FIGARO

Сборники Художественной, Технической, Справочной, Английской, Нормативной, Исторической, и др. литературы.
   ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН де БОМАРШЕ
   Фигаро 1-3

   СЕВИЛЬСКИЙ ЦЫРЮЛЬНИК ИЛИ ТЩЕТНАЯ ПРЕДОСТОРОЖНОСТЬ
   БЕЗУМНЫЙ ДЕНЬ, ИЛИ ЖЕНИТЬБА ФИГАРО
   ПРЕСТУПНАЯ МАТЬ, ИЛИ ВТОРОЙ ТАРТЮФ

   ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН де БОМАРШЕ
   СЕВИЛЬСКИЙ ЦЫРЮЛЬНИК ИЛИ ТЩЕТНАЯ ПРЕДОСТОРОЖНОСТЬ

 Комедия в четырех действиях

 Перевод Н.М. Любимова

 Я был отцом и умереть не мог!
 "Заира", действие II

     Действующие лица

 Г р а ф А л ь м а в и в а, испанский гранд,  тайный  поклонник
Розины.
 Б а р т о л о, доктор, опекун Розины.
 Р  о  з  и н а, особа благородного происхождения, воспитанница
Бартоло.
 Ф и г а р о, севильский цырюльник.
 Д о н Б а з и л ь, органист, дающий Розине уроки пения.
 В е с н а, престарелый слуга Бартоло.
 Н а ч е к у, другой слуга Бартоло, малый придурковатый и вечно
сонный.
 Н о т а р и у с.
 А л ь к а л ь д, блюститель закона.
 А л ь г у а с и л ы и с л у г и с факелами.

 Костюмы действующих лиц,
 соответствующие старинным испанским

 Г р а ф А л ь м а в и в а.  В  первом  действии  появляется  в
атласном  камзоле  и  в атласных коротких штанах; сверху на нем
широкий темный  испанский  плащ;  шляпа  черная,  с  опущенными
полями,  вокруг  тульи  цветная  лента. Во втором действии он в
кавалерийской форме, в сапогах и с усами. В третьем действии он
одет бакалавром: волосы в  кружок,  высокий  воротник,  камзол,
короткие штаны, чулки, плащ, как у аббата. И четвертом действии
на нем великолепный испанский костюм, часть которого составляет
роскошный  плащ;  сверху  на  нем  его  обычный плащ, широкий и
темный.
 Б а р т о л о. Короткополый наглухо застегнутый черный костюм,
большой парик, брыжи и отложные манжеты, черный пояс; когда  он
выходит из дому, то надевает длинный яркокрасный плащ.
 Р о з и н а одета, как испанка.
 Ф и г а р о. На нем костюм испанского щеголя. На голове сетка;
шляпа  белая  с  цветной  лентой  вокруг тульи; на шее свободно
повязанный шелковый галстук; жилет и короткие атласные штаны на
пуговицах, с петлями,  обшитыми  серебряной  бахромой;  широкий
шелковый  пояс;  на  концах  подвязок  кисти;  яркий  камзол  с
большими отворотами, одного цвета  с  жилетом,  белые  чулки  и
серые туфли.
 Д  о  н  Б а з и л ь. Черная шляпа с опущенными полями, сутана
без брыжей и манжет, длинный плащ.
 В е с н а и Н а ч е к у. Оба в  галисийских  костюмах,  волосы
заплетены  в  косичку,  на  обоих  светложелтые жилеты, широкие
кожаные пояса с пряжками, синие штаны и такие же куртки, рукава
которых, с разрезами для рук возле плеч, откинуты за спину.
 А л ь к а л ь д. В руке у него длинный белый жезл.

 Действие происходит в Севилье; первый акт  --  на  улице,  под
окнами Розины,
 остальные -- в доме доктора Бартоло.

      * ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ *

 Сцена представляет улицу в Севилье; во всех домах окна забраны
решеткой.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Г  р  а  ф  один,  в широком темном плаще и шляпе с опущенными
полями.
 Прохаживаясь по сцене, вынимает часы.

 Я  думал,  сейчас  больше.  До  той  поры,  когда  она   имеет
обыкновение  показываться  в окне, ждать еще долго. Ну, ничего:
лучше прийти раньше времени, чем упустить  возможность  увидеть
ее.  Если  б какому-нибудь придворному любезнику могло прийти в
голову, что я, в ста лье  от  Мадрида,  каждое  утро  стою  под
окнами  женщины,  с  которой ни разу словом не перемолвился, он
принял бы меня за испанца времен королевы  Изабеллы.  А  что  в
этом  такого? Все охотятся за счастьем. Мое счастье заключено в
сердце Розины. Но как же так? Подстерегать женщину  в  Севилье,
когда  в  столице  и  при дворе сколько угодно вполне доступных
наслаждений?  Вот  их-то  я  и  избегаю.  Я  устал  от   побед,
беспрерывно   доставляемых   нам   корыстью,   обычаем  или  же
тщеславием. Это так отрадно, когда тебя любят ради тебя самого!
И если бы с  помощью  этого  переодевания  я  мог  убедиться...
Кого-то черт несет!

     ЯВЛЕНИЕ II

 Ф и г а р о, граф прячется.
 Фигаро  весело  напевает;  за  спиной у него гитара на широкой
ленте, в руках
 бумага и карандаш.

 Прогоним грусть: она
 Нас заедает!
 Без песен и вина
 Жизнь даром пропадает!
 И каждый -- если он
 На скуку обречен --
 Исчахнет от забот
 И дураком умрет!

 Пока что, право, недурно.

 И дураком умрет,
 Лень и вино -- мои две страсти:
 Они мне сердце рвут на части...

 Да нет, они его не рвут, они оба мирно уживаются в нем...

 И спорят в сердце из-за власти...

 А  разве  говорят:  "спорят  в  сердце"?  А,  боже  мой,  наши
сочинители  комических  опер в такие тонкости не входят! В наше
время чего не следовало бы говорить, то поется. (Поет.)

 Лень и вино -- мои две страсти:
 Обеим предан я равно...

 Мне   бы   хотелось   в   заключение   придумать    что-нибудь
необыкновенное,   блестящее,   сверкающее,  содержащее  в  себе
определенную  мысль.  (Становится  на  одно  колено   и   пишет
напевая.)

 Обеим предан я равно:
 Лень для меня источник счастья,
 А радость мне дает вино.

 Э,    нет,    это    плоско.    Не   то...   Здесь   требуется
противопоставление, антитеза:

 У лени я всегда во власти,
 Вино же...

 Ага, канальство, вот оно...

 Вино же--верный мой слуга!

 Молодец, Фигаро!.. (Записывает, напевая.)

 Вино и лень -- мои две страсти:
 И дружба их мне дорога:
 У лени я всегда во власти,
 Вино же--верный мой слуга!
 Вино же--верный мой слуга!
 Вино же--верный мой слуга!

 Так, так, а если  к  этому  еще  аккомпанемент,  то  мы  тогда
посмотрим,  господа  завистники,  правда  ли,  будто  я  сам не
понимаю, что пишу... (Замечает графа.)  Я  где-то  видел  этого
аббата. (Встает.)
 Г р а ф (в сторону). Лицо этого человека мне знакомо.
 Ф  и г а р о. Да нет, это не аббат! Эта горделивая благородная
осанка...
 Г р а ф. Эта нелепая фигура...
 Ф и г а р о. Я не ошибся: это граф Альмавива.
 Г р а ф. Мне кажется, это плут Фигаро.
 Ф и г а р о. Он самый, ваше сиятельство.
 Г р а ф. Негодяй! Если ты скажешь хоть одно слово...
 Ф и г а р о. Да, я узнаю вас, узнаю по  лестным  определениям,
которыми вы всегда меня награждали.
 Г р а ф. Зато я тебя не узнаю. Ты так растолстел, раздобрел...
 Ф и г а р о. Ничего не поделаешь, ваше сиятельство, -- нужда.
 Г р а ф. Бедняжка! Однако чем ты занимаешься в Севилье? Ведь я
же  дал  тебе  рекомендацию в министерство и просил, чтобы тебе
подыскали место.
 Ф и г а р  о.  Я  его  и  получил,  ваше  сиятельство,  и  моя
признательность...
 Г р а ф. Зови меня Линдором. Разве ты не видишь по этому моему
маскараду, что я хочу остаться неузнанным?
 Ф и г а р о. Я удаляюсь.
 Г  р а ф. Напротив. Я здесь кое-кого поджидаю, а два болтающих
человека внушают меньше подозрений, чем  один  гуляющий.  Итак,
давай болтать. Какое же тебе предоставили место?
 Ф и г а р о. Министр, приняв в соображение рекомендации вашего
сиятельства, немедленно распорядился назначить меня аптекарским
помощником.
 Г р а ф. В какой-нибудь военный госпиталь?
 Ф и г а р о. Нет, при андалусском конном заводе.
 Г р а ф (со смехом). Для начала недурно!
 Ф  и  г  а  р  о.  Место  оказалось  приличное: в моем ведении
находились все перевязочные и лечебные средства, и я  частенько
продавал людям хорошие лошадиные снадобья...
 Г р а ф. Которые убивали подданных короля!
 Ф  и  г  а  р  о.  Увы! Всеисцеляющего средства не существует.
Все-таки  они  иной  раз  помогали  кое-кому   из   галисийцев,
каталонцев, овернцев.
 Г р а ф. Почему же ты ушел с должности?
 Ф  и  г  а  р  о. Я ушел? Она от меня ушла. На меня наговорили
начальству.

 О зависть бледная с когтистыми руками...

 Г р а ф. Помилосердствуй, помилосердствуй, друг мой! Неужели и
ты сочиняешь стихи? Я видел, как ты, стоя  на  коленях,  что-то
царапал и ни свет ни заря распевал.
 Ф и г а р о. В этом-то вся моя и беда, ваше сиятельство. Когда
министру  донесли,  что  я  сочиняю  любовные  стишки,  и, смею
думать, довольно изящные, что я посылал загадки в  газеты,  что
мои  мадригалы  ходят по рукам, словом когда министр узнал, что
мои сочинения с пылу с жару попадают в печать, он  взглянул  на
дело серьезно и распорядился отрешить меня от должности под тем
предлогом,  что  любовь  к  изящной  словесности несовместима с
усердием к делам службы.
 Г р а ф. Здраво рассудил! И ты не возразил ему на это...
 Ф и г а р о. Я был счастлив тем, что обо мне забыли: по  моему
разумению, если начальник не делает нам зла, то это уже немалое
благо.
 Г  р  а  ф.  Ты  чего-то  не договариваешь. Помнится, когда ты
служил у меня, ты был изрядным сорванцом...
 Ф и г а р о. Ах, боже мой,  ваше  сиятельство,  у  бедняка  не
должно быть ни единого недостатка -- это общее мнение!
 Г р а ф. Шалопаем, сумасбродом...
 Ф  и  г  а  р  о. Ежели принять в рассуждение все добродетели,
которых требуют  от  слуги,  то  много  ли,  ваше  сиятельство,
найдется господ, достойных быть слугами?
 Г р а ф (со смехом). Неглупо сказано. Так ты переехал сюда?
 Ф и г а р о. Не сразу...
 Г  р  а ф (прерывает его). Одну секунду... Мне показалось, что
это она... Продолжай, я тебя слушаю.
 Ф и г а р о. Я вернулся в Мадрид  и  решил  еще  раз  блеснуть
своими   литературными   способностями.   Театр  показался  мне
достойным поприщем...
 Г р а ф. Боже милосердный! (Во время следующей реплики  Фигаро
граф не сводит глаз с окна.)
 Ф  и  г  а  р о. Откровенно говоря, мне непонятно, почему я не
имел  большого  успеха:  ведь  я  наводнил  партер  прекрасными
работниками,  -- руки у них... как вальки. Я запретил перчатки,
трости, все, что  мешает  рукоплесканиям.  И  даю  вам  честное
слово, перед началом представления я проникся уверенностью, что
завсегдатаи   кофейной   относятся  ко  мне  в  высшей  степени
благожелательно. Однакож происки завистников...
 Г р а ф. Ага, завистники! Значит, автор провалился.
 Ф и г а р о. Как и всякий другой. Что же  в  этом  особенного?
Они меня освистали. Но если бы мне еще раз удалось заставить их
собраться в зрительном зале...
 Г р а ф. То скука бы им за тебя как следует отомстила?
 Ф и г а р о. О черт, как же я их ненавижу!
 Г  р  a  ф.  Ты  все еще бранишься! А знаешь ли ты, что в суде
предоставляют не более двадцати четырех часов для  того,  чтобы
ругать судей?
 Ф и г а р о. А в театре -- двадцать четыре года. Всей жизни не
хватит, чтобы излить мою досаду.
 Г р а ф. Мне нравится твоя забавная ярость. Но ты мне так и не
сказал, что побудило тебя расстаться с Мадридом.
 Ф  и  г  а  р  о.  Мой  ангел-хранитель,  ваше  сиятельство: я
счастлив, что свиделся с прежним моим господином. В  Мадриде  я
убедился,  что республика литераторов -- это республика волков,
всегда готовых перегрызть друг другу  горло,  и  что,  заслужив
всеобщее   презрение   смехотворным   своим  неистовством,  все
букашки,   мошки,   комары,   критики,   москиты,   завистники,
борзописцы,  книготорговцы,  цензоры,  все, что присасывается к
коже несчастных литераторов, -- все это раздирает их на части и
вытягивает   из   них   последние    соки.    Мне    опротивело
сочинительство,  я  надоел  самому  себе,  все  окружающие  мне
опостылели, я запутался в долгах, а в  карманах  у  меня  гулял
ветер.  Наконец,  рассудив,  что  ощутительный  доход от бритвы
лучше суетной славы пера, я оставил Мадрид. Котомку за плечи, и
вот, как заправский философ,  стал  я  обходить  обе  Кастилии,
Ламанчу,  Эстремадуру, Сьерру-Морену, Андалусию; в одном городе
меня встречали радушно, в другом сажали в тюрьму, я же ко всему
относился спокойно.  Одни  меня  хвалили,  другие  порицали,  я
радовался  хорошей  погоде, не сетовал на дурную, издевался над
глупцами, не клонил  головы  перед  злыми,  смеялся  над  своей
бедностью,  брил  всех  подряд  и  в  конце  концов поселился в
Севилье, а теперь я снова готов к услугам  вашего  сиятельства,
-- приказывайте все, что вам заблагорассудится.
 Г р а ф. Кто тебя научил такой веселой философии?
 Ф  и  г  а  р  о.  Привычка к несчастью. Я тороплюсь смеяться,
потому что боюсь, как бы мне не пришлось заплакать. Что это  вы
все поглядываете в ту сторону?
 Г р а ф. Спрячемся.
 Ф и г а р о. Зачем?
 Г р а ф. Да иди же ты, несносный! Ты меня погубишь!

 Прячутся.

     ЯВЛЕНИЕ III

 Б а р т о л о, Р о з и н а.
 Жалюзи в первом этаже открывается, и в окне показываются
 Б а р т о л о и Р о з и н а

 Р  о з и н а. Как приятно дышать свежим воздухом!.. Жалюзи так
редко открывается...
 Б а р т о л о. Что это у вас за бумага?
 Р о з и н а. Это куплеты из "Тщетной предосторожности", -- мне
их дал вчера учитель пения.
 Б а р т о л о. Что это еще за "Тщетная предосторожность"?
 Р о з и н а. Это новая комедия.
 Б а р т о л о. Опять какая-нибудь пьеса! Какая-нибудь глупость
в новом вкусе!
 Р о з и н а. Не знаю.
 Б а р т о л о. Ну,  ничего,  ничего,  газеты  и  правительство
избавят нас от всего этого. Век варварства!
 Р о з и н а. Вечно вы браните наш бедный век.
 Б  а р т о л о. Прошу простить мою дерзость, но что он дал нам
такого, за  что  мы  могли  бы  его  восхвалять?  Всякого  рода
глупости:  вольномыслие,  всемирное  тяготение,  электричество,
веротерпимость,   оспопрививание,    хину,    энциклопедию    и
драматические произведения...
 Р  о  з и н а (лист бумаги выскальзывает у нее из рук и падает
на улицу).  Ах,  моя  песенка!  Я  вас  заслушалась  и  уронила
песенку.   Бегите,   бегите   же,  сударь,  а  то  моя  песенка
потеряется!
 Б а р т о л о. А, черт, держали бы как  следует!  (Отходит  от
окна.)
 Р  о  з и н а (смотрит ему вслед и подает знак на улицу). Пст,
пст!

 Появляется граф.

 Скорей поднимите и -- бегом!

 Граф мгновенно поднимает с земли лист бумаги и скрывается.

 Б а р т о л о (выходит из дома и начинает искать). Где она?  Я
не вижу.
 Р о з и н а. Под окном, у самой стены.
 Б  а  р  т о л о. Нечего сказать, приятное поручение! Наверно,
здесь кто-нибудь проходил?
 Р о з и н а. Я никого не видела.
 Б а р т о л о (сам с собой). А я-то  стараюсь,  ищу!  Бартоло,
мой  друг,  вы  болван, и больше ничего. Вот вам урок: в другой
раз не станете открывать окон, которые выходят на улицу.(Входит
в дом.)
 Р о з и н а (у окна). Оправданием служит мне моя горькая доля:
я одинока, сижу взаперти, меня преследует постылый человек, так
разве же это преступление -- попытаться выйти на волю?
 Б а р т о л о (появляется у окна). Отойдите от окна,  сеньора.
Это  моя  оплошность,  что  вы  потеряли  песенку,  но подобное
несчастье больше с вами не повторится, ручаюсь  вам.  (Запирает
жалюзи на ключ.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Г р а ф и Ф и г а р о крадучись входят.

 Г р а ф. Они ушли, теперь давай посмотрим, что это за песня: в
ней, уж верно, кроется тайна. Это записка!
 Ф  и  г  а  р  о.  А  он-то  еще спрашивал, что такое "Тщетная
предосторожность"!
 Г р а ф (быстро читает). "Ваша  настойчивость  возбуждает  мое
любопытство.  Как  только  уйдет  мой  опекун, вы с безучастным
видом спойте на известный мотив этих куплетов что-нибудь такое,
что мне открыло бы, наконец, имя, звание и намерения  человека,
который,  повидимому,  столь  упорно стремится обратить на себя
внимание злосчастной Розины".
 Ф и г а р о (передразнивая Разину). "Моя песенка, моя  песенка
упала.  Бегите,  бегите  же!"  (Хохочет.)  Ха-ха-ха! Ох, уж эти
женщины! Если  вам  нужно,  чтобы  самая  из  них  простодушная
научилась лукавить, -- заприте ее.
 Г р а ф. Дорогая моя Розина!
 Ф и г а р о. Ваше сиятельство, теперь мне уже ясна цель вашего
маскарада: вы ухаживаете на расстоянии.
 Г р а ф. Ты угадал. Но если ты проболтаешься...
 Ф  и г а р о. Я, да вдруг проболтаюсь! Чтобы вас разуверить, я
не стану прибегать к трескучим фразам о  чести  и  преданности,
которыми  у нас нынче так злоупотребляют. Я скажу лишь, что мне
выгодно служить вам. Взвесьте все на этих весах, и вы...
 Г р а ф. Отлично. Так вот, да будет тебе известно, что полгода
назад случай свел меня на Прадо с молодой  девушкой,  да  такой
красавицей!..  Ты ее сейчас видел. Напрасно я потом искал ее по
всему Мадриду. Только совсем недавно мне удалось узнать, что ее
зовут Розиной, что она  благородного  происхождения,  сирота  и
замужем за старым севильским врачом, неким Бартоло.
 Ф  и г а р о. По чести скажу, славная птичка, да только трудно
вытащить ее из гнезда! А кто вам сказал,  что  она  замужем  за
доктором?
 Г р а ф. Все говорят.
 Ф и г а р о. Эту небылицу он сам сочинил по приезде из Мадрида
для  того,  чтобы  ввести в заблуждение и отвадить поклонников.
Пока  она  всего  лишь  его  воспитанница,  однако   в   скором
времени...
 Г  р а ф (живо). Никогда! Ах, какая новость! Я готов был пойти
на все, чтобы выразить ей соболезнование, а  она,  оказывается,
свободна. Нельзя терять ни минуты, нужно добиться ее взаимности
и спасти ее от тех недостойных уз, которые ей готовятся. Так ты
знаешь ее опекуна?
 Ф и г а р о. Как свою родную мать.
 Г р а ф. Что это за человек?
 Ф  и г а р о (живо). Это крепенький, приземистый, толстенький,
серый в яблоках старичок, гладко выбритый, молодящийся, но  уже
не  мастак,  отнюдь  не  простак, за всем следит, в оба глядит,
ворчит и охает одновременно.
 Г р а ф (нетерпеливо) Да я же  его  видел!  А  вот  какого  он
нрава?
 Ф  и  г  а р о. Груб, прижимист, влюблен в свою воспитанницу и
бешено ее ревнует, а та ненавидит его смертельной ненавистью.
 Г р а ф. Следовательно, данных у него, чтобы понравиться...
 Ф и г а р о. Никаких.
 Г р а ф. Тем лучше. Насколько он честен?
 Ф и г а р о. Ровно настолько, чтобы не быть повешенным.
 Г  р  а  ф.  Тем  лучше.  Составить  свое   счастье,   наказав
мошенника...
 Ф  и г а р о. Значит принести пользу и обществу и самому себе.
Честное слово, ваше сиятельство, это высшая мораль!
 Г р а ф. Ты  говоришь,  что  он  держит  дверь  на  запоре  от
поклонников?
 Ф и г а р о. От всех на свете. Если б он мог ее замуровать...
 Г р а ф. А, черт, это уже хуже! Ну, а тебя-то он пускает?
 Ф  и  г  а р о. Еще бы не пускать! Primo /Во-первых (лат.)/, я
живу  в  доме,  хозяином  которого  является   доктор,   и   он
предоставляет мне помещение gratis.../Бесплатно (лат.)/
 Г р а ф. Вот оно что!
 Ф  и  г  а  р о. А я в благодарность обещаю ему платить десять
пистолей золотом в год, и тоже gratis...
 Г р а ф (в нетерпении). Так ты его жилец?
 Ф и г а р о. Не только: я  его  цырюльник,  хирург,  аптекарь.
Когда ему требуется бритва, ланцет или же клистир, он никому не
позволяет к ним прикоснуться, кроме вашего покорного слуги.
 Г  р  а ф (обнимает его). Ах, Фигаро, друг мой, ты будешь моим
ангелом-хранителем, моим спасителем!
 Ф и г а р о. Дьявольщина!  Как  быстро  выгода  заставила  вас
перешагнуть разделяющую нас границу! Вот что делает страсть!
 Г  р  а  ф.  Счастливец  Фигаро,  ты увидишь мою Розину, ты ее
увидишь! Сознаешь ли ты свое блаженство?
 Ф и г а р о. Я слышу речь  влюбленного!  Да  разве  я  по  ней
вздыхаю? Вот бы нам поменяться местами!
 Г р а ф. Ах, если б можно было устранить всех сторожей!
 Ф и г а р о. Я об этом думал.
 Г р а ф. Хотя бы на полсуток!
 Ф  и  г  а  р  о. Если занять людей их собственным делом, то в
чужие дела они уже не сунут носа.
 Г р а ф. Конечно. Ну, дальше?
 Ф и г а р о (в раздумье). Я соображаю, располагает  ли  аптека
такими невинными средствами...
 Г р а ф. Злодей!
 Ф  и  г  а  р  о.  Разве я собираюсь причинить им зло? Они все
нуждаются в моей помощи. Вопрос только в том, чтобы полечить их
всех сразу.
 Г р а ф. Но у доктора может закрасться подозрение.
 Ф и г а р о. Нужно так быстро действовать, чтобы подозрение не
успело возникнуть.  Я  надумал:  в  наш  город  прибывает  полк
наследника.
 Г р а ф. Командир полка -- мой приятель.
 Ф  и  г  а  р о. Прекрасно. Нарядитесь солдатом и с ордером на
постой заявитесь к доктору. Он вынужден будет  вас  принять,  а
все остальное я беру на себя.
 Г р а ф. Превосходно!
 Ф и г а р о. Было бы недурно, если бы вы вдобавок сделали вид,
что вы под хмельком...
 Г р а ф. Это зачем?
 Ф  и  г  а  р  о.  И,  пользуясь своим невменяемым состоянием,
держали себя с ним поразвязнее.
 Г р а ф. Да зачем?
 Ф и г а р о. Чтобы он вас ни в чем не заподозрил, чтобы у него
было такое впечатление, что  вам  хочется  спать,  а  вовсе  не
заводить шашни у него в доме.
 Г  р  а  ф.  Необычайно предусмотрительно! А почему бы тебе не
отправиться к нему?
 Ф и г а р о. Да, как раз! Хорошо, если он  вас-то  не  узнает,
хотя  с  вами он никогда раньше и не встречался. Да и под каким
предлогом введешь потом к нему вас?
 Г р а ф. Твоя правда.
 Ф и г а р о. Вот только вам,  пожалуй,  не  под  силу  сыграть
такую трудную роль. Солдат... да еще захмелевший...
 Г  р  а ф. Ты смеешься! (Изображая пьяного.) Эй, дружище, это,
что ли, дом доктора Бартоло?
 Ф и г а р о. По правде сказать, недурно. Только  на  ногах  вы
должны  быть  не так тверды. (Более пьяным тоном.) Это, что ли,
дом...
 Г р а ф. Фу! У тебя получается простонародный хмель.
 Ф и г а р о. Он-то и есть хороший хмель, потому что веселый.
 Г р а ф. Дверь отворяется.
 Ф и г а р о. Это доктор. Спрячемся, пока он уйдет.

     ЯВЛЕНИЕ V

 Г р а ф и Ф и г а р о прячутся, Б а р т о л о.

 Б а р т о л о (выходя из дома). Я сейчас приду, никого ко  мне
не  пускать.  Как  это  глупо  было с моей стороны, что я вышел
тогда на улицу! Стала она меня просить,  вот  бы  мне  сразу  и
догадаться,  что  это неспроста... А тут еще Базиль не идет! Он
должен был все устроить так, чтобы завтра тайно от  всех  могла
состояться  моя  свадьба,  а  от  него  ни слуху ни духу! Пойду
узнаю, что за причина.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф, Ф и г а р о.

 Г р а ф. Что я слышу? Завтра он тайно женится на Розине!
 Ф и г а р о. Чем труднее добиться  успеха,  ваше  сиятельство,
тем решительнее надо приниматься за дело.
 Г  р  а  ф.  Кто  этот  Базиль, который полез в устроители его
свадьбы?
 Ф и г а р о. Голодранец, дающий уроки музыки его воспитаннице,
помешанный  на  своем  искусстве,   жуликоватый,   бедствующий,
удавится  за  грош  --  с  ним  сладить  будет  нетрудно,  ваше
сиятельство... (Смотрит на жалюзи.) Вон она, вон она!
 Г р а ф. Да кто?
 Ф и г а р о. За жалюзи, она,  она!  Не  смотрите,  да  ну,  не
смотрите!
 Г р а ф. Почему?
 Ф  и  г  а  р  о.  Ведь  она  же  вам  ясно написала: "Пойте с
безучастным видом"! То есть пойте так, как  будто  вы  поете...
только чтобы что-нибудь петь. Ага! Вон она! Вон она!
 Г  р  а  ф. Раз она, не зная меня, мною заинтересовалась, то я
предпочитаю сохранить за собой имя Линдора, -- тем слаще  будет
победа. (Развертывает лист бумаги, который обронила Разина.) Но
что я буду петь на этот мотив? Я не умею сочинять стихи.
 Ф  и  г  а  р  о.  Что  бы  вам  ни  заблагорассудилось,  ваше
сиятельство, все будет чудесно. Когда речь идет о любви, сердце
становится  снисходительным  к  плодам  умственных   занятий...
Возьмите-ка мою гитару.
 Г р а ф. А что я с ней буду делать? Я же очень плохо играю!
 Ф и г а р о. Разве такой человек, как вы, может чего-нибудь не
уметь?  А  ну-ка,  тыльной  стороной  руки, дрын-дрын-дрын... В
Севилье петь без гитары -- этак вас мигом узнают, ей-богу мигом
накроют! (Прижимается к стене под окном.)

 Граф (прохаживается и поет, аккомпанируя себе на гитаре).

 Сказать вам, кто я, вы мне приказали:
 Неведомый -- я обожать вас смел:
 Узнав меня, вы сжалитесь едва ли...
 Но вам повиноваться -- мой удел!

 Ф и г а  р  о  (тихо).  Здорово,  черт  возьми!  Смелей,  ваше
сиятельство !
 Г р а ф.

 Я ваш Линдор, я бакалавр безвестный.
 Мечты мои смиренно к вам летят...
 О, если б я был знатен и богат,
 Чтоб кинуть все к ногам моей прелестной!

 Ф  и г а р о. А, прах меня возьми! Мне самому так не сочинить,
а уж на что я, кажется, в стихах собаку съел!
 Г р а ф.

 Здесь буду петь я утром в ранний час,
 Как страсть меня терзает беспощадно...
 Отрадно будет мне хоть видеть вас:
 Пусть будет слышать вам меня отрадно!

 Ф и г а р о. Ну, уж за этот куплет, честное слово... (Подходит
и целует полу графского плаща.)
 Г р а ф. Фигаро!
 Ф и г а р о. Что угодно, ваше сиятельство?
 Г р а ф. Как ты думаешь, меня там слышали?
 Р о з и н а (в доме, поет).

 Все говорит мне, как хорош Линдор
 Его любить -- удел мой с этих пор!

 Окно с шумом захлопывается.

 Ф и г а р о. Ну, а теперь вы-то сами как думаете, слышали  вас
или нет?
 Г р а ф. Она закрыла окно, должно быть кто-то к ней вошел.
 Ф  и  г  а  р  о. Ах, бедняжка, с каким трепетом она пела! Она
поймана, ваше сиятельство.
 Г р а ф. Она  прибегла  к  тому  же  самому  способу,  который
указала  мне.  "Все  говорит  мне,  как  хорош Линдор". Сколько
изящества! Сколько ума!
 Ф и г а р о. Сколько лукавства! Сколько любви!
 Г р а ф. Как ты думаешь, Фигаро, она согласна быть моей?
 Ф и г а р о. Она постарается пройти сквозь жалюзи,  только  бы
не упустить вас.
 Г р а ф. Все кончено, мое сердце принадлежит Розине... навеки.
 Ф  и  г а р о. Вы забываете, ваше сиятельство, что она вас уже
не слышит.
 Г р а ф. Одно могу сказать вам,  господин  Фигаро:  она  будет
моей  женой, и если только вы поможете осуществить мой замысел,
скрыв от нее мое имя... ты меня понимаешь, ты меня знаешь...
 Ф и г а р о. Весь к вашим услугам. Ну, брат Фигаро, желаю тебе
удачи!
 Г р а ф. Уйдем отсюда, иначе мы навлечем на себя подозрение.
 Ф и г а р о (живо). Я войду в  этот  дом  и  с  помощью  моего
искусства  одним взмахом волшебной палочки усыплю бдительность,
пробужу любовь, собью с толку ревность,  вверх  дном  переверну
все  козни  и опрокину все преграды. А вы, ваше сиятельство, --
ко мне! Военная форма, ордер на постой, в карманах -- золото.
 Г р а ф. Для кого золото?
 Ф и г а р  о  (живо).  Золота,  боже  мой,  золота!  Это  нерв
интриги.
 Г р а ф. Не сердись, Фигаро, я захвачу побольше.
 Ф и г а р о (уходя). Я скоро вернусь.
 Г р а ф. Фигаро!
 Ф и г а р о. Что вам угодно?
 Г р а ф. А гитара?
 Ф  и г а р о (возвращается). Забыть гитару! Я совсем рехнулся!
(Уходит.)
 Г р а ф. Да где же ты живешь, ветрогон?
 Ф и г а р о (возвращается). А ведь у меня и правда ум за разум
зашел! Мое заведение в двух шагах отсюда, выкрашено  в  голубой
цвет, разрисованные стекла, три тазика в воздухе, глаз на руке,
consilio  manuque  /  Помогаю  словом  и делом (лат.)/, Фигаро.
(Убегает.)

      * ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ *

 Сцена представляет комнату Розины. Окно  в  глубине  закрывает
решетчатое жалюзи.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Р  а  з и н а одна, держит подсвечник. Берет на столе бумагу и
садится писать.

 Марселина больна, люди все заняты, -- никто не увидит,  что  я
пишу.  То  ли у этих стен есть глаза и уши, то ли некий злобный
гений своевременно извещает обо всем моего Аргуса, но только  я
не  успеваю  слово  сказать, шагу ступить, как он уже угадывает
мое намерение... Ах, Линдор! (Запечатывает письмо.) Письмо  все
же надо запечатать, хотя я и не представляю себе, когда и как я
могла  бы  его  передать.  Сквозь жалюзи я видела, что он долго
беседовал с цырюльником Фигаро. Фигаро  --  малый  славный,  он
несколько  раз  выражал  мне  сочувствие.  Вот  бы  мне  с  ним
поговорить!

     ЯВЛЕНИЕ II

 Р о з и н а, Ф и г а р о

 Р о з и н а (в изумлении). Ах, господин Фигаро, как я рада вас
видеть!
 Ф и г а р о. Как вы себя чувствуете, сударыня?
 Р о з и н а. Неважно, господин Фигаро. Я умираю от скуки.
 Ф и г а р о. Верю. Жиреют от нее только глупцы.
 Р о з и н а. С кем это вы так оживленно беседовали? Слов я  не
могла разобрать, но...
 Ф  и  г  а  р  о.  С  моим  родственником, молодым бакалавром,
подающим большие надежды: умен,  чувствителен,  одарен,  весьма
приятной наружности.
 Р  о з и н а. О, весьма приятной, можете мне поверить! Как его
зовут?
 Ф и г а р о. Линдором. У  него  ничего  нет,  но  если  бы  он
покинул внезапно Мадрид, он мог бы там найти хорошее место.
 Р о з и н а (беспечно). Он найдет себе место, господин Фигаро,
непременно  найдет.  Если  этот  молодой  человек действительно
таков, как вы его описываете,  то  он  не  создан  прозябать  в
безвестности.
 Ф и г а р о (в сторону). Великолепно! (Розине.) Но у него есть
один  большой  недостаток,  который всегда будет препятствовать
его продвижению по службе.
 Р о з и н а. Так у  него  есть  недостаток,  господин  Фигаро?
Недостаток? Вы в этом уверены?
 Ф и г а р о. Он влюблен.
 Р о з и н а. Влюблен! И вы считаете это недостатком?
 Ф  и г а р о. Откровенно говоря, это можно считать недостатком
только потому, что он беден.
 Р о з и н а. Ах, как несправедлива судьба! А он вам назвал имя
той, которую он любит? Я страх как любопытна...
 Ф и г а р о. Ставить об  этом  в  известность  вас,  сударыня,
меньше всего входит в мои расчеты.
 Р о з и н а {живо). Почему же, господин Фигаро? Я не болтлива.
Этот   молодой   человек  вам  близок,  меня  он  до  крайности
занимает... Ну, говорите!
 Ф и  г  а  р  о  (лукаво  смотрит  на  нее).  Вообразите  себе
прехорошенькое  существо,  милое,  нежное,  приветливое,  юное,
обворожительное: крохотная ножка, тонкий, стройный стан, полные
ручки, алый ротик, а уж пальчики! Щечки! Зубки! Глазки!..
 Р о з и н а. Она живет в нашем городе?
 Ф и г а р о. Даже в этом квартале.
 Р о з и н а. Может быть, на нашей улице?
 Ф и г а р о. В двух шагах от меня.
 Р о з и н а. Ах, как это хорошо... для вашего родственника!  А
как ее...
 Ф и г а р о. Разве я ее не назвал?
 Р  о  з и н а (живо). Только это вы и забыли сказать, господин
Фигаро. Скажите же, скажите скорей, -- кто-нибудь войдет,  н  я
так и не узнаю...
 Ф  и г а р о. Вам непременно надо это знать, сударыня? Ну, так
вот, это... воспитанница вашего опекуна.
 Р о з и н а. Воспитанница...
 Ф и г а р о. Да, сударыня, воспитанница доктора Бартоло.
 Р о з и н а (в волнении). Ах, господин  Фигаро!..  Право,  мне
что-то не верится.
 Ф и г а р о. И он горит желанием убедить вас в этом лично.
 Р о з и н а. Я трепещу, господин Фигаро!
 Ф  и  г  а р о. Фу, сударыня, трепетать -- это последнее дело.
Когда  ты  поддаешься  страху  перед  злом,  ты  уже  начинаешь
чувствовать  зло страха. К тому же я до завтра освободил вас от
всех надзирателей.
 Р о з и н а. Если он меня любит, пусть он это докажет тем, что
будет сохранять полнейшее спокойствие.
 Ф и г а р о. Ах, сударыня, могут ли покой и любовь  ужиться  в
одном  сердце?  Бедная молодежь в наше время до того несчастна,
что ей остается лишь один ужасный выбор: любовь без  покоя  или
покой без любви.
 Р о з и н а (опускает глаза). Покой без любви... вероятно...
 Ф  и  г  а  р о. Ода, это очень скучно! Зато любовь без покоя,
по-моему, гораздо заманчивее, так что, будь я женщиной...
 Р о з и н а (в замешательстве). Конечно,  молодая  девушка  не
может   запретить  порядочному  человеку  относиться  к  ней  с
уважением.
 Ф и г а р о. Вот именно, мой родственник вас глубоко уважает.
 Р о з и н а. Но,  господин  Фигаро,  малейшая  с  его  стороны
неосторожность -- и мы погибли.
 Ф  и  г  а р о (в сторону). Мы уж и так погибли! (Розине.) Вот
если бы вы написали ему письмецо и строго-настрого запретили...
Письмо имеет большое значение.
 Р о з и н  а  (подает  ему  письмо,  которое  она  только  что
написала).  Переписывать  мне  недосуг,  но когда вы будете ему
передавать, скажите... скажите непременно... (Прислушивается.)
 Ф и г а р о. Никого, сударыня.
 Р о з и н а. Что все это я делаю единственно из дружбы.
 Ф и г а р о. Само собою разумеется.  Как  же  можно!  У  любви
совсем другой пошиб.
 Р о з и н а. Единственно из дружбы, слышите? Боюсь только, как
бы он, придя в уныние от стольких преград...
 Ф и г а р о. Еще сильнее не воспламенился? Помните, что ветер,
задувающий  свечу,  разжигает  жаровню,  а мы с вами и есть эта
жаровня. Стоит ему об этом заговорить, и от него  так  и  пышет
жаром;  он и меня чуть было не распалил, а ведь я всего-навсего
зритель!
 Р о з и н а. Силы небесные!  Идет  мой  опекун.  Если  он  вас
застанет  здесь...  Пройдите  через ту комнату, где клавесин, и
как можно тише выйдите на улицу.
 Ф и г а  р  о.  Будьте  спокойны.  (В  сторону,  показывая  на
письмо.)  Это  стоит  всех  моих наблюдений. (Уходит я соседнюю
комнату.)

     ЯВЛЕНИЕ III

 Р о з и н а одна.

 Я не успокоюсь до тех пор, пока он не выйдет на улицу... Как я
люблю этого славного Фигаро!  Он  очень  порядочный  человек  и
заботливый  родственник.  А вот и мой тиран -- надо приниматься
за работу. (Гасит свечу и садится за пяльцы.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Б а р т о л о, Р о з и н а.

 Б а р т о л о (в гневе).  О  проклятие!  Сумасшедший,  злодей,
разбойник Фигаро! Нельзя ни на минуту оставить дом...
 Р о з и н а. Что вас так разгневало, сударь?
 Б а р т о л о. Окаянный цырюльник разом свалил с ног всех моих
домочадцев:  Начеку  дал  снотворного,  Весне  -- чихательного,
пустил кровь из ноги Марселине, даже мула моего  не  пощадил...
Несчастной  слепой  животине поставил на глаза припарки! Должен
мне сто экю и спешит их отработать. Нет  того,  чтобы  принести
наличными!..  В передней ни души, кто хочет--иди прямо сюда: не
дом, а проходной двор.
 Р о з и н а. Кто же, кроме вас, сударь, может сюда войти?
 Б а р т о л о. По мне, лучше  излишняя  предосторожность,  чем
упущение.  Кругом все народ предприимчивый, дерзкий... Не далее
как сегодня утром кто-то ухитрился подобрать вашу песенку, пока
я шел ее искать. О, я...
 Р о з и н а. Вольно же вам всякому пустяку придавать значение!
Бумажку мог унести ветер... В конце концов любой прохожий !
 Б а р т о л о. Ветер, любой прохожий!.. На свете, сударыня. не
бывает ни ветра,  ни  любого  прохожего  --  всегда  кто-нибудь
торчит нарочно, чтобы подобрать бумажку, которую женщина роняет
якобы нечаянно.
 Р о з и н а. Якобы нечаянно, сударь?
 Б а р т о л о. Да, сударыня, якобы нечаянно.
 Р о з и н а (в сторону). О, старый черт!
 Б  а  р  т  о л о. Но больше этого не случится: я велю наглухо
заделать решетку.
 Р о з и н а. Уж лучше совсем замуруйте окна, между  тюрьмой  и
казематом разница невелика!
 Б  а  р т о л о. Что касается окон, выходящих на улицу, то это
было бы совсем не так глупо... По крайней мере цырюльник к  вам
не заходил?
 Р о з и н а. Он вам тоже внушает опасения?
 Б а р т о л о. Как и всякий другой.
 Р о з и н а. Как это красиво с вашей стороны!
 Б  а р т о л о. Попробуйте только доверять всем и каждому -- и
скоро у вас в доме ваша верная жена станет вас обманывать, ваши
верные друзья будут стараться отбить ее, а  ваши  верные  слуги
будут им помогать.
 Р  о з и н а. Неужели же вы не допускаете, что строгие правила
уберегут женщину от обольщений господина Фигаро?
 Б а р т о л о. В женских причудах сам черт ничего  не  поймет!
Видал я этих добродетельных женщин с правилами!
 Р о з и н а (вспылив). Позвольте, сударь, если для того, чтобы
нам понравиться, достаточно быть мужчиной, почему же вы мне так
не нравитесь?
 Б  а  р  т  о  л  о  (растерянно).  Почему?..  Почему?.. Вы не
отвечаете на мой вопрос о цырюльнике.
 Р о з и н а (вне себя). Ну, так знайте же,  что  этот  мужчина
приходил  ко  мне,  я его видела, я с ним говорила. Не скрою от
вас и того, что он произвел на меня очень приятное впечатление.
Можете теперь хоть лопнуть с досады! (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ V

 Б а р т о л о один.

 Ах, они жиды, ах, они  собаки,  а  не  слуги!  Весна!  Начеку!
Начеку, будь ты проклят!

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Б а р т о л о, Н а ч е к у.

 Н а ч е к у (входит заспанный и зевает). А-а, а-а, а-а...
 Б  а р т о л о. Где ты был, сонная тетеря, когда сюда приходил
цырюльник?
 Н а ч е к у. Я, сударь... а-а, а-а, а-а...
 Б а р т о л о. Наверно, обделывал свои делишки? Что ж, ты  так
и не видел цырюльника?
 Н  а ч е к у. Как же не видел, он мне еще сказал, что я совсем
болен. И, верно, так оно и есть, потому как у меня во всем теле
началась ломота, едва объявил  он,  что  я  за-ахвора-ал...А-а,
а-а...
 Б  а  р т о л о (передразнивает его). За-ахвора-ал!.. А где же
этот проказник Весна? Без моего  предписания  напичкать  малого
лекарством! Тут что-то нечисто.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Т  е ж е и В е с н а входит, по-стариковски опираясь на палку,
имеющую вид костыля, и несколько раз подряд чихает.

 Н а ч е к у (по прежнему зевая). Весна, что с тобой?
 Б а р т о л о. Прочихаешься в воскресенье.
 В е с н а. Вот уж больше  пятидесяти...  пятидесяти  раз...  в
минуту! (Чихает.) Сил моих нет.
 Б  а  р  т  о л о. Что же это такое? Я вас обоих спрашиваю, не
приходил ли кто-нибудь к Розине, и  вы  мне  не  говорите,  что
цырюльник...
 Н  а  ч  е к у (продолжая зевать). Да разве господин Фигаро --
"кто-нибудь"? А-а, а-а...
 Б а р т о л о.  Бьюсь  об  заклад,  что  этот  плут  с  ним  в
заговоре.
 Н а ч е к у (зевает). Я... в заговоре!
 В  е  с  н  а  (чихает).  Да  что вы, сударь, где же... где же
справедливость?
 Б а р т о л о. Справедливость! Это  вы  между  собой,  холопы,
толкуйте  о  справедливости!  А  я--ваш хозяин, следовательно я
всегда прав.
 В е с н а (чихая). Ну, а если это все-таки правильно?..
 Б а р т о л о. Если правильно! Если я не хочу, чтобы это  было
правильно,  так я настою на том, что это не правильно. Попробуй
только признать, что эти нахалы правы, -- посмотрим, что  тогда
будет с правительством.
 В  е  с  н  а  (чихая). Когда так, пожалуйте расчет. Проклятая
служба, ни минуты покоя!
 Н а ч е к у (плача). С  честным  бедняком  обращаются,  как  с
последним негодяем.
 Б  а  р  т о л о. Ну, так убирайся отсюда вон, честный бедняк!
(Передразнивает их.) Апчхи, а-а! Один чихает мне в нос,  другой
зевает.
 В е с н а. Ах, сударь, честное слово, если б не барышня, ни за
что бы... ни за что бы не остался у вас в доме. (Уходит чихая.)
 Б  а р т о л о. Что с ними сделал Фигаро! Я догадываюсь, в чем
дело: мошенник хочет вернуть  мне  свой  долг,  не  уплатив  ни
гроша...

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Б а р т о л о, д о н Б а з и л ь, Ф и г а р о время от времени
выглядывает из соседней комнаты и подслушивает.

 Б а р т о л о. А, дон Базиль, вы пришли дать урок музыки?
 Б а з и л ь. Это дело совсем не спешное.
 Б а р т о л о. Я был у вас, но не застал.
 Б  а  з  и  л  ь.  Я ходил по вашим делам. Должен вам сообщить
весьма неприятную новость.
 Б а р т о л о. Для вас?
 Б а з и л ь. Нет, для вас. В наш город приехал граф Альмавива.
 Б а р т о л о. Говорите тише. Тот самый, который искал  Розину
по всему Мадриду?
 Б  а  з и л ь. Он живет на главной площади и ежедневно выходит
из дому переодетый.
 Б а р т о л о.  Сомнений  нет:  это  касается  непосредственно
меня. Что же мне делать?
 Б  а  з и л ь. Будь это простой смертный, устранить его ничего
бы не стоило.
 Б а р т о л о. Да, вооружиться, облечься в  доспехи,  устроить
ему вечерком засаду...
 Б а з и л ь. Bone Deus / Боже милостивый! (лат.)/. И попасть в
затруднительное   положение!   Нет,   втянуть   его   самого  в
какое-нибудь грязное  дело  --  вот  это  пожалуйста.  И,  пока
заваривается  каша,  опутать его клеветой -- concedo / Согласен
(лат.)/.
 Б а р т о л о. Странный способ отделаться от человека!
 Б а з и л ь.  Клевета,  сударь!  Вы  сами  не  понимаете,  чем
собираетесь  пренебречь.  Я  видел  честнейших  людей,  которых
клевета  почти  уничтожила.  Поверьте,  что  нет  такой  пошлой
сплетни,  нет  такой  пакости,  нет  такой  нелепой выдумки, на
которую в большом городе не набросились  бы  бездельники,  если
только  за  это  приняться  с  умом, а ведь у нас здесь по этой
части такие есть  ловкачи!..  Сперва  чуть  слышный  шум,  едва
касающийся  земли,  будто  ласточка  перед грозой, pianissimo /
Очень тихо (итал.)/, шелестящий, быстролетный, сеющий  ядовитые
семена. Чей-нибудь рот подхватит семя и, piano / Тихо (итал.)/,
piano,  ловким  образом  сунет  вам  в  ухо. Зло сделано -- оно
прорастает, ползет вверх, движется -- и, rinforzando /  Сильнее
(итал.)/, пошла гулять по свету чертовщина! И вот уже, неведомо
отчего,  клевета  выпрямляется,  свистит, раздувается, растет у
вас  на  глазах.  Она  бросается  вперед,  ширит  полет   свой,
клубится, окружает со всех сторон, срывает с места, увлекает за
собой, сверкает, гремит и, наконец, хвала небесам, превращается
во всеобщий крик, в crescendo / Все усиливающийся шум (итал.)/.
всего  общества, в дружный хор ненависти и хулы. Сам черт перед
этим не устоит!
 Б а р т о л о. Что  вы  мне  голову  морочите,  Базиль?  Какое
отношение    может    иметь   ваше   piano-crescendo   к   моим
обстоятельствам?
 Б а з и л ь. То есть как какое отношение?  Что  делают  всюду,
дабы   устранить   противника,  то  надо  делать  и  нам,  дабы
воспрепятствовать  вашему   противнику   подойти   на   близкое
расстояние.
 Б  а  р  т о л о. Подойти на близкое расстояние? Я рассчитываю
жениться на Розине,  прежде  чем  она  узнает  о  существовании
графа.
 Б а з и л ь. В таком случае нельзя терять ни минуты.
 Б  а  р  т  о  л  о. А за чем же дело стало, Базиль? Я всецело
положился на вас.
 Б а з и л ь. Да, но вы  скупитесь  на  расходы,  а  между  тем
неравный     брак,    неправильное    решение    суда,    явная
несправедливость, все это диссонансы  в  гармонии  порядка,  --
диссонансы, которые способно подготовить и сгладить одно только
стройное созвучие золота.
 Б  а  р  т  о  л  о  (дает  ему  денег).  Действуйте,  как вам
заблагорассудится, но только скорее.
 Б а з и л ь. Это другой разговор. Завтра все будет кончено. От
вас  требуется  лишь   не   допустить,   чтобы   сегодня   ваша
воспитанница получила какие-либо сведения.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Можете быть уверены. Вы придете вечером,
Базиль?
 Б а з и л ь. Особенно не ждите. Весь день у меня уйдет на ваши
свадебные дела. Особенно не ждите.
 Б а р т о л о (провожает его). Всего наилучшего.
 Б а з и л ь. Не беспокойтесь, доктор, не беспокойтесь.
 Б а р т о л о. Да нет, я хочу запереть за вами дверь на улицу.

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Ф и г а р о один, выходит из соседней комнаты.

 О, очаровательная предосторожность! Запирай, запирай дверь  на
улицу,  а  я,  уходя,  отопру ее графу. Этот Базиль -- изрядный
мерзавец! К счастью, глупости в нем еще больше,  чем  подлости.
Для  того  чтобы твоя клевета произвела впечатление в обществе,
нужно быть из хорошей семьи, благородного  звания,  иметь  имя,
занимать  определенное  положение,  словом  иметь  вес.  А  тут
какой-то Базиль! Его сплетням никто не поверит.

     ЯВЛЕНИЕ Х

 Р о з и н а вбегает, Ф и г а р о.

 Р о з и н а. Как, вы еще здесь, господин Фигаро?
 Фигаро. К великому для вас счастью, сударыня. Ваш опекун и ваш
учитель пения, полагая, что  они  здесь  одни,  говорили  между
собой начистоту...
 Р о з и н а. А вы подслушивали, господин Фигаро? Вы же знаете,
что это очень дурно!
 Ф  и  г  а  р  о.  Подслушивать?  Между  тем,  когда вам нужно
что-нибудь явственно услышать, то это наилучшее средство.  Было
бы вам известно, что завтра ваш опекун намерен на вас жениться.
 Р о з и н а. Боже милосердный!
 Ф  и  г а р о. Не бойтесь, мы ему наделаем столько хлопот, что
ему некогда будет думать об этом.
 Р о з и н а. Вот он идет, спуститесь по маленькой лестнице.  Я
из-за вас умру от страха.

 Фигаро убегает.

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Б а р т о л о, Р о з и н а.

 Р о з и н а. С вами здесь кто-то был, сударь?
 Б  а р т о л о. Дон Базиль. Я его проводил до входной двери, у
меня есть на то основания. Вы, конечно, предпочли бы, чтобы это
был господин Фигаро?
 Р о з и н а. Мне это совершенно безразлично, уверяю вас.
 Б а р т о  л  о.  Любопытно  мне  знать,  какой  такой  важный
разговор мог быть у цырюльника с вами?
 Р  о  з  и н а. Вы меня серьезно спрашиваете? Он мне сообщил о
здоровье Марселины; по его словам, она себя еще  очень  неважно
чувствует.
 Б  а  р  т о л о. Сообщил о здоровье? Бьюсь об заклад, что ему
было поручено передать вам письмо.
 Р о з и н а. От кого бы это, позвольте узнать?
 Б а р т о л о. От кого? От того, чье имя  женщины  никогда  не
называют.  Почем я знаю? Может быть, ответ на бумажку, выпавшую
из окна.
 Р о з и  н  а  (в  сторону).  Всякий  раз  попадает  в  точку.
(Бартоло.) Вы этого, право, заслуживаете.
 Б  а  р  т  о л о (смотрит Розине на рука). Так оно и есть. Вы
писали.
 Р о з и н а (в замешательстве). Вам, должно быть, так  хочется
меня уличить, что это даже становится забавным.
 Б а р т о л о (берет ее за правую руку). Совсем не хочется, но
вот пальчик-то у вас в чернилах! Что, хитрая сеньора?
 Р о з и н а (в сторону). Проклятый!
 Б а р т о л о (все еще держит ее руку). Когда женщина одна, ей
кажется, что все будет шито-крыто.
 Р   о  з  и  н  а.  Ну,  конечно...  Веское  доказательство!..
Перестаньте, сударь, вы мне вывихнете руку. Я  перебирала  вещи
возле  самой  свечи  и  обожглась,  а  мне  давно говорили, что
обожженное место надо помазать чернилами, -- я так и сделала.
 Б а р т о л о. Вы так  и  сделали?  Посмотрим,  подтвердит  ли
второй  свидетель  показания первого. Мне точно известно, что в
этой пачке шесть листов бумаги, --  я  их  пересчитываю  каждое
утро, и еще сегодня пересчитывал.
 Р о з и н а (в сторону). Ах. болван!..
 Б а р т о л о (считает). Три, четыре, пять...
 Р о з и н а. Шесть...
 Б а р т о л о. Шестого-то как раз и нет.
 Р  о  з  и  н а (опустив глаза). Шестого? Из шестого я сделала
пакетик для конфет и послала их маленькой дочке Фигаро.
 Б а р т о л о. Дочке Фигаро? А почему же совсем новенькое перо
в чернилах? Вы что  же,  надписывали  этим  пером  адрес  дочки
Фигаро?
 Р  о  з  и  н  а  (в  сторону). У этого ревнивца особый нюх!..
(Бартоло.) Я им  подрисовывала  стершийся  цветок  на  камзоле,
который я вам вышиваю.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Как  это похвально! Чтобы можно было вам
поверить, дитя мое, вам не следовало краснеть всякий  раз,  как
вы  пытались  утаить  истину,  но  именно  этого-то вы еще и не
умеете.
 Р о з и н а. Ах,  сударь,  покраснеешь  тут,  когда  из  самых
невинных поступков делаются такие злостные выводы!
 Б а р т о л о. Понятно, я не прав. Обжечь себе палец, намазать
его  чернилами,  сделать  пакетик  для  конфет  дочке  Фигаро и
подрисовать цветок на моем камзоле, -- что может быть невиннее?
И, тем не менее,  сколько  лжи  для  того,  чтобы  скрыть  одно
истинное  происшествие!.. "Я одна, меня никто не видит, после я
могу лгать сколько душе угодно". Но кончик пальца  в  чернилах,
перо запачкано, бумаги не хватает! Всего не предусмотришь. Смею
вас уверить, сеньора, что отныне, когда я буду уходить в город,
за вас мне будет отвечать двойной поворот ключа.

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Г р а ф, Б а р т о л о, Р о з и н а.
 Граф,  в  форме  кавалериста,  делая  вид,  что  он  навеселе,
напевает "Разбудим ее".

 Б а р т о л о. Что ему надо? Какой-то солдат!  Идите  к  себе,
сеньора.
 Г р а ф (напевая "Разбудим ее", направляется к Разине). Кто из
вас   двух,   сударыни,  зовется  доктором  Чепухартоло?  (Тихо
Разине.) Я -- Линдор.
 Б а р т о л о. Бартоло!
 Р о з и н а (в сторону). Он произнес имя Линдор!
 Г р а ф. Чепухартоло он  или  Олухартоло,  я  на  это  плевать
хотел.  Мне  важно  знать, которая из вас... (Розане, показывая
записку.) Вот вам письмо.
 Б а р т о л о. Которая! Вы же  видите,  что  это  я!  Которая!
Уйдите, Розина, он, как видно, пьян.
 Р  о  з  и  н а. Потому-то я и останусь, сударь, ведь вы один.
Присутствие женщины иногда действует.
 Б а р т о л о. Идите, идите, я не из робких.

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Г р а ф, Б а р т о л о.

 Г р а ф. А, я вас сразу узнал по приметам!
 Б а р т о л о (графу,  который  прячет  письмо).  Что  это  вы
прячете в карман?
 Г  р  а ф. Я для того и прячу в карман, чтобы вы не знали, что
это такое.
 Б а р т о л о. По приметам! Вы не с солдатом разговариваете.
 Г р а ф. А вы думаете, что так трудно описать ваши приметы?

 С трясучей лысой головою,
 С фигурой грузной и кривою
 И с тусклым взглядом пескаря;
 Нога -- точь-в-точь медвежья лапа,
 Лицо темней, чем у арапа,
 На вид свирепей дикаря.
 Одно плечо другого выше;
 Нос -- точно острый выступ крыши:
 Ворчливый, хриплый звук речей.
 Рот -- на манер звериной пасти...
 У всех дурных страстей во власти:
 Ну, словом, перл среди врачей!

 Б а р т о л о. Что это значит? Вы пришли меня оскорблять?  Вон
отсюда сию минуту!
 Г  р  а  ф.  Вон  отсюда!  Ай-ай,  как  невежливо!  Вы человек
грамотный, доктор... Бородартоло?
 Б а р т о л о. Не задавайте мне дурацких вопросов.
 Г р а ф. О, это вас не должно обижать! Я ведь тоже доктор и уж
во всяком случае не хуже вашего умею...
 Б а р т о л о. Это каким же образом?
 Г р а ф. Да я же  врач  полковых  лошадей!  Потому-то  меня  и
назначили на постой к собрату.
 Б а р т о л о. Смеют равнять коновала...
 Г р а ф.
 (Говорит.)

 Простите, доктор, виноват:
 Вы и отец ваш Гиппократ
 Гораздо выше нас, быть может!

 (Поет.)

 Наука ваша, милый друг,
 Куда существенней поможет:
 Не уничтожит злой недуг,
 Зато больного уничтожит!

 Ну, разве это для вас не похвала?
 Б  а  р т о л о. Таким невежественным знахарям, как вы, вполне
пристало  унижать  первейшее,  величайшее  и   полезнейшее   из
искусств!
 Г р а ф. Особенно полезное для тех, кто им занимается.
 Б  а  р  т о л о. Такое искусство, успехи которого почитает за
честь озарять само солнце!
 Г р а ф. И чьи оплошности спешит укрыть земля.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Сейчас  видно,  неуч,  что  вы  привыкли
разговаривать с лошадьми.
 Г  р  а  ф.  Разговаривать с лошадьми? Ай, доктор, а еще умный
человек! Неужели вам  не  известно,  что  коновал  лечит  своих
больных,  ни о чем с ними не говоря, меж тем как врач подолгу с
ними говорит...
 Б а р т о л о. Не леча их? Вы это хотите сказать?
 Г р а ф. Это вы сказали, а не я.
 Б а р  т  о  л  о.  Кой  черт  принес  сюда  этого  треклятого
пьянчужку?
 Г  р  а  ф.  Душа  моя,  вы,  кажется,  отпускаете на мой счет
шуточки?
 Б а р т о л о. В конце концов что вам угодно? Что вам нужно?
 Г р а ф (делает вид, что очень рассердился). Вот тебе раз! Что
мне угодно! Да вы что, сами не видите?

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Р о з и н а, г р а ф, Б а р т о л о.

 Р о з и н а (вбегает). Господин солдат, не  гневайтесь,  прошу
вас!  (Бартоло.)  Говорите  с ним помягче, сударь: человек не в
полном рассудке...
 Г р а ф. Вы здраво рассуждаете: он не в  полном  рассудке,  но
ведь мы-то с вами люди рассудительные! Я -- человек учтивый, вы
-- красивы...  Вот  и  весь  сказ.  Одним словом, в этом доме я
признаю только вас.
 Р о з и н а. Чем могу служить, господин солдат?
 Г р а ф. Сущей безделицей, дитя мое. Но только, может быть,  я
выражаюсь не совсем ясно...
 Р о з и н а. Я догадаюсь.
 Г  р а ф (показывает ей письмо). Вчитайтесь получше, как можно
лучше. Все дело в том... Скажу вам напрямик:  позвольте  мне  у
вас переночевать.
 Б а р т о л о. Только и всего?
 Г   р   а   ф.  Больше  ничего.  Вот  вам  записка  от  нашего
квартирмейстера.
 Б а р т о л о. Посмотрим.

 Граф прячет письмо и подает ему другую бумагу.

 (Читает.) "Доктору Бартоло  предлагается  приютить,  накормить
напоить и спать уложить..."
 Г р а ф (подчеркивает). Спать уложить.
 Б  а  р  т  о л о. "...только на одну ночь некоего Линдора. По
прозванию Школяра, кавалериста полка..."
 Р о з и н а. Это он, он самый!..
 Б а р т о л о (живо Разине). Что такое?
 Г р а ф. Ну, что ж, разве я вам солгал, доктор Балдартоло?
 Б а р т о л о. Можно подумать, что этому  человеку  доставляет
какую-то  злобную  радость  на  все лады коверкать мою фамилию.
Убирайтесь вы к черту с вашим Балдартоло, Бородартоло и скажите
вашему нахалу-квартирмейстеру, что, после того как я съездил  в
Мадрид, меня освободили от постоя.
 Г р а ф (в сторону). Ах ты, господи, вот досада!
 Б  а р т о л о. Ага, приятель, это вам не по вкусу? Даже хмель
соскочил! А все-таки убирайтесь  вы  отсюда  подобру-поздорову,
живо!
 Г  р  а  ф  (в  сторону).  Чуть было себя не выдал. (Бартоло.)
Убираться подобру-поздорову? Если вас освободили от постоя, то,
я надеюсь, вас не  освободили  от  обязанности  быть  вежливым?
Убираться!  Покажите  мне  ваше  свидетельство об освобождении.
Хоть я и не грамотен, а все-таки разберу.
 Б а р т о л о. Сделайте одолжение. Оно у меня тут, в бюро.
 Г р а ф (не сходя с места, в то время как Бартоло направляется
к бюро). Ах, моя прелестная Розина!
 Р о з и н а. Так вы -- Линдор?
 Г р а ф. Возьмите же скорей письмо.
 Р о з и н а. Осторожнее, за нами следят.
 Г р а ф. Достаньте платок, я  уроню  письмо.  (Приближается  к
ней.)
 Б  а  р  т  о л о. Но-но, сеньор солдат! Я не люблю, чтобы так
близко подходили к моей жене.
 Г р а ф. Разве это ваша жена?
 Б а р т о л о. А что же тут такого?
 Г р а ф. Я вас принимал за ее предка не то с отцовской, не  то
с  материнской, вернее с праматеринской стороны, -- между ней и
вами по крайней мере три поколения.
 Б а р т  о  л  о  (читает  бумагу).  "На  основании  точных  и
достоверных сведений, полученных нами..."
 Г  р  а  ф  (снизу ударяет рукой по бумаге, и она взлетает под
потолок). На что мне вся эта белиберда?
 Б а р т о л о. Знаете что, солдат? Я сейчас кликну слуг и  они
вам покажут.
 Г  р  а  ф.  Сражение?  Извольте! Сражаться -- это мое ремесло
(показывает на пистолет за поясом), они у меня отведают пороху.
Вы, сударыня, вероятно, никогда не видели сражения?
 Р о з и н а. И видеть не хочу.
 Г р а ф. А между тем нет ничего веселее сражения. Прежде всего
вообразите (наступает на доктора), что неприятель по ту сторону
оврага, а наши -- по эту. (Разине, показывая письмо.) Достаньте
платок. (Плюет на пол.) Положим, это овраг.

 Розина вынимает платок, граф роняет письмо с  таким  расчетом,
что оно падает между ним и ею.

 Б а р т о л о (нагибаясь). Ага!..
 Г  р  а  ф  (поднимая  письмо). Вот так-так! А я еще собирался
открыть вам  тайны  моего  ремесла...  На  вид  такая  скромная
женщина!  А  что как не любовная записка выпала у нее сейчас из
кармана?
 Б а р т о л о. Дайте, дайте!
 Г р а ф. Dulciter / Легче (лат.)/, папаша. Кому что! А если  б
у вас выпал рецепт слабительного?
 Р  о  з и н а (протягивает руку). Ах, господин солдат, я знаю,
что это такое!  (Берет  письмо  и  прячет  в  карманчик  своего
передника.)
 Б а р т о л о. Уйдете вы или нет?
 Г  р  а  ф.  Ну,  что  ж, уйду. Прощайте, доктор, не поминайте
лихом. Еще два слова, радость моя: попросите смерть, чтобы  она
на  несколько  походов  забыла обо мне, -- никогда еще я так не
дорожил своей жизнью, как теперь.
 Б а р т о л о. Ступайте, ступайте. Если бы я имел  влияние  на
смерть...
 Г р а ф. Если бы? Да ведь вы же доктор! Вы столько сделали для
смерти, что она ни в чем не откажет вам. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XV

 Б а р т о л о, Р о з и н а.

 Б  а  р  т  о  л  о  (смотрит  ему вслед). Наконец-то ушел! (В
сторону.) Притворюсь.
 Р о з и н а. Согласитесь, однакож, сударь,  что  этот  молодой
солдат  -- большой забавник! Хоть он и выпил лишнее, а все-таки
сейчас скажешь, что он неглуп и недурно воспитан.
 Б а р т о л о. Какое счастье, душенька,  что  нам  удалось  от
него отделаться! А тебе не хотелось бы прочитать вместе со мной
ту бумажку, которую он тебе передал?
 Р о з и н а. Какую бумажку?
 Б  а  р т о л о. Ту, которую он будто бы поднял для того чтобы
вручить ее тебе.
 Р о з и н а. Ах, да, это письмо от  моего  двоюродного  брата,
офицера, оно выпало у меня из кармана.
 Б а р т о л о. А я склонен думать, что он достал его из своего
кармана.
 Р о з и н а. Я сразу узнала это письмо.
 Б а р т о л о. Что тебе стоит на него взглянуть?
 Р о з и н а. Я только не помню, куда его дела.
 Б  а  р  т  о  л  о (показывает на карманчик ее передника). Ты
положила его сюда.
 Р о з и н а. Ах, это я по рассеянности!
 Б а р  т  о  л  о.  Ну,  понятно!  Вот  ты  увидишь,  что  это
какая-нибудь чепуха.
 Р  о  з  и  н  а  (в сторону). Если его не разозлить, то никак
нельзя будет отказать ему.
 Б а р т о л о. Дай же записку, дружочек!
 Р о з и н а. Но  почему  вы  так  настаиваете,  сударь?  Опять
какое-нибудь подозрение?
 Б а р т о л о. А какое у вас основание не показывать записки?
 Р  о  з  и н а. Повторяю, сударь, что это всего лишь письмо от
моего  двоюродного  брата,  которое   вы   мне   вчера   отдали
распечатанным. И раз уж зашла о нем речь, то я вам скажу прямо,
что подобная бесцеремонность мне очень не нравится.
 Б а р т о л о. Я вас не понимаю.
 Р  о  з  и н а. Разве я когда-нибудь просматриваю ваши письма?
Почему же вы позволяете  себе  вскрывать  письма,  адресованные
мне?  Если  это  ревность,  то  она  меня  оскорбляет,  если же
злоупотребление своею властью надо мной, то меня это  возмущает
еще больше.
 Б  а р т о л о. Вот как? Возмущает? Вы так никогда еще со мной
не говорили.
 Р о з и н а. Если я до сих пор пересиливала себя,  то  не  для
того, чтобы дать вам право безнаказанно меня оскорблять.
 Б а р т о л о. При чем тут оскорбление?
 Р о з и н а. При том, что это вещь неслыханная -- читать чужие
письма.
 Б а р т о л о. Письма жены?
 Р  о з и н а. Я еще вам не жена. И почему именно жена обладает
таким преимуществом, что муж вправе делать ей гадости,  которых
он никому другому не сделает?
 Б  а  р т о л о. Вы стараетесь забить мне голову и отвлечь мое
внимание от записки, а между тем для меня несомненно,  что  это
послание  какого-нибудь  поклонника.  И  все-таки  я его увижу,
можете мне поверить.
 Р о з и н а. Нет, не увидите. Если  вы  ко  мне  подойдете,  я
убегу из дому и попрошу убежища у первого встречного.
 Б а р т о л о. Никто вас к себе не пустит.
 Р о з и н а. Это мы там посмотрим.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Мы  не  во  Франции,  где женщины всегда
оказываются правы. А чтобы вы эту блажь выкинули из  головы,  я
еще пойду запру дверь.
 Р  о з и н а (пока Бартоло нет на сцене). Боже мой, что же мне
делать?  Положу-ка  я  скорей   вместо   того   письма   письмо
двоюродного  брата,  --  пусть  себе берет на здоровье. (Меняет
письма местами и  кладет  письмо  двоюродного  брата  в  карман
передника таким образом, что кончик его виден.)
 Б  а  р  т  о л о (возвращается). Ну, теперь, надеюсь, я увижу
письмо.
 Р о з и н а. А по какому праву, позвольте вас спросить?
 Б а р т о  л  о.  По  наиболее  общепризнанному  --  по  праву
сильного.
 Р о з и н а. Вы скорей убьете меня, чем получите письмо.
 Б а р т о л о (топает ногой). Сударыня! Сударыня!..
 Р  о  з  и н а (падает в кресло, делая вид, что ей дурно). Ах,
какая подлость!..
 Б а р т о л о. Дайте письмо, иначе я за себя не ручаюсь.
 Р о з и н а (запрокинув голову). Злосчастная Розина!
 Б а р т о л о. Что с вами?
 Р о з и н а. Какая ужасная судьба!
 Б а р т о л о. Розина!
 Р о з и н а. Меня душит гнев!
 Б а р т о л о. Ей дурно!
 Р о з и н а. Силы покидают меня, я умираю.
 Б а р т о л о (щупает ей пульс; в  сторону).  Праведные  боги!
Письмо! Прочту, благо она не видит. (Продолжая щупать ей пульс,
берет  письмо  и,  повернувшись к ней боком, пытается прочитать
его.)
 Р о з и  н  а  (все  так  же  запрокинув  голову).  Что  я  за
несчастная!..
 Б  а  р т о л о (отпускает ее руку; в сторону). Как мучительно
хочется человеку узнать то, в чем ему страшно удостовериться!
 Р о з и н а. Ах, бедная Розина!
 Б а р т о л о. Употребление  духов...  вот  что  вызывает  эти
спазматические  явления. (Щупает ей пульс и читает письмо, стоя
за креслом.)

 Розина приподнимается, лукаво смотрит па него, кивает  головой
и снова молча откидывается.

 (В  сторону.)  Силы  небесные!  Это  письмо двоюродного брата.
Проклятая мнительность! Как же теперь успокоить  Розину?  Пусть
по  крайней  мере  не подозревает, что я прочел письмо! (Делает
вид, что поддерживает Розину, а сам в это время кладет письмо в
карманчик, ее передника.)
 Р о з и н а (вздыхает). Ах!..
 Б а р т о л  о.  Полно,  дитя  мое,  это  все  пустое!  Легкое
головокружение,  только  и  всего.  Пульс у тебя очень хороший.
(Направляется к столику за пузырьком).
 Р о з и н а (в сторону). Он положил письмо на место! Отлично!
 Б а р т о л о. Милая Рознна, понюхайте спирту!
 Р о з и н а. Ничего не хочу от вас принимать. Оставьте меня.
 Б а р т о л  о.  Я  признаю,  что  немного  погорячился  из-за
письма.
 Р  о  з  и  н  а. Дело не только в письме! Меня возмущает ваша
манера требовать.
 Б а р т о л о (на коленях). Прости! Я скоро понял  свою  вину.
Ты видишь, что я у твоих ног, что я готов ее загладить.
 Р  о  з и н а. Да, простить вас! А сами думаете, что письмо не
от двоюродного брата.
 Б а р т о л о. От него ли, от кого-нибудь еще, -- я не прошу у
тебя объяснений.
 Р о з и н а (протягивает ему письмо). Вы видите, что добром от
меня всего можно добиться. Читайте.
 Б а р т о л о. Если б, на мое несчастье, у меня еще оставались
какие-нибудь подозрения, то твой честный поступок рассеял бы их
окончательно.
 Р о з и н а. Читайте же, сударь!
 Б а р т о л о (отступает). Чтобы я стал так  оскорблять  тебя?
Да боже сохрани!
 Р о з и н а. Своим отказом вы меня только обидите.
 Б  а  р  т  о л о. Зато вот тебе знак полного моего доверия: я
пойду навещу бедную  Марселину,  которой  неизвестно  для  чего
Фигаро  пустил  кровь  из  ноги. Может быть, и ты составишь мне
компанию?
 Р о з и н а. Я сейчас приду.
 Б а р т о л о. Раз уж  мир  заключен,  дай  мне,  детка,  твою
ручку.  Если  б  ты  могла  меня  полюбить,  ах, как бы ты была
счастлива!
 Р о з и н а (потупившись). Если бы вы могли  мне  понравиться,
ах, как бы я вас любила!
 Б  а  р  т  о  л о. Я тебе понравлюсь, я тебе понравлюсь, уж я
знаю, что понравлюсь! (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 Р о з и н а, смотрит ему вслед.

 Ах, Линдор, опекун меня  уверяет,  что  он  мне  понравится!..
Прочту-ка   я,  наконец,  это  письмо,  которое  чуть  было  не
причинило мне столько горя. (Читает  и  вскрикивает.)  Ах!..  Я
слишком  поздно прочла. Он советует мне пойти на открытую ссору
с опекуном, а я только что упустила такой чудный случай! Когда
 я взяла письмо, я почувствовала, что краснею до корней  волос.
Да,  мой  опекун  прав:  он  часто  говорит,  что мне недостает
светскости, благодаря  которой  женщины  не  теряются  в  любых
обстоятельствах! Однако несправедливый мужчина самое невинность
умудрится превратить в обманщицу.

      * ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ *

     ЯВЛЕНИЕ I

 Б а р т о л о один, в унынии.

 Ну  и нрав! Ну и нрав! Ведь только как будто бы успокоилась...
Скажите на милость, какого черта она  отказалась  заниматься  с
доном  Базилем?  Она  знает,  что  он  устраивает мои свадебные
дела...

 Стучат в дверь.

 Вы можете вывернуться наизнанку, чтобы  понравиться  женщинам,
но   если  вы  упустите  какую-нибудь  малость...  какой-нибудь
пустяк...

 Опять стучат.

 Кто это еще?

     ЯВЛЕНИЕ II

 Б а р т о л о, г р а ф, одетый бакалавром.

 Г р а ф. Мир и радость всем, в этом доме живущим!
 Б а р т о л о. Пожелание как нельзя более  уместное.  Что  вам
угодно?
 Г р а ф. Сударь, я--Алонсо, бакалавр и лиценциат...
 Б а р т о л о. Я в домашних наставниках не нуждаюсь.
 Г  р  а  ф.  ...ученик  дона  Базиля, монастырского органиста,
имеющею честь обучать музыке вашу...
 Б а р т о л о. Да, да, Базиль, органист, имеющий честь, -- все
это мне известно. К делу!
 Г р а ф (в сторону). Ну, и человек! (Бартоло.) Внезапный недуг
удерживает его в постели...
 Б а р т о л о. Удерживает в постели?  Базиля?  Хорошо  сделал,
что сообщил. Сейчас же иду к нему.
 Г  р а ф (в сторону). А, черт! (Бартоло.) Под словом "постель"
я разумею комнату.
 Б а р т о л о. Пусть даже легкое недомогание. Идите вперед,  я
за вами.
 Г  р а ф. (в замешательстве). Сударь, мне было поручено... Нас
никто не слышит?
 Б а р т о л о (в сторону). Должно быть,  мошенник...  (Графу.)
Нет,  загадочный господин, что вы! Говорите, не стесняясь, если
можете.
 Г р а  ф  (ветерану).  Проклятый  старикашка!  (Бартоло.)  Дон
Базиль просил передать вам...
 Б а р т о л о. Говорите громче, я плохо слышу на одно ухо.
 Г  р а ф (возвысив голос). А, с удовольствием! Граф Альмавива,
который проживал на главной площади...
 Б а р т о л о (а испуге). Говорите тише, говорите тише!
 Г р а ф (еще громче), ...сегодня утром оттуда съехал. Так  как
это я сказал Базилю, что граф Альмавива...
 Б а р т о л о. Тише, пожалуйста, тише!
 Г р а ф (все также). ...живет в нашем городе, и так как именно
я обнаружил, что сеньора Розина ему писала...
 Б  а  р  т  о л о. Она ему писала? Дорогой мой, говорите тише,
умоляю вас! Присаживайтесь, давайте поговорим по  душам.  Стало
быть, вам удалось обнаружить, что Розина...
 Г  р  а  ф (с достоинством). Несомненно. Базиль, узнав об этой
переписке, встревожился за вас и  попросил  меня  показать  вам
письмо, но вы так со мной обошлись...
 Б  а  р  т  о  л  о. Ах, боже мой, я с вами обошелся совсем не
плохо! Только неужели нельзя говорить тише?
 Г р а ф. Вы же сами сказали, что на одно ухо глухи.
 Б а р т о л о.  Простите,  сеньор  Алонсо,  простите  мне  мою
подозрительность  и суровость, но меня преследуют враги, строят
мне козни... да и потом ваша манера держать себя, ваш  возраст,
ваша наружность... Простите, простите. Значит, письмо при вас?
 Г  р  а  ф.  Давно  бы так, сударь! Но только я боюсь, что нас
подслушивают.
 Б а р т о л о. А кому подслушивать? Мои слуги спят без  задних
ног!  Розина со злости заперлась! Все у меня в доме вверх дном.
Пойду на всякий случай проверю... (Тихонько приоткрывает  дверь
в комнату Разины.)
 Г  р  а  ф (в сторону). С досады я сам испортил себе все дело.
Как же теперь, не оставить письма? Придется бежать. А тогда  не
стоило  и  приходить...  Показать письмо?.. Если б только я мог
предупредить Розину, это было бы бесподобно.
 Б а р т о л о (возвращается на цыпочках). Сидит у окна, спиной
к  двери,  и  перечитывает  письмо  своего  двоюродного  брата,
офицера, которое я распечатал... Посмотрим, что пишет она.
 Г  р  а  ф (передает ему письмо Розаны). Вот оно. (В сторону.)
Она перечитывает мое письмо.
 Б а р т о л о (читает). "С тех пор как вы  сообщили  мне  свое
имя и звание..." А, изменница! Это ее почерк.
 Г р а ф (в испуге). Говорите и вы потише!
 Б а р т о л о. Вот одолжили, милейший!..
 Г  р  а  ф.  Когда  все  будет  кончено, вы меня, если найдете
нужным, отблагодарите. Судя по тем переговорам,  которые  ведет
сейчас дон Базиль с одним юристом...
 Б а р т о л о. С юристом? По поводу моей женитьбы?
 Г  р  а  ф. А зачем же я к вам пришел? Он просил передать вам,
что к  завтраму  все  будет  готово.  Вот  тогда-то,  если  она
воспротивится...
 Б а р т о л о. Она воспротивится.
 Г  р  а  ф (хочет взять у него письмо, Бартоло не отдает). Вот
когда я могу быть вам полезен: мы покажем ей письмо, и в случае
чего (таинственно) я не постесняюсь ей сказать, что получил его
от одной женщины, а что той его передал граф. Вы понимаете, что
смятение, стыд, досада могут довести ее до того, что она тотчас
же...
 Б а р т о л о (со смехом). Вот она, клевета!  Теперь  я  вижу,
милейший,  что вас действительно прислал Базиль! А чтобы она не
подумала, что все это  подстроено  заранее,  не  лучше  ли  вам
познакомиться с ней теперь же?
 Г  р  а ф (сдерживая порыв восторга). Дон Базиль тоже считает,
что так лучше. Но как это сделать? Ведь  уж  поздно...  Времени
осталось немного.
 Б а р т о л о. Я скажу, что вы вместо Базиля. Ведь вы могли бы
дать ей урок?
 Г  р  а ф. Для вас я готов на все. Но только будьте осторожны:
истории с мнимыми учителями -- это старо, это мы  двадцать  раз
видели в театре... Что, если она заподозрит...
 Б а р т о л о. Я сам вас представлю,--это ли не правдоподобно?
Вы  скорей  напоминаете  переодетого любовника, чем услужливого
друга.
 Г р а ф. Правда? Вы думаете, что моя наружность ее обманет?
 Б а р т о л о. Ни один черт не догадается. Она сегодня  ужасно
не в духе. Но только она на вас взглянет... Клавесин в соседней
комнате.  Пока  что  вот  вам  развлечение, а я во что бы то ни
стало ее приведу.
 Г р а ф. Смотрите же, ничего не говорите ей о письме!
 Б а р т о л о. Не говорить  до  решительной  минуты?  Конечно,
иначе  оно  не  произведет никакого впечатления. Я не из таких,
чтобы мне надо было повторять одно и то  же,  я  не  из  таких.
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ III

 Г р а ф один.

 Я спасен! Ух! С этим чертом не так-то легко справиться! Фигаро
хорошо  его  изучил.  Чувствую,  что завираюсь, и оттого мямлю,
мнусь, а у него, я вам доложу, глаз!..  По  чести,  если  бы  в
последнюю  минуту  я не сообразил насчет письма, меня, конечно,
спустили бы с лестницы. Боже! Там идет борьба.  Что,  если  она
заупрямится  и  не  придет  сюда? Послушаем... Она отказывается
выйти из своей комнаты, -- значит, вся моя  хитрость  насмарку.
(Снова  прислушивается.)  Идет.  Не надо ей показываться раньше
времени. (Уходит в соседнюю комнату.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Г р а ф, Р о з и н а, Б а р т о л о.

 Р о з и н а (с напускным раздражением). Толковать со  мной  об
этом  бесполезно, сударь. Мое слово свято. Я и слышать не желаю
о музыке.
 Б а р т о л о. Дай  же  мне  договорить,  дитя  мое!  Это  дон
Алонсо, ученик и приятель дона Базиля, -- дон Базиль предлагает
его   в  качестве  свидетеля  на  нашей  свадьбе.  Музыка  тебя
успокоит, поверь!
 Р о з и н а. Ну, уж  это  извините!  Чтоб  я  еще  стала  петь
сегодня!..  Где  этот  самый  учитель,  которого вы стесняетесь
выпроводить? Я мигом с ним разделаюсь, а заодно  и  с  Базилем.
(Узнав своего возлюбленного, вскрикивает.) Ах!
 Б а р т о л о. Что с вами?
 Р  о  з и н а (схватившись за сердце, в сильном волнении). Ах,
боже мой, сударь!.. Ах, боже мой, сударь!..
 Б а р т о л о. Она снова теряет сознание!.. Сеньор Алонсо!
 Р о з  и  н  а.  Нет,  я  не  теряю  сознания...  Но  когда  я
повернулась... Ай!
 Г р а ф. У вас нога подвернулась, сударыня?
 Р о з и н а. Да, да, нога подвернулась. Ужасно больно.
 Г р а ф. Я сразу заметил.
 Р о з и н а (глядит на графа). Боль отдалась в сердце.
 Б а р т о л о. Надо скорей сесть, надо скорей сесть. Да где же
кресло? (Уходит за креслом.)
 Г р а ф. Ах, Розина!
 Р о з и н а. Как вы неосторожны!
 Г р а ф. Мне столько нужно сказать вам!
 Р о з и н а. Он все равно не даст.
 Г р а ф. Нас выручит Фигаро.
 Б  а  р  т  о л о (приносит кресло). Вот, деточка, садись. Как
видите, бакалавр, сегодня ей  уж  не  до  урока.  Как-нибудь  в
другой раз. Прощайте.
 Р  о  з  и  н  а  (графу).  Нет, постойте. Мне немножко легче.
(Бартоло.) Я чувствую, что  виновата  перед  вами,  сударь,  и,
следуя вашему примеру, хочу немедленно загладить...
 Б  а  р  т о л о. Вот оно, женское сердечко! Однако, дитя мое,
после такого потрясения тебе необходим полный покой.  Прощайте,
бакалавр, прощайте.
 Р  о  з и н а (графу). Ради бога, одну минуту! (Бартоло.) Если
вы, сударь, не позволите мне взять урок и доказать на деле, что
я раскаиваюсь, я буду думать, что  вы  не  хотите  сделать  мне
приятное.
 Г р а ф (тихо Бартоло). Я вам советую не противоречить ей.
 Б а р т о л о. Ну, как хочешь, моя ненаглядная. В угоду тебе я
даже буду присутствовать на уроке.
 Р  о  з  и  н  а.  Не  стоит, сударь. Ведь вы же не охотник до
музыки.
 Б а р т о л о. Уверяю тебя,  что  сегодня  я  буду  слушать  с
наслаждением.
 Р о з и н а (тихо графу). Что за мученье!
 Г р а ф (берет с пюпитра ноты). Вы это желаете петь, сударыня?
 Р   о   з  и  н  а.  Да,  это  премилый  отрывок  из  "Тщетной
предосторожности".
 Б а р т о л о. Опять "Тщетная предосторожность"!
 Г р а ф. Это последняя новинка.  Картина  весны,  и  при  этом
довольно яркая. Попробуйте, сударыня...
 Р о з и н а (глядя на графа). С большим удовольствием. Я люблю
весну,  это  юность  природы.  С  концом зимы сердце становится
как-то  особенно   чувствительным.   Его   можно   сравнить   с
невольником:  долгие  годы  проведя  в  заточении,  невольник с
неизведанной силой ощущает прелесть возвращенной ему свободы.
 Б а р т о л о (тихо графу). Вечно в голове какие-то бредни.
 Г р а ф (тихо). Понимаете, что за ними кроется?
 Б а р т о л о. Как не понять! (Садится в  кресло,  где  сидела
Розина.)
 Розина (поет).

 Когда, и светла и ясна,
 На бархат зеленого луга,
 В долину вернулась весна,
 Влюбленных подруга --
 Она озарила кругом
 Своим животворным огнем
 Цветы на лугах,
 Цветы у влюбленных в сердцах;
 В сияющий день
 Со всех деревень
 За стадом сбирается стадо,
 Простору весеннему радо.
 Столпились... бегут... разбрелись...
 Ягнятам привольно на травке пастись!
 Кругом все цветет,
 Все буйно растет,
 Все сладкий струит аромат.
 Резвых ягнят
 Верные псы сторожат.
 Но цветы не милы для Линдора,
 Не влечет его сердца весна:
 Младая пастушка одна --
 Отрада влюбленного взора!
 Дома оставивши мать,
 Младая пастушка
 С песней пошла погулять
 Лесною опушкой.
 Поет и не знает о том,
 Что опасности всюду кругом:
 Цветы на лугах,
 Щебетание пташек в кустах,
 Звуки свирели,
 Их нежные трели, --
 Все это головку кружит
 От сладких предчувствий бедняжка дрожит...
 Кругом все цветет,
 Все буйно растет...
 Вдруг навстречу Линдор из кустов!
 Ей путь преграждает,
 Ее обнимает,
 Отдать свою жизнь ей готов!
 Но его она гонит притворно --
 Затем чтоб излишний свой пыл
 Мольбою смиренно-покорной
 Загладить Линдор поспешил!

 (Краткая реприза.)

 Вздохи, моленья,
 Страстные взоры,
 Клятвы, укоры --
 Все обольщенья
 Пущены в ход.
 Он шутит так нежно... и вот
 Она уж не сердится боле,
 И в сладкой неволе
 Любви отдается тайком
 С любезным своим пастушком.
 Но ревнивец напрасно за ними следит:
 Они равнодушный делают вид
 И боятся выдать случайно
 Восторги любви своей.
 Ведь любви -- только сладостна тайна,
 Придает она прелести ей!

 Бартоло,  слушая  пение,  начинает  дремать.  Во время краткой
репризы  граф,  осмелев,  берет  руку  Розины  и  покрывает  ее
поцелуями.  Розина  от волнения поет медленнее, голос ее звучит
глуше и, наконец, на середине каденции, после слова  "случайно"
прерывается.  Оркестр,  вторя душевным движениям певицы, играет
тише и вместе с ней умолкает. Наступившая тишина будит Бартоло.
Граф встает, Розина и оркестр мгновенно возобновляют арию.

 Г р а ф. Действительно, чудесная вещица, и  вы,  сударыня  так
мастерски ее исполняете...
 Р  о  з  и  н  а.  Вы  льстите мне, сударь, -- заслуга всецело
принадлежит учителю.
 Б а р т о л о (зевая). А я, кажется, вздремнул во  время  этой
чудесной  вещицы.  Ведь  у  меня  столько  больных!  Целый день
бегаешь, носишься, точно  угорелый,  а  как  присядешь,  тут-то
бедные ноги и... (Встает и отодвигает кресло.)
 Р о з и н а (тихо графу). Фигаро не идет!
 Г р а ф. Надо выиграть время.
 Б а р т о л о. Знаете, бакалавр, я уже говорил старику Базилю,
чтобы  он ей давал разучивать что-нибудь повеселее этих длинных
арий, которые нужно тянуть  то  вверх,  то  вниз:  и-о-а-а-а-а,
--точь-в-точь  похоронное  пение.  Дал  бы  он  ей каких-нибудь
песенок из тех, что певали во дни  моей  юности,  --  они  были
доступны  каждому. Я и сам когда-то знал их... Вот, например...
(Во время вступления Бартоло, почесывая голову,  вспоминает,  а
затем, прищелкивая пальцами и по-стариковски приплясывая одними
коленями, начинает петь.)

 Розинетта, мой дружок,
 Купишь муженька на славу?
 Правда, я не пастушок...

 (Графу  со  смехом.) В песне -- Фаншонетта, ну, а я заменил ее
Розинеттой, чтобы доставить  ей  удовольствие  и  чтобы  больше
подходило к случаю. Ха-ха-ха-ха! Здорово! Правда?
 Г р а ф (смеется). Ха-ха-ха! Да, на что же лучше!

     ЯВЛЕНИЕ V

 Ф и г а р о в глубине, Р о з и н а, Б а р т о л о, г р а ф.

 Б а р т о л о (поет).

 Розинетта, мой дружок,
 Купишь муженька на славу?
 Правда, я не пастушок,
 Не Тирсис кудрявый,
 Но впотьмах не хуже я,
 Чем другие кавалеры...
 Право, милая моя,
 По ночам все кошки серы!

 (Танцуя, повторяет припев.)

 Фигаро у него за спиной передразнивает его.

 (Увидев  Фигаро.)  А, пожалуйте, господин цырюльник, пожалуйте
сюда, вы просто очаровательны!
 Ф и г а р о (кланяется). По правде сказать,  сударь,  в  былое
время моя матушка мне тоже это говорила, но с тех пор я немного
изменился. (Тихо графу.) Браво, ваше сиятельство!

 В   продолжение   всей   этой  сцены  граф  усиленно  пытается
переговорить с Розиной, однако неспокойный  и  бдительный  взор
опекуна  всякий  раз  его  останавливает.  Таким образом, между
всеми актерами идет немая игра, хотя граф и Розина не участвуют
в словопрении между доктором и Фигаро.

 Бартоло. Вы опять  пришли  ставить  клистиры,  пускать  кровь,
пичкать лекарствами, чтобы у меня тут все с ног свалились?
 Ф  и  г а р о. Бывают такие дни, сударь. По крайности вы могли
удостовериться,  сударь,  что  мое  усердие  не   ждет   особых
распоряжений, когда помимо обычных услуг требуется еще...
 Б  а  р  т  о  л  о.  Ваше  усердие не ждет! А что вы скажете,
усердный молодой человек, тому несчастному, который  все  время
зевает  и стоя спит? И другому, который чихает три часа подряд,
да так, что, кажется, вот-вот лопнет? Что вы им скажете?
 Ф и г а р о. Что я им скажу?
 Б а р т о л о. Да.
 Ф и г а р о. Я им скажу... А, черт! Чихающему я скажу: "Будьте
здоровы",  а  зевающему:  "Приятного  сна".  Это,  сударь,   не
увеличит моего счета.
 Б  а  р т о л о. Понятно, нет. А вот кровопускания и лекарства
увеличили бы его, если б только я на это пошел. А это вы тоже в
порыве усердия забинтовали мулу глаза?  Вы  уверены,  что  ваши
припарки вернут ему зрение?
 Ф  и  г  а  р о. Если они и не вернут ему зрения, то во всяком
случае хуже он от них видеть не будет.
 Б а р т о л о.  Не  вздумайте  поставить  мне  в  счет  и  эти
припарки! Не на такого напали!
 Ф  и  г  а  р о. По чести, сударь, люди вольны выбирать только
между  глупостью  и  безумством,  вот  почему  там,  где  я  не
усматриваю  для себя никакой выгоды, я хочу получить по крайней
мере удовольствие, и да  здравствует  веселье!  Почем  я  знаю:
может, конец света наступит через три недели?
 Б а р т о л о. Лучше бы вы, господин резонер, без дальних слов
отдали мне сто экю с процентами, -- мое дело предупредить.
 Ф  и  г  а  р  о.  Вы  сомневаетесь  в моей честности, сударь?
Какие-нибудь сто экю! Да я предпочту быть вашим  должником  всю
жизнь, чем отказаться от этого долга хотя бы на мгновение.
 Б  а р т о л о. А скажите, пожалуйста, понравились вашей дочке
конфеты, которые вы ей принесли?
 Ф и г а р о. Какие конфеты? О чем вы говорите?
 Б а р т о л о. Да, конфеты в пакетике, сделанном сегодня утром
из почтовой бумаги.
 Ф и г а р о. Пусть меня черти унесут, если я...
 Р о з и н а (прерывает его). Надеюсь, господин Фигаро,  вы  не
забыли ей сказать, что они от меня? Я же вас просила.
 Ф  и  г  а р о. Ах, да! Конфеты, нынче утром? Ну и дурак же я,
совсем из головы вон... Как же, сударыня, дивные, изумительные!
 Б а р т о л о. Дивные! Изумительные! Да-с, господин цырюльник,
что и говорить: ловко вывернулись! Почтенное занятие  нашли  вы
себе, сударь!
 Ф и г а р о. А что такое, сударь?
 Б а р т о л о. Блестящую репутацию оно создаст вам, сударь!
 Ф и г а р о. Я буду поддерживать ее, сударь.
 Б а р т о л о. Да, это будет нелегкое бремя для вас, сударь.
 Ф и г а р о. Это уж мое дело, сударь.
 Б  а  р  т о л о. Уж больно вы нос дерете, сударь! Было бы вам
известно, что я имею обыкновение в споре с нахалом никогда  ему
не уступать.
 Ф  и  г а р о (поворачивается к нему спиной). В этом мы с вами
не сходимся, сударь: я, напротив, уступаю ему всегда.
 Б а р т о л о. Ого! Бакалавр, что это он говорит?
 Ф  и  г  а  р  о.  Вы,  верно,  думаете,  что  имеете  дело  с
каким-нибудь  деревенским  цырюльником, который только и умеет,
что брить? Да будет вам  известно,  сударь,  что  в  Мадриде  я
зарабатывал на хлеб пером, и если бы не завистники...
 Б  а  р  т  о  л о. Почему же вы там не остались, а, переменив
занятие, явились сюда?
 Ф и г а р о. Каждый поступает, как может.  Побывали  бы  вы  в
моей шкуре!
 Б  а  р  т  о  л  о.  В  вашей  шкуре? Дьявольщина! Каких бы я
глупостей наговорил!
 Ф и г а р о. А вы уже подаете надежды, сударь, -- ваш  собрат,
который вон там все мечтает, вам это подтвердит.
 Г р а ф (встрепенувшись). Я... я не собрат доктора.
 Ф и г а р о. Вот как? А я видел, что вы с доктором совещались,
ну и подумал, что и вы занимаетесь тем же.
 Б  а р т о л о (всердцах). В конце концов что вам здесь нужно?
Передать еще одно письмо Розине? Так бы и говорили --  я  тогда
уйду.
 Ф и г а р о. Стыдно вам обижать бедных людей! Ей-богу, сударь,
я пришел вас побрить -- только и всего. Ведь сегодня ваш день.
 Б а р т о л о. Зайдите в другой раз.
 Ф  и  г  а  р  о.  Да,  в  другой  раз! Завтра утром принимает
лекаргтво весь гарнизон, а  я  по  знакомству  получил  на  это
подряд.  Есть  у  меня  время ходить к вам по нескольку раз! Не
угодно ли вам, сударь, пройти к себе?
 Б а р т о л о. Нет, сударю не угодно пройти к себе.  Постойте,
постойте!.. А почему бы, собственно, мне не побриться здесь?
 Р  о  з  и  н а (презрительно). Как вы прекрасно воспитаны! Уж
тогда не лучше ли в моей комнате?
 Б а р т о л о. Ты сердишься? Прости, дитя  мое,  ведь  урок  у
тебя  еще  не  кончился,  а  я ни на минуту не хочу лишать себя
удовольствия тебя послушать.
 Ф и г а р о (тихо графу). Его отсюда  не  вытащишь!  (Громко.)
Эй,  Начеку,  Весна,  тазик,  воды,  все,  что  нужно господину
Бартоло для бритья!
 Б а р т о л о. Зовите, зовите! Сами же их  утомили,  измучили,
довели до изнеможения, -- как было их не уложить!
 Ф  и  г  а  р о. Ладно, я сам принесу! Прибор у вас в комнате?
(Тихо графу.) Я его вытяну отсюда.
 Б а р т о л о (отвязывает  связку  ключей;  немного  подумав).
Нет,  нет,  я  сам.  (Уходя,  тихо  графу.)  Смотрите  за ними,
пожалуйста.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Ф и г а р о, г р а ф, Р о з и н а.

 Ф и г а р о. Ах, какая досада! Он хотел было дать мне  связку.
Не там ли и ключ от жалюзи?
 Р о з и на. Это самый новенький ключик.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Б а р т о л о, Ф и г а р о, г р а ф, Р о з и н а.

 Б  а  р  т  о  л  о (возвращается, в сторону). Хорош я, нечего
сказать! Оставить здесь этого проклятого цырюльника!  (Фигаро.)
Нате.  (Протягивает ему связку.) У меня в кабинете, под столом.
Только ничего не трогайте.
 Ф и г а р о. Ну, вот еще! У такого  подозрительного  человека,
как  вы!  (Уходя,  в  сторону.)  Небо  всегда покровительствует
невинности !

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Б а р т о л о, г р а ф, Р о з и н а.

 Б а р т о л о (тихо графу). Вот этот самый пройдоха и  передал
от нее письмо графу.
 Г р а ф (тихо). По всему видно, плут.
 Б а р т о л о. Теперь уж он меня не проведет.
 Г р а ф. По-моему, самые необходимые меры приняты.
 Б а р т о л о. Все взвесив, я решил, что благоразумнее послать
его ко мне в комнату, нежели оставлять с ней.
 Г р а ф. Я бы все равно не дал им поговорить наедине.
 Р о з и н а. Куда как вежливо, господа, все время шептаться! А
урок?

 Слышен звон бьющейся посуды.

 Б  а р т о л о (с воплем). Это еще что такое! Наверно, мерзкий
цырюльник все разронял на лестнице! Ай-ай-ай,  лучшие  вещи  из
моего прибора!.. (Убегает.)

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф, Р о з и н а.

 Г  р  а  ф. Воспользуемся мгновением, которое нам предоставила
находчивость  Фигаро.  Умоляю  вас,  сударыня,  назначьте   мне
сегодня  вечером  свидание,  -- оно вас избавит от грозящей вам
неволи.
 Р о з и н а. Ах, Линдор!
 Г р а ф. Я поднимусь к вашему окну.  А  что  касается  письма,
которое я получил от вас утром, то я вынужден был...

     ЯВЛЕНИЕ Х

 Р о з и н а, Б а р т о л о, Ф и г а р о, г р а ф

 Б а р т о л о. Я не ошибся: все разбито, перебито...
 Ф и г а р о. Много шума из ничего! На лестнице тьма кромешная.
(Показывает графу ключ.) По дороге я зацепил ключом...
 Б  а  р  т  о  л  о.  Надо  осторожнее.  Зацепил  ключом!  Вот
нескладный!
 Ф и г а р о. Что  ж,  сударь,  ищите  себе  кого-нибудь  более
юркого.

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Т е ж е и д о н Б а з и л ь.

 Р о з и н а (испуганная, в сторону). Дон Базиль!
 Г р а ф (в сторону). Боже правый!
 Ф и г а р о (в сторону). Вот черт!
 Б  а  р  т  о л о (идет ему навстречу). А, Базиль, друг мой, с
выздоровлением  вас!  Значит,  у  вас  все  прошло?  По  правде
сказать,  сеньор  Алонсо  здорово меня напугал. Спросите его, я
хотел вас навестить, и если б он меня не отговорил...
 Б а з и л ь (в недоумении). Сеньор Алонсо?
 Ф и г а р о (топает ногой). Ну, вот, опять задержка, битых два
часа на одну бороду... К свиньям такую клиентуру!
 Б а з и л ь (оглядывает всех).  Скажите,  пожалуйста,  господа
...
 Ф и г а р о. Говорите с ним, я уйду.
 Б а з и л ь. Но все-таки нужно же...
 Г  р  а ф. Вам нужно молчать, Базиль. Господин Бартоло все уже
знает. Ничего нового вы ему сообщить не можете. Я  ему  сказал,
что вы поручили мне дать урок пения вместо вас.
 Б а з и л ь (в изумлении). Урок пения!.. Алонсо!
 Р о з и н а (тихо Базилю). Молчите вы!
 Б а з и л ь. И она туда же!
 Г  р  а ф (тихо Бартоло). Скажите же ему на ухо, что мы с вами
уговорились..
 Б а р т о л о (тихо Базилю). Не выдавайте нас, Базиль: если вы
не подтвердите, что он ваш ученик, вы нам все дело испортите.
 Б а з и л ь. Что? Что?
 Б а р т о л о (громко). В самом деле, Базиль,  ваш  ученик  на
редкость талантлив.
 Б  а з и л ь (поражен). Мой ученик?.. (Тихо.) Я пришел сказать
вам, что граф переехал.
 Б а р т о л о (тихо). Я знаю, молчите.
 Б а з и л ь (тихо). Кто вам сказал?
 Б а р т о л о (тихо). Он, понятно!
 Г р а ф (тихо). Конечно, я. Да вы слушайте!
 Р о з и н а (тихо Базилю). Неужели трудно помолчать?
 Ф и г а р о (тихо Базилю). Ты что, верзила, оглох?
 Б а з и л ь (в сторону). Что за черт, кто кого здесь  проводит
за нос? Все в заговоре!
 Б а р т о л о (громко). Ну, Базиль, а как же ваш юрист?..
 Ф  и  г  а  р о. Чтобы толковать о юристе, у вас впереди целый
вечер.
 Б а р т о  л  о  (Базилю).  Только  одно  слово.  Скажите,  вы
довольны юристом?
 Б а з и л ь (озадачен). Юристом?
 Г р а ф (с улыбкой). Вы разве не виделись с юристом?
 Б  а  з  и л ь (в нетерпении). Да нет же, никакого юриста я не
видел!
 Г р а ф (тихо Бартоло).  Вы  что  же,  хотите,  чтобы  он  все
рассказал при ней? Выпроводите его.
 Б  а р т о л о (тихо графу). Ваша правда. (Базилю.) Чем это вы
так внезапно заболели?
 Б а з и л ь (в бешенстве). Я не понимаю вашего вопроса.
 Г р а ф (незаметно вкладывает ему  в  руку  кошелек).  Ну  да.
Доктор спрашивает, зачем вы пришли, раз вам нездоровится.
 Ф и г а р о. Вы бледны, как смерть!
 Б а з и л ь. А, понимаю...
 Г  р  а  ф.  Идите  и  ложитесь, дорогой Базиль. Вы плохо себя
чувствуете, и мы за вас страшно боимся. Идите и ложитесь.
 Ф и г а р о. На вас лица нет. Идите и ложитесь.
 Б а р т о л о. В самом деле, от вас так и пышет жаром. Идите и
ложитесь.
 Р о з и н а.  И  зачем  вы  только  вышли?  Говорят,  что  это
заразно. Идите и ложитесь.
 Б а з и л ь (в полном изумлении). Ложиться?
 В с е. Ну, конечно!
 Б  а  з и л ь (оглядывая всех). Кажется, господа, мне и правда
лучше уйти, я чувствую себя здесь не в своей тарелке.
 Б а р т о л о. До завтра, если только вам станет легче.
 Г р а ф. Я приду к вам, Базиль, рано утром.
 Ф и г а р о.  Послушайтесь  моего  совета:  как  можно  теплее
укройтесь.
 Р о з и н а. Прощайте, господин Базиль.
 Б  а  з  и  л ь (в сторону). Ни черта не понимаю! И если бы не
кошелек...
 В с е. Прощайте, Базиль, прощайте!
 Б а з и л ь (уходя). Ну, что ж, прощайте так прощайте.

 Все со смехом провожают его.

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Т е ж е кроме Б а з и л я.

 Б а р т о л о (важно). Вид его внушает  мне  тревогу.  У  него
блуждающий взгляд.
 Г р а ф. Верно, простудился.
 Ф и г а р о. Вы заметили, что он разговаривал сам с собой? Да,
все  на свете бывает! (Бартоло.) Ну, что ж, теперь-то, наконец,
можно?  (Ставит  ему  кресло  подальше  от   графа   и   подает
полотенце.)
 Г  р  а  ф.  Прежде  чем  кончить  наш  урок, сударыня, мне бы
хотелось сказать несколько слов о том, что я считаю необходимым
для вашего усовершенствования в искусстве, которое я имею честь
преподавать вам. (Подходит к ней и что-то шепчет на ухо.)
 Б а р т о л о (Фигаро). Те-те-те! Это вы, должно быть, нарочно
стали у меня перед глазами, чтобы я не мог видеть...
 Г р а ф (тихо Разине). Ключ от жалюзи у нас, мы будем здесь  в
полночь.

Будь это урок танцев, вам  любопытно  было  бы  посмотреть,  но
пения!.. Ай, ай!
 Б а р т о л о. Что такое?
 Ф и г а р о. Что-то попало в глаз. (Наклоняется к нему.)
 Б а р тол о. Не надо тереть!
 Ф и г а р о. В левый. Будьте добры, подуйте в него посильней.

 Бартоло  берет  Фигаро  за  голову,  смотрит поверх нее, затем
вдруг отталкивает
 его и крадется к влюбленным, чтобы подслушать их разговор.

 Г р а ф (тихо Разине). Что касается вашего  письма,  то  я  не
знал тогда, что придумать, лишь бы остаться здесь...
 Ф и г а р о (издали, предупреждая их). Гм!.. гм!..
 Г  р  а ф. Я был в отчаянии, что мое переодевание ни к чему не
привело...
 Б а р т о л о (становится между ними). Ваше переодевание ни  к
чему не привело!
 Р о з и н а (в испуге). Ах!
 В а р т о л о. Так, так, сударыня, не смущайтесь. Нет, каково!
Меня смеют оскорблять в моем присутствии, у меня на глазах!
 Г р а ф. Что с вами, сеньор?
 Б а р т о л о. Коварный Алонсо!
 Г р а ф. Я, сеньор Бартоло, являюсь случайным свидетелем вашей
дикой  выходки,  и  если  они у вас бывают часто, то нет ничего
удивительного, что сударыня не стремится выйти за вас замуж.
 Р о з и н а. Чтобы я вышла за него замуж! Чтобы  я  всю  жизнь
прожила  с этим ревнивым стариком, который вместо счастья сулит
моей юности одни лишь гнусные цепи рабства!
 Б а р т о л о. А! Что я слышу?
 Р о з и н а. Да, я объявляю во всеуслышание! Я  отдам  руку  и
сердце  тому,  кто  вызволит  меня  из  мрачной этой темницы, в
которой  совершенно  незаконно  держат  и  меня  самое  и   мое
состояние. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Б а р т о л о, Ф и г а р о, г р а ф.

 Б а р т о л о. Меня душит злоба.
 Г р а ф. Правда, сеньор, трудно заставить молодую женщину...
 Ф  и  г  а  р  о. Да, присутствие молодой женщины и преклонный
возраст -- вот отчего у стариков заходит ум за разум.
 Б а р т о л о. При чем тут  это?  Я  же  их  застал  на  месте
преступления! Ах, окаянный цырюльник! Так бы, кажется...
 Ф и г а р о. Я ухожу -- он рехнулся.
 Г р а ф. Я тоже ухожу. Он в самом деле рехнулся.
 Ф и г а р о. Рехнулся, рехнулся...

 Уходят.

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Б а р т о л о один, кричит им вслед.

 Я  рехнулся!  Ах,  вы,  мерзкие  соблазнители,  слуги дьявола,
творящие волю его в моем доме, чтоб он же вас всех и побрал!..Я
рехнулся!.. Да я же видел, как вижу  сейчас  этот  пюпитр,  что
они... И еще имеют наглость отрицать!.. Ах, только Базиль может
мне  на  все  это  пролить  свет!  Да,  пошлю-ка  я за ним! Эй,
кто-нибудь!.. Ах, я и  забыл,  что  никого  нет...  Все  равно,
кто-нибудь:  сосед,  первый  встречный... Есть от чего потерять
голову! Есть от чего потерять голову!

 Во  время  антракта  на  сцене  постепенно  темнеет;   оркестр
изображает грозу.

      * ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ *

 На сцене темно.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Б  а  р  т  о  л  о,  д о н Б а з и л ь держит в руке бумажный
фонарик.

 Б а р т о л  о.  То  есть  как,  Базиль,  вы  его  не  знаете?
Подумайте, что вы говорите!
 Б  а  з  и  л  ь. Спрашивайте меня хоть сто раз, -- я вам буду
отвечать одно и то же.  Если  он  вам  передал  письмо  Розины,
значит,  вне всякого сомнения, это кто-нибудь из присных графа.
Однако, если принять в соображение щедрость подарка, который он
мне сделал, весьма вероятно, что это сам граф.
 Б а р т о л о. Да что вы? А вот кстати о подарке: зачем же  вы
его приняли?
 Б а з и л ь. Мне показалось, что вы ничего не имеете против. Я
был сбит с толку, а в затруднительных случаях золото всякий раз
представляется  мне  доводом  неопровержимым.  Да  и  потом как
говорится: "На чужой каравай..."
 Б а р т о л о. Да, да, это я знаю: "рот..."
 Б а з и л ь. "...разевай".
 Б а р т о л о (в изумлении). Вот так так!
 Б а з и л ь. Да, да, я  эдаким  манером  переиначил  несколько
таких поговорочек. Однакож к делу. К какому решению вы пришли?
 Б  а  р т о л о. Будь вы на моем месте, Базиль, разве вы бы не
напрягли последних усилий для того, чтобы обладать ею?
 Б а з и л ь. По чести, доктор, скажу: нет.  Обладание  всякого
рода  благами  --  это  еще  не  все.  Получать  наслаждение от
обладания ими -- вот в чем  состоит  счастье.  Я  полагаю,  что
жениться  на женщине, которая тебя не любит, значит подвергнуть
себя...
 Б а р т о л о. Вы опасаетесь тяжелых сцен?
 Б а з и л ь. Ох, ох, сударь... в этом году их уже было немало.
Я бы не стал учинять насилия над ее сердцем.
 Б а р т о л о. Шутить изволите, Базиль. Пусть лучше она плачет
от того, что я ее муж, чем мне умереть от того, что она не  моя
жена.
 Б  а  з и л ь. Речь идет о жизни и смерти? Ну, тогда женитесь,
доктор, женитесь.
 Б а р т о л о. Так я и сделаю, и притом нынче же ночью.
 Б а  з  и  л  ь.  Ну,  прощайте.  Да,  в  разговорах  с  вашей
возлюбленной   непременно  старайтесь  изобразить  всех  мужчин
чернее самих прислужников ада.
 Б а р т о л о. Это хороший совет.
 Б а з  и  л  ь.  Побольше  клеветы,  доктор,  клеветы!  Первое
средство.
 Б  а  р  т  о л о. Вот письмо Розины, которое мне передал этот
Алонсо. Сам того не желая, он подсказал мне, как я должен  себя
с ней держать.
 Б а з и л ь. Прощайте, мы все будем у вас в четыре часа утра.
 Б а р т о л о. А почему не раньше?
 Б а з и л ь. Нельзя. Нотариус занят.
 Б а р т о л о. Бракосочетание?
 Б  а  з  и  л  ь.  Да,  у  цырюльника  Фигаро: он выдает замуж
племянницу.
 Б а р т о л о. Племянницу? У него нет племянницы.
 Б а з и л ь. Так по крайней мере они сказали нотариусу.
 Б а р т о л о. Этот проныра тоже в заговоре! Что за черт!.
 Б а з и л ь. Вы, значит, думаете...
 Б а р т о  л  о.  Ах,  боже  мой,  это  такой  шустрый  народ!
Послушайте,  мой  друг,  у  меня  сердце не на месте. Сходите к
нотариусу и приведите его сюда немедленно.
 Б а з и л ь. На улице дождь, погода  отвратительная,  но  ради
вас я готов на все. Куда же вы?
 Б  а  р  т  о  л  о.  Я  вас  провожу  -- с помощью Фигаро они
искалечили всех моих домочадцев! Я совершенно один.
 Б а з и л ь. У меня фонарь.
 Б а р т о л о. Вот вам, Базиль, мой ключ от всех дверей. Я вас
жду, я буду настороже. Кто бы ни пришел, -- нынче ночью,  кроме
вас и нотариуса, я никого не впущу.
 Б  а  з  и  л  ь. При таких мерах предосторожности вам бояться
нечего.

     ЯВЛЕНИЕ II

 Р о з и н а одна, выходит из своей комнаты.

 Мне послышалось, будто  здесь  разговаривают.  Уж  полночь,  а
Линдора  все  нет!  Ненастная  погода  для  него  как раз очень
кстати. Он может быть уверен, что  никого  не  встретит...  Ах,
Линдор,  неужели  вы меня обманули?.. Чьи это шаги?.. Боже, это
мой опекун! Уйду к себе.

     ЯВЛЕНИЕ III

 Р о з и н а, Б а р т о л о.

 Б а р т о л о (входит со свечой). А, Розина, вы еще не ушли  к
себе, в таком случае...
 Р о з и н а. Я иду.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Эта ужасная погода все равно не даст вам
заснуть, а мне нужно сказать вам очень важную вещь.
 Р о з и н а. Что вы от меня  хотите,  сударь?  Вам  мало  дня,
чтобы меня мучить?
 Б а р т о л о. Выслушайте меня, Розина.
 Р о з и н а. Я выслушаю вас завтра.
 Б а р т о л о. Одну минуту, умоляю вас!
 Р о з и н а (в сторону). Что, если он придет?
 Б  а  р  т  о  л о (показывает ей ее письмо). Вам известно это
письмо?
 Р о з и н а (узнает его). Боже милосердный!
 Б а р т о л о. Я не собираюсь упрекать  вас,  Розина:  в  ваши
годы простительно ошибаться, но я вам друг, выслушайте меня.
 Р о з и н а. Это выше моих сил.
 Б а р т о л о. Вы написали это письмо графу Альмавиве...
 Р о з и н а (с удивлением). Графу Альмавиве?
 Б  а  р  т о л о. Видите, какой ужасный человек этот граф. Как
только он получил письмо, так сейчас же  начал  им  хвастаться.
Оно попало ко мне от одной женщины, которой он его преподнес.
 Р о з и н а. Граф Альмавива!
 Б  а  р  т  о  л  о. Вам тяжело убеждаться в подобной низости.
Неопытность -- вот, Розина,  источник  женской  доверчивости  и
легковерия, но теперь вы понимаете, какие вам готовились силки.
Эта  женщина  рассказала  мне  обо всем, по-видимому, для того,
чтобы освободиться от столь  опасной  соперницы,  как  вы...  Я
трепещу!  Чудовищный  заговор Альмавивы, Фигаро и этого Алонсо,
--хотя на самом деле  он  не  Алонсо  и  не  ученик  Базиля,  а
просто-напросто   подлый   графский  прихвостень,  --  едва  не
столкнул вас в бездну, откуда уж никакая сила не могла  бы  вас
вызволить.
 Р  о з и н а (удручена). Какой ужас!.. Как! Линдор!.. Как этот
молодой человек...
 Б а р т о л о (в сторону). Ах, это Линдор!
 Р о з и н а. Так это он для графа  Альмавивы...  Так  это  для
другого...
 Б а р т о л о. Так по крайней мере мне сказали, передавая ваше
письмо.
 Р о з и н а (вне себя). Ах, какая низость!.. Он будет наказан.
Сударь, вы хотели на мне жениться?
 Б а р т о л о. Пылкость чувств моих тебе известна.
 Р о з и н а. Если они еще не остыли, то я ваша.
 Б а р т о л о. Отлично! Нотариус придет сегодня ночью.
 Р  о  з  и  н  а.  Это еще не все. Боже, как меня оскорбили!..
Знайте,  что  некоторое   время   спустя   коварный   осмелится
проникнуть сюда через окно, --они ухитрились стащить у вас ключ
от жалюзи.
 Б а р т о л о (рассматривая связку ключей). Ах, мерзавцы! Дитя
мое, я от тебя не отойду.
 Р о з и н а (в испуге). Ах, сударь, что, если они вооружены?
 Бартоло.  Твоя  правда,  тогда  моя  месть не удастся. Пойди к
Марселине и как можно лучше запрись. Я схожу за подмогой и буду
ждать его возле дома. Когда мы поймаем его, как вора, это будет
для нас два  удовольствия  сразу:  мы  и  за  себя  отомстим  и
избавимся  от  него.  A  ты  уж  будь спокойна: моя любовь тебя
вознаградит...
 Розина (в отчаянии). Только бы вы  забыли  мой  проступок!  (В
сторону.) Ах, я достаточно строго себя наказала!
 Бартоло  (уходя). Пойду устраивать засаду. Наконец-то она моя!
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Р о з и н а одна.

 Его любовь меня вознаградит!.. Несчастная!.. (Достает платок и
заливается слезами.) Как быть?.. Линдор сейчас придет. Останусь
и поведу с ним игру: увижу  своими  глазами,  как  низко  может
пасть человек. Гнусность его поступка послужит мне защитой... А
я  в ней так нуждаюсь! Благородное лицо, ласковый взгляд, такой
нежный голос!.. А на самом деле это не  кто  иной,  как  подлый
приспешник  соблазнителя!  Ах,  несчастная, несчастная! Боже!..
Открывают жалюзи! (Убегает.)

     ЯВЛЕНИЕ V

 Г р а ф, Ф и г а р о, закутанный в плащ, появляется в окне.

 Ф и г а р о (обращаясь за кулисы). Кто-то убежал. Входить?
 Г р а ф (за сценой). Мужчина?
 Ф и г а р о. Нет.
 Г р а ф. Это Розина  --  твоя  страшная  рожа  обратила  ее  в
бегство.
 Ф  и  г  а  р  о  (спрыгивает с подоконника в комнату). А ведь
пожалуй, что так... Ну, вот мы и у  цели,  несмотря  на  дождь,
молнию и гром.
 Г  р  а ф (закутанный в длинный плащ). Дай руку. (Спрыгивает.)
Победа за нами!
 Ф и г а р о  (сбрасывает  плащ).  Промокли  до  нитки.  Чудная
погода  --  как  раз  для  того,  чтобы искать счастья! Как вам
нравится, ваше сиятельство, такая ночка?
 Г р а ф. Для влюбленного она великолепна.
 Ф и г а р о. Хорошо, а для наперсника? Что, если  нас  с  вами
здесь накроют?
 Г  р а ф. Ведь я же с тобой! Меня беспокоит другое: решится ли
Розина немедленно покинуть дом опекуна?
 Ф и г а р о. Вашими сообщниками являются три чувства,  имеющие
безграничное  влияние  на  прекрасный  пол: любовь, ненависть и
страх.
 Г р а  ф  (вглядываясь  в  темноту).  Можно  ли  ей  сразу  же
объявить,  что нотариус ждет ее у тебя для того, чтобы сочетать
нас браком? Мой план покажется ей слишком смелым -- она назовет
меня дерзким.
 Ф и г а р о.  Она  назовет  вас  дерзким,  а  вы  назовите  ее
жестокой.  Женщины  очень  любят,  когда их называют жестокими.
Кроме того, если она  действительно  любит  вас  так,  как  вам
хочется,  то  вы  ей  скажете, кто вы такой, и она уже не будет
сомневаться в искренности ваших чувств.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф, Р о з и н а, Ф и г а р о.
 Фигаро зажигает на столе все свечи.

 Г р а ф. Вот она. Прелестная Розина!..
 Р о з и н а (очень неестественным тоном). Сударь, я уже начала
бояться, что вы не придете.
 Г р а ф. Очаровательное беспокойство!..  Сударыня,  мне  не  к
лицу  злоупотреблять  обстоятельствами  и предлагать вам делить
жребий бедняка, но какое бы пристанище вы ни  избрали,  клянусь
честью, я...
 Р  о  з  и  н  а.  Сударь, если бы сейчас же после того, как я
отдала вам свое сердце, я не должна была бы отдать вам и  руку,
вас  бы здесь не было. Пусть же необходимость оправдает в ваших
глазах все неприличие нашего свидания.
 Г р а ф. Как, Розина? Вы  --  подруга  неудачника,  неимущего,
незнатного!..
 Р  о  з и н а. Знатность, имущество! Не будем говорить об этих
прихотях судьбы,  и  если  вы  меня  уверите  в  чистоте  ваших
намерений...
 Г р а ф (у ее ног). Ах, Розина! Я обожаю вас!..
 Р  о з и н а (с возмущением). Перестаньте, низкий вы человек!.
Вы смеете осквернять... Ты меня обожаешь!.. Нет, теперь ты  мне
уже  не  опасен! Я ждала этого слова, чтобы сказать, что я тебя
ненавижу. Но прежде чем тебя начнут  мучить  угрызения  совести
(плачет),  узнай,  что  я тебя любила, узнай, что я почитала за
счастье разделить горькую твою  судьбу.  Презренный  Линдор!  Я
готова  была  бросить  все  и пойти за тобой, но то недостойное
злоупотребление моей любовью,  которое  ты  допустил,  а  также
низость  этого  ужасного графа Альмавивы, которому ты собирался
меня продать,  вернули  мне  вещественное  доказательство  моей
слабости. Тебе известно это письмо?
 Г р а ф (живо). Которое вам передал ваш опекун?
 Р о з и н а (гордо). Да, и я ему за это очень признательна.
 Г  р  а  ф.  Боже, как я счастлив! Письмо отдал ему я. Вчера я
попал  в  такое   отчаянное   положение,   что   мне   пришлось
воспользоваться   этим  письмом  как  средством  заслужить  его
доверие, но я так и  не  улучил  минутки,  чтобы  вам  об  этом
сказать.  Ах,  Розина,  теперь  я  вижу,  что  вы  меня  любите
по-настоящему!
 Ф и г а р о. Ваше сиятельство, вы искали женщину, которая  вас
полюбила бы ради вас самого...
 Р о з и н а. "Ваше сиятельство"?.. Что это значит?
 Г  р  а  ф  (сбрасывает  плащ,  под  ним оказывается роскошный
наряд). О моя любимая! Теперь уже не  к  чему  обманывать  вас:
счастливец,  которого  вы видите у своих ног, -- не Линдор. Я--
граф Альмавива, который умирал от любви и тщетно разыскивал вас
целых полгода.
 Р о з и н а (падает в объятия графа). Ах!..
 Г р а ф (в испуге). Фигаро, что с ней?
 Ф и г а р  о.  Не  беспокойтесь,  ваше  сиятельство:  приятное
волнение   радости   никогда   не   влечет   за  собой  опасных
последствий. Вот, вот она уже приходит в себя. Черт побери,  до
чего же она хороша!
 Р  о з и н а. Ах, Линдор!.. Ах, сударь, как я виновата! Ведь я
собиралась сегодня ночью стать женой моего опекуна.
 Г р а ф. И вы могли, Розина...
 Р о з и н а. Представляете себе, как бы я была наказана? Я  бы
вас  презирала  до  конца моих дней. Ах, Линдор, что может быть
ужаснее этой пытки -- ненавидеть и сознавать в то же время, что
ты создана для любви!
 Ф и г а р о (смотрит в окно). Ваше сиятельство,  путь  отрезан
-- лестницу убрали.
 Г р а ф. Убрали?
 Р  о  з  и н а (в волнении). Да, это моя вина... это доктор...
Вот  плоды  моего  легковерия.  Он  меня  обманул.  Я  во  всем
созналась,  все  рассказала.  Он  знает, что вы здесь, и сейчас
придет сюда с подмогой.
 Ф и г а р о (снова  заглядывает  в  окно).  Ваше  сиятельство,
отпирают входную дверь!
 Р  о  з  и  н  а  (в  испуге  бросается  в объятия графа). Ах,
Линдор!..
 Г р а ф (твердо). Розина, вы меня любите! Я никого не боюсь, и
вы будете моей женой. Значит, я могу позволить себе роскошь как
следует проучить мерзкого старикашку!..
 Р о з и н а. Нет,  нет,  пощадите  его,  дорогой  Линдор!  Мое
сердце так полно, что в нем нет места для мщения.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Т е ж е, н о т а р и у с и д о н Б а з и л ь.

 Ф и г а р о. Ваше сиятельство, это наш нотариус.
 Г р а ф. А с ним наш приятель Базиль.
 Б а з и л ь. А! Что я вижу?
 Ф и г а р о. Какими судьбами, приятель?..
 Б а з и л ь. Каким образом, господа?..
 Н о т а р и у с. Это и есть будущие супруги?..
 Г  р  а  ф. Да, сударь. Вы должны были сочетать браком сеньору
Розину  и  меня  сегодня  ночью  у  цырюльника  Фигаро,  но  мы
предпочли  этот  дом,  а почему -- это вы впоследствии узнаете.
Наш свадебный договор при вас?
 Н о т а р и у с. Так я имею честь говорить с его  сиятельством
графом Альмавивой?
 Ф и г а р о. Именно.
 Б  а  з  и л ь (в сторону). Если доктор для этого дал мне свой
ключ...
 Н о т а р и у с. У меня, ваше  сиятельство,  не  один,  а  два
свадебных  договора. Как бы нам не спутать... Вот ваш, а это --
сеньора Бартоло и сеньоры... тоже Розины? По-видимому,  невесты
-- сестры, и у них одно и то же имя.
 Г  р  а  ф.  Давайте  подпишем.  Дон  Базиль,  будьте любезны,
подпишите в качестве второго свидетеля.

 Начинается церемония подписи.

 Б а з и л ь. Но, ваше сиятельство... я не понимаю...
 Г р а ф. Любой пустяк приводит вас в  замешательство,  маэстро
Базиль, и все решительно вас удивляет.
 Б а з и л ь. Ваше сиятельство... Но если доктор...
 Г  р  а  ф  (бросает  ему  кошелек). Что за ребячество! Скорее
подписывайте!
 Б а з и л ь (в изумлении). Вот тебе раз!
 Ф и г а р о. Неужели так трудно подписать?
 Б а з и л ь (встряхивая кошелек на ладони). Уже  нетрудно.  Но
дело  в  том,  что  если  я  дал слово другому, то нужны крайне
веские доводы... (Подписывает.)

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Т е ж е, Б а р т о л о, а л ь к а л ь д, а л ь г у а с и л ы и
с л у г и с факелами.

 Б а р т о л о (видя, что граф целует у Розины руку,  а  Фигаро
потехи  ради обнимает дона Базиля, хватает нотариуса за горло).
Розина в руках у разбойников! Задержите всех! Одного  я  поймал
за шиворот.
 Н о т а р и у с. Я-- ваш нотариус.
 Б а з и л ь. Это наш нотариус. Опомнитесь, что с вами?
 Б а р т о л о. А, дон Базиль! Почему вы здесь?
 Б а з и л ь. Вас-то почему здесь нет, вот что удивительно!
 А  л  ь к а л ь д (показывая на Фигаро). Одну минутку! Этого я
знаю. Зачем ты в непоказанное время явился в этот дом?
 Ф и г а р о. В непоказанное? Сейчас действительно, сударь,  ни
то  ни  се: не утро, не вечер. Но ведь я пришел сюда не один, а
вместе с его сиятельством графом Альмавивой.
 Б а р т о л о. С Альмавивой?
 А л ь к а л ь д. Значит, это не воры?
 Б а р т о л о. Погодите!.. Везде, где угодно, граф, я  --слуга
вашего  сиятельства,  но вы сами понимаете, что здесь разница в
общественном положении теряет свою силу. Покорнейше  прошу  вас
удалиться.
 Г  р  а ф. Да, общественное положение здесь бессильно, но зато
огромную силу имеет то обстоятельство, что сеньора  Розина  вам
предпочла меня и добровольно согласилась выйти за меня замуж.
 Б а р т о л о. Розина, что он говорит?
 Р  о  з  и н а. Он говорит правду. Что же вас тут удивляет? Вы
знаете, что сегодня ночью я должна  была  отомстить  обманщику.
Вот я и отомстила.
 Б  а  з  и  л  ь. Не говорил ли я вам, доктор, что это был сам
граф?
 Б а р т о л  о.  Это  мне  совершенно  безразлично.  Забавная,
однакож, свадьба! Где же свидетели?
 Н о т а р и у с. Свидетели налицо. Вот эти два господина.
 Б а р т о л о. Как, Базиль? Вы тоже подписали?
 Б  а  з и л ь. Что поделаешь! Это дьявол, а не человек: у него
всегда полны карманы неопровержимыми доводами.
 Б а р т о л о. Плевать я хотел на его доводы.  Я  воспользуюсь
моими правами.
 Г р а ф. Вы ими злоупотребили и потому утратили их.
 Б а р т о л о. Она несовершеннолетняя.
 Ф и г а р о. Она теперь самостоятельна.
 Б а р т о л о. А с тобой не разговаривают, мошенник ты этакий!
 Г  р  а  ф.  Сеньора Розина родовита и хороша собой, я знатен,
молод, богат, она -- моя жена, что делает честь нам  обоим,  --
кто же после этого осмелится оспаривать ее у меня?
 Б а р т о л о. Я никому ее не отдам.
 Г  р  а  ф.  Вы уже не имеете над нею власти. Я укрываю ее под
сенью закона, и тот алькальд, которого вы  сами  сюда  привели,
защитит  ее  от  насилия,  которое вы намерены над ней учинить.
Истинные блюстители закона -- опора всех утесненных.
 А л ь к а л ь д. Разумеется, А напрасное  сопротивление  столь
почтенному  брачному  союзу  свидетельствует лишь о том, что он
боится  ответственности   за   дурное   управление   имуществом
воспитанницы, отдать же в этом отчет он обязан.
 Г  р  а  ф.  А,  лишь бы он согласился на наш брак -- больше я
ничего с него не потребую!
 Ф и г а р о. Кроме моей расписки в получении ста  экю,  дарить
ему эти деньги было бы уже просто глупо.
 Б  а  р  т  о л о (рассвирепев). Они все были против меня -- я
попал в осиное гнездо.
 Б а з и л ь. Какое там осиное гнездо! Подумайте, доктор: жены,
правда, вам не видать, но деньги-то остались у  вас,  и  притом
немалые!
 Б  а р т о л о. Ax, Базиль, отстаньте вы от меня! У вас только
деньги на уме. Очень они мне нужны! Ну, положим, я  их  оставлю
себе,  но  неужели  вы  думаете,  что  именно  это  сломило мое
упорство? (Подписывает.)
 Ф и г а р о (смеется). Ха-ха-ха! Ваше сиятельство, да это  два
сапога пара!
 Н  о  т  а  р  и  у  с. Позвольте, господа, я уже окончательно
перестаю понимать. Разве тут не две девицы, носящие одно  и  то
же имя?
 Ф и г а р о. Нет, сударь, их не две, а одна.
 Б  а  р  т  о  л  о  (в отчаянии). И я еще своими руками убрал
лестницу, чтобы им же было удобнее  заключать  у  меня  в  доме
брачный договор! Ах, меня погубило собственное нерадение!
 Ф  и  г а р о. Недомыслие, доктор! Впрочем, будем справедливы:
когда юность и любовь  сговорятся  обмануть  старика,  все  его
усилия  им  помешать  могут  быть  с  полным основанием названы
Тщетною предосторожностью.

 ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН де БОМАРШЕ
 БЕЗУМНЫЙ ДЕНЬ, ИЛИ ЖЕНИТЬБА ФИГАРО

 Комедия в пяти действиях

 Перевод Н.М. Любимова

 Тут смешался глас рассудка
 С блеском легкой болтовни.
 Водевиль

     ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 Г р а ф А л ь м а в и в а, великий коррехидор Андалусии.
 Г р а ф и н я, его жена.
 Ф и г а р о, графский камердинер и домоправитель.
 С ю з а н н а, первая камеристка графини и невеста Фигаро.
 М а р с е л и н а, ключница.
 А н т о н и о, садовник, дядя Сюзанны и отец Фаншетты.
 Ф а н ш е т т а, дочь Антонио.
 К е р у б и н о, первый паж графа.
 В а р т о л о, севильский врач.
 Б а з и л ь, учитель музыки, дающий уроки графине.
 Д о н Г у с м а н Б р и д у а з о н, судья.
 Д у б л ь м е н, секретарь суда.
 С у д е б н ы й п р и с т а в.
 Г р и п с о л е й л ь, молодой пастушок.
 М о л о д а я п а с т у ш к а.
 П е д р и л ь о, графский ловчий.

 ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА БЕЗ РЕЧЕЙ

 С л у г и.
 К р е с т ь я н к и.
 К р е с т ь я н е.

 Действие происходит в замке  Агуас  Фрескас,  в  трех  лье  от
Севильи.

 ХАРАКТЕРЫ И КОСТЮМЫ ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ

 Г  р  а  ф А л ь м а в и в а преисполнен сознания собственного
величия,   но   это   сочетается   у   него   с    грацией    и
непринужденностью.  Испорченная  его натура не должна оказывать
никакого влияния на безукоризненность  его  манер.  Мужчины  из
высшего  общества  смотрели на свои любовные похождения, как на
забаву,--это было вполне в обычаях  того  времени.  Роль  графа
особенно  трудно  играть потому, что он неизменно оказывается в
смешном положении, но когда в этой роли  выступил  превосходный
актер  (г-н Моле), то она оттенила все прочие роли и обеспечила
пьесе успех.
 В первом и  втором  действиях  граф  в  охотничьем  костюме  и
высоких  сапогах,  какие  в старину носили в Испании. Начиная с
третьего  действия  и  до  конца  пьесы  на  нем   великолепный
испанский костюм.
 Г  р  а  ф  и н я, волнуемая двумя противоположными чувствами,
должна быть осторожна в проявлениях  своей  чувствительности  и
крайне  сдержанна  в своем гневе; главное, в ней не должно быть
ничего такого, что  наносило  бы  в  глазах  зрителя  ущерб  ее
обаянию  и  ее  нравственности.  В этой роли, одной из наиболее
трудных в пьесе, обнаружилось во всем  своем  блеске  громадное
дарование г-жи Сен-Валь младшей.
 В  первом, втором н четвертом действиях на ней удобный пеньюар
и никаких украшений на голове: она  у  себя  дома  и  считается
нездоровой.  В  пятом  действии  на  ней костюм и головной убор
Сюзанны.
 Ф и г а р о. Актеру, который будет исполнять эту роль, следует
настоятельно порекомендовать  возможно  лучше  проникнуться  ее
духом,  как  это  сделал  г-н  Дазенкур.  Если бы он усмотрел в
Фигаро не ум в соединении с веселостью и острословием, а что-то
другое, в особенности если бы он допустил малейший шарж, он  бы
эту роль провалил, а между тем первый комик театра г-н Превилль
находил, что она может прославить любого актера, который сумеет
уловить  разнообразные ее оттенки и вместе с тем возвыситься до
постижения цельности этого образа.
 Костюм его тот же, что и в "Севильском цырюльнике".
 С  ю  з  а  н  н  а.  Ловкая  молодая  особа,   остроумная   и
жизнерадостная,  свободная,  однакоже,  от  почти  непристойной
веселости развратных наших субреток; милый ее нрав обрисован  в
предисловии,  и  тем  актрисам,  которые не видели г-жи Конта и
которые хотели бы как можно лучше изобразить Сюзанну на  сцене,
надлежит к этому предисловию и обратиться.
 Костюм ее в первых четырех действиях состоит из очень изящного
белого  лифа с баской, такой же юбки и головного убора, который
наши торговцы с тех  пор  именуют  а  ля  Сюзанн.  В  четвертом
действии  во  время  празднества  граф надевает на нее головной
убор с длинной  фатой,  плюмажем  и  белыми  лентами.  В  пятом
действии на ней пеньюар графини и никаких украшений на голове.
 М  а  р  с  е  л и н а-- женщина неглупая, от природы довольно
пылкая, однако ошибки молодости и опыт  изменили  ее  характер.
Если  актриса,  которая  будет  ее  играть, сумеет с подобающим
достоинством  подняться  на  ту   моральную   высоту,   которой
достигает  Марселина после сцены узнания в третьем действии, то
интерес публики к пьесе от этого только усилится.
 Одета она, как испанская дуэнья: на ней неяркого цвета  платье
и черный чепец.
 А н т о н и о должен быть только навеселе, причем хмель у него
постепенно проходит, так что в пятом действии он уже совершенно
трезв.
 Одет  он, как испанский крестьянин: рукава его одежды откинуты
за спину, он в шляпе и в белых туфлях.
 Ф а н ш е т т а-- чрезвычайно наивное  двенадцатилетнее  дитя.
Костюм  ее  состоит  из  темного лифа с серебряными пуговицами,
яркого цвета юбки и черной шапочки с перьями. Так  же  одеты  и
все крестьянки на свадьбе.
 К  е р у б и н о. Роль Керубпно может исполнять только молодая
и красивая женщина, как это уже и было.  В  наших  театрах  нет
очень    молодых    актеров,   настолько   сложившихся,   чтобы
почувствовать тонкости этой роли. В присутствии графини  он  до
крайности несмел, обычно же это прелестный шалун; беспокойное и
смутное  желание--вот  основа  его  характера.  Он  стремится к
зрелости, но у него нет ни определенных намерений, ни сведений,
любое событие способно его захватить; одним словом,  он  таков,
каким  всякая  мать  в глубине души, вероятно, желала бы видеть
своего сына, хотя бы это и причинило ей немало страданий.
 В первом  и  втором  действиях  на  нем  пышный  белый,  шитый
серебром   костюм  придворного  испанского  пажа,  через  плечо
перекинут легкий голубой плащ, на  голове  шляпа  с  множеством
перьев.  В четвертом действии на нем лиф, юбка и шапочка, такие
же, как на крестьянках, которые его приводят. В пятом  действии
он в военной форме, в шляпе с кокардой и при шпаге.
 Б  а  р  т о л о. Характер и костюм те же, что и в "Севильском
цырюльнике". Здесь это роль второстепенная.
 Б а з и л ь. Характер и костюм те  же,  что  и  в  "Севильском
цырюльнике". Это тоже роль второстепенная.
 Б  р  и  д  у  а  з о н должен быть наделен тою простодушною и
откровенною  самоуверенностью,  какою   отличаются   утратившие
робость животные. Его заикание, едва заметное, должно придавать
ему  особую  прелесть,  так  что  актер,  который именно в этом
увидел бы его смешную сторону, допустил  бы  грубую  ошибку,  и
получилось  бы  у  него  совсем  не  то, что нужно. Весь комизм
Бридуазона заключается в том, что  важность  его  положения  не
соответствует  потешному его характеру, и чем менее актер будет
переигрывать, тем более выкажет он истинного дарования.
 Костюм  его  составляет   мантия   испанского   судьи,   более
просторная,   нежели   мантии   наших   прокуроров,   и  скорее
напоминающая сутану, а также большой парик и испанские брыжи; в
руке у него длинный белый жезл.
 Д у б л ь м е н. Одет так же, как судья, но только белый  жезл
у него короче.
 С  у д е б н ы й п р и с т а в, или а л ь г у а с и л. Костюм,
плащ и шпага Криспена, но висит  она  у  него  сбоку  и  не  на
кожаном  поясе. На ногах у него не сапоги, а черные башмаки, на
голове высокий и длинный белый парик  с  множеством  буклей,  в
руке короткий белый жезл.
 Г  р  и п с о л е й л ь. Одежда на нем крестьянская; рукава за
спиной, яркого цвета куртка, белая шляпа.
 М о л о д а я п а с т у  ш  к  а.  Костюм  тот  же,  что  и  у
Фаншетты.
 П  е д р и л ь о. Куртка, жилет, пояс, хлыст, дорожные сапоги,
на голове сетка, шляпа, как у кучера почтовой кареты.
 Д е й с т в у ю щ и е л и ц а б е з р е ч е й. Одни в костюмах
судей, другие в крестьянских костюмах, третьи а костюмах слуг.

      * ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ *

 Сцена  представляет  полупустую  комнату;  посредине   большое
кресло,  так называемое кресло для больных. Ф и г а р о аршином
меряет пол. С ю з а н н а перед зеркалом прикладывает к волосам
веточку флердоранжа, именуемую шапочкой невесты.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Ф и г а р о, С ю з а н н а.

 Ф и г а р о. Девятнадцать на двадцать шесть.
 С ю з а н  н  а.  Посмотри,  Фигаро,  вот  моя  шапочка.  Так,
по-твоему, лучше?
 Ф  и г а р о (берет ее за руку). Несравненно, душенька. О, как
радуется влюбленный взор  жениха  накануне  свадьбы,  когда  он
видит  на  голове  у красавицы-невесты чудную эту веточку, знак
девственной чистоты!..
 С ю з а н н а  (отстраняет  его).  Что  ты  там  меряешь,  мой
мальчик?
 Ф  и  г а р о. Я, моя маленькая Сюзанна, смотрю, поместится ли
тут великолепная кровать, которую нам дарит его сиятельство.
 С ю з а н н а. В этой комнате?
 Ф и г а р о. Он предоставляет ее нам.
 С ю з а н н а. А я на это не согласна.
 Ф и г а р о. Почему?
 С ю з а н н а. Не согласна.
 Ф и г а р о. Нет, все-таки?
 С ю з а н н а. Она мне не нравится.
 Ф и г а р о. Надо сказать причину.
 С ю з а н н а. А если я не хочу говорить?
 Ф и г а р о. О, как эти женщины испытывают наше терпение!
 С ю з а н н а. Доказывать, что у  меня  есть  на  то  причины,
значит  допустить,  что  у  меня  может  и  не  быть  их вовсе.
Послушный ты раб моих желаний или нет?
 Ф и г а р о. Это самая удобная комната во всем замке: ведь она
находится как раз между покоями  графа  и  графини,  а  ты  еще
недовольна.  Как-нибудь  ночью  графиня почувствует себя дурно,
позвонит из той комнаты: раз-два, и  готово,  ты  стоишь  перед
ней.  Понадобится  ли что-нибудь графу -- пусть только позвонит
из
 своей комнаты: гопля, в три прыжка я уже у него.
 С ю з а н н а. Прекрасно! Но как-нибудь он  позвонит  утром  и
ушлет  тебя  надолго  по какому-нибудь важному делу: раз-два, и
готово, он уже у моих дверей, а затем -- гопля,  в  три  прыжка
...
 Ф и г а р о. Что вы хотите этим сказать?
 С ю з а н н а. Прошу не перебивать меня.
 Ф и г а р о. Боже мой, да в чем же дело?
 С  ю  з  а  н  н а. А вот в чем, дружок: его сиятельству графу
Альмавиве надоело волочиться за красотками по всей округе, и он
намерен вернуться в замок, но только не к своей жене. Он  имеет
виды на твою жену, понимаешь? И рассчитывает, что для его целей
эта  комната  может  очень  даже  пригодиться.  Вот  об этом-то
преданный Базиль, почтенный  исполнитель  его  прихотей  и  мой
уважаемый учитель пения, и твердит мне за каждым уроком.
 Ф  и  г  а  р о. Базиль? Ну, голубчик, если только пучок розог
действительно обладает способностью выпрямлять позвоночник...
 С ю з а н н а. А ты что же, чудак,  думал,  что  приданое  мне
дают за твои заслуги?
 Ф и г а р о. Я имел право на это рассчитывать.
 С ю з а н н а. До чего же глупы бывают умные люди!
 Ф и г а р о. Говорят.
 С ю з а н н а. Да вот только не хотят этому верить.
 Ф и г а р о. Напрасно.
 С  ю  з  а н н а. Пойми: граф мне дает приданое за то, чтобы я
тайно провела с ним наедине четверть часика по старинному праву
сеньора... Ты знаешь, что это за милое право!
 Ф и г а  р  о.  Я  так  хорошо  его  знаю,  что  если  бы  его
сиятельство   по   случаю   своего  бракосочетания  не  отменил
постыдного этого права, я бы ни за что не женился на тебе в его
владениях.
 С ю з а н н а. Что ж, отменил, а потом пожалел. И  сегодня  он
намерен тайком вновь приобрести это право у твоей невесты.
 Ф  и  г  а р о (потирая себе лоб). Голова кругом идет от такой
неожиданности. Мой несчастный лоб...
 С ю з а н н а. Да перестань ты его тереть!
 Ф и г а р о. А что от этого может быть?
 С ю з а н н а (со смехом). Еще, чего доброго, прыщик  вскочит,
а люди суеверные...
 Ф  и  г  а  р  о.  Тебе  смешно,  плутовка! Ах, если б удалось
перехитрить этого великого обманщика, приготовить  ему  хорошую
ловушку, а денежки его прибрать к рукам!
 С ю з а н н а. Интрига и деньги -- это твоя область.
 Ф и г а р о. Меня не стыд удерживает!
 С ю з а н н а. А что же, страх?
 Ф  и г а р о. Задумать какое-нибудь опасное предприятие -- это
не штука, надо суметь все  проделать  безнаказанно  и  добиться
успеха.  Проникнуть к кому-нибудь ночью, спеться с его женой, и
чтобы за твои труды тебя же исполосовали хлыстом --  это  легче
легкого; подобная участь постигала многих бестолковых негодяев.
А вот...

 Слышен звонок из внутренних покоев.

 С  ю  з  а  н н а. Графиня проснулась. Она очень меня просила,
чтобы в день моей свадьбы я первая пришла к ней.
 Ф и г а р о. За этим тоже что-нибудь кроется?
 С ю з а н н  а.  Пастух  говорит,  что  это  приносит  счастье
покинутым  женам. Прощай, мой маленький Фи-Фи-Фигаро! Подумай о
нашем деле.
 Ф и г а р о. А ты поцелуй -- тогда меня сразу осенит.
 С ю з а н н а. Чтобы я целовала сегодня  моего  возлюбленного?
Вот тебе раз! А что скажет завтра мой муж?

 Фигаро обнимает ее.

 Полно! Полно!
 Ф и г а р о. Ты представить себе не можешь, как я тебя люблю.
 С  ю  з а н н а (оправляется). Когда, наконец, вы перестанете,
несносный, твердить мне об этом с утра до вечера?
 Ф и г а р о  (с  таинственным  видом).  Как  только  я  получу
возможность доказывать тебе это с вечера до утра.

 Снова звонок.

 С  ю  з а н н а (издали посылая Фигаро воздушный поцелуй). Вот
вам ваш поцелуй, сударь, теперь мы в расчете.
 Ф и г а р о (бежит за ней). Э, нет, вы-то его получили не так!

     ЯВЛЕНИЕ II

 Ф и г а р о один.

 Прелестная  девушка!  Всегда  жизнерадостна,   так   и   пышет
молодостью,  полна  веселья,  остроумия,  любви  и  неги!  Но и
благонравна!.. (Быстро ходит по комнате, потирая руки.) Так вот
как,   ваше   сиятельство,   драгоценный   мой    граф!    Вам,
оказывается...палец  в  рот  не клади! Я-то терялся в догадках,
почему это он не успел назначить меня домоправителем,  как  уже
берет  с собой в посольство и определяет на место курьера! Так,
значит, ваше сиятельство, три назначения сразу:  вы--посланник,
я--дипломатический мальчишка на побегушках, Сюзон--штатная дама
сердца,  карманная  посланница,  и--в  добрый  час,  курьер!  Я
поскачу в одну сторону, а вы в другую, прямо к  моей  дражайшей
половине!   Я,  запыленный,  изнемогающий  от  усталости,  буду
трудиться во славу вашего семейства, а вы тем  временем  будете
способствовать  прибавлению моего! Какое трогательное единение!
Но только, ваше сиятельство, вы слишком много на  себя  берете.
Заниматься   в   Лондоне   делами,   которые  вам  поручил  ваш
повелитель,  и  одновременно  делать  дело  за  вашего   слугу,
представлять при иностранном дворе и короля и меня сразу -- это
уж  чересчур,  право чересчур. А ты, Базиль, слабый подражатель
моим проделкам, ты у меня запляшешь, ты у  меня...  Нет,  лучше
поведем  с  ними  обоими  тонкую  игру,  чтобы  они  друг другу
подставили ножку! Ну-с, господин Фигаро, сегодня будьте начеку!
Прежде всего  постарайтесь  приблизить  час  вашей  свадьбы  --
так-то  оно  будет  вернее,  устраните Марселину, которая в вас
влюблена, как кошка,  деньги  и  подарки  припрячьте,  обведите
сластолюбивого   графа  вокруг  пальца,  задайте  основательную
трепку господину Базилю и...

     ЯВЛЕНИЕ III

 М а р с е л и н а, Б а р т о л о, Ф и г а р о.

 Ф и г а р о (прерывая свою речь). Э-э-э, вот и толстяк-доктор,
его только здесь не хватало! Доброго здоровья, любезный доктор!
Уж не на нашу ли с  Сюзанной  свадьбу  вы  изволили  прибыть  в
замок?
 Б а р т о л о (презрительно). Ах, что вы, милейший, вовсе нет!
 Ф и г а р о. Это было бы с вашей стороны так великодушно!
 Б а р т о л о. Разумеется, и притом весьма глупо.
 Ф и г а р о. Ведь я имел несчастье расстроить вашу свадьбу!
 Б а р т о л о. Больше вам не о чем с нами говорить?
 Ф и г а р о. Кто-то теперь ухаживает за вашим мулом!
 Б  а  р  т  о л о (всердцах). Несносный болтун! Оставьте нас в
покое!
 Ф и г а р о.  Вы  сердитесь,  доктор?  Какой  же  вы,  лекари,
безжалостный   народ!   Ни   малейшего   сострадания  к  бедным
животным... как будто это в самом деле... как будто  это  люди!
Прощайте, Марселина! Вы все еще намерены со мною судиться?

 Ужель, чтоб не любить, должны мы ненавидеть?

 Я полагаюсь на мнение доктора.
 Б а р т о л о. Что такое?
 Ф  и  г  а  р  о.  Она  вам расскажет, еще и от себя прибавит.
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 М а р с е л и н а, Б а р т о л о.

 Б а р т о л о (смотрит ему вслед). Этот  плут  верен  себе!  И
если  только  с него не сдерут шкуру заживо, то я предсказываю,
что умрет он в шкуре отчаянного нахала...
 М а р с е л и н а. Наконец-то вы здесь, вечный доктор! И,  как
всегда,  до  того  степенный и медлительный, что можно умереть,
пока дождешься от вас помощи, совсем как в былые времена, когда
люди  успели  повенчаться,  несмотря  на  принятые  вами   меры
предосторожности!
 Б а р т о л о. А вы все такая же ехидная и язвительная! Да, но
кому  же  здесь  все-таки до меня нужда? Не случилось ли чего с
графом?
 М а р с е л и н а. Нет, доктор.
 Б а р т о л  о.  Может  статься,  вероломная  графиня  Розина,
дай-то господи, занемогла?
 М а р с е л и н а. Она тоскует.
 Б а р т о л о. О чем?
 М а р с е л и н а. Муж забыл ее.
 Б а р т о л о (радостно). Ага! Достойный супруг мстит за меня!
 М а р с е л и н а. Графа не разберешь: он и ревнивец и повеса.
 Б  а р т о л о. Повеса от скуки, ревнивец из самолюбия, -- это
ясно.
 М а р с е л и н а. Сегодня, например,  он  выдает  Сюзанну  за
Фигаро и осыпает его по случаю этого бракосочетания...
 Б  а  р  т о л о. Каковое сделалось необходимым по милости его
сиятельства!
 М а р с е л и н а. Не совсем так, вернее: каковое понадобилось
его сиятельству  для  того,  чтобы  позабавиться  втихомолку  с
молодой женой...
 Б  а  р  т  о  л о. Господина Фигаро? С ним такого рода сделка
возможна.
 М а р с е л и н а. Базиль уверяет, что нет.
 Б а р т о л о. Как, и  этот  проходимец  тоже  здесь?  Да  это
настоящий вертеп! Что же он тут делает?
 М  а  р с е л и н а. Всякие гадости, на какие только способен.
Однако самое  гадкое  в  нем--это,  на  мой  взгляд,  несносная
страсть, которую он с давних пор питает ко мне.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Я  бы  на вашем месте двадцать раз сумел
избавиться от его домогательств.
 М а р с е л и н а. Каким образом?
 Б а р т о л о. Выйдя за него замуж.
 М а р с е л и н а. Злой и пошлый насмешник, почему бы  вам  не
избавиться  тою  же  ценой от моих домогательств? Это ли не ваш
прямой долг? Где все ваши обещания? Как вы могли вычеркнуть  из
памяти  нашего  маленького  Эмануэля,  этот плод забытой любви,
который должен был нас связать брачными узами?
 Б а р т о л о (снимая шляпу). Не для того ли вы  меня  вызвали
из  Севильи, чтобы я выслушивал весь этот вздор? Этот ваш новый
приступ брачной лихорадки...
 М а р с е л и н  а.  Ну,  хорошо,  не  будем  больше  об  этом
говорить.  Но  если  ничто  не  могло  заставить  вас  прийти к
единственно справедливому решению -- жениться  на  мне,  то  по
крайней мере помогите мне выйти за другого.
 Б  а  р  т  о  л о. А, вот это с удовольствием! Но кто же этот
смертный, забытый богом и женщинами...
 М а р с е л и н а. Ах, доктор, кто же еще, как  не  красавчик,
весельчак и сердцеед Фигаро?
 Б а р т о л о. Этот мошенник?
 М  а  р  с  е  л  и н а. Он не умеет сердиться, вечно в добром
расположении духа, видит в настоящем одни только радости и  так
же  мало  помышляет  о  будущем,  как  и о прошлом; постоянно в
движении, а уж благороден, благороден...
 Б а р т о л о. Как вор.
 М а р с е л и н а. Как сеньор. Словом, прелесть. Но  вместе  с
тем и величайшее чудовище!
 Б а р т о л о. А как же его Сюзанна?
 М  а  р  с е л и н а. Эта хитрая девчонка не получит его, если
только вы, милый мой доктор, захотите мне  помочь  и  заставите
Фигаро выполнить его обязательство по отношению ко мне.
 Б а р т о л о. Это в самый-то день свадьбы?
 М  а  р  с  е  л  и  на.  Свадьбу  можно расстроить и во время
венчания. Если б только я не боялась открыть вам одну маленькую
женскую тайну...
 Б а р т о л о. Какие могут быть у женщин тайны от врача?
 М а р с е л и н а. Ах, вы отлично знаете, что от  вас  у  меня
нет  тайн!  Мы, женщины, пылки, но застенчивы; какие бы чары ни
влекли нас к наслаждению, самая ветреная женщина всегда  слышит
внутренний  голос,  который  ей  шепчет:  "Будь прекрасна, если
можешь, скромна, если хочешь, но чтоб молва о тебе была
 добрая: это уж непременно". Итак, коль  скоро  всякая  женщина
сознает  необходимость  доброй  о  себе  молвы, давайте сначала
припугнем Сюзанну: мы, мол, всему свету  расскажем,  какие  вам
делаются предложения.
 Б а р т о л о. К чему же это поведет?
 М  а  р  с  е л и н а. Она сгорит со стыда н, конечно, наотрез
откажет его сиятельству, а тот в отместку поддержит меня в моем
стремлении  помешать  их  свадьбе,  зато  моя  свадьба   именно
благодаря этому и устроится.
 Б  а  р  т о л о. Она права. Черт возьми, а ведь это блестящая
мысль -- выдать мою старую домоправительницу за этого  негодяя,
участвовавшего в похищении моей невесты...
 М а р с е л и н а (живо). И строящего свое счастье на крушении
моих надежд...
 Б  а  р  т о л о (живо). И стащившего у меня когда-то сто экю,
которых мне до сих пор жалко.
 М а р с е л и н а. О, какое наслаждение...
 Б а р т о л о. Наказать мерзавца...
 М а р с е л и н а. Стать его женой, доктор, стать его женой!

     ЯВЛЕНИЕ V

 М а р с е л и н а, Б а р т о л о, С ю з а н н а.

 С ю з а н н а (держит чепец с широкой лентой, на  руку  у  нее
перекинуто  платье  графини).  Стать  женой? Стать женой? Чьей?
Моего Фигаро?
 М а р с е л и  н  а  (ехидно).  Хотя  бы!  Вот  вы,  например,
выходите же за него.
 Б  а  р  т о л о (со смехом). Когда женщина сердится, здравого
смысла в ее речах не ищи! Мы толкуем, прелестная Сюзон, о  том,
что вы составите счастье своего мужа.
 М а р с е л и н а. Не говоря уже о его сиятельстве -- о нем мы
умолчим.
 С  ю  з  а  н н а (приседает). Благодарю вас, сударыня. От вас
всегда услышишь что-нибудь колкое.
 М а р с е  л  и  н  а  (приседает).  Не  стоит  благодарности,
сударыня.  Да  и  где  же тут колкость? Разве справедливость не
требует, чтобы щедрый сеньор тоже вкусил той  радости,  которую
он доставляет своим людям?
 С ю з а н н а. Которую он доставляет?
 М а р с е л и н а. Да, сударыня.
 С ю з а н н а. К счастью, сударыня, ваш ревнивый нрав столь же
хорошо известен, сколь сомнительны ваши права на Фигаро.
 М  а  р  с  е  л  и  н  а.  Они  могли бы быть, пожалуй что, и
неотъемлемыми, пойди я вашим, сударыня, путем.
 С ю з а н н а. О, сударыня, это путь всякой неглупой женщины!
 М а р с е л и н а.  Скажите,  какой  ангелочек!  Невинна,  как
старый судья!
 Б   а  р  т  о  л  о  (пытаясь  увести  Марселину).  Прощайте,
очаровательная невеста нашего Фигаро!
 М а р  с  е  л  и  н  а  (приседает).  И  тайная  суженая  его
сиятельства!
 С  ю  з  а  н  н  а  (приседает). Которая вас глубоко уважает,
сударыня.
 М а р с е л и н а (приседает). В таком  случае,  сударыня,  не
удостоюсь ли я хотя бы в слабой степени и вашей любви?
 С  ю  з  а  н  н  а (приседает). Можете в этом не сомневаться,
сударыня.
 М а р с е л и н а (приседает). Вы такая обворожительная особа,
сударыня!
 С ю з а н н а (приседает). Разумеется! Ровно настолько,  чтобы
вас, сударыня, привести в отчаяние.
 М а р с е л ин а (приседает). Главное, такая почтенная!
 С  ю  з  а  н  н а (приседает). Это выражение более подходит к
дуэньям.
 М а р с е л и н а (вне себя). К дуэньям! К дуэньям!
 Б а р т о л о (удерживая ее). Марселина!
 М а р с е л и н а. Идемте, доктор, а то я за себя не  ручаюсь.
Всех вам благ, сударыня. (Приседает).

     ЯВЛЕНИЕ VI

 С ю з а н н а одна.

 Ступайте,  сударыня!  Ступайте,  несносная женщина! Мне так же
страшны ваши козни, как оскорбительны ваши намеки.  Вот  старая
ведьма!  Когда-то чему-то училась, отравляла графине юные годы,
а теперь на этом основании желает всем распоряжаться  в  замке!
(Бросает платье на стул.) Вот уж я и забыла, за чем пришла.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 С ю з а н н а, К е р у б и н о.

 К  е  р  у б и н о (вбегает). Ах, Сюзон, два часа я ищу случая
поговорить с тобой наедине! Увы! Ты выходишь замуж, а я уезжаю.
 С ю з а н н  а.  Каким  это  образом  моя  свадьба  связана  с
удалением первого пажа его сиятельства?
 К е р у б и н о (жалобно). Сюзанна, он меня отсылает.
 С ю з а н н а (в тон ему). Керубино, кто-то напроказил!
 К  е  р  у  б  и  н  о.  Вчера  вечером он застал меня у твоей
двоюродной сестры Фаншетты: я ей помогал  учить  роль  невинной
девочки,  которую  она  должна играть на сегодняшнем празднике.
При виде меня он пришел в ярость.  "Убирайтесь,  --  сказал  он
мне,  --маленький..." Я не могу повторить в присутствии женщины
то грубое слово, которое он мне  сказал.  "Убирайтесь,  и  чтоб
завтра же вас не было в замке!" Если только графине, моей милой
крестной  матери,  не  удается  его  смягчить,  то все кончено,
Сюзон: я навеки лишен счастья видеть тебя.
 С ю з а н н а. Видеть меня? Так теперь моя очередь?  Вы  тайно
вздыхаете уже не о графине?
 К е р у б и н о. Ах, Сюзон, как она благородна и прекрасна! Но
как же она неприступна!
 С  ю  з  а  н н а. Выходит, что я не такая и что со мной можно
позволить себе...
 К е р у б и н о. Ты отлично знаешь, злюка,  что  я  ничего  не
позволю  себе  позволить.  Но  какая  же  ты счастливая! Можешь
постоянно видеть ее, говорить с ней, утром одеваешь ее, вечером
раздеваешь, булавочка за булавочкой... Ах, Сюзон, я бы отдал...
Что это у тебя в руках?
 С ю з а н н а (насмешливо). Увы! Это тот счастливый чепец и та
удачливая лента, которые составляют ночной головной убор  вашей
чудной крестной...
 К  е р у б и н о (живо). Ее лента! Душенька моя, отдай мне эту
ленту!
 С ю з а н н а (отстраняет его). Ну  уж  нет!  "Душенька  моя!"
Какая фамильярность! Впрочем, он же еще молокосос.

 Керубино вырывает у нее ленту.

 Ах, лента!

 К  е  р  у  б  и  н о (бегает вокруг кресла). Скажи, что ты ее
куда-нибудь засунула, испортила, что ты ее потеряла. Скажи все,
что придет в голову.
 С ю з а н н а (бежит за ним). О, я ручаюсь, что  годика  через
три, через четыре из вас выйдет величайший плутишка на свете!..
Отдадите вы мне ленту или нет? (Хочет отнять у него ленту.)
 К  е  р у б и н о (достает из кармана романс). Не отнимай, ах,
не отнимай ее у меня, Сюзон! Взамен я подарю тебе романс  моего
сочинения.  И  да  будет  тебе известно, что мысль о прекрасной
твоей госпоже окутает печалью каждое мгновение моей жизни,  меж
тем  как мысль о тебе явится единственным лучом, который озарит
радостью мое сердце.
 С ю з а н н а (выхватывает у  него  романс).  Озарит  радостью
ваше  сердце,  скверный  мальчишка!  Вы, вероятно, думаете, что
говорите с  Фаншеттой.  Вас  застают  у  нее,  вздыхаете  вы  о
графине, а любезничаете, сверх того, со мной.
 К  е  р  у  б  и н о (в порыве восторга). Да, это так, клянусь
честью! Я сам не понимаю, что со мной творится. С некоторых пор
в груди моей не утихает волнение,  сердце  начинает  колотиться
при  одном  виде женщины, слова любовь и страсть приводят его в
трепет и наполняют тревогой. В конце концов потребность
 сказать кому-нибудь:  я  вас  люблю  сделалась  у  меня  такой
властной, что я произношу эти слова один на один с самим собой,
когда  бегаю в парке, обращаюсь с ними к твоей госпоже, к тебе,
к деревьям, к облакам, к ветру, и эти мои  тщетные  восклицания
ветер   вместе  с  облаками  уносит  вдаль.  Вчера  я  встретил
Марселину ..
 С ю з а н н а (смеется). Ха-ха-ха!
 К е р у б и н о. А что ж тут смешного? Она -- женщина! Она  --
девушка!  Девушка!  Женщина!  Ах,  какие это упоительные слова!
Сколько в них таинственного!
 С ю з а н н а. Он помешался!
 К е р у б и н о. Фаншетта -- добрая: она по  крайней  мере  не
перебивает меня, а ты -- недобрая, нет!
 С  ю  з  а  н  н  а.  Что поделаешь! Сударь, мне это, наконец,
надоело! (Хочет вырвать у него ленту.)
 К е р у б и н о (бегает от нее вокруг кресла). Э,  как  бы  не
так!  Ее  можно  отнять у меня только вместе с жизнью, вот что!
Впрочем, если тебе этого мало,  я  могу  еще  прибавить  тысячу
поцелуев. (Теперь Керубино начинает гоняться за Сюзанной.)
 С  ю з а н н а (бегает от него вокруг кресла). Тысячу пощечин,
если вы ко мне подойдете! Сейчас пойду пожалуюсь графине  и  не
только   не  стану  просить  за  вас,  а  еще  сама  скажу  его
сиятельству: "Хорошо сделали, ваше  сиятельство,  прогоните  от
нас  этого  воришку,  отошлите  к  родителям  этого  маленького
бездельника, который строит из себя влюбленного в графиню, а  с
поцелуями вечно пристает ко мне".
 К е р у б и н о (заметив входящего графа, в испуге прячется за
кресло). Я пропал!
 С ю з а н н а. С чего бы это вдруг такой страх?

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 С ю з а н н а, г р а ф, К е р у б и н о за креслом.

 С  ю  з  а  н  н а (заметив графа). Ах!.. (Подходит к креслу и
загораживает собой Керубино.)
 Г  р  а  ф  (приближается  к  ней).  Ты  взволнована,   Сюзон!
Разговариваешь  сама  с собой, сердечко твое, как видно, сильно
бьется... Впрочем, это понятно, сегодня у тебя особенный день.
 С ю з а н н а (в смущении). Что вам угодно, ваше  сиятельство?
Если б вас застали со мной...
 Г р а ф. Я был бы в отчаянии, если б сюда кто-нибудь вошел, но
ведь  ты  же  знаешь,  что я к тебе неравнодушен. Базиль имел с
тобою разговор о моих чувствах. У меня остается буквально  одна
секунда,  чтобы  рассказать  тебе  о  моих  намерениях. Слушай.
(Садится в кресло.)
 С ю з а н н а (живо). Ничего не стану слушать.
 Г р а ф (берет ее за руку). Только одно слово! Тебе  известно,
что  король  назначил меня посланником в Лондон. Я беру с собой
Фигаро: я нашел для него прекрасную должность, а так  как  жена
обязана следовать за своим мужем...
 С ю з а н н а. Ах, если б мне позволено было говорить!
 Г  р  а  ф  (привлекает  ее  к себе). Говори, говори, милая, с
сегодняшнего же дня начинай проявлять  ту  власть,  которую  ты
будешь иметь надо мною всю жизнь.
 С  ю  з  а н н а (испуганно). Не надо мне никакой власти, ваше
сиятельство, не надо мне никакой власти. Оставьте  меня,  прошу
вас!
 Г р а ф. Сначала скажи.
 С  ю  з  а  н  н а (сердито). Я уж теперь не помню, что хотела
сказать.
 Г р а ф. Относительно обязанности жены.
 С ю з а н н а. Aх, да! После того как  вы,  ваше  сиятельство,
похитили  себе  жену  у  доктора и женились на ней по любви, вы
ради нее отменили это отвратительное право сеньора...
 Г р а ф (весело). Которое так огорчало невест! Ах, Сюзетта, да
это же чудное  право!  Если  б  ты  в  сумерках  пришла  в  сад
потолковать  со  мною о нем, то за это небольшое одолжение я бы
так тебя отблагодарил...
 Б а з и л ь (за сценой). Его сиятельство не у себя.
 Г р а ф (встает). Чей это голос?
 С ю з а н н а. Вот несчастье!
 Г р а ф. Выйди навстречу, а то как бы сюда не вошли.
 С ю з а н н а (в смущении). А вы останетесь здесь?
 Б а з и л ь (кричит за сценой). Его сиятельство был у  графини
и ушел. Я сейчас посмотрю.
 Г  р а ф. А спрятаться некуда!.. Ага! За кресло!.. Неудобно...
Ну, уж ты выпроводи его поскорей.

 Сюзанна  пытается  загородить  ему  дорогу,  граф   осторожным
движением отстраняет ее, она отступает и становится между ним и
маленьким  пажом,  но  граф  только  успевает  нагнуться, чтобы
спрятаться  за  кресло,  как  Керубино   выбегает,   в   испуге
забирается  с  ногами  в кресло и свертывается клубком. Сюзанна
покрывает Керубино платьем, которое она принесла, и  становится
перед креслом.

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф и К е р у б и н о, спрятавшиеся,
 С ю з а н н а, Б а з и л ь.

 Б а з и л ь. Вы не видели его сиятельство, сударыня?
 С  ю  з  а  н  н  а  (резко).  А  почему  я должна его видеть?
Отстаньте.
 Б а з и л ь  (подходит  ближе).  Будь  вы  благоразумнее,  мой
вопрос не мог бы вас удивить. Графа ищет Фигаро.
 С  ю  з  а  н н а. Значит, он ищет человека, который после вас
является самым большим его недоброжелателем.
 Г р а ф (в  сторону).  Посмотрим  кстати,  как-то  мне  предан
Базиль.
 Б  а  з  и  л  ь. Разве желать добра жене значит желать зла ее
мужу?
 С ю з а  н  н  а.  По  вашим  мерзким  нравственным  правилам,
пособник разврата, выходит, что нет.
 Б  а  з  и  л  ь.  Разве  от  вас  требуют больше того, чем вы
собираетесь одарить другого? Благодаря приятному обряду то, что
вчера  вам  было  запрещено,  будет  завтра   вменено   вам   в
обязанность.
 С ю з а н н а. Низкий человек!
 Б а з и л ь. Из всех серьезных дел самое шуточные -- это брак,
а потому я думал...
 С  ю  з а н н а (вспылив). Вы думали о всяких гадостях. Как вы
смели сюда войти?
 Б а з и л ь. Ну-ну, негодница! Успокоимтесь! Все будет, как вы
захотите. Но только, пожалуйста, не думайте,  что  помехой  его
сиятельству я считаю господина Фигаро. Вот если бы не маленький
паж...
 С ю з а н н а (нерешительно). Дон Керубино?
 Б  а  з  и л ь (передразнивает ее). Cherubino di amore / Ангел
любви (итал.)/, тот самый, который все время за вами  увивается
и  который  еще нынче утром здесь слонялся, чтобы прошмыгнуть к
вам, как только я уйду. Скажите, разве это неверно?
 С ю з а н н а. Какая ложь! Уходите, злой человек!
 Б а з и л ь. Поневоле прослывешь злым, когда все замечаешь. Не
вам ли посвящен и тот романс, который он прячет от всех?
 С ю з а н н а (гневно). Ну, конечно, мне!
 Б а з и л ь. Если только,  впрочем,  он  сочинил  его  не  для
графини.  В  самом деле, я слышал, что когда он прислуживает ей
за столом, то смотрит на нее таким взглядом!.. Но только,  черт
возьми,  пусть  поостережется:  его  сиятельство  на  этот счет
человек строгий.
 С ю з а н н а (в негодовании). А вы человек  зловредный,  если
распускаете  подобные  сплетни;  ведь  вы  можете  окончательны
погубить бедного мальчика, который и так уже впал в немилость у
своего господина.
 Б а з и л ь. Да я, что ли, это выдумал? Об этом все говорят  в
один голос.
 Г р а ф (встает). То есть как все говорят?
 С ю з а н н а. О боже!
 Б а з и л ь. Вот тебе раз!
 Г р а ф. Бегите, Базиль, и чтоб духу Керубино здесь не было!
 Б а з и л ь. Ах, зачем только я сюда вошел!
 С ю з а н н а (в волнении). Боже мой! Боже мой!
 Г р а ф (Базилю). Ей дурно. Усадим ее в кресло.
 С  ю  з а н н а (быстрым движением отстраняет его). Я вовсе не
хочу   сидеть.   Стыдно   вам   входить   ко   мне   с    такой
бесцеремонностью.
 Г  р  а ф. Кроме нас двоих здесь никого нет, моя дорогая. Ты в
полной безопасности!
 Б а з и л ь. Мне  очень  неприятно,  что  вы  слышали,  как  я
прошелся  насчет  пажа, но я только хотел выведать ее сердечные
тайны, ибо, в сущности говоря...
 Г р а ф. Дать  ему  пятьдесят  пистолей,  коня  --  и  марш  к
родителям!
 Б а з и л ь. Ваше сиятельство, ведь это же была шутка!
 Г  р  а  ф.  Это  маленький  распутник -- вчера я застал его с
дочкой садовника.
 Б а з и л ь. С Фаншеттой?
 Г р а ф. Да, и у нее в комнате.
 С ю з а н н а (злобно). Куда вы, ваше  сиятельство,  заглянули
тоже, вероятно, по делу?
 Г р а ф (весело). Люблю такие остроумные замечания.
 Б а з и л ь. И это добрый знак.
 Г р а ф (весело). Нет, нет, мне нужно было отдать распоряжения
твоему  дяде, а моему вечно пьяному садовнику Антонио. Стучу --
долго никто не отворяет; у твоей двоюродной сестры  растерянный
вид; мне это кажется подозрительным, я с ней заговариваю, а сам
в  это  время оглядываю комнату. За дверью у них висит какая-то
занавеска, а под ней что-то вроде вешалки  для  платья.  Я  как
будто   нечаянно   подхожу,   тихонечко-тихонечко   приподнимаю
занавеску (для пущей наглядности приподнимает с кресла  платье)
и вижу... (Замечает пажа.) Ах!
 Б а з и л ь. Вот тебе раз!
 Г р а ф. Одно другого стоит.
 Б а з и л ь. Это еще почище.
 Г  р  а ф (Сюзанне). Великолепно, сударыня! Еще только невеста
-- и уже  начинаете  проказничать?  Значит,  вам  так  хотелось
остаться  одной единственно для того, чтобы принять моего пажа?
А вы, сударь, вы неисправимы: забыв  всякое  уважение  к  вашей
крестной  матери,  вы подъезжаете к ее первой камеристке и жене
вашего приятеля,--этого только нехватало! Но я со своей стороны
не потерплю, чтобы Фигаро, человек, которого я люблю и  уважаю,
оказался  жертвой  подобного  обмана.  Керубино  вошел вместе с
вами, Базиль?
 С ю з а н н а (сердито). Никакого тут  нет  обмана  и  никаких
жертв. Когда вы со мной разговаривали, Керубино был уже здесь.
 Г  р  а  ф  (запальчиво).  Уж  лучше  бы солгала! Злейший враг
Керубино не пожелал бы ему такой беды.
 С ю з а н н а. Он просил меня поговорить с графиней, чтоб  она
заступилась  за  него  перед  вами.  Когда вы вошли, он до того
растерялся, что кинулся к этому креслу.
 Г р а ф (в  гневе).  Адские  уловки!  Как  только  я  вошел  в
комнату, я тотчас же сел в кресло.
 К  е  р у б и н о. Осмелюсь доложить, ваше сиятельство, что я,
весь дрожа, прятался сзади.
 Г р а ф. Опять вранье! Потом я сам занял это место.
 К е р у б и н о. Прошу прощения, ваше сиятельство, но тогда-то
я и свернулся клубочком в кресле.
 Г р а ф (вне себя).  Да  он  ужом  вьется,  этот  маленький...
змееныш! Он нас подслушивал!
 К  е  р  у б и н о. Напротив, ваше сиятельство, я прилагал все
усилия, чтобы ничего не слышать.
 Г р а ф. Какое коварство! (Сюзанне.) Ты не выйдешь за Фигаро.
 Б а з и л ь. Успокойтесь, ваше сиятельство, сюда идут.
 Г р а ф (стаскивает Керубино с кресла и ставит его  на  ноги).
Ты еще перед целым светом будешь тут рассиживаться!

     ЯВЛЕНИЕ X

 К  е р у б и н о, С ю з а н н а, Ф и г а р о, г р ф и н я, г р
а ф, Ф а н ш е т т а,
 Б а з и л ь, т о л п а с л у г, к р е с т ь я н о к и к р е  с
т ь я н,
 одетых во все белое.

 Ф  и  г  а  р  о (держа в руках женский головной убор с белыми
перьями и лентами, обращается к графине). Ваше сиятельство,  вы
одна можете добиться для нас этой милости.
 Г  р  а  ф  и  н я. Видите, граф, они приписывают мне влияние,
каким на самом деле я не пользуюсь, но так  как  в  их  просьбе
ничего неблагоразумного нет...
 Г  р  а  ф  (в  замешательстве).  Надо,  чтобы она была вполне
благоразумна.
 Ф и г а р о (тихо Сюзанне). Поддержи меня.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Это бесполезно.
 Ф и г а р о (тихо). А все-таки попытайся.
 Г р а ф (Фигаро). Чего же вы хотите?
 Ф и г а р о. Ваше сиятельство, ваши вассалы,  благодарные  вам
за  то,  что  вы  в  знак  любви к ее сиятельству отменили одно
ненавистное право...
 Г р а ф. Ну да, этого права уже не существует, что же дальше?
 Ф  и  г  а  р  о  (лукаво).  Так  пусть,  наконец,   воссияет,
добродетель  такого достойного господина! Сегодня я особенно ее
оценил, и  мне  бы  хотелось  прославить  ее  первому  на  моей
свадьбе.
 Г  р  а  ф (в крайнем замешательстве). Полно, друг мой! Отмена
постыдного права -- это дело чести.  Испанец  может  стремиться
пленить  красавицу  настойчивыми  ухаживаниями, но требовать от
нее первых, наиболее сладостных ласк как некоей  рабской  дани,
-- о, это тирания, достойная вандала, а не законное
 право благородного кастильца!
 Ф  и г а р о (берет Сюзанну за руку). Позвольте же юному этому
существу, коего честь находится под охраной вашего  целомудрия,
получить  из  ваших  рук  в  присутствии всех девственный убор,
украшенный белыми  перьями  и  лентами,  символ  чистоты  ваших
намерений. Соблаговолите установить этот обряд для всех
 брачующихся,  и  пусть  стихотворение, которое мы споем хором,
навеки запечатлеет в памяти...
 Г р а ф (в замешательстве). Если б я не знал,  что  влюбленным
наравне  со  стихотворцами  и  музыкантами  прощаются всяческие
сумасбродства...
 Ф и г а р о. Друзья, поддержите меня!
 В с е. Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!
 С ю з а н н а (графу). Зачем же  уклоняться  от  прославлений,
столь вами заслуженных?
 Г р а ф (в сторону). Коварная!
 Ф  и  г  а  р  о.  Взгляните  на  нее, ваше сиятельство: такая
красивая невеста -- это  лучшее  доказательство  величия  вашей
жертвы.
 С  ю  з  а  н н а. Оставьте в покое мою наружность -- не будем
восхвалять ничего, кроме добродетели его сиятельства.
 Г р а ф (в сторону). Все разыграно, как по нотам.
 Г р а ф и н я. Я присоединяюсь к ним, граф. Этот  обряд  будет
мне  вечно дорог, оттого что своим возникновением он обязан той
нежной любви, какою вы некогда любили меня.
 Г р а ф. И какою  я  люблю  вас  поныне.  Только  ради  нее  я
изъявляю свое согласие.
 В с е. Виват!
 Г р а ф (в сторону). Я попался. (Вслух.) Я бы только хотел для
пущей   торжественности   отложить  празднество  до  вечера  (В
сторону.) Скорей послать за Марселиной!
 Ф и г а р о (Керубино). А что же ты, шалунишка, не радуешься?
 С ю з а н н а. Он в отчаянии: граф отсылает его.
 Г р а ф и н я. Граф, простите его!
 Г р а ф. Он этого не заслуживает.
 Г р а ф и н я. Ах, он еще так молод!
 Г р а ф. Вовсе не так молод, как вам кажется.
 К е р у  б  и  н  о  (дрожа).  Я  не  думаю,  чтобы  вы,  ваше
сиятельство,  женившись на графине, упразднили право сеньора --
великодушно прощать.
 Г р а ф и  н  я.  Граф  упразднил  только  то  право,  которое
составляло несчастье всех ему подвластных.
 С ю з а н н а. Если бы даже его сиятельство и лишил ce6я права
миловать,  то  затем  он,  конечно,  именно его в первую голову
пожелал бы тайно восстановить.
 Г р а ф (в замешательстве). Разумеется.
 Г р а ф и н я. Почему?
 К е р у б  и  н  о  (графу).  Это  правда,  ваше  сиятельство,
поведение  мое  было  легкомысленно,  но  чтобы  я когда-нибудь
проговорился...
 Г р а ф (в замешательстве). Ну-ну, довольно...
 Ф и г а р о. О чем это он?
 Г р а ф (поспешно). Довольно, довольно. Раз все просят,  чтобы
я  его простил, то я согласен, и даже больше: я произвожу его в
офицеры моего полка.
 В с е. Виват!
 Г р а ф. С условием, однакож, что он немедленно  отправится  к
месту его расположения -- в Каталонию.
 Ф и г а р о. Ах, ваше сиятельство, нельзя ли до завтра?
 Г р а ф (настойчиво). Я так хочу.
 К е р у б и н о. Слушаюсь.
 Г  р  а  ф.  Проститесь  с  вашей  крестной  и попросите у нее
благословения.

 Керубино становится перед графиней на одно колено н  не  может
выговорить
 ни слова.

 Г  р а ф и н я (в волнении). Так как вам не разрешают остаться
даже на сегодня, то поезжайте,  молодой  человек.  Вас  ожидают
новые  обязанности,  исполняйте  же их добросовестно. Покажите,
что вы достойны чести,  которую  вам  оказал  ваш  благодетель.
Вспоминайте этот дом, где все были так снисходительны
 к вашим молодым летам. Будьте послушным, честным и храбрым. Мы
обещаем вам следить за вашими успехами.

 Керубино встает и возвращается на прежнее место.

 Г р а ф. Вы очень взволнованы, графиня!
 Г р а ф и н я. Не отрицаю. Кто знает, что станется с мальчиком
на  таком  опасном  поприще?  Он  мой  родственник  и к тому же
крестник.
 Г р а ф (в сторону). Я вижу, что  Базиль  был  прав.  (Вслух.)
Молодой человек, поцелуйте Сюзанну... в последний раз.
 Ф и г а р о. Почему же в последний, ваше сиятельство? Он будет
приезжать   сюда  на  побывку.  Поцелуй  же  и  меня,  капитан!
(Целуется с ним.) Прощай, мой маленький  Керубино!  Теперь  для
тебя,  малыш,  начнется  совсем  другая жизнь. Да, брат, теперь
тебе уже не сновать по целым дням на  женской  половине,  конец
пышкам,   пирожным   с   кремом,   конец   пряткам  и  жмуркам.
Дьявольщина!   Вместо   этого   бравые   солдаты,    загорелые,
оборванные,  большое,  тяжеленное  ружье:  на-пра-во, на-ле-во,
марш вперед к славе, да гляди, не споткнись дорогой, а то  один
меткий выстрел -- и как раз...
 С ю з а н н а. Да перестань! Какой ужас!
 Г р а ф и н я. Хорошее напутствие!
 Г р а ф. Где же Марселина? Странно, что она не с вами.
 Ф  а  н  ш  е  т т а. Она, ваше сиятельство, пошла проселочной
дорогой, мимо фермы, в деревню.
 Г р а ф. Когда же она вернется?
 Б а з и л ь. Это уж как бог даст.
 Ф и г а р о. Если б только он дал, чтоб он  никогда  этого  не
дал!..
 Ф а н ш е т т а. Она шла под руку с господином доктором.
 Г р а ф (живо). А доктор разве здесь?
 Б а з и л ь. Она в него тотчас же вцепилась...
 Г р а ф (в сторону). Он как нельзя более кстати.
 Ф а н ш е т т а. Она, как видно, была чем-то очень недовольна:
идет,  а  сама громко-громко говорит, потом остановится и давай
размахивать руками, вот так... а господин доктор вот так на нее
ладонью:  успокойтесь,  мол...  Должно  быть,  уж   очень   она
рассердилась. Все поминала моего двоюродного братца Фигаро.
 Г  р  а  ф  (берет  ее за подбородок). Будущего... двоюродного
братца.
 Ф а н ш е т т а (указывая на Керубино) Ваше сиятельство, а  вы
простили нас за вчерашнее?
 Г р а ф (прерывая ее). Ступай, ступай малышка.
 Ф  и  г а р о. Это все проклятая любовь мутит Марселину -- как
бы она не испортила нам праздника!
 Г р а ф (в сторону). Еще как испортит, будь спокоен! (Вслух.).
Мы можем идти, графиня. Базиль, зайдите ко мне.
 С ю з а н н а (Фигаро). Ты заглянешь ко мне, мой мальчик?
 Ф и г а р о (тихо Сюзанне). Ну что, поддели мы его на удочку?
 С ю з а н н а (тихо). Молодчина!

 Все уходят.

 ЯВДЕИИЕ XI

 К е р у б и н о, Ф и г а р о, Б а з и л ь.
 Все расходятся; в это время Фигаро  останавливает  Kерубино  и
Базиля
 и возвращается с ними на сцену.

 Ф  и  г  а  р  о.  Ну,  братцы,  обряд  установлен, прямым его
следствием должен явиться мой  вечерний  праздник.  Нам  только
нужно хорошенько обо всем уговориться: не будем брать примера с
тех  актеров,  которые из рук вон скверно играют, как раз когда
критика особенно против них настроена.  К  тому  же  мы  играем
только  один раз: завтра уже дела не поправить. Поэтому сегодня
мы должны знать наши роли назубок.
 Б а з и л ь (лукаво). Моя роль труднее, чем ты думаешь.
 Ф и г а р о (незаметно для  Базиля  делает  вид,  что  колотит
его). Зато ты не знаешь, какая награда тебя ожидает.
 К е р у б и н о. Друг мой, ты забыл, что я уезжаю.
 Ф и г а р о. А тебе очень бы хотелось остаться?
 К е р у б и н о. Конечно! Еще бы!
 Ф  и  г  а  р  о.  Нужно  ухитриться.  Никакого шума при твоем
отъезде. Дорожный плащ через плечо, при всех уложи свои вещи, и
чтоб все видели твоего коня у ограды, затем галопом на ферму --
и задворками, пешком, обратно. Его  сиятельство  будет  думать,
что ты уехал. Смотри только, не попадайся ему на глаза, а после
свадьбы я берусь умилостивить его.
 К е р у б и н о. А Фаншетта не знает своей роли!
 Б а з и л ь. Да ведь вы целую неделю вертелись около нее, чему
же вы ее, черт возьми, учили?
 Ф  и  г  а  р  о.  Тебе  сегодня  нечего делать, так вот, будь
любезен, дай ей урок.
 Б а з и л ь. Осторожней,  молодой  человек,  осторожней!  Отец
Фаншетты  не  в  восторге  от  ваших  занятий:  он уже задал ей
взбучку. Не делом вы с  ней  занимаетесь.  Керубино,  Керубино,
наплачется она из-за вас! Повадился кувшин по воду ходить...
 Ф  и  г  а  р  о.  Ну,  теперь пойдет дурак сыпать пословицами
столетней давности! Так что же, ученый сухарь,  говорит  дальше
народная  мудрость?  Повадился  кувшин  по воду ходишь, там ему
и...
 Б а з и л ь. Полным быть.
 Ф и г а р о (уходя). А ведь не глупо, ей-ей, неглупо!

      * ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ *

 Сцена представляет роскошную спальню; в алькове, на возвышении
большая кровать. В  третьей  кулисе,  направо,  входная  дверь;
налево,  в  первой  кулисе,  дверь в туалетную комнату графини.
Прямо дверь на женскую половину. Сбоку окно.

     ЯВЛЕНИЕ I

 С ю з а н н а и г р а ф и н я входят в дверь направо.

 Г р а ф и н я (опускаясь в глубокое  кресло).  Затвори  дверь,
Сюзанна, и все мне расскажи как можно обстоятельнее.
 С ю з а н н а. Я, сударыня, ничего от вас не утаю.
 Г р а ф и н я. Как, Сюзон, он хотел тебя обольстить?
 С  ю  з  а  н  н  а.  Нет,  что  вы! Его сиятельство не станет
разводить церемоний со служанкой: он хотел меня просто купить.
 Г р а ф и н я. И при этом присутствовал маленький паж?
 С ю з а н н а. То есть он прятался  за  креслом.  Он  приходил
поговорить со мной, чтобы я вас умолила его простить.
 Г р а ф и н я. А почему же он не обратился прямо ко мне? Разве
я могла бы отказать ему, Сюзон?
 С  ю  з  а  н  н а. Я ему то же самое пыталась внушить, но тут
пошли  вздохи  о  том,  как  ему  тяжело  уезжать  и   особенно
расставаться   с   вами:  "Ах,  Сюзон,  как  она  благородна  и
прекрасна! Но как же она неприступна!"
 Г р а ф и н я.  Разве  у  меня  в  самом  деле,  Сюзон,  такой
неприступный вид? Ведь я всегда оказывала ему покровительство.
 С  ю з а н н а. Потом он увидал у меня в руках ленту от вашего
чепчика, да как бросится на нее...
 Г р а ф и н я (улыбаясь). Мою ленту?.. Ребячество!
 С ю з а н н а. Я было хотела отнять, но ведь это же сущий лев,
сударыня: глаза горят... "Ее можно отнять у меня только  вместе
с  жизнью",  --  сказал  он,  напрягая  свой  нежный  и звонкий
голосок.
 Г р а ф и н я (мечтательно). Ну, а дальше, Сюзон?
 С ю з а н н а. А дальше, сударыня, -- что прикажете  делать  с
таким  бесенком?  Крестная  само собой, а я, мол, и с другой не
прочь  полюбезничать.  А  так  как  он   никогда   не   посмеет
прикоснуться  устами  даже  к краю вашего платья, то пристает с
поцелуями ко мне.
 Г  р  а  ф  и  н  я  (мечтательно).  Оставим...  оставим   эти
глупости...  Итак,  бедная  моя  Сюзанна,  что  же тебе в конце
концов сказал мой муж?
 С ю з а н н а. Что если я буду упорствовать, он примет сторону
Марселины.
 Г р а ф и н я (встает и начинает ходить по  комнате,  усиленно
обмахиваясь веером). Он меня совсем не любит.
 С ю з а н н а. Почему же он вас так ревнует?
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Как  и  все мужья, милочка, -- только из
самолюбия! Ах, я слишком  горячо  его  любила!  Мои  ласки  ему
наскучили,   и  любовь  моя  стала  ему  несносна  --  вот  моя
единственная   вина   перед   ним.   Однакож   будь   спокойна:
чистосердечное  твое  признанье  тебе  не повредит, и ты будешь
женою Фигаро. Только он  один  и  может  нам  помочь.  Он  сюда
придет?
 С ю з а н н а. Как скоро граф выедет на охоту.
 Г  р  а ф и н я (обмахиваясь веером). Отвори окно в сад. 3десь
так душно!..
 С ю з а н н а. Это  вас  бросило  в  жар  от  разговора  и  от
хождения по комнате. (Отворяет окно.)
 Г р а ф и н я (после продолжительного молчания). Если б он так
упорно меня не избегал... Нет, во всем виноваты мужчины!
 С  ю  з  а н н а (у окна). А, вот как раз его сиятельство едет
верхом через сад! С ним Педрильо и две... три... четыре борзых.
 Г р а ф и н я. У  нас  довольно  времени  впереди.  (Садится.)
Стучат, Сюзон!
 С  ю з а н н а (бежит к двери, напевая). А, это мой Фигаро! А,
это мой Фигаро!

     ЯВЛЕНИЕ II

 Ф и г а р о, С ю з а н н а, г р а ф и н я сидит.

 С ю з а н н а. Иди скорей, дружок! Ее сиятельство  сгорают  от
нетерпения!..
 Ф и г а р о. А ты, моя маленькая Сюзанна? У ее сиятельства нет
никаких   оснований   для   тревоги.  В  сущности  говоря,  что
произошло?  Ничего  особенного.  Графу  приглянулась  вот   эта
девушка,  он  намерен  сделать  ее своей любовницей, -- все это
вполне естественно.
 С ю з а н н а. Естественно?
 Ф и г а р о. Затем он дал мне место дипломатического  курьера,
а  Сюзон  назначил  советником  посольства.  Это  с его стороны
весьма предусмотрительно.
 С ю з а н н а. Да перестанешь ты?
 Ф и г а р  о.  А  так  как  Сюзанна,  моя  невеста,  от  этого
назначения уклонилась, то он решил оказать поддержку Марселине,
-- опять-таки  что  может  быть  проще этого? В отместку людям,
которые расстраивают наши планы,  спутать  в  свою  очередь  их
карты, -- так поступают все я так надлежит поступить и нам. Ну,
вот пока и все!
 Г  р  а ф и н я. Как вы можете, Фигаро, так легко относиться к
замыслу, который всем нам сулит несчастье?
 Ф и г а р о. А почему вы так думаете, сударыня?
 С ю з а н н а. Чем бы посочувствовать нашему горю...
 Ф и г а р о. Вашим-то горем и заняты мои мысли, разве этого не
достаточно?   Итак,   будем   действовать    с    не    меньшею
последовательностью,  чем  его сиятельство; прежде всего умерим
его  аппетиты  насчет  нашей  собственности,  вселив   в   него
подозрение, что и на его собственность посягают.
 Г р а ф и н я. Это хорошо сказано, но как это осуществить?
 Ф  и  г  а  р  о.  Это  уже сделано, сударыня. Ложный донос на
графиню...
 Г р а ф и н я. На меня? Вы с ума сошли.
 Ф и г а р о. Нет, пусть уж сойдет с ума его сиятельство.
 Г p а ф и н я. Такому ревнивцу!
 Ф и г а р о. Тем более.  Чтобы  такой  человек,  как  он,  был
всецело  у  вас  в  руках,  нужно  лишь  слегка взволновать ему
кровь-- женщины  умеют  это  делать  изумительно!  Вот  он  уже
доведен  до белого каления, тут сейчас, небольшая интрижка -- и
делайте  с  ним,  что  хотите:  в   Гвадалквивир   кинется   не
задумываясь.  Я  передал Базнлю через одного человека анонимную
записку, в которой  его  сиятельство  уведомляется,  что  некий
поклонник будет сегодня во время бала искать свидания с вами.
 Г  р  а  ф  и  н  я.  И вам не стыдно играть честью порядочной
женщины?
 Ф и г а р о. Я  почти  ни  с  одной  женщиной  себе  этого  не
позволю: боюсь попасть в точку.
 Г р а ф и н я. Благодарю за лестное мнение.
 Ф  и  г  а  р  о.  А разве вам не представляется заманчивым --
устроить  графу  такой  денек,  чтобы   он   вместо   приятного
времяпрепровождения с моей женой вынужден был, проклиная все на
свете,  ходить  по  пятам за своею собственной? Он уже и сейчас
сбит с толку.  Помчаться  за  той?  Выслеживать  эту?  Глядите,
глядите:  вон  он,  в  расстройстве  чувств,  несется по полю и
травит ни в чем неповинного зайца. Между тем час нашей  свадьбы
приближается с неумолимой быстротой, за это время никаких шагов
против  нас ему предпринять не удастся, а в присутствии графини
он ни за что не отважится помешать нашему бракосочетанию.
 С ю з а н н а.  Он  --  нет,  но  умница  Марселина  отважится
непременно.
 Ф и г а р о. Гм! Вот этого я действительно опасаюсь. Дай знать
его сиятельству, что вечером ты выйдешь к нему в сад.
 С ю з а н н а. Вот ты на что рассчитываешь?
 Ф  и  г  а  р о. Ну, а как же! Поверьте мне, что люди, которые
ничего ни из чего не желают  сделать,  ничего  не  достигают  и
ничего не стоят. Вот мое мнение.
 С ю з а н н а. Остроумно!
 Г  р  а  ф  и  н я. Так же, как и его план. Вы отпустите ее на
свидание к графу?
 Ф и г а р о. Ничуть не бывало: я кого-нибудь наряжу  в  платье
Сюзанны.  Графа  мы  застанем  врасплох,  и  ускользнуть ему не
удастся.
 С ю з а н н а. Кого же ты нарядишь?
 Ф и г а р о. Керубино.
 Г р а ф и н я. Он уехал.
 Ф и г а р о. Только не для меня.  Предоставляете  мне  свободу
действий?
 С  ю  з  а  н  н  а.  Уж  по  части интриг на него смело можно
положиться.
 Ф и г а р о. Две, три, четыре  интриги  за  раз  и  пусть  они
сплетаются и переплетаются. Я рожден быть царедворцем.
 С ю з а н н а. Говорят, это такое трудное ремесло!
 Ф  и  г а р о. Получать, брать и просить -- в этих трех словах
включена вся его тайна.
 Г р а ф и н я. Он до того уверен в успехе, что я тоже  начинаю
проникаться этой уверенностью.
 Ф и г а р о. Такова моя цель.
 С ю з а н н а. Значит, как же ты говоришь?..
 Ф  и  г  а р о. Говорю, что пока его сиятельство на охоте, я к
вам пришлю Керубино: причешите его, приоденьте, я  его  спрячу,
дам  ему  наставление, а там уж, ваше сиятельство, вы запляшете
под мою дудку. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ III

 С ю з а н н а, г р а ф и н я сидит.

 Г р а ф и н я (берет коробочку с мушками).  Боже  мой,  Сюзон,
какой у меня вид!.. Сейчас сюда войдет этот юноша...
 С  ю  з а н н а. Верно, сударыня, вам хочется, чтоб он все так
же млел, глядя на вас?
 Г р а ф и н я (мечтательно смотрится в  зеркальце).  Мне?  Вот
посмотришь, как я буду его журить.
 С ю з а н н а. Заставим его спеть романс. (Кладет ноты графине
ни колени.)
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Нет,  правда,  волосы  у  меня  в  таком
беспорядке...
 С ю з а н н а (со смехом).  Я  подберу  вам  эти  два  локона,
только и всего... Так вам будет удобнее его журить.
 Г  р а ф и н я (выйдя из задумчивости). Что такое вы говорите,
моя милая?

     ЯВЛЕНИЕ IV

 К е р у б и н о со смущенным видом, С ю з а н н а, г р а ф и н
я сидит.

 С ю з а н н а. Войдите, господин офицер, принимают!
 К е р у б и н о (приближается дрожа). Ах, сударыня, как  я  не
люблю,  когда  меня  так  называют!  Это  мне напоминает, что я
должен  уехать  из  замка...  уехать  от  моей  крестной  мамы,
такой...доброй!..
 С ю з а н н а. И такой прекрасной!
 К е р у б и н о (со вздохом). О да!
 С  ю з а н н а (передразнивая его). "О да!" Благонравный юноша
с такими длинными лукавыми ресницами! А ну-ка,  певчая  птичка,
спойте графине романс!
 Г р а ф и н я (раскрывает ноты). Кто же... кто же его сочинил?
 Сюзанна. Смотрите, он себя выдал: покраснел, как маков цвет.
 К е р у б и н о. Разве запрещено... обожать?
 С  ю  з  а  н  н  а  (подносит  к  его носу кулак). Сейчас все
расскажу, плутишка!
 Г р а ф и н я. Может быть... он нам споет?
 К е р у б и н о. Ах, сударыня, я так взволнован!..
 С ю з а н н а (со смехом). Тю-тю-тю!  Уж  раз  ее  сиятельству
хочется  послушать, значит, скромный автор, я прямо начинаю вам
аккомпанировать.
 Г р а ф и н я. Возьми мою гитару.

 Графиня сидя следит по  нотам,  Сюзанна,  стоя  за  креслом  и
заглядывая  в  ноты  через  плечо  графини,  играет вступление.
Маленький паж с опущенными глазами стоит  перед  графиней.  Вся
картина  должна  напоминать  прелестную  гравюру Ванлоо "Беседа
испанцев".

 РОМАНС
 На мотив "Мальбрук в поход собрался"

 1
 Моя конь летит на воле
 (А сердце сжалось от боли),
 Я еду в чистом поле,
 Поводья опустив...

 2
 Поводья опустив
 П голову склонив,
 В душе и тоска, и жалость
 (А сердце от боли сжалось),
 И сладко мне мечталось
 О крестной о моей!

 3
 О крестной о моей
 Я плакал все сильней,
 И на коре древесной
 (А сердцу в груди так тесно)
 Владычицы чудесной
 Я имя начертил,
 А тут король проходил...

 4
 Король тут проходил
 И взор ко мне обратил
 И королева в шутку
 (А сердцу стало так жутко)
 Спросила: "Мой паж, малютка,
 Ты плачешь в тишине --

 5
 Ты плачешь в тишине,
 О чем, поведай мне?"
 Я ей в ответ уныло
 (А сердце сдержать нет силы):
 "Ничто, ничто мне не мило,
 Я крестную люблю!

 б
 Я крестную люблю
 И горько слезы лью".
 Она мне в ответ: "Пустое
 (А сердце плачет и ноет),
 Об этом плакать не стоит,
 Берусь я тебе помочь!

 7
 Берусь я тебе помочь.
 Возьми полковника дочь --
 Елену молодую
 (А сердце бьется тоскуя).
 Ее тебе даю я
 Н сватаю тебя.

 8
 Я сватаю тебя".
 Но я в ответ, скорбя:
 "Жениться мне не придется
 (А сердце так сильно бьется),
 Пусть сердце разорвется,
 Погибну я любя!.."

 Г р а ф и н я. Тут есть непосредственность...  даже  настоящее
чувство.
 С  ю  з  а  н  н  а (кладет гитару на кресло). О, что касается
чувства, то этот юноша... Да, кстати, господин офицер, известно
ли вам, что мы намерены как  можно  веселее  провести  нынешний
вечер  и  поэтому желаем знать заранее, подойдет ли вам одно из
моих платьев?
 Г р а ф и н я. Боюсь, что нет.
 С ю з а н н а (становится  рядом  с  ним).  Мы  одного  роста.
Прежде всего долой плащ. (Расстегивает ему плащ.)
 Г р а ф и н я. А вдруг кто-нибудь войдет?
 С  ю з а н н а. Да разве мы делаем что-нибудь дурное? Я сейчас
запру дверь. (Бежит к двери.) Теперь надо подумать  о  головном
уборе.
 Г р а ф и н я. Там, на туалетном столике, мой чепец.

 Сюзанна  идет в туалетную комнату, дверь в которую находится в
первой кулисе.

     ЯВЛЕНИЕ V

 К е р у б и н о, г р а ф и н я сидит.

 Г р а ф и н я. До того, как начнется бал, граф не будет знать,
что вы в замке. После  мы  ему  скажем,  что  пока  составлялся
приказ о вашем назначении в полк, нам пришло в голову...
 К е р у б и н о (показывает ей бумагу). Увы, ваше сиятельство,
приказ -- вот он: граф передал мне его через Базиля.
 Г  р  а  ф и н я. Уже! Лишней минутки не дадут побыть. (Читает
приказ.) Они  так  торопились,  что  забыли  поставить  печать.
(Возвращает ему бумагу.)

     ЯВЛЕНИЕ VI

 К е р у б и н о, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 С  ю  з  а н н а (входит с большим чепцом с руках). Печать? На
чем?
 Г р а ф и н я. На его приказе.
 С ю з а н н а. Уже есть приказ?
 Г р а ф и н я. В том-то и дело. Это мой чепец?
 С  ю  з  а  н  н  а  (садится  подле   графини).   Да,   самый
красивый.(Напевает, держа во рту булавки.)

 То так, то сяк, то вверх, то вниз,
 А ну, дружок мои, повернись...

 Керубино становится перед ней на колени; она его причесывает.

 Сударыня, до чего же он мил!
 Г  р  а  ф  и  н  я. Поправь ему воротничок, чтобы 6oльше было
похоже на женский.
 С ю з а н н а (поправляет воротничок). Вот... Посмотрите-ка на
этого молокососа, какая из него вышла  хорошенькая  девушка!  Я
просто  завидую!  (Берет  его за подбородок.) Сделайте милость,
перестаньте быть таким хорошеньким!
 Г р а ф и н я. Сумасбродка! Нужно засучить рукава, чтобы лучше
сидели манжеты. (Подбирает ему рукава.) Что это у него на руке?
Лента?
 С ю з а н н а. Да еще ваша. Очень рада, что вы ее  увидели.  Я
его предупреждала, что возьму да все вам и расскажу! О, если бы
не  вошел его сиятельство, я бы у него ленту отняла: ведь у нас
с ним силы почти одинаковые.
 Г р а ф и н я. На ней кровь! (Снимает ленту.)
 К е р у б и  н  о  (сконфуженный).  Сегодня  утром,  собираясь
ехать,  я  взнуздывал  коня,  конь  мотнул  головой и трензелем
оцарапал мне руку.
 Г р а ф и н я. Кто же перевязывает лентой...
 С ю з а н н а. Да еще и краденой. Ну-ка, посмотрим,  что  этот
трензель-вензель, или как его там... ничего я не понимаю в этих
названиях...  Ах,  какая у него белая рука! Совсем как женская!
Еще белее моей! Посмотрите, сударыня. (Сравнивает его  руку  со
своей.)
 Г  р а ф и н я (холодно). Лучше принесите из туалетной комнаты
пластырь.

 Сюзанна, смеясь, толкает Керубино в затылок,  Керубино  падает
на обе руки. Сюзанна уходит в туалетную ко.мнату.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 К е р у б и н о на коленях, графиня сидит.

 Г  р  а  ф  и  н я (некоторое время молча рассматривает ленту.
Керубино не сводит с нее глаз). Из-за этой ленты, сударь... так
как это мой любимый цвет... мне было  очень  досадно,  что  она
пропала.

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 К  е  р у б и н о на коленях, г р а ф и н я сидит, С ю з а н н
а.

 С ю з а н н а (входя). Перевязать ему  руку?  (Подает  графине
пластырь и ножницы.)
 Г р а ф и н я. Пойдешь ему за платьем, принеси заодно ленту от
другого чепца.

 Сюзанна уходит в среднюю дверь и уносит плащ Керубино.

     ЯВЛЕНИЕ IX

 К е р у б и н о на коленях, г р а ф и н я сидит.

 К  е  р  у  б  и  н о (опустив глаза). Та лента, что вы у меня
отняли, исцелила бы меня в мгновение ока.
 Г р а ф и н я. Каким же образом?  (Показывает  ему  пластырь.)
Вот это будет вернее.
 К  е  р  у б и н о (запинаясь). Лента, которой... которой были
перевязаны волосы... или которая касалась кожи человека...
 Г р а ф и н я.  Человека  совершенно  постороннего,  и  вдруг,
оказывается,  она  залечивает раны? Не знала я такого свойства.
Чтобы проверить, я эту  ленту,  которою  была  перевязана  ваша
рука,  оставлю  у себя. При первой же царапине... у кого-нибудь
из моих служанок... я подвергну ее испытанию.
 К е р у б и н о (с глубокой грустью). Лента останется у вас, а
я уезжаю.
 Г р а ф и н я. Не навсегда же.
 К е р у б и н о. Я так несчастен!
 Г р а ф и н я (растроганно). Да он  плачет!  А  все  противный
Фигаро со своим напутствием!
 К  е  р  у  б  и н о (горячо). О, как бы я желал, чтобы скорей
наступило то роковое мгновение, которое он мне пророчил! Если б
я знал наверное, что вот сейчас умру,  уста  мои,  быть  может,
дерзнули бы...
 Г  р  а  ф  и  н  я (утирая ему слезы платком, прерывает его).
Молчите, молчите, дитя! Во всем, что вы говорите, нет ни  капли
здравого смысла. (Стук в дверь; графиня громко спрашивает.) Кто
это так ко мне стучится?

     ЯВЛЕНИЕ Х

 К е р у б и н о, г р а ф и н я, г р а ф за сценой.

 Г р а ф (за сценой). Почему вы заперлись?
 Г  р  а  ф  и  н  я  (в  смятении  встает).  Это мой муж! Боже
милосердный! (Керубино, который тоже встает.) Вы без  плаща,  с
голыми  руками  и  голой шеей, наедине со мной, в таком виде, а
тут еще анонимное письмо, его ревность!..
 Г р а ф (за сценой). Что же вы не отпираете?
 Г р а ф и н я. Дело в том, что... я здесь одна.
 Г р а ф (за сценой). Одна? С кем же вы разговариваете?
 Г р а ф и н я (не сразу). С вами, разумеется.
 К е р у б и н о (в сторону). После того, что произошло вчера и
сегодня утром, он меня  убьет  на  месте!  (Бежит  в  туалетную
комнату и затворяет за собой дверь.)

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Г  р  а  ф  и  н  я  одна, вынимает из этой двери ключ и бежит
отпереть графу.

 Ах, какая неосторожность! Какая неосторожность!

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Г р а ф, г р а ф и н я.

 Г р а ф (несколько раздраженным тоном).  Прежде  вы  не  имели
обыкновения запираться!
 Г  р  а  ф  и  н  я  (в  смущении).  Я... я разбирала... да, я
разбирала с Сюзанной платья. Она только что ушла к себе.
 Г р а ф (испытующе на нее смотрит). Ваш вид, ваш голос --  все
свидетельствует о том, что вы в сильнейшем беспокойстве.
 Г  р  а  ф  и  н я. Тут нет ничего удивительного... совершенно
ничего  удивительного...  поверьте...мы   говорили   о   вас...
Сюзанна, повторяю, только что вышла.
 Г  р а ф. Вы говорили обо мне?.. Я возвратился с охоты, потому
что меня встревожило одно обстоятельство. Когда  я  садился  на
коня,  мне  подали записку. Я не придал ей никакого значения, а
все же... она меня расстроила.
 Г р а ф и н я. Что такое, граф?.. Какая записка?
 Г р а ф. Должно сознаться, графиня, что или вы, или я...что мы
окружены людьми... очень злыми! Меня уведомляют, что в  течение
дня  некто,  кого я числю в отсутствии, будет искать свидания с
вами.
 Г р а ф и н я. Кто бы ни был этот дерзкий, ему пришлось бы для
этого проникнуть сюда: ведь я решила весь день никуда  из  моей
комнаты не выходить.
 Г р а ф. А вечером, на свадьбу Сюзанны?
 Г р а ф и н я. Никуда решительно, мне очень нездоровится.
 Г р а ф. К счастью, доктор здесь.

 Паж в туалетной комнате опрокидывает стул.

 Что это за шум?
 Г р а ф и н я (окончательно растерявшись). Какой шум?
 Г р а ф. Там кто-то опрокинул стул.
 Г р а ф и н я. Я... я ничего не слыхала.
 Г р а ф. Видимо, вы чем-то страшно озабочены.
 Г р а ф и н я. Озабочена? Чем же?
 Г р а ф. В туалетной комнате кто-то есть.
 Г р а ф и н я. Ну, а... кто же там может 6ыть?
 Г р а ф. Об этом я вас и спрашиваю. Я только что вошел.
 Г р а ф и н я. Кто, кто... наверно, Сюзанна убирает.
 Г р а ф. Вы сами сказали, что она прошла к себе!
 Г р а ф и н я. Прошла к себе, а может быть, туда, не знаю.
 Г р а ф. Если Сюзанна, то почему же вы в таком смятении?
 Г р а ф и н я. В смятении из-за моей камеристки?
 Г  р а ф. Не знаю, из-за камеристки ли, но что вы смущены, так
это несомненно.
 Г р а ф и н я. Эта девушка, несомненно, смущает вас,  граф,  и
мысли ваши заняты ею гораздо больше, чем мной.
 Г  р а ф (гневно). Мои мысли заняты ею до такой степени, что я
хочу ее видеть немедленно.
 Г р а ф и н я. Я вполне допускаю, что вы часто  этого  хотите,
но уж подозрения ваши имеют под собой так мало оснований...

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Г  р  а  ф,  г  р  а ф и н я, С ю з а н н а входит с платьем и
затворяет за собой среднюю дверь.

 Г р а ф. Тем  легче  будет  их  рассеять.  (Кричит  в  сторону
туалетной комнаты.) Выходите, Сюзон, я вам приказываю!

 Сюзанна останавливается подле алькова.

 Г  р  а  ф  и  н  я.  Она почти раздета, граф. Разве можно так
врываться к женщинам? Она примеряла платья, которые я ей дарю к
свадьбе, услыхала, что вы идете, и убежала.
 Г р а ф. Если она так боится показаться, то говорить-то ей  во
всяком   случае   можно.   (Поворачивается  лицом  к  туалетной
комнате.) Отвечайте, Сюзанна, вы в туалетной?

 Сюзанна, стоявшая в глубине комнаты, при этих словах бросается
в альков
 и там прячется.

 Г р а ф и н я (живо повернувшись лицом к туалетной). Сюзон,  я
запрещаю вам отвечать. (Графу.) Неслыханное тиранство!
 Г  р  а ф (бросается к туалетной). Хорошо же! Одета она или не
одета, а раз она молчит, я должен ее увидеть.
 Г р а ф и н я (становится между ним и дверью). В любом  другом
месте  я  бессильна  вам  помешать,  но  я  надеюсь, что в моей
комнате...
 Г р а ф. А я надеюсь сейчас же узнать, что это за таинственная
Сюзанна.  Просить  у  вас  ключ,  повидимому,  бесполезно,   но
выломать эту легкую дверь ничего не стоит. Эй, ко мне!
 Г  р  а  ф  и  н я. По одному только подозрению созывать слуг,
поднимать шум! Да ведь мы  же  себя  опозорим  в  глазах  всего
замка!
 Г  р а ф. Вы совершенно правы, графиня. В самом деле, я и один
справлюсь.    Сейчас    я    только    принесу     все,     что
нужно...(Направляется  к выходу и возвращается.) Однако тут все
должно оставаться как есть, а  потому  не  угодно  ли  вам  без
скандала  и  шума,  которых  вы  так  не любите, пойти со мной?
Надеюсь, в таком пустяке вы уж мне не откажете?
 Г р а ф и н я (в смущении). Что вы, граф,  я  и  не  собираюсь
идти вам наперекор!
 Г  p  a  ф.  Ax,  да, я и забыл про дверь на женскую половину!
Нужно и ее запереть, тогда вы  будете  передо  мной  совершенно
чисты. (Запирает среднюю дверь и вынимает ключ.)
 Г р а ф и н я (в сторону). Боже! Непоправимая оплошность!
 Г р а ф (возвращаясь). Итак, комната заперта, теперь позвольте
предложить  вам  руку.  (Громко.)  Ну,  а  та  Сюзанна, которая
находится в туалетной, пусть потрудится подождать  меня.  Когда
же я вернусь, то самым слабым ей наказанием...
 Г  р  а  ф  и  н  я. Сказать по совести, граф, все это до того
возмутительно ...

 Граф уводит ее и запирает за собой дверь.

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 С ю з а н н а, К е р у б и н о.

 С ю з а н н а  (выходит  из  алькова,  подбегает  к  туалетной
комнате  и  говорит  в  замочную скважину). Отворите, Керубино,
скорее отворите, это Сюзанна, отворите и выходите.
 К е  р  у  б  и  н  о  (выходит).  Ах,  Сюзон,  какое  ужасное
происшествие!
 С ю з а н н а. Уходите отсюда сию же минуту.
 К е р у б и н о (растерянно). А куда же уходить?
 С ю з а н н а. Это ваше дело, только уходите.
 К е р у б и н о. А если некуда?
 С  ю з а н н а. После той встречи он и вас в порошок сотрет, и
нам не сдобровать. Бегите к Фигаро и все расскажите...
 К е р у б и н о. Может быть, окно в  сад  не  так  уж  высоко.
(Подбегает и смотрит.)
 С  ю  з  а  н н а (в ужасе). Целый этаж! Немыслимо! Ах, бедная
графиня! А моя свадьба? Боже!
 К е р у б и н о (возвращается).  Окно  выходит  в  цветник  --
одну-две клумбы придется испортить.
 С ю з а н н а (удерживает его с криком). Вы разобьетесь!
 К  е  р  у б и н о (восторженно). В пылающую бездну -- и туда,
Сюзон, бросился бы я, лишь бы ничем не повредить  ей...  А  вот
этот  поцелуй  принесет  мне  счастье.  (Целует  ее и прыгает в
окно.)

     ЯВЛЕНИЕ XV

 С ю з а н н а одна, в ужасе кричит.

 Ах! (падает в кресло. Затем, пересилив себя, подходит к окну и
возвращается.) И след простыл. Ах, сорванец! Так же ловок,  как
и  красив!  Вот  уж  сердцеед-то будет... А ну-ка скорей на его
место! (Входя в туалетную.) Теперь,  ваше  сиятельство,  можете
ломать  перегородку, если вам это доставляет удовольствие, а уж
я как воды в рот наберу. (Запирается.)

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 Г р а ф и г р а ф и н я входят в комнату.

 Граф (бросает на кресло клещи). Все как  было.  Прежде  чем  я
стану ломать дверь, подумайте, графиня, о последствиях. Еще раз
вам предлагаю: отоприте дверь сами.
 Г р а ф и н я. Ах, граф, как это ужасно, когда отношения между
мужем  и  женой  портятся  из-за какого-то каприза! Если б ваши
дикие выходки объяснялись любовью ко мне, несмотря  на  все  их
безумие,  я  бы  вам  простила  их. Ради вызвавшей их причины я
могла бы,  пожалуй,  забыть  все,  что  в  них  есть  для  меня
оскорбительного.  Но  как может воспитанный человек доходить до
такого исступления только из ложного самолюбия?
 Г р а ф. Любовь или ложное самолюбие,  а  дверь  вы  отопрете,
иначе я немедленно...
 Г р а ф и н я (не пускает его). Остановитесь, граф, прошу вас.
Неужели вы думаете, что я способна забыть свой долг?
 Г  р  а  ф.  Говорите,  сударыня, что вам угодно, а я все-таки
увижу, кто прячется в той комнате!
 Г р а  ф  и  н  я  (растерянно).  Хорошо,  граф,  вы  увидите.
Выслушайте меня... спокойно...
 Граф. Значит, там не Сюзанна?
 Г  р  а  ф и н я (робко). Во всяком случае этот человек... вам
совсем не опасен... Мы  было  придумали  одну  шутку...  право,
очень невинную, для сегодняшнего вечера... и я вам клянусь.
 Г р а ф. Вы мне клянетесь?
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Что  и  он  и я были далеки от мысли вас
оскорбить.
 Г р а ф (поспешно). "И он и я"! Значит, это мужчина?
 Г р а ф и н я. Мальчик, граф.
 Г р а ф. Кто же?
 Г р а ф и н я. Не решаюсь сказать!
 Г р а ф (в бешенстве). Я его убью!
 Г р а ф и н я. Боже правый!
 Г р а ф. Говорите!
 Г р а ф и н я. Это маленький... Керубино...
 Г р  а  ф.  Керубино?  Наглец!  Так  вот  она,  разгадка  моих
подозрений и анонимной записки!
 Г р а ф и н я (складывая руки). Ах, граф, только не думайте...
 Г  р  а ф (топает ногой, в сторону). Вечно этот проклятый паж!
(Громко.) Отоприте же, графиня, теперь я знаю все. Вы  не  были
бы  так  взволнованы,  прощаясь с ним утром, он уехал бы тогда,
когда я ему приказал, вам не надо было  бы  придумывать  разные
небылицы  про  Сюзанну, и его бы так тщательно не прятали, если
бы во всем этом не было ничего преступного.
 Г р а ф и н я. Он  боялся,  что  вы  рассердитесь,  когда  его
увидите.
 Г р а ф (вне себя, кричит в сторону туалетной комнаты). Выходи
же, скверный мальчишка!
 Г  р  а  ф  и  н  я (берет графа за талию и пытается отвести в
сторону). Граф, граф, вы так разгневаны, что я трепещу за него!
Не  доверяйтесь  напрасному  подозрению,  умоляю  вас,  и   тот
беспорядок в его одежде, который вы заметите...
 Г р а ф. Беспорядок в одежде?
 Г  р  а  ф  и  н  я. Увы, да! Он хотел нарядиться женщиной: на
голове--мой убор, в одной курточке,  без  плаща,  шея  открыта,
рукава засучены. Он собирался примерить...
 Г  р  а  ф.  И  вы  думали  остаться  с  ним  в одной комнате!
Недостойная супруга! Ну, так вы останетесь  в  ней...  надолго.
Однако  прежде я должен выгнать оттуда наглеца, да так выгнать,
чтобы он никогда больше не попадался мне на глаза.
 Г р а ф и н я (подняв руки, падает на колени). Граф,  пощадите
ребенка! Я себе не прощу, что послужила причиной...
 Г р а ф. Ваше смятение отягчает его вину.
 Г  р  а  ф и н я. Он не виноват, он собирался ехать, это я его
позвала.
 Г р а  ф  (в  бешенстве).  Встаньте.  Отойдите..  Это  слишком
большая дерзость с твоей стороны -- просить за другого!
 Г  р  а ф и н я. Хорошо, граф, я отойду, я встану, я отдам вам
даже ключ от туалетной, но ради нашей любви...
 Г р а ф. Моей любви, коварная!
 Г р а ф и н я (встает и отдает ему ключ).  Обещайте  мне,  что
мальчику вы ничего не сделаете; пусть вся ваша ярость обрушится
на меня в том случае, если я не сумею перед вами оправдаться!..
 Г р а ф (берет ключ). Я ничего больше не желаю слушать.
 Г р а ф и н я (закрыв глаза платком, падает в кресло).Боже! Он
погиб!
 Г р а ф (отворяет дверь и сейчас же отступает). Сюзанна!

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 Г p a ф и н я, г р а ф, С ю з а н н а.

 С  ю  з а н н а (выходит со смехом). "Я его убью, я его убью!"
Ну так убивайте же этого несносного пажа!
 Г р а ф (в сторону).  О,  какой  урок!  (Смотрит  на  графиню,
которая  все еще не может опомниться.) А вы почему делаете вид,
что изумлены?.. Быть может, она была там  не  одна.  (Уходит  в
туалетную комнату.)

     ЯВЛЕНИЕ XVIII

 Г р а ф и н я сидит, С ю з а н н а.

 С  ю  з  а н н а (подбегает к графине). Успокойтесь, сударыня,
его уже и след простыл, он выпрыгнул...
 Г р а ф и н я. Ах, Сюзон, я чуть жива!

     ЯВЛЕНИЕ ХIX

 Г р а ф и н я сидит, С ю з а н н а, г р а ф.

 Г  р  а  ф  (сконфуженный,   выходит   из   туалетной,   После
непродолжительного  молчания). Никого нет, на сей раз я ошибся.
Вы, сударыня... отлично сыграли свою роль.
 С ю з а н н а (весело). А я, ваше сиятельство?

 Графиня, чтобы не выдать своего волнения, молчит, прикрыв  рот
платком.

 Г  р  а  ф  (приближается  к  ней).  Итак,  графиня, вы просто
дурачились?
 Г р а ф и н я (постепенно овладевая собой).  А  почему  бы  не
подурачиться, граф?
 Г р а ф. Какая чудовищная шутка! И за что, скажите пожалуйста?
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Разве  ваши безумные выходки заслуживают
снисхождения?
 Г р а ф. Когда дело идет  о  чести,  это  уже  нельзя  назвать
выходками!
 Г  р а ф и н я (все более и более уверенным, тоном). Неужели я
стала вашей подругой жизни только для того, чтобы вечно терпеть
холодность и ревность, которые только вы один и умеете  в  себе
сочетать?
 Г р а ф. Ах, графиня, это жестоко!
 С  ю  з  а  н н а. Хороши бы вы были, если б ее сиятельство не
отговорила вас позвать слуг!
 Г р а ф. Это верно, беру все свои  слова  обратно...  Виноват,
мне так неловко...
 С  ю  з  а  н  н а. Сознайтесь, ваше сиятельство, что это вам,
пожалуй, поделом.
 Г р а ф. А отчего ты, негодница, не  выходила,  когда  я  тебя
звал?
 С ю з а н н а. Я же в это время одевалась на скорую руку, -- у
меня  все  держится на булавках, -- так что ее сиятельство была
совершенно права, что запрещала мне выходить.
 Г р а ф. Чем напоминать мне мои  промахи,  лучше  помирила  бы
меня с графиней.
 Г  р  а  ф  и  н я. Нет, граф, подобные обиды не забываются. Я
поступлю в монастырь урсулинок -- я вижу ясно, что мне пора это
сделать.
 Г р а ф. И вы способны покинуть меня без малейшего сожаления?
 С ю з а н н а. Я убеждена, что день вашего отъезда был бы  для
вас кануном обильных слез.
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Пусть так, Сюзон, но я предпочитаю о нем
тосковать, чем по  слабости  душевной  простить  ему:  он  меня
слишком горько обидел.
 Г р а ф. Розина!..
 Г  р а ф и н я. Я уже не та Розина, которой вы так добивались!
Я  бедная  графиня  Альмавива,  печальная,  покинутая  супруга,
которую вы уже не любите.
 С ю з а н н а. Сударыня!
 Г р а ф (умоляюще). Сжальтесь!
 Г р а ф и н я. У вас ко мне жалости нет.
 Г  р  а  ф.  Но ведь тут еще эта записка... Она привела меня в
ярость!
 Г р а ф и н я. Я была против этой записки.
 Г р а ф. Так вы о ней знали?
 Г р а ф и н я. Это легкомысленный Фигаро...
 Г р а ф. Что же он?
 Г р а ф и н я. Передал ее Базилю.
 Г р а ф. А Базиль мне сказал,  что  ему  ее  передал  какой-то
крестьянин.  Ну,  смотри, двоедушный певун, переметная сума, ты
мне заплатишь за все!
 Г р а ф и н я. Сами просите прощения, а других не прощаете, --
вот они, мужчины! Ах, если б я, приняв в соображение,  что  вас
сбила  с  толку  записка,  и  согласилась  простить  вас, то уж
потребовала бы всеобщей амнистии!
 Г р а ф. Ну, что  ж,  с  великим  удовольствием,  графиня.  Но
только как исправить столь унизительную ошибку?
 Г р а ф и н я (встает). Она была унизительна для нас обоих.
 Г  р  а  ф.  О  нет, только для меня одного! Остается, однако,
непостижимым,  каким  образом  женщины  так  быстро   принимают
соответствующий  вид  и берут верный тон. Вы залились румянцем,
вы плакали... на  лице  вашем  было  написано  смятение...  да,
право, вы и сейчас еще смущены!
 Г  р  а ф и н я (силясь улыбнуться). Я покраснела... от досады
на  ваши  подозрения.  Но  разве  мужчины  бывают  когда-нибудь
настолько   проницательны,  чтобы  суметь  отличить  негодовани
чистой,  незаслуженно  оскорбленной  души  от   замешательства,
вызванного справедливым обвинением?
 Г   р   а  ф  (улыбаясь).  Ну,  а  паж  в  неподобающем  виде,
полураздетый, в одной курточке...
 Г р а ф и н я (указывая на Сюзанну). Вот он перед вами. Bы  же
от  этого  только  выиграли, не правда ли? Вообще с этим именно
пажом вы ведь как будто не избегаете встреч?
 Г р а ф (сквозь смех). А мольбы, а притворные слезы...
 Г р а ф и н я.  Вы  меня  смешите,  а  мне  не  очень  хочется
смеяться.
 Г  р  а ф. Мы-то воображали, что кое-что смыслим в дипломатии,
-- какое там: мы -- сущие дети. Это  вас,  это  вас,  сударыня,
король   должен   был   бы   назначить  посланником  в  Лондон!
По-видимому,  прекрасный   пол   тщательно   изучил   искусство
притворяться, иначе вам бы не достигнуть таких вершин!
 Г р а ф и н я. Вы же нас на это толкаете.
 С ю з а н н а. Поверьте нам на слово, и тогда увидите, честные
мы люди или нет.
 Г  р  а  ф  и н я. Давайте с этим покончим, граф. Быть может я
зашла слишком далеко, но  снисходительность,  которую  в  таких
важных   обстоятельствах   проявила   я,   во   всяком   случае
заслуживает, чтобы и вы ее проявили.
 Г р а ф. Скажите же еще раз, что вы меня прощаете.
 Г р а ф и н я. Разве я это говорила, Сюзон?
 С ю з а н н а. Я не слыхала, сударыня.
 Г р а ф. Так произнесите же, наконец, это слово!
 Г р а ф и н я. Стоите ли вы этого, бессердечный человек?
 Г р а ф. Стою, потому что признал свою вину.
 С ю з а н н а. Подозревать, что в  туалетной  комнате  графини
спрятан мужчина!
 Г р а ф. Она уже меня так строго за это наказала!
 С  ю  з  а  н н а. Не верить ей, когда она говорит, что это ее
камеристка!
 Г р а ф. Розина, неужели вы неумолимы?
 Г р а ф и н я. Ах, Сюзон, какая я слабая женщина! Какой пример
я подаю тебе! (Протягивает графу руку.) Вот и верь после  этого
женскому гневу!
 С  ю з а н н а. И то правда, сударыня, разве можно с мужчинами
не помириться?

 Граф горячо целует жене руку.

     ЯВЛЕНИЕ XX

 С ю з а н н а, Ф и г а р о, г р а ф и н я, г р а ф.

 Ф и г а р о (вбегает, запыхавшись). Мне сказали,  что  графиня
больна.  Я  бежал  со  всех  ног  и  с  радостью  вижу, что все
благополучно.
 Г р а ф (сухо). Вы необыкновенно внимательны.
 Ф и г а р о.  Это  мой  долг.  Но  раз  все  благополучно,  то
осмелюсь  доложить,  ваше сиятельство, что молодые ваши вассалы
обоего пола собрались внизу со скрипками и  волынками  и  ждут,
когда вы мне позволите вести невесту...
 Г р а ф. А кто же останется в замке присматривать за графиней?
 Ф и г а р о. Присматривать? Да ведь графиня здорова.
 Г  р  а  ф. Здорова-то здорова, а что, если незнакомый мужчина
явится к ней на свидание?
 Ф и г а р о. Какой незнакомый мужчина?
 Г р а ф. Мужчина,  написавший  записку,  которую  вы  передали
Базилю.
 Ф и г а р о. Кто вам сказал?
 Г  р  а  ф.  Если  б  даже  я  ничего  не знал об этом прежде,
мошенник, то по твоей физиономии, которая  тебя  выдает,  я  бы
сейчас догадался, что ты лжешь.
 Ф и г а р о. Значит, это не я лгу, а моя физиономия.
 С  ю  з  а  н н а. Послушай, бедный мой Фигаро, не расточай ты
попусту своего красноречия: мы рассказали все.
 Ф и г а р о. Да что  все?  Вы  обходитесь  со  мной,  точно  с
каким-нибудь Базилем.
 С  ю  з  а н н а. Рассказали, что ты написал записку для того,
чтобы его сиятельство, возвратившись с  охоты,  подумал,  будто
маленький  паж  находится  в  туалетной,  где  я  в  это  время
переодевалась.
 Г р а ф. Что ты можешь ей возразить?
 Г р а ф и н я. Запираться больше не для  чего,  Фигаро:  шутка
окончена.
 Ф и г а р о (стараясь понять). Шутка... окончена?
 Г р а ф. Да, окончена. Что ты на это скажешь?
 Ф  и  г  а р о. Что я могу сказать! Я скажу, что... я очень 6ы
хотел, чтобы то же самое можно было сказать о моей  свадьбе,  и
если вам угодно будет распорядиться...
 Г р а ф. Тем самым ты признаешь, что это ты написал записку?
 Ф  и  г  а  р  о.  Раз  этого желает графиня, раз этого желает
Сюзанна, раз этого желаете вы сами, то, значит, нужно, чтобы  и
я   пожелал   признаться,   хотя,   собственно   говоря,   ваше
сиятельство, я бы на вашем месте не поверил ни единому слову из
того, что мы тут вам рассказывали.
 Г р а ф. Вечно лжет, несмотря на полную очевидность!  В  конце
концов мне это надоело.
 Г р а ф и н я (со смехом). Бедный малый! Зачем же требовать от
него, чтобы он на этот раз говорил правду?
 Ф  и г а р о (тихо Сюзанне). Я предупредил его об опасности --
это долг всякого порядочного человека.
 С ю з а н н а (тихо). Ты видел маленького пажа?
 Ф и г а р о (тихо). Все никак не может опомниться.
 С ю з а н н а (тихо). Ах, бедняжка!
 Г р а ф и  н  я.  Однако,  граф,  они  сгорают  от  нетерпения
отпраздновать  свадьбу,  это  так естественно! Пойдемте, начнем
торжество.
 Г р а ф (в сторону). Но Марселина, Марселина... (Громко.)  Мне
нужно хотя бы... переодеться.
 Г р а ф и н я. Ради слуг? Я ведь тоже не одета.

     ЯВЛЕНИЕ XXI

 Ф  и г а р о, С ю з а н н а, г р а ф и н я, г р а ф, А н т о н
и о.

 А н т о н и о (под хмельком, держит в руках горшок с  помятыми
левкоями). Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!
 Г р а ф. Что тебе, Антонио!
 А  н т о н и о. Прикажите, наконец, забрать решетками окна что
выходят в сад. Из этих окон выбрасывают  всякую-то  всячину,  а
нынче еще лучше: целого мужчину выбросили.
 Г р а ф. Из этих окон?
 А н т о н и о. Посмотрите, что с моими левкоями сдели!
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Выручай, Фигаро! Выручай!
 Ф и г а р о. Ваше сиятельство, он с утра пьян.
 А  н  т о н и о. Ничуть не бывало, это еще остаток вчерашнего.
Вот что значит... рубить сплеча.
 Г р а ф (вскипев). Где же он, где же он, этот мужчина?
 А н т о н и о. Где он?
 Г р а ф. Да, где?
 А н т о н и о. Я про то и спрашиваю. Пусть мне его во  что  бы
то ни стало поймают. Я ваш слуга, вы мне доверили ваш сад, туда
упал человек, так что вы понимаете... тут задета моя честь.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Мечи петли, мечи петли!
 Ф и г а р о. Ты что же, так все и будешь пить?
 А н т о н и о. Перестань я пить, я бешеный сделаюсь.
 Г р а ф и н я. Однако пить без всякого повода...
 А  н  т  о  н  и о. Пить, когда никакой жажды нет, и во всякое
время  заниматься  любовью  --  только  этим,  сударыня,  мы  и
отличаемся от других животных.
 Г  р  а ф (всердцах). Отвечай же, наконец, иначе я тебя выгоню
вон.
 А н т о н и о. Да разве я уйду?
 Г р а ф. Что такое?
 А н т о н и о (тычет себя в лоб). Ежели тут у  вас  так  мало,
что вы не дорожите добрым слугою, то я-то уж не так глуп, чтобы
прогнать доброго хозяина.
 Г  р а ф (в бешенстве трясет его). Ты говоришь, что в это окно
выбросили мужчину?
 А н т о н и о. Да,  ваше  сиятельство,  только  что,  в  белой
куртке, и задал же он стрекача!..
 Г р а ф (в нетерпении). Ну?
 А  н т о н и о. Я было за ним, да так лихо приладился рукой об
решетку, что до сих пор у  меня  вот  этот  палец  ни  туда  ни
сюда.(Показывает палец.)
 Г р а ф. А ты узнал бы этого мужчину?
 А н т о н и о. Еще бы!.. Ежели б только успел его разглядеть.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Он его не видел.
 Ф  и  г  а р о. Из-за горшка с цветами -- и такой шум! Сколько
тебе за твой левкой, плакса?  Ваше  сиятельство,  не  трудитесь
искать: это я выпрыгнул.
 Г р а ф. То есть как вы?
 А  н  т  о  н  и  о.  "Сколько  тебе,  плакса"? Стало быть, вы
раздались за это время: давеча вы были щупленький и куда меньше
ростом!
 Ф  и  г  а  р  о.  Ну,   понятно:   когда   прыгаешь,   всегда
поджимаешься...
 А  н  т  о  н  и о. А мне сдается, что скорей всего выскочил в
окно... этот тонкий, как петушья нога, паж.
 Г р а ф. Ты хочешь сказать -- Керубино?
 Ф и г а р о. Вот-вот, он нарочно для этого приехал на коне  из
Севильи, куда он, наверное, уже прибыл.
 А  н т о н и о. Ну, нет, этого я не говорю, этого я не говорю:
я не видел, чтобы выпрыгнул конь, иначе я бы так и сказал.
 Г р а ф. И терпение же с тобой нужно!
 Ф и г а р о. Я был на женской половине, в белой  куртке:  ведь
сегодня такая жара!.. Я ждал Сюзанетту, --вдруг слышу голос его
сиятельства,  невероятный  шум,  и  тут, сам не знаю почему, на
меня напал страх из-за этой записки: тогда я  от  великого  ума
прыгнул,  нимало  не медля, на клумбы и даже слегка ушиб правую
ногу. (Потирает ногу.)
 А н т о н и о. Раз это были вы, стало  быть  вам  я  и  должен
отдать  клочок  бумаги, который выпал у вас из куртки, когда вы
падали.
 Г р  а  ф  (выхватывает  у  него  из  рук  бумагу).  Дай  сюда
(Развертывает бумагу и вновь складывает.)
 Ф и г а р о (в сторону). Попался.
 Г  р  а  ф  (Фигаро).  Полагаю,  что  вы, однакож, не были так
напуганы, чтобы забыть, о чем в этой бумаге говорится  и  каким
образом очутилась она в вашем кармане.
 Ф  и  г  а  р  о  (в замешательстве роется у себя в карманах и
вытаскивает оттуда разные бумаги). Разумеется, не  забыл...  но
только  у  меня  их так много! На каждую приходится отвечать...
(Просматривает одну из  бумаг.)  Это  что?  А,  это  письмо  от
Марселины,   на  четырех  страницах:  чудесное  письмецо!..  Не
выронил  ли  я  прошение  того   бедняги-браконьера,   которого
посадили  в  тюрьму?..  Нет, вот оно... В другом кармане у меня
была опись мебели малого замка...

 Граф развертывает бумагу, которая у него в руках.

 Г р а ф и н я (тихо Сюзанне). Боже мой, Сюзон,  это  приказ  о
назначении Керубино!
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Все пропало -- это приказ.
 Г р а ф (складывает бумагу). Ну-с, так как же, мастер по части
уверток, не можете припомнить?
 А н т о н и о (подходит к Фигаро). Его сиятельство спрашивает,
можете вы припомнить или нет.
 Ф  и  г  а  р  о (отталкивает его). Всякая дрянь будет тут еще
бурчать у меня под носом!
 Г р а ф. Память вам не подсказывает, что бы это могло быть?
 Ф и г а р о. Ax-ax-ax, povero! / Бедняга (итал.)/ Да  это  же,
наверно, приказ
 о  назначении  бедного  нашего мальчугана: он мне его дал, а я
забыл ему вернуть. Ax-ax-ax! Какой же я  шалый!  Что  он  будет
делать без приказа? Надо скорей бежать..
 Г р а ф. Зачем же он вам его передал?
 Ф  и г а р о (в замешательстве). Он говорил... он говорил, что
тут еще чего-то недостает.
 Г  р  а  ф  (взглянув  на  бумагу).  Здесь  больше  ничего  не
требуется.
 Г р а ф и н я (тихо Сюзанне). Печать.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Печати нехватает.
 Г р а ф (Фигаро). Что же вы молчите?
 Ф  и  г  а  р  о.  Дело  в  том,  что...  дело  в том, что тут
действительно недостает самой малости. Но он все-таки  говорил,
что без этого нельзя.
 Г р а ф. Нельзя! Нельзя! Без чего нельзя?
 Ф  и  г а р о. Без печати с вашим гербом. Впрочем, может быть,
это и не нужно.
 Г р а ф (развертывает бумагу и в бешенстве комкает ее). Видно,
мне так и не добиться  истины!  (В  сторону.)  Это  все  штучки
Фигаро,  --  когда  же я ему, наконец, отомщу? (В порыве досады
направляется к выходу.)
 Ф и г а р о (удерживает его). Вы  уходите,  не  отдав  никаких
распоряжений насчет моей свадьбы?

     ЯВЛЕНИЕ XXII

 Б  а з и л ь, Б а р т о л о, М а р с е л и н а, Ф и г а р о, г
р а ф, Г р и п с о л е й л ь, г р а ф и н я, С ю з а н н а, А н
т о н и о, с л у г и, к р е с т ь я н е.

 М а р с е л и н а (графу).  Не  отдавайте  распоряжений,  ваше
сиятельство!  Прежде  чем  оказывать  ему  милость,  вы  должны
рассудить нас по справедливости. Он связан со  мной  некоторыми
обязательствами.
 Г р а ф (в сторону). Вот она, моя месть.
 Ф и г а р о. Обязательствами? Какого рода? Объяснитесь.
 М а р с е л и н а. Да, я сейчас объяснюсь, бесчестный человек!

 Графиня садится в кресло, Сюзанна становится позади.

 Г р а ф. О чем идет речь, Марселина?
 М а р с е л и н а. О брачном обязательстве.
 Ф  и  г  а р о. Расписка в том, что я взял у нее денег взаймы,
только и всего.
 М а р с е л и н а.  С  условием  на  мне  жениться.  Вы,  ваше
сиятельство,--вельможа, верховный судья провинции...
 Г  р  а  ф.  Обратитесь  в  суд,  я готов каждого рассудить по
справедливости.
 Б а з и л ь (указывая на  Марселину).  В  таком  случае,  ваше
величие, позвольте и мне предъявить права на Марселину.
 Г  р а ф (в сторону). А, вот и другой мошенник, морочивший мне
голову запиской!
 Ф и г а р о. Еще один такой же помешанный!
 Г р а ф (гневно Базилю). Предъявить права! Предъявить права! И
у вас хватает совести с чем бы то ни было  ко  мне  обращаться,
олух царя небесного?
 А  н т о н и о (хлопая в ладоши). Вот уж, ей-богу, припечатал,
так припечатал--очень подходящее название!
 Г р а ф. Марселина, свадьба  будет  приостановлена  впредь  до
рассмотрения  ваших  притязаний,  каковое  рассмотрение  явится
предметом открытого судебного заседания в большой аудиенц-зале.
А вы, почтенный Базиль, верный и  надежный  слуга,  ступайте  в
село и созовите членов суда.
 Б а з и л ь. Для разбора ее дела?
 Г  р  а  ф.  И  заодно  приведите  крестьянина, от которого вы

 Б а з и л ь. Откуда я его знаю?
 Г р а ф. Вы отказываетесь?
 Б а з и л ь. Я не для того поступал на службу к вам  в  замок,
чтобы быть у вас на побегушках.
 Г р а ф. А для чего же?
 Б  а  з и л ь. Я лучший местный органист, я учу ее сиятельство
играть на клавесине, даю уроки пения  ее  камеристкам  и  уроки
мандолины  пажам, главная же моя обязанность -- развлекать ваше
общество игрою на гитаре,  когда  вам  бывает  угодно  мне  это
приказать.
 Г  р  и  п с о л е й л ь (выступая вперед). Пошлите меня, ваше
сиятельство, я живо слетаю.
 Г р а ф. Как тебя зовут и кто ты такой?
 Г р и п с о л е й л ь. Я, ваше вельможество,  --  Грипсолейль,
подпасок: козочек, значит, пасу, а сюда меня вытребовали насчет
потешных  огней,  --  праздник  ведь  нынче  у  вас.  А здешних
судейских крючков я всех наперечет знаю.
 Г р а ф. Хвалю за усердие, ступай. А вы (обращаясь  к  Базилю)
будете  сопровождать  этого  господина и дорогой развлекать его
игрой на гитаре и пением: он тоже принадлежит к моему обществу.
 Г р и п с о л е й л ь (радостно). Что? Я? К вашему...

 Сюзанна дергает его за рукав и указывает на графиню.

 Б а з и л ь (в изумлении). Чтобы я сопровождал  Грипсолейля  и
играл ему на гитаре?
 Г  р  а ф. Это ваша обязанность. Ступайте, не то я вас прогоню
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XXIII

 Т е ж е, кроме графа.

 Б а з и л ь (сам с собой). Нет уж, с сильным не  6opись,  куда
уж мне...
 Ф и г а р о. Такому болвану.
 Б а з и л ь (в сторону). Чем хлопотать об их свадьбе, лучше-ка
я  устрою  свою  с  Марселиной.  (Фигаро.)  Послушайся ты моего
совета: ничего не решай до моего возвращения.  (Направляется  в
глубину сцены, чтобы взять с кресла гитару.)
 Ф  и г а р о (идет за ним). Решать? О нет, не бойся! Даже если
б ты никогда не вернулся... Тебе,  кажется,  не  очень  хочется
петь,--хочешь,   я   начну?..   А  ну,  давай  весело,  громко,
ла-ми-ла--в честь моей невесты! (Пятясь к двери, приплясывает и
поет сегидилью; Базиль ему аккомпанирует; все  идут  следом  за
ними.)

 СЕГИДИЛЬЯ

 Ни к чему мне богатство;
 Милей приятство
 Моей Сюзон,
 Зон, зон, зон,
 Зон, зон, зон,
 Зон, зон, зон,
 Зон, зон, зон!
 С ней мне ввек не расстаться,
 В ней сомневаться
 Мне не резон,
 Зон, зон, зон,
 Зон, зон, зон,
 Зон, зон, зон,
 Зон, зон, зон!

 Шум удаляется; конца песни не слышно.

     ЯВЛЕНИЕ XXIV

 С ю з а н н а, г р а ф и н я.

 Г  р а ф и н я (в кресле). Видите, Сюзанна, какую чудную сцену
мне пришлось вынести из-за вашего сумасброда  с  его  анонимной
запиской.
 С  ю з а н н а. Ax, сударыня, если бы вы видели свое лицо в то
время, как я вышла из туалетной! Вы вдруг  помертвели,  но  это
длилось мгновение, а затем начали краснеть, краснеть, краснеть!
 Г р а ф и н я. Итак, он выпрыгнул в окно?
 С  ю  з а н н а. Не задумываясь. Прелестный мальчик! И легкий,
как пчелка!
 Г р а ф и н я. А тут еще этот злосчастный  садовник!  Все  это
меня  до  такой  степени  взволновало,  что  я  никак  не могла
собраться с мыслями.
 С ю з а н н а. Ах, что вы, сударыня, напротив! Только теперь я
поняла,  что  значит  светское  воспитание:  дамы  из   высшего
общества  научаются  лгать с такой легкостью, что это им сходит
совершенно незаметно.
 Г р а ф и н я. Ты думаешь, мне удалось провести графа? А вдруг
он встретит мальчика в замке?
 С ю з а н н а. Пойду скажу, чтоб его так спрятали...
 Г р а ф и н я. Пусть лучше уезжает. Вы понимаете, после  всего
того,  что  произошло,  я не намерена посылать его вместо вас в
сад.
 С ю з а н н а. Я, конечно, тоже  не  пойду.  Вот  моя  свадьба
опять и...
 Г р а ф и н я (встает). Погоди... Что, если бы вместо тебя или
кого бы то ни было еще я пошла сама?
 С ю з а н н а. Вы, сударыня?
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Никаких третьих лиц... Тогда уж графу не
отпереться... Проучить его за ревность и уличить в  неверности,
это  было  бы...  Решено:  счастливо окончившийся первый случай
придает мне смелости попытать счастья еще раз.  Сейчас  же  дай
ему знать, что выйдешь в сад. Но только чтобы никто...
 С ю з а н н а. А Фигаро?
 Г  р  а ф и н я. Нет, нет. Иначе он тут тоже захочет приложить
руку... Подай мне мою бархатную маску и трость, -- я  пойду  на
террасу и все обдумаю.

 Сюзанна уходит в туалетную.

     ЯВЛЕНИЕ XXV

 Г р а ф и н я одна.

 Затея  довольно дерзкая! (Оборачивается.) Ах, лента, моя милая
лента, я про тебя и забыла! (Берет с кресла ленту и  свертывает
ее.) Больше я с тобой не расстанусь... Ты мне будешь напоминать
этот  случай,  когда  бедный мальчик... Ах, граф, что вы только
наделали!.. А я? Что сейчас делаю я?

     ЯВЛЕНИЕ XXVI

 Г р а ф и н я, С ю з а н н а
 Графиня украдкой прячет ленту на груди.

 С ю з а н н а. Вот трость и полумаска.
 Г р а ф  и  н  я.  Помни:  Фигаро--ни  полслова,  я  тебе  это
запрещаю.
 С ю з а н н а (в восторге). Сударыня, ваш замысел великолепен!
Я  его  оценила  вполне.  Он  все примиряет, все завершает, все
собою обнимает. Теперь, что бы ни было, моя свадьба -- это дело
верное. (Целует руку графине.)

 Обе уходят.

 Во   время   антракта   cлуги   приготовляют   для   заседания
аудиенц-залу:  приносят две скамьи со спинками, предназначенные
для адвокатов, и ставят их по обеим  сторонам  сцены  так,  что
позади каждой из них остается проход. Посреди сцены, в глубине,
ставится   помост,   на   который   ведут   две  ступеньки;  на
помосте--кресло для графа. Ближе к зрителям, сбоку, --  стол  и
табурет  для  секретаря;  по  обеим  сторонам помоста места для
Бридуазона и других судей.

      * ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ *

 Сцена представляет  залу  в  замке,  так  называемую  тронную,
которая служит
 аудиенц-залой; сбоку, под балдахином, портрет короля.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Г  р  а  ф,  П  е  д  р  и  л ь о, в куртке, в сапогах, держит
запечатанный пакет.

 Г р а ф (быстро). Ты меня хорошо понял?
 П е д р и л ь о. Понял, ваше сиятельство. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 Г р а ф один, кричит.
 Педрильо!

     ЯВЛЕНИЕ III

 Г р а ф, П е д р и л ь о возвращается.

 П е д р и л ь о. Что прикажете, ваше сиятельство?
 Г р а ф. Тебя никто не видел?
 П е д р и л ь о. Ни одна живая душа.
 Г р а ф. Возьми берберийского коня.
 П е д р и л ь о. Конь возле садовой ограды, уже оседлан.
 Г р а ф. Вихрем -- в Севилью!
 П е д р и л ь о. До Севильи не больше трех миль,  но  уж  зато
верных.
 Г р а ф. Как приедешь, узнай, прибыл ли паж.
 П е д р и л ь о. В гостинице узнать?
 Г р а ф. Да. Главное, узнай, когда именно.
 П е д р и л ь о. Слушаю-с.
 Г р а ф. Отдай ему приказ и поскорей возвращяйся.
 П е д р и л ь о. А если его там нет?
 Г р а ф. Возвращайся еще скорее и доложи мне. Ступай.

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Г р а ф один, задумчиво ходит по комнате.

 Удалив  Базиля,  я  сделал  неверный  шаг!..  Гнев до добра не
доводит.  Базиль  передает  мне   записку,   в   которой   меня
предупреждают,  что  кто-то  имеет  виды  на  графиню; при моем
появлении  камеристка  запирается  в  туалетной;   ее   госпожа
охвачена  страхом, то ли деланным, то ли непритворным; какой-то
мужчина прыгает в окно, а потом другой  признается...  а  может
быть,  хочет так изобразить дело... что это будто бы он... Нить
от меня ускользает. Что-то во всем этом  есть  неясное...  Одно
дело  вольности, которые себе позволяют мои вассалы, -- что мне
до этого сорта людей? Но  графиня!  Вдруг  какой-нибудь  наглец
покушается...  Однако  до  чего  же  я договорился! Когда кровь
бросается в голову, тут уж самое трезвое воображение  и  впрямь
становится безумным, как бред! Она просто-напросто забавлялась:
этот  приглушенный  смех,  эта  плохо скрытая радость! Нет, она
блюдет свое доброе имя. Ну, а моя честь... О ней, черт  возьми,
позабыли?  С  другой  стороны,  я-то в каком положении? А вдруг
плутовка Сюзанна выдала мою тайну?..  Благо  она  сама  еще  не
является  ее  участницей?..  Ну  зачем  только я держусь за эту
прихоть? Двадцать раз я пытался от нее  отказаться...  Странная
нерешительность!  Если б это не стоило мне борьбы, я бы к этому
совсем не так стремился. Однако Фигаро заставляет  себя  ждать!
Надо  осторожно  навести  его  на  разговор  (в  глубине  сцены
появляется  Фигаро  и  останавливается)  и  постараться   всеми
правцами   и  неправдами  выведать  у  него,  известно  ли  ему
что-нибудь о моих чувствах к Сюзанне.

     ЯВЛЕНИЕ V

 Г р а ф, Ф и г а р о.

 Ф и г а р о (в сторону). Как раз во-время.
 Г р а ф. Если только она ему проговорилась...
 Ф и г а р о (в сторону). Уж не без этого.
 Г р а ф. Я женю его на старухе.
 Ф и г а р о (в  сторону).  На  той  самой,  к  которой  пылает
любовью господин Базиль?
 Г р а ф. И тогда посмотрим, как нам поступить с молодой.
 Ф и г а р о (в сторону). С моей женой, будьте добры!
 Г р а ф (оборачивается). А? Что? Что такое?
 Ф и г а р о (подходит к нему). Я к вашим услугам.
 Г р а ф. А что ты сказал?
 Ф и г а р о. Я ничего не говорил.
 Г р а ф (повторяет). "С моей женой, будьте добры".
 Ф  и  г  а р о. Это... конец моей фразы: "Об этом поговорите с
моей женой, будьте добры".
 Г р а ф (ходит по сцене). С его женой!.. А  позвольте  узнать,
сударь, почему вы так долго не являетесь, когда вас зовут?
 Ф и г а р о (делает вид, что оправляет на себе платье). Я ведь
упал на клумбы, ну и перепачкался. Пришлось переодеться.
 Г р а ф. На это нужен час?
 Ф и г а р о. Час не час, а время нужно.
 Г р а ф. Слуги в этом доме... одеваются дольше господ!
 Ф и г а р о. У них нет лакеев, которые помогали бы им.
 Г  р а ф. Я не совсем понял, что вынудило вас зря подвергаться
опасности и выбрасываться...
 Ф и г  а  р  о.  Подумаешь,  опасность!  Как  будто  я  живьем
закопался в землю...
 Г  р а ф. Вы пытаетесь строить из меня дурачка и при этом сами
прикидываетесь   дурачком,   неверный   слуга!   Вы   прекрасно
понимаете, что меня волнует не самая опасность, а причина.
 Ф  и г а р о. Из-за ложного доноса вы в ярости возвращаетесь с
охоты и, точно горный поток в Сьерре-Морене, все  опрокидываете
на  своем  пути.  Вы ищете мужчину, подай вам мужчину, не то вы
сейчас высадите двери, проломите стены! Случайно  я  оказываюсь
тут. А ну как вы в запальчивости...
 Г р а ф (прерывает его). Вы могли спуститься по лестнице.
 Ф и г а р о. И вы нагнали бы меня в коридоре.
 Г  р  а  ф  (в  бешенстве).  В  коридоре! (В сторону.) Я теряю
самообладание, а это дурно: так мне ничего не удастся узнать.
 Ф и г а р о (в сторону). Он взял себя в руки, будем осторожны!
 Г р а ф (пересилив себя). Я не то хотел сказать,  довольно  об
этом. У меня... да, у меня было намерение взять тебя в Лондон в
качестве   дипломатического   курьера...   однако   по   зрелом
размышлении...
 Ф и г а р о. Ваше сиятельство изволили передумать?
 Г р а ф. Во-первых, ты не знаешь английского языка.
 Ф и г а р о. Я знаю god-dam / Черт возьми (англ.)/.
 Г р а ф. Не понимаю.
 Ф и г а р о. Я говорю, что знаю god-dam.
 Г р а ф. Ну?
 Ф и г а р о. Дьявольщина, до чего же  хорош  английский  язык!
Знать  его  надо  чуть-чуть,  а добиться можно всего. Кто умеет
говорить god-dam, тот в  Англии  не  пропадет.  Вам  желательно
отведать  хорошей  жирной  курочки?  Зайдите  в любую харчевню,
сделайте слуге  вот  этак  (показывает,  как  вращают  вертел),
god-dam,  и вам приносят кусок солонины без хлеба. Изумительно!
Вам хочется выпить стаканчик превосходного бургонского  или  же
кларета?   Сделайте   так,  и  больше  ничего.(Показывает,  как
откупоривают бутылку.) God-dam,  вам  подают  пива  в  отличной
жестяной  кружке с пеной до краев. Какая прелесть! Вы встретили
одну из тех милейших особ,  которые  семенят,  опустив  глазки,
отставив  локти  назад  и  слегка  покачивая  бедрами?  Изящным
движением приложите кончики пальцев к губам. Ax,  god-dam!  Она
вам даст звонкую затрещину -- значит, поняла. Правда, англичане
в  разговоре  время  от  времени  вставляют  и другие словечки,
однако нетрудно убедиться, что  god-dam  составляет  основу  их
языка.  И если у вашего сиятельства нет других причин оставлять
меня в Испании...
 Г р а ф (в сторону). Ему хочется в Лондон. Она ничего  ему  не
сказала.
 Ф  и  г а р о (в сторону). Он думает, что я ничего не знаю. Не
будем выводить его из этого заблуждения.
 Г р а ф. Что это вздумалось  графине  сыграть  со  мной  такую
шутку?
 Ф  и  г  а р о. Честное слово, ваше сиятельство, вы это знаете
лучше меня.
 Г  р  а  ф.  Я  предупреждаю  малейшие  ее  желания  и  осыпаю
подарками.
 Ф и г а р о. Вы осыпаете ее подарками, но вы ей не верны. Если
вас лишают необходимого, станете ли вы благодарить за роскошь?
 Г р а ф. Прежде ты говорил мне все.
 Ф и г а р о. Я и теперь ничего от вас не таю.
 Г  р  а  ф.  Сколько  тебе заплатила графиня за участие в этом
прелестном заговоре?
 Ф и г а р о. А сколько мне заплатили вы за то, что я вырвал ее
из рук доктора? Право, ваше сиятельство,  не  стоит  оскорблять
преданного  человека,  а  то  как  бы  из него не вышло дурного
слуги.
 Г р а ф. Почему во всех твоих  действиях  всегда  есть  что-то
подозрительное?
 Ф  и  г  а  р  о. Потому что когда хотят во что бы то ни стало
найти вину, то подозрительным становится решительно все.
 Г р а ф. У тебя прескверная репутация!
 Ф и г а р о.  А  если  я  лучше  своей  репутации?  Многие  ли
вельможи могут сказать о себе то же самое?
 Г  р  а  ф. Сто раз ты на моих глазах добивался благополучия и
никогда не шел к нему прямо.
 Ф и г а р о. Ничего не поделаешь, слишком  много  соискателей:
каждому  хочется  добежать  первому,  все  теснятся, толкаются,
оттирают, опрокидывают друг друга, -- кто  половчей,  тот  свое
возьмет,  остальных  передавят.  Словом,  с  меня  довольно,  я
отступаюсь.
 Г р а ф. От благополучия? (В сторону.) Это новость.
 Ф и г а р о (в сторону). Теперь  моя  очередь.  (Громко.)  Вы,
ваше  сиятельство,  изволили произвести меня в правители замка:
это премилая должность. Правда, я  не  буду  курьером,  который
доставляет животрепещущие новости, но зато, блаженствуя с женой
в андалусской глуши...
 Г р а ф. Кто тебе мешает взять ее с собой в Лондон?
 Ф  и г а р о. Пришлось бы так часто с ней расставаться, что от
такой супружеской жизни мне бы не поздоровилось.
 Г р а ф. С твоим умом и характером ты мог бы  продвинуться  по
службе.
 Ф и г а р о. С умом, и вдруг -- продвинуться? Шутить изволите,
ваше  сиятельство.  Раболепная  посредственность--вот кто всего
добивается.
 Г  р  а  ф.  Тебе  надо  было  бы  только  заняться  под  моим
руководством политикой.
 Ф и г а р о. Да я ее знаю.
 Г р а ф. Так же, как английский язык,--основу!
 Ф   и  г  а  р  о.  Да,  только  уж  здесь  нечем  хвастаться.
Прикидываться, что не знаешь того, что  известно  всем,  и  что
тебе  известно  то,  чего  никто  не  знает; прикидываться, что
слышишь то, что никому непонятно, и не прислушиваться  к  тому,
что   слышно   всем;  главное,  прикидываться,  что  ты  можешь
превзойти самого себя; часто делать великую тайну из того,  что
никакой  тайны  не  составляет;  запираться  у  себя в кабинете
только   для   того,   чтобы   очинить   перья,   и    казаться
глубокомысленным,  когда в голове у тебя, что называется, ветер
гуляет;  худо  ли,  хорошо  ли  разыгрывать  персону,   плодить
наушников  и  прикармливать  изменников, растапливать сургучные
печати,  перехватывать  письма  и  стараться   важностью   цели
оправдать  убожество  средств. Вот вам и вся политика, не сойти
мне с этого места.
 Г p a ф. Э, да это интрига, а не политика!
 Ф и г а р о. Политика, интрига, -- называйте, как  хотите.  На
мой взгляд, они друг дружке несколько сродни, а потому пусть их
величают,  как  кому  нравится. "А мне милей моя красотка", как
поется в песенке о добром короле.
 Г р а ф (в сторону). Он хочет остаться.  Все  ясно...  Сюзанна
меня выдала.
 Ф  и г а р о (в сторону). Я поддеваю его на удочку и плачу ему
той же монетой.
 Г р а ф. Так ты надеешься выиграть дело с Марселиной?
 Ф и г а р о. Неужели вы станете вменять  мне  в  вину,  что  я
отказываюсь  от  старой  девы,  в то время как ваше сиятельство
отбивает у нас одну молоденькую за другой?
 Г р а ф  (насмешливо).  Суд  не  считается  ни  с  чем,  кроме
закона...
 Ф и г а р о. Снисходительного к сильным, неумолимого к слабым.
 Г р а ф. Ты думаешь, я шучу?
 Ф и г а р о. Кто вас знает, ваше сиятельство! Время -- честный
человек, как говорят итальянцы, а они всегда говорят правду, --
вот время-то мне и покажет, кто желает мне зла, а кто добра.
 Г р а ф (в сторону). Повидимому, он знает все. Придется женить
его на дуэнье.
 Ф  и  г а р о (в сторону). Он вел со мной тонкую игру -- много
ли удалось ему выведать?

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф, с л у г а, Ф и г а р о.

 С л у г а (докладывает). Дон Гусман Бридуазон.
 Г р а ф. Бридуазон?
 Ф  и  г  а  р  о.  Ну,  да!  Это  же  здешний  судья,  товарищ
председателя судебной палаты, непременный член вашего суда.
 Г р а ф. Пусть подождет.

 Слуга уходит.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Г р а ф, Ф и г а р о.

 Ф  и  г  а  р  о  (некоторое  время  молча  смотрит  на графа,
погруженного в раздумье). Так это все, что было  угодно  вашему
сиятельству?
 Г  р  а ф (очнувшись). Мне?.. Я велел приготовить эту залу для
открытого судебного заседания.
 Ф и г а р о. А разве тут чего-нибудь  недостает?  Вот  большое
кресло  для  вас,  крепкие  стулья для членов суда, табурет для
секретаря, две скамейки для адвокатов, пол для чистой  публики,
а всякий сброд сзади. Пойду отпущу полотеров. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Г р а ф один.

 Этот  пакостник  сбил меня с толку! В споре он берет над всеми
верх, теснит, окружает со всех сторон... Так вот оно что,  плут
и  плутовка,  вы  сговорились  оставить  меня в дураках! Будьте
друзьями, будьте дружком и подружкой, будьте чем вам  угодно,--
я на все согласен, но, черт возьми, мужем и женой...

     ЯВЛЕНИЕ IX

 С ю з а н н а, г р а ф.

 С ю з а н н а (запыхавшись). Ваше сиятельств... простите, ваше
сиятельство.
 Г р а ф (сердито). Что случилось, сударыня?
 С ю з а н н а. Вы гневаетесь?
 Г р а ф. Вам, повидимому, что-то от меня нужно?
 С  ю  з  а  н  н  а  (робко).  У графини расстроились нервы. Я
побежала попросить у вас флакон с эфиром. Я вам сейчас  же  его
отдам.
 Г  р а ф (протягивает ей флакон). Нет, не надо, оставьте его у
себя. Скоро он понадобится и вам.
 С ю  з  а  н  н  а.  Разве  у  девушек  нашего  звания  бывают
расстроенные нервы? Это болезнь господская: ее можно подхватить
только в будуарах.
 Г р а ф. Влюбленная невеста, теряющая своего жениха...
 С  ю  з  а  н  н а. Если уплатить долг Марселине из приданого,
которое вы мне обещали...
 Г р а ф. Я вам обещал?
 С ю з а н н а (опустив глаза). Мне думается, я не  ослышалась,
ваше сиятельство.
 Г  р  а  ф.  Не  ослышались, однакож надо, чтобы вы меня еще и
послушались.
 С ю з а н н  а  (все  так  же  опустив  глаза).  Мой  долг  --
повиноваться вашему сиятельству.
 Г  р  а  ф.  Ну,  что  бы раньше мне об этом сказать, жестокая
девчонка?
 С ю з а н н а. Правду никогда не поздно сказать.
 Г р а ф. Как смеркнется, выйдешь в сад?
 С ю з а н н а. Я там всегда гуляю по вечерам.
 Г р а ф. Ты была со мной так сурова!
 С ю з а н н а. Утром? А паж за креслом?
 Г р а ф. Верно,  я  и  забыл.  Но  почему  же  ты  так  упорно
отказывалась, когда Базиль от моего имени...
 С ю з а н н а. Очень мне нужно, чтобы какой-то Базиль...
 Г  р  а  ф. И то правда. Однако есть еще некто Фигаро, и вот я
боюсь, что ему ты рассказала все!
 С ю з а н н а. Ну, а как же, конечно, все... кроме того, о чем
ему знать не положено.
 Г р а ф (со смехом). Ах ты, моя прелесть!  Так  ты  даешь  мне
слово?  Если  обманешь,  то  вот  уговор,  моя ненаглядная: без
свидания не будет ни приданого, ни свадьбы.
 С ю з а н н а (приседая). А не будет свадьбы, так не  будет  и
права сеньора, ваше сиятельство.
 Г р а ф. Откуда это у нее берется? Честное слово, я от нее без
ума! Однако твоя госпожа дожидается флакона...
 С ю з а н н а (смеясь, возвращает флакон). Не могу же я с вами
говорить без всякого предлога!
 Г р а ф (пытается обнять ее). Дивное создание!
 С ю з а н н а (вырывается). Кто-то идет.
 Г р а ф (в сторону). Она моя! (Убегает.)
 С ю з а н н а. Пойти все рассказать графине!

     ЯВЛЕНИЕ Х

 С ю з а н н а, Ф и г а р о.

 Ф  и  г  а  р  о.  Сюзанна! Сюзанна! Куда ты так мчишься после
разговора с его сиятельством?
 С ю з а н н а. Теперь можешь судиться, сколько душе угодно, ты
уже выиграл дело. (Убегает.)
 Ф и г а р о (бежит за нею). Да нет, ты скажи...

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Г р а ф один, возвращается.

 "Ты уже выиграл дело"! Меня  обвели  вoкруг  пальца!  Ну,  мои
милые  наглецы,  я  же вас и проучу... Приговор будет вынесен с
соблюдением всех формальностей... Но если он  все-таки  уплатит
дуэнье...   Чем?..  Если  уплатит...  Ба-ба-ба,  а  на  что  же
честолюбивый Антонио, коего благородная гордость  не  допустит,
чтобы  такая  темная  личность,  как  Фигаро,  женился  на  его
племяннице? Если начать раздувать в нем эту блажь...  А  почему
бы нет? На обширном поле интриги надлежит уметь взращивать все,
вплоть  до  чванливости  глупца. (Зовет.) Анто... (Заметив, что
идет Марселина и прочие, уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Б а р т о л о, М а р с е л и н а, Б р и д у а з о н.

 М а р с е л и н а (Бридуазону). Милостивый государь, позвольте
ознакомить вас с моим делом.
 Б р н д у а з о н (в судейской мантии,  слегка  заикаясь).  Ну
что ж, выслушаем сло-овесное показание.
 Б а р т о л о. Речь идет о брачном обязательстве.
 М а р с е л и н а. И о долговой расписке.
 Б р и д у а з о н. По-онимаю, и прочее. Дальше?
 М  а  р  с  е  л  и  н а. Нет, милостивый государь, никаких "и
прочее".
 Б р и д у а з о н. По-онимаю. Денежная сумма вам вручена?
 М а р с е л и н а. Нет, милостивый государь,  это  я  дала  ее
взаймы.
 Б р и д у а з о н. Так, так, по-онимаю, вы требуете, чтобы вам
ее во-озвратили?
 М  а  р с е л и н а. Нет, милостивый государь, я требую, чтобы
он на мне женился.
 Б р и д у а з о н. Ах, вот как, по-онимаю, по-онимаю. А  он-то
хочет на вас жениться?
 М  а  р с е л и н а. Нет, милостивый государь, в этом-то все и
дело.
 Б р и д у а з о н. А вы думаете, я не по-онимаю, в чем состоит
ваше дело?
 М а р с  е  л  и  н  а.  Не  понимаете,  милостивый  государь.
(Бартоло.) Что же это такое? (Бридуазону.) Это вы будете судить
нас?
 Б р и д у а з о н. А для чего же я покупал эту должность?
 М  а  р  с  е  л  и н а (со вздохом). Как это дурно, что у нас
продаются должности!
 Б р и д у а з о н. Конечно, ку-уда лучше, сели б их  раздавали
бесплатно. С кем же вы су-удитесь?

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Б а р т о л о, М а р с е л и н а, Б р и д у а з о н, Ф и г а р
о входит, потирая руки.

 М  а р с е л и н а (указывая на Фигаро). Вот с этим бесчестным
человеком, милостивый государь.
 Ф и г а р о (очень  весело,  Марселине).  Я  вам  не  помешал?
Господин судья, его сиятельство должен сейчас прийти.
 Б р и д у а з о н. Где-то я видел этого ма-алого.
 Ф  и г а р о. У вашей супруги, в Севилье, господин судья, -- я
был вызван к ней для услуг.
 Б р и д у а з о н. Ко-огда именно?
 Ф и г а р о. Меньше чем за год  до  рождения  вашего  младшего
сынка. Прехорошенький мальчик, я им просто горжусь.
 Б  р  и  д  у  а  з о н. Да, он у меня са-амый красивый. А ты,
говорят, здесь о-озорничаешь?
 Ф и г а р о. Вы очень ко мне внимательны, сударь. Да нет, так,
пустяки.
 Б р и д у а з о н. Брачное обязательство! Ах, ду-уралей!
 Ф и г а р о. Сударь...
 Б р и д у а з о н. Ты видел моего по-омощника? Славный малый!
 Ф и г а р о. Дубльмена, секретаря суда?
 Б р и д у а з о н. Да, он своего не у-упустит.
 Ф и г а р  о.  Какое  там  упускает,  так  прямо  обе  лапы  и
запускает!  Я  его  видел  на  деле,  когда  приходил к нему за
выпиской и, как водится, еще и за дополнением к выписке.
 Б р и д у а з о н. Формальности соблюдать ну-ужно.
 Ф и г а р о. Разумеется, милостивый  государь;  известно,  что
суть  дела -- это область самих тяжущихся, меж тем как форма --
это достояние судей.
 Б р и д у а з о н. Этот малый вовсе не  так  глу-уп,  как  мне
показалось  сначала.  Ну,  что  ж,  милый  друг, раз ты все так
хорошо знаешь, то мы разберем твое дело до то-онкости.
 Ф и г а р о. Я, милостивый государь, всецело полагаюсь на ваше
беспристрастие, невзирая на то, что вы у нас  отправляете  одну
из судебных должностей.
 Б  р  и  д  у  а  з  о  н.  Что?..  Да, я отправляю су-удебную
должность. Но если ты все-таки взял вза-аймы и не платишь...
 Ф и г а р о. Это, милостивый государь, все равно что я  ничего
не брал.
 Б р и д у а з о н. Пра-авильно. Постой, постой, что ты сказал?

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Б  а р т о л о, М а р с е л и н а, г р а ф, Б р и д у а з о н,
Ф и г а р о,
 с у д е б н ы й п р и с т а в.

 С у д е б н ы й п  р  и  с  т  а  в  (входит  раньше  графа  и
объявляет). Господа, его сиятельство!
 Г  р а ф. Господин Бридуазон, да вы в мантии! Ведь это же дело
домашнее. Обыкновенный выходной костюм, и  тот  был  бы  сейчас
слишком торжественным.
 Б  р  и  д  у  а  з о н. А вот вы, ва-аше сиятельство, слишком
добры. Но дело в том, что я всегда в этом костюме, --  фо-орма,
знаете  ли,  фо-орма!  Над судьей в кургузом кафтанчике, может,
кто и посмеется,  а  уж  при  одном  виде  прокурора  в  мантии
невольно в дрожь бросит. Фо-орма, фо-орма!
 Г р а ф (судебному приставу). Отворите двери.
 С  у  д  е  б  н  ы  й п р и с т а в (отворяя дверь, писклявым
голосом). Суд идет!

     ЯВЛЕНИЕ XV

 Те же, А н т о н и о, с л у г и, к р е с т ь я н е и к р е с т
ь я н к и
 в праздничных нарядах.
 Г р а ф садится в большое кресло;Б р и д у а з о н--рядом,  на
стул; с е к р е т а р ь --на табурет, за свой стол; ч л е н ы с
у  д а и а д в о к а т ы занимают места на скамьях; М а р с е л
и н а садится рядом с Б а р т о л о, Ф и г  а  р  о  на  другой
скамейке, к р е с т ь я н е и с л у г и стоят сзади всех.

 Б р и д у а з о н (Дубльмену.) Дубльмен, огласите дела.
 Д   у   б  л  ь  м  е  н  (читает  по  бумаге).  "Благородный,
высокоблагородный и наиблагороднейший дон Педро  Жорж,  идальго
барон  де Лос Альтос, Монтес Фьерос и прочих Монтес, возбуждает
дело против  Алонсо  Кальдерона,  юного  драматического  поэта.
Тяжба  возникла из-за одной мертворожденной комедии: оба от нее
отказываются, каждый утверждает,  что  это  не  он  написал,  а
другой".
 Г  р а ф. Обе стороны правы. Рассмотрению не подлежит. Буде же
они напишут вдвоем еще одно произведение,  то,  чтобы  на  него
обратили  внимание  свыше, пусть вельможа поставит под ним свое
имя, а поэт вложит в него свой талант.
 Д у б л ь  м  е  н  (читает  другое  дело).  "Андре  Петруччио
хлебопашец,  возбуждает  дело против местного сборщика податей.
Истец обвиняет ответчика в незаконном обложении налогом".
 Г р а ф. Это дело не входит в круг моего  ведения.  Я  принесу
больше пользы моим вассалам, защищая их интересы перед королем.
Дальше.
 Д  у б л ь м е н (берет третье дело. Бартоло и Фигаро встают).
"Барб-Агар-Рааб-Мадлен-Николь-Марселина де Верт-Аллюр,  старшая
дочь  (Марселина  встает  и  кланяется), возбуждает дело против
Фигаро..." Имя, данное при крещении, отсутствует.
 Ф и г а р о. Аноним.
 Б р и д у а з о н. А-аноним? Ра-азве есть такой святой?
 Ф и г а р о. Да, это мой святой.
 Д у б л ь м е н (пишет). "Против Анонима Фигаро". Звание?
 Ф и г а р о. Дворянин.
 Г р а ф. Вы дворянин?

 Секретарь записывает.

 Ф и г а р о. Была бы на то воля божья, я мог бы быть  и  сыном
принца.
 Г р а ф (секретарю). Продолжайте.
 С у д е б н ы й п р и с т а в (пискляво). Тише, господа!
 Д  у  б  л  ь м е н (читает). "...возбуждает дело об уклонении
вышеупомянутого  Фигаро  от  бракосочетания  с   вышеупомянутою
Верт-Аллюр.   Защитником   истицы   выступит   доктор  Бартоло,
вышеупомянутый же Фигаро, буде на то  соизволение  присутствия,
берется  сам  защищать  себя  --  в нарушение обычая и судебной
практики".
 Ф и г а р о. Обычай, господин Дубльмен, часто  является  злом.
Клиент,  хоть  сколько-нибудь  сведущий, всегда знает свое дело
лучше иных адвокатов, которые из кожи вон лезут  и  надрываются
до хрипоты, лишь бы показать свою осведомленность решительно во
всем,  кроме,  впрочем,  самого дела, но вместе с тем их весьма
мало трогает  то  обстоятельство,  что  они  разорили  клиента,
надоели  слушателям  и  усыпили судей, по окончании же речи они
важничают так, как будто это они сочинили Oratio pro  Murena  /
Речь  за  Мурену  (лат.)/.  Между  тем я изложу дело в немногих
словах. Господа...
 Д у б л ь м е н. А уже наговорили много лишних; вы  не  истец,
ваша  задача -- только защищаться. Доктор, подойдите и огласите
обязательство.
 Ф и г а р о. Да, прочтите обязательство.
 Б а р т о л о (надевая очки). Оно недвусмысленно.
 Б р и д у а з о н. Необходимо с ним о-ознакомиться.
 Д у б л ь м е н. Да тише, господа!
 С у д е б н ы й п р и с т а в (пискляво). Тише!
 Б  а  р  т  о  л  о  (читает).  "Я,   нижеподписавшийся,   сим
удостоверяю,  что  получил  от  девицы...  и  так  далее, и так
далее...Марселины де  Верт-Аллюр  в  замке  Агуас  Фрескас  две
тысячи пиастров наличными, каковую сумму обязуюсь возвратить ей
в  этом  замке  по  ее,  все  равно,  требованию  ли,  простому
напоминанию ли, и в благодарность жениться  на  ней..."  и  так
далее.   Подписано  просто-напросто  "Фигаро".  Мое  заключение
сводится к следующему: ответчику надлежит уплатить по долговому
обязательству н  исполнить  данное  им  обещание,  судебные  же
издержки взять на себя. (Начинает речь.) Господа... никогда еще
суд   не   рассматривал   более  любопытного  дела.  Начиная  с
Александра  Македонского,  который  дал  обещание  жениться  на
прекрасной Фалестриде...
 Г  р  а  ф  (прерывает  его).  Прежде  чем слушать дальше речь
защитника, следует установить подлинность документа.
 Б р и д у а з о н (Фигаро). Ка-акие у вас имеются замечания по
существу документа?
 Ф  и  г  а  р  о.  Я  должен  заметить,  господа,  что  то  ли
предумышленно, то ли по ошибке, то ли по рассеянности текст был
прочитан  неверно,  ибо  в писанном тексте не сказано: "каковую
сумму обязуюсь возвратить ей и жениться  на  ней",  а  сказано:
"каковую сумму обязуюсь возвратить ей или жениться на ней", что
совсем не одно и то же.
 Г р а ф. В документе стоит и или же или?
 Б а р т о л о. И.
 Ф и г a p о. Или.
 Б р и д у а з о н. Ду-убльмен, прочтите сами.
 Д  у б л ь м е н (берет бумагу). Это будет вернее, ибо стороны
нередко искажают текст при чтении. (Читает.) "М-м-м-м... девица
м-м-м-м... де Верт-Аллюр  м-м-м-м..."  Ага!  "Каковую  сумму  я
обязуюсь возвратить ей в этом замке по ее, все равно,требованию
ли,  простому  напоминанию ли... и... или... и... или..." Очень
неразборчиво написано... тут клякса.
 Б р и д у а з о н. Кля-акса? Знаем мы, какие бывают кля-аксы.
 Б а р  т  о  л  о  (продолжая  речь).  Я  утверждаю,  что  это
соединительный   союз   и,  связывающий  соотносительные  члены
предложения: я уплачу девице и женюсь на ней.
 Ф и г а р о (продолжая свою речь).  А  я  утверждаю,  что  это
разделительный  союз  или,  упомянутые  члены  разъединяющий: я
уплачу девице или женюсь на ней. Нашла коса на камень: он  меня
станет глушить латынью, а я его греческим допеку.
 Г р а ф. Как в таком случае поступить?
 Б а р т о л о. Чтобы разом покончить с этим, господа, и больше
не  цепляться  за  слово, порешим на том, что в документе стоит
или.
 Ф и г а р о. Требую занесения этого в протокол.
 Б а р т о л о (поспешно). Не возражаем. Столь дешевый прием не
спасет ответчика. Текст ясен. (Читает.) "Каковую сумму обязуюсь
возвратить ей в этом замке по ее,  все  равно,  требованию  ли,
простому напоминанию ли, и в благодарность жениться на ней..."
 Ф  и  г  а  р о (поспешно). В тексте стоит: "По ее, все равно,
требованию ли, простому напоминанию  ли,  или  в  благодарность
жениться  на  ней..." Вы второе "ли" нарочно проглатываете, и у
Вас получается и. Неужели вы думаете, господин Бартоло,  что  я
разучился читать? Да и с каких это пор человек, который
 женится, обязан еще и долг отдавать невесте?
 Б  а  р т о л о (поспешно). Обязан. По нашим законам имущество
супругов раздельно.
 Ф и г а р о (поспешно). А по нашим законам  и  плоть  супругов
должна  быть  не  единой,  а раздельной, коль скоро брак -- это
всего лишь расписка.

 Члены суда встают и шопотом совещаются.

 Б а р т о  л  о.  Нечего  сказать,  добросовестное  выполнение
обязательства !
 Д у б л ь м е н. Тише, господа!
 С у д е б н ы й п р и с т а в (пискляво). Тише!
 Б  а р т о л о. Каков мошенник! Это у него называется уплатить
долг!
 Ф и г а р о. Вы по своему делу выступаете, адвокат?
 Б а р т о л о. Я защищаю интересы этой девицы.
 Ф и  г  а  р  о.  Продолжайте  нести  чепуху,  но  перестаньте
браниться.  Если  суды, опасаясь проявлений излишней горячности
со  стороны  тяжущихся,  допустили  участие  третьих  лиц,  то,
разумеется,  не  для  того, чтобы защитники, коим положено бытъ
уравновешенными, безнаказанно превратились в  привилегированных
нахалов. Еы позорите благороднейшее звание защитника.

 Члены суда продолжают тихо совещаться.

 А  н  т  о н и о (Марселине, указывая на судей). О чем это они
так долго шушукаются?
 М а р с е л и н а.  Главного  судью  подкупили,  он  подкупает
другого, и дело мое проиграно.
 Б а р т о л о (тихо и мрачно). Боюсь, что так.
 Ф и г а р о (весело). Марселина, не унывайте!
 Д  у  б  л  ь  м е н (встает; Марселине). Вы переходите всякие
границы! Я вас изобличаю и, вступаясь  за  честь  нашего  суда,
требую,  чтобы,  прежде,  чем рассмотреть дeло о расписке, было
вынесено решение по вашему делу.
 Г р а  ф  (садится).  Нет,  господин  секретарь,  я  не  стану
разбирать  дело  об оскорблении моей личности. Испанскому судье
не подобает краснеть от выходки, возможной разве только в судax
азиатских: с нас довольно всяких  других  непорядков.  Один  из
таких  непорядков  я  думаю  устранить теперь же, обосновав мое
решение, ибо всякий судья, который  отказывается  это  сделать,
есть  великий  враг законов. Чего может требовать истица? Брака
или платежа -- одно исключает другое.
 Д у б л ь м е н. Тише, господа!
 С у д е б н ы й п р и с т а в (пискляво). Тише!
 Г р а ф. Что нам заявляет ответчик? Что жениться он не желает.
В этом он волен.
 Ф и г а р о (радостно). Я выиграл!
 Г р а ф. Но поскольку текст гласит: "Каковую сумму я уплачу по
первому ее требованию или женюсь  на  ней"  и  так  далее,  суд
постановляет:  ответчику  надлежит  уплатить  истице две тысячи
пиастров наличными или сегодня же на ней жениться. (Встает.)
 Ф и г а р о (оторопев). Я проиграл.
 А н т о н и о (радостно). Великолепный приговор!
 Ф и г а р о. Чем же он великолепный?
 А н т о н и о. А тем, что ты теперь уж мне не зять. Покорнейше
благодарю, ваше сиятельство.
 С у д е б н ы й п р и с т а в (пискляво). Расходитесь, господа
!

 Народ уходит.

 А н т о н и о. Пойду все расскажу племяннице.

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 Г р а ф ходит взад и вперед, М а р с е л и н а, Б а р т о л о,
Ф и г а р о,
 Б р и д у а з о н.

 М а р с е л и н  а  (садится).  Наконец-то  я  могу  вздохнуть
свободно.
 Ф и г а р о. А я, напротив, задыхаюсь.
 Г  р  а  ф  (в  сторону).  По  крайней  мере я отомстил -- это
утешительно.
 Ф и г а р о (в сторону). Ведь Базиль  же  cобирался  выступить
против  брака  Марселины  и,  как  на  грех,  куда-то запропал!
(Графу,  который  направляется  к  выходу.)  Вы  уходите,  ваше
сиятельство?
 Г р а ф. Все решено.
 Ф и г а р о (Бридуазону). Уж этот мне пузан...
 Б р и д у а з о н. Кто, я пу-узан?
 Ф  и  г  а  р  о. Кто же еще? А все-таки я на ней не женюсь --
как-никак, я дворянин.

 Граф останавливается.

 Б а р т о л о. Вы на ней женитесь.
 Ф и г а р о. Без согласия моих благородных родителей?
 Б а р т о л о. Назовите их, укажите их.
 Ф и г а р о. Дайте срок, я с ними увижусь,  я  уже  пятнадцать
лет их разыскиваю.
 Б а р т о л о. Хвастун! Уж, верно, какой-нибудь подкидыш!
 Ф и г а р о. Нет, доктор, я был не подкинут, а потерян, точнее
сказать, меня украли.
 Г  р  а  ф  (подходит ближе). Украли, потеряли--докажите! А то
потом станете кричать, что вас тут оскорбляют.
 Ф и г а р о. Если кружевные пеленки, ваше сиятельство, вышитые
покрывала и золотые вещи, найденные при  мне  разбойниками,  не
доказывают,  что я благородного происхождения, то отличительные
знаки на моем теле непреложно свидетельствуют о том, как  дорог
был  я  моим предусмотрительным отцу и матери. Вот этот знак на
руке... (Хочет обнажить правую руку.)
 М а р с е л и н а (поспешно встает). У  тебя  на  правой  руке
шпатель?
 Ф и г а р о. Откуда это вам известно?
 М а р с е л и н а. Боже, это он!
 Ф и г а р о. Да, это я.
 Б а р т о л о (Марселине). Кто он?
 М а р с е л и н а (живо). Эмануэль!
 Б а р т о л о (Фигаро). Тебя утащили цыгане?
 Ф и г а р о (в сильном волнении). Около какого-то замка. Милый
доктор,  возьмите,  что  хотите,  но только верните меня в лоно
моей  знатной  семьи:  мои  благородные  родители  осыплют  вас
золотом.
 Б а р т о л о (указывая на Марселину). Вот твоя мать.
 Ф и г а р о. То есть кормилица?
 Б а р т о л о. Твоя родная мать.
 Г р а ф. Его мать?
 Ф и г а р о. Говорите толком.
 М а р с е л и н а (указывая на Бартоло). Вот твой отец.
 Ф и г а р о (в отчаянии). О, о, о! Что же я за несчастный!
 M  a  p с е л и н а. Неужели сама природа не подсказывала тебе
этого тысячу раз?
 Ф и г а р о. Никогда!
 Г р а ф (в сторону). Его мать!
 Б р и д у а з о н. Теперь, ко-онечно, он на ней не женится.
 Б а р т о л о. Я тоже.
 М а р с е л и н а. Вы тоже! А ваш сын? Вы же мне клялись...
 Б а р т о л о. Я был глуп. Если  бы  подобные  воспоминания  к
чему-нибудь  обязывали,  то пришлось бы пережениться решительно
на всех.
 Б р и д у а з о н. А если так ра-ассуждать, то ни-икто  бы  ни
на ком не женился.
 Б а р т о л о. Обычные грешки! Беспутная молодость!
 М а р с е л и н а (все более и более горячась). Да, беспутная,
даже  более  беспутная,  чем можно думать! Я от своих грехов не
отрекаюсь--нынешний день их слишком явно разоблачил! Но до чего
же тяжело искупать их после того, как  тридцать  лет  проживешь
скромно!  Я  добродетельною родилась, и я стала добродетельною,
как скоро мне  было  позволено  жить  своим  умом.  Но  в  пору
заблуждений,  неопытности  и  нужды, когда от соблазнителей нет
отбою, а нищета выматывает душу,  может  ли  неопытная  девушка
справиться  с  подобным  полчищем  недругов? Кто нас сейчас так
строго судит, тот, быть может, сам погубил десять несчастных.
 Ф и г а р о. Наиболее виновные --  наименее  великодушны,  это
общее правило.
 М а р с е л и н а (живо). Вы, мужчины, более чем неблагодарны,
вы  убиваете  своим пренебрежением игрушки ваших страстей, ваши
жертвы, это вас надо карать  за  ошибки  нашей  юности,  вас  и
поставленных  вами  судей,  которые так гордятся тем, что имеют
право судить нас и в силу преступного своего недомыслия  лишают
нас  всех  честных средств к существованию! Неужели нельзя было
оставить хоть какое-нибудь занятие для злосчастных девушек?  Им
принадлежало  естественное  право  на изготовление всевозможных
женских нарядов, но и  для  этого  набрали  бог  знает  сколько
рабочих мужского пола.
 Ф и г а р о (запальчиво). Они и солдат заставляют вышивать!
 М  а  р  с  е л и н а (в сильном волнении). Даже к женщинам из
высшего   общества   вы   выказываете   уважение   с   оттенком
насмешливости.  Мы  окружены обманчивым почетом, меж тем как на
самом деле мы -- ваши рабыни, наши добрые дела ставятся  ни  во
что,  наши  проступки  караются незаслуженно строго. Ах, да что
говорить! Вы обходитесь с нами до ужаса бесчеловечно.
 Ф и г а р о. Она права.
 Г р а ф (в сторону). Более чем права.
 Б р и д у а з о н. Она, е-ей-богу, права.
 М а р с е л и н а. Но что нам, сын  мой,  отказ  бессовестного
человека!  Не  смотри,  откуда  ты  идешь,  а  смотри,  куда ты
идешь,--  каждому  только  это  и  должно  быть  важно.  Спустя
несколько  месяцев твоя невеста будет зависеть исключительно от
себя самой; она за тебя пойдет, я ручаюсь, у тебя будут  нежная
супруга и нежная мать, они станут за тобою ухаживать наперебой.
Будь  снисходителен  к  ним, сын мой, будь удачлив во всем, что
касается лично тебя, будь весел, независим и добр  ко  всем,  и
тогда твоей матери больше нечего будет желать.
 Ф  и  г  а  р  о. Золотые слова, матушка, я с тобой совершенно
согласен. В самом деле, как это глупо! Существование измеряется
уже тысячелетиями, и чтобы я стал отравлять какие-нибудь жалкие
тридцать лет, которые мне случайно
 удалось выловить в этом океане  времени  н  которых  назад  не
вернуть,  чтобы  я стал отравлять их себе попытками доискаться,
кому я ими обязан! Нет уж, пусть такого  рода  вопросы  волнуют
кого-нибудь  другого.  Убивать  жизнь на подобную чепуху -- это
все равно что просунуть голову в хомут и превратиться в одну из
тех несчастных лошадей, которые  тянут  лямку  по  реке  против
течения и не отдыхают, даже когда останавливаются, тянут ее все
время, даже стоя на месте. Нет, мы подождем.
 Г  р  а ф (в сторону). Это нелепое происшествие путает мне все
карты!
 Б р и д у  а  з  о  н  (Фигаро).  А  что  же  ваше  дворянское
происхождение и замок? Вы ввели правосудие в заблу-уждение.
 Ф  и  г  а  р  о.  По милости вашего правосудия я чуть было не
свалял такого дурака! Двадцать раз из-за проклятой сотни экю  я
готов  был  отправить  на  тот  свет  этого  господина, который
оказался моим отцом! Но так как провидение избавило мою душу от
такого греха, то я прошу вас, батюшка, принять мои извинения...
А вы, матушка, обнимите меня... со всей материнской  нежностью,
на какую вы только способны.

 Марселина бросается ему на шею.

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 Б а р т о л о, Ф и г а р о, М а р с е л и н а, Б р и д у а з о
н, С ю з а н н а,
 А н т о н и о, г р а ф.

 С  ю  з  а н н а (вбегает с кошельком в руке). Помедлите, ваше
сиятельство: не надо их женить -- я уплачу этой  даме  из  того
приданого, которое мне пожаловала моя госпожа.
 Г  р  а  ф (в сторону). Черт бы взял твою госпожу! Все точно в
заговоре против меня. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XVIII

 Б а р т о л о, А н т о н и о, С ю з а н н а, Ф и г а р о,
 М а р с е л и н а, Б р и д у а з о н.

 А н т о н и о (видя, что Фигаро обнимает  свою  мать,  говорит
Сюзанне). Что ж, плати, плати! А они вон что!
 С  ю  з  а  н  н  а  (отворачивается).  С меня довольно. Идем,
дядюшка!
 Ф и г а р о (останавливает ее). Нет уж, подождите, пожалуйста.
Что такое ты увидала?
 С ю з а н н а. Свою собственную глупость да твою подлость.
 Ф и г а р о. Ничего похожего.
 С ю з а н н а (гневно). И что ты женишься на ней  добровольно,
раз ты ее ласкаешь.
 Ф и г а р о (весело). Я ее ласкаю, но не женюсь на ней.

 Сюзанна  хочет  уйти,  Фигаро  ее удерживает; Сюзанна дает ему
пощечину.

 С ю з а н н а. Как вы смеете, наглец, меня удерживать?
 Ф и г а р о (к присутствующим). Это ли не любовь? Прошу  тебя,
прежде чем уходить, вглядись получше в эту милую женщину.
 С ю з а н н а. Смотрю.
 Ф и г а р о. И как ты ее находишь?
 С ю з а н н а. Нахожу, что она отвратительна.
 Ф  и  г  а  р о. Да здравствует ревность! Ревность за словом в
карман не лезет.
 М а р с е л  и  н  а  (раскрыв  объятия).  Обними  свою  мать,
прелестная  моя  Сюзанетта!  Вот  этот  негодник,  который тебя
дразнит, -- это мой сын.
 С ю з а н н а (бежит к ней). Вы его мать!

 Бросаются друг другу в объятия.

 А н т о н и о. С сегодняшнего дня?
 Ф и г а р о. С сегодняшнего дня мне стало об этом известно.
 М а р с е л и н а (в сильном волнении). Нет,  когда  моя  душа
рвалась к нему, она не сознавала одного: побудительной причины.
Во мне говорила кровь.
 Ф  и  г  а  р о. А во мне, матушка, --голос рассудка, и это он
заменял мне инстинкт, когда я отвечал вам отказом,  потому  что
ненависти  к  вам  я  никогда  не  испытывал, доказательство --
деньги...
 М а р с е л и н а (передает ему бумагу). Они твои. Возьми свою
расписку, -- это тебе будет вместо приданого.
 С ю з а н н а (бросает ему кошелек). Возьми и это.
 Ф и г а р о. Большое спасибо.
 М а р с е л и н а (в сильном волнении). В девушках я  была  не
очень-то  удачлива,  потом чуть было не стала самой злосчастной
супругой в мире, а теперь я самая благополучная из всех матерей
на свете! Обнимите меня, детки мои, -- на вас  я  перенесу  всю
мою нежность. Я счастлива бесконечно, и как же я вас, дети мои,
буду любить!
 Ф  и  г  а  р  о (растроганный, с живостью). Остановись, милая
матушка, остановись, иначе глаза мои утонут в слезах --  первых
слезах в моей жизни! Впрочем, это слезы радости. Но ведь этакая
глупость: я чуть было не устыдился их. Я же чувствовал, как они
текли   у   меня   между   пальцев,   --   взгляни  (показывает
расставленные пальцы) --и сдуру  удерживал  их!  Прочь,  ложный
стыд! Мне хочется и смеяться и плакать, -- такие минуты в жизни
не повторяются. (Обнимает мать и Сюзанну.)
 М а р с е л и н а. О друг мой!
 С ю з а н н а. Дорогой мой!
 Б  р и д у а з о н (вытирая глаза платком). Стало быть, я тоже
ду-урак!
 Ф и г а р о (горячо). Печаль! Теперь я  решаюсь  бросить  тебе
вызов.  Попробуй мной овладеть в то время, как я нахожусь среди
этих дорогих моему сердцу женщин.
 А н т о  н  и  о  (Фигаро).  Будет  тебе  телячьи  нежности-то
разводить. В хороших семьях так заведено, чтоб сперва под венец
-- мать  и  отец,  поняли?  Ваши-то  отец с матерью отдали друг
дружке руку?
 Б а р т о л о. Руку! Да пусть моя рука отсохнет  и  отвалится,
если я когда-нибудь отдам ее матери такого негодяя!
 А  н  т о н и о (Бартоло). Стало быть, вы не отец, а вроде как
мачеха? (Фигаро.) Тогда,  красавец,  дело  у  нас  с  тобой  не
выйдет.
 С ю з а н н а. Ах, дядюшка...
 А  н т о н и о. Как он есть ничей ребенок, стану я отдавать за
него ребенка моей сестры!
 Б р и д у а з о н. Статочное ли  это  дело,  бо-олван?  Всякий
человек -- че-ей-нибудь да ребенок.
 А  н  т  о  н  и о. Слыхали мы!.. Не получит он ее, и все тут.
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XIX

 Б а р т о л о, С ю з а н н а, Ф и г а р о, М а р с е л и н  а,
Б р и д у а з о н.

 Б  а  р  т о л о (Фигаро). Теперь ищи кого-нибудь, кто бы тебя
усыновил. (Хочет уйти.)
 M a p с е л и н а (бежит за ним и,  обняв  его  за  талию,  не
пускает). Погодите, доктор, не уходите!
 Ф  и г а р о (в сторону). Нет, кажется, все андалусские дураки
сговорились помешать моей злополучной свадьбе!
 С ю з а н н а (Бартоло). Милый папочка, это ваш сын...
 М а р с е л и  н  а  (Бартоло).  Который  пошел  в  вас  умом,
талантом, лицом!
 Ф  и  г  а  р  о (Бартоло). И при этом не стоил вам ни единого
гроша.
 Б а р т о л о. А те сто экю, что ты у меня взял?
 М а р с е л и н а (лаская его). Мы будем так о вас заботиться,
папа!
 С ю з а н н а (лаская его). Мы будем так вас любить, папенька!
 Б а р т о л о (смягчившись). Папа,  милый  папочка,  папенька!
Видно,  я еще глупее этого господина (указывает на Бридуазона).
Распустил нюни, как мальчишка.

 Марселина и Сюзанна обнимают его.

 Э, погодите, я еще не сказал "да"! (Оборачивается.) А  где  же
его сиятельство?
 Ф  и г а р о. Побежим к нему, вырвем у него последнее слово. А
то,  если  он  затеет  новую  интригу,  придется  все  начинать
сначала.
 В с е. Бежим, бежим! (Увлекают за собою Бартоло.)

     ЯВЛЕНИЕ XX

 Б р и д у а з о н один.

 "Еще  глу-упее  этого  господина"! Та-акие вещи можно говорить
себе самому, но...  Не  о-очень-то  они  тут  у-учтивы,  как  я
погляжу. (Уходит.)

      * ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ *

 Сцена представляет галерею, освещенную канделябрами и люстрами
и  украшенную  букетами  и  гирляндами цветов, -- одним словом,
убранную по-праздничному. Впереди, с правой стороны, стол и  на
нем чернильница, позади стола -- кресло.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Ф и г а р о, С ю з а н н а.

 Ф  и  г а р о (обняв Сюзанну за талию). Ну что, моя бесценная,
ты довольна? Матушка благодаря своему бойкому, золотому  язычку
сумела   умаслить   доктора!  Поломался-поломался,  а  все-таки
женится, и твоему дядюшке-брюзге теперь уже рот замазан. Только
его сиятельство все еще  бесится:  ведь  их  бракосочетание  --
залог  того,  что  и  мы свою свадьбу отпразднуем. Порадуйся же
такому счастливому исходу.
 С ю з а н н а. Что-то уж очень чудно!
 Ф и г а р о. Скорее, уж очень забавно. Мы мечтали лишь о  том,
чтобы  выцарапать  приданое  у  его сиятельства, и вот теперь в
наших руках целых два приданых, но получили мы  их  не  из  его
рук.  Тебя  преследовала  разъяренная  соперница, меня изводила
фурия, и вдруг она превратилась для нас обоих в нежнейшую мать.
Вчера еще я был один, как перст, а теперь у меня есть и отец  и
мать,  правда  не  такие  роскошные, какими я их себе рисовал в
моем воображении, но для нас с тобой они  сойдут:  ведь  мы  же
свободны от тщеславия, присущего богачам.
 С  ю  з  а  н  н а. Однако, дружочек, все вышло не так, как ты
предполагал, и не так, как мы с тобой ожидали!
 Ф и г а р о. Случай распорядился мудрее, чем  мы  все,  вместе
взятые,  моя  крошка.  И  так  всегда в жизни: мы-то стараемся,
строим планы, готовимся к  одному,  а  судьба  преподносит  нам
совсем  другое.  Начиная  с  ненасытного  завоевателя,  который
способен проглотить  весь  мир,  и  кончая  смиренным  слепцом,
которого  ведет  собака,  все  мы  --  игрушки  ее прихотей. И,
пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более  верным
путем  и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый
слепец со всей его свитой. Что же  касается  милейшего  слепца,
которого величают Амуром... (Снова нежно обнимает Сюзанну.)
 С ю з а н н а. Право, меня только этот слепец и занимает!
 Ф  и  г  а  р  о.  Позволь же мне выкинуть такую штуку: я, как
верный пес, подведу его к твоей хорошенькой маленькой дверце  и
будем мы там жить до самой смерти.
 С ю з а н н а (со смехом). Амур и ты?
 Ф и г а р о. Я и Амур.
 С  ю  з  а  н  н  а.  А  вы  не  приметесь искать себе другого
пристанища?
 Ф и г а р о. Если ты меня в  этом  уличишь,  то  пусть  тысячи
миллионов кавалеров...
 С ю з а н н а. Это уж ты хватил. Скажи чистую правду.
 Ф и г а р о. Моя правда -- самая истинная.
 С ю з а н н а. Фу, противный! Разве бывает несколько правд?
 Ф  и г а р о. Ну, да! Как только было замечено, что с течением
времени старые бредни становятся мудростью, а старые  маленькие
небылицы,  довольно  небрежно  сплетенные,  произвели  на  свет
большие-пребольшие   истины,   на   земле    сразу    развелось
видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но
о  которой  умалчивают,  потому  что  не  всякую  правду  можно
говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от
чистого сердца, потому что не всякой  правде  можно  верить.  А
клятвы  влюбленных,  угрозы  матерей,  зароки пьянчуг, обещания
власть имущих, последнее слово купцов? И так до  бесконечности!
Есть только одна правда без подвоха -- это моя любовь к Сюзон.
 С  ю  з  а  н н а. Я довольна, что ты так радуешься, -- ты вне
себя  от  радости,  значит  ты  счастлив.  Теперь  поговорим  о
свидании с графом.
 Ф  и г а р о. Лучше давай совсем не говорить о нем: из-за него
я чуть было не лишился Сюзанны.
 С ю з а н н а. Так ты решительно против свидания?
 Ф и г а р о. Если вы меня любите, Сюзанна,  то  дайте  честное
слово,  что  не  пойдете:  пусть-ка  он  напрасно тебя прождет,
вперед наука.
 С ю з а н н а. Мне трудно было назначить ему  свидание,  а  не
прийти -- легче легкого. Нечего больше об этом и говерить.
 Ф и г а р о. Это истинная правда?
 С ю з а н н а. Я--не то что ваши разумники: у меня только одна
правда.
 Ф и г а р о. И ты будешь меня любить хоть немножко?
 С ю з а н н а. Очень.
 Ф и г а р о. Это не бог весть что.
 С ю з а н н а. А чего же тебе надо?
 Ф  и  г  а  р  о.  Видишь  ли,  в  любви всякое "чересчур" еще
недостаточно.
 С ю з а н н а. Я этих тонкостей не понимаю,  а  вот  любить  я
буду только моего мужа.
 Ф  и  г  а  р  о.  Сдержи  свое  слово, и ты явишься блестящим
исключением из общего правила. (Хочет обнять ее.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 Ф и г а р о, С ю з а н н а, г р а ф и н я.

 Г р а ф и н я. А ведь я была права:  где  один  из  вас,  там,
непременно  и  другой. Послушайте, Фигаро, вы обкрадываете свое
будущее, свое супружество, самого себя тем, что ловите на  лету
свидания с невестой. Вас ждут с нетерпением!
 Ф  и  г  а  р  о. Совершенно верно, сударыня, я увлекся. Пойду
покажу им мое оправдание. (Хочет увести с собой Сюзанну.)
 Г р а ф и н я (удерживает ее). Она вас догонит.

     ЯВЛЕНИЕ III

 С ю з а н н а, г р а ф и н я.

 Г р а ф и н  я.  У  тебя  все  готово,  чтобы  нам  поменяться
платьями?
 С  ю  з  а  н  н  а.  Ничего и не нужно, сударыня: свидание не
состоится.
 Г р а ф и н я. Как, вы раздумали?
 С ю з а н н а. Это Фигаро.
 Г р а ф и н я. Вы меня обманываете.
 С ю з а н н а. Боже милосердный!
 Г р а ф и  н  я.  Фигаро  не  такой  человек,  чтобы  упустить
приданое.
 С ю з а н н а. Сударыня! В чем же вы меня подозреваете?
 Г  р  а  ф  и  н я. В том, что вы в конце концов сговорились с
графом, и теперь вам досадно, что вы открыли мне его намерения.
Я вижу вас насквозь. Оставьте меня. (Хочет уйти.)
 С ю з а н н а (бросается на колени). Бог с вами, сударыня!  Вы
даже  не представляете себе, какая это обида для Сюзанны! После
ваших бесконечных благодеяний, после  того,  как  вы  дали  мне
приданое...
 Г  р  а ф и н я (поднимает ее с колен). В самом деле... я сама
не знаю, что говорю! Ведь ты же, моя дорогая, сама не идешь  на
свидание,  а предоставляешь идти мне. Ты сдержишь слово, данное
своему супругу, и этим поможешь мне вернуть моего.
 С ю з а н н а. Как вы меня огорчили!
 Г р а ф и н я. Уж это я такая стала взбалмошная! (Целует ее  в
лоб.) Где у вас назначено свидание?
 С  ю  з а н н а (целует ей руку). Мне запомнилось только слово
"сад".
 Г р а ф и н я (показывает на стол).  Возьми  перо,  сейчас  мы
придумаем место.
 С ю з а н н а. Чтобы я ему написала?
 Г р а ф и н я. Это необходимо.
 С ю з а н н а. Сударыня, уж лучше вы...
 Г  р  а ф и н я. Я все беру на себя. (Сюзанна садится, графиня
диктует.) Новая песенка на мотив: "Как чудно  вечерком  в  тени
густых каштанов..." "Как чудно вечерком..."
 С ю з а н н а (пишет). "...в тени густых каштанов..." Дальше?
 Г р а ф и н я. Ты думаешь, он не догадается?
 С  ю з а н н а (перечитывает). Все ясно. (Складывает записку.)
Чем бы запечатать?
 Г р а ф и н я. Булавку, скорее! Она и послужит ответом. Напиши
на обороте: "Верните мне печать".
 С ю з а н н а (пишет, смеясь). А-а, печать!.. Ну, эта  печать,
сударыня, будет повеселее той, что на приказе.
 Г р а ф и н я (вспоминая о чем-то для нее тяжелом). Ах!
 С ю з а н н а (ищет у себя булавку). Булавки-то у меня и нет!
 Г р а ф и н я (вынимает булавку из своего платья). Держи.

 Лента пажа падает на пол.

 Ах, моя лента!
 С ю з а н н а (поднимает ленту). Это лента маленького воришки!
Вы были так жестоки...
 Г  р  а  ф  и н я. Что же, я должна была оставить ее у него на
руке? Красивый бы это имело вид! Дайте же ее сюда!
 С ю з а н н а. Вы больше не будете ее носить, сударыня, на ней
кровь этого мальчика.
 Г р а ф и н я (берет ленту). Чудная лента для  Фаншетты...  За
первый же букет, который она мне принесет...

     ЯВЛЕНИЕ IV

 М  о  л  о  д  а  я п а с т у ш к а, К е р у б и н о в женском
платье, Ф а н ш е т т а
 и другие д е в у ш к и, одетые, как она, с букетами в руках,
 г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 Ф а н ш е т т а. Сударыня, деревенские  девушки  принесли  вам
цветов.
 Г  р  а  ф  и н я (быстро прячет ленту). Прелестные цветы. Мне
жаль, мои милые, что не все из вас мне  знакомы.  (Указывая  на
Керубино.)  Кто  эта  обворожительная  девочка, что так несмело
себя держит?
 П а с т у ш к а. Это, сударыня,  моя  двоюродная  сестра,  она
здесь только по случаю свадьбы.
 Г р а ф и н я. Прехорошенькая. Мне так много букетов все равно
в  руках  не  удержать,  а  потому  окажем предпочтение гостье.
(Берет у Керубино  букет  и  целует  его  в  лоб.)  Покраснела.
(Сюзанне.)  Не  кажется  ли  тебе,  Сюзон... что она на кого-то
похожа?
 С ю з а н н а. Вылитый портрет.
 К е р у б и н о (в сторону, прижав руки к  сердцу.)  Ах,  этот
поцелуй предназначался не мне!

     ЯВЛЕНИЕ V

 М о л о д ы е д е в у ш к и, К е ру б и н о среди них, Ф а н ш
е т т а,
 А н т о н и о, г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 А н т о н и о. А я вам говорю, ваше сиятельство, он здесь. Они
его  наряжали  у моей дочки: все его вещи так там и остались, а
вот его офицерская шляпа, -- я ее вытащил из  узла.  (Выступает
вперед, окидывает взглядом девушек и, узнав Керубино, срывает с
него чепчик, в то же мгновение длинные локоны, пажа заплетенные
в  косичку,  рассыпаются  по  плечам.  Антонио надевает на него
офицерскую шляпу.) Ах, ты, чтоб тебя, вот он где, наш офицер!
 Г р а ф и н я (отшатывается). О, боже!
 С ю з а н н а. Каков плутишка!
 А н т о н и о. Ведь я когда еще говорил, что это он...
 Г р а ф (в гневе). Итак, графиня?
 Г р а ф и н я. Итак, граф, я поражена еще больше, чем вы, и во
всяком случае в равной мере возмущена.
 Г р а ф. Так, а утром?
 Г р а ф и н я. В самом деле, нехорошо было бы с моей  стороны,
если  б  я  продолжала  отрицать.  Он пришел ко мне. Мы затеяли
шутку, которую вот эти  дети  в  конце  концов  и  сыграли.  Вы
застали  нас  в то время, когда мы были заняты его костюмом. Вы
так  вспылили!  Он  скрылся,  я  смутилась,  общий  испуг   все
довершил.
 Г р а ф (Керубино с досадой). Почему вы не уехали?
 К е р у б и н о (поспешно снимая шляпу). Ваше сиятельство...
 Г р а ф. Я тебя накажу за непослушание.
 Ф  а  н  ш  е  т  т  а (не задумываясь). Ах, ваше сиятельство,
выслушайте меня! Помните, что вы мне говорите всякий раз, когда
меня целуете? "Если ты меня полюбишь, маленькая моя Фаншетта, я
сделаю для тебя все, что захочешь".
 Г р а ф (покраснев). Разве я это говорил?
 Ф а н ш е т т а.  Говорили,  ваше  сиятельство.  Так  вот,  не
наказывайте Керубино, а лучше жените его на мне, и за это я вас
буду любить без памяти.
 Г р а ф (в сторону). Мальчишка-паж провел меня за нос!
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Теперь моя очередь спросить: итак, граф?
Признание этого ребенка, такое  же  простодушное,  как  и  мое,
свидетельствует  о  двух  непреложных  вещах:  если  я  у вас и
вызываю  какие-либо  подозрения,  то  всегда  невольно,  вы  же
делаете  все для того, чтобы усилить мои подозрения и доказать,
что они не напрасны.
 А н т о н и о. И вы туда же, ваше сиятельство?  Ну,  погоди  ж
она у меня, я ее поучу, как все равно ее покойную мать, царство
ей  небесное...  Тут,  правда,  еще  ничего такого нет, но ведь
знаете, сударыня, когда девчонки подрастают...
 Г р а ф (растерянный, в  сторону).  Какой-то  злой  гений  все
здесь обращает против меня!

     ЯВЛЕНИЕ VI

 М о л о д ы е д е в у ш к и, К е р у б и н о, А н т о н и о, Ф
и г а р о,
 г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 Ф  и  г  а  р  о. Ваше сиятельство, отпустите девушек, без них
нельзя начать ни празднества, ни танцев.
 Г р а ф. Вы  хотите  танцовать?  Да  бог  с  вами!  Это  после
утреннего-то падения, когда вы себе вывихнули ногу!
 Ф и г а р о (покачивая ногой). Немножко еще побаливает, ну, да
ничего, пройдет. (Девушкам.) Идемте, красавицы, идемте.
 Г  р а ф (поворачивает его к себе лицом). Ваше счастье, что вы
упали как раз на клумбы, а на клумбах земля рыхлая!
 Ф и г а р о. Великое счастье, конечно, иначе...
 А н т о н и о (поворачивает его лицом к себе). И до чего ж это
он скорчился, когда падал сверху!
 Ф и г а р о. Другой, половчее меня, так прямо в воздухе  бы  и
остался. (Девушкам.) Идемте, сударыни?
 А  н  т  о  н  и  о  (поворачивает  его).  А в это самое время
маленькнй паж скакал на коне в Севилью?
 Ф и г а р о. Может, скакал, может, ехал шагом...
 Г р а ф (поворачивает его). А приказ о его  назначении  был  у
вас в кармане?
 Ф  и  г  а  р о (слегка удивленный). Бесспорно, но к чему этот
допрос? (Девушкам.) Идемте же, девушки!
 А н т о н и о (выводит за руку Керубино). А  вот  эта  девушка
уверяет, что мой будущий зятек -- врун, каких мало.
 Ф  и  г  а  р  о  (поражен). Керубино!.. (В сторону.) Нелегкая
возьми этого маленького повесу!
 А н т о н и о. Понял теперь?
 Ф и г а р о (стараясь вывернуться). Понял... понял... А что он
поет?
 Г р а ф (сухо). Он ничего не поет,  он  говорит,  что  это  он
прыгнул на левкои.
 Ф  и г а р о (задумчиво). Ну, если он сам говорит... тогда это
возможно! Не берусь судить о том, чего не знаю.
 Г р а ф. Так, значит, и вы, и он...
 Ф  и  г  а  р  о.  А  что  ж  тут  особенного?  Охота  прыгать
заразительна.  Вспомните  Панургово  стадо.  Притом,  когда  вы
изволите гневаться, всякий готов очертя голову...
 Г р а ф. Как же так, два человека сразу?
 Ф и г а р о. Тут не то что два, а и двадцать два выпрыгнут. Да
и что за  беда,  ваше  сиятельство,  раз  никто  не  пострадал?
(Девушкам.) Да ну же, идете вы, или нет?
 Г   р   а   ф  (теряя  самообладание).  Мы,  кажется,  комедию
разыгрываем?

 Слышны звуки фанфар.

 Ф и г а р о. Вот и знак к началу  торжественного  шествия.  По
местам, красавицы, по местам! Сюзанна, скорее дай мне руку!

 Толпа разбегается; остается один Керубино с опущенной головой.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 К е р у б и н о, г р а ф, г р а ф и н я.

 Г  р  а  ф  (провожая  Фигаро взглядом). Нет, какова наглость!
(Пажу.) А вы, господин притворщик,  прикидывающийся  смущенным,
извольте  немедленно переодеться, и чтобы сегодня же вечером вы
больше нигде мне не встретились!
 Г р а ф и н я. Он будет очень скучать.
 К е р у б и н о (в порыве восторга). Скучать! О нет!  На  моем
лбу я уношу такое блаженство, которое могло бы мне скрасить сто
лет заключения! (Надевает шляпу и убегает.)

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Г р а ф, г р а ф и н я.
 Графиня, не говоря ни слова, усиленно обмахивается веером.

 Г р а ф. Какое это еще блаженство у него на лбу?
 Г  р  а  ф  и  н  я (в замешательстие). Наверное... его первая
офицерская шляпа. Детям все--игрушка. (Хочет уйти.)
 Г р а ф. Вы не останетесь с нами, графиня?
 Г р а ф и н я. Вы же знаете, что я плохо себя чувствую.
 Г р а ф. Ну, на одну секунду, ради вашей любимицы, а то я буду
думать, что вы сердитесь!
 Г р а ф и н я. Вот и две пары брачущихся. Сядем  же  и  примем
их, как подобает.
 Г  р  а  ф  (в  сторону).  Брачущиеся!  Раз  нельзя  помешать,
приходится терпеть.

 Граф и графиня садятся у одной из стен галлереи.

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф и г р а ф и н я сидят.
 Музыка играет "Испанские безумства" в ритме марша.

 Ш Е С Т В И Е

 Л е с н и ч и е с ружьями на плечах.
 А л ь г у а с и л, ч л е н ы с у д а, Б р и д у а з о н.
 К р е с т ь я н е и к р е с т ь я н к и в праздничных одеждах.
 Д в е д е в у ш к и несут головной  убор  невесты,  украшенный
белыми перьями.
 Д в е д е в у ш к и несут белую фату.
 Д в е д е в у ш к и несут перчатки и букет.
 А  н  т  о  н  и  о  в  качестве посаженого отца ведет за руку
Сюзанну.
 Д р у г и е д е в у ш к и  несут  такой  же,  как  у  Сюзанны,
головной убор, фату и букет белых цветов для Марселины.
 Ф  и  г  а р о ведет за руку М а р с е л и н у, так как это он
должен будет препоручить  ее  доктору,  доктор  же,  с  большим
букетом на груди, замыкает шествие.
 М о л о д ы е д е в у ш к и проходят мимо графа и передают его
слугам  всевозможные  предметы,  которые  нужны будут Сюзанне и
Марселине для венчания.
 К р е с т ь я н е и к р е с т ь я н к и сначала  выстраиваются
в  два  ряда  по обе стороны галлерси, потом танцуют фанданго с
кастаньетами; затем музыка играет вступление  к  дуэту,  и  тут
Антонио  подводит  Сюзанну  к  графу;  Сюзанна становится перед
графом на колени. Граф надевает на нее убор, фату и передает ей
цветы, а в это время девушки поют следующий дуэт:

 Воздай хвалу тому, невеста молодая,
 Кому неведомы ни ненависть, ни месть,
 Кто, навсегда разврат и похоть изгоняя
 Супругу твоему твою вручает честь!

 При последнем стихе  Сюзанна,  продолжая  стоять  на  коленях,
дергает  графа  за  плащ  и  показывает  ему,  что в руке у нее
записка, затем подносит руку к голове,  граф  делает  вид,  что
поправляет  ей  убор,  а  она в это время передает ему записку.
Граф незаметно прячет  записку  на  груди;  дуэт  оканчивается;
невеста встает и делает графу глубокий реверанс.
 Фигаро  принимает  Сюзанну  из  рук  графа  и отходит с ней на
противоположную сторону галлереи, к Марселине.

 В течение этого времени музыка снова играет фанданго.
 Граф, которому не  терпится  прочитать  то,  что  он  получил,
выходит  на  авансцену и достает записку, но при этом он делает
такое движение, которое дает понять, что он сильно уколол  себе
палец;  он  трясет его, надавливает, сосет и глядит на бумажку,
заколотую булавкой.

 Г р а ф (в то время как он и Фигаро  говорят,  оркестр  играет
пианиссимо). Черт бы побрал этих женщин, всюду втыкают булавки!
(Бросает булавку на пол, читает записку и целует ее.)
 Ф  и г а р о (за ним следивший, обращаясь к матери и Сюзанне).
Какая-то  девчонка  мимоходом  сунула  ему  любовную   записку.
Записка  была  сколота  булавкой,  и  его  сиятельство  здорово
укололся.

 Танцы возобновляются. Граф, прочитав  записку,  переворачивает
ее  и  читает  на обратной стороне, что ему предлагается вместо
ответа возвратить булавку. Он ищет  булавку  на  полу,  наконец
находит и прикалывает себе к рукаву.

 (Сюзанне  и Марселине.) От любимой все дорого, Смотрнте-ка, он
подымает булавку. Этакий сумасброд!

 Между  тем  Сюзанна  и  графиня  обмениваются  знаками.  Танец
окончен,  вновь  начинается вступление к дуэту. Фигаро подводит
Марселину к графу  так  же,  как  до  этого  к  нему  подводили
Сюзанну,  граф  берет  в  руки  головной убор, и уже начинается
дуэт, как вдруг раздаются крики.

 С у д е б н ы й п р и с т  а  в  (кричит  в  дверях).  Стойте,
господа, всем сюда нельзя! Эй, стража, стража!

 Стража поспешно идет к двери.

 Г р а ф (встает). Что случилось?
 С  у  д  е  б  н  ы й п р и с т а в. Это господин Базиль, ваше
сиятельство, и с ним все село: привлек своим пением.
 Г р а ф. Пусть войдет один.
 Г р а ф и н я. Позвольте мне уйти.
 Г р а ф. Я не забуду вашей любезности.
 Г р а ф и н я. Сюзанна!.. Она сейчас вернется. (Сюзанне тихо.)
Пойдем обменяемся платьями. (Уходит с Сюзанной.)
 М а р с е л и н а. Вечно этот Базиль не во-время!
 Ф и г а р о. Ничего, я сумею его осадить.

     ЯВЛЕНИЕ Х

 Т е ж е, кроме г р а ф и н и и С ю з а н н ы, Б а з и  л  ь  с
гитарой,
 Г р и п с о л е й л ь.

 Б а з и л ь (входит и поет на мотив заключительного водевиля).

 Те, кто грустны, те, кто хмуры,
 Тех, кто ветрен, -- не хули!
 Переменчивость натуры --
 Уж таков закон земли!
 Дда чего крыла Амуру?
 Чтоб они его несли!
 Чтоб они его несли!
 Чтоб они его несли!

 Ф и г а р о (приближается к нему). Да, крылья у него за спиной
как раз для этой цели. Но что означает, дружище, ваша музыка?
 Б  а  з и л ь (указывая на Грипсолейля). То, что я доказал его
сиятельству мою покорность и позабавил этого  принадлежащего  к
его обществу господина, а теперь взываю к его правосудию.
 Г  р и п с о л е й л ь. Какое там позабавил, ваше сиятельство!
У него такие дрянные песни...
 Г р а ф. Чего же вы хотите, Базиль?
 Б а з и  л  ь.  Того,  что  мне  принадлежит  по  праву,  ваше
сиятельство, то есть руки Марселины. И я решительно возражаю...
 Ф  и г а р о (подходит к нему). Милостивый государь, как давно
вам приходилось видеть перед собой болвана?
 Б а з и л  ь.  Я  его  сейчас  вижу  перед  собой,  милостивый
государь.
 Ф  и г а р о. Если мои глаза служат для вас таким превосходным
зеркалом, те вычитайте же  в  них  заодно  вывод,  который  вам
надлежит  сделать  из  моего  предупреждения. Попробуйте только
подойти к этой даме...
 Б а р т о л о (со смехом). Да отчего же? Дайте ему сказать.
 Б р и д у а з о н (становится между Базилем и  Фигаро).  Стоит
ли дру-узьям...
 Ф и г а р о. Хорошенькие друзья!
 Б а з и л ь. Какое заблуждение!
 Ф  и  г  а  р  о  (поспешно). Дружить с сочинителем скучнейших
напевов для церковного хора?
 Б а з и л ь (поспешно). Дружить с этим плоским рифмачом?
 Ф и г а р о (поспешно). Кабацкий музыкантишка!
 Б а з и л ь (поспешно). Газетный борзописец!
 Ф и г а р о (поспешно). Мучитель нашего слуха!
 Б а з и л ь (поспешно). Дипломатический лизоблюд!
 Г р а ф (сидя). Оба вы хороши!
 Б а з и л ь. Он на каждом шагу роняет мое достоинство!
 Ф и г а р о. Я бы вас самого уронил с удовольствием!
 Б а з и л ь. Всюду говорит, что я глуп!
 Ф и г а р о. Вы, значит, думаете, что я -- эхо?
 Б а з и л ь. Между тем сколькие певцы благодаря моему  таланту
блеснули...
 Ф и г а р о. Ужаснули...
 Б а з и л ь. Опять!
 Ф  и  г а р о. А почему же не сказать, если это правда? Что ты
за принц, чтоб тебя надо было только по шерстке гладить?  Терпи
правду,  мерзавец,  раз тебе нечем подкупить лжеца, а если тебе
боязно услышать ее из наших уст, то зачем же ты  явился  мешать
нашей свадьбе?
 Б  а  з  и  л  ь  (Марселине).  Обещали вы или нет оказать мне
предпочтение в том случае, если по прошествии  четырех  лет  вы
еще не будете пристроены?
 М а р с е л и н а. С каким условием я это обещала?
 Б  а з и л ь. С условием, что если вы отыщете потерянного вами
сына, то я в виде особого одолжения его усыновлю.
 В с е. Он нашелся!
 Б а з и л ь. За мною дело не станет!
 В с е (указывая на Фигаро). Вот он!
 Б а з и л ь (в ужасе пятится). Черт знает что такое!
 Б р и д у а з о  н  (Базилю).  Так  вы  отказываетесь  от  его
ма-амаши?
 Б  а  з  и  л  ь.  Что  может  быть ужаснее -- считаться отцом
негодяя?
 Ф и г а р о. Чтобы я считался сыном негодяя? Да ты в уме?
 Б а з и л  ь  (указывая  на  Фигаро).  Раз  тут  замешан  этот
господин, то я уж в это не вмешиваюсь. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Т е ж е, кроме Б а з и л я.

 Б а р т о л о (хохочет). Ха-ха-ха-ха!
 Ф и г а р о (подпрыгивая от восторга). Наконец-то у меня будет
жена!
 Г р а ф (в сторону). А у меня любовница! (Встает.)
 Б р и д у а з о н (Марселине). И все у-удовлетворены.
 Г р а ф. Пусть составят два брачных договора -- я подпишу.
 В с е. Виват! (Уходят.)
 Г  р а ф. Мне необходимо с часок отдохнуть. (Хочет уйти вместе
со всеми.)

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Г р и п с о л е й л ь, Ф и г а р о, М а р с е л и н а, г  р  а
ф.

 Г  р и п с о л е й л ь (Фигаро). А я пойду к большим каштанам,
подсобить насчет потешных огней,  --  говорили,  нынче  их  там
будут устраивать.
 Г  р  а  ф  (поспешно  возвращаясь).  Какой  дурак отдал такое
распоряжение?
 Ф и г а р о. А что же тут плохого?
 Г р а ф (живо).  Графине  нездоровится--откуда  же  она  будет
смотреть потешные огни? На террасе -- вот где их надо устроить,
как раз напротив ее покоев.
 Ф и г а р о. Слышишь, Грипсолейль! На террасе!
 Г  р а ф. Под большими каштанами! Вот так придумали! (Уходя, в
сторону.) Чуть было мне свидание не спалили!

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Ф и г а р о, М а р с е л и н а.

 Ф и г а р о. С чего это он стал  таким  внимательным  к  своей
супруге? (Хочет уйти.)
 М  а  р  с  е л и н а (останавливает его). Два слова, сынок. Я
хочу тебе  покаяться:  под  влиянием  дурного  чувства  я  была
несправедлива  к  твоей  обворожительной  жене.  Хотя  Базиль и
говорил мне, что она всякий раз отклоняла предложения графа,  а
все-таки мне казалось, что она с ним заодно.
 Ф  и  г  а р о. Вы плохо знаете своего сына, если думаете, что
чисто женские разговоры могут  меня  поколебать.  Ручаюсь,  что
самая лукавая женщина ничего не сумела бы напеть мне в уши.
 М  а  р с е л и н а. Слава богу, что ты так в себе уверен, сын
мой. Ревность...
 Ф и г а р о. ...это неразумное дитя гордости или  же  припадок
буйного  помешательства.  О,  у  меня,  матушка, на сей предмет
философия... несокрушимая. И  если  Сюзанна  когда-нибудь  меня
обманет,  я  ее  прощаю  заранее:  ведь  ей  столько  для этого
придется потрудиться...  (Оборачивается  и  замечает  Фаншетту,
которая кого-то ищет.)

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Ф и г а р о, Ф а н ш е т т а, М а р с е л и н а.

 Ф   и  г  а  р  о.  Э-э-э-э!..  Моя  маленькая  сестренка  нас
подслушивает!
 Ф а н ш е т т а. Ну уж нет! Это, говорят, нечестно!
 Ф и г а р о. Верно, но так как это  полезно,  то  ради  пользы
поступаются честью.
 Ф а н ш е т т а. Я смотрела, нет ли тут кое-кого.
 Ф  и  г  а  р  о.  Уже научилась хитрить, плутовка! Вы отлично
знаете, что здесь его не может быть.
 Ф а н ш е т т а. Кого его?
 Ф и г а р о. Керубино.
 Ф а н ш е т т а. А я вовсе и не его ищу, я  хорошо  знаю,  где
он, я ищу мою сестру Сюзанну.
 Ф и г а р о. А что от нее надо моей сестренке?
 Ф  а  н  ш е т т а. Вам-то, братец, я уж так и быть скажу. Мне
бы... мне бы только булавку ей передать.
 Ф и г а р о (живо). Булавку! Булавку!.. А от кого,  негодница?
С  этих  пор  уже  заним...  (Спохватывается и продолжает более
мягким тоном.) Вы уже занимаетесь добросовестно  всяким  делом,
за какое только возьметесь, Фаншетта. Моя хорошенькая сестренка
до того услужлива...
 Ф а н ш е т т а. Чего же вы сердитесь? Я сейчас уйду.
 Ф  и  г  а р о (останавливает ее). Нет, нет, я шучу. Послушай:
эту булавочку его сиятельство велел тебе передать Сюзанне, и ею
же была сколота записочка, которую он читал. Ты видишь, мне все
известно.
 Ф а н ш е т т а. Чего же вы тогда спрашиваете,  если  все  так
хорошо знаете?
 Ф  и  г  а р о (обдумывая ответ). А мне любопытно знать, какое
именно дал тебе граф поручение.
 Ф а н ш е т т а (простодушно). Да  ведь  вы  уже  угадали.  Он
сказал:  "Возьми  эту булавку, малышка Фаншетта, отдай ее твоей
прелестной сестре и скажи ей только, что это печать от  больших
каштанов".
 Ф и г а р о. От больших?..
 Ф  а  н ш е т т а. Каштанов. Правда, он еще прибавил: "Смотри,
чтоб никто тебя не видел".
 Ф и г а р о. Надо быть послушной, сестренка.  К  счастью,  вас
никто  не  видел.  Исполняйте  же  как  можно  лучше данное вам
поручение  и  не  говорите  Сюзанне  ничего,  кроме  того,  что
приказал его сиятельство.
 Ф  а  н  ш  е т т а. А что же мне еще говорить? Вы уж, братец,
совсем меня за ребенка считаете. (Уходит вприпрыжку.)

     ЯВЛЕНИЕ XV

 Ф и г а р о, М а р с е л и н а

 Ф и г а р о. Что, матушка?
 М а р с е л и н а. Что, сынок?
 Ф и г а р о (тяжело дыша). Вот это уж...  Бывают  же,  однако,
дела на свете!..
 М а р с е л и н а. Бывают дела! А что, собственно, произошло?
 Ф  и  г  а  р о (хватаясь за грудь). То, что я сейчас услышал,
матушка, это вот тут, как свинец.
 М а р с е л и  н  а  (со  смехом).  Оказывается,  это  сердце,
исполненное   уверенности,  всего  лишь  надутый  пузырь?  Один
булавочный укол -- и весь воздух выпущен!
 Ф и г а р о (в ярости).  Но  ведь  эту  булавку,  матушка,  он
подобрал с пола!..
 М а р с е л и н а (напоминает ему его же слова). "Ревность? О,
у  меня,  матушка,  на сей предмет философия... несокрушимая. И
если Сюзанна оставит меня когда-нибудь  в  дураках,  я  ей  это
прощаю..."
 Ф  и  г  а  р  о  (живо). Ах, матушка, говорят, что чувствуют!
Заставьте  самого   беспристрастного   судью   разбирать   свое
собственное дело, и посмотрите, как он начнет толковать законы!
Теперь  мне  понятно, почему так разозлили графа потешные огни!
Что же касается,  матушка,  нашей  очаровательной  охотницы  до
булавок, то она просчиталась со своими каштанами! Если мой брак
-- дело  настолько  решенное,  что  гнев мой может быть признан
законным, то, с другой  стороны,  это  дело  еще  не  настолько
решенное,  чтобы  я  не  мог  бросить  Сюзанну  и  жениться  на
другой...
 М а р с е л и н а.  Это  называется  --  рассудил!  По  одному
только  подозрению  все насмарку. Да почем ты знаешь, скажи мне
на милость, кого она  дурачит:  тебя  или  графа?  Ты  что  же,
подверг   ее  сперва  строгому  допросу,  что  выносишь  теперь
окончательный приговор? Тебе точно известно, что она явится  на
свидание?  С  какой  целью туда пойдет? Что будет говорить? Что
будет делать? Я думала, ты благоразумнее.
 Ф и г а р о (с жаром целует ей руки). Вы  правы,  матушка,  вы
правы, правы, вы всегда правы! Но только давайте, мама, отнесем
кое-что  за  счет  человеческой  природы  вообще. Итак, в самом
деле,  прежде  чем  обвинять  и  действовать,   лучше   сначала
расследуем.  Я  знаю,  где  у них назначено свидание. Прощайте,
матушка! (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 М а р с е л и н а одна.

 Прощай! Я тоже знаю, где у них свидание. Теперь, когда мы  его
удержали,  проследим за Сюзанной, или, лучше, предостережем ее:
она такое прелестное создание! Ах,  когда  личные  интересы  не
вооружают  нас,  женщин,  друг  против друга, мы все, как одна,
готовы  защищать  наш  бедный,  угнетенный   пол   от   гордых,
ужасных...  (со  смехом)  и  вместе  с  тем  недалеких  мужчин.
(Уходит.)

      * ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ *

 Сцена представляет площадку под каштанами  в  парке;  слева  и
справа --
 нечто  вроде  двух  павильонов,  беседок или садовых храмов; в
глубине разукрашенная лужайка,  впереди  скамья  из  дерна.  На
сцене темно.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Ф  а  н  ш  е  т  т а одна, держит в одной руке два бисквита и
апельсин,
 в другой -- зажженный бумажный фонарик.

 Он сказал -- в левой беседке. Вот тут...  Если  он  теперь  не
придет,  то  моя  роль...  Противные  лакеи,  каких-нибудь  два
бисквита и апельсин -- и того не хотели  мне  дать!  "Для  кого
это,  сударыня?"  --  "Для  одного  человека".--"Знаем  мы, для
кого!" -- "А хотя бы и так? Не умирать же ему с  голоду  только
потому,  что  его  сиятельство  не желает его видеть?" Пришлось
все-таки позволить чмокнуть меня в щеку!.. Ну,  ничего,  может,
он  мне еще заплатит за этот поцелуй. (Замечает Фигаро, который
пристально смотрит на нее,  и  вскрикивает.)  Ах!..  Убегает  в
левую беседку.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 Ф  и  г  а  р о в длинном плаще и широкополой низко надвинутой
шляпе,
 Б а з и л ь, А н т о н и о, Б а р т о л о, Б р и д у а з о  н,
Г р и п с о л е й л ь,
 с л у г и и р а б о т н и к и.

 Ф  и  г  а  р  о (сначала один). Это Фаншетта! (Осматривает по
очереди каждого входящего, а затем, неприветливо  обращается  к
ним.) Здравствуйте, господа, добрый вечер, все ли вы в сборе?
 Б а з и л ь. Все, кого ты сюда притащил.
 Ф и г а р о. Который теперь приблизительно час?
 А н т о н и о (глядя на небо). Луна, должно быть, уже взошла.
 Б  а  р т о л о. Что за таинственные приготовления? У тебя вид
заговорщика,
 Ф и г а р о (волнуясь). Ведь вы собрались в замок на  свадьбу,
не правда ли?
 Б р и д у а з о н. Ко-онечно.
 А  н  т  о  н и о. Мы шли туда, в парк, ждать сигнала к началу
свадебного торжества.
 Ф и г а р о. Не  ходите  дальше,  господа!  Здесь,  под  этими
каштанами,  должны  мы  прославить добродетельную мою невесту и
честного сеньора, который предназначил ее для себя.
 Б а з и л ь (припомнив события дня). А! Так, так,  понимаю,  в
чем дело. Послушайтесь, господа, моего совета; удалимся отсюда.
Тут  речь  идет  об  одном  свидании  --  я  вам  все  расскажу
где-нибудь поблизости.
 Б р и д у а з о н (Фигаро). Мы ве-ернемся.
 Ф и г а р о. Как только услышите, что я вас  зову,  немедленно
сбегайтесь,  и если вашим глазам не представится кое-что весьма
любопытное, то можете тогда выругать Фигаро.
 Б а р т о л о. Помни; что  умный  человек  никогда  не  станет
связываться с сильными.
 Ф и г а р о. Помню.
 Б  а  р  т  о  л  о.  Пользуясь своим положением, они нас, как
хочешь, обставят.
 Ф и г а р о. Для этого у них сметки нехватит  --  вот  что  вы
упускаете из виду. И еще помните, что робким человеком помыкает
любой проходимец.
 Б а р т о л о. Это верно.
 Ф  и  г  а  р о. И что я ношу имя Верт-Аллюр, имя досточтимого
покровителя моей матери.
 Б а р т о л о. В тебя бес вселился.
 Б р и д у а з о н. Все-елился.
 Б а з и л ь (в сторону). Так, значит, граф и  Сюзанна  спелись
без меня? Впрочем, я на них не в обиде.
 Ф  и  г  а  р  о  (слугам).  А  вам,  мошенники,  я  уже отдал
распоряжение, извольте же осветить мне эту местность, а  не  то
худо вам придется: как схвачу... (Хватает за руку Грипсолейля.)
 Г  р  и  п  с  о л е й л ь (убегает с криком и плачем). Ай-ай!
Ой-ой! Скотина проклятая!
 Б а з и л ь (уходя). Счастливо оставаться, господин женишок!

 Все, кроме Фигаро, уходят.

     ЯВЛЕНИЕ III

 Ф и г а р о один, в самом мрачном расположении духа,
 расхаживает впотьмах.

 О женщина! Женщина! Женщина!  Создание  слабое  и  коварное!..
Всякое живое существо не может идти наперекор своему инстинкту,
неужели  же  твой  инстинкт велит тебе обманывать?.. Отказаться
наотрез, когда я сам ее об этом молил в присутствии графини,  а
затем,   во   время   церемонии,   давая  обет  верности...  Он
посмеивался, когда читал, злодей, а я-то,  как  дурачок...  Нет
ваше  сиятельство,  вы  ее  не  получите...  вы ее не получите.
Думаете что если вы -- сильный мира сего,  так  уж,  значит,  и
разумом   тоже   сильны?..  Знатное  происхождение,  состояние,
положение в свете, видные должности--от всего  этого  немудрено
возгордиться  !  А много ли вы приложили усилий для того, чтобы
достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд  родиться,
только  и  всего.  Вообще  же  говоря, вы человек довольно-таки
заурядный. Это не то что я, черт побери! Я  находился  в  толпе
людей  темного  происхождения,  и ради одного только пропитания
мне   пришлось   выказать   такую   осведомленность   и   такую
находчивость,   каких  в  течение  века  не  потребовалось  для
управления всеми Испаниями. А вы еще хотите со мною тягаться...
Кто-то идет... Это она... Нет,  мне  послышалось.  Темно,  хоть
глаз  выколи,  а  я вот тут исполняй дурацкую обязанность мужа,
хоть я и муж-то всего только наполовину! (Садится  на  скамью.)
Какая  у  меня,  однако,  необыкновенная судьба! Неизвестно чей
сын, украденный разбойниками,  воспитанный  в  их  понятиях,  я
вдруг почувствовал к ним отвращение и решил идти честным путем,
и всюду меня оттесняли! Я изучил химию, фармацевтику, хирургию,
и,  несмотря  на покровительство вельможи, мне с трудом удалось
получить место ветеринара. В конце концов  мне  надоело  мучить
больных  животных, и я увлекся занятием противоположным: очертя
голову устремился к театру. Лучше бы уж я повесил  себе  камень
на  шею. Я состряпал комедию из гаремной жизни. Я полагал, что,
будучи драматургом  испанским,  я  без  зазрения  совести  могу
нападать  на  Магомета. В ту же секунду некий посланник... черт
его  знает  чей...  приносит  жалобу,  что  я  в  своих  стихах
оскорбляю   блистательную  Порту,  Персию,  часть  Индии,  весь
Египет, а также королевства: Барку,  Триполи,  Тунис,  Алжир  и
Марокко.   И  вот  мою  комедию  сняли  в  угоду  магометанским
владыкам, ни один из которых,  я  уверен,  не  умеет  читать  и
которые,  избивая нас до полусмерти, обыкновенно приговаривают:
"Вот вам, христианские собаки!" Ум невозможно унизить, так  ему
отмщают  тем, что гонят его. Я пал духом, развязка была близка:
мне так и чудилась гнусная рожа судебного пристава с неизменным
пером за ухом. Трепеща,  я  собираю  всю  свою  решимость.  Тут
начались  споры  о  происхождении богатств, а так как для того,
чтобы рассуждать о предмете,  вовсе  не  обязательно  быть  его
обладателем,  то я, без гроша в кармане, стал писать о ценности
денег и о том, какой доход они приносят.  Вскоре  после  этого,
сидя  в повозке, я увидел, как за мной опустился подъемный мост
тюремного замка, а затем, у входа в этот замок,  меня  оставили
надежда  и  свобода.  (Встает.)  Как  бы  мне  хотелось,  чтобы
когда-нибудь в моих руках очутился один  из  этих  временщиков,
которые  так  легко подписывают самые беспощадные приговоры, --
очутился тогда, когда грозная опала поубавит в нем спеси! Я  бы
ему  сказал...  что глупости, проникающие в печать, приобретают
силу лишь там, где их распространение затруднено, что  где  нет
свободы  критики,  там  никакая похвала не может быть приятна и
что  только  мелкие  людишки  боятся  мелких  статеек.   (Снова
садится.)  Когда  им  надоело  кормить неизвестного нахлебника,
меня отпустили на все четыре стороны, а так как есть хочется не
только в тюрьме, но и на воле, я опять заострил  перо  и  давай
расспрашивать  всех  и  каждого, что в настоящую минуту волнует
умы. Мне ответили, что, пока я пребывал на казенных  хлебах,  в
Мадриде была введена свободная продажа любых изделий, вплоть до
изделий  печатных, и что я только не имею права касаться в моих
статьях власти, религии, политики, нравственности,  должностных
лиц,  благонадежных  корпораций,  Оперного  театра, равно как и
других  театров,  а  также  всех  лиц,  имеющих   к   чему-либо
отношение,  --  обо  всем же остальном я могу писать совершенно
свободно под надзором  двух-трех  цензоров.  Охваченный  жаждой
вкусить  плоды  столь  отрадной свободы, я печатаю объявление о
новом повременном издании и для пущей оригинальности придумываю
ему такое название: "Бесполезная газета". Что тут поднялось! На
меня ополчился легион газетных щелкоперов,  меня  закрывают,  и
вот  я  опять  без  всякого  дела.  Я был на краю отчаяния, мне
сосватали было одно местечко, но, к несчастью, я вполне к  нему
подходил.  Требовался  счетчик,  и  посему  на  это место взяли
танцора. Оставалось идти воровать. Я пошел в банкометы.  И  вот
тут-то,  изволите  ли  видеть, со мной начинают носиться, и так
называемые порядочные люди гостеприимно открывают  передо  мной
двери  своих  домов,  удерживая,  однакож,  в  свою  пользу три
четверти барышей. Я мог  бы  отлично  опериться,  я  уже  начал
понимать,  что  для  того,  чтобы  нажить  состояние,  не нужно
проходить курс наук, а нужно развить в себе  ловкость  рук.  Но
так  как  все вокруг меня хапали, а честности требовали от меня
одного,  то  пришлось  погибать  вторично.   На   сей   раз   я
вознамерился  покинуть  здешний  мир, и двадцать футов воды уже
готовы были отделить меня  от  него,  когда  некий  добрый  дух
призвал меня к первоначальной моей деятельности. Я снова взял в
руки  свой бритвенный прибор и английский ремень и, предоставив
дым славы тем глупцам, которые только им и дышат, а стыд бросив
посреди  дороги,  как  слишком  большую  обузу  для   пешехода,
заделался бродячим цырюльником и зажил беспечною жизнью. В один
прекрасный день в Севилью прибыл некий вельможа, он меня узнал,
я  его  женил,  и  вот теперь, в благодарность за то, что я ему
добыл жену, он вздумал перехватить мою!  Завязывается  интрига,
подымается  буря.  Я  на  волосок  от гибели, едва не женюсь на
собственной матери, но в это самое время один за другим  передо
мной  появляются мои родители. (В сильном возбуждении, встает.)
Заспорили: это вы, это он, это я, это ты. Нет, это не  мы.  Ну,
так  кто  же наконец? (Снова садится.) Вот необычайное стечение
обстоятельств! Как все это произошло? Почему  случилось  именно
это, а не что-нибудь другое? Кто обрушил все эти события на мою
голову?  Я вынужден был идти дорогой, на которую я вступил, сам
того не зная, и с которой сойду, сам того не желая, и я  усыпал
ее   цветами   настолько,   насколько  мне  это  позволяла  моя
веселость. Я говорю: моя веселость, а между тем в точности  мне
неизвестно,  больше ли она моя, чем все остальное, и что такое,
наконец, "я", которому уделяется мною так много внимания: смесь
не  поддающихся  определению  частиц,   жалкое,   придурковатое
создание,   шаловливый   зверек,   молодой   человек,  жаждущий
удовольствий, созданный для наслаждения, ради  куска  хлеба  не
брезгающий  никаким ремеслом, сегодня господин, завтра слуга --
в зависимости  от  прихоти  судьбы,  тщеславный  из  самолюбия,
трудолюбивый по необходимости, но и ленивый... до самозабвения!
В  минуту  опасности--оратор,  когда хочется отдохнуть -- поэт,
при случае -- музыкант, порой  --  безумно  влюбленный.  Я  все
видел,  всем  занимался, все испытал. Затем обман рассеялся, и,
совершенно  разуверившись...  разуверившись...  Сюзон,   Сюзон,
Сюзон,  как  я  из-за  тебя  страдаю! Я слышу шаги...сюда идут.
Сейчас все решится. (Отходит к первой правой кулисе.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Ф и г а р о, г р а ф и н я в платье Сюзанны, С ю з а н н  а  в
платье графини,
 М а р с е л и н а.

 С  ю  з а н н а (тихо графине). Да, Марселина мне сказала, что
Фигаро должен сюда прийти.
 М а р с е л и н а. Он, верно, уже здесь. Говори тише.
 С ю з а н н а. Значит, один будет нас подслушивать,  а  другой
явится ко мне на свидание. Начнем.
 М  а  р  с  е  л и н а. А я спрячусь в беседке и постараюсь не
пропустить ни единого слова. (Входит в беседку, в  которую  еще
раньше, вошла Фашиетта.)

     ЯВЛЕНИЕ V

 Ф и г а р о, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 С ю з а н н а (громко). Вы дрожите, сударыня? Вам холодно?
 Г р а ф и н я (громко). Вечер прохладный, я пойду в замок.
 С  ю  з  а н н а (громко). Если я вам не нужна, сударыня, то я
немного подышу воздухом -- вот здесь, под деревьями.
 Г р а ф и н я (громко). Сильная роса -- не простудись.
 С ю з а н н а (громко). Я росы не боюсь.
 Ф и г а р о (в сторону). Знаем мы, какая это роса!

 Сюзанна отходит к кулисе, противоположной той,  около  которой
находится Фигаро.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Ф  и г а р о, К е р у б и н о, г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а
н н а.
 Ф и г а р о и С ю з а н н а  --  на  противоположных  сторонах
авансцены.

 К  е р у б и н о (в форме офицера, входит, весело напевая свой
романс). Ла, ла, ла.

 Ничто, ничто мне не мило,
 Я крестную люблю!

 Г р а ф и н я (в сторону). Маленький паж!
 К е р у б и н о (останавливается). Здесь кто-то прогуливается.
Скорее в убежище, туда, где Фаншетта... Да это женщина!
 Г р а ф и н я (прислушивается). Боже милосердный!
 К е р у б и н о (оглядываясь, пригибается).  Что  это,  или  я
грежу?  Мне сдается, что это Сюзанна: вон там, вдали, на темном
фоне вырисовывается ее головной убор с плюмажем.
 Г р а ф и н я (в сторону). Что, если граф придет!..

 В глубине сцены появляется граф.

 К е р у б и н о (подходит  к  графине  и  берет  ее  за  руку,
графиня   пытается   высвободить   ее).   Да,   это   та  самая
очаровательная девушка, которую величают Сюзанной. Разве  может
меня  обмануть  эта нежная ручка, ее легкая дрожь, а главное --
биение моего сердца? (Хочет прижать к сердцу руку  графини,  та
отдергивает ее.)
 Г р а ф и н я (тихо). Уйдите.
 К  е  р у б и н о. Если ты из сострадания пришла в этот уголок
парка, где я с некоторых пор скрываюсь...
 Г р а ф и н я. Сейчас придет Фигаро.
 Г р а ф (приближается; в сторону). Кажется, это Сюзанна?
 К е р у б и н о (графине). Фигаро я нисколько не боюсь: ты  не
его ждешь.
 Г р а ф и н я. А кого же?
 Г р а ф (в сторону). Она не одна.
 К  е  р  у б и н о. Некто другой, как его сиятельство, сегодня
утром, когда я прятался за креслом, просил, чтобы ты, плутовка,
пришла к нему на свидание.
 Г р а ф (в сторону, со злобой). Опять этот проклятый паж!
 Ф и г  а  р  о  (в  сторону).  А  еще  говорят,  что  нехорошо
подслушивать!
 С ю з а н н а (в сторону). Болтунишка!
 Г р а ф и н я (Керубино). Пожалуйста, уйдите.
 К  е  р  у б и н о. Я удалюсь не прежде, чем получу награду за
свое послушание.
 Г р а ф и н я (в испуге). Вы хотите...
 К е р у б и н о (с жаром). Сперва двадцать поцелуев за тебя, а
затем сто поцелуев за твою прекрасную госпожу.
 Г р а ф и н я. И вы осмелитесь...
 К е р у б и н о. Еще как осмелюсь! Ты  займешь  ее  место  при
графе,  а  я  --  место графа при тебе, один только Фигаро не у
дел.
 Ф и г а р о (в сторону). Экий разбойник!
 С ю з а н н а (в сторону). Дерзок, как всякий паж.

 Керубино хочет поцеловать графиню, граф становится между ними,
и поцелуй достается ему.

 Г р а ф и н я (отстраняясь). О боже!
 Ф и г а р о (в сторону, услышав звук поцелуя). Ну и выбрал  же
я себе невесту! (Прислушивается.)
 К  е р у б и н о (ощупывая платье графа, в сторону). Это граф!
(Скрывается в беседке, где находятся Фаншетта и Марселина.)

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Ф и г а р о, г р а ф, г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 Ф и г а р о (подходит). Я хочу...
 Г р а ф (принимая его за пажа). Так как вы больше меня пока не
целуете... (Дает Фигаро пощечину, предназначенную Керубино.)
 Ф и г а р о. Ай!
 Г р а ф. ...то вот вам плата за первый поцелуй.
 Ф и г  а  р  о  (отбегает,  потирая  себе  щеку;  в  сторону).
Подслушивать тоже, однако, бывает накладно.
 С  ю  з  а  н  н  а  (на противоположной стороне сцены, громко
хохочет). Xa-xa-xa-xa!
 Г р а ф (графине, принимая ее за Сюзанну). Вот  поймите  этого
пажа! Получает звонкую пощечину и убегает с хохотом.
 Ф и г а р о (в сторону). А чего ему плакать!
 Г  р а ф. Я просто шагу не могу ступить... (Графине.) Впрочем,
оставим этот вздор, я  не  желаю  отравлять  себе  удовольствие
встречи с тобой.
 Г  р  а  ф и н я (подражая голосу Сюзанны). А вы были уверены,
что она состоится?
 Г р а ф. Как же  не  быть  уверенным  после  хитроумной  твоей
записки? (Берет ее за руку.) Ты дрожишь?
 Г р а ф и н я. Я очень боялась.
 Г  р  а  ф. Я не хочу лишать тебя поцелуя, который вместо тебя
достался мне. (Целует ее в лоб.)
 Г р а ф и н я. Какие вольности!
 Ф и г а р о (в сторону). До чего же она отвратительна!
 С ю з а н н а (в сторону). До чего же она обворожительна!
 Г р а ф (берет жену за руку). Какая тонкая и нежная кожа!  Ах,
если бы у графини была такая же прелестная ручка!
 Г р а ф и н я (в сторону). Вот что значит предубеждение!
 Г р а ф. Разве у нее такая же налитая, округлая рука? Такие же
хорошенькие пальчики, изящные и шаловливые?
 Г р а ф и н я (голосом Сюзанны). Значит, любовь...
 Г  р  а  ф. Любовь... это всего лишь роман сердца. Содержанием
его является наслаждение, оно-то и привело меня к твоим ногам.
 Г р а ф и н я. Вы уже не любите графиню?
 Г р а ф. Я очень ее люблю, но  три  года  супружества  придали
нашему союзу что-то уж слишком добродетельное!
 Г р а ф и н я. Чего же недостает вашей жене?
 Г  р  а  ф  (лаская  ее).  Того,  что  я  нахожу  в  тебе, моя
прелесть...
 Г р а ф и н я. А именно?
 Г р а ф. Не знаю. В  тебе,  быть  может,  меньше  однообразия,
больше  задора  в обращении, какое-то особое обаяние, иной раз,
пожалуй, и неуступчивость. Наши жены думают, что если  они  нас
любят,  то это уже все. Вбили это себе в голову и уж так любят,
так любят (в том случае, если действительно любят)  и  до  того
предупредительны,  так  всегда услужливы, неизменно и при любых
обстоятельствах, что в один прекрасный вечер, к  вящему  своему
изумлению,   вместо   того   чтобы  вновь  ощутить  блаженство,
начинаешь испытывать пресыщение.
 Г р а ф и н я (в сторону). Ах, какой урок!
 Г р а ф. В самом деле, Сюзон, мне часто  приходило  в  голову,
что  если  мы  ищем  на  стороне  того наслаждения, которого не
находим у себя дома, то это потому, что наши жены не владеют  в
достаточной мере искусством поддерживать в нас влечение, любить
всякий  раз  по-новому,  оживлять,  если  можно так выразиться,
прелесть обладания прелестью разнообразия.
 Г р а ф и н я (уязвлена). Значит, женщины должны все...
 Г р а ф (со смехом). А мужчины -- ничего? Но разве мы  властны
изменить  закон  природы? Наше дело -- добиваться взаимности, а
дело женщин...
 Г р а ф и н я. А дело женщин?
 Г р а ф. Уметь нас удерживать. Об этом часто забывают.
 Г р а ф и н я. Я-то уж не забуду.
 Г р а ф. Я тоже.
 Ф и г а р о (в сторону). Я тоже.
 С ю з а н н а (в сторону). Я тоже.
 Г р а ф (берет жену за руку). Здесь очень сильное эхо -- будем
говорить тише. Так вот, тебе  об  этом  думать  не  надо:  Амур
создал   тебя   такой  живой  и  такой  хорошенькой!  Чуть-чуть
своенравия -- и ты будешь самой  обольстительной  любовницей  в
мире! (Целует ее в лоб.) Сюзанна, кастильцы верны своему слову.
Вот   обещанное  золото  в  уплату  за  утраченное  мною  право
воспользоваться теми упоительными мгновениями, которые  ты  мне
даришь.  А  так  как  милость,  которую  ты  соблаговолила  мне
оказать, не имеет цены, то к  золоту  я  присоединяю  кольцо  с
брильянтом, и ты будешь его носить в знак любви ко мне.
 Г   р  а  ф  и  н  я  (приседает).  Сюзанна  все  принимает  с
благодарностью.
 Ф и г а р о (в сторону). Ну и мерзавка!
 С ю з а н н а (в сторону). Вот это нам подарок так подарок!
 Г р а ф (в сторону). Она корыстолюбива. Тем лучше.
 Г р а ф и н я (глядя в глубину сцены). Я вижу факелы.
 Г р а ф. Это все  приготовления  к  твоей  свадьбе.  Пока  они
пройдут, зайдем на минутку в одну из этих беседок?
 Г р а ф и н я. Ведь там же темно?
 Г  р  а  ф (осторожным движением увлекает ее за собой). К чему
нам свет? Мы же читать не собираемся.
 Ф  и  г  а  р  о  (в  сторону).  А  ведь  пошла!  Не   ожидал.
(Приближается к ним.)
 Г р а ф (обернувшись, возвышает голос). Кто здесь ходит?
 Ф и г а р о (гневно). Не ходит, а нарочно подходит!
 Г р а ф (тихо графине). Это Фигаро!.. (Убегает.)
 Г р а ф и н я. Я за вами. (Входит в беседку направо.)

 Граф скрывается за деревьями, в глубине сцены.

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Ф и г а р о, С ю з а н н а в темноте.

 Ф  и  г а р о (старается разглядеть, куда ушли граф и графиня,
которую он принимает за Сюзанну). Ничего не слышно; они вошли в
беседку; все ясно. (Взволнованно.)  Эй  вы,  мужья-ротозеи,  вы
держите  наемных соглядатаев, месяцами ходите вокруг да около и
все никак не можете поймать с поличным,  --Берите-ка  пример  с
меня!  С первых же дней я слежу и подслушиваю за моей невестой,
и  вот  сразу  все  приведено  в  ясность.  Прелестно!  Никаких
сомнений!  По крайней мере знаешь, как поступить. (Быстро ходит
по сцене.) К счастью, теперь мне  это  безразлично,  ее  измена
меня нисколько не волнует. Наконец я их накрыл!
 С ю з а н н а (осторожно подкрадывается в темноте; в сторону).
Ты  мне  заплатишь  за  все твои миленькие подозрения. (Голосом
графини.) Кто это?
 Ф и г а р о (сам не свой). Кто? Тот, кто всей душой желал  бы,
чтобы чума унесла его в самый день его рождения...
 С ю з а н н а (голосом графини). Ба, да это Фигаро!
 Ф и г а р о (вглядевшись, с живостью). Ваше сиятельство!
 С ю з а н н а. Говорите тише.
 Ф  и  г  а  р  о (быстро). Ах, сударыня, само небо привело вас
сюда! Как бы вы думали, где теперь граф?
 С ю з а н  н  а.  Что  мне  за  дело  до  этого  бессердечного
человека? Скажите...
 Ф  и г а р о (еще быстрее). А как бы вы думали, где теперь моя
невеста Сюзанна?
 С ю з а н н а. Да тише вы!
 Ф и г а р о (очень  быстро).  Эта  самая  Сюзон,  которую  все
считали  такой  добродетельной,  которая  корчила из себя такую
неприступную!.. Они заперлись вон там. Я их сейчас позову.
 С ю з а н н а (закрывает ему рот рукой, забыв изменить голос).
Не надо!
 Ф и г а р о (в сторону). Это же Сюзон! God-dam!
 С ю з а н н а (голосом графини). Вы словно встревожены?
 Ф и г а р о (в сторону). Изменница! Вздумала меня провести!
 С ю з а н н а. Мы с вами, Фигаро, должны отомстить.
 Ф и г а р о. Вам очень этого хочется?
 С ю з а н н а. Иначе я не была бы женщиной!  А  у  мужчин  для
этого столько способов!
 Ф  и  г а р о (таинственно). Сударыня, мы здесь одни. Средство
женщины... стоит всех наших!
 С ю з а н н а (в сторону). Каких пощечин я бы ему надавала!
 Ф и г а р о (в сторону). Недурно было бы еще до свадьбы...
 С ю з а н н а. Что же это за месть, которая не содержит в себе
ни капли любви?
 Ф и г а р о. Всякий раз, когда вам покажется, что  любви  нет,
это будет лишь означать, что она скрыта под маской уважения.
 С  ю  з  а  н н а (уязвлена). Не знаю, действительно ли вы так
думаете, но в словах ваших не чувствуется искренности.
 Ф и г а р о (на коленях, с комическим пылом). Ах, сударыня,  я
обожаю вас! Примите в рассуждение время, место, обстоятельства,
и пусть ваше негодование придаст еще больше жара моей мольбе.
 С ю з а н н а (в сторону). Как чешется рука!
 Ф и г а р о (в сторону). Как бьется сердце!
 С ю з а н н а. Но, сударь, вы подумали о том...
 Ф и г а р о. Да, сударыня, да, я все обдумал.
 С ю з а н н а. ...что ни гнев, ни любовь...
 Ф  и  г  а р о. ...не терпят отлагательств, иначе все погибло.
Вашу руку, сударыня!
 С ю з а н н а (дает ему пощечину; своим обычным голосом).  Вот
она!
 Ф и г а р о. A, demonio / Черт! (испанск.)/! Вот так пощечина!
 С ю з а н н а (дает ему другую). Вот так пощечина! Ну, а эта?
 Ф и г а р о. Э, да кто же это? Черт возьми! Да что нынче, день
оплеух?
 С  ю  з  а  н  н  а (бьет его, приговаривая). Что? Кто же это?
Сюзанна, вот кто! Вот тебе за  твои  подозрения,  вот  тебе  за
месть  и  за  измену, за твои уловки, за твои замыслы. А ну-ка,
повтори теперь, что говорил нынче утром: "Это ли не любовь?"
 Ф и г а р  о  (встает  и  хохочет).  Santa  Barbara  /  Святая
Варвара!  (испанск.)/!  Да,  это  ли  не  любовь!  О счастье, о
радость, о стократ блаженный  Фигаро!  Бей,  моя  любимая,  без
устали!  Но  как только у меня не останется живого места, тогда
уж ты, Сюзон, взгляни благосклонно на счастливейшего из мужчин,
которых когда-либо колотила женщина.
 С ю з а н н а. "Счастливейшего из мужчин"!  И  тем  не  менее,
плут  вы  этакий,  вы обольщали графиню, да так искусно, что я,
право, забыла, что это я, и чуть было не сдалась от ее имени.
 Ф и г а р о. Да разве милый твой голосок  мог  ввести  меня  в
заблуждение?
 С  ю з а н н а (со смехом). Так ты меня узнал? Ух, я же тебе и
отомщу!
 Ф и г а р  о.  Отколотить  человека,  да  на  него  же  еще  и
сердиться,--вот  черта поистине женская! Скажи мне, однакож, по
какой счастливой случайности ты оказалась здесь, меж тем как  я
полагал,  что  ты  с  ним,  и каким образом этот наряд, который
сначала сбил меня с толку, доказывает теперь, что ты невинна...
 С ю з а н н а. Сам-то  ты  святая  невинность,  коли  попал  в
западню, приготовленную для другого! Наша ли это вина, если мы,
намереваясь загнать одну лису, поймали двух сразу?
 Ф и г а р о. А кто приманил другого зверька?
 С ю з а н н а. Его жена.
 Ф и г а р о. Его жена?
 С ю з а н н а. Его жена.
 Ф  и  г  а  р  о (хохочет, как сумасшедший). Ну, Фигаро, лучше
удавись!  Какого  же  ты  дал  маху!   Его   жена?   Вот   она,
прославленная   женская  хитрость!  Значит,  поцелуи  здесь,  в
парке...
 С ю з а н н а. Достались графине.
 Ф и г а р о. А поцелуй пажа?
 С ю з а н н а (со смехом). Графу.
 Ф и г а р о. А тогда, за креслом?
 С ю з а н н а. Никому.
 Ф и г а р о. Вы уверены?
 С ю з а н н а (со смехом).  Пощечины  сыплются  нынче  дождем,
Фигаро!
 Ф  и  г а р о (целует ей руку). Твои пощечины -- это так, одно
удовольствие. А вот графская -- нечего сказать, увесистая.
 С ю з а н н а. А ну-ка, гордец, проси прощения!
 Ф и г а р о (исполняет все, что говорит).  Верно!  На  колени,
кланяйся в ножки, падай ниц, простирайся во прахе!
 С ю з а н н а (со смехом). Ах, бедный граф! Сколько усилий...
 Ф  и  г  а  р  о (хочет подняться с колен). ...для того, чтобы
обольстить свою же собственную жену!

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф показывается в глубине сцены и идет к беседке направо,
 Ф и г а р о, С ю з а н н а.

 Г р а ф (про себя). Напрасно обыскал весь парк. Может статься,
она вошла сюда.
 С ю з а н н а (тихо Фигаро). Это он.
 Г р а ф (отворяя дверь в беседку). Сюзон, ты здесь?
 Ф и г а р о (тихо). Он ищет ее, а я думал...
 С ю з а н н а (тихо). Он ее не узнал.
 Ф и г а р о. Хочешь, доконаем его? (Целует ей руку.)
 Г р а ф (оборачивается). Мужчина у ног графини!.. Ах, зачем  я
не захватил с собою оружия! (Подходит ближе.)
 Ф  и  г  а  р  о  (поднимается  с  колен, измененным голосом).
Простите, сударыня: я упустил из виду, что обычное место  наших
свиданий предназначается сегодня для свадебного торжества.
 Г  р  а  ф (в сторону). Это тот самый мужчина, который сегодня
утром прятался у нее в туалетной. (Ударяет себя по лбу.)
 Ф и г а р о  (продолжает).  Но  столь  ничтожное  препятствие,
разумеется, не должно помешать утехам нашей любви.
 Г р а ф (в сторону). Черт, дьявол, сатана!
 Ф  и  г  а  р  о (ведет Сюзанну в беседку; тихо). Он бранится.
(Громко.) Поспешим же,  сударыня,  и  вознаградим  себя  за  те
неприятности,  которые  у  нас  были  утром, когда мне пришлось
выпрыгнуть в окно.
 Г р а ф (в сторону). А, наконец-то все открывается!
 С ю з а н н  а  (возле  правой  беседки).  Прежде  чем  войти,
посмотрите, не следит ли кто за нами.

 Фигаро целует ее в лоб.

 Г р а ф (кричит). Мщение!

 Сюзанна   скрывается  в  той  беседке,  куда  вошли  Фаншетта,
Марселина
 и Керубино.

     ЯВЛЕНИЕ Х

 Г р а ф, Ф и г а р о.
 Граф хватает Фигаро за руку.

 Ф и г а р о (разыгрывая крайний испуг). Это граф!
 Г р а ф (узнает его). А, негодяй, это ты! Эй, кто-нибудь!

     ЯВЛЕНИЕ XI

 П е д р и л ь о в сапогах, г р а ф, Ф и г а р о.

 П е д р и л ь о. Насилу отыскал вас, ваше сиятельство.
 Г р а ф. Это ты, Педрильо? Отлично. Ты один?
 П е д р и л ь о. Только что из Севильи, коня совсем загнал.
 Г р а ф. Подойди ко мне и кричи как можно громче!
 П е д р и л ь о (кричит во всю мочь). Никакого пажа там нет  и
в помине! Вот пакет!
 Г р а ф (толкает его). Экая скотина!
 П е д р и л ь о. Сами же вы, ваше сиятельство, велели кричать.
 Г  р  а  ф  (все еще не отпуская Фигаро). Надо было звать. Эй,
кто-нибудь! Ко мне! Сюда!
 П е д р и л ь о. Нас тут двое: Фигаро и я, -- что  же  с  вaми
может случиться?

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Т  е ж е, Б р и д у а з о н, Б а р т о л о, Б а з и л ь, А н т
о н и о,
 Г р и п с о л е й л ь и в с е г о с т и с факелами.

 Б а р т о л о (Фигаро). Видишь, по первому твоему зову...
 Г р а ф (указывая на левую беседку). Педрильо,  стань  у  этой
двери.

 Педрильо идет туда.

 Б а з и л ь (тихо Фигаро). Ты застал его с Сюзанной?
 Г  р  а  ф  (указывая  на  Фигаро). А вы, мои вассалы, станьте
вокруг этого человека, -- вы мне отвечаете за него головой.
 Б а з и л ь. Вот тебе раз!
 Г р а ф (в бешенстве). Молчать! (Фигаро  убийственно  холодным
тоном.)  Угодно  вам,  мой  милый  сердцеед,  отвечать  на  мои
вопросы?
 Ф и г а р о (сухо). Кто же может меня от этого  уволить,  ваше
сиятельство? Вы здесь владеете всем, только не самим собой.
 Г р а ф (сдерживаясь). Только не самим собой!
 А н т о н и о. Ловко ввернул!
 Г  р  а ф (снова вспылив). Нет, если что может довести меня до
белого каления, так это его невозмутимый вид!
 Ф и г а р о. Да разве мы солдаты,  которые  убивают  других  и
дозволяют  убивать  самих  себя  ради  неведомой цели? Я должен
знать, из-за чего мне гневаться.
 Г  р  а  ф  (вне  себя).  Я  в   исступлении!   (Сдерживаясь.)
Послушайте,  достопочтенный, хоть вы и притворяетесь, что знать
ничего не  знаете,  а  быть  может,  все-таки  потрудитесь  нам
сказать, кто эта дама, которую вы только что увели в беседку?
 Ф и г а р о (нарочно указывая на другую беседку). Вот в ту?
 Г р а ф (поспешно). Нет, в эту.
 Ф  и  г а р о (холодно). Это разница. Я увел туда одну молодую
особу, которая удостаивает меня особого расположения.
 Б а з и л ь (удивленно). Вот тебе раз!
 Г р а ф (поспешно). Вы слышите, господа?
 Б а р т о л о (удивленно). Слышим.
 Г р а ф (Фигаро). А не связана ли  эта  молодая  особа  другим
обязательством, которое вам известно?
 Ф  и  г а р о (холодно). Мне известно, что некий вельможа одно
время был к ней неравнодушен,  но  то  ли  потому,  что  он  ее
разлюбил,  то  ли потому, что я ей нравлюсь больше, сегодня она
оказывает предпочтение мне.
 Г р а ф (живо). Предп... (Сдерживаясь.)  По  крайней  мере  он
чистосердечен:  то,  в  чем он признается, я слышал, -- клянусь
вам, господа, -- из уст его сообщницы.
 Б р и д у а з о н (в полном изумлении). Сообщницы!
 Г р а  ф  (в  бешенстве).  Так  вот,  коль  скоро  оскорбление
нанесено  публично,  то и мщение должно совершиться на глазах у
всех. (Входит в беседку.)

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Т е ж е, кроме г р а ф а.

 А н т о н и о. И то правда.
 Б р и д у а з о н (Фигаро). Кто же у кого о-отнял жену?
 Ф и г а р о (со смехом).  Эгого  удовольствия  никто  себе  не
доставил.

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Т е ж е, г р а ф, К е р у б и н о.

 Г р а ф (в беседке, вытаскивая оттуда кого-то, кто пока еще не
виден). Все ваши усилия напрасны, вы погибли, сударыня, ваш час
настал!  (Выходит,  не  оборачиваясь.) Какое счастье, что наш с
вами постылый союз не оставил никакого залога...
 Ф и г а р о (вскрикивает). Керубино!
 Г р а ф. Мой паж?
 Б а з и л ь. Вот тебе раз!
 Г р а  ф  (в  сторону,  вне  себя).  Вечно  этот  чертов  паж!
(Керубино.) Что вы там делали?
 К е р у б и н о (робко). Скрывался по вашему приказанию.
 П е д р и л ь о. Стоило загонять коня!
 Г  р  а ф. Ступай туда, Антонио, и приведи бесчестную женщину,
покрывшую меня позором, к ее судье.
 Б р и д у а з о н. Это вы там гра-афиню разыскиваете?
 А н т о н и о. А все-таки есть, черт подери, справедливость на
свете: вы-то, ваше сиятельство,  сами  столько  в  наших  краях
набедокурили, что теперь следовало бы и вас...
 Г р а ф (в бешенстве). Ступай же!

 Антонио входит в беседку.

     ЯВЛЕНИЕ XV

 Т е ж е кроме А н т о н и о.

 Г  р  а ф. Сейчас вы убедитесь, господа, что паж был в беседке
не один.
 К е р у б и н о (робко). Моя участь была бы слишком  печальна,
когда бы некая добрая душа не усладила ее горечи.

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 Т е ж е, А н т о н и о и Ф а н ш е т т а.

 А  н т о н и о (тащит за руку кого-то, кто пока еще не виден).
Пожалуйте, сударыня. Раз все знают, что вы  туда  вошли,  стало
быть и выходите без стеснения.
 Ф и г а р о (вскрикивает). Сестренка!
 Б а з и л ь. Вот тебе раз!
 Г р а ф. Фаншетта!
 А  н  т  о  н  и  о (оборачивается и вскрикивает). А, прах его
возьми! Да вы что, ваше сиятельство, нарочно меня туда послали,
чтобы добрые люди увидели, что вся эта  каша  заварилась  из-за
моей дочки?
 Г  р  а  ф  (со  злостью). Да кто же знал, что она там? (Хочет
войти в беседку.)
 Б а р т о л о (выступает вперед). Позвольте, ваше сиятельство,
тут что-то не так. Я человек  более  хладнокровный.  (Входит  в
беседку.)
 Б р и д у а з о н. Это дело тоже о-очень запутанное.

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 Т е ж е и М а р с е л и н а.

 Б а р т о л о (говорит кому-то в беседке, а затем выходит). Не
бойтесь,  сударыня, вам ничего дурного не сделают. Я вам за это
отвечаю. (Оборачивается и вскрикивает.) Марселина!..
 Б а з и л ь. Вот тебе раз!
 Ф и г а р о (со смехом). Что за  вздор!  И  матушка  оказалась
там?
 А н т о н и о. Час от часу не легче!
 Г р а ф (со злостью). Меня это не касается! Графиня...

     ЯВЛЕНИЕ XVIII

 Т е ж е и С ю з а н н а, закрывая лицо веером.

 Г  р  а  ф. А, вот и она! (Резким движением берет ее за руку.)
Господа, чего, по-вашему, заслуживает презренная...

 Сюзанна, опустив голову, бросается на колени.

 Нет, нет!

 Фигаро бросается на колени с другой стороны.

 (Еще более решительно.) Нет, нет!

 Марселина бросается перед ним на колени.

 (Еще более решительно.) Нет, нет!

 Все, за исключением Бридуазона, становятся на колени.

 (Вне себя.) Будь вас хоть целая сотня!

     ЯВЛЕНИЕ XIX

 Т е ж е и г р а ф и н я выходит из другой беседки.

 Г р а ф и н я (бросается на колени). И я еще впридачу!
 Г р а ф (смотрит на графиню и Сюзанну). А, что я вижу!
 Б р и д у а з о н (хохочет). Ей-богу, это гра-афиня!
 Г р а ф (хочет поднять графиню). Как, это  были  вы,  графиня?
(Умоляющим тоном.) Только великодушное прощение...
 Г  р а ф и н я (со смехом). На моем месте вы бы сказали: "Нет,
нет!" -- а я, уже в третий раз за сегодняшний день, прощаю  вас
без всяких условий. (Встает.)
 С ю з а н н а (встает). Я тоже.
 М а р с е л и н а (встает). Я тоже.
 Ф и г а р о (встает). Я тоже. Здесь очень сильное эхо!

 Все встают.

 Г р а ф. Эхо! Я хотел их перехитрить, а они проучили меня, как
мальчишку!
 Г р а ф и н я (со смехом). Не жалейте об этом, граф.
 Ф и г а р о (вытирая колени шляпой). Такой денек, как сегодня,
из кого угодно сделает искусного дипломата!
 Г р а ф (Сюзанне). А как же записка, сколотая булавкой?..
 С ю з а н н а. Ее продиктовала графиня.
 Г  р  а  ф.  В  таком  случае и ответ относится к ней. (Целует
графине руку.)
 Г р а ф и  н  я.  Каждый  получает  то,  что  ему  полагается.
(Протягивает Фигаро кошелек, а Сюзанне кольцо с брильянтом.)
 С ю з а н н а (Фигаро). Еще одно приданое!
 Ф  и  г  а  р  о  (потряхивая  кошельком).  Всего от трех лиц.
Особенно трудно было добиться последнего.
 С ю з а н н а. Так же трудно, как и нашей свадьбы.
 Г р и п с о л е  й  л  ь.  А  как  бы  нам  получить  подвязку
новобрачной?
 Г  р  а  ф  и  н  я (выхватывает ленту, которую она хранила на
груди, и бросает ее на землю). Подвязку? Она была вместе  с  ее
платьем. Вот она.

 Мальчики  из  числа гостей, приглашенных на свадьбу, бросаются
поднимать ленту.

 К е р у б и н о (более  проворный,  схватывает  ленту).  Пусть
только попробуют отнять ее у меня!
 Г  р  а ф (пажу со смехом). Вы такой обидчивый, что же вас так
насмешило, когда вам дали затрещину?
 К е р у б и н о (отступая, обнажает до половины  свою  шпагу).
Мне затрещину, господин полковник?
 Ф  и  г а р о (с напускной досадой). Эта затрещина пришлась не
по его, а по моей щеке, -- вот оно, правосудие вельможи!
 Г р а ф (со смехом). По твоей  щеке?  Ха-ха-ха!  Как  вам  это
нравится, дорогая графиня?
 Г  р а ф и н я (внезапно выходит из задумчивости; с чувством).
Да, да, дорогой граф, на всю жизнь, безраздельно, клянусь вам!
 Г р а ф (хлопнув судью по плечу).  А  вы  какого  мнения,  дон
Бридуазон?
 Б  р  и д у а з о н. Относительно того, что происходит на моих
гла-азах, ваше сиятельство?.. Пра-аво, не знаю, что вам на  это
сказать, -- вот ка-аков мой взгляд на вещи.
 В с е. Ну и рассудил!
 Ф  и  г  а  р  о.  Я был беден -- меня презирали. Я выказал не
совсем заурядный ум --  родилась  ненависть.  Красивая  жена  и
состояние...
 Б а р т о л о (со смехом). ...привлекут к тебе все сердца.
 Ф и г а р о. Так ли?
 Б а р т о л о. Я человеческие сердца знаю.
 Ф и г а р о (кланяясь зрителям). Если не принимать это на счет
моей  жены  и  моего  имущества, то это будет для меня и особая
честь и особое удовольствие.

 Музыка играет вступление к водевилю.

 ВОДЕВИЛЬ

 Б а з и л ь
 Первый куплет

 И с приданым, и с невестой!
 Что за чудный оборот!
 Ну, а ревность неуместна.
 Графы и пажи не в счет --
 Поговорка всем известна:
 Ловкачу всегда везет!

 Ф и г а р о

 Знаю!
 (Поет.)
 Счастье -- высший свет!

 Б а з и л ь

 Нет!
 (Поет.)
 А без денег счастья нет!

 С ю з а н н а
 Второй куплет

 Если муж неверен будет --
 Это шалость и пустяк,
 А жена когда пошутит,
 Ей никак уж не простят!
 Где же правда? Пусть рассудят!
 Правда там, увы и ах,
 Где у сильных власть в руках. (2 раза)

 Ф и г а р о
 Третий куплет

 Друг Жажо за святость брака!
 Чтоб с женой не вышло зла,
 Им огромная собака
 Приобретена была.
 Нынче ночью шум и драка --
 Еле ноги этот пес
 От любовника унес! (2 раза)

 Г р а ф и н я
 Четвертый куш

 Те верны на самом деле,
 Хоть вздыхают тяжело,
 А иные и хотели
 Изменять, да не прошло!
 Всех, конечно, ближе к цели,
 Те, что клятвы не дают,
 Но очаг свой берегут. (2 раза)

 Г р а ф
 Пятый куплет

 Коль супруга всему свету
 Кажет святость-простоту,
 Не ценю я даму эту --
 Я другую предпочту,
 Что похожа на монету:
 Образ мужа пусть хранит,
 А друзей пусть веселит! (2 раза)

 М а р с е л и н а
 Шестой куплет

 Каждый знает, что от мамы
 Он рожден на белый свет,
 Но со срамом иль без срама --
 Разбираться проку нет.

 Ф и г а р о
 (заканчивая)

 Но зато скажу вам прямо:
 Нахождение сынка
 Лучше золота мешка. (2 раза)

 Седьмой куплет

 В жизни есть закон могучий:
 Кто пастух -- кто господин!
 Но рожденье -- это случай,
 Все решает ум один.
 Повелитель сверхмогучий
 Обращается во прах,
 А Вольтер живет в веках.

 К е р у б и н о
 Восьмой куплет

 Пол прекрасный, пол бесценный,
 Ради ваших милых глаз
 Лезем мы порой на стены,
 А прожить нельзя без вас.
 Вы, как зритель наш почтенный, --
 Мы всегда его корим, --
 А расстаться не хотим. (2 раза.)

 С ю з а н н а
 Девятый куплет

 Наша мысль и наша шутка, --
 Милый зритель, уясни,
 Тут смешался глас рассудка
 С блеском легкой болтовни!
 Так сама природа чутко
 От забав и от проказ
 Прямо в жизнь выводит нас! (2 раза)

 Б р и д у а з о н
 Десятый куплет

 В тех пье-есах, что даются
 Каждый час, ка-аждый миг,
 Зри-и-ители смеются,
 Видя в них себя самих,
 Бу-унтуют, де-ерутся,
 Столько шуток, сколько бед.
 А под занавес -- куплет! (2 раза)

 Балет.

 ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН де БОМАРШЕ
 ПРЕСТУПНАЯ МАТЬ, ИЛИ ВТОРОЙ ТАРТЮФ

 Нравоучительная драма
 в пяти действиях

 Перевод Н.М. Любимова

 Изгнать из семьи негодяя --
 это великое счастье.
 Заключительные слова пьесы

     ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 Г р а ф А л ь м а в и  в  а,  испанский  вельможа,  благородно
гордый, но не надменный.
 Г  р а ф и н я А л ь м а в и в а, женщина глубоко несчастная и
притом ангельской кротости.
 К  а  в  а  л  е  р  Л  е  о  н,  их  сын,  молодой   человек,
свободолюбивый, как и все пылкие души нового времени.
 Ф л о р е с т и н а, воспитанница и крестница графа Альмавивы;
в высшей степени чувствительная молодая девушка.
 Г  о  с  п  о  д  и н Б е ж е а р с, ирландец, майор испанской
пехоты, исполнявший обязанности секретаря при графе, когда  тот
был  послом;  весьма  низкой  души  человек,  великий интриган,
искусно сеющий раздоры.
 Ф и г а р о,  камердинер,  лекарь  и  доверенное  лицо  графа;
человек, обладающий большим жизненным опытом.
 С  ю  з  а  н  н  а,  первая  камеристка графини, жена Фигаро;
прекрасная  женщина,  преданная  своей  госпоже,  свободная  от
заблуждений молодости.
 Г  о  с  п о д и н Ф а л ь, нотариус, человек верный и глубоко
порядочный.
 В и л ь г е л ь  м,  немец,  слуга  майора  Бежеарса,  слишком
большой простак для такого господина.

 Действие происходит в Париже, в доме, который занимает граф со
своей семьей, в конце 1790 года.

      * ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ *

 Богато убранная гостиная.

     ЯВЛЕНИЕ I

 С ю з а н н а одна, составляет букет из цветов.

 Теперь  графиня  может  просыпаться и звонить -- печальный мой
труд окончен. (В изнеможении садится.) Еще и девяти  нет,  а  я
уже так устала... Последнее ее распоряжение перед сном отравило
мне  всю  ночь...  "Завтра  чуть  свет,  Сюзанна, вели принести
побольше цветов и укрась мои комнаты". Привратнику: "Весь  день
никого  ко  мне  не  впускайте".  "Сделай мне букет из черных и
темнокрасных цветов с одной белой гвоздикой посредине..." Вот и
букет. Бедная графиня!  Как  она  плакала!  Для  кого  все  эти
приготовления?  Ах,  да,  живи  мы  в  Испании, сегодня были бы
именины ее сына Леона... (таинственно) и еще  одного  человека,
которого уже нет на свете! (Рассматривает букет.) Цвета крови и
траура!  (Вздыхает.)  Раны  на  ее сердце не затянутся никогда!
Перевяжем букет черным  крепом,  раз  уж  такова  печальная  ее
причуда. (Перевязывает букет.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 С ю з а н н а, Ф и г а р о заглядывает с таинственным видом.
 Вся эта сцена должна идти с подъемом.

 С  ю  з  а  н  н  а.  Входи же, Фигаро! У тебя вид счастливого
любовника твоей жены.
 Ф и г а р о. Можно говорить не стесняясь?
 С ю з а н н а. Да, если не затворять дверь.
 Ф и г а р о. А к чему такая предосторожность?
 С ю з а н н а. Дело в том, что известный  тебе  человек  может
войти с минуты на минуту.
 Ф и г а р о (с расстановкой). Оноре-Тартюф / Honore-Тartuffe--
почтенный лицемер (франц.)/ Бежеарс?
 С  ю  з  а  н  н  а.  Да, наша встреча была назначена заранее.
Послушай, отвыкай ты прибавлять к его имени разные определения:
это может до него дойти и помешать нашим замыслам.
 Ф и г а р о. Его же зовут Оноре!
 С ю з а н н а. Но не Тартюф.
 Ф и г а р о. А, да ну его к черту!
 С ю з а н н а. Ты как будто чем-то удручен?
 Ф и г а р о. Я взбешен.

 Сюзанна встает.

 Где же наш с тобой уговор? Помогаешь ли ты мне, Сюзанна, верой
и  правдой  предотвратить  большую  неприятность?  Неужели   ты
позволишь  этому  злобному существу еще раз обвести себя вокруг
пальца?
 С ю з а н н а. Нет, но у меня такое впечатление, что я вышла у
него из доверия: он ничего больше мне  не  сообщает.  Право,  я
боюсь, как бы он не подумал, что мы с тобой помирились.
 Ф и г а р о. Будем по-прежнему делать вид, что мы в ссоре.
 С ю з а н н а. Но почему же ты так расстроен? Узнал что-нибудь
новое?
 Ф и г а р о. Сначала припомним самое главное. С тех пор как мы
переехали  в  Париж  и  с  тех  пор  как  господин Альмавива...
Поневоле  приходится  называть   его   по   фамилии,   раз   он
строго-настрого запретил называть его ваше сиятельство...
 С  ю  з а н н а (с досадой). Прелестно! А графиня выезжает без
ливрейных лакеев. Мы теперь, совсем как простые смертные!
 Ф и г а р о. Словом,  ты  знаешь  сама,  что  с  тех  пор  как
беспутный старший сын графа погиб, поссорившись из-за карт, все
у  нас  в  доме  совершенно  переменилось!  Каким хмурым, каким
угрюмым стал за последнее время граф!
 С ю з а н н а. Ну, положим, и ты глядишь букой!
 Ф и г а р о. Как ненавидит он теперь второго сына!
 С ю з а н н а. Ужас!
 Ф и г а р о. Как несчастна графиня!
 С ю з а н н а. Это великий грех на его душе.
 Ф и г  а  р  о.  Как  возросла  его  нежность  к  воспитаннице
Флорестине!  А  главное,  как  спешит он произвести обмен своих
владений !
 С ю з а н н а. Знаешь,  мой  милый  Фигаро,  ведь  это  пустая
болтовня.  Мне  же  все  известно, так зачем ты со мной об этом
толкуешь?
 Ф и г а р о. Не мешает лишний раз все привести  в  ясность  --
для  большей уверенности, что мы понимаем друг друга. Разве для
нас с тобой может быть еще  какое-то  сомнение,  что  бич  этой
семьи,  коварный ирландец, который состоял при графе секретарем
в нескольких посольствах, овладел всеми семейными тайнами?  Что
мерзкий этот интриган сумел заманить графа Альмавиву из тихой и
мирной Испании в эту страну, где все перевернуто вверх дном, --
сумел   заманить   в   надежде,  что  здесь  ему  легче  будет,
воспользовавшись неладами между мужем и  женой,  разлучить  их,
жениться   на   воспитаннице   и  прибрать  к  рукам  состояние
распадающейся семьи?
 С ю з а н н а. Ну, а я-то чем могу быть здесь полезна?
 Ф и г а р о. Ни на секунду не выпускай  его  из  поля  зрения,
уведомляй меня обо всех его предприятиях...
 С ю з а н н а. Да я и так передаю тебе все, что он говорит.
 Ф  и  г  а р о. Гм! Все, что он говорит... это лишь то, что он
находит нужным сказать! Нет, надо ловить каждое слово,  которое
у  него  невзначай  срывается  с  языка, малейшее его движение,
выражение лица, -- вот где сквозит тайна  души!  Он  обделывает
здесь  какое-то  темное дело. В успехе он, по-видимому, уверен,
так как, на мой взгляд, он стал еще... еще лживей,  вероломней,
наглей,  --  так  нагло держат себя все здешние дураки, которые
торжествуют, еще ничего не достигнув. Так вот, не можешь ли  ты
быть  столь  же  вероломна,  как  он?  Задабривать его, ласкать
надеждой? Ни в чем ему не отказывать?
 С ю з а н н а. Не слишком ли это?
 Ф и г а р о. Все будет хорошо,  и  все  пойдет  на  лад,  если
только меня своевременно извещать.
 С ю з а н н а. И если только я извещу графиню?
 Ф и г а р о. Еще рано. Он их всех поработил, -- тебе все равно
никто  не  поверит.  Ты  и нас погубишь и их не спасешь. Следуй
всюду за ним, как тень... а я подсматриваю за ним вне дома...
 С ю з а н н а. Друг мой, я же тебе  сказала,  что  он  мне  не
доверяет,   и  если  он  еще  застанет  нас  вместе...  Вот  он
спускается!.. А ну-ка. Сделаем вид, что у  нас  крупная  ссора.
(Кладет букет на стол.)
 Ф  и  г  а  р  о  (громко).  Я этого не потерплю! В другой раз
поймаю...
 С ю з а н н а (громко). Вот еще!.. Боюсь я тебя, как же!
 Ф и г а р о (делает вид, что  дает  ей  пощечину).  А,  ты  не
боишься!.. Так вот же тебе, дерзкая!
 С  ю  з  а  н  н  а  (делает вид, что получила пощечину). Бить
меня... в комнате графини!

     ЯВЛЕНИЕ III

 Б е ж е а р с, Ф и г а р о, С ю з a н н а.

 Б е ж е а р с (в военной форме, с черной перевязью на рукаве).
Что за шум? Ко мне уже целый час доносятся громкие голоса...
 Ф и г а р о (в сторону). Целый час!
 Б е ж е а р с. Я вхожу, вижу заплаканную женщину...
 С ю з а н н а (с притворным плачем).  Злодей  поднял  на  меня
руку!
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Ах,  это отвратительно, господин Фигаро!
Позволит ли  себе  благовоспитанный  человек  ударить  существо
другого пола?
 Ф  и  г  а р о (резко). К черту! Милостивый государь, оставьте
нас в покое! Я человек вовсе не благовоспитанный, а эта женщина
-- не существо другого пола: она просто моя жена, наглая особа,
интриганка, полагающая, что может со мной не считаться, так как
здесь у нее нашлись покровители. Ну, да уж я за нее примусь...
 Б е ж е а р с. Как вам не стыдно быть таким грубым!
 Ф и г  а  р  о.  Милостивый  государь,  если  мне  понадобится
третейский  судья  для  разбора  моих  отношений  с женой, то я
позову кого угодно, только не вас, и вы сами прекрасно  знаете,
почему.
 Б  е  ж  е  а р с. Милостивый государь, вы меня оскорбляете, я
пожалуюсь вашему господину.
 Ф и г а р о (насмешливо). Я вас оскорбляю? Да разве можно  вас
оскорбить? (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Б е ж е а р с, С ю з а н н а.

 Б  е  ж е а р с. Дитя мое, я все еще не могу опомниться. Из-за
чего он так вспылил?
 С ю з а  н  н  а.  Он  нарочно  пришел  сюда,  чтобы  со  мной
поссориться,  наговорил  мне про вас всяких мерзостей. Запретил
мне встречаться с вами, да  говорить.  Я  за  вас  заступилась,
вспыхнула  ссора  и  окончилась  пощечиной...  Правда,  это  он
впервые, но все-таки я хочу с ним расстаться. Вы сами видели...
 Б е ж е а р с. Оставим это. Одно время легкое облачко омрачило
мое к тебе доверие,  но  после  этого  крупного  разговора  оно
рассеялось.
 С ю з а н н а. Так вы этим-то меня утешаете?
 Б е ж е а р с. Не беспокойся, я за тебя отомщу! Мне давно пора
отплатить  тебе  услугой  за  услугу, милая моя Сюзанна! Прежде
всего сообщаю тебе великую тайну... Однако  хорошо  ли  заперта
дверь?

 Сюзанна идет проверить.

 (В  сторону.) Ах, если бы мне всего лишь на три минуты ларец с
двойным дном, который я заказывал для графини  и  где  хранятся
важные эти письма...
 С ю з а н н а (возвращается). Что же это за великая тайна?
 Б  е  ж  е а р с. Оказывай своему другу услуги -- тебя ожидает
блестящая будущность. Я женюсь на Флорестине,  это  решено,  ее
отец этого очень хочет.
 С ю з а н н а. А кто ее отец?
 Б  е  ж  е  а р с. Да ты с луны свалилась? Общее правило, дитя
мое: когда какая-нибудь сирота  появляется  в  доме  на  правах
воспитанницы  или  же  крестницы, значит это дочь мужа. (Вполне
серьезно.) Словом, я могу на ней жениться  при  том  условии...
если ты ее уговоришь.
 С ю з а н н а. Да, но ее же без памяти любит Леон!
 Б е ж е а р с. Их сын? (Холодно.) Я его отвлеку.
 С  ю з а н н а (с удивлением). Да ведь... она тоже от него без
ума!
 Б е ж е а р с. От него?
 С ю з а н н а. Да.
 Б е ж е а р с (холодно). Я ее излечу.
 С ю з а н н а (в изумлении). Но ведь... но ведь... графиня  об
этом знает и благословляет их брак.
 Б е ж е а р с (холодно). Мы заставим ее изменить мнение.
 С  ю  з а н н а (в полном недоумении). И ее?.. Но, насколько я
понимаю, Фигаро -- наперсник Леона.
 Б е ж е а р с. Это меня меньше всего беспокоит. Разве тебе так
трудно его устранить?
 С ю з а н н а. Если только ему  от  этого  не  будет  никакого
вреда...
 Б  е  ж  е а р с. Что ты! Одна мысль об этом оскорбительна для
человека строгих правил. Когда они все окончательно убедятся  в
том, что это для их же блага, они сами изменят мнение.
 C  ю  з  a  н  н  а  (недоверчиво).  Если  вы этого добьетесь,
сударь...
 Б е ж е а р с (твердо). Добьюсь. Ты, конечно,  понимаешь,  что
любовь  не  имеет никакого отношения к этой сделке. (С ласковым
видом.) По-настоящему я никогда никого не любил кроме тебя.
 С ю з а н н а (недоверчиво). Ну, а если бы графиня захотела...
 Б е ж е а р с. Я бы, разумеется, ее утешил,  но  она  же  мною
пренебрегла!.. Графиня удалится в монастырь--такова воля графа.
 С ю з а н н а (живо). Я ни за что не сделаю ей ничего дурного.
 Б е ж е а р с. Черт возьми, но ведь это совершенно в ее вкусе!
Я от тебя только и слышу: "Ах, она ангел на земле!"
 С ю з а н н а (гневно). Так что ж, поэтому и надо ее мучить?
 Б е ж е а р с (со смехом). Мучить не надо, а вот приблизить ее
к отчизне ангелов -- небу, откуда она к нам некогда слетела, во
всяком случае необходимо!.. А так как по новым чудесным законам
развод допускается...
 С ю з а н н а (живо). Граф намерен с ней развестись?
 Б е ж е а р с. Если удастся.
 С  ю  з а н н а (гневно). Ах, злодеи-мужчины! Передушить бы их
всех...
 Б е ж е а р с. Надеюсь, для меня ты сделаешь исключение.
 С ю з а н н а. Ну, как сказать?
 Б е ж е а р с (со смехом). Люблю я твой непритворный  гнев:  в
нем сказывается твое доброе сердце! Что же касается влюбленного
кавалера   Леона,  то  граф  отправляет  его  путешествовать...
надолго. Фигаро-- человек опытный: он будет  его  благоразумным
руководителем. (Берет Сюзанну за руку.) Теперь как обстоит дело
у  нас  с  тобой. Граф, Флорестина и я, мы будем жить вместе, и
дорогая наша Сюзанна, облеченная полным  доверием,  возьмет  на
себя  обязанности нашей домоправительницы, станет распоряжаться
прислугой, будет вести весь дом. Нет больше  мужа,  нет  больше
пощечин,  нет больше грубого спорщика -- потекут дни, сотканные
из золота и шелка, настанет безоблачно счастливая жизнь...
 С ю з а н н а. Вы меня так ублажаете,  как  видно,  для  того,
чтобы я замолвила за вас словечко Флорестине?
 Б е ж е а р с (ласково). Откровенно говоря, я рассчитывал, что
ты для меня постараешься. Ты всегда была превосходной женщиной!
Все остальное в моих руках, в твоих -- только это. (Живо.) Вот,
например,  сегодня  ты можешь оказать нам с графом чрезвычайной
важности услугу... (Сюзанна пристально на него смотрит, Бежеарс
спохватывается.) Я говорю -- чрезвычайной важности, потому  что
этому  придает  особое  значение граф (Равнодушно) А в сущности
говоря, это, право, такой пустяк! Графу пришла фантазия...  при
подписании  брачного договора подарить дочери драгоценную вещь,
такую же точно, как у графини. Но только он хочет, чтобы  никто
об этом не знал.
 С ю з а н н а (С удивлением). Вот как!
 Б  е  ж  е  а  р с. Мысль счастливая! Хорошие брильянты всегда
могут пригодиться! Возможно, он попросит тебя принести ларец  с
драгоценностями  его  жены, чтобы сравнить с рисунками, которые
выполнил его ювелир...
 С ю з а н н а. Почему же непременно такую, как у графини?  Это
что-то странно.
 Б  е  ж  е  а  р  с. Ему хочется подарить дочери вещь не менее
великолепную... Mне, ты понимаешь, это совершенно  безразлично!
А вот и он

     ЯВЛЕНИЕ V

 Г р а ф, С ю з а н н а, Б е ж е а р с.

 Г р а ф. Я вас искал, господин Бежеарс.
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Прежде  чем  идти к вам, сударь, я хотел
предупредить  Сюзанну,  что  вы  собираетесь  попросить  у  нее
ларец...
 С  ю  з  а  н  н  а.  По  крайней  мере,  ваше сиятельство, вы
понимаете...
 Г р а ф. Оставь ты это ваше сиятельство! Ведь я  же  велел  по
приезде во Францию...
 С ю з а н н а. Я нахожу, ваше сиятельство, что это роняет наше
достоинство.
 Г р а ф. Это потому, что тебе более доступно тщеславие, нежели
истинная  гордость. Надо считаться с предрассудками той страны,
в которой ты хочешь жить.
 С ю з а н н а. Так вот, сударь, по крайней мере вы мне  дадите
слово...
 Г р а ф (гордо). С каких это пор мне не доверяют?
 С  ю  з  а  н  н а. Так я вам его сейчас принесу. (В сторону.)
Ничего не поделаешь! Фигаро велел ни в чем не отказывать...

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф, Б е ж е а р с.

 Г р а ф. Видимо, это обстоятельство ее смущало,  а  я  нарочно
заговорил с ней в таком решительном тоне.
 Б е ж е а р с. Меня больше смущает еще одно обстоятельство. Но
вы, я вижу, чем-то удручены.
 Граф.  Сказать  ли тебе, друг мой? Я думал, что более сильного
горя, чем потеря сына, у меня быть не может,--оказывается, есть
еще более лютая скорбь, от  которой  начинает  кровоточить  моя
рана и от которой жизнь моя становится невыносимой.
 Б  е  ж е а р с. Если б вы не воспретили мне вступать с вами в
споры по этому поводу, я бы вам сказал, что ваш второй сын...
 Г р а ф (живо). Мой второй сын! У меня его нет.
 Б е ж е а  р  с.  Успокойтесь,  сударь.  Давайте  обсудим.  Вы
потеряли  любимого  сына, но из этого не следует, что вы должны
быть несправедливы к другому сыну, к вашей жене, к самому себе.
Разве можно судить о подобных вещах по догадкам?
 Г р а ф. По догадкам? О, я слишком в этом  уверен!  Отсутствие
явных  доказательств  -- вот что меня огорчает. Пока мой бедный
сын был жив, я не придавал этому почти  никакого  значения.  Он
являлся   наследником   моего  имени,  моего  положения,  моего
состояния... Что мне было  до  этого  другого  существа?  Холод
моего  презрения,  другое  имя,  Мальтийский крест и постоянное
денежное пособие отомстили бы за меня его матери и ему  самому.
Но  можешь ли ты себе представить мое отчаяние при мысли о том,
что обожаемого сына у меня нет, а какой-то посторонний  человек
наследует  его  положение,  титулы  и  вечно  бередит  мне рану
ненавистным обращением отец!
 Б е ж е а р с. Боюсь, что я еще больше  расстрою  вас,  вместо
того чтобы успокоить, но добродетель вашей супруги...
 Г  р  а  ф  (гневно). А, ее добродетель -- это только еще одно
преступление! Сделать мне такое зло и утаить  его  под  личиной
примерной  жизни!  В  течение  двадцати  лет  слыть  за женщину
высоконравственную,  ревнительницу  благочестия,   пользоваться
поэтому  всеобщим  уважением  и  почетом  и в силу этого своего
двуличия навлекать на меня  одного  все  обвинения,  вызываемые
моим будто бы легкомысленным поведением... Моя ненависть к жене
и к этому человеку только усиливается.
 Б  е  ж  е  а  р  с. А что же ей, по-вашему, надо было делать?
Положим даже, она виновна, но есть ли такой проступок,  который
нельзя  было  бы совершенно искупить двадцатилетним раскаянием?
Уж  так  ли  сами-то  вы  безупречны?  А  юная  Флорестина?  Вы
называете  ее  воспитанницей,  но  ведь  на  самом деле она вам
ближе...
 Г р а ф. Пусть же она послужит орудием моей мести! Я произведу
обмен всех моих владений и передам их ей. Три миллиона золотом,
которые я уже получил из Веракруса, составят ее приданое, но  я
их   дарю  тебе.  Помоги  мне  только  набросить  на  этот  дар
непроницаемый покров. Деньги от меня прими,  проси  ее  руки  и
делай  при  этом  вид,  что получил наследство от какого-нибудь
дальнего родственника.
 Б е ж е а р с  (показывает  на  черную  перевязь  на  рукаве).
Видите: по вашему приказанию, я уже надел траур.
 Г  р а ф. Как только король разрешит мне произвести обмен всех
моих земель в Испании на равноценные имения здесь, во  Франции,
я найду способ ввести во владение ими вас обоих.
 Б  е  ж  е  а  р  с  (живо).  Я от них отказываюсь. Неужели вы
думаете, что по одному только  подозрению...  может  быть,  еще
недостаточно  обоснованному,  я  стану участвовать в ограблении
наследника вашего имени, достойнейшего молодого человека?  Ведь
нельзя не признать, что достоинств у него...
 Г  р  а  ф  (в  раздражении). Вы хотите сказать, больше, чем у
моего сына? Все такого же мнения, -- потому-то он  меня  так  и
бесит!..
 Б е ж е а р с. Если ваша воспитанница согласится выйти за меня
замуж  и  вы из вашего огромного состояния дадите ей в приданое
те три миллиона золотом, которые вам прислали  из  Мексики,  то
взять  их  себе  я  откажусь  наотрез  и  приму их только с тем
условием, чтобы в брачном договоре они значились как дар  моего
любящего сердца вашей воспитаннице.
 Г  р  а  ф  (обнимает  его).  Верный  и преданный друг! Какого
супруга выбрал я для моей дочери!

     ЯВЛЕНИЕ VII

 С ю з а н н а, г р а ф, Б е ж е а р с.

 С ю з а н н а. Сударь, вот ларец  с  драгоценностями.  Только,
пожалуйста, не очень долго, -- мне нужно поставить его на место
до того, как графиня встанет.
 Г  р а ф. Скажи, Сюзанна, чтобы без моего звонка никто сюда не
входил.
 С ю з а н н а (в сторону).  Сейчас  же  дадим  об  этом  знать
Фигаро. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Г р а ф, Б е ж е а р с.

 Б е ж е а р с. Для чего вам понадобилось осмотреть ларец?
 Г  р а ф (вынимает из кармана браслет, осыпанный брильянтами).
Я не хочу больше скрывать от тебя подробности  нанесенного  мне
бесчестья.  Слушай.  Некто  Леон  Асторга,  бывший  мой паж, по
прозвищу Керубино...
 Б е ж е а р с. Я знал его. Мы с ним служили в одном  полку,  в
том самом, где я благодаря вам был произведен в майоры. Но ведь
он погиб двадцать лет назад.
 Г  р  а  ф.  На этом-то и основываются мои подозрения. Он имел
дерзость полюбить графиню. Мне казалось, что она тоже  увлечена
им. Я удалил его из Андалусии и определил в мой полк. Через год
после  рождения  сына...  которого  у меня отнял проклятый этот
поединок (закрывает глаза рукой), я был назначен вице-королем в
Мексику. И вот,  как  ты  думаешь,  друг  мой,  где  же  решила
поселиться моя супруга: в Мадриде, в моем севильском замке или,
наконец,  в  великолепном  замке  Агуас  Фрескас?  Она  избрала
скверный замок Асторга, захудалое имение, которое я приобрел  у
родителей пажа. Вот где решила она пробыть те три года, которые
мне  надлежало  провести в отсутствии, вот где произвела она на
свет -- то ли через девять, то ли через десять месяцев -- этого
дрянного мальчишку, который так  похож  на  коварного  пажа!  В
давнопрошедшие  времена  художник,  писавший с меня портрет для
браслета графини,  нашел,  что  паж  очень  красив,  и  изъявил
желание  написать  его:  это  одна  из  лучших  картин  в  моем
кабинете.
 Б е ж е а р с. Да... (Опускает глаза.) Портрет так хорош,  что
ваша супруга...
 Г  р  а  ф (живо). Никогда на него не смотрит? Так вот, с того
портрета я заказал этот, для такого же точно  браслета,  как  у
нее,  работы постоянного ее ювелира. Сейчас я подложу ей вместо
браслета с моим изображением браслет с  изображением  пажа.  Ты
понимаешь,  что  если  она  промолчит, то доказательство у меня
налицо. Как бы она со мной ни заговорила, неприятное объяснение
мгновенно прольет свет на мой позор.
 Б е ж е а р с. Если вы хотите знать мое мнение,  то  я  против
вашего плана.
 Г р а ф. Почему?
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Честь  не позволяет прибегать к подобным
средствам. Вот если бы случай, счастливый  или  же  несчастный,
доставил  вам какие-либо факты и вы отнеслись бы к ним с особым
вниманием, я бы вас понял.  Но  расставлять  ловушки!  Нападать
из-за  угла!  Всякий  хоть  сколько-нибудь  щепетильный человек
отказался бы от такого преимущества над  самым  заклятым  своим
врагом!
 Г  р а ф. Отступать поздно: браслет готов, портрет пажа в него
вставлен...
 Б е ж е а р с (берет ларец). Честью вас заклинаю...
 Г р а ф (вынув браслет из ларца). А, милый мой портрет,  ты  у
меня  в  руках!  По  крайней мере мне будет приятно украсить им
руку моей дочери, в сто раз более достойной носить его! (Кладет
в ларец другой браслет.)
 Б е ж е а р с (делает вид, что хочет  этому  помешать.  Каждый
тянет ларец к себе. Бежеарс ловким движением открывает потайное
отделение; сердито). Ну вот, ящик сломался !
 Г  р  а ф (рассматривает ларец). Нет, это один секрет перестал
быть таковым благодаря нашему спору. Потайное  отделение  полно
бумаг!
 Б  е  ж  е  а р с (вступает в борьбу с графом). Надеюсь, вы не
станете злоупотреблять...
 Г р а ф (в нетерпении). Ты мне только  что  сказал:  "Если  бы
счастливый  случай доставил вам какие-либо факты и вы отнеслись
бы к ним с особым вниманием, я бы вас понял..." Случай  мне  их
доставил,  и  я  намерен  последовать  твоему совету. (Вырывает
бумаги.)
 Б е ж е а р с (с жаром). Клянусь счастьем всей моей  жизни,  я
не  желаю  быть  соучастником  подобного преступления! Положите
бумаги на место, сударь, иначе я удалюсь. (Отходит.)

 Граф читает бумаги.  Бежеарс  искоса  на  него  поглядывает  и
незаметно для графа выражает свое удовлетворение.

 Г  р  а ф (в бешенстве). Больше мне ничего не нужно. Остальные
положи на место, а эту я возьму себе.
 Б е ж е а р с. Нет, что  бы  в  ней  ни  было,  человек  таких
высоких понятий о чести, как вы, не совершит...
 Г  р  а ф (гордо). Чего?.. Не смущайтесь, договаривайте, я вас
слушаю.
 Б е ж е а р с (сгибаясь перед ним). Благодетель мой, простите!
Мне  слишком   тяжело,   --   только   этим   можно   объяснить
непристойность моего упрека.
 Г  р а ф. Я не только на тебя не в обиде, но, напротив, больше
тебя ценю. (Опускается  в  кресло.)  Ах,  вероломная  Розина!..
Ведь,  несмотря  на  всю мою ветреность, я к ней одной питал...
Других женщин я порабощал! О, по одному тому, как я сейчас зол,
можно судить, насколько эта недостойная страсть...  Я  ненавижу
себя за то, что я ее любил!
 Б  е  ж  е а р с. Ради бога, положите на место злополучную эту
бумагу!

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Ф и г а р о, г р а ф, Б е ж е а р с.

 Г р а ф (встает). Что вам нужно, несносный человек?
 Ф и г а р о. Я вошел, потому что был звонок.
 Г р а ф (гневно). Я звонил? Любопытный лакей!
 Ф и г а р о. Спросите ювелира, он тоже слышал.
 Г р а ф. Ювелира? Что ему от меня надо?
 Ф и г а р о. Он говорит,  что  ему  велели  прийти  по  поводу
браслета.

 Бежеарс,  заметив,  что  Фигаро  силится  рассмотреть на столе
ларец, всячески пытается загородить его собою.

 Г р а ф. А-а!.. Как-нибудь в другой раз.
 Ф и г а р о (лукаво). А не лучше ли, сударь, заодно, благо  вы
уж открыли ларец графини...
 Г  р  а  ф  (гневно). Убирайтесь, господин следователь! И если
только у вас сорвется с языка хотя бы одно слово...
 Ф и г а р о. Одно слово? Мне слишком много надо бы сказать,  а
останавливаться   на   полдороге   --   не   в  моих  правилах.
(Внимательно смотрит на ларец, на письмо, которое держит  граф,
бросает гордый взгляд на Бежеарса и уходит. )

     ЯВЛЕНИЕ X

 Г р а ф, Б е ж е а р с.

 Г  р  а  ф.  Закроем  предательский  ларец. Теперь у меня есть
доказательство. Оно у меня в руках, и  я  схожу  с  ума.  Зачем
только я его нашел! О боже! Читайте, читайте, господин Бежеарс!
 Б  е ж е а р с (отстраняет от себя письмо). Стать причастным к
такого рода тайнам! Нет, нет, избави бог!
 Г р  а  ф.  Какая  же  это  дружба,  если  она  избегает  моих
признаний?  Видно,  люди  сочувствуют  только  тем  несчастьям,
которые достигали их самих.
 Б е ж е а р с. Как! Только потому, что я  отказался  прочитать
эту  бумагу!..  (Живо.)  Спрячьте  ее,  Сюзанна идет. (Поспешно
закрывает потайное отделение ларца.)

 Граф прячет письмо во внутренний карман камзола.

     ЯВЛЕНИЕ XI

 С ю з а н н а, г р а ф. Б е ж е а р с.
 Граф удручен.

 С ю з а н н а (вбегает). Ларец! Ларец! Графиня звонит!
 Б е ж е а р с (протягивает ей ларец). Вы видите, Сюзанна,  что
все в нем в полном порядке.
 С ю з а н н а. Что с графом? На нем лица нет!
 Б  е  ж  е  а р с. Он слегка рассердился на вашего нескромного
мужа, который вошел сюда, невзирая на его распоряжение.
 С ю з а н н а (лукаво). Между тем я передала это  распоряжение
так, чтобы меня поняли правильно. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Л е о н, г р а ф, Б е ж е а р с.

 Г р а ф (хочет уйти и видит входящего Леона). Теперь еще этот!
 Л  е  о  н (хочет поцеловать графа; робко). Доброе утро, отец.
Как вы спали?
 Г р а ф (сухо, отстраняя его).  Где  вы  были,  сударь,  вчера
вечером?
 Л е о н. Меня, отец, пригласили в одно почтенное собрание...
 Г р а ф. И вы там читали?
 Л   е   о   н.   Меня  попросили  прочитать  мое  сочинение  о
злоупотреблении  монашескими  обетами  и   о   праве   от   них
отрекаться.
 Г р а ф (с горечью). В том числе и от обетов рыцарских?
 Б е ж е а р с. Говорят, вы имели большой успех?
 Л  е  о  н.  Слушатели выказали снисхождение к моему возрасту,
сударь.
 Г р а  ф.  Итак,  вместо  того  чтобы  готовиться  к  морскому
путешествию,  стараться  быть  достойным рыцарского поприща, вы
наживаете себе врагов? Вы занимаетесь сочинительством, пишете в
современном духе... Скоро нельзя будет  отличить  дворянина  от
ученого!
 Л  е  о н (робко). Зато, отец, легче будет отличить невежду от
человека просвещенного н человека свободного от раба.
 Г р а ф. Речи восторженного юнца! Вижу, вижу, какую дорожку вы
себе избрали. (Хочет уйти.)
 Л е о н. Отец!..
 Г р а ф (презрительно). Только  мастеровые  употребляют  такие
пошлые  выражения.  Люди  нашего  круга  говорят  языком  более
возвышенным. Вы слыхали, сударь, чтобы кто-нибудь из придворных
говорил  отец?  Называйте  меня  сударь.   Вы   заразились   от
простонародья!  Отец!..  (Уходит: Леон следует за ним и смотрит
на Бежеарса, -- тот жестом выражает  ему  сочувствие.)  Идемте,
господин Бежеарс, идемте!

      * ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ *

 Библиотека графа.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Г р а ф один.

 Наконец  я один; прочтем же удивительное это послание, которое
попало мне в руки  благодаря  почти  непостижимой  случайности.
(Вынимает  из  внутреннего кармана письмо, найденное в ларце, и
читает, взвешивая каждое, слово.) "Несчастный  безумец!  Участь
наша  решена.  Ваше  неожиданное  и  дерзкое вторжение ко мне в
ночное время, в замке, где Вы росли и где Вам были известны все
тайные  ходы,  последовавшая  за  этим  борьба,  наконец   Ваше
преступление  и  мое... (останавливается) мое несут заслуженную
кару. Сегодня, в день святого Леона, покровителя здешнего  края
и  Вашего  святого,  я,  к своему позору и на горе себе, родила
сына. Благодаря печальным предосторожностям честь  спасена,  но
добродетель  утрачена.  Отныне  я  обречена  лить  нескончаемые
слезы, и все же я сознаю, что ими не смыть преступления... плод
которого существует. Вы не должны  меня  более  видеть:  таково
непреклонное  решение  злосчастной Розины... которая теперь уже
не смеет назвать свою фамилию". (Прикладывает руки с письмом ко
лбу и начинает ходить по комнате.) Которая теперь уже не  смеет
назвать  свою фамилию!.. Ах, Розина, где то время... Но ты себя
обесчестила!.. (В волнении.) И все же  безнравственные  женщины
так не пишут! Подлый соблазнитель!.. Прочтем, однакож, ответ на
оборотной  стороне письма. (Читает.) "Так как мне нельзя больше
видеться с Вами, то жизнь мне постыла, и я с радостью покончу с
нею все счеты: я добровольцем приму участие во взятии крепости,
которую  предполагается  захватить   стремительным   приступом.
Посылаю  Вам  обратно  Ваше письмо, полное упреков, Ваш портрет
моей работы и прядь волос, что я у Вас похитил. Все это,  когда
меня уже не станет, Вам передаст мой испытанный друг. Он видел,
в  каком  я  был отчаянии. Если смерть обездоленного возбудит в
Вас хоть каплю жалости, то я надеюсь, что имя Леона  среди  тех
имен,   что   будут   даны   наследнику...   более  счастливого
человека... порою напомнит Вам о несчастном... который умирает,
обожая Вас, и в  последний  раз  подписывается:  Керубино  Леон
Асторга"...Затем  приписано  кровью:  "Смертельно  раненный,  я
распечатываю письмо  и  своею  кровью  пишу  Вам  это  скорбное
последнее   "прости".   Не   забывайте..."   Дальше  все  смыто
слезами... (В волнении.) Безнравственный мужчина  так  тоже  не
напишет!  Пагубное  заблуждение...  (Садится  и  погружается  в
раздумье.) О, как мне больно!

     ЯВЛЕНИЕ II

 Б е ж е а р с, г р а ф.
 Бежеарс,  войдя,  останавливается,  смотрит  на  графа   и   с
таинственным видом прикладывает палец к губам.

 Г  р  а  ф.  А,  дорогой друг, входите же!.. Я в таком тяжелом
состоянии духа...
 Б е ж е а р с. В ужасном состоянии, сударь. Я не решался к вам
подойти.
 Г р а ф. Я только что прочел послание. Нет, это не злодеи,  не
чудовища,  --  это  всего лишь несчастные безумцы, как они сами
себя называют...
 Б е ж е а р с. Я так и думал.
 Г р а ф (встает и начинает ходить по комнате). Бедные женщины,
совершая падение, не  отдают  себе  отчета,  сколько  горя  это
влечет  за собой!.. Их жизнь идет, как и шла... обиды между тем
накопляются... а несправедливый и легкомысленный свет  обвиняет
отца,  который страдает молча, украдкой от всех!.. Его упрекают
в черствости, потому что  он  не  проявляет  нежности  к  плоду
преступной  связи!..  Наши  измены  не  отнимают у женщин почти
ничего. Во всяком случае они не могут лишить их  уверенности  в
том,  что  они  --  матери, лишить их высшей радости -- радости
материнства! Между тем малейшая  их  причуда,  прихоть,  легкое
увлечение  разрушают счастье мужчины... счастье всей его жизни,
лишают его уверенности в  том,  что  он  --  отец.  О,  недаром
женской    верности    придавали   такое   огромное   значение!
Общественное благо, общественное зло связано с  их  поведением.
Рай  или  ад в семье вызываются исключительно той молвой, какая
идет про женщин, а зависит молва только от них самих.
 Б е ж е а р с. Успокойтесь, вот ваша дочь.

     ЯВЛЕНИЕ III

 Ф л о р е с т и н а, г р а ф, Б е ж е а р с.

 Ф л о р е с т и н а (с букетом у пояса).  Я  слышала,  что  вы
очень   заняты,   сударь,   и  все  не  решалась  пойти  к  вам
поздороваться.
 Г р а ф. Занят тобой,  дитя  мое!  Дочь  моя!  Мне  доставляет
огромную  радость  так  называть тебя: ведь я стал заботиться о
тебе, когда ты была еще маленькая. Дела мужа твоей матери  были
сильно  расстроены:  после  смерти он не оставил ей ничего. Она
же, умирая, поручила тебя моему попечению. Я дал ей слово, и  я
его  сдержу,  дочь  моя: я нашел для тебя достойного супруга. Я
буду говорить с тобой не таясь, ведь господин  Бежеарс  --  наш
любящий  друг.  Посмотри  вокруг  себя,  выбирай!  Нет ли здесь
человека, которому ты могла бы доверить свое сердце?
 Ф л о р е с т и н а (целует ему руку). Оно всецело принадлежит
вам. И если вам хотелось бы знать мое мнение, то я  скажу,  что
свое  счастье  я  полагаю  в  том,  чтобы  в моей жизни не было
никаких перемен.  Когда  ваш  сын  женится,  --  а  теперь  он,
разумеется,  выйдет  из  Мальтийского  ордена,--когда  ваш  сын
женится то, вероятно, он уже не будет жить вместе с отцом.  Так
позвольте  же  мне  покоить вашу старость! Этот долг, сударь, я
исполню с радостью.
 Г р а ф. Оставь, оставь это слово "сударь", --  от  него  веет
равнодушием.   Никто   решительно   не   удивится,  если  столь
признательное дитя будет называть меня более  ласковым  именем.
Зови меня отцом.
 Б  е  ж  е  а  р  с. Скажу по чести, она заслужила ваше полное
доверие... Обнимите, сударыня, вашего доброго,  вашего  нежного
покровителя. Вы даже не представляете себе, сколь многим вы ему
обязаны...  Опека  над  вами  -- это его долг. Он был другом...
тайным другом вашей матери... одним словом.

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Ф и г а р о, г р а ф и н я в пеньюаре, г р а ф, Ф л о р е с  т
и н а, Б е ж е а р с.

 Ф и г а р о (докладывает). Ее сиятельство.
 Б  е  ж е а р с (бросает бешеный взгляд на Фигаро. В сторону).
Черт бы побрал этого мерзавца!
 Г р а ф и н я (графу). Фигаро мне сказал, что  вы  плохо  себя
чувствуете. Я испугалась, прибежала и вижу...
 Г  р  а  ф.  ...что  этот  услужливый  человек вам снова сплел
небылицу.
 Ф и г а р о. Сударь, когда вы шли в эту  комнату,  у  вас  был
такой расстроенный вид... К счастью, все, невидимому, прошло.

 Бежеарс испытующе на него смотрит.

 Г  р  а  ф  и  н  я. Здравствуйте, господин Бежеарс... А, и ты
здесь, Флорестина? Ты чему-то очень рада... Нет, в самом  деле,
посмотрите,  как  она свежа и прекрасна! Если бы господь послал
мне дочь, я бы хотела, чтобы она была похожа на тебя и лицом  и
нравом...  Ты  непременно  должна  заменить мне дочь. Согласна,
Флорестина?
 Ф л о р е с т и н а (целует ей руку). Ах, сударыня!
 Г р а ф и н я. Кто это тебя с раннего утра украсил цветами?
 Ф л о р е с т  и  н  а  (радостно).  Меня  никто  не  украшал,
сударыня, я сама делала букеты. Ведь сегодня день святого Леона
 Г  р а ф и н я. Прелестное дитя, все-то она помнит! (Целует ее
в лоб.)

 У графа вырывается гневное движение. Бежеарс удерживает его.

 (Фигаро.) Раз мы все в сборе, то скажите моему сыну, что  пить
шоколад мы будем здесь.

 Ф л о р е с т и н а. Крестный! Говорят, у вас есть чудный бюст
Вашингтона,  так вот, пока будут приготовлять шоколад, покажите
нам его.
 Г р а ф. Я не знаю, кто мне его прислал.  Я  по  крайней  мере
никого  не просил. Вернее всего, это для Леона. Он в самом деле
хорош, я поставил его у себя в кабинете. Пойдемте.

 Бежеарс уходит последним; он дважды  оборачивается  и  бросает
испытующий  взгляд  на  Фигаро;  тот  в свою очередь смотрит на
него. В глазах у обоих безмолвная угроза.

     ЯВЛЕНИЕ V

 Фигаро  один,  накрывает  на  стол  и  расставляет  чашки  для
завтрака

 Змея,  ехидна, впивайся в меня глазами, бросай на меня злобные
взгляды! А вот мои взгляды  тебя  убьют!..  Через  кого  же  он
все-таки  получает  письма?  С  почты  к  нам  на дом ничего не
поступает на  его  имя!  Неужели  он  вылез  из  преисподней  в
единственном  числе?  Должен  же какой-нибудь другой черт с ним
сноситься!.. А мне все не удается его накрыть...

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Ф и г а р о, С ю з а н н а.

 С ю з а н н а  (вбегает,  оглядывается  по  сторонам  и  очень
быстро начинает шептать на ухо Фигаро). Воспитанница выходит за
него.  Он получил обещание от графа. Он излечит Леона от любви.
Привлечет к себе сердце Флорестины. Добьется согласия  графини.
Тебя  выгонит  из  дома.  Пока  до  развода  упрячет  графиню в
монастырь. Постарается лишить Леона наследства и  сделать  меня
полной хозяйкой. Вот и все новости. (Убегает.)

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Ф и г а р о.

 Нет  уж,  извините, господин майор, сначала вам придется иметь
дело со мной. Вы у меня узнаете,  как  легко  дураку  достается
победа. По милости Ариадны-Сюзон нить лабиринта у меня в руках,
и минотавр окружен... Я опутаю тебя твоими же сетями и так тебя
разоблачу!.. Но что за острая необходимость принуждает подобное
существо вступать в заговоры и разжимает ему зубы? Чувствует ли
он  себя  достаточно  уверенным,  чтобы...Глупость  и тщеславие
вечно идут рука об руку! Мой дипломат становится  доверчивым  и
проговаривается! Он оплошал! Допущена ошибка!

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 В и л ь г е л ь м, Ф и г а р о.

 В и л ь г е л ь м (с письмом). Каспатин Пешеарс!.. Я витит: он
тут нет.
 Ф и г а р о (приготовляя завтрак). Подожди, он сейчас придет.
 В  и  л  ь г е л ь м (пятится к двери). Мейн гот, мне, сутарь,
ошитать в ваше обшество есть нефосмошно. Мой каспатин никак  не
шелайт, клянусь шестью.
 Ф  и  г  а р о. Он тебе запрещает? А ну-ка, давай сюда письмо.
Когда придет, я ему передам.
 В и л ь г е л ь м (продолжает пятиться). А письма-- тем полее!
О шорт! Он меня будет прогоняйт в три шея!
 Ф и г а р о (в сторону). Подцепим-ка на удочку этого остолопа!
(Вильгельму.) Ты, я вижу... был на почте?
 В и л ь г е л ь м. А, шорт побери! Я не биль на пошта!
 Ф и г а р о. Должно полагать, это  деловое  письмо  от...  его
родственника-ирландца,  от  которого он получил наследство? Ты,
верно, знаешь, дружище Вильгельм?
 В и л ь г е л ь м (с глупым  смехом).  Письмо  от  спокойника,
сутарь?  Што ви, што ви! Нет, я не тумайт, што от нево! Бистрей
фсего от тругого! Наверно, от кого-то из тех...  нетофольных...
там, там, заграница.
 Ф и г а р о. Ты говоришь -- из недовольных?
 В и л ь г е л ь м. Да, но я не уверен...
 Ф  и  г  а  р  о  (в  сторону). Очень может быть, его и на это
станет. (Вильгельму.) Можно посмотреть штемпель, проверить...
 В и л ь г е л ь м. Проверить я не стану, зашем? Письма ходят к
каспатин О'Коннор, а какой штемпель--этого я не снаю.
 Ф и г а р о (живо). О'Коннор? Банкир-ирландец?
 В и л ь г е л ь м. О да!
 Ф и г а р о  (подходит  к  нему;  равнодушным  тоном).  Близко
отсюда, за нашим домом?
 В  и  л  ь  г е л ь м. Ошень кароши том, шестное слово! Слуги,
смею скасать, ошень... прекрасни, таки вешливи...  (Отходит  от
Фигаро.)
 Ф и г а р о (про себя). Вот это удача! Вот это счастье!
 В  и л ь г е л ь м (подходит к Фигаро). Ты никому не скаши про
тот банкир, понимайт? Я не  тольшен  биль...  Тейфель!  (Топоет
ногой.)
 Ф и г а р о. Да ну что ты, ни под каким видом! Не беспокойся!
 В  и  л ь г е л ь м. Мой каспатин, сутарь, говорит, што ви все
сдесь умни, а я нет... Што ш, он немношко прав... Мошет  зря  я
вам проговориль...
 Ф и г а р о. Почему же?
 В и л ь г е л ь м. Не снаю. Слуга всегда мошет претать.. А это
есть большой грех, дурной грех... прьямо ребьяшество..
 Ф и г а р о. Это верно, но ты же ничего не сказал.
 В и л ь г е л ь м (в отчаянии). Поше мой! Поше мой! Не снаю...
што  скасать...  а  што не скасать... (Отходит вздыхая.) Ах! (С
дурацким видом рассматривает книги из библиотеки графа.)
 Ф и г а р о (в сторону). Вот так открытие! Случай, приветствую
тебя!  (Ищет  свою  записную  книжку.)  Не   мешает,   однакож,
выяснить,  почему  этот чрезвычайно скрытный человек пользуется
услугами такого болвана...  И  то  сказать:  разбойники  боятся
яркого  света...  Да, но глупец -- это все равно что фонарь: он
пропускает  свет  через  себя.  (Записывает  в  свою   книжку.)
О'Коннор,  банкир-ирландец.  Вот за кем мне придется установить
тайную слежку. Правда, этот способ не слишком  благороден,  ma,
per  Dio  / Черт с ним, наплевать (итал.)/! Зато польза! К тому
же у меня  перед  глазами  пример!  (Пишет.)  Четыре  или  пять
луидоров  слуге,  ведающему  почтой, за то, чтобы он вскрывал в
любом кабачке все письма,  надписанные  почерком  Оноре-Тартюфа
Бежеарса...  Досточтимый  лицемер,  в  конце  концов  мы  с вас
сбросим маску! Некая божественная сила навела меня на ваш след.
(Сжимает  в  руке  записную  книжку.)  Случай!  Неведомый  бог!
Древние  называли  тебя  Роком.  В  наше  время  тебя  называют
иначе...

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф и н я, г р а ф, Ф л о р е с т и н а, Б е ж е а р с,
 Ф и г а р о, В и л ь г е л ь м.

 Б е ж е а р с (увидев  Вильгельма,  6epeт  у  него  письмо;  с
досадой). Неужели ты не мог передать письмо не здесь, а у меня?
 В  и  л  ь  г е л ь м. Я тумаль, это письмо зофсем такой ше...
(Уходит.)
 Г р а ф и н я (графу). Дивный бюст. Ваш сын его видел?
 Б е ж е а р с  (вскрыв  письмо).  А,  письмо  из  Мадрида!  От
секретаря  министра!..  Тут  кое-что относится к вам. (Читает.)
"Передайте графу Альмавиве, что с завтрашней почтой мы посылаем
ему королевскую грамоту, разрешающую произвести o6мен всех  его
владений".

 Фигаро внимательно слушает и молча кивает головой в знак того,
что он все понял.

 Г  р  а  ф  и  н  я.  Фигаро,  скажите  же  моему сыну, что мы
завтракаем здесь.
 Ф и г а р о. Сейчас доложу. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ Х

 Г р а ф и н я, г р а ф, Ф л о р е с т и н а, Б е ж е ар с.

 Г р а ф (Бежеарсу). Я тотчас  же  уведомлю  моего  покупателя.
Скажите, чтобы мне подали чай в кабинет.
 Ф л о р е с т и н а. Я вам сама принесу, папочка.
 Г  р  а ф (тихо Флорестине). Думай много о том немногом, что я
тебе сказал. (Целует ее в лоб и уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Л е о н, г р а ф и н я, Ф л о р е с т и н а, Б е ж е а р с.

 Л е о н (с грустью). Как только я вхожу, отец уходит!  Сегодня
он был со мной так суров...
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Полно,  сын мой, что ты говоришь! Вы оба
несправедливы друг к другу, а вечно страдаю от этого я!  Твоему
отцу нужно написать тому человеку, который производит обмен его
земель.
 Ф л о р е с т и н а (весело). Вам жаль, что ваш отец ушел? Нам
тоже  очень жаль. Но зато по случаю ваших именин он поручил мне
передать вам, сударь, вот этот букет. (Низко приседает ему.)
 Л е о н (в то время, как она вставляет ему букет  в  петлицу).
Оттого,  что он поручил это именно вам, его внимание становится
мне еще дороже... (Обнимает ее.)
 Ф л о р е с т и н а (вырываясь). Вот видите, сударыня,  с  ним
шутить невозможно, он сейчас же этим пользуется.
 Г  р  а  ф  и н я (с улыбкой). Дитя мое, ради дня ангела можно
быть к нему немножко снисходительнее.
 Ф л о р е с т и н а (опустив  глаза).  В  наказание  заставьте
его, сударыня, прочитать ту речь, которая, говорят, имела вчера
большой успех в собрании.
 Л е о н. Если мама находит, что я не прав, я сейчас же принесу
наложенное на меня взыскание.
 Ф л о р е с т и н а. Ах, сударыня, прикажите ему!
 Г  р  а ф и н я. Принеси свою речь, сын мой. А я пойду принесу
какую-нибудь работу, чтобы не рассеивалось внимание.
 Ф л о р е с т и н а (весело). Упрямец! Вот и хорошо: теперь  я
услышу вашу речь, несмотря на ваше нежелание.
 Л  е  о  н  (с  нежностью).  Могу  ли  я  не  желать,  раз  вы
приказываете? Ах, Флорестина, как вы заблуждаетесь!

 Графиня и Леон уходят в разные двери.

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Ф л о р е с т и н а, Б е ж е а р с.

 Б е ж е а р с. Ну так как же, сударыня, догадались вы, за кого
хотят вас выдать замуж?
 Ф л о р е с т и н а (радостно). Дорогой господин  Бежеарс,  вы
такой  близкий наш друг, что я могу позволить себе думать вслух
вместе с вами. На ком мне остановить свой взгляд? Крестный ясно
сказал: "Посмотри вокруг  себя,  выбирай".  Вот  где  сказалась
безграничная его доброта: это может быть только Леон. Но ведь у
меня ничего нет, так могу ли я злоупотреблять...
 Б е ж е а р с (в неистовстве). Кто? Леон? Его сын? Ваш брат?
 Ф  л  о  р  е  с  т и н а (с болезненным криком). Ах, господин
Бежеарс!..
 Б е ж е а р с. Ведь он  же  вам  сказал:  "Зови  меня  отцом"!
Проснитесь, милое дитя! Отгоните от себя обманчивое сновидение.
оно может оказаться для вас пагубным.
 Ф л о р е с т и н а.. Ах, да! Пагубным для нас обоих!
 Б  е  ж е а р с. Вы, конечно, понимаете, что такого рода тайна
должна быть погребена у вас в душе. (Идет к выходу, не  спуская
глаз с Флорестины.)

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Ф л о р е с т и н а одна, плачет.

 О  боже!  Он  мой  брат, а я осмелилась питать к нему... Какое
ужасное прозрение! Какое жестокое пробуждение после такого сна!
(В изнеможении падает в кресло.

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Л е о н с рукописью, Ф л о р е с т и н а.

 Л е о н (довольный, в  сторону).  Мама  еще  не  вернулась,  а
господин  Бежеарс  вышел,  --  воспользуемся  удобным  случаем.
(Флорестине.) Флорестина,  вы  сегодня  необыкновенно  красивы,
впрочем,  вы всегда такая, но сегодня вы до того жизнерадостны,
до того веселы и приветливы, что надежды мои возродились.
 Ф л о р е с т и н а (в отчаянии). Ах, Леон! (Снова  опускается
в кресло.)
 Л  е  о  н. Боже! Глаза у вас полны слез, вид расстроенный, --
верно, случилось большое несчастье?
 Ф л о р е с т и н а. Несчастье? Ах, Леон, несчастье  случилось
только со мной!
 Л  е  о  н.  Вы  разлюбили  меня,  Флорестина? А между тем мое
чувство к вам...
 Ф л о р е с т и н а (решительно). Ваше чувство? Никогда больше
не говорите мне о нем.
 Л е о н. Что? Нельзя говорить о моей любви, чище которой...
 Ф л о р е с т и н а  (в  отчаянии).  Прекратите  эти  жестокие
речи, иначе я от вас убегу.
 Л  е  о  н.  Боже  правый!  Что  же  случилось?  Вы говорили с
господином Бежеарсом. Я хочу знать, что вам сказал Бежеарс.

     ЯВЛЕНИЕ XV

 Г р а ф и н я, Ф л о р е с т и н а, Л е о н.

 Л е о н. Мама, помогите мне. Я  в  отчаянии:  Флорестина  меня
разлюбила!
 Ф  л о р е с т и н а (плачет). Я его разлюбила! Крестный, вы и
он -- вот для кого я живу.
 Г р а ф и н я. Я в этом не сомневаюсь, дитя мое. Порукой  тому
чудное твое сердце. Но что же так огорчило Леона?
 Л  е о н. Мама, ведь вы ничего не имеете против моей пламенной
любви к ней?
 Ф л о р е с т и н а (бросается в объятия к графине). Прикажите
ему замолчать! (Плачет.) Иначе я умру от горя!
 Г р а ф и н я. Я тебя не понимаю,  дитя  мое.  Я  удивлена  не
меньше,  чем  он...  Да  ты  вся  дрожишь!  Чем он мог тебя так
обидеть?
 Ф л о р е с т и н а (склоняется к ней на грудь). Ничем он меня
не обидел. Я люблю и уважаю его, как брата. но  большего  пусть
он не требует.
 Л  е  о  н. Мама, вы слышите? Бесчеловечное существо, говорите
все, что у вас на душе!
 Ф л о р е с т и н а. Оставьте меня! Оставьте меня! Вы  сведете
меня в могилу!

     ЯВЛЕНИЕ XVI

 Г  р  а  ф  и  н  я, Ф л о р е с т и н а, Л е о н, Ф и г а р о
приносит чай,
 С ю з а н н а появляется с другой стороны с вышиванием.

 Г р а ф и н я. Отнеси все  назад,  Сюзанна:  ни  завтрака,  ни
чтения  не будет. Вы, Фигаро, подайте чай графу, -- он у себя в
кабинете. А мы с тобой, Флорестина,  пойдем  ко  мне:  ведь  мы
друзья, и ты рассеешь мои сомнения. Милые мои дети, я вас люблю
всей  душой!  Почему  же  вы оба безжалостно терзаете мою душу?
Что-то есть во всем этом неясное, и я во что  бы  то  ни  стало
должна понять, где же истина. (Уходит с Флорестиной.)

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 С ю з а н н а, Ф и г а р о, Л е о н.

 С  ю з а н н а (Фигаро). Я не знаю толком, в чем дело, но могу
ручаться, что тут замешан Бежеарс. Надо непременно предостеречь
графиню.
 Ф и г а р о.  Пока  подожди,  дай  мне  побольше  выведать,  а
вечером сговоримся. Я сделал такое открытие...
 С ю з а н н а. Тогда скажешь, какое? (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XVIII

 Ф и г а р о, Л е о н.

 Л е о н (в полном отчаянии). Боже мой!
 Ф и г а р о. Да что же такое приключилось, сударь?
 Л  е  о н. Увы, я сам не могу понятять. Никогда еще не видел я
Флорестину в таком прекрасном расположении  духа,  как  сегодня
утром; сколько мне известно, у нее был разговор с моим отцом. Я
оставляю   ее   на   минуту   с   господином  Бежеарсом,  затем
возвращаюсь, застаю ее одну, всю в слезах, и она  мне  говорит,
чтобы я покинул ее навсегда. Что же он мог ей сказать?
 Ф  и  г  а  р  о. Не бойся я вашей вспыльчивости, я бы сообщил
нечто для вас важное. Но в том-то и дело, что нам надлежит быть
крайне осмотрительными: довольно  одного  вашего  неосторожного
слова, чтобы погубить плод десятилетних моих наблюдении.
 Л  е о н. О, если от меня требуется только осмотрительность!..
Как ты думаешь, что же он ей сказал?
 Ф и г а р о. Что  она  должна  согласиться  на  брак  с  Оноре
Бежеарсом, что так-де условлено между ним и вашим отцом.
 Л  е  о  н.  Между ним и моим отцом! Скорее этот негодяй лишит
меня жизни!
 Ф и г а р о. Если вы так будете вести себя, сударь, то негодяй
лишит вас  не  жизни,  а  вашей  возлюбленной  вместе  с  вашим
состоянием.
 Л  е  о  н.  Ну,  прости  меня, друг мой. Научи, как мне нужно
действовать.
 Ф и  г  а  р  о.  Отгадайте  загадку  сфинкса,  иначе  он  вас
проглотит,   Другими  словами,  нужно  держать  себя  в  руках:
говорить будет он, а вы помалкивайте.
 Л е о н (в ярости). Держать себя в руках! Да, я  буду  держать
себя  в  руках.  Но  в душе у меня клокочет бешенство! Отнять у
меня Флорестину! А, вот и он. Я с ним объяснюсь... спокойно.
 Ф и г а р о. Смотрите: выйдете из себя -- все погибло.

     ЯВЛЕНИЕ XIX

 Б е ж е а р с, Ф и г а р о, Л е о н.

 Л е о  н  (с  трудом  сдерживая  себя).  Милостивый  государь,
милостивый   государь,   только   одно  слово!  Для  вашего  же
спокойствия важно, чтобы вы мне ответили  прямо.  Флорестина  в
отчаянии. Что вы сказали Флорестине?
 Б  е  ж е а р с (ледяным тоном). А кто вам сказал, что я с ней
разговаривал? Разве я непременно должен быть повинен во всех ее
огорчениях?
 Л е о н (живо). Довольно  уверток,  милостивый  государь.  Она
была  в  отличном  расположении  духа -- после разговора с вами
слезы льются у нее ручьем. Чем бы это ни было  вызвано,  сердце
мое  разделяет ее горести. Вы мне откроете их причину или же за
них ответите.
 Б е ж е а  р  с.  Менее  повелительным  тоном  от  меня  можно
добиться всего -- угрозами со мной ничего нельзя поделать.
 Л  е о н (в ярости). Ну, так защищайся же, вероломный! Один из
нас должен пасть! (Хватается за шпагу.)
 Ф и г а р о (удерживает их). Господин Бежеарс! На сына  вашего
друга! У него в доме! Где вам оказали гостеприимство!
 Б  е  ж  е  а  р с (овладев собой). Я и без вас знаю, как себя
вести... Я с ним объяснюсь, но только без  свидетелей.  Уйдите,
оставьте нас с глазу на глаз.
 Л  е  о  н.  Иди, милый Фигаро. Ты видишь, ему не вывернуться.
Никаких отговорок мы не допустим.
 Ф и г а р о (в сторону).Скорей предупредить отца! (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ ХX

 Л е о н, Б е ж е а р с.

 Л  е  о  н  (загораживает  дверь).  Быть  может  вы   все-таки
предпочтете не разговаривать, а драться? Выбирайте любое, но уж
третьего я не допущу.
 Б  е  ж е а р с (холодно). Леон! Честный человек не может быть
убийцей сына своего друга. Но подобало  ли  мне  объясняться  в
присутствии  презренного  лакея,  наглость  которого доходит до
того, что он почти помыкает своим господином?
 Л е о н (садится). К делу, милостивый государь, я жду..
 Б е ж е а р  с.  О,  как  вы  будете  жалеть,  что  дали  волю
безрассудному своему гневу!
 Л е о н. Это мы еще увидим.
 Б  е ж е а р с (разыгрывая оскорбленное достоинство). Леон! Вы
любите Флорестину, я давно это замечаю...  Пока  ваш  6paт  был
жив,  я  считал  бесполезным  содействовать  несчастной  любви,
которая все равно ни к чему бы не  привела.  Но  когда  роковой
поединок  лишил  его жизни, а вас поставил на его место, у меня
явилась дерзновенная мысль, что под моим влиянием  ваш  батюшка
соединит  вас  с  той, которую вы любите. Я всячески пытался на
него  воздействовать  --   все   мои   усилия   разбивались   о
несокрушимое его упорство. В отчаянии от того, что он отвергает
план,  который, по моим представлениям, должен был все устроить
к общему благополучию... Простите, юный мой друг,  я  принужден
огорчить  вас,  но  сейчас  это необходимо, зато я вас спасу от
неизбывного горя. Призовите на помощь  все  свое  благоразумие:
оно вам понадобится. Я заставил вашего отца нарушить молчание и
поведать  мне  его  тайну.  "О друг мой, --сказал мне, наконец,
граф, -- я знаю о любви моего сына, но разве я могу женить  его
на  Флорестине?  Она  только считается моей воспитанницей... на
самом деле она моя дочь, а ему она сестра".
 Л е о н (отшатывается). Флорестина!.. Моя сестра!..
 Б е ж е а р с. Это и есть то слово, которое суровый долг...Ах,
я не мог не сказать его вам обоим! Мое молчание погубилобы вас.
Ну, что же, Леон, хотите вы со мною драться?
 Л е о н. Мой  благородный  друг.!  Я  --  бессердечный,  я  --
чудовище! Забудьте мою дикую выходку...
 Б  е  ж  е  а  р  с  (с видом крайнего лицемерия). С условием,
однакож,   что   эта   роковая   тайна   никогда    не    будет
разглашена...Выставить   на   позор  отца--это  было  бы  такое
преступление...
 Л е о н (бросается к нему в объятия). О, никогда!

     ЯВЛЕНИЕ XXI

 Г р а ф, Ф и г а р о, Л е о н, Б е ж е а р с.

 Ф и г а р о (вбегает). Вот они, вот они!
 Г р а ф. В объятиях друг у друга. Да вы с ума сошли!
 Ф и г а р о (ошеломлен). Право, сударь... тут недолго сойти  с
ума.
 Г р а ф (Фигаро). Может быть, вы разгадаете мне эту загадку?
 Л  е  о  н  (дрожа).  Ах,  отец,  это  я  должен ее разгадать!
Простите! Я готов умереть от стыда! По ничтожному,  в  сущности
поводу  я... бог знает как вспылил. Однако господин Бежеарс был
так великодушен, что не только меня образумил, но еще по  своей
доброте  нашел оправдание моей вспышке и простил меня. Когда вы
вошли, я как раз выражал ему свою благодарность.
 Г р а ф. Вам и за многое другое следует быть ему  благодарным.
Впрочем, мы все перед ним в долгу.

 Фигаро  молча бьет себя по л6y. Бежеарс смотрит на него в упор
и улыбается.

 (Сыну.) Уйдите отсюда. Только  ваше  чистосердечное  признание
заставляет меня сдержаться.
 Б е ж е а р с. Ах, сударь, все уже забыто!
 Г  р  а ф (Леону). Идите и кайтесь, что оскорбили моего друга,
вашего друга, самого добродетельного человека...
 Л е о н (уходя). Я в отчаянии!
 Ф и г а р о (в сторону гневно).  Легион  бесов  сидит  в  этой
шкуре!

     ЯВЛЕНИЕ XXII

 Г р а ф, Б е ж е а р с, Ф и г а р о.

 Г  р  а  ф  (Бежеарсу). Друг мой, давайте окончим то, что мы с
вами  начали.  (Фигаро.)  А  вы,  шалый  господин,  мастер   на
остроумные догадки, принесите мне три миллиона золотом, которые
вы привезли из Кадиса в шестидесяти векселях на предъявителя. Я
вас просил перенумеровать их.
 Ф и г а р о. Я это сделал.
 Г р а ф. Принесите их сюда.
 Ф и г а р о. Что? Три миллиона золотом?
 Г р а ф. Ну, да. Что же вы медлите?
 Ф  и  г  а  р  о  (смиренно). Что я медлю, сударь?.. У меня их
больше нет.
 Б е ж е а р с. То есть как у вас их больше нет?
 Ф и г а р о (гордо). Нет, сударь.
 Б е ж е а р с (живо). Куда вы их дели?
 Ф и г а р о. Когда меня  спрашивает  мой  господин,  я  обязан
отдавать ему отчет в моих действиях, но вы мне не указ.
 Г р а ф (в бешенстве). Наглец! Куда вы их дели?
 Ф  и г а р о (холодно). Я отнес их на хранение господину Фалю,
вашему нотариусу.
 Б е ж е а р с. Кто вам дал такой совет?
 Ф и г а р о (гордо). Я  сам  себе  посоветовал.  Признаюсь,  я
всегда следую моим собственным советам.
 Б е ж е а р с. Готов держать пари, что это не так.
 Ф  и  г  а  р о. Боюсь, как бы вы не проиграли, -- у меня есть
расписка.
 Б е ж е а р с. Если нотариус действительно принял векселя,  то
не  иначе  как  в  спекулятивных целях. У этих господ рука руку
моет.
 Ф и г а р о. Не мешало бы вам получше отзываться  о  человеке,
который оказал вам услугу.
 Б е ж е а р с. Я ничем ему не обязан.
 Ф  и  г  а р о. Очень может быть. Когда получаешь в наследство
сорок тысяч дублонов восемь...
 Г р а ф (всердцах). Вы намерены и по этому поводу сделать  нам
какое-нибудь замечание?
 Ф и г а р о. Кто, сударь, я? У меня на этот счет не может быть
никаких  сомнений, тем более, что я прекрасно знал родственника
господина наследника.  Это  был  довольно  распущенный  молодой
человек,  игрок,  мот,  задира,  необузданный,  безнравсвенный,
бесхарактерный,  у  которого  не   было   ничего   своего,   за
исключением пороков, в конце концов его и погубивших; тот самый
молодой   человек,   которого   в   высшей   степени  неудачный
поединок...

 Граф топает ногой.

 Б е ж е а р с (злобно). Скажете вы нам, наконец, для  чего  вы
сдали на хранение золото?
 Ф  и г а р о. Право, сударь, только для того, чтобы не быть за
него в ответе. Неровен час  --  украдут.  Мало  ли  отъявленных
мошенников втирается в порядочные дома...
 Б  е  ж  е а р с (злобно). Тем не менее граф желает, чтобы эти
деньги были ему доставлены.
 Ф и г а р о. Граф волен за ними послать.
 Б е ж е а р с. Но разве нотариус выдаст  их  без  предъявления
его расписки?
 Ф и г а р о. Расписку я передам графу. Свой долг я исполнил, и
если  теперь  что-нибудь  случится  с  золотом,  то граф уже не
вправе будет с меня спрашивать.
 Г р а ф. Я буду ждать расписку у себя в кабинете.
 Ф и г а р о  (графу).  Предупреждаю  вас,  что  господин  Фаль
выдаст  деньги  только  под  вашу  расписку,  --  это я ему так
посоветовал. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XXIII

 Г р а ф, Б е ж е а р с.

 Б e ж е а р с (злобно). Избаловали вы этого мерзавца,  --  вот
теперь  полюбуйтесь,  какую  он волю забрал! В самом деле, долг
дружбы заставляет меня предостеречь вас: вы становитесь слишком
доверчивым. Он знает все наши тайны. Лакея, цырюльника,  лекаря
вы сделали своим казначеем, секретарем, своего рода фактотумом.
Всем известно, что этот господин отлично на вас нагревает руки.
 Г  р  а  ф. Ну, насчет честности он безукоризнен, а вот что он
заважничал -- это верно...
 Б е ж е а р с. У вас есть возможность избавиться от него таким
образом, что и он не останется в накладе.
 Г р а ф. Я давно об этом подумываю.
 Б е ж е а р с (доверительно). Вам,  разумеется,  хотелось  бы,
чтобы   Леона   сопровождал  на  Мальту  какой-нибудь  надежный
человек? Ну, так Фигаро будет  весьма  польщен  столь  почетным
назначением  и,  конечно,  согласится,  --  вот  вы  от  него и
отделаетесь надолго.
 Г р а ф. И то правда, мой друг. Тем более, я  слышал,  что  он
очень не ладит с женой. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ XXIV

 Б е ж е а р с один.

 Еще  один шаг сделан!.. А, благородный сыщик, краса и гордость
всех пройдох, в этом доме играющий роль  преданного  слуги!  Вы
хотите  вырвать у меня из-под носа приданое, вы даете мне имена
комических  героев?   Погодите:   Оноре-Тартюф   приложит   все
старания,  чтобы  вы  не  перенесли морского путешествия и свои
наблюдения надо мной прекратили навеки.

      * ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ *

 Комната графини, вся в цветах.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Г р а ф и н я, С ю з а н н а.

 Г р а ф и н я. Ничего не могла  я  добиться  от  девочки.  Все
только  плачет,  рыдает!..  Считает себя передо мной виноватой,
без конца просит прощения, хочет идти  в  монастырь.  Если  при
этом   вспомнить   ее  отношение  к  моему  сыну,  то  остается
предположить вот что: она считает себя  неподходящей  для  него
партией
 и   теперь   раскаивается,   что  выслушивала  его  признания,
поддерживала  в  нем  надежду.  Эта  ее  щепетильность   просто
обворожительна!  Эта  чересчур  строгая  ее  добродетель просто
очаровательна! По-видимому, угрызения совести  начались  у  нее
после  разговора  с  господином  Бежеарсом: в вопросах чести он
необычайно   требователен   и   щепетилен,   иной   раз    даже
преувеличивает,  и  ему мерещатся всякие страхи там, где другие
ровно ничего не видят.
 С ю з а н н а. Ума не приложу, что это за напасть, но только у
нас  творятся  очень  странные  вещи!  Точно   какой-то   демон
исподтишка раздувает огонь. Наш господин мрачнее тучи: никого к
себе  не допускает, вы беспрестанно плачете, госпожа Флорестина
рыдает,  ваш  сын  в  отчаянии!..   Только   господин   Бежеарс
невозмутим,  как  некое  божество,  его  как  будто бы ничто не
волнует, на все ваши горести он взирает безучастно...
 Г р а ф и н  я.  Дитя  мое,  сердцем  он  их  разделяет.  Этот
утешитель   льет   бальзам  на  наши  раны,  его  мудрость  нас
поддерживает,  сглаживает  острые   углы,   успокаивает   моего
раздражительного  мужа, -- ах, без него мы были бы во много раз
несчастнее!
 С ю з а н н а. Желаю вам, сударыня, чтобы вы не обманулись.
 Г р а ф и н я. Прежде ты была к нему справедливее.

 Сюзанна опускает глаза.

 Словом, он один может рассеять тревогу,  которую  мне  внушила
Флорестина. Скажи, что я прошу его придти.
 С  ю  з  а  н  н а. А вот и он, легок на помине. Я причешу вас
после. (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 Г р а ф и н я, Б е ж е а р с.

 Графиня (сокрушенно). Ах,  дорогой  майор,  что  здесь  у  нас
происходит?  Или  грянул,  наконец,  гром, которого я так давно
боялась и который  все  приближался  и  приближался?  Неприязнь
графа  к несчастному моему сыну растет с каждым днем. Верно, до
него дошла какая-нибудь роковая весть!
 Б е ж е а р с. Я этого не думаю, сударыня.
 Г р а ф и н я. С  тех  пор  как  небо  меня  покарало  смертью
старшего  сына, граф совершенно переменился: вместо того чтобы,
заручившись поддержкой нашего посла в Риме, хлопотать о  снятии
с  Леона  рыцарского  обета,  он упорно посылает его на Мальту.
Этого мало, господин Бежеарс: мне известно, что  он  производит
обмен   владений  и  собирается  покинуть  Испанию  навсегда  и
поселиться здесь. Недавно  за  обедом  в  присутствии  тридцати
человек он так говорил о разводе, что я пришла в ужас.
 Б е ж е а р с. Я был при этом. Как же, отлично помню!
 Г р а ф и н я (в слезах). Простите, мой истинный друг! При вас
мне не стыдно плакать.
 Б  е ж е а р с. Да будет мое чувствительное сердце приютом для
ваших печалей.
 Г р а ф и н я. Наконец вы или он заставил страдать Флорестину?
Я смотрела на нее как на невесту моего  сына.  Она  бедна,  это
правда, но зато из хорошей семьи, красива, благонравна, выросла
среди  нас,  а  мой  сын  теперь  наследник,  неужели  же этого
наследства не хватит на двоих?
 Б е ж е а р с. Может быть, даже с  избытком.  Вот  где  корень
зла.
 Г  р  а ф и н я. Но все точно сговорились разбить мои надежды,
как будто небо так долго выжидало только для  того,  чтобы  тем
строже  наказать  меня  теперь  за  проступок, который я горько
оплакивала. Мой муж ненавидит моего сына... Флорестина от  него
отказывается.  Что-то  ее  взволновало,  и она собирается с ним
порвать. А он, несчастный, этого не перенесет, -- вот  что  для
меня несомненно. (Молитвенно складывает руки.) О карающее небо!
Я  целых  двадцать лет провела в слезах и в покаянии, за что же
теперь  ты  посылаешь  мне  эту  муку  --  муку   разоблаченной
преступницы?  О,  пусть я одна буду несчастна! Боже, я не стану
роптать! Но пусть мой сын не страдает за грех, которого  он  не
совершал!  Научите же меня, господин Бежеарс, как избавиться от
стольких бед?
 Б е ж е а р с. Я вас  научу,  достойная  женщина,  я  затем  и
пришел,   чтобы   рассеять   мучительные   ваши  страхи.  Когда
чего-нибудь опасаешься, то не можешь отвести глаза от пугающего
предмета: что бы вокруг ни  говорилось,  что  бы  ни  делалось,
страх  отравляет  все!  Ключ от этих загадок, наконец, у меня в
руках. Вы еще будете счастливы.
 Г р а ф и н я. Можно ли  быть  счастливой,  когда  душу  томит
раскаяние?
 Б  е  ж  е а р с. Ваш супруг вовсе не избегает Леона, -- тайна
рождения вашего сына ему не известна.
 Г р а ф и н я (живо). Господин Бежеарс!
 Б е ж е а р с.  Причиною  же  душевных  движений,  которые  вы
принимаете  за  ненависть,  является  то,  что у него самого не
чиста совесть. О, сейчас я сниму с души вашей тяжесть!
 Г р а ф и н я (с чувством). Дорогой господин Бежеарс!
 Б е ж е а р с. Но только схороните навеки в успокоенном сердце
вашем то чрезвычайной важности сообщение, которое вам предстоит
от меня услышать. Ваша тайна -- это рождение Леона,  его  тайна
-- это  рождение Флорестины. (Понизив голос.) Он ее опекун и...
отец.
 Г р а ф и н я (молитвенно складывает руки).  Боже  всемогущий,
ты сжалился надо мной!
 Б  е  ж е а р с. Представляете себе, каков был его ужас, когда
он увидел, что эти дети любят друг друга?  Он  не  мог  открыть
свою  тайну  и  вместе с тем не мог допустить, чтобы следствием
его молчания явилась их взаимная склонность, -- вот  почему  он
сделался  так  мрачен, так не похож на себя. Удалить же сына он
задумал единственно в надежде на то, что разлука и служение  на
рыцарском  поприще,  может  статься,  заставят Леона забыть эту
несчастную любовь, благословить которую граф не в состоянии.
 Г р а ф и н я (на коленях, горячо молится). О вечный  источник
щедрот! Господь мой! Ты сделал так, что я могу хотя бы частично
искупить  тот  невольный  грех,  который  я  совершила  по вине
безумца! Теперь и мне есть что простить мужу, честь которого  я
запятнала!  О  граф  Альмавива!  Мое  иссохшее  сердце, наглухо
закрывшееся  после   двадцатилетних   страданий,   ныне   вновь
открывается  для  тебя!  Флорестина -- твоя дочь: она стала мне
так же дорога, как если бы я сама произвела ее на свет. Простим
же молча друг друга! Ах, господин Бежеарс, говорите все!
 Б е ж е а р с (поднимает ее).  Мой  друг,  я  не  хочу  мешать
первым  порывам  вашего  доброго  сердца: радостное волнение, в
отличие от волнения горестного, нисколько не опасно, однако  во
имя вашего спокойствия выслушайте меня до конца.
 Г  р  а ф и н я. Говорите, мой благородный друг, вам я обязана
всем, говорите.
 Б е ж е а р с. Ваш супруг,  стремясь  оградить  Флорестину  от
кровосмесительного,   по   его  мнению,  союза,  предложил  мне
жениться на ней. Но, независимо  от  глубокого  и  мучительного
чувства, которое мое преклонение перед вашими страданиями...
 Г р а ф и н я (горько). Ах, друг мой, из жалости ко мне...
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Не  будем об этом говорить. По некоторым
туманным намекам, которые можно  было  понять  и  так  и  этак,
Флорестина  решила,  что  речь идет о Леоне. Юное ее сердце уже
затрепетало от восторга,  но  тут  как  раз  доложили  о  вашем
приходе.  После  я  ничего  не говорил ей о намерениях отца, но
одно мое слово навело Флорестину на ужасную  для  нее  мысль  о
братских  узах,  --  оно-то  и вызвало эту бурю, этот священный
ужас, причину которого ни ваш сын, ни вы не могли себе уяснить.
 Г р а ф и н я. Бедное мое дитя, он ничего не подозревал!
 Б е ж е а р с. Теперь причина вам  известна  --  так  как  же,
будем  мы  претворять  в  жизнь идею этого брака, коль скоро он
может поправить все?
 Г р а ф  и  н  я  (живо).  Да,  мой  друг,  придется  на  этом
остановиться, -- мне это внушает и сердце, и разум, и я беру на
себя  уговорить  Флорестину.  Благодаря  этому наши тайны будут
сохранены,  никто  из  посторонних  не   выведает   их.   После
двадцатилетних  страданий мы заживем счастливо, и этим счастьем
моя семья будет обязана вам, истинный друг мой.
 Б е ж е а р с (возвысив голос). А дабы ничто более не омрачало
вашего счастья, нужна еще одна жертва, и вы, мой друг,  найдете
в себе силы ее принести.
 Г р а ф и н я. О, я готова на любые жертвы! .
 Б  е  ж  е  а  р  с (внушительно). Все письма, все бумаги того
несчастного человека, которого  уже  нет  в  живых,  необходимо
сжечь дотла.
 Г р а ф и н я (с душевной болью). О боже!
 Б е ж е а р с. Когда мой друг, умирая, поручал мне передать их
вам, последнее, что он мне приказал, это спасти вашу честь и не
оставить ничего такого, что могло бы бросить на нее тень.
 Г р а ф и н я. Боже! Боже!
 Б е ж е а р с. В течение двадцати лет я не мог добиться, чтобы
эта  печальная  пища  вечной вашей скорби исчезла с глаз долой.
Но, независимо от того, что она причиняет сам боль,  подумайте,
какой вы подвергаете себя опасности!
 Г р а ф и н я. Чего же мне бояться?
 Б  е  ж  е а р с (убедившись, что никто их не слышит, тихо). У
меня нет никаких оснований подозревать Сюзанну, а все-таки  кто
может поручиться, что горничная, осведомленная об этих бумагах,
в  один  прекрасный день не сделает из них статью дохода? Стоит
передать вашему супругу хотя бы одно письмо, -- а он,  конечно,
за ценой бы не постоял, -- и вот вы уже в пучине бедствий.
 Г р а ф и н я. Нет, у Сюзанны слишком доброе сердце...
 Б  е  ж е а р с (громко и весьма твердо). Мой глубокоуважаемый
друг, вы отдали дань и нежности  и  скорби,  вы  исполнили  все
возложенные  на  вас обязанности, и если вы довольны поведением
вашего друга, то я прошу у вас награды. Нужно сжечь все бумаги,
истребить все воспоминания о грехе, уже  давно  искупленном!  А
чтобы  никогда  больше  не  возвращаться  к  столь мучительному
предмету, я требую немедленного принесения жертвы.
 Г р а ф и н я (трепеща). Мне кажется, я слышу голос  бога!  Он
повелевает  мне  забыть  его,  сбросить  тот печальный траур, в
который  облекла  мою  жизнь  его  кончина.  Да,   господи!   Я
послушаюсь друга, которого ты мне послал! (Звонит.) То, чего он
требует от меня твоим именем, мне давно советовала моя совесть,
но по своей слабости я этому противилась.

     ЯВЛЕНИЕ III

 С ю з а н н а, г р а ф и н я, Б е ж е а р с.

 Г  р  а ф и н я. Сюзанна, принеси мне ларец с драгоценностями.
Нет, постой, я сама, ты не найдешь ключа...

     ЯВЛЕНИЕ IV

 С ю з а н н а, Б е ж е а р с.

 С ю з а н н а  (несколько  растерянная).  Что  же  это  такое,
господин  Бежеарс? Все потеряли голову! Просто сумасшедший дом!
Графиня плачет, девочка рыдает, господин Леон грозит утопиться,
граф заперся, никого не желает видеть. И почему это вдруг ларец
с драгоценностями так всем понадобился?
 Б е ж е а р  с  (с  таинственным  видом  приставляет  палец  к
губам).  Тсс!  Здесь--никаких  расспросов! Скоро узнаешь... Все
обстоит отлично, все обстоит как нельзя лучше... За такой  день
можно отдать... Тсс!

     ЯВЛЕНИЕ V

 Г р а ф и н я, Б е ж е а р с, С ю з а н н а.

 Г  р  а  ф  и  н  я  (в  руках у нее ларец с драгоценностями).
Сюзанна, принеси нам из будуара огня в жаровне.
 С ю з а н н а. Если это для  того,  чтобы  сжечь  бумаги,  так
можно взять ночник, он еще не погашен. (Подает ночник.)
 Г  pa  ф  и н я. Постереги у дверей, а то как бы кто-нибудь не
вошел.
 С ю з а н н  а  (уходит;  в  сторону).  Прежде  всего  сообщим
Фигаро!

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф и н я, Б е ж е а р с.

 Б  е  ж  е  а р с. Я так хотел, чтобы для вас как можно скорее
настал этот миг!
 Г р а ф и н я (задыхаясь от волнения). О друг мой, какой  день
избираем  мы  для  того, чтобы совершить жертвоприношение! День
рождения моего несчастного сына! Все это  время  я  каждый  год
посвящала  этот  день  им  обоим,  просила  у  бога  прощения и
обливалась слезами, перечитывая грустные эти письма. По крайней
мере  я  убеждалась,  что  нами  было  совершено   не   столько
преступление,  сколько  ошибка. Ах, неужели надо сжечь все, что
мне от него осталось?
 Б е ж е а р с. Да ведь вы же не уничтожаете сына, который  вам
напоминает  о  нем! Хотя бы для сына принесите эту жертву-- она
избавит его от многих ужасных бед. Вы должны принести  ее  ради
себя  самой:  быть может, безопасность всей вашей жизни зависит
от этого решительного шага! (Открывает  потайное,  отделение  и
достает письма.)
 Г  р  а ф и н я (в изумлении). Господин Бежеарс, вы открываете
ларец лучше меня!.. Позвольте мне еще раз их перечесть!
 Б е ж е а р с (строго). Нет, я вам этого не разрешу.
 Г р а ф и  н  я.  Только  последнее,  в  котором  он  начертал
скорбное  "прости"  своею  кровью,  пролитою  им  из-за меня, и
показал мне пример мужества, а мне оно сейчас так необходимо !
 Б е ж е а р с (не дает ей письмо). Если вы  прочтете  хотя  бы
одно  слово, мы не сожжем ничего. Принесите небу полную жертву,
смелую, добровольную, свободную от человеческих слабостей. Если
же вы не отважитесь ее принести,  то  я  окажусь  сильнее  вас.
Скорее в огонь! (Бросает сверток в огонь.)
 Г  р  а  ф  и  н я (живо). Господин Бежеарс! Жестокий друг! Вы
сжигаете мою жизнь! Пусть у меня останется  хоть  один  клочок.
(Хочет  броситься  к горящим письмам. Бежеарс обхватывает ее за
талию.)
 Б е ж е а р с. Пепел я развею по ветру.

     ЯВЛЕНИЕ VII

 С ю з а н н а, г р а ф, Ф и г а р о, г р а ф и н я, Б е ж е  а
р с.

 С  ю  з  а  н  н а (вбегает). Следом за мной идет граф, но его
привел Фигаро.
 Г р а ф (застает их в такой позе). Сударыня, что я  вижу?  Что
все  это  значит? К чему здесь огонь, ларец, бумаги? Из-за чего
спор и слезы? (Бежеарс и графиня смущены.) Вы молчите?
 Б е ж е а р с (овладевает собой; с усилием). Надеюсь,  сударь,
вы не потребуете объяснения в присутствии слуг. Я не знаю, что,
собственно,  побудило  вас  неожиданно  войти  к  графине. Я же
останусь верен себе и скажу вам всю правду, какова  бы  она  ни
была.
 Г р а ф (Фигаро и Сюзанне). Уйдите оба.
 Ф  и  г  а  р о. Хорошо, сударь, но только я вас прошу обелить
меня: подтвердите, что я вручил вам расписку  нотариуса  на  ту
крупную сумму, о которой у нас сегодня был разговор.
 Г   р  а  ф.  С  удовольствием,  всегда  приятно  восстановить
справедливость. (Бежеарсу.) Можете быть спокойны,  сударь:  вот
расписка. (Кладет ее в карман.)

 Фигаро и Сюзанна расходятся в разные стороны.

 Ф  и  г а р о (уходя, тихо Сюзанне). Пусть попробует увильнуть
от объяснения!..
 С ю з а н н а (тихо). Уж больно он увертлив!
 Ф и г а р о (тихо). Я его уничтожил!

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Г р а ф и н я, г р а ф, Б е ж е а р с.

 Г р а ф (строго). Сударыня, мы одни.
 Б е ж е а р с (все еще взволнован). Говорить буду я.  Я  готов
подвергнуться допросу. Милостивый государь, был ли когда-нибудь
при вас такой случай, чтобы я изменил истине?
 Г р а ф (сухо). Я, милостивый государь... этого не говорю.
 Б е ж е а р с (вполне овладев собой). Хотя я далеко не одобряю
этого мало пристойного дознания, моя честь, однакож, принуждает
меня  повторить  то,  что  я говорил сударыне, просившей у меня
совета: "Всякий хранящий тайну не должен беречь бумаги, которые
могут бросить тень на умершего друга, доверившего их  ему.  Как
бы  ни  было  горько  с  ними  расстаться и какой бы интерес ни
представляло их сохранить, -- благоговейное  чувство  к  памяти
усопших  должно  возобладать  над  всем".  (Указывая на графа.)
Разве  непредвиденный  случай  не  может  передать  их  в  руки
противника?

 Граф дергает его за рукав, чтобы он прекратил объяснения.

 Или  вы  со  мной не согласны, милостивый государь? Кто просит
совета в  некрасивом  деле,  кто  взывает  о  помощи  в  минуту
постыдной  слабости,  тот  не  должен обращаться ко мне! Вы оба
знаете это по опыту, а особенно хорошо -- вы, ваше сиятельство!

 Граф делает ему знак.

 Так  вот  что  побудило  меня,  не  допытываясь,  что   именно
заключают   в  себе  бумаги,  дать  графине  совет,  когда  она
обратилась ко мне, однакож мне стало ясно, что  для  исполнения
этого  сурового  долга  у  нее недостает решимости. Тогда я, не
колеблясь, призвал на помощь всю  свою  решимость  и  преодолел
безрассудную  ее  медлительность.  Вот  из-за  чего  шла  у нас
борьба, и, что  бы  обо  мне  ни  думали,  я  никогда  не  буду
раскаиваться   ни   в  своих  словах,  ни  в  своих  поступках.
(Воздевает руки.) Священная дружба, ты всего лишь пустой  звук,
если   не  исполняются  строгие  твои  веления!  Позвольте  мне
удалиться.
 Г р а ф (в восторге). О  лучший  из  людей!  Нет,  вы  нас  не
покинете.  Графиня,  скоро он станет нам еще ближе: я отдаю ему
Флорестину.
 Г р а ф и н я (с живостью). Более достойно, граф, вы не  могли
бы  употребить  ту  власть, которую закон предоставляет вам над
нею. Если вам  хотелось  бы  знать  мое  мнение,  то  я  вполне
согласна. И чем скорее, тем лучше.
 Г  р  а ф (нерешительно). Ну, что ж... нынче же вечером... без
всякой огласки... ваш духовник...
 Г р а ф и н я (с воодушевлением). А я заменяю  ей  мать,  и  я
подготовлю ее к священному обряду. Однако неужели вы допустите,
чтобы  только  ваш  друг  проявил великодушие к этой прелестной
девушке? Я льщу себя надеждой, что нет.
 Г р а ф (смущенно). Ах, графиня... поверьте...
 Г р а ф и н я (радостно). Да, граф, я вам верю.  Сегодня  день
рождения  моего  сына,  и  отныне,  благодаря  совпадению  двух
событий, он будет мне еще дороже. (Уходит. )

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф, Б е ж е а р с.

 Г р а ф (смотрит ей  вслед).  Я  не  могу  прийти  в  себя  от
изумления.  Я  ожидал  споров,  бесконечных  возражений,  а она
оказалась  такой  справедливой,  доброй,  великодушной  к  моей
девочке!  "Я  заменяю  ей  мать",  --  сказала она. Нет. это не
безнравственная женщина! Я невольно  преисполняюсь  уважения  к
тому  душевному величию, которое сквозит в ее действиях... хочу
осыпать ее упреками,  но  ее  тон  меня  обезоруживает.  Я  сам
виноват,  друг  мой,  что  выразил  изумление  при виде горящих
писем.
 Б е ж е а р с. А я этому нисколько не удивился, я же видел,  с
кем  вы идете. Эта гадина вам прошипела, что я здесь выдаю ваши
тайны! Столь низкие обвинения не могут задеть человека, который
нравственно стоит на такой высоте, как я, -- они ползают где-то
там, далеко. Со всем  тем,  сударь,  что  вам  так  дались  эти
бумаги?  Ведь вы же меня не послушались и взяли те, которые вам
хотелось сохранить. О, если б небу угодно было,  чтобы  графиня
обратилась   ко   мне  за  советом  раньше,  вы  бы  теперь  не
располагали против нее неопровержимыми уликами!
 Г р а ф (горько). Да, неопровержимыми! (В  сильном  волнении.)
Подальше от моей груди--они ее жгут! (Выхватывает спрятанное на
груди письмо и опускает в карман.)
 Б  е  ж е а р с (мягко). Теперь я, думается, с большим успехом
вступлюсь за права законного сына; в конце концов не ответствен
же он за свою горькую  судьбу,  которая  толкнула  его  в  ваши
отеческие объятия.
 Г р а ф (снова вспылив). Отеческие? Никогда!
 Б  е  ж  е а р с. Не виноват он также, что любит Флорестину. И
тем не менее, пока он подле нее, могу ли я соединиться  с  этой
девушкой?  Быть может, она увлечена сама и согласится только из
уважения к вам. Оскорбленная кротость...
 Г р а ф. Я тебя понимаю,  мой  друг.  Твои  соображения  столь
убедительны,  что  я  решаюсь  отослать его немедленно. Да, мне
легче будет жить  на  свете,  когда  злополучное  это  существо
перестанет  оскорблять  мой  взор.  Но как заговорить об этом с
графиней? Захочет ли она с  ним  расстаться?  Значит,  придется
прибегнуть к крайней мере?
 Б  е  ж  е  а  р с. К крайней?.. Нет... Но воспользоваться для
данной цели разводом  вы  можете:  у  отчаянных  французов  это
принято.
 Г  р  а ф. Чтобы я предал огласке мой позор! Правда, некоторые
жалкие людишки так именно и поступили, но  ведь  это  последняя
степень  падения  современных  нравов.  Пусть  бесчестье явится
уделом, во-первых, тех, кто идет на такой  срам,  а  во-вторых,
мерзавцев, повинных в этом сраме!
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Я  поступил  по отношению к графине и по
отношению к вам так, как мне подсказывала честь.  Я  отнюдь  не
являюсь сторонником насильственных мер, особенно если речь идет
о сыне...
 Г  р  а  ф.  Нет,  не о сыне, а о постороннем человеке, отъезд
которого я ускорю.
 Б е ж е а р с. Не забудьте и о дерзком слуге.
 Г р а ф. Да, он мне надоел. Вот тебе моя расписка,  мой  друг,
беги  к  нотариусу и получи три миллиона золотом. Теперь у тебя
будут  все  основания  проявить  великодушие   при   заключении
брачного  договора,  с  которым  нам во что бы то ни стало надо
покончить  сегодня  же...  теперь  утебя   целое   состояние...
(Передает   ему  расписку,  берет  его  под  руку,  и  они  оба
направляются к выходу.) Сегодня в полночь, без приглашенных,  в
часовне графини... (Последних его слов не слышно.)

      * ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ *

 Сцена представляет ту же комнату графини.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Фигаро один, в волнении оглядывается по сторонам.

 Она  мне  сказала:  "Приходи  в  шесть  часов  сюда: это самое
удобное место для разговора..." Я мигом слетал по разным  делам
и  весь  в поту вернулся домой. Где же она? (Ходит по комнате и
вытирает лицо.) А, черт, я же не сумасшедший! Я же  видел,  как
граф  выходил отсюда с ним под руку!.. Так что же, из-за одного
шаха бросать партию?.. Какой оратор малодушно  покинет  трибуну
только  потому, что один из его аргументов выбит из рук? Но что
за гнусный обманщик ? (Живо.) Вырвать  у  графини  согласие  на
истребление писем только для того, чтобы она не обнаружила, что
одно  письмо  пропало,  а затем уклониться от объяснения!.. Это
олицетворенный ад, такой,  каким  нам  изобразил  его  Мильтон!
(Шутливым  тоном.) Хорошо я сказал про него недавнокогда был уж
очень зол: "Оноре Бежеарс -- это тот самый  дьявол,  о  котором
евреи  говорили,  что  имя ему легион, и кто приглядится к нему
повнимательнее, тот  заметит,  что  у  этого  беса  раздвоенные
копыта  --  единственная  часть  тела, которую, как уверяла моя
матушка, черти не могут скрыть". (Смеется.) Ха-ха-ха! Я снова в
веселом   расположении   духа,   прежде   всего   потому,   что
мексиканское  золото  я  отдал  на  сохранение  Фалю, -- так мы
выиграем время. (Хлопает себя по  руке  запиской.)  А  затем...
слушай,  ты,  лицемер  пз  лицемеров, перед коим исчадье ада --
Тартюф--просто   мальчишка!   Благодаря   всесильному   случаю,
благодаря  моей  тактике,  благодаря  нескольким луи, которые я
кое-кому сунул, мне обещано твое письмо, где, как  говорят,  ты
превосходнейшим  образом сбрасываешь маску! (Раскрывает записку
и  читает.)  Мерзавец,  который  его  читал,  просит  за   него
пятьдесят  луи...  ну,  что ж, он их получит, ежели письмо того
стоит. Если мне в самом деле  удастся  вывести  из  заблуждения
моего  господина, которому мы с Сюзанной стольким обязаны, то я
буду считать, что мое годовое жалованье истрачено не зря...  Но
где же ты, Сюзанна? Как бы мы с тобой посмеялись! О che piacere
/ Какая радость! (итал.)/!.. Выходит дело, до завтра! Не думаю,
чтобы  нам грозила опасность нынче вечером... А впрочем, к чему
терять время?.. Я всегда в этом  раскаивался...  (Очень  живо.)
Никаких  отсрочек,  побежим  за  разрывным  снарядом,  на  ночь
положим его под подушку, утро вечера мудренее, а там посмотрим,
кто из нас двоих завтра взлетит на воздух.

     ЯВЛЕНИЕ II

 Б е ж е а р с, Ф и г а р о.

 Б е ж е а р с (насмешливо).  А-а,  господин  Фигаро?  Приятное
место -- я опять встречаюсь здесь с вами, милостивый государь.
 Ф  и  г  а  р  о  (так же). Хотя бы потому приятное, что можно
доставить себе удовольствие еще раз выгнать меня отсюда.
 Б е ж е а р с. Из-за  такой  безделицы  вы  все  еще  на  меня
обижаетесь?   Спасибо   за  память!  Впрочем,  у  всякого  свои
странности.
 Ф и г а р о. А ваша  странность  заключается  в  том,  что  вы
защищаетесь только при закрытых дверях.
 Б  е  ж  е  а  р с (хлопает его по плечу). Умному человеку нет
смысла слушать все подряд, он и так догадается.
 Ф и г а р о. Это уж у кого какие способности.
 Б е ж е а р с. А много ли  рассчитывает  выиграть  интриган  с
помощью тех способностей, какие он тут перед нами выказывает?
 Ф  и г а р о. Не поставив никакой ставки, я выиграю все...если
сумею обыграть другого интригана.
 Б е ж е а р с (задетый за живое).  Посмотрим,  как  вы  будете
играть, милостивый государь.
 Ф и г а р о. Я не стану бить на эффект только ради того, чтобы
потрясти раек. (С видом простака.) Впрочем, каждый за себя, бог
за всех, как сказал царь Соломон.
 Б  е  ж е а р с (с улыбкой). Прекрасное изречение! Но ведь это
он же сказал, что солнце светит для всех?
 Ф и г а р о (гордо). Да, и при  этом  освещает  змею,  которая
собирается   ужалить  руку  неосторожного  своего  благодетеля!
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ III

 Б е ж е а р с один, смотрит ему вслед.

 Он уже не таит своих замыслов! Однако этот господин  заносчив!
Тем  лучше,  он ничего не знает о моих замыслах. Воображаю, как
вытянулась бы у него физиономия, если б до его сведения  дошло,
что  в  полночь...  (Поспешно роется в карманах.) Куда же я дел
бумагу? Вот она. (Читает.)  "Получил  от  нотариуса,  господина
Фаля,  три миллиона золотом, обозначенные в при сем прилагаемой
описи.  Париж,  такого-то   числа.   Альмавива".   Отлично!   И
воспитанница  и денежки у меня в руках! Но это еще не все: граф
слабоволен, остающуюся у него часть  состояния  он  ни  на  что
употребить  не  решится.  Графиня  имеет на него влияние, он ее
побаивается, он все еще любит ее... Она не уйдет  в  монастырь,
если я их не стравлю и не подобью его затеять с ней разговор...
крупный  разговор.  (Прохаживается.)  Нет, черт возьми, сегодня
еще не следует спешить со столь опасной развязкой! Тише едешь--
дальше будешь! Лучше завтра: завтра сладостные  священные  узы,
которые  прикуют  это  семейство  ко  мне,  будут  еще прочнее!
(Прикладывает руки к груди.)  Что  же  ты,  проклятая  радость,
теснишь  мое  сердце? Никак не можешь себя сдержать?.. Ты такая
бурная, что если тебя не унять, пока здесь никого нет, то  я  в
конце  концов  задохнусь или же выдам себя, как дурак. Святая и
кроткая простота, ты меня наградила великолепным  приданым!  Ты
же, бледная богиня ночи, скоро пошлешь мне равнодушную супругу.
(Потирает руки от удовольствия.) Бежеарс, счастливец Бежеарс!..
Почему  вы  зовете его Бежеарсом? Разве он теперь уже не больше
чем  наполовину  граф  Альмавива?  (Зловеще.)  Еще  один   шаг,
Бежеарс,  и ты достигнешь всего! Прежде, однакож, необходимо...
Этот Фигаро стоит  мне  поперек  дороги!  Ведь  это  он  привел
графа!..  Малейшее  замешательство  меня  погубит... Этот лакей
может меня утопить... Такая хитрая  бестия!..  А  ну,  убирайся
отсюда вон вместе со своим странствующим рыцарем!

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Б е ж е а р с, С ю з а н н а.

 С  ю  з  а  н  н  а  (вбегает  и, увидев, что это не Фигаро, а
Бежеарс, удивленно вскрикивает). Ах! (В сторону.) Это не он!
 Б е ж е а р  с.  Отчего  ты  так  изумлена?  Кого  ты  ожидала
увидеть?
 С  ю з а н н а (овладев собой). Никого, Я думала, что здесь ни
души...
 Б е ж е а р с. Раз уж мы с  тобой  встретились,  два  слова  о
заседании комитета.
 С ю з а н н а. Какого комитета? Право, за последние два года я
разучилась понимать французский язык.
 Б  е ж е а р с (злобно смеется). Ха-ха! (С самодовольным видом
берет из табакерки щепотку табаку.) Комитет,  моя  дорогая,  --
это  переговоры  между графиней, ее сыном, юной воспитанницей и
мной об одном известном тебе важном деле.
 С ю з а н н а.  И  вы  все  еще  питаете  надежду  после  того
объяснения, которое я застала?
 Б   е   ж  е  а  р  с  (пренагло).  Питаю  надежду?..  Нет.  Я
просто-напросто... женюсь на Флорестине сегодня вечером.
 С ю з а н н а (живо). Несмотря на ее чувство к Леону?
 Б е ж е а р с. Одна добрая женщина мне говорила: "Если вам это
удастся..."
 С ю з а н н а. Да, но кто бы мог подумать?
 Б е ж е а р с (берет одну за другой несколько щепоток табаку).
Ну, а кто и что об этом говорит? Ведь ты же у них свой человек,
тебе  доверяют,  --  хорошего  ли  мнения  они  обо  мне?   Это
чрезвычайно важно.
 С  ю  з  а  н  н  а.  А  мне  важно знать, каким талисманом вы
пользуетесь для того, чтобы всех пленить? Граф от вас в  полном
восторге,  графиня превозносит вас до небес, у сына вся надежда
на вас, девочка перед вами благоговеет!..
 Б е ж е а р с (стряхивает  с  жабо  табак;  пренагло).  А  ты,
Сюзанна, что можешь сказать обо мне?
 С  ю з а н н а. По чести, сударь, я вами любуюсь! Вы вносите в
семью невообразимое  смятение,  а  сами  остаетесь  спокойны  и
хладнокровны.  Можно  подумать,  что это некий гений всем здесь
распоряжается, как хочет.
 Б е ж е а р с (пренагло). Все это  объясняется  очень  просто,
дитя  мое.  Прежде  всего, в мире существует только две оси, на
которых   все   и   вращается:   нравственность   и   политика.
Нравственность  -- вещь довольно плоская: суть ее заключается в
том, что надо быть искренним и справедливым. Про  нее  говорят,
что   она   представляет  собою  ключ  от  нескольких  отживших
добродетелей.
 С ю з а н н а. Ну, а политика?
 Б е ж е а р с (с жаром, как бы отвечая самому себе). О, это --
искусство создавать факты, шутя подчинять себе события и людей!
Выгода--ее цель,  интрига--средство.  Широкие  и  роскошные  ее
замыслы,   неизменно   далекие  от  истины,  можно  сравнить  с
ослепляющей призмой. Не менее глубокая,  чем  Этна,  она  долго
пылает  и  клокочет, пока, наконец, не произойдет извержение, и
тогда уже ничто перед  ней  не  устоит.  Она  требует  большого
дарования.  Повредить ей может только порядочность (Co смехом.)
А это уже частное дело договаривающихся сторон.
 С ю з а н н а. Нравственность вас, как видно, не  вдохновляет,
зато при слове "политика" вы так весь и загораетесь!
 Б  е  ж  е  а р с (настораживается и овладевает собой). Нет...
политика тут ни при чем... Это ты, твое сравнение  с  гением...
Идет Леон, оставь нас одних.

     ЯВЛЕНИЕ V

 Л е о н, Б е ж е а р с.

 Л е о н. Господин Бежеарс, я в отчаянии!
 Б  е  ж  е а р с (покровительственно). Что случилось, юный мой
друг?
 Л е о н. Отец приказал мне--и как строго!--в течение двух дней
закончить все приготовления к отъезду на Мальту. Вся моя свита,
по его словам, будет состоять из Фигаро и одного слуги, который
выедет раньше нас.
 Б е ж е а р с. Его поведение может показаться  странным  тому,
кто  не  знает его тайны, мы же с вами о ней осведомлены, и нам
остается  только  пожалеть  его.  Ваш  отъезд   вызван   вполне
простительными  опасениями.  Мальта и ваш рыцарский обет -- это
только предлог, истинная причина -- ваша любовь,  вот  что  его
страшит.
 Л  е  о  н  (горько).  Но  ведь  вы,  мой  друг,  женитесь  на
Флорестине?
 Б е ж е а р с (доверительно). Если вам  хотелось  бы  отменить
этот тягостный для вас отъезд... то я не вижу иного средства...
 Л е о н. Ах, мой друг, скажите!
 Б  е  ж  е  а  р  с.  Надо,  чтобы ваша матушка превозмогла ту
робость, которая мешает ей  высказывать  при  муже  собственное
мнение: ведь ее кротость причиняет вам больше вреда, чем мог бы
причинить  самый  непреклонный  нрав.  Положим,  до вашего отца
дошли неверные сведения, -- кто же, как не  мать,  имеет  право
воззвать  к  его  благоразумию?  Уговорите  ее попытаться... но
только не сегодня, а завтра, и пусть она будет с ним потверже.
 Л е о н. Ваша правда, мой друг:  истинная  причина  --  страх.
Конечно, только матушка может переубедить его. А вот и она идет
вместе  с той... которую я уже не смею обожать. (Горько.) О мой
друг, сделайте так, чтобы она была счастлива!
 Б е ж е а р с (ласково). Я буду все время говорить с ней об ее
брате.

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф и н я, Ф л о р е с т и н а, Б е ж е а р с, С ю з а н н
а, Л е о н.

 Г р а ф и н я (причесанная,  нарядно  одетая;  платье  на  ней
красное  с  черным; букет, который она держит в руке, составлен
тоже из красных и черных  цветов).  Сюзанна,  принеси  мне  мои
драгоценности.

 Сюзанна идет за ними.

 Б е ж е а р с (принимая подчеркнуто достойный вид). Графиня, а
также  и  вы, сударыня! Я оставляю вас с моим другом: я заранее
одобряю все, что он вам скажет. О, не думайте о  моем  счастье,
которое  я  полагаю лишь в том, чтобы принадлежать всему вашему
семейству! Вы должны заботиться только о своем  спокойствии,  я
же  буду вам в этом содействовать лишь в той форме, которая вам
покажется наиболее приемлемой. Но независимо от  того,  примете
вы,   сударыня,  мое  предложение  или  нет,  я  считаю  нужным
объявить,  что  от  состояния,  которое  я  недавно  получил  в
наследство,  я  отказываюсь  в  вашу  пользу  --  то  ли  путем
договора, то ли путем завещания. Я отдам распоряжение составить
документы, а вы, сударыня, выберете сами. Теперь позвольте  мне
удалиться  --  мое  присутствие  может  вас стеснять, сударыня,
между тем ваше решение должно быть совершенно добровольным.  И,
каково  бы  оно  ни  было, знайте, друзья мои, что оно для меня
священно: я принимаю  его  безоговорочно.  (Низко  кланяется  и
уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Г р а ф и н я, Л е о н, Ф л о р е с т и н а.

 Г  р  а ф и н я (смотрит ему вслед). Это ангел, ниспосланный с
неба, чтобы помогать нам во всех наших несчастьях.
 Л е  о  н  (со  жгучей  скорбью).  Ах,  Флорестина,  нам  надо
покориться! В первом порыве скорби мы с вами поклялись, что раз
мы  не  можем принадлежать друг другу, то не будем принадлежать
никому, -- я исполню этот обет за нас обоих. Это не значит, что
я вас теряю совсем:  я  обретаю  сестру  в  лице  той,  которою
надеялся обладать как супруг. У нас еще есть возможность любить
друг друга.

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Г р а ф и н я, Л е о н, Ф л о р е с т и н а,
 С ю з а н н а приносит ларец.

 Г  р  а ф и н я (не глядя, надевает серьги, кольца и браслет).
Флорестина, выходи замуж за  Бежеарса:  он  это  заслужил.  Ваш
брачный  союз  составит  счастье  твоего крестного, поэтому его
надо заключить сегодня же.

 Сюзанна уходит н уносит ларец.

     ЯВЛЕНИЕ IX

 Г р а ф и н я, Л е о н, Ф л о р е с т и н а.

 Г р а ф и н я (Леону). Сын мой, что нам не положено знать,  то
пусть и останется для нас тайной. Флорестина, ты плачешь?
 Ф  л о р е с т и н а (плачет). Пожалейте меня, сударыня! Легко
ли перенести столько потрясений  в  один  день?  Только  что  я
узнала,  кто  я  такая,  а  теперь еще должна переломить себя и
вверить свою судьбу... я не помню  себя  от  горя  и  ужаса.  Я
ничего  не  имею  против  господина  Бежеарса, но у меня сердце
замирает при одной мысли, что он может стать... И  все  же  так
надо,  надо  пожертвовать  собой для блага любимого брата, ради
его счастья, которое я уже не могу составить.  Вы  спрашиваете,
плачу  ли  я?  Ах,  я сейчас делаю для него больше, чем если бы
отдала за него жизнь! Мама, пожалейте нас!  Благословите  ваших
детей!  Они  так  несчастны!  (Падает  на  колени, вслед за нею
Леон.)
 Г р а ф и н я  (возлагает  на  них  руки).  Благословляю  вас,

как ты мне дорога! Ты будешь счастлива,  дочь  моя,  сознанием,
что ты сделала доброе дело; оно способно заменить всякое другое
счастье.

 Флорестина и Леон встают.

 Ф  л  о  р  е  с  т  и  н  а.  А вы уверены, сударыня, что мое
самопожертвование вернет Леону его отца? Ведь не  будем  же  мы
закрывать   глаза:   несправедливое   отношение  к  нему  графа
временами доходит до ненависти.
 Г р а ф и н я. Я надеюсь, милая моя дочка.
 Л е о н. Господин  Бежеарс  тоже  надеется,  он  мне  об  этом
говорил,  но, правда, прибавил, что сотворить это чудо способна
только матушка. Итак, вы не откажетесь поговорить с  отцом  обо
мне?
 Г  р  а  ф  ин  я.  Я  несколько  раз  пыталась,  сын мой, но,
по-видимому, безуспешно.
 Л е о н. О моя добрая мама!  Мне  вредила  ваша  кротость.  Вы
боялись противоречить ему, и это вам мешало употребить всю силу
своего  влияния,  а  между  тем право на такое влияние вам дают
ваши душевные качества, а также то глубокое уважение, которое к
вам питают все  окружающие.  Поговорите  с  ним  твердо,  н  он
сдастся.
 Г  р а ф и н я. Ты так думаешь, сын мой? Я попробую поговорить
с ним при тебе. Твои упреки огорчают меня почти так же, как его
несправедливость. А чтобы я  могла  хвалить  тебя  без  всякого
стеснения,  выйди в соседнюю комнату. Тебе будет слышно оттуда,
как я буду отстаивать  правое  дело:  после  этого  ты  уже  не
обвинишь  твою мать, что она недостаточно стойко защищает сына!
(Звонит.) Флорестина, тебе не подобает здесь оставаться. Поди к
себе и помолись богу, чтобы он мне помог н  водворил,  наконец,
мир в злосчастной моей семье.

 Флорестина уходит.

     ЯВЛЕНИЕ X

 С ю з а н н а, г р а ф и н я, Л е о н.

 С ю з а н н а. Вы звонили, сударыня? Что вам угодно?
 Г  р  а  ф  ин я. Скажи графу, что я прошу его зайти ко мне на
минутку.
 С ю з а н  н  а  (в  испуге).  Сударыня,  вы  меня  пугаете!..
Господи,  что  же  это  будет? Ведь граф никогда не приходит...
без...
 Г р а ф и н я. Делай то,  что  тебе  говорят,  Сюзанна,  а  об
остальном не беспокойся.

 Сюзанна, в ужасе воздев руки, уходит.

     ЯВЛЕНИЕ XI

 Г р а ф и н я, Л е о н.

 Г  р  а  ф  и  н  я.  Сейчас ты увидишь, сын мой, проявляет ли
слабость твоя мать, когда дело касается тебя!  Только  дай  мне
сосредоточиться,  дай  мне  помолиться  перед  той  чрезвычайно
важной защитительной речью, которую мне предстоит произнести.

 Леон уходит в соседнюю комнату.

     ЯВЛЕНИЕ XII

 Г p a ф и н я одна, становится одним коленом на кресло.

 Приближающееся мгновение представляется мне таким же  грозным,
как  страшный  суд! Кровь леденеет в жилах... О боже! Пошли мне
силу достучаться до сердца моего супруга! (Понизив голос.) Тебе
одному известно, отчего на устах моих лежала печать! Ты знаешь,
господи, что если бы речь шла не о счастье моего  сына,  а  обо
мне,  я  не посмела бы сказать ни единого слова. Но если правду
говорит мудрый мой друг, что ты по своему  милосердию  отпустил
мне грех, который я оплакивала в течение двадцати лет, то пошли
же мне, господи, силу достучаться до сердца моего супруга!

     ЯВЛЕНИЕ XIII

 Г р а ф и н я, г р а ф, Л е о н за сценой.

 Г  р  а  ф  (сухо). Мне сказали, что вы, графиня, просили меня
прийти.
 Г р а ф и н я (робко). Я  думала,  граф,  что  тут  нам  будет
удобнее, чем у вас.
 Г р а ф. Я пришел, графиня, говорите.
 Г  р а ф и н я (дрожащим голосом). Садитесь, граф, умоляю вас,
и выслушайте меня внимательно.
 Г р а ф (а нетерпении). Нет, я буду слушать стоя.  Вы  знаете,
что во время разговора я не могу сидеть на месте.
 Г  р  а  ф  и н я (со вздохом опускается в кресло; тихо). Речь
идет, граф... о моем сыне.
 Г р а ф (резко). О вашем сыне, графиня?
 Г р а ф и н я. А что  же  иное  могло  принудить  меня  начать
беседу   с   человеком,   который   явно   не  желает  со  мной
разговаривать? Но мне больно смотреть на сына: он сам не  свой,
у  него  разрывается  сердце  при  одной  мысли  о  том, что вы
приказали ему уехать немедленно, а  главное,  его  огорчил  тот
суровый  тон, каким вы отдали приказ об его изгнании. Чем же он
навлек на себя немилость... такого  справедливого  человека?  С
тех пор как проклятый поединок отнял у нас другого сына...
 Г р а ф (закрывает лицо руками; сокрушенно). А!..
 Г р а ф и н я. ...Леон, вместо того чтобы наслаждаться жизнью,
усилил  заботы  и  внимание,  стремясь облегчить тяжесть нашего
горя!
 Г р а ф (медленно ходит по комнате). А!..
 Г р а ф и н я. Пылкий нрав старшего сына,  его  непостоянство,
его  пристрастия,  его беспорядочное поведение -- все это часто
причиняло нам жестокие страдания. Суровые, но  мудрые  в  своих
велениях  небеса,  лишив  нас этого ребенка быть может избавили
нас от еще больших мучений в будущем.
 Г р а ф (сокрушенно). А!.. А!..
 Г р а ф и н я. И  разве  тот,  который  у  нас  остался,  хоть
когда-нибудь   изменил  своему  долгу?  Можно  ли  его  хоть  в
чем-нибудь упрекнуть? Он -- образец для своих  сверстников,  он
пользуется   всеобщим   уважением,  все  его  любят,  все  ищут
знакомства  с  ним,  все  с  ним   советуются.   Один   лишь...
естественный   его   покровитель,  мой  супруг,  как  будто  бы
закрывает глаза  на  необыкновенные  его  достоинства,  которые
поражают всех.

 Граф начинает ходить быстрее, но молчит попрежнему.

 (Графиня,  ободренная его молчанием, продолжает более уверенно
и постепенно возвышает голос.) Во всяком другом деле,  граф,  я
за  великую  для  себя  честь  почла бы присоединиться к вашему
мнению, согласовать мои чувства, мое скромное суждение с вашим,
но речь идет о... сыне...

 Граф в волнении ходит по комнате.

 Пока был жив его старший брат, славное и громкое имя,  которое
он  носит, обрекало его на безбрачие, Мальтийский орден был его
неизбежным  уделом.  В  то  время  казалось,  что  предрассудок
прикрывает  несправедливость  такого  различия  в  судьбе обоих
братьев... (робко) с одинаковыми правами.
 Г р а  ф  (сдавленным  от  волнения  голосом;  в  сторону).  С
одинаковыми правами!..
 Г р а ф и н я (еще несколько громче). Но разве не странно, что
прошло  уже  два  года,  как  благодаря  роковой случайности он
получил все права... а вы все еще ничего не предприняли,  чтобы
снять  с  него  обеты?  Ни  для кого не является тайной, что вы
уехали из  Испании  только  для  того,  чтобы  продать  или  же
обменять  свои  владения.  Если  это  делается  с  целью лишить
владений Леона, то это уже высшая степень ненависти!  Затем  вы
гоните  его  от  себя  и как будто бы закрываете для него двери
дома...  вашего  дома!  Позвольте  вам  заметить,  что   такому
отношению  нельзя  найти  разумного  объяснения.  Что  он такое
сделал?
 Г р а ф (останавливается; грозно). Что он сделал?
 Г р а ф и н я (в испуге). Граф, я не хотела вас обидеть!
 Г р а ф (еще более грозно). Что он сделал, графиня? И  вы  еще
спрашиваете?
 Г р а ф и н я (в замешательстве). Граф, граф, вы меня пугаете!
 Г  р  а  ф  (в ярости). Вы сами вызвали вспышку гнева, который
сдерживала лишь простая жалость, так выслушайте же  приговор  и
самой себе, и ему.
 Г р а ф и н я (в смятении). Граф! Граф!..
 Г р а ф. Вы спрашиваете, что он сделал?
 Г р а ф и н я (поднимая руки). Нет, граф, не говорите!
 Г р а ф (вне себя). Вспомните, изменница, что вы сделали сами!
Вспомните,  как вы нарушили супружескую верность и как вы затем
ввели ко мне в дом чужого ребенка, которого вы смеете  называть
моим сыном!
 Г  р  а  ф  и  н  я  (в  отчаянии, хочет встать). Я вас прошу,
позвольте мне уйти!
 Г р а ф (не пускает ее). Нет, вы не уйдете, вы не  убежите  от
вещественного  доказательства,  которое  вас  выдает с головой.
(Показывает ей письмо.)  Узнаете  это  послание?  Оно  написано
вашей  преступной  рукой!  А эти кровавые буквы, которые служат
ответом... .
 Г р а ф и н я (подавленная). Я сейчас умру! Я сейчас умру!
 Г р а ф (кричит). Нет, нет!  Вы  услышите  строки,  которые  я
подчеркнул! (Читает в исступлении.) "Несчастный безумец! Участь
наша  решена... Ваше преступление и мое несут заслуженную кару.
Сегодня, в день святого  Леона,  покровителя  здешнего  края  и
Вашего  святого,  я,  к  своему  позору  и на горе себе, родила
сына..." Итак, этот  ребенок  родился  в  день  святого  Леона,
больше чем через десять месяцев после моего отъезда в Веракрус!

 В  то  время  как  граф громко читает, графиня, точно в бреду,
произносит бессвязные слова.

 Г р а ф и н я  (молитвенно  сложив  руки).  Боже  милосердный!
Значит,  ты  не  можешь допустить, чтобы даже сокровеннейшее из
всех преступлений осталось безнаказанным!
 Г р а ф. А затем рукою соблазнителя (читает): "Все это,  когда
меня уже не станет, Вам передаст мой испытанный друг".
 Г  р  а  ф  и  н  я  (молитвенно). Порази меня, господи! Я это
заслужила.
 Г р а ф (читает). "Если смерть обездоленного  возбудит  в  Вас
хоть каплю жалости..."
 Г  р  а ф и н я (молится). Прими этот страшный для меня час во
искупление моего греха!
 Г р а ф (читает), "...то я надеюсь, что имя Леона..." И  этого
сына зовут Леоном!
 Г  р а ф и н я (в самозабвении, закрыв глаза). Господи! Велико
же было мое преступление, если оно равно  наказанию!  Да  будет
воля твоя!
 Г  р  а  ф  (кричит).  И,  покрыв  себя  таким позором, вы еще
осмеливаетесь допрашивать  меня,  почемy  я  испытываю  к  нему
неприязнь!
 Г  р  а  ф и н я (молится). Как могу я не покориться, когда на
мне отяготела десница твоя?
 Г р а ф. И в то самое время,  когда  вы  заступались  за  сына
этого презренного человека, на руке у вас был мой портрет!
 Г р а ф и н я (снимает браслет и смотрит на него). Граф, граф,
я  возвращу  вам  его.  Я знаю, что я его недостойна. (В полном
самозабвении.) Господи!  Что  же  это  со  мной!  Ах,  я  теряю
рассудок!  Помраченное мое сознание рождает призраки! Я еще при
жизни осуждена на вечную муку! Я вижу то, чего нет...  Это  уже
не  вы, это он: он делает знак, чтобы я следовала за ним. чтобы
я сошла к нему в могилу!
 Г р а ф (в испуге). Что с вами? Да нет же, это не..
 Г р а ф и н я (бредит). Зловещая тень! Удались!
 Г р а ф (болезненно вскрикивает). Это не то, что вы думаете!
 Г р а ф и н  я  (бросает  на  пол  браслет).  Сейчас!.  Да,  я
повинуюсь тебе...
 Г р а ф (в сильном волнении). Графиня, выслушайте меня.
 Г  р а ф и н я. Я иду... Я повинуюсь тебе... Я умираю. (Теряет
сознание.)
 Г р а ф (испуганный, поднимает браслет). Я вышел из  границ...
Ей дурно... О боже! Скорее позвать на помощь! (Убегает.)

 Графиня в конвульсиях соскальзывает с кресла на пол.

     ЯВЛЕНИЕ XIV

 Л е о н вбегает, графиня без сознания.

 Л  е  о  н  (кричит).  О  матушка!.. Матушка! Это я убил тебя!
(Поднимает ее и сажает в кресло; она все еще  в  беспамятстве.)
Мне  надо  было  покориться  своей участи и уехать! Тогда бы не
произошло этой ужасной сцены!

     ЯВЛЕНИЕ XV

 Г р а ф, С ю з а н н а, Л е о н, г р а ф и н я без сознания

 Г р а ф (войдя, восклицает). Ее сын!
 Л е о н (не помня себя). Она умерла! О, я этого  не  переживу!
(С воплем отчаяния обнимает ее.)
 Г  р  а  ф  (в  испуге).  Принесите  сюда соли! Соли! Сюзанна!
Миллион за ее спасение!
 Л е о н. О несчастная мать!
 С ю з а н н а. Сударыня, понюхайте. Поддержите ее,  сударь,  я
попытаюсь распустить шнуровку.
 Г  р  а ф (не помня себя). Рви все! Срывай все! Ах, зачем я не
пощадил ее!
 Л е о н (в исступлении). Она умерла! Она умерла!

     ЯВЛЕНИЕ ХVI

 Г р а ф, С ю з а н н а, Л е о н, г р а ф и н я без сознания,
 Фигаро вбегает.

 Ф и г а р о. Кто умер? Графиня? Да не кричите вы так! От этого
она действительно может умереть.  (Берет  ее  руку.)  Нет,  она
жива,   это  только  удушье,  от  сильного  прилива  крови.  Ей
необходимо сейчас же оказать помощь.  Пойду  принесу  все,  что
нужно.
 Г р а ф (вне себя). Лети, Фигаро! Получишь все мое состояние.
 Ф  и  г  а  р  о (живо). Мне не до ваших обещаний -- графиня в
опасности! (Убегает.)

     ЯВЛЕНИЕ XVII

 Граф, Л eon, Сюзанна, графиня без сознания.

 Л е о н  (держит  около  нее  флакон.).  Если  бы  вернуть  ей
дыхание!  О  боже! Возврати мне мою несчастную мать!.. Вот, вот
она приходит в себя...
 С ю з а н н а (плачет). Сударыня! Очнитесь, сударыня!..
 Г р а ф и н я (приходит, в себя). Ах, как тяжело умирать!
 Л е о н (в исступлении). Нет, мама, вы не умрете!
 Г р а ф и н я (в исступлении). Боже мой! Перед лицом двух моих
судей! Перед лицом мужа и сына! Все известно... и я преступница
по отношению к ним обоим... (Бросается к их ногам.)  Мстите  за
себя  оба! Для меня нет больше прощения! (С ужасом.) Преступная
мать! Недостойная супруга! Одно мгновение погубило нас всех!  Я
внесла  смуту  в  мою  семью!  Из-за меня вспыхнула война между
отцом и детьми!  Боже  правый!  Мое  преступление  должно  было
открыться! Пусть же смерть моя искупит мое злодеяние!
 Г  р  а  ф (в отчаянии). Полно, придите в себя! Ваши страдания
терзают мне душу! Посадим ее в кресло! Леон! Сын мой!

 Леон в полном изумлении.

 Сюзанна, посадим ее!

 Они сажают ее в кресло.

     ЯВЛЕНИЕ ХVIII

 Т е ж е и Ф и г а р о.

 Ф и г а р о (вбегает). Она очнулась?
 С ю з а н н а. Господи! Мне тоже дурно. (Распускает шнуровку.)
 Г р а ф (кричит). Фигаро! Помогите же!
 Ф и г а р о (запыхавшись). Одну минуту!  Успокойтесь.  Графиня
вне  опасности.  Боже  ты мой, и надо же было мне уйти из дому!
Bo-время  вернулся!  Графиня  меня  очень  напугала!   Полноте,
сударыня, возьмите себя в руки!
 Г  р  а  ф  и н я (молится, откинувшись на спинку кресла) Боже
милостивый, пошли мне смерть!
 Л е о н (усаживает ее поудобнее). Нет, мама, вы не умрете,  мы
исправим  все  наши ошибки.Сударь! Больше я уже не оскорблю вас
другим обращением. Возьмите назад ваши титулы,  ваши  владения,
-- я  не  имею  на  них никакого права. К сожалению, я этого не
знал. Но будьте великодушны и не  отдавайте  на  поругание  эту
несчастную,   которая   была   вашей...  Неужели  грех,  омытый
двадцатью годами слез, все еще остается преступлением,  которое
ждет своей кары? Мы с матерью удалимся из вашего дома.
 Г р а ф (горячо). Ни за что! Вы не уйдете отсюда!
 Л  е  о  н. Ее убежищем будет монастырь, а я под именем Леона,
без пышных титулов, в одежде  простого  солдата  буду  защищать
свободу нового нашего отечества. Безвестный, я умру за него или
же буду ему служить, как ревностный гражданин.

 В  одном  углу  сцены  плачет  Сюзанна. Фигаро, в другом углу,
погружен
 в раздумье.

 Г р а ф и н я (пересиливая себя). Леон! Милое мое  дитя!  Твое
мужество  возвращает мне жизнь. Я еще могу жить на свете -- мой
сын так великодушен, что не презирает свою мать. Присущая  тебе
гордость  в  несчастье -- вот оно, твое честное достояние. Граф
женился на мне без приданого, так не будем же и мы чего-либо от
него требовать. Своим трудом буду я поддерживать угасающую  мою
жизнь, а ты служи государству.
 Г  р  а  ф  (в  отчаянии).  Нет,  Розина,  ни за что! Истинный
виновник--это я! Скольких  добродетелей  лишил  я  горькую  мою
старость!..
 Г  р  а  ф  и  н  я.  Вы  будете  окружены ими. У вас остаются
Флорестина и Бежеарс. Флореста, ваша дочь, обожаемое ваше дитя!
 Г р а ф (в изумлении). Что такое?.. Откуда  вы  знаете?..  Кто
вам сказал?..
 Г  р  а  ф  и н я. Граф, отдайте ей все свое состояние -- мы с
моим сыном не  станем  этому  препятствовать:  нас  вознаградит
сознание, что она счастлива. Однако, прежде чем нам расстаться,
сделайте мне по крайней мере одно одолжение! Скажите мне, как к
вам  попало  злополучное это письмо? Я была уверена, что сожгла
его вместе с другими. Кто-нибудь похитил его у меня?
 Ф и г а р о (громко кричит). Да, похитил! Этот подлец Бежеарс!
Я видел, как он передавал письмо графу.
 Г р а ф (быстро). Нет,  я  обязан  этим  простой  случайности.
Сегодня  утром  мы  с ним совсем с иной целью рассматривали ваш
ларец, и сначала нам в голову не могло прийти, что он с двойным
дном. Затем мы  стали  тянуть  ларец  каждый  к  себе,  Бежеарс
нечаянно  нажал -- и, к великому его изумлению, секрет внезапно
обнаружился. Он было подумал, что ларец сломался!
 Ф и г а р о (кричит еще громче). Его удивил секрет!  Чудовище!
Да он же сам и заказывал ларец!
 Г р а ф. Разве?
 Г р а ф и н я. Это истинная правда!
 Г  р а ф. Нам бросились в глаза письма, он не подозревал об их
существовании. Когда же я  предложил  прочитать  их  вслух,  он
отказался даже взглянуть на них.
 С ю з а н н а (кричит). Да ведь он сотни раз читал их вместе с
графиней!
 Г р а ф. Это верно? Он знал об этих письмах?
 Г  р  а ф и н я. Он же мне их и передал: он привез их из армии
после смерти этого несчастного человека.
 Г р а ф. Он, этот испытанный друг, которому я так доверял?
 Ф и г а р о, г р а ф и н я, С ю з а н н  а  (вместе,  громко).
Да, он!
 Г  р  а  ф.  Адское  злодейство!  Как же ловко он меня опутал!
Теперь я знаю все!
 Ф и г а р о. Напрасно вы так думаете!
 Г р а ф. Мне понятен  гнусный  его  замысел,  но  для  большей
ясности   давайте  сорвем  все  покровы.  Кто  вам  сказал  про
Флорестину?
 Г р а ф и н я (быстро). Я знаю об этом только от него.
 Л е о н (быстро). Он мне это сообщил по секрету.
 С ю з а н н а (быстро). Мне он тоже об этом говорил.
 Г р а ф  (в  ужасе).  Чудовище!  А  я  хотел  выдать  за  него
Флорестину! Передать ему все мое состояние!
 Ф  и г а р о (живо). Более трети перешло бы уже к нему в руки,
если бы я без вашего ведома не отдал три  миллиона  золотом  на
сохранение  господину Фалю. Чуть-чуть было он не наложил на них
лапу. К счастью, я сообразил. Я передал вам расписку...
 Г р а ф (живо). Негодяй только что  взял  у  меня  расписку  и
пошел за деньгами.
 Ф  и г а р о (и полном отчаянии). Что же я за несчастный! Если
деньги выданы, то все мои труды пропали даром! Бегу к господину
Фалю. Может, бог даст, успею!
 Г р а ф (Фигаро). Злодей не мог так быстро туда дойти.
 Ф и г а р о. Если он упустил  время,  мы  его  поймаем.  Бегу!
(Хочет идти.)
 Г  р  а  ф  (быстрым  движением  останавливает его). Но только
смотри, Фигаро: роковая тайна, которую ты сейчас узнал,  должна
быть погребена в твоей груди!
 Ф  и  г  а  р  о  (с глубоким чувством). Мой господин! Она уже
двадцать лет в моей груди, и вот уже десять лет, как я стараюсь
помешать чудовищу воспользоваться ею для его  низких  целей.  А
теперь   самое   главное:   ждите   моего   возвращения   и  не
предпринимайте пока ничего.
 Г р а ф (живо). Неужели он станет оправдываться?
 Ф и г  а  р  о.  Непременно  попытается  (достает  из  кармана
письмо), но вот противоядие. Прочтите это ужасное письмо: в нем
заключена  адская  тайна. Вы еще будете меня благодарить за то,
что я из кожи вон вылез, а все-таки его достал. (Передает графу
письмо Бежеарса.) Сюзанна, дай графине капель. Ты  знаешь,  как
нужно  их  принимать.  (Протягивает  Сюзанне пузырек.) Положите
графиню на кушетку и -- полный  покой.  Не  вздумайте,  сударь,
начать все сызнова --это ее убьет!
 Г р а ф (горячо). Начать сызнова? Я перестал бы уважать самого
себя!
 Ф  и  г  а  р  о  (графине). Вы слышите, сударыня? Это на него
похоже: узнаю своего господина.  Ах,  я  всегда  говорил:  гнев
добрых  людей -- это не что иное, как настоятельная потребность
прощать! (Стремительно убегает.)

 Граф и Леон берут графиню под руки; все уходят.

      * ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ *

 Большая гостиная первого действия.

     ЯВЛЕНИЕ I

 Г р а ф, г р а ф и н я, Л е о н, С ю з а н н а.
 Графиня не нарумянена, ее туaлeт в полном беспорядке.

 Л е о н  (поддерживая  мать).  Во  внутренних  покоях  слишком
жарко, мама. Сюзанна, пододвинь кресло.

 Графиню сажают в кресло.

 Г р а ф (растроганный, поправляет подушки). Вам удобно сидеть?
Как, опять слезы?
 Г  р а ф и н я (удручена). Ах, эти слезы облегчают мне душу! Я
чувствую себя совсем разбитой после  этих  страшных  рассказов!
Особенно это гнусное письмо.
 Г р а ф (в неистовстве). У него жена в Ирландии, а он сватался
за  мою  дочь!  И на те деньги, которые я поместил в Лондонский
банк, он завел бы настоящий разбойничий вертеп и еще пережил бы
всех нас!.. Да и потом одному богу известно, какие способы...
 Г р а ф и н я. Бедный вы мой, успокойтесь! Надо скорее позвать
Флорестину: она так боялась этого брака! Пойди за ней, Сюзанна,
но только ничего ей не говори.
 Г р а ф (торжественно). Сюзанна, то, что я  сказал  Фигаро,  в
равной мере относится к вам.
 С  ю з а н н а. Сударь, графиня в течение двадцати лет плакала
и молилась на моих глазах, и чтобы еще я стала ее огорчать,  я,
которая  столько  за нее перестрадала, -- это вещь невозможная!
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ II

 Г р а ф, г р а ф и н я, Л е о н.

 Г р а ф (пылко). О Розина, осушите слезы! И да  будет  проклят
тот, кто причинит вам зло!
 Г  р  а  ф  и н я. Сын мой, обними колени великодушного своего
покровителя и поблагодари его за твою мать.

 Леон хочет стать на колени.

 Г р а ф (поднимает его). Забудем прошлое, Леон. Умолчим о  нем
и  не  будем больше волновать вашу матушку. Фигаро говорит, что
ей нужен полный покой. А главное, пощадим молодость  Флорестины
и тщательно скроем от нее, чем вызвано это происшествие.

     ЯВЛЕНИЕ III

 Т е ж е, Ф л о р е с т и н а и С ю з а н н а.

 Ф  л  о  р  е  с  т и н а (вбегает). Боже мой! Мама, что у вас
такое?
 Г р а ф и н я. Ничего, кроме приятных для  тебя  новостей,  --
твой крестный сейчас их тебе сообщит.
 Г  р  а  ф.  Ах,  Флорестина, я трепещу при одной мысли о том,
какой опасности я чуть  было  не  подверг  твою  молодость!  Но
господь  все  тайное  делает явным, и, хвала ему, ты не выйдешь
замуж  за  Бежеарса!  Нет,  ты  не  будешь  женою   величайшего
негодяя...
 Ф л о р е с т и н а. Силы небесные! Леон!..
 Л е о н. Сестра, он всех нас провел!
 Ф л о р е с т и н а (графу). Я -- сестра Леона?
 Г р а ф. Бежеарс нас обманывал. Обманывал одних при посредстве
других, и ты являлась целью его гнусных козней. Я выгоню его из
дома.
 Г  р а ф и н я. Твой инстинктивный страх оказался мудрее нашей
опытности. Возблагодари же бога, милое  дитя,  за  то,  что  он
избавил тебя от такой опасности.
 Л е о н. Сестра, он всех нас оплел!
 Ф л о р е с т и н а (графу). Почему он называет меня сестрой?
 Г  р а ф и н я (восторженно). Да, Флореста, ты нам родная. Это
наша драгоценная тайна. Вот твой  отец,  вот  твой  брат,  а  я
навеки   твоя  мать.  Смотри  же,  не  забывай  этого  никогда!
(Протягивает руку графу.) Альмавива, ведь правда же, она -- моя
дочь?
 Г р а ф (восторженно). А он -- мой сын. Оба они -- наши дети.

 Все поочередно заключают друг друга в объятия.

     ЯВЛЕНИЕ IV

 Т е ж е, Ф и г а р о и г о с п о д и н Ф а л ь, нотариус.

 Ф и г а р о (вбегает и сбрасывает плащ). Проклятье!  Деньги  у
него.  Злодей вышел с ними от господина Фаля как раз, когда я к
нему входил.
 Г р а ф. Ах, господин Фаль, вы поторопились!
 Г о с п о д и н Ф а л ь  (живо).  Нет,  сударь,  напротив.  Он
пробыл у меня больше часа, потребовал, чтобы я при нем составил
брачный  договор  и  включил  в  него  пункт об его даре. Затем
вручил мне мою расписку, -- там, внизу, ведь и вы  расписались,
-- и   сказал,  что  это  его  деньги,  что  он  получил  их  в
наследство, что он давал их вам на хранение...
 Г р а ф. А, злодей! Ничего не забыл!
 Ф и г а р о. Сколько еще впереди волнений!
 Г о с п о д и н Ф а л ь. После того как он мне  это  объяснил,
как же я мог не выдать денег? Это векселя на предъявителя. Если
вы расторгнете брачный договор, а он пожелает оставить деньги у
себя, то тут почти ничего нельзя будет сделать.
 Г  р  а  ф  (горячо).  Да  погибнет  все  золото мира, лишь бы
избавиться от Бежеарса!
 Ф и г а р о (бросает шляпу на  кресло).  Пусть  меня  повесят,
если   у  него  останется  хоть  один  обол!  (Сюзанне.)  Пойди
покарауль, Сюзанна.

 Сюзанна уходит.

 Г о с п о д и н Ф а л ь. Вы могли бы заставить его  признаться
в  присутствии надежных свидетелей, что он получил эту сумму от
графа? В противном случае вряд ли вам удастся отобрать  у  него
деньги.
 Ф  и  г  а  р  о.  Если  он  узнает от своего немца, что здесь
происходит, мы только его и видели.
 Г р а ф (живо). Тем лучше! Этого мне и надо.  А  деньги  пусть
берет себе.
 Ф  и  г  а р о (живо). В порыве досады оставить ему наследство
ваших детей? Это не доблесть, это слабость.
 Л е о н (сердито). Фигаро!
 Ф и г а р о (решительно). Я  на  этом  не  помирюсь.  (Графу.)
Какой  же награды может ожидать от вас преданность, если вы так
оплачиваете вероломство?
 Г  р  а  ф  (всердцах).  Предпринять   попытку   с   негодными
средствами--значит дать ему возможность торжествовать...

     ЯВЛЕНИЕ V

 Т е ж е и С ю з а н н а.

 С  ю  з  а  н  н  а (в дверях, кричит). Господин Бежеарс идет!
(Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ VI

 Т е ж е, кроме Сюзанны.
 Все приходят в большое волнение.

 Г р а ф (вне себя). А, злодей!
 Ф и г а р о (очень быстро). Совещаться  некогда,  но  если  вы
меня  послушаетесь и вслед за мной будете делать вид, что ровно
ничего не произошло, то я головой ручаюсь за успех.
 Г о с п о д и н Ф а л ь. Вы заведете с ним разговор о  деньгах
и о брачном договоре?
 Ф  и  г а р о (очень быстро). Нет, он слишком хорошо знает все
тонкости, -- так, с  налета,  его  не  возьмешь.  Нужно  начать
издалека,  с тем чтобы в конце концов он добровольно признался.
(Графу.) Как будто бы вы хотите выгнать меня.
 Г р а ф (растерянно). Но... но... за что?

     ЯВЛЕНИЕ VII

 Т е ж е, С ю з а н н а и Б е ж е а р с.

 Сюзанна (вбегает). Господин  Бежеа-а-а-а-а-а-арс!  (Становится
подле графини.)

 Бежеарс выражает крайнее изумление.

 Ф  и  г  а  р  о  (при виде его восклицает). Господин Бежеарс!
(Смиренно.) Что ж, одним унижением больше. Так как вы  обещаете
меня простить, если я раскаюсь в моих проступках, то я надеюсь,
что и господин Бежеарс будет столь же великодушен.
 Б  е  ж е а р с (с удивлением). Что случилось? Для чего вы все
здесь собрались?
 Г р а ф (резко). Для того, чтобы изгнать недостойное существо.
 Б е ж е а р с (увидев нотариуса, с возрастающим удивлением). И
господин Фаль!
 Г о с п о д и н Ф а л ь (показывает ему брачный  договор).  Вы
видите,  мы  времени  не  теряем,  --  здесь все и вся идет вам
навстречу.
 Б е ж е а р с (изумлен). О! О!..
 Г р а ф (в нетерпении, Фигаро). Что же вы? Мне это надоело.

 В продолжение этой сцены Бежеарс весьма внимательно следит  за
ними обоими.

 Ф  и  г  а р о (с умоляющим видом обращается к графу). Я вижу,
что притворяться бесполезно, а потому пора  окончить  горестные
мои признания. Да, я еще раз вынужден со стыдом повторить, что,
дабы  повредить  господину  Бежеарсу,  я  за  ним подсматривал,
выслеживал его и мешал ему во всем. Вы,  сударь,  и  не  думали
звонить,  когда я к вам вошел, а вошел я только для того, чтобы
узнать, зачем к вам принесли ларец с драгоценностями графини, и
увидел, что потайное его отделение открыто.
 Б е ж е а р  с.  Да,  да,  к  великому  моему  огорчению,  оно
открылось!
 Г р а ф (делает нетерпеливый жест; в сторону). Вот наглость!
 Ф  и  г а р о (нагибается и дергает графа за камзол). Ни слова
более!
 Г о с п о д и н Ф а л ь (в испуге). Сударь!
 Б е ж е а р с (тихо графу). Сдержите себя, иначе мы ничего  не
узнаем.

 Граф топает ногой; Бежеарс испытующе на него смотрит.

 Фигаро  (вздохнув,  обращается  к  графу).  По  той  же  самой
причине, зная, что графиня заперлась с господином Бежеарсом для
того, чтобы сжечь некоторые, сколько мне было известно,  важные
бумаги, я неожиданно привел вас.
 Б е ж е а р с (графу). А что я вам говорил?

 Граф в бешенстве кусает платок.

 С ю з а н н а (подходит сзади к Фигаро; тихо). Скорей, скорей!
 Ф  и  г а р о. Наконец я должен сознаться вот в чем: видя, что
вас не поссорить, я сделал  все  возможное  и  невозможное  для
того,  чтобы  вызвать  между  графиней и вами бурное объяснение
однако оно окончилось не так, как я ожидал...
 Г р а ф (гневно, Фигаро). Скоро вы прекратите свои оправдания?
 Ф и г а р о (весьма смиренно). Увы, мне больше нечего сказать,
так  как  именно  после  этого  объяснения   последовал   вызов
господина  Фаля с целью закончить составление брачного договора
здесь. Счастливая звезда  господина  Бежеарса  восторжествовала
над  всеми  моими  ухищрениями...  Мой  господин!  В уважение к
тридцатилетней моей...
 Г р а ф (с раздражением). Я тут не  судья.  (Быстро  ходит  по
комнате.)
 Ф и г а р о. Господин Бежеарс!
 Б  е  ж  е  а  р  с (к которому вернулась его самоуверенность,
насмешливо). Кто?  Я?  Милый  друг,  я  и  не  подозревал,  что
стольким  обязан  вам!  (Повышенным  тоном.)  Итак, счастье мое
ускорено преступными усилиями, направленными к  тому,  чтобы  у
меня его похитить! (Леону и Флорестине.) О молодые люди! Какой
 урок!  Пойдем  же  с чистою душою по стезе добродетели.Вы сами
видите, что интрига рано или поздно губит того, кто ее начал.
 Ф и г а р о. О да!
 Б е ж е а р с (графу). Сударь, простите его  на  этот  раз,  и
пусть он отправляется!
 Г  р  а  ф  (сурово Бежеарсу). Таков ваш приговор?.. Я под ним
подписываюсь.
 Ф и г а  р  о  (горячо).  Я  вам  очень  благодарен,  господин
Бежеарс!  Но  я  вижу,  что  господин  Фаль  спешит покончить с
договором...
 Г р а ф (резко). Мне известны все пункты.
 Г о с п о д и н Ф a л ь. Кроме одного. Я  вам  сейчас  прочту,
какой  дар  господин  Бежеарс...  (Ищет соответствующие место.)
М-м-м... "Мессир Джемс  Оноре  Бежеарс..."  Ага!  (Читает.)  "А
чтобы  у  будущей  его  супруги  было  явное доказательство его
привязанности к ней, пышеупомянутый будущий ее супруг  передает
в   ее   полную   собственность  все  свое  большое  состояние,
исчисляющееся  на  ceй  день  (с  расстановкой),  согласно  его
заявлению,  в  три миллиона золотом в векселях на предъявителя,
каковые   векселя   он   нам,   нижеподписавшимся   нотариусам,
представил  и  каковые  к  договору  сему прилагаются". (Читая,
протягивает руку.)
 Б е ж е а р с. Они  здесь,  в  бумажнике.  (Передает  бумажник
Фалю.)  Нехватает  только  двух  тысяч луидоров -- я их взял на
свадебные расходы.
 Ф и г а р о (поспешно, указывая  на  графа).  Граф  решил  все
расходы взять на себя -- я получил от него такое распоряжение.
 Б  е  ж  е  а  р  с  (достает  из кармана векселя и вручает их
нотариусу). В таком случае включите их. Пусть будет налицо весь
дар!

 Фигаро отворачивается н.  чтобы  не  расхохотаться,  закрывает
рукою рот.
 Господин Фаль открывает бумажник и прячет векселя.

 Г  о  с  п о д и н Ф а л ь (указывая на Фигаро). Мы покончим с
договором, а  тем  временем  господин  Фигаро  все  подсчитает.
(Протягивает раскрытый бумажник Фигаро.)
 Ф  и  г  а  р  о  (глядя  на векселя, в восторге). Я вижу, что
чистосердечное раскаяние ничем не отличается от любого хорошего
поступка: оно тоже приносит награду.
 Б е ж е а р с. Что такое?
 Ф и г а  р  о.  Мне  отрадно  удостовериться,  что  среди  нас
находится  не один великодушный человек. Да хранит господь двух
таких примерных друзей! Нам ничего не  нужно  писать.  (Графу.)
Это ваши векселя на предъявителя. Да, сударь, я их узнал. Между
господином  Бежеарсом  и  вами  идет поединок великодушия: один
дарит  свое  состояние  жениху,  а  жених   дарит   его   своей
нареченной!  (Молодым людям.) Сударь, сударыня, смотрите, какой
щедрый покровитель! Вы будете боготворить его!.. Но, кажется, я
что-то не то сказал? Уж не допустил ли я  от  восторга  обидной
нескромности?

 Все молчат.

 Б  е  ж  е  а  р  с  (слегка  озадачен,  затем, оправившись от
смущения, решительно). Ваша нескромность ни для кого  не  может
быть обидна, если только мой друг не выступит с опровержением и
если  он  ради  моего удовольствия разрешит мне признать, что я
действителыю получил эти векселя от него. У кого доброе сердце,
того благодарность не тяготит, и вот, после того как  я  сделал
это   признание,   я   чувствую  себя  вполне  удовлетворенным.
(Указывая на графа.) Ему я обязан  счастьем  и  богатством,  и,
деля  их  с  его глубокоуважаемой дочерью, я лишь возвращаю то,
что принадлежит ему по праву. Дайте мне бумажник, я хочу только
иметь честь положить его  к  ее  ногам  при  подписании  нашего
счастливого свадебного договора. (Хочет взять бумажник.)
 Ф и г а р о (прыгая от радости). Господа, вы слышали? В случае
надобности  вы  будете  свидетелями.  Мой  господин,  вот  ваши
векселя, отдайте их бывшему  их  держателю,  если  сердце  ваше
считает его достойным. (Вручает графу бумажник.)
 Г  р  а  ф (встает; Бежеарсу). Боже милостивый! Отдать их ему!
Жестокий человек, покиньте мой дом! Не так  страшен  самый  ад,
как  страшны  вы.  Благодаря моему доброму старому слуге ошибка
моя исправлена. Уходите отсюда немедленно!
 Б е ж е а р с. О друг мой, вы снова обмануты!
 Г р а ф (вне себя,  подносит  к  его  глазам  письмо).  А  это
письмо, чудовище? Я и ему не должен верить?
 Б  е  ж  е  а  р с (увидев письмо, с яростью выхватывает его у
графа, и тут он уже срывает с себя маску). А!..  Меня  провели!
Ну уж этого я не спущу.
 Л  е  о н. Оставьте в покое нашу семью, вы и так слишком много
причинили нам зла.
 Б е ж е а р с (в бешенстве). А, шалый юнец, ты  мне  заплатишь
за все, я тебя вызываю на дуэль!
 Л е о н (быстро). Я готов.
 Г р а ф (быстро). Леон!
 Г р а ф и н я (быстро). Сын мой!
 Ф л о р е с т и н а (быстро). Мой брат!
 Г р а ф. Леон, я запрещаю вам... (Бежеарсу.) Вы недостойны той
чести,  которой  вы  требуете: не так должны кончать свою жизнь
люди, подобные вам.

 Бежеарс молча выражает свое бешенство.

 Ф и г а р о (удерживает Леона; живо). Нет, молодой человек, ни
шагу дальше. Ваш батюшка прав.  К  тому  же  общество  по-иному
смотрит  теперь  на  этот  отвратительный  вид  помешательства:
отныне во Франции будут сражаться только с врагами государства.
Пусть он себе беснуется. Вот если он осмелится на вас  напасть,
тогда  и защищайтесь, как от убийцы. Убить 6eшеное животное где
угодно считается делом полезным. Но  он  не  посмеет:  человек,
способный на такие низости, так же труслив, как и подл!
 Б е ж е а р с (не помня себя). Негодяй!
 Г  р а ф (топает ногой). Оставите вы нас наконец? Пытка на вас
смотреть!

 Графиня испугана; Флорестина и Сюзанна ее поддерживают;
 Леон подходит им помочь.

 Б е ж е а р с (стиснув зубы). Хорошо, черт возьми,  я  от  вас
уйду,  но у меня в руках доказательство вашей черной измены! Вы
просили разрешения его  величества  на  обмен  ваших  испанских
владений   только   для  того,  чтобы  безнаказанно  возбуждать
недовольство по ту сторону Пиренеев.
 Г р а ф. Чудовище! Что он говорит?
 Б е ж е  а  р  с.  Я  донесу  об  этом  в  Мадрид.  Я  добьюсь
конфискации  всего  вашего  имущества хотя бы на том основании,
что в кабинете у вас находится бюст Вашингтона.
 Ф и г а р о (кричит). Еще бы! Ведь доносчику -- треть!
 Б е ж е а р с. А чтобы  вы  не  успели  обменять  владения,  я
поспешу  к испанскому послу и попрошу его задержать грамоту его
величества, которую должен привезти дипломатический курьер.
 Ф и г а р о (вынимая из кармана пакет).  Королевскую  грамоту?
Вот  она!  Я предвидел удар. В секретариате посольства я только
что получил на ваше имя пакет. Курьер из Испании уже приехал!

 Граф поспешно берет пакет.

 Бежеарс (в бешенстве ударяет себя по лбу, затем направляется к
выходу  и,  сделав  несколько  шагов,  оборачивается).  Прощай,
безнравственное  и бесчестное семейство! Сейчас вы без зазрения
совести заключите омерзительный брачный  союз  между  братом  и
сестрою, но ваша низость станет всеобщим достоянием! (Уходит.)

     ЯВЛЕНИЕ VIII

 Т е ж е, кроме Б е ж е а р с а.

 Ф и г а р о (обезумев от радости). Пусть строчит доносы -- это
последнее средство, к которому прибегают подлецы! Теперь он уже
не   опасен:  он  окончательно  разоблачен,  положение  у  него
безвыходное, ни впереди, ни  позади  у  него  ничего  нет!  Ах,
господин  Фаль,  я бы закололся, если бы у него остались те две
тысячи,  которые  он  вытащил  из  кармана!  (Вновь   принимает
серьезный тон.) Впрочем, он знает лучше, чем кто-либо, что и по
рождению   и  по  закону  этих  молодых  людей  нельзя  считать
родственниками, что они друг другу чужие.
 Г р а ф (обнимает его). О Фигаро!.. Графиня, он прав!
 Л е о н (торопливо). Боже! Матушка! Значит, есть надежда!
 Ф л о р е с т и н а (графу). Как, сударь? Разве вы не...
 Г р а ф (в полном восторге). Мы к  этому  еще  вернемся,  дети
мои,   и,   сохраняя   инкогнито,   посоветуемся  с  надежными,
образованными и безукоризненно честными юристами. Да, дети мои,
в определенном возрасте  порядочные  люди  прощают  друг  другу
ошибки и прежние слабости, бурные же страсти, которые проводили
между  ними  резкую грань, уступают место нежной привязанности.
Розина,  --  ваш  супруг  снова  будет  так  вас  называть,  --
пойдемте,  отдохнем  от  треволнений  нынешнего  дня.  Господин
Фаль,оставайтесь с нами. Дети мои, пойдемте!  Сюзанна,  поцелуй
своего  мужа! И пусть у нас никогда больше не будет поводов для
ссор! (Фигаро.)  Ты  получишь  от  меня  особую,  вполне  тобой
заслуженную  награду,  а  пока  что  я дарю тебе те две тысячи,
которые Бежеарс взял из общей суммы.
 Ф и г а р о (живо). Мне, сударь?  Нет,  пожалуйста,  не  надо.
Чтобы  я  стал портить презренным металлом услугу, оказанную от
чистого сердца? Умереть в вашем доме  --  вот  моя  награда.  В
молодости  я часто заблуждался, так пусть же этот день послужит
оправданием моей жизни! О моя старость, прости мою молодость --
она тобою гордится! За один день как у нас все изменилось!  Нет
больше  деспота,  наглого лицемера! Каждый честно исполнил свой
долг. Не  будем  сетовать  на  несколько  тревожных  мгновений:
изгнать из семьи негодяя -- это великое счастье.