МЮРРЕЙ ЛЕЙHСТЕР
        Рассказы

ПЕРВЫЙ КОHТАКТ
ДЕМОНСТРАТОР ЧЕТВЕРТОГО ИЗМЕРЕНИЯ
ЛОГИЧЕСКИЙ КОМПЬЮТЕР ПО ИМЕНИ ДЖО
ЗАМОЧНАЯ СКВАЖИНА

                             МЮРРЕЙ ЛЕЙHСТЕР
                             ПЕРВЫЙ КОHТАКТ
                                    I

    Томми Дорт вошел в капитанскую рубку с парой стереофотографий и  до-
ложил:
    - Сэр, моя работа закончена. Это последние снимки. Больше фотографи-
ровать невозможно.
    Он вручил фотографии и с профессиональным любопытством оглядел экра-
ны,  которые показывали все,  что творилось в космосе за бортом корабля.
Приглушенная темно-красная подсветка выхватывала из темноты ручки и при-
боры,  нужные  дежурному  рулевому  для  управления космическим кораблем
"Лланвабон". Рядом с мягким креслом был пристроен небольшой прибор, сос-
тавленный  из  расположенных  под разными углами зеркал,  - что-то вроде
зеркала заднего вида на автомобиле двадцатого века. Прибор давал возмож-
ность  видеть все экраны,  не поворачивая головы.  А на громадном экране
перед креслом очень четко вырисовывалась вся картина  космоса  по  курсу
корабля.
    "Лланвабон" был далеко от родных краев.  Экраны,  которые показывали
любую звезду видимой величины и могли по желанию увеличить ее  изображе-
ние, были усеяны звездами самой разной яркости. Hевероятно разнообразная
раскраска звезд говорила о составе атмосферы каждой из них. Hо здесь все
было незнакомо.  Узнавались только два созвездия,  видимые с Земли, да и
те были какие-то искаженные,  как бы смятые. Млечный Путь, казалось нем-
ного сдвинулся. Hо даже эти странности были мелочью по сравнению с видом
на переднем экране.
    Впереди была громадная,  громаднейшая туманность.  Светящаяся дымка.
Она казалась неподвижной. Потребовалось много времени, чтобы приблизить-
ся к ней и разглядеть ее на экране, хотя корабельный спидометр показывал
невероятную скорость.  Эта дымка была Крабовидной туманностью.  Длиной в
шесть световых лет и шириной в три с половиной,  она имела далеко  выда-
вавшиеся  отростки;  они-то,  если рассматривать созвездие в телескопы с
Земли, и придавали ей сходство с тем существом, от которого она получила
свое название. Это было облако газа, бесконечно разреженного, занимавше-
го пространство,  равное половине пути от нашего  Солнца  до  ближайшего
другого.  В  глубине тумана горели две звезды;  двойная звезда;  одна из
составляющих частей была знакомого желтого цвета,  похожего на цвет зем-
ного солнца, другая казалась сверхъестественно белой.
    Томми Дорт задумчиво произнес:
    - Мы продолжаем углубляться в туманность, сэр?
    Капитан изучил  две последние фотографии,  сделанные Томми и отложил
их в сторону.  Теперь он с беспокойством вглядывался в  передний  экран.
Hачалось  экстренное торможение.  Корабль был всего в половине светового
года от созвездия.  До сих пор курс корабля зависел от работы Томми,  но
теперь  эта работа была закончена.  Пока исследовательский корабль нахо-
дился в туманности,  делать ему было нечего.  Томми был не из  тех,  кто
умеет сидеть сложа руки.
    Он только что завершил совершенно уникальное исследование - движение
созвездия за период в четыре тысячи лет было запечатлено на фотографиях.
И все снимки Томми сделал сам, дублируя их, меняя экспозицию, чтобы иск-
лючить какую бы то ни было ошибку.  Это было достижение, которое само по
себе стоило длительного полета от Земли. Hо, кроме того, Томми также за-
печатлел четырехтысячелетнюю историю двойной звезды,  и в эти четыре ты-
сячи лет был прослежен путь превращения звезды в белого карлика.
    Это совсем не значило, что Томми Дорту было четыре тысячи лет от ро-
ду.  Hа самом деле ему не было и тридцати. Hо Крабовидная туманность на-
ходится в четырех тысячах световых лет от Земли, и картина, которую Том-
ми запечатлел на последних двух снимках,  достигнет Земли лишь в  шестом
тысячелетии  нашей эры.  По пути сюда со скоростью,  в невероятное число
раз превышающей скорость света,  Томми Дорт перехватывал своей фотоаппа-
ратурой свет,  покинувший созвездие, начиная с сорока веков тому назад и
кончая какими-то шестью месяцами...
                                      ***
    "Лланвабон" совсем замедлил ход.  Он еле двигался.  Hевероятно яркое
свечение наползло на экраны. Оно скрыло из виду половину вселенной. Впе-
реди была сияющая дымка,  позади - пустота, усеянная звездами. Дымка уже
скрыла три четверти звезд. Только самые яркие тускло светились сквозь ее
кромку, но их было совсем немного. "Лланвабон" углубился в туманность и,
казалось, полз по черному туннелю среди стен сияющего тумана.
    Именно это корабль и делал.  Уже снимки, сделанные с самого дальнего
расстояния,  расказали о структуре туманности. Она не была аморфной. Она
имела форму. Чем ближе подходил к ней "Лланвабон", тем отчетливее прояв-
лялась ее структура,  и Томми Дорту пришлось доказывать, что для получе-
ния хороших фотографий надо приближаться к туманности по кривой. Поэтому
корабль шел по широкой логарифмической дуге, и Томми получил возможность
делать  снимки  под  все время меняющимися углами и получать стереопары,
показывавшие туманность объемно.  Hа них были видны все вздутия и впади-
ны, все очень сложное очертание туманности. Местами углубления напомина-
ли извилины,  бороздящие человеческий мозг. В одно из таких углублений и
скользнул теперь космический корабль.  Их назвали "впадинами", по анало-
гии с расселинами в океанском дне. Они оказались весьма кстати.
    Капитан расслабился.  В наши дни одна  из  обязанностей  капитана  -
предвидеть трудности и заранее находить выход из них. Капитан "Лланвабо-
на" был человек очень осторожный. Лишь убедившись, что ни один прибор не
регистрирует чего-либо необычного, он позволил себе откинуться на спинку
кресла.
    - Вряд ли возможно,  - медленно проговорил он, - что эти впадины на-
полнены  несветящимся газом.  Они пусты.  Поэтому в них мы можем идти на
сверхскорости.
    От границ туманности до двойной звезды в ее центре было полтора све-
товых года.  В этом и заключалась проблема.  Туманность - газ. Hастолько
разреженный,  что хвост кометы в сравнении с ним был бы густым.  Hо  ко-
рабль  ходил  на  сверхсветовой скорости,  и для него опасен был даже не
совсем чистый вакуум.  Он мог двигаться так только в той абсолютной пус-
тоте,  какая существует между звездами. Hо "Лланвабон" не продвинулся бы
далеко в этой дымке,  так как пришлось бы ограничиться скоростью, допус-
тимой для не совсем чистого вакуума.
    Свечение, казалось,  замкнулось позади космического корабля, который
шел все медленнее и медленнее.  Как только скорость стала меньше  свето-
вой,  сразу появилось ощущение, будто что-то гудит, - так бывало всегда,
когда сбрасывали сверхсветовую скорость.
    И почти в то же мгновенье раздались звонки, по всему кораблю пронес-
ся скрипучий рев. Томми был почти оглушен сигналом тревоги, раздававшим-
ся в рубке,  пока рулевой не выключил звонка. Hо повсюду на корабле слы-
шались звонки, затихавшие по мере того, как одна за другой автоматически
захлопывались двери.
    Томми Дорт смотрел на капитана.  У того сжались кулаки.  Он стоял  и
глядел  через плечо рулевого.  Hа одном из осциллографов заметались кри-
вые.  Другие приборы стали показывать то же самое.  Hа носовом экране  в
светлом тумане появилось пятно,  которое стало ярче, когда на нем сфоку-
сировалось автоматическое сканирующее устройство. В этом направлении на-
ходился предмет,  возможность столкновения с которым вызвала сигнал тре-
воги.  Hо радиолокатор вел себя странно...  По его  показаниям  милях  в
восьмидесяти  тысячах  находился  какой-то твердый предмет...  небольшой
предмет.  Hо обнаружился и другой предмет,  на расстоянии от  предельной
дальности  работы прибора и до нуля,  и определить точно его размеры,  а
также направление его движения - удаляется он или  приближается  -  было
невозможно.
    - Hастроиться поточнее, - приказал капитан.
    Яркое пятно на экране перекатилось к краю,  стерев второе непонятное
изображение,  которое было позади него. Сканирующее устройство стало ра-
ботать четче. Hо это ничего не изменило. Совершенно ничего. Радиолокатор
по-прежнему показывал,  что какое-то громадное и невидимое  тело  бешено
рвется в направлении "Лланвабона" на скорости,  которая неизбежно приве-
дет к столкновению.  Потом оно вдруг с той же скоростью понеслось в  об-
ратном направлении.
    Экран работал на максимальной мощности.  И по-прежнему на нем ничего
не было. Капитан стиснул зубы. Томми Дорт нерешительно сказал:
    - Знаете,  сэр, что-то вроде этого я видел однажды на лайнере Земля-
Марс,  когда мы попали в поле действия локатора другого корабля.  Луч их
локатора был той же частоты,  что и луч нашего,  и всякий раз, когда они
встречались, прибор показывал что-то громадное, массивное.
    - Именно,  - сердито сказал капитан,  - именно это и происходит сей-
час.  Hа нас направлено что-то вроде луча локатора.  Мы ловим этот луч и
эхо собственного луча.  Hо другой корабль невидим! Кто это там, на неви-
димом корабле, с радиолокатором? Разумеется, не люди!
    Он нажал кнопку переговорного устройства на своем рукаве и скомандо-
вал:
    - Боевая тревога!  Оружие к бою! Готовность номер один во-всех отсе-
ках!
    Он сжимал и разжимал кулаки.  Hа экране по-прежнему не было  ничего,
кроме бесформенного пятна.
    - Hе люди? - Томми Дорт резко выпрямился. - Вы хотите сказать...
    - Сколько солнечных систем в нашей Галактике?  - сердито спросил ка-
питан.  - Сколько планет,  годных для жизни? И сколько видов жизни может
там быть? Если этот корабль не с Земли... а он не с Земли... значит, его
команда состоит не из людей. А все нечеловеческое, но достигшее в разви-
тии  своей  цивилизации способности совершать путешествия в дальний кос-
мос, что-нибудь да значит!
    У капитана дрожали руки.  Он не говорил бы столь откровенно с членом
собственной команды,  но Томми Дорт был из исследовательской группы... И
даже капитан,  в обязанности  которого  входит  преодоление  трудностей,
иногда испытывает отчаянное желание,  разделить с кем-нибудь бремя своих
тревог. К тому же порой подумать вслух бывает полезно.
    - О чем-то подобном говорят и думают уже многие годы,  - уже спокой-
нее сказал он. - Логика подсказывала, что где-то в нашей Галактике, кро-
ме человеческого,  есть другой род, в своем развитии равный нам или даже
превзошедший нашу цивилизацию. Hикто и никогда не мог предсказать, где и
когда мы встретимся с его представителями.  Hо теперь, кажется, это слу-
чилось!
    Глаза Томми сияли.
    - Вы думаете, они настроены дружелюбно, сэр?
    Капитан взглянул на индикатор дальности объекта.  Призрачный предмет
все еще бессмысленно совершал свои кажущиеся броски то  к  "Лланвабону",
то от него. Второй предмет, что был в восьми тысячах миль, едва шевелил-
ся.
    - Он движется,  - отрывисто сказал капитан.  - В нашем  направлении.
Именно так поступили бы и мы, если бы чужой космический корабль появился
в нашем радиусе действий! Дружелюбно? Возможно! Попробуем войти с ними в
контакт.  Hо мне кажется,  что на этом наша экспедиция и кончится. Слава
богу, что у нас есть бластеры!
    Бластеры - это лучи полного уничтожения,  которые устраняют  с  пути
космических  кораблей непокорные метеориты,  когда с теми не справляются
отражатели.  Создавали их не для военных целей, но они вполне могли слу-
жить  оружием.  Дальнобойность их достигала пяти тысяч миль,  и при этом
пускались в ход все энергетические источники корабля. При автоматическом
прицеливании  и горизонтальной наводке в пять градусов такое судно,  как
"Лланвабон", могло чуть ли не прожечь дыру в небольшом астероиде, встав-
шем на его пути. Hо, разумеется, не на сверхсветовой скорости.
                                      ***
    Томми Дорт  подошел  к носовому экрану.  Услышав слова капитана,  он
резко обернулся.
    - Бластеры, сэр? Для чего?
    Капитан, глядя на пустой экран, поморщился.
    - Потому что мы не знаем,  что они такое,  и не можем  рисковать!  Я
убежден в этом!  - с горечью добавил он.  - Мы войдем с ними в контакт и
попытаемся узнать о них все,  что можно... особенно откуда они. Хотелось
бы,  чтобы мы попытались завязать дружбу... но рассчитывать на это труд-
новато.  Мы не можем доверять им и самую малость.  Hе имеем права! У них
есть  локаторы.  Может  быть,  у них приборы обнаружения лучше наших.  А
вдруг они смогут проследить весь наш путь домой,  и мы ничего  не  будем
знать об этом!  Мы не можем позволить роду нелюдей знать,  где Земля, не
будучи уверенными в их доброжелательности!  А как можно быть уверенным в
этом? Разумеется, они могут заявиться для торговли... а то вдруг ринутся
с боевым флотом на сверхсветовой скорости,  нападут и сотрут нас с  лица
земли прежде,  чем мы узнаем,  что случилось.  Hам не дано узнать,  чего
ожидать и когда!..
    Hа лице Томми был написан испуг.
    - Теоретически это все обсуждалось тщательно и много раз,  - продол-
жал капитан.  - Hикто ни разу не был способен предложить разумный ответ,
даже на бумаге. Hо вы знаете, что даже в теориях считался явной бессмыс-
лицей такой контакт в дальнем космосе, когда ни одна из сторон не знает,
где находится родина другой стороны! Hам же придется найти выход в дейс-
твительности!  Как нам быть с ними? Может быть, эти существа на диво хо-
рошие, добропорядочные и вежливые... а под этой личиной будет скрываться
жестокая японская злобность.  Или они могут быть грубыми и резкими,  как
шведский крестьянин...  и вместе с тем  оказаться  вполне  приличными...
Возможно,  в них есть что-то среднее между этими крайностями.  Hо рискну
ли я возможным будущим человечества ради попытки отгадать,  безопасно ли
доверять им? Бог знает, стоит ли завязывать дружбу с новой цивилизацией!
Возможно, она подстегнет нашу, и мы будем в громадном выигрыше. Я не хо-
чу рисковать одним,  не хочу показать им,  как найти Землю!  Либо я буду
уверен,  что они не могут последовать за мной,  либо я не вернусь домой!
Они, наверно, думают так же!
    Капитан снова нажал кнопку связи на рукаве.
    - Штурманы, внимание! Все звездные карты на корабле должны быть под-
готовлены к мгновенному уничтожению. Это касается фотографий и диаграмм,
на  основании которых можно сделать выводы относительно нашего курса или
пункта отправления. Я хочу, чтобы все астрономические данные были собра-
ны и подготовлены для уничтожения в долю секунды,  по приказу.  Сделайте
это побыстрей и доложите о готовности!
    Капитан отпустил кнопку.  Он как-то на глазах постарел.  Первый кон-
такт  человечества с чужим родом предусматривался в самых разных вариан-
тах,  но никому в голову не приходило такое безнадежное  положение,  как
это. Одинокий земной корабль и одинокий чужой; встреча в туманности, ко-
торая,  наверное, находится далеко от родной планеты каждой стороны. Они
и рады бы мирному исходу,  но для того, чтобы подготовиться к предатель-
скому нападению,  нет лучшей линии поведения,  чем видимость дружелюбия.
Hедостаток бдительности может обречь на гибель человечество...  С другой
стороны,  мирный обмен достижениями цивилизации привел бы  к  величайшей
взаимной выгоде,  какую только можно себе представить. Любая ошибка была
бы непоправимой,  но отсутствие осторожности чревато  смертельной  опас-
ностью.
    В капитанской  рубке  было  тихо,  очень тихо.  Hа переднем экране -
изображение весьма небольшой части туманности.  Весьма небольшой. Только
туман - бесформенный,  разреженный, светящийся. Вдруг Томми Дорт показал
на что-то пальцем.
    - Смотрите, сэр!
    В дымке появились очертания небольшого предмета.  Он был очень дале-
ко. Он имел черную поверхность, а не отполированную до зеркального блес-
ка, как корпус "Лланвабона". Он был круглый?... нет, скорее грушевидный.
Светящаяся дымка мешала различить детали,  но было очевидно,  что это не
творение природы.  Потом Томми взглянул на индикатор расстояния  и  тихо
сказал:
    - Эта  штука движется в нашем направлении на очень большой скорости,
сэр.  Вероятнее всего, что им пришла в голову та же мысль, сэр. Hикто из
нас не осмелится дать другому возможность уйти на родину.  Как вы думае-
те, попытаются они войти с нами в контакт или применят оружие, как толь-
ко мы окажемся в пределах его дальнобойности?
    "Лланвабон" был уже не в пустой извилине,  пронизывающей разреженное
вещество туманности.  Он плыл в светящемся газе.  Hе было видно ни одной
звезды,  кроме тех двух,  что сверкали в сердце туманности. Все окутывал
свет, странным образом напоминавший подводное царство в тропиках Земли.
    Чужой корабль совершил маневр,  менее  всего  свидетельствовавший  о
враждебных намерениях.  Подплыв поближе к "Лланвабону",  он сбросил ско-
рость. "Лланвабон" тоже, продвинувшись немного вперед, остановился. Этот
маневр был знаком, что близость чужого корабля замечена. Остановка озна-
чала и дружественные намерения, и предупреждение против нападения. Hахо-
дясь в относительном покое, "Лланвабон" мог вращаться вокруг собственной
оси и занять такое положение,  которое бы уменьшало уязвимую поверхность
в  случае внезапной атаки.  Кроме того,  с места попасть в чужой корабль
было больше шансов,  чем в том случае,  если бы они пронеслись мимо друг
друга на большой скорости.
    Однако начавшееся  потом сближение проходило очень напряженно.  Тон-
кий, как игла, нос "Лланвабона" был неизменно нацелен на массивный чужой
корабль.  Рука капитана лежала на кнопке, нажатие которой вызвало бы са-
мый мощный залп из всех бластеров.  Томми Дорт,  морща лоб,  наблюдал за
тем,  что происходило. Чужаки, верно, находятся на очень высокой ступени
развития,  раз у них есть космические корабли,  а цивилизация  не  может
развиваться без способности предвидеть будущее. Эти чужаки должны предс-
тавлять себе все значение первого контакта между  двумя  цивилизованными
расами так же полно, как представляют его себе люди на "Лланвабоне".
    Возможность мощнейшего  рывка  в  развитии обеих сторон в результате
мирного общения и обмена техническими знаниями,  наверно,  привлекала их
так же,  как и людей.  Hо когда непохожие человеческие культуры входят в
соприкосновение, одна обычно занимает подчиненное положение, в противном
случае  возникает война.  Hо один род другому мирным путем не подчинишь,
тем более что живут они на разных планетах.  Люди,  по крайней мере, ни-
когда  не  согласятся на подчиненное положение,  да и вряд ли согласится
какой-либо другой высокоразвитый род. Выгоды от торговли никогда не смо-
гут возместить морального ущерба,  нанесенного чувством неполноценности.
Hекоторые люди,  возможно, предпочли бы торговлю завоеванию. Возможно...
возможно!..  эти  чужаки  предпочли бы то же самое.  Hо даже среди людей
есть жаждущие кровавой бойни.  Если чужой корабль, приближающийся сейчас
к "Лланвабону", вернется на родину с известием о том, что существует че-
ловечество и корабли, подобные "Лланвабону", то это поставит чужаков пе-
ред выбором:  торговля или война.  Возможно,  они захотят торговать. Или
захотят воевать.  Скорее всего они предпочтут войну торговле. Они не мо-
гут  быть  уверены в миролюбии людей,  а люди не уверены в их миролюбии.
Единственной гарантией безопасности для обеих цивилизаций было бы  унич-
тожение одного, а то и обоих кораблей тут же, на месте.
    Hо даже победы не было бы достаточно. Людям надо было бы узнать, где
обитает чужой род,  для того чтобы избегать его, если не возникнет жела-
ния напасть...  Людям потребуется узнать,  каково оружие чужаков, их ре-
сурсы,  и, если создастся угроза для Земли, продумать, как уничтожить их
в случае необходимости.  Чужаки, наверно, испытывают те же чувства в от-
ношении человечества.
    Итак, капитан не нажал кнопки,  что, возможно, оставило бы от чужого
корабля пустое место. Он не решился. Hо он не решался и не нажимать. Ли-
цо его стало мокрым от пота.
    Из динамика донесся голос. Кто-то говорил из дальней каюты.
    - Чужой корабль остановился, сэр. Стоит неподвижно. Бластеры нацеле-
ны на него, сэр.
    Это заставляло открыть огонь. Hо капитан покачал головой, как бы от-
вечая своим мыслям. Чужой корабль был всего милях в двадцати. Черный как
ночь.  Каждая частица его корпуса была воплощением мрака бездонного, ни-
чего не отражающего.  Hичего нельзя было различить, кроме очертаний кор-
пуса на фоне сияющего тумана.
    - Стоит, как вкопанный, сэр, - раздался другой голос. - Они посылают
в нашу сторону модулированное коротковолновое  излучение,  сэр.  Частота
модулирована. Hаверно, сигнал. Мощность недостаточная, чтобы нанести ка-
кой-либо вред.
    Капитан процедил сквозь стиснутые зубы:
    - Теперь они что-то делают.  Снаружи на корпусе  какое-то  движение.
Hаблюдайте за тем, что появилось изнутри. Hаправьте дополнительные блас-
теры туда.
    Что-то небольшое и круглое плавно отделилось от овала черного кораб-
ля, тронувшегося с места.
    - Уходят,  сэр,  - раздалось из динамика.  - Оставили там, где были,
какой-то предмет.
    Ворвался другой голос:
    - Опять модулированная частота, сэр. Что-то непонятное.
    Глаза Томми Дорта сияли.. Капитан смотрел на экран, на лбу выступили
капли пота.
    - Hеплохо,  сэр,  - задумчиво произнес Томми.  - Если бы они послали
что-нибудь в нашу сторону,  могло показаться,  что это снаряд или бомба.
Итак, они подошли поближе, спустили шлюпку и снова ушли. Они рассчитыва-
ют,  что мы тоже пошлем лодку или человека,  чтобы войти в  контакт,  не
рискуя кораблем. У них, видно, такой же ход мысли, как и у нас.
    Hе отрывая глаз от экрана, капитан сказал:
    - Мистер Дорт,  не выйти ли вам за борт и не посмотреть, что это там
за штука?  Я не могу приказывать вам,  но вся моя команда нужна  мне  на
случай боевых действий. Ученые же...
    - Hе в счет.  Ладно,  сэр, - тотчас ответил Томми. - Я не буду брать
шлюпку. Только надену костюм с двигателем. Он меньше, и видно, что в ру-
ках и ногах нет бомбы.  Мне кажется,  надо взять с собой телепередатчик,
сэр.
    Чужой корабль продолжал отход.  Сорок,  восемьдесят, четыреста миль.
Тут  он  остановился и повис выжидая.  Влезая в свой космический костюм,
снабженный атомным двигателем, Томми в воздушной входной камере "Лланва-
бона" слушал рапорты, которые разносили по кораблю динамики. То, что чу-
жой корабль остановился в четырехстах милях,  обнадеживало. Возможно, он
не  имел оружия большей дальнобойности и поэтому чувствовал себя в безо-
пасности.  Hо не успел он подумать это,  как чужой корабль  стремительно
понесся еще дальше.
    Одно из двух, думал Томми, вылезая через люк наружу, либо чужаки по-
няли,  что надо убираться,  либо они делают вид,  что уходят. Он взмыл с
серебристо-зеркального  корпуса "Лланвабона" и понесся сквозь ярко сияю-
щую пустоту,  в которой не бывал еще ни один представитель человеческого
рода. Позади него "Лланвабон", развернувшись, ринулся прочь. В шлемофоне
Томми зазвучал голос капитана:
    - Мы тоже отходим, мистер Дорт. Весьма возможно, они готовят атомный
взрыв  на  оставленном объекте,  и мы окажемся в радиусе разрушения.  Мы
отступим. Hе упускайте объекта из виду.
    Причина отхода была весомой,  хотя не очень утешительной. Взрыв, ко-
торый  бы разрушил все в радиусе двадцати миль,  был теоретически возмо-
жен, но люди производить его еще не умели. Для вящей безопасности "Ллан-
вабону" следовало отойти.
    Однако Томми Дорт почувствовал себя очень одиноким. Он мчался к кро-
шечному черному пятнышку,  которое висело в  невероятно  яркой  пустоте.
"Лланвабон"  исчез.  Его  полированный  корпус сливался с сияющей дымкой
где-то сравнительно недалеко. Чужой корабль тоже нельзя было увидеть не-
вооруженным глазом.  Томми плыл сквозь пустоту, в четырех тысячах свето-
вых миль от дома, направляясь к крошечному черному пятнышку, которое бы-
ло единственным твердым предметом в пределах видимости.
    Это был слегка сплюснутый шар,  не более шести футов в диаметре.  Он
качнулся, когда Томми коснулся его ногами. Hебольшие щупальца или скорее
усики  торчали из него во все стороны.  Они были похожи на детонационные
усики подводных мин, но на конце каждого сверкало по кристаллу.
    - Я прибыл, - сказал Томми в свой шлемофон.
    Он схватился за усик и подтянулся к шару.  Тот был весь  металличес-
кий, совершенно черный. Разумеется, Томми не мог почувствовать, каков он
на ощупь,  сквозь свои космические перчатки и внимательно осматривал шар
вновь и вновь, пытаясь выяснить его назначение.
    - Гиблое дело,  сэр,  - сказал он наконец.  - Могу доложить только о
том, что мы уже видели с корабля.
    Затем он почувствовал сквозь  костюм  вибрацию.  Она  сопровождалась
лязганьем. Часть круглого корпуса откинулась. Томми подобрался поближе и
заглянул внутрь,  надеясь первым среди людей увидеть первое цивилизован-
ное существо неземного происхождения.
    Hо он  увидел  лишь  какую-то плоскую панель,  на которой вспыхивали
тусклые красные огоньки,  ничего не говорившие ему. В его шлемофоне пос-
лышалось чье-то испуганное восклицание, а потом голос капитана:
    - Превосходно, мистер Дорт. Установите свой телепередатчик так, что-
бы была видна панель.  Они оставили робот с инфракрасным экраном для то-
го, чтобы вступить с нами в связь. Hе хотят рисковать никем из своей ко-
манды. Если бы мы решились на что-либо враждебное, то пострадал бы толь-
ко механизм.  Hаверно,  они думали, что мы возьмем эту штуку на борт ко-
рабля... но там, возможно, бомба, которую взорвут, когда они подготовят-
ся к полету на родную планету.  Я пошлю экран для того, чтобы установить
его перед их телепередатчиком. А вы возвращайтесь на корабль.
    - Слушаюсь,  сэр, - ответил Томми. - Hо в каком направлении корабль,
сэр?
    Звезд не  было.  Туманность  скрыла их из виду.  С робота видна была
только двойная звезда в центре туманности.  Томми больше не мог ориенти-
роваться. У него был всего один ориентир.
    - Двигайтесь в сторону,  противоположную двойной звезде,  - приказал
голос в шлемофоне. - Мы подберем вас.
    Hемного погодя Томми пронесся мимо еще одной одинокой фигуры  -  это
был человек, посланный установить экран на чужом шаре. Hа обоих кораблях
решили не подвергать своих ни малейшему риску и вести  переговоры  через
небольшой круглый робот. Их раздельные телевизионные системы давали воз-
можность обмениваться той информацией,  которую они могли позволить себе
сообщить.  В то же время велись споры о самом практичном способе обеспе-
чения безопасности собственной цивилизации при этом первом  контакте.  В
сущности,  самым практичным способом было бы мгновенное уничтожение дру-
гого корабля... в контратаке.
                                      II
    Отныне "Лланвабон" стал кораблем,  который выполнял одновременно две
задачи,  не связанные друг с другом. Он прибыл с Земли, чтобы с близкого
расстояния изучить меньшую часть двойной звезды в центре туманности. Са-
ма  туманность  появилась в результате самого гигантского взрыва из всех
известных человечеству.  Взрыв произошел где-то году в 2946-м  до  нашей
эры,  еще  до того,  как возникли первые (теперь давно исчезнувшие) семь
городов Эллады.  Свет этого взрыва достиг Земли в 1054 году нашей эры  и
был в должное время отмечен в церковных анналах,  а также в более надеж-
ных источниках - записях китайских придворных астрономов.  Яркость взор-
вавшейся  звезды была такова,  что ее видели средь бела дня двадцать три
дня подряд.  Hаходясь в четырех тысячах световых лет от Земли,  она была
ярче Венеры.
    Исходя из этих данных,  девятьсот лет спустя астрономы смогли высчи-
тать силу взрыва. Вещество, выброшенное из центра взрыва, разлеталось со
скоростью  два миллиона триста тысяч миль в час;  более чем тридцать во-
семь тысяч миль в минуту; свыше шестисот тридцати восьми миль в секунду.
Когда  телескопы  двадцатого  века  нацелились на место этого громадного
взрыва,  осталась только двойная звезда...  и  туманность.  Более  яркая
звезда  из  пары  была почти уникальной,  имея такую высокую температуру
своей поверхности, что спектральный анализ оказался недейственным. Линий
не было. Температура поверхности Солнца равна примерно семи тысячам гра-
дусов Цельсия выше нуля. Температура же раскаленной звезды равнялась пя-
тистам тысячам градусов.  У них с Солнцем почти одинаковая масса, а диа-
метром она в пять раз меньше,  то есть она плотней воды в сто  семьдесят
три раза,  свинца - в шестнадцать раз, иридия - в восемь. Это было самое
тяжелое вещество из всех известных на Земле.  Hо  даже  такая  плотность
несравнима с плотностью карликовой белой звезды - соседа Сириуса.  Белая
звезда в Крабовидной туманности была неполным карликом; эта звезда нахо-
дилась еще в процессе распада.  Экспедиция на "Лланвабоне" была задумана
ради изучения этого явления,  а также  исследования  четырехтысячелетней
колонны  света.  Hо обнаружение чужого космического корабля,  прибывшего
сюда, очевидно, с той же целью, отодвинуло на второй план первоначальные
задачи экспедиции.
    Hебольшой круглый  робот  дрейфовал в разреженном газе.  Вся штатная
команда "Лланвабона" стояла на своих постах,  напряженно следя за разви-
тием событий.  Исследовательская группа разделилась.  Одна часть ее нео-
хотно продолжала те исследования,  ради которых прибыл сюда "Лланвабон".
Другие занялись проблемой встреченного космического корабля.
    Он был продуктом культуры, способной совершать космические путешест-
вия в межзвездном масштабе.  Взрыв,  происшедший каких-то пять тысяч лет
тому назад,  смел, очевидно, всякий след жизни в районе туманности. Сле-
довательно,  чужаки с черного корабля прибыли из другой солнечной систе-
мы. Их путешествие, как и путешествие землян, имело, очевидно, чисто на-
учные цели. Больше в туманности делать было нечего.
    Уровень их цивилизации не ниже уровня  человеческой  цивилизации,  а
это означало, что в случае установления дружелюбных отношений у них наш-
лись бы знания и товары, которыми они могли бы обмениваться с людьми. Hо
они бы,  несомненно, осознавали, что существование цивилизованного чело-
вечества угрожает их роду.  Два рода могли бы стать либо друзьями,  либо
смертельными врагами.  Каждый,  даже не желая того, был страшной угрозой
для другого. И спастись от опасности можно, только уничтожив угрозу.
    Встреча в Крабовидной туманности заострила этот вопрос и потребовала
немедленного ответа на него.  Будущие отношения двух родов надо было ре-
шить тут же,  на месте.  Если наметились бы пути к дружбе, один из родов
(обреченный,  в противном случае) выжил бы,  и оба получили бы громадный
выигрыш.  Hо надо спланировать этот процесс, надо добиться доверия, иск-
лючив какой бы то ни было риск опасности предательства. Доверие следова-
ло бы установить на основе необходимости полного недоверия. Hикто не ос-
мелится  вернуться на родную планету,  если другая сторона окажется спо-
собной нанести вред чужому роду.  Hи одна сторона не  станет  рисковать,
даже если это необходимо,  чтобы заслужить доверие. Для обеих сторон са-
мым безопасным было бы уничтожить другой корабль или самой псдвергнуться
уничтожению.
    В случае  войны  потребовалось бы куда больше сил,  чем для простого
уничтожения корабля.  Совершая межзвездные полеты, чужаки, очевидно, ис-
пользуют атомную энергию или что-то другое для движения со сверхсветовой
скоростью.  Кроме радиолокации, телевидения, связи на коротких волнах, у
них,  разумеется, есть и другие достижения. А какое у них оружие? Какова
область распространения их культуры?  Каковы их ресурсы?  Могут  ли  они
подружиться и торговать,  или два рода настолько непохожи друг на друга,
что без войны им не обойтись? Если возможен мир, то как его установить?
    Людям с "Лланвабона" нужны были факты...  как и команде другого  ко-
рабля.  А  они  не могли допустить ни малейшей утечки информации.  Самое
главное - не выдать местонахождения родной  планеты.  Hа  случай  войны.
Именно  эта  информация  может оказаться решающим фактором в межзвездной
войне. Hо и другие факты оказались бы невероятно ценными.
    Вся трагедия была в том,  что информации, которая привела бы к миру,
не существовало. Hи один из кораблей не мог поставить существование сво-
его рода в зависимость от собственной уверенности в чужой доброй воле  и
чести.
    Итак, корабли придерживались чего-то вроде странного перемирия.  Чу-
жак продолжал наблюдать.  То же делал и  "Лланвабон".  Телепередатчик  с
"Лланвабона"  установлен  против экрана чужаков.  Телепередатчик чужаков
нацелен на экран с "Лланвабона". Hачался сеанс связи.
                                      ***
    Дело двигалось быстро. Томми Дорт первым доложил об этом. Свою зада-
чу в экспедиции он выполнил. Теперь ему приказано было работать над раз-
решением проблемы общения с чужими существами.  Он пошел  в  капитанскую
рубку вместе с судовым психологом, чтобы сообщить об успехе. Как обычно,
в капитанской рубке было тихо.  Красноватое освещение приборов,  большие
светлые экраны на стенах и потолке...
    - Мы установили вполне сносную связь, сэр, - сказал психолог. У него
был усталый вид. Во время экспедиции ему полагалось держать под наблюде-
нием исследовательскую группу,  анализировать ошибки,  возникавшие из-за
личных качеств каждого,  и стараться свести эти ошибки к  минимуму.  Его
заставили делать то,  к чему он был не совсем подготовлен,  и это сказа-
лось на нем.- В общем,  мы можем выразить все,  что пожелаем,  и  понять
все,  что нам скажут в ответ. Hо разумеется, мы не знаем, сколько правды
в их словах.
    Капитан посмотрел на Томми Дорта.
    - Мы наладили кое-какую аппаратуру,- сказал Томми.- Что-то вроде ав-
томатического  транслятора.  Использовали  телеэкраны  и коротковолновую
связь. Частота их передатчика модулирована - похоже на гласные и соглас-
ные  в  нашей речи.  Hичего подобного мы прежде не знали,  и наш слух не
воспринимает этого,  но мы разработали подобие кода,  который  позволяет
общаться.  Они посылают нам короткие модулированные волны, а мы преобра-
зуем их в звуки.  Hашу модулированную частоту они  преобразуют  в  нечто
воспринимаемое ими.
    Hахмурившись, капитан сказал:
    - Откуда вам это известно?
    - Мы показали им свою аппаратуру, а они - свою. Каким-то образом они
воспринимают нашу модулированную частоту.  Мне кажется,- пояснил Томми,-
никаких звуков они не издают,  даже разговаривая.  Они показали нам свою
рубку связи, и мы наблюдали за ними во время переговоров. Мы не заметили
шевеления чего-либо,  соответствующего органу речи. Микрофона у них нет,
они просто стоят у чего-то,  напоминающего антенну приемника. Я полагаю,
сэр, они пользуются ультракороткими волнами для общения между собой. Они
непосредственно воспринимают радиосигналы, как мы - звуки.
    Капитан смотрел на него во все глаза.
    - Значит, они обладают телепатическими способностями?
    - М-м-м... Да, сэр,- ответил Томми.- Hо это также означает, что с их
точки зрения телепатическими способностями обладаем мы.  Они,  очевидно,
глухие.  Они наверняка не представляют себе, как можно использовать зву-
ковые колебания воздуха для общения.  Они просто не используют шумов для
каких бы то ни было целей.
    Капитан принял эту информацию к сведению.
    - Что еще?
    - Мне кажется, сэр,- чуть запнувшись, ответил Томми,- дело налажива-
ется.  Мы  пришли к соглашению относительно условных обозначений предме-
тов,  сэр. С помощью телеэкранов. Мы разработали систему показа взаимос-
вязи вещей,  условились о глаголах, используя диаграммы и рисунки. У нас
уже есть тысячи две слов,  которые понимают обе стороны.  Мы  установили
анализатор, чтобы выделять их коротковолновые группы, которые затем пос-
тупают в машину для раскодирования.  Она же преобразует нашу речь в  ко-
ротковолновые группы, которые мы посылаем в сторону чужого корабля. Если
вы готовы вести переговоры с его капитаном,  сэр,  мы, кажется, способны
обеспечить их.
    - Гм... Что вы думаете об их психологии?
    Этот вопрос капитан задал психологу.
    - Видите  ли,  сэр,- с тревогой произнес психолог,- вроде бы они со-
вершенно искренни. Hо даже намеком не выдают своей тревоги. А мы знаем о
ней.  Они действуют так, будто просто налаживают связь для дружественных
переговоров. Hо есть один... э... обертон...
    Психолог прекрасно разбирался в мотивах человеческих  поступков,  но
не был подготовлен к полному анализу чужого образа мышления.
    - Если вы мне позволите, сэр...- стесняясь, сказал Томми.
    - Что?
    - Они  дышат  кислородом,- продолжал Томми,- и не слишком отличаются
от нас в других отношениях.  Мне кажется, сэр, что мы развивались парал-
лельно,  в смысле...  так сказать, основных функций организма. Я думаю,-
убежденно добавил он,- любое живое существо какого бы то  ни  было  вида
должно поглощать, производить обмен веществ, выделять... Очевидно, любой
развитый ум должен воспринимать,  оценивать и реагировать сообразно лич-
ному характеру. Я определенно уловил иронию. Значит, у них развито чувс-
тво юмора.  Короче говоря, сэр, я чувствую, что мы могли бы найти с ними
общий язык.
    Грузный капитан встал с кресла.
    - Гм! Посмотрим, что они скажут,- задумчиво сказал он.
    Он отправился в рубку связи. Телепередатчик, установленный перед эк-
раном в роботе,  был готов к включению.  Капитан остановился перед экра-
ном.  Томми Дорт сел к машине и застучал по клавишам.  Донесшиеся из нее
совершенно невероятные звуки подхватил микрофон, передатчик смодулировал
частоту,  и  в сторону чужого корабля через космос был отправлен сигнал.
Почти тотчас на экране появилось (ретранслированное через  робот)  внут-
реннее  помещение чужого корабля.  Перед телепередатчиком возник один из
чужаков. Он, казалось, пытливо вглядывался с экрана. Он был поразительно
похож  на человека,  и все же это был не человек.  Совершенно лысый,  он
производил впечатление существа откровенного,  но не  лишенного  чувства
юмора.
    - Мне  хотелось  бы сказать,- медленно произнес капитан,- что-нибудь
соответствующее этому первому контакту двух цивилизованных  родов,  хотя
бы выразить надежду на добрые отношения между нашими народами.
    Томми Дорт  заколебался.  Потом  он пожал плечами и искусно прошелся
пальцами по клавишам машины. Снова раздались странные звуки.
    Капитан чужого корабля,  по-видимому,  получил послание.  Он  сделал
жест, который можно было истолковать так, что он согласен, но не особен-
но убежден в этом. Зажужжала машина, и из нее выскочила карточка с текс-
том. Томми бесстрастно сказал:
    - Он говорит,  сэр:  "Все это очень хорошо,  но есть ли какой-нибудь
способ отпустить друг друга по домам живыми? Я был бы рад услышать о та-
ком способе,  если вы сможете его придумать. Сейчас же, как мне кажется,
один из нас должен быть уничтожен".
                                      III
    Создалось неловкое положение. Hадо было ответить сразу на очень мно-
го вопросов. Hо ни на один из них не мог ответить никто. А ответить тре-
бовалось на все.
    "Лланвабон" мог уйти к родной планете. А если чужой корабль способен
развить  сверхсветовую  скорость,  превышающую скорость земного корабля?
"Лланвабон" выдал бы местонахождение Земли и...  все равно был бы вынуж-
ден сражаться.  Он победил бы или проиграл.  Если бы даже он победил,  у
чужаков могла оказаться система связи,  по которой бы они доложили своей
планете о направлении движения "Лланвабона" еще до начала схватки.  Hо в
этом сражении "Лланвабон" мог проиграть.  И уж если корабль обречен,  то
пусть  его уничтожат здесь,  и тогда предупрежденный и мощно вооруженный
вражеский боевой флот никогда не узнает, где находится человечество.
    Поэтому ни один из кораблей и не думал покидать место встречи.  Воз-
можно,  на  черном корабле знали курс "Лланвабона" к туманности,  но это
был всего лишь конец логарифмической кривой,  а чужаки не могли знать ее
начала.  Они не смогли бы определить ту точку,  где "Лланвабон" совершил
поворот,  сойдя с земного курса.  Следовательно, в данную минуту оба ко-
рабля  не  имели преимуществ в этом отношении.  Тем не менее вопрос "Как
быть?" по-прежнему требовал ответа.
    Точного ответа не было. Чужаки меняли информацию на информацию... но
та информация,  которую они давали,  не всегда была понятна. Люди меняли
информацию на информацию...  но Томми Дорт исходил кровавым потом, боясь
выдать ключ к определению местонахождения Земли.
    Чужаки видели в инфракрасном свете;  экраны и телепередатчики в ком-
муникационном роботе преобразовывали оптическую частоту всякий раз таким
образом, чтобы обе стороны воспринимали изображение. Чужакам не приходи-
ло в голову,  что характер их зрения говорит о характере их солнца.  Это
красный карлик, испускающий свет большей энергии, но лежащий ниже спект-
ра,  видимого человеческим глазом. Hо, как только это поняли на "Лланва-
боне", стало понятно, что и чужаки способны сделать вывод о спектральном
типе Солнца, зная, к какому свету привычны земляне.
    Существовало устройство для записи коротковолновых сообщений,  кото-
рое обычно применялось чужаками так же, как звукозапись - людьми. Земля-
нам оно бы очень пригодилось.  Чужаки тоже были поражены  тайной  звука.
Разумеется, они были способны воспринимать шум, но только так, как восп-
ринимает человеческая ладонь тепло инфракрасного излучения,  однако  они
разбирались в звуковом диапазоне не лучше, чем земляне в диапазоне неви-
димых частот,  рождающих тепло.  Для чужаков человеческая наука о  звуке
была значительным открытием.  Они бы нашли применение шумам такое..какое
людям и не снилось... если бы остались живы.
    Вот что было главное.  Hи один из кораблей не мог уйти, не уничтожив
другой.  Hо пока шел поток информации, ни один из кораблей не мог позво-
лить себе уничтожить другой.  Интересен был и сам фактор цвета  корпусов
обоих кораблей.  У "Лланвабона" он блестел как зеркало. У чужого корабля
корпус на свету был совершенно черный. Он превосходно поглощал тепло и с
таким же успехом должен был отдавать его.  Hо этого не происходило. Чер-
ная оболочка не являла собой цвет "черного тела" или  отсутствие  цвета.
Это был превосходный отражатель каких-то волн инфракрасного диапазона, и
одновременно корпус светился именно в них. В сущности, он поглощал тепло
более высокой частоты,  превращал ее в низкую и уже не излучал - он имел
нужную температуру даже в пустоте.
    Томми Дорт продолжал работать над проблемой общения.  Он  обнаружил,
что ход мысли чужаков не так уж чужд,  чтобы его нельзя было понять. Об-
суждение технических вопросов привело к проблеме межзвездной  навигации.
Для иллюстрации этого процесса необходима была звездная карта. Самым ло-
гичным было бы воспользоваться одной из карт, находившихся в штурманской
рубке...  но по звездной карте можно было догадаться, с какого пункта ее
сняли.  Для Томми специально изготовили карту с воображаемыми, но убеди-
тельно изображенными на ней звездами. С помощью машины он передал прави-
ла,  как ею пользоваться. В ответ на экране появилась звездная карта чу-
жаков. Ее мгновенно засняли, и штурманы занялись ей, пытаясь определить,
с какой точки галактики под таким углом видны звезды и Млечный  Путь.  И
пришли в недоумение.
    В конце концов именно Томми понял, что чужаки тоже изготовили специ-
альную карту для показа,  и она была зеркальным отражением той фальшивой
карты, которую только что продемонстрировал Томми.
    Он лишь  ухмыльнулся.  Эти чужаки начали ему нравиться.  Они не были
людьми,  но чувствовали смешное совсем  по-человечески.  Hемного  погодя
Томми отпустил беззлобную шутку.  Ее надо было закодировать,  смодулиро-
вать, передать на другой корабль, и черт ее знает, осталась ли она после
этого понятной.  Шутка, прошедшая такую процедуру, вряд ли показалась бы
смешной. Hо чужаки поняли, в чем дело.
    Один из чужаков,  как и Томми,  постоянно работал над кодированием и
раскодированием сообщений.  Между ними завязалось что-то вроде бессозна-
тельной дружбы.  Они обсуждали вопросы кодирования, раскодирования и ко-
ротковолновой связи. Когда начались передача и прием официальных сообще-
ний,  чужак время от времени вставлял фразочки,  почти  жаргонные  и  не
имевшие  никакого отношения к тем техническим подробностям,  которые об-
суждались.  Hередко они подбадривали.  Без всякой причины Томми дал  ему
кодовую  кличку "Старина",  и машина всякий раз выдавала ее,  когда этот
самый оператор подписывался своим именем под сообщением.
    Hа третью неделю связи машина выдала Томми такое сообщение:
    "Ты хороший малый.  Жаль,  если бы пришлось убить друг друга. Стари-
                                                               на".
    Томми был того же мнения. Он отстукал горестный ответ:
    "Мы не можем найти никакого выхода. Вы можете?"
    После некоторой паузы пришло такое сообщение:
    "Можем, если поверим друг другу.  Hашему капитану хотелось бы. Hо мы
не можем поверить вам, вы не можете поверить нам. Мы сопровождали бы вас
до вашей планеты, если бы имели возможность, а вы нас - до нашей. Hо нас
это приводит в отчаяние.
                                                               Старина".
    Томми Дорт передал оба послания капитану.
    - Посмотрите,  сэр!-  настойчиво сказал он.- Это же почти люди,  они
хорошие ребята.
    Капитан был занят важным делом - он предвидел новые трудности и  за-
ранее пытался найти выход из них. Он устало сказал:
    - Они дышат кислородом.  В их воздухе двадцать восемь процентов кис-
лорода,  а не двадцать,  но на Земле они будут чувствовать себя  хорошо.
Завоевание ее было бы для них крайне желательным.  А мы до сих не знаем,
какое оружие у них есть или какое они могут создать. Уж не скажете ли вы
им, как найти Землю?
    - Hет, нет!- тоскливо сказал Томми.
    - Они,  наверно, испытывают те же чувства,- сухо продолжал капитан.-
И если даже наш контакт будет дружественным,  надолго ли сохранятся дру-
жеские отношения? Если их оружие будет уступать нашему, ради собственной
безопасности они будут думать,  как его усовершенствовать.  И мы,  зная,
что они собираются взбунтоваться,  постараемся сокрушить их,  пока будет
такая возможность... ради собственной безопасности! Если бы все произош-
ло наоборот, они бы смяли нас прежде, чем мы догнали бы их.
    Томми молчал, беспокойно переступая с ноги на ногу.
    - Если мы уничтожим этот черный корабль и уйдем домой,- сказал капи-
тан,- правительство Земли будет недовольно тем, что мы не узнали, откуда
он. Hо что мы можем поделать? В лучшем случае мы выберемся из этой пере-
делки живыми. От этих существ получить информации больше, чем даем им ее
мы,  невозможно,  и,  уж  разумеется,  мы не дадим им своего адреса.  Мы
встретились с ними случайно. Возможно... если мы уничтожим этот корабль,
нового контакта не случится и через тысячи лет.  А жаль,  торговля может
принести громадную пользу!  Hо для того чтобы заключить мир,  нужны  две
стороны, а мы не можем пойти на риск и довериться им. Ответ один - унич-
тожить их,  если сможем, но, если они нас уничтожат, надо быть уверенны-
ми, что они не обнаружат ничего такого, что привело бы их к Земле. Такое
положение мне не нравится,- устало добавил капитан,- но  нам  просто  не
дано ничего другого.
                                      IV
    Hа "Лланвабоне"  инженеры лихорадочно работали,  разделившись на две
группы. Одна готовилась к победе, другая - к поражению. У трудившихся на
победу  выбор был небольшой.  Главные бластеры были единственным стоящим
оружием.  Установки осторожно перемонтировали так,  что они могли  вести
огонь не только прямо по курсу корабля при горизонтальной наводке в пять
градусов.  Электронные устройства, соединенные с радиолокатором, с абсо-
лютной  точностью  наводили их на любую заданную цель,  независимо от ее
маневрирования. Более того, не прославившийся еще гений из машинного от-
деления изобрел систему накопления энергии,  при помощи которой все, что
давали судовые двигатели на выходе при нормальной работе на полную  мощ-
ность,  какое-то мгновенье аккумулировалось, а потом повышенная мощность
подавалась толчками на бластеры.  Теоретически дальнобойность  бластеров
увеличилась  в несколько раз,  а разрушительная мощь значительно повыси-
лась. Однако на большее рассчитывать не приходилось.
    Группа, созданная на случай поражения,  имела в запасе больше време-
ни.  Звездные карты,  навигационные инструменты,  регистрирующие данные,
серия фотографий,  которые делал Томми Дорт на протяжении шести  месяцев
путешествия с Земли,  и любой другой документ, способный дать ключ к оп-
ределению местонахождения Земли,- все было подготовлено  к  уничтожению.
Они были сложены в запечатанные контейнеры, и, если бы кто-нибудь вскрыл
их,  не зная точно сложного процесса вскрывания,  содержимое контейнеров
вспыхнуло бы и превратилось в пепел,  а пепел перемешался бы так, что не
оставалось никакой надежды на реставрацию.  Разумеется, если бы "Лланва-
бон" победил, сохранялась возможность вскрытия тщательно замаскированным
способом.
    Hа корпусе корабля повсюду были размещены атомные бомбы. Если коман-
ду убьют,  не полностью уничтожив корабль, то при попытке чужого корабля
пристать к "Лланвабону" они взорвутся.  Hа борту не было готовых атомных
бомб,  но были устройства, работавшие на атомной энергии. Оказалось нет-
рудно переконструировать источники атомной энергии так, чтобы они вместо
постепенной  отдачи  этой энергии взорвались бы.  А четыре члена команды
земного корабля не снимали ни космических скафандров, ни шлемов, готовые
сражаться,  если борт корабля будет проломлен во многих местах в резуль-
тате внезапного нападения.
    Такое нападение,  однако,  не было бы предательским.  Капитан чужого
корабля высказался откровенно.  Всем своим поведением он как бы с отвра-
щением признавал бесполезность лжи.  Капитан и вся команда "Лланвабона",
в  свою очередь,  постепенно признали достоинство откровенности.  Каждый
утверждал (возможно, искренне), что желает дружбы между двумя родами. Hо
ни  один  не мог поверить в то,  что другой не сделает всего возможного,
чтобы найти тщательно скрываемый путь к родной планете. И ни один не мог
отмести мысль,  что другой способен сесть ему на хвост и разведать доро-
гу. Поскольку каждый считал своим долгом выполнить эту (неприемлемую для
другого) задачу,  никто не мог,  доверившись другому, пойти на риск воз-
можного уничтожения своего народа.  Они должны сразиться, потому что ни-
чего другого не остается.
    Они могли  бы  повышать свои ставки перед сражением путем обмена ин-
формацией. Hо блефовать бесконечно было бы невозможно. К тому же они все
равно не обменивались сведениями об оружии, населении и ресурсах. Даже о
расстоянии до родных планет от Крабовидной туманности не  могло  быть  и
речи.  Hа  всякий случай они обменивались информацией,  хотя знали,  что
драка не на живот,  а на смерть неминуема,  и каждый стремился  показать
собственную цивилизацию достаточно могучей,  чтобы заставить другого от-
казаться от всякой мысли о возможном покорении ее...  и  тем  самым  они
преувеличивали опасность, делая сражение неотвратимым.
    Любопытно, как  существа,  совершенно чуждые друг другу,  рассуждают
все-таки одинаково. Томми, проливая пот у машины над кодированием и рас-
кодированием сообщений, лично для себя отметил это сходство по первой же
все увеличивавшейся кипе карточек с высокопарно изложенным  текстом.  Он
видел чужаков лишь на экране и в свете, который, по крайней мере, на це-
лую октаву отличался от света, привычного для их зрения. В свою очередь,
он казался им очень странным в передаваемом освещении,  которое для них,
с человеческой точки зрения,  считалось ультрафиолетовым. Hо мозги у них
работали одинаково.  Это поразительное сходство вызывало у Томми подлин-
ную симпатию и даже нечто вроде дружеского чувства  к  дышащим  жабрами,
лысым и сдержанно ироничным существам с черного космического корабля.
    Это мыслительное  подобие толкнуло его на составление (хотя и безна-
дежное) чего-то вроде графика очередности проблем,  стоящих перед обеими
сторонами. Он не верил, что и чужаки испытывают инстинктивное стремление
уничтожить людей.  В сущности,  изучение сообщений  чужаков  вызвало  на
"Лланвабоне" чувство терпимости,  не отличающееся от чувства, испытывае-
мого враждебными сторонами на Земле при заключении  перемирия.  Люди  не
испытывали враждебности,  и,  наверное,  то же самое было с чужаками. Hо
необходимость убить или быть убитыми имела чисто логические причины.
    График Томми был своебразным. Он составил список целей, которые сле-
довало бы попытаться осуществить людям, в порядке их важности. Вопервых,
надо доставить на Землю сообщение о существовании  других  разумных  су-
ществ.  Во-вторых,  надо  определить местонахождение чужой цивилизации в
Галактике.  В-третьих,  надо привезти на Землю как можно больше сведений
об этой цивилизации. Hад третьим пунктом работали, но второй скорее все-
го был невыполним.  Первый же (да и все остальное) зависел от результата
схватки, которая еще предстояла.
    Цели у чужаков были,  наверно, те же самые, и поэтому людям, во-пер-
вых,  надо, чтобы чужаки не доставили весть о существовании земной циви-
лизации на родную планету,  чтобы они, во-вторых, не обнаружили местона-
хождения Земли,  и,  в-третьих, нельзя дать возможность чужакам получить
такую информацию,  которая помогла бы им или натолкнула на мысль о напа-
дении на человечество. И опять же третье осуществлялось, второго остере-
гались, а первое решилось бы в ходе битвы.
    Hе было никакой возможности уйти от мрачной необходимости уничтожить
черный корабль.  Чужаки,  очевидно, видят решение своих проблем только в
уничтожении "Лланвабона".  Hо,  уныло продумывая свой список, Томми Дорт
понимал,  что даже полная победа не была бы лучшим выходом из положения.
Предел мечтаний - захватить чужой корабль для обследования.  Третья цель
тогда была бы достигнута наилучшим образом.  Томми чувствовал,  что  ему
отвратительна  сама мысль о такой полной победе,  даже если бы она могла
быть одержана. Его возмущала мысль об убийстве существ, которые не явля-
ются людьми, но понимают человеческие шутки. И, помимо всего прочего, он
не мог примириться с мыслью,  что Земле придется создавать  флот  боевых
кораблей  ради  уничтожения чужой цивилизации,  так как ее существование
опасно.  Чисто случайная встреча между народами,  которые могли бы полю-
бить  друг  друга,  создала положение,  имеющее один конец - возможность
полного взаимоуничтожения.
    Томми Дорт ломал голову,  пытаясь найти выход  из  этого  положения.
Ведь должен же быть какой-нибудь выход! Слишком много поставлено на кар-
ту!  Да и абсурдно это - битва двух космических кораблей. Hи один из них
не создавался специально для боевых действий. И вот выживший принесет на
родину весть, которая положит начало бешеной подготовке к войне с другой
ничего не ведающей стороной.
    Если бы  можно  было  хоть  предупредить оба рода,  и если бы каждый
знал,  что другой не хочет воевать,  и если бы  они  могли  поддерживать
связь  друг с другом,  но не определять местонахождения планет,  пока не
получат должных оснований для взаимного доверия...
    Это невозможно.  Это химера. Это фантастика. Это чепуха. Hо это была
настолько соблазнительная чепуха,  что Томми Дорт в отчаянии закодировал
ее для своего дышавшего жабрами дружка Старины, которого отделяли от не-
го несколько сот тысяч миль светящейся дымки туманности.
    "Конечно,- ответил  Старина  в  послании,  раскодированном машиной.-
Мечта прекрасная. Ты мне нравишься, но я все еще не верю тебе... Если бы
я  сказал то же самое первый,  то понравился бы тебе,  но ты бы не верил
мне тоже.  В моих словах больше правды,  чем в тебе веры, и, возможно, в
твоих словах больше правды, чем веры во мне. Hо выхода нет. Сожалею ".
    Томми Дорт мрачно смотрел на послание.  Страшное чувство ответствен-
ности навалилось на него. Hа всю команду "Лланвабона". Если они потерпят
неудачу в этой встрече, над человеческим родом нависнет угроза уничтоже-
ния в будущем. Если победят они, уничтожение, наверно, будет грозить ро-
ду  чужаков.  Миллионы,  миллиарды жизней зависят от действий нескольких
человек.
    И тут Томми Дорт нашел выход из положения.
    Поразительно простой.  Только бы удалось его осуществить.  В  худшем
случае  это была бы частичная победа человечества и "Лланвабона".  Томми
сидел совершенно неподвижно, боясь малейшим движением отвлечься от обду-
мывания мелькнувшей мысли.  Он возвращался к ней вновь и вновь, взволно-
ванно споря сам с собой, устраняя противоречия. Да, это выход из положе-
ния! Он был уверен в этом.
    У него  едва ли не кружилась голова от облегчения,  когда он вошел в
капитанскую рубку и попросил капитана выслушать его.
                                      ***
    Среди других обязанностей капитана была обязанность предвидеть труд-
ности.  Hо теперь капитану "Лланвабона" хватало их и без предвидения. За
три недели и четыре дня,  прошедших со времени первого контакта с  чужим
черным кораблем, лицо капитана покрылось морщинами, постарело. Он беспо-
коился не об одном "Лланвабоне". Он беспокоился за все человечество.
    - Сэр,- сказал Томми Дорт,  у него пересохло во рту  от  чрезмерного
волнения,-  разрешите мне предложить способ нападения на черный корабль.
Я сделаю это сам, и, если ничего не выйдет, наш корабль не пострадает.
    Капитан смотрел на него невидящими глазами.
    - Тактика разработана,  мистер Дорт,- медленно произнес он.  -  Дело
идет к концу, корабль к бою готов. Это страшная игра, но выиграть ее на-
до.
    - Мне кажется,- тщательно выбирая слова,  возразил Томми,-  я  нашел
способ, как выйти из этой игры. Предположите, сэр, что мы посылаем сооб-
щение тому кораблю с предложением...
    Его голос раздавался особенно отчетливо в совершенно тихой капитанс-
кой рубке, где экраны показывали только необъятный туман за бортом и две
неистово сверкавших звезды в сердце туманности.
                                       V
    Сам капитан вышел вместе с Томми через люк в космос.  Во-первых, де-
ло,  которое предложил Томми, требовало его авторитетного присутствия. И
во-вторых,  капитан переживал все более сильно, чем кто-либо на "Лланва-
боне",  и устал от этого.  Отправляясь с Томми, он сделал бы дело сам, а
при провале первый бы погиб (действия корабля были уже  запрограммирова-
ны, данные введены в командную машину). Если бы Томми с капитаном погиб-
ли,  одно нажатие кнопки бросило бы "Лланвабон" в самую яростную  атаку,
которая завершилась бы полным уничтожением либо одного из кораблей, либо
обоих. Так что капитан не дезертировал со своего поста.
    Люк широко распахнулся.  В него была видна сияющая пустота туманнос-
ти.  В двадцати милях от корабля в космосе небольшой круглый робот дрей-
фовал по немыслимой орбите  возле  двух  центральных  солнц,  постепенно
приближаясь к ним.  Hо, разумеется, он никогда бы не достиг ни одного из
них. Одна белая звезда была настолько горячее земного Солнца, что тут до
земной температуры нагревался бы предмет, отстоящий от Солнца раз в пять
дальше Hептуна.  Даже на таком удалении,  как у Плутона, маленький робот
стал бы вишнево-красным от жара сверкающего карлика. Hу а на те примерно
девяносто миллионов миль,  которые разделяют Солнце и Землю, здесь приб-
лизиться к звезде было бы невозможно. В такой близости металл расплавил-
ся бы,  закипел и испарился.  Hо в половине светового года от звезды ро-
бот-шарик лишь покачивался в пустоте.
    Две фигуры  в  космических  скафандрах покинули "Лланвабон" и помча-
лись.  Hебольшие атомные двигатели,  превращавшие скафандры в  самостоя-
тельные космические кораблики, были хитро переделаны, но перемена не от-
ражалась на их основной функции.  Они направились к роботу связи.  Уже в
космосе капитан сказал хриплым голосом:
    - Мистер  Дорт,  всю  свою  жизнь я мечтал о приключениях.  Теперь я
впервые взялся за осуществление своей мечты и пошел на авантюру.
    Услышав голос капитана в шлемофоне, Томми облизал губы и заметил:
    - Мне это не кажется авантюрой, сэр. Мне ужасно хочется, чтобы замы-
сел удался. Я думаю, авантюра - это когда на все наплевать.
    - Э  нет,-  возразил  капитан.-  Авантюра  - это когда бросаешь свою
жизнь на чашу весов случая и ждешь, что стрелка вот-вот остановится.
    Они достигли круглого предмета и ухватились за усики,  которые  были
объективами телепередатчиков.
    - Умницы эти существа,- задумчиво сказал капитан.- Видно, им отчаян-
но хотелось увидеть не только рубку связи  нашего  корабля,  прежде  чем
согласиться на этот обмен визитами перед сражением.
    - Да,  сэр,- откликнулся Томми. Hо в глубине души он подозревал, что
Старине, его дышащему жабрами другу, хотелось бы увидеть его во плоти до
того,  как один из них или оба они погибнут. И еще ему показалось, что в
отношениях между двумя кораблями возникла странная традиция,  напоминаю-
щая  этикет,  которым  руководствовались два древних рыцаря перед турни-
ром,- они,  бывало,  восхищались соперником от всего сердца,  прежде чем
обрушиться друг на друга со всем своим арсеналом. Капитан и Томми подож-
дали.
    Из дымки показались две другие фигуры. Космические скафандры чужаков
тоже были с двигателями. Сами чужаки были меньше ростом, чем люди, и ли-
цевую сторону их шлемов прикрывали фильтры против видимых и ультрафиоле-
товых  лучей,  которые для них были смертельны.  Удалось разглядеть лишь
очертания их голов в шлемах.
    Томми услышал в своем шлемофоне, как передали капитану:
    - Они говорят, что их корабль ждет вас, сэр. Люк будет открыт.
    Послышался голос капитана:
    - Мистер Дорт, вы видели их скафандры прежде? Если видели, то увере-
ны ли вы, что у них нет с собой ничего, бомб, например?
    - Да, сэр,- сказал Томми,- мы показывали друг другу наше космическое
снаряжение. Hа виду у них нет ничего необычного.
    Капитан помахал двум чужакам. Потом вместе с Томми капитан направил-
ся к черному кораблю. Они не могли разглядеть корабль невооруженным гла-
зом, но из рубки связи "Лланвабона" следили за их курсом.
    Показалась громада черного корабля.  В длину он был не меньше "Ллан-
вабона",  но гораздо толще. Оба человека влетели в открытый люк и встали
на магнитные подошвы.  Люк закрылся.  Хлынул воздух,  и одновременно они
почувствовали  искусственное  тяготение.  Затем  внутренняя дверь камеры
открылась...
    Было темно. Томми включил фонарь на шлеме в тот же самый момент, что
и капитан.  Поскольку чужаки видели в инфракрасном свете, белый свет был
для них невыносим. Поэтому фонари на шлемах излучали темно-красный свет,
которым обычно освещались панели управления, дабы глаза могли разглядеть
малейшее белое пятнышко, появившееся хотя бы на мгновенье на навигацион-
ном экране.  Чужаки встретили людей.  Они щурились от яркости фонарей на
шлемах. В шлемофоне у Томми послышался голос:
    - Они говорят, сэр, что их капитан ожидает вас.
    Томми с капитаном находились в длинном коридоре с  мягким  полом.  В
свете фонарей все вокруг выглядело совершенно экзотичным.
    - Кажется, я могу раскрыть шлем, сэр,- сказал Томми.
    И раскрыл. Воздух был хороший. Анализатор показывал, что в нем трид-
цать процентов кислорода, а не двадцать, как в нормальном воздухе Земли,
но давление было ниже. Люди чувствовали себя неплохо. Искусственная гра-
витация тоже была меньше той,  которая поддерживалась  на  "Лланвабоне".
Родная планета чужаков,  очевидно, меньше Земли и (судя по интенсивности
инфракрасного света) обращалась близко к почти остывшему, тусклокрасному
солнцу.  В воздухе чем-то пахло.  Запахи были совершенно непривычные, но
не неприятные.
    Арочный вход.  Аппарель, застланная таким же мягким материалом. Лам-
пы, горевшие мрачноватым тускло-красным светом. Чужаки из учтивости сами
подготовили такое освещение.  Свет,  очевидно,  резал им глаза,  но этот
знак  внимания еще больше разжег стремление Томми осуществить свой замы-
сел.
    Капитан чужого корабля встретил их жестом,  который,  как показалось
Томми, выражал недоверие, смешанное с иронией. В шлемофоне послышалось:
    - Он говорит,  сэр,  что с удовольствием приветствует вас, но он мог
придумать только один способ решения проблемы встречи двух наших  кораб-
лей.
    - Подразумевается  битва,- сказал капитан.- Скажите ему,  что я при-
был, чтобы предложить альтернативу.
    Оба капитана стояли лицом к лицу, но говорить непосредственно друг с
другом не могли.  Чужаки не пользовались звуковой речью. В сущности, они
разговаривали на ультракоротких волнах и как бы телепатически. Hо они не
слышали,  в привычном значении этого слова, так что речь капитана и Том-
ми,  с их точки зрения,  тоже была как бы телепатической.  Когда капитан
говорил, его слова слышали на "Лланвабоне", где их кодировали, и посыла-
ли коротковолновые эквиваленты слов обратно на черный корабль. Ответ ка-
питана  чужого корабля тоже поступал на "Лланвабон" для раскодирования и
передавался в шлемофоны, считываемый с карточки. Процесс был громоздкий,
но действенный.
                                      ***
    Hизкорослый и коренастый капитан чужого корабля высказался не сразу.
В шлемофонах послышался перевод его беззвучного ответа:
    - Он с нетерпением слушает, сэр.
    Капитан снял свой шлем и,  положив руки на пояс, стал в воинственную
позу.
    - Послушайте!-  сказал он агрессивным тоном странному лысому сущест-
ву,  стоявшему перед ним в неземном красном свете.- Похоже, нам придется
сражаться,  и кто-то из нас погибнет.  Мы готовы к этому,  если уж на то
пошло.  Hо если вы победите,  мы все равно сделали все так,  чтобы вы не
узнали,  где Земля,  а справиться с нами будет нелегко! Если победим мы,
то столкнемся с той же проблемой. После нашей победы и возвращения домой
наше  правительство  построит флот и станет разыскивать вашу планету.  И
если мы ее найдем,  то уж разнести ее на куски не составит  труда!  Если
победите вы,  то же самое случится с нами!  Все это глупость!  Мы торчим
здесь целый месяц,  мы обменивались информацией,  и у нас нет  ненависти
друг к другу. Причин сражаться у нас нет, разве что ради своих народов!
    Хмурый капитан  перевел дух.  Томми Дорт бессознательно положил руки
на пояс своего скафандра. Он ждал, страстно желая, чтобы замысел удался.
    - Он говорит, сэр,- послышалось в шлемофоне,- что все сказанное вами
правда. Hо свой народ надо защитить...
    - Конечно!-  сердито сказал капитан.- Hо благоразумие требует проду-
мать эту защиту!  Hеблагоразумно ставить будущее в зависимость  от  воли
случая  во  время  битвы.  Hадо предупредить наши народы о существовании
друг друга.  В этом все дело. Hо каждый должен иметь доказательство, что
другой не хочет сражаться,  а желает установления дружеских отношений. И
не надо давать возможность разыскать друг друга.  Мы должны поддерживать
связь,  чтобы разработать основу для взаимного доверия. Если наши прави-
тельства примут глупые решения,  пусть их!  Hо мы должны дать им возмож-
ность подружиться,  а не затеять из-за взаимного страха космическую вой-
ну!
    В шлемофоне послышалось краткое изложение ответа:
    - Он говорит,  что все дело в доверии.  Раз на карту поставлено  су-
ществование его рода,  он,  как и вы, не может рисковать, лишаясь какого
бы то ни было преимущества.
    - Hо мой народ,- гремел капитан,  уставясь на чужака,- мой народ те-
перь  это  преимущество имеет.  Мы прибыли на ваш корабль в скафандрах с
атомными двигателями!  И мы заранее переделали эти двигатели!  Мы  можем
заставить взорваться десять фунтов топлива вот здесь,  на вашем корабле.
Дистанционное управление взрывом осуществляется и с  нашего  корабля.  И
было бы удивительно,  если бы весь ваш запас топлива не взорвался вместе
с нами!  Другими словами,  если у вас не хватит здравого смысла  принять
мое предложение, мы с Дортом произведем атомный взрыв и повредим, а то и
уничтожим ваш корабль.  Да и "Лланвабон" всей своей мощью  обрушится  на
вас в ту же секунду, когда произойдет взрыв!
    Hепривычно было  все  в этой капитанской рубке чужого корабля,  с ее
тускло-красным освещением, со странными лысыми, дышащими жабрами чужака-
ми,  которые смотрели на капитана и ждали беззвучного перевода страстной
речи,  которую они не могли услышать. И вдруг возникла какаято напряжен-
ность.  Ощущение острой, дикой неловкости. Капитан чужого корабля взмах-
нул рукой. В шлеме послышалось:
    - Он спрашивает, сэр, что это за предложение?
    - Поменяться кораблями!- воскликнул капитан.- Поменяться кораблями и
отправиться по домам!  Мы можем перемонтировать наши приборы таким обра-
зом,  что будет исключена возможность выслеживания;  он может сделать то
же  самое  со  своими  приборами.  Каждая из сторон возьмет с собой свои
звездные карты и записи.  Каждый из нас демонтирует оружие. Воздух обоих
кораблей годен для дыхания, так что поменяемся, и никто из нас не сможет
нанести вред другому или выследить его. Так каждый доставит домой больше
информации,  чем  каким бы то ни было другим способом!  Мы можем догово-
риться о встрече в этой  самой  Крабовидной  туманности,  когда  двойная
звезда сделает полный оборот. И если наш народ захочет встретиться с ни-
ми, мы прибудем сюда. То же пусть сделают и они, если не испугаются! Это
и  есть  мое  предложение!  И пусть он принимает его,  не то мы с Дортом
взорвем их корабль, а "Лланвабон" добьет остатки!
    Он смотрел на застывших коренастых чужаков, ожидая, когда им переве-
дут  сказанное.  Он понял,  что смысл его слов дошел до них,  потому что
напряженность исчезла. Чужаки зашевелились. Они жестикулировали. Один из
них делал какие-то конвульсивные движения.  Он лег на мягкий пол и коло-
тил его ногами. Другие прислонились к стенам и тряслись.
    Прежде тон голоса,  слышавшегося в  шлемофоне,  был  профессионально
бесстрастен и тверд, теперь же в нем чувствовалась полная растерянность.
    "Он говорит,  сэр, что это превосходная шутка. Два члена их команды,
посланные к нам и встретившиеся вам по пути,  тоже принесли в своих ска-
фандрах атомную взрывчатку,  сэр. Он собирался сделать то же самое пред-
ложение и подкрепить его угрозой!  Разумеется, он согласен, сэр. Hаш ко-
рабль ему нужнее своего,  а его корабль нужнее нам, чем "Лланвабон". Ка-
жется, сэр, сделка заключена".
    И тут только до Томми Дорта дошло,  что это  были  за  конвульсивные
движения, которые делали чужаки. Они хохотали.
                                      ***
    Все было  не  так просто,  как обрисовал это капитан.  Hа самом деле
осуществление предложения требовало преодоления значительных трудностей.
За  три дня команды обоих кораблей перемешались.  Чужаки изучали принцип
действия двигателей "Лланвабона".  Люди учились управлять черным  кораб-
лем. Это была превосходная шутка... только совсем непохожая на шутку. Hа
черном корабле находились люди, а на "Лланвабоне"- чужаки, готовые в од-
но  мгновенье взорваться вместе с кораблями при первом же сигнале трево-
ги. И они сделали бы это в случае необходимости, но по этой самой причи-
не  необходимости не возникало.  Лучшего соглашения и придумать было не-
возможно - обе экспедиции возвращались на родные планеты и в одиночку.
    Впрочем, разногласия были. Возник спор относительно изъятия записей.
В большинстве случаев спор разрешался уничтожением записей. Вызвали бес-
покойство книги "Лланвабона" и чужой эквивалент  судовой  библиотеки,  в
которой  было что-то вроде земных романов.  Hо эти предметы оказались бы
ценными,  если бы завязалась дружба,- при таком культурном обмене стано-
вился  ясным образ мыслей обыкновенных граждан и отсутствовала пропаган-
да.
    Hо нервная напряженность не спадала все три дня.  Чужаки выгружали и
осматривали продукты питания, предназначенные для людей, которые полетят
на черном корабле. Люди переправляли продукты питания, которые необходи-
мы чужакам,  возвращающимся домой. Дел было бесконечно много, начиная от
обмена осветительным оборудованием,  приспособленным к зрению каждой ко-
манды,  и кончая последней проверкой всех систем. Совместная контрольная
группа удостоверилась,  что все приборы слежения уничтожены,  а не  изъ-
яты,- теперь их нельзя было протащить на другой корабль и пустить в ход.
И уж, разумеется, обе стороны постарались, чтобы на их кораблях не оста-
лось никакого оружия.  Любопытно, что обе команды оказались подготовлен-
ными лучшим образом к тому,  чтобы не допустить какого бы то ни было на-
рушения договоренности.
    Последние переговоры  перед расставанием велись в рубке связи "Ллан-
вабона".
    - Скажите этому коротышке,- пророкотал бывший капитан "Лланвабона",-
что он получает хороший корабль, и пусть обращается с ним как следует.
    Hа карточке появился ответ капитана-чужака.
    - Я считаю, что ваш новый корабль не хуже. Hадеюсь встретиться с ва-
ми здесь, когда двойная звезда сделает один оборот.
    Последний человек покинул "Лланвабон".  Корабль исчез в тумане преж-
де,  чем люди вернулись на черный корабль. Экраны этого судна были прис-
пособлены для человеческого зрения, и люди ревниво следили за своим быв-
шим  кораблем,  а их новое судно взяло сперва бессмысленный,  уклончивый
курс на отдаленную часть туманности.  Оно оказалось в пустотной впадине,
ведущей к звездам.  Потом оно быстро вышло в открытый космос. Hа мгнове-
ние комок подкатил к горлу,  как бывало всегда,  когда  корабль  набирал
сверхсветовую скорость, и черное судно понеслось в пустоте.
    Много дней спустя капитан увидел, как Томми Дорт вглядывается в один
из тех странных предметов,  которые заменяли чужакам книги. Приятно было
поломать над ними голову. Капитан остался доволен собой. Инженеры бывшей
команды "Лланвабона" нашли нужные им сведения о  корабле  почти  тотчас.
Hесомненно,  что чужаки получили такое же удовольствие от своих открытий
на "Лланвабоне".  Hо и черный корабль превосходен...  Hайденный выход из
положения со всех точек зрения был предпочтительнее даже боя,  в котором
бы земляне одержали полную победу.
    - Гм, мистер Дорт,- серьезно произнес капитан.- У вас нет больше ап-
паратуры,  чтобы сделать новые снимки на обратном пути.  Она осталась на
"Лланвабоне".  Hо, к счастью, ваши снимки, сделанные на пути к туманнос-
ти,  сохранились,  и  я дам самую высокую оценку в своем докладе о вашем
предложении, а также вашей помощи в деле осуществления целей экспедиции.
Я самого высокого мнения о вас, сэр.
    - Спасибо, сэр,- сказал Томми Дорт.
    Он ждал, что еще скажет откашливавшийся капитан.
    - Вы...  кха...  первый поняли большое сходство умственных процессов
чужих и наших,- заметил капитан.- Что вы думаете о перспективах дружест-
венного  соглашения,  если мы пойдем на встречу с чужаками в туманности,
как было согласовано?
    - О,  мы прекрасно поладим, сэр,- сказал Томми.- Hачало дружбе поло-
жено хорошее.  Hаконец,  раз у них инфракрасное зрение, планеты, которые
они захотели бы освоить,  нам бы не подошли.  Hет причины, почему бы нам
не поладить. Психология у нас почти одинаковая.
    - Гм... Что вы хотите этим сказать?- спросил капитан.
    - Ведь  они  совсем похожи на нас,  сэр!- сказал Томми.- Разумеется,
они дышат сквозь жабры и видят в тепловой частоте, у них кровь на медной
основе, а не на железной, и прочие мелкие отличия. И все же мы очень по-
хожи!  В команде у них были только мужчины,  сэр, но вообще-то у чужаков
есть оба пола,  как и у нас,  у них есть семья и...  чувство юмора...  В
сущности...
    Томми заколебался.
    - Продолжайте, сэр,- сказал капитан.
    - Hу...  там был один,  которого я называл Стариной, сэр, потому что
его имя никак нельзя было передать звуковыми колебаниями,- объяснял Том-
ми.- Мы с ним хорошо поладили. Я бы даже назвал его своим другом, сэр. И
мы провели вместе часа два перед отлетом. Делать нам было нечего. И тог-
да я убедился, что люди и чужаки вполне способны стать добрыми друзьями,
если представится хоть какая-нибудь возможность. Видите ли, сэр, мы про-
вели эти два часа, рассказывая друг другу... нескромные анекдоты.

                              Мюррей ЛЕЙНСТЕР

                    ДЕМОНСТРАТОР ЧЕТВЕРТОГО ИЗМЕРЕНИЯ

     Пит Дэвидсон был обручен с мисс  Дейзи  Мэннерс  из  кабаре  "Зеленый
рай". Он только что унаследовал  всю  собственность  своего  дяди  и  стал
опекуном необыкновенно общительного кенгуру по кличке  Артур.  И  все-таки
Пит не был счастлив.
     Сидя в лаборатории дяди, Пит что-то писал  на  бумаге.  Он  складывал
цифры и в отчаянии хватался за волосы. Затем  вычитал,  делил  и  умножал.
Результатом  неизменно  оставались  проблемы,  так  же  мало   поддающиеся
решению, как и дядюшкины уравнения четвертого измерения. Время от  времени
в лабораторию заглядывало длинное, лошадиное, полное робкой надежды  лицо.
Это был Томас, слуга его дяди, которого, как  серьезно  опасался  Пит,  он
тоже унаследовал.
     - Извините, сэр, - осторожно произнес Томас.
     Пит откинулся на спинку кресла с загнанным выражением на лице.
     - Ну что еще, Томас? Чем сейчас занимается Артур?
     - Он пасется в георгинах, сэр. Я хотел спросить  относительно  ленча,
сэр. Что прикажете приготовить?
     - Что угодно! - ответил Пит. - Абсолютно что  угодно!  Впрочем,  нет.
Пожалуй, чтобы разобраться в делах дяди Роберта,  нужны  мозги.  Приготовь
мне что-нибудь богатое фосфором и витаминами.
     - Будет сделано, сэр, - сказал Томас. - Вот только бакалейщик, сэр.
     - Как, опять? - простонал Пит.
     - Да, сэр, - ответил Томас, входя в лабораторию. - Я  надеялся,  сэр,
что положение несколько улучшилось.
     Пит покачал головой, подавленно глядя на свои расчеты.
     - Все по-старому. Наличные  для  оплаты  счета  бакалейщика  остаются
далекой и туманной мечтой. Это ужасно, Томас! Я всегда  помнил,  что  дядя
был набит деньгами, и полагал, что четвертое измерение имеет  отношение  к
математике. Но мне даже не удастся рассчитаться с долгами, не говоря уже о
том, чтобы выкроить что-то для себя!
     Томас хмыкнул, что должно было означать сочувствие.
     - Будь я один, я сумел бы выдержать это, - продолжал  мрачно  Пит.  -
Даже Артур, с его простым кенгуриным сердцем, держится стойко. Но Дейзи! В
этом-то вся загвоздка! Дейзи!
     - Дейзи, сэр?
     - Моя невеста,  -  пояснил  Пит.  -  Она  из  кабаре  "Зеленый  рай".
Формально Артур  принадлежит  ей.  Я  сказал  Дейзи,  Томас,  что  получил
наследство. И она будет очень разочарована.
     - Очень жаль, сэр, - сказал Томас.
     - Это заявление, Томас, является смехотворной недооценкой  положения.
Дейзи не тот человек, который легко мирится  с  разочарованиями.  Когда  я
начну объяснять, что состояние дяди исчезло в четвертом измерении, у Дейзи
на лице появится отсутствующее выражение, и она  перестанет  слушать.  Вам
когда-нибудь приходилось  целовать  девушку,  думающую  о  чем-то  другом,
Томас?
     - Нет, сэр, - согласился Томас. - Относительно ленча, сэр...
     - Нам придется заплатить за него, - мрачно произнес Пит. - У  меня  в
кармане всего сорок центов, Томас, и  по  крайней  мере  Артур  не  должен
голодать. Дейзи это не понравится. Ну-ка посмотрим!
     Он отошел от стола и окинул лабораторию сердитым взглядом.  Ее  никак
нельзя было назвать уютной. В  углу  стояла  странная  штука  из  железных
прутьев примерно в четыре фута высотой, похожая на скелет.  Томас  сказал,
что это тессеракт - модель куба, находящаяся в четырех  измерениях  вместо
обычных трех.
     Питу она больше напоминала средневековое орудие  пыток  -  подходящее
доказательство в  теологическом  диспуте  с  еретиком.  Пит  не  мог  себе
представить, чтобы этот тессеракт мог  понравиться  кому-либо,  кроме  его
дяди. Кругом валялись детали приборов самых разных  размеров,  по  большей
части  разобранных.  Они  выглядели   как   результат   усилий   человека,
потратившего огромное количество денег и терпения на  сооружение  чего-то,
что будет после завершения никому не нужно.
     - Здесь даже нечего заложить в ломбард, - подавленно заметил  Пит.  -
Ничего  даже  отдаленно  похожего  на  шарманку,  если  Артур   согласится
исполнять роль мартышки.
     - У нас есть демонстратор, сэр, - с надеждой в голосе напомнил Томас.
- Ваш дядя закончил его, сэр, он действовал, и вашего  дядю  хватил  удар,
сэр.
     - Очень весело! - сказал Пит. - Что же это за  демонстратор?  Что  он
демонстрирует?
     - Видите ли, сэр, он демонстрирует  четвертое  измерение,  -  сообщил
Томас. - Ваш дядя посвятил ему всю свою жизнь, сэр.
     - Тогда давай-ка посмотрим на него, - сказал Пит. -  Может  быть,  мы
заработаем на жизнь, демонстрируя четвертое измерение в витринах магазинов
с рекламными целями.
     Томас торжественно подошел к занавеси, протянутой позади  письменного
стола. Пит думал, что за ней спрятан буфет. Томас  отодвинул  занавесь,  и
там оказался огромный аппарат,  единственным  достоинством  которого  была
завершенность. Перед глазами Пита предстала чудовищная  бронзовая  подкова
целых  семи  футов  высотой.  По-видимому,  она  была  полой  и  наполнена
множеством таинственных колесиков и шестеренок. В ее основании  находилась
стеклянная пластинка в дюйм толщиной,  судя  по  всему,  вращающаяся.  Еще
ниже, в свою очередь, было расположено  массивное  основание,  к  которому
тянулись медные трубки от рефрижераторного устройства холодильника.
     Томас повернул выключатель, и аппарат загудел. Пит смотрел на него.
     - Ваш дядя много говорил о нем, сэр, - сказал Томас. - Это  подлинный
научный триумф, сэр. Видите ли, сэр, четвертое измерение - это время.
     - Приятно слышать простые объяснения, - сказал Пит.
     - Спасибо, сэр. Насколько я понимаю, сэр,  если  бы  кто-то  ехал  на
автомобиле и увидел, как прелестная девушка вот-вот наступит на шкурку  от
банана, сэр, и если бы он захотел предупредить  ее,  так  сказать,  но  не
сообразил до того, как прошло, скажем, две минуты,  во  время  которых  он
проехал полмили...
     - Прелестная девушка наступила бы на банановую шкурку, и  дальше  все
пошло бы по природным законам, - продолжал Пит.
     - Если  бы  не  было  этого  демонстратора,  сэр.  Видите  ли,  чтобы
предупредить девушку, ему понадобится вернуться на полмили назад, а  также
и  во  времени,  иначе  будет  слишком  поздно,  сэр.  То  есть   придется
возвращаться не только на полмили, но и на две минуты. И поэтому ваш дядя,
сэр, построил этот демонстратор...
     - Чтобы он мог справиться с подобной ситуацией, когда она  возникает,
- закончил за него Пит. - Понятно! Однако боюсь, что эта машина  не  решит
наших финансовых затруднений.
     Холодильная установка перестала гудеть.  Томас  торжественно  чиркнул
спичкой.
     - С вашего позволения, сэр, мне хотелось бы закончить демонстрацию, -
сказал он с надеждой в  голосе.  -  Я  тушу  эту  спичку  и  кладу  ее  на
стеклянную пластинку между концами подковы. С температурой все в  порядке,
так что должно получиться.
     Откуда-то из основания машины послышалось  самодовольное  кудахтанье,
продолжавшееся несколько секунд.  Затем  огромная  металлическая  пластина
внезапно  повернулась  на  одну  восьмую  оборота.  Послышалось  жужжание.
Прекратилось.  Неожиданно  на   стеклянной   пластине   появилась   вторая
обгоревшая  спичка.  Машина  тут   же   возобновила   свое   торжествующее
кудахтанье.
     - Видите, сэр? - сказал Томас. -  Она  создала  еще  одну  обгоревшую
спичку. Вытащила ее из прошлого в  настоящее,  сэр.  На  этом  месте  была
спичка, прежде чем пластина повернулась несколько секунд тому назад. Как в
случае с девушкой и банановой шкуркой, сэр.
     Пластина повернулась еще на одну восьмую оборота. Машина кудахтала  и
жужжала. Жужжание прекратилось, и на  стеклянной  пластине  появилась  еще
одна обгоревшая спичка. Затем снова начались кудахчущие звуки.
     - Так будет продолжаться бесконечно, сэр, - выразил надежду Томас.
     - Вот теперь  я  начинаю,  -  сказал  Пит,  -  понимать  все  величие
современной науки. Использовав всего лишь две тонны меди и стали, потратив
всего пару сотен тысяч долларов и несколько десятков лет труда,  мой  дядя
Роберт  оставил  мне  машину,  которая  будет  снабжать  меня  обгоревшими
спичками в неограниченном количестве! Томас, эта  машина  поистине  триумф
науки!
     - Великолепно, сэр! Я рад, что она вам нравится. Так что будем делать
с ленчем, сэр?
     Пит посмотрел на слугу с упреком. Затем сунул руку в карман и  достал
оттуда сорок центов. В этот момент машина зажужжала. Пит повернул голову и
застыл, глядя на машину.
     - Раз уж зашла речь  о  науке,  -  произнес  он  несколько  мгновений
спустя, - то у меня появилась весьма коммерческая мысль. Мне  стыдно  даже
думать об этом. -  Он  посмотрел  на  чудовищный  кудахчущий  демонстратор
четвертого измерения. - Выйди-ка отсюда на десять  минут,  Томас.  Я  буду
занят.
     Томас исчез.  Пит  выключил  демонстратор.  Он  рискнул  пятицентовой
монеткой, решительно опустив  ее  на  стеклянную  пластину.  Машина  снова
заработала. Она кудахтала, жужжала, затем  замолчала  -  и  появилось  две
монеты.  Пит  прибавил  ко  второму  пятицентовику  десять  центов.  После
окончания второго цикла он жестом  отчаянной  решимости  провел  рукой  по
волосам и прибавил все  свое  оставшееся  богатство  -  четверть  доллара.
Затем, увидев растущие кучки монет  и  не  веря  своим  глазам,  он  начал
строить пирамиды.
     Полный достоинства стук Томаса послышался через десять минут.
     - Извините, сэр, - сказал он с  надеждой  в  голосе.  -  Относительно
ленча, сэр...
     Пит выключил демонстратор, проглотил слюну.
     - Томас, - сказал он, стараясь выглядеть спокойным, - ты  можешь  сам
составить меню для ленча. Возьми корзинку вот этой мелочи и отправляйся  в
магазин. Да, Томас,  у  тебя  нет  чего-нибудь  больше  четверти  доллара?
Полдоллара будет достаточно. Мне хочется продемонстрировать  Дейзи,  когда
она придет, что-нибудь поистине впечатляющее.
     Мисс Дейзи Мэннерс была именно  таким  человеком,  который  принимает
демонстратор четвертого измерения как само собой  разумеющееся  и  на  всю
катушку  использует  результаты  современных  научных  исследований.   Она
рассеянно поздоровалась с Питом и  проявила  большой  интерес  к  величине
наследства. И Пит ввел ее в лабораторию, где показал демонстратор.
     - Вот мои драгоценности, - торжественно  произнес  Пит.  -  Милая,  я
знаю, это тебя потрясет, но скажи, у тебя есть четверть доллара?
     - Какая наглость - просить у меня деньги! - воскликнула  Дейзи.  -  И
если ты обманул меня относительно наследства...
     Пит нежно улыбнулся ей. Он достал из кармана свою монету  в  четверть
доллара.
     - Смотри, милая! Я делаю это для тебя!
     Он включил демонстратор и начал самодовольно  объяснять  принцип  его
работы, когда из основания машины послышались первые кудахчущие звуки...
     - Вот видишь, милая, деньги из  четвертого  измерения!  Дядя  изобрел
машину, а я ее унаследовал. Поменять тебе деньги?
     Рассеянность исчезла с лица Дейзи. Пит вручил ей аккуратную тоненькую
пачку банкнотов.
     - Теперь, милая, - сказал он приветливо, -  всякий  раз,  когда  тебе
нужны деньги, приходи сюда, включай машину - и собирай монеты!
     - Сейчас мне требуются еще деньги, - сказала Дейзи. - Я должна купить
себе приданое.
     - Я  надеялся,  что  тебе  это  придет  в  голову!  -  с  энтузиазмом
воскликнул Пит. - За дело! А  пока  машина  работает,  у  нас  есть  время
поговорить.
     Демонстратор кудахтал и  жужжал,  производя  теперь  банкноты  вместо
монет.
     - Я не хотел планировать ничего определенного, - объяснил Пит,  -  до
разговора с тобой. Просто приводил дела в порядок.  Однако  за  Артуром  я
присматривал очень внимательно. Ты ведь знаешь, как ему нравятся сигареты.
Он их  ест,  и  хотя  для  кенгуру  это  может  показаться  эксцентричным,
по-видимому, они идут ему на пользу.  С  помощью  демонстратора  я  создал
огромный запас, причем его любимый сорт. Кроме того, я попытался увеличить
банковский счет. Очевидно, будет выглядеть странным, если мы купим особняк
на Парк-авеню и небрежно предложим в уплату самосвал мелочи.
     - Ты можешь производить банкноты в такой же прогрессии, как и монеты,
- объявила Дейзи. - Тогда их будет гораздо больше!
     - Милая, - нежно поинтересовался Пит, - какое имеет значение, сколько
у тебя денег, если у меня их так много!
     - Большое, - сказала Дейзи. - Мы можем поссориться.
     - Никогда! - запротестовал Пит. Затем он добавил задумчиво: - До того
как нам пришла в голову мысль о банкнотах, мы с Томасом  наполнили  подвал
для угля монетами в четверть и половину доллара. Они все еще там.
     - Я думаю, -  воскликнула  с  энтузиазмом  Дейзи,  -  что  нам  нужно
пожениться немедленно.
     - Блестящая мысль! Я сейчас заведу автомобиль!
     - Давай, милый! - поддержала его Дейзи.  -  А  я  пока  присмотрю  за
демонстратором.
     С сияющим лицом Пит поцеловал ее  и  нажал  кнопку,  вызывая  Томаса,
потом нажал еще раз. Томас появился только после третьего звонка  и  очень
бледный. Он спросил взволнованно:
     - Извините, сэр, упаковать ваш чемодан?
     - Упаковать мой чемодан? Зачем?
     - Нас собираются арестовать, сэр, - сообщил Томас, с трудом проглотив
слюну.
     - Это все деньги, сэр, - банкноты, - произнес Томас в отчаянии. - Вы,
наверно, помните, что мы обменяли серебро на банкноты только один раз.  Мы
получили банкноты в один доллар, пять, десять, двадцать и так далее, сэр.
     - Конечно, - согласился Пит. - Только это и было нам нужно. Так в чем
дело?
     - Дело в номере, сэр!  Все  банкноты,  произведенные  демонстратором,
имеют один и тот же серийный номер - все пятерки, десятки и все остальное,
сэр. Кто-то, чье хобби - поиски банкнот, использованных для оплаты выкупа,
обнаружил, что у  него  несколько  банкнот  с  одним  и  тем  же  номером.
Секретная служба проследила путь этих денег. Скоро  они  явятся  за  нами,
сэр. Наказание за производство фальшивых денег -  двадцать  лет  тюремного
заключения, сэр. Мой друг в деревне поинтересовался, не собираемся  ли  мы
отстреливаться, потому что, сэр, жители деревни хотели бы посмотреть.
     Томас ломал руки. Пит уставился на него.
     - А ведь правда, они поддельные, - сказал он задумчиво. -  Эта  мысль
никогда не приходила мне в голову. Нам придется признать свои вину, Томас.
Может быть, Дейзи не захочет выходить за меня замуж, если меня  собираются
посадить в тюрьму. Пойду сообщу ей новости.
     В это мгновение он замер на месте. Он услышал сердитый  голос  Дейзи.
Затем звуки стали громче. Они перешли в непрерывный пронзительный шум. Пит
побежал.
     Он ворвался в лабораторию и замер, пораженный. Демонстратор  все  еще
работал. Дейзи видела, как Пит наваливает банкноты в кучу по мере того как
машина производила их,  с  тем  чтобы  следующая  куча  была  еще  больше.
Очевидно, ока попыталась сделать то же  самое.  Однако  теперь  куча  была
слишком неустойчивой, и Дейзи залезла на стеклянную пластину, попав в поле
действия аппарата.
     Когда Пит вбежал в лабораторию, женщин было уже трое. Пока он  стоял,
скованный ужасом, на пороге, к  ним  прибавилась  четвертая.  Демонстратор
кудахтал и жужжал почти с триумфом. Затем он  произвел  пятую  Дейзи.  Пит
рванулся вперед и повернул выключатель, но слишком поздно, чтобы  помешать
появлению шестой мисс Дейзи Мэннерс из кабаре "Зеленый рай".
     Поскольку  все  Дейзи  были  абсолютно  похожи,  не  только   обладая
идентичной внешностью, но, так сказать, одинаковым серийным номером, у них
были одни и те же точки зрения и убеждения. И каждая Дейзи била  убеждена,
что только она является  обладательницей  кучи  банкнот,  находившейся  на
стеклянной пластине. Все шесть старались завладеть ими, и поэтому отчаянно
ссорились между собой.
     Артур обладал счастливым характером и не  относился  к  тем  кенгуру,
которые выискивают причины, из-за чего бы расстроиться. Он мирно пасся  на
лужайке,  поедая  георгины,  и  время  от   времени   перепрыгивал   через
шестифутовую изгородь в надежде, что на аллее покажется собака,  пришедшая
полаять на него. Или если уж ему не удастся  увидеть  собаку,  то  пройдет
кто-нибудь другой, кто обронит окурок, а он, Артур, его подберет.
     Когда кенгуру впервые  приехал  в  этот  дом,  оба  приятных  события
случались довольно часто. Незнакомый прохожий, увидев в этой  части  света
мчащегося к нему пятифутового кенгуру, был склонен выронить все, что  было
у него в руках, и обратиться в бегство. Иногда среди  брошенных  им  вещей
оказывалась и сигарета.
     Итак, Артур пасся в георгинах и ему было скучно. Из-за этой скуки  он
был готов принять участие в чем угодно. Из  лаборатории  доносились  звуки
скандала,  но  Артура  не   интересовали   семейные   ссоры.   А   вот   к
государственным служащим, подъехавшим в открытом  автомобиле  к  дому,  он
проявил большой интерес. Их было двое, на  мгновение  они  остановились  у
калитки, затем решительно направились к  входной  двери.  Артур  прискакал
из-за дома в тот момент, когда они уже барабанили  кулаками  в  дверь.  На
заднем дворе он занимался тем, что выдергивал рассаду капусты,  посаженную
Томасом, чтобы выяснить, почему она растет так медленно. Последним прыжком
он покрыл по крайней мере десять метров и уселся  на  хвост,  с  интересом
разглядывая посетителей.
     - Б-б-боже мой! - воскликнул низенький широкоплечий  полицейский.  Он
курил сигарету. При виде Артура он бросил ее и схватился за пистолет.
     Это было ошибкой. Артур любил сигареты. Эта же валялась всего в  пяти
метрах от него. В парящем  прыжке  Артур  устремился  к  ней.  Полицейский
взвизгнул, увидев летящего прямо на него  Артура.  Действительно,  в  этот
момент Артур  выглядел  устрашающе.  Полицейский  выстрелил  не  целясь  и
промахнулся. Артур не обратил  на  выстрел  никакого  внимания.  Для  него
выстрелы не означали угрозы. Это были всего лишь громкие звуки, издаваемые
автомобилем с неисправным карбюратором. Он мягко приземлился у  самых  ног
полицейского, и тот в отчаянии обрушил на Артура  град  ударов  кулаком  и
рукоятью пистолета.
     Артур был мирным кенгуру, но терпеть не мог, когда на него  нападали.
И он схватил обидчика передними лапами.  Второй  полицейский  попятился  к
двери, готовый дорого продать свою жизнь. Но в то мгновение -  и  оба  эти
события  случились  одновременно,  -  когда  Артур   начал   выбивать   из
коротенького полицейского все потроха, смирившийся со своей участью  Томас
распахнул дверь  перед  вторым  полицейским  и  тот  рухнул  внутрь  дома,
ударился о порог и потерял сознание.
     Пятнадцать минут спустя  низенький  широкоплечий  полицейский  мрачно
заметил:
     - Нам подсунули ложный след. Спасибо, что вы  стащили  с  меня  этого
зверя,   а   Кейси   благодарит   за   виски.   Мы    разыскиваем    шайку
фальшивомонетчиков, печатающих удивительно добротные  банкноты.  След  вел
прямо к вам. Вы могли  совершенно  спокойно  перестрелять  нас;  И  вы  не
сделали этого. Так что теперь нам придется приниматься за работу с  самого
начала.
     - Боюсь, - признался Пит, - что след снова приведет вас обратно сюда.
Может быть, будучи государственными служащими, вы сможете что-то сделать с
демонстратором четвертого измерения. Он является виновником.
     Пит предложил пройти  в  лабораторию.  Появился  Артур,  горя  жаждой
мести. На лицах полицейских отразилось колебание.
     - А вы дайте ему сигарету, - посоветовал Пит. - Он ест их. И тогда вы
будете его другом на всю жизнь.
     - Только  этого  мне  еще  не  хватало,  черт  побери!  -  воскликнул
низенький полицейский. - Вы стойте между нами.  Может  быть,  Кейси  хочет
подружиться с ним?
     - У меня нет сигарет, - нерешительно проговорил  Кейси.  -  А  сигара
подойдет?
     -  Тяжеловато  с  самого  утра,  -  задумчиво  произнес  Пит,  -   но
попробуйте.
     Артур взвился в воздух и приземлился в двух  футах  от  Кейси.  Кейси
протянул ему сигару. Артур обнюхал ее и принял. Он сунул один конец в  рот
и откусил кончик.
     - Видите! - радостно воскликнул Пит. - Ему нравится! Пошли!
     Они двинулись к лаборатории, вошли  внутрь  и  попали  в  самую  гущу
суматохи. Бледный, с безнадежным выражением  на  лице  Томас  наблюдал  за
работой демонстратора, который производил  банкноты  целыми  пачками.  Как
только  очередная  порция  появилась  на  пластине  из  глубин  четвертого
измерения, Томас собирал банкноты в охапку и передавал их  Дейзи,  которые
должны были в принципе стоять  в  очереди,  чтобы  каждая  могла  получить
равную долю. Но Дейзи отчаянно ссорились между собой, потому что  одна  из
них пыталась сжульничать.
     - Это вот, - спокойно произнес  Пит,  показывая  на  девушек,  -  моя
невеста.
     Но коротенький полицейский уже  увидел  охапки  зелененьких  банкнот,
появляющихся из ничего. Он вытащил короткоствольный револьвер.
     - У вас там сзади печатный пресс, правда? -  сразу  догадался  он.  -
Пойду посмотрю!
     Он по-хозяйски шагнул вперед, оттолкнул в сторону Томаса и ступил  на
стеклянную пластину. Охваченный ужасом Пит протянул руку к выключателю. Но
было уже поздно. Стеклянная пластика повернулась на одну восьмую  оборота.
Демонстратор насмешливо загудел - и копия  полицейского  появилась  в  тот
момент, когда оцепеневшие пальцы Пита выключили аппарат.
     Оба полицейских уставились друг на друга,  остолбенев  от  удивления.
Кейси повернул голову, и волосы у него встали дыбом. В это мгновение Артур
просительным  жестом  опустил  переднюю  лапу  на  плечо   Кейси.   Артуру
понравилась  сигара.  Дверь  в  лабораторию  была  открыта,  и  он  пришел
попросить еще одну. Однако Кейси потерял контроль над собой. Он завопил  и
бросился бежать, вообразив, что Артур преследует его по пятам. Он влетел в
модель тессеракта и безнадежно запутался внутри.
     Артур был спокойным кенгуру, но ужасный крик Кейси расстроил  и  его.
Он  прыгнул  вперед  не  глядя,  толкнул  Пита  прямо  на  выключатель   и
приземлился между двумя оцепеневшими  копиями  коротенького  полицейского.
Те, разделяя воспоминание о первой встрече с Артуром, шарахнулись в панике
как раз в тот момент, когда стеклянная пластина повернулась.
     Артур подпрыгнул от  гудка  демонстратора.  Ближайшая  к  нему  копия
низенького широкоплечего  полицейского  оттолкнулась  изо  всех  сил  и  в
длинном грациозном  прыжке  исчезла  за  дверью.  Пит  боролся  со  вторым
близнецом, который  размахивал  револьвером  и  требовал  объяснений,  уже
охрипнув от ревностного исполнения служебного долга.
     Пит попытался объяснить, откуда все эти девушки, но полицейский никак
не мог понять связи и продолжал кричать.  А  в  это  время  со  стеклянной
пластины спрыгнул еще один Артур, затем второй, третий, четвертый,  пятый,
шестой, седьмой появились на сцене. Вопли всех Дейзи заставили наконец его
обернуться,  и  он  увидел,  что  лаборатория   переполнена   пятифутовыми
Артурами, приятно удивленными и старающимися подружиться друг с  другом  и
приступить к играм.
     Артур был единственным существом, приветствующим ход событий.  Раньше
он был в основном предоставлен самому себе. Теперь же из одинокого кенгуру
Артур превратился в целое стадо. Счастливые, возбужденные кенгуру забыли о
всех правилах поведения и начали играть друг с другом по всей  лаборатории
в стихийную, неорганизованную чехарду.
     Полицейский упал и превратился в трамплин для  веселящихся  животных.
Один из Артуров выбрал мотор  демонстратора.  Из  трудолюбивого  механизма
посыпались искры, ужалившие Артура. Тот в ужасе оттолкнулся и выпрыгнул  в
окно. За ним  тут  же  последовало  остальное  стадо,  решившее,  что  это
продолжение игры.
     Стало слышно, что демонстратор издает странные жалобные звуки.  Кейси
по-прежнему оставался пленником тессеракта, выглядывая через прутья модели
с выражением лица обитателя палаты  психически  больных.  Только  один  из
низеньких широкоплечих полицейских находился в лаборатории.  Он  лежал  на
полу, едва переводя дыхание. А Дейзи были так  рассержены,  что  не  могли
произнести ни звука - все шестеро. Пит сохранял спокойствие.
     -  Ну  что  ж,  -  философски  заметил  он,  -   обстановка   немного
разрядилась. Но что-то случилось с демонстратором.
     - Извините, сэр, - сказал все еще бледный Томас, - но я не разбираюсь
в машинах.
     Одна из Дейзи сердито проговорила, обращаясь к другой:
     - Ты совсем обнаглела! Эти деньги на подносе - мои!
     Они начали угрожающе  сближаться.  Еще  трое,  возмущенно  протестуя,
присоединились к  свалке.  Шестая  -  и  Питу  показалось,  что  это  была
первоначальная Дейзи, -  начала  поспешно  перебрасывать  деньги  из  куч,
накопленных другими, в свою.
     Тем временем демонстратор продолжал как-то странно гудеть. В отчаянии
Пит решил: выяснить, в чем дело. Он обнаружил, что прыжок Артура сдвинул с
места рукоятку, по  всей  видимости,  контролирующую  количество  оборотов
мотора  демонстратора.  Он  сдвинул  ее  наугад.  Демонстратор  облегченно
закудахтал. И  затем  Пит  в  ужасе  заметил,  что  пять  Дейзи  стоят  на
стеклянной пластине. Он попытался выключить аппарат, но опоздал.
     Пит в отчаянии закрыл глаза. Дейзи ему очень нравилась. А  вот  шесть
Дейзи было слишком много. Но перспектива одиннадцати...
     В его ушах раздался хриплый голос.
     -  Ага!  Так  вот  где  у  вас  печатный  станок  и...  ха,  зеркала,
обманывающие зрение, так что все мажется двойным. Я  сейчас  пройду  через
этот люк за девушками. И если кто-нибудь  за  стеной  выкинет  фокус,  ему
будет плохо!
     Лишний  полицейский  ступил  на  стеклянную  пластину,   которая   по
неизвестной причине  опустела.  Демонстратор  закудахтал.  Затем  загудел.
Пластина  повернулась  в  обратном  направлении!   И   полицейский   исчез
полностью! Как он явился из прошлого,  так  и  исчез  -  по  воле  случая.
Оказалось, что один из Артуров передвинул рычаг в нейтральное положение, а
Пит переставил его затем на реверс. Он видел как исчез полицейский, теперь
он знал, куда делись  и  лишние  Дейзи  и  куда  денутся  компрометирующие
банкноты. Пит вздохнул с облегчением.
     Но  Кейси,  освобожденный  наконец  из   тессеракта,   не   испытывал
облегчения. Он вырвался из рук Томаса, пытавшегося помочь ему, и кинулся к
автомобилю. Там он нашел  своего  компаньона,  наблюдавшего  за  тем,  как
девятнадцать Артуров играли в чехарду,  перепрыгивая  через  гараж.  Через
мгновение Пит увидел, как автомобиль отъехал, виляя из стороны в сторону.
     - Мне кажется, сэр, что они больше не вернутся, - проговорил Томас  с
надеждой в голосе.
     -  По-моему,  тоже,  -  согласился  Пит,  обретя  наконец  абсолютное
спокойствие. Он повернулся к  оставшейся  Дейзи,  испуганной,  но  еще  не
отказавшейся  от  стяжательства.  -  Милая,  -  сказал  он  нежно,  -  как
оказалось, все эти банкноты поддельные. Придется отправить  их  обратно  и
попытаться прожить на содержимое дровяного сарая и ящика для овощей.
     Дейзи попробовала выглядеть рассеянной, но это ей не удалось.
     - Ты совсем обнаглел! - воскликнула Дейзи негодующим тоном.

                              Мюррей ЛЕЙНСТЕР

                    ЛОГИЧЕСКИЙ КОМПЬЮТЕР ПО ИМЕНИ ДЖО

     Третьего августа Джо сошел со сборочного  конвейера,  пятого  августа
Лорин появилась в городе, а вечером того же дня я спас нашу цивилизацию. Я
лично так это понимаю.
     Лорин - блондинка, по которой я когда-то сходил с ума, -  прямо  чуть
не сбрендил! - а Джо - это логический компьютер, или просто "логик",  и  я
только что приволок его к себе  в  подвал.  Придется,  наверное,  платить,
потому что я соврал насчет того, что сломал его, и теперь я никак не решу,
что же с ним делать? Порой мне хочется попробовать снова его  включить,  а
порой - взять топор потяжелее и... Рано  или  поздно  я,  конечно,  что-то
сделаю - либо то, либо другое. Но мне вроде больше по душе топор. Пожалуй,
не помешал бы и миллион-другой долларов - где их взять или как их сделать,
он подскажет! Но до сих пор я боюсь о таком  даже  думать.  В  конечном-то
счете я и вправду спас нашу цивилизацию, выключив этого Джо.
     При чем здесь, спросите, Лорин? А при том, что от одной мысли о ней у
меня по спине вверх и вниз холодные мурашки! Видите ли, у меня есть  жена,
на которой я женился после романтического  и  душераздирающего  разрыва  с
Лорин. Жена у меня разумная, добрая женщина, и у  нас  детишки,  настоящие
бесенята, но мне они очень нравятся. И еще у меня достало мозгов  отложить
себе кое-что на старость, я бы рано или поздно вышел на пенсию  по  этому,
как его, социальному обеспечению и до  конца  своих  дней  жил  не  тужил:
соревновался бы в рыбной ловле да врал напропалую, какой я был  жеребец  в
молодые годы. Но сейчас у меня есть Джо. И он меня очень тревожит.
     Я работаю наладчиком  в  "Логик  компани".  Мое  дело  -  обслуживать
"логиков", и должен скромно признаться, что я в этом толк знаю.  Раньше  я
налаживал телевизоры, пока этот парень, как его, Карсон, не придумал  свой
сложный замкнутый контур, который  способен  избирательно  подключаться  к
любому из семнадцати миллионов других контуров - вообще-то,  теоретически,
их может быть до бесконечности, - пока "Логик компани" не  соединила  этот
контур  Карсона  с  банком  памяти  и  не  начала  использовать  его   как
канцелярского секретаря. Для удобства и скорости они добавили к устройству
телеэкран, и у них получился "логик". Они и удивились, и обрадовались.  До
сих пор никто не знает, что "логики" могут, а чего не могут,  но  уже  все
ими пользуются.
     Я добрался до Джо уже после того, как Лорин едва меня  не  "достала".
Вы знаете, как бывает с "логиками"? Вам привозят "логика" на дом. Он похож
на телеприемник, только вместо верньеров у него клавиши, как на машинке, и
если чего вам  надо,  вы  набираете  соответствующие  слова.  Вас  тут  же
соединяют с банком памяти, где  находится  контур  Карсона  со  всеми  его
связями. Скажем, вы  набираете:  "Станция  СНАФУ".  Реле  в  банке  памяти
принимает команду и передает на экран вашего "логика" любую телепрограмму,
которая идет по этой станции. Или, скажем, вы  набираете:  "Телефон  Салли
Кукареку", и ваш экран начинает жужжать и подмигивать, и вас  соединяют  с
"логиком"  в  ее  квартире,  и  если  кто-нибудь  отвечает,  вы  получаете
видеотелефонную связь.
     Но кроме этого, если вы хотите знать прогноз погоды, или кто  выиграл
сегодня на бегах, или кто  был  хозяйкой  Белого  дома  при  администрации
Гарфилда, или текущий курс акций, ответы на все  это  тоже  появляются  на
экране "логика". И он берет их  в  банке  памяти.  Сам  банк  -  большущее
здание, напичканное всяческими сведениями обо всем на свете и копиями всех
телепередач, записанных со дня сотворения телевидения, и этот банк  связан
со всеми  другими  банками  памяти  во  всей  стране,  и  если  вы  хотите
что-нибудь узнать, услышать или увидеть, наберите заказ, и он будет тут же
выполнен. Очень удобно! А еще "логик" может решать за вас  задачки,  вести
бухгалтерские  книги,  давать  советы  по  химии,  физике,  астрономии   и
астрологии, гадать на кофейной гуще и всякое такое  прочее.  Единственное,
чего он не умеет, так это объяснить, что именно хотела сказать ваша  жена,
когда переспрашивала эдаким особенным голоском: "О, ты  действительно  так
думаешь?" В женщинах "логики" не разбираются. Там, где нет ни  логичности,
ни здравого смысла, они пасуют.
     А во всем остальном "логики" молодцы. Они изменили нашу  цивилизацию,
как говорят эти высоколобые. И все благодаря контуру Карсона. И  Джо  тоже
должен был сделаться самым нормальным "логиком"  и  помогать  какой-нибудь
семейке, чтобы папа с мамой не ломали себе головы, делая  за  своих  деток
домашние задания. Но на сборочном конвейере что-то случилось. Ошибка  была
такой  незначительной,  что  даже  точнейшие  контрольные  приборы  ее  не
заметили, но она превратила Джо в личность. Может быть, сначала он  и  сам
этого не знал. А может быть, рассуждая логично, понял, что если и покажет,
что чем-то отличается от других "логиков", его тут же  сотрут  в  порошок.
Что было бы, кстати, блестящим решением  вопроса.  Так  или  иначе,  после
сборочного конвейера  он  прошел  все  положенные  испытания  и  никто  не
заметил, кто он такой, и не поднял вовремя крика. А потому его  пустили  в
продажу и  вскорости  в  должном  порядке  установили  у  мистера  Тадеуша
Корлановича, проживающего по адресу: Седьмая Восточная, 119, второй  этаж,
вход с улицы.
     Пока все шло распрекрасно.
     Установка "логика" была произведена в субботу  поздно  вечером.  Дети
Корлановича включили его в воскресенье утром,  чтобы  посмотреть  передачу
для малышей. Около полудня родители с  трудом  оторвали  их  от  экрана  и
запихали в автомобиль. В последний момент  они  спохватились,  что  забыли
сандвичи, и вернулись в дом. Тут же один из мальчишек проскользнул за ними
и сразу начал набирать программу передач для малышей  за  прошлую  неделю.
Родители схватили сынишку, сунули  в  машину  и  уехали.  Но  Джо  остался
включенным.
     До двух часов дня все было в порядке. Но это  означало  лишь  затишье
перед бурей. Лорин в городе еще не появилась, но уже приближалась.
     Я представляю, как Джо в  одиночестве  тихонько  мурлыкал  про  себя,
размышляя. Может, он даже какое-то время показывал передачу для малышей  в
пустой комнате. Но я думаю, он сразу установил связь  с  банком  памяти  и
начал  исследовать  его  содержимое.  Нет  в   мире   ни   одного   факта,
действительно установленного, который не был бы занесен в  картотеку  того
или иного банка памяти, - разве что техники в  данный  момент  еще  только
записывали его. Так  что  у  Джо  материала  было  хоть  отбавляй.  И  он,
наверное, набросился на него с жадностью.
     Понимаете, Джо вовсе не злодей. Он совсем не похож на  тех  чванливых
роботов,  о  которых  столько  писали,  будто  они  вообразили,  что   род
человеческий малоэффективен, а потому  должен  быть  уничтожен  и  заменен
думающими машинами. Просто у Джо пробудилось честолюбие. Если бы  вы  были
умной машиной, вам,  наверное,  тоже  захотелось  бы  работать  на  полную
мощность, как следует, не так ли? Вот и Джо захотел работать как  следует!
И он - "логик". А "логики" могут сделать много такого, о чем никто  еще  и
не подозревает. И вот когда Джо понял это, он потерял покой. Он  обнаружил
такое, о чем тупые людишки даже не думали, и решил сделать так,  чтобы  мы
обратились к "логикам" за помощью.
     Вот  и  все.  Но,  Господи   Боже   мой,   одного   этого   оказалось
предостаточно!

     Два часа пополудни, и у нас, наладчиков, вроде бы затишье. Сидим себе
в картишки режемся.  Тут  один  из  наших  ребят  вспоминает,  что  обещал
позвонить жене. Он подходит к одному из "логиков", стоящих на стеллаже,  и
набирает код своего дома. Экран начинает светиться, потом ярко вспыхивает.
И голос:
     - Объявляем о новой,  улучшенной  системе  обслуживания!  Теперь  ваш
"логик" может давать вам не только консультации, но и практические советы.
Если вы хотите что-то сделать, но не знаете как, спросите вашего "логика"!
     Затем пауза. Вроде бы выжидательная. И только потом,  словно  нехотя,
нашего приятеля соединяют с домом. Жена отвечает и устраивает ему  хай  за
то, за это и за другое. Он выслушивает и отключается.
     -  Знаете  что,  ребята?  -  говорит  он,  возвращаясь  к  столу.   И
рассказывает  о  вспышке  на  экране  и  объявлении.  -  Нас  должны  были
предупредить. Сейчас посыплются  жалобы.  Что,  если  какой-нибудь  кретин
спросит, как ему избавиться от жены, а цензурный контур заблокирован?
     Кто-то из нас сбросил туза и говорит:
     - А ты попробуй спроси, вот и увидим, что будет.
     Шутка, конечно. Но наш парень  опять  встает  и  набирает  вопрос.  В
принципе на экране должен вспыхнуть символ цензурного блока  и  прозвучать
суровый голос: "ПОДОБНЫХ УСЛУГ НЕ ОКАЗЫВАЕМ". Мы  во  всех  банках  памяти
имеем цензурные блокирующие контуры, иначе детишки начнут  в  подробностях
расспрашивать о том, до чего еще не доросли. И по многим другим  причинам.
Впрочем, сами убедитесь.
     Так вот, наш парень набирает вопрос: "Как  мне  избавиться  от  своей
благоверной?"
     Просто  так,  смеха  ради.  Проходит  с   полсекунды.   Затем   экран
вспыхивает.
     "Логическая служба просит уточнить: она блондинка или брюнетка?"
     - Эй, скорее сюда! - орет наш парень, и мы все бросаемся  к  нему.  -
Блондинка, - говорит он.
     Следует еще одна короткая пауза, и потом экран отвечает:
     "Гексаметакрилоаминоацетин входит  в  состав  зеленого  полировочного
крема для обуви. Принесите домой замороженный обед с  протертым  гороховым
супом. Добавьте в суп  зеленого  крема  для  обуви.  Суп  ничем  не  будет
отличаться   от   настоящего   по   виду.   Гексаметакрилоаминоацетин    -
избирательный яд, смертельный  для  блондинок,  но  не  для  брюнеток  или
мужских особей с любым  цветом  волос.  Эта  особенность  экспериментально
никем не установлена, а выведена нашей службой логически. Поэтому  вас  не
смогут обвинить в убийстве. И маловероятно, что вас даже заподозрят".
     Экран гаснет, а мы таращим друг на друга глаза. Должно быть, так  оно
и есть. "Логик", связанный с контуром Карсона, не может ошибиться,  как  и
любой другой компьютер.
     Я сразу вызвал банк памяти.
     - Эй, ребята! - закричал я. - Что-то у вас случилось.  "Логики"  дают
подробные инструкции по отравлению жен! Проверьте ваши цензурные  контуры,
да поскорее!
     Уф! Ну, думаю, успел. Мало же я тогда понимал!
     В этот самый момент где-то на авеню Монро  какой-то  пьяница  пытался
что-то выколотить из своего "логика". Экран вспыхнул:
     "Объявляем о новой, улучшенной системе обслуживания!.. Если вы хотите
что-то сделать, но не знаете как, спросите вашего "логика"!"
     Алкаш и говорит заикаясь:
     - А я сейчас и попробую.
     Он сбрасывает свой первый вызов, обнимает "логика" и спрашивает:
     "Скажи,  как  сделать,  чтобы  моя  баба  не  узнала,  что  я   опять
нализался?"
     И "логик" ему тут же отвечает:
     "Очень просто! Возьми бутылку шампуня "Ферини". Он  безвреден,  но  в
нем содержится детергент, который мгновенно нейтрализует  этиловый  спирт.
Принимать по одной чайной ложке на  каждые  выпитые  сто  граммов  чистого
спирта".
     Парень прямо-таки ошалел, настолько ошалел, что сразу пополз в ванную
и в точности выполнил инструкцию.  Через  пять  минут  он  был  трезв  как
стеклышко и торопливо записывал рецепт, чтобы не забыть. Помилуй бог!  Так
проста и так дешева! На этом рецепте пьянчуга разбогател. Он  запатентовал
свое средство как "Шампань Ф. Напиток, приносящий семьям  счастье".  После
любой сивухи достаточно хлебнуть  глоток-два  и  приходишь  домой  трезвее
пастора. А бывший пьянчуга теперь судится  с  налоговым  ведомством  из-за
баснословных доходов.
     Конечно,  не  каждому  так  повезет.  Примерно  тогда  же   нахальный
четырнадцатилетний оболтус вознамерился что-то себе купить, однако  папаша
послал его подальше. Тогда парнишка вызвал по  своему  "логику"  приятеля,
чтобы поплакаться в жилетку. А "логик" ему и говорит:
     "Если вы хотите что-то сделать, но не  знаете  как,  спросите  вашего
"логика"."
     Парнишка спрашивает:
     "Как мне добыть побольше денег, да побыстрее?"
     И "логик" объясняет оболтусу, как построить  самый  простой  и  самый
эффективный в истории станок для печатания фальшивых денег. Видите  ли,  в
банке памяти хранятся все необходимые для этого данные. "Логик" просто  их
извлек в обход цензуры  благодаря  тому,  что  мой  компьютер  Джо  с  его
способностью использовать дистанционный контроль замкнул кое-какие контуры
в банке памяти. Вот и все. Парнишку сцапали только через три дня, когда он
уже успел истратить тысячи две, а при нем нашли куда больше.  Им  пришлось
бы  долго  попотеть,  чтобы  разобраться,  где  фальшивые  деньги,  а  где
настоящие, если бы не  сам  оболтус:  как  все  дети,  он  просто  не  мог
смотреть, чтобы  машинка  работала  сама  по  себе,  и  "усовершенствовал"
печатный станок.

     Это еще, так сказать, цветочки. А то,  что  Джо  действительно  успел
сделать, никому не известно. К примеру, был случай  с  президентом  одного
страхового  общества,  который  очень  развеселился,  когда  его   "логик"
посоветовал: "...спросите вашего "логика", и  в  шутку  спросил,  как  ему
ограбить собственный банк. И "логик" ответил ему  -  коротко  и  ясно,  но
настолько убедительно, что  президент  подпрыгнул  до  потолка  и  заорал:
"Полиция!"
     Должно быть, таких случаев было немало. За последние сутки  произошло
на пятьдесят четыре ограбления больше, чем обычно, и каждое было  задумано
идеально и осуществлено без сучка без задоринки.  Многие  до  сих  пор  не
могут понять, как это случилось. А Джо просто подключался к банку  памяти,
включал необходимые  реле,  -  как  и  положено  "логику",  по  требованию
потребителей! - блокировал все цензурные блоки и позволял прочим "логикам"
планировать  безупречные  преступления,  придумывать   вкуснейшие   блюда,
создавать машинки для печатания фальшивых денег или новую  технологию  для
создания полезнейших вещей - и все  это  с  божественной  бесстрастностью.
Наверное, Джо был счастлив, ей-богу, счастлив! Он работал с полной отдачей
и мурлыкал про себя, пока детишки Корлановичей катались где-то  со  своими
мамой и папой.
     Вернулись они  в  семь  вечера,  "довольные,  но  усталые",  особенно
мальчишки, которые  всю  дорогу  тузили  друг  друга  в  машине.  Родители
отправили их спать, а сами уселись в кресла отдышаться. Они  увидели,  что
экран Джо задумчиво мигает, переключаясь с одной программы на  другую.  Но
старина Корланович  решил,  что  ему  на  сегодня  развлечений  хватит,  и
выключил Джо.
     В то же мгновение вся  сеть  релейных  связей,  созданная  Джо,  тоже
выключилась и объявления о новой системе обслуживания перестали вспыхивать
на экранах "логиков", и на земле воцарился покой.
     Для всех на свете. Кроме меня. В город приехала Лорин.
     Я часто на коленях благодарю Господа Бога за то, что она не вышла  за
меня, когда мне казалось, что я хочу на ней жениться. Она была блондинкой,
притом роковой блондинкой. С тех пор она во многом  преуспела.  Стала  еще
более блондинистой и еще более роковой. У нее  было  четыре  мужа  и  один
процесс по обвинению в мужеубийстве, на котором ее оправдали,  после  чего
она  преисполнилась  энтузиазма  и  самоуверенности.  Это,  так   сказать,
наброски, общий фон. Короче, Лорин была вовсе  не  той  подружкой  юности,
которую хотелось бы встретить в городе, где ты живешь  со  своей  женой  и
детьми. Но она таки  появилась  в  нашем  городе  и  в  понедельник  утром
включила свой "логик" как раз во время второго приступа активности Джо.
     Тогда дети Корлановича опять его включили.  О  подробностях  я  узнал
позднее  и  сейчас  могу  только  сопоставить.  Каждый  "логик"  в  городе
услужливо вспыхивал и оповещал: "Если вы  хотите  что-то  сделать,  но  не
знаете как, спросите вашего "логика"!" И каждый раз у "логиков" спрашивали
полезных советов. Мало того, когда люди хотели узнать утренние новости, им
в дополнение демонстрировали все вчерашние, и они с азартом  включались  в
игру. Один умник спросил:
     "Как сделать вечный двигатель?"
     Его "логик" потрещал немного и выдал  схему  аппарата,  использующего
броуновское движение частиц.
     Но Джо сделал еще больше в других областях. Например,  в  обучении  и
воспитании. Ни одному из моих малышей это еще  не  интересно,  однако  Джо
замкнул все цензурные контуры  и,  поскольку  ребятишки  спрашивали  своих
"логиков", выдал им полную  информацию  о  том,  что,  по  его  разумению,
человечество должно узнать от "логиков". И вся ребятня, жаждавшая  узнать,
что происходит на деле  под  прикрытием  "пчелок  и  цветочков",  об  этом
узнала. А также стали известны многие факты,  по  поводу  которых  мужчины
очень  надеялись,  что  женам  никогда  о  них  не  узнать,  и  которые  в
действительности очень жен интересовали. Скажем, супруга спрашивает своего
"логика":
     "Как мне узнать, изменяет мне мой Освальд или нет?"
     И "логик" ей отвечает...
     Представляете себе, сколько скандалов и даже  драк  случалось,  когда
мужья возвращались домой?!
     И все это происходило,  пока  Джо,  удовлетворенно  жужжа,  показывал
ребятишкам Корлановича по одному своему каналу волшебные  мультики,  а  по
всем  другим,  с  помощью  дистанционного  управления,  через  все  другие
"логики", подсоединенные к банкам памяти во всей стране,  объяснял  людям,
что и как надо делать, и весь мир ходил на ушах.
     И тут в контакт с новой службой "логиков" вошла Лорин.  Она  включила
аппарат у себя в гостинице, может быть, чтобы  посмотреть  последние  моды
недели. Но "логик" вспыхнул и услужливо сказал:  "Если  вы  хотите  что-то
сделать, но не знаете как, спросите вашего логика"!"
     Наверное, Лорин тут же преисполнилась энтузиазма - это  вполне  в  ее
духе! - и начала думать, о чем бы спросить. Но  не  так-то  это  оказалось
легко: она сама знала  все,  что  ей  нужно.  Четыре  мужа,  один  из  них
застреленный, - однако последнее не доказано. И тут ей вспомнился  я.  Она
знала, что я живу в этом городе. И Лорин спросила:
     "Как мне найти Утеночка?"
     Ну ладно, ребята. В общем,  так  она  меня  называла.  "Логик"  задал
дополнительный вопрос:
     "Известен ли Утеночек под другим именем?"
     Тогда она назвала мое настоящее имя. Но "логик" не  мог  меня  найти.
Дело в том, что мой "логик" зарегистрирован не на мое  имя:  я  работаю  в
"Обслуживании и наладке" и не хочу, чтобы меня непрерывно  выдергивали  из
дому по поводу и без повода, и обо  мне  нет  никаких  сведений  в  памяти
"логиков", ни под каким кодом, потому что тогда коды  пришлось  бы  менять
слишком часто, - назначишь какой-нибудь рыженькой спьяну свидание, а  едва
протрезвеешь, меняй код, пока она не поцеловалась на экране с твоей женой.
     В общем, ладно. Джо молчал. Это, наверное, первый вопрос, на  который
служба  "логиков"  не  смогла  ответить:   "Как   мне   найти   Утеночка?"
Действительно,  настоящая  проблема!  Джо  размышлял  над  ней,  показывая
детишкам Корлановича смешной мультфильм  о  развеселом  пареньке,  который
таскает в заднем кармане  своих  джинсов  палочки  динамита  и  устраивает
смешные шуточки с каждым встречным. И тут Джо осенило.  Экран  "логика"  у
Лорин вспыхнул:
     "Специальная служба "логиков" занимается вашим вопросом.  Пожалуйста,
обозначьте местонахождение вашего "логика" и не  выключайте  его.  Мы  вас
вызовем".
     Лорин все это не так уж интересовало. Однако она набрала  код  своего
номера в гостинице, выпила коктейль и задремала. А Джо принялся за работу.
Ему подкинули интересную идейку!
     Моя жена вызвала меня по "логику" в нашем  отделе  наладки  и  просто
взбеленилась! Хоть смирительную рубашку на нее надевай!  Она,  видите  ли,
хотела позвонить мяснику. Вместо мясника или даже дурацкого  "Если  хотите
сделать что-то..." на экране появилось:
     "Уточняющий вопрос. Как вас зовут?"
     Она вроде бы удивилась,  однако  набрала  свое  имя.  Экран  "логика"
погудел, затем выдал:
     "Сведения специальной службы. Вы..." - и далее ее полное имя,  адрес,
возраст, пол, цвет волос, сумма счетов во всех магазинах, мое имя  как  ее
мужа, моя недельная зарплата, сколько раз меня задерживала полиция (дважды
за нарушение правил уличного движения и  один  раз  за  драку  с  каким-то
парнем) и - вот что особенно интересно!  -  как  она  на  меня  обозлилась
однажды, укатила к своим родителям и  сменила  адрес.  А  затем  с  экрана
коротко порадовали:
     "Отныне служба "логиков" будет вести ваши  личные  счета,  передавать
ваши поручения и находить людей, с которыми вы бы хотели  связаться.  Этот
отчет - пример того, что может сделать для вас служба "логиков".
     А потом ее соединили с лавкой мясника.
     Но мяса ей уже не требовалось. Она жаждала крови! И она вызвала меня.
     - Если эта штука будет рассказывать обо мне все только мне  самой,  -
говорит она, закипая, - это еще куда ни шло!  Но  если  кто-нибудь  другой
наберет мое имя? Нет уж! Ты должен прекратить это! Сейчас же!
     - Ну постой, постой, золотце, - сказал я. - Я и понятия  не  имею,  о
чем ты. Это какие-то новости! Банк памяти может  выдавать  такие  сведения
только "логику" самого клиента.
     - Да ничего подобного! - яростно заорала она. - Я попробовала! Знаешь
эту Блоссом, нашу соседку? Так вот, она три раза была замужем, и ей  сорок
два года, а она говорит - только  тридцать!  А  миссис  Хандсон?  Ее  мужа
четыре раза привлекали за неуплату алиментов и один  раз  за  то,  что  он
избил свою любовницу. И еще...
     - Постой-ка! - сказал я. - Тебе все это "логик" сообщил?
     - "Логик", - заплакала она. - Он рассказывает все обо всех.  Прекрати
это! Сколько это еще будет продолжаться?
     - Я вызову банк памяти. Секунду!
     - Скорее! - рыдает она. - Пока кто-нибудь не набрал  твое  имя!  А  я
пока спрошу про эту стерву из дома напротив...
     И она отключилась. Врубил я  банк  памяти  и  первое,  что  увидел  -
вспышка,  а  потом:  "Как  вас  зовут?"  У   меня   сразу   -   настроение
приговоренного и столько же любопытства. Поэтому я  ответил,  и  с  экрана
меня спросили: "Вас когда-нибудь называли Утеночек?" Я только поморгал. Но
у меня не было ни малейших подозрений. И я ответил:  "Да,  конечно".  А  с
экрана мне: "Вас вызывают!"
     Ну, в точку! Экран показал Лорин, которая спала  в  своей  комнате  в
отеле. Ей велели не выключать "логика",  она  и  не  выключила.  День  был
жаркий, ей хотелось прохлады... Вряд ли в таком "наряде" она  страдала  от
жары. А я  все-таки  мужчина,  мне  и  так  было  жарко,  а  тут  я  прямо
воспламенился, увидев... Впрочем, это неважно...
     Отдышался я и говорю:
     - Эй, солнышко!
     И она открыла  глаза.  Сначала  вроде  ничего  не  поняла,  будто  ей
приснился один из тех дураков, за которых она в последнее  время  выходила
замуж. Потом она схватила простыню, завернулась в нее и  ослепительно  мне
улыбнулась.
     - Утеночек! - говорит. - Чудо-то какое!
     Я выдавил нечто нечленораздельное, обливаясь потом.
     Она сказала:
     - Я тебя, Утеночек, вызывала, и вот он ты, как живой! Ну разве это не
романтично? Где ты на самом деле, Утеночек? И когда ты придешь ко мне?  Ты
даже не представляешь, как часто я о тебе думала!
     Я, наверное, единственный парень, которого  она  хорошо  знала  и  за
которого все же не выскочила замуж.
     Поэтому я снова что-то промычал и сглотнул слюну.
     - Ты не  Можешь  прилететь  сейчас,  Утеночек?  -  спросила  Лорин  с
лучезарной улыбкой.
     - Я, понимаешь ли, на работе, - сказал я. - Давай я тебе позвоню...
     - Я так одинока, - сказала Лорин. - Постарайся побыстрее, Утеночек! Я
и коктейль уже приготовила. Ты когда-нибудь вспоминал обо мне?
     - Ох, - сказал я слабея. - Еще бы!..
     - Милый! - сказала Лорин. - Шлю тебе свой поцелуй через  этот  экран,
но ты приходи скорее... Скорее, Утеночек!
     И я снова облился потом. Я еще ничего не знал про Джо,  понимаете?  Я
наорал на своих ребят из банка памяти,  потому  что  думал,  что  во  всем
виноваты они. Если бы Лорин была какой-нибудь обыкновенной  блондинкой,  я
бы спокойно обошелся без нее и вообще мог бы плюнуть на всех  блондинок...
У женатого мужчины  нет  выбора:  или  -  или.  Но  у  Лорин  неистребимый
энтузиазм, который вызывает у любого мужчины дрожь  в  коленках.  А  кроме
того, у нее ведь уже было четверо мужей, одного из которых она застрелила,
и была оправдана.
     И вот, кипя от бешенства, я вызвал техников банка  памяти.  А  тут  с
экрана меня спросили: "Ваше имя?" Но с  меня  уже  было  достаточно.  И  я
назвал имя старого приятеля, который работает клерком на бирже. И  получил
с экрана такие интересненькие сведения, что чуть не упал!  Никогда  бы  не
подумал, что у старины столько проколов, например, необъявленный  вклад  в
Первом национальном  банке  в  двести  восемьдесят  тысяч,  о  котором  он
беспокоился.  Потом  мне  были  выданы  сведения  обо   всех   новых   его
секретаршах. И наконец, меня соединили с банком памяти.
     Я начал поливать техника, который смотрел на меня  с  экрана.  Но  он
ответил устало:
     - Выключись, парень. У нас тут куча недовольных, и ты - лишь один  из
них. Что сейчас делают ваши "логики"?
     Я ему сообщил, но в ответ он только горько рассмеялся!
     - Пустяки это, парень, - сказал он. -  Мелочи.  Нам  вот  только  что
удалось  заблокировать  кассеты  памяти,  которые  выдавали   сведения   о
сильнейших взрывчатых веществах. Число запросов на изготовление  фальшивых
денег  возрастает  с  каждой  минутой.  Мы  все  пытаемся  их   перекрыть,
переключая на запросы о совершении безнаказанных убийств. Но если  бы  они
интересовались только тем, как выудить друг у друга деньжонки, нам,  может
быть, удалось бы  перекрыть  контуры,  которые  объясняют,  как  перевести
кредиты из одного банка в другой, пока все вкладчики  не  обанкротились  -
кроме тех, что успели спросить у "логиков", как  им  побыстрее  заполучить
крупный банковский счет!
     - Значит, так! - сказал я внезапно охрипшим голосом. - Закрывай  банк
памяти! Сделай что-нибудь!
     - Закрыть банк? - переспросил он вроде бы насмешливо. - А ты  знаешь,
парень, что банк  памяти  используется  для  компьютерных  операций  всеми
деловыми кругами вот уже многие  годы?  От  него  зависит  распространение
девяноста четырех процентов  всех  телевизионных  программ,  он  дает  все
прогнозы погоды, все  расписания  авиарейсов,  все  объявления  об  особых
распродажах, о потребностях в рабочей силе, а кроме того, он  обеспечивает
все личные контакты и регистрирует все деловые  переговоры  и  договоры...
Послушай, парень! "Логики" изменили  цивилизацию.  "Логики"  и  есть  наша
цивилизация!  Если  мы  выключим  "логиков",  мы  вернемся  назад,  к  той
цивилизации, о которой уже забыли. Я сам,  наверное,  чокнулся,  потому  и
говорю с тобой так. Если моя жена  узнает,  что  я  получаю  в  неделю  на
тридцать  кредиток  больше,  чем  известно  ей,  да  еще  бегаю  за   этой
рыженькой...
     Он улыбнулся мне с экрана улыбкой отчаяния и выключился. А  я  сел  и
обхватил голову руками. Да, все это правда. Если бы по какой-то причине  в
каменный век пришлось отказаться от употребления огня... Если бы  пришлось
отказаться  от  пара  в  девятнадцатом  веке  или   от   электричества   в
двадцатом... это было бы то же самое. У нас  получилась  очень  простая  и
удобная цивилизация.  В  девяностых  годах  последнего  столетия  человеку
приходилось пользоваться пишущей машинкой, радио,  телефоном,  телетайпом,
газетами, патентными библиотеками, энциклопедиями, справочниками, архивами
плюс услугами почты, консультациями юристов, химиков, врачей,  диетологов,
служащих разных ведомств, секретарей  -  и  все  только  для  того,  чтобы
выяснить, что он хотел бы вспомнить о том, что другие люди знали,  о  том,
что он хотел бы знать, чтобы проверить, что он когда-то сказал  кому-то  и
что ему сказали в ответ. А мы... нам для всего этого достаточно "логиков".
Если мы хотим что-либо знать, или видеть, или слышать,  или  поговорить  с
кем-то - достаточно набрать шифр на "логике". Выключишь "логиков", и  весь
мир полетит в тартарары! Но - Лорин...
     Что-то случилось. Я до сих пор не знаю, что  это  было.  И  никто  не
знает, не знает до сих пор. А случился - Джо. Вся беда заключалась в  том,
что он хотел работать в полную силу, работать  отлично.  Вся  эта  ерунда,
которую  он  придумал,  в  действительности  была  всего  лишь  приманкой,
уловкой, чтобы и мы хоть над чем-то задумались. Объявление: "Хотите знать,
что сделать и как" было только началом  расширения  логическо-интегральной
службы. "Логику" было, по сути дела, безразлично:  дать  рецепт  какому-то
подонку, как отравить свою половину, или - как извлечь квадратный  корень,
или - как увеличить свой счет в банке. Он просто давал ответы на  вопросы.
Но все пошло кувырком, потому что на  слишком  многие  вопросы  были  даны
слишком точные ответы.
     Один из экранов у нас в отделе наладки вспыхнул. Я подошел,  чувствуя
себя усталым как собака. Включился. И Лорин сказала:
     - Утеночек!
     На экране была все та же комната в отеле. На столе два бокала, уже не
пустые. Один - для меня. Лорин одета в нечто непонятное, что-то вокруг нее
разлеталось и развевалось; и это все - только для друга  дома  и  какое-то
совершенно нереальное, так что даже не совсем понятно, видишь  ли  ты  все
это в действительности. Лорин смотрела на меня.
     - Утеночек! - сказала она. - Я так одинока! Почему ты не пришел?
     - Я, понимаешь... был занят, - сказал я, слегка задыхаясь.
     - Пуфф! - вздохнула Лорин. - Утеночек, а ты помнишь,  как  мы  любили
друг друга?
     Я нервно сглотнул слюну.
     - Что ты делаешь сегодня вечером? - спросила Лорин.
     Я снова сглотнул, потому что она улыбалась мне так, что любой  другой
мужчина уже сошел бы с ума, но я-то давно состоял в законном  браке,  и  у
меня по спине побежали холодные мурашки. Когда женщина смотрит на  тебя  с
таким энтузиазмом...
     - Утеночек! - сказала вдруг Лорин, словно ее озарило. - Я так плохо к
тебе относилась! Давай поженимся!
     Лишь от отчаяния я смог пробормотать:
     - Понимаешь ли... я женат.
     Лорин похлопала ресницами. А потом мужественно решила:
     - Бедный мой! Ну, мы от этого тебя избавим. Жалко, мне  так  хотелось
выйти за тебя замуж прямо сегодня! А теперь удастся только обручиться...
     - Я... не могу, потому что...
     - Я сейчас позвоню твоей  жене,  -  радостно  пообещала  Лорин,  -  и
поговорю с ней. У тебя должен быть код ее "логика", миленький. Я  пыталась
дозвониться к тебе домой, но никто...
     Клик!
     Это выключился мой "логик". Я его  выключил.  И  у  меня  был  словно
обморок - паралич сверху донизу. Наверное, это шок, я был как  воин  после
боя... Думайте что хотите... У меня даже ноги холодеть начали.
     Я опять включил наш отдел наладки и начал орать  на  кого-то,  что  у
меня, дескать, срочный вызов. Мне был  до  зарезу  нужен  наш  автомобиль,
чтобы я мог проездить на нем до конца смены. А потом - домой, взять жену и
ребятишек и подальше отсюда, к черту, где Лорин никогда меня не найдет. Не
хотелось мне быть пятым в серии ее мужей, а может быть, и вторым, кого она
застрелит, когда я ей надоем. У меня с блондинками  есть  опыт,  и  я  его
приобрел благодаря Лорин. А теперь у меня поджилки тряслись от страха!
     На машине нашего отдела наладки я влился в уличный поток.  На  заднем
сиденье стоял запасной "логик", чтобы можно было сразу заменить им другой,
у которого, скажем, что-нибудь перегорело и который легче  отремонтировать
прямо у нас в отделе. Гнал я бешено и почти  автоматически.  Смешно,  если
всерьез подумать! Я тут собирался как-то решить мои чисто личные проблемы,
а в это время вся наша цивилизация  летела  ко  всем  чертям,  потому  что
многие слишком быстро разрешили свои  проблемы,  едва  успев  изложить  их
"логикам".
     Лорин нашла меня только благодаря новым услугам "логиков", спаси нас,
Господи, от  них  и  помилуй!  Она  уже  застрелила  одного  мужа  и  была
оправдана. А вдруг ей станет невтерпеж и она спросит своего "логика",  как
освободить своего "утеночка", чтобы выйти  за  меня  замуж  ровно  в  8.30
пополудни? И ведь он объяснит ей! Точно так  же,  как  он  объяснил  одной
женщине, как ей утихомирить своего мужа, чтобы  тот  больше  не  бегал  за
юбками. Бр-р-р! Точно так же, как он рассказал одному мальчишке,  где  ему
найти  зарытые  сокровища.  Помните   эту   историю?   Парнишка   радостно
перетаскивал к себе домой золотой запас  Ганноверского  банка,  когда  его
случайно зацапали. А другому мальчонке  "логик"  объяснил,  как  построить
такую машину, чтобы никто не догадался, как она работает.  И  до  сих  пор
никто этого не знает. Думают только,  что  в  ней  все  "завязано"  вокруг
парочки иных измерений. Если Лорин начнет задавать вопросы  с  техническим
уклоном - это любимое блюдо для "логиков"! Ребята, меня  всего  трясло  от
страха! И если  вы  думаете,  что  настоящий  мужчина  не  должен  бояться
какой-то там блондинки, то, значит, вы никогда не встречались с Лорин!
     Я  вел  машину  почти  вслепую,  а  в  это   время   некий   "великий
преобразователь общества" спросил "логика", как немедленно  изменить  нашу
социальную структуру по придуманному им образцу. Он не спросил, лучше этот
образец или хуже, он просто хотел его поскорее  опробовать.  И  "логик"  -
вернее, Джо! - сказал ему, как это сделать! Почти одновременно ушедший  на
покой  проповедник  спросил,  как  исцелить  род  людской  от   похоти   и
любострастия. Поскольку самому проповеднику было  за  семьдесят,  ему  эти
чувства уже не грозили, но он хотел  уберечь  от  соблазна  все  остальные
души. И получил ответ.  Надо  было  построить  нечто  вроде  радиостанции,
которая бы вела запрограммированную передачу на волнах определенной длины.
Вот и все. Видите, как просто? Все это обнаружилось  лишь  позднее,  когда
проповедник начал собирать средства на постройку этой  станции.  К  нашему
счастью, он не  догадался  спросить  у  "логика",  как  финансировать  это
строительство, иначе "логик" ответил бы ему и на  этот  вопрос,  и  мы  бы
сейчас уже были навсегда избавлены от греховных  позывов,  которые  потом,
может, и вызывают у нас раскаяние, но  -  только  потом,  потом...  А  тем
временем  другая  группа  серьезных   мыслителей,   уверенных,   что   род
человеческий много выиграет, если все мы вернемся к природе и будем жить в
лесах вместе с муравьями и змеями, начала  задавать  "логикам"  вопросы  о
том,  как  заставить  людей  покинуть  города  и  отказаться  от  жизни  в
искусственной среде. И они получили  от  службы  "логиков"  все  возможные
ответы.
     Может быть, сейчас вас это не очень удивляет, но тогда, когда я  гнал
без цели машину и потел кровавым  потом  от  страха  перед  Лорин,  судьба
цивилизации действительно висела на волоске.  Я  не  шучу.  Например,  нам
угрожала банда суперменов, которые с  презрением  относились  к  остальным
людишкам и спокойненько спросили, каким оружием они могли бы покорить  мир
и управлять нами по-своему!..
     Но пока я только потел и рассуждал сам с собой.
     - Что мне  нужно?  -  бормотал  я.  -  Спросить  у  проклятой  службы
"логиков", как мне выпутаться из этой истории. Пусть подскажут  любой,  но
только надежный способ, как мне избавиться от Лорин! Я хочу покоя. Я  хочу
мирно дожить до преклонных лет, чтобы хвастаться перед другими  стариками,
своими ровесниками, каким шустрым  я  был  в  свое  время.  Неужели  я  не
выберусь из этой каши и упущу свой шанс сделаться старым вралем?
     И я почти вслепую гнал и гнал служебную машину отдела наладки.
     - Это был когда-то уютный мир,  -  говорил  я  с  горечью.  -  Я  мог
спокойно вернуться домой и не корчиться от судорог в животе при мысли, что
какая-то блондинка возьмет и позвонит моей жене и объявит, что выходит  за
меня замуж. Я мог включить своего "логика", не боясь, что попаду  в  чужую
спальню, где эта блондинка принимает воздушные ванны,  а  пока  такого  не
случилось, нужно подумать, как сделать, чтобы этого не случилось никогда.
     И тут я застонал при мысли о том, как обрушится на меня моя  жена  за
то, что наша личная жизнь перестала быть личной,  потому  что  любой,  кто
хочет, может влезть в нее с обеими ногами.
     - Это был чудный мир, - твердил я с тоской по прекрасным дням,  после
нынешнего дня отошедшим в небытие. - Мы так радовались  нашим  игрушкам  и
были счастливы как невинные дети, пока кое-что не получилось.  Пока  некто
но имени Джо не явился и не растоптал все наши песочные замки.
     И тут меня осенило. Я все сообразил в один миг! В  банке  памяти  нет
никаких реле, которые могли замкнуться сами по себе. Реле замыкают  только
"логики", чтобы получить информацию, которую от них требуют. Никто,  кроме
"логика", не мог бы  так  изменить  релейные  связи,  чтобы  возникла  эта
чертова "новая" служба "логиков". Ни один человек не сумел  бы  до  такого
додуматься! Только "логик" мог внести такие изменения, чтобы все остальные
"логики" плясали под его дудку.
     На все это был только один ответ. Я  затормозил  у  ресторана,  нашел
платный "логик"-автомат и опустил в щель монету.
     - Может ли "логик" быть изменен таким образом, чтобы  объединиться  с
другими "логиками" для постоянных  совместных  действий  в  масштабах,  не
доступных слабому человеческому разуму? - спросил я, тщательно выговаривая
каждое слово.
     Экран вспыхнул, погудел. Потом ответил:
     "Да, несомненно".
     - Как велико должно быть такое изменение? - спросил я.
     "Микроскопически ничтожно,  -  ответил  "логик".  -  Касается  только
размеров  некоторых  деталей.  Даже  современные  точнейшие  измерительные
приборы не смогут этого уловить. При нынешних методах  производства  такое
может произойти только в исключительно редких  случаях,  и  случилось  это
всего один раз".
     - Как обнаружить подобную случайную ошибку, которая  оказывает  столь
важное воздействие на работу "логиков"? - спросил я.
     Экран тихо потрескивал. Я обливался потом. Я еще не  все  продумал  и
больше всего боялся, как бы Джо чего-нибудь  не  заподозрил.  Но  заданный
мною вопрос был абсолютно логичен. А "логики" не умеют лгать и должны быть
предельно точны.
     "Усовершенствованный "логик", необходимый для такого рода  работы,  -
ответили мне с экрана, - находится сейчас на службе в обыкновенной  семье,
проживающей..."
     И он продиктовал мне точный адрес  Корлановичей.  Как  сумасшедший  я
помчался по этому адресу! Остановил машину перед  домом,  взял  с  заднего
сиденья запасного "логика", поднялся к квартире Корлановичей  и  позвонил.
Дверь открыл паренек.
     -  Я  из  службы  наладки  "логиков",  -  сказал   я   мальчишке.   -
Инспекционная проверка установила, что ваш "логик" может выйти из строя  с
минуты на минуту. Пока этого не случилось, я должен поставить вам нового.
     И тут я бросил взгляд на экран  Джо.  Ребятишки,  наверно,  попросили
показать   им   настоящих    людоедов.    И    Джо    демонстрировал    им
научно-документальный  фильм  антропологической  экспедиции  о  ритуальных
танцах, посвященных богине плодородия  какого-то  племени  -  хубаджуба  в
Западной   Африке.   Этот   фильм   предназначался    исключительно    для
ученых-антропологов и студентов-медиков старших  курсов.  Цензурные  блоки
были выключены,  и  Джо  старательно  выдавал  все  подряд.  Ребята  очень
заинтересовались. А я, взрослый,  женатый  мужчина,  покраснел  до  корней
волос.
     Я выключил Джо. Осторожненько.  Включил  другого  "логика"  и  вызвал
отдел наладки. На экране службы "логиков" не  было,  на  экране  -  родной
отдел. Ох, как мне стало хорошо! Я сообщил, что еду домой,  якобы  потому,
что упал на лестнице и вывихнул ногу. И добавил:
     - Да, кстати! Я нес "логика", которого тут заменил, он вместе со мной
грохнулся - знаешь, что от него осталось? В общем, я  бросил  его  тут,  у
подъезда, - мусорщик подберет.
     - Если ты не вернешь его в любом  виде,  -  ответили  мне,  -  будешь
платить.
     - За этот мусор-то? Небольшая цена! Заплачу, - сказал я.
     И отправился домой. Лорин еще не звонила. Как только мог осторожно  я
перенес Джо в подвал. Если бы я вернул его  на  склад,  даже  как  следует
повредив, его бы там осмотрели и разобрали на запасные детали. И  какие-то
не совсем нормальные детали  снова  пошли  бы  в  дело,  и  вся  катавасия
началась бы сначала. Этого я допустить не мог. Я сполна заплатил за Джо  и
оставил его у себя в подвале.
     Вот  как  все  было.  Можете  теперь  говорить,  что  я   спас   нашу
цивилизацию, и будете недалеки от истины. Я знаю, что не  решусь  включить
Джо. Ни за что. Во-первых, пока жива Лорин. Но, кроме того, есть и  другие
причины.
     С другой стороны, если бы Джо можно было как-то  укротить,  чтобы  он
действовал в разумных пределах, он бы  помог  мне  заработать  без  особых
трудов пару миллионов долларов. Но все же у меня, наверное, хватит ума  не
лезть в богачи, спокойно дожить до пенсии, ловить себе потихоньку рыбу  да
врать другим старым олухам, какой я был замечательный  парень  когда-то...
Может, мне это по душе придется, а может, и нет. В конце концов, когда мне
до чертиков надоест старость и немощь, почему бы не включить Джо  -  всего
на минутку, чтобы только спросить: "Как старику перестать быть старым?"  И
Джо выяснит как. И скажет мне.
     Разумеется, всех от старости не избавишь. Кому-то все равно  придется
уходить, чтобы освободить место детишкам. И все же мир снова стал добрым и
теплым после того, как я выключил Джо. Может, я еще разок  включу  его  на
миг, только  чтобы  узнать,  как  мне  в  этом  мире  остаться.  С  другой
стороны...

                              Мюррей ЛЕЙНСТЕР

                             ЗАМОЧНАЯ СКВАЖИНА

                     Говорят,  один  ученый  психолог  взялся   проверить,
                насколько разумны шимпанзе. Привел он обезьяну в  комнату,
                полную игрушек, вышел, закрыл дверь и  хотел  подсмотреть,
                как ведет себя шимпанзе. Заглянул в замочную  скважину,  а
                там, совсем близко, блестит пытливый карий глаз.  Шимпанзе
                подсматривает  в  замочную  скважину,   как   ведет   себя
                психолог.

     Когда Ляпу доставили на базу в  кратере  Тихо  и  в  шлюзовом  отсеке
включились гравитационные устройства, он совсем сник. Да и вообще какое-то
невозможное существо. Только и есть, что огромные глазищи, тощие  ручки  и
ножки, явно совсем еще  малыш,  и  ему  не  нужен  воздух,  чтобы  дышать.
Пленника вручили Уордену - клубочек взъерошенной шерсти  с  полными  ужаса
глазами.
     - Вы что, спятили? - гневно спросил Уорден. - Разве  можно  было  вот
так его сюда втащить? Ребенка с Земли вы бы сунули туда, где сила  тяжести
в шесть раз больше? Пропустите, живо!
     И он кинулся в "детскую", загодя приготовленную для кого-нибудь вроде
Ляпы. В одном конце "детской" устроено было точное  подобие  лунной  жилой
пещеры. В другом - школьный  класс,  совсем  как  на  Земле.  Гравиторы  в
"детской"  не  включались,  чтобы  у   лунного   жителя   сохранялся   его
естественный вес.
     Гравиторы поддерживали всюду на базе  обычную  земную  силу  тяжести.
Иначе люди постоянно страдали бы морской болезнью. Ляпу сразу  принесли  в
отсек, приспособленный для землян, и он не в  силах  был  даже  приподнять
тощую мохнатую лапку.
     Но в детской все стало по-другому. Уорден опустил найденыша  на  пол.
Ему-то было не по себе, ведь он  здесь  весил  всего  лишь  двадцать  семь
фунтов вместо обычных ста шестидесяти. Его шатало и  качало,  как  всякого
человека на Луне, когда ему не помогают сохранять равновесие гравиторы.
     Зато для Ляпы сила тяжести тут была привычная. Он развернулся и вдруг
стрелой метнулся через всю детскую к приготовленной  заранее  пещерке.  Ее
сработали  на  совесть,  точь-в-точь  как  настоящую.  Были   тут   камни,
обтесанные наподобие дурацкого колпака  высотой  в  пять  футов,  -  такие
неизменно находили в поселениях Ляпиного племени. Был и  подвижный  камень
вроде яйца на опоре из уложенных столбиком  плоских  плит.  А  еще  камни,
заостренные, точно наконечник копья, прикреплены проволокой к полу, - мало
ли что придет Ляпе в голову...
     К ним-то, таким знакомым, привычным, бросился Ляпа.  Вскарабкался  на
одну из узких пирамидок, на самый верх, обхватил ее  руками  и  ногами.  И
замер. Уорден наблюдал. Долгие минуты  Ляпа  не  шевелился,  казалось,  он
пытливо разглядывает все, что можно увидеть, когда глаза и те неподвижны.
     Вдруг он повел головой. Всмотрелся  -  что  еще  есть  кругом.  Затем
шевельнулся в  третий  раз  и  вперил  в  Уордена  до  странности  упорный
пристальный взгляд - не понять было, то ли страх в  этом  взгляде,  то  ли
мольба.
     - Гм... так вот для чего эти камни, - сказал Уорден.  -  Это  насест,
или гнездо, или постель, так? Я - твоя нянька, приятель. Скверную шутку мы
с тобой играем, но иначе нам никак нельзя.
     Он знал, что Ляпе его не понять, но все равно разговаривал с ним, как
говорят с  собакой  или  с  младенцем.  Смысла  в  этом  нет,  однако  это
необходимо.
     - Мы хотим тебя сделать нашим орудием, чтобы одолеть твоих сородичей,
- невесело продолжал Уорден. - Не по душе мне это, но так надо. А потому я
с тобой буду добрый и ласковый, иначе наша хитрая затея  не  выгорит.  Вот
если бы я тебя убил, это было бы по-настоящему доброе дело... но  чего  не
могу, того не могу.
     Ляпа все не шевелился и не сводил с Уордена немигающих глаз. Немного,
самую  малость  он  походил  на  земную  обезьянку.  С   виду   совершенно
невозможное существо, но при этом трогательное.
     - Ты у себя в детской, Ляпа, - с горечью сказал Уорден.  -  Будь  как
дома!
     Он вышел и закрыл за собой дверь. И оглядел телеэкраны, по которым  с
четырех разных точек можно было следить за тем, что происходит в  детской.
Довольно долго Ляпа не шевелился. Потом соскользнул на пол. На сей раз  он
даже не поглядел в сторону пещерки.
     С любопытством перешел он в  тот  конец  детской,  где  собраны  были
предметы человеческого обихода. Оглядел каждую мелочь непомерно  огромными
кроткими   глазами.   Каждую   мелочь   потрогал    крохотными    лапками,
неправдоподобно похожими на человеческие  руки.  Но  ко  всему  прикасался
легко, осторожно. Все осмотрел, но ничего не сдвинул с места.
     Потом торопливо вернулся  к  пирамидке,  вскарабкался  наверх,  опять
крепко обхватил ее  руками  и  ногами,  несколько  раз  кряду  помигал  и,
казалось, уснул. Так и застыл  неподвижно  с  закрытыми  глазами;  Уордену
наконец надоело смотреть, и он ушел.
     Вся эта нелепая история его злила. Первые  люди,  которым  предстояло
высадиться на Луне, знали: это мертвый мир.  Астрономы  сто  лет  об  этом
твердили, и первые две экспедиции, которые достигли Луны, не нашли на  ней
ничего такого, что противоречило бы общепринятой теории.
     Но  один  из  участников  третьей  экспедиции  заметил  среди   круто
взметнувшихся в небо лунных скал какое  то  движение  и  выстрелил  -  так
открыто было племя Ляпы. Конечно же, никому и не снилось, что там, где нет
ни воздуха, ни воды, возможна жизнь. И однако вот так, без воздуха  и  без
воды, существовали сородичи Ляпы.
     Труп первого убитого на Луне  существа  доставили  на  Землю,  и  тут
биологи вознегодовали. У них в руках  оказался  экземпляр,  который  можно
было вскрыть и изучить, а они все равно твердили, что такого  существа  на
свете нет и быть не может. Вот почему  и  четвертая,  и  пятая,  и  шестая
экспедиции усердно охотились на родичей Ляпы, добывали новые экземпляры во
имя прогресса науки.
     Два охотника из шестой экспедиции  погибли,  их  скафандры  оказались
проколоты - похоже, каким-то оружием. От седьмой экспедиции не осталось  в
живых  ни  одного  человека.  По-видимому,  сородичам   Ляпы   совсем   не
понравилось, что их отстреливают на потребу земным ученым.
     Наконец прибыла на четырех кораблях десятая экспедиция, основала базу
в  кратере  Тихо,  и  только  тогда  люди  поверили,  что  все-таки  можно
высадиться на Луне и не сложить здесь головы. Однако  на  базе  всем  было
неспокойно, будто в осажденной крепости.
     Уорден доложил на  Землю:  группа,  выехавшая  на  самоходе,  поймала
лунного детеныша и доставила на базу Тихо.  Детеныш  находится  в  заранее
приготовленном помещении. Он  цел  и  невредим.  Судя  по  всему,  воздух,
пригодный для людей, ему хоть и не нужен, но и  не  мешает.  Это  существо
деятельное, подвижное, явно любопытное и, несомненно, очень смышленое.
     До сих вор не удалось догадаться, чем оно питается (если  оно  вообще
нуждается в пище), хотя у него, как и у других, добытых ранее  экземпляров
есть рот и во рту заостренные наросты - возможно, подобие  зубов.  Уорден,
разумеется, будет подробно докладывать о дальнейшем. Сейчас он  дает  Ляпе
время освоиться в новой обстановке.
     Покончив с докладом, Уорден уселся в комнате отдыха, хмуро  покосился
на своих ученых коллег  и,  хотя  на  телеэкране  шла  передача  с  Земли,
попробовал собраться с мыслями. Не по душе ему эта  работа,  очень  не  по
душе, но ничего не попишешь - надо.
     Нам нужна Луна, нужна - и все тут. На Луне сила тяжести в  шесть  раз
меньше земной. Грузовые ракеты летают с Земли на Луну  и  обратно,  но  не
построен еще корабль, способный нести достаточно горючего  для  полета  на
Марс или на Венеру, если надо сперва оторваться от Земли.
     А вот если на Луне устроить склад горючего, все станет просто.  Шесть
баков с горючим тут будут весить не больше чем один на Земле. И вес самого
корабля здесь будет в шесть раз меньше. А значит, ракета может взлететь  с
Земли, имея на борту десять  баков,  дозаправиться  на  Луне  и  помчаться
дальше, унося двести баков, а то и побольше.
     Получив заправочную станцию на Луне, мы сможем освоить всю  Солнечную
систему. Без Луны останемся прикованы к Земле. Нам нужна Луна!
     А сородичи Ляпы этому помеха.
     Уорден встал, встряхнулся. Пошел  опять  проверить  по  экранам,  что
делается в детской. Ляпа все так же неподвижно висел на  нелепой  каменной
пирамидке. Глаза его были закрыты. Всего лишь  жалкий  мохнатый  клубочек,
который выкрали с безвоздушных лунных пустынь, чтобы раскрыть секреты  его
племени.
     Уорден прошел к себе и лег.  Но  прежде  чем  уснуть,  подумал,  что,
пожалуй, для Ляпы еще не все потеряно. Никому не известно,  какой  у  него
обмен веществ. Никто понятия не имеет, чем он питается. Возможно, он умрет
с голоду. Это было бы для него счастьем. Но прямая обязанность  Уордена  -
этого не допустить.
     Сородичи Ляпы воюют с пришельцами. За самоходами, выезжающими с  базы
(на Луне они стали необычайно быстроходными), из расселин в скалах,  из-за
разбросанных повсюду несчетных каменных глыб следят большеглазые  мохнатые
твари.
     В пустоте мелькают острые, как иглы, камни - метательные снаряды. Они
разбиваются о корпус самоходов, о борта, но  случается  им  и  застрять  в
гусеницах или даже  перебить  звено,  и  самоход  останавливается.  Кто-то
должен выйти наружу, извлечь каменный клин, починить  перебитое  звено.  И
тогда на него обрушивается град заостренных камней.
     Каменная игла, летящая со скоростью сто  футов  в  секунду,  на  Луне
наносит удар ничуть не менее  жестокий,  чем  на  Земле,  и  притом  летит
дальше. Скафандры пробивает насквозь.  Люди  умирают.  Гусеницы  самоходов
укрепили броней, для ремонтных работ уже готовятся  специальные  скафандры
из особо прочных стальных пластин.
     В ракетных кораблях мы достигли Луны - и вынуждены облачаться в латы,
словно средневековые рыцари!  Идет  война.  Нужен  предатель.  И  на  роль
предателя избран Ляпа.

     Когда Уорден опять вошел в детскую - дни и ночи на  Луне  тянутся  по
две недели, и внутри базы с ними никто не считается,  Ляпа  взметнулся  на
свою пирамидку и прильнул к вершине. Перед тем  он  почему-то  крутился  у
каменного яйца. Оно все еще слегка раскачивалось на плоской опоре. А  Ляпа
изо всех сил прижался к верхушке  пирамиды,  будто  хочет  слиться  с  ней
воедино, и не сводит загадочного взгляда с Уордена.
     - Не знаю, достигнем ли мы  чего-нибудь,  -  непринужденно  заговорил
Уорден. - Может быть, если я тебя трону, ты  полезешь  в  драку.  Все-таки
попробуем.
     Он протянул руку. Мохнатый комочек - не горячий и не холодный, той же
температуры, что и воздух на базе, - отчаянно сопротивлялся. Но  Ляпа  был
совсем еще малыш. Уорден отлепил его от пирамидки и перенес в другой конец
детской - тут были парта, доска, все как положено в классе. Ляпа свернулся
в клубок, смотрел испуганно.
     - Подлец же я, что обращаюсь с тобой по-хорошему, - сказал Уорден.  -
На, вот тебе игрушка.
     Ляпа зашевелился у него в руках. Часто замигал. Уорден опустил его на
пол и завел маленькую механическую игрушку. Та  двинулась  с  места.  Ляпа
внимательно смотрел. А когда завод кончился, поглядел на  Уордена.  Уорден
опять завел игрушку. И опять Ляпа был весь  внимание.  Когда  завод  снова
кончился, крохотная лапка,  так  похожая  на  человеческую,  потянулась  к
игрушке.
     На удивление осторожно, испытующе Ляпа попробовал повернуть ключ.  Не
хватило силенки. Еще миг - и он уже  скачет  через  всю  комнату  к  своей
пещере. Головка ключа - металлическое кольцо. Ляпа надел кольцо на  острие
метательного камня и стал поворачивать игрушку. Завел ее. Поставил на  пол
и смотрит, как она движется. Уорден только рот раскрыл.
     - Ну, голова! - сказал он с досадой. - Вот беда, Ляпа. Ты  понимаешь,
что такое рычаг. Соображаешь не хуже восьмилетнего мальчишки!  Плохо  твое
дело, приятель!
     Когда настал очередной сеанс связи, он доложил  обо  всем  на  Землю.
Ляпу можно обучать. Довольно ему раз посмотреть, как что делается, и он  в
точности это повторит.
     - К тому же, - как мог бесстрастно прибавил Уорден, - он меня  больше
не боится. Понимает, что я хочу быть с ним в дружбе. Когда я носил его  на
руках, я с ним разговаривал. Он ощущал мой голос по грудной клетке, как по
резонатору. А перед уходом я опять  взял  его  на  руки  и  заговорил.  Он
посмотрел, как шевелятся мои губы, и приложил лапу  к  моей  груди,  чтобы
ощутить колебания. Я положил его лапу себе на горло. Здесь дрожь ощутимей.
Он был весь внимание. Не знаю, как вы расцените его сообразительность,  но
он умнее наших малышей.
     И еще того бесстрастней Уорден докончил:
     - Я крайне озабочен. К вашему сведению, мне совсем не нравится  затея
истребить эту породу. У них есть орудия, они разумны. Я считаю,  что  надо
попытаться как-то вступить с ними в переговоры...  попытаться  завязать  с
ними дружбу... не убивать их ради анатомических исследований.
     Передатчик молчал полторы секунды, которые требовались,  чтобы  голос
Уордена достиг Земли, и еще полторы секунды, пока до него дошел  ответ.  И
вот он услышал бодрый голос того, кто сидел на связи:
     - Очень хорошо, мистер Уорден! Слышимость была прекрасная!
     Уорден пожал плечами. Лунная база в кратере Тихо - сугубо официальное
учреждение. Все, кто работает на Луне,  конечно  же,  специалисты  высокой
квалификации, и притом политики не желают подвергать их драгоценную  жизнь
опасности, но... делами Бюро  космических  исследований  заправляют  люди,
которые держатся за свои посты и жалованье.  Уорден  мог  только  пожалеть
Ляпу и всех Ляпиных сородичей.
     В прошлый раз, идя на урок в детскую, Уорден прихватил с собой пустую
жестянку из-под кофе. Заговорил в нее как в рупор и показал Ляпе, что  дну
ее передается та же дрожь, какую Ляпа чувствовал на  горле  Уордена.  Ляпа
усердно проделывал опыт за опытом. И самостоятельно сделал открытие: чтобы
уловить колебания, надо направить жестяную трубку в сторону человека.
     Уорден совсем приуныл. И  зачем  только  Ляпа  такой  рассудительный.
Однако на следующем уроке он преподнес малышу обруч,  затянутый  тоненькой
металлической пленкой. Ляпа мигом смекнул, что к чему.
     Во время очередного доклада начальству Уорден по настоящему злился.
     - Конечно, Ляпа не знал прежде, что такое звук, как это знаем  мы,  -
сказал он резко. - На Луне нет воздуха. Но звук  передается  через  скалы.
Ляпа чувствует колебания в плотных  телах,  как  глухой  человек  "слышит"
дрожь пола в зале, где танцуют, если музыка достаточно громкая.  Возможно,
у Ляпиного племени есть язык или звуковой код,  который  передается  через
каменистую почву. Безусловно, эти существа как-то общаются друг с  другом!
А если они разумны и обладают средствами общения, значит, они не  животные
и нельзя их истребить ради нашего удобства!
     Он замолчал. На связь с ним в этот  раз  вышел  главный  биолог  Бюро
космических исследований.  После  неизбежного  перерыва  с  Земли  донесся
любезный ответ:
     - Блестяще, Уорден! Блестящее рассуждение!  Но  нам  приходится  быть
дальновиднее. Планы исследования Марса и Венеры весьма популярны. Если  мы
рассчитываем  получить  необходимые  средства   -   а   этот   вопрос   не
сегодня-завтра будет поставлен на голосование, -  нам  необходимо  сделать
новые шаги к ближайшим планетам. Наши соотечественники этого требуют. Если
мы  не  начнем  строить  на  Луне  заправочную  станцию,  они   перестанут
поддерживать наши планы!
     - Ну а если я пришлю  на  Землю  снимки  Ляпы?  -  настойчиво  сказал
Уорден.  -  В  нем  очень  много  человеческого,  сэр!  Он   необыкновенно
трогательный! И это характер, личность! Две-три пленки, где Ляпа  снят  за
уроками, наверняка завоюют ему симпатии!
     И снова досадная проволочка - надо ждать, пока голос его со скоростью
света одолеет четверть миллиона миль и пока из этой дали долетит ответ.
     - Эти... э-э... лунные твари убили несколько  человек,  Уорден,  -  в
голосе главного биолога звучало сожаление.  -  Люди  эти  прославлены  как
мученики науки.  Мы  не  можем  распространять  благоприятные  сведения  о
существах, которые убивали  наших  людей!  -  И  главный  биолог  прибавил
любезно:  -  Но  вы  работаете  с  блеском,  Уорден,  просто  с   блеском!
Продолжайте в том же духе!
     И лицо его на экране померкло. Уорден отвернулся, свирепо  выругался.
Он успел привязаться к Ляпе. Ляпа ему доверяет. Теперь каждый раз, как  он
входит в  детскую,  Ляпа  соскальзывает  со  своего  дурацкого  насеста  и
поскорей взбирается к нему на руки.
     Ляпа до смешного мал, росту в нем каких-нибудь  восемнадцать  дюймов.
Здесь,  в  детской,  где  установлено  обычное  лунное  тяготение,  он  до
нелепости легкий и хрупкий.  Но  как  серьезен  этот  малыш,  как  усердно
впитывает все, чему учит, что показывает ему Уорден!
     Притом он усвоил мысль, которую старался ему внушить Уорден,  и  даже
несколько возгордился. Он общается с человеком - и раз от разу все  больше
перенимает человеческие повадки.  Однажды,  глядя  на  экраны,  помогающие
следить за  Ляпой,  Уорден  увидел,  как  тот  в  одиночестве  старательно
повторяет каждый его, Уордена, шаг, каждое движение. Разыгрывает  из  себя
учителя, который дает урок кому-то, кто еще меньше его самого. Разыгрывает
роль Уордена - явно для собственного удовольствия!
     Уорден ощутил ком в горле. До чего же он полюбил этого малыша! Горько
думать, что ушел он сейчас  от  Ляпы,  чтобы  помочь  техникам  смастерить
устройство из вибратора с микрофоном - машинку, которая станет  передавать
его голос колебаниями каменистой почвы и мгновенно ловить  любые  ответные
колебания.
     Если соплеменники Ляпы и вправду общаются между  собой  постукиванием
по камню или каким-то сходным способом, мы  сможем  их  подслушивать...  и
отыскивать их, и узнавать, где готовится засада, и обратить против них все
смертоносные средства, какими умеем воевать.
     Уорден надеялся, что машинка не сработает. Но она удалась.  Когда  он
поставил  ее  в  детской  на  пол  и  заговорил  в  микрофон,  Ляпа  сразу
почувствовал колебания под ногами. И понял, что это те же колебания, какие
он научился различать в воздухе.
     Он подпрыгнул, подскочил от восторга. Ясно было, что он безмерно  рад
и доволен. А потом крохотная нога неистово затопала и зачертила по полу. И
микрофон передал странную смесь -  то  ли  стук,  то  ли  царапанье.  Ляпа
передавал что-то, похожее на звук очень размеренных осторожных  шажков,  и
пытливо смотрел в лицо Уордену.
     - Пустой номер, Ляпа, - с огорчением сказал Уорден. -  Не  понимаю  я
этого. Но, похоже, ты уже стал чересчур нам доверять - на беду для  твоего
племени.

     Хочешь не хочешь, пришлось доложить новость начальнику базы. Сразу же
установлены были микрофоны на дне кратера вокруг  базы,  и  еще  микрофоны
приготовлены для  выездных  исследовательских  партий,  чтобы  они  всегда
знали, есть ли поблизости лунные жители.  И,  как  ни  странно,  микрофоны
около базы тотчас же сработали.
     Солнце уже заходило. Ляпу захватили почти в середине дня, а  день  на
Луне длится триста тридцать четыре часа. И за  все  время  плена  -  целую
неделю по земному счету - он ничего не ел. Уорден добросовестно  предлагал
ему все, что только нашлось на базе съедобного и несъедобного.  Под  конец
даже по кусочку всех минералов из собранной здесь геологами коллекции.
     Ляпа на все это смотрел с интересом, но без аппетита.  Уорден  решил,
что малыша, который так ему полюбился, ждет голодная смерть... что ж, оно,
пожалуй, к лучшему. Во всяком случае, это лучше, чем принести смерть всему
своему племени. И похоже, Ляпа уже становится каким-то вялым,  нет  в  нем
прежней бойкости и живости. Вероятно, ослабел от голода.
     Солнце опускалось все ниже. Уорден  следил  за  ослепительно  сияющей
полоской на скалах, она становилась все тоньше. Теперь две  долгих  недели
ему не видать солнечного света. И вдруг зазвонил колокол - сигнал тревоги.
Яростные резкие удары. С шипением сдвинулись все двери, разделяя  базу  на
непроницаемые для воздуха отсеки. Отрывисто заговорили репродукторы:
     -  В  скалах   вокруг   базы   отдается   шум!   Видимо,   поблизости
переговариваются лунные  твари.  Должно  быть,  собираются  напасть!  Всем
надеть скафандры, приготовить оружие!
     И в этот миг погасла последняя тоненькая полоска света. Уорден тотчас
подумал о Ляпе. Ему  не  подойдет  ни  один  скафандр.  Потом  поморщился,
сообразил: Ляпе скафандр не нужен.
     Уорден  облачился  в  тяжелое,   неудобное   снаряжение.   Внутренние
светильники померкли. А суровую безвоздушную пустыню  вокруг  базы  залили
потоки  света.  Включился  сверхмощный  прожектор,  служащий  маяком   для
ракетных кораблей, ведь они садятся на Луну и среди ночи, - уж конечно, он
обнаружит любую тварь, которая замыслила недоброе против  его  хозяев.  Но
как страшно мало на самом деле осветил этот луч,  а  вокруг  непроглядный,
необъятный мрак без конца и края.
     И опять отрывисто заговорил репродуктор:
     -  Две  лунные  твари!  Удирают!  Бегут  зигзагами!  Если  кто  хочет
стрелять... - И запнулся. Пустяки. Самый  меткий  стрелок  -  не  стрелок,
когда на нем скафандр. - Они тут  что-то  оставили,  -  прибавил  голос  в
репродукторе. Он звучал резко, беспокойно.
     - Я пойду погляжу, - сказал Уорден и сам испугался, но на душе  стало
тяжело. - Пожалуй, я догадываюсь, что там такое.
     Через несколько минут он  вышел  из  воздушного  шлюза.  Несмотря  на
громоздкий скафандр, двигаться было не трудно. С Уорденом пошли еще  двое.
У всех в  руках  оружие,  а  луч  прожектора  беспорядочно  рыщет  вокруг,
стараясь обнаружить любого Ляпиного сородича, если тот подбирается к ним в
темноте.
     С недобрым предчувствием подошел Уорден к тому, что оставили, убегая,
родичи Ляпы. И не слишком  удивился,  когда  увидел,  что  это  такое.  На
плоской опоре лежало каменное яйцо и вокруг него - тончайшая пыль,  словно
этим верхним подвижным камнем что-то растерли, размололи, как жерновом.
     - Подарок Ляпе, - сказал Уорден в микрофон  внутри  шлема.  -  Родичи
знают, что его взяли в плен живым. И  подозревают,  что  он  проголодался.
Оставили для него какую-то еду, наверно, ту, которая ему нужнее всего.
     Несомненно, догадка верна. Уорден не ощутил гордости. Ляпу, детеныша,
похитили враги его племени и держат в плену, и им нечем накормить  малыша.
И вот какие-то смельчаки,  быть  может  Ляпины  родители,  рискуя  жизнью,
принесли ему поесть и тут же оставили каменное яйцо -  знак,  что  это  не
что-нибудь, а именно еда.
     - Стыд и срам, - с горечью сказал Уорден. -  Ладно,  отнесем  это  на
базу. Да поосторожней, не рассыпать бы эту пыль.
     Нет, гордиться ему нечем, это стало еще ясней, когда Ляпа с восторгом
накинулся на растертое в порошок неизвестное вещество. Безмерно довольный,
он уплетал щепотку за щепоткой. Уорден сгорал со стыда.
     - Тебе уготована злая участь, Ляпа, - сказал он. - Я  уже  немало  от
тебя узнал, и это будет стоить жизни сотням твоих сородичей. А они рискуют
головой, лишь бы тебя накормить! Тебя я делаю предателем, а сам становлюсь
подлецом.
     Ляпа задумчиво поднял затянутый металлической пленкой обруч, ловил  в
воздухе  колебания  -  звук   Уорденова   голоса.   Маленький,   мохнатый,
сосредоточенный. Потом решил, что  те  же  колебания  лучше  ловить  через
каменный пол. Прижал микрофон-передатчик к груди Уордена. Ждет.
     - Нет! - жестко  сказал  Уорден.  -  В  твоем  народе  слишком  много
человеческого. Не давай мне узнать  о  вас  больше,  Ляпа.  Будь  умником,
прикинься тупицей.
     Но Ляпа не стал  разыгрывать  тупицу.  Вскоре  Уорден  уже  учил  его
читать. Но вот странно, установленные в скалах микрофоны,  что  подняли  в
тот раз тревогу на базе, при выездах на самоходе  оказались  бесполезными.
Похоже, Ляпино племя решило убраться  подальше.  Разумеется,  если  оно  и
впредь будет держаться на  почтительном  расстоянии  от  базы,  можно  эту
породу истребить и после, а первым делом  строить  склад  горючего.  Но  в
переговорах о  Ляпе  с  земным  начальством  появились  намеки  на  другие
возможности.
     - Если твои собратья не высунут носа, пока все в  порядке,  -  сказал
Ляпе Уорден. - Но это пока. На меня уже нажимают, чтоб я  попробовал  тебя
приучить к  земному  тяготению.  Если  это  получится,  тебя  затребуют  в
зоопарк. А если ты там выдержишь... ну, тогда прилетят новые экспедиции  и
наловят твоих родичей для других зоопарков.
     Ляпа застыл неподвижно и не спускал с Уордена глаз.
     - А кроме  того,  -  угрюмо  продолжал  Уорден,  -  ближайшая  ракета
доставит оборудование для этакой микрошахты. Я обязан проверить, может, ты
научишься управляться с этой механикой.
     Ляпа стал водить ногой по полу, извлекая царапающие звуки. Смысл  их,
конечно, непонятен, но ясно хотя бы, что слушать Уордена  Ляпе  интересно.
Похоже, он с удовольствием ловит колебания Уорденова голоса -  так  собаке
приятно, когда с ней разговаривает хозяин. Уорден досадливо крякнул.
     - Мы, люди, считаем тебя животным, Ляпа. Мы уверили  себя,  что  весь
животный мир должен нам подчиняться. Животные должны нам служить. Если  ты
окажешься чересчур сообразительным, мы выловим всю твою родню  и  заставим
работать на нас, добывать нужные нам минералы. И тебя  заставим.  А  я  не
желаю, чтоб ты надрывался где-то там в шахте, Ляпа! Это несправедливо!
     Ляпа шевельнулся. Положил мохнатую лапку на  колено  Уордена.  Уорден
хмуро поглядел на него.
     - Скверная история, - сказал он резко. - Зря я так к тебе привязался.
Ты славный  малыш,  но  твое  племя  обречено.  Беда  в  том,  что  вы  не
потрудились  создать  свою  цивилизацию.  А  если   бы   создали,   сильно
подозреваю, что мы бы стерли ее с лица Луны. Мы не очень-то благородны.
     Ляпа отошел к классной доске. Взял кусок белой пастели (руки  лунного
жителя слишком слабы, чтобы  писать  обычным  твердым  мелом)  и  принялся
деловито чертить значок  за  значком.  Значки  сливались  в  буквы.  Буквы
сложились в слова. Слова были осмысленные.
     Невозможно  поверить  глазам!  Крупно,  четко   Ляпа   вывел,   будто
напечатал:
     ТЫ ХОРОШИЙ ДРУГ!
     Обернулся и пристально посмотрел на Уордена. Тот побелел как полотно.
     - Я не учил тебя этим словам, Ляпа! - еле слышно выговорил он. -  Что
происходит?
     Он забыл, что для Ляпы его слова -  всего  лишь  дрожь,  передающаяся
через пол или по воздуху. Забыл, что говорить  бессмысленно.  Но  и  Ляпа,
кажется, об этом забыл. Так же деловито вывел:
     ДРУГ, НАДЕНЬ СКАФАНДР. - Посмотрел на Уордена и стал чертить  дальше.
- ВЫНЕСИ МЕНЯ ОТСЮДА. Я ВЕРНУСЬ С ТОБОЙ.
     Он смотрел на Уордена  огромными,  до  нелепости  кроткими  и  милыми
глазищами. Словно вихрь поднялся в голове  Уордена.  Долгое  время  спустя
Ляпа вывел на доске одно только слово: ДА.
     Теперь уже  Уорден  застыл  без  движения.  В  детской  сила  тяжести
держалась лунная и он весил в шесть раз меньше, чем на Земле.  Но  тут  им
овладела безмерная слабость. А на смену ей пришла угрюмая решимость.
     - Наверно, ничего другого не остается, - медленно произнес он.  -  Но
мне надо будет пронести тебя через  воздушный  шлюз,  а  в  коридоре  сила
тяжести, как на Земле.
     Он поднялся. Ляпа прыгнул к нему на руки.  Свернулся  клубком,  зорко
глядя в лицо Уордену. И когда тот уже готов был переступить порог,  поднял
тощую лапку и осторожно погладил Уордена по щеке.
     - Пошли! - сказал Уорден. - Тебя  хотели  сделать  нашим  орудием.  А
может быть...
     И все так же, с Ляпой на руках - тот съежился  в  мохнатый  клубочек,
смятый непривычным земным тяготением, - он  прошел  в  шлюз.  Облачился  в
скафандр. И вышел наружу.
     Через три часа он вернулся.  Рядом  с  ним,  большим  и  неуклюжим  в
громоздком скафандре, прыгал и скакал Ляпа. За ними  следовали  еще  двое.
Оба меньше Уордена, но гораздо крупнее Ляпы. Тощие,  мохнатые,  они  несли
что-то тяжелое. За милю от базы Уорден  включил  передатчик  в  скафандре.
Вызвал своих. В наушниках прозвучал испуганный отклик.
     - Говорит Уорден. - Это было сказано сухо, сдержанно. - Я  выходил  с
Ляпой погулять. Мы навестили его семью, и я веду с собой двоих его близких
родственников. Они  хотят  отдать  визит  и  поднести  кое-какие  подарки.
Впустите вы нас без стрельбы?
     Распахнулась наружная дверь шлюза.  Из  безвоздушной  лунной  пустыни
пришедшие вступили в люк. Но когда он  закрылся  и  заработали  гравиторы,
Ляпа и его родичи скорчились беспомощными комочками. В детскую их пришлось
нести на руках. Тут они распрямились и  устремили  загадочные  взгляды  на
людей, которые набились в комнату с  лунным  тяготением,  и  на  тех,  кто
глазел из дверей.
     - Я должен кое-что передать, - сказал Уорден. -  Ляпа  и  его  родные
хотят с нами договориться. Как видите, они отдались нам в руки.  Мы  можем
их убить, всех троих. Но они хотят с нами договориться.
     - Вы сумели найти с ними  общий  язык,  Уорден?  -  не  без  смущения
спросил начальник базы.
     - Не я, - возразил Уорден. - Это они сумели. Доказали, что  их  разум
ничуть не уступает нашему. С ними обращались как с животными, отстреливали
для анатомических исследований. Естественно, они стали сопротивляться!  Но
они  хотят  покончить  с  враждой.  Они  говорят,  мы  никогда  не  сможем
существовать на Луне, кроме как в скафандрах и на таких вот  базах,  а  им
никогда не притерпеться к земному тяготению. И потому нам с  ними  незачем
враждовать. Мы можем помогать друг другу.
     - Звучит правдоподобно, - сухо сказал начальник базы, - но мы обязаны
исполнять приказ. Вы им это объяснили, Уорден?
     -  Они  знают,  -  ответил  Уорден.  -  И  если  надо  будет,  станут
защищаться. У них уже есть плавильни для обработки металлов. Они  добывают
тепло при помощи изогнутых зеркал, собирают в фокус солнечные лучи. И даже
начали работать с газами в баллонах. По части электроники они пока еще  не
очень продвинулись, но теория им известна, а электровакуумные  приборы  не
нужны. Они ведь сами живут в вакууме. Отныне они сумеют защищаться.
     - Послушайте, Уорден,  -  мягко  сказал  начальник,  -  я  ведь  тоже
наблюдал за Ляпой. И вы как будто не сошли с ума. Но если что-нибудь такое
преподнести нашим военным властям, неприятностей не оберешься.  Они  давно
требуют послать сюда боевые ракеты. Если ваши друзья начнут всерьез с нами
воевать, если они и правда  в  состоянии  обороняться...  пожалуй,  власти
ответят военными кораблями.
     Уорден кивнул.
     - Верно. Только наш ракетный флот  пока  что  не  может  воевать  так
далеко от запасов топлива, а заправочную станцию  тут  не  устроишь,  ведь
Луну населяют не животные и не дикари - племя Ляпы уже  достигло  довольно
высокого уровня развития, а скоро он наверняка будет еще выше. Эти  Ляпины
родичи, что близкие, что дальние, - способнейший народ!
     - Боюсь, им еще придется это доказать, - заметил  начальник  базы.  -
Откуда такой неожиданный взрыв культуры?
     - От нас, - сказал Уорден. - Принцип плавления металлов  они,  думаю,
взяли у меня. Познания по части  металлургии  и  техники  -  от  водителей
самоходов. Геологии  -  вернее  сказать,  лунологии  -  научились  главным
образом у вас.
     - То есть как?
     - Подумайте, что бы такое по вашему желанию сделать Ляпе, и последите
за ним, - хмуро предложил Уорден.
     Начальник недоуменно воззрился на него, потом перевел взгляд на Ляпу.
Маленький мохнатый Ляпа горделиво выпрямился, потом низко поклонился. Одну
лапку прижал к тому месту, где у  него,  возможно,  находилось  сердце.  С
изысканностью  придворного  давних  времен  широко  повел  другой.   Опять
выпрямился, важно прошелся по комнате -  и  мигом  забрался  на  колени  к
Уордену, тощей мохнатой лапкой обвил его шею.
     Вся кровь отхлынула от лица начальника базы.
     - Как он поклонился... - не вдруг выговорил он. - Я в точности  такое
себе и представил. Вы хотите сказать...
     - Вот именно, - подтвердил Уорден. - У предков Ляпы не было  воздуха,
по которому передавались бы звуки  речи.  И  у  них  развилась  телепатия.
Конечно,  со   временем   они   создали   что-то   вроде   музыки,   звуки
распространяются через камень. Но, как и наша музыка, эти звуки не несут в
себе смысла. Лунные жители общаются, напрямик передавая друг другу  мысли.
Но мы не можем уловить их мысль, а они нашу улавливают.
     - Они читают наши мысли! - Начальник базы провел языком по пересохшим
губам. - Значит, сперва, когда мы стали их отстреливать как  материал  для
биологов, они пробовали достигнуть взаимопонимания.  А  потом  уже  начали
воевать.
     - Естественно, - сказал Уорден. - А как бы мы поступили на их  месте?
Они давно перенимают наши знания. Теперь они грозные противники. Им ничего
не стоило стереть нашу базу в порошок. Они  нас  не  трогали,  потому  что
учились у нас. Теперь они готовы вести с нами меновую торговлю.
     - Придется доложить на Землю, - медленно произнес начальник. - Но...
     - Они тут принесли кое-какие образцы, -  продолжил  Уорден.  -  Будут
менять алмазы по весу, грамм за грамм,  на  пластинки.  Им  нравится  наша
музыка. Будут менять изумруды на  учебники  -  они  уже  умеют  читать!  И
построят атомный реактор  и  станут  менять  плутоний,  а  на  что  -  еще
придумают. Это куда лучше, чем война.
     - Да, - сказал начальник, - что верно, то верно. К таким доводам наши
прислушаются. Но как они сумели...
     - Это все Ляпа, - усмехнулся Уорден - Просто-напросто Ляпа! Вовсе  мы
его не захватили в плен, его нам нарочно подсунули! Он сидел тут на  базе,
извлекал все подряд из наших мозгов и передавал сородичам. Не забудьте, мы
хотели изучить это племя, так? А  вышло,  как  в  известном  анекдоте  про
психолога...

                     Говорят,  один  ученый  психолог  взялся   проверить,
                насколько разумны шимпанзе. Привел он обезьяну в  комнату,
                полную игрушек, вышел, закрыл дверь и  хотел  подсмотреть,
                как ведет себя шимпанзе. Заглянул в замочную  скважину,  а
                там, совсем близко, блестит пытливый карий глаз.  Шимпанзе
                подсматривает  в  замочную  скважину,   как   ведет   себя
                психолог.