлинно известно, что тот монстр в человеческом обличье панически боялся вот этого щупленького человечка. Он отступил на шаг назад и снова остановился в нерешительности.
   – Иди же, – сказал горбун. – И торопись, торопись! Поскорее разделайся с работой, а вечером снова приходи к ней и попроси Куэя привезти священника.
   Запрокинув голову и обратив к небу омерзительное лицо, маленький уродец снова расхохотался.
   – Попроси Куэя привезти священника и послушай, что он ответит тебе на это.
   Горбун снова затрясся от смеха.
   Зрелище это оказалось столь неприглядным, что Фэнтом решительно развернулся и, не проронив ни слова, направился туда, где были привязаны лошади.
   Мустанги покорно ждали его на том же самом месте, где он их оставил. Поначалу они на всякий случай все же начали потряхивать гривами и нетерпеливо перебирать ногами, но как только вожжи оказались в руках у Фэнтом, и тень кнута взмыл над их спинами, кони тронулись с места, засеменив по дороге непринужденной рысцой, не натягивая поводьев и не закусывая удил.
   И Джим Фэнтом, пребывая в полнейшем смятение, смог наконец предаться размышлениям о девушке и о горбуне. Она была для него радостным солнечным лучиком, но вот неведомо откуда ветер принес черные, грозовые тучи, заслонившие собой солнце, и над землей сгустилась непроглядная тьма. И все из-за этого полоумного калеки, из-за горбуна.
   Этот сумасшедший говорил с такой убежденностью, запросто обвиняя Куэя и Кендала едва ли не во всех смертных грехах, что несмотря на все заверения в преданности и шедшее от самого сердца чувство глубокой благодарности, Фэнтом сильно подозревал, что слова маленького уродца отнюдь не лишены смысла.
   И все же несмотря ни на что он был счастлив. Это было странное ощущение, как будто его сознание превратилось в грифельную доску, сплошь исписанную радующими душу стихами. Свободного места на ней оставалось совсем немного, пожалуй, не больше, чем для отрывочных заметок на полях; и какими бы зловещими ни казались эти разрозненные записи, он вовсе не собирался воспринимать их всерьез.
   Мимо проплывали тени раскидистых деревьев, выстроившихся по обеим сторонам от дороги. Голубая сойка вспорхнула и растворилась в вышине, свернув напоследок ярким оперением, и вскоре Фэнтом выехал на аллею, ведущую к дому Куэя. Подспудно он знал, что радость осталась позади, догадывался о том, что впереди его, возможно, подстерегает опасность, но все равно так и не смог прогнать с лица блаженную улыбку.


   Глава 29

   Гордо восседая в своей повозке, Фэнтом с шиком покатил по дорожке, в самом конце которой виднелся огромный дом Куэя, на полпути к которому ему было суждено стать свидетелем одной любопытной сцены, имевшей место среди деревьев, что возвышались вдоль левой обочины. Увиденное заставило его резко натянуть вожжи, сдерживая коней и вынуждая их перейти на шаг.
   Там, за деревьями, Райнер, бывший головорез, а ныне мирный обитатель Долины Счастья, беседовал с Кендалом, по всей видимости, что-то яростно ему доказывая. Конь его стоял тут же, поводья были перекинуты через локоть правой руки спешившегося всадника, но Райнер так отчаянно жестикулировал, что они раскачивались из стороны в сторону, то и дело взмывая в воздух; конь же стоял как вкопанный и лишь испуганно прижимал уши.
   Кендал внимательно слушал, по своему обыкновению глядя мимо собеседника и задумчиво покачивая головой. Время от времени он согласно кивал, а иногда протестующе поднимал руку, словно возражая против излишней напористости собеседника. Но вот, в конце концов, он решительно рубанул ладонью воздух и энергично замотал головой, выражая тем самым свое однозначное несогласие с доводами рассказчика.
   Райнер отшатнулся, и было видно, что он до глубины души потрясен отказом. Затем он было снова подался вперед, как будто собираясь повторно обосновать свои требования, но наткнулся на все тот же жест решительного отказа. В какой-то момент Фэнтому даже начало казаться, что ещё совсем немного, и бывший преступник выхватит револьвер, но тот, очевидно, передумал, вскочил на коня и быстро поехал прочь. Один или два раза его силуэт мелькал в просветах среди деревьев, и тогда было видно, что он гонит коня во весь опор. Вскоре же он и вовсе исчез из виду, благополучно скрывшись за плотной стеной зарослей.
   Это зрелище снова навело Фэнтома на мрачные размышления, ибо это было ещё одно наглядное доказательство того, что в Долине Счастья происходило нечто странное. Похоже, что все это счастья было напускным, призрачным, словно мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. И даже милое личико Джо Долан могло оказаться для него не более, чем сном!
   При мысли об этом его пальцы, перебиравшие упряжь, тут же потеряли былую ловкость и словно одеревенели, голова сама собой поникла, а задумчивой взгляд оказался устремленным в землю. Фэнтом так расстроился, что утратил всякую бдительность и не заметил приближения Кендала, опомнившись лишь когда у него за спиной раздался режущий слух голос.
   – Фэнтом!
   Резко обернувшись, он увидел перед собой вытянутую, бледную физиономию своего наставника, с которой, похоже, никогда не сходила глумливая усмешка.
   – Фэнтом, я посылал тебя в деревню по делу, – прогнусавил он. – А не для того, чтобы ты по полдня неизвестно где прохлаждался!
   Фэнтом повернулся к нему спиной, продолжая распрягать лошадей.
   – Ты меня слышал? – рявкнул Кендал.
   – А вот гавкать на меня совсем необязательно, – невозмутимо проговорил Фэнтом, продолжая заниматься своим делом. – Дело в том, что я тебя прекрасно слышу, но мне глубоко наплевать, на то, что ты имеешь мне сказать.
   Разом выпалив это, он слегка поежился. На самом деле это было далеко не так!
   – Так тебе, значит, на меня наплевать? – уточнил Кендал.
   – Именно так! Ты можешь приказывать мне сделать то или это. Куэй наделил тебя таким правом. Но издеваться над собой я не позволю никому, и тебе, Кендал, лучше учесть это на будущее!
   Он интуитивно чувствовал, что этот странный человек вплотную приближается к нему, хотя до слуха его не доносилось не доносилось ни шороха, ни звука. Когда же Кендал заговорил снова, то его горячее дыхание раздавалось где-то совсем рядом, почти у самого его затылка:
   – Я попытался дать тебе шанс, сопляк. Но ты им не воспользовался. Что ж, даю тебе ещё один день, чтобы убедиться в том, что когда я начинаю гавкать, то все прочие псы в этой долине перестают брехать и поджимают хвосты! А не то…
   Он удалился. Поначалу не было слышно ни звука, и только когда их уже разделяло некоторое расстояние, слух Фэнтома различил знакомые шаркающие шаги и тихий звон шпор.
   Как только опасность миновала, ему тут же стало не по себе, ибо он понял, что совершил большую глупость, поставив тем самым под угрозу свое собственное счастье и счастье любимой девушки. Возможно, теперь даже жизни её угрожает опасность, и чем больше Фэнтом думал об этом, тем все чаще а его сознании возникал один и тот же навязчивый образ – Долина Счастья была лишь прекрасным мифом, радужным мыльным пузырем, и когда это чудо все-таки лопнет, соприкоснувшись с трагической реальностью, то исчезнут и девушка, и все остальные, и тогда он останется в скорбном одиночестве посреди каменистой пустыни, затерявшейся среди гор.
   Издалека до него донесся рык Кендала, приказывающий явиться к заместителю управляющего Хендриксу для получения новых распоряжений, что он с превеликим удовольствием и сделал, после того, как были распряжены лошади. Хендрикс отправил его чинить забор в долине реки, где он и проработал остаток дня, натягивая провисшую колючую проволоку и заменяя выпавшие железные скобы на новые, удивляясь тому, как медленно тянется время.
   Его одолевало двойственное чувство. Со склонов холмов, по которым он разъезжал, был виден изгиб реки, зажатой промеж поросших лесом берегов; он видел, как вдалеке сверкают в золотистых лучах клонящегося к горизонту солнца обращенные на запад окна домов; он видел, как начинают темнеть воды озера, принимая в свои объятья белые облачка, мало-помалу занимающиеся розовым огнем заката. По другую сторону простирались горные склоны, где по зеленеющим пастбищам бродили тучные стада коров и овец, казавшиеся издалека клочками белого тумана.
   Некогда ещё долина не казалась ему такой прекрасной; и все-таки ощущение надвигающейся опасности не оставляло его ни на минуту, и когда по дну каньона и оврагов, пересекающих горные склоны, душу юноша охватило ещё большее беспокойство. Как будто наступление ночи таило в себе опасность, восстающую из земли вместе со зловещими тенями.
   Перед самым закатом Фэнтом забил последнюю скобу и поспешил обратно через поля, направляясь к дому Куэя; самого Куэя он застал расхаживающим взад и вперед перед конюшней – старик курил трубку и с довольным видом обозревал свои обширные владения, расцвеченные теперь всеми оттенками алого, голубого и зеленого.
   Человек посторонний мог бы запросто принять Куэя за рядового работника. На нем были бриджи для верховой езды из грубого, дешевого плиса, заправленные в высокие ботинки с шнуровкой почти до самых колен. На нем также была брезентовая охотничья куртка с рукавами, обтрепавшимися на локтях, полы которой были в нескольких местах щедро закапаны каким-то жиром. Этот живописный наряд дополняла расстегнутая у ворота старая фланелевая рубаха и видавшая виды, потрепанная фетровая шляпа. Однако, юноша воспринял столь непритязательный вид хозяина, как добрый знак. Это как будто сближало их, а сердце Куэя казалось теперь более открытым, обнаруживая доброту и искреннее сострадание к не столь состоятельным и менее удачливым людям.
   В порыве благоговейного трепета Фэнтом был готов обнажить голову перед этим человеком, и теперь медленно приближаясь к нему, он ожидал, когда Куэй заговорит с ним, что тот и сделал, одарив его самой радушной из своего арсенала улыбок.
   – Ну так что, надеюсь, ты уже помирился с Чипом Лэндером и свыкся со своей дальнейшей судьбой, – сказал он.
   На что Фэнтом ему ответил:
   – Сами понимаете, мистер Куэй. Я никогда не забывал о вашем обещании привезти её сюда. Но в душе все равно сомневался в том, что такое возможно. А мысль о том, что я могу навсегда потерять её, казалась попросту невыносимой.
   – Это не я привез её сюда, – мягко заметил Куэй. – Она сама приехала. Уж что-что, а убеждать она умеет. Я же лишь стал посредником, который открыл перед ней двери и показал дорогу, по которой идти. Она приехала сюда из-за тебя, мальчик мой. Так что благодари за это сам себя и молодость, молодость, молодость! Вот она, та самая неразменная монета, что с такой легкостью покупает расположение женщины. Что ж, будьте счастливы!
   – Если нам когда-нибудь и суждено обрести свое счастье, то это будет исключительно вашей заслугой! – сказал юноша. – Она… и этот дом – полная чаша… мистер Куэй, я готов пойти за вас в огонь и в воду!
   Услышав это, Джонатан Куэй поднял голову и растроганно поглядел на Фэнтома.
   – Надеюсь, что так оно и будет, – проговорил он наконец.
   – Именно так, и не иначе. Конечно, я понимаю, что это звучит слишком громко и напыщенно, но поверьте, это не пустые слова. Возможно, придет время, когда я ещё вам пригожусь, и вы в любое время сможете рассчитывать на меня.
   Куэй немного помедлил с ответом, оставаясь неподвижно стоять, устремив взгляд куда-то в даль, но в конце концов он тихо проговорил:
   – Теперь ты видишь, что я собрал в одном месте чистейший динамит и лишь просто слегка разбавил его глиной. Но лишь стоит заронить искру – и вся Долина Счастья может запылать очень ярким пламенем, Джим.
   Фэнтом не ответил, он преданно смотрел на старика, ожидая от него дальнейших разъяснений, но Куэй был немногословен:
   – Я уверен, что этому никогда не бывать, но если вдруг случится непоправимое, то во всей долине не найдется ни одного человека, которому я смог бы полностью доверять и на кого мог бы положиться так же безоговорочно, как полагаюсь на тебя, Джим Фэнтом!
   – Ну что вы! Ведь всех их вы спасли и вывели в люди, – настаивал Джим.
   – Да все они будут насмерть стоять за вас, мистер Куэй!
   – Честные и преданные люди склонны считать таковыми и окружающих, – вздохнул Куэй. – И мне отрадно слышать такие слова от тебя, Джим. Постой-ка, а вот уже и к ужину звонят… если, конечно, ты собираешься ужинать дома.
   Юноша рассмеялся и зашагал через луг в сторону леса. Но со временем поселившаяся в его сердце радость от предвкушения встречи с девушкой несколько померкла, отступая перед мрачной тенью, что продолжала сгущаться над ним в течение всей второй половины дня, после нежданной встречи с горбуном. Разговор с Кендалом, спор Райнера и Кендала, невольным свидетелем которого ему довелось стать, и, наконец, разговор с самим Куэем ни в чем его не разубедили.
   Тем более, что даже в самые счастливые минуты своей жизни, человеку порой бывает довольно трудно отделаться от мысли, что у Судьбы может возникнуть искушение лишить его разом всего.
   Фэнтому казалось, что если, как принято считать, что Бог видит все, то Он, должно быть, сейчас смотрит на него и завидует. Подобно тому, как мальчишка наблюдает за цепочкой спешащих муравьев и нарочно давит пальцем именно того, что несете самое тяжелое семечко, так и его не оставляло ощущение, что Божественное Око, возможно, глядит с небес на землю, готовясь уничтожить его.
   Или девушку! А что если, им так и не будет никогда суждено быть вместе!
   Внезапно он расправил плечи и захохотал, потешаясь сам над собой из-за этого дурацкого бреда.
   Ведь он не в сказке, и долина эта самая, что ни на есть настоящая, а не сошедшая со страниц книги мифов и легенд. Горы и деревья – все настоящее, и люди в Долине Счастья ничем не отличаются от остальных!
   Так рассуждал Фэнтом, уговаривая сам себя, но затем понял, что мчится во весь дух, чувствуя, как страх, подступающий к самому горлу, вынуждает его бежать все быстрее и быстрее. За ним по пятам гналась тень, она летела вперед, рассудок его помутился, а по лицу струился холодный, липкий пот. И вот внезапно лес перед ним расступился, и он очутился на поляне, перед самой хижиной!
   Здесь царили тишина и покой. В небе все ещё догорал розовый закат, но в доме уже был зажжен света, и в окне кухни весело мерцал яркий, желтый глазок лампы; над печной трубой вилась струйка дыма, и поднимались все выше и выше над землей, его белые колечки постепенно розовели. Ветра не было, и дым поднимался до самого неба, подобно дыму жертвенного костра. Фэнтом тихонько усмехнулся.
   Он пробрался к окну гостиной и, заглянув в него, увидел накрытый для двоих стол, очаг у противоположной стены, в котором был разведен огонь, и большой белый ковер из овечьей шкуры, кажущийся пушистым облаком, спустившимся прямо с неба на залитый огненным светом. Он вернулся в кухню. Ее не было и там!
   – Джо! – позвал он.
   Вот, негодница, наверняка прячется где-нибудь, чтобы потом выскочить из-за угла и посмеяться над ним.
   – Джо! – окликнул он.
   Ответа не последовала, и улыбка на его губах превратилась в застывшую гримасу.
   Он заметался по дому, распахивая дверцы шкафов, холодея от охватившего его ужаса и не находя себе место от отчаяния.
   Он ещё раз пробежал по дома. Ее нигде не было, и тогда он выскочил на крыльцо и закричал так громко, как только мог:
   – Джо! Джо!
   Фэнтом сложил ладони рупором и закричал снова. Затем бросился бежать к зарослям, но одного лишь взгляда на неприступно чернеющий частокол деревьев было достаточно, что начинать поиски по такой темноте бесполезно.
   Обернувшись, он снова взглянул на дом, и теперь вид поднимающегося дыма, струйка которого над трубой стала заметно тоньше, так как дрова в плите уже догорали, и свет лампы в окне кухни стали для Фэнтома чем-то вроде миража.
   Он ещё долго стоял на одном месте, нетвердо пошатываясь, когда со стороны дальней опушки раздался тоненький голосок, окликнувший его по имени. Она звала его! Сорвавшись с места, он кинулся бежать ей навстречу, поминутно спотыкаясь и распахнув объятья.
   Девушка же просто лучилась от счастья и с торжествующим видом протянула ему какой-то странный мокрый букет бледно-зеленого цвета, с которого все ещё капала вода.
   – Погляди, что я нашла! Это водяной салат! – радостно объявила она.
   Фэнтом заключил её в свои объятья.
   – Я думал, ты ушла! – простонал он.
   – Ты помнешь салат, – капризно протянула она, – да и огонь уже догорает. Пойдем поскорее в дом. Да и куда я могу уйти отсюда? Вот дурачок!
   Она выскользнула от него и заспешила прочь.


   Глава 30

   Когда они вернулись в дом, то пока она заканчивала последние приготовления к ужину, он бесцельно ходил за ней по пятам.
   – Уходить из дома в такое время! – повторял он. – Одна… и в лесу по такой темноте! Это никуда не годится, Джо!
   Она обернулась к нему, рассеивая вырывающуюся из-под крышки котелка струю пара, немедленно превратившееся в окутавшее её облачко серебристого тумана.
   – А что со мной может случиться? Лес – он и есть лес, что днем, что ночью.
   – Вечером, ближе к ночи, и утром, на рассвете, лесные хищники выходят на охоту, – рассудительно предупредил он. – Джо, ты просто представить себе не можешь, как я перепугался, не найдя тебя нигде! Я чуть с ума не сошел! Мне было так плохо. Получается, что этот дурацкий салат тебе дороже меня.
   Девушка рассмеялась и снова принялась хлопотать у плиты.
   – Ты говоришь сейчас, как обиженный ребенок, – сказала она.
   – Может быть, и так, – признал он. – Я вовсе не считаю себя таким уж большим и сильным. Так ты не сердишься на меня, а, Джо?
   – Ты сломал салат. Только взгляни на стебельки! Да и листья помяты! Видать, ничего не поделаешь, все вы, мужчины, такие. Неуклюжие.
   Фэнтом смотрел на неё влюбленными глазами, но все же на душе у него было грустно. Потому что эта изящная фигурка, что весь день не выходила у него из головы, и её бесподобная красота, и звонкий смех, и хозяйственная деловитость – все это казалось лишь прекрасным видением, являвшимся взору сквозь тонкую, переливающуюся всеми цветами радуги оболочку мыльного пузыря, готового лопнуть в любой момент.
   – Мне не нравится, что ты здесь постоянно одна, – внезапно вспылил он.
   – Особенно по ночам.
   – Мне совсем не скучно, – заверила она его. – В лесу живут совы, и они ухают на деревьях почти всю ночь напролет. В такой компании не соскучишься.
   – Я поговорю с мистером Куэем. Что бы он поскорее отправил меня за священником. Прямо первым делом с утра.
   Девушка на мгновение отошла от плиты, окутанной клубами аппетитного пара, и устремила задумчивый взгляд в куда-то в потолок.
   – Даже и не знаю, – проговорила она.
   – Что ты не знаешь?
   – Сегодня ближе к вечеру сюда приходил какой-то человек.
   – А причем тут это? Он ведь… то есть, я хочу сказать, может быть, он просто хотел попросить у тебя попить?
   – Он-то? Нет-нет. Он просто походил немножко вокруг дома.
   – А какой он был из себя, этот человек?
   – Самый обыкновенный.
   – Джо, ну какое, черт возьми, отношение может это иметь к теме нашего с тобой разговора… то бишь к приезду священника?
   – Он расхаживал по двору, приглядывался ко всему, – проговорила девушка, и в её голосе слышала тревога. – Ну да ладно. Короче, пустяки, ничего страшного.
   – Вовсе нет, никакие это не пустяки.
   – Неверное, зря я тебе об этом рассказала?
   – Отчего же? Полагаю, я должен быть в курсе всех событий. Итак, давай, выкладывай, что случилось!
   – Да нет, ничего. Так… пустяки.
   Он встал со своего места и подошел к ней, угрожающе вырастая у неё за спиной.
   – Джо, рассказывай все, как есть. – Фэнтом обнял её за плечи, и тогда она, откинув голову назад, неожиданно улыбнулась ему.
   – На ладно, – согласилась она. – Расскажу все, как было. Хотя, честно говоря, рассказывать особенно и нечего. Это был долговязый тип с очень бледным и вытянутым лицом.
   – Он был безобразен?
   – Не так, чтобы очень… но уж не красавчик, это уж точно.
   – Кендал!
   – А вот имени его я не знаю.
   – И что ему здесь понадобилось? – свирепо прорычал Фэнтом. – Почему… Зачем он приходил?
   – Он пришел по поручению мистера Куэя, чтобы убедиться, се ли у меня здесь в порядке!
   Она деловито загремела кастрюлями.
   – Это всего лишь отговорка, – возмутился он. – А на самом деле, он, небось, таращился на тебя!
   – Он взглянул на меня всего лишь один раз. И мне кажется, Джим, от него можно ожидать любых неприятностей.
   У Фэнтома перехватило дыхание, он едва не задохнулся от нахлынувших на него чувств.
   – Джо, ты думаешь, он может помешать Куэю пригласить нам священника?
   – Не знаю. Но сегодня вечером, когда я только начинала готовить ужин, мне вдруг стало очень страшно. Я больше не могла оставаться в этом доме и убежала в лес. Уже начинало смеркаться, когда я вышла не берег небольшого ручья, где рос вот этот самый салат. Течение тихонько перебирало его листья, и это было такое мирное зрелище, что глядя на него, я тоже понемногу успокоилась и снова вернулась сюда. Конечно, не надо было говорить тебе об этом. Но ведь рано или поздно тайное все равно всегда становится явным.
   – Это Кендал! Это он! – вспылил Фэнтом. – Как все было бы хорошо и здорово, если бы не эта образина! Но ведь и он, наверное, не бессмертен. Вот если бы мне…
   – Молчи, – перебила она. – Не связывайся с ним! Не связывайся с этим человеком, дорогой! Уж лучше уж бросить вызов самому черту с рогами и копытами!
   Джим Фэнтом беспомощно огляделся по сторонам. Он не мог не чувствовать той разницы, что существовала между ним самим и Кендалом. Это была та опасность, перед которой он вовсе не собирался отступать, и тем не менее, больше всего на свети боялся встретиться с ней лицом к лицу.
   – А ты подожди, не торопись, – доносился до него словно откуда-то издалека девичий голосок. – Будет и на нашей улице праздник. И вообще, может быть, все не так уж и плохо.
   Но Фэнтом знал, что ей тоже не дает покоя постоянный страх перед будущим. Они сидели за ужином, и хотя девушка с нарочито беззаботным видом пыталась рассказывать что-то очень веселое, но в паузах, неизменно возникающих во время любого разговора, он чувствовал на себе её взгляд. Она смотрела на него со страхом и тоской.
   После того, как он, пожелав ей спокойной ночи, направился к двери, она проводила его до порога. В небе взошла луна, а девушка стояла на крыльце на фоне ярко освещенного дверного проема и вдруг крепко прижалась к нему, содрогаясь всем телом. Однако, даже не смотря на то, что её била крупная дрожь, голос её оставался ровным и уверенным.
   – Джим, как же мне не хочется, чтобы ты уходил отсюда, – проговорила девушка. – Меня не покидает предчувствие, будто расставшись с тобой сегодня, я не увижу тебя уже больше никогда. И ради Бога, будь поосторожней!
   Фэнтом улыбнулся, тронутый такой заботой и сказал:
   – Ты лучше скажи мне, как вел себя Кендал, что он тебе тут наговорил!
   – Я тебе уже все рассказала. Он остановился в дверях и спросил, всем ли я довольна, и не нужно ли мне ещё чего. Вот и все. Но вот его глаза, и это вытянутое, безобразное лицо… мне стало не по себе. Мне показалось, что он может заполучить, все, что ни пожелает его душа. И уж если он только положит глаз на меня, то это будет вообще конец всему. Я уже десять раз пожалела, что завела разговор об этом. Нужно было промолчать. В конце концов, ничего же плохого не случилось.
   Фэнтом постепенно тоже начал склоняться к этой мысли, но когда, остановившись на самом краю поляны, он оглянулся назад, то сердце его сжалось от пронзившей его острой жалости. Она все так же стояла в дверях, и её темный силуэт казался несколько размытым на фоне ярко освещенного дверного проема.
   При мысли, что он, возможно, больше никогда не услышит его голоса, у него лбу выступили капли холодного пота, но уже в следующее мгновение Фэнтом взял себя в руки и, постаравшись выбросить из головы мрачные мысли, углубился в лес.
   Он вернулся к хозяйскому дому и вошел через дверь кухни, когда во дворе внезапно раздался стук копыт, и в комнату ворвался Кендал. Он вихрем пронесся по кухне.
   – Где Куэй? – напустился он на повара.
   – Здесь, в столовой. Пьет кофе перед сном, – ответил «доктор».
   Кендал бросился в столовую.
   – Он здесь! Я видел его! – объявил он.
   Джим Фэнтом слышал, как скрипнуло отодвигаемое от стола кресло Куэя.
   – Только без истерики! – приказал хозяин долины. – Идем со мной. Тебе это приснилось. Он никогда не посмеет!
   И они оба поспешно вышли в соседнюю комнату.


   Глава 31

   Повар искоса взглянул на Фэнтома, лицо которого выражало высшую степень сосредоточенности.
   – Н это стоит посмотреть, – заметил он вслух. – Если уж пара таких пройдох, как Куэй и Кендал так пугаются одного лишь вида какого-то бродяги, то на него, наверное, стоит взглянуть. Как думаешь, а?
   – Наверное, стоит, – отозвался юноша и медленно вышел в столовую, миновал коридор и затем отправился наверх, в свою комнату.
   Поднимаясь по лестнице, он слышал, как Кендал и Куэй о чем-то жарко спорят. Куэй говорил, сильно понизив голос, слов было не разобрать, в то время, как дребезжащий, гнусавый голос Кендала, легко узнаваемый из тысячи других голосов, звучал резко и пронзительно. Он словно одержимый, твердил одно и тоже:
   – Или он получит то, за чем пришел, или я пропал! Или он получит то, что хочет, или я пропал!
   Фэнтом с замиранием сердца прислушивался к долетающим до него фразам. Ему не составило никакого труда догадаться, что Кендал ведет речь о горбуне, и сама по себе сама мысль о том, что этот маленький уродец мог вызвать вот такой панический страх у великого и ужасного Кендала, казалась столь абсурдной, что он не мог поверить собственным ушам. Куэй, похоже, был тоже крайне взволнован.
   Но Фэнтом не стал долго задерживаться на лестнице. Подслушивание под дверями было в его понимание недостойным занятием; и к тому же его мучила совесть, за то, что он своевременно не поставил Куэя и Кендала в известность о том, что калека объявился в долине.
   У себя в комнате он застал Чипа Лэндера, который уже собирался лечь спать.
   Молодой человек весь прямо-таки светился от счастья, любуясь новенькими, только что купленными шпорами.
   – Ты только взгляни на них, старина, – сказал он. – Блеск этих шпор будет притягивать ко мне все девичьи взгляды. Они будут ходить за мной гужом. Девицы же – они ведь как овцы. Для них куда важнее то, что они видят, чем то, что им говорят. Они любопытны, как котята. Стоит лишь помахать у них перед носиком бантиком на веревочке, как они тут же постараются вцепиться в него своими коготками. И уж коль скоро их внимание привлечет блеск этих шпор, то они начнут бросаться к моим ногам, чтобы только разглядеть их получше.
   – А ты лучше повесь колокольчик себе на шею, и тогда на тебя тоже все будут смотреть, – предложил Фэнтом.
   – Джим, я решил положить конец своему одиночеству, – продолжал Чип Лэндер. – Вот принаряжусь получше, пройдусь по городу и обязательно найду себе жену. Знаешь, Джим, всего лишь одного взгляда на твою невесту оказалось достаточно, чтобы я превратился в ярого сторонника семейной жизни и законного брака. Стоило мне лишь увидеть её, как я тут же начал мечтать о целой ораве шаловливых ребятишек, носящихся по двору, и о рождественском вечере в кругу семьи, и об утренних газетах, и о штопальных иглах, и о грядках возле дома, и о ручных телятах и медвежатах, и о вечеринках с танцами, попасть на которые можно лишь отмахав миль сорок верхом, и о походах в церковь по воскресеньям. Я начал думать об этом с той же самой минуты, как она впервые попалась мне на глаза, потому что сразу видно, именно такой и должна быть настоящая жена.
   – Да ладно тебе, – отмахнулся Джим Фэнтом. – Оставь её в покое. Стоит тебе лишь объявиться в городе, как все девки будут сами гроздьями вешаться тебе на шею.
   – А ты не боишься оставлять её одну в такой глуши?
   – Она укротит любого льва, Чип. К тому же, она довольно недурно палит из пистолета, и даже согласилась по выходным и праздникам давать мне уроки стрельбы.
   – Ну и здоров ты врать, – заметил Лэндер. – И получается это у тебя на редкость легко и непринужденно. А чего это старикан с Кендалом внизу расшумелись? Чего они там между собой не поделили?
   – Понятия не имею.
   – Попомни мое слово, когда-нибудь этот змей сожрет сторожевого пса со всеми потрохами, – авторитетно заявил Лэндер. – Сам увидишь. Ни для кого это здесь уже не секрет. Видно уж, чему быть, того не миновать, ждать осталось недолго, и тогда Долина Счастья превратится в кромешным адом.
   Но тут в дверь тихонько постучали, и она слегка приоткрылась.
   – Фэнтом? Ты у себя? – раздался голос Куэя.
   Он говорил очень тихо, но сердце юноши вдруг зашлось от тревожного предчувствия. Его час пробил!
   – Да, – ответил он и вышел в коридор.
   Секунду или две Куэй просто глядел на него, а затем протянул ему открытую ладонь, на которой поблескивал маленький ключик из латуни.
   – Где-то в комнате у Кендала, – проговорил он, – должен находиться ключ, который очень похож на этот. Кстати, если хочешь, то можешь этот ключ взять с собой, как образец. Зубья бородки, разумеется, не совпадают. Но все-таки возьми его с собой и попытайся найти пару. Я в свое время пытался сделать это, наверное, тысячу раз, но у меня так ничего и не вышло.
   Он замолчал, добродушно улыбнувшись, а затем добавил:
   – Если сумеешь раздобыть второй ключ, то я спасен, и долина тоже будет спасена. Если же нет, то мне конец и долине тоже. Но независимо от того, сумеешь ты что-либо найти или нет, через десять минут бросай все и спускайся вниз, в гостиную. Примерно столько времени будет в твоем распоряжении. Затем же Кендал, скорее всего, отправится к себе. Ты же не хочешь, чтобы он застукал тебя там!
   Непринужденность, с которой все это говорилось, придавала словам старика особую значимость. Куэй говорил несколько торопливо и самым заурядным, будничным голосом, как будто это была самая заурядная болтовня о погоде.
   Лишь к концу разговора стало заметно, как топорщится его борода, словно мускулы на лице у старика разом напряглись.
   Не говоря ни слова, Фэнтом взял у него ключ и кивнул. Куэй развернулся и зашагал по коридору, что-то тихонько напевая себе под нос, а Фэнтом удалился в противоположном направлении.
   На душе у него было тяжело, а в сердце поселился вечный холод. Еще никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас, и не было на всем белом свете человека, которого он боялся бы так же сильно, как великого и ужасного Луиса Кендала, но вместе с тем он ясно осознавал, что любое промедление с выполнением возложенной на него миссии может обойтись ему слишком дорого, и тогда вся дальнейшая жизнь просто-напросто потеряет для его смысл. Нужно было во что бы то ни стало заставить себя идти вперед, или же сдаться, расписываясь тем самым в собственной трусости и бессилии!
   Он шел дальше – с упорством человека, путешествующего в пургу навстречу ветру, то и дело поскальзываясь и увязая в глубоком снегу.
   Фэнтом остановился лишь однажды, чтобы завязать платком подметки каждого из сапог. Это заметно приглушало шаги, и к тому же можно было не опасаться, что на сапогах совсем некстати будут звякать шпоры.
   Отправившись дальше, он был весьма удивлен той легкостью, с которой ему удавалось бесшумно передвигаться.
   Таким манером он добрался до комнаты Кендала, находившейся в южном конце коридора. Дверь была заперта! Вздохнув с облегчением, он уже было развернулся, чтобы отправиться обратно, но сделав всего несколько шагов, снова остановился и решительно стиснул зубы.
   Куэй спас ему жизнь, и уж наверное, давая ему это поручение, никак не ожидал, что он с такой легкостью сдастся, спасовав перед первой же трудностью. К тому же, если верить Куэю, то теперь судьба всей долины зависела от этого ключа. А Джо Долан тоже теперь жила в долине, в своей маленькой хижине посреди леса, и наверное, именно в этот момент перемывала после ужина последние тарелки, радуясь тому, как потрескивают дрова в плите и тревожно прислушиваясь к доносящимся из-за окна звукам ночного леса. Несмотря на всю отвагу и решимость девушки, сердце её испуганно замирало от каждого шороха, она думала о нем, и он казался ей таким далеким и недосягаемым, словно пришельцем из другого мира.
   Фэнтом повернул обратно, и пройдя чуть подальше по узкому коридору, толкнул дверь соседней комнаты, находящуюся справа от комнаты Кендала. Она тоже оказалась закрытой, но вот дверь слева легко поддалась, отворяясь с тихим скрипом. Он не раздумывая вошел в нее, оказываясь в тесной нежилой каморке, где было холодно и сыро, а в щелях оконной рамы тихонько завывал ветер. Фэнтом открыл окно и выглянул наружу.
   От желоба поилки кто-то вел в поводу двоих лошадей, направляясь к амбару, ворота которого были распахнуты настежь, а внутри ярко горел фонарь. Больше во дворе никого видно не было.
   Окно комнаты Кендала находилось на небольшом расстоянии справа, и добраться до него можно было по узкому карнизу, выведенному под окнами и служившему своего рода декоративной границей между первым и вторым этажом, стены которого были несколько утоплены вглубь, по сравнению с нижним.
   Он немедленно выскользнул за окно, становясь носками на узенький карниз и пытаясь уцепиться пальцами за неотесанную, выпуклую поверхность бревен. Таким манером он добрался до Кендала, остановившись перед которым, воровато огляделся по сторонам и бросил беглый взгляд вниз.
   Со стороны амбара доносился грубый мужской голос, на чем свет стоит проклинавший какую-то норовистую лошадь, но видно никого не было. Тогда он попытался открыть окно, но как и дверь, оно тоже оказалось заперто!
   Однако, оконные задвижки очень редко могут сравниться по прочности с дверными запорами. Фэнтом изо всех сил приналег на окно, и уже со второй попытки раздался тихий треск ломающегося дерева – задвижка была сорвана. Он принялся осторожно толкать скользящую раму, которая не смотря на все ухищрения и меры предосторожности поползла вверх с громким дребезжанием. Но так или иначе путь был свободен, и Фэнтом, ловко подтянувшись на руках, влез в комнату через широко открытое окно.
   Оказавшись внутри, он чиркнул спичкой и зажег небольшую лампу, стоявшую на низеньком столике у изголовья кровати.
   Затем второпях вспомнил о том, что освещенный прямоугольник окна может быть замечен с улицы, и перейдя обратно к окну, поспешно закрыл тяжелые ставни. Затем последовал беглый осмотр самой комнаты. Лампа к тому времени разгорелась, высокий язычок пламени тянулся вверх по трубке стеклянной колбы, освещая все вокруг ровным светом.
   Совсем рядом, у самого его плеча раздался легкий, порхающий звук. Фэнтом испуганно вздрогнул и, обернувшись, увидел золотистую канарейку, метавшуюся по клетке, отчаянно трепеща крыльями; затем она забилась в угол, распластавшись на дне клетки, беспомощно раскинув крылья, словно обессилев от страха. Он видел, как подрагивают перышки на грудке в такт ударам трепетавшего сердечка.
   Так или иначе, вид этого несчастного, беспомощного существа усилил его собственные страхи, и в следующий момент он понял, что, затаив дыхание, стоит посреди комнаты и, сжав руки в кулаки, озирается по сторонам.
   Убранство этого помещения разительно отличалось от привычных глазу интерьеров хозяйского дома ранчо. Вместо кровати здесь стояла обычная походная койка, застеленная дешевыми одеялами. Умывальник в углу был тоже самым что ни на есть обыкновенным, возле него на полу стояло неполное ведро с водой, прикрытое выщербленной миской. Но зато все стены были увешаны самым разнообразным оружием.
   С одной стороны веером располагались африканские копья, все они были разными и не похожими одно на другое. Они были изготовлены вручную, и некоторые из наконечников были шириной в человеческую ладонь и обоюдоострые, пригодные и для того, чтобы пронзить противника, а при необходимости использовать орудие убийства вместо топора. Они имели форму листа, и подобно листу были укреплены центральной прожилкой, постепенно сужаясь от основания к острию. Наконечники тоже не повторяли друг друга, имея каждый свою форму, подобно тому, как отличаются друг от друга листья с разных деревьев. Между древками копий были укреплены пики с наконечниками узкими, как штыки, и зловещими, словно рапиры; были здесь также и метательные копья, предназначенные для ближнего боя: снабженные наконечниками с зазубринами и самым разнообразным, причудливым оперением. Юноша зачаровано разглядывал все эти экспонаты, как будто каждый из них мог сообщить ему некую новую подробность о характере и внутреннем мире человека, в жилище которого он тайком проник.
   Оставшаяся часть стены была увешана ножами и мечами; были здесь и малайские кинжалы, и ножи гуркских воинов, и стилеты, казавшиеся на фоне стены не более, чем иглами, и огромные мечи палачей из Ост-Индии, и ритуальное оружие, привезенное из Индии и Бирмы, и длинные, изящные кинжалы, и кривые турецкие сабли, похожие на золотой серп молодого месяца, и даже такие экзотические орудия убийства, как кинжалы ацтеков с широкими клинками размером с ладонь взрослого мужчины.
   Фэнтом с величайшим интересом обыскал весь этот арсенал, и хотя так и не сумел найти ключ, который вопреки его ожиданию не был спрятан ни за одним из этих многочисленных орудий убийства, но у него появилось ощущение, что ему удалось узнать если не все, то очень многое о могущественном Луисе Кендале.


   Глава 32

   Это был своего рода ключ к разгадке тайны натуры Кендала, которому, похоже, доставляло удовольствие находиться в окружении вещей, предназначенных специально для того, чтобы причинять боль другим, словно сама мысль об изощренных способах умерщвления людей доставляла ему наибольшее удовольствие. Подобная коллекция делала комнату похожей на камеру пыток.
   Фэнтом бегло оглядел стены, пытаясь отыскать щель, в которую можно было бы запрятать ключ. Потом он тем же манером оглядел и пол, оправдывая свою небрежность отсутствием времени. Нервы его были на пределе, во рту пересохло, ему казалось, что отведенные ему десять минут уже давно истекли, и что с минуты на минуту хозяин комнаты может вернуться домой, застигая его врасплох на месте преступления.
   В углу стоял шкаф для одежды. Открыв дверцу, Фэнтом обнаружил внутри выцветшее шерстяное одеяло, потертый плащ-дождевик, несколько пар брюк с протертыми до блеска от трения о седло, два сюртука, а также стоящие на самом дне башмаки и запасную пару высоких сапог для верховой езды. Он перетряс один за другим башмаки и сапоги, прислушиваясь. не загремит ли в каком-нибудь из них ключ. Затем торопливо обшарил все карманы.
   Но ключа не оказалось и там, и Фэнтом, с облегчением вздохнув, отошел от шкафа. По крайней мере, если уж и не удалось найти ключ, то он хотя бы тщательно обыскал это место! Оставалась последняя надежда. На полу у умывальника лежал небольшой коврик. Фэнтом пошарил и под ним, но и там ничего не оказалось.
   Больше искать было решительно негде, и тогда, тяжко вздохнув, он направился к лампе. Даст Бог, уже всего через шестьдесят секунд он выберется отсюда и вернется в соседнюю комнату!
   Движения Фэнтома были так поспешны, что маленькая канарейка разволновалась ещё больше, чем прежде, начал испуганно метаться по клетке, ударяясь об её прутья, которые поначалу лишь мелодично звенели, но затем о них вдруг что-то громко звякнуло.
   Внезапная мысль пронзила сознание юноши, и он замер на месте, как вкопанный.
   В следующий момент он уже открыл дверцу клетки и взял птичку в руки, нащупывая большим пальцем то, что искал. Под крылом птицы была пропущена тонкая нитка, невидимая под перьями, к которой и был привязан ключ!
   Еще мгновение, и он уже был в руке у Фэнтома – маленький ключик с тонкой бородкой, очень похожий на тот, что дал ему Куэй для сравнения. У него все получилось!
   Фэнтом посадил канарейку обратно в клетку, и птичка тут же забилась в дальний угол. Затем он задул лампу, открыл ставни и выглянул из окна.
   Там, внизу, какие-то двое неспешно шли от амбара к дому. Он не рискнул выбраться на карниз и остался стоять перед открытым окном, наблюдая за ними.
   Что-то отчетливо звякнуло у него за спиной, и Фэнтом решил, что это, должно быть, Кендал открывает дверь. Он резко обернулся, выхватывая пистолет, готовый выстрелить в любой момент. Но дверь не открылась. Когда он снова посмотрел в окно, то увидел, что двое бездельников ошиваются у желоба поилки, зачарованные блеском воды при свете звезд. Немного постояв, они отправились дальше, и вскоре исчезли в дверях кухни.
   Фэнтом без промедления вылез из окна. В то время, как он, балансируя на карнизе, пытался опустить раму, ноги его потеряли опору, но ему удалось крепко ухватиться за подоконник, и это спасло его от падения. Подтянувшись, он снова выбрался на карниз, нервы его были напряжены до предела. Не чувствуя под собой ног, он добрался до соседнего окна, и лишь снова оказавшись в темноте кладовки, почувствовал себя в безопасности.
   Здесь он прислонился к стене и оставался в таком положении до тех пор, пока не почувствовал, что расшалившиеся нервы начинают понемногу успокаиваться. Затем, чувствуя, что данный ему лимит времени уже давно исчерпан, Фэнтом вышел в коридор и поспешил вниз, в столовую.
   Здесь он застал двух незнакомых мужчин, которых никогда прежде не видел в долине. Они небрежно кивнули ему, и Фэнтом так же беззаботно ответил на это приветствие. Мгновение спустя из двери соседней комнаты вышел Кендал в сопровождении Куэя. На лице Кендала застыло выражение безудержной ярости и страха, который он был не в силах побороть. Куэй тоже выглядел довольно усталым.
   Его взгляд на мгновение задержался на лице юного Джима Фэнтома, и тот почти незаметно кивнул в ответ. Он видел, как глаза Куэя округлились от изумления и неожиданности. Затем старик отвернулся и положил руку Кендалу на плечо.
   – Ты получишь все, что хочешь, – сказал он, – но давай сперва подождем до утра!
   – Все? – резко переспросил Кендал.
   – Все, – с готовностью подтвердил Куэй. – И покончим с этим раз и навсегда, друг мой.
   Кендал уставился на него, как будто ожидая дальнейших объяснений.
   – Что ж, это больше, чем я ожидал! – внезапно выпалил он, а затем добавил: – Пойду пройдусь, развеюсь немного перед сном. Вы двое – тоже со мной.
   Двое незнакомцев последовали за ним, подобно верным сторожевым псам, что всегда и везде следуют за своим хозяином и не отходят от него ни на шаг. После того, как они ушли, с грохотом захлопнув за собой жалобно скрипнувшую наружную дверь, затянутую москитной сеткой, Куэй обернулся к Фэнтому и протянул ладонь, в которую юноша и положил ключ.
   Куэй осторожно перевернул ключик, поднес к глазам, перекинул в другую руку, как будто блестящий металл обжигал ему ладонь, и снова перевернул.
   – Он самый! – выдохнул он.
   Старик снова перевел взгляд на Фэнтома, и в его глазах загорелись странные, холодные огоньки.
   – Будь благословен тот день, когда я встретил тебя, – сказал он. – Благослови Боже того дурака, который пришел искать твоей смерти в Бенд-Хилл и показал мне твое истинное лицо ещё более отчетливо, чем можно было бы разглядеть при свете Божьего дня! Мальчик мой, думаю, теперь все будет просто и хорошо, хотя львиную часть работы тебе все предстоит выполнить. Иди за мной!
   Старик провел его через дверь в дальнем конце столовой, а потом они миновали ещё одну дверь, из-за которой в лицо Фэнтома пахнуло сыростью холодного подвала.
   В руках у Куэя появился маленький потайной фонарик, и он шел впереди, освещая ступеньки винтовой лестницы, ведущие в просторный подвал под домом. Они прошли через каморку, где хранились дрова, потом ещё через одну комнату, где были навалены большие груды свеклы, лука, картофеля и моркови. В конце концов они оказались перед самой дальней дверью, перед которой и остановился Куэй. Одним ключом он открыл верхний замок, а другим – нижний. Дверь медленно открылась, издав протяжный, глухой скрип.
   Она оказалась очень тяжелой, словно отлитой из свинца, и вскоре Фэнтом понял, в чем дело, ибо с внутренней стороны она была укреплена мощным, в полдюйма толщиной стальным листом. Перешагнув порог, они остановились перед единственным предметом обстановки, находившимся в этом помещении. Это был высокий, узкий сейф, стоявший у стены, и тут старик искоса взглянул на юношу и затем удовлетворенно кивнул.
   – Сейчас ты увидишь, каким бывает настоящее богатство, – проговорил он. – Возможно, у тебя даже появится искушение убить меня, мальчик мой, но я вижу твою душу насквозь. Ты не поддашься секундному порыву и выполнишь мою волю. Ведь год-то, в течение которого ты поклялся служить мне верой и правдой только-только начался!
   – Можете на меня положиться, – уверенно отчеканил Фэнтом. – Вы спасли мне жизнь; вы привезли ко мне девушку моей мечты. Я буду служить верой и правдой весь этот год и даже после истечения срока нашего уговора.
   – Я верю тебе, – сказал Куэй. – Даже если бы ты уличил меня во лжи и догадался бы, что имеешь дело с проходимцем и лицемером, ты все равно не нарушил бы этой клятвы и сдержал данное мне слово!
   Фэнтом недоуменно уставился на него.
   – Да, – чуть слышно проговорил он. – Но я никогда не позволю себе дурно о вас подумать.
   Куэй же лишь махнул рукой и снова повернулся к сейфу.
   – Ты и сам можешь понять, что к чему, – сказал он. – Когда ты увидишь это, то все само собой станет на свои места, и нужда в каких-либо объяснениях попросту отпадет!
   Подобно двери каморки, на дверце сейфа был так же был установлен двойной замок, один из которых он открыл, вынув ключ из жилетного кармана; для того же, чтобы открыть второй замок, ему пришлось пустить в дело ключ, который Фэнтом только что украл из комнаты Кендала.
   И тут юноше стало все ясно. Для того, чтобы открыть или закрыть этот сейф, у каждого было по ключу, и сделать это без ведома другого его обладателя было невозможно до сего момента, когда оба ключа попали в одни руки.
   Дверца сейфа медленно, словно нехотя, распахнулась. внутри оказались ряды ящичков из никелированной стали, которые Куэй тут же принялся быстро вынимать и один зи другим складывать на пол. Некоторые из них были пусты. Еще в нескольких ящичках оказались не то какие-то блокноты, не то конторские книги небольшого формата. Содержимое же других ящиков было упаковано в пакеты из темной оберточной бумаги или кожаные кисеты.
   Взяв один из таких свертков, Куэй дрожащими руками развернул бумагу, и изумленным глазам Фэнтома предстали четыре пухлые пачки зеленых купюр, туго стянутых вместе бечевкой!
   Потом настала очередь мешочка из замши. Куэй ловко развязал узел кожаного шнурка, стягивавшего его горловину, и заглянув внутрь, Фэнтом замер, глядя на дивные россыпи искрящегося света. Бриллианты! Целые пригоршни бриллиантов, среди которых кое-где проглядывали зеленые глазки изумрудов и кроваво-красные капельки рубинов, похожие на зловещие огоньки.
   Это было огромное богатство, целое состояние. Но помимо этого мешочка в сейфе находилось ещё много других свертков, которые Куэй теперь брал один за другим и не глядя набивал их содержимым ненасытную утробу седельной сумки.
   Когда же с этим занятием было наконец покончено, он обернулся к Фэнтому, и губы его взволнованно дрожали.
   – А теперь быстро, быстро! Шевелись! – приказал он. – А Кендал пусть себе дышит свежим воздухом!
   Он тихонько засмеялся, оставшись вполне доволен столь остроумным замечанием.
   Затем они вышли из комнаты, старик плотно закрыл и запер дверь на оба замка, после чего сунул юноше в карман все четыре ключа. Они снова вернулись в столовую.
   – Вот здесь! – объявил Куэй, доставая из карманов веревку и сложенный носовой платок. – Возьми это. А теперь свяжи меня и заткни мне рот. Связывай, не жалей. Затягивай узлы потуже. Потому иди в конюшню, выбери себе там самую лучшую лошадь и сваливай отсюда. Гони во весь опор, как будто сам дьявол гонится за тобой, а уж он-то тебя в покое не оставит, можешь не сомневаться. Поедешь по дороге, что ведет к Бернд-Хилл. Не доезжая города, у ручья увидишь небольшую хижину. Заброшенный домик среди тополей, в котором никто не живет. Оставайся там и жди. В доме или где-нибудь поблизости. Я объявлюсь там в течение трех дней. Если же по истечении этого срока я так и не приеду, то можешь взять деньги себе, они твои!
   Пот ручьями струился по лицу Джима Фэнтома. Его заветная мечта таяла на глазах, рассеиваясь словно дым. Теперь он остался наедине с жестокой правдой о порядочности и благодетельности Куэя. Великодушие, широта натуры, которая якобы заставляла его собирать преступников в этой долине, на самом деле была лишь предлогом, прикрываясь которым, он брал под свою опеку самых отъявленных проходимцев, настоящих мастеров своего дела, которые в полной мере пускали в ход свои прежние криминальные умения и таланты под чутким руководством его напарника, Кендала. И эта добыча была собрана за долгие годы грабежей и разбоя. Он даже себе не мог, кровью скольких людей были омыты эти побрякушки!
   – А как же девушка? – спросил он срывающимся голосом.
   – Девушка? Девушка? Какая еще, к черту… ах да, девушка! Будь уверен, мальчик мой, что как только весть о дерзком ограблении разнесется по округе, Долина Счастья превратится в вымершую пустыню. Кендал отправится в погоню за тобой, а за ним, подобно стайке летучих мышей, потянутся и остальные. Жены отправятся вслед за мужьями. И тогда здесь останутся одни лишь китайцы, ты да твоя девушка. После того, как все закончится, возвращайся сюда, к ней. Если мы встретимся с тобой в той маленькой хижине… а ты уверен, что знаешь, о каком месте идет речь?
   – Да, я хорошо знаю, где это. В том доме раньше жил Макдональд Петри.
   – Так вот, если мы встретимся там с тобой, то в подарок ты получишь всю долину – для тебя я не пожалел бы и тысячи таких долин, если бы они только у меня были! Так торопись же, торопись! Дьявол скоро вернется!


   Глава 33

   Фэнтом поспешно делал то, что ему приказали, но голова его была забита совершенно другими мыслями. Он представлял себе, как Кендал найдет своего компаньона лежащим на полу – связанным и с кляпом во рту, представлял себе гнев этого странного человека с болезненно бледным лицом, а также неистовое негодование самих бандитов!
   Все эти картины проносились в его воображении с молниеносной быстротой. Припомнил он и недавний жаркий спор Кендала и Райнера, невольным очевидцем которого ему довелось стать. Вне всякого сомнения, Райнер требовал свою долю за участие в каком-нибудь недавнем ограблении, на что Кендал ответил решительным отказом.
   И горбун туда же. Очевидно, он все-таки подкараулил Кендала и предъявил ему некие требования, на которые тот просто не смог ответить отказом. И, по-видимому, именно с этими требованиями он и заявился к Куэю, и Куэй упрямился до тех пор, пока не сумел подстроить все так, чтобы самому единолично завладеть всем богатством. И, надо заметить, что это ему удалось при помощи и непосредственно участии самого Фэнтома!
   Теперь произошедшее представало перед ним в новом и совершенно необычном свете. Фэнтому стало ясно, почему взгляд Куэя с самого начала показался ему таким глубоким и проницательным. Старик и самом деле мог видеть людей насквозь. Он заглянул в самую душу Фэнтома и, обнаружив в ней задатки порядочности, решил воспользоваться этими для построения своего хитроумного плана, задумав оставить ни с чем всех своих недавних сообщников по преступному промыслу.
   Со своей задачей Куэй справился мастерски. Он спас жизнь Фэнтому, укрыв его от людей шерифа, добился того, чтобы в долину приехала приглянувшаяся ему девушка, обретая тем самым безграничную власть над юношей.
   А что же теперь будет с ней? Бедняжка Джо в маленькой хижине, затерявшейся в лесу, что подумает она, когда узнает о том, что её возлюбленный удрал ночью из долины, даже не попрощавшись с ней? Или, может быть, её предчувствие того, что они больше никогда не увидятся, и в самом деле было пророческим?
   И тогда он процедил сквозь зубы, в то время, как руки его крепко стягивали концы веревок.
   – Я выполню все ваши условия, но и вы, со своей стороны, тоже пообещайте мне, что встретитесь с ней и скажете, что я обязательно вернусь, несмотря ни на что. Что я люблю её. И что лишь смерть может разлучить нас. Вы меня слышите?
   – Да слышу, слышу. Я ей так и передам. Хотя видит Бог, это наверняка навлечет на меня подозрения Кендала. Его и всех остальных. Но только когда они протянут свои ручонки, чтобы сцапать меня, ловить будет уже некого, я тем временем буду уже очень далеко!
   Он выпалил это с нескрываемым злорадством, Фэнтом же скомкал носовой платок и запихнул его хозяину в рот вместо кляпа.
   Оставив связанного по рукам и ногам Куэя беспомощно лежать на полу, он подхватил набитую сокровищами седельную сумку и вышел из дома, задержавшись лишь для того, чтобы забрать свою винтовку, прихватив попутно чей-то дождевик, висевший на крючке возле двери.
   Набросив дождевик поверх сумки, Фэнтом распахнул дверь кухни и вышел в ночь.
   Прямо перед собой, у желоба поилки, он увидел темные очертания фигуры Кендала, казавшиеся уродливыми даже при тусклом свете звезд. Он расхаживал взад и вперед своей обычной, шаркающей походкой, и его двое вассалов с истинно собачьей преданностью неотступно следовали за ним.
   Фэнтом уже благополучно миновал их, когда вслед ему раздался гнусавый окрик Кендала.
   – Эй, ты, Фэнтом! Куда это ты собрался на ночь глядя?
   Напряжение становилось непомерным, душевные силы Джима Фэнтома были на пределе. Обернувшись, он ответил с грубоватой непринужденностью:
   – Сов пострелять. А что?
   Затем он продолжил свой путь к амбару с содроганием думая о том, что Кендал может последовать за ним, нагоняя в два счета. Но подойдя к воротам амбара и оглянувшись назад, Фэнтом увидел, что, похоже, они не собирались преследовать его и даже не глядели в его сторону. У него просто-таки камень с души свалился, и он отправился выбирать себе лошадь. Оттого, насколько правильным окажется его выбор, зависело теперь очень многое!
   Похоже, сама судьба хранила его, и правильный ответ был подсказан выше, ибо в тот же момент над перегородкой стойла поднялась изящная голова серой лошади, косившей в его сторону умным огненным глазом.
   Подойдя поближе, Фэнтом увидел, что это была высокая серая кобыла, принадлежавшая неподражаемому Луису Кендалу – по долине ходили слухи, что этой лошади не было равных во всей округе, что она была норовиста, как демон, и быстра, словно ветер.
   Если бы она смогла перенести его через горы, туда, где он стал бы недосягаемым для преследователей, что неминуемо должны были отправиться в погоню за ним, то все-таки имело смысл рискнуть и постараться перетерпеть проявления её буйного нрава. Так рассудил Фэнтом, и в следующее мгновение он уже набросил седло ей на спину. Кобыла зафыркала и раздула бока, не давая затянуть на них подпруги. Она шарахнулась в сторону, стараясь придавить его к стене, а затем попыталась вцепиться зубами ему в руку. Удар локтем в морду заставил её отказаться от этой затеи; а резкий тычок коленом в ребра оказался таким внезапным, что от неожиданности она выпустила воздух из легких и прежде, чем снова успела надуться, подпруги были уже туго затянуты, а их концы надежно закреплены.
   Надеть уздечку тоже оказалось делом не из простых. Ему даже пришлось сунуть ей в рот большой и указательный пальцы и ущипнуть за нежные десны. После этого кобыла все-таки закусила удила, выказывая при этом все признаки яростного негодования, отчаянно мотая головой, прижимая уши и кося на Фэнтома налитыми кровью глазами.
   Но юноша был даже рад этому. Пусть уж лучше этот гнев придаст лошади новые силы, и тогда все будет хорошо. Гораздо лучше, чем если бы он выбрал себе какую-нибудь покладистую клячу, которая лишилась бы сил от одного удара кнута!
   Следующим ответственным моментом был выход из амбара. Здесь была и задняя дверь, но за ней находились загоны, и на то, что бы открыть все ворота или же хотя бы опустить перекладины заборов, ушло бы слишком много времени.
   Но ничего другого ему не оставалось. У Фэнтома не было никакого желания выезжать из амбара через главные ворота на виду у Кендала – да ещё к тому же на его собственной лошади. И тогда он вывел кобылу из денника и повел её по длинному проходу, направляясь к дальним воротам амбара.
   В это время за перегородкой тихонько зафыркала одна из лошадей, и кобыла, тряхнув гривой, заржала в ответ. Фэнтом благополучно добрался до ворот и настежь распахнул их, когда за спиной у него раздался дребезжащий голос Кендала, доносившийся с противоположного конца постройки:
   – Эй! Эй!
   Крепко вцепившись в поводья и пытаясь унять в руках нервную дрожь, Фэнтом не оборачиваясь вывел кобылу за ворота.
   – Эй ты… Фэнтом! Какого черта ты взял Злодейку?
   Фэнтом шагнул назад, отступая в темноту, которая уже поглотила кобылу. Он чувствовал себя затравленным зверьком, жалким и совершенно беспомощным. Ему довелось столкнуться лицом к лицу с Кендалом и двумя его подручными; позади же него тянулся лабиринт из изгородей, ставший главным препятствием на пути к свободе.
   – Да так… решил вывести её прогуляться, – ответил он. – Что в этом такого?
   – Но какого черта ты взял мою лошадь, идиот?
   – Так ведь она же застоялась, и небольшая пробежка ей не повредить, – примирительно отозвался юноша.
   – Живо веди её обратно! Я кому сказал! Я тебе покажу, как брать первую попавшуюся лошадь! Покататься решил? А застоялась она или нет, это уж не тебе решать, идиот чертов! Веди Злодейку обрано!
   Кендал быстро зашагал по длинному проходу, и от ужаса у Фэнтома помутился рассудок. Он поспешно захлопнул ворота. Это резкое движение напугало Злодейку, и она попятилась, оседая на задние ноги, Фэнтом же, улучив момент, вскочил ей на спину и сунул ноги в стремена.
   С высоты своего положения он огляделся по сторонам, обводя взглядом ряды изгородей, в то время, как из амбара уже доносился гундосый крик Кендала:
   – Билл! Джерри! Скорей сюда! Окружайте загон!
   И тут Фэнтом отчетливо увидел, что выбор у него невелик. Придется или перепрыгивать через изгороди, или же остаться здесь на растерзание троим головорезам7 Сдаваться он не собирался, тем более, что сумка, набитая драгоценностями, все ещё была у него.
   Он развернул лошадь в ту сторону, где частокол барьеров казался самым редким, и пришпорил её, с места поднимая в галоп.
   В это время ворота амбара распахнулись, и тусклый свет фонаря выхватил его из темноты как раз в тот момент, когда он направил кобылу на барьер.
   – Ты что, спятил? – заорал Кендал.
   Лошадь во весь опор мчалась прямо на изгородь, но в самый последний момент заупрямилась, с поистине кошачьей ловкостью несмотря на свои огромные размеры вывернув в сторону и продолжая путь вдоль изгороди.
   Призрак вылетел из седла, но поводьев из рук не выпустил, слыша у себя за спиной негодующий рев Кендала:
   – Я пристрелю тебя, придурок! Останови её, или я тебе мозги вышибу! Фэнтом же мог только теряться в догадках относительно того, почему Кендал до сих пор ещё этого не сделал. Тем временем он снова вскочил в седло, нашарил ногами стремена и направил лошадь на видневшуюся впереди изгородь. Забор оказался довольно высоким, футов пять, не меньше, а взять такое препятствие в темноте будет совсем не просто. К тому же может оказаться, что она и вовсе не умеет брать барьеры – ведь очень многие лошади так никогда и не постигают этого искусства!
   Но на этот раз по мере приближения к препятствию, он почувствовал, как её шаг становится более размеренным, а могучие мышцы крупа начинают подрагивать от напряжения, и понял, что вот-вот произойдет чудо. Она птицей оторвалась от земли, и в этот самый миг прогремел выстрел. Это стрелял Кендал.
   Пуля пролетела далеко от цели. Беглец даже не слышал её свиста, но зато вопль Кендала и грохот выстрела послужили сигналом к действию для его людей.
   Один из его подручных, повинуясь приказу хозяина, зашел с другой стороны амбара, и теперь Фэнтом увидел, как из-за угла постройки прямо ему навстречу выскользнула тень, и заметил блеснувший в темноте ствол наставленного на него пистолета.
   Он держал поводья одной рукой, хотя прямо перед ним уже возникло из темноты новое препятствие. Фыркнув, лошадь устремилась прямо к изгороди, а Фэнтом выхватил кольт и выстрелил в сторону зловещей тени.
   В ответ загремели выстрелы, но в то мгновение, как лошадь оттолкнулась от земли, в следующий момент благополучно приземляясь по другую сторону от забора, Фэнтом краем глаза заметил, как недавний стрелок вдруг подался вперед и сделав ещё один или два шага, ничком повалился на землю.
   Еще один забор возник из темноты совершенно неожиданно. Лошадь преодолела и это препятствие, в то время, как вдогонку им прогремел ещё один выстрел, и пуля сбила шляпу с головы Фэнтома. Подхватив на лету слетевшую шляпу, юноша направил Злодейку к последнему барьеру.
   И через эту, самую последнюю изгородь, она перемахнула с легкостью, словно играючи и как будто даже с удовольствием, и теперь перед Фэнтомом расстилался вольный простор, а внизу, у подножия склона, тускло поблескивала неподвижная, словно зеркало, водная гладь озера и тихой речки!


   Глава 34

   Рассвет застал его далеко в горах. С того самого времени, как он покинул дом Куэя и вырвался на волю из загона, Фэнтом не переставал оглядываться назад, но ни когда дробный стук лошадиных подков прокатился по бревнам моста, ни в то время, как они неслись по проселочной дороге, и во все стороны из-под копыт лошади летели мелкие камешки, ни когда в клубах пыли мчались на тропе, ведущей на юг – но он так и не заметил ни малейших признаков погони. Резвая серая кобыла позаботилась об этом. Она птицей летела по равнине, упрямой рысью преодолевала крутые подъемы и бесстрашно скатывалась вниз с самых опасных склонов.
   Когда же в небе начала заниматься заря, он остановился у ручья и принялся поливать водой ей на ноги, а затем растер их своими сильными пальцами, пока в коленях у лошади не утихла сильная дрожь. Затем ослабил подпруги седла и отпустил её немного попастись, но так, чтобы она не стояла на одном месте, а расхаживала по каньону.
   Ночная скачка через горы оказалась для лошади серьезным испытанием; животное тяжело дышало, вздымая крутые бока, но в нем все ещё были скрыты огромные силы. И в самом деле, Фэнтом был готов держать пари, что теперь преследователям из Долины Счастья никогда не удастся их догнать, если, конечно, они не раздобудут себе новых лошадей за южными границами долины. Теоретически такое было вполне возможно, хотя Фэнтому это и представлялось маловероятным. Ну а там кто знает, насколько далеко за пределы долины распространялось могущество Кендала.
   И вообще, как они его собираются выслеживать в потемках? Так что в любом случае, им пришлось бы ждать до рассвета. Фэнтом успокаивал себя этими рассуждениями, вспоминая самый последний, прощальный взгляд, брошенный им на долину с высоты крутого склона.
   В небе только-только всходила луна; под ночным небом мрачно темнели вековые деревья, по зеркальной, обрамленной рваными тенями глади озера пролегла лунная дорожка, а речки казались двумя узкими лентами из серебристой парчи. Но во всей округе царила мертвая тишина; не было видно ни одного факела, который мог бы служить сигналом для союзников Кендала. И в самом средоточии этой красоты и опасности стояла маленькая хижина, в которой спала Джо Долан! Открывавшийся его глазам идиллический пейзаж придал ему уверенности, но подумав о девушке, Фэнтом тяжко вздохнул.
   Мысли о ней не давали ему покоя на протяжении всего пути, пролегавшего через каменистые холмы, с безрадостным постоянством выраставшие по обе стороны от извилистой тропы и похожие на застывшие волны – черные и зловещие волны, поблескивающие боками отполированных дождями и временем гладких валунов.
   Лошадь мирно щипала траву, затем прошла чуть подальше и снова продолжала пастись, а он следовал за ней, отчаянно борясь с усталостью, от которой ломило все тело, а мысли начинали путаться в голове.
   Но тут словно сквозь сон он услышал далекие раскаты грома. Фэнтом обернулся, решив, что над горизонтом у него за спиной начинают собираться грозовые тучи; но никаких туч не было и в помине, да и к тому же легкий ветерок дул ему в лицо.
   Поначалу Фэнтом решил, что причиной грохота мог стать камнепад в горах, но мгновение спустя, он услышал его снова, и уже на этот раз смог без труда определить, что за спиной у него раздавался гулкий перестук конских копыт!
   Рывком затянув подпруги, он вскочил в седло. Фэнтом едва успел поднять лошадь в галоп, когда вдогонку ему раздалось пронзительное гиканье – клич, какой обычно издавали индейцы при виде добычи!
   Оглянувшись назад, он увидел передовой отряд преследователей, мчавшихся вниз по склону холма, троих всадников, пригнувшихся к шеям коней и отчаянно погонявших своих мустангов; вслед за ними на вершину выехало ещё полдюжины преследователей!
   Фэнтому не пришлось пускать в ход шпоры или кнут; серая кобыла немедленно сорвалась с места, устремляясь вперед, и свистевший у него в ушах ветер как будто пытался сказать ему, что все а порядке. Какое-то время он и в самом деле мог ни о чем не беспокоиться, если, конечно, гнавшиеся за ним всадники не имели возможности совсем недавно поменять лошадей!
   Преследователи ненадолго скрылись из виду, но когда они снова появились на склоне одного из холмов, то в передовом отряде их оказалось уже не трое, а четверо. Они ехали вместе, держась тесной группой, и один из них был очень высоким человеком, восседавшим верхом на маленьком мустанге, отчего казалось, что его ноги начнут вот-вот волочиться по земле. Даже издалека он производил довольно отталкивающее впечатление, и Фэнтом тут же догадался, что это был Кендал.
   Теперь к этой четверке начинали подтягиваться и остальные, отчаянно шпоря и стегая плетками своих коней, заставляя их во что бы то ни стало держать заданный бешенный темп.
   У Фэнтома зашлось сердце. Пока что разделявшее их расстояние оставалось неизменным, но долго ли так будет продолжаться, сказать было трудно, к тому же ему уже начало казаться, что галоп теперь давался Злодей с трудом. Затем впереди замаячил крутой склон, объехать который не было никакой возможности, так как с обеих сторон к нему подступали скалы.
   Когда дорога пошла в гору, Злодейка уже едва держалась на ногах. Она с трудом тащилась вперед, поминутно отступаясь и едва не падая, и её железные подковы громко цокали о камни.
   Все кончено. На равнине она, возможно, и смогла бы проскакать ещё довольно долго, чтобы выдержаться состязание с мчащимися вслед за ней сытыми и отдохнувшими конями. Но это внезапный крутой подъем требовал от кобылы слишком больших усилий. Все её великолепие рассыпалось, подобно карточному домику, и Джим Фэнтом понимал, что после взятия этой вершины надеяться ему уже будет нечего.
   Его преследователи, по-видимому, тоже догадывались об этом. Вслед ему неслись пронзительные крики, похожие на вопли безумцев, на завывания вурдалаков, жаждущих крови.
   В очередной раз бросив беглый взгляд назад, Фэнтом увидел, что долговязый Луис Кендал привстал в стременах и, обернувшись назад, что-то громко прокричал, очевидно отдавая распоряжения своим людям. Возможно, он приказывал им не стрелять, чтобы можно было изловить беглеца живым и впоследствии учинить над ним показательную расправу, чтобы другим впредь неповадно было.
   Фэнтом упорно высматривал впереди хоть какое-нибудь убежище. Но спрятаться было негде. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, виднелись лишь россыпи мелких камней, да реденькие заросли чахлого кустарника.
   Он отчаянно пришпоривал лошадь. Злодейка с трудом перешла на галоп, но уши её были прижаты, а шаг сделался неровным. По скорости же её галоп был не быстрее рыси обычного мустанга. Волна преследователей перевалила через вершину склона и в едином порыве с ревом и грохотом устремилась вниз.
   Фэнтом повернулся в седле, одновременно освобождая винтовку от кобуры. При виде этого преследователи бросились врассыпную, разъезжаясь в разные стороны. К его большому изумлению, они даже придержали коней! Это было совершенно не похоже на Кендала – прекратить охоту, когда добыча уже почти была у него в руках.
   Но куда более удивительным оказалось то, что в следующим момент преследователи поспешно развернули коней и бросились наутек, как будто каждый из них ожидал выстрела в спину. Однако теперь до слуха Джима Фэнтома доносился новый звук и взглянув вперед, он увидел ещё один отряд, состоявший примерно из дюжины всадников, которые, словно по волшебству, появились из-за подножия ближайшего холма, и теперь быстро приближались к нему.
   Возглавлял эту кавалькаду сам шериф Бад Кросс; за ними де и по обеим сторонам от него следовали все остальные – это были угрюмые люди, на лицах которых застыло выражение суровой решимости. Они окружили его.
   Один подъехал спереди, а двое других заехали с боков, и в тот же момент в ребра Фэнтому уткнулись стволы двух кольтов.
   – Руки вверх! Руки вверх, Фэнтом! Живо поднимай руки, а не то мы нашпигует тебя свинцом!
   Сопротивляться было бессмысленно. Спасаясь бегством от одной погони, он прямиком угодил в руки других преследователей, вырваться от которых теперь уже не было никакой возможности, поэтому он медленно поднял руки, глядя вслед шерифу и его подручным, отправившимся вдогонку за шайкой Луиса Кендала. Прикинув на глазок скорость тех и других, Фэнтом лишь покачал головой.
   – Ты совершенно прав, – раздался у него над ухом знакомый голос. – Остальных бандитов им не догнать. Но уж зато ты, Фэнтом, больше никуда не убежишь, и мы станем приглядывать за тобой до тех самых пор, пока на шее у тебя не затянется петля виселицы.
   Он взглянул в глаза Тома Доллара, своего давнего подельника, а теперь, выходит, предателя вдвойне. И тогда Том злорадно рассмеялся, с силой тыча дулом пистолета в бок своего пленника.
   – Ну-ка, Фэнтом, а теперь покажи нам свою ловкость, – подначивал Доллар. – Все говорят, что быстрее молнии. Уж не знаю, отчего никто из парней не решается выдержать твоего взгляда. Что ж, вот он я. Я пытаюсь выдержать его, и, похоже, мне это удается. Может быть, Лэрри Фелан и спасовал перед тобой, но вот я не отступлю. Так и знай. Слышишь? Я жду, начинай же! Умри достойной смертью. Что за радость сидеть и ждать, пока судья и присяжные решат отправить тебя на виселицу? Вот он, судья Кольт, который вынесет тебе окончательный приговор.
   – Отстань от него, Доллар, – вмешался другой охранник. – Оставь его в покое, ладно? Ведь он тебя не трогает. Вот и ты к нему не лезь.
   Доллар поморщился и слегка побледнел, как будто вспомнил о том страхе, который заставил его позорно бежать из Бернд-Хилл при одном лишь упоминании имени этого человека.
   – Да он бы с превеликой радостью вырвал бы мне сердце, – проворчал Том Доллар. – А ты что, хочешь, чтобы я перед ним расшаркивался?
   – Отстань от него. И никаких разговоров. Вон, они уже возвращаются. Наверное, бандиты совсем недавно меняли лошадей. Так что если бы не мы, они бы тебя, небось, в два счета догнали, да, Фэнтом?
   – Еще пара минут, и они бы его растерзали, – радостно сказал Том Доллар, – но раз уж этого не случилось, то так оно и лучше. По крайней мере, у нас появилась отличная возможность увидеть своими глазами, как он будет болтаться на виселице. К тому же с петлей на шее он будет глядеться просто замечательно.
   Он довольно захихикал, сотрясаясь при этом всем телом от переполнявших его эмоций, и Фэнтом прекрасно понимал, в чем крылась истинная причина этого веселья. Вне всякого сомнения несколько последних дней Том Доллар жил в постоянном страхе перед возмездием, которое могло настигнуть его в любой момент; и к отряду шерифа он наверняка присоединился от полной безысходности, надеясь получить от этих людей хотя бы какую-нибудь защиту. И вот теперь удача улыбнулась ему.
   – Я возьму его пистолеты, – объявил Доллар, – расстегивая широкий кожаный пояс пленника, а ты, Стив, обыщи его. Посмотри, нет ли у него ножа.
   Стив повиновался. К тому времени, как шериф со своими людьми возвратился после тщетной попытки нагнать шайку из Долины Счастья, Фэнтом был уже полностью безоружен. Один из людей шерифа, ехавший впереди процессии, увидел Фэнтома закованным в наручники и громко рассмеялся. Фэнтом обернулся и увидел, что это был никто иной, как коротышка Сэм Крюгер.
   – Так, так, так, – прокаркал Крюгер, – какое счастье снова увидеть героя в тесном кругу друзей. Какая приятная встреча, Джим! Вы только поглядите, он и руки-то мне не подает и даже не глядит в мою сторону. Наверное, просто не замечает, потому что я ростом не вышел. Но вот я, Фэнтом, прекрасно вижу тебя. И очень надеюсь ещё увидеть тебя болтающимся на виселице, будь ты проклят!
   С этими словами он угрожающе потряс кулаком перед самым носом у Фэнтома, но тут между ними въехал шериф Бад Кросс.
   – Назад, Крюгер, – с отвращением приказал он. – Оставь Фэнтома в покое. Что он тебе сделал?
   – Но ведь он убил человека, разве нет? – рявкнул Крюгер. – Разве он не проклятый убийца, я вас спрашиваю? И что, прикажете его теперь за это холить и лелеять?
   – Назад! – повторил шериф. – Тем более, что твое мнение здесь никого не интересует. Так что пошел вон и не суй нос не в свое дело. Если бы на нем не было бы наручников, то едва лишь завидев его, ты бы с перепугу на дерево полез.
   Шериф с извиняющимся видом обернулся к Фэнтома.
   – Видишь, Джим, какие бывают люди? – сказал он.
   – А то как же, – отозвался пленник. – Теперь я вижу, что ничем не отличаюсь от обыкновенной овцы, судя по тому, что сторожить меня доверили псам!


   Глава 35

   В конце долины показался небольшой табун из двух десятков лошадей в сопровождении четырех погонщиков, и завидев их, шериф принялся отдавать поспешные указания.
   – Эй, кто-нибудь, ведите сюда этих коней и начинайте седлать. Отправимся дальше за этой бандитской шайкой. Голову даю на отсечение, что их следы ведут в Долину Счастья. Да поторапливайтесь. И ещё поосторожней вон с тем вороным дьяволом, смотрите, чтоб он никому из вас голову не снес своими копытами!
   С этими словами он указал на коня, который и не требовал особого представления. Как раз в тот самый момент он рванулся вперед, резко натягивая веревку и нарушая стройные ряды всей вереницы животных, становясь виновником всеобщей неразберихи, сопровождаемой возмущенным фырканьем и недоуменным ржанием.
   Подручные шерифа отправились исполнять его указания.
   – Подумать только, прислать такого коня, как этот! Да он один может все дело испортит, – покачал головой шериф. Он снова обернулся к своему пленнику.
   – Джим, сказал он, – и почему ты только не отправился дальше на север и не уехал из страны? Ну почему? Перешел бы границу и жил бы там сейчас припеваючи. А здесь тебе реально светит виселица.
   – У меня на это было две причины, – ответил пленник. – Хотя было бы вполне достаточно и первой. Я не убивал Лэрри Фелана!
   Взгляд шерифа сделался задумчивым и печальным.
   – Ну, разумеется, – проговорил он, – но только об этом знаешь только ты. Ко вот люди считают иначе, а я должен стоять на страже правосудия.
   – Конечно, – ответил Фэнтом. – Я все понимаю, Бад. И совсем на тебя не обижаюсь. Ведь ты исполнял свой долг. Только и всего. Одно обидно – что оказался я среди вот такой разношерстной компании!
   – В стае все собаки не одиноки, – философски заметил шериф, – но должен признаться, что лично я специально не приглашал сюда этого недомерка, Сэма Крюгера. Чем ты ему насолил, сынок? Для этого шоу он предоставил трех своих самых лучших лошадей. И все это лишь ради того, чтобы тебя поскорей поймали. И откуда мне было знать, что один из его коней – вон тот черт вороной – доставит нам столько хлопот? Не мог же я не принять в отряд добровольца, тем более предоставившего в наше распоряжение столько лошадей!
   – Неужели это Крюгер так расстарался? – переспросил пленник. – Ну, тут я даже не знаю, что и сказать. К тому же, насколько мне помнится, пути наши нигде не пересекались. Но ведь далеко не все на свете поддается разумному объяснению. Некоторые люди, которых немало, зачастую уподобляются кактусам, так и норовя при случае уколоть ближнего своего, да побольнее. Вот, наверное, и крошка Крюгер тоже такой!
   – А насчет Фелана, ты это что, серьезно? – перебил его шериф.
   – Что серьезно?
   – Здесь не суд. За меня можешь быть спокоен, я никому не проболтаюсь. Но скажи мне, неужели я и в самом деле сцапал невиновного?
   Фэнтом слабо улыбнулся.
   – Чего ради я стал бы переводить порох и свинец на этого пса, Бад?
   – На пса?
   – Ну да, ведь Лэрри Фелан умер намного раньше, когда в салуне все увидели, что он трус. Так чего ради я стал бы гоняться за ним и убивать, я тебя спрашиваю? И если бы мне так уж хотелось его смерти, то я запросто мог бы прикончить его ещё в салуне. Но не подло убить выстрелом в спину, а честно выяснить отношения на поединке, соблюдая кучу условностей типа шанса для самозащиты, а также при большом стечении свидетелей, которые смогли бы подтвердить, что он начал первым.
   – Я об этом как-то не подумал, – признался шериф и потупился.
   Он снова вскинул голову.
   – Еще не все потеряно, сынок, – проговорил шериф. – И после того, как я управлюсь здесь с делами и вернусь, то обязательно прослежу за тем, чтобы с тобой поступили по справедливости. Но вот только боюсь, что предубеждение против тебя может оказаться слишком сильным.
   – А я только-только вышел из тюрьмы, – согласился Фэнтом.
   – Да, нелегко тебе будет! Поверь, друг, мне очень жаль! Ты мне веришь?
   – Как самому себе.
   Фэнтом протянул обе руки, скованные наручниками, и пожал правую руку шерифа, который специально ради такого случая снял перчатку, а затем отрывисто сказал:
   – Удачи тебе. Все образуется. Не вешай нос и не теряй надежды. Прощай, Фэнтом. Хотя, возможно, ты хочешь рассказать мне что-нибудь о Долине Счастья, того, о чем я ещё не знаю?
   – Нет, ничего, – ответил Фэнтом, вспоминая о бедняжке Джо Долан, и сердце его сжалось от тоски.
   – Ну тогда прощай, – повторил Бад Кросс. – Надеюсь, до конца недели ещё увидимся.
   За разговором он слез с лошади и вскоре уже оседлывал другого коня, которого подвел ему один из подручных. Затем окинул взглядом свое небольшое войско и объявил:
   – Все сюда. Мы уезжаем. Кому-то придется остаться здесь, чтобы охранять Джима Фэнтома. Доллар и Крюгер, останетесь с ним вы. С задержанным обращаться хорошо, грубости я не потерплю. Все остальные едут за мной, и гоните во весь опор. Возможно, нам удастся прославиться ещё до наступления темноты!
   Он повернулся в седле, и всадники начали собираться вокруг него. Кони были полны сил, им не терпелось сорваться с места, и их нетерпение передавалось людям. Раздался призывный клич, всадники, как по команде устремились вперед, и лишь шериф прокричал на прощание:
   – Счастливо оставаться! Еще увидимся, Фэнтом!
   Над землей повисло поднятое галопирующими лошадьми облако пыли; когда же оно понемногу рассеялось, то всадники уже скрылись из виду, оставив после себя лишь четверых ковбоев, уже начавших приводить в порядок вверенный их попечению небольшой табун, да Фэнтом вместе с двумя своими охранниками.
   – А вот мы рылом не вышли, чтобы поехать с остальными, – хищно заметил Том Доллар, – единственное, на что мы годимся, так это торчать здесь и сторожить этого… висельника.
   – Не долго же ему осталось небо коптить! – криво усмехаясь, закивал Крюгер.
   – Послушай, – не выдержал Джим Фэнтом, – Крюгер, скажи, с чего это ты на меня так ополчился. Не то, чтобы меня это слишком волновало… но все-таки интересно.
   – Вот именно. Мое мнение не волнует никого, – с горечью бросил Крюгер.
   – Да и кто я такой? Обыкновенный недомерок. Я не такой красавчик, как Лэрри Фелан, девки в мою сторону и не глядят, а лишь смеются мне вслед. Я не снискал себе такую известность, как Джим Фэнтом. Я ничем не отличился; но зато, с другой стороны, могу быть уверенным в том, что моя шкура не будет изрешечена пулями, а на шее не затянется петля виселицы! А это уже кое-что. И лично мне этого вполне достаточно!
   Фэнтом наблюдал за ним с тем интересом, с которым он, пожалуй, разглядывал бы диковинную зверушку или редкое насекомое.
   – Что ж, неплохо, – заметил он. – Я понимаю. Этого следовало ожидать. Что ж, продолжай, покажи свое жало!
   – Да пошел ты к черту! – процедил Крюгер сквозь зубы.
   – Самое главное, Сэмми, – подал голос Том Доллар, который до этого с большим интересом прислушивался к их разговору, – помнить, что мы должны заботиться об этом парне и выказывать ему всяческое уважение. Ты, случайно, не забыл об этом?
   – Так велел шериф, – буркнул Крюгер. недоуменно глядя на своего приятеля, словно пытаясь постичь тайный смысл его слов.
   – Вот именно, это приказ шерифа. И тут первым делом возникает вопрос, а на какой лошади мы доставим его обратно в Бернд-Хилл?
   – Понятия не имею. Мне без разницы, – сказал Крюгер.
   – Да ты что! Как ты можешь так говорить? – с деланным ужасом в голосе воскликнул Доллар. – Чтобы такой знаменитый человек, как Фэнтом въехал на улицы своего родного города на какой-нибудь ледащей кляче! Представляешь, что о нем подумают девицы, если не увидят своего героя на гордом скакуне?
   – Не да, – проворчал Крюгер. – А что они о нем подумают?
   – Так вот, мы с тобой дадим ему самого хорошего коня. Нам ведь не жалко, правда?
   – Ну и что? – недоуменно захлопал глазами Крюгер, не понимая намека напарника.
   – А какой у нас конь самый лучший?
   – Не знаю… Послушай, а к чему ты клонишь-то?
   – А разве найдется во всем табуне второй такой конь, как вон тот вороной?
   – Ты имеешь в виду вон того вороного дьявола? Быстрого, как молния, и неукротимого, как ураган?
   – Ты только вообрази себе, какой фурор произведет наш с тобой общий друг, когда въедет верхом на нем в Бернд-Хилл.
   – Хочешь сказать, пронесется по Бернд-Хилл? Он и глазом не успеет моргнуть, как окажется на другом конце города. Этот конь и через горы перелетает в два счета. Это же птица, а не конь! И все-таки, Том Доллар, что же у тебя на уме?
   – Ничего особенного. Я просто думаю о той чести, которую мы окажем самому знаменитому гражданину в Бернд-Хилл. И я убежден, что Чернец подойдет для этой цели как нельзя лучше. Но хозяин его ты, тебе и решать. Может быть одолжишь его на время, а, Сэмми?
   Внезапно, хоть и с большим опозданием, до Сэма Крюгера все же дошел истинный смысл предложения, он запрокинул голову назад и радостно хохотнул.
   – Одолжить? Да ради такого дела мне ничего не жалко. Теперь я тебя понимаю, старина. Здорово придумано, ничего не скажешь. Эй ты, там! Приведи-ка сюда Чернеца!
   Привели Чернеца, и Фэнтом зачарованно глядел на самое совершенное создание, которое он когда-либо видел в своей жизни. Человеческая красота не может сравниться с безукоризненным совершенством породистого коня, а Чернец был идеален. От лопаток до крупа, от короткой, могучей спины до округлых боков, от поджилок до колен и могучих копыт – он был безупречен, без единого изъяна.
   В его шкуре не было ни одного белого волоска, так же, как не было их ни в густой, развевающейся гриве, ни в изящно изогнутом хвосте. Даже стоя на месте, когда налетавший ветерок перебирал гриву и хвост, и конь поворачивал голову навстречу ему, казалось, что он вот-вот взмоет вверх и воспарит над землей.
   Но он был норовист и порочен. Догадаться об этом было не трудно по злобному огню, горевшему в налитых кровью глазах. Это был своенравный и неистовый конь; и стоило какой-то лошади неосторожно оказаться поблизости, как он тут же начал брыкаться, взвился на дыбы и брыкнулся снова, после чего развернулся и попытался лягнуть ковбоя, державшего его за повод.
   – Кто на нем поедет? – спросил ковбой. – Ты, Том? Или, может быть, ты сам, Крюгер?
   Он с явным презрением посмотрел на не вышедшего ростом Парня, но Крюгер ответил:
   – Держи выше, у нас есть кандидаты и подостойнее. Ему просто не терпится прокатиться на моем Чернеце.
   – Так вы что, хотите, чтобы он удрал от вас на такой лошади? – ужаснулся ковбой.
   – Да нет же, черт возьми! Мы привяжем его веревками, правда, Том? Мы все отлично устроим, и просто поглядим, как великий Джим Фэнтом будет глядеться на таком коне. А чтобы он не упал, мы свяжем ему ноги под брюхом у коня. А что в этом такого?
   Погонщик с нескрываемым отвращением глядел на них, переводя взгляд с одного на другого.
   – Дело ваше. Это ваш конь. И, в конце концов, это вас приставили охранять этого человека, но, если хотите узнать мое мнение, то иначе, как подлостью это не назовешь.
   – Твое мнение здесь никого не интересует, – грубо ответил Том Доллар.
   – Тебя приставили к лошадям, вот и смотри за ними!
   Лицо ковбоя гневно побагровело, и на какое-то мгновение в сердце Фэнтома всколыхнулась надежда, что нашелся хоть один человек, который предотвратит это варварство, но, видимо, ковбой вовсе не был заядлым поединщиком, а Том Доллар слыл в округе метким стрелком. И тогда, ни слова не говори, ковбой развернулся и решительно зашагал прочь, словно опасаясь, что он вдруг может не совладать с собой и послушаться голоса совести, настойчиво требующего, чтобы он повернул назад.


   Глава 36

   Вороному жеребцу пришлось завязать глаза, и когда Фэнтома взвалили ему на спину, то конь от неожиданности осел на задние ноги, да так, что его брюхо едва не коснулось земли. Когда он снова поднялся, то его мускулы подрагивали от напряжения – так ему не терпелось сорваться с места и устремиться вперед. Тем временем под подпругами была пропущена веревка, крепко связавшая ноги Фэнтома.
   – Ну вот и готово! – объявил Крюгер, отступая назад и злорадно усмехаясь. – Теперь ты видишь, Фэнтом, как мы печемся о твоей безопасности! Вот и к седлу тебя даже привязали, а то еще, не дай Бог, упадешь!
   Однако, их истинная цель была вполне очевидна. Такой дьявол, как Чернец, скорее всего бросится на землю и начнет кататься по ней, чтобы освободиться от нежеланной обузы, водруженной к нему на спину; и если такое случится, то для привязанного всадника это будет означать ужасную и скорую смерть.
   Но взгляд Джима Фэнтома был устремлен не на двух подлецов, натянуто ухмылявшихся в предвкушении незабываемого зрелища. Он смотрел на голову жеребца, на его прижатые уши, на блики света, игравшие на шелковистой шее, в то время, как огромный конь дрожал от ярости и охватившего его ужаса.
   – На нем уже как-то ездили верхом. Один раз. Года два назад, – ободрил его Крюгер. – Отпускай его, Том!
   Теперь оба они сидели верхом на своих лошадях, и у каждого была веревка, противоположный конец которой был накинут на шею вороного. И вот Том Доллар, подавшись вперед, сорвал повязку с головы Чернеца. Реакция оказалась совершенно неожиданной, ибо Чернец, словно вырвавшаяся из клетки пантера, набросился на коня Доллара и попытался вцепиться зубами ему в горло.
   Мустанг шарахнулся в сторону и пустился вскачь, спасая собственную жизнь, в то время, как Крюгер ещё не успел вывести своего коня на исходную позицию, а рывок внезапно натянувшейся веревки, наброшенной на луку седла, получился таким сильным, что конь вместе со всадником оказались мгновенно повержены на землю.
   Пронзительно крича от боли и ужаса, Крюгер вскочил на ноги и, не помня себя от страха бросился бежать, куда глаза глядят, в то время, как хлипкий узелок развязался, веревка соскочила с луки и, змеей скользнув по земле, устремилась вслед за пустившимся вскачь жеребцом.
   Том Доллар закричал в ответ. Бросив взгляд назад, он увидел, что опасность следовала за ним по пятам. Но на его счастье лошадь ему попалась резвая, и теперь эта лошадь, летела вперед, подобно птице, изо всех сил пытающейся избежать острых когтей ястреба, камнем обрушивающегося на неё с высоты. Лошадь изо всех сил рвалась вперед, но и жеребец не отставал, по пятам следуя за нею.
   Пуля могла бы уладить это дело. Том Доллар выхватил пистолет и выстрелил, но меткий выстрел со спины мчащейся во весь опор лошади – большая редкость. Вот и на этот раз, как и следовало ожидать, пуля пролетела мимо цели.
   Он поспешно размотал веревку, накинутую на луку седла и бросил её. Жеребец же как будто только этого и ожидал, он немедленно прекратить преследовать свою жертву и помчался прочь, к просвету, видневшемуся между двумя холмами.
   При виде этого долину огласили отчаянные вопли перепуганных людей. Ковбои были далеко, и их лошади были расседланы. Насмерть перепуганный и оглушенный ударом Крюгер вообще не понимал, что происходит. А лошадь Тома Доллара несла его ещё целых сто ярдов, прежде, чем ему все-таки удалось развернуть её и отправиться в погоню.
   Но это было все равно, что гнаться за метеором. Вороной конь словно на крыльях летел вперед. Похоже, он вовсе не собирался лишний раз выказывать свой злобный нрав, понапрасну растрачивая силы на банальное брыканье, задумав сбросить со спины нежеланную ношу, полагаясь лишь бешенную скорость своего неукротимого галопа. И с каждым мгновением Том Доллар, тщетно паливший из револьвера вдогонку беглецам, отставал от них все больше и больше.
   Однако, теперь Джима Фэнтома подстерегала куча других опасностей. И самая главная из них крылась в волочившихся по земле веревках, в которых могли запросто запутаться мощные ноги коня. Вне всякого сомнения, именно на это теперь и будут уповать Том Доллар и Крюгер.
   Но Фэнтом вовсе не был абсолютно беспомощен7 Ему удалось протянуть вперед скованные наручниками руки, ухватиться за петли, наброшенные на шею жеребца, и растянув их, скинуть одну за другой через голову лошади.
   Таким образом, была устранена первейшая угроза, на смену которой тут же пришла другая, ибо впереди показалась опушка леса, к которому на всем скаку и направился жеребец.
   Замысел его был прост и очевиден. Скорее всего, уже далеко не впервые прибегал он к такому маневру, чтобы отделаться от настырного всадника; вот и теперь он принялся шарахаться из стороны в сторону, проносясь под нависающими низко над землей ветвями деревьев, или же едва не задевая боками о стволы, в надежде сломать ногу ездоку.
   Наверное, добрую сотню раз Фэнтом глядел в лицо смерти, но несмотря на тугие веревки, крепко удерживающие его в седле и сделавшие его практически беспомощным, он все же продолжал старательно уворачиваться и пригибать голову.
   К тому же у него появилась возможность править конем при помощи одного повода, по чистой случайности подхваченного им на лету. Он с нетерпением ожидал удобного случая, чтобы поймать и второй, и, наверное, раз десять был совсем близок к цели, но всякий раз неуловимый повод в самый последний момент ускальзывал из его пальцев.
   По дороге им попались густые, непролазные заросли колючего кустарника. Высоко задрав голову и вытянув шею, жеребец бросил сквозь них напролом; усеянные острыми шипами колючие ветки со всех сторон хлестали всадника, отзываясь обжигающей болью во всем теле, а затем последовал сильнейший удар по голове, который едва не проломил ему лоб.
   Фэнтом не мог точно сказать, сколько времени был без сознания, но когда он, наконец, пришел в себя, то солнце было уже высоко и нещадно пекло ему затылок. Вороной жеребец мирно пасся на цветущем зеленом лугу, окруженном со всех сторон стеной высоких деревьев.
   Когда всадник, наконец, выпрямился в седле, большой конь тоже поднял голову и покосился на Фэнтома умным глазом, который уже больше не был налит кровью. Он с дружеским любопытством прял ушами, а затем принюхался и начал бить копытом, словно его раздражали вид и запах крови, которой было залито лицо седока.
   Фэнтом поднял руки и дотронулся до кровоточащих ссадин, покрывавшие его лицо. Он так же ощупал и лоб, обнаружив там огромную шишку, но кости черепа вроде бы остались целы. У него все плыло перед глазами от слабости и от того, что пока он без сознания болтался в седле, к голове прилило слишком много крови, но тем не менее, сознание его быстро прояснялось, чему в немалой степени способствовал ветер, освежающие порывы которого были бодрящими, словно родниковая вода.
   Сердце его уже больше не выскакивало из груди и билось размеренными, сильными толчками. Наклонившись подальше вперед и протянув руки, он подобрал сначала один повод, затем второй и связал концы вместе. Сделав это, юноша почувствовал, что две трети битвы им уже выиграны, ибо у него теперь появилась возможность править конем, который присмирел и был послушен его воле.
   Вороной шел ровным, размашистым аллюром, слегка поводя головой из стороны в сторону, как будто он тоже наслаждался погожим днем и восторгался красотой окружающего пейзажа.
   Это чувство полно единения с конем радовало всадника, и ему даже казалось, будто умное, выносливое животное щедро делится с ним теперь своей силой.
   Где-то далеко позади – он даже не имел понятия, в какой стороне – остались преследователи, которые уже, наверное, шли по его следу; что ждет его впереди, тоже не известно, однако, это был хоть и призрачный, но все же шанс снова обрести свободу, если, конечно, он сумеет освободить связанные ноги и отделаться от наручников, сковавших запястья.
   Дальний конец луга был гораздо уже, а затем деревья внезапно расступились, и на смену лесу пришли обширные фермерские угодья, расчерченные на квадраты тонкими линиями изгородей. Кое-где виднелись пасущиеся стада, на других полях нежно зеленели всходы, а третьи чернели бороздами распаханной под пар земли.
   В дали виднелись крохотные, словно игрушечные домики, над печными трубами поднимался дым, и царившая здесь атмосфера мира и покоя заставила Фэнтома мысленно перенестись назад, в Долину Счастья, от которой, как ему казалось, его теперь отделяли тысячи километров и лет.
   – Эй, привет! – раздался голос у него за спиной.
   Фэнтом резко обернулся, вздрагивая от неожиданности и увидел одетого в лохмотья босоногого мальчишку, под мышкой у которого торчал ствол старенькой винтовки, а на голове красовалась потрепанная шляпа, и сквозь дыры в тулье во все стороны торчали светлые вихры.
   – Привет! – отозвался Джи Фэнтом и внезапно осознал свою полную беспомощность даже перед этим мальчишкой! Перекинутый через локоть ствол винтовки был, несомненно, решающим фактором.
   – Вот это да! – воскликнул мальчишка. – Ну и досталось же вам, а!
   – Да, мне досталось, – согласился Фэнтом.
   – Ух ты! – охнул мальчишка. – Ноги связаны… и… и наручники! А вы кто?
   Дуло винтовки слегка качнуло и оказалось направленным на Фэнтома.
   – Я – дурак, – с горечью сказал он.
   – Правда? – переспросил мальчишка и вопросительно уставился на него, хмуря белесые брови.
   – Я законченный идиот, – покачал головой Фэнтом. – Я согласился сделать это на спор, но только боюсь, что отспоренные мной гроши будут сущей ерундой по сравнению с тем, что случилось с моей головой и лицом, не говоря уж о том, что меня к тому же ещё знатно растрясло. Ты вот что, дружок… перережь веревку, которой связаны мои ноги, ладно?
   – Так вы, значит, сделали это на спор? – недоверчиво переспросил мальчишка. – А, может быть, вы все-таки проедете со мной и расскажете моему отцу и про спор, и о том, кто вы такой.
   – Меня зовут Хью Чаттертон, – соврал Фэнтом. – Вообще-то, живу я в окрестностях Блэк-Маунтинс, а здесь оказался совершенно случайно.
   – Вот это да!
   – И я о том же!
   И лишь произнеся эту фразу, Фэнтом задумался о том, а как, собственно далеко, может быть от этого места до Блэк-Маунтинс.
   – Ну и когда вы выехали? – не унимался пацан.
   – Сегодня рано утром.
   Мальчишка присвистнул.
   – Может быть вы и в самом деле выехали довольно рано, – согласился он,
   – но в таком случае, вам, наверное, удалось оседлать ветер, потому что ни одни конь на свете не смог бы так быстро долететь сюда! А что это за спор у вас был такой?
   – Я поспорил с друзьями, что смогу прокатиться верхом на этой скотине с ногами связанными у него под брюхом и в наручниках, короче, вот в том же самом виде, как ты меня сейчас видишь. Этот дьявол едва не убил меня.
   Внезапно мальчишка взволнованно сверкнул глазами.
   – Это же Чернец. Самый боевой конь! – воскликнул он. – Я видел его на родео прошлой осенью. Вот он там давал жару! Вообще-то его многие тогда пытались оседлать, но он всех расшвырял по полю. Вот уж, действительно, зловредная скотина!
   – И я о том же, – поддакнул Фэнтом.
   – Но ведь… – мальчишка осекся. – Ведь вы его объездили! – с уважением сказал он. – Он теперь кажется таким смирным!
   – Да уж, норову-то у него поубавилось. У него просто нет больше сил артачиться.
   – И все-таки, кто вы такой? – снова спросил мальчишка.
   – Чаттертон.
   – Так, значит, Чаттертон, да?
   Он подошел поближе, проницательно глядя на Фэнтома, и взгляд его был холоден и ясен, напоминая зоркий, хищный взгляд молодого ястреба.
   – А, случайно, не Джим Фэнтом? – предположил он.


   Глава 37

   Для Фэнтома это прозвучало громом среди ясного неба, и он подумал о том, что происходящее с ним можно было сравнить разве что только с какой-нибудь избитой байкой с незамысловатым сюжетом, и в соответствии с которым ему, без особых проблем сумевшему избежать выяснения отношений со взрослыми, прожженными мужиками, теперь придется попасть в плен к ребенку. Он снова обвел взглядом долину. И она тоже показалась ему до боли в сердце знакомой.
   – Ну так что? – сурово спросил мальчишка.
   – Ты прав, – ответил юноша. – Я – Фэнтом.
   – Ух ты!
   – Так что теперь можешь вести меня к своему отцу. Он, будет очень рад. Ведь за мою поимку, наверное, уже и награду назначили!
   – Ага, раньше обещали две с половиной тысячи. А теперь, может, дадут и побольше, – ответил мальчишка. – Так вы и есть тот самый Фэнтом?
   – Да.
   – А кто вас усадил на этого коня?
   – Люди шерифа. Крюгер и Том Доллар.
   – Доллар… это тот самый, что сбежал от вас. И ещё Крюгер? Крюгер?
   В его голосе послышалось презрение.
   – И что, они вдвоем поймали вас?
   – Я нарвался на целый отряд.
   – Значит, шериф оставил вас с ними, они усадили вас на коня – а потом вы сбежали?
   – Да. Чтобы твой папаша смог получить обещанные за меня две с половиной тысячи. Они, наверное, будут для вас далеко нелишними?
   – Еще бы! А то! – пробормотал мальчишка.
   Он даже закатил глаза, но его воображения, по-видимому, было явно недостаточно, чтобы представить все необозримое разнообразие открывающихся перед ним возможностей. Затем он снова перевел взгляд на своего беспомощного собеседника.
   – Доллар и Крюгер! – повторил он, словно подавившись этими именами. – Этим двоим уродам хотелось придумать для вас мучение похуже, чем… чем…
   – Смерть на виселице. Именно этого они и добивались.
   – А Фелан… зачем вы его убили? – спросил мальчишка, и лицо его снова посуровело. – То есть, я имел в виду, что после того, как опозорили его в салуне перед всеми?
   Фэнтом пожал плечами.
   – Вы, наверное, просто хотели свести с ним счеты? – все так же сурово подсказал мальчишка.
   – Сынок, – медленно проговорил Фэнтом, – посуди сам, после того, что случилось в салуне, какой смысл мне был изводить патроны на этого пса?
   – То есть как? – вздрогнув от неожиданности, спросил мальчишка.
   – Это мог сделать кто угодно, старина. Ведь было же ясно, что подозрения падут в первую очередь на меня.
   – Ну надо же, а я об этом как-то и не подумал! – охнул мальчишка. – Так значит…
   Он замолчал, потрясенный своей догадкой.
   – Так значит, вас повесили бы ни за что!
   – Не совсем, – честно признался Фэнтом. – Я все-таки доставил окружающим немало хлопот.
   – Да ладно вам, – махнул рукой мальчишка. – Вот только… две с половиной тысячи все-таки жалко…
   Но затем, решительно тряхнув вихрами, он достал складной ножик, открыл лезвие и сделал шаг вперед. Здесь он опять чуть помедлил.
   – Что ж, – сказал он, – так будет честно. Я вам верю, но вот те, кто постарше… от них вы этого не дождались бы. Особенно теперь, когда за вашу поимку дают две с половиной тысячи! Да мой папаша удавился бы за такие деньжищи!
   Нож перерезал веревку, и ноги всадника оказались свободны! Вздохнув и нахмурившись, мальчишка отступил назад.
   – Но ведь с руками тоже надо что-то делать, – мрачно изрек он.
   – Ты уже и так сделал для меня достаточно, – отозвался Фэнтом. – Скажи, как тебя зовут.
   – Кого меня-то? Я Бад Лоринг .
   – Бад, я хочу пожать твою руку.
   – Ну, конечно, – сказал Бад, и на лице его впервые за все время появилась улыбка.
   Они обменялись рукопожатиями.
   – Вот это да, – проговорил Бад, – подумать только, и вот эта рука выхватывала пистолеты из кобуры! Знаете что, вы поезжайте за мной. А я проберусь в кузницу и стащу оттуда напильник. Это совсем недалеко, за нашим домом.
   Он шел впереди, показывая дорогу, а Фэнтом ехал чуть поодаль, скрываясь от посторонних взглядов за деревьями, и вскоре они оказались у небольшого полуразрушенного домика с покосившейся трубой на крыше, вокруг которого простирался двор, лишенный какой бы то ни было растительности, бесплодная, каменистая земля которого была сплошь изрыта бродившими здесь же тощими курами, такими же жалкими и невзрачными, как и само жилище.
   Мальчишка юркнул в сарай за домом и вскоре вновь появился оттуда с двумя напильниками.
   – Вот эти лучше всего подойдут для стали, – объявил он. – Мой отец отличный кузнец, и плохого инструмента не держит!
   Он оказался прав, напильники с такой легкостью врезались в твердый металл наручников, словно их грани были алмазными. Однако, дело продвигалось медленно, и напильники приходилось постоянно переворачивать, так как зубчики тупились, а сталь наручников нагревалась от трения. Но вот наконец первый браслет был распилен в двух местах, и таким образом удалось освободить правую руку Фэнтома.
   Тяжело сопя и взмокнув от напряжения, мальчишка принялся за второй.
   – Похоже, вы пережили не самые лучшие времена? – осторожно поинтересовался Фэнтом.
   – Отца скрутил ревматизм, и работать в кузнице в Бернд-Хилл он больше уже не мог. Там же у печи жара несусветная, а у наковальни сквозняки гуляют. Вот ему и пришлось оставить работу и переселиться сюда. Он продал мастерскую и купил этот хлам, который уцелел после пожара в большом доме Холлисонов. Раньше он стоял вот здесь, на месте нашей хижины. Огромный был домина. Вон та низенькая каменная стена была частью фундамента. А весь хлам свален там. Я люблю рыться в нем. Оттуда можно выудить много всякой всячины.
   – Холлисон? Я слышал о них. Наверное, я был в тюрьме, когда у них случился пожар.
   – Правда?
   Мальчишка во все глаза смотрел на него, и в его взгляде читалось уважение к человеку, на долю которого выпало столько испытаний.
   – Да, не повезло вам, – пробормотал он.
   – Ба-ди! – позвал высокий женский голос, доносившийся со стороны дома.
   – Это меня, – вздрогнул Бад. – Зовут обедать. Ну и достанется же мне от матери!
   Он поморщился в предвкушении наказания.
   – Продолжай, – сказал Фэнтом. – Я дам тебе одну вещь, которой она так обрадуется, что даже не вспомнит о том, что ты не вернулся вовремя к обеду.
   – Правда?
   – Честное слово.
   Мальчишка снова принялся с воодушевлением водить напильником. С одной стороны браслет наручника был уже надпилен, и он принялся за второй.
   – Бад! – раздраженно выкрикнул все тот же голос.
   Мальчишка запрокинул голову, и отозвался на зов матери, словно откликаясь откуда-то издалека:
   – Иду-у!
   – Надеюсь, это ненадолго задержит её, – выдохнул он. – А потом она наверняка отправится разыскивать меня.
   Наступила тишина, в которой раздавался лишь скрежет напильника. Инструмент уже давно затупился, но все же зубцы его продолжали медленно и упорно вгрызаться в сталь.
   – Они поступили нечестно, – возмутился Бад, водя напильником. – Они добивали вас, когда вы не могли постоять за себя. Это было нечестно!
   – Зато ты сейчас все исправил, – растроганно сказал Фэнтом.
   – Вы действительно так считаете? – спросил мальчик.
   – Конечно. Ты восстановил справедливость. Я никогда не забуду этого, сынок.
   – Спасибо, – смущенно потупился мальчик.
   – Может быть ты хочешь попросить меня о чем-то, а Бад?
   – Кто? Я? Вообще-то, я бы никогда не осмелился у вас что-либо просить… Разве что только один из тех знаменитых пистолетов Джима Фэнтома…
   – У меня нет оружия, – ответил Фэнтом. – Они обыскали меня и все отобрали.
   – Постойте-ка! Так вы что, совсем безоружны?
   – Зато у меня есть конь, который будет получше любого пистолета. Он в два счета умчит меня от любых неприятностей, так что мне даже не придется затевать перестрелку.
   – Да уж. Он настоящий красавчик. И все-таки без оружия… а вдруг в дороге что-нибудь случится?
   – Что ж, и такое возможно! Но надо уметь огибать острые углы, особенно при такой жизни, как у меня, когда приходиться постоянно помнить о том, что в любой момент с тобой может что-нибудь случиться.
   – Ну, у вас-то это небось здорово получается. А теперь вы, наверное, постараетесь исчезнуть из этих мест? Уйдете за границу, в Мексику?
   – Да, есть тут одно место, – пробормотал Джим Фэнтом, – чтобы пересидеть до лучших времен. И я их обязательно дождусь! Убежать сейчас я не могу!
   – Что же вас держит?
   – Кое-что покрепче веревок и наручников, старина.
   – И что же это может быть? Ну, конечно, дело ваше, но только я считаю, что у вас есть только один путь, и ведет он прямиком за границу!
   – Вот как?
   Фэнтом замолчал. Браслет наручника был горячим от трения и обжигал кожу на запястье; но вот зубцы напильника коснулись руки, и обломки наручника с тихим звоном упали на землю.
   – Бад Лоринг, ты дождешься, что я тебя выпорю! – снова раздался сердитый голос матери.
   – С неё станется, – вздохнул Бад, поспешно вскакивая на ноги, так как они сидели на земле друг напротив друга.
   – Подожди минутку, – сказал Фэнтом, разминая затекшие руки и радуясь вновь обретенной свободе. – Ты снял оковы с моих рук. И петлю виселицы с моей шеи. И я, со своей стороны, хочу оставить тебе кое-что на память!
   Он подошел к коню, стоявшему поодаль, и расстегнул набитую драгоценностями седельную сумку, не переставая удивляться тому, что никто не додумался заглянуть в нее, когда расседлывали серую кобылу, Злодейку, и перекладывали седло на спину Чернеца. Ну а, с другой стороны, все происходило в такой спешке и суматохе!
   Фэнтом запустил руку в сумку, нащупал зашуршавшие под кончиками его пальцев драгоценные камни и зачерпнул небольшую горсточку. Из них он отобрал несколько. В прежние развеселые времена ему нередко приходилось прицениваться и к драгоценным камням, но тогда краденные деньги транжирились им направо и налево, утекая, словно вода сквозь пальцы.
   Камни, которые он держал в руках теперь тоже, в некоторым смысле, были краденными, ибо позаимствовал он их из имущества, вверенного ему Куэем. Но он не раздумывал. К тому же Куэй не был столь мелочен, чтобы пожалеть малой толики для расплаты с человеком, благодаря которому его гонец обрел свободу и получил возможность продолжить путь.
   Из всей горсти Фэнтом выбрал десяток самых ценных камней. По его подсчетам самый маленький из этих камешков тянул долларов на пятьсот, и поэтому когда он начинал подсчитывать в уме общую стоимость камней, которыми была набита сумка, то цифра получалась столь внушительной, что у него шла кругом голова.
   – Вот, возьми! – сказал он мальчику, ссыпая бриллианты ему в ладонь. Бад Лоринг охнул, не в силах вымолвить ни слова от благоговейного страха.
   – И вот ещё что, – назидательно проговорил Фэнтом, – ты копался в хламе Холлисона и нашел вот это! Они так и лежали рядом маленькой кучкой. Запомни это! Это стоит больше, чем две с половиной тысячи, которые твой отец мог бы получить за мою голову. Возможно, это поможет ему примириться с его ревматизмом и хватит на то, чтобы прикупить немного земли и построить новый дом. Прощай, Бад. Уверен, когда ты вырастешь, то станешь настоящим человеком и оставишь след на этой земле!
   Бад застыл на месте от изумления. Он лишился дара речи. И лишь когда Фэнтом снова вскочил в седло, он услышал тихий, жалобный плач у себя за спиной. Но он пришпорил коня и, не оглядываясь назад, поехал прочь.


   Глава 38

   Ощущение предопределенности всего происходящего с ним пришло к Джиму Фэнтому, когда он продолжал упрямо следовать к цели своего путешествия. Две волны опасности – опасность расправы со стороны Кендала и опасность оказаться в руках правосудия – накатили на него одновременно с противоположных сторон, и одна погасила другую. При воспоминании об этом ему хотелось расхохотаться во все горло, но все-таки задача перед ним была поставлена столь серьезная, что ему было не до смеха.
   Вороной конь нес его обратно в его родные края, и с каждой милей он оказывался все ближе и ближе к тем местам, где всякий взрослый и ребенок знал его в лицо. Вон, даже Бад был довольно подробно осведомлен об обстоятельствах дела и даже узнал коня, на котором он теперь ехал.
   В каком-то роде его путешествие было похоже на полет птицы, за которой на земле охотится свора собак, а в небе в любой момент могут напасть коршуны. Получалось, что Кендал со своей шайкой вынудил его сорваться с места и обратиться в бегство, а представители закона старались перехватить его по дороге.
   Единственное, что успокаивало его при мысли о хижине, к которой он держал путь, так это то, что находилась она на самом краю долины, расположенной выше уровня Бернд-Хилла, и что всю дорогу до неё он сможет проделать, не выезжая из-под спасительной сени деревьев. Фэнтом твердо решил добраться до назначенного места засветло, чтобы успеть оглядеться на местности и по возможности создать все условия для ночлега – себе и своему коню. На следующий день они должны будут чувствовать себя отдохнувшими и полными сил, чтобы отправиться в дальнее путешествие обратно в Долину Счастья!
   При мысли об этом душа его приходила в смятение. Долина Счастья, обезлюдевшая после массового исхода её обитателей и последующего рейда полиции – какая участь теперь её ожидает? И какие сражения разгорались на её просторах прежде? Потому что если обитатели долины решат держать осаду, то лишь чудо поможет шерифу и его маленькому отряду.
   Фэнтом направил коня к тому месту, откуда брала свое начало холмистая равнина, в глубине которой и раскинулся городишко Бернд-Хилл. Позади него возвышались горы, через которые ему предстояло перейти, что вернуться снова в Долину Счастья, а ниже по склону брала свое начало речка, которая, петляя по долине, доносила свои воды до самого города. Здесь же это был всего-навсего тоненький, мутный ручеек, постепенно набиравший силу как будто исключительно ради того, чтобы затем, через много-много миль наполнить своей водой крохотный прудик, купаться в котором он так любил в детстве.
   Он слез с коня и промыл раны на лице. Ни одна из них не была серьезной, но вся кожа была покрыта бесчисленными царапинами, и от этого все лицо казалось сильно распухшим. Холодная вода несколько успокоила боль и способствовала обретению душевного равновесия, пребывая в котором, он и проделал остаток пути, направляясь вниз по склону среди плакучих ив, растущих вдоль берега набиравшей силу реки, пока, наконец, солнце не начало клониться к горизонту.
   Его лучи уже больше не были обжигающими, и теперь от земли веяло теплом, которое она успела вобрать в себя за день, когда воздух был горяч и неподвижен. Над водой с жужжанием роились тучи насекомых, издали похожие на облачка серовато-коричневого тумана, и по мере того, как солнце опускалось все ниже, скрываясь за горизонтом, этот гул, казалось, становился все громче и громче. И вот наконец Фэнтом въехал под сень тополей, где и находилась та самая хижина, в которой он должен был встретиться с Куэем.
   Скорее всего, этот изобретательный джентльмен раньше утра уже не объявится, и мысль об этом заставила Фэнтома пришпорить коня, торопясь поскорее расположиться на ночлег.
   И вот за деревьями замаячили темные очертания хижины. Фэнтом слез с коня и осторожно двинулся вперед, пока, наконец, не оказался у самого края зарослей, где и остановился, пристально вглядываясь в царивший под деревьями полумрак. Чернец покорно стоял рядом и был кроток, как ягненок. Он поднял голову и навострил уши, но тут прямо перед собой Фэнтом увидел цель своего путешествия.
   Это был Куэй собственной персоной. Старик сидел на пороге хижины, привалившись спиной к косяку и обхватив руками колено, а за спиной у него висела сломанная дверь, державшаяся на одной ржавой петле. Он с довольным видом попыхивал трубкой.
   На его благообразном лице застыло столь умиротворенное выражение, и сам старик настолько удачно дополнял своим видом окружающий пейзаж, что в какой-то момент Фэнтом даже позабыл и о тех ошеломляющих открытиях, которые ему довелось сделать совсем недавно, и о том, какие чувства он испытывал к Куэю после первых нескольких встреч с ним – однако осознание истины тут же вернулось к нему.
   Рядом с хижиной он заметил двух великолепных, длинноногих скаковых лошадей. Седла с них, скорее всего, были отнесены в дом. Передние ноги скакунов были спутаны, и они жадно щипали траву, очевидно, сильно проголодавшись за время дальнего переезда. Это вполне объясняло то, каким образом Куэю удалось так быстро добраться сюда из долины!
   – Ты приехал, мальчик мой? – спросил Куэй, не повышая голоса.
   Фэнтом, отчего-то смутившись, вышел из-за деревьев и направился к хозяину, перекинув через плечо седельную сумку.
   – Никогда не задерживайся надолго перед тем, что представляет собой скорбное зрелище, – сказал Куэй. – Это картина поруганных принципов, несбывшихся надежд и тщетных усилий. Именно такое зрелище представляет сейчас собой старый Джонатан Куэй; в прошлом филантроп, а ныне бандит. Бедный бандит, Джим, которого ты сейчас сделаешь бандитским бароном!
   Эта тирада получилась настолько нарочито театральной, что Фэнтом, сбрасывая с плеч долой свою тяжкую ношу, разразился безудержным смехом.
   – Это хорошо! – заметил Куэй, кивая. – Если ты так смеешься, что и впредь сможешь оставаться честным человеком!
   – Оставаться? – переспросил Фэнтом.
   – Ну да. Ты же был им всегда. А то ограбление дилижанса – так это же была лишь детская шалость. Одни мальчишки бьют окна. А ты вместо этого взял и ограбил дилижанс. Я даже знаю, в какой именно момент ты испугался больше всего.
   – Правда? – спросил Фэнтом, безмерно удивляясь тому, что старик не вцепился первым делом в сумку, чтобы убедиться, все ли на месте. – Ну и когда мне было страшнее всего?
   – Не тогда, когда из-за поворота показалась первая пара упряжки; и даже не тогда, когда загремели выстрелы, и в тебя угодили пули; а гораздо позже, когда ты увидел добычу и понял, что держишь в руках ворованное добро!
   – Верно, – подтвердил юноша. – Именно тогда. От страха у меня даже мурашки побежали по спине.
   Он положил сумку к ногам Джонатана Куэя, но тот даже не прикоснулся к ней, внимательно разглядывая лицо юноши.
   – Похоже, Джим, тебе пришлось не сладко. Упал с лошади?
   – Кендал едва не сцапал меня, – ответил Фэнтом, – но я напоролся на людей шерифа. Они привязали меня к спине этого коня; конь от них сбежал; по дороге мне встретился мальчишка, который напильником распилил мне наручники, а в сумку эти остолопы заглянуть так и не догадались. Вот так, хоть и с приключениями, но я все же добрался сюда.
   – Кендал… шериф… наручники… – пробормотал Куэй. – Столько событий за один день. О, Джонатан Куэй, – продолжал он, поднимая голову и разговаривая сам с собой, – если бы ты только мог знать заранее, что тебе написано на роду! Нет, все-таки в одном я гениален! Я вижу людей насквозь и могу без труда определить, на что они годны и что собой представляют. Когда я впервые увидел тебя, я тут же, с первого же взгляда, понял твой секрет. Я понял, что могу доверять тебе, положиться на тебя! Ты заслужил награду, так что давай, подставляй карманы! Сейчас мы насыплем в них этого сверкающего добра…
   Юноша упреждающе поднял руку и отступил назад.
   – Давай, подходи, – сказал Куэй.
   Сунув руку в недра сумки, он вытащил оттуда горсть камней, которые словно сами по себе источали призрачный свет.
   – Аппетит приходит во время еды, мальчик мой, – проговорил Куэй.
   Фэнтом решительно покачал головой.
   – Всего ещё несколько дней назад, – ответил он, – я бы оторвал бы их у вас с руками и был бы на седьмом небе от счастья. Но теперь я не могу принять это.
   – Не можешь? Ты не можешь? – переспросил Куэй. – Не дури, Джим. Ты хороший парень. Хороший, честный парень, я сразу же это понял. Но только не надо перерезать себе глотку, как говорится, ради собственной плоти сострадания!
   – Я не могу это взять, – повторил Фэнтом.
   – И, если не секрет, почему? Ворованные побрякушки? Тебя смущает это? Джим, разыскать прежних владельцев всего этого добра попросту невозможно. Эти камешки были вынуты из галстучных булавок доброй тысячи старателей, сорваны с пальцев, запястий и шей бесчисленного множества женщин. Содержимое этой небольшой сумки копилось на протяжении целых пятнадцати лет, его старательно собирали по крупицам, камешек к камешку. Много парней рассталось с жизнью ради того, чтобы наполнить ее; и многие же шли на смерть, чтобы помешать этому. Среди этих цацок, насколько мне помнится, нет ничего приметного, что могло бы быть опознанным кем бы то ни было. Драгоценные камни в принципе ничем не отличаются от обыкновенных денег, разве что места занимают гораздо меньше. И тебе с этого тоже кое-что причитается. Это хорошие деньги. Так что бери и ничего не бойся!
   – Мне этого не надо, – с жаром проговорил Фэнтом.
   – Я хочу верить тебе, – терпеливо сказал Куэй, – но больше уговаривать не буду. Бери, пока дают.
   – Вы ничего не понимаете, – возразил юноша. – Там, в долине осталась Джо. Что она обо мне подумает?
   – Женщины, – тоном, не терпящим возражений, заявил Куэй, – с готовностью закрывают глаза на любые неблаговидные поступки своих мужей, когда те стараются для блага семьи. Особенно те, у которых есть дети. Мать согласится со всем, лишь бы только иметь возможность одеть, обуть и накормить свое дитя, сделать так, чтобы он ни в чем не нуждался. Уж можешь мне поверить!
   Фэнтом взмахнул рукой, указываю на горы.
   – Я мечтаю вовсе не об этом, – сказал он.
   – И чем же твои мечты, мальчик мой, отличаются от устремлений всякого настоящего мужчины? Признайся честно, ведь тебе тоже хочется денег и могущества!
   – Я хочу просто жить, – ответил юноша, – и не добывать деньги с помощью револьвера, а зарабатывать их собственным трудом. Я хочу взять в руки топор и вырубить деревья, расчищая землю под пашню. Я хочу идти за плугом и видеть, как под его острым лемехом переворачиваются пласты чернозема, и как стайки птиц опускаются на борозды в поисках зернышек и червяков. Я хочу возделывать свою землю и выращивать на ней урожай.
   – Что ж, зов земли это, конечно, очень хорошо, – похвалил Куэй, – хотя лично я, признаться честно, никогда не понять точку зрения простого работяги. Ну а о жене ты подумал? Что будет с ней, Джим? Ведь без прислуги…
   – Работа будет ей не в тягость! – уверено заявил юноша. – Мы будем работать вместе: я – в лесу и в поле, а она – по дому. Те люди, у кого полон дом прислуги, не знают вкуса жизни. Сшитые моей женой платья, всегда будут ей к лицу, и с ними не сравнится ни один самый дорогой наряд; а та еда, которую она сама приготовит для меня, будет самой вкусной на свете.
   Он снова махнул рукой в сторону гор.
   – Это мой край, – продолжал он, – и я хочу стать частью его. Для человека, у которого есть голова на плечах и руки на месте, нет ничего невозможного. Это мой шанс, и я его не упущу. А деньги, добытые из чужих колец, браслетов и тому подобных побрякушек здесь мне не нужны. Я так решил. Конечно, спасибо вам за заботу, но мы с Джо не сможем построить свое счастье на чужом горе!
   – Эхе-хе, – вздохнул Куэй, – я словно слышу голос, доносящийся откуда-то из моего собственного прошлого. В свое время я приехал в эти края, задумав собрать вокруг себя таких парней, как ты, чтобы дать им ту жизнь, о которой сейчас мечтаешь ты. Но затем объявился Кендал и наглядно продемонстрировал мне, как с наибольшей выгодой для себя использовать те инструменты, которые мне удалось собрать. Что ж… наверное, сейчас я все-таки сожалею о том своем грехопадении. А Кендал… он остался на бобах!
   Старик невесело улыбнулся, очевидно, размышляя о своей победе.
   – Даже Кендала можно одолеть, если старый Куэй составит план, а юной Джим Фэнтом поможет претворить его в жизнь.
   – А что сказал Кендал, когда нашел вас связанным и лежащим на полу?
   – Взглянул на меня и усмехнулся. «И он стал тратить время, чтобы тебя связать?» – сказал он. Ты понимаешь? Сам он, Кендал, не стал бы попусту тратить время. Он считает, что самые прочные узы на свете – это смерть. И, разумеется, так оно есть! Но я скажу тебе ещё кое-что, мальчик мой. Если человеку неведомы хотя бы элементарные представления о порядочности, то он никогда не станет удачливым преступником. Это то, чего Кендалу никогда не понять.


   Глава 39

   На самом краю зарослей раздался внезапный треск. Джонатан Куэй отреагировал мгновенно, вскакивая на ноги и хватая стоявшую рядом с ним у стены винтовку.
   – Это мой конь, – успокоил его Фэнтом.
   – Твой конь… твой конь, – пробормотал Куэй, вздохнув с облегчением.
   – А я уж, грешным делом, решил, что, возможно, Кендал…
   – Кендал сейчас далеко, – рассудительно сказал Фэнтом. – Думаю, Бад Кросс ещё устроит ему сегодня веселый денек.
   – Что же ты стоишь? Присаживайся…, – предложил Куэй. – Ты принес мне хорошие новости. Посиди со мной, а я тем временем составлю купчую на землю, которая отныне станет твоей.
   Куэй достал блокнот, открыл его на чистой страничке и начал быстро писать:
   – От родника, что к северо-востоку от озера в Долине Счастья, – проговаривал он вслух, – одна миля в сторону озера до трех черных камней, известных среди жителей Долины Счастья, как «Пиковая Тройка», и от этого места на юг полмили, то есть до реки, и две мили вдоль берега…
   – Две мили? – пробормотал Фэнтом.
   – Оттуда вдоль берега на восток, – повторил Куэй, продолжая писать, – две мили или чуть более, до кипарисов…
   Но эти слова не задерживались у юноши в голове. Воображение уже рисовало перед ним картину его владений: огромные угодья, где шумели величественные деревья, отвоеванные у леса плодородные, богатые перегноем земли, ягодные места, зеленеющие заливные луга у реки с пасущимися на них воображаемыми стадами. Он видел лицо своей жены, стоящей на порогу хижины и уже слышал радостные голоса своих будущих детей. От этих мыслей на душе у Джима Фэнтома сделалось необычайно спокойно и легко, и он сказал сам себе, что пока что все идет, как надо.
   – Ну вот и все, – сказал Джонатан Куэй. – К тому времени, как ты возвратишься в долину, там уже не будет ни души. Если кто и останется, так это юный Чип Лэндер. Он хороший, совестливый парень. И ещё китайцы. Не знаю, что будет с ними дальше. Но, возможно, они останутся в своем поселке на реке. Народец они мирный, трудолюбивый, и ты сможешь даже кое-что заработать, если станешь переправлять их нехитрый товар через горы и доставлять его на ближайшие рынки. Постепенно ты сможешь воцариться там, мальчик мой. И по возможности уж постарайся сохранить деревню, чтобы она не пришла в упадок. Поддерживай в порядке лавки и мастерские, если только эти черти ещё не успели спалить все дотла, воспылав ненавистью ко мне…
   – К вам? – изумился Фэнтом. – Но ведь винить в случившемся будут меня.
   – Только не после моего исчезновения. Они догадаются, что я сам же все это и подстроил. Кендал все поймет и сообщит остальным. Мой старый добрый приятель Луис Кендал.
   Он снова тихонько засмеялся, и юноше сделалось не по себе. Он едва не швырнул выданную Куэем бумагу ему в лицо, но тот поспешно заговорил:
   – А с этим будь поосторожнее! Смотри, чтоб не слишком терлась. Вообще-то, писал я химическим карандашом, но если обращаться с бумагой небрежно, то и он может стереться или размазаться. Обрати внимание, я оставляю тут и свою расписку: «ПОЛУЧЕНО СПОЛНА!». Что ж, мой мальчик, я и в самом деле получил полную цену. А теперь веди сюда своего коня и будем готовиться к ночлегу.
   – Я прямо сейчас поеду обратно, – сказал Фэнтом, для которого сама мысль о том, чтобы провести ещё какое-то время в обществе Куэя, казалась совершенно невыносимой. Если буду ехать весь вечер, то уже к ночи окажусь почти у самых гор. Хочу преодолеть самый протяженный отрезок пути прежде, чем мой конь начнет уставать. Так что, я уезжаю.
   – Ну что ж, тогда давай пожмем друг другу руки, – ответил Куэй. – И скажем «до свидания»! Очень грустное слово для пожилого человека, мальчик мой. Но, может быть, как-нибудь я загляну к тебе в гости. Возможно, когда на ладонях у тебя прибавится мозолей, то ты все-таки изменишь свое мнение о семейных потребностях. Нелегко все-таки быть молодым, когда твои идеи слишком уж прямолинейны и однозначны, так что сравнить их можно разве если что с квадратом, ощетинившимся на все четыре стороны своими четырьмя прямыми углами; но время не жалеет никого, жизнь бьет и швыряет из стороны в сторону, так что к тому времени, как человек достигает моего возраста, все острые грани и углы сглаживаются, а суждения становятся куда более обтекаемыми. Что ж, Джимми, прощай. И удачи тебе. Лучшего человека, чем ты, я в жизни не встречал. Так и передай своей жене. Она обязательно должна знать об этом, потому что очень скоро сам убедишься, что обратить на себя внимание женщины гораздо проще, чем его удержать. Прощай!
   Джим Фэнтом направился к коню, дожидавшемуся его у самого края зарослей, вскочил в седло и поехал вверх вдоль берега реки. В самом конце участка пути, пролегавшего по открытой местности, он оглянулся назад и увидел, что Куэй машет ему вслед. Фэнтом тоже помахал в ответ, а потом решительно отвернулся и снова пришпорил коня.
   В небе догорало пламя заката. Огненное зарево уже почти угасло, и лишь кое-где среди облаков виднелись кроваво-красные сполохи. Небо над западным горизонтом все ещё светлело, но на землю уже спустилась тьма, в воздухе витал запах сырой земли и слышалось непрерывное, приглушенное жужжание насекомых. Чернец шел ровным, изящным аллюром, он словно парил над землей.
   Всаднику даже не приходилось держать поводья натянутыми, чтобы направлять его бег, так как конь сам уверенно выбирал дорогу среди деревьев и придерживался заданного направления, словно у него перед глазами был компас.
   Фэнтом уже успел отъехать на некоторое расстояние от хижины, когда услышал отчетливый перестук лошадиных копыт, доносившийся откуда-то сзади, и поспешно свернул в заросли. Вскоре из-за деревьев показался всадник на большом коне, быстро мчащийся следом за ним вдоль речного берега. Поравнявшись с зарослями, в которых скрылся Фэнтом, он осадил коня и огляделся по сторонам, как будто высматривая кого-то. Свет луны был слишком тусклым, чтобы Фэнтом смог разглядеть лицо этого человека, да и необходимости в этом не было. Одного лишь взгляда на темный силуэт было достаточно, чтобы понять что это был горбун! Внезапное предчувствие неотвратимой беды овладело душой юноши, и холодный страх сковал его тело.
   – Фэнтом! – тихо позвал горбун.
   Он испуганно вздрогнул, чувствуя, как волосы у него на голове начинают шевелиться и встают дыбом.
   – Фэнтом! – снова окликнул его уродец.
   Джим Фэнтом выехал из темных зарослей.
   – Как, черт возьми, ты узнал, что я тут? – спросил он.
   – Да так… сорока на хвосте принесла, – сдержанно ответил горбун. – Может быть для начала проедемся вместе до хижины?
   – До какой ещё хижины?
   – Там, где был Куэй.
   – Был?
   – Ну да. Именно так.
   – Так его там уже больше нет?
   – Больше нет.
   – А поблизости кто-нибудь ещё есть?
   – Ни души.
   – А от меня-то тебе что нужно?
   – Я хочу, чтобы ты на минутку вернулся туда. А затем сможешь убраться на все четыре стороны, если, конечно, у тебя не возникнет желания поговорить со мной об увиденном.
   – Вообще-то, я уже уехал оттуда, – смущенно проговорил Фэнтом. – И возвращаться не собирался. Это плохая примета.
   – Что ж, как знаешь, – проговорил горбун. – Просто мне показалось, что это дело по твоей части. Но раз уж ты отказываешься, то неволить тебя я не могу.
   – Ладно, едем, – неожиданно согласился Фэнтом, сам не зная почему холодея от страха. Ему даже показалось, что от горбуна веет могильным холодом.
   Горбун же пришпорил коня, быстрой рысью отправляясь в обратный путь сквозь сгущающуюся темноту, Фэнтом последовал за ним, прислушиваясь к оглушительным ударам собственного сердца, и вскоре они очутились на поляне перед хижиной.
   На первый взгляд, здесь ничего не изменилось, и Куэй, так же как и прежде сидел на пороге, склонив голову на грудь, словно задремав или же погрузившись в глубокие раздумья.
   – Ты же говорил, что Куэя здесь больше нет, – подозрительно заявил Фэнтом.
   Вместо ответа горбун обратил к Фэнтому свое безобразное вытянутое лицо, жестом приглашая его подъехать поближе. И по зловещему молчанию маленького уродца, по тому, как неспешно он повел рукой, Фэнтом понял, что он должен там увидеть.
   Джонатан Куэй сидел, привалившись к косяку двери, склонив голову на грудь, и глаза его были открыты, а их невидящий взгляд устремлен в вечность. В груди у него торчал нож, всаженный по самую рукоятку над самым сердцем!
   Смерть от такого удара была мгновенной. Его левая рука лежала на пороге, мертвые пальцы все ещё держали дымящуюся трубку, а правая безвольно покоилась на коленях. Куэя и в самом деле больше не было, он ушел безвозвратно, и теперь уже сделался недосягаем для любой погони. Все его старания пошли прахом, ибо заветная седельная сумка бесследно исчезла, и вместе с ней оказались утрачены плоды упорного, многолетнего труда, бывшие на протяжении многих лет единственным смыслом его жизни!
   Развернув коня, юноша возвратился туда, где его терпеливо дожидался горбун, темный силуэт которого теперь был едва различим в сумраке наступившей ночи.
   – Ты обо всем знал заранее? – спросил он.
   – Я все видел? – ответил горбун.
   – Вот как?
   – Я видел Куэя сидящим здесь. Видел, как ты уезжал. И как раз раздумывал о том, как бы добраться до этой сумки и получить то, что по праву принадлежит мне, когда увидел, что вдоль стены хижины крадется наш общий знакомый, Луис Кендал. Я хотел закричать. Уж лучше потерять все и остаться без гроша в кармане, чем угодить в лапы этому живоглоту. Но вид Луиса, охотящегося за своей жертвой – зрелище не для слабонервных. Короче, у меня сдали нервы, и пока я таращился на него, он стремительно выскочил из-за угла и набросился на Куэя.
   Я видел, как сверкнуло лезвие ножа. Оно показалось длинным, словно клинок меча. Я видел, как оно вошло в тело Куэя, и как голова старика запрокинулась назад, а потом упала на грудь.
   Кендал схватил седельную сумку и юркнул обратно в заросли. И тогда я отправился вслед за тобой. Я видел, как вы прощались. Кендал, разумеется, это тоже видел. Все это время он прятался за деревьями.
   – Но как он прознал про эту хижину?
   – Понятия не имею. Я знаю лишь то, что мне пришлось как скаженному нестись за ним через горы, после того, как по долине пронесся шериф…
   – И что Кросс сделал?
   – Ничего. К тому времени весть о случившемся облетела всю долину. Так что массовый исход поселенцев шел полным ходом. Все лошади, какие только были в долине, были запряжены в повозки и телеги. Мулы, лошади, молодые мустанги, и даже тягловые животные для работы в поле – все оказались задействованы. Целые семьи с упорством одержимых набивали свои повозки вытащенным из домов барахлом. На помощь им пришли китайцы, которые потом были щедро вознаграждены, получив половину брошенного в домах скарба. Они отправились в лавку и выгребли из неё все, что только можно было унести. Подвалы магазины были забиты посудой, домашней утварью и всякой всячиной, которая только могла пригодиться в обиходе. Они выносили тюки одеял и бросали их в свою повозки; консервы, вороха одежды, инструменты, патроны, винтовки, револьверы, ножи, мотыги, топоры и скобяные товары – все это было мгновенно растащено. Они выгребли все, вплоть до связок топорищ и последних вил.
   Они выкатывали бочки с мукой, сахаром, соленой ветчиной, вяленым мясом, и когда все повозки оказались нагруженными под завязку, то остальное было безжалостно изрублено топорами. Затем их внимание переключилось на амбары, забитые отличнейшим сена, а также тысячами тон муки, овса, ячменя и пшеницы, которых хватило бы на прокорм всей долины в течение многих лет.
   Бросить такое богатство было невозможно. Оставаться же в долине стало опасно. Внезапно Райнер, а может, это был кто-то еще, отдал короткий приказ. Сразу же несколько человек бросились разводить огонь, и в темноте ночи запылали гигантские костры. Ведь, как понимаешь, все происходило глубокой ночью. После того, как ты сбежал оттуда, и после того, как по долине разлетелся слух, что, оказывается, Куэй с Кендалом тоже исчезли! Вскоре уже вся деревня была объята быстро разгорающимся пламенем пожара, ведь все постройки были срублены из хорошо выдержанного, сухого дерева.
   – А как же те люди, что гнались за мной?
   – Кое-кто уехал вместе с Кендалом. Но до этого сам Кендал объявил о том, что долине пришел конец, что теперь вся округа знает и о её существовании, и о том, что за люди в ней живут. А поэтому им нужно срочно рвать когти и уходить, в поисках новой Долины Счастья. Те же, что остались, задержались лишь для того, чтобы собрать все, что только можно было увезти с собой и уничтожить все остальное, что не уместилось в повозках.
   – Хоть бы они все передохли в пустыне! – с ненавистью проговорил юноша.
   В лесу стало совсем темно, и лишь глядя на верхушки деревьев, черневших на фоне куда более светлого небо, можно было понять, что ночь ещё не наступила.
   – Это ещё не самое страшное. Очень скоро они просто-напросто перессорятся между собой!
   – И что, они сожгли всю деревню?
   – Всю дотла. Как только заполыхали первые постройки, они обезумели окончательно. Все выгорело подчистую, бревна на бревне не осталось, одни лишь обгоревшие руины. Но, видимо, этого им оказалось мало, они с горящими факелами в руках промчались по долине, поджигая каждый дом.
   – Каждый дом? – в ужасе воскликнул Фэнтома.
   – Даже лачуги китайцев, и те оказались охвачены пламенем. Эти бедолаги получили лишь немного времени на сборы. Весь нехитрый скарб они тут же погрузили на свои примитивные тележки и длинной вереницей потянулись прочь из Долины Счастья. Наравне с другими заполыхал и дом Куэя, и, признаться, это зрелище доставило мне особое удовольствие. А если бы вместе с домом сгорели бы и Куэй с Кендалом, то я бы даже не стал больше вспоминать о том должке, который до сих пор никак не могу с них получить!
   – Каждый дом? – упавшим голосом повторил юноша.
   – Пока не добрались к твоей хижине посреди леса, на подступах к которой Чип Лэндер остановил, для пущей убедительности вооружившись винтовкой и несколько раз выстрелив в воздух.


   Глава 40

   – Лэндер! – воскликнул Фэнтом. – Чип Лэндер. Да хранит его Господь! Как я ему благодарен! Так ты хочешь сказать, что ни с домом, ни с ней самой ничего не случилось?
   – Они было устремились туда, оглашая окрестности дикими криками, но Лэндер засел в доме. Уже приближался рассвет, а он все ещё переносил в дом то, что сумел урвать для себя при дележке добра из лавки – причитающуюся ему долю добычи.
   – Постой-постой. Так он что, притащил свои пожитки к ней в дом?
   – Ну да.
   Фэнтома бросило в жар, на лбу у него выступила испарина. Но затем, собравшись с мыслями, он все же нашел логическое объяснение произошедшему и вслух сказал:
   – У него не было собственного дома. Поэтому он и привез свою долю к ней!
   – Именно так. Он приехал к ней и ещё не закончил переносить вещи в дом, когда, из-за деревьев показалась орущая толпа. Он начал стрелять в воздух. И, по-моему, даже подстрелил кого-то из тех, кто пытался поджечь сарай за домом. Увидев, что он настроен решительно, они благоразумно отступили и ретировались, и только после этого я начал выбираться оттуда. Оглянувшись назад, я увидел, что всю долину накрыла плотная дымовая завеса. Ветра почти не было, поэтому клубы черного дыма поднимались вверх, и стелились по земле обширного плоскогорья. Время от времени сквозь дым проглядывали обугленные руины с пляшущими по ним языками пламени.
   Затем со стороны южного перевала раздался конский топот. Это возвращались обратно всадники из Долины Счастья, но Кендала с ними не было. Они прокричали мне, что Кендал поехал другой дорогой, и помчались дальше во весь опор. В скором времени вслед за ними проследовали и люди шерифа.
   Они скрылись в дыму, и больше я их не видел. Меня они не тронули. У правосудия ко мне нет никаких претензий.
   Он сказал об этом с усмешкой.
   – Но только что они найдут? Лишь то, что все доказательства и улики, на которые они так рассчитывали, сгорели в огне пожара. Долина исчезла с лица земли, и лишь в самом отдаленном её уголке уцелел лишь дом Джима Фэнтома, где проживает одна молодая особа, которую Чип Лэндер взял под свою защиту. Отчаянный все-таки парень, этот Чип!
   Фэнтом молча выслушал все это, а затем натянуто пробормотал:
   – Да, отчаянной! А как же иначе…
   Воображение Фэнтома живо рисовало перед ним картину того, как Чип изображает из себя героя, как он, расправив плечи, решительно расхаживает по всему дому, переходя из комнаты в комнату и рассеивая облачка едкого порохового дыма, и ещё умудряется при этом шутить. Ничего не скажешь, настоящий герой!
   А Джо, затаив дыхание следит за каждым его движением, восхищается им, слышит доносящиеся снаружи грубые вопли толпы, собравшейся на темной поляне под сереньким предрассветным небом, и невольно сравнивает их со звучным, веселым голосом этого отважного парня!
   Ну и какой эффект должно произвести на неё это сравнение?
   Конечно, ещё вчера она была влюблена в него, Джима Фэнтома. Но с тех пор все могло измениться. Ведь женщины так непостоянны. К тому же девушкой она была впечатлительной и к тому же влюбчивой. Ведь друг друга-то полюбили с первого взгляда. И теперь она вдруг выясняет, что как только пришла беда, её драгоценный возлюбленный поспешил скрыться в неизвестном направлении, в то время, как её вызвался защищать совершенно незнакомый мужчина, добровольно занявший его место!
   Мысль об этом заставила Джима Фэнтома содрогнуться.
   – Так, значит, в долине больше никого не осталось? – зачем-то спросил он.
   – Полагаю, что к этому времени там не осталось ни одной живой души. Шериф ничего не найдет. Мужчины, женщины, дети, кони, скот, – все ушли. Даже работяги-китайцы бредут сейчас себе где-то, не имея никакой возможности пожаловаться властям на то, как несправедливо с ними обошлись. Это великий исход в поисках новой Земли Обетованной, с той лишь разницей, что с ними больше нет Куэя, который мог бы посулить им золотые горы и указать дорогу. Ведь гении на дороге не валяются! А Куэй был гениален.
   Еще какое-то время они стояли молча, но затем Фэнтом пробормотал:
   – Мне пора! Хотя погоди. А как тебе удалось выследить Кендала?
   – Немного ума, камелька сообразительности и пара выносливых лошадей. Я заметил его в подзорную трубу, когда он находился уже за несколько миль от меня. Я увязался следом, и тенью следовал за ним всю дорогу через холмы. И в конце концов мы оказались здесь. Вот и все! И куда ты сейчас направляешься?
   – Обратно в Долину Счастья.
   – Тогда тебе лучше поторопиться, или же Кендал будет там раньше тебя.
   – Кендал? Опять там? Но что он забыл на этом пепелище?
   – Одну красавицы, истомившуюся от ожидания, – ответил горбун и гадко рассмеялся в темноте.
   Фэнтом покачал головой.
   – Ну, Лэндер, это я ещё понимаю, – отмахнулся он. – Он хоть красивый. Я всегда считал его своим соперником! К тому же теперь он ещё стал и настоящим героем. Но Кендал? Да она рассмеется в лицо этому уроду!
   – Никто и никогда в жизни не осмелился посмеяться над Кендалом, – резонно заметил калека. – И сомневаюсь, что твоя прелестница станет первой, кто подаст такой пример. Нет, мальчик мой. И если уж просто уговорить её ему не удастся, то он постарается купить её расположение.
   – Купить?
   – Он рассыплет бриллианты на столе перед ней и щедро украсит ими заманчивые картины красивой жизни. Я уже даже вижу, как его длинные пальцы выкладывают Париж и Лондон и бросают к её ногам всю Италию. Кендал большой знаток по этой части. Он бы и ангела смог соблазнить, если, конечно, задался бы такой целью!
   – Я верю в нее! Она не такая! – воскликнул юноша.
   – Эх, молодой человек, – покачал головой горбун, – Куэй в свое время тоже был очень уравновешенным, вдумчивым и преуспевающим господином, одержимым идеями человеколюбия. Но даже Куэю не удалось устоять перед искушениями этого, образно говоря, дьявола в человечьем обличье. Куэй сдался. Думаешь ты бы устоял, окажись ты на его месте?
   – К тому же, – пробормотал Фэнтом, не в силах оправиться от потрясения, – он ею совсем не интересовался. И даже не пробовал ухаживать!
   – Это не совсем так. Совсем недавно, буквально на днях, Кендал впервые в своей жизни оказался совершенно беспомощным перед другим человеком. И этим человеком был я! В руке у меня был пистолет, направленный прямо ему в сердце, но отнюдь не это стало главным моим оружием. До этого я видел, как он ошивался возле хижины, видел потом перепуганное личико девушки, и догадался сопоставить одно с другим. Я пригрозил Кендалу, что обязательно зайду проведать её, а заодно поведаю ей несколько незатейливых историй из его прежней жизни. Услышав это, он со страху едва в штаны не надул. Лицо его тут же покрылось потом. И через мгновение он капитулировал, безоговорочно согласившись выплатить мне все то, что украл у меня пятнадцать лет тому назад, плюс к тому щедрые проценты, набежавшие за эти годы и ещё кое-что сверх того – так сказать, в возмещение понесенного мною морального ущерба!
   Он снова усмехнулся, но на этот раз его смешок больше походил на звериный рык.
   – Он пообещал, что я получу все сполна. Клялся и божился, вернет все до гроша; и так оно и было бы, если бы только, разумеется, Куэй не встал у него на пути. Куэю хотелось заполучить все, так что раскошеливаться и отдавать мне те жалкие крохи, о которых я просил, он вовсе не собирался. Скупость была одним из тех пороков, семена которых Кендал заронил в его душу, и с тех пор она пустила крепкие всходы и цвела пышным цветом. К тому же, Фэнтом, если уж у Кендала возникли опасения, что твоя девица станет прислушиваться даже к моим словам, то неужели ты думаешь, что он не пустит в ход всю свою изобретательность и красноречие, которым наделил его Господь, чтобы затуманить ей мозги и потом овладеть ею?
   – Все, хватит! Я верю тебе! Верю! – воскликнул юноша. – Ну, мне пора. Прощай. Ты мне тут такие страсти рассказал, что, наверное, это стоило мне десяти лет жизни и ещё тысячи лет в аду!
   – Постой, – сказал горбун. – А что, если я покажу тебе дорогу в долину, поехав по которой, ты сможешь сэкономить целых десять часов?
   – Десять часов?
   – Ну да, путь через горы, которым ездил Луис Кендал. Скорее всего, это были потайные тропы, о существовании которых не знал больше никто. А так он точно доберется обратно гораздо раньше тебя – на десять часов!
   – О, Господи! – охнул Джим Фэнтом.
   – Но поехали со мной, и думаю, что смогу это исправить. К тому же Кендал не знает, что мы едем за ним!
   – Помоги мне наверстать эти десять часов, – сказал Фэнтом, – и буду обязан тебе всей своей жизнью!
   Целых десять часов!
   – Тогда лови тех двух лошадей Куэя, – распорядился горбун. – Ему они больше все равно уже не понадобятся. Он сейчас восседает верхом на белом коне, который, полагаю, уже прибыл к месту назначения. Этот конь не бывает в стойле, и всякий раз в его седле сидит новый всадник. Но ему неведома усталость.
   Он снова злорадно усмехнулся, но Фэнтом тем временем уже снимал путы с ног коней, принадлежавших покойному, и пропустил мимо ушей последние слова собеседника.
   Они без промедления пустились в путь, прихватив с собой двух запасных лошадей, и, миновав заросли, выехали на холмистую равнину, расстилавшуюся за лесом стройных тополей, направились в сторону возвышавшихся перед ними гор.
   Юноша исподволь разглядывал горбуна. Очевидно тот не был привычен проводить по многу часов к ряду в седле. Он постоянно ерзал, съезжая, то на одну, то на другую сторону, безуспешно пытаясь устроиться в нем поудобнее.
   Однако за всю дорогу Фэнтом не услышал от него ни слова жалобы. Сам юноша, хоть и был опытным наездником, теперь едва держался в седле от усталости, его тело онемело и налилось свинцовой тяжестью, и временами подумывал о том, что его попутчик до сих пор не свалился с лошади лишь по чистой случайности. Но, похоже, сдаваться горбун не собирался. Он покачивался в седле, то и дело хватаясь обеими руками за луку, в агонии запрокидывая голову, но ни разу не проронив ни слова.
   Всю ночь напролет они ехали еле различимой на земле тропой, проложенной напрямую через высокогорье, ещё затемно остановились у края долины и посмотрев на небо увидели, что, как говорят персы, в чашу ночи упал первый камень рассвета.


   Глава 41

   Зарево рассвета быстро разливалось по небу, озаряя вершины восточных гор. Не теряя времени, всадники устремились вниз по тропе, пересекающей склон холма, и их взорам открывалась панорама простирающейся внизу долины. Водная гладь озера и реки постепенно розовела, и на поверхности воды играли серебряные и золотистые блики. Издалека этот пейзаж казался нарисованным на холсте, и можно было подумать, что какой-нибудь шаловливый ребенок мазнул по нему рукой, перепачканной сажей, ибо там, где раньше стояли дома, теперь темнели маленькие черные пятна, над которыми кое-где все ещё витали тоненькие струйки дыма, словно острые, белые пики стоявшие в холодном воздухе тихого утра. Всадники отчаянно пришпоривали коней, спеша поскорее спуститься в долину.
   За ночь им приходилось трижды менять коней, и у самого края долины они переседлали их в последний раз, оставляя коней Куэя на лесной опушке, и во весь опор устремляясь вниз, к подножию склона. Конь горбуна спотыкался от усталости, но Чернец был ещё полон сил и бодро летел вперед с высоко поднятой головой.
   – Подарок врага, – задумчиво сказал Фэнтом, хотя не собирался говорить вслух ничего подобного.
   Горбун обратил к нему лицо, на котором в лучах рассвета стало заметно выражение смертельной усталости. Его губы были плотно сжаты, и теперь они растянулись в многозначительной ухмылке.
   – Покойного врага! – заметил он.
   – Что?! – воскликнул Фэнтом, мгновенно отрешаясь от собственным раздумий.
   – Ты же говорил о коне?
   – Да.
   – Крюгер в тюрьме. И если хочешь знать, его скорого повесят.
   – Крюгер в тюрьме?!
   – В тюрьме. Когда он свалился с лошади, то проломил себе череп. Этот слюнтяй решил, что умирает и признался, что это он убил Лэрри Фелана.
   – Боже милосердный, – воскликнул Фэнтом, – так, значит, я теперь снова стал свободным человеком?
   – Свободным, – ответил горбун, – как и любой из нас, кому приходится постоянно быть начеку и задумываться о том, как высоко общество и молва занесет свой кнут, и когда он опустится на наши спины. Так, что, друг мой, виселица тебе больше не грозит.
   – Но зачем Крюгеру – этому недомерку Сэмми Крюгеру – зачем, черт возьми, ему понадобилось убивать Фелана?
   – Насколько я помню, то вроде бы из-за ревности. Якобы он ревновал к нему какую-то девицу, потом незначительная перебранка на танцах… а маленькие люди очень злопамятны. Знаю по себе, как видишь, я тоже ростом не вышел!
   Он усмехнулся над этим своим замечанием, и появившееся у него на лице выражение обезобразило его ещё больше.
   Они спустились в долину, и подняв коней в галоп, то и дело поглядывали назад, на вершину скалы – и внезапно разом пригнулись в седлах и поспешили скрыться в зарослях, ибо в тот самый момент на вершину склона выехал сам грозный Луис Кендал, тут же направивший усталого коня вниз по тропе, ведущей в долину!
   Юноша и горбун взволновано переглянулись, и снова пришпорили коней, избегая выезжать на дорогу, опасаясь, что поднятая ими пыль может ещё не осесть к тому времени, как по ней проедет Кендал, и тогда он обязательно догадается, что незадолго до него здесь уже кто-то проезжал.
   На душе у Джима Фэнтома было неописуемо тяжело. Пророчества горбуна начинали сбываться. А что, если победителем из той схватки, что им, несомненно, предстоит, выйдет Кендал? Что тогда станет с бедняжкой Джо Долан, попади она в лапы к этому чудовищу?
   Они мчались через равнину напрямик, на полном скаку преодолевая ручьи и небольшие речушки, и тогда их с головы до ног окатывали летевшие из-под копыт фонтаны холодных брызг, а потом ещё через лес, среди вековых деревьев, под кронами которых ещё властвовала ночь, и наконец остановились невдалеке от заветной поляны.
   Первым её увидел горбун. Он молча протянул длинную руку, и взглянув в указанном направлении, юноша заметил дрожащую струйку дыма, поднимающегося над деревьями.
   Здесь они слезли с коней и недолго посовещавшись, решили, что лучше всего будет дожидаться Кендала пешим порядком, заняв выгодную позицию на краю зарослей. В остальном же оставалось лишь положиться на оружие, и в пустые кобуры юноши перекочевали два пистолета, висевшие до этого на поясе у горбуна – это были отличные, новенькие револьверы, пришедшиеся как раз ему по руке – и тогда Фэнтом дал себе зарок, что если только ему удастся стряхнуть с себя усталость, то он обязательно прикончит Кендала, даже если для этого ему придется и самому расстаться с жизнью. Этот человек вызывал в нем огромное отвращение, и в глазах юноши он был даже не человеком, а, скорее, безобразным ядовитым пауком, укус которого смертелен.
   Они осторожно подобрались поближе к поляне, и в это же самое время с дальней её стороны донесся приближающийся перестук копыт. Это встревожило их обоих, но это никак не мог быть Кендал. Даже ему было не под силу, долететь сюда так быстро!
   И вот, остановившись на краю зарослей, они увидели, как на поляну выехал Чип Лэндер.
   – Эй, Джо! Это я! – объявил он, осадив коня.
   Дверь кухни немедленно распахнулась, и на пороге, приветливо улыбаясь, стояла Джо Долан.
   – Как хорошо, что ты приехал, – сказала она ему. – Я всю ночь сходила с ума от страха!
   – А я нет, – отозвался он. – И поэтому превосходно выспался в своем новом шалаше. Конечно, это наглость с моей стороны, но, Джо, я так рад, что ты уже начала стряпать завтрак. Уж я-то воздам ему должное!
   Он выпустил из рук поводья и спешился.
   – В кухне есть горячая вода, – сказала она.
   – Я лучше умоюсь холодной, чтобы поскорее проснуться, – ответил Лэндер.
   Он закатал рукава рубашки и принялся мыть руки у родника, и девушка удалилась в дом.
   – Ну что, убедился? – тихо пробормотал горбун. – Вопреки всем твоим опасениям, любовниками они не стали.
   – Не знаю, не знаю!.. – отозвался юноша. – Это такое дело… Сразу и не разберешь!
   Умывшись, Чип направился к двери в кухню, из которой вылетело полотенце. Он поймал его на лету и поднялся по ступенькам, вытирая на ходу лицо и руки.
   – Может быть, стоит зайти и предупредить их?
   – Не успеем, – ответил Фэнтом. – Времени нет. К тому же, это будет мой поединок. Войну Кендалу объявил я, а не Чип. Он и так уже не раз выручал меня! Но этот орешек ему не по зубам! А Кендалу не составит никакого труда убить его.
   Он массировал запястья, а потом принялся сгибать и разгибать пальцы, чтобы восстановить их прежнюю гибкость, когда Чип сбежал по ступенькам крыльца, отправляясь в дровяной сарай, из которого вскоре появился снова с охапкой дров.
   Девушка вышла на крыльцо вслед за ним.
   – Мне тоже это приснилось, – сказала она, видимо, продолжая прерванный разговор.
   – Что он в безопасности? Уверяю тебя, это обязательно сбудется, – заверил Чип. – Я ведь невезучий по жизни.
   – Ну что ты такое говоришь, Чип? – ужаснулась она. – Ведь не можешь же ты тайно надеяться, что с ним что-то случится?
   – А почему бы и нет? – весело ответил Чип. – Разве он мне не соперник, а, Джо? Соперник, и ещё какой! И поэтому я желаю, чтобы он сломал себе ногу. Прежде, чем он успеет поправиться, я бы нарубил тебе столько дров, убрал бы столько листвы вокруг дома и засеял бы картошкой всю округу. И тогда бы ты уж никуда не делась и стала бы хотя бы чуток внимательней ко мне!
   Девушка прислонилась к косяку двери и весело рассмеялась.
   – Я сейчас и так уделяю тебе много внимания, – сквозь смех проговорила она. – Милый Чип! Если бы не ты, я даже не знаю, что бы со мной сейчас было!
   – Моя беда в том, – глубокомысленно продолжал Чип, останавливаясь перед крыльцом, не смотря на тяжелую охапку дров, – что я стал твоим другом.
   – А разве это не лучше, чем быть врагом?
   – Нисколечки! Если ты просто друг, то девушка глядит на тебя, как на пустое место. Гораздо лучше быть врагом. Вон, взять хотя бы Джима Фэнтома и тебя!
   – Они не был моим врагом. Никогда такого не было!
   – Ну, конечно же, был. Он был врагом всего города, когда вернулся в Бернд-Хилл. Давай называть вещи своими именами. Ты же сама рассказывала мне, что так испугалась его, что у тебя коленки дрожали, и ты вроде даже надерзила ему, чтобы не показать, как тебе страшно.
   – Я влюбилась в него с первого взгляда, – ответила она.
   – Еще бы. А все из-за того, что он где-то когда-то кого-то прикончил. Вроде бы ничего особенного, но вполне достаточно, чтобы придать ему особый шарм. Я же на его фоне выгляжу довольно бледно. Да и чем я могу похвастаться? Двумя мелкими кражами, и тому подобной ерундой? Так что рассчитывать на серьезный интерес к своей персоне со стороны хорошеньких девушек мне не приходится!
   – Неси дрова в дом, – приказала она, – пока ещё не погас огонь. О, Чип, Бог не допустит, чтобы с ним что-то случилось!
   – Бог уже давно привык закрывать глаза на то на то, что творится в Долине Счастья, – отозвался Чип Лэндер, – и вряд ли сейчас он изменит этому своему правилу.
   Она закрыла лицо руками.
   – Луис Кендал никогда не доберется до него. Скажи мне это, Чип!
   – Ну конечно же, Кендалу никогда его не догнать, – сказал он. – На всем белом свете не сыскать второго такого наездника, как наш Джим. И разве ты забыла, что он увел из стойла самую быструю лошадь во всей долине?
   – Чип, у меня просто в голове это не укладывается! И сразу трое стреляли в него!
   – Видно, ему сам черт ворожит, – отозвался Лэндер. – Это уж точно. Вообще-то, он никогда меня не жаловал. Знал, что уж со мной-то его фокусы не пройдут. А стрелять тем троим пришлось совсем недолго. Он с ходу замочил Стива Камбера. Так что Стив больше не взломает ни одного сейфа. Но все-таки скажи мне, Джо, – не унимался он, поднимаясь по ступенькам крыльца, – скажи мне одну вещь, ладно?
   – Что еще?
   – Чего такого мне нужно натворить, чтобы понравиться тебе ещё больше?
   – Да ты и так мне нравишься. И я даже люблю тебя. Честное слово!
   – Как же! – сказал Чип. – Ты ведь любишь меня, как брата, да? Ну ничего! Вот пойду и убью где-нибудь на стороне парочку человек, чтобы потом вернуться сюда и греться в лучах собственной славы. Вот тогда, небось, меня в этом доме будут встречать улыбками! Еще всего две зарубки на моих револьверах, и Джим Фэнтом просто умрет от ревности!
   – Ну что ты, – вздохнула она. – Джим совсем не такой. В нем не больше ревности, чем вон в той горе. Он так велик…
   – А зато я вешу на целых десять футов больше, – поспешно заверил Чип, добравшись наконец до двери.
   – Он великодушен, – продолжала девушка. – У него такое большое и доброе сердце!
   – Все! Хватит! Я устал от разговоров от Джиме Фэнтоме, – вздохнул Чип.
   – Похоже, что и здесь мне ничего не светит!
   Они скрылись в доме, когда горбун вцепился в руку Фэнтома, неотрывно глядя прямо перед собой на противоположный край поляны. Проследив направление его взгляда, он сумел разглядеть темный, бесформенный силуэт долговязого человека, прятавшегося за деревом – это был никто иной, как Луис Кендал!


   Глава 42

   В первое мгновение юноше показалось, что взгляд Луиса тоже устремлен прямо на него, в но в следующий момент, тот выскользнул из-за дерева и направился к дому своей размашистой, неуклюжей, но довольно быстрой походкой. Через его левое плечо была перекинута сумка, набитая драгоценностями.
   Похоже, действие начинало разворачиваться именно так, как это и предвидел горбун.
   Больше всего на свете Фэнтому хотелось сорваться с места и броситься вперед, чтобы преградить путь противнику, но его ноги словно приросли к земле и сильно дрожали в коленках. Никогда прежде он даже вообразить не мог, что этот человек может обладать такой гипнотической силой, но теперь, оказавшись со своим врагом лицом к лицу, он испытал это на себе.
   Цепкие пальцы горбуна сильно сжали его руку.
   – Иди, тебе пора! – прошептал он. – Но упри руки в бока. И смейся над ним, если сможешь. Фэнтом, сделай хоть что-нибудь, чтобы сломить его! Ибо видит Бог, и тебе придется поверить мне на слово, что выстоять перед ним не может никто из рожденных на этой земле, под этим небом. Справиться с ним можно лишь заставив его усомниться в себе самом!
   Юноша слушал наставления горбуна, и внезапно понял, что тот был прав. Разумное объяснение секрета нечеловеческой силы Кендала крылось в том, что он никогда даже в мыслях не допускал возможности своего поражения. Главным залогом его непобедимости была абсолютная уверенность, которая была подобна уверенности льва, из лап которого до сих пор не удавалось вырваться ни одной жертве.
   Но оказаться с Луисом Кендалом лицом к лицу? Он содрогнулся при мысли об этом. Однако, теперь каждое мгновение приближало опасность к порогу хижины, где девушка весело щебетала за завтраком с Чипом Лэндером, и теперь до слуха Фэнтома доносился отдаленное позвякивание тарелок. Они ничего не подозревали, и, наверное, Чип изо всех сил старался её развеселить, а она смеялась над её шутками, хотя сердце её разрывалось от тоски и тревоги о возлюбленном.
   И тут Джим Фэнтом почувствовал в себе необычайную силу, решительно шагнул вперед, выходя из-за дерева и оставаясь стоять, подбоченясь и смеясь!
   Луис Кендал в тот момент глядел совсем в другую сторону, и все же его звериный глаз мгновенно узрел опасность. Кендал порывисто развернулся, седельная сумка слетела с его плеча, а длинные пальцы коснулись рукоятки кольта, торчащей из кобуры у бедра. Он слегка пригнулся, подаваясь вперед, словно готовясь к решающему броску, и его вытянутое, бледное лицо исказила хищная ухмылка.
   И если до этого Фэнтом смеялся через силу, то теперь его просто распирало от смеха, и он уже не мог остановиться, чувствуя, что находится на грани истерики. Запрокинув голову, юноша стоял широко расставив ноги, подбоченясь и заходясь в беззвучном хохоте.
   Когда прошла первая нервная дрожь, и когда он вновь обрел способность соображать, то увидел, что Кендал стоял, выпрямившись во весь рост, недоуменно уставившись на него. Он даже рот разинул от удивления, но в следующий момент, спохватившись, крепко стиснул зубы, и его тонкие губы поджались сами собой.
   Юноша же, со своей стороны, был удивлен никак не меньше. Сам Кендал, сам звероподобный Кендал, оказался потрясен до глубины души его диким смехом, свидетелем которого ему довелось стать. Последствия этого потрясения все ещё были налицо, как если бы сам лев, пробираясь по лесу, наткнулся на неведомого зверя, пугающего именно своей необычностью.
   Фэнтом мог понять, почему. Вряд ли даже в детские годы бледное, некрасивое лицо Кендала вызывало улыбку у окружающих! В душе Джима Фэнтома затеплилась робкая надежда, следом за которой пришла и непоколебимая решимость. Кровь его разогрелась и быстрее побежала по жилам, и ему стало казаться, что никогда не чувствовал на своей руке парализующей хватки этого человека.
   – Ну так что, сопляк, все же выследил меня? – неожиданно заговорил Кендал. – Похоже, одного прошлого раза с тебя оказалось недостаточно? – И он с угрожающе двинулся вперед.
   – Так, хорошо! – кивнул Фэнтом. – Можешь подойти поближе, а то ещё промажешь ненароком.
   Кендал остановился, и у него был такой вид, как будто его огрели дубиной.
   – Ах ты, сопляк, – проговорил он. – Ты что, задумал сдохнуть прямо здесь, где прежде мечтал о счастье? Идем в лес, чтобы не нарушать идиллии и не мешать окружающим!
   – Стой, где стоишь, Кендал, – приказал юноша. – Дело в том, что один мой приятель ждет не дождется, чтобы увидеть собственными глазами, сможет ли Луис Кендал устоять под летящими в него пулями. А если мы уйдем в лес, то боюсь, что он пропустит самое интересное.
   В этот момент раздался скрипучий голос горбуна:
   – Эй, Луис. Это я. Твой старый добрый Эдгар, и мне не терпится посмотреть на то, как ты схватишься за грудь и зашатаешься, словно пьяный. А после того, как ты испустишь дух, я наконец-то смогу запустить руки в эту сумку и взять оттуда то, что по праву принадлежит мне.
   В то время, пока Фэнтом и Кендал обменивались любезностями, калека пробирался сквозь заросли, и теперь, когда пришел его черед, тоже вышел из-за деревьев; и, услышав его голос, Кендал резко обернулся и уставился не него, но затем поспешно снова развернулся к юноше, как будто вспоминая о том, что ни на мгновение не должен сводить глаз с объекта наибольше опасности.
   – А тобой, жаба бледнолицая, – прошипел Кендал, – я займусь попозже, после того, как разделаюсь с мальчишкой. У меня до тебя и так уже слишком долго руки не доходили. Но уж теперь я тебя прикончу!
   – Тебе не одолеть его, Луис, – отозвался горбун. – И это последняя и самая печальная новость в твоей жизни. Луис. Он – смерть твоя!
   Услышав это, Кендал взревел от негодования.
   – Вот что, сопляк, – сказал он Фэнтому, – хотя ты этого и не заслуживаешь, но я все-таки буду снисходителен и позволю тебе первым схватиться за пистолет. Так что, моли Бога, чтобы эта фора пошла тебе на пользу!
   Фэнтом нашел в себе силы улыбнуться в ответ и не сказал ни слова.
   – Луис, Луис, – покачал головой горбун. – Не будь дураком. Это твой повелитель! Ты говоришь со своим повелителем!
   – И уж коль скоро речь зашла о твоей жизни, – добавил Фэнтом, – то можешь начинать первым. А я присоединюсь к тебе потом!
   Длинное, бледное лицо Кендала побагровело; затем на нем снова проступили пунцовые и белые пятна. Даже с такого расстояния юноша заметил, как по его телу пробежала дрожь, первая дрожь сомнения. Ответа не последовало.
   – Если боишься, – продолжал Фэнтом, и его неприязнь к этому человеку теперь придавала ему силы и уверенность, – то подходи поближе, чтобы уж наверняка не промазать. Подходи, не стесняйся. Я тебя подожду.
   Кендал двинулся было вперед, но затем поспешно попятился, отступая на свои прежние позиции.
   – Да ты пьян! – проговорил он, с трудом ворочая языком.
   Фэнтом улыбнулся, и на этот раз это у него получилось само собой, безо всяких усилий.
   – Время идет, Кендал, и храбрость твоя иссякает, – сказал он. – Так что начинай, не тяни. А то ведь ещё немного, и тебя развезет окончательно.
   Он слышал, как шумно вздохнул Кендал, набирая полную грудь воздуха.
   – Что б тебя!.. – прошипел долговязый бандит. – Да я…
   В дверном проеме промелькнула чья-то тень, и поляну огласил пронзительный женский визг.
   Он потряс Джима Фэнтома, а Кендала привел в отчаяние, и от безысходности он схватился за пистолет. Движение его руки было неуловимым, и выстрелы загремели сразу же, едва лишь дуло оружия освободилось из кобуры. Одна пуля взрыла землю у ног Фэнтома. Другая просвистела у самой щеки.
   И тут он выстрелил сам. Это был выстрел наугад, но Кендал внезапно упал на колени. Рука его выронила пистолет, и, попытавшись поднять его, он, неловко покачнувшись, повалился на бок и остался неподвижно лежать, судорожно хватая воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Эта картина намертво врезалась в память Джима Фэнтома.
   Где-то совсем рядом раздался взволнованный крик горбуна:
   – Еще! Еще! Стреляй еще, Джим Фэнтом! Этот дьявол не умрет, пока не закроются его глаза! – верещал он.
   Но Фэнтом, все ещё держа наготове пистолет, отступил назад, прислоняясь спиной к дереву, и выждал мгновение, а когда снова поднял глаза, то увидел Джо Долан, сбегающую по ступенькам крыльца, и Чипа Лэндера, который, обогнав её, во весь дух бежал к нему через всю поляну.
   Еще всего один раз Кендал снова попытался собраться с силами, и опять у него ничего не вышло, и теперь он беспомощно перекатился на спину. Фэнтом, девушка и Чип Лэндер обступили его, и она опустилась на колени, чтобы расстегнуть полы его сюртука, на груди которого быстро расплывалось огромное кровавое пятно.
   Кендал снова заговорил, и его обычно дребезжащий голос теперь превратился в хриплый шепот.
   – Не стоит беспокоиться, – прохрипел он. – Мне конец. Твоя взяла, Эдгар. Этого твоего скрипучего вяканья и одного вида твоей образины оказалось достаточно, чтобы выбить меня из колеи. Меня убил не мальчишка. Это был не Фэнтом!
   Он повернул голову так, чтобы видеть Джима Фэнтома, м губы его снова скривились в зверином оскале.
   – Мне нужно было бы прикончить тебя раньше. Теперь я уже это точно знаю. Но от ошибок не застрахован ни один человек. Провались же пропадом ко всем чертям!
   В ответ ему раздался голос Чипа Лэндера:
   – В Долине Счастья больше нет чертей. Они ушли вместе с тобой, Кендал.
   – Тише, – сказала девушка. – Он умер!
   Глаза Кендала были закрыты, но через мгновение они широко распахнулись вновь, и его взгляд был устремлен в небо.
   – Эдгар! – слабо прошептал он.
   Горбун опустился на колени рядом с ним.
   – Я не хотел обкрадывать тебя, – пробормотал Кендал, – но когда ты обо всем узнал, то у меня уже просто не оставалось другого выхода. Я не хотел отбирать у тебя эти деньги. Я часто думал о том, чтобы вернуть их…
   Голос горбуна внезапно дрогнул.
   – Видит Бог, я прощаю тебя! – сказал он. – На протяжении всех этих пятнадцати лет смыслом моей жизни была ненависть к тебе, но теперь я прощаю тебя, старина. Я прощаю тебя от всего сердца.
   – Она с самого начала знала, что ничего путного из меня не выйдет, – невнятно пробормотал Кендал.
   – Кто?
   – Моя тетка – твоя мать!
   Он снова закрыл глаза.
   Остальные тихонько отошли в сторону, оставив братьев наедине.
   – Сопляк чертов! – неожиданно воскликнул Кендал. – И от этого щенка мне пришлось принять смерть! Сохрани Боже того, кто не слушает чужой болтовни, когда дело начинает пахнуть стрельбой!
   Его взгляд остановился. Фэнтому показалось, что его смертный час уже пробил, но Кендал вдруг улыбнулся. Его прежний голос вернулся к нему, и окрестности огласил пронзительный вопль:
   – Джонатан! Джонатан!
   Он умер.
   Было трудно поверить, что человек, некогда державший в кулаке всю долину и её обитателей, ушел безвозвратно, попросту исчез с лица земли. Казалось, что вот-вот, ещё немного, и его безвольное мертвое тело снова воспрянет к жизни.
   Джо Долан взяла Фэнтома за руку и зашептала, глядя ему в лицо испуганными, печальными глазами:
   – Пойдем! Наверное, этому бедняге хочется сейчас побыть одному!
   Они зашагали прочь. Чип Лэндер отправился вслед за ними, а горбун остался стоять на коленях возле мертвеца, держа в своей руке холодную ладонь Кендала и не сводя взгляда с его лица, на котором застыла чуть заметная усмешка.


   Глава 43

   Шериф Бад Кросс стал самым знаменитым человеком в своем городе и во всей округе. И почувствовал он это, когда погожим и жарким летним утром вышел дома и направился в свою контору.
   Он ловил на себе взгляды окружающих, и ему стало казаться, что они даже здороваются как-то по-особенному, не так, как всегда. Их улыбки были искренними, но почему-то казались немного смущенными. Мужчины едва завидев его, тут же приосанивались и расправляли плечи, изо всех сил стараясь выглядеть молодцевато. Женщины же мило улыбались, бросая на него восторженные взгляды. Ведь нет ничего постыдного в том, чтобы выразить герою свое восхищение!
   За ним по пятам следовала стайка ребятишек, и мальчишки изо всех сил старались подражать его тяжелой, размашистой подходке. Ибо, как и у большинства ковбоев, большая часть жизни которых проходила в седле, поступь его не отличалась особой твердостью.
   Кросс понял, что стало причиной столь разительной перемены. И даже если бы он сам не додумался бы до этого, то уж городская газета, издававшаяся в Бернд-Хилл, восполнила бы этот пробел, так как она приписывала изгнание бандитов из Долины Счастья исключительно личным заслугам шерифа.
   Будучи пойманным, Райнер, бывший убийца, признался в том, что был соучастником многих недавних преступлений. В заброшенной хижине неподалеку от города был обнаружен труп лицемерного Куэя. По городу ходили упорные слухи, что Луис Кендал, на которого Райнер указал, как на организатора и настоящего главаря банды, был тоже мертв.
   Бремя славы за все эти подвиги легло на плечи шерифа, и когда тот заявил, что на самом деле его заслуги в случившемся нет, и что все это лишь результат обыкновенного стечения обстоятельств и усилий молодого человека по имени Джим Фэнтом, то горожане лишь покачали головами, дивясь такой скромности. А настоящий убийца Лэрри Фелана? Разве он не признался в содеянном? И разве это не он сидит сейчас в тюрьме, со страхом ожидая суда?
   И даже это тоже почему-то считалось заслугой шерифа, так что Бад Кросс решил больше никому ничего не доказывать, а лишь стиснул зубы и стал дожидаться последствий, которые, как ему казалось, не заставят себя долго ждать.
   Он был даже рад, когда смог наконец свернуть с улицы во двор совей конторы – маленький домик с побеленными стенами, втиснувшееся между двумя самыми главными городскими магазинами. Он торопливо захлопнул за собой калитку, словно опасаясь, что через неё могут прошмыгнуть следовавшие за ним по пятам мальчишки. Затем он подошел к двери и вставил ключ в замок.
   Толкнув дверь, шериф почувствовал слабый запах табачного дыма – не застоявшийся, а совсем свежий, как будто в комнате недавно курили! Его рука немедленно легка на рукоятку револьвера, и он медленно открыл дверь.
   Его опасения частично оправдались. В комнате находились вооруженные люди – их было двое. Одним из них был Чип Лэндер, другим – Джим Фэнтом. Но оба они дружески улыбались шерифу, а в дальнем углу комнаты сидела прекрасная Джо Долан.
   Шериф поспешно убрал руку с рукоятки кольта и закрыл за собой дверь.
   – Что ж, – сказал он, – вообще-то, гостей я не ждал, но рад, что вы здесь успели совсем освоиться!
   Чип Лэндер указал на окно, которое все ещё было распахнуто настежь.
   – Пришлось воспользоваться боковой дверью, – пояснил он. – Мы приехали слишком рано и подумали, что будет лучше не собирать вокруг себя толпу. Дело в том, шериф, что нам нужно получить брачное свидетельство.
   – Вообще-то, это не по моей части, – развел руками шериф.
   – Но тогда хоть плату за него примите, – сказал Чип Лэндер.
   – А при чем тут я? И вообще, к чему все эти усмешки?
   Юный Джим Фэнтом встал со своего месте.
   – Потому что мы расплатимся не деньгами, – ответил он.
   С этими словами он перекинул через руку вместительную седельную сумку, из чрева которой на стол хлынул сверкающий поток драгоценностей, бриллиантов, рубинов, изумрудов, сапфиров и несколько толстых пачек банкнотов.
   Несколько камешков упало со стола и поблескивали на дощатом полу, но на них никто не обращал внимания.
   Шериф во все глаза глядел на это богатство, не в силах поверить в реальность происходящего.
   – Награбленное добро из Долины Счастья! – еле слышно прошептал он.
   – Полный расклад, – сказал Фэнтом, – за исключением малой толики, доставшейся одному человеку, который помог мне одолеть Кендала. Если бы не он, то ничего бы не получилось! Он отсыпал себе добра тысяч на сорок, но, как видите, тут ещё кое-что осталось!
   С трудом переставляя онемевшие ноги, шериф неуклюже подошел к столу.
   – Фэнтом, – торжественно объявил он, – я провел уйму времени в седле, гоняясь за тобой по горам, но теперь все мне начинает казаться, то тот путь был вовсе не таким уж длинным. Уверен, что большая часть этого добра снова вернется к тебе. Лишь жалкие крохи могут быть опознаны и востребованы назад прежними владельцами.
   Фэнтом покачал головой.
   – Я не считаю это за деньги, – сказал он.
   – Но это именно они и есть, – ответил шериф. – Да что с тобой?
   – Потому что, я гляжу на это барахло я не вижу ничего, кроме пистолетов. Пистолеты в кобуре, пистолеты, вылетающие из нее, пистолеты, изрыгающие пламя, пули, взрывающие дорожную пыль, пули, попадающие в людей, падающих направо и налево. Люди лежат на земле, задыхаясь и хватая ртом воздух, – заключил Джим Фэнтом. Его лицо побледнело. – Не хочу иметь ничего общего с этой мерзостью. Я тоже не был праведником, но теперь хочу искупить свою вину честным трудом. Мы будем трудиться вместе, я и Джо!
   Шериф перевел взгляд с одного посетителя на другого.
   – А Чип у вас кто, свидетель? – спросил он.
   – Не-а. Я главный плакальщик этой компании, – добродушно отозвался Чип.
   – А это компания? – спросил шериф.
   – Разумеется, – продолжал Чип. – Это самая настоящая компания. Фэнтом – босс; его девушка станет управляющим, а я – рабочей силой. Буду одновременно и возницей, и ковбоем, и погонщиком, на долю Фэнтома же останется самая малость – вырубить деревья, распилить их на дрова, выкорчевать пни, а потом пахать, боронить, сеять, жать и молотить, – короче, нечего делать. И все будет просто замечательно!
   Шериф сверкнул глазами.
   – В Долине Счастья? – спросил он.
   – Конечно. А то где же еще?
   – Я все на свете отдал бы за такой шанс, – вздохнул Бад Кросс. – Но уж, видать, судьба моя такая – всю жизнь торчать в этом городе!
   Он с грустью посмотрел в окно, выходившее на единственную улицу Бернд-Хилл. Шерифу казалось, будто все бытие сосредоточено между двумя рядами фасадов. В тот момент он не мог полюбоваться величием далеких гор, но чувствовал, что где-то среди них начинается новая жизнь, и на тех дальних землях будет взращено новое счастье.
   – Ждите здесь, – сказал он. – Я пойду схожу за судьей и священником. Но никуда не выходите, потому что вокруг вас наверняка соберется толпа.
   Он направился к двери.
   – Подождите меня, – окликнул его Чип. – Я пойду с вами.
   – Тебе лучше остаться, – повторил шериф.
   – Нет, – возразил Чип. – Просто неохота сидеть в тесноте. А для троих эта комнатка явно маловата.
   Посмеиваясь, он вышел на улицу вслед за шерифом.
   Влюбленные остались наедине, глядя друг на друга испуганными глазами. Они не вспоминали о прошлом и не думали о грядущих днях, наслаждаясь драгоценными мгновениями счастья, гораздо большего, чем может вместить в себя человеческое сердце.




KOAP Open Portal 2000


Яндекс цитирования